Когда я вошла в гостиную, то Сэма уже не было видно. Эрик и Майкл ожидали меня, не на шутку встревоженные таким разговором.

– Я никого и ничего не заметил, – извиняясь, произнёс Эрик.

– Ничего, кроме странно запаха, который явно не вписывается в окружающий нас мир. Пахло кровью, страхом и серой, – добавил Майкл.

– Я хочу, чтобы вы круглосуточно следили как за Меган, так и за нашим домом, меняясь по очереди. Пусть Эрик первым начнёт наблюдение за Меган. Мне не нравится эта девчонка, а ещё больше мне не нравится та информация, которой она владеет. Меня раздражает тот факт, что кто-то играет за моей спиной, вводя в заблуждение бедную девочку и погружая её в чужие тайны, которые знать ей явно не следует. Сэм и вы – моя семья, а я уничтожу любого, кто угрожает моей семье. На сегодня всё. Встретимся утром. – Я медленно кивнула парням в освобождающем их жесте.

Эрик, безоговорочно исполняя мою команду, вылетел в открытое окно гостиной, направляясь к такому уже знакомому ему дому Меган. Лунный свет, отражаясь от его чёрных лоснившихся крыльев, создавал странное ощущение свечения и невесомости. Майкл остался нести свою вахту внизу. Я потрепала его по голове и прижалась своей щекой к его мокрому носу. Как же я люблю этих мальчиков, я, можно сказать, живу ради них, а они – ради меня. Майкл по-щенячьи поскуливал от удовольствия, а я, искренне улыбнувшись ему, посмотрела в преданные шоколадные глаза и направилась наверх в поисках Сэма.

Я медленно открыла дверь спальни и увидела Сэма, который лежал на кровати, сложив руки в замок на груди. В них, словно в тисках, торчала скомканная вырезка из пожелтевшей от неиссякаемого потока времени газеты, которую Меган швырнула ему прямо в лицо. Я совершенно бесшумно прилегла рядом и просто лежала, совсем не прикасаясь к нему.

– Ты как? – не выдержав тишины и напряжения, спросила я.

– Ошеломлён и обескуражен, – спокойно ответил Сэм. – Я уже начал забывать ту жизнь, словно её никогда и не было.

– Ты скучаешь по ней? – еле сдерживая слезы, спросила я.

– Скучаю ли я? По тому, что когда-то был человеком? Думаю, что да. Но лишь по тому, что я был относительно беззаботен. Жизнь до встречи с тобой была проста и легка. Я вместе с Бентли лечил людей, брал с них деньги, а если было уже поздно, то не брезговал и поживиться чем-нибудь более ценным. – Сэм описывал с энтузиазмом свои прежние будни.

– Прости, что разрушила твою жизнь. – Слова, вырвавшиеся из меня, как пламя обжигали мою душу.

– Разрушила? Что ты! Благодаря тебе я обрёл смысл. Ты показала мне, что значит по-настоящему хотеть! Хотеть заботиться и оберегать, хотеть любить. Я же влюбился в тебя, в твои огромные карие глаза безвольно, безропотно и безнадёжно. И если б выпал у меня шанс вернуться в прошлое, я бы сделал то же самое. Лили – ты лучшее, что случилось со мной! И я ни капельки не сожалею об отданной человеческой жизни ради вечности с тобой!

Кровавые слёзы градом лились по моим щекам, раскрашивая наши белоснежные подушки. Господи, сделала ли я жизнь этого человека лучше или только испортила её? Он пожертвовал всем ради меня и, причём неоднократно. Я должна, по меньшей мере, ценить и уважать это. Защита Сэма и мальчиков от неожиданно нахлынувшего на нас ливневого дождя неприятностей и затруднений была моей приоритетной задачей.

– Не плачь, мой падший Ангел, прошу тебя! Я люблю тебя! Я очень тебя люблю! – Сэм гладил меня по лицу.

– И я тебя люблю! – сквозь всхлипывания произнесла я.

– Тебе потребовалась целая вечность, чтобы осознать это, – улыбаясь, произнёс Сэм и мягко вытер своими пальцами мои слёзы. – Я хочу любить тебя, прошу, позволь мне.

– Буду безмерна счастлива. – И мы спокойно и медленно предались этому занятию. Мы полностью владели собой, наслаждаясь каждым мгновением. Теперь я с уверенностью заявляю, что любовные утехи в человеческом образе тоже могут приносить неимоверное блаженство и наслаждение, а наша неиссякаемая сила заставляет этот процесс длиться и длиться. Мы забылись, просто забылись друг в друге, и только тёплый играющий лучик солнца смог вернуть меня не в столь радужную реальность. Нависшие над нами проблемы требовали скорейшего разрешения.

