Предисловие автора

Так как любой человек, в том числе ребенок, может спокойно зайти в Интернет и почитать мое произведение, я обязан предупредить: тут есть мат, есть сцены насилия и есть откровенные сексуальные сцены. Если бы кто-нибудь спросил меня, а можно написать книгу без всего этого, я бы ответил, что такую книгу без всего этого написать нельзя. Но 18 + Я Вас предупредил, дальше читайте на свой страх и риск.

Еще раз предупреждаю 18 +

Приятного чтения.

 

Пролог

Где-то на орбите планеты Земля

Зал горел десятками экранов, с одних тараторили на разных языках репортеры, рассказывая новости, другие мониторы демонстрировали цифры, схемы, уравнения. Пахло машинным маслом, где-то в отдалении ревет компрессор. Зал вовсе не похож на космическую станцию хотя бы размером — десяток МКС поместилось бы только в этом помещении, а есть еще другие, и гораздо больше этого. Космическое судно и похоже на корабль — лайнер, совершающий кругосветное путешествие, но не по глади воды, а сквозь вакуум. Над дизайном интерьера тут никто не старался. Всюду трубы, манометры, термометры, фланцы, шпильки, болты, бугеля, люкА, пол в просечке, с потолка светят тусклые светильники — словно на советский завод попал. Покрашено абы как, но постоянно встречается надпись на разных языках. Всего три буквы: Э Р В. Или E R V. Так зовут местного хозяина — Эрв. Рядом с этими буквами почти всегда логотип: висельник, либо просто петля.

Посреди зала полукругом экраны. Перед креслом. В котором с бутылкой отменного шотландского вискаря сидит мужчина и мониторит экраны. Разглядывает с легкой скукой в глазах. Глазе. Он у него только один — второй выбили вчера. Бутылку до горла доносит единственная же рука — вторую вчера же оторвали.

— Твой глаз готов, — донеслось откуда-то из темноты.

Под относительно яркий свет вышло человекоподобное чудо. Нечто похожее на мужской манекен — фигура эктоморфа, но никаких намеков на половые органы. Кожа серая и слишком как бы натянутая. Нет сосков и волос. И головы. Вместо нее — телевизор. Не плоский, а как будто с компьютера девяностых годов сняли. Показывает монитор лицо мужчины, чем-то напоминающего актера Энтони Хопкинса: спокойное выражение, уголок губ едва приподнят, волосы зачесаны назад, с виду лет около пятидесяти. В руках поднос из нержавеющей стали.

— Э-э-э-а-а-а, — отмахнулся мужчина единственной рукой. При этом миллилитров сто виски выплеснулось и улетело сквозь просечку на нижнюю палубу. — Занимаешься фигней…

— Отдел кибернетизации должен работать постоянно, иначе быстро отстанем, Эрв.

— Отстали уже и так!

— Зато по софту мы сильно впереди, — усмехнулось лицо с экрана.

— Не вы%бывайся, Дан.

— Я лстю тебе, Эрв.

— Нет такого слова.

Дан подошел к Эрву и протянул поднос. Единственный карий глаз рассмотрел шарик с острым шипом на стороне противоположной красному зрачку.

— Просто вставляешь? — спросил Эрв.

— Да. Остальное сделает программа.

Эрв без лишних разговоров взял глаз и воткнул себе в глазницу. Шип прошел почти до самого мозга, но благополучно втянулся, не достав до коры каких-то нанометров. Из глазницы потекла кровь, быстро залив лицо Эрва. Но тот не обращал на это внимание, только губы приложились к бутылке еще раз. А шип, тем временем, прицелился и вошел-таки в мозг — точно в нужный его отдел. Зрачок разгорелся алым цветом, Эрв увидел картину мира «стерео». Правда, картинка с искусственного окуляра слегка отличалась, там в углу как бы окошко, с которого насмешливо глядит Дан.

— Неплохо, — кивнул Эрв, вытирая кровь с лица рукавом. — Ну, а рука?

— Будет готова через час, — сказал Дан с экрана на «манекене» и в глазу Эрва. Окуляр подключился не только к зрительным рецепторам мозга, но и к слуховым — в ушах Эрв тоже услышал голос Дана. Это было немного странно — в мозгу он прозвучал на миллисекунду быстрее, получилось как бы эхо.

— Вот она-то мне в ближайшее время понадобится. Большую Священную Машину починили?

— Почти. Работают на износ.

— Пусть работают с износом, — буркнул Эрв. — Ладно, к делу. Покажи мне Виталика.

На одном экране крутилась планета Земля. После команды Эрва картинка стремительно наехала на Смоленскую область. Чуть сгорбленный мужчина идет с пакетом из магазина по серому тротуару. Он то и дело оглядывается, будто опасается чего-то.

— Этот придурок прокололся и придется действовать быстрее, — покачал головой Эрв. — По телефону проболтался?

— Да, — кивнул Дан.

— Покажи мне Вадима Туманова! — приказал Эрв.

Картинка отъехала и наехала на Ростовскую область. Белокурый молодой человек разговаривает с кем-то по телефону рядом с Макдоналдсом.

— Если это тот, о ком я думаю… — начал Эрв.

— То нам бесконечно повезло! — закончил Дан. Его глаза в экране загорелись ярким зеленым светом. — Они не смогут ничего с ним сделать, а мы…

— Даже Царь Царей ничего не сможет! Вся их шарага умоется говном!

Эрв резко перевел взгляд на монитор, где спокойно вращается Луна.

— Но нам мало этой удачи, — продолжил Эрв. — Нам всё может обосрать невезение, как когда Виталик проболтался по пьяни про тайгу. Еще год потерпел бы, мы подготовили Туманова, но теперь поздно. Страна Ужасных Монстров в ближайшие пару дней пошлет к нему одного из своих лордов. Нам удача нужна, удача, понимаешь, Дан?! А за удачу у нас кто отвечает?

— Колдуны, — усмехнулся Дан.

— Ручной режим! — рявкнул Эрв и провел ладонью по воздуху. Картинка поплыла туда, куда надо, вскоре показав просто пустое место примерно в семидесяти километрах от Ростова-на-Дону близ станицы Багаевской. — Я знаю, ты спрятался тут, Серый. Я знаю, что твои гномы хотят схватки с Царем Царей и я знаю причину. И ты не сможешь им отказать, Серый. Ты можешь отказать кому угодно, но только не им, Серый. И ты наделишь их удачей. А я ее использую так, как мне надо. Дан?

— Слушаю.

— Пусть Кривоходов расскажет Вадиму про Петровича, пусть тот поедет и поговорит с ним. Пусть покажет это. Пусть им займутся. Ему самому ничего не угрожает, если мы не ошиблись. А, если ошиблись, то и пёс ним, обойдемся. Зато, если не ошиблись… Эх, успеть бы обоих взять в оборот, но не выйдет! Когда будешь уверен, что всё нормально, слей гномов — пусть на них начнется охота. А уж там разберемся, Дан… Вернее — наоборот! Уж там всё так закрутится, что никто не разберется, Дан! Ты же знаешь, Дан, это мое любимое состояние — хаос. В нём я чувствую себя просто прекрасно…

— Только что доложили — рука готова, — перебил Дан.

— Тащи. И вискаря захвати…

 

1

Хорошее утро сегодня! Жарко, но не душно — лето на исходе, наступает бархатный сезон. Сергей вышел на веранду, оглянулся, потянулся, ноздри затрепетали, втягивая ароматы. Цветения никакого нет, но лето само собой умеет пахнуть по-особому. Молодежь сокрушается в последние дни каникул, спрашивая себя, как можно было три месяца так бездарно про…нестись… Сергей никогда не задавался таким вопросом, даже будучи молодым. Вот только, пожалуй, под конец сезона уже хотелось следующего. Летом мечтается, чтобы поскорей спала жара, осенью, чтобы грязь сковало морозом, в конце зимы грезится о буйной зелени весны, а в мае желаешь отогреться летом. И так всю жизнь.

Он спустился по крыльцу, походя погладил собак. Улыбка на его лице слегка прикрывалась двухнедельной щетиной. Сергей надел клетчатые шорты и серую футболку — и то, и это болталось на худом теле. На плече коричневый рюкзак, голову бережет шляпа. Да-да, самая настоящая шляпа с широкими полами и тоже серого цвета. Без шляпы никак нельзя в такую жару, да и не по статусу ему — без шляпы. Дорожка из щебня привела к сарайчику, к стене которого небрежно прислонен велосипед. Отличное время для поездки! Ветра нет, пыли тоже, прохожих мало — жарко все-таки. Можно даже в кафе заехать по пути — пропустить кружку-другую пива, поболтать с официантками… Сергей поглядел на небо. Небольшая тучка скрыла солнце. Он нахмурился. Какая-то ровная тучка — идеально круглая. И опускается к нему очень быстро.

С неба пыхнуло потоком раскаленного воздуха, аж листья с акации посрывало. «Тучка» вблизи выглядела шарообразным клубком тумана, слегка мурлычущим изнутри. Само собой, Сергей прекрасно знал, что никакая эта не тучка. Это — летающая тарелка.

Чего-то сверкнуло, туман в мгновение ока разогнало теплым воздухом, видны два раструба на серебряном металле, что генерировали этот пар. Летающая тарелка на четырех смешных ножках, не очень-то и большая — метра четыре в диаметре. Половина крыши стеклянная, там кабина пилота с сотней кнопок и десятком рычагов. Оперирует всем мужик с довольной, но болезненной рожей. Высокий, крепкий, одет в старые джинсы и клетчатую рубашку, рукава закатаны до локтей, на голове короткий ежик седых волос и защитные очки прикрывают лоб. Лицо неестественно бледное и вообще выглядит мужик нездорово — цветом тела напоминает мертвеца. А синяки под глазами, наверное, сантиметров пять! Вернее — под глазом. Левый — обычный карий глаз, а вокруг второго на глазнице металл, посредине которого алым светом горит стеклянный глаз. Почти как у терминатора. И, кстати, как у терминатора же правая рука — отрезана по самое плечо, вместо нее металлическая культя, точно повторяющая человеческий скелет. За суставы выступают маленькие шарниры, кости — плунжера или штока, или что-то типа цилиндров, жужжат сервоприводы, заставляющие культю двигаться, им подвывают маленькие гидравлические насосы, а на самом плече аккуратная коробочка, скрывающая блок автоматики. Из нее тонкий провод скользит по шее и входит прямиком в седой затылок. Мужчина нажал металлическим пальцем какую-то кнопку на невидимой Сергеем панели, крыша тарелки поднялась, а у нижней части, будто язык, вывалился трап. Каждая ступенька трапа стилизована логотипом Эрва — петлей висельника.

— Привет, Серый! — крикнул мужчина из летающей тарелки слегка хриплым голосом. Он легко спустился по трапу и встал возле калитки. — Защита тут же у тебя какая-то должна быть?

— Привет, Эрв. Ага, — кивнул Сергей. — Вон, видишь, собачки.

Четыре здоровые псины уже подбежали и внимательно наблюдали за незнакомцем позади хозяина. Сергей щелкнул пальцами, и собаки начали расти. В них словно стероидов вкололи или дрожжей!.. Они не просто стали раза в три больше, тела надулись неестественно рельефными мускулами, будто собачки пару лет жрали исключительно белковую смесь и ходили в качалку. Но увеличился и сам скелет, увеличились зубы — стали сантиметров под десять и отчего-то пожелтели. Ну, и глаза — в них явно читался разум, причем, разум злобный.

— Еще проклятья всякие есть тому, кто переступит порог, — сказал Сергей. Собаки позади него угрюмо зарычали.

— В них, типа, демоны? — спросил мужчина, ничуть не удивившись увиденному. — Вы, колдури, любите всюду сажать этих ваших демонов. Можно нанять отличный отряд охраны, поставить камеры, датчики движения, поставить киллботов, в конце концов, — но нет. Вы будете брать долбаных демонов и сажать в долбаных собак. Вы Ленина, наверное, похоронить не можете, потому что там у вас склад этих демонов…

— Ленин там по другой причине. Чего тебе надо, Эрв?

— Мне надо, чтобы вы, долбаные колдури, не лезли в мои дела, а вы туда вскоре залезете, Серый. Вы не знаете, с кем собираетесь воевать, как воевать и даже чем воевать у вас нету. У вас вообще воевалка не выросла, Серый!

— Я не понимаю, о чём ты, — покачал головой Сергей. — Ты сам по себе, Эрв. Всегда был сам по себе, всегда будешь сам по себе. Всегда останешься очень крупной фигурой в этой Вселенной. Возможно, самой крупной, но ты — один. А я нет. И твоя война никогда не завершится победой, потому что Судьба не на твоей стороне!

— Угу, судьба мне эта твоя вскоре понадобится… — пробурчал Эрв.

— Чего?

— Да ничего. Пойми, Серый, ваш долбаный пафос, всякие ваши вероятности и прочая никогда не сработают в этой системе, потому что системы тут больше нет. Это отдельный мир, отдельная книга, отдельная история, в которой всё намешано, Серый. Тут будут колдуны, клоны, демоны, летающие тарелки, атомные и космические войны, телепортации, вампиры, могучее колдунство, путешествие во времени и даже парочка пида#$сов найдется в этом мире. Он отличается от всех других эпох, он, как я: сам по себе — первый, изначальный вариант мира, который еще не испоганили адом и раем. Где нету места чему-то одному, понимаешь, Серый? Тут всё и все смешаны, Серый. И если ты ставишь в таком мире только на везение, только на судьбу, ты не протянешь и трети этой книги, Серый! Тебя размажут с твоими гномами в этой книге, Серый! Эта книга постоянно будет прогрессировать, Серый!

— Книга? Ты безумен, Эрв.

— Я безумен настолько, насколько безумна эта книга, Серый! Это будет даже цикл книг, Серый! Я пока еще не придумал ей название, Серый, но пусть будет пока рабочее название. Назовем ее «Мир», Серый! Хорошее название — почти как «Х*й»! Тоже из трех букв! Потому что тут мы попробуем разобраться, как оно всё устроено в этом «Мире». Показать, что тут всё просто, безумно сложно и разобраться ни у кого не будет никакого шанса, Серый. Тебе нравится? Хотя, плевать, что там тебе нравится! Может, я назову это как-нибудь попроще. Есть еще одно слово из трех букв, которое какбэ напрашивается…

— Ты безумен, Эрв, — повторил Сергей бесстрастно. — Любой, кто не следует своей Судьбе — обречен. И только воистину она способна победить Зло, что царствует в этом мире, Эрв…

— Отлично, Серый! — перебил Эрв. — Ты принял это мое рабочее название, значит, я сделал то, что хотел. Я предупредил тебя, Серый. Я обрисовал тебе всю ситуацию, Серый. Учти и действуй! Не давай матке опускаться, Серый! Попробуй, может, у тебя получится… В любом случае твоя эта «судьба» тут замешана, Серый. Если бы у тебя была возможность заглянуть, что на днях будет показывать на Ютьюбе Вадим Туманов, ты бы сильно удивился, Серый. Потому что твои гномы и вправду начинают свою вечеринку в переломный для нашей войны момент, Серый. Я уже столько лет пытаюсь прижучить этих говнорей из Страны Ужасных Монстров и вот появился шанс! Мне хотелось бы, чтобы ты увидел концовку этой книги, Серый. Поэтому не стой у меня на дороге, Серый.

Эрв развернулся и почти залетел в свою тарелку. Крыша опустилась, трап поднялся, из раструбов повалил облачный дым, заурчал двигатель. Не прошло и тридцати секунд, как перед Сергеем снова шарообразное облако. Пыхнуло горячим воздухом и Эрв унесся ввысь. Мельчайшей точкой он стал секунд за пять, а вот и вообще его нет — только след примятой травы за забором.

— У него на дороге… — пробурчал Сергей.

В рюкзаке зазвонил телефон.

— Да? — спросил Сергей в трубку коротко.

— Нас прижали! — ответили оттуда. Слышно плохо, голос размыт ветром и приглушен ревом двигателя, словно звонивший летит на турбине самолета. Впрочем, с этого звонившего станется.

— Кто прижал? — спросил Сергей.

— Волк. Нас сейчас перехватят. У них тут джипы, вертолеты, ядерные бомбардировщики, а мы посреди поля, разрази меня Дорак!

— Где вы?

— Трасса Волгодонск — Ростов. К тебе ехали…

— Я же предупреждал! — перебил Сергей. — Только где-нибудь!

— Выбора нет! Они нам всю связь обру… Кто это говорит? — спросил вдруг другой голос. Приятный женский, но на лбу Сергея выступила испарина. Он тут же нажал кнопку отбоя, а потом длинные пальцы смяли трубку, будто пластину шоколада. И не подумаешь по этим пальцам, что такие сильные.

Волгодонская трасса, значит. Километров сто пятьдесят отсюда. И их уже прижали. Времени у него минут десять — не больше. Значит, идти через Лимб. Треклятье!

Он быстро-быстро вернулся в дом и уже через минуту по ступеням выстукивали не шлепанцы, а туфли, ноги скрыли джинсы, а поверх футболки накинут плащ. В руке странная полутораметровая палка, исписанная рунами. Сергей прибежал к велосипеду, схватил его и оседлал. Поехал… к закрытым воротам на полном ходу! Казалось, сейчас врежется в них — ворота массивные, кованные! И всего лишь метр оставался переднему колесу велосипеда до них, но всадник и железный конь стали прозрачными, а потом и вовсе исчезли.

Сергей не любил Лимб… да и никто не любил Лимб. Пройти сюда легко, выйти отсюда легко, а вот находиться тут — посложнее. Сергей зажег жезл — эдакие фокусы тут разрешимы. Палка с рунами засияла, разгоняя тени. А их тут очень много. В Лимбе над его домом нависли неестественно низкие облака — такого никогда не увидишь в Мире. Нечто подобное можно увидеть, когда дым от извергающегося вулкана стелится низко-низко, но тут — это именно дождевые тучи всего метрах в пятидесяти от макушки. Пахнет пылью и вовсе не летом. Настроение упало. Всё как обычно.

Переднее колесо велосипеда встретилось-таки с массивными кованными воротами и с легкостью разбило их, словно те сделаны не из железа. Повели себя ворота ровно так, будто были сделаны из железа лет триста назад. Ржавый металл стал слабее пенопласта, даже резиновая покрышка расправилась с ним. Сергей поехал на помощь. Ехать ему долго — сто пятьдесят километров. По пыльным дорогам, минуя пустые города и веси, по асфальту, что рассыпается под колесами в крошку. Но это бы ничего, если б путешествие проходило в одиночестве.

Первую нить Сергей увидел минут через десять. Тучи тут почти всюду, но попался просвет, и Сергей увидел ее. В тусклом небе Лимба словно нарисовали черную линию. Причем рисовали прямо сейчас, и, если начало линии медленно двигалось, окончание кто-то постоянно подтирал ластиком. Сергей не знал, за это местных обитателей прозвали нитями, то ли тут связано как-то с Атропос, так или иначе, первая нить — вот, перед ним в небе. Линия приближалась, вскоре прояснились очертания, да Сергей и так знал, как они выглядят. Вблизи нить имеет в целом человеческие очертания, хотя тут бывает по-разному. Лимб вообще бывает разным. Нить зашла на вираж и устремилась к Сергею, словно истребитель на бреющем полете.

— У-у-у-у-у-у-а-а-а-а-а-у-у-у!!! — верещала она.

— Вау-вау-вау! — передразнил Сергей, выкидывая вперед посох.

Человеческая фигура, летящая к нему, теперь видна совсем отчетливо и вот тут тоже может быть разгадка названия «нить». Она как бы сшита из тончайших черных ниточек. Как будто кто-то взял Тьму, расплел на нитки и соткал страшную, вопящую тварь, что разорвет человека за считанные секунды. Но Сергей был не совсем обычный человек.

Прямо перед ним нить со всего маху врезалась в преграду — словно стеклянную стену перед ней поставили. Призрак взорвался, расплелся на те же ниточки и сразу же сплелся обратно.

— Уа-а-а-а-а!!! — донеслось из распахнутой пасти.

— Уходи, — сказал Сергей, выставляя вперед посох. — Поживы тебе не будет.

Нить злобно поглядела на него и взмыла вертикально вверх. Улетела. Но Сергей понимал, это только короткая передышка. Нити — они как осы. За первой прилетит рой. От одной там или от десятка Сергей как-нибудь отмахается, с сотней будут уже проблемы. А за сотней придет тысяча. И не дай, Темный, они еще притащат местного «руководителя».

Сергей ехал и наблюдал унылый пейзаж. На него уже раз двадцать нападали небольшими группками, но в целом Бог миловал. Вокруг почти так же, как в Мире, только всё постаревшее. Лимб — это былое. То, что прошло. Есть для него всяческие метафоры, но Сергей понимал это так: за живым должно что-то оставаться. И остается мертвое. Время течет — Мир живет, время утекло — остался Лимб. Тут нет и не может родиться ничего нового, тут нет места чуду, нет жизни, кроме вот этих заблудших душ. Нет, есть тут свои обитатели, но очень уж неприятные. Как уже сказано, попасть сюда — пара пустяков, но есть серьезная опасность. Такая нить может не просто тебя убить, а как бы привязаться к тебе. И начнет сосать, сосать, сосать твою жизнь сюда. Опять же, даже таким, как Сергей, опасно тут появляться. Это он сейчас так смело едет и ему сильно не мешают, но, явившись сюда однажды, ты оставляешь след. И по этому следу тебя будут преследовать нити. В Мире ты будешь делать всё то же, что и раньше: ходить на работу, играть с друзьями в футбол, спать в конце концов. Но, только загляни, сюда, а пройти в Лимб моно из любого места, — ты увидишь легионы неупокоенных душ, снующих вокруг. Они будут пытаться до тебя добраться, постараются затащить к себе, будут уговаривать присоединиться. Не многие выдерживают такие испытания. Сергей был из таких немногих.

Тут нет времени, поэтом нельзя сказать, что прошел час или два. Над ним гудит небо — за облаками воют нити. Убери сейчас тучи — там медленно кружат сотни призраков. У нитей есть еще одно очень неприятное качество — они все нытики. Это тоже вариант, почему их так называют — от слова «ныть». Поначалу ты слышишь только этот вой, но потом его тебе словно начинают переводить. У нитей такой отвратительный язык, но самое мерзкое, что ты его вынужден слушать. Нельзя тут заткнуть уши, нити говорят с твоими мыслями:

— А потом она просто бросила меня! Ты понимаешь, эту тварь имели всем подъездом, а я не знал! Она давала за пачку пельменей! Что я мог поделать, что у меня нет столько денег? У меня не было выбора!

— Это так трудно. Ты понимаешь, это очень больно. Они меня никогда не понимали. Хотели, чтобы я шел куда-то учиться, а я просто не хотел уходить. Я не хотел, а меня заставили. И я им назло…

— Двести рублей! Они прислали коллекторов из-за сраных двухсот рублей! И она насела на меня из-за них. Оказалось, сын — нарик. Тырил деньги из моей кубышки. Я туда — а там хрен! Что мне еще оставалось делать?

— Он меня не любил? Я любила его, я готова была делать ему всё, что он хотел! А он меня не любил! Так и сказал, что, ты, мол, не в моем вкусе! После полугода отношений! Я ради него освоила «проглота», а он мне такое в лицо!

И таких историй было очень много. Тысячи, наверное, потому что каждая нить готова рассказывать свою историю вечно. Она доходит до конца и начинает заново. А конец у всех один. Все приходят к нему по-разному, но в итоге — самоубийство. Страшный грех, который ставит крест на любом посмертии. Не будет тебе ни Рая, ни Ада, ни перерождения. Ты останешься в Лимбе, пока не найдется тот, кто тебя от начала и до конца не выслушает. По крайней мере, так считается. Что можно как-то и отсюда достать нить, но Сергей таких случаев не знал. Да и не хотел знать. Пройдут годы, прежде чем он рискнет заглянуть сюда снова.

Его начали атаковать активнее. Уже целые косяки, гудящие страшными историями, набрасывались на Сергея и расшибались о невидимую стену. Каждый раз его посох вспыхивал и возвращался к ровному сиянию. Но каждый раз это ровное сияние едва-едва тускнело. Впрочем, это неважно. Он уже на месте.

* * *

Конец августа уже, а всё одно жарко. Тем более на дороге — асфальт набирает тепла также охотно, как отдает обратно. Но современное авто плюет на жару, у каждого под капотом по кондиционеру. На трассе жальче всего бывает дальнобоев, что перевозят зерно на старых «ЗИЛах» и «Камазах». Перегруженные, они едут едва-едва шестьдесят километров в час, в кабинах у них маленькие вентиляторы обдувают толстых потеющих водителей. Тут ни о каких кондиционерах речи нет. Да и жалко их только издали. А вот если сам едешь по трассе — готов обвешать дальнобойщиков всеми возможными «платонами», лишь бы не затрудняли движуху. А ведь нет более наглой и противной категории рабочих, чем профессиональные водители. Это уяснит всякий, кто проедет по южным трассам в конце лета.

Но сегодня машин нет. Сто километров трассы перекрыли наглухо. Образовались километровые пробки, те самые наглые дальнобойщики вылезали и шли ругаться с, как они думали, ментами, но пыл их быстренько уходил, когда они видели, кто перерезал дорогу. Военные. Танками. С двух сторон участок в сто километров обложили танками, а над трассой летают военные вертолеты. Еще выше, в небесах, носятся истребители и даже парочка стратегических бомбардировщиков мерно гудят над головами разгневанных водителей. И всё, чтобы поймать кое-кого.

— Господа водители, проявляйте терпение! — говорит спокойный голос в мегафон. Понятно по такому голосу сразу, что военный. — В районе идет антитеррористическая операция! Наши военные силы ведут преследование агентов ИГИЛ (запр. В РФ)!

Дальнобои важно переговариваются. Ага, да, ИГИЛ, тогда понятно. И вообще Путин молодец! Другие возражают: молодец-де, да только за один грин сейчас дают уже под семьдесят деревянных. Водители завязывают спор — программа Соловьева позавидует. Как всегда, находится тут и свой Жириновский.

А погоня, меж тем, действительно ведется.

Жара, ясная солнечная погода, птички поют и ревут мощнейшие двигатели. Тринадцать «Харлей-Дэвидсонов» несутся по трассе Волгодонск — Ростов-на-Дону со скоростью двести пятьдесят километров в час. В принципе, ехать можно — ни встречных, ни попутных машин нет. Если б не погоня.

250 км. в час — это много? Ха, а сколько летит истребитель Су-35? Который на бреющем полёте заходит в вираж… и опасливо облетает мотоциклистов за несколько километров? Очень быстро летит, но уже три таких отлетались — их останки дымятся посреди поля позади. У каждого мотоциклиста за спиной ручные ракетницы с самонаводящимися ракетами класса земля-воздух. Ракеты совсем непростые, как непростые мотоциклисты. Тринадцать байков — тринадцать бородатых байкеров. Кожа, косухи, татуировки, темные очки, оружие — самые настоящие разбойники двадцать первого века. Оружия особенно много — обвешаны всем, чем ни попадя, от гранат, до мечей, секир и кинжалов. Едут ровным рядом, но лица неспокойны. Понимают, их пока еще не уничтожили, потому как хотят взять в плен. Те же истребители летают рядом, но ни один не пальнул ничем серьезным. А позади — команда по пленению. Догоняет.

Истребители, танки, БМП, вертолеты — это всё местное, русское, это бородачи уже видели. Угрожающе, конечно, но опасность исходит от агрегатов, произведенных не в этой стране. И вообще вряд ли в какой-либо стране произведенных. Четверть тысячи километров в час для преследователей — пустяки. Десять мотоциклов и три легковые машины неслись гораздо быстрей, они выехали из Волгодонска на час позже байкеров и как раз догоняли. Это им расчистили дорогу, это ради них подняли по тревоги все воинские части и отделения полиции в области, это их сопровождали самолеты и вертолеты — страховали. Чтобы поймать тринадцать негодников — потомков Дурака.

Красивы «Харлеи», очень красивы — ничего не сказать. Хромом блестят, из выхлопной трубы рёв, будто мамонту прищемили яйца. Скорость такая, что звук остается позади ездока, они лучше слышны преследовавшим, нежели самим наездникам. А вот эти как раз едут тихо. Да так тихо, что поначалу вообще ничего неясно — два джипа, десяток мотоциклистов, один лимузин, идут явно быстрее двухсот пятидесяти километров в час, потому что догоняют, но звука работающих двигателей нет, да и дыма из выхлопных труб нет. И самих труб нет. Только дорогая резина едва шелестит по дороге и легкое урчание из-под капота. Такое тру-лю-лю-лю-лю — эдак мурлычет новейший электродвигатель. На всей технике преследователей красуется уже сама по себе дорогущая буква «Т», отлитая из чистого золота. «Тесла Моторс». Вся техника электрическая, сделана эксклюзивно на заказ с использованием таких технологий, которые на рынке не появятся еще лет тридцать. И хорошо идут, детеныши Теслы! Гораздо бодрее жрущих бензин «Харлеев».

Догоняющие выстроились в шеренгу: первыми идут мотоциклы, потом два джипа, замыкает лимузин. В отличие от хрома, натуральной кожи и металла, что украшает «Харлеи», мотоциклы преследовавших — из пластика процентов на восемьдесят. Раскрашены любопытно — под волков. Текстура краски напоминает волчью шерсть черно-серого цвета, над фарой два глаза, а передний подкрылок венчает пасть с длинными зубами. Ровно в той же манере разрисованы и джипы, только шерсть белая — имитирующая полярного волка. На крышах джипов ракетницы, кузов тоже больше из пластика, чем металла, по капоту скалится великолепно нарисованная волчья морда. Ну, а вот лимузин вообще произведение искусства. Он серый, но волчья шерсть тут настолько натуральна, всякую шерстинку различить можно! На дисках крутятся когти, по капоту волчья пасть в весь размер. Шильдик «Теслы» изменен — по верхней планке литеры «Т» бежит волк, над ним две буквы «GW». На правом крыле маленькими буквами по-русски выведено: укушу за бочок.

