Когда стрелки каминных часов сошлись на двенадцати, по всей гостиной раздался разрывающий душу бой. В сущности, проведя весь день в попытках подготовить себя к этому звуку, на деле оказалось абсолютно бессмысленным. Бой часов как звон колокола оповещал и без того мой напряжённый организм об опасности. Я на секунду закрыла глаза, словно переводя дыхание перед решающим прыжком через пропасть, в недрах которой течёт ледяная горная река. Резко распахнув свои потяжелевшие от внушительного притока крови веки, я увидела, как ровная гладь пруда, в которой ещё минутой ранее в своём великолепии отражался огромный лунный блин, забурлила, и на поверхность вышли Абракал, Эрешкигаль и семь демонов Галла. Их вид по-прежнему внушал в меня ужас, плавно переходящий в жуткую неприязнь. Заметив меня на террасе, они, как будто плывя, устремились в мою сторону. Первым следовал Абракал, как и прежде представляющий собой лучистый сгусток энергии в человеческой форме. За ним плелась ужасная восьмёрка. Полуженщина-полузмея Эрешкигаль перемещалась, перебирая кольцами ядовитых змей, которые были у неё вместо ног, а звук их шипения тошнотворно отзывался у меня прямо в желудке. К её спине примыкала не менее отвратительная семёрка. Жилистые кровоточащие человеческие тела с длинными изогнутыми когтями и головами различных животных: лев, змея, орёл, бык, медведь, пёс и осёл. Только один вид непокрытого кожей человеческого тела вызывал у меня непонятную мне брезгливость, а уж эти слишком реалистичные морды животных вообще рождали неподвластные логике чувства и эмоции. Лев со своей буйной шевелюрой и фирменным рёвом, как свойственной только ему визитной карточкой, сразу оповещал всех, что царь зверей жив, и он гораздо ближе, чем вы думаете, а раздувающийся капюшон кобры просто ошеломлял, свисая на кровавые плечи демона. Покрытая перьями голова, увесистые рога, густая шерсть, стоящие торчком уши и хвост-верёвочка застали меня врасплох, и всё моё ощущение полной готовности к предстоящему событию полностью развеялось, словно утренний туман прохладного влажного утра. Я вскочила на перила и слетела им навстречу.

– Уютное пристанище! – Абракал проговорил, осматривая окружающую его местность.

– Опустим любезности и лучше перейдём к делу. – Я мечтала быстрее начать и быстрее закончить, чтобы забыть раз и навсегда об их существовании, словно это был страшный сон и ничего больше.

– Меня воодушевляет ваше стремление, Лили! – Абракал остановился напротив меня. – Я и Эрешкигаль вынуждены будем остаться здесь и ожидать вас, пока вся работа не будет закончена полностью.

Я судорожно пыталась понять истинную причину такого решения, перебирая в голове все возможные, по крайней мере, для меня. Наверное, им просто проблематично да, если честно, в принципе, и незачем шататься за нами по миру, пока наша странная со всех сторон компания не доведёт дело до конца. Или всё-таки они хотят Сэма придержать на всякий случай около себя, чтобы незамедлительно, словно марионетку успеть потянуть меня за нужные им ниточки. К чёрту самокопания, просто буду держать с ними ухо в остро, чтобы заранее заметить что-то неладное.

– Хорошо, но только дальше гостиной не перемещаться, мне и так после вас придётся генеральную уборку делать, – произнесла я, злобно оглядывая их всех. При виде капающей с Галла крови я искривила верхнюю губу в отвращении, сильно сморщив при этом лицо. – И так, просто на всякий случай, помните о наших условиях. – Я почему-то чувствовала жгучую необходимость напомнить им об этом, словно что-то подозревая.

Когда мы вошли в гостиную, ребята, сидящие на диване, подпрыгнули и выпрямились как по стойке смирно. Они молча хлопали глазами, ожидая приказа.

– Всё в порядке. – Я подмигнула ребятам в тщетной попытке их немного расслабить. – Так получилось, что Абракал и Эрешкигаль побудут с вами, пока я занимаюсь делами. Это совсем неопасно, просто так надо.

– Для более комфортного и быстрого перемещения вам понадобиться эта милая штучка. – Абракал протянул мне навстречу руку, сжимающую что-то в ладони, и я мгновенно потянулась в ответ. Когда он, наконец, резко разжал свои пальцы, на мою ладонь упало маленькое треугольное зеркальце в изысканной золотистой оправе – портативный портал.

– Тогда, я думаю, мы оставим разговоры на потом и приступим, наконец, к делу. – Я, осмотрев всех Галла ещё раз, в немом жесте кивнула им следовать за мной.

– Будь осторожна! – Сэм крикнул мне напоследок, и я, не выдержав напряжения, бросилась к нему в объятия и крепко поцеловала, затем, взяв за руки Майкла и Эрика, я подарила им крепкие жизнеутверждающие рукопожатия.

– Я на чеку! Всегда! – произнесла я и растворилась вместе с опричниками Эрешкигаль в зеркальном пространстве.

Голубые тоннели, в которых мы очутились моментально, едва погрузившись в зеркало, напомнили мне некое подобие водяной воронки: пустые в центре, но массивные по периметру с неведомой силой способные затягивать внутрь. Рыхлые стены белых и синих оттенков в моём разыгравшемся воображении предстали в виде кучевых облаков на фоне ясного синего неба. Ощущения нахождения внутри зеркального плена было уже не таким неприятным, как при первом моём погружении, когда я очутилась у Матери в апартаментах, но всё же эйфории и блаженства я при этом не чувствовала, возможно, всё дело в компании, которая меня сопровождала. Я молча всматривалась в голубое окружение, пытаясь понять, куда двигаться дальше.

Вокруг была тишина и ничего особенного я не замечала. Я рефлекторно протянула руку, погружая её в рыхлую массу портала, и перед нами неожиданно появилось окно – наш первая остановка в затяжном пути дикой погони за правдой. И ей, как ни странно, оказалась Германия. Мы очутились на территории округа Хайденхайм.

– Очень символично будет начать свой путь по изгнанию бесов именно отсюда, – я зачем-то обратилась к демонам, заведомо зная, что меня всё равно никак не воспримут, но игнорировать их я не могла.

Каково бы ни было моё изумление от такого странного выбора, продиктованного нам зеркальным компасом, но внушительная сходка нечисти на той самой горе, где покоилась святая Вальпурга, заставила меня замолчать. Не успела я раскрыть свой рот, как демоны Галла ринулись вперёд, бесцеремонно хватая каждого, кто присутствовал на шабаше. Демоны, ведьмы, бесы и прочая нежить моментально прекращали своё существование, попадая в чёрный портал, куда их так ловко затягивали Галла. Среди многочисленного пирующего демонического скопища попадались и люди, из которых каратели, абсолютно не разбираясь, также вытягивали душу, а иногда просто дико вырывали её из тела. Да, их жестокости и самоотверженности можно лишь посочувствовать или позавидовать. На этот счёт у меня ещё не было чётко сложившегося мнения. Этакие бездушные машины для убийств. Что ж, скажем прямо, с блуждающими непокорными демонами у них явно проблем нет. Минут за десять с двумя дюжинами демонов было покончено, они исчезли с лица земли, навсегда пополнив камеры мест вечного затворничества.

Никак не прокомментировав данное происшествие, мы просто продолжили свои блуждания по Германии, свободно перемещаясь по её городам и деревням. Берлин, Франкфурт-на-Майне, Бремен, Дрезден, Мюнхен, Бонн, Кёльн и другие города, словно расплывающиеся картинки в окне экспресс поезда, пролетали перед глазами.

Но особо мне запомнился инцидент, не идущий ни в какое сравнение с десятком ему предшествующих, который произошёл в баварской деревне Обераммергау. Среди умиляющих взор и напоминающих сказочные теремки избушек деревни, стены которых искусно представляли обывателям и туристам жизненные картины из Библии, турниры рыцарей, пиры князей и яркое причудливое повествование сказок, мы всё же смогли обнаружить умело скрывающегося от посторонних глаз одержимого. Старик с обросшими волосами и запущенной почти до пояса бородой работал уборщиком в сезонном театре, где проходил спектакль-мистерия «Страсти Христовы». Он был помешан и одержим довольно давно и вряд ли способен вспомнить своё прошлое человеческое я. Окружающие его люди воспринимали старика как юродивого, щебечущего какие-то легенды и пророчества, особо всерьёз к нему не прислушиваясь, хотя говорил он в общей сложности дельные вещи. Поскольку до открытия театрального сезона было ещё две недели, то старик убирал в театре лишь за актёрами и то по вечерам, когда вся труппа разойдётся по домам после очередной репетиции. После сегодняшней уборки он почему-то не пошёл домой, а остался в театре на ночь. При нашем появлении он слегка напрягся и погладил бороду, но чрезмерного удивления на его лице я не заметила.

– Всё-таки нашли! – старик осмотрел Галла с ног до головы своим пристальным взглядом, а когда закончил, то резко сфокусировал своё внимание на мне. – Ты не обязана это делать!

Я пока совершенно не вдумывалась в произнесённые стариком слова, а больше удивлялась тому, что он не кричал и не выворачивал себе руки и голову, как тот ребёнок на юге Англии, которого я освободила от участи вечного раба и пустого сосуда. Этот выглядел вполне адекватно и спокойно, чем просто в корне разрушал мою давно сложившуюся установку особых норм поведения, принятых конкретно для этой ночи.

– У меня нет выбора! – Я почему-то оправдывалась перед ним.

– Они не такие уж и хорошие, как …, – Галла со змеиным ликом бросился к нему, не дав договорить, и просто вырвал бедняге сердце, не пытаясь даже освободить человека от демона, раз и навсегда прекратив существование обоих.

Старик, упав на пол, моментально превратился в молодого пышущего здоровьем парня, которому было не больше тридцати лет от роду. Неожиданно я вспомнила Меган, ужасаясь тому, как могла выглядеть двенадцатилетняя девчушка, соединившись с демоном. Но тот факт, что Галла не дал старику договорить, явно пытаясь что-то от меня скрыть, просто вверг меня в бешенство.

– Эй, мы так не договаривались! – крикнула я змееголовому монстру, подлетев к нему слишком близко. Он больно схватил меня за предплечье и резко оттолкнул в сторону, не удосужившись даже посмотреть мне в лицо.

