Бернард и Берджис выглянули в окно. Визг автомобильных колес и завывание сирен должны были что-то означать, но только неясно, что именно.

— Черт побери, что они тут делают? Устраивают хреновый полицейский парад или что?

— Не спрашивай, босс, я не знаю. Может, у них первенство по езде на задних колесах?

Берджис, стоя у окна, помахал растопыренной пятерней, изображая недоверие:

— Нет, тут что-то не так. Они паркуются у входа. Но почему с сиренами? Неужто собираются устроить налет на бар?

Тереза знала, что в «Уорпе» месяцами не бывало облав, а если и случались, копы никогда не находили наркотиков — разве что пыль, собранную по карманам посетителей или по спичечным коробкам. Полиция больше не беспокоилась о наркотиках в «Уорпе», и Бернард уверял, что волноваться не о чем.

— Пускай устраивают облаву. Это самый чистый бар на свете.

— Может, они пришли за кем-нибудь конкретным.

— Может, и так. Ведь они уже здесь были, когда забрали Джанка.

Берджис ничего об этом не слышал.

— За час до того, как ты появился. Копы погнались за Джоном Ки и увезли его.

— Почему, черт подери, ты не сказал мне?

— Так они же арестовали его. Это их работа, они все время кого-нибудь арестовывают. Если бы я был копом, тоже арестовал бы Джанка — рябое одноглазое отребье, он и с виду настоящий преступник.

— Ты не подумал, что это важно?

— Да плевать я хотел на Джона Ки.

Тереза следила за их перебранкой. Пока они переругиваются у окна, она, пожалуй, успеет проскочить к двери и сбежать вниз по лестнице. Сейчас они опять смотрели на улицу.

— Это инспектор Грин? — Бернард показал пальцем.

— Как думаешь, чего надо этой паскуде? — Берджис уставился в окно.

В ту самую секунду, когда Тереза готова была рвануться к двери, Берджис велел Бернарду спуститься вниз.

— Пойди выясни, чего им надо.

— И что хорошего из этого выйдет? Я, значит, должен стоять там и спрашивать, не могу ли чем-нибудь помочь?

Берджис схватил Бернарда за руку, подтолкнув быка к двери:

— Сейчас же спускайся, чертово дерьмо.

— О'кей, о'кей.

Толстые ноги Бернарда затопали вниз по лестнице. Берджис подошел к окну, но через секунду вернулся к двери. Казалось, он не знает, как поступить. Еще секунда, и Берджис сдался. Он открыл дверь и пошел за Бернардом по коридору. Затем стал быстро спускаться по лестнице, но на полпути остановился. Тереза услышала, как кто-то, поднимавшийся навстречу, тоже остановился. Может, даже не один человек, а двое. Ей было любопытно, что скажет Берджис. Голоса на лестнице звучали громко. Берджис спросил, чем может быть полезен. Ему ответили: много чем, очень даже много… весьма… весьма… весьма.

Тереза подвигала ртом из стороны в сторону, пытаясь определить, где поврежден нос. Может, он и не сломан: кулак Берджиса метил в переносицу, но угодил между глаз. Именно туда удар пришелся в полную силу, вот почему у нее так болела голова. Она встала и шагнула к шкафу.

Телевизор стоял на столе, а сбоку от него был шкаф — вот и вся мебель. На экране замерло лицо Эстеллы, взгляд устремлен прямо на Терезу: рот приоткрыт, голова откинута назад. Деться Терезе было некуда.

Она не могла убежать, во всяком случае не теперь, пока лестница заблокирована. Она могла только спрятаться. Стоя у шкафа, Тереза посмотрела на стол. Не больно-то спрячешься, но и шкаф выглядел слишком маленьким. Она ухватилась за ручки и распахнула двойные дверцы. В шкафу сверху донизу оказались полки, для нее там не было места.

Шаги снаружи становились все громче, они явно приближались. «Ох, черт», — подумала она и быстро скользнула под стол. Если дверцы шкафа останутся открытыми, ее могут и не заметить. Тереза подтянула колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек.

Несколько человек вошли в комнату — Тереза видела только ноги — четыре пары ног. Она узнала Берджиса по коричневым мягким ботинкам, а инспектора, шедшего за ним, определила по синим брючинам. Эти грязные штанины могли быть только форменными брюками полицейского. В грубые башмаки был, вероятно, обут младший инспектор, а в белые супермодные кроссовки — Бернард. Тереза только теперь обратила на них внимание. Должно быть, он считал себя очень модным в этих «найках».

Инспектор Грин заговорил, не дожидаясь, пока все рассядутся:

— Так почему вы не передали видеозаписи полиции?

Берджис:

— Мы проводили внутреннее расследование.

— Да? Насчет убийства? Это входит в обязанности персонала? Снизилась выручка в баре, засорились унитазы, мертвое тело в кабине виджея и так далее. Это вам не «Клудо», мистер Берджис.