«Теслы» почти догнали «Харлеев», но под конец слегка притормозили — не доехали метров сто, снизили скорость и сели на хвост. Продолжалось так где-то минуту, а потом у каждого байкера на «Харлее» зазвонил мобильник — одновременно. И все они практически одновременно ответили.

— С вами говорит Серый Волк, — сказали в трубках. — Сейчас же останавливайтесь и сдавайтесь, потомки Дурака. Вам не победить, хоть жизнь сохраните…

— Пошел на х?й! — хором ответили Серому Волку, и тринадцать мобильников полетели на автостраду.

Мужчина, ехавший в лимузине, слегка поморщился и сложил «раскладушку» мобильника. Он усмехнулся, демонстрируя парочке девиц слегка заостренные зубы — ему их специально сточил дантист.

— Будь по-вашему, поросятки, — сказал Серый Волк. Палец с длинным ногтем нажал кнопку на подлокотнике, маленький экран высветил изображение мужчины в мотоциклетном шлеме. — Начинайте. Постарайтесь хоть кого-то взять живым.

Пятерка мотоциклистов кивнула шлемами, пять правых кистей провернули акселератор. «Теслы» пошли на перехват.

И тут же открыли огонь бородатые. У всех в кобуре внушительного размера пистолет, у парочки нашелся пулемет. Не говоря уж о ракетницах, но тут ничего это не работало. Ракетницы даже не попытались использовать, и так понятно, вся электроника, а в ракетницах ее немало, отрубилась. В сотне километров над ними повис спутник Российских войск радиоэлектронной борьбы — сразу после того, как байкеры выбросили свои телефоны, спутник накрыл территорию на насколько километров вокруг. Ничего электронного, что могло бы сработать, больше не работало. К тому еще все тут получали приличную дозу радиации. Естественно, на «Тесл» это не распространялось — у них самые современные экраны. Поэтому у бородачей только одна надежда — на старый добрый огнестрел.

Десятки свинцовых пуль встретились с мотоциклистами и их машинами — естественно, никакого результата. Бронированы, словно древние крестоносцы, но не в металле, а в армированной кевларом пластмассе. Даже шины у них не надувные, а специальное сплетение резиновых жгутов, плюс еще слой титановой оболочки, тончайший, но невероятно прочный. И пушки у водителей «Тесл» оказались повнушительней и современней. Специально экранированные от сил радиоэлектронной борьбы, помповые пистолеты особо убойной мощности. Внешне похожи на эдакие обрезы: внутри маленький электрический компрессор, питающийся от сверхъемкого аккумулятора. Компрессор накачивает давление, в тысячу раз превосходящее то, что образуется при возгорании пороха в гильзе патрона. Титановая пуля, выпущенная под таким давлением, способна прошить металлическую стену толщиной в метр. Достаточно просто попасть в любой из «Харлеев» — и всё.

Что-то мелькнуло на обочине всего на секунду. И убегающим, и преследующим показалось, они проехали мимо странного велосипедиста в широкополой шляпе и с палкой в руке. Ну, показалось и показалось, погоня продолжилась.

Первым заподозрил неладное командир отряда мотоциклистов. Он и еще четверо подъехали на прицельное расстояние, по броне застучали пули, всё как и ожидалось. Он прицелился в крайнего левого байкера — прихлопнуть пока одного, авось, сговорчивее станут. Палец нажал на спуск, и ничего не произошло. Вернее, на «умном» оружии загорелась лампочка ошибки — клапан из ресивера заклинило. По внутренней связи он попытался было связаться с соседним мотоциклистом, но проклятый спутник создавал помехи даже им. Тогда он жестами начал показывать соседу, чтобы тот выстрелил, даже выкинул бесполезную пушку, пытаясь объяснить, но тут соседа прикончили. Как ни хороша их броня, всегда есть маленькие сочленения, чтобы суставы поворачивались. Там зазор всего в несколько миллиметров, но этого хватило пуле прошить шею одному из «волков». А следом командиру отрезало голову.

Серый Волк глядел на погоню по экрану со спутника. Только на его машине антенна и приемник/передатчик такой мощности, что глушилки ему нипочем. И вот сперва одного из его людей пристрелили, а на пути второго что-то такое мигнуло и снова исчезло, только вот голова в шлеме упала, а мотоцикл еще какое-то время ехал. Тут же мигнуло рядом с третьим из выдвинувшейся пятерки — и тот тоже остался без головы. Еще пара секунд — не стало четвертого. Пятый даже не успел ничего понять, как три мотоцикла с «всадниками без головы» врезались в него, повалили и разлетелись с дороги, освобождая ее преследовавшим.

— Отмотать и проиграть медленно! — взревел Волк. Компьютер ответил ему приятным женским голосом:

— Как прикажете, Серый Волк.

Девушки на соседнем диване сжались, они поняли, их «френд» в бешенстве.

Байкеры и не думали останавливаться или удивляться, они гнали к заставе, что стремительно приближалась — всего тридцать километров и можно будет как-то скрыться в пробке, да там по ним и не посмеют шарахнуть, допустим, ракетой. Наверное. И только у Толика под длинными усами играла улыбка. Он понял — им пришли на помощь.

Пока Серый Волк рассматривал, как всего на секунду прямо из воздуха рядом с его людьми появляется какой-то клоун на велосипеде и длинным мечом отрезает им головы, этот клоун успел прикончить еще троих.

— Стоять, всем стоять!!! — взревел Волк. Его чуть не вкинуло на кресло к водителю, но он успел схватиться за ремень безопасности. Лимузин, джипы и мотоциклисты остановились. — Соедини меня с Страной Ужасных Монстров!

— Слушаюсь, — ответил компьютер. Тут же экран почернел — какое-то темное пространство и смутные тени на заднем плане, почему-то вызывающие на душе беспокойство. Девушки окончательно вжались в диван, обняли друг друга и задрожали.

— У меня беда! — прокричал Серый Волк в экран. — Кто-то из Лимба мерцает и мочит моих волчат! Свяжитесь с Чаком Весельчаком, пускай поможет мне! Прошу-у-у-у!

На экране что-то булькнуло и вызов прервался. У Сергея появились проблемы. А Серый Волк продолжил рычать команды в экран.

— Отключить этот ёб@#ый спутник! Передай всем пилотам: пусть стирают ублюдков с лица Земли!

Каким-то образом компьютер понял, к кому были адресованы эти команды, тут же на экране появилось лицо мужчины из соседнего джипа:

— Шеф, тогда нам, может, того — на безопасное расстояние?

— Продолжать погоню, — сказал Волк невозмутимо.

— Так нас сейчас заодно с ними напалмом пожгут…

— Да сейчас прям, — ответил Волк презрительно. — Сейчас эту мразь выдавят из Лимба, и он нам тут устроит тартарарам! Всем приготовить колющее и режущее оружие — колдуна не застрелишь…

* * *

Сергею приходилось довольно трудно и так — нитей вокруг собралось не меньше тысячи, теперь они накатывали волнами, расшибаясь о невидимую стену со стонами и причитаниями. Если физически Сергею ничего пока не угрожало, целая тысяча нитей царапала сознание очень сильно. В голове постоянно ныли голоса, оправдывающиеся перед кем-то за свою смерть, кто-то наоборот гордился, кто-то был попросту сумасшедшим при жизни, все были разными, все были похожими, все расцарапывали Сергею мозг.

Он на пару минут вынырнул из Лимба, и тут же навалилось облегчение. Он понял, какой атаке подвергалось его сознание, но штурм еще не закончен. Пока он стоит на этом месте в Мире, там, в Лимбе, на этом же месте витают сотни нитей. Они не могут достать его своими когтями, не смогут разорвать и съесть, но могут дотянуться до мыслей, притащить безумия и заставить присоединиться. Придется делать барьеры, проводить ритуалы, обращаться за помощью, но это всё потом, потому что сейчас ему предстоит вернуться обратно.

Посреди степь разрезает дорога, по ней мчатся его друзья. А за ними гонятся враги. Естественно, на велике их не догнать. Сергей вздохнул и нырнул в Лимб.

И тут же на него набросились. У тварей почти получилось, посох загорелся так, что ладонь зажгло, но успел поставить щит. Нити отпрянули, снова мысли наполнились их нытьем, Сергей покрутил педали далее.

Погоня была утомляющей. Он чувствовал врагов, понимал, где они и когда надо вынырнуть из Лимба, но те-то ехали со скоростью под триста км. в час! Приходилось это расстояние преодолевать и благодарить Светлого, что в Лимбе ничто не способно пробить колесо велосипеда — пешком пришлось бы тяжелее. Так или иначе, он приехал туда, куда надо — если сейчас вынырнуть, окажется на обочине и осмотрится. Надо прикинуть, не нужна ли помощь его друзьям. Но тут уж надо быстро.

Словно дельфин, он вынырнул из пучин безумия Лимба и вернулся обратно. Пара секунд, но хватило, чтобы поставить защиту на друзей — теперь тех не так просто будет пристрелить из новомодных револьверов волчат. Да-да, Сергей узнал их — Серый Волк и его команда. Нижайшие слуги Царю Царей. Быстрые, выдрессированные и даже для Сергея опасные. Но только не в Лимбе. Пришлось проехать еще с километр, лениво отбиваясь от нитей, а потом Сергей взял посох и разделил на две части. В одной руке продолжали гореть оберегающим огнем ножны, в другой сверкал угрожающе меч. Нити, увидев оружие, посторонились. Даже им, совершенно бессмертным, не понравился этот меч.

А дальше — дело техники. Надо лишь как бы встать на ментальные цыпочки, чуть-чуть выйти из Лимба — на самую его границу. Тут можно увидеть и мельтешение уже двух тысяч нитей, но и видны смутные, едва двигающиеся тени. Это уже живые. Это — Мир. Притаившись на границе, Сергей подождал, пока байкеры проедут, а потом пристроился чуть впереди самого крайнего из волчат. Рука с мечом поднялась на уровень его шеи. Осталось только вынырнуть буквально на секундочку. Он почувствовал легкий удар по мечу — но именно что легчайший. Кромка там заточена до микронов. И голова первого волчонка упала с плеч — он сам себя разрезал. Потом пришлось снова уходить глубоко в Лимб и нагонять преследователей — для них-то прошли секунды, а для него…

Этот момент академически очень интересен. Лимб — это прошлое. Былое, как выражаются собратья Сергея. А Мир — это настоящее. То, что есть. И вот это настоящее как бы всё время движется, а Лимб — он типа сзади. Нельзя полностью остановить течение Мира и остаться в Лимбе в едином моменте. Но и более того, есть еще Река — само время. И вот эта Река, это время, оно в Мире течет, а в Лимбе нет. Однако, если ты высунулся в Мир, ты, можно сказать, зачерпнул водицы и принес ее в Лимб. Поэтому, единожды войдя в Лимб, можно по меркам Мира пройти тысячу километров, потрать несколько месяцев, а Мир убежит за это время всего на несколько минут. Но, стоит тебе вынырнуть из Лимба, ты прихватишь немного времени с собой, и как бы замедлишься. Поэтому Сергей не убил всех за одну секунду — ему пришлось подождать некоторое время. Этим воспользовался Серый Волк, чтобы позвать на помощь.

Расправившись с пятью первыми мотоциклистами, Сергей принялся за остальных. Трое умерли от его меча, когда, нырнув в Лимб, он увидел ЭТО. Тут же на шляпе появилось пятно от выступившего пота, хотя до этого он километров сто пятьдесят отмахал на велосипеде и шляпа осталась сухой. Две тысячи нитей его преследовали?! А не хочешь миллион нитей?!

Облако, туча, что-то такое, будто взорвали ядерный заряд, и к тебе приближается… Тьма. Армия! Легионы легионов нитей! Призраков, кои собрались вместе, а вернее, коих вместе собрал. Местный правитель. Один из немногих. Некто Чак, которого почему-то прозвали Весельчаком. Сергей уже с ним встречался и о очень желал бы, чтобы то было в первый и последний раз.

— Привет, Серый! — донеслось до мыслей полный безумия рев. — Ты какой-то переспелый!

«Сейчас достанет своими стихами», — подумал Сергей и попытался выйти из Лимба. Как он и ожидал — так просто не получилось. Вокруг него повис настоящий купол из миллионов нитей. Души самоубийц в таких количествах могут удержать даже его. Нет, он мог, конечно, вырваться, но пришлось бы отдать процентов пятьдесят сил, а там ему еще предстоит сражаться. Нужно попытаться договориться.

Чак Весельчак прилетел очень быстро. Только-только Сергей почувствовал его присутствие, как вот тот и на месте. Чак не был нитью, но летать умел не хуже них. С виду похож на человека, только одет в старые лохмотья и воняет от него помойкой. Больше всего Чак напоминал какого-то бомжа. Одежда либо в крупных латках, либо просто дыры, ботинки просят каши, на голове шляпа… где-то процентов семьдесят шляпы. Сам седой, волосы клочками, тут коротко пострижен, тут прядь длиной до пояса. Будто пьяный рок-музыкант, решивший сам себя постричь. Глаза тускловатые и очень маленькие — даже меньше поросячьих. Не разберешь, какого цвета, прячутся в тенях от надбровных дуг. Лоб высокий, нос длинный. Ногти желтые и тоже длинные. Улыбается, почесывает бородку.

— Здравствуй, Чак Весельчак! — поклонился Сергей.

— В гости приходят с подарком, чтобы уйти не огарком, — ответил Чак весело. Он всегда так говорил: очень плохими стихами. — Знает ведь всяк, кто кишками швыряться мастак? Чак! Чак Весельчак!

— Я всегда с удовольствием выкажу уважению правителю Лимба, — еще раз поклонился Сергей. — Что желаешь, я всё исполню, только отпусти меня.

— Сильный же вероятностей повелитель ведь, так чего унижается, будто из мема медведь? — сказал Чак задумчиво. — Видимо, силы бережет. Думает, Чак его не поймет. Но Чака попросил очень серьезный персон. Говорит, ему мешает этот патиссон! Лимб закрой перед ним поскорей, чтобы не отвлекал он больше уважаемых людей!

Сергей вздохнул. И шандарахнул.

До этого он силы очень даже берёг — понимал, в Мире они могут пригодиться в любой момент в полном объеме. Противник ужасен и, если честно, Сергея спасает лишь то, что потомков Дорака не воспринимают сильно всерьез. Послали за ними обычного наемника — Серого Волка. Он, конечно, крутой, но не для Сергея. Вот Чак — это да. Этот серьезный и одолеть его на своей территории невозможно. Зато можно удрать. А если бы за праправнуками Дорака гнались ребята постарше… Например, какой-нибудь лорд или того гляди — кназ. Вот тут шансов не было бы уже у Сергея.

Ладно. Одно ясно — с Чаком не договоришься. Можно было бы, но тот, видимо, сам не хочет сориться с Царем Царей. Да вообще нет такого существа, которое хотело бы сориться с Царем Царей! Разве что, Эрв. Поэтому уходить придется силой.

Сергей зажег и посох, и меч — те заполыхали зеленым огнем. Чак отлетел метров на двадцать, нити ничуть не возмутились, так и образуют купол тьмы вокруг Сергея. Ну, ничего, порвем. И Сергей взлетел — в Лимбе такие фокусы работают. Но цена им…

Он сразу почувствовал, как силы его утекают стремительно. Тут, в Лимбе, негде брать силу, поэтому рассчитывать можно только на внутренний ресурс. А он, пусть и объемен, но небезграничен.

Сергей выкинул руку с мечом вперед, из того по куполу ударила зеленая молния. Призраков разметало, образовалась уродская дыра, которая, впрочем, почти сразу начала затягиваться. Но этого вполне хватит. Чародей выскочил из Лимба с нехорошим предчувствием. Теперь, увы, не спрячешься сюда обратно. При переходе его схватят и разорвут на части, даже, может быть, сделают нитью или Чак обзаведется еще одним уродливым безвольным послушником. И это надолго. Лет десять теперь Лимб закрыт для Сергея, лет десять там его будет поджидать этот бесчисленный легион, и лет десять придется бороться с их зовом ему. Да не очень-то и хотелось. Вот велосипед только пришлось бросить — жалко.

Для жителей Мира, Сергей просто появился в небе — метрах в двадцати над землей. И начал падать. Мир — это вам не Лимб. Тут на всё есть закон и тут течет Река-Время. Она дает силы, утоляет жажду, дарует жизни и одновременно медленно подтачивает. Сергей улыбнулся — после Лимба в Мире удивительно хорошо. Он потянул к себе вероятности, окунулся в малО. Да, здесь его тоже может подкараулить смерть, но умереть в Мире — означает продолжить Путь. Мир — это хорошая перспектива.

Эти мысли пришли в чело чародея не просто так. Он чувствовал, из того места, откуда он только что ушел, за него пытаются зацепиться. Заползти под разум и внести противные мысли о бессмысленности бытия, о его чуждости, о вечном человеческом унынии. Он слышал зов нитей, но было это недолго. Хватило нескольких секунд, чтобы окружить себя защитой — хорошим настроением. И пусть сейчас ему предстоит бой насмерть — это не повод отчаиваться.

Он мягко приземлился, будто спрыгнул с невысокого табурета. В поле пахло осенью и бензиновым выхлопом. С синего-синего неба на Сергея летели сразу три истребителя, а летчики уже нажимали кнопку, что запускает ракеты. Глупцы.

Чародей напрягся, но не очень сильно. Рушить придуманные человечеством механизмы для него — пара пустяков. Ведь есть такая жирная вероятность, что они просто сломаются. А раз есть, так легко ей воспользоваться. У левого самолета отказал один двигатель, второй так и не выпустил ракеты, а третий выстрелил, но подбил второго. И тридцати секунд не прошло, а истребители вышли из строя. Настроение еще улучшилось, Сергей полностью перестал слышать зов нитей.

Он окинул пространство вокруг Знанием. Праправнуки Дорака благополучно отрываются, их бросили, Серый Волк решил заняться непосредственно Сергеем. Интересно, как это он сделает? Сергей улыбался и даже напел веселую песенку, пока Знание не показало — как.

Высоко в небе гудит стратегический ядерный бомбардировщик-ракетоносец ВКС РФ — Ту-95. Старый, советский, где-то даже морально устаревший, но очень надежный. И сейчас он выпустил по Сергею свою ядерную ракету. Но сделал это довольно необычно — ее просто скинули вниз, даже двигатель не запустили. Она упала и полетела в район, где сейчас чародей. Упадет даже в паре километров — всё равно всех уничтожит. И главное — ее никак никуда не свернешь. Сработает она от удара о землю, а вот куда-то перенаправить ее — таких вероятностей нет.

Сергей посмотрел на дорогу — она метрах в двадцати. Там два мотоцикла, два джипа и один лимузин. Все пассажиры покинули транспортные средства, стоят поджидают. А вон и Серый Волк — его чародей уже раньше видел. Стоит с самым настоящим мечом. В горле у Сергея пересохло. Как бы ни показалось странно, именно меч — лучшее оружие против колдунов. А еще лучше — забить колдуна до смерти поленом или закидать камнями. Люди Волка как раз поигрывают в руках монтировками, подбрасывают найденные у дороги голыши. Чем проще оружие, тем меньше вероятность, что повезет колдуну, и оружие не сработает. Вот, что атомная бомба не сработает, вероятность есть. Мельчайшая, но есть. И Сергей ей воспользуется.

Их расчет понятен — сейчас Сергей будет занят ракетой, не сможет колдовать по-крупному, а в это время ублюдки могут его и ногами запинать. Но, ладно, посмотрим. Он обратился к вероятностям, которые у него есть. Ракета может запустить двигатель и улететь куда-то на безопасное расстояние? Нет, не может — с нее предварительно слили топливо. Она может не взорваться? Нет, не может. Все предохранительные системы отключены. А, впрочем, вон там вдалеке ма-алюсенькая вероятность есть. Но такая крошечная, что уйдут все, абсолютно все силы, чтобы сработало. И придется начинать уже сейчас, нет времени сперва расправиться с выродками, а потом обезвредить бомбу. Сергей вздохнул.

Сергей потянул на себя вероятности и Серый Волк тут же начал действовать. Чутье у него изрядное, но любому понятно, когда колдун начинает ворожбу. Он тянет на себя удачу, счастливые случаи, судьбу — колдун питается всем этим. И, когда колдовство особенно мощное, вокруг всё начинает терять краски. Мир становится тусклым, на душе скребутся кошки, наваливает депрессия. Потому что мир без счастливого случая, пожранного колдуном, и есть серый с тусклым. Их всего десяток набрался — выживших из его людей, этого вполне должно хватить. Если они завалят колдуна, награда их ждет куда выше, чем за тринадцать обезумевших потомков Дурака.

Толпа «волчат» ринулась к Сергею, сверху падала атомная бомба, но колдуна это особенно не удивляло, а вот пиликанье телефона в кармане — удивило очень. Сотовая связь полностью контролируется Страной Ужасных Монстров, есть единицы тех, кто может прорваться в эту сеть нелегально. И с одним таким он недавно разговаривал — по времени Мира и полчаса не прошло. Сергей нервно вырвал трубку вместе с карманом джинсов и нажал «ответ».

— Эрв, помогай! — рявкнул в трубку Сергей.

— Я не тебе Эрв, блджад! Я твой ёба*ый бог из машины! Я твой, бл+дь, рояль в кустах! Ах-ха-ха-ха-ха!!!

Небольшое облачко, до которого никто и внимания обратить не вздумал бы, вдруг удивительно шустро двинулось к летящей до земли ракете. Ветром кусками сдувало туман, летающая тарелка с изображением висельника на серебряном брюхе в мгновение ока повисла рядом с падающей ракетой. И ракета тоже повисла, будто ее невидимой рукой схватили. Крыша тарелки отъехала, из нее вылез Эрв в скафандре, прикрепил какой-то приборчик к корпусу ракеты, нажал кнопку на панели и его корабль словно раскрылся — дно уехало бока тоже разложились, плоская посудина приобрела форму шара. А потом аккуратно как бы наехала на ракету, будто Пакман ее проглотив.

— С этими сам справишься, — услышал Сергей в трубке. И улыбнулся. Справится. Других атомных бомб у них в загашнике нет, ближайший бомбардировщик подлетит минут через пятнадцать.

— Справлюсь. Спасибо, Мертвый бог.

— «Спасибо» на х!й не натянешь, Серый. Береги себя, Серый.

В трубке раздались гудки, летающий шар снова трансформировался в тарелку, окружил себя облаком и унесся куда-то на север.

Серый Волк на бегу понял, что ему конец. Он остановился, бросил меч и достал пистолет. Все, абсолютно все девять «волчат», бежавшие к Сергею с монтировками и камнями, поскользнулись. Очень неудачно поскользнулись — потому что на траву упало восемь трупов и один полутруп. Заготовленные для колдуна камни и палки во время падения по «несчастному» случаю ударили троим по вискам, у двоих случился сердечный приступ, трое при падении свернули себе шею, и только один «везунчик» подавился собственным языком и перебил позвоночник. Сейчас он молча умирал на траве, даже не корчился, потому что не мог — всё тело его парализовало. Сдохнет через пару минут.

Сергей подходил к Серому Волку с улыбкой на лице. Тот стоял с пистолетом в руке и спокойно поджидал колдуна.

— Сначала я планировал это для тебя, — сказал Сергей, указав пальцем на умирающего «волчонка». — Но ты умрешь страшнее.

— Х%й тебе, — ответил Волк беззлобно. И пустил пулю себе в висок. Попытался пустить. Послышалась осечка, потом курок вообще заклинило.

— Не получится, — сказал Сергей, растягивая улыбку до ушей.

— Ну ладно, — пожал плечами Волк. И воткнул себе в глаз нож-бабочку.

Улыбка сошла с лица Сергея. Труп Волка упал на траву к его ногам. Колдун плюнул ему в лицо и пошел к дороге. Тринадцать байкеров в этот момент благополучно добрались до заставы, пробили ее и смешались с толпой в пробке. Им очень «повезло».

 

2

Виталий проснулся очень рано — часы с фосфорным напылением на цифрах показали ровно четыре ноль-ноль. Его разбудил кошмар. Этот сон преследовал его довольно давно, он уже привык к нему и, проснувшись, тут же забывался сном опять. Но не сегодня. Вот уже полчаса пронеслись, а сон не идет. Виталий, впрочем, привык и к этому. С возрастом не получается напитаться сном, как в молодости. Восемнадцатилетний Виталий спокойно мог спать десять часов, пятидесятилетний редко домучивал семь.

Стопы нащупали тапочки, Виталий не стал включать свет — в комнате и без настенного бра светло. Легкая тревога заползла под пижаму, кожа покрылась мурашками. Шторы большого окна распахнуты, за стеклами, поливая зеленые деревья ласковым светом, висит Луна. Возможно, потому что она низко к горизонту, Луна кажется больше. Или не кажется. Виталий мог поклясться, такой большой Луны он не видел никогда. Она не полная, где-то две трети диска. Светит. И немного тревожит.

Он встал и подошел к окну. В мозгу всплыли детали кошмара. Огромная воронка в земле, источающая жар. Летающие над ней туши быков, медленно превращающиеся в пепел. Манящий аромат жареного мяса — на всю жизнь он запомнил тот запах. Запах и вкус слюны с кровью, что выделяется поперек желания. Но еще Виталий никогда не забудет и страх, которым веяло от красного диска посредине бескрайней тайги. Ведь только Кирюха тогда сумел преодолеть страх и поползти дальше.

Он встряхнул головой, отбрасывая воспоминания. Надо чаю заварить. Кисть с силой щелкнула по выключателю, лунный свет отступил из помещения, его прогнало сияния лампы накаливания. Виталий поставил чайник, вскрыл пачку с чаем, пакетик уютно лег в чашку. Чайник зашипел.

Виталий вздрогнул. Кухня однокомнатной квартиры близко к прихожей, старая деревянная дверь в кожаной обивке совсем не изолирует звуки с лестничной клетки. Из-за двери отчетливо послышались шаги. Стук туфель о ступени. Второй этаж, пятьдесят восемь ступеней. Несколько капель пота проступило на лбу. «Ко мне», — подумалось почему-то. Хотя, с чего бы это? Почти пять утра, рабочий день, почему именно к нему? И, тем не менее, под аккомпанемент шипения чайника, утреннюю тишину резко прервал звонок в дверь. И, словно контрольные выстрелы, три удара по кожаной обивке двери.

— Виталий Владиславович! — послышался из-за двери мужской голос. Виталию показалось, он где-то уже слышал этот голос, но только вот где?

— Да-да, — отозвался Виталий и подошел к двери.

— Откройте, ФСБ, — сказали снаружи.

Виталий посмотрел в глазок, на лестничной клетке невысокий мужчина протягивал к глазку удостоверение. Он не смог прочесть имя и фамилию — зрение уже не то — зато звание прочел: полковник.

Под пижамой по телу снова пробежали мурашки, но пальцы, повинуясь даже не Виталию, а как-то сами, отперли дверь.

За порогом невысокий мужчина в сером костюме. Лет, наверное, шестидесяти, аккуратно пострижен, волосы зачесаны налево. Пара залысин, лоб высокий. Морщины слегка бередят лицо, удивительно голубые глаза смотрят весело. Рот улыбается, белые зубы блестят. Хоть и стар, а сбит крепко. Не сильно широкоплечий, но движения плавные и слегка разболтанные. Умелому наблюдателю сразу виден спортсмен. Странно, Виталию опять показалось, будто он его где-то видел. И даже усомнился, не одноклассник ли это его, которого давно забыл?

Человек еще пару секунд держал удостоверение перед глазами Виталия, а потом убрал. Но улыбаться не перестал, да и ледяные синие глаза продолжают блестеть озорством, будто пьяные.

— Виталий Владиславович Белых? — спросил полковник ФСБ.

— Да, — ответил Виталий робко.

— Отлично, — улыбка гостя стала еще шире.

А потом он как-то дернулся и… начал уменьшаться в размерах. Да не он сам, а и дверной косяк! Следом пришла резкая боль в груди, а затем и в пояснице. Картинка перед глазами сменилась — теперь виден потолок кухни. Послышался свист — чайник закипел. Только теперь Виталий понял — его ударили в грудь. Да так ударили, что он пролетел метра четыре от двери до кухни, ударился в кухонный стол и рухнул на пол.

В шею кольнуло, он едва успел повернуть голову — сухая кисть с крупными пальцами, те сжимают пустой шприц. По телу растекся свинец. Мозг мгновенно впал в панику, потому что у него отняли подчиненного — тело Сергея обездвижелось.

Полковник спокойно прошествовал в прихожую и закрыл дверь. Он развернулся и, не торопясь, вернулся на кухню. Зрение Виталия вдруг обострилось, он отчетливо увидел: полковник продолжает улыбаться. И также, весело улыбаясь, невысокий старичок взял Виталия за пижаму и одной рукой поднял, приводя в вертикальное положение. Виталий не может пошевелиться, но чувствует, как волосы сами встают дыбом. Его поднял, будто не человек, а манипулятор. Будто не здоровый мужик Виталий, раза в полтора больше полковника, а кукла, набитая ватой!