Я посмотрела на Сэма: он тихо лежал, обнявши меня. Он был спокоен и умиротворён.

– Как бы я ни хотела валяться с тобой в кровати, но нам надо кое-чем заняться, – прошептала Сэму на ухо и игриво взъерошила его волосы.

– Ужасная нависшая реальность! – Сэм довольный поднял голову и посмотрел мне в глаза.

Эрик и Майкл ожидали нас внизу. Эрик всю ночь наблюдал за Меган и был абсолютно уверен в том, что она никуда не отлучалась. Признаки постороннего вмешательства отсутствовали. Было принято единогласное решение продолжать наблюдение за девчонкой. Эрик и Майкл поочерёдно будут нести суточную вахту перед домом Саммерсов, наблюдая за Меган и оберегая других членов семьи. Ну а я вместе с Сэмом и в зависимости от графика дежурства одним из свободных парней будем заниматься благоустройством дома, поиском пропитания и другими насущными делами и потребностями, от которых, как ни крути, никуда не денешься.

В первый день после визита назойливой девчонки Эрик продолжил нести свою вахту, а мы, пытаясь отвлечь себя хоть какими-то делами, обнаружили в одном из хозяйственных помещений инвентарь для стрижки деревьев и кустарников, а также грабли, лопаты и вилы. Но вовсе не эти хозяйственные приспособления заставили нас ахнуть от восторга, а спрятанные под тентом весьма шикарные мраморные изваяния зверей и птиц.

Два мраморных льва уже украшали ступеньки внушительного по размерам крыльца, ведущего в дом. Композицию в виде небольшой волчьей стаи из четырёх волков и волчонка решено было установить на поляне возле кованых входных ворот. Очень уж эта скульптура была символична! Журавль живописно вписался в фауну пруда, придавая ей деликатный и застенчивый вид. Медведь и орёл обосновались на заднем дворе, а необычные древнегреческие статуи монстров заняли своё место на ведущей к дому аллеи.

Дорога к дому была широкой, позволявшей разъехаться как минимум двум машинам, по бокам были посажены разнообразные хвойные кустарники: кипарисы, туи и можжевельники, между которыми как нельзя лучше вписалась наша коллекция монстров. Она действительно была потрясающей, и кого в ней только не было.

Могущественный воинствующий Тифон с десятком вараньих голов, подобием человеческого туловища, перьями по всему телу и змеиными кольцами вместо ног и привлекающая своим божественным ликом полуженщина-полузмея Ехидна торжественно встречали нас, стоя по обе стороны от входных ворот. Следом за ними по краям аллеи расположились их дети. Великий охранник Ада трёхглавый Цербер следовал за Ехидной. Химера же ужасала своей чудовищностью: спереди – лев, сзади коза, а из пасти чудовища вырывался огонь. Львиная, выросшая со стороны спины козья и заканчивающая длинный хвост существа змеиная головы смотрели в разные стороны, подчёркивая её вездесущность.

– Моё любимое семейство! – серьёзно произнесла я. – Уважаю тех, кто способен бросить вызов.

– Сопротивление Богам, несомненно, достойно уважения, – произнёс Сэм.

Минотавр с телом человека и головой быка и превращающая всех в камень Медуза Горгона со змеями вместо волос были своеобразной кульминацией нашей экспозиции.

Величественные Гаргульи – человекоподобные демоны как на картинке заняли свои законные места на фасадах нашего особняка. Каменные чудовища с огромными перепончатыми крыльями и острыми загнутыми когтями гармонично вписывались в стиль нашей крепости. Гаргульи, с одной стороны, служили символом защиты и безопасности, словно способные в любую секунду воспрянуть из камня и спасти нас от зла, но, а с другой стороны, предостерегали всех заблудших путников от непрошеного визита в истинный храм демонической скверны. Ну, а по правде, они просто были зеркальным напоминанием или отражением меня самой, были легко читаемым предупреждением или наглядной иллюстрацией для окружающих нас людей тех демонов, которые могут терзать падшие человеческие души.

– Помнишь, как-то ты сравнила себя с ними, – смеялся Майкл, – по-моему, ты не ошиблась.

– По-моему, тоже, – усмехнулась я в ответ.