Теперь-то я чётко уяснила для себя, что бесполезно было разговаривать с Галла и взывать к их рассудку, его у них просто нет, они всего лишь выполняют отданный им ранее приказ и не более того. Всегда готовые без капли жалости, сострадания и без малейшей попытки войти в чьё-либо положение завершить порученное им дело. Но ведь истории становления у всех разные. Взять, например, Сэма, которого и монстром-то назвать нельзя, но, тем не менее, который являлся им в действительности. А этот старик, как ни смотри на него, уж точно, не являлся угрозой всего человеческого рода, и трещина в моём недавно сформированном жизненном кредо получила своё начало. Что-то странное и тревожное закралось у меня в душу, и на какой-то миг мне даже показалось, что мы выполняем в данном спектакле совсем разные театральные роли и непрерывно движемся вперёд в этой гонке с преследованием, но только к разным полностью противоположным финишам. И это всерьёз пугало меня! Как я могу дойти до финала, не зная всех правил игры.

Почти всю Европу мы прошли как на духу, лишь делая короткие остановки для поиска одержимых. Но и в этом я вскоре так преуспела, что могла, лишь закрыв глаза, определить их точное количество и местоположение в том или ином городе, всё ближе и ближе приближаясь к образу Галла, напоминающему бездумную и бездушную машину для убийств. И так продолжалась до тех пор, пока зеркальный компас не выбросил нашу дружную компанию в странное пропитанное огромной энергией место.

Мы очутились в Румынии неподалёку от недавно посещаемого мною и моими мальчиками замка Бран, известного больше как замок Дракулы. Густая лесная растительность, состоящая вся без исключения из безобразно изогнутых и слегка почерневших деревьев, просто будоражила моё восприятие этого мира. Предо мной наконец-то предстали все реалии загадочной Трансильвании, воплотившиеся в мистическом ужасающем на обыденный взгляд, но хранящем свои сокровенные секреты лесе Хойя-Бачу. Так вот почему замок Бран первоначально показался мне пропитанным ореолом надуманности, просто его хозяин не любит сидеть на одном месте.

Лес вдоль и поперёк был облит кровью как местных крестьян, так и их угнетателей, представленных обезображенными лицами венгров, румын, ну и, конечно же, турок. Земля, измученная насилием со времён Средних веков, просто кишела не упокоенными на протяжении многих столетий душами. Галла без особого моего разрешения разбрелись по сторонам, занимаясь своим основным и единственным делом, которым они и владели, хотя и в совершенстве, что признать естественно стоит. Я же просто, закрыв свои глаза, следовала какому-то совершенно неподвластному мне зову, пробираясь сквозь густую искривлённую растительность до тех пор, пока тугие заострённые ветки не прекратили хлестать мне по лицу. Остановившись на краю округлой абсолютно безлесной поляны, я раскрыла свои опухшие от многочисленных ударов веток глаза, увидев, наконец, истинного владельца чудного сего леса. Красивый, молодой со смольными до плеч волосами и горящими, но грустными глазами он стоял на противоположном конце поляны и молча смотрел. Когда же наши глаза встретились, мне всё стало понятно без слов. Проклятый, но уставший бродить по этой земле он как две капли воды напоминал мне меня: то ли человек с демоническими возможностями, то ли демон с человеческим сердцем, переменивший свой облик и не нашедший покой, но вынужденный так же, впрочем, как и я скитаться по миру. А это место в зеркальном отражении напоминало цветущую долину только без птиц, без животных и жизни в целом, но со своим хозяином, создавшим это место не без помощи, конечно, Отца, запах которого я почуяла сразу, он-то и вёл, словно компас, меня.

– Влад, я не могу, это не в моей власти, – произнесла я, а его округлившиеся после этого глаза заставили меня моментально добавить, – а этого я тебе не позволю.

– Я устал. Прими меня или пусть Он…, – Влад замолчал, видимо услышав Галла, которых я, как никто другой, уже чувствовала на расстоянии.

– Уходи, не искушай судьбу, а главное, не пытайся обхитрить меня. – Как же тяжело было смотреть в его глаза, словно копаясь в собственной ране. – Всё будет, но позже. Настанет день, когда пустота в твоём сердце навсегда исчезнет, а зияющая дыра затянется. Просто верь мне, Влад, я прошу! – И он исчез, скрываясь в дебрях своих же владений.

Резко выскочивший из кустов неподалёку от меня Галла, крутил своей псиной головой из стороны в сторону, пытаясь найти моего собеседника, но все его старания были тщетны. Запах серы быстро распространившийся по поляне раз и навсегда сбил его со следа, а мне и без слов было ясно, кто же наслал сюда подобные благовония. Просто Отец, обладающий завидным постоянством, не менял своих фаворитов, и как бы странно это ни звучало, оберегал их, как мог или, лучше сказать, как хотел.

Галла, покончив с толпами неприкаянных и так и не найдя моего тайного приятеля, были вынуждены оставить Румынию, в душе признавая своё поражение. Я же была этому несказанно рада, осознавая теперь, что я и есть тот фильтр, который не даст Галла уничтожить всех подчистую.

Когда на просторах Европы был более или менее наведён порядок, нас ждала к себе в гости огромная и неизведанная Азия, поражающая своей культурной наполненностью и разнообразностью религиозных пристрастий. Разве можно было представить, что на такой внутренне сложной территории могут не появиться необходимые нам места. Конечно же, нет, и они были, причём в огромном количестве.

Первой страной в списке уже так полюбившегося мне зеркального компаса оказался пропитанный древностью и нитью традиций Китай. И чего тут только не было. Я-то в отличие от демонов Галла, прежде всего, наслаждалась пышущим разноцветными красками окружающим меня миром, вдыхая его особенный воздух, а уж потом принимала участие в исполнении некой, оказывается, совсем неизвестной мне миссии. Как можно было не вкусить ароматы страны, впитавшей в себя идеи конфуцианства, даосизм и буддизм одновременно. Здесь же на каждом шагу просто веяло уникальностью и неповторимостью, абсолютно всё источало удивительную по силе восприятия энергию, а в особенности ей обладали люди, живущие в обществе по законам конфуцианства и умело совершенствующиеся в единении с природой, как того учит даосизм. Ну, а буддизм – религия, ставшая целой философией, просто определяла или, лучше сказать, фундаментировала духовную составляющую жизни любого китайского обывателя. А какой живописный вид открывался для нас при зеркальных скачках по территории государства, обнажая потрясающие рельефные постаменты: Тибетское нагорье, Великая Китайская равнина, бассейн Жемчужной реки. Чудесная страна с потрясающей взор природой и не менее будоражащими душу архитектурными изваяниями просто заслуживала нашего внимания. И, было ясно как день и ночь, по крайней мере, для меня, что первым местом нашего пристанища, на которое безмолвно укажет причудливый зеркальный компас, естественно окажется Великая Китайская Стена. Каменная и простирающаяся на тысячи километров в длину самовоздвигнутая людьми могила была просто заполонена толпами духов и демонов как тех, кто непосредственно свёл счёты с жизнью при её затянувшемся воздвижении, начиная с незапамятных времён её строительства, так и тех, кто просто умер от ужасного голода при бессчётных тратах государства на её сооружение. Тысячи и тысячи неприкаянных бродили по широкой каменной мостовой, просто оглушая своими стонами и криками. Худые потемневшие лица с протянутыми в мою сторону костлявыми истощёнными руками, каюсь, вызывали во мне отвращение, особенно когда умудрялись как-то касаться меня, и я с лёгкостью кидала их в мутную воронку, созданную Галла, чтобы поскорее отправить эти заблудшие души в огненные камеры Преисподней. Да они и сами уже желали этого, по горло сытые бренным шатанием вдоль Стены. Это были не поработители, а скорее мученики, ведь Великая Китайская Стена была самым протяжённым кладбищем на всей планете.

Затратив внушительную часть времени и сил на Стену, я, наконец, вздохнула с облегчением при смене этой локации на другую, которая, к счастью, оказалась не менее увлекательной в нашей «культурной чистке», чем прежняя. Мы очутились в месте, где Восток уже давно встретился с Западом, договорившись о гармоничном соседстве и сосуществовании с ним. Именно таким и предстал перед нами Гонконг – город, носящий почётное имя одного из центров мировой торговли, буквально пропитанный изобилием развлекательной продукции и школами боевых искусств с, мягко сказать, болезненным пристрастием к караоке. Среди всего многообразия странностей, которыми просто дышал Гонконг, было весьма затруднительно обнаружить один очень занимательный и на удивление полезный экспонат, как выяснила я позже. Им-то и был демон, вселившийся в тело тогда ещё юного начинающего врача больницы Айлендса, в скором времени, разочаровавшемся в своём деле и окунувшемся с головой в дебри нетрадиционной медицины. И, в общем-то, он весьма преуспел на своём поприще, раз слух распространился о нём далеко за пределы Гонконга и даже Китая в целом. В принципе его деятельность не причиняла особых неудобств и вреда человечеству, а даже наоборот способствовала исцелению нации в лице отдельных её индивидов. Вместе с ужасной хворобой он забирал всего лишь чуть-чуть жизненной силы человека, как правило, уже искалеченной страшной болезнью, оставляя ослабленное, но всё же выздоровевшее тело. Конечно, я, как могла, участвуя в операции, не оставалась в стороне, и по возможности освобождала человеческие тела от поработителей, забирая с собой лишь жителей огненного государства, но это был медленный и трудоёмкий процесс. Куда быстрее дело обстояло у демонов Галла, бесцеремонно вырывающих души и сердца угнетённых. Их абсолютно не волновала какая-то духовная, эстетическая составляющая, гораздо важнее был сам процесс. И неважно одним человеком больше или одним человеком меньше стало на планете Земля. В этом конкретном случае я особо не торопилась прибегать к карательной мере в отношении этого парня, который скорее уже выглядел как потёртый временем и знаниями мудрец. Пока демоны Галла прочищали Гонконг от блуждающих по улицам духов, я пристально следила за стариком, стараясь понять его выгоду. Сразу подметив тот факт, что лечил он не всех подряд к нему обращённых, а делал это как-то выборочно, по какой-то только ему ведомой схеме, которую я пока понять не смогла, но совершенно очевидно для себя стремилась это сделать. Именно сильное желание и помогало мне быстрее познавать слишком глубокие тайны горе-медика. Как выяснилось позже, старик кроме болезни и части в принципе уже почти мёртвой души забирал себе в пользование всегда ещё что-нибудь, как правило, что-нибудь личное, сущую безделушку, которая бы ничего не значила для другого человека, но была особо дорога для больного. Кстати, он не брезговал и деньгами, обычно наличными, подтверждая высказанное многими мнение, что жизнь в Гонконге является весьма недешёвой.