Железная, даже каменная хватка продолжает держать Виталия. Ноги его не держат тела, хотя пола касаются, он скорее висит в руке страшного незнакомца. Тот улыбается, а потом — словно маску сняли. Обычное спокойное лицо некогда красивого, по всей видимости, мужчины. Голубые глаза смотрят изучающе.

— Не бойтесь, — сказал полковник. — Сейчас я сделаю вам еще один укол и ступор начнет медленно отходить. Первыми вернутся голосовые связки, потом пальцы отойдут. Часа через четыре вы придете в полную норму. Если, конечно, будете сотрудничать.

Полковник еще сильнее поднял Виталия. Ноги оторвались от пола, ткань пижамы врезалась в подмышки больно-больно. Словно ту же куклу, полковник посадил Виталия на стол и опер спиной к стене. Пальцы разжались, голова Виталия упала на левое плечо. Он почувствовал, как тяжело дышит, как тело давит на легкие.

Незнакомец, как ни в чём не бывало, взял чашку с приготовленным пакетиком чая. Перевернул, чтобы пакетик выпал, и наполнил кипятком из чайника. Он улыбнулся.

— Вы не будете возражать? — спросил он и снова усмехнулся. — Я еще не завтракал.

А потом он в два глотка осушил чашку с кипятком и даже не поморщился!

— Я думаю, вы уже догадались, почему я пришел? По какому, так сказать, поводу? Ах, да.

Он полез в карман и достал маленький шприц с красной жидкостью. Еще один укол, и шею словно облили кипящей смолой. Мозг снова взвыл, но тело не отреагировало никак.

— На всякий случай, я напомню, — сказал незнакомец. — Немногим меньше тридцати лет назад вы и ваши товарищи стали свидетелями одного необычного события. Это было в тайге, в Тюменской области. Вас было трое, мы точно знаем, что вас было трое. И там вы заполучили один интересный предмет, который очень нежелательно, чтобы оставался у вас. Мы точно знаем, что там были вы, что вас было трое, что предметом вы воспользовались.

Полковник оглядел кухню, слегка поморщился, синие глаза снова смотрят на Сергея. А тот почувствовал легкое покалывание на языке.

— По всей видимости, не вы им воспользовались, — продолжил полковник. — Но один из вас. Что требуется от вас — имена. И, если вы знаете, адреса ваших друзей. Это очень важно. Та вещь, которая попала в руки одного из вас, а может, нескольких из вас, очень опасна. Она может привести к очень печальным последствиям.

— А-а-а-а-а! — раздался стон из глотки Виталия. Мышцы рта сводило, кололо. Так тяжело возвращалась чувствительность.

Полковник подошел, рука взяла Виталия за подбородок, выпрямляя голову. Виталий отчетливо видит каждую морщину на лице и снова пробегает мысль, что где-то он это лицо уже видел, а голос слышал. Но мысль уходит очень быстро, настолько больно! Колоть стало и в пальцах, и даже в гениталиях.

— Вы мне сейчас всё быстренько расскажете, и я уйду, — сказал полковник. — Или не пожелаете ничего рассказывать, и тогда я останусь.

Холодные как лед глаза буравят Виталия, тонкие губы полковника сжались в нить, во взгляде появилось безумие. Пальцы незнакомца сжали подбородок так, что вот-вот — и треснет! А потом лоб и затылок Виталия пронзила острая боль. Вторая рука полковника нанесла удар по лбу, голова откинулась и затылком ударилась в стену. По обоям побежала струйка крови. Виталий замер в ужасе.

— Но вы ведь всё расскажете, верно? — усмехнулся полковник. — И всё кончится, я уверяю вас…

БА-БАХ!!!

Полковник почувствовал, как лопнула правая ушная перепонка (ничего страшного, починят), а следом его и Виталия завалило камнями. Он повернулся так резко, что одежда задымилась, от трения с воздухом, а кирпичи разлетелись во все стороны. В крыше зияет ровная дырень метра эдак три в диаметре. Через три этажа. А там над крышей зависла серебряного цвета летающая тарелка с изображением висельника на брюхе. В корпусе отверстие ракетной шахты, а в кабине холодные голубые глаза полковника разглядели наглую рожу старого знакомого. Лыбится, в ежике седых волос небрежно торчат защитные очки, левый глаз обычный, правый — стеклянный красный. И металлическая культя держит бутылку с пивом.

— Здоров будь, А-а-а-р! — донеслось до полковника из динамиков летающей тарелки. — Здорово, ворюга! — это адресовалось Виталию.

Полковник вдруг резко развернулся и сделал движение, будто попытался поймать муху. Он быстр, как гепард, снова одежда на нём задымилась от трения с воздухом, но даже он не успел поймать эту пулю. Фактически, даже не пуля, а малюсенькая ракета со скоростью, близкой к скорости света, прошила голову уже полудохлого, заваленного камнями Виталия. Но не остановилась, прошила дом, подвал и ушла примерно на сто километров в земную кору, пока не встретилась с титановой оболочкой планеты.

— Упс, — сказал Эрв и сделал приличный глоток из бутылки. — Одним свидетелем меньше. Как ты относишься к плазме, Ар?

Спросил это Эрв у полковника, который подлетал к его летающей тарелке. В три прыжка он преодолел все этажи, оказался на крыше и сиганул к Эрву. И прямо в полете ему пришлось менять направление. Странного вида пушка, что вылезла из еще одной дверки летающей тарелки, выплюнула пучок плазмы — ионизированного газа. Изменил направления полета полковник своеобразно — практически нарушая законы физики. Он развернулся и так резко «отпрыгнул» ногами, что смог оттолкнуться от воздуха. На таких скоростях воздух становится сначала подобен воде, а потом вообще желе — от него можно не то, что толкаться, плавать в нём можно.

— Смотрю, плазма тебе не очень, Ар? А ракетки самонаводящиеся?

Эрв нажал еще чего-то, из очередного окна вылетело две ракеты и направились к Ару. А он сделал еще один кульбит — снова развернулся в воздухе, оттолкнулся от него, но не вверх или вбок, а вниз. Сальто — и уже стоит на крыше. Быстрая рука нажала кнопку часов — лицо скрыло металлом. Что-то типа маски или шлема само собой выросло из-под ворота рубашки, голову закрыло шлемом, вроде как у «Железного человека». Правда, без особых изысков — типа ведра шлем, с двумя стеклами. Ладони его тоже скрылись в металле — нечто будто кольчуги, напоминающей рыбью чешую. А уже через секунду оказалось, что полковник целиком закован в нечто, вроде доспеха из такой «рыбьей чешуи». Потому что две ракеты настигли его. И взорвались. Крыша пошла трещинами, мужчина, закрытый в металлический скафандр, стоял посредине, как ни в чём не бывало.

— О-о-о, — пробормотал Эрв, взглянув в небо. Если бы это небо видел Виталий, у него отпали бы все сомнения — Луна определенно увеличилась в размерах. Раза в два. А еще радар показал с десяток истребителей и бомбардировщиков, стремительно приближавшиеся сюда. И еще кое-что пострашнее. — Ладно, Дан, вали домой, ховай бомбу — она мне еще пригодится. Материю из Лимба отдай в лабораторию!

Эрв нажал кнопку, под креслом открылся люк, и его выплюнули вниз. Он пролетел метров пять, из-под кресла вырвались два потока пламени и выехали четыре ножки, Эрв мягко приземлился на крышу как раз напротив полковника. С такой же наглой ухмылкой и бутылкой пива в железной руке. Он запрокинул голову, губы присосались к горлышку, а глаза пронаблюдали, как летающая тарелка выпустила облако белого дыма и на всех парах улетела в небо. В ночи она растворилась практически мгновенно. Следом глаза обратили внимание на Луну. И не только глаза — даже волосы на голове затрещали и приподнялись. В членах тела появилась легкость — гравитация спутника Земли потянула всё сущее к себе.

Бутылка пива кончилась как раз вовремя. Полковник оказался рядом и сжал его шею как раз, когда последний глоток осушил ее. Пальцы, закованные в металл, с легкостью сжали все мягкие ткани и уперлись в позвоночник. Позвонки неприятно захрустели.

Культя Эрва врезала по голове полковника так, что высекла сноп искр. Осталась даже маленькая вмятина, но левая полковника быстро поймала культю и выдрала из плеча, вместе с проводом и кучей каких-то еще шлангов. Он поднял Эрва из кресла, ноги того оторвались от крыши, правда, Ар гораздо ниже ростом, поэтому держать за шею ему пришлось почти на вытянутой вертикально вверх руке. Насмешливые и наглые глаза Эрва сверлят Ара с ледяным спокойствием. Из него медленно уходит жизнь — красный глаз постепенно затухает. Минута, и Ар швырнул мертвеца на крышу. Из дыры в ней люди матерились и плакали. Луна стала чуть меньше в размерах. Он нажал кнопку на часах, доспех с головы и ладоней уехал в полости на предплечьях и шее. Полковник подошел к краю крыши и легко спрыгнул с нее.

К подъезду дома подъехала скорая помощь, из белой газели выскочили человек пять. Люди в белых халатах выстроились перед Аром в шеренгу и отдали честь. Над головами раздалось хлопанье лопастей вертолетов, в небе пронеслась боевая авиация, Луна почти вернулась к естественным размерам.

— Дом почистить и отстроить, — приказал полковник. — Работайте.

Четверо из пяти санитаров бросились в подъезд, пятый остался и вежливо спросил у полковника:

— Я поздравляю Вас, лорд Ар! Вы убили его! Убили Эрва!

— Если бы, — буркнул полковник. — Работайте.

Ар пошел к своей машине. Перед дверью машины он остановился и взглянул на бледную в предрассветный час неестественно большую Луну. Сопровождал это звук подъезжающей строительной техники и сирены полицейских машин. Секунды три глядел он на Луну, а потом пробормотал:

— Я всё равно найду тебя, воришка.

* * *

Это напоминает хороший голливудский фильм. Высокая башня в центре огромного города. Самый потрясающий вид из окон, который можно купить в Москве за деньги — ночной город сияет, одевшись миллионом светодиодных, люминесцентных и прочих огней. Пентхаус — вместо стен почти всё окна. Мебель моднейших дизайнеров, посредине джакузи размером с небольшой бассейн. Пахнет свежими цветами — несколько корзин расставлены по огромной, единственной, по сути, комнате. Кровать-трахадром в углу — аэропорт, а не кровать! Диваны, кресла, столики, барная стойка, кое-где едва дымят кальяны. Музыка льется из спрятанных повсюду колонок. Цвета в основном: золото и черное. Джакузи бурлит! Кипит! Но не только от пузырьков воздуха. Воду колышут обнаженные тела.

Красиво! Очень красиво всё в помещении, начиняя от вида и заканчивая музыкой. Но, конечно, никакие дизайны не обрадуют человеческий взгляд так, как радует вид обнаженного тела. Три потрясающие красавицы в джакузи ласкают потрясающе красивого парня. Девушки стройные, холеные и разноцветные: китаянка, негритянка и европейка. Дамы явно подбирались по фигуре — абсолютно одинакового строения, даже размер груди у всех один и тот же — четвертый. Одинакового роста, одинакового таза, у всех спортивный пресс — кубики переливаются, когда девушки змеями извиваются вокруг парня. Волосы одной длины, одинаковые ногти, одинаковые стройные ноги. Кожа мягче кожуры персика, губы, фактурой будто апельсин на срезе, шепчут, шипят парню на уши разными голосами:

— Денис, о, Денис… ты… самый лучший… самый умный… самый красивый… такой щедрый… твое тело… возьми меня… нет, возьми сначала меня… я хочу… сначала я!.. я!.. я сказала: я!.. Денис… о, Денис… какой он у тебя!.. я никогда так… можно я поцелую… нет, я!..

Его разрывают. Длинные ногти оставляют на смуглой коже алые полосы. Нежные губы исследуют каждый миллиметр его тела. Его хотят! Его желают и жаждут! Им наслаждаются, его слизывают с ложки. А для мужчины нет ничего слаще, когда его по-настоящему хотят, когда им живут, когда он — пуп Земли! Девушки по очереди подставляют под его губы пышные груди, у его промежности словно рыба нерестится — такое там оживленное бурление! Каждая из них хочет. Каждая из них готова на всё. Его пальцы перебирают то, что попадается. Кудрявые волосы негритянки, плечо азиатки, подбородок европейки. Иногда попадаются интимные зоны, девушки тогда вибрируют, словно мобильный телефон при вызове. Пузырьки воздуха носятся вокруг, иногда Денис погружается в ванну с головой. Там, в синей подсветке, три тела похожи на русалок. Без хвостов и чешуи, конечно. Эти три Ариэль уже продали голоса злой ведьме Урсуле и теперь прекрасны, как только может быть прекрасен океан. Страсть бурлит в джакузи. Три нимфы, три ангела, три гурии исполняют желания своего господина.

Но стоит отдать должное не только женской красоте. Парень — такое ощущение, тоже модель. Такому впору в кино сниматься. Высокий, широкоплечий, поджарый с идеальными чертами лица брюнет. Мускулистые руки, прокаченный пресс, даже над достоинством природа сильно постаралась.

Ощущение фильма витает в комнате. Небоскреб, пентхаус, джакузи, безудержный секс четверых молодых людей. Не хватает только камеры, оператора и режиссера. Женские стоны прерывают легкую музыку, все в джакузи — опытные любовники, как и положено красивым, богатым, молодым и сильным мира сего. Никого в помещении нет старше двадцати пяти, но в жизни они уже видели всё. Деньги позволили набраться опыта. Кто сказал, что на деньги всего не купишь? Уж не тот ли дурак, который утверждал, что человеческая жизнь бесценна? Три жизни в пентхаусе могли бы быть куплены за вполне определенную сумму — они стоили строго по тарифу. Тем более приятно мужчине, что эту цену он не заплатит. Девушки отдались ему бесплатно и даже сами приплатили бы, попроси их.

Как и положено, в таком пентхаусе высоченные четырехметровые потолки и две огромные, как ворота, двери. И уж раз всё шло как киноленте, по-киношному эти двери и распахнулись — резко, с грохотом ударяя в стены. В комнату вошли трое. Два высоченных плечистых мужика по обе руки маленького в годах толстячка. Сразу, впрочем, понятно, кто тут самый главный. Мужчине на глазок дашь уже лет за пятьдесят и он страшно противоречит всему в пентхаусе. Ничего красивого, кроме дорогущего костюма, в нём не было, да и костюм сидел не очень. Волосы на голове росли клочьями, хотя он раз в полгода делал пересадку, но, когда вырастали новые, выпадали старые. Узкие плечи слегка скрывал широкий пиджак, зато не мог скрыть обширное брюхо. Губы кривятся в презрении и слегка приоткрывают челюсть за полмиллиона долларов. Глаза серые, нос был когда-то картошкой, но тут слегка помогла пластика. Лоб узкий, полностью закрыт прядью «вороньего крыла». Ручки и ножки коротенькие, а на левую так еще и прихрамывает. И, тем не менее, самый главный тут он.

Не будь он одет так, как одет, и без телохранителей, кому-то могло показаться забавным, как он, прихрамывая, протопал до джакузи, но девушкам вновь прибывший не показался смешным. Они прижались к парню, а негритянка так и вообще мелко задрожала.

— Шлюхи на хер! — рявкнул мужик. Голос у него тоже противный такой, трескучий.

Девушек только и видели. Глаза телохранителей едва успели насладиться прелестями голых дам, как тех уже ветром сдуло. Причем так, в неглиже, они из пентхауса и вылетели — дорогие тряпки остались лежать там, где их снял парень. Сам же молодой человек отреагировал на прибытие ночных гостей спокойно. Только что у него в подмышках была пара красавиц, теперь же он вальяжно развалился, опершись широко расставленными руками на борта ванны. Его взгляд спокоен, карие глаза смотрят без капли страха.

— Папа? — сказал парень. Голос, в отличие отцовскому, приятный басок.

Отец пару секунд всматривался в высокие небритые скулы сына, в пухлые губы, в ровный точеный нос, высокий лоб и карие глаза. Мокрые черные волосы блестят, будто намазали ваксой. Смуглая кожа на плечах бликует, в каплях воды играют отблески огней большого города за окнами. Он едва улыбается, молодые зубы, доставшиеся парню даром, а не купленные в самой дорогой стоматологии Нью-Йорка, в полумраке сияют кривой полосой.

— Вылезай, Денис, — сказал мужчина, скривясь. — Дело есть. На сто миллионов долларов!

Денис пожал широкими плечами и неторопливо вылез из джакузи. Отцу пришлось в деталях рассмотреть тело сына: мощная грудь слегка покрыта волосами, полусферы бицепсов, предплечья рельефны, будто сплетение электропроводки, длинные тонкие пальцы в перстнях, кисти виноградной лозой обвивают вены; живот — не живот, а шарикоподшипник в движении, дорожка волос на нём ведет к длинному члену; бедра, будто бочонки, ягодицы мощные, словно распиленный кокосовый орех, икры широкие и еще рельефней предплечий. Даже пальцы на ногах идеальной формы! Даже волосяной покров сына идеален — только там, где положено быть, и ничего лишнего! У него-то самого волосатое всё: грудь, спина, плечи, ноздри, уши… Да и всё прочее: у него уши-лопухи, у сына маленькие, тесно прижатые к черепу аккуратные, слегка заостренные кверху уши. У него глаза посажены близко, у сына, и не так, и не эдак. И не спишешь на молодость чада — в его возрасте отец был с горбом и весь в прыщах, это потом, после тридцати, прошел ряд пластических операций, которые, впрочем, помогли несильно. А уж как подумаешь, с каким удовольствием, совершенно не притворяясь, те красотки прыгали на его удаве! Этим местом сын тоже в отца не пошел, так скажем: кардинально. В душе клокотала зависть. Он видел молодого, сильного и невероятно красивого потомка, которому достанутся все его богатства. В то время как он…

— Что за дело? — спросил Денис лениво. Он взял со стола бокал с янтарной жидкостью и пригубил. И только после этого соблаговолил накинуть халат.

— А такое дело! — ответил отец зло. — Пошли!

Они покинули пентхаус и сели в лифт. В кабине от Дениса пахло дорогими благовониями и шампунями, отец стал позади сына и всю дорогу, пока они спускались до подвального этажа, сверлил широкую спину, обтянутую в тонкий шелковый халат. Денис чувствовал этот взгляд. Он был прекрасно осведомлен о зависти, которую питал отец к его внешности. Однажды, сильно выпив, Денис даже спросил про такое различие между ними. Папаша объяснил, что тот взял всё у матери. Да и, зная нрав отца, если бы тот сомневался, его ли сын Денис, уже давно сверил бы все генетические тесты. Уж если те не сошлись бы, Дениса повесили на ближайшей осине. В самом прямом смысле. Любил ли отец своего сына или нет, но родство признавал. Ну, и, если судить по единственной фотографии, оставшейся от его матери, та вправду была красавицей.

Тапочки Дениса шлепали по длинному коридору минус пятого этажа. Широкие шаги, но двигается плавно. Позади отец и два телохранителя чеканят мрамор дорогими туфлями. Коридор заканчивается массивной дверью красного дерева. Под деревянными панелями пять сантиметров стали. Отец нажал кнопку брелока, где-то в косяке загудел электродвигатель, дверь отворилась.

Кабинет отца отличался от вотчины сына едва не так же, как отличались они. Куча телевизоров, мебель вычурно дорогая, какие-то колонны, да и вообще кабинет размером с приличный баскетбольный зал. Массивный стол. Портрет отца, в три натуральные величины — художник постарался на славу, отца почти не узнать такой красавчик. Его же статуя в три величины — Кирилл тут гордый, худой и молодой. Стол — сплошной кусок мрамора. Вообще, вся сидячая мебель мраморная и жутко дорогая. Каким-то хитрым способом в мрамор вмонтирована нихромовая нить, которая подогревает камень. Всюду этот мрамор, картины с золотыми рамами, старинные жутко дорогие шкафы, золотые канделябры. Показное богатство, показанная роскошь. Любой предмет стоит больше, чем средний россиянин зарабатывает за год.

— Пшли вон, — бросил хозяин кабинета телохранителям.

— Как прикажете, Кирилл Денисович, — пробухтел один из двух «шкафов».

Телохранители остались позади, дверь закрылась. Отец прошел за стол, нажал кнопку на нём. Сразу десяток камер, днем и ночью наблюдающие за кабинетом, отключились. Включились всевозможные глушилки от прослушки. Денис сел напротив стола. Отец оглядел молодую фигуру в коротком шелковом халате.

— Хоть бы трусы одел, — сказал отец. Денис поправил полы халата. — Приготовься слушать внимательно. Дело на сто миллионов долларов!

Папаша любил так говорить: «дело на сто миллионов долларов». Осталось из бедной юности, как и многое-многое. Сейчас эти миллионы для бати — пшик. Миллиард — пшик! Но выражения и манеры не всегда изменишь. Можно, как говорится, увезти девушку из деревни, но нельзя увезти деревню из девушки.

Эта роскошь, это золото и желание показать, что ты богаче всех, что круче всех — Денису это претит. Было бы забавна и зависть отца его внешности, если бы сынуля не знал, чем заканчивается смех над отцом. Денис воспитан совершенно иначе. Пока батя ваял миллиарды долларов, он, лишенный матери, пестовался в лучших обществах столицы России, да и вообще столиц мира. Лучшие школы планеты оставлялись им, как только надоедали, друзья и подруги менялись ровно также, так тасовались преподаватели, охранники, потом уже любовницы. Первые лет десять-пятнадцать Кирилл души не чаял в Денисе. Парню позволялось абсолютно всё. И только после восемнадцати, когда парня посвятили в семейный бизнес, когда общение отец-сын стало регулярным, начались проблемы. Увядающий папаша и цветущий всеми цветами сын не во всём сходились. Тем более, что Денис, не унаследовав у отца ни единой черточки внешности, унаследовал тяжеленный характер.

Кирилл сверлил сына тяжеленным сверлом взгляда. Балбес. Удачливый щенок. Наследник! Но других нет и не будет. И этого-то едва получилось сделать. С ее помощью.

— Соберись! — рявкнул Кирилл. Денис принял более ровную позу, еще раз поправил полы халата. — Разговор будет тяжелый.

— Я что-то сделал не так? — спросил Денис. Что-то батя слишком уж возбужден.

— Да, случилось, — перекривлял сына Кирилл. — Случилось то, что кое-кто проболтался об этом.

Кирилл кивнул на собственный портрет. А вот тут Денис еще больше напрягся. По спине даже мурашки пробежали, он почувствовал холод и тоже пожалел, что не надел ничего, кроме тонкого халата.

Кирилл встал и пошел к стене, где висит портрет. Коротенькие пальцы нашли хитрую защелку, бац, и картина «открылась», как открывается дверь. А за ней сейф. Кирилл сперва приложил ладонь к специальной панели, следом подставил глаз сканеру и только потом ввел десятизначный код. Дверь сейфа толщиной в человеческую голову открылась бесшумно. Там лежат пачки долларов, золотые слитки — это всё так, для отвода глаз. У этого сейфа есть еще одна дверь — потайная. Абсолютно незаметная она открывалась ключом, с которым никогда не расставался хозяин. Еще одна хитрая защелка, ключ вставлен в скважину и повернут ровно на сорок пять градусов. И вот оно — то, что прятал, как Кощей иглу, Кирилл Денисович.

Толстая ладонь бережно взяла странный предмет. Некий черный механизм, похожий на рацию. Нечто вроде антенны есть, тут же кнопка, желтая лампочка мигает. Усыпана мелкими желтыми символами: не то цифры, не то буквы неизвестного языка.

— Лампа, — прошептал Денис.

— Лампа, — подтвердил Кирилл. — А теперь, уважаемые знатоки без трусов, внимание на экран!

Кирилл достал пульт из кармана и включил один из экранов. Там какой-то дед начал рассказ.

Запись длилась минут пятнадцать, и четырнадцать из них Денис слушал старика, стоя прямо напротив экрана. Никогда он не слушал так внимательно ни Гарвардских учителей, ни друзей, ни любовниц.

— Где это говно?! — обернулся к отцу Денис, как только запись закончилась. — Я убью его!

— Я убью его, — сказал Кирилл, акцентируя ударения на «я». Он успел налить себе стакан бурбона, пригубить и сейчас с нескрываемым удовольствием наблюдал сынулю в бешенстве. Может быть, из щенка и выйдет толк? Может быть, его империя не пропадет даром? Может быть, парень заинтересуется, наконец, чем-то, кроме ублажения гениталий? Может быть.

— Я убью его, — повторил Кирилл. — Но эта паскуда уже сделала свое дело.

— Надо послать… — начал Денис.

— Тихо! — перебил отец. Впрочем, уже добродушно. Да, сынок его красив и вполне себе умен, но отцовского опыта выбираться из дерьма у него нет. Кириллу нравилось это чувство — превосходства. — Это выложил какой-то ростовский блогер-дебил. Я уже позвонил кому надо. Моего старого приятеля доставят сюда к утру — он уже у нас. С ним я разберусь. Но вот с записью… Я уже связался со всеми, с кем только можно, вплоть до Цукерберга. И все говорят, лучше всего, если запись удалит сам этот блогер, — на слове «блогер» Кирилл сплюнул на чистейший мраморный пол. Пальцы достали из внутреннего кармана пачку «беломора», Кирилл закурил. — Можно и без него, не вопрос, но запись вроде этой, как правило, записывают и как-то разпостивают…

— Репостят, — подсказал Денис. Он успокоился и был весь внимание.

— Пускай так, — поморщился Кирилл. — Короче, компьютерщики сказали, лучше пусть он сам удалит эту запись. Если это сделают они, он тут же может запилить еще раз и потом еще раз, короче, ее распространение будет только шире, если ее внезапно удалят. В любом случае, они взломают его через сутки — уже работают над этим, но сукина сына надо найти, отобрать запись и подвесить за яйца на самом высоком шпиле Ростова-на-Дону. Я бы и сам этим занялся, но я в компьютерах не шарю, тебе виднее будет. Все копии сотрешь. Идиота в расход. Друзей идиота — в расход. Всех, кто был на записи идиота — в расход. Если понадобится, всех видевших запись — в расход. Но это потом.

Он швырнул окурок прямо на пол, запил дым вискарем и пошел к столу.

— Этой ночью его не оказалось дома, но нам повезло, — продолжил Кирилл. — Его пробили и, оказывается, этого блогера завтра ожидают в Москве на программе у Урганта.

— Ничего себе, — присвистнул Денис. — Такой он популярный, что ли?

— Как мне сказали, один из самых-самых, — усмехнулся Кирилл. — И плевать на него. Встреть его. Привези сюда. Оторви ему что-нибудь и пусть он удалит всё. Потом убей. И это надо сделать до обеда. Твои ребята справятся или надо звать моих?

— Справятся, — ответил Денис твердо. Его черные глаза глядели на предмет в руках отца. Невзрачная штуковина, давшая их семье всё.

— Я знаю, ты хотел бы попробовать, верно? — спросил Кирилл, его усмешка стала шире, по складкам жира на животе пробежала волна. — Это очень опасно, сынок. Когда я в последний раз воспользовался этой штукой… я не рассказывал тебе, как умерла твоя мать?

Смуглая кожа сына потемнела сильнее. Отец почти никогда не рассказывал о матери. Его охватило волнение.

Стакан с бурбоном опрокинулся, отдавая последние капли горлу Кирилла. Пальцы снова достали пачку сигарет, в сторону Дениса полетело облако вонючего дешевого советского дым — отец смог надеть приличные шмотки, но от современных сигарет его тошнило.

— Когда я в последний раз воспользовался лампой, — начал Кирилл, — я попросил сына. Твою мать я тоже попросил в свое время. Самую лучшую жену и она действительно была самая лучшая! Но мои сперматозоиды… с ними всегда было что-то не так. Врачи говорили, это потому, что я работал на Севере. Ну так вот, я не совсем правильно сформулировал: я попросил сына, а не лечение своих яиц. И мне дали сына. Единственного. Самого лучшего, самого красивого и умного тебя. Посмотри, какой ты получился. Лампа умеет исполнять. Но, я не знал, что это было последнее, что я мог безопасно попросить. Или была какая-то другая херня, я не знаю. Я знаю, что за нами пришли. И только благодаря чертовской удаче я смог от них сбежать. А потом они убили всех.

Кирилл замолк, Денис слушал очень внимательно. Табак медленно становился пеплом, вот уже пальцы отца обожгло, он швырнул окурок на пол и продолжил:

— Всех убили! Таисию. Отца моего и мать. Брата. Друзей. Знакомых. Партнеров по бизнесу. Остались только я и ты. И горы бабла, которые я пожелал одним из первых. Эти горы достанутся тебе, когда я умру. И тебе достанется эта лампа. И ты, может быть, когда-нибудь наберешься смелости чего-нибудь у нее пожелать. Но мой тебе совет: поступи так, как поступили они. Найди этого ублюдка и убей. Убей его друзей и знакомых. Сотри память о них. И потом ты сможешь вернуться к своей жизни, где тебе каждый день сосут три новых специально подобранных шлюхи. И проживешь эту жизнь долго и спокойно. И не будешь бояться, что за тобой придут они. Ты понял меня, сын?

— Я понял тебя, папа, — сказал Денис твердо. — Я не подведу.

— Сними это дерьмо, надень трусы и нормальный костюм, уже через пять минут пусть твои ребята занимаются. Пусть свяжутся с Андреем, он ведет этого…

Кирилл открыл маленькую деревянную шкатулку, стоящую на столе и достал обрывок бумаги.