Прилегающая территория, внешнее и внутреннее убранство дома, хозяйственные постройки, небольшая часовня и внушительных размеров гараж были приведены в идеальное состояние, хотя и не все в равной степени. Некоторым их них, не набравшись достаточной смелости и сил, мы уделили лишь поверхностное внимание, приведя к идеалу лишь их внешний облик. Наделённые нечеловеческими силами и возможностями мы довольно легко с этим справились. Моё последнее посещение психиатрической больницы благоприятно сказалось на тонусе: жизненных сил в моём организме было предостаточно.

Дом был чудесен, и он действительно стал для меня чем-то родным и любимым, моя тихая гавань, моё укромное местечко, мой дом, милый дом! Всё в нем доставляло мне удовольствие и вызывало чувство наслаждения и умиротворения. Здесь мы все чувствовали себя в безопасности. У нас было всё, что только может пожелать обычный среднестатистический человек, было всё и даже чуть-чуть больше. Мы были семьёй хотя и странной, но крепкой, любящей и уважающей друг друга. Никто даже не стремился поставить себя «во главу стола», мы все были равны и свободны в своих перемещениях и действиях. Я, конечно, ощущала заботу и беспокойство о моих мальчиках, но не заставляла и не лишала их воли. Мы предпочитали свои человеческие оболочки, но и не брезговали своим естеством. Каждый из нас принимал то, кем являлся сам и являлись другие. Мы были как подростки, да, если взглянуть правде в глаза, мы ими и являлись. Время для нас словно замерло. То, как мы вели себя, чем интересовались, как шутили – всё свидетельствовало о нашей юности. Мы даже внушительного размера автопарк и то дели с озорством и подростковой решительностью. О наш автопарк! Сэм любил красивые машины и меня приучал к этому, собрав за свою долгую жизнь внушительную коллекцию авто, обновляя её, конечно с течением времени. «БМВ М4 Конвертибль» чёрного цвета на четыре персоны так всем нам горячо полюбившийся по праву остался нашим семейным авто. Дерзкий и манёвренный он просто очаровывал своей комфортабельностью, вмещая целиком всё наше семейство. Сэм просто обожал свой синий «Мерседес AMG GT» – настоящая игрушка для «плохого» мальчика, который почему-то напоминал мне кабину космического корабля, хотя какой мальчик не мечтает быть астронавтом, и Сэм тому не исключение. Родившийся много веков назад он был очевидцем всей этой шумихи, связанной с космосом, и, конечно, в глубине души, являясь изначально человеком, грезил о звёздной неизвестности. Майкл, абсолютно не искушённый всеми прелестями этого мира, был без ума от чёрного «Порш Кайена» и визжал как поросёнок, что все согласились закрепить авто за ним. Как же мало, оказывается, требовалось ему для счастья! Кто бы ещё знал, что пользоваться им Майкл будет крайне редко. Но главное ведь не в этом, а в том, что каждый из нас получал что-то своё и ничем не был обделён. Сдержанному и замкнутому Эрику было абсолютно без разницы, какая машина ему достанется, поэтому серебристая «Тойота Рав 4» не была одарена должным всплеском эмоций, какими был награждён «Порш», Эрик не испытывал огромной тяги к машинам, просто все они напоминали ему клетку. Все птицы, как ни крути, любят синее небо и свободно дующий ветер. «Форд Мустанг» огненно-красного цвета, подаренный мне Саммерсами, принадлежал мне по праву, и я наслаждалась им, ведь автомобиль был подарен мне от души. Но меня ожидал настоящий сюрприз, о котором я даже и не догадывалась.

– Закрой глаза и не подглядывай, – с волнением трепетал Сэм. – И вы, парни, тоже, не хочу, чтоб мои планы разрушила ваша телепатия. – Мы зажмурили глаза, и только отголоски металлических звуков доносились до нас, будоража сознание. Сэм открыл дальние гаражные ворота, и раздался рёв двигателя подобный звериному рыку. Усиление рёва и резкий порыв воздуха, обдавший моё тело, сообщил мне о выезде сюрприза из гаража. Сэм подошёл ко мне и, обняв за талию, мягко приказал открыть глаза. О Боже, такого я не ожидала. Красный «Ламборджини Венено Родстер» вызывающе красовался передо мной.

– Самая дорогая машина для самой дорогой девочки! – не дослушав слова Сэма, я завизжала и прыгнула в его объятья. Эта машина была мне по нраву: самая дорогая, самая красивая, самая дерзкая и обжигающе красная. Моя огненная фурия! Всплеск адреналина в моей крови от самого потрясающего подарка заставил меня сменить человеческую оболочку, но неожиданная идея, пришедшая мне в голову, в корень изменила суть происходящего. Я схватила Сэма за руку и метнулась с ним в сторону нашего пруда. Прежде, чем он успел понять ход моих мыслей, мы уже нырнули в воду. Эрик и Майкл с энтузиазмом поддержали мою идею.