Этой злополучной ночью к нему привезли юношу, вроде спортсмена. Он как-то совершенно нелепо попал в аварию на своём модном авто почти у самого дома, в результате чего обе придавленные грудой металла ноги подлежали по вердикту врачей ампутации. Парень, специально накаченный препаратами, чтобы хоть как-то перетерпеть боль от уже отмирающей плоти, сидел аморфно в коляске и безразлично уставился в белую стену напротив. Договорившись о баснословной цене чудодейственного спасения парня с его измученными от горя родителями, старик, наконец, принялся за своё дело. Плотно прикрыв свои глаза, он плавно водил руками над посиневшими и даже слегка почерневшими ногами, чуть-чуть касаясь омертвевшей кожи, а я всё терялась в догадках, думая о том, что же он мог попросить у родителей в качестве бесценного презента за свою прямо сказать титаническую работу. И была просто обескуражена, увидев, как мать, сняв с шеи парня серебряный крестик, положила его на стол перед целителем. Неожиданно осознание того, зачем он собирал все эти вещи и почему именно их, ударило меня будто обухом по голове, превращая мою действительность в зеркальные осколки. Все эти вещи были не чем иным, как амулетами и оберегами, хранящими и защищающими души людей от любого воздействия. И каково же было моё удивление, когда я случайно заметила в соседней комнате демона, поджидающего этого парня как здоровый только что очищенный сосуд. Недолго думая и обойдя комнату с тыльной стороны, я тихо встала за спиной ждущего и жаждущего. И когда он всё же, прочувствовав моё безмолвное присутствие, обернулся, я подарила ему маленький целомудренный поцелуй, вмиг превративший его в серую кучку пепла. Подождав, когда лекарь всё же закончит процедуру, а счастливые родители увезут своего отпрыска назад в больницу, я вошла в комнату.

– Очень неплохо продумано! Прям преступный синдикат какой-то! – Я обращалась к целителю, облокотившись спиной о стену и слегка перекрестивши ноги.

– Я не успел ещё собрать всё, что велено. – Целитель, не поднимая глаз, спрятал вещицу в фольгированный пакет. – Но, в принципе, вы можете уже забрать его. – Старик уверенно протянул мне пакет.

– Эй, – я, ошеломлённая от подобного трюка, отступила от него, подойдя к окну. – Без фокусов.

– Забирайте скорее, я чувствую их приближение. – Он быстро совсем несвойственно старику подбежал к окну. – Они близко. Слишком близко.

– Хорошо. – Я сунула пакетик в карман белого комбинезона, не удосужившись даже ознакомиться с его содержанием.

– Я рад был вам служить, – произнёс старик и расставил по сторонам руки, полностью подготовив себя к нападению Галла.

И ужасная семёрка, не заставив себя долго ждать, внезапно появилась в комнате, а львиноголовый Галла моментально вцепился в горло старика, нарушив спокойный ритм его дыхания, и вырвал маленькое сморщенное сердце псевдоврача. Я отвернулась и зажмурилась поражённая чрезмерной жестокостью и испытывающая растущее как на дрожжах отвращение к карателям.

– Да когда же закончится эта проклятая ночь! – закричала я так громко, что привлекла в первый раз за всё время нашего совместного пребывания к себе внимание опричников.

Галла со змеиной головой совершенно несвойственным ему медленным шагом подошёл ко мне так близко, что я на себе почуяла его смрадное дыхание, а мой белый комбинезон в некоторых выступающих местах приобрёл алую окраску. Он несколько секунд смотрел, не отрываясь, в мои и без того разгневанные глаза, а потом просто указал окровавленным пальцем на плотно зажатое в моей ладони зеркальце, призывая к продолжению путешествия. Я ошеломлённая подобным действием с его стороны, молча согласившись, только кивнула, и мы опять окунулись в зеркальный водоворот безмолвной реки, время от времени покидая её мутные воды.

«Страна восходящего солнца» молчаливо приветствовала нас, скрывая в полутьме пленительные рассудок тайны. Розовые сады и сладкий цветущий запах будоражили моё сознание, создавая причудливые образы в голове, словно ещё раз напоминая мне о прошлой жизни в созданной когда-то мною долине. Япония во всём блеске пастельных тонов в это время года была просто великолепна. Даже при столь непристойной миссии невозможно было ей не восхищаться. Головокружительный дух исторической действительности, сформированной под влиянием сёгуната и самураев и пронизанный или сказать лучше пропитанный искалеченными судьбами тысячи гейш, как нельзя лучше пояснял и характеризовал самобытность страны с её сложным и многообразным характером. Горные хребты, причудливо вытеснившие низменности к побережью, выглядели как правители рельефного государства, носящее гордое имя Японский архипелаг. Но наслаждаться буйством красок и красотой японской души пришлось как обычно недолго.

Зеркальный портал, долго удерживая в серебряных водах пространства, всё-таки выбросил нас к подножию грязно-жёлтой горы Осорезан более известной мне как гора Страха. Где я ещё могла себя чувствовать лучше, если не в месте пересечения мира живых с миром усопших, будто впервые за долгие годы я наконец-то вернулась домой, оказавшись в несметных рядах своих родственников. Это одно из немногих существующих на Земле мест, которые по своей сути являются вратами в загробную жизнь, напоминая мне окна избушки, скрытые под простыми льняными занавесками с изображением картин обычного для непросвещённого взора мира. Лишь переплыв мутную реку Санзу но Кава, мёртвый попадает в мир иной, пройдя перед этим странную, но на удивление безболезненную процедуру. Перед рекой умершего обычно встречают два обнажённых до пояса демона, которые раздевают его и, вешая одежду на ветку, определяют его дальнейшую судьбу. Так было всегда, но с недавних времён веками сложившийся принцип почему-то дал сбой, и у некоторых духов спокойно получалось преодолеть этот путь в обратном направлении. Теперь основная задача заключалась не в том, чтобы словить всех убежавших от кары путников, а в том, чтобы устранить проблему столь пагубного реверса и наладить весь процесс заново. Острые как лезвия камни, смрадный запах органики и подожжённой серы, ядовитое жёлто-грязное озеро и многочисленные шипящие змеи, которые попадались нам просто на каждом шагу, свидетельствовали как нельзя лучше о приближении к той самой реке. Галла, как всегда, не обрекая себя на такую свойственную обычно многим глупость: перед тем, как вслепую махать шашками, не мешало бы разобраться во всём происходящем – просто принялись за своё привычное дело по возвращению толпы свободно гуляющих душ на их законные и заслуженные места. Я же, демонстративно сев на камень, решила проигнорировать побоище и более внимательно присмотреться к окружающей меня местности.

Как же странно и одновременно удивительно было посетить столько загадочных мест в одну злополучную ночь. Проходя сквозь зеркальную завесу, время как будто замирает или даже прекращает своё течение, искажая в корне действительность, сводя любое даже долгоиграющее посещение места к всего лишь секундному пребыванию в нём. Рассуждая о насущном, я неожиданно вспомнила о мешочке, который мне передал горе-лекарь в Гонконге. Я, лишь полностью убедившись в том, что не привлекаю к себе ничьё внимание, медленно открыла конверт, содержимое которого выглядело в моих глазах предельно обыденно: крестик того парня, какая-то потёртая иконка, синяя брошка и наручные часы с заводным механизмом. В, общем-то, ничего ценного, но взяв в руки брошь, я увидела девушку, которой она когда-то принадлежала, и то, где она была и чем занималась в настоящий момент. И так было со всеми вещами, которые были в пакетике, словно невидимые камеры они показывали мне своих обладателей. Но больше всего меня заинтересовала внушительная стопка маленьких фотографий размером три на четыре. Это были в основном детские фото. Я перебирала их в руках, бегло останавливаясь на лицах. Как вдруг при очередной смене фото я замерла, увидев знакомые милые зелёные глаза моей Стейси. Я машинально схватилась за висящий с недавних пор на моей шее медальон и увидела мою маленькую девочку, читающую вслух, сидя на своей детской кроватке, какую-то сказку недавно оживлённой мною белой розе. Я испустила стон. Стейси и все эти дети, изображённые на фото, были теми самыми Ангелами во плоти, которые и должны своими поступками, делами и открытиями спасти эту Землю, а я была их Вечным Хранителем, задача которого сводилась в нахождении, спасении и на удивление защите всю их такую короткую, но очень важную человеческую жизнь. Я быстро закрыла пакет и спрятала его глубже в карман. Мне нужно было поскорее закончить все связывающие меня с Галла дела и приступить к своей такой важной, а самое главное, приятной мне миссии.

Я подошла к реке и взглянула в её зловонные жёлто-зелёные воды, пытаясь увидеть своё отражение. Мутные дурно пахнувшие воды, не возжелав представить мой измученный лик, ещё больше помутнели и выбросили наружу облако серы, ещё больше озадачив меня, но отнюдь не запах явился причиной моего смущения, а отсутствие демонов, которые трудились здесь год за годом уже целую вечность. Покинуть эту гору было просто не в их силах и возможностях. Прикованные именно к этому месту отбывания они обязаны вечно служить, исполняя свою миссию. Я огляделась по сторонам ещё раз, осматривая всех без исключения: и живых, и мёртвых. Едва заметив, как один из демонов Галла устремился к странной слепой женщине, которая сидела в одной и той же весьма неудобной позе уже довольно давно, чем однозначно давала понять, что её рассудок живёт не в реалии, а скорее поглощён нитями транса. Чуть-чуть поодаль посиживала похожая на первую как две капли воды своим поведением женщина. Они были поглощены в какую-то другую реальность, скорее свойственную мёртвым, а не живым, и я поняла, наконец, кто же помогает им в этом, и ответ на мучащий меня вопрос пришёл сам собой.

Два демона, которые должны были контролировать весь процесс транспортировки мёртвых, слегка позабыв о своём истинном предназначении, помогали женщинам открывать мирским обывателям тайны загробного мира, невольно выпуская усопших. Я, быстро сообразив, что если Галла всё же достигнет женщины, то с демоном-курьером будет покончено навсегда, стремительно, как могла, бросилась к ним. Я явно проигрывала в этом поединке, потому что была слишком далеко, а мой призыв Галла явно проигнорирует, но допустить это было определённо нельзя. Всё, что тогда пришло мне в голову, так это вспомнить, кто я есть, и использовать наделяющие меня силы. Я, сформировав парочку огненных шаров в своих ладонях, метнула их в Галла, отбросив его от женщины на несколько метров, чего, в принципе, мне и хватило, чтобы первой приблизиться к цели. Я, легонько вдохнув в себя воздух из лёгких женщины, моментально заставила демона покинуть тело слепой. Схватив крепко за горло, я швырнула демона к краю реки, указав его истинное место. Второй, почувствовав всю серьёзность ситуации, проделал то же самое без моих на то усилий. Демон Галла, откинутый мною огненными шарами, тряхнул своей огромной змеиной головой и, неестественно зашипев, надул свой капюшон. Если до этого времени я как-то с горем пополам могла сохранять своё самообладание, то теперь мои карие глаза были кроваво-красного оттенка, а пальцы плотно сжаты в кулаки. Но он лишь встряхнул головой, унимая свой гнев, и продолжил, как ни в чем не бывало, работу по возвращению диверсантов.