— … этого Вадима Туманова. Вперед.

Денис развернулся и пошлепал тапочками к выходу.

Кирилл улыбался. Щенок. Пусть работает. Толстые пальцы нежно поглаживали лампу. Он соврал. Именно лампа, а вовсе не какая-то «чертовская удача» помогла ему спастись от них. И то был совсем не последний раз, когда он ей воспользовался. Пальцы слегка подрагивают. Он молился, что за такое короткое время видео не увидят и не начнут искать. Как молился каждый день, чтобы о нём забыли. Но молитвы его не шли Богу в уши.

Он плюхнулся в кресло, плесканул себе еще бурбона. Нахмурился. Его еще кое-что расстраивало. На столе экран компьютера, Кирилл нервно зашел на недавно открытую почту. Уже, наверное, с десяток тысяч почт поменял Кирилл Архипов, уже несть числа программистов и хакеров, которые делали эту операцию для него, но, не проходило и месяца, на почту начинали сыпаться письма, что пришли и сегодня. Отправитель всегда один — [email protected]. Уже кто только не пробивал этот адрес, искал, что это за почтовый сервер — всё без толку. Нули. Кирилл завел первый компьютерный почтовый ящик аж в двухтысячном году. Через месяц пришло сообщение, которое потом приходило каждый день ровно в полночь. Кирилл взглянул на часы — без минуты полночь.

Глоток бурбона. Полночь. Тренькнула почта. Пришло письмо от [email protected]. Текст уже настолько надоел, что снился. Более того, Кирилл смутно представлял тех, у кого он забрал лампу и был уверен — это не они. Это кто-то другой.

— Я всё равно найду тебя, воришка, — пробормотал Кирилл текст сообщения. А потом нажал «выйти» из почтового ящика. Он допил бурбон и сделал пометку в блокноте завтра вызвать очередного «хацкера». Пусть делает новую почту.

Еще бурбон, и вот толстый, короткий, волосатый палец привычно нажимает единственную кнопку на лампе, желтый огонек разгорается ярче.

— Убей того, кто прислал мне это письмо! — прохрипел Кирилл.

Желтая лампочка замигала, так продолжалось секунд десять, а потом она сменила цвет. На красный. Кирилл в очередной раз вздохнул и вернул лампу в сейф. Он поступал так уже далеко не в первый раз, но всегда загорался красный цвет — всемогущая лампа не могла исполнить это его желание. Кто бы ни слал эти письма — он был бессмертен.

* * *

В станице есть парочка приличных мест, куда можно забуриться вечером в пятницу. Первое — ресторан «Дон», второе — кафе «У Иваныча». Именно не «Ивановича», а «Иваныча». Ресторан собирал публику постарше, посолидней. Там часто устраивают свадьбы, поминки, более-менее серьезные деловые встречи. Второе же привлекает публику помоложе.

Конец лета, пятница, вечер. Сам Бог велел, как говорится, накатить. Чем молодежь и занимается. Часов с девяти они начинают подтягиваться к «Иванычу». Многие уже навеселе, публика специфическая: эдакая полусельская, полугородская. Студенты всякие, которые привозят с собой из Ростова и Новочека карманы без денег, зато полные понтов. Местные мужики и бабы лет тридцати и дальше успели уже понты подрастерять. Жизнь в сельской местности накладывает отпечаток, впрочем, как накладывает любая жизнь, профессия, окружение. Поэтому местные ребята попроще и топорней, девчата поразвязней. Редкое мероприятие в кафе проходит без драки, а тут тем более пятница, опять же, сам Бог велел.

Очередная компания из пяти парней студенческого возраста зашла в кафе, проигнорировали гардероб, идут сразу в зал. Там не слишком светло, слева небольшая сцена с танцполом, дальше ряд столиков. Ближайшая к ребятам пара столов сдвинута, они не раздумывают вообще — усаживаются, хотя стульев там явно не на пятерых. Подбегает официантка:

— Ребят, ну чё, не видите, стол заказан? — сказала она раздраженно.

— А, может, мы заказ перебьем, — говорит рыжий парень нагло.

— Я тебя самого, Петька, перебью, — ответила официантка. — Давай пересаживайся! Вон, мест еще полно!

Ребята хохочут, подкалывают официантку, но поднимаются. В целом они настроены доброжелательно.

— Ты водочки-то нам принесешь? — спросил Петька весело.

— Садись давай! — официантка закатила глаза и пошла в самый конец зала, где барная стойка.

— Чё, этим водки? — спросила ее вторая официантка у стойки.

— Каэшн. Слушай, а те на сколько столик заказали?

— На десять. Кухня вон уже потеет.

— Много заказали что ли?

— Пф. Одного шашлыка пятнадцать килограмм. Еще овощи, вино, гарниры, виски, водка. Тысяч на двести заказ.

— Ого! Лан, подождем.

Время шло, гостей прибывало. Увеличивался и градус алкоголя в крови у посетителей. Ближайший к дверям столик начали накрывать. Поставили невероятное количество бутылок с прилично дорогими жидкостями, принесли мясные, рыбные и овощные нарезки, расставили бокалы, кружки, рюмки, стаканы. Действо это привлекало внимание посетителей. Обычно гости «Иваныча» такие напитки не пьют, да и нарезки слишком уж богатые. У кого-то юбилей? Тогда почему так поздно начинают? Короче, за столиками шептались, атмосфера порядком повеселела, народ продолжал приходить. Вот уже и не всем стало хватать столиков, а время меж тем десять двадцать.

Официантки нервно объясняли, что столик не только заказан, но и накрыт. И уплачен. И даже если заказавшие не придут, туда никто не сядет. Понятно, это слегка накаляло. Пару нахалов сели-таки за стол, но официантки в «Иваныче» боевые — прогнали. В итоге ближе к одиннадцати одной вообще пришлось встать рядом со столом и дежурить — слишком уж много оказалось желающих взять хотя бы стулья. Девице это тоже ой как не нравилось, и тут музыку в кафе заглушил страшный звук.

Словно десяток тракторов подъехало к «Иванычу» разом. Все посетители живо замолкли, взгляды на улицу. А там — красота! Тринадцать блестящих, огромных, потрясающих воображение «Харлей-Дэвидсонов». Мощные рамы, хромированные трубы и диски, серебряные черепа, черная краска с огненными вплетениями — всё как положено. Да и всадники — словно с фильма какого-то. Самые реальные байкеры. Кожаные косухи, банданы с «Веселым Роджером», бороды, темные очки, хоть и уже перевалило за одиннадцать. Кто-то надел куртки без рукавов — пухлые бицепсы играют, да и так видно: парни живут в тренажерке. Не очень и высокие все, зато коренастые, широченные плечи, грудные мышцы надуты, у кого-то и живот имеется, но не пивной курдюк, скорее как у штангистов.

Байкеры заглушили мотоциклы. Неспешно, шумно и весело двинулись в кафе. И вот двери открываются, тринадцать здоровенных мужиков завалились в зал. У всех претендующих на свободный столик желание отпало само собой. Опасностью от компании так и веет.

— Свет, — сказала барменша. — А ну позвони Иванычу. Пусть пришлет кого-нибудь. У меня херовое предчувствие на них.

А другая официантка уже летает вокруг новых гостей. Байкеры смеялись, шумно рассаживались и прямо сходу распечатывали бутылки. «Еды, еды!», — услышали на кухне и не замедлили нести шашлык. Посетители притихли, прислушиваются. Как-то был у них тут в станице слет байкеров, но явно не этих. Многие обратили внимание: на бедрах у нескольких бородатых мужиков кобура, а в ней вполне может оказаться и пистолет. Хотя закрытая, так что может там быть и огурец, но что-то слабо верится. Еще из интересного, говорили вновь прибывшие сразу на нескольких языках, но непонимания у остальных это не вызывало. Кто-то пошутил по-немецки, остальные двенадцать громко расхохотались. А вот и английская шутка, опять смех. Кажется, говорили по-испански, по-русски. Всё шумно, громко, радостно. Казалось, бутылок на их столе вполне хватит напоить полстаницы, но вот уже половины и нету. Пятьдесят килограмм шашлыка? Пф. Уже через полчаса гости заказали еще пятьдесят! Они пили, ели, смеялись, но каждого нового посетителя осматривали из-под густых бровей темные глаза очень внимательно. Да и вообще все посетители кафе были осмотрены весьма критично.

Впрочем, к двенадцати к новым гостям попривыкли и уже зал загудел привычно. Посыпались осторожные шуточки шепотком. В зале появилось несколько ментов, пришла еще парочка ребят солидного возраста, которым сразу вынесли отдельный столик. Смотрящие за порядком.

Рыжий Петька уже порядком подпил. Настроение — кайф. А тут еще эти бородатые дебилы подкинули тем для разговора. Петька с друзьями сидели к ним ближе всех.

— Как эти клоуны теперь за руль сядут? — усмехнулся Петька. Не прошло и секунды, на плечо его легла рука.

Он повернул голову, толстые пальцы, кисть увесистая, словно из свинца отлита. Надета перчатка с обрезанными пальцами, перстаки, татуировка — всё тут.

— Ты кого клоуном назвал, паренек? — спросил бас из-за спины. А потом пальцы на плече сжались.

— Б%я-а-адь! — взвыл Петька. Словно прессом плечо сжало, хрящи захрустели.

— Эй, ты! — крикнули из угла. Два полицейских уже спешили на помощь.

— Чего? — спросил байкер, поворачиваясь. Плечо парня он отпускать не думал, тому пришлось повернуться вместе с ним. Стул упал, Петька остался стоять на коленях. Технически он опирался на пол, но чувствовал — его держат в воздухе. Не было бы пола — он бы повис в руке бородача. Плечо разрывала боль.

— Отпусти его! — приказал полицейский.

— Хорошо, — пожал плечами байкер, пальцы разжались, Петька покатился на пол. — Нам не нужны проблемы с властью. Но и оскорблять себя мы не позволим.

Говорил бородатый густым басом, но ровно и спокойно. Полицейские видели, как он до этого выпил три граненых стакана виски, но хмеля в его речи не было.

— Нам тут тоже не нужны проблемы, — сказал солидного вида мужчина в пиджаке, подошедший вразвалочку. — Вы не местные, должны сами понимать, как вести себя в гостях.

— Это угроза? — спросил байкер. Как по команде все его двенадцать друзей поднялись. Тишина повисла в зале. Тринадцать качков с подозрительными кобурами — это вам не пьяная шайка студентов. И менты, и люди Иваныча прикинули — захотят, разнесут всё вокруг. А не дай Бог еще кого прибьют.

— Ни в коем случае, — улыбнулся мужчина. — Я лишь хотел сказать, что люди отдыхают и не надо так нервничать. Это же дети.

— Детей надо учить смолоду, — сказал бородач.

Ситуация нехорошо повисла в воздухе. Человек Иваныча и менты уже пожалели, что ввязались — тут надо всех оперов вызывать да всю братву и то не факт, что с бородатыми сладят. А они всё же подпили и, судя по грозным взглядам, не возражали подраться. И неизвестно, чем бы кончилось, если бы к кафе не подъехала, довольно скромно, белая «Калина». Из нее вышел высокого роста мужчина и тихонько прошел внутрь.

Когда двери перед ним раскрылись, показывая тринадцать бородатых головорезов, ментов и пару местных бандюков, глаза всего кафе сосредоточились на нём. Где-то из дальнего угла послышался молодой басок: «Ого».

— Офицеры! — сказал вошедший приветливо. — Ну что же вы так напористо встречаете наших гостей?! Не каждый день в станицу такие гости заглядывают, не каждый.

И тут зал одномоментно скинул напряжение.

— Ага-а-а-а-а! — заревели байкеры, кидаясь к вошедшему. По крайней мере, всем так показалось, что они сказали. На самом деле приветствовали его байкеры опять же на разных языках, причем громко, радостно. Коренастые, широкоплечие, они чуть не соревновались в том, кто его первым обнимет. Мужчина на фоне их казался очень хрупким. Высокий, худой, волосы черные, но наполовину уже сед. На вид лет сорок, может, даже меньше. Глаза карие, веселые. Небрит уже пару недель, борода, в отличие от головы, вовсе не седая. Одет в слегка потрепанный серый советский костюм, в левой руке сжимает Айпад. Хоть и высокий, а пиджак кажется ему длинным — шлицы сзади доходят до середины бедра, болтаются меж широко расставленных ног. И поверх тоже явно советский еще длинный серый плащ.

Конечно, почти все посетители знают его. Зовут мужчину Сергей. Приехал в станицу он лет пять назад и купил участок земли даже не на окраине, а за окраиной — до ближайшего соседа почти километр. Обнес приличную территорию соток в пятьдесят высоким забором, а потом, всего за одно лето, над забором появился сперва один, потом второй, а следом и третий этаж. Что интересно, Сергей не закупал новый материал для постройки. Приехал десяток грузовиков и привезли все стройматериалы. Строителей тоже наняли не из местных, но дело те явно знали. Особняк построили быстро, вот только получилось странно — из явно не новых материалов вышел явно не новый дом. Строение выглядело архаично с грубой кладкой известняка, с выгоревшей на солнце черепичной крышей, с зеленой медью ограждений забора, с массивными деревянными рамами. Будто дом на этом месте уже лет сто, а не был возведен одним жарким летом.

Ну, и сам Сергей. Жил он не то, чтобы отшельником, его видели каждую неделю на рынке, иногда появлялся в магазинах, бывал на мероприятиях, но очень уж странные о нём шли слухи. Никто, даже менты, не были у него дома, зато хватало других гостей. Странных таких гостей. Приезжали к нему на дорогих джипах и таких старых колымагах, что модель не определишь. Прибывали даже на лошадях, а один раз, божился пастух Васька, приехали на самом настоящем танке из ЛДНР.

— Слушайте, товарищи, давайте не будем ругаться, — обратился Сергей к полицейским и бандюкам. — Тем более, я так вижу, вы рода хайсакского, аш, сун, торир.

Вся четверка не расслышала последнего предложения, но, почему-то, желание замять конфликт внезапно усилилось.

— Ладно, пойдем выпьем, — сказал один полицейский другому. — Один хрен наша смена закончилась.

Что до людей «Иваныча», они вообще вальяжно развернулись и вышли из кафе, будто ничего и не было. Сергей жестом указал на стол, тринадцать байкеров уселись и притихли.

— Вы же курите, — сказал Сергей. — Так курите.

Байкеры послушно полезли кто за сигаретами, а тот, что наехал на Петьку, достал трубку. Не прошло минуты, вокруг них образовалось кольцо дыма. Сергей обшарил стол глазами, увидел единственную неалкогольную бутылку «Нарзана» и налил себе. Пока он это делал, дым вокруг компании повел себя странно. Он как будто уплывал от центра стола, делал кольцо вокруг. Кольцо плотнело, вот уже и не видно их почти. Фигуры только. Впрочем, посетители тоже повели себя странно. Они перестали замечать необычную команду, собравшуюся в этот необычный вечер.

— Итак, ты нашел меня, Толик, — сказал Сергей байкеру с трубкой.

— А ты разве не хотел этого, чародей? — бровь Толика поднялась. — У тебя как будто есть выбор?

— Выбор-то есть, — Сергей полез во внутренний карман, длинные тонкие пальцы достали вейп. Сухие губы чародея приложились к электронной сигарете, легкие затянулись паром, потом выпустили его на волю. — Понимаете, против каких сил вы подбиваете меня восстать? Вы понимаете, что я и помочь-то сильно не смогу?

— Ты и так против всех! — сказал один из байкеров запальчиво. — Как и мы! У нас есть шанс! А тем более ты — ничем даже не рискуешь!

— А жизнью? — уточнил Сергей.

— Пф! Ты смеешься над нами, чародей? — сказал третий байкер. — Уж ты-то…

— Что я? — подался вперед Сергей. — Думаете, так всё просто? Или думаете, я бессмертен, как Царь Царей или Эрв?

— Не надо помянать их к ночи, — сказал Толик хмуро. — Ты поможешь вернуть нам то, что украли у нашего народа: нашу гордость, нашу силу и нас самих. И тогда, быть может, мы сможем освободить и твой народ.

— Мой народ свободен.

— Не тешь себя иллюзиями, чародей, — поморщился Толик. — Да, вы всё еще правите этим мирком, но крылья ваши прижаты к телу. Вы забыли, как сохранить род. Вы подчиняетесь тьме. Вы еще тут, но можешь ли ты поручиться, что этого не будет в будущем? Ни ты, ни я не знаем всех масштабов, но я знаю точно: вы — рабы! И мы рабы. Но мы еще кое-что помним, чародей. Мы всё еще кое-что знаем. А где ваши Великие Рода? Ха! Они сгинули, чародей! Ваши цари уже даже не факт, что есть. Вас купили и продали. Где гордые потомки Рарога? Где те, кто одолел Василиска? Остались лишь звери, а не люди… Потомки проклятого Каганата имеют свои земли! Тьфу!

Он сплюнул на пол.

— Я понял мысль, — улыбнулся Сергей, паря вейпом. — Однако же задумайся, Толик. Вот вы, тринадцать из рода Дорака. Ты — последний. И, если ты умрешь, это будет конец твоего рода. Пусть наши Великие Рода давно уничтожены или служат Царю Царей, а твой род — тебе не страшно за него?

— Мой род — ничтожен, — сказал Толик озлоблено. — Мои двенадцать братьев — всё, что осталось. И если мы не вернем украденное, мы просто растворимся. Потеряем себя, да мы уже себя потеряли, мы уже не мы! У нас нет выбора, какой есть у тебя, чародей. И у нас нет времени. Мы начнем Великий Поход, чародей!

Клубы дыма и пара закрывали их от глаз и ушей посетителей «Иваныча», но тут будто всех придавило пластом воздуха. Словно невидимая рука надавила на Толика — он сел устало. Сел, но взгляд карих глаз заблестел, налился весельем и предвкушением, как наливается взгляд пьяницы перед первой утренней рюмкой. Как загорается взор любовника, снявшего с девушки платье. Во рту у него пересохло. Он видел — чародей поражен.

— А теперь ответь мне: ты поможешь? — прохрипел Толки. — Если не одолеть тьму, так хотя бы зажечь в ней одну свечу?

Сергей прикрыл глаза и откинулся на спинку. Ладонь дотянулась до бутылки с вином и щедро плеснула в освободившийся от воды стакан. Чародей пригубил, не переставая прикладываться к вейпу.

— А если я откажу? — спросил Сергей безучастно. — Великий Поход так просто не начнешь — без чародея такое не делается. Пойдете на поклон к другому колдуну?

— Нам будет тяжело без твоей помощи, чародей, но мы начнем и без тебя, — сказал Толик хмуро. — Мы еще не забыли, как это делается. Я знаю, у тебя есть карта древних. И ты дашь ее мне. Я не требую у тебя идти вместе с нами, но, — он замялся, — было бы чертовски неплохо, клянусь Дораком!

— Я помогу вам, — кивнул чародей. — Насколько смогу. Но вот с картой… с ней проблемы.

— Она есть у тебя, я знаю! — воскликнул Толик.

— Она есть у меня, ты прав. Но что ты знаешь об этой карте?

— Карта древних укажет дорогу к чему угодно, — ответил Толик. — К тому, чего жаждешь. К тому, чего больше всего желаешь.

— Почти верно, — усмехнулся чародей. Его пальцы полезли во внутренний карман плаща и достали длинный рулончик необычной бумаги. Нечто вроде свернутой в трубочку карты, как из фильмов про пиратов, но материал больше похож на нейлон: плотная коричневая материя, сплетенная из тончайших нитей.

Сергей одним ловким движением развернул карту, демонстрируя частоту и блеск необычной бумаги. Довольно широкий лист, где-то сорок сантиметров на шестьдесят.

— Этих карт раньше было много, да и сегодня они не редкость, — сказал Сергей. — Как видишь, в моих руках она остается чистой, но как только возьмешь ее ты, она, ты прав, нарисует тебе точный путь до желанной цели. Раньше по таким картам ходили виманы, а их капитаны использовали их даже для полетов меж миров. Проблема лишь в том: знаешь ли ты свою цель? Надо четко понять, Толик из рода Дорака, что, если ты видишь своей целью возрождения твоего славного рода, карта останется чистой. Ты должен представить цель твоего Великого Похода. Географическую цель. И она проложит курс. И не ошибись, хоть такие карты и не редкость, у меня осталась всего одна. Сосредоточься.

— Если бы я знал конечную цель — мне не нужна была бы карта, — пробурчал Толик.

— Тогда попробуй узнать первую станцию на твоем Великом Пути, — усмехнулся чародей.

— Станцию? — почему-то тоже улыбнулся Толик. — Вот как раз станцию-то я знаю.

Сергей снова свернул чистую карту в трубу, сухая тонкая кисть протянула ее Толику. Тот лишь на секунду замешкался, а потом встал и взял карту. По материалу карты пробежало легкое сияние, будто она отразила какой-то луч света. Толик прижал карту к груди, вздохнул и развернул. Какое-то время его лицо закрывала от остальных развернутая карта, но спустя полминуты тот опустил ее. Взгляд толика ликовал, улыбка сушила крупные белые зубы.

— Уберите это дерьмо со стола! — приказал он и двенадцать бородатых мужиков вмиг расчистили стол от еды и напитков. Туда легла развернутая карта. Подробнейшая, с широтой и долготой, с названием сотни городов и ярко-красной линией посредине, тянущейся от маленькой станицы в Ростовской области до столицы Российского государства.

— Почему так мелко? — спросил один из бородачей.

— Дотронься до нас, — сказал чародей.

Толстый палец Толика бережно царапнул самое начало его Пути. Карта на мгновение снова озарилась легким переливом желтого света, потом на секунду стала чистой и вот уже показывает точнейший план станицы с их местоположением.

— Ты пойдешь с нами, чародей? — спросил Толик, разглядывая тринадцать маленьких точек, отмеченных на карте в кафе «У Иваныча» голубым цветом.

— Я пойду с вами, Толик из рода Дорака. Пойду так далеко и долго, насколько смогу, — кивнул чародей, и на карте в тот же миг появилась четырнадцатая голубая точка.

— Тогда выпьем за наш Великий Поход! — сказал Толик, поднимая бокал и поднимаясь сам. — Судьба на нашей стороне, дети Дорака! Мы восстановим наш славный Род! Да будет так!

Сергей рассеяно пригубил из бокала, не обращая внимания на радостные крики байкеров. Он как будто отключился или наоборот — подключился к какой-то непознанной Сети. И, словно в беспамятстве, пробормотал:

— Нам нужен вор…

 

3

Вадим вздрогнул — нажатие кнопки старого звонка на деревянной калитке отозвалось звонким собачьим лаем изнутри и отдаленным кукареканьем петуха где-то вдали. Он отпрянул было, но любопытство взяло: поглядел в щель забора. Что там за зверь так громко… а, да тут и не зверь — зверёк. Собачка пугала голосом, но не устрашала видом: старая потрепанная дворняга. Смотрит не зло, скорее весело, гавкает больше по долгу службы, чем от неприязни.

— Хозяева! — позвал Вадим. — Хо-озя-я-е-ева! Окэ, окэ, не надо так, собачка, стопэ! Хозя-яе-ева-а!

Собака залилась сильнее. Вадим поправил сумку на плече, пальцы тронули карман джинсов, привычно нащупывая айфон, но тут по занавеси в окошке дома пробежала волна. Телефон натянул ткань джинсов — казалось, порвет, Вадим поморщился, вспоминая, как неудобно с ним ехать за рулем. В летней кухне деревянного домика чего-то затрещало, зазвинело. Вадим бегло обратил внимание: синяя краска домишки полопалась, серое дерево обнажилось. Над домом нависли три ореха, один уже засохший грозил завалиться на хату. Сквозь них, словно клинки мечей трона Вестероса, беспорядочно пробивая зеленую листву, тянулись лучи едва поднявшегося солнца. Пахло пылью — лето нынче не дождливое, что хорошо, иначе Вадим не проехал бы по проселку. Над забором наряду с верхней частью дома торчало шарообразное чудо, именуемое местными жителями «балаганом». В Багаевке такие «балаганы» у каждого. Огромные теплицы бывают в холке и метров по пять, а длиной и по сто. В отличие от дома, теплица в идеальном состоянии: пленка тщательно подклеена в нескольких местах скотчем, металлические части покрашены, чтобы не ржавело. Оно и понятно — основной доход местных от этих теплиц зависит напрямую.

Дверь летней кухни открылась, на пороге появился казак. Старый дед, одет в синий китель на тельняшку и такого же цвета брюки. На ногах матерчатые тапочки, на хитрой роже длинные усы, губы тянут улыбку. Серые глаза глядят прямо, открыто, весело.

— О-о-о-о! — протянул казак хрипло. — Городские!

Вадиму даже оглянуться захотелось. Приехал он сам, позади только его новый «Логан», какие еще «городские»?

— Здравствуйте, Николай Петрович, — сказал Вадим.

— И тебе здорова, Вадюха! — ответил казак весело. — Ну, давай, заходи, блогосфера. Васька!!! - «гавкнул» он на свою собаку, которая никак не угомонится. — А ну затки пасть! Заходи, сынок, заходи. Пёсика не боись, не съест, так понадкусывает!

Казак залился хриплым смехом, открывая калитку. И вот уже пальцы Вадима терзает сухая и сильная казачья длань — Николай Петрович несколько промахнулся рукопожатием и больно-больно сжал только лишь пальцы Вадима, а не всю ладонь.

Летняя кухня мельком отложилась в памяти — какие-то тазы, банки, кастрюли. Он разулся, оставив «найки» рядом с видавшими вида калошами Петровича. Вадим не подал вида, но в душе пожалел белейшие свои носки — тапочек ему не предложили, а пол в самом доме явно мыли не каждый день. Но, делать нечего. Он пригнулся, входя в кухню, — дверной проём легко пропустил вперед казака, а Вадим-то почти на голову выше: метр девяносто. Петрович кинул взгляд на его сумку, потом кивнул на ряд гвоздей «соток», вбитых в окрашенную доску слева от входа. Они тут, видимо, заменяли вешалки. Вадим бережно повесил сумку. Рядом небольшое зеркало, в нём Вадим на секунду разглядел себя. Бледное, не выспавшееся лицо современного молодого человека обрамляли прямые белые волосы, наверху кепка, под глазами явные синяки, губы наоборот почему-то алые, глаза голубые — почти вампир.

Любой южный сельский дом устроен одинаково — сначала, бывает, гостя встречает летняя кухня, но уж что дальше будет кухня основная — это обязательно. В спальни и другие жилые комнаты гостей стараются не пускать, жизнь свою настоящую не показывать. Кухня же, так как для гостей, обставлена лучше всего — это тоже показуха, но южные народы ее любят, пусть даже и русские. У казака Николая Петровича всё то же: кухня сперва, в ней стол, холодильник, обои какие-то пестрые, чайник только закипел — еще пар сверху идет. Пахнет табаком. Сюрно смотрится меж немытых тарелок открытый ноут. Хотя по нынешней жизни не так уж и сюрно…

— Жинка уехала в санаторий, — залепетал казак и тут же кинулся к шкафу. — Чего, студент, давай по пятьдесят. А то я вчера…

Казак достал початую бутылку водки из стола, а как в другой руке появились две рюмки Вадим так и не понял. Тут же, не давая опомниться, нож в руке старика уже нарезал соленый огурец, по столу стукнули два стакана, в них хозяин дома щедро ливанул рассолу. Вадиму это показалось странным. От Петровича не пахло перегаром, вон и чашка растворимого кофе рядом с ноутом, время семь утра, какая водка? И как-то сказал Петрович «А то я вчера…» неуверенно. Будто врал.

— Николай Петрович, я за рулем, — сказал Вадим.

— Молодежь, молодежь, — запричитал казак, но тоже сумбурно. — Меня в твои годы рулем было не испугать. Я в твои годы на вершине Эвереста пил поганый Советский Портвейн! И считал его истинно поганым, пока не появился портвейн эрэфовский.

Петрович, видимо, не сильно расстроился отсутствию компании. Рюмка его наполнилась и опустошилась мгновенно, но видимых каких-то изменений с казаком не произошло. Разве что бодрее он еще стал нарезать какие-то соленья.

— Ладно, блогер, давай, расчехляй свою «аппаратюру», — усмехнулся Петрович и отхлебнул рассолу. — Ты тут обо мне ничего плохого не подумай, что я да с утра. Жинка уехала, говорю, праздника какой-никакой…

Он продолжал лепетать про жинку, но Вадим толком не слушал, разве что снова обратил внимание, Петрович в глаза ему не смотрит, будто врет. Вадим радостно, даже где-то с облегчением полез в суку, достал оттуда «Макбук про», штатив и небольшую сетевую камеру. Увидев, что Вадим достает сотовый модем, Петрович сказал серьезно:

— Этого не надо, у меня тут «вай-фай».

— А скорости хватит? — спросил Вадим, открывая Макбук.

— Хватит — сто метров в секунду, — ответил Петрович снисходительно. И налил вторую. И выпил. И снова запил рассолом, только теперь уже приложился и к соленьям.

Несмотря на причудливый вид и место обитания, Петрович считался в своем кругу весьма авторитетным человеком. Рассказывал, что в молодости работал геологом, а потом, когда перевалило за сорок, устроился тут, в станице, учителем истории. В блоге Вадима на Ютьюбе Петрович был гостем частным, бушуя в комментариях под ником Старый_Казак. Гонял школоту ссаными тряпками, да и всяким дарвинистам-историкам проходу особенно не давал. Как он сам любил говорить: советское образование — это вам не Виктор Суворов! И как-то умудрялся эти две крайности сочетать: ненависть к официальной истории и гордость полученными по истории же знаниями. Даже удивительно, что Вадим встретился с ним вживую только сегодня. Нет, переписывались давно, да и в Скайпе общались, но, учитывая, что Петрович жил всего в семидесяти километрах от Ростова, где обитал Вадим, странно, что не было встречи лично.