— Записи здесь, мистер Грин. Никто не собирался скрывать их от вас.

— Ну да, ну да. Вижу, вы добились определенных результатов. Хорошая картинка, очень хорошая. Мистер Пол Сорел. Трудно поверить, не так ли?

— Пол Сорел? — Голос Берджиса сорвался почти на визг.

— Такого результата на одних гормональных таблетках не добьешься? По-моему, над скулами поработал хирург. И гель в губы накачали, чтобы по-пухлее были. То самое, что сделала со своим ртом Мадонна: коллаген. Если внешность человека вам кого-то напоминает, появляется привкус во рту. Вы тоже думаете, что это сделал он? У Сорела рыльце было в пушку, у губошлепа этакого. Его рот выглядел готовым на все, не так ли? А этот создан для больших дел.

Инспектор почти касался коленом Терезы. Похоже, он комментировал свои соображения, пользуясь картинкой на экране. Тереза слышала постукивание — вроде как он дотрагивался полицейской дубинкой до разных частей лица Эстеллы. Берджис стоял за его спиной, придвинувшись почти вплотную.

— Пол Сорел?

Кроссовки Бернарда подгребли поближе.

— Сорел?

— Просто красотка! — одобрил инспектор Грин. — Хотел бы я знать, зачем он вернулся сюда после всех этих лет?

Ни Бернард, ни Берджис ничего не ответили. Их ноги словно прилипли к полу слева и справа от ног инспектора Грина.

— Не напирайте, парни, не напирайте. — Бернард и Берджис отодвинулись. — Остальные кассеты на телевизоре? Точно. Заберите-ка их, сержант.

Грубые башмаки двинулись вперед, кроссовки и ботинки убрались с дороги. Что-то заставило Терезу перевести взгляд с ботинок Берджиса на его лицо. Он уставился на нее сверху, слегка приподняв одну бровь. Тереза попятилась, затравленно глядя на него и замирая от страха. Инспектор снова заговорил — и Берджис отвел глаза.

— Хотите забрать меня в участок? — спросил Берджис. — За что? Вы же получили записи.

— Да, теперь получил. Но вы можете мне помочь еще в одном деле. Этот ваш бывший партнер, Пол Сорел, он вернулся, и у меня возник миллион вопросов.

— Почему вы называете его моим партнером?

— Он ведь вел счета, не так ли? В те давние времена, когда вы были королем Манчестера в распространении некоего продукта…

— Да пошли вы! Я не стану отвечать на вопросы по делу, на котором ваша контора обломала зубы двенадцать лет назад.

— Не так уж давно это было. Теперь, когда вернулся Сорел, мы возобновим дело.

— Вы же не думаете, будто я знал, что это Пол? Как бы я смог узнать этого ряженого?

— Почему бы и нет? Он всегда любил переодеваться. Только сейчас он на гормональных таблетках и обзавелся сиськами. Интересно, а член он себе отчекрыжил или не успел? Может, вы в курсе?

— Да я понятия не имел, что это Пол Сорел.

— Тогда почему скрыли видеозаписи и почему стоп-кадр на его лице?

— Мы с Берни смотрели на него… на нее, черт, потому что его замели вместе с Джанком после того, как нашли тело Какстона. А что такого?

— Это один из пунктов вашего внутреннего расследования?

Берджис не ответил.

— Ладно, вы сможете все объяснить подробно, заглянув в полицейский участок.

— И как вы хотите меня туда доставить? — спросил Берджис.

— В полицейской машине, как еще? В автобус сажать не будем.

— Так я помогаю следствию или нахожусь под арестом?

— А это важно? Это ведь скорее проформа. Мне нужно, чтобы вы приехали в участок, и, будьте уверены, приедете!

— Тогда я позвоню адвокату.

— Вы, кажется, нервничаете? — поинтересовался инспектор Грин.

— Я должен быть осторожен. Если вы вдруг надумаете связать меня с Сорелом в обличье трансвестита с колумбийским паспортом, пусть адвокат напомнит вам о моих гражданских правах.

— Колумбийским? Когда я с ним разговаривал, у него был бразильский паспорт. С чего это вы называете Сорела колумбийцем?

Наступила пауза.

— Мне так сказали, — неуверенно произнес Берджис. — Во всяком случае, латинос.

— Вот ведь как странно! Разве Колумбия не то самое место, откуда появляется дурь?

— Если собираетесь вешать на меня еще и это дерьмо, я немедленно звоню своему чертову адвокату!

— Не беспокойтесь, в участке все сделаем в лучшем виде — какой-никакой адвокат для вас найдется.

Инспектор Грин сказал все, что хотел, и направился к двери, а сержант начал выпроваживать Берджи-са и Бернарда. Тереза услышала удаляющийся звук шагов по лестнице.