Всё это заняло у нас теперь совсем немного времени, учитывая рвение и бесцеремонность, с которой действовали Галла. И вскоре мы, полностью наведя порядок, покинули «Страну восходящего солнца», устремившись в бескрайние просторы Больших Гималаев. Наша псевдопудренница без особых проволочек и мнимых задержек перенесла нас на склоны заснеженной горы Джомолунгма – самой высокого пика в мире. Эверест, не побоюсь этого слова, является самой холодной тюрьмой для нескольких сотен альпинистов, на долгие годы заточившей их в своём леденящем плену. Храбрые покорители высот невозможного, так и не дошедшие до вершины и не вернувшиеся назад к жизни, просто отягощали своим присутствием гору, определённо нуждающуюся уже в очищении от неупокоенных. И посетить громадное каменное изваяние Матушки природы следовало уже потому, чтобы заблудшие и неудовлетворённые души не мешали другим: живым, светящимся и жаждущим – в исполнении своей, возможно, самой сокровенной мечты.

Не особо отвлекаясь на ветер и леденящий душу холод, мы планомерно, даже не заметив толком перемещения, оказались под жарким палящим солнцем не такого уж и гостеприимного Раджастхана, который привлёк внимание нашего чудного зеркальца своим фортом Бхангар.

Самый большой штат Индии, расположенный на северо-западе страны, моментально обдал нас сухим и горячим ветром с засушливых земель пустыни Тар, которую как бы подпоясывает в бесполезном значении горный хребет Аравалли. Заброшенный, но хорошо сохранившийся город выглядел так, словно кто-то по-прежнему всё же следил за его состоянием. Не очень радушная деревянная табличка с потёртыми от времени буквами висит на входных воротах и строго-настрого запрещает посещение форта после заката вплоть до рассвета, но дивные звуки музыки, раздающиеся изнутри, вторят мне об обратном. Следуя велению сердца, я просто вхожу в город, увлекая за собой вереницу карателей.

Среди живописных каменных сооружений, удивляющих своим великолепием, мы обнаруживаем тысячи жителей, которые в своей уже бестелесной форме по-прежнему продолжают трудиться в городе на благо его процветания. Заметив меня в окружении демонов Галла, они моментально, оставив все свои городские дела, бросились толпою на нас, словно именно мы помешали им в этом. И в первый раз я радовалась тому факту, что именно Галла стоят рядом со мной, так сказать, борются со мной на одной линии фронта, да ещё и в союзниках. Нисколько не растерявшись, и явно привыкшие к подобной реакции демоны, создав воронку, начали постепенно и по одному погружать в неё жителей.

– Эй, – послышалось мне со стороны, отвлекая меня от бездейственного стояния и тарашивания глаз на умелую работу слишком сконцентрированных Галла.

Молодая и красивая девушка с юным загорелым лицом, разбавленным небесного цвета голубыми глазами, еле-еле выглядывая из-за проулка, махала руками, всячески заманивая меня. Я, недолго думая, ответила на призыв и устремилась к ней уверенным шагом. Когда я, наконец, завернула за угол здания, девушка предстала передо мной во всей своей красе, демонстрируя ярко-фиолетовое с крупной вышивкой на ободке просто роскошное сари.

– Кто ты и чем я могу тебе помочь? – произнесла я слегка дрожащим голосом, всё ещё разволнованная событиями на площади.

– Я – принцесса форта Бхангар или, лучше сказать, причина этого запустения, – произнесла девушка, глубоко и тяжело вздыхая.

– Это мне абсолютно ничего не объясняет и уж точно ни о чём не говорит, – произнесла я, облокотившись на здание, – если хочешь, чтобы я хоть как-то тебе поспособствовала, придётся всё же излить мне свою исстрадавшуюся без всяких сомнений душу.

– Я знаю, – тихо произнесла девушка, – просто мне тяжело вспоминать, но я всё же сделаю это, потому что у меня нет больше сил, чтобы выносить это каторжное затворничество.

– Не торопись. У меня есть время, – подмигнула я ей, – по крайней мере, пока Галла заняты твоими сокамерниками.

– Более четырёхсот лет назад, когда город быстро рос и развивался, здесь просто бурлила жизнь во всём присущем только тому времени многообразии. – Медленно индианка начала свой нелёгкий рассказ. – Я как законная принцесса этого форта заботилась, как могла, о его жителях, и они отвечали мне тем же. Слишком увлечённая городскими заботами я была абсолютно чужда любви, хотя многие не единожды пытались покорить моё сердце. – Девушка резко закрыла глаза, словно почувствовала заново взбудоражившую душу боль с прежней или даже более могущественной силой, но всё же продолжила свой рассказ. – Один молодой факир, который в принципе был довольно не дурен собой, не получил моего снисхождения, но всё равно решил добиться моего сердца, на этот раз уже прибегнув к темной и опасной магии. Слишком уверенный в себе и плохо разбирающийся в темноте, он наложил заклятие на масло, которым я часто пользовалась, но я, всего лишь почуяв неприятный мне запах, просто вылила масло на землю, решив, что оно, наверно, испортилось. Внезапно на этом месте вырос огромный валун, который, покатившись, и раздавил моего обожателя в его же собственном доме, но в последние минуты своей жизни он всё же проклял меня вместе со всеми живущими здесь жителями. Ужасная по масштабу кровопролития война, раз за разом обрушившиеся на форт стихийные бедствия, возникший повальный голод и смерть как ожидаемое завершение мучений посетили нас уже в ближайший год. Но абсолютно не это явилось нашим проклятием, а то, что каждую ночь, лишь солнце спрячется за горизонтом, мы появляемся в форте Бхангар и начинаем трудиться на его благо, что, как ты видишь, продолжается и по сей день. Любой, кто отвлечёт нас от этого дела, лишается жизни, навсегда примыкая к нашим рядам, поэтому-то и при входе висит пугающая всех табличка, хотя не каждый воспринимает её на полном серьёзе.

– Но теперь всё закончено, – произнесла я, слегка улыбаясь, – теперь вы покинете форт!

– Нет! Я не хочу сменять одно затворничество на другое, – закричала принцесса, – я хочу покоя! Я просто хочу исчезнуть для всех миров, чтоб мою душу впредь не мучил никто.

– Поэтому-то ты меня и позвала, – я очень медленно произносила каждое слово лишь для того, чтобы девушка отчётливо понимала, о чём она меня всё-таки просит. – Ты знаешь, кто я?

– Да! Лилиан, я прошу, освободи меня! Избавь меня от рабства. Я не способна к реинкарнации, а вечно гнить в Преисподней я не хочу, – горючие слёзы потекли по её щекам, и принцесса неожиданно упала передо мной на колени, – я умоляю тебя, Лилиан!

– Встань, я вовсе не деспот, каким ты меня представляешь! Я сделаю это уже по нескольким фактам. Во-первых, ты сама меня просишь об этом, а во-вторых, не буду скрывать от тебя, мне это пойдёт только на пользу, – произнесла я, поднимая девчонку с земли. – Поторопимся, если ты не поменяла решение, а то Галла уже почти закончили с жителями.

– Я давно уже готова! – вымолвила принцесса с открытой лучезарной улыбкой на лице. – Я жду тебя уже несколько столетий, хорошо, что этот момент наконец-то настал.

Я, быстро взяв девушку за плечи, притянула её к себе, одновременно подарив последний в её жизни поцелуй и забрав её чистую обманутую душу. Вбежавшие за фасад Галла обнаружили меня сидящую на земле и плотно сжимающую в руках подол воистину роскошного и, несомненно, достойного этой принцессы фиолетового сари. Ночь и тишина воцарились вокруг. На улицах форта Бхангар теперь было не только безлюдно, но и абсолютно бездушно. И музыка, что так трепетно звучала за стенами города, завлекая толпы туристов, наконец-то стихла.

Азия как спутанный клубок многоликих культур, древних цивилизаций и искалеченных, к сожалению, не только временем судеб наконец-то смогла вздохнуть, освободившись от тугих многовековых узелков, и тонкая нить надежды начала заново наматывать свой клубок. Именно Азия и помогла мне избавиться от последних темных пятен возложенного на мои отнюдь не хрупкие плечи бремени, оголяя всю правду моего бытия, но жирная и жизнеутверждающая точка в формировании моего мировоззрения была поставлена вовсе не здесь.

Теперь благодаря неимоверным усилиям компаса нас приветствовала у себя дома многоликая и загадочная Африка. Не могу сказать за себя, что приём был настолько радушен, но перевернуть мой мир с уверенных и крепко стоящих на земле ног на дурную и полную противоречий голову ей всё же удалось. Оказавшись в самом центре впадины, заключённой между Эфиопией и Эритреей, мы невольно очутились на поле самой загадочной, жестокой и пропитанной ядом арены мира, попадая в многочисленные ловушки африканской пустыни Данакиль. Живые вулканы, смрадные выбросы газов, мутные серные воды и многоликий ландшафт в совокупности с невыносимым по силе зноем как нельзя лучше выразили свою благосклонность и доброжелательность к нам. Но не любоваться же природой мы сюда прибыли, хотя здесь воистину было чем насладиться.

Дышащее жизнью лавовое озеро вулкана Эрта Але, где кипящая в недрах лава выплёскивается наружу и застывает, но, не выдержав настойчивых попыток второй огненной партии, ломается и падает в неизвестность, моментально воссоздаёт у меня перед глазами далёкий, но без всяких на то сомнений любимый образ Отчего дома. Бурлящая серная кислота и ядовитые газы, которыми был наполнен кратер вулкана Даллол, магически раскрасили его в самые непостижимые цвета, создавая иллюзорную картину некоего фантастического мира, коренной жительницей которого я, несомненно, являлась. Солёные же воды озера Ассале в своём белоснежном великолепии выступающих пластов чистейшей соли без малейших признаков жизни просто олицетворяли смерть и увядание в совершенно несвойственной им стадии полной стагнации. Лишь только вступив на страшные земли пустыни Данакиль, я почувствовала странный, но до боли знакомый мне ритм биения собственного сердца. Что-то знакомое мне, явно познанное мною когда-то таилось в этой пустыни. Пока карательная семёрка обходила все рельефные достопримечательности этого странного места в поисках истинной причины нашего сюда прибытия, я боролась сама с собой, стараясь просто унять душераздирающий ритм.