— Может, обговорим делали? — предложил Вадим.

— Какие детали? — фыркнул Петрович презрительно. — Думаешь, ты первый, кому я это рассказываю? До тебя ко мне «Рент-ТВ» приезжало! Давай свою шарманку, а я пока…

Вадим обратил внимание, руки у казака слегка дрожат. «Видимо, волнуется», — подумал Вадим и огляделся, пытаясь понять, где лучше установить камеру.

— Сейчас, сейчас… — прохрипел Петрович. Его указательный палец направился к потолку. Там, свернутый в рулет, висел экран из зеленой материи. Вадим усмехнулся. Ну, конечно. У Петровича ведь тоже блог есть.

Всего одно ловкое движение пальцев со шнурком и всего еще одна рюмка водки — вуаля, экран раскатался вниз, слепя ярко-зеленым или даже салатовым цветом. Потом на такой экран можно наложить любой фон, применив специальный фильтр, что и делал казак, ведя свой блог. Он назывался громко: «Верните СССР!», правда, подписчиков у него было не так уж много — тысяч десять. Впрочем, это далеко не мало. На экране его блога за вот этим кухонным столом (который Вадим только что узнал) сидел казак и рассказывал… всякое, а на экране позади мелькали фото, видео и прочее… интересное.

— Рен-ТВ? — спросил Вадим рассеяно.

— Да, — выплюнул казак, получилось как «дя». — Не показали.

В принципе, тематика блогов Вадима и Петровича пересекалась слабо, но недавно тот рассказал одну любопытную историю — откуда вообще взялся видеоблог «Верните СССР». Вадим же, в свою очередь, настоял, чтобы записать рассказ на камеру и пустить у себя. Петрович мялся, гнулся, но согласился. Оно и понятно — пиар. Не каждый день у тебя берет интервью блогер-миллионник.

— Когда в эфир пойдет? — спросил казак, убирая бутылку обратно в стол. Три рюмки дела своего не сделали, напротив, жизнерадостный поначалу Петрович посерьезнел и даже погрустнел как будто. Подтянулся, китель застегнул, только разве что сапоги не надел. — Нехорошее у меня предчувствие…

— А что так? — спросил Вадим рассеянно. Он заканчивал установку кронштейна под камеру.

— А вот то так! — огрызнулся казак. — Я об этом, конечно, много кому рассказывал, но у тебя каждый какой-нибудь сраный рекламный даже ролик по миллиону просмотров набирает, а тут такое дело.

— Да вы, Николай Петрович, не переживайте так. Это, во-первых, в эфир в ближайший месяц не пойдет — всё забито и отснято. А потом мы там поглядим, может, вообще пускать всё не будем. Или частями пустим…

— Ладно, ладно! — перебил Петрович. Виду не подал, но Вадим заметил, как тот приободрился. Или водка догнала всё-таки. — Озеро тут мне с гусями не разводи! Приехал писать — пиши!

Казак сел на привычный его заду стул, с которого он вел блог, Вадиму достался табурет. Вадим ловко подцепил на китель казака микрофон, обратил внимание на медаль, висевшую на груди. Никакого отношения к казачеству не имевшую.

— Это медаль Губкина, — буркнул Петрович. — За геологоразведку.

— Окэ. Тогда так, сначала мое вступление, потом поздороваемся и — импровизируем. Я спрошу у вас о том случае… вернее, спрошу о тематике вашего блога, а вы уж там и расскажете, почему начали снимать видео на эту тему, — Вадим усмехнулся. — Троллей, конечно, набежит.

— Плевать на них! — буркнул Петрович. — Давай уже — раньше сядем, раньше выйдем.

Вадим достал айфон из кармана и открыл приложение управления камерой. На экране появилась картинка с объектива. Вадим сделал слайд пальцем влево, камера чуть повернулась на штативе. Теперь чудка вверх. Отлично.

— Ладно, пишем! — сказал Вадим бодро, большой палец нажал красный круг на экране телефона.

— Здравствуйте, дорогие подписчики! — сказал Вадим радостно. — С вами Вадим и мой канал «Все тайны Мира». Сегодня у нас не прямой эфир, зато гость безумно интересный. Поехали!

Вадим нажал паузу и сказал куда спокойней, чем только что на камеру:

— Тут заставка пойдет, потом реклама. Я пока пару раз щелкну.

Он встал и подошел к камере. Присел на корточки и поглядел в экран камеры, пальцы легли на кнопки приближения-удаления. Он пару раз наехал на Петровича, сделал несколько снимков для заставки. Фон на зеленый экран еще какой-нибудь прилепить, и будет очень даже норм. Колоритненько.

Вадим вернулся к табурету, положил айфон на стол, кивнул Петровичу, тот выдохнул на него свежим перегаром, покачал головой, а потом тоже кивнул. Давай, мол, поехали.

— Николай Петрович, ваш видеоблог называется «Вернем СССР», — начал Вадим, включив камеру, — кстати, ссылочка на блог в описании к этому видео. Так вот, тематика вашего блога как бы понятна, она коммунистическая…

— Ненавижу! — рявкнул Петрович, а Вадим едва не усмехнулся. Конечно же, он прекрасно знал, как казак относится к коммунистам.

— Но как же, ведь СССР…

— СССР был страной не коммунистов, — снова перебил Петрович. — Он был Великим Союзом десятков народов, которыми когда-то управляли те, кто называл себя коммунистами. Но и они никогда никакими коммунистами не были. В какой-то момент они взяли под контроль наши огромные территории, выполнили свои задачи, а затем развалили к чертям собачьим!

— И какие же цели? — едва успел ввернуть Вадим, зная, казак может так часами разглагольствовать, но парня интересует не это.

— Демографические. Нужна была огромная площадка с гигантскими ресурсами, которая обеспечила бы превалирование одних народов над другими. Русов надо было уменьшить, а всяких чурок увеличить. Надо было дать возможность подняться Азии, это делали не только мы, но и США. Европу надо было засунуть в дерьмо. Ну, и надо было развалить вековой Союз! Самый Великий Союз на планете! Наш Союз! Его называли СССР, до него называли Российской Империей — не суть. И его развалили. И я лично видел, как это делали…

«Отлично», — подумал Вадим. Не пришлось подводить к нужной теме, а зритель любит сопли, только если гость программы — какая-нибудь знаменитость.

Пальцы левой руки медленно навели картинку на Петровича, вот тот уже в кадре один крупным планом, Вадим взял айфон в руку и откорректировал фокус. И тут вздрогнул. Он приблизил кадр слишком сильно, с экрана телефона на него глядели черные глаза старого казака-геолога. В них проступил хмель, уголки его губ опустились, веки припущены. Верхняя губа слегка подрагивает, взгляд совершено сумасшедший.

— Я расскажу, как я всё это понял, — пробормотал Петрович. Вадим понял: сейчас будет нечто.

Именно это и отличало его от многих-многих видеоблогеров, которые пытались развить подобные ему темы. У того же казака — десять килоподписчиков, потому что на одну интересную тему в его блоге тонны воды. А у Вадима — предчувствие. Он сам не понимал, как это получается, но прямо чуял именно то, что заинтересует зрителя. И совершенно необязательно зрителя интересует нечто актуальное или реальное, или тем более правдоподобное. Одной из самых удачных серий программ Вадима была серия репортажей о ядерной войне в 19-м веке. Это был ряд интервью с видеоблогером Кунгуровым. Казалось бы — бред сивой кобылы. Но поданный под правильным соусом — кровь стынет от этой истории.

Так и тут. Петрович вел основную линию о Бильдербергском клубе. Примерно ту же линию, которую гнут кобовцы и нодовцы. Евреи, тайное мировое правительство, Рокфеллеры, Ротшильды. Вадим называл таких блогеров «верующими в Скруджа Макдака». В самого-самого богатого селезня в мире, обладающего безграничными возможностями. Сам Вадим в это вообще не верил. Даже его недлинная жизнь доказывала: миром правит скорее случай, чем деньги.

Эти мысли промелькнули привычно, потому заняли секунду. Казак начал рассказ, комната наполнилась запахом тайги, болота. Казалось, похолодало градусов на двадцать. Вадим, пользуясь тем, что был не в кадре, прикрыл глаза. Воображение рисовало картины под голос Петровича. Сейчас Вадим слышал даже больше, чем тот рассказывал. Впоследствии, пересматривая сюжет, он готов был поклясться — кто-то вырезал из рассказа половину. Эту вторую половину Вадим рассказал себе сам.

* * *

Это случилось давно. Хотя, как давно, лет тридцать назад. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году — сами считайте! Я был тогда в экспедиции на Ямале. Я и еще двое. Их имена я называть не буду, может, их уже и нет в живых. Мы ехали на газушке, была поздняя весна. Знаете, как выглядит тайга весной на Ямале? Почти та же зима. Когда на юге уже собирают абрикос, там едва сошел снег. Мы попали в болото. И в зыбучий песок, хрен его знает. Несколько тонн металла ушло под землю на вроде бы ровной поверхности минуты за три. Верхний слой болота подтаял, а нижний то ли не замерз, то ли там была полость какая-то. Едва успели выпрыгнуть, только вещи и успели схватить, хорошо один из наших успел взять ружье.

Стали думать. Попробовали по своим следам назад, а тут Кирюху всосало, еле вытащили — сапог остался. Соорудили ему из тряпок потом херню на ногу, но всё равно по прошествии ему все пальцы на этой ноге отрезали. Сначала подождали, думали, искать будут — хрен там. А ни компаса, ни жратвы, ни спичек — один коробок — ни солнца толком не видно, ни звезд. Небо тучами затянуло. Пришлось обходить. По дуге огибать, а заехали от базы километров за пятьдесят. Короче, хоть и опытные, а заблудились. Жрать нечего, только снег кое-где остался. Три дня мы ждали помощи, потом неделю мы шли куда-то. Пока не почуяли запах. Еды.

Этот запах появился в среду. До этого дул северный ветер, мы шли к, как нам казалось, базе. Когда в тех краях дует северный ветер, ты не хочешь ничего, ни еды, ни воды, ни бабу, ни миллион — только чтобы подул какой-то другой ветер. Он даже не сильный. Такой, знаешь, едва-едва. Дует: ф-ф-у-у-у-у. Но подставь ему открытый участок тела — как будто сухой лед туда приложили. Губы под ним трескаются, во рту постоянно привкус крови. У кого куртка коротковата — задувает и пробирает до костей. А еще это всё на голодный желудок. Из еды — прошлогодняя брусника. Птиц еще нет — не вернулись. А со зверьми в это время тоже непросто. Ты знаешь, что чувствует человек, если не поест хотя бы сутки. Ты попробуй не поешь. Тебя начинает знобить. Вокруг тебя сытые люди ни на что не жалуются, а тебе постоянно холодно. Представь, каково тебе, когда по-настоящему холодно? Ночью мороз. Просыпаешься, а ты со стороны, где нет костра, покрыт инеем.

И вот так мы шли неделю. Сверху такие плотные облака, что неясно, откуда солнце светит. Понятно направление, только когда оно садится или встает, но и это тоже фигня — оно ведь не идеально на востоке встает и не идеально на западе садится. Потом уже жрать перехотелось, благо хоть воды вдоволь. Чувство холода поселилось в нас. Мы стали раздражительны и… истеричны. Бывает, поругаешься вот на ровном месте. А бывает, кто-то пошутит такую херотень, а ты ржешь до слез, задыхаешься буквально. И тут нам напомнили о голоде. Ветер поменялся на южный. Вместе с ним пошел снег. Но мы учуяли его.

Представляешь. Тайга. Болота кругом. Они оттаивают, снизу поднимаются какие-то газы, вдали булькает, квакает. Медведи проснулись, мы молимся, чтобы не попасться. Жрать снова захотелось с утроенной силой. Брусникой этой давишься, мох жрешь, уже кажется — зубы шатаются. Во рту постоянный привкус крови. Хорошо еще мошки нет, а то не дошли бы. Хищники голодные с зимы шарятся, по ночам дежурим у костра с ружьем по очереди. А за горизонтом волки воют. Медведи шастают — пару раз видели их говно еще теплое. Мы все слабые, холодно, спички кончились, несем факела и постоянно бережем, меняем на новые, чтоб не погасли. Страшно. От голода — очень холодно. Этот холод с тобой постоянно. Хочется ночью в костер ноги и руки засунуть. От голода же развивается гипокальциемия. Неприятная такая хрень, когда суставы все ломит, пальцы скручивает. Жрать хочется постоянно! И тут запах этот! Дразнит! Манит! Я такого запаха никогда не чуял. С тех пор никогда. И мы на этот запах пошли.

Думали, дойдем за несколько часов, а шли почти два дня. А всё потому, что на вечер первого дня увидели… сияние. Я много где был, за полярный круг ходил, видел северное сияние. Но тут другое. Такое красное и столбом вверх. Словно лазер небо прорывает! Облака еще над нами плотные, они свет искажают, и получается, будто ровный столб света вертикально вверх. Такого алого. Пожар, думали, какой-то. Но запах-то, еш твою мать! Как в Макдоналдсе! Слюни текут. И страшно. Почему-то очень страшно. Виталик тогда даже предложил не ходить. Но когда уже две недели ничего не жрал… Короче, пошли мы.

Вскоре показались сопки. Похожие на отвалы. И мы услышали знакомые звуки. Тыдынц-тыдынц, тыдынц-тыдынц. Железка. И гул такой, как от авиационного движка. И запах этот еды. Как будто мясо кто-то жарит, шашлык. Он прямо везде, до самых облаков. Уже потом мы поняли, что это за облака. И страшно.

Как в дерьмовом фильме. Мы вышли из леса к сопке, окруженной зверьем. Мы было опешили, но оно и понятно — запах жареного мяса привлек не только нас. Медведи. Волки. Лисы. Горностаи. Когда мы вышли, животные все как один обернулись, и тут я подумал — нам конец. Загрызут. Но эффект оказался совершенно противоположный. Они бросились в обе стороны от нас, жалко повизгивая. Даже медведи! Голодные после спячки не меньше нашего! Перед нами открылся коридор, и мы, словно во сне, пошли к сопке.

А нам уже всё по-фигу, понимаешь, мы полторы недели ничего не жрали, понимаешь?! И мы пошли к этой сопке. А тут как раз стемнело и мы офигели окончательно. Это сияние алое из-за сопки столбом вверх, запах шашлыка, звери позади нас снова сомкнули кольцо. Звук железной дороги и гул. Вот мы пересрали тогда. Но уже и назад дороги нет. В какой-то момент оглянулись — а всюду, знаешь, огоньки. Из каждого куста. Звери. Медведи. Волки. Сюда пропустили, а назад? Пришлось идти. На запах.

От этого зрелища я по сей день просыпаюсь по ночам. Мы вышли к колючке. Кое-как пролезли под ней. Потом к вершине по-пластунски. А там увидели это. И поняли, что это за тучи мешали нам сориентироваться. Там, внизу, железка была — целых пять путей. И по ней постоянно шли составы. Мы часа четыре наблюдали, составы ни на секунду не останавливались, прямо на ходу сваливая груз. А грузом была еда. Грузом была одежда. При мне гору туш коровьих навалили. А потом их бульдозерами к топке. Вот это была топка! Как вулкана жерло! Дыра в земле, наверное, с километр! Просто тупо дыра! Я вулканов тоже повидал. Нет ни лавы, ни оплывов, просто земля и почти ровная дыра в ней диметром с километр. И из нее сияет. И жарит — аж до нас долетало. И дует вверх! И туда сваливали еду и сваливали. Всё подряд. Консервы, рыбу, мясо, картошку. Молоко сливали тоже на ходу, оно по типа акведуку тоже туда — в топку. Там, внизу, наверное, турбиной топку качегарили, хер знает. И этими же турбинами дым вверх! Вот что за облака это были. Не облака, а дым. Поток воздуха такой над жерлом был, что туши коровьи летали сперва, а потом только обугливались и улетали вверх пеплом. Всю херню туда свозили. Игрушки. Шмотки. Машины! Составы «Москвичей», «Жигулей». Металл какой-то, уголок, швеллер, трубы. Прямо целый состав труб вместе с поездом, вместе с вагонами туда загнали. Тупо один путь прямо к топке подходил. А еще знаешь что? Никого кругом. Ни людей, ни машин. Бульдозера есть, но, мне показалось, в кабинах пусто. Хотя, хрен знает — далеко мы были.

Говорю тебе, часа четыре мы терпели. А потом подумали — ну его. И поползли обратно. К медведям и волкам. И плевать на болота, плевать на тайгу. Еще три дня мы шли, и запах преследовал нас. А чистое небо мы увидели только на четырнадцатый день, с тех пор, как газушка утонула. И увидели вертолет.

* * *

— И что вы думаете об этом? — Вадим спросил, когда казак замолк секунд на десять. Он открыл глаза, картина тайги и гигантской топки прямо из земли улетучилась. Но ему казалось, на кухне пахнет, как в стейкхаусе — жареной говядиной.

— Думаю чего? — усмехнулся Петрович. — Вот так Союз валили. Колхозы вокруг, совхозы, заводы миллионники! Вся херня! А в магазинах не было ни хрена. И ни у кого ни машин, ни жилья, в магазинах мяса не купишь. А завод на заводе! Колхоз на колхозе! Посмотри сегодня — нет ни хрена в стране, а в каждой семье по машине, в магазине колбасы, хоть в жопу ее пихай! Овощи, фрукты, пиво, водка! А ничего нет. Ни заводов, ни фермеров. Откуда? Откуда, я спрашиваю?! Да и хер с ним, откуда сейчас, куда тогда девалось, я спрашиваю?! — Петрович прищурился. — А вот туда. В дыру ту. В топку. И кто его знает, сколько еще тех топок по России было. И кто знает, сколько там чего сожгли. И ведь не только, говорю, еду и шмотки. Составы туда при мне скидывали! А кто его знает, что в тех составах было! Или кто… И как долго это продолжалось? Голод в стране был, продуктов не хватало, техники! А потому что годами всё туда. В дыру.

Петрович прикрыл глаза и откинулся на спинку. Вадим отвел от него фокус камеры, они оба в кадре.

— Вы считаете, кто-то подогревал настроения среди населения СССР… — уточнил Вадим.

— Да граждане вообще тут при чём? — закатил глаза кверху казак. — Они никогда ничего не решают, граждане эти. Но их, да, настроили. Чтоб не мешали. А потом, в девяностые, сделали из людей зверей. А сейчас делают тупиц. А что там дальше будет? Сейчас-то эта дырка в земле, уверен, не работает. А если такую у нас зажгут, сколько Путин продержится? А если такую где в Европе зажечь? А может, они и горят где-то. В Китае. В Индии. Где людей до хрена, а живут плохо. Вот так…

Вадим понял: пора заканчивать. И так получилось хорошо. Даже отлично получилось. Даже жалко, что не в прямом эфире пустили.

— Окэ, спасибо, Николай Петрович. Было очень интересно. А вас, дорогие подписчики, благодарю за потраченное время. Ставьте мне ладно/неладно, учувствуйте в обсуждении и до скорых встреч. Это был Вадим, канал «Все тайны Мира»! Подписывайтесь. Пока-пока!

Вадим выключил камеру, Петрович расстегнул пуговицы кителя. Потом казак встал, наклонился к шкафу, куда поставил водку. Достал, налил, молча выпил и запил рассолом.

— Давай посмотрим, чего получилось, — буркнул Петрович.

— Отлично получилось, — отозвался Вадим бодро. — Можете даже не сомневаться.

Они посмотрели запись. Потом еще раз. Как и ожидал, Вадим не услышал с экрана то, что слышал вживую. Например, описания тайги, а еще, оказалось, Петрович ни разу не матюгнулся, а Вадим явно помнил не меньше десятка матов и даже подумал тогда, придется вырезать.

— Отлично! — весело сказал Вадим. — Просто прекрасно! Знаете, Николай Петрович, мы с вами договаривались, что пойдет это в эфир еще не скоро, но мне хотелось бы поставить это поскорее. У меня как раз сегодня один репортаж — ерунда ерундой. Про пирамиды очередная подборка. Может, я лучше вашу историю вставлю?

— Так сразу, — приподнял брови казак. — Вот это ты быстрый. А смонтировать?

— Дина всё сделает, я ей сейчас прямо скину. Ну как?

Петрович поначалу хотел было сказать, что надо бы глянуть окончательный вариант, можно даже и поучаствовать в редактуре, но голубые глаза парня светились таким энтузиазмом, а сердце так жгли слова, сказанные Вадимом «ссылочка на блог в описании». И он согласился. В течение недели передачу с ним увидит как минимум миллион людей по всей планете! Слава! Наконец-то, слава! Такой шанс упускать нельзя! А вдруг парень передумает? И такое может быть. Он тоже ведь себе на уме.

— По рукам! — сказал Петрович. — Но, может, мне перед эфиром пришлешь окончательный вариант?

— Конечно! Я немного изменю формат, сделаю поменьше меня в кадре, пущу в прямом эфире отдельным репортажем. Сегодня ведь суббота — у меня большой часовой эфир в десять вечера.

Его пальцы быстро пробежали по клавиатуре, письмо с записью улетело в Ростов.

* * *

— Ну ты где? — спросил женский голос грозно. — Пять минут!

— Да иду уже, иду, — ответил Вадим, «повесил» трубку и свернул окно в «Сафари».

Дина — молодец. Очень повезло, что ему помогает такая девушка. Да что там помогает — половину работы делает, причем, самую занудную. Впрочем, у всех есть свои резоны. Он вновь развернул браузер, перед ним страница «Вконтакте». На фотографии грустная девушка с букетом цветов. Кисти сжались в кулаки. Ладно, после. Сперва дело.

Дело ведь в отношении к работе. Когда Вадим только заводил блог, собирая всякую мистическую ерунду, делал нарезки из снежных человеков и рептилоидов, выискивал всё необъяснимое на просторах Интернета, тогда в это было гораздо легче верить. В то самое необъяснимое. Тогда, лет пять назад, казалось, вот они — тайны. Даже руку не надо протягивать, достаточно посмотреть один ролик на Ютьюбе, а там, в правом нижнем углу, выстроился целый рад самых необъяснимых-принеобъяснимых тайн. И в каждом необъяснимое погоняет необъяснимым. И всюду тайны, загадки, мир кажется зыбким, историки и биологи — самыми большими врунами, а ученые врагами народа. Эти первые его ролики, собранные из всего подряд, сегодня насчитывают десятки миллионов просмотров. Один даже собрал сто пятьдесят. Но так было не всегда. Сперва его ролики смотрела всякая школота и сумасшедшие, была приличная цифра просмотров в несколько десятков тысяч, а потом в комментарии начали заходить не обычные говенные тролли, а люди ученые. Те самые историки, биологи и просто образованные люди. Астрономы. Физики. Химики. Биологи. И с ними было практически невозможно поспорить. По крайней мере, Вадиму. Гордому выпускнику строительного училища.

Он встал из-за стола, прихватил телефон и пошел к выходу из квартиры. Его бывшие соседи выехали и свою квартиру решили сдавать. Вадим не растерялся и снял ее, превратив в студию по записи. В его двушке нормально организовать всё было невозможно, а тут можно и свет поставить, и фон, и, главное, ничего не надо разбирать каждый раз. Пришел, сел за стол и начинай писать. Он вышел на лестничную клетку, закрыл свою квартиру на ключ и вошел в соседнюю — она была не заперта.

В общем, в какой-то момент настоящие ученые объяснили ему, что «вспышка на Солнце, отраженная от Венеры» — действительно имеет место быть. Что геоглифы на полях — обычная фальсификация, что 99 % фото НЛО тоже подделка, призраков видят алкаши, сумасшедшие и т. д. И говорили эти люди так убедительно, приводя такие факты, что Вадима бы высмеяли и затюкали бы очень быстро. Что там говорить, даже Гоблин обратил внимание на один из его роликов, как водится, назвав Вадима дебилом. А за этими умными и образованными людьми прибежала уже другая школота — если до того были в целом двоечники, вроде самого Вадима, теперь пришли отличники. Знаете что, нет ничего отвратительней, чем когда о твоей работе пишут с брезгливым превосходством. Типа, ладно ты дурак, так еще и выставляешь это на всеобщее обозрение. Так бы и остался Вадим всеобщим посмешищем, даже в паре роликов отключал комментарии, если бы ситуация резко не изменилась.

Дина едва не рычанием встретила Вадима, но промолчала. Только кивнула своей русой головой на стол и пошла во вторую комнату следить за картинкой. Они некогда решили, так будет лучше, если Дина не видит его напрямую, а наблюдает как бы со стороны, почти как зритель. Да, собственно, во второй комнате стоял комп, с которого она реально следила за эфиром, как обычный зритель.

Дина — девушка пышная, невысокого роста, в крупных квадратных очках. Волосы русые, глаза ореховые. Она носит свитера даже в жаркую погоду, стесняется веса и постоянно его безуспешно сгоняет. В отличие от Вадима, Дина — умница. Отличница, закончила РГУ, работает в обладминистрации помощником министра спорта.

Дина познакомилась с Вадиком пару лет назад на съезде толкиенистов. О, это была динина страсть — фэнтэзи! С ранних лет ее захватила эта тема, а потом угораздило влюбиться в совсем шибздонутого на Толкине парня. Тот некогда расперетаскал Дину по всевозможным конвентам, форумам, слётам ролевиков. Четыре года они встречались, это время Дина словно провела в мире «Властелина колец» и Ника Перумова. На одной из этих тусовок она и познакомилась с Вадимом, который только-только набирал популярность как видеоблогер. Дина всегда была девушка умная, поэтому с Вадиком они спелись довольно быстро. К тому же ее толкиёбнутый парень подсел на соль и сам стал превращаться в Горлума.

Сегодня у Дины нет парня. Вот уже год она работает с Вадимом, но только на, тксзть, общественных началах. Никаких отношений, ничего личного, кроме любви ко всему необъяснимому и волшебному. Да Вадик, если честно, не очень-то Дину как женщину воспринимает. Ему тоже тяжело после прежних отношений.

До эфира всего пара минут, Дина сидит перед четырьмя мониторами. На одном Вадим причесывает белую шевелюру маленькой расческой и ехидно улыбается ей в камеру. На другой картинка трансляции на Ютьюбе. Пока еще не в общественном доступе, тот же Вадим там причесывается с опозданием в секунду. Уже запущен чат, сотни комментов — это только предвкушение настоящего пира для троллей. Трансляцию уже смотрят двести тысяч человек. На двух других мониторах открыты скайпы с гостями. Двое — наши эксперты. Еще двое — из РАН какие-то молодые кандидаты каких-то там наук. Тридцатилетние, но уже прохфессора кислющих щей. С ними и надо бы первыми переговорить.

Дина взяла листик с именами. Анатолий Лисовский и Андрей Боженов. Начнем с Толи. Она включила свою камеру и микрофон, появляясь на экране первого.

— Андрей, вы готовы? — спросила Дина.

— Да-да, — ответил тот нервно.

— Главное, не волнуйтесь, — улыбнулась Дина. — И не торопитесь. У нас запланирована часовая трансляция, но тут не ТВ, если дискуссия будет интересной, мы задержимся. Мы всегда задерживаемся.

Дина подмигнула, выслушала «хорошо-хорошо» и примерно такой же диалог провела со вторым. А эфир-то уже начался. Вадим налепил свою фирменную улыбку и приветствовал всех подписчиков его канала. Дина рассеяно запустила заставку, где в буквах «Х» плавали динозавры, пришельцы и снежные люди. Канал «Все тайны мира» рассказывал о необычном и таинственном. Большинство информации бралось прямо с инета, но процентов сорок Вадим снимал сам. По всему миру. Чему Дина слегка завидовала. Чисто технически она работала на Вадима и получала зарплату, но по факту распоряжалась большим куском добытого пирога. А это не самые малые деньги — с канала миллионника-то. Вадим никогда не жадничал и всю прибыль тратил подчистую на развитие канала. То есть, в том числе, и на зарплату Дине, но в его случае развитие канала — это репортажи. Не только в РФ, он ездил везде, всюду и постоянно. Дина же, фактически, распоряжавшаяся половиной доходов канала всё время торчала в Ростове и решала вопросы с гостями, с программистами, с… да со всем подряд. А ведь это только в свободное от основной работы время. Вадим уговаривал ее бросить работу в Администрации, но Дина… если честно, ей это казалось ненадежным вариантом. Вадим — настоящая звезда рунета. Он уже засветился достаточно, чтобы всю жизнь развивать свою популярность и жить этим. А она? Помощница, иногда мелькающая в кадре.

Заставка кончилась, Дина рассеянно слушала, как Вадим объявлял тему и гостей. Первыми — хейтеров, академиков. Девушка включила скайпы с Даниилом и Геннадием.

— Готовы порвать хейтеров? — спросила Дина, усмехаясь.

— Можете даже не сомневаться, Диночка, — ответил Даниил. Это — самый крупный козырь их команды. Никто толком не знал, чем Даниил занимался, но среди приглашенных гостей он самый почетный тяжеловес. Выглядит расслабленно, седые волосы, морщины, взгляд серых глаз лукавый. Слегка напоминает актера Хопкинса.