Мы как дети резвились и плескались в пруду, а потом нежились, лёжа под ярким осенним солнцем. Мы разговаривали обо всём, шутили и рассказывали смешные истории. Майкл открыл нам тайну первых щенячьих слепых дней жизни, а Эрик поведал причину тяги ко всему блестящему и красивому. Сэм рассказывал о своей человеческой жизни, об ужасном первом сексуальном опыте с хозяйкой травяной лавки Лейси Сойер. Я их жадно слушала, но ничего не рассказывала про себя. Я просто не хотела портить всем весёлый настрой и дивный вечер, но наша телепатическая связь всё же выдала меня. Её блокировки не всегда мне искусно удавались, а может я просто сейчас и не хотела отстраняться от всех.

– Лили, расскажи о себе, о своём детстве, о доме, родителях. Я хочу узнать тебя лучше, уверен, что мы все этого хотим. – Майкл пожал плечами, высказывая общие мысли.

– Моя жизнь не пропитана позитивом, так уж получилось, но если вы хотите знать, то я не собираюсь скрывать от вас что-то.

Я заложила руки за голову и сделала глубокий вдох. Закрыв глаза, я начала рассказывать свою страшную сказку:

«Я помню себя где-то лет с четырёх. Запертая в человеческом теле и подброшенная одной бездетной семье я жила в деревне на юге Англии. Настоящая история моего происхождения мне неизвестна. Родители радовались мне. Они были бездетны и считали, что меня даровал им Господь. Хоть они и были не богаты, но мне они старались дать всё, что было для них на пределе возможного. Они любили меня, но всё рухнуло как карточный домик тогда, когда они заметили красные пятнышки на моих детских ладошках. Покрасневшие места быстро увеличивались, кожа трескалась и облазила, обнажая кровоточащую плоть. Вскоре кисти обеих рук были обезображены. Они переживали за меня, ещё не зная, что кровь, сочащаяся с моих рук, была страшнее любой напасти. Вскоре я заразила родителей. Любовь, исходящая от них прежде, сменилась на ненависть и страх. Отец, чтобы обезопасить других и скрыть мою болезнь, заказал для меня специальные перчатки из бычьей шкуры, пропитанной каким-то раствором, что не позволял им промокать насквозь. Поскольку в деревне был мор, и чума косила людей каждый день, мне было довольно легко скрывать свою причастность к пополнению отряда мёртвых. Я была одинокой и никому ненужной. За мной никто не ухаживал, а самой это сделать было проблематично. Даже умыться, не испачкав себя кровью, было крайне затруднительно. Меня совсем не кормили родители, они хотели, чтобы я умерла с голоду. Как говорил мой отец: «Собаке собачья смерть». Зато это научило меня охотиться, и я раскрыла в себе дар убеждать и заставлять. Смотря в глаза косуле, я могла спокойно подойти к ней и убить ударом ножа в самое сердце. Именно поэтому родители и не убили меня, пока физически могли сделать это, – я заставляла их терпеть меня. Я настолько одичала, что запросто могла полакомиться сырым мясом. И не буду скрывать тот факт, что мне это нравилось, – с улыбкой произнесла я. – Красный сочный цвет несвернувшейся свежей крови приводил меня в восторг, погружая меня в наслаждение. Именно кровь убивала других, даруя мне жизнь. Вот поэтому я и люблю красный. Это цвет моей жизни. – С грустью пожала я плечами, отвечая сама себе на вопрос Меган, заданный ей у ворот. – Незадолго до того, как родители должны были испустить дух для меня, в нашем доме появился Сэм и мистер Бентли. – Я открыла глаза и вскользь посмотрела на Сэма, который просто безмолвствовал. – О мой белокурый Адонис! – Я взглянула на Эрика и Майкла, которые, открыв рты, внимали каждому моему слову. – Увидев Сэма, моя жизнь ежесекундно приобрела смысл. Появился тот, кто был мне нужен. Я должна была заставить его быть со мной, и я почти сделала это, но его страх и влияние Бентли испортили мне весь расклад. Пребывая в гневе, панике и ужасе одновременно, – я сильно поморщилась, вспоминая картину прошлого, – я осознала, что он ушёл и ушёл навсегда! К чему мне такая жизнь? Я решила собственноручно прервать течение её мутных вод. Найдя грязную потёртую верёвку, способную выдержать разве что мой вес, я свела счёты с собственной жизнью в примыкающем к дому сарае. Я думала, что умру и отправлюсь к чертям в логово, но меня там явно не ждали. И в итоге я не один час провисела на