Лучше всего, конечно, я себя чувствовала на берегу лавового озера Эрта Але, находясь, словно у чёрта за пазухой, но, а где ещё существо, подобное мне, может найти своё пристанище, если не в эпицентре тьмы, частичкой которой я и являюсь. Просто похаживая по здешним огненным водам, я размышляла о возможных причинах такого моего состояния и, кстати, не одна из них не была правильной, но полное погружение в мысли не позволило мне вовремя отреагировать на такое внезапное для меня нападение. Пара рук, вырвавшись из огненного плена, схватили меня за ноги, чем естественно спровоцировали моё падение в воды огненной лавы, моментально затягивая меня на глубину. Лишь полностью погрузившись, я смогла разглядеть обладателя столь настойчивых и непривычных мне объятий. Низкорослый облысевший шаман с длинной козьей бородкой наконец-то предстал предо мной. Прижав указательный палец ко рту, он просто взял меня за руку и надавил большим пальцем на ладонь. Его своеобразная манера общения явилась просто единственной формой, с помощью которой он мог рассказать о себе.

Давным-давно, когда жизнь струилась по его венам, шаман создал в этой низине неведомое по красоте для мирского обывателя место, которое выглядело точь-в-точь как моя долина. Но он, неудовлетворённый земной красотой, решил создать в этом месте нечто особенное и призвал себе в помощь демонов четырёх стихий. Силы огня, земли, воздуха и воды сотворили, конечно, в этом месте божественный уголок, но будучи своенравными и себялюбивыми они не могли служить человеку и в подходящий момент просто убили его. Каждый из них, считая себя более могущественным, чем другие, хотел в одиночку обладать этим чудесным миром, сея здесь смерть и разрушения, но, не договорившись на словах, они решают устроить битву, которая будет длиться несколько дней и, в конце концов, убьёт всё живое, что здесь существует. Спустя каких-то шесть дней дышащая полной грудью долина превратится в мёртвое угнетённое место. И окажется, что делить-то больше и нечего, но, убив своего заклинателя, демоны остаются навечно запертыми в пределах этой долины как вечные узники своей глупости и гордыни.

Оттолкнув шамана от себя, я как рыба без капли воды хватала ртом горячий с кусочками пепла воздух, стараясь всё-таки успокоиться. Как же эта история мне напоминала мою. Только в моём случае персонаж был всего лишь один, и исход получился другой, но ось, связывающая детали огромного пазла, была идентична, словно разные реки протекали по одному и тому же руслу, в итоге впадая в иные моря. Создавая долину за шесть дней, я и не думала, что кто-то сможет в такой же срок её уничтожить, превращая в мёртвое, но по-своему прекрасное место. Видимо, каждый самостоятельно решает для себя, в какой среде он всё-таки хочет жить. Но при этом совершенно не стоит забывать, что любое действие имеет своё противодействие, и то, как ты хочешь поступать с ним в дальнейшем, отплатит в итоге той же монетой.

– Убей их, – зашипел шаман, – они разрушили мир, подобный твоему. Они заслуживают это.

– Этот мир разрушил ты и только ты, – произнесла я, покачивая головой из стороны в сторону. – Используя свой дар так никчёмно, ты не заслуживаешь существовать даже здесь. – И не говоря больше ни слова, я вырвала его мерзкое липкое сердце, постепенно сжигая его пламенем собственных рук.

Поднявшись в потоке бурлящей лавы на поверхность озера, я обнаружила пойманную в сети четвёрку, уже давно ожидающую моего появления. Галла как первоклассные ищейки естественно отыскали их без труда, вот только заточить их я ни Галла, ни себе не позволю. Коснувшись рукою поверхности озера, я открыла им дверь туда, откуда они и пришли. И четвёрка, так долго скитавшаяся по этому бренному миру, просто вернулась домой.

– Никто не должен отвечать за чужие грехи, – уверенно произнесла я, воспользовавшись зеркальным порталом, и Галла ничего не оставалось, как просто следовать за мной, перемещаясь по новым закоулкам планеты.

Размышлять больше на эту тему я не хотела. Я была абсолютно довольна тем, как смогла внутри себя уместить столь противоречивые и воюющие друг с другом силы, а главное, направить их в нужное мне русло, получая требуемый созидательный эффект. Теперь управление силами воды, земли, воздуха и огня воспринималось мной не как кара, а как дар. И от того, как я смогу пронести его по своей жизни, и будет выглядеть место моего пребывания в этом мире. Пусть лучше я буду властвовать над ними, чем они захватят меня, порабощая рассудок. Власть всегда была важна для меня, но только сейчас я начала понимать всю ответственность, прилагающуюся к ней моментальным прицепом. Оказывается и монстр способен обрести границы в собственной безграничности!

Покидая пустыню Данакиль, мы покидали и Африку в целом, совершая ещё один большой прыжок в беге по континентам. Страны и материки, открывающиеся нам с новой, почти неизведанной и вовсе незнакомой мне прежде стороны, обретали в моих глазах определённую статусность. Если их выбрали в качестве своих укромных пристанищ многие демоны, значит, они действительно в чём-то особенны, и, возможно, именно демоны и помогают понять всем эту особенность.

Новой остановкой в нашем не очень приятном путешествии оказалась Канада. Скажу честно, что не с такой компанией я мечтала объездить весь мир, но что есть, того уже не изменить. И надо даже из минусов учиться извлекать нужные плюсы.

Уникальная природа, сменяющаяся от лиственного леса на юге сквозь пояс смешанных лесов в центре до хвойных таёжных зарослей, умело подчёркивала свою непокорность и значимость, обнажая одновременно свирепую пронизанную нотками одиночества зону тундр и ледников на севере. Я, привыкшая к столь прекрасному лесистому окружению, была неимоверно рада окунуться в него снова, а ощутимая близость к дому заставила моё сердце биться в неистовом ритме, зажигая фитиль надежды на уже скорое возвращение в родные мне земли. Но, как оказывается, не все леса одинаково прелестны, некоторые из них способны в огромные массы людей вселять страх как своим видом, так и названием.

Серый с отсутствием листвы и покрытый густым непроглядным туманом лес был не лучшим местом для живущих в округе людей. «Ведьмин лес», как его называли в народе, и был новой остановкой в нашем нелёгком путешествии по просторам угнетения и всевластия. Мы довольно быстро отыскали нужный нам экземпляр, лишь очутившись среди вековых сосен и елей, где ведьма, не находившая себе пристанища и покоя, целыми столетиями бесцельно бродила по дремучему лесу и пугала прохожих, туристов и грибников, вселяя в них жуткий страх. Грязная с растрёпанными запутавшимися волосами в обожжённой одежде и верёвочным следом на шее ведьма с опаской смотрела на нас из-за дерева. Всё, на что сейчас она и была способна, так это вселять страх в окружающих, но в нашем случае это было бессмысленно, поэтому она просто стояла сама наполненная до краёв чувством неимоверного страха. Мне определённо было жаль эту женщину, которая, не отказавшись от своих замыслов, по людскому умыслу лишилась одновременно и дома и жизни и вынуждена была скитаться среди черных и белых елей, сосен и лиственниц, занимаясь единственным, что она и умела делать. Но, всё же, питаясь страданиями других, она, как ни крути, заслужила такой себе участи. Я стояла в стороне, дав полную свободу демонам Галла, и они преспокойненько покончили с ней.

Наполненная надеждой, что наше путешествие наконец-то подошло к концу, я испытала огромное разочарование, ощутив, как зеркальный проводник погрузил нас снова с головой в свои голубые тоннели и перенёс в совершенно иное и слишком отдалённое от дома место. Неудовлетворённость мягкими волнами прокатилась по моему возбуждённому телу, но другого выбора, кроме как молча повиноваться воли опротивевшего мне зеркала, у меня просто не было. К тому же место, выбранное компасом, было слишком опасно и заслуживало полной моей концентрации, поэтому самокопания и обида планомерно отошли на второй план.

Страна безмерно богатая культурной наполненностью, уникальной историей и достойными подвига поступками даже как-то странно числилась в моём многостраничном списке остановок по требованию, но запах опасности и извилистые повороты по пути нашего следования быстро заставили меня переместить многоликую Россию чуть ли не на первое место.

Территория, переполненная через край вереницей таинственных и мистических мест, населённых сотнями призраков, изощрённо овладевающими телами и душами людей, просто заслужила право находиться среди лидеров. Кто бы мог подумать, что страна со свойственной ей естественностью и самобытностью, да к тому же ещё и пропитанная особенной никому непонятной субстанцией под названием «Русский Дух» тоже не будет исключением из нашего импровизированного турпохода. Хотя, что я говорю, как бы духовно не был силён человек, его естество слабо перед желанием познания таинственного и сокровенного. Именно обычная тяга человека к неизвестному и завлекает его в коварные лапы опасности, обрекая на ужасные беды. Основной причиной нашего проникновения в мир живых или появления среди смертных является, как ни крути, банальное людское любопытство и необдуманность действий. Так что, прежде чем что-то сделать, хорошенько всё обдумайте и постарайтесь просчитать результат наперёд, потому что итог простого контакта с нами может быть весьма плачевен для вас. Иногда просто для здоровья полезно контролировать свои выплёскивающиеся через край желания, особенно если они не так уж тебе и нужны.

Огромная по протяжению территория не могла не устроить феерию в разгулявшейся фантазии компаса, поэтому его скачки по стране были весьма нелогичны и слишком растерянны. Многогранная природа и странные до безумия люди, чьи поступки не вписывались в привычный для меня образ живого и знакомого мне прежде человека, частенько сбивали нашу компанию с быстро взятого следа. Такие живописные и многообещающие горы как Кавказ или Алтай контрастировали с почти разрушившимся гористым Уралом, наглядно демонстрируя, как бурлит молодая кровь на фоне вялого и спокойного течения жизни. Величавые равнины и плоскогорья, возвышенности и низменности, пики и впадины гармонично соседствовали рядом друг с другом, выказывая сложный, но терпеливый характер. Раскинутые нити голубых рек, местами способные пробить себе дорогу сквозь твёрдые скалы, в мгновенье становились покладистыми и одомашненными, будто унявшие свой пылкий и необузданный нрав в заботливых и крепких руках хозяина. Уникальные озёра и долина гейзеров, безликая тундра и таинственная тайга вносили свою лепту в образование изюминки, присущей, как ни странно, только этой стране. Каждая мелочь придавала исполину определённую значимость, упорно настаивая на своём превосходстве. Теперь-то я начала понимать причину такого скопления чертовщины, ведь среди многотомного собрания сочинений природы обычному демону очень легко затеряться в толпе.