— Выводишь нас? — спросил Геннадий. А вот он — известный в определенной среде тролль. По сути Геннадий, в отличие от Даниила, досконально не разбирался ни в одном вопросе, но по каждому имел мнение. И очень умел это мнение доказывать. О его этом троллинге всем было хорошо известно, поэтому в сети у него была кличка Гена Крокодил — крокодил похож на тролля. Геннадий не возражал.

— Вывожу, — сказала Дина и перевела взгляд на монитор, где сидел Вадим.

Известно, как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло. Четыре года назад у Вадима случилось горе. И ему стало совершенно не до Ютьюба и новых роликов. Тогда его видео о необъяснимом и таинственном, словно обухом, перешибла своя тайна. Родная, оттого и такая пугающая. Его канал стал ему одновременно и невыносимым, и спасением. Только тут в пустопорожних беседах со всякими комментаторами, с троллями, учеными и откровенными сумасшедшими он отвлекался. Там Вадим и общался. Полностью уйдя в сеть на какое-то время.

Под конец надоело спорить со всякими умниками, отрицающими совсем очевидные расхождения официальной истории со здравым смыслом. Например, что построить египетские пирамиды вовсе не сложно, достаточно лишь палки, медной трубки, рабов и зачем-то несколько сотен лет времени. Есть такие в сети умельцы, им всё кажется чрезвычайно простым делом, хотя, чтобы хотя бы столб из кирпича выложить самолично — уж увольте. Будут рядом стоять и советовать, и еще говорить, что тут, мол, неправильно. А поднять Александрийскую колонну пеньковыми веревками — это предки могли. Говном и палками отстроили Исаакиевский собор. Порой такие ребята оканчивают универ и идут работать в этот же универ, становясь крестоносцами того предмета, что преподают. Они лет десять получают информацию, и, если им сказать, что тут у тебя как-то не сходится — глотку тебе перегрызут, ибо потраченное время свое на «обучение» считают священным. Если им объяснили про валентность, они никогда не поверят, что в современной науке уже никто даже термина такого не знает. Они будут этой валентностью махать и доказывать. И потребуется очень уж серьезный собеседник, который сможет забить такого фактом, как кирзовым сапогом. Но Вадим никогда таким не был. Потому в спорах проигрывал. До некоторого времени. Пока ему не помогли.

Даниил Сергеевич Кривоходов, его сегодняшний гость, однажды вмешался в подобный спор и как раз о злосчастных пирамидах. И был очень убедителен. К счастью, его соперник в споре оказался форменным бараном. Убедить его печатным текстом, казалось, совершенно невероятно. И тогда Вадим предложил им устроить нечто вроде видеоконференции. И публично, в прямом эфире на его канале, выяснить отношения.

Это был его первый эфир и самый короткий. Всего тридцать минут понадобилось Кривоходову, чтобы умыть тролля-умника. Оказалось, без Википедии, в живом диалоге, горе-«ученый» не мог толком связать и двух слов. Кривоходов же показал себя замечательно. Он оказался не просто блестяще образованным человеком, бесконечно тактичным и великолепным оратором. С ним не проходили штучки типа «убейся ап стену», что является главным аргументом в современном Ынтернете. Все-таки взрослый, интеллигентный человек, невероятно начитанный, знающий, казалось, обо всём на свете без всякой Википедии. Будто живой, подключенный к Сети, компьютер. Но, что было результатом того первого словесного боя, Вадим оказался прекрасным ведущим таких вот споров. Да, он не знал физику, химию и геометрию. Зато был дерзок, остроумен и критичен. У большинства гостей Вадима были свои каналы на Ютьюб, но мало кто из них мог справиться с главной задачей — организацией шоу. Чтобы привлечь зрителя, надо заинтересовать, зажечь, затянуть. Где-то спровоцировать, где-то подначить. И у Вадима это отлично получилось.

За четыре года у него побывало множество гостей, да и сам он побывал у многих гостем. Внезапно нахлынувшая популярность принесла и немалые деньги с рекламы. Их так приятно было тратить на всяческие путешествия, ведь одно дело просто так рассуждать о тех же пирамидах, а другое — увидеть и потрогать. Или попытаться найти следы сасквоча в Канаде. Или побывать в Трансильвании. Или померить радиацию на Тунгуске. Этими путешествиями Вадим решал сразу множество задач. Раскручивал канал, отвлекался и держался подальше от Ростова. Этот город, как его собственный канал когда-то, и манил, и терзал. Здесь он был счастлив, но здесь его очень серьезно ужалили.

— Дорогие зрители, — сказал Вадим, — мы заявляли тему сегодняшней дуэли уже довольно давно. Это уже четвертая схватка наших гостей. Хотелось бы снова напомнить им, что желательно у нас приводить аргументы, а не просто перекрикивать друг друга. Стоит помнить, что за оскорбление я просто отключу вас от дискуссии, а за излишнюю эмоциональность часть вашего времени отойдет оппонентам. Итак, сегодня у нас уже известные вам ученые. — Вадим поднял ладони, указательный и средний пальцы «поставили кавычки» на слове «ученые». — Анатолий и Андрей, здравствуйте, ребята.

Эти двое поздоровались.

— И, — продолжил Вадим, — наши профаны сегодня. — На «профанах» он тоже сделал соответствующее движение руками. Тут у него, в общем-то, такие правила, что одни придерживаются ненаучной точки зрения, а другие научной и общепризнанной. Одних условно называют «ученые», вторых «профаны». Совершенно необязательно, что кто-то постоянно играет за тех или других. Роли постоянно меняются, правила игры тоже.

— Заявленная тема: корень «ра», — сказал Вадим. — Тема заезженная. В сети разборов слов на всякие разные корни — тьма-тьмущая. Что есть правда, что ложь? Наши гости попробуют разобраться. Как всегда первая минута нашим ученым, чтобы коротко высказать официальную точку зрения. Кто из вас двоих начнет? Андрей? Пожалуйста.

Картинка на экране выглядит так. Пять маленьких окон, в центре самое большое, на нём Вадим. Ученые и профаны по разным углам. Когда кому-то дают слово, его окно перемещается в центр, становясь самым большим. Включается время — на экране появляется таймер, отсчитывающий положенное.

Андрей поправил очки на носу (к слову, они были на носу у всех участниках дискуссии, кроме Кривоходова), пухлые щеки вздрогнули, мелкие глазки заблестели, высокое чело натянулось. «Самый настоящий ученый» Андрей еще слегка надулся важностью и начал, слегка шепелявя:

— В русском языке слова состоят из корня, приставки, суффикса и окончания. Это известно всем и объяснено тоже всем еще в школе. Поэтому в слове «гора» есть корень «гор» и окончание «а». А в слове «нора» есть корень «нор» и окончание «а». И на этом всё, что нормальный человек должен знать об образовании этих слов. Эти игры с разбором русских слов на слоги, на корни и прочее — это всего лишь отголоски… я бы даже сказал: атрибуты неославянства или, если хотите, неоязычества. Каждая новая «религия» хочет обрасти своими традициями, атрибутами и даже утвердиться, как самая древняя. Это невозможно сделать без таинственности, которая присуща и христианству…

Перед Андреем на экране текла его минута. В этой программе очень строгие правила: с окончанием отпущенного времени звук с компьютера говорившего просто отключается. Нет никакой возможности переорать собеседника — по крайней мере, на данном этапе. Многие, конечно, пытаются продолжать. Даже когда их окошко на экране становится маленьким, они кричат, машут руками, показывают факи, но тут Вадим может просто отключить и картинку с их камеры. А может и добавить время.

— Геннадий, пожалуйста, — сказал Вадим, когда Андрей закончил. — Тебе же есть, что возразить.

Гена усмехнулся, тоже поправил очки. Его лицо — противоположность Андрея. Тонкое, хищное, глаза чуть раскосы. Сам тоже худ, а голос громок.

На экране отразились две минуты — защищающимся дается времени больше.

— Наших уважаемых ученых, конечно, можно понять, — начал Гена басом, — они в школе сидели на первых партах, и пока их одноклассники лапали девчонок на задних, они лапали учебники. Потом они долго старались потерять девственность в университете, сидя там же, на первых партах, и грызли гранит науки. И те самые ребята с задних парт каким-то образом тоже закрывали сессию, пусть хуже, но девок при этом лапали по-прежнему. Вот уже кончился университет и наши отличники устроились за десять тысяч работать в музей. Они, считай, в жизни состоялись, грызя гранит науки. Этот гранит они грызли, наверное, половину своей жизни. И вот тут — на тебе! Вдруг обнаруживается, что нечто из их знаний, колесо, на которое они молились, то, чем они тешили себя десятки лет — может быть иначе. Думая на своих первых партах: погоди-погоди, троечник, поймаешь ты на Аньке сифилис, а я буду великим ученым! Как Гнилорыбов буду! О-го-го! Обнаружилось, что священная корова сдохла. Что какой-то сатирик, что лошье ненаучное вдруг выдвигает такую стройную теорию, которая бьет вроде бы язык, но нет. Она бьет все науки. И в первую очередь — историю. А на историю навешано всё в их музейном прыщавом мире. Ведь может так случиться — эти знания выяснятся неверными. И снова придется сидеть на этой первой парте и учить, и учить, пока на задней Задорнов…

Время Гены закончилось и он хорошо это знал. Он сделал вид, будто берет ладонями чью-то голову, наклоняет к своему паху и делает известные движения. Слегка двигает тазом, подпрыгивая на стуле, закатывает глаза, изображая кайф. В тишине, под эти движения, окно Гены уменьшилось в размерах.

— Спасибо, Геннадий, — сказал Вадим слегка устало. Грубо. Очень грубо и совсем не похоже на Крокодила. — Что ж, по традиции мы даем минуту случайному зрителю.

На экране компьютера замелькали сотни окон. Самые разные люди сидели перед экранами и смотрели трансляцию с канала «Все тайны мира». Молодые и старые, умные и откровенные идиоты, тролли, ватники, либералы и колорады. Сейчас кто-то из них выскажет в эфир свое драгоценно ИМХО. Кто это будет? Желательно бы кто потупее. Вадим усмехнулся, глядя на цифру просматривающих трансляцию. Сорок тысяч. Он отлично отдавал себе отчет, кто в основном его публика. 99 % — те самые «потупее». Промахнуться практически невозможно.

— Вы в эфире! — сказал Вадим молодому парню, чье окошко увеличилось почти во весь экран. Прыщавый парень в больших наушниках слегка растерялся поначалу, но когда счетчик его времени заработал, взял себя в руки.

— Да уже все знают, что нам врут, — заявило молодое чудо. — Раньше вся Земля была одним государством с одним языком. Великая Тартария! И в Москве был центр мира, а русы — самый древний народ! Именно им боги доверили знания. Научили жить в согласии с природой, научили календарю, научили считать. И так было до Петра Первого, который поехал проверять свои земли, но англо-саксы уже тогда мечтавшие отделиться, убили Петра и подменили. Когда вернулся домой, он начал процесс разделения государства Великая Тартария на мелкие государства. И с тех пор процесс этот не прекращается. Сначала из Тартарии сделали Русь, потом Русь развалили и сделали Российскую Империю, потом ее развалили, стал СССР, потом развалили СССР. И Эрэфию ждет та…

Время пацана вышло, окошко его уменьшилось, снова на экране Вадим улыбается.

— Хорошая версия, парень, — сказал Вадим. — И даже умудрился что-то верное сказать про единый язык. Ведь, в конце концов, именно это мы обсуждаем, так ведь? Не псевдокорень «ра» и не просто корень «ра». Мы обсуждаем праязык. Был ли он? И, если был, похож ли он на русский язык? На наш современный? Также я бы хотел попросить наших профанов и ученых прокомментировать место из Библии о строительстве Вавилонской Башни. Анатолий, ваша минута.

— Спасибо, Вадим, — отозвался второй «ученый». Рыхлого вида тип в очках, щеки розовые, нос картошкой. — Мы обсуждаем, вы правильно сказали, вопрос гораздо шире. За этим псевдокорнем столько стоит такого, что нас может довести, извините, до нацизма. Ведь обсуждаем что? Историю нашу. Вот этот случайный парнишка, он же верит во всю белиберду, которую высказал. Он верит, что мы потомки каких-то древних русов, как украинцы считают себя потомками древних укров. Фактически, ариями называют наших предков. Великая Тартария, ха! А мы — великие росы или русы! И нам уже можно ничего не делать, надо просто восстановить утраченное величие. И занять место страшных англо-саксов! И править миром! Это ведь, фактически, призыв, через этот корень, к тому, что Россия — должна быть владычицей мира! Чтобы все народы нам подчинялись, потому что мы великие и у нас в словах есть корень «ра»!

Время Анатолия закончилось, а Вадиму захотелось зевнуть. Зануда. Хреновый получается эфир. Надо срочно пускать в дело Кривоходова, может, чуть оживит. Хотя, такое хрен оживишь. Нет, Вадим принял решение разбавить еще даже не начавшуюся дискуссию роликом. У него их три, но самый интересный — интервью Петровича.

— Даниил, прошу вас, — сказал Вадим. Окошко с седым приятным мужчиной увеличилось, он слегка улыбался левой половиной рта, в глазах блестит озорство, которое редко увидишь в таком возрасте.

— Аргументация наших ученых коллег понятна и скучна, — начал Даниил. — Однако она не видит фактов. А факты бьют сильно — большинство славянских слов отлично дешифруются при понимании корня «ра» как солнечного света, хотя мне больше нравится его расшифровка, как «небеса». И, более того, ведь следы праязыка мы видим не только в нашем языке. Возьмите английский. Как по-английски «иди», «стремись»? «Go». А как будет отрицание? «No». Вот вам и пожалуйста: го ра — стремящаяся к небу. Гора. А где нет света: но ра. В норе. Нора. Уверяю вас, такие перехлесты мы видим не только с английским, они есть со всеми языками нашего удивительного мира. И расшифровываются прекрасно. Допустим, «Тора». По-английски to ra. К ра. Дорога к небесам, к пониманию высшего. Пониманию своего места в жизни. Город — стремись, иди, род. Потому что первые города были построены семьями, там все были друг другу родственниками. Государь — стремящийся или идущий судить. Я могу продолжать очень долго, но оппоненты, конечно, предпочтут в эти факты не глядеть.

Время закончилось, Кривоходов уменьшился. Во-от. Его уже приятно послушать. Но, эфир всё равно надо разбавлять чем-то интересным. Это Вадиму подсказывает чуйка.

— Что ж, хорошее начало, дорогие друзья. Но мне бы хотелось прервать вас. Перед уже непосредственно дискуссией я хочу поставить вам один из трех заготовленных на сегодня сюжетов.

Вадим сделал Дине жест, та поняла всё с первого взгляда. Мышка зашуршала по коврику, пальчик с лакированным ногтем щелкнул, выводя на экран видео казака Петровича. Дина уже смотрела, ей рассказ понравился. Это расшевелит публику.

 

4

В двери постучали. Баба Маня взяла палку и пошла открывать. Кого дьявол принес с утра пораньше? Она открыла дверь — на пороге мужчина невысокого роста приятной наружности. Где-то ее возраста и выглядит как будто знакомо.

— Здравствуйте, Мария Павловна, — сказал приятный теплый голос. Ледяные глаза смотрят тепло. — Полковник ФСБ Арбабай.

Он элегантно достал удостоверение из внутреннего кармана пиджака и показал бабе Мане. Та чуть не ахнула. «ФСБ» для нее прозвучало как «КГБ», а в памяти вспомнились времена, когда к ней вот так приходили за самогонным аппаратом. В горбачевский «сухой» период аппарат серьезно спасал бабу Маню, как и некоторую часть Багаевки. К счастью для нее аппарат тогда так и не нашли, а браги у нее как раз не было. Обошлось.

— Да-да? — сказала она робко.

— Не волнуйтесь, — сказал полковник доброжелательно. — Я к вам по поводу вашего соседа, Николая Петровича Кадинцева.

— А что с ним? — спросила баба Маня облегченно. К ней вернулась даже некоторая уверенность. — С конспиролухом нашим?

— Конспирологом? — приподнял бровь полковник.

— А то! По интернету своему всякую ересь несет. Я как-то смотрела — тьфу. Бредятина!

— Да-да, — отмахнулся полковник. — Но мне он нужен по другому поводу. Мы считаем, он мог быть свидетелем довольно важных для страны событий. Вы не знаете, где он?

— У себя же, наверное, — сказала баба Маня неуверенно. — У него жена в санатории, он дома должен быть, если не запил.

— Дома его нет, — сказал полковник терпеливо. — Более того, налицо все признаки того, что он уехал в большой спешке. Может быть даже, ему помогли уехать. Вы не помните, что-нибудь необычное вчера не происходило?

— Вчера? А! Точно! Приезжали же вчера на джипе! Может, к нему? В первом уже часу ночи. Я воды попить вставала, гляжу, машина какая-то крутая приехала. Ну, я думала, к Свягинцевым приехали — у них муж олигарх наш. А это, может, к нему?

— А не можете сказать точнее, во сколько это произошло? — улыбнулся полковник. Но улыбка покинула его лицо мгновенно и он быстро добавил. — Шам ар каганат!

Бабу Маню слегка качнуло. Последних слов она как будто не расслышала, зато раскаленными буквами в мозгу горело: «А не можете сказать точнее, во сколько это произошло»? Всё естество бабы Мани уцепилось за фразу, мозг напрягся, мысли сконцентрировались максимально. Ее обуяло желание столь неестественное, но она не могла удивиться, на это не находилось сил. Мешком с тряпками она рухнула на колени, спина склонилась, голова опустилась к самым туфлям полковника. В мыслях всплыла картинка: вчерашняя ночь, она встала в туалет и пошла на кухню попить воды. За окнами большая черная машина, несколько мужиков шли куда-то. Но это сильно не волновало ее. Мозг метался и, казалось, потел. Он не мог исполнить главного. Он не мог выполнить приказ! Время! Время!!! ВРЕМЯ!!! СКОЛЬКО СЕЙЧАС ВРЕМЕНИ???!!! Вены на лбу надулись, нейроны в голове выгорали десятками тысяч. Добираясь до подсознания, словно упорнейший крот, воля женщины заставляла вспомнить. Она прошла мимо часов и не поглядела на них, но мозг — удивительный инструмент. Он записывает всё, что происходит с ним. Не всё из этого мы помним, но, в случае надобности… Он анализирует, копит бережно, никогда не стирает и всегда замечает всё.

— Двенадцать семнадцать, — сказала баба Маня безжизненно.

Полковник отвернулся и ушел. Женщина в беспамятстве поднялась с колен и закрыла за ним дверь. Потом поклонилась дверям и пошла спать. У нее было ощущение, что она только что отсидела сутки на лекциях по физике. Голова болела, спать хотелось страшно.

Ар вернулся в дом казака. Дверь взломана, на кухне бардак. Ясно, его опередили. Он залез во внутренний карман, достал телефон, очень напоминающий последний Айфон. Вот только он его именно что напоминал.

— Бригаду сюда, — сказал полковник в телефон. — Пусть всё обыщут.

Экран телефона моргнул, словно давая понять, что приказ выполнен.

— Спутник, — продолжил полковник. — Координаты мои. Экран загорелся, показывая планету Земля. Увеличение, из космоса видна крыша дома, где находится полковник. — Масштаб меньше, — телефон исполнил приказ. — Покажи это же место сегодня в двенадцать пятнадцать этого дня по центральному времени.

Картинка затемнилась. Тот же вид из космоса, ночь, освещено слабо. Вот подъезжает машина, из нее выходят четыре человека. По движениям понятно — достают пистолеты. Вот они влетают в дом, минут через пять двое вытаскивают нечто, завернутое в ковер, и грузят в машину. Потом садятся в машину, у одного из мужчин в руках ноутбук. Машина уезжает.

— Следи за машиной, — приказал полковник и поморщился. Опоздали. Всего на семь часов. Надо впаять выговор разведке. — Увеличь скорость.

Картинка ускорилась, пара минут и машина паркуется в аэропорту Ростова-на-Дону.

— Обычная скорость.

Этих четверых встречают еще пятеро. Они грузят завернутого в ковер казака на телегу и везут к запасному входу. Двое проходят внутрь, остальные идут к машине.

— Хватит, — сказал полковник, экран погас. — Выдать мне все рейсы из Ростова этой ночью.

Экран не думал и мгновения — показал все вылетевшие самолеты.

— Отправить в отдел по разведке, немедленно проверить всё. Обращать внимание на негабаритный багаж. Пусть изучают. Проверьте его по ноутбуку. Возможно, у него был мобильный телефон. Найдите мне его.

Полковник на секунду задумался.

— Местонахождение Вадима Туманова.

Экран вновь демонстрирует карту Планеты, картинка приближается, но не к Ростову. Вот она замерла над изображением летящего самолета. Посредине самолета пульсирует точка, рядом выведен текст: Apple iFone X, номер самого телефона и ID. В верхнем правом углу появилась фотография Вадима.

— Что за рейс?

— Рейс Ростов-на-Дону Москва Шереметьево, самолет Suchoi Superdjet 100… - ответил телефон приятным женским голосом.

— Время посадки? — перебил полковник.

— Восемь часов, сорок минут.

Он взглянул на часы. Через час двадцать будет в Москве, там пока подъедет к терминалу, пока багаж получит…

— У него есть багаж?

— Да, — ответил телефон.

— Купил ли он билет на «Аэроэкспресс»?

— Да.

— Купи и мне билет. Какой самый быстрый истребитель военной авиации есть поблизости?

— МиГ-31 на базе в Севастополе.

— Поднимайте его и пусть летит на аэродром в Ростове. Через полчаса я там буду…

И тут его взгляд упал на желтый листик. Совсем невзрачный листик, валяющийся в углу. Он подошел и поднял — свернутый в клочок кусочек туалетной бумаги. Развернул. Довольно корявым подчерком написано: Эрв опережает тебя на три хода, сученька!

Полковник нахмурился, желваки заходили. Он вышел из дома, пересек улицу, снова оказываясь у жилища бабы Мани, только теперь не стучался — китайскую металлическую дверь он разорвал, будто та бумажная. Секунда — он в спальне у старухи, которая только-только начала засыпать.

— Шум ра, каганат! — рявкнул полковник. — Говори, дерьмо кейсахов, говори! Был кто-то тут до меня! Не менты, не журналисты, а седовласый безумец?! Говори!

— Был, — ответила баба Маня совершенно бесстрастно. Она впала в ступор посильнее предыдущего.

— Что он спрашивал?!

Вдруг, баба Маня, полулежащая до этого на кровати, резко села и уставилась на полковника. Тот даже чуть отпрянул, как изменилось лицо старухи. Страх, транс, ступор — всё ушло. Бабка усмехалась с выражением лица, которое полковник знал очень хорошо.

— Он просил передать тебе: пошел на хNй, п*дарас, — сказала баба Маня насмешливо. А следом осела в кровати и уснула богатырским сном.

Полковник секунд десять глядел на спящую старуху, потом слегка улыбнулся и вышел. Надо ехать в аэропорт.

* * *

— На этом я прощаюсь с вами, дорогие зрители. Это была жаркая дискуссия, спасибо нашим профанам, спасибо нашим ученым. Увидимся снова на канале «Все тайны мира». Это был Вадим Туманов, увидимся!

Дина прервала трансляцию, запуская финальную заставку. Еще десять секунд — эфир закрыт.

— Анатолий, Андрей, спасибо вам большое, — сказала Дина двум хмурым «ученым». Неплохо держались, но Кривоходов их в самом конце порядком надорвал. Да и Крокодил тоже ничего выступил.

— Пожалуйста, — ответили «ученые» нестройным хором.

— Да, спасибо, ребята, — сказал Вадим, входя в комнату, где сидела Дина. — Вы молодцы, хорошо держались. Я могу рассчитывать пригласить вас еще раз.

— Нет! — бросил Андрей и выключил свой Скайп.

— Может быть, посмотрим, — ответил Анатолий осторожно. — Пока, Вадим. В общем, было интересно.

Он тоже отключился. Крокодил Гена вышел из сети уже давно, сразу после заключительного его слова, а Кривоходов всё еще на экране. Достал из-под стола бутылку вина и бокал, наливает.

— Ну как мы? — спросил Кривоходов.

— Шик! — сказал Вадим с энтузиазмом. — Порвали вы их зашибись!

— Ага, ага, — сказала Дина рассеянно — она глядела на статистику. — Сто тысяч просмотров уже. К утру будет раза в два-три больше.

— Я уверен, историю Петровича уже вырезают и перепосщивают, — усмехнулся Вадим. — Надо ему будет позвонить… хотя, ладно, утром. Может, он уже спит.

— Сомневаюсь, — сказал из экрана Кривоходов, пригубливая вино. — Наверняка сейчас пересматривает. Впрочем, в такие моменты людям лучше не мешать.

— Даниил Семенович, а я завтра в Москву! — почти воскликнул Вадим. — Или мы в Москву?

Он вопросительно посмотрел на Дину.

— Мы, мы. Взяла отгул. Всё равно ж меня не покажут… — пробурчала Дина, хотя по глазам видно, она рада поездке. Очень редко получается посмотреть Москву, тем более Останкино.

— Зачем? — спросил Кривоходов. Выглядит очень спокойно, хотя еще пять минут назад толкал такую эмоциональную речь, что ноздри вибрировали и волосы дыбом вставали! Сейчас ладонь гоняет вино по кругу в бокале, взгляд томен, будто Кривоходов только что долг супружеский исполнил.

— На ТВ пригласили! В «Вечерний Ургант»!

— Ух ты, — сказал Кривоходов, но — кто бы сомневался! — ему эта новость совсем неинтересна. Он довольно ярый противник телевидения.

— Для раскрутки канала отлично пойдет, — словно оправдался Вадим. — Там и других пригласили популярных ютуберов. Славного Друже, Ивангая, Хованского, Камикадзе. Может даже, будет интересно.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Кривоходов. — Интернет — это свобода, а твой канал стал местом для сверхсвободы. Только тут, да и еще у Кунгурова можно сказать запретные вещи.

— В интернете везде можно сказать, что угодно, — фыркнула Дина.

— Нет. — Кривоходов сделал глоток вина. — Это неправда. Вернее, не до конца правда. Можно, конечно, сказать это где угодно, вот только серьезно воспримут тебя не везде. Если сказать где-то одну из запретных в нашем обществе вещей, тебя поднимут на смех…

— Это каких, например? — влез Вадим.

— Что Дарвин был не прав. Что Бог есть. Что история переписывалась десятки раз. Что мы не одиноки во вселенной. Эти темы только кажутся на слуху, на самом деле в обществе на них твердое табу. Их стыдно обсуждать серьезно, в них стыдно верить по-настоящему. И всегда найдется кто-то с острейшим словесным мечом, будет разить тебя им и никогда не примирится с тобой.

— Слишком глубокая мысль для двенадцати ночи, — буркнул Вадим. — Окэ, Даниил Семенович, я пошел следовать вашему примеру. Дин, за тобой заехать завтра?

— Зачем? — сказала Дина, поднимаясь со стула. — Ты же на такси поедешь. Только крюк делать. Увидимся в аэропорту.

— Спокойной ночи, друзья, — сказал Кривоходов и вышел из сети.

Вадим мельком взглянул на экран, где Кривоходов сидел и просто отключился. По лбу парня пробежала морщина. Кривоходов пил свое вино, сидя в кресле, но что-то насторожило. А как он выключил Скайп? Это ж надо мышкой или с клавы. Что-то сделать надо одному из собеседников. Вадим ничего не делал, Дина тоже, но и Кривоходов. Будто бы кто-то за кадром был и вывел того из сети. Вообще, с Кривоходовым много было странного, но более полезного мужика Вадим не знал. Блестящий эрудит, у которого всегда можно спросить то, чего даже в Интернете нет, но это ладно. Настоящий фанатик по поискам необычного и непознанного. Он подбрасывал такие темы для обсуждения, находил таких интересных людей! Собственно, с Петровичем свел именно Кривоходов. Он был как бы даже наставником, что ли, без него такого популярного канала у Вадима не получилось бы, но тот ни разу не встречался с Кривоходовым в реале. Только через инет, только вирт. Хотя знали друг друга они уже несколько лет.

Дина тоже распрощалась и пошла к своей машине. Вадим выключил свет в студии, закрыл ее и вошел в свою квартиру. Пошел на кухню. Эфир был не самый легкий, вправду, можно было бы и чего-нибудь выпить, тем более завтра не за руль. В холодильнике есть пара банок пива.

Первая банка улетела до того, как он устроился у компа поудобней — в горле пересохло еще во время эфира. Он открыл макбук, а тот уже готов к работе — все-таки достоинство этих ноутов. Компьютер подключился к сети, Вадим открыл ВК. Посмотрел список друзей сайте. Маша до сих пор онлайн. В голове зашумело от пива. Он открыл вторую банку, сделал еще один глоток. На мысли накатила волна прошлого.

Женился Вадим рано — в двадцать лет. А вот с детьми была проблема. Ну, никак не получалось забеременеть. Врачи прописали тысячи анализов и сотни процедур — ничего не помогало. Да, и на дорогостоящие сильно денег не хватало. И тогда Машка пошла по бабкам.

Очень часто в жизни бывает, что страшное событие как бы обрамляют события радостные. Он сегодня едет в Москву на «Первый канал» из-за того, что бывшая жена перетаскала его чуть ни по всем бабкам Ростова. Ох уж он тогда насмотрелся! И, кстати, знакомства оказались очень даже полезные — с некоторыми «колдунами» и «колдуньями» он по сей день поддерживает отношения, а некоторые бывали в его блоге неоднократно. Кроме, пожалуй, одного, который-то и мог быть настоящим колдуном — без кавычек.