верёвке без движения, но совершенно в сознании. Без единого шанса сдёрнуть верёвку я просто висела, осматривая сарай в надежде, что кто-нибудь и когда-нибудь войдёт сюда и непременно меня освободит. Я была проклята на вечное бренное существование в этом мире. Каково было моё удивление, когда именно Сэм неожиданно появился в сарае. Он вернулся за мной! Моё освобождение и его рыдания над моим бездыханным телом были самым прекрасным, что когда-либо случалось в моей жизни на тот момент. Он вернулся за мной подгоняемым собственным желанием, которое исходило по тоннелям души из глубин его чистого сердца. Сейчас я никого не заставляла и не принуждала, я просто тихо лежала и наслаждалась его абсолютно непонятной мне любовью и привязанностью ко мне. На тот момент я ещё не замечала всех изменений, произошедших со мной: цвет кожи, цвет глаз, возникшее неимоверное желание насытиться – всё это находилось за гранью моей внимательности и бдительности. Ещё до конца не придя в себя и не восстановив свои силы, я заметила появление незнакомца в сарае – Я открыла глаза и медленно села на траву. – Он легко откинул меня в угол сарая и наклонился к Сэму, который всё ещё лежал в забытьи после рыданий. – Сидя на траве, я боялась поднять голову и взглянуть Сэму в глаза. – Когда Сэм очнулся, то стал жертвой коварных происков чёрного Ангела, – я замолчала, – но это вы уже и без меня знаете. Просто, – обратилась я к Сэму, – ты думал, что я тоже стала жертвой незнакомца, но это абсолютно не так. Я не сказала тебе этого, но ты и не спрашивал. Твоё стремление и вера в меня затмили реальный взгляд на сущность всех вещей, в том числе и на меня. К тому же нас ждала с тобой ещё целая вереница изменений и перевоплощений. Ты мучился и корил себя, что бросил меня первоначально с умирающими родителями, ты думал, что именно это послужило поводом к моему поступку свести счёты с жизнью, а твоя мольба в сарае послужила руководством к действию для демона и проклятию нас на вечное бренное существование. Поэтому ты и заключил со мной договор, позволив мне быть повторно человеком, думая, что я по твоей вине лишена этой возможности. Вот поэтому ты и выбрал страдание, неся за двоих наше бремя. – Я сглотнула огромный комок, застрявший как кость в моем горле, и вслух призналась в том, что давно так мучило меня. – Я всегда была настоящим монстром, ужасным чудовищем. И дело тут не в облике, а в моей гадкой, трусливой душонке. Я заставила тебя, Сэм, пойти на всё это. После разрушения нашего договора я честно не помнила всех подробностей. Лишь твой искренний поцелуй в гостиной, – обратилась я к Сэму, наконец-то подняв глаза, – заставил пропавшие детали пазла появиться и сформировать нужную картинку. Милый мой, я такая не из-за тебя, я родилась такой, а вот ты стал таким благодаря мне. Вы все стали такими только благодаря мне одной. Я обрекла вас на это, боясь одиночества, осознанно или нет, это уже не так важно. И мне очень жаль! Я искренне прошу у вас всех прощения за то, что испортила вам жизнь!»

Я резко вскочила на ноги и бросилась к дому. Кровавые слёзы ручьём лились из моих глаз, и лишь с силой бьющий по лицу ветер хоть как-то иссушивал мой багряный дождь. Мне было больно и горько за то, что я испортила жизнь тем, кто меня любил и ценил по-настоящему, тем, кто заботился обо мне. Я ворвалась в нашу спальню и предалась разрывающему мою грудную клетку рыданию. Боль, пронизывающая меня насквозь, была неописуема! Словно тысячи иголок вонзились в мою горящую изнутри плоть, разжигая пламя ещё больше. И я не знаю, отчего мне было больнее? От того, что я сделала прежде, или же оттого, что призналась парням и себе самой о содеянном? Но самое главное заключалось совершенно не в этом, а в том, что чтобы я ни думала и как бы сейчас ни извинялась за случившееся, суть всё равно не менялась. Всё это абсолютно не исправило бы ситуации. Я та, кем являюсь, и никто и ничто не сможет изменить меня, даже я сама сделать это не в силах. И несмотря на всю боль, которую я испытывала сейчас, я всё равно бы сделала так, как сделала. Просто я очень хотела всего этого, а свои сокровенные желания я, как правило, реализовывала всегда! Уж такой я родилась – нацеленная получать от жизни всё, что хочу.