Но зеркальный проводник, абсолютно не дав насладиться природными изваяниями, каких, кстати, было несметное множество, быстро выбросил нас из голубого тоннеля возле заброшенного здания никогда нефункционирующей Ховринской больницы. Построенная на месте древнего кладбища больница, напоминающая странную по форме звезду, уже сама по себе представляла кладезь недовольных, злых и странствующих неупокоенных душ. А уж, какой сумбур в данное скопище привнесли сатанисты, безмолвно поклоняющиеся и слепо почитающие моего Отца, невозможно даже представить. Конечно, мой Отец обожает сам факт, что ему безропотно поклоняются и творят подобные вероломства, но всё же здравый смысл был ему абсолютно не чужд, и он, творя даже слишком отвратительные вещи, всегда преследовал какую-то цель. А здесь среди многообразия искалеченных и сожжённых тел взрослых нередко мелькали детские силуэты, перекликающиеся с обезображенными призраками животных в особенности собак. Я сразу вспомнила моего чернявого мальчика с горящими преданными карими глазами и густой мягкой шерстью, в которую было так приятно зарываться рукой, как сразу навернулись на глаза слёзы. Мне пришло в голову, что люди зачастую обвиняют нас, демонов, в своих грехах, чтобы оправдать свою жестокость и извращение. Смотря на эту кучку призраков запутавшихся в мыслях людей, заслуженно замурованных и погребённых здесь заживо, я, зажмурив глаза, чтобы избавиться от их отвратительных образов, как мантру повторяла себе слова снова и снова: «Только не быть такими, как они. Не сейчас, не здесь и никогда». А если уж смотреть правде в глаза, то мы никогда и не сравнимся в этом с людьми. Их способность так рьяно, ревностно и напористо истреблять себе подобных, братьев своих меньших, и окружающую их же природу нам демонам ничем не затмить и соревноваться на этом поприще не имеет никакого смысла, потому что эта битва заведомо проиграна нами. Кроме всех перечисленных здесь самим непонятно зачем почитающих моего Отца немало было и обычных и сбившихся с верного курса душ самоубийц, искателей острых ощущений и бездомных. Ох вы глупые создания, когда же вы научитесь любить себя и всё то, что вас окружает, когда вы будете уважать всё то, что не совпадает с вашим мнением, предпочтением и увлечением. Ну, а самое главное заключается в понимании. Когда вы осознаете то, что не стоит вмешиваться в наш мир, не стоит нас звать, ждать, а тем более поклоняться. Не стоит высматривать нас в зеркалах, коридорах, устраивать спиритические сеансы или ждать нашего появления во сне. Как вы не поймёте, что дав нам хотя бы малейшую возможность зацепиться за ваш мир, мы не упустим подвернувшегося шанса, и я клянусь, что это не доставит вам надуманного вами же самими удовольствия. Ведь, честно говоря, особой любви к человечеству мы не испытываем! А столкнувшись с нами, отказаться будет нельзя, отказаться будет уже поздно!

Когда началась наша охота в «санатории боли и страданий», я охотно отправила прямиком к своему идолу всю группу сатанистов. Уж, кто-кто, а мой Отец точно знает, какое развлечение им подготовить, а главное, знает, как заставить их во всём этом воодушевлённо участвовать.

– Зачем ты это делаешь? – прокричал последний из сатанистов, когда я швырнула его в воронку поглощающей тьмы. – Ты ведь такая же, как и мы!

– Это вряд ли! – засмеялась я. – Я убиваю, чтобы жить, а не для того, чтобы, как вы думали многие годы, потешить своего создателя, – произнесла я, засмеявшись ещё громче. – Открою секрет: Отец, кстати, не любит, когда перед ним пресмыкаются. Слабодушие, как ни крути, абсолютно не его конёк!

Самоутвердившись в полной мере, я больше ни к кому не прикоснулась в стенах так и не ожившей больницы. Пробыв здесь достаточно долго, просто гуляя по лабиринтам кирпичной усыпальницы, я всё больше и больше склонялась к собственному утверждению о том, чтобы люди всё же снесли это бесовское строение, ведь толку с него даже после чистки всё равно не будет. Как-то так получилось, что стены сами собой каждодневно будут завлекать сюда обезумивших, страдающих и жаждущих смерти, готовых с лёгкостью расстаться с собственной жизнью, даже не подозревая о том, что пребывание здесь затянется на долгие вечные годы.

Будучи проводником и ищейкой для демонов Галла, я не всегда полноценно исполняла свою договорённость о выдачи всех блуждающих. Европа и Азия многому меня научили. Галла не всегда были честны со мной, поэтому я платила им той же монетой. Не будьте, мои хорошие, просто хитрее хитреца. Иногда, чтобы открыть закрытую комнату, вовсе не нужно быть хозяином всей связки ключей, достаточно лишь отыскать необходимый единственный.

Так на горьком опыте, полученном в стенах Гонконга или среди улочек расписного Обераммергау, я оставила спокойно пребывать в спящем состоянии демона, живущего на попечении храма Всех Святых, что стоит на Славянской площади к северо-востоку Москвы, подумав, что поход «к чёрту на Кулички» не имеет под собой особых оснований. К тому же тот, кто умеет ждать, достоин пробуждения, но это лишь моё мнение, менять которое в ближайшее время я вовсе не собираюсь.

Избежал неприятной встречи с нашей компанией и монах в образе чёрного кота на Никольском кладбище. Чернокнижие, лечение порошком из трухлявых трупных костей и жажда к вечной жизни невольно заставили кривую улыбку появиться на моём изрядно уставшем лице. За осквернение грешницы, его необузданное стремление и ужасную нерасторопность я оставила его в прежнем образе на этой земле, решив ещё немного помучить беднягу, тем более подобная кара была выбрана вовсе не мной, а отменять Его решения в моих планах пока нигде не значилось, да и вряд ли когда-нибудь вообще в них появится.

Без изменения и необходимого, по моему мнению, вмешательства с нашей стороны осталась и квартира Булгакова с населяющими её обитателями, хотя признаюсь, что Галла не раз порывались туда, но я всегда отвлекала их, занимая каким-либо более негативным мне персонажем. Должны же оставаться места, где нашему племени можно будет разгуляться и почувствовать себя словно дома. К тому же поступков, выходящих из ряда вон, за ними замечено не было, наблюдались лишь смелые шалости и не более, а здоровое чувство юмора особенно с недавних пор я, ох, как ценила. Просто были и другие, которые заслуживали в большей степени вернуться к своим истокам, и их оказалось гораздо больше, чем первых. К тому же идеальное без изъянов становится скучным и обыденным, а я, скорее противник, чем сторонний наблюдатель всего этого.

Ярким представителем несметного множества осуждаемых мной оказался тот, на кого бы вы вовсе и не подумали. Он как истинный знаток людского Закона занимал на удивление очень высокий пост и спокойно работал на этом поприще уже долгие годы. Я поразилась тому, как хорошо мы умеем приспосабливаться и подстраиваться под так быстро изменяющуюся человеческую жизнь. Как искусно мы маскируемся, и какими безобидными становятся наши изощрённые шалости. Осознание того, что тихое спокойное паразитирование гораздо лучше, чем грубое насильственное овладение, начинает доминировать в нашем мировоззрении. Вот только не знаю – радоваться или негодовать должна я по этому поводу. Этот так называемый «Слуга народа» ловко питался болью и страданиями всех приходящих к нему на приём граждан, изображая сочувствие и участливость. А умению создавать образы суетливой работы над делом можно было лишь позавидовать. Когда всё слишком ему надоедало, и жертва была уже слишком пуста, он с лёгкостью внушал человеку чувство безысходности и просто спокойно умывал руки, ожидая новую сочную кровь. Этот уникальный экспонат даже мне захотелось отправить к праотцам, слишком уж противна была его неискренность и притворство, хотя определённые плюсы в его поведении всё же проскальзывали и их, конечно, нельзя было недооценивать. Причём из любых событий нужно уметь извлекать необходимый тебе опыт, главное, только в порыве не предать свои идеалы.

И что же я заметила, путешествуя вместе с Галла по бренной земле, так это то, как мы, демоны, стремимся изо всех сил жить уютно и комфортно. Как пребывание в столь неприятных местах вызывает в нас непомерную любовь к богатству, власти, искусству и красоте. И вы даже не представляете, как мы будем изощряться и выворачиваться, чтобы достичь всего этого. Помните об этом люди! Всегда!

Я всё ещё в глубине души смела надеяться на то, что ещё чуть-чуть и наступит завершающая фаза нашего зеркального плавания. Хотя, несмотря на всю столь раздражающую меня картину, стоит выделить и трудно скрываемый положительный аспект нашего мытарства по планете – предоставленная возможность без особых затрат посмотреть мир и научиться видеть его открытыми и здравомыслящими глазами.

Путешествие по России сквозь дебри её многовековой истории по веткам многонационального братства оставило в моей памяти странное ощущение: вроде и работа сделана, а что-то всё равно не хватает. Возможно, такое чувство возникло на фоне до боли непонятных мне людей: слишком терпеливых, слишком открытых, слишком зависимых и слишком свободных. Противоречие за противоречием, но такими, в сущности, они и являлись – сами себе непонятны, но очень особенны, что ещё раз подтверждает тот факт, что не всё уникальное подлежит объяснению.

Последнее, что я увидела, покидая Россию, так это огромный канареечно-жёлтый блин моей подруги луны, отражённый в хрустальных водах Байкала. Нечто постоянное абсолютно независящее от времени отразилось в блёстках прекрасного, ненавязчиво напоминая о более высоких истинах, о которых мы зачастую вовсе и забываем.

Философски оценивая пребывание в обители голубого тоннеля, я безболезненно перенесла вновь повторившийся затяжной скачок по континентам. Видимо посещение стран по порядку было не в планах коварного компаса, а, может, такой хаотичный выбор продиктован его изначальным незнанием: известно грядущая ступень, но не виден конец.