Вадиму всё казалось странным в нём. Во-первых, прошло всего четыре года, а даже лица того колдуна он не помнил. Не мог сказать, блондин он был, брюнет или еще какой. Помнил только, что попросил волос жены, унес его в другую комнату, потом вернулся с чайником и чаем очень довольный. Говорил Маше, всё будет в порядке. Уточнил менструальный цикл. Продал какой-то амулет и сказал, чтобы надела во время зачатия. По счастливой случайности идеальным днем для зачатия был следующий вечер. Маша надела амулет, а на следующий день сильно расстроилась, потому что амулет куда-то делся. Уже потом выяснилось, что делся куда-то и колдун. На телефон не отвечал. Можно было бы к нему и съездить, если бы не оказалось, что Машка забеременела.

Вот тогда Вадим и поверил в чудеса. Девять месяцев формировался его блог, неуклюже названный «Все тайны мира». А потом оказалось, чудеса бывают не только хорошими.

Один из московских «магов», с которым Вадим познакомился значительно позже, выдвинул любопытную версию произошедших событий. Любому колдуну нужно чем-то питаться — брать силу. От Бога или от Дьявола. Посредством либо добрых дел, либо злых. И, если колдун добрый, он никогда не упустит случая сделать добро, причем, чем большее удастся ему сделать добра, тем лучше. То же самое и с колдуном злым. Он никогда не упустит случая навредить. Но, что добрый колдун не станет переводить бабушек через дорогу, что злой не будет опускаться до обмазывания дверных ручек дерьмом. Что для первого, что для второго — это пустая трата времени. Для доброго колдуна самое первейшее, самое мощное, что он может сделать — это спасение жизни. Поэтому многие добрые колдуны странствуют по планете в поисках тех, кого надо спасти, кому надо помочь. Соответственно, злому колдуну нет ничего первее, чтобы набраться силы — жизнь отнять. И, чем гаже он это сделает, чем невиннее будет его жертва, тем лучше для него.

За две недели до сроков Машу увезли в больницу. Начались схватки, отошли воды. Ребенок пошел неправильно, пришлось резать. Но — не успели. Задушил сам себя пуповиной. И не только это. Врачи, обследовав Машку, сказали однозначно — больше детей у нее не будет никогда.

Так рушится мир — за единую ночь. Про колдуна подумали многим позже. Но проклятье его не успокоилось. Следующий год семейной жизни был страшным сном. Сначала горе просто ело, а потом, доглодав до костей, принялось издеваться. Машка стала менее привлекательной ему, с ней, по всей видимости, происходило нечто подобное. Начались ссоры. Начались взаимные упреки. Вадим стал чаще уходить к друзьям. Увлекся алкоголем гораздо сильнее, чем раньше. Да и Машка зачастила к подругам. Они могли так не видеться сутками, а при встрече закатить такую ссору, что после нее снова расставались. Они буквально опротивели друг другу. Развод был неминуем, им и закончилось. Два года назад. Или три? Да, наверное, три…

Вадим пытался отыскать колдуна — тщетно. Так тщетно, что на месте, где был его дом, остался пустырь. Он пошел по другим бабкам и колдунам, те либо ничего не могли сделать, либо подтверждали — Вадика и Машу угораздило нарваться на очень сильного черного колдуна.

Машка не вышла замуж во второй раз, но довольно быстро сошлась с другим мужчиной. Насколько Вадим знал, занимается пластиковыми окнами или вроде того. А вот буквально позавчера Вадим встретил Ирку — подругу Машки. Спросил, как та. Оказалось, с бойфрэндом своим Маша разошлась еще полгода назад. И у Вадима вот уже два дня не выходит из головы желание позвонить ей.

Вторая банка опустела, Вадим смял ее и отправил в урну. Пальцы коснулись мышки, навели курсор на «сообщения», он выбрал чат с Машей.

«Привет», — написал Вадим.

И откинулся на спинку кресла. Пальцы откинули белую прядь со лба, слегка хмельные синие глаза смотрели на фото Маши. Они разговаривали после развода всего раза три. В первый раз это было очень холодная встреча, а потом они, как будто, отошли. На третий раз Вадим даже сам позвонил узнать, как дела, а потом испугался. Слишком родным показался голос Машки. Слишком многое тот голос поднимал в памяти, грусти, печали и ужаса. Тогда отчетливо показалось: если уж перевернул страницу, назад дороги нет. К тому же тогда Вадим и сам встречался с другой девушкой. С того времени прошло уже явно больше года.

«Привет!», — написала Маша.

«Чего делаешь?», — написал Вадим.

«Не сплю)))».

«Может, будем не спать вместе?)))».

«Видела сегодня твою программу! История казака классная! А не слабо сейчас приехать ко мне? У меня есть бутылка вина! Вернее, уже полбутылки))))».

Вадима как будто отбросило от клавиатуры. Он сам только что хотел написать, что типа, может, приехать к ней, поболтали бы вживую. И у него как раз тоже есть бутылка вина.

«Еду!», — написал Вадим.

Такси увезло его через двадцать минут. А уже через два часа к дому подъехал джип, из которого вышли четверо крепких мужчин.

* * *

Судьба, судьба, судьба! Никогда ничего глупее не делает человек, если только не сопротивляется ей. Как много случаев сделать себе лучше мы упускаем, только чтобы супротивиться судьбе. Десятки «колдунов» и «магов» повторили это Вадиму столько раз, чтобы до него дошло. С тех пор, как написал Маше «привет», он встал на судьбоносную тропу. По крайней мере, так ему показалось — уж очень гладко всё пошло и прошло.

Его привезло такси, еще в салоне магический, судьбоносный белый туман судьбы заволок мысли. У нее на новой квартире он раньше не был, но подъезд, лестничная клетка, металлическая дверь — всё знакомо. И всё в тумане. Пару пива принял он, пару бокалов вина — она. Этого хватило, чтобы Маша обняла вошедшего его, а он положил руки на знакомый упругий стан. Им было почему-то весело. Трагедия, тяжкое горе, разъединившее их, отступило. Полбутылки ее вина, потом бутылка его. Разговоры. А что было бы, если? А ты так похудела! А ты такой серьезный! Первый канал? Правда?! Я так за тебя рада! Ты же ведь звезда, молодец такой! Этот мед залил ему уши, да и он не отставал. Раньше была ранетка, а сейчас — женщина-совершенство! Тренируешься? На танцы ходишь? В отличной форме! Звезда просто!

Как часто бывшие попадают в постель к бывшим? На самом деле, довольно часто, потому и ревнуют супругу друг друга больше всего к бывшим супругам. В сексе страшно только первый раз, а дальше, с годами, секс становится вполне обычной процедурой. Вот с бывшими так и бывает, что это как бы и не первый раз. Она знает каждую черточку его характера, он знает каждую черточку ее тела. Он помнит ее первую стеснительность, это был он, который раскрепощал ее, показывал, доказывал, границ в близости нет. И можно съесть, выскрести комплексы большой пластиковой ложкой, как мороженое из ведерка. Она научила его быть практичным и в то же время расширила зону комфорта, вписавшись в нее. Научила заботиться, жертвовать, любить. Доказала, человек может полюбить кого-то больше, чем самого себя. Так много общих тайн, чего уж стесняться собственных обнаженных тел? Тем более познали они друг друга еще в юности, интересно, не добавило ли время на тела морщин, сохранились ли прежние родинки, да и вообще любопытно: какова/каков ты/он? Еще раз?

Белый туман судьбы, белый туман воспрянувшей было любви привел их на белые простыни. Одежда слетела, тела соприкоснулись кожей. Их завертело, будто снова им по семнадцать. Будто это впервые. Будто это — самое важное событие, что произошло в их жизни. Будто к этому они и шли, как когда-то. Их, как это пишется в плохих книжках, охватила страсть. Она искусала и исцарапала всего его, а он, наверное, не оставил нецелованным ни один участок ее тела. Бешено, сильно, страстно они отдались друг другу. Улетел куда-то Ургант и «Первый» канал. Уплыл его самый популярный блог. На горизонте только ОНА — ЕГО континент.

Не он вошел в нее, а они вошли друг в друга. Ни он, ни она не могли точно сказать, как долго всё продолжалось и это на какое-то мгновение насторожило Вадима. Так долго это было, вот уже кажется, он вечно движется в ней, как поршень в цилиндре автомобиля, путешествующего тысячу километров. Фрикция за фрикцией, фрикция за фрикцией, фрикция за фрикцией. Долго, бесконечно долго. И правильно, бесконечно правильно.

Был там оргазм или его не было, ни он, ни она не могли сказать. То ли их было множество, то ли удовольствием было сам процесс. Казалось, сколько там они выпили, но в головах любовников, в мозгах бывших супругов шумел такой камыш… Неестественно, даже где-то страшно, непривычно, необычно.

Закончилось всё тоже внезапно. Вадим вдруг понял, что занимается любовью уже с почти спящей девушкой, да и его рубит не по-детски. Он буквально выпал — выскользнул из реальности. Ее рука обвила его шею, истома навалила, мозг выключился махом. Вадим никогда не пробовал героин, но представлял себе это примерно так — наваливающееся удовольствие. Он кончил и отключился от наслаждения. Так захлестнул его сон — волной внепланового прилива. Глаза любовников закрылись одновременно, поэтому они не могли взглянуть в окно. А там, за старенькими занавесками полыхала полная, неестественно большая Луна. Хотя в этот день не должно было быть полнолуния.

* * *

Ему снились губы, ему снились зубы.

Не женские сочные, розовые или, быть может, апельсиново-оранжевые губы. А сухие, покрытые чешуей, зеленые, царапающие взгляд губы рептилии. Либо склизкие, рыхлые, в уродливых прыщах, желатиновые губы моллюска. Были там и синие губы вампира, и алые, покрытые рогом, губы краба. Но зубы у всех были одинаковые.

Острые зубы-сабли, огромные зубы-зубила. Вадим оказался в стране чудовищ. Он понимал, это сон, вот только это всё равно была страна чудовищ.

Поначалу всё было хорошо. Гигантские уродливые исполины проплывали где-то вдали. Туман, что давал наслаждение в постели, переселился и в этот сон. Вадим стоит в поле, небо ясное, Луна пылает, Луна зовет, Луна царствует! Огромная, в полнеба Луна! Но даже она не способна разогнать туман, низко стелящийся по земле. Ну, как низко? Для обитателей этого места — низковато. Потому что все тут — размером с пятиэтажный дом. Проплывают мимо Вадима, словно киты из новомодной игры. Клыкастые, мордастые, паукообразные, с километровыми скорпионьими хвостами, рептилии, скаты, аморфные, формой с перекати-поле — самые разнообразные существа. Они кружатся вокруг Вадима, идут по своим делам. Он — микроб в их мире. Вся его жизнь равняется их почесыванию. Они вечны. В этом тумане под этой Луной они бродят веками, не обращая внимания на мелких микробов, вроде Вадима. И слава Богу, что это так! Вот эта глыба, исполинский кокосовый краб, лишь мысль его — и Вадима не станет. Даже не размеры впечатляют. Разрывает страхом аура. Эти чудовища бродят тут вечность. Они всё давным-давно узнали об этом мире, их суета наполнена смыслом больше, чем жизнь человеческого поколения. Мудрые, оттого дико коварные, плетущие интриги, на порядок порядков яснее понимающие Замысел. И среди них — Вадим. Неудачник. Потому что никто не обратил на него внимания из огроменных монстров в этой стране. Кроме самого главного монстра.

Из белого тумана показались губы. Из белого тумана показались зубы. И глаза. Цвета страшной полной Луны.

Что-то вроде тираннозаврова морда: чешуйчатая рептилия с сухими губами, что даже близко не скрывают желтые зубы-колья. Две малюсенькие для такой хари ноздри, глаза не как у человека спереди, а с боков, но умудряются глядеть прямо. И размеры! Башка такая, что за ней не видно тела! Чудища, плывущие кругом в белом тумане, огромны, кто с пятиэтажку, кто с девятиэтажку, но тут размер только глазного яблока больше их! И вот что странно. Твари в тумане пусть и большие, но неповоротливые. Движутся медленно, неспешно. Ведь чем меньше тварь, тем кажется быстрее. Возьмите обычную полевую мышь — какая она быстрая, когда увидели ее в сарае. Глаз не успеет углядеть. Или возьмите муху, которую вообще невозможно узреть при стремительном вираже. Для этих малявок человек — огромное неповоротливое чудище, двигающееся очень плавно. Тем не менее, поставьте мышь на стометровку и вы увидите, кто быстрее передвигается, она или человек? Но с мордой, сверлящей Вадима через прорези зрачков, совсем другая история.

Рептилия была на удивление подвижна. Морда заслонила собой всё, тела не разглядеть. Глаза смотрят пронзительно и с иронией, крохотные ноздри втягивают сотни кубометров воздуха так, что футболка Вадима втягивается-прижимается к груди в такт дыханию. Жесткие губы рептилии пришли в движение, показывая покрытые гнилью десна — монстр улыбнулся.

— Привет, Вадим! — пробасило чудище. Вадим не очень удивился — сон же. Удивительно, что он это отчетливо понимал.

— Здравствуйте, — ответил он смело.

— Как хорошо, что ты заглянул ко мне, — прогрохотала рептилия. — И посетил Страну Ужасных Монстров! Мы тут очень любим таких особенных людей, как ты. Меня зовут Царь. Я Царь Царей здешних краев.

— Так Иисуса звали, вроде бы, — сказал Вадим неуверенно. И его откинуло на спину.

Пасть монстра распахнулась, длинный язык в розовом слюнявом небе завибрировал, по ноздрям шибануло зловонием, Вадим полетел от выдоха Царя Царей. И только потом до ушей долетел басовый хохот — слова Вадима рассмешили рептилию.

— Да-да, был такой, — вернулся к серьезности Царь. Вадим поднялся, отряхивая зад от черной земли — хороший грунт в Стране Ужасных Монстров.

— А что смешного?

— Да ничего, — вертикальные зрачки глядели на Вадима с насмешкой. В душу прокрался страх. Монстр сказал и затих. Прошло десять секунд, двадцать, тридцать.

— Зачем я тут? — спросил Вадим неуверенно.

— О, ты не переживай, ты скоро не только «тут» окажешься, — усмехнулся монстр, снова показывая розовые десна. — Понимаешь, Вадим, ты — особенный. И дело тут в том, что особенных — полно. Некоторые из них потом становятся избранными. Такими Нео, знаешь? Которые потом меняют Мир. И вот тут цепочка. Избранными становятся из особенных, а особенными из самых простых. Особенным ты уже стал, пришло время переводить тебя в разряд избранных.

— А зачем? — недоумевал Вадим.

— А потому что мне надо поймать одного воришку. И гномы эти еще с колдуном… И Эрв! Короче, ты мне нужен, Вадим. Ты должен будешь сделать великое дело для меня, а я отплачу тебе великой наградой. И, если получится, ты станешь таким избранным, который нужен мне. Для начала я дам тебе защиту — ни один слуга мой не сможет причинить тебе вред. А слуг в Мире много у Царя Царей. Так что лети, мотылек. У тебя скоро рейс.

Туман налетел, будто пар из взорвавшейся скороварки. Монстр исчез. Вадим начал путь из особенного к избранному.

* * *

Хорошее утро дорого стоит! Утро, когда еще не холодно, но уже не жарко. Когда великий миллионный город спит почти весь, кроме самой активной части. Когда Солнце, крадучись, всходит над горизонтом взлетной полосы. Хорошее утро предвещает хорошие истории.

Дина приехала в аэропорт раньше Вадима. Приехала и тут же пожалела, что согласилась. Потому что до вылета всего часа полтора, а ее «босс» мало того, что не приехал, так еще и телефон не брал. Вернее, забыл. Когда Дина позвонила, трубку взяла какая-то девушка и сказала, что Вадим вот только что уехал, а телефон не взял. Естественно, возвращаться за ним он не будет. Дину это возмутило. Вот надо было ему вчера на ночь глядя найти какую-то прошмандовку, провести с ней веселую ночку, забыть телефон, где у современного человека все пароли, явки и контакты, наверняка, не собрать сумку, нестись в аэропорт небритым, немытым, нечесаным. И вот с этой «звездой» ей лететь на самое популярное шоу страны, где будут все известные нормальные видеоблогеры. Хотя, нету у нас нормального видеоблогера, Дина с этой компашкой уже не раз общалась, впечатления никто положительного у нее не вызвал.

Она прошла регистрацию и встала неподалеку от стойки. Регистрация на рейс заканчивается за 40 минут, кажется. У этого говнюка есть еще двадцать.

Основная толпа пассажиров благополучно прошествовала в отстойник. Последними подходили раздолбаи, вроде Вадима и уж совсем уверенные в себе путешественники, которые всё делали последними, чтобы не ждать. Эти тоже раздражали Дину самоуверенностью. Таких всегда ждут в автобусе, таких ищут, объявляют — что, нельзя прийти на пять минут раньше? Какая разница, где сидеть, в кресле аэропорта или кресла самолета? Короче говоря, Дину бесили многие, но тут группа мужчин отвлекла ее.

Тринадцать здоровенных широкоплечих мужика напомнили Дине парней, больше всего любивших на конвентах наряжаться викингами. Ох уж насмотрелась на таких Дина, пока встречалась с Пашкой! Широкоплечие, коренастые, все волосатые, бородатые. Короче, моджо так и прёт со всех щелей. Только те были в шкурах, эти одеты в кожу. Кожаные штаны, кожаные куртки, жилетки, перчатки, плащи. У кого косуха на голове, у кого реальная коса за спиной. Один, впрочем, выбивался. Высокий брюнет, одетый в видавший вида серый костюм и плащ. Единственное, что было в нём от моды — лихая шляпа и трость. Однако что-то такое очаровательное в тонких чертах лица: длинный нос, умные темные глаза, рот суховатый, но как будто улыбчивый. Не поймешь сразу, то ли старый, то ли наоборот молодой. Где-то лет тридцать, наверное.

Хмурые мужики в коже прошли регистрацию первыми, мужчина в сером плаще скромно подождал и шел последним. Интересная у него трость. Он не инвалид, она явно — дань просто моде. Ручка из слоновой кости — искусно вырезанная курительная трубка. Видимо, заметив интерес Дины, мужчина поглядел на нее. Девушка тут же отвернулась, слегка краснея — разглядывал он ее ровно до той поры, пока все бородачи не прошли регистрацию. Этим он тоже начал Дину раздражать. Под его взглядом она стыдливо приспустила свитер, скрывая толстые ягодицы и ляжки. Ореховые глаза за очками посмотрели в потолок. Дина не любила, когда ее так пристально рассматривают. Ей в таких ситуациях всегда хотелось сесть на диету, пробежать километров десять и выпить чай «Ласточку».

Но вот уже осталось сорок пять минут до вылета, все пассажиры прошли регистрацию, Дина стояла у стойки пунцовая и злая, в зал чуть не вбежал Вадим. Он пролетел мимо, бросил коротко но весьма извиняющееся «привет» девушке и успел пройти регистрацию. Одет в то же, что на вчерашнем эфире. Действительно, нечесаный и небритый, рубашка застегнута кое-как, курточка легенькая. И лиловым пятном засос на полшеи.

— Привет, Дин, — сказал он виновато. — Совсем я всё забыл.

— Пойдем, — вздохнула девушка. — Горе луковое. Люба звезда Ютуба.

Они прошли в отстойник, там Вадим даже успел заказать себе кофе с пирожным. Он и вправду не успел собрать сумку, ни даже зубы не почистил. Благо, можно купить и пасту, и щетку прямо тут в аэропорту. Еще благо — у Дины тоже айфон. Ввел свой ID, подключился к инету и готово. Из облака загрузились контакты, приложения и даже история просмотров браузера. Правда, пользоваться одним телефоном на двоих не так удобно, но, в случае чего, можно.

Рейс объявили, они прошли к рукаву. Попутно Вадим тоже обратил внимание на странную команду «кожаных» людей и их серого сопровождающего. Как назло, Вадиму досталось место в самом конце салона, причем посреди как раз двоих из бородачей. А сидеть между двух широкоплечих качков — удовольствие нулевое. Дине досталось место у окна, в середине салона, позади нее сел мужик с тростью и один из «кожаных». Девушка отметила, разговаривают они друг с другом по-немецки. Самолет взлетел.

— Почему по-немецки? — спросил Сергея Толик.

— Потому что в салоне никто этого языка не знает. Второй пилот знает, но нас он не подслушает. Ты же хорошо говоришь?

— Да, но по-английски лучше, — буркнул в ответ бородач. — Не люблю летать. Гораздо лучше бы мы поехали.

— Вам предстоит долгий путь, — вздохнул Сергей. Сколько уже можно объяснять этому упрямому пню? — Хотя бы часть его я бы хотел провести в комфорте и быстро. Поверь, очень скоро о нашем Походе узнают, и самолет как передвижение будет недоступным и небезопасным.

— Он и сейчас небезопасный! Какого хрена?! Мы летим в алюминиевой бочке, которая перемещается по небу, кипятя керосин! Была бы это вимана с пушками — я бы согласился. Но тут одной ракеты достаточно, чтобы прекратить не только наш Поход, но и мой род!

— Вернейший способ сохранить твой род — не ходить ни в какие походы. Детей рожать, предков собирать. Строить город. Тайно, конечно, но у некоторых получается.

— У них это получается либо пока они ничтожны, либо пока про них не узнали. И ты сам понимаешь, что тут свой род я не построю даже чисто технически…

Тут их прервали, потому что сидели они у аварийного выхода, стюардесса попросила ознакомиться с инструкцией по технике безопасности. Когда самолет взлетел, они продолжили.

— Мне не нравится этот рейс, — сказал Толик. — Неужели ты не чувствуешь запах судьбы? И еще это дежавю не оставляет меня с самого начала…

Сергей приподнял бровь.

— Я? Я чувствую запах судьбы за километр. Но ты понимаешь, что мы вообще затеяли? Это только начало Похода, сейчас вокруг нас такое количество вероятностей рождается и умирает. Но пока я не чувствую ничего особенно плохого. И не забудь, с кем вы летите. Этот самолет никуда не упадет по несчастному стечению обстоятельств. Что до дежавю — в этом тоже ничего необычного. Мы вполне могли уже ходить в этот Поход и раньше. И вообще, одолеть Царя Царей всего за одну жизнь ни у кого не получится. А раз мы уже это делали раньше, может быть, нам теперь повезет?

— Будем надеяться, чародей. Будем надеяться.

Прошло минут сорок, Толик, не спавший уже вторые сутки, начал вырубаться, но тут на плечо его легла рука колдуна.

— А вот это мне уже не нравится, — сказал он открывшему глаза Толику. — На этот самолет кто-то прямо сейчас обратил внимание. И внимание это очень мерзкого характера.

— Я же говорил, надо было ехать на байках! — прорычал Толик. По-немецки вышло довольно зловещи. Так, что девушка впереди обернулась.

— Тут что-то не так, — сказал колдун рассеянно. — Внимание было, но не сказать бы, что на нас.

— И на кого?

— Не могу сказать. Из нашего фона вероятности так и схлопываются одна за другой. Но ничего плохого для рейса я не вижу. Наоборот, укрепилась вероятность прилета в целости и сохранности. Ого! Я такого давно не видел! Теперь этот самолет точно долетит в Москву! Боюсь, даже я не смогу его «упасть»! Какая-то воля держит его! Серьезная воля!

— Хватит говорить загадками, чародей! Мне всё равно на твою эту мистику, скажи мне про наш Поход.

— О нас ничего не должны знать, хотя, конечно, вероятность имеется. В любом случае, самолет никто не собьет, если нас кто и будет поджидать — в аэропорту прибытия. Но это уже ладно. Ты же ведь не боишься немного подраться?

А вот этот вопрос заставил Толика усмехнуться. Они помолчали. Естественно, Толик потерял сон — уставился в окно. Принесли еду, они перекусили. Где-то через час колдун вдруг чуть не свесился над сидящим у окна Толиком.

— Самолет, — сказал Сергей.

— Где? — бородатый уставился в окно тоже, мышцы натянули кожаные одеяния так, что они заскрипели.

— Глазу не увидеть. Километрах тридцати от нас и выше. Быстрее нас. Военный.

— За нами?

— Если бы за нами, уже атаковал бы. Нет, но я не могу увидеть пилота. В кабине так темно, будто там летит один из… впрочем, посмотрим.

— Уважаемые пассажиры, командир корабля включил табло «застегнуть ремни», — прозвучал голос бортпроводницы. — Наш самолет приступает к снижению и через двадцать минут приземлится в аэропорту «Шереметьево»…

— Передай своим: из самолета выходим последними, — сказал колдун.

 

5

Девушек прислали под так называемые «эскортные услуги». Якобы, красотки будут сопровождать на каком-нибудь мероприятии, изыскано вести себя, улыбаться тупым шуткам богатеньких ловеласов, есть правильной вилкой, а не «левельной». Конечно, все элегантно одеты, но ровно так же могут быть сами надеты без всяких понтов. Конечно же, любая тут — самая обычная шлюха, которая принципиально отличается от панельной только красотой и, может быть, знанием иностранного языка и какого-то этикета. На самом же деле, девушки тут решаются две стратегические задачи. Первая — продать секс с собой подороже. И вторая — найти себе богатого мужика хотя бы на какое-то время. Вторая — это идеально. Это такая задача Насти Рыбки. Обычно срабатывает только первая. И уж совсем редко девицы делают ту эскортную работу, на которую якобы их вызвали.

Девушки не выстроились, как дешевые проститутки — расселись в кресла. Им раздали по бокалу шампанского, чтобы повеселело, хотя утро, но заливают, никому не привыкать. Алчные взгляды на утреннюю Москву ловит сногсшибательный вид из башни «Винт». Девушки очень хотели бы просыпаться под этот вид из окна на той огромной кровати, что в соседней комнате. Туда дверь специально не закрыли. Все тут играют игру, все знают роль. Но сегодня особенно важный вечер. Поэтому на девицах одежда прикрывает едва ли треть кожного покрова, а половина даже трусиков не надевали. Изящнейшие духи, самая лучшая косметика, час у парикмахера, поднятого в шесть утра, — всё ради попытки взять штурмом самого загадочного, богатого и красивого холостяка Москвы. Дениса Архипова.

А вот и он. Одет небрежно в брюки и белую рубашку, но от одного его вида у баб потекли слюни изо рта и… еще кое-откуда потекло. Красавчик! Божественной красоты молодой мужчина и еще миллионер! У пары барышень в мозгу даже пронеслась крамольная мысль, до сей поры не посещавшая милую головку никогда: сама бы заплатила за секс с ним. Какая-то аура окружала Дениса, что девушки в его присутствии млели. Он проходит мимо кресел, длинные ноги сами раздвигаются, демонстрируя отсутствие белья. Он улыбался идеальными губами, видел, как загораются глаза этой стаи профессиональных шалав. Сегодня парочке из них повезет.

Денис — хорош. И прекрасно об этом знает. Он тоже осведомлен с правилами игры, но играть по ним отказывается. Девушки пришли сюда заработать, а уйдут в лучшем случае с раздолбанным очком. Денис никогда не щадил таких шкур. Они были противны, но… есть ведь хочется, приходится мириться, что зверушек отправляют под нож. Писить и какать тоже надо. Вот и члену требуется извергать семя время от времени. Это — нормально. Более того — необходимо. И девицы этим пользуются. Такой сексуальный шантаж со стороны «слабого» пола. Какой он слабый, любая из этих кобыл поле вспашет, засеет и соберет, другое дело, не хочется, понимаешь, им. Но бывает — шантажёр и шантажируемый меняются местами. Тут — так.

— Начинайте, — сказал он, от его голоса девушки вспотели.

— Здравствуй, Денис! — поднялась ближайшая, опережая сразу четырех приподнявшихся. — Меня зовут Лиза, мне девятнадцать лет, я студентка Института мировых цивилизаций…

Она представилась, начала рассказывать, как и где ее учили хорошим манерам, даже представила резюме и рекомендации от каких-то бизнесменов. Денис глядел на нее, как на кусок мяса. Хорошенькая, худенькая, длинноногая — всё как он любит. Еще бы, агент знает его вкусы.

— Подойди поближе, я не очень тебя вижу, — попросил Денис, девушка встала в паре метров от него. Дыхание Лизы резко участилось, от парня волнами шло возбуждение. От нее сильнее запахло духами — это температура тела подскочила аж за сорок!

— Я… очень… ответственно подхожу к своей работе… — лепетала она, пытаясь совладать с отдышкой. Сердце колотилось. Какой он красивый тут, сблизи! Легкая небритость, глаза такие внимательные! Какие скулы, какой нос! Глупости это всё, конечно! Какой там нос! Взгляд девушки бежал по рубашке с двумя расстегнутыми пуговицами, скользнул по животу и остановился на уровне паха.

Денис с усмешкой глядел, как девушка борется с собой и постоянно возвращает взгляд на его лицо, от его же ширинки. Это возбуждало, в брюках у него зашевелилось. Она лепетала что-то, а он тоже оглядел ее тело сверху вниз. А когда дошел до ног, улыбка стала еще шире, превратившись в оскал. По внутренней стороне бедер у девушки текли две струйки прозрачной жидкости. То ли она описалась, то ли это смазка выделяется в таких количествах. Так бывало.

— Достаточно, — сказал Денис удовлетворенно. — Садись.

Как в тумане Лиза вернулась в кресло, ей будто по голове ударили. А молодой человек продолжал развлекаться. Он знал, кого выберет. Вот тех двоих. Но позор должна пройти все. Каждая должна задыхаться от возбуждения, каждая промочит сегодня трусы… или туфли.