На этот раз, очутившись на территории незначительного по размерам, но особенного по духовному восприятию государства Белиз, на юге окаймлённого как оборка на платье невысокими горами Майя, я насладилась низменными заболоченными равнинами с множеством озёр и лагун. Посещая уникальные пещеры Сибун, значащиеся в моём списке как один из многочисленных входов в потусторонний мир, я удивилась тому, какое неправильное представление складывается о нас у людей. Конечно, отчасти где-то и проскальзывает нотка истины, но всё же полагать, что двери царства мёртвых скрывают тёмные пещеры и река, воды которой пропитаны кровью и населены скорпионами, это уже чересчур – только кровью, нам ни к чему помощь животных. Хотя иногда мы и не брезгуем пользоваться их слишком доступными и, как ни странно, многообещающими на разных поприщах услугами.

Эта ночь всё больше и больше казалась мне нескончаемой. Когда вроде бы думаешь, что мест, где бы нам стоило появиться, видимо больше нет, как зеркальный компас делает ещё одну остановку, словно играя нами как куклами. Подразумевавшееся как ночное развлечение путешествие затянулось слишком надолго, обрывая любую ниточку связи с действительностью. Особая неудовлетворённость, возникшая от незнания того, как Сэм и мальчики переживают моё отсутствие, ещё больше нагнетала обстановку, делая её напряжённой. Я и не знала раньше, что могу быть такой раздражительной, будто горящая цистерна с бензином, ожидающая взрывного освобождения от металлических рамок и стен.

Компас, слишком долго удерживающий нас в своём бархатистом плену, наконец-то рискнул выпустить соискателей да не просто абы где-нибудь, а сделал это чуть ли не в самой интересной стране мира, осознание имени которой доносится до нас сквозь запах бурито и такос под убойную дозу текилы, причём выпитой не с солью и лаймом, как привыкли многие, а под томатный сок, приправленный перчиком чили, как делают это настоящие представители мужской половины человечества. И названо это вовсе не пижонистое место гордым именем Мексика.

Именно отсюда пустила свои корни, взращивая культуру Нового Света, первозданная колыбель цивилизации, пропитанная бьющей ключом жизнью таких гениальных племён, как майя и ацтеки. Великие деятели, подарившие миру иероглифическое письмо, уникальную архитектуру и декоративное искусство, восхищали меня, вызывая определённую радость. Хотя бы на этой земле люди занимались именно тем, что и следовало, жаль что недолго, но даже столь недолгая занятость принесла внушительные по размерам и значимости плоды. Многие силы были потрачены на создание такой могущественной империи, а ещё большие были направлены на воссоздание системы коммуникаций между городами, абсолютно несвойственной для того времени, повторение которой и в наши дни вызывает у человечества определённую сложность.

Как же интересно было бродить по удивительным местам и закоулкам этой страны, искренне восхищаясь увиденным. Прекрасная и духовно наполненная страна с массой культурных и природных диковинок безупречно подошла бы для туристического путешествия, неомрачённого столь неприятной мне миссией, но даже сквозь такую завесу ей невозможно было не восхищаться.

Наполненная буквально до краёв во всём и в направлении демонов Мексика также преуспела, поэтому нашему компасу и в этот раз было из чего выбрать.

Первой затяжной остановкой, заслуживающей нашего пристального внимания, оказался древнейший город племени майя под благозвучным названием Чичен-Ица, которое, как ни странно, переводится как «Рот колодца колдунов воды». И, уже исходя из столь специфического названия, сразу становится ясно, что отнюдь не его историческая ценность завлекла зеркальный проводник в своём направлении, а особенный по своей внутренней силе водоём с вгоняющим в страх названием, звучащим как Колодец смерти. Находящийся в самом центре города природный водоём был окружён со всех сторон такими архитектурными памятниками, как три храма, посвящённые Кукулькану, отважным воинам и стремительным ягуарам, нисколько не уступающим по духовной наполненности совсем несвойственной тому времени обсерватории «Караколь», семи стадионам для странной и жестокой игры в мяч и руинам четырёх образующих внушительный по размерам прямоугольник колоннад. Тем не менее, Колодец уже благодаря своей визуальной составляющей являлся неотъемлемой частью городского ансамбля, выступая вместе с остальными как единое целое, не говоря уже о своей определённой известной местным обитателям миссии. Воронкообразный водоём всегда спасал жителей полуострова Юкатан от засухи только вовсе не своим естественным образом. Никто и никогда не пил и не умывался водой из этого озера. Сотни неупокоенных душ то и дело выскакивали из воды в жалкой мольбе о пристанище и упокоении. Женщины, мужчины, дети, животные пытались покинуть мутные воды, но золотые оковы и чья-то чужая воля делали их старания тщетными. Страшная опасность таилась в водах коварного озера! Огромную котловину майя использовали как жертвенный сосуд, прося у Богов благосклонности и процветания, и Боги всегда отвечали им взаимностью. И зеваки-туристы, следуя этой легенде спустя не одну тысячу лет, тоже кидают монетки в чудный Колодец, прося исполнения желаний, которые, как ни странно, всё же исполняются. Но почти сразу за этим их настигает ужасная смерть, после которой душа возвращается в Колодец как жертва племени майя в дар своим бессмертным Богам. Майя по-прежнему платят Богам, но только теперь они делают это, расплачиваясь чужой ничем непричастной ко всему этому кровью. Но всё, что мы и могли бы здесь сделать, так это только освободить уже порабощённые души, мечтая о том, что когда-нибудь люди перестанут искать слишком лёгких путей, но я думаю, что это вряд ли исполнится.

Дав полную свободу демонам Галла, я бродила по городу, изучая столь уникальные человеческие изваяния. Замерев у основания девяти ступенчатой пирамиды высотой более двадцати метров, я заметила некое свечение на её вершине. Внезапно сквозь кромешную темноту свет, прокатившийся по западной балюстраде главной лестницы пирамиды от её вершины к основанию, используя необъяснимую игру теневых пятен, воссоздал образ ползущей змеи. Храм, возведённый в честь самого верховного божества племени майя, будто снова ожил. Тысячи факелов освещали его как снаружи, так и изнутри. Не сдержавши своё любопытство, я вошла в храм Великого Кукулькана.

С десяток лысых и богато одетых мужчин, завидя меня, мгновенно упали на колени, склонив свои головы к полу. Оцепенев от подобной реакции, я лишь молча рассматривала фрески на стенах. Кукулькан на одних каменистых картинах изображён в образе пернатого змея с человеческой головой, а на других – в виде орла, ягуара, озера крови или флейты, сделанной из костей. Но при всём многообразии образов было что-то такое, что внутренне объединяло меня с ним, намекая на некое родство. Когда же, наконец, я додумалась до истины, моему удивлению просто не было предела. Кукулькан у племени майя был богом ветра и воды, огня и воздуха, представителем царской династии и очередным моим проявлением. Я закрыла глаза, понимая, как же всё-таки я мало знаю о себе любимой! Зато люди как-то смогли прознать про меня, причём очень давно, что, конечно, радовало и умиляло. Неожиданно один из мужчин, на голове которого красовалась татуировка в виде безликой фурии, произнёс: «О, Великий Кукулькан или Кетцалькоатль, умоляю тебя, посети свой дом, дабы защитить нас от бедствий и катаклизмов!». В одно мгновение, когда последнее слово вырвалось из его рта, мы очутились на пороге заброшенного города Теотиуакан неподалёку от Мехико.

– Вот ты и посетила место своего рождения! – произнёс мужчина, склоняя голову снова. – Священное дитя, ты запустила бег времени Великих часов. Наш народ, слишком много знающий про тебя и заслуживающий вне всяких сомнений подобной кары, исчез с лица Земли, но оставил подсказки для всего человечества, к сожалению, ими на удивление с затруднением пользовались. Своим рождением ты открыла новую главу в цивилизации человечества, навлекая и создавая всё новые катаклизмы. Лишь ограниченный в своих суждениях человек подумает, что грядёт Конец Света, в сущности, катастрофа – это лишь способ перейти на новую стадию. Лишь правильно выбранная позиция поможет людям выйти на новый уровень. Осознание того, что через утраты, лишения и смерть, они совершат Великий Переход, поможет, возможно, им преодолеть многие бедствия. Но если сознание всего человеческого рода всё же не придёт к необходимому выводу, то страшный Конец ожидает их всех. Хотя те, кто всё же в своих головах достиг нужной вершины, смогут, умерев, возродиться, словно из пепла. Только так, теряя полную связь с миром несовершенства, ты освобождаешься от него, вступая на новый идеальный уровень.

– Разве я тут родилась? – произнесла я, выражая полное недоумение на своём лице, как будто речь после этой фразы я вовсе пропустила мимо ушей.

– Это лишь одно из твоих возрождений, но самое важное для человечества в целом! – Мужчина, наконец, поднял голову и указал жестом руки на прохождение внутрь. – Это Аллея Мёртвых – главный проспект города, соединяющий пирамиду Луны, пирамиду Солнца с находящейся у городского входа пирамидой Пернатого Змея или храмом Кетцалькоатля. Такая последовательность от Змея через Солнце к Луне и показывает путь развития человечества, и если переход будет совершён правильно, то люди смогут достигнуть наивысших высот, в противном случае – всё исчезнет! Природные потрясения смогут наладить индивидуальное сознание человека, но если оно не перейдёт в объединённое, мир рухнет, и место людей займут другие более совершенные организмы.

– Что за бессмыслицу ты несёшь?! Мне надо вернуться обратно, Галла, наверняка, уже меня потеряли! – тараторила я, заглушая собственные мысли.

– Давай пройдёмся по Аллеи Мёртвых и в завершении войдём в пирамиду Луны! – мужчина говорил, как будто не слыша меня. – Ты должна разбудить кое-кого, иначе город будет мёртв вечно! Мы искупили свою вину пред тобой и заслуживаем прощения!

– Да, что ты несёшь! Здесь и так никого нет! – уже кричала я, абсолютно не сдерживая эмоции.

– Жрецов ты убила почти сразу после своего рождения, а жители погибли от последовавших за этой расправой катаклизмов! – совершенно спокойно произнёс мужчина, затягивая меня в пирамиду. – Поначалу ты плохо управляла эмоциями и была не хозяйка собственной силе.

В глубине пирамиды мы наткнулись на останки двенадцати человеческих тел, костлявые руки которых были связаны за спиной. Двое из них были посажены у стены и обвешаны драгоценностями, а остальные десять жертв, будучи без голов, выложены по кругу. В самом центре импровизированного солнца лежали останки пяти волков, трёх ягуаров и тринадцати скелетов орлов.

– Если верить в то, что именно я убила всех этих людей, то оживить их уже будет не в моей власти, – ужас от увиденной картины проникал в моё сознание всё глубже и глубже.

– Их убила ты, но в прошлом своём воскрешении, и тебе сейчас это под силу, – всё так же монотонно говорил мужчина.

– Хорошо! Как? – крикнула я ему. – Животных мне оживлять тоже!

– Как обычно! Так же, как и всегда! Ничто не изменилось! – произнёс он монотонно и уверенно, явно уже раздражая меня. – Животные были дарами для тебя, к их смерти ты непричастна!

– Вы принесли в жертву столько животных, думая, что я возрадуюсь этому? – прошептала я, прикрывая рот от ужаса.

– Мы поздно поняли это, – тихо и на удивление медленно сказал он, – но ты уже наказала нас за это, наша вина искуплена полностью.

Я махнула рукой, абсолютно не желая больше слушать его бредни, и, используя привычный свой способ, пустила одинокую слезу по щеке, растопляя капель. Обмазывая сначала скелеты первых десяти человек, я всё больше убеждалась в тщетности своей манипуляции, но когда я приступила к действиям над двумя другими скелетами, странно посиживающими у стены, десять факелов, неожиданно загоревшись, осветили мрачную залу. Закончив обмазывать последнего, я увидела, как костлявые обветшалые от времени скелеты начали затягиваться мышечной тканью и постепенно покрылись кожей, а у тех десяти даже головы приросли на своё законное место. Это выглядело слишком неожиданно даже для меня. Внезапно глаза одного из сидящих у стены жреца распахнулись, и я очутилась у подножия того самого храма Кукулькана в городе Чичен-Ица, откуда и исчезла. И всё можно было бы списать на видения, если бы не нефритовая брошь, сорванная мною от неожиданности, когда жрец распахнул свои малахитового цвета глаза.

Я встряхнула головой, избавляясь от мыслей, наводняющих мой слишком разгорячённый мозг. Мне необходимо было успокоиться, ведь путешествие ещё не закончено, и демоны Галла вряд ли дадут мне поблажку. А стремительное катапультирование моего тела из города Теотиуакан в знакомый город Чичен-Ица лишь свидетельствовало о том, что Галла там появляться не следует, поэтому стоит постараться и чисто визуально выглядеть, как и прежде. И я блестяще справилась с этой задачей, раз место, в которое мы прибыли после было уже не тем странным городом, открывшимся мне втайне от компаньонов.

Чичен-Ица, несмотря на своё внутреннее содержание, был прекрасен снаружи, что совершенно не скажешь о следующем месте, в котором мы побывали. Слишком ужасный даже для меня Остров кукол с многочисленными висящими на ветвях изуродованными куклами раз и навсегда уничтожил в моём сознании некогда созданный мамой Сарой красочный игрушечный мир. Куклы, конечно, были чрезмерно неприятны, но всё-таки не так опасны, как привязанные к ним души утопленниц, нередко зазывающих в свой мутный мирок одиноких посетителей острова. Кукольные астральные хозяйки, утонувшие в водах канала в разное время, забрали к себе и создателя острова, который не особо страдал, потому что ещё при жизни отрёкся от семьи и естественного бытия. Какая глупая жертва! По-моему, в данном контексте игра вовсе не стоила свеч. Мило улыбающийся старик, сжимающий в своих руках одноглазого пупса, тряпичное тело которого сгнило, и то и дело оттуда вываливалась хорошая порция извивающихся молочных червей, встречал нас почти у самого берега.

– Какая мерзость! – произнесла я, отворачиваясь от старика в тот момент, когда один из демонов Галла расправлялся с ним, раскидывая оставшихся в кукольном чреве червей.

Немного разленившись и не отправив ни одну заблудившуюся душу в Преисподнюю, это касалось как города Чичен-Ица, так и Острова кукол, мне пришлось серьёзно напрячься в следующей остановке по требованию зеркального указателя. Совсем непривыкшая к подобным местам я испытала странное чувство, заставившее волосы в буквальном смысле встать на моей голове.

Колдовской рынок Сонора, находящийся даже не на отшибе, а непосредственно в столице этого государства, представлял собой запутанный клубок, состоящий из узких улочек, магазинчиков и лавок. Никогда специально не завлекающий на свои переулочки рынок был просто наполнен туристами. И было бы всё прекрасно, если бы не сам товар, который тут продавался в огромном количестве. Здесь же основополагающей опасностью является не то, что ты можешь заблудиться, прохаживаясь между рядами в поисках сувениров. Человек, вероятно не знающий всех местных традиций, может ненароком просто кого-то обидеть, обрекая себя самое меньшее из того, что для него уготовано, так это на мучения от головной боли, а бывает и хуже и довольно частенько. Ведь это место представляет собой скопление белых магов, чернокнижников, сторонников магии Вуду и даже тех, кто использует запрещённую магию, чтобы причинить вред другим людям во имя злого умысла и коварных происков. Именно этими уникумами мы и занялись, хотя Галла были не особо разборчивы и уносили с собой представителей всех вышеперечисленных категории. Некоторые ещё и умудрялись угрожать нам, явно не понимая того, с кем они всё-таки встретились. Представительница подобного рода категории магов, причём невероятная сильная по рамкам обычного человека кричала нам вслед, что у неё есть могущественный покровитель, который не будет терпеть наше беззаконие в столь специфическом месте, и мы, в конце концов, потревожим того, кто сможет взять нас за горло.

– Буду только рада встречи с ним! – спокойно произнесла я, уступая дорогу для Галла.

Я почему-то не хотела к ней прикасаться. Слишком омерзительно для меня она выглядела. И дело тут было вовсе не в её внешнем виде, хотя и он желал лучшего. Просто, променяв добровольно свою жизнь на бренное скитание и бессмысленные муки, она, во-первых, не понимала, от чего же всё-таки отказалась, а во-вторых, не знала, что же её ждёт впереди. И это, как ни крути, раздражало меня в большей степени. Но что я хотела от страны, где большая часть населения лечится первоначально у знахарей, а потом уж бежит к врачам, от страны, где существует Национальная ассоциация колдунов, которая участвует даже в выборах. Мексика – удивительная страна, здесь демоны и шаманы не просто суеверия и легенды, а веками сложившиеся традиции, нарушать которые обычным людям я уж точно бы не советовала.

Моё ненавистное зеркальце всё никак не унималось и опять выкинуло нас из пучины голубого рыхлого водоворота на земли всё той же Мексики. Оказавшись в посёлке Чавинда, я всё же вздохнула от облегчения, по крайней мере, утопленниц, кукол, чьи визуальные образы не будут использоваться даже в самых смелых фильмах ужасов, и душещипательных рынков на горизонте здесь не было.

Чавинда по своей сути являлся обычным местом, где наконец-то пересекаются наши миры, а время то опаздывает, то останавливает свой бег вовсе. И я поняла, что нашему скитанию по уголкам демонической скверны пришёл явный конец, и настало время возвращаться домой. То, что я вернусь к семье прежней, и речи быть не может. Увидев в одну злополучную ночь с момента, когда часы пробили полночь, и первых лучей восходящего солнца, столько всего, что вряд ли сможет уместиться в нормальном сознании, просто не можешь быть прежней, на это у тебя просто нет выбора. Всё увиденное требует, по крайней мере, глубокого осмысления, а вообще-то меняет твоё мировоззрение полностью, переворачивая его с ног на голову или с переда на изнанку. Хотя, что для меня есть норма, мне ещё предстоит выяснить.

Я была поражена умению и изощрённости демонов приспосабливаться и маскироваться, а также перевешиванию чаши весов от насильственного овладения до медленного и менее пагубного паразитизма. Конечно, были и те, кто ещё придерживался старой традиции, являясь «представителями Юрского периода пришествия Дьявола» в современном продвинутом мире, но я рада, что таких уже было очень и очень мало. Больше меня изумляли люди в плохом смысле этого слова! Одни почему-то стремились войти в наш мир с помощью сеансов, магических штучек и изучения книжек и обрядов, другие, напротив, просто слепо поклонялись нам, следуя выдуманной бредовой идеи, достигая при этом ужасных и никому ненужных жертв. Неужели вы, правда, думаете, что этим задабриваете какого-то надуманного вами Бога? Я, скорее всего, вас разочарую, говоря, что вы сильно при этом заблуждаетесь. Человек есть сосуд, и мы, демоны, изо всех сил стремимся его наполнить. Мы сами выбираем свои жертвы и сами спасаем тех, кто нам нужен. Но поразвлечься мы всегда будем рады. Привыкшие к однообразному затворничеству мы рьяно пустимся в пляс на конкурсах, умело подготовленных вами для нас. Запомните, нас забавит даже ваше рвение выпросить у демонов чего-то. Вы, люди, словно язычники, просящие дождя у Богов. Обычно мы нисходим до вас, разве можно игнорировать подобные просьбы? Но только вы забываете о цене, которая нас интересует и, как правило, она вас уж точно не устроит, но будет уже слишком поздно! Поздно для каких бы то ни было сомнений в вашей вдруг опомнившейся ото сна душе, поздно для отказа от договора или приглядной на первый взгляд сделки и поздно будет, как ни странно, для самой жизни, которая напоследок сладко вильнёт перед вами своим хвостиком! Но будет уже слишком поздно, а жить-то, оказывается, ох, как захочется!

Я обвела уже изрядно уставшими от длительного приключения глазами тихое покрытое густой растительностью место, медленно освещаемое золотистыми лучами восходящего солнца, и улыбнулась, неожиданно вспомнив о том, как мой Сэм всё же любил встречать яркий и сочный рассвет. Являясь ужасным странником ночи, какое всё-таки наслаждение он получал от него, словно созерцая появление новой жизни или пробуждение от глубокого местами даже летаргического сна, но всегда значащее для него ни больше ни меньше, а чистое вдохновлённое живородящее возрождение. Рождение из крупинок, старение оболочки, угасание духовной наполненности, сожжение естества и воскрешение вечной и сильной души, словно из пепла кострища, было естественным ходом существования любого из нас. Именно так Сэм и представлял себе день и ночь, зиму и лето, а также жизнь и смерть, какими бы, в сущности, они ни являлись и какое бы русло в процессе ни использовали для своего протекания. Я закрыла глаза и сжала в своей ладони маленькое круглое зеркальце с неимоверным желанием оказаться наконец-то дома.

И когда я открыла глаза, то наша потрясающая во всех своих смыслах восьмёрка стояла на пороге моего любимого всей своей чёрной душою дома. Я застонала, прикоснувшись одной рукой к каменному снаружи, но живому внутри льву, и одинокая скучающая слеза скатилась по моей бледной щеке, оставляя алую вертикальную полоску. Наконец-то дом! Мой милый дом! И очищающий душу и тело прохладный воздух проник в мои лёгкие – воздух свободы, независимости, заботы и любви, которым, находясь вдалеке от собственного дома, я стала дорожить ещё больше!