Выслушав всех, насладившись возбуждением к нему, Денис сказал:

— Надежда и Олеся могут остаться, остальные, увидимся в другой раз. Ваши телефоны у нас есть.

Отпущенные девушки выходили отсюда шатаясь. На лицах — явное горе и обида, будто родного человека убили. Некоторые из них уже бывали тут, на этих смотринах, и не единожды, и чувство глубокой потери доставляло Денису. Он глядел, как гордые еще недавно газели превратились в кобыл, коими и были. А с этими двумя отдельный разговор.

— Подойдите снова, — приказал Денис. Да, он не просил, он именно отдавал приказ и его мгновенно исполнили — девушки реально подбежали. Выглядело это смешно, потому что на таких шпильках им ходить-то было больно.

Они замерли перед ним, Денис ждал. Он давно изучил, как влияет на девушек. Как это происходит? Да ничего особенного. Вот сейчас две клуши мнутся перед ним на шикарных ногах. Денис просто смотрит на них и понимает, что они привлекают его. Этого достаточно. Он сам чувствует, как посылает некоторую волну. Может контролировать это. Денис изучил эту свою способность, снова и снова обольщая легионами. Это и вправду похоже на волну. Мысленно он как бы вожделеет, и тут же чувствует ответку. У него снова эрекция на левую, опять та задыхается. Вторая тоже ничего, и ее можно трахнуть — от этих мыслей возбуждение проходится и по второй. Они млеют, им, такое ощущение, хочется помочиться даже с пустым мочевым пузырем. Они начинают двигать коленями, а Надя не удерживается и хватает себя за грудь. У обеих нет бюстгальтера, под облегающими платьями соски торчат, как две обсерватории на сопках.

— Чего вы ждете? — наконец прекратил их мучения Денис. И расстегнул ширинку.

Девушек словно подрубили топором. Обе они уже суетятся над пахом молодого человека. А тот ведет себя с ними по-хозяйски — пока они вытаскивают из трусов его гениталии, он стягивает их платья вниз, вываливая четыре груди. У Олеси вокруг сосков татуировки вязью обхватывают ареалы. Его пальцы трогают соски — твердые, как камни. Вторая рука довольно грубо берет Надежду за волосы и с силой насаживает. Девушка давится, горло хлюпает, но она терпит. В глазах туман возбуждения, сейчас она сделает ради него всё! Он — ее бог, царь, властелин! Не любовь, но вожделение всей жизни!!!

— Хорошо, — сказал Денис, откидываясь на спинку кресла. Он знал, его сейчас разденут, обласкают, вылижут и хорошенько трахнут. Прямо тут. А потом будет продолжение на той огромной кровати, где они позволят сделать с собой абсолютно всё. И Денис сделает с ними абсолютно всё. Хорошее начало дня, так сказать.

Двери распахнулись вот уже второй раз за двенадцать часов. Сцена похожая: Денис, девицы, папаша и телохранители.

— Я могу хоть раз зайти, и у тебя х*й не будет в чьём-то горле?! — спросил Архипов-старший раздраженно.

— Ты мог бы и постучать, — буркнул Денис, пытаясь заправить гордо стоящее достоинство в трусы. Девушки при этом чуть не плакали — им не обломилось.

— Выведите шлюх, — приказал Кирилл стоящей позади него охране. — Пошли. Привезли моего давнего дружбана, ты должен это увидеть.

В небоскребе «Винт» охрана лучше, чем в Кремле. Все охранники давно миллионеры, везде датчики, камеры, микрофоны. И сотни помещений различного назначения с сотнями коридоров. Всё, чтобы запутать. Дать хозяину время спуститься в подземный этаж, где на этот случай поджидает спецпоезд, который московский метрополитен примет в любое время. Даже если придется всему метро встать, Кирилл смоется. На этот же случай всегда в аэропорту дежурит его самолет. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Если сам Путин захочет — не помешает Архипову улизнуть. Тем более, половина кабинета министров получает второе жалование от бизнесмена. Впрочем, жалований у министров куда больше двух — таких архиповых тоже немало.

Отец и слегка раздосадованный сын шли по коридорам небоскреба, даже не пытаясь запомнить маршрут. Тоже предусмотрено системой безопасности — все стены кроме несущих съемные и могут быть переставлены, создавая другое расположение коридоров и комнат. Регулярно так и делают — этаж за этажом перестраивают. Архипов не жалеет денег на безопасность. Он вообще не жалеет денег, потому что их у него неограниченное количество. Сколько захочет, столько и есть.

Но вот охрана, тщательно сверяясь с планом здания, привела к неприметной двери. В некоторых комнатах за такими дверьми ловушки, сидят в засаде спецназовцы, гуляют голодные тигры. Если не знаешь, куда конкретно тебе надо, лучше туда не заглядывать.

Охрана открыла двери, Архиповы вошли.

Темная комната, только одинокий прожектор освещает стул в центре. На нём казак в синем кителе на старую тельняшку, синих штанах и старых матерчатых тапочках. На голове белый мешок с яркими кровоподтеками. Мужчину явно избивали.

— Ну, здравствуй, Коля, — прогундосил Кирилл. — Снимите мешок!

Парочка матерых ребят в военной форме быстро исполнили приказ. Лицо Петровича и до этого не было сильно привлекательным, а теперь и вовсе обратилось в морду. Не лицо, а один сплошной синяк. Все зубы выбиты, нос сломан.

— Кирюха? — прошепелявил Петрович. — **б твою мать, живой, падла…

И тут же за эти слова Петровичу прилетело в скулу. Хорошо прилетело, кровавая слюна аж до стены долетела. Таких пятен на стене много.

— Живее всех живых, — усмехнулся Архипов. — Чувствую себя на сто миллионов долларов! А вот тебе осталось недолго. На органы бы тебя сдать, да кому твоя пропитая печень нужна?

— Закурить дай, — попросил казак.

— Дайте ему. По роже!

И вновь кровь полетела на стену.

— Говно, — бросил Кирилл презрительно. — Какого хера ты рассказал про Ямбург? Славы захотел, паскуда? Ну так вот тебе твоя слава!

И теперь уже сам Кирилл залепил казаку хуком слева.

— Скоро привезут репортера твоего сраного, я и ему, и тебе в сраку по такому репортажу дам! Говори, кому еще рассказывал?

— А не пошел бы ты, — сказал Петрович слабо.

— Я-то пойду, — кивнул Кирилл. — А ты тут останешься. А хочешь, я тебе тут же, прямо в этой комнате, свидание устрою? С женой. С детьми твоими? Хочешь?

— Не надо!

— Не надо? Рассказывай, падла! Кому говорил?

— Никому. Ни жене, ни детям… не трогай их… пожалуйста…

— Мне верить тебе, старому пердуну, если ты сопляку какому-то из Интернета всё выдал? А жена, значит, ничего знает?

— Никогда… никому… ничего…

— Что ж я тебя раньше-то не нашел? Да кто ж мог подумать, что ты… Поработайте еще с ним. Пошли, — кинул Кирилл Денису.

Отец и сын вышли из комнаты, охрана повела их к лифту.

— Жену и детей его найти? — спросил Денис.

— Ты не дурак ли? Их уже в живых нет! Мы, я тебе скажу честно, едва-едва успели этого говнюка взять. Нет. Сосредоточься на Туманове! Доставь его и, может, пронесет нас…

Денис Кивнул. Его люди уже на месте, поджидают незадачливого блогера в аэропорту. Отец пошел по коридору влево, а сын двинулся к выходу из здания. Он никуда не хотел выходить, просто вдруг успеет перехватить девиц и продолжить с ними? Дело делом, но от удовольствия парень отказываться не хотел.

* * *

Самолет приземлился, Дина с облегчением выскочила в проход, ожидая автобус. Ей не нравились тесноватые кресла, не нравился разговор на немецком позади. Напоминал какую-то дурную немецкую порнуху, которую смотрела в старших классах. Странные какие мужики. Со стюардессами говорят по-русски отлично, а как друг с другом — по-немецки. Ясно же: скрывают что-то. А ситуация в стране не самая спокойная. Война эта в Сирии, кто тут застрахован от терроризма?

Вадим тоже обрадовался вылезти из кресла. Два зажавших его бородача мало что уснули очень быстро, но еще и захрапели эдак лихо, по-молодецки. А сам Вадик, даже в берушах, уснуть не смог — беруши всё равно пропускали звук. А вот поспать-то как раз надо было бы. Вчера они с Машкой как-то странно уснули, что он всё утро разбитый. Она совсем не изменилась, те же ямочки на щеках, небольшие аккуратные губки, веснушки усыпают щеки. Волнистые коричневые волосы — впрочем, она их так часто перекрашивает, что Вадим даже не помнил, какие они у нее настоящие. Высокая и гибкая. Пантера.

Ночь была жаркой, а утро суматошным. В памяти обновлялись параметры ее тела, ее голоса, ее ласки. Этими мыслями было забито всё утро, а что дальше будет с их отношениями — Вадим пока не обдумывал.

Толик включил мобильник и обзвонил всех спутников, чтобы выходили последними. Колдун встал в проходе, достал с верхней полки старенький плащ и шляпу, снова сел и прикрыл глаза.

Так как у Дины багажа не было, а Вадим его не успел собрать, они не задерживались и сразу пошли в отделение аэропорта, откуда отчаливал аэроэкспресс в Москву. Тринадцать байкеров и чародей тоже не сдавали багаж, им тоже надо было идти к аэроэкспрессу, но торопиться они не собирались. Когда Дина и Вадим покинули зал выдачи багажа, тринадцать бородачей обступили Сергея, который прислушивался к пространству своими особыми колдовскими чувствами. И, судя по выражению лица, ничего хорошего он не услышал:

— Ладно, если что-то случится — случится там, — бросил Сергей. — Пошли. У нас до поезда еще минут сорок.

Четырнадцать мужчин только-только вышли из зала получения багажа, а Дина с Вадимом уже сели в лифт, поднялись на второй этаж и пошли вдоль длинной очереди стоек регистрации. Потом они сели на ленту траволатора и пошли по ней, не замечая, что за ними следят.

Двое мужчин в дорогих спортивных костюмах шли за Вадимом и девчонкой с того момента, как те покинули зал прилета. По одежде видно — развязные ребята, любят рэп — у одного на футболке изображен рэпер Фараон. И видно, что опасные: тренажерным залом не брезгают, глаза наглые, кулаки с характерными выступающими костяшками.

В принципе, было два варианта взять ростовчан. Если бы они пошли к такси — на улице поджидает машина. С бригадиром таксистов обговорено — их машину подадут первой. Это был бы идеальный варик: приехали они в Москву, сели в машину и никто их не видел больше. Но Вадим выбрал аэроэкспресс. Тоже не беда. Даже где-то лучше. Сейчас они сядут в поезд, а на том конце уже ждут не дождутся. Надо только проследить, чтобы не слиняли никуда. И всё бы у них, возможно, получилось бы, если бы за ними самими не следили два ледяных глаза.

Полковник ФСБ Арбабай, либо человек, выдававший себя за оного, даже не сильно озаботился Вадимом и его спутницей. Ими он займется чуть позже, всё равно же ясно, куда они идут. А этих надо брать.

Отлично, отлично! Ар так и предполагал, что Вадимом заинтересуется не только он. Его обязательно должны были вести те, кто взял второго воришку. Конечно, ведь запись в Интернете, расходящуюся сотнями тысяч просмотров, надо как можно скорее изъять, а сделать это может только хозяин канала. Главный вор думал верно: он рассчитывал, что видео не успеют увидеть, а им самим не заинтересуются. Наивный глупец. Хотя, надо отдать должное, расторопный.

Следящие за Вадимом и Диной ничего не заметили. Их взяли в клещи очень четко. Траволаторы заканчивались у относительно узкого прохода. Слева стена, справа технические помещения и туалеты. Все другие посетители аэропорта на какой-то момент отвлеклись. К кому-то подошли, чтобы спросить дорогу, кому-то на несколько секунд преградила дорогу машина, моющая полы, кого-то толкнули в плечо.

Два парня в спортивных костюмах шли, слева от них распахнулась дверь. Полковник, шедший всего в пяти метрах позади них ускорился. И вроде как бы даже шаг не увеличил, а вот уже за спиной.

— Привет, — услышали они позади себя веселый голос.

Две ладони в черных перчатках легли им на плечи. Они обернулись и посмотрели вниз. Позади низенький старичок с какими-то едва знакомыми чертами лица положил руки им на плечи.

— Дед… — начал один из них, но не успел.

По левому и правому плечу ребят словно кувалдой ударили — это старичок сжал схватку. А потом, будто два крепких парня, килограмм по сто каждый, были набиты соломой, он с силой швырнул их в открытую дверь. Дверь закрылась бесшумно, за ней послышались два глухих удара, звук шагов и возни. Всё, ими уже занялись, ими уже работают. Теперь Вадим.

Полковник пошел дальше, улыбаясь. Скоро воры понесут наказание. Сколько же они искали? Сколько раз являлись к месту, но воришка был не только расторопен, но и очень осторожен. Давно понятно, как он работает, но от этого не легче. Он ускользал каждый раз перед самым носом. Но не теперь. Ар улыбался до ушей. Он шел за двумя фигурами, как раз сейчас проходящими металлоискатель с замечательным настроением. Иначе, быть может, заметил бы, что и за ним следят.

Тринадцать бородачей не увидели драки, а Сергей увидел. На то он и колдун, что умеет глядеть из-за угла. И, конечно, он увидел маленького крепкого старичка, а как только увидел, рука с силой сжала трость, а на высоком лбу выступил пот. Старика он заметил еще около стоек регистрации и сразу понял, кто перед ним. Враг. Причем враг очень высокого уровня. Да и аэропорт дышал тьмой, словно сатанинский храм в Вальпургиеву ночь. Тут, наверное, чуть ли не треть людей — слуги Царя Царей. Полиция, ФСБ, ГРУ — это ребята из явных. Но есть еще и другие. Допустим, парочка допрашивает только что схваченных бандитов. Уже чего-то им вкололи, уже одному руку сломали. Короче, проводится спецоперация. Что важно, цель не они.

— Здесь ловят еще кого-то помимо нас, — сказал Сергей Толику. Тринадцать пар глаз буравили его, волосатые уши внимали. — Аэропорт кишмя кишит их слугами, я думаю, трассы из аэропорта перекрыты. А еще тут есть кое-кто из высшего руководства. Возможно даже кназ какой-нибудь.

— Его надо брать! — выпалил один из бородачей.

— Не лезь, Фролик! — прервал его Толик.

— Но идея-то заманчивая, — пожал плечами колдун. — Если мы его возьмем и допросим…

— Они тебе ничего скажут, — сказал третий бородач, звали его Эрлиг. — Мы уже десятки раз брали их и допрашивали. Они молчат и молча принимают свою смерть.

— Не думаю, что вы допрашивали кого-то из высоких руководителей, а тот, кого я видел, определенно один из них. К тому же, есть у меня парочка средств, чтобы их разговорить. Вы не понимаете, мы начинаем свой Поход, фактически, быть может, за последние лет пятьдесят не было Похода отчаянней и сопоставимого по мощи. Сама удача, сам случай подчинился нам и способствует нашему Походу. Вероятности складываются так, как я бы никогда не сложил. На нашем языке это называется абсолютным чудом. И тут такая удача! В самом начале! Да чтобы хотя бы увидеть кназа пришлось бы штурмом брать неприступные крепости. А тут он — вот, пожалуйста! Мы сразу сможем узнать, где…

Они еще какое-то время спорили, хотя спор этот был больше для общего задора. Каждый в этой банде хотел сражения, хотел схватки, хотел мести. Противник грозен, но они знали, на что шли. Проговорив еще минут пять, они пошли к аэроэкспрессу.

Вадим сел, Дина, поправив свитер, присела рядом.

— Дай телефон, а? — попросил Вадим стыдливо.

— Купил бы новый, — ответила Дина ехидно, однако телефон протянула. Босс, как-никак. Тупой, кобеливый, но босс.

Она не спросила, с кем он был ночью, а он не распространялся. Вообще, личное отношение у Дины к Вадиму было сложным. Познакомились они, когда она встречалась с ролевиком-Пашкой, а он только-только развелся и набирал популярность у зрителя. Включая и зрительниц. Ты что, на ростовского видеоблогера, вошедшего в ТОПы, отчаянно вешались малолетки, разведенки и просто откровенные бляди. Видимо, дорвавшись до такого женского внимания, Вадим некоторое время своей известностью пользовался, но довольно быстро понял, что в койке с этими барышнями можно заиметь не только удовольствие, но еще и СПИД, детей (не факт, что от тебя) или сесть за связи с малолетними.

Сначала она ему просто помогала с монтажом. Вадик в компах шарил, но на уровне склеить видео муви мэйкером. Кроме того нужен был модератор блога, нужно было заводить во всех соцсетях аккаунты, общаться с другими блогерами, приглашать гостей. У него была очень хорошая чуйка на интересное. Он сразу мог сказать: вот это точно понравится зрителю. Это как раз то, чего напрочь не умела Дина. Зато общаться с гостями, со спонсорами, да и просто общаться, работать во всех видеоредакторах, в фотошопе, печатать десятипальцевым методом и банально, что называется, «вести дела» — это был Динин конек. На нём и скакала. У них получился хороший тандем, но они так и не стали парой.

Конечно, она его стеснялась. Вадим, все-таки, красавчик. Высокий, с какой-никакой мускулатурой, пусть и худощавый, регулярно в футбол бегает. Правильное узкое лицо аккуратной шапкой обрамляют длинные белые волосы. Глаза голубые. Может, слегка бледноват, но это участь всех блондинов. А она — маленькая, полная, очкастая. Он — троечник с задней парты, о котором разглагольствовал Крокодил Гена, а она как раз та самая отличница. У них получилась дружба. Хорошая и добротная. Но Дина еще и с темпераментом. В любом случае, пусть не любовник, но Вадим друг — в каком-то плане ее собственность. Которую надо охранять от всяких…

Вадик уткнулся в телефон, Дина достала планшет. Естественно, у нее гаджетов — как у дурака фантиков. Еще и ноут в сумке. Напротив них сел пожилой мужчина. Дина взглянула на него мельком. Маленького роста, сложен плотно, в плечах узкий. Лицо в морщинах, едва как будто знакомое. На голове шляпа. Во внутреннем кармане у него зазвонил телефон. Он достал приличных размеров лопату, приложил к уху.

— Да? И что узнали? — сказал голосом, почему-то тоже показавшимся Дине знакомым. Вадим тоже мельком взглянул на старика, и ему показалось, он где-то раньше видел это лицо, слышал этот голос. — Понятно. А те, кто был на вокзале? Они что? Еще не нашли? Так ищите. Всё, я занят.

Он повесил трубку. Аэроэкспресс тронулся.

Какое-то время — весьма недолгое — трое ехали молча. Молодые люди уткнулись в экраны, а пожилой человек рассматривал их весьма внимательно. И первым молчание нарушил именно он:

— А я ведь не просто так сел сюда, — сказал старик. Вадим и Дина подняли взгляд. — Вы ведь Вадим Туманов, верно?

— Да, — улыбнулся Вадим. — Смотрите мой канал?

— Бывает, бывает, — улыбнулся в ответ старик. — Меня зовут Александр Сергеевич. А как вас?

— Дина, — сказал девушка, поправляя свитер. И снова оба отметили, голос старика неестественно молод и почему-то знаком отдаленно.

— Очень приятно. Я видел вашу вчерашнюю трансляцию. Про язык, конечно, давно избито, а вот про дыру в Сибири, где сжигали продукты и товары — ново. А вы, интересно, сами верите в это?

— Ну, верить или нет — это не ко мне, — ответил Вадим. — Я не патриарх. Я только достают интересные факты, которые наука не может объяснить…

— А вы думаете, наука должна объяснять дырку в земле, где тайные силы сжигают продукты, чтобы развалить СССР? — перебил «Александр», усмехаясь. Вадим понял — перед ним хэйтэр. Ненавистник в переводе с анг. Такие иногда попадаются. Дед-пердед, жертва советского образования. Патентованный совковый зануда.

— Александр Сергеевич, — начал Вадим примирительно — ехать-то еще друг напротив друга минут сорок, — я ведь не говорю, что верю или не верю. Но я знаком с тем мужчиной и его трудно назвать сумасшедшим…

— Ну, его же можно назвать лжецом, — снова перебил «Александр». А потом наклонился вперед и хлопнул Вадима по плечу. — Да не переживай ты так! Я вовсе не хочу испортить тебе сорок минут этой поездки! Просто хороший ты парень. Башковитый. А занимаешься всякой ерундой! Ар, аш, каганат.

— Что, простите? — спросила Дина. Вадим тоже улышал какую-то белиберду, но не понял.

— О, это по-татарски, — ответил «полковник». — Аналог русского «толочь воду в ступе». Ваш канал показывает всякое, в том числе и про НЛО. Есть еще про колдунов, про всякие чудеса… С этим еще, худо-бедно, можно согласиться. Чудеса случаются. Бывает, человеку так везет, что, хоть сто раз захоти, нарочно так же не получится. Но это ведь как игра с картами. Казалось бы, тысячи комбинаций, какова вероятность, что тебе выпадет нужная? А ведь выпадает! Или любая другая игра? Чего тогда удивляться, что в жизни, где ходов и вероятностей гораздо больше, куда больше и совпадений. Что же до НЛО… я, признаюсь, работал в «Минобщемаше». Я, вообще-то, на «Мир» летал. И видел эту голубую планету из окошка. А еще летчиком был. И знаете, сколько налетал?! О-о-о… И, вы знаете, ни разу не видел никаких НЛО. Ни разу, а планету вдоль и поперек исколесил.

М-да. Спорить с дедком страшно не хотелось, но говорить-то что-то надо! Ладно, согласиться с ним по-быстрому и уткнуться в планшет.

— Конечно, мы рады познакомиться с таким, как вы, — встряла Дина. — Ваш вклад в науку нашей страны, наверное, велик, но мы ведь и не возражаем. Наша работа — привлекать внимание. Нам не сильно важен результат — в том плане, что мы не делаем выводов за наших зрителей. Вот видите, вы сделали вывод, что НЛО нет, и даже укрепились в своем выборе. Так какие к нам могут быть претензии? Другие после наших передач полезут изучать космические программы, полезут в Википедию, узнают в том числе и про вас, и про ваши подвиги. А так, если бы мы не подняли проблему, ее никто бы и не стал рассматривать. Мы только пытаемся сказать: люди, вы не всё знаете в этом мире. А что им после этого захочется узнать — это их выбор.

— Да-да, — сказал «Александр» рассеянно. Он прищурился и перевел взгляд с Дины на часть вагона, что у нее за спиной. — Это было бы очень интересно и правильно, если бы вы с этого не рубили столько бабла. А вот тебя я не ждал увидеть тут, Толик из рода Дурака.

Вадим и Дина вздрогнули, как вздрогнуло тело аэроэкспресса. Раздался звук, будто на крыше вагона взвыл кит. Парень и девушка вскинули взгляд — пластик потолка пошел сотней трещин, а вслед за ним уродливая каверна пробежала через всю крышу, будто невидимый коготь исполинского монстра разорвал металл. Поезд продолжал движение, в трещине небо несет скучные московские облака.

«Полковник» тоже на долю секунды отвлекся на трещину в крыше и… улетел через весь вагон. Сидел он с Вадимом и Диной где-то посредине, а вот уже летит, ломая спинки сидений. Впрочем, в движении он не один — Толик бежит следом. В руках бородача огроменная кувалда — боевой молот. Ручка металлическая, длиннее метра, увита рунами и узорами, а боёк с человеческую голову. Именно этой хреновиной Толик и долбанул «полковника», не сильно разбираясь, что это такое с вагоном. Теперь догнать, дооглушить и забрать… вот только тот не долетел до стенки вагона.

Рука, испещренная морщинами и венами, ловко поймала стойку, останавливая тело в полете. Мужчина какое-то время повисел в ГОРИЗОНТАЛЬНОМ положении, держась одной рукой за стойку, а потом, ровненько эдак, перешел в положение вертикальное. Толик глядел на это с подозрением — у слуги Царя Царей плечо должно быть раздроблено в кисель, а тот лишь поглядел, как там пиджак порвался.

— А, — сказал «полковник» спокойно, — вас тут много.

Рев, грохот, лязг металла — от всего этого Дина и Вадим упали на пол. Помимо трещины в потолке, теперь раскурочен и переход из вагона в вагон. Парень трусливо глянул туда: автоматические двери, которым положено разъезжаться, выломаны — точат куски металла, будто яйцо «Чужого» распустилось. И оттуда валят те самые бородачи из самолета. Только теперь у них в руках всякое оружие. Мечи, топоры, автоматы, пистолеты, ножи, пулеметы. Банда ревет, матерится на неизвестном языке, летит к командиру Толику. Последним идет высокий мужик в сером плаще, сером костюме, по имени Сергей.

— Рвите его на части!!! — взревел чародей. — Это не кназ, а лорд — он никогда нам ничего не скажет!!! Убить его!!!

— Я протестую, колдун, — сказал «полковник» весело. — Рвать на части тут буду я!

И двинулся вперед. А вот Толик полетел назад.

Чародей Сергей вскинул руку с тростью вверх — чего-то где-то сверкануло. Гидравлика тормозной системы поезда заглючила, клапаны на пару секунд сошли с ума, раздался треск, поезд резко тормознул и помчался дальше, но этого торможения хватило, чтобы откинуть Толика назад. Причем очень странно — поезд тормознул для всех, а вот полетел, будто его схватили за шкирку, только предводитель бородачей. Миг, секунда, и вот уже сухая кисть Сергея останавливает Толика прямо в воздухе. Рычащего Толика, ведь в это время «полковник» и вправду начал рвать.

Сперва его попробовали расстрелять. Нролиг и Голик выпустили по старому мужчине две очереди из автоматов, только его уже на месте нет. Так получилось, они были к нему ближе всего. Они умерли первыми.

Глупо стрелять по тому, кто, кажется, двигается быстрее пуль. Еще спускового крючка не коснулись толстые пальцы, одетые в массивные золотые перстни, а враг тут как тут. На мгновение остановился между ними, покрытые узлами вен руки взмахнули, будто гигантский махаон повел крыльями. Так не умеет двигаться человек, так не бьют самые чемпионистые из чемпионов мира по боксу. Да и вообще так не бьют. «Полковник» взмахнул обеими руками, тыльной стороной ладони ударяя в мускулистые шеи. Брызнула кровь, послышался хлопок — то кожа лопнула. Потом хруст и всё в единую секунду. Всего она одна и две головы полетели в обе стороны вагона, ударяясь о чистейшие, вымытые гастарбайтерами из Узбекистана, окна Аэроэкспресса. Но прежде чем сердца обезглавленных тел выплюнули из срезанных шей в потолок фонтаны крови, прежде чем «а-р-р-р» вырвался из глоток уже всего десяти бородатых культуристов, прежде чем завизжала Дина, прежде чем к желудку Вадима подкралась тошнота, «полковник» продолжил движение.

Но тут ему пришлось задержаться. На его пути оказался Эрик.

Из дюжины бородатых Эрик единственный мог похвастаться сединой в бороде. Самый старший, но далеко не старый. В руках, по которым сантиметровые вены сейчас гонят кровь под давлением в пару атмосфер, секира. Идеальный круг и метровое древко. Отполировано. Будто луна на палке. С остро заточенными краями. Мускулы напряглись, натягивают кожаную куртку, швы потрескивают, как воздух в майскую грозу — крутят секиру со скоростью молнии. Метровая рукоять, еще по метру руки — как раз отрезало вагон от «полковника».

— Стреляйте по нему!!! — взревел Эрик.

В руках у троих пистолеты, прицел наведен, куда надо, но они тоже не успели.

Эрик закрутил секиру так, будто вагон отрезало «силовым щитом» из фантастических фильмов. Настолько быстро летит смертоносное железо, так блестит, отражая свет ламп; свистит, уже изрезало сидения вагона в мелкую металлическую стружку, обивка летает белым пухом, но для «полковника» этот металлический вентилятор — это не сильно быстро. Опять стрелки не успели нажать спуск. Уж какие фортеля выписывала секира, но ладонь старика как-то успела вклиниться. Причем со стороны выглядело довольно комично, будто в кинокомедии. Ар сделал короткое движение рукой вперед, словно муху поймал, но сухая ладонь ухватила топор. И вот уже диск с идеально ровной кромкой в его руке. И уже летит дальше, разрывая грудь Тэррлика. Опять фонтан крови, снова «а-р-р-р-р!» взбешенных бородачей, да только «полковника» это нисколько не останавливает. С каменным лицом, со скоростью смеха он движется вперед.

Дина и Вадим ничего не понимали. Кошмар, они будто попали в какой-то фильм Стивена Кинга. Бородатые мускулистые мужики, старый незнакомец, двигающийся в десятки раз быстрее самого быстрого ниндзя, треснутый вагон, запах соляры, пульс в висках и ничего не понятно. Ведь и пяти минут не прошло с тех пор, как они относительно мило беседовали с этим надоедливым старичком. Который уже растерзал троих бородачей и сейчас добрался до четвертного. Почти. И ведь надо было им всем собраться именно там, где сидели они с Диной! Другие пассажиры поезда уже давно сделали ноги, но молодые люди оказались натурально отрезаны толпой воинствующих психов. Которые продолжали.

— Сразись со мною, отродье тьмы! — взревел Сергей, пытаясь растолкать широкие спины. Треклятье Темного, эти безмозглые потомки Дорака широченными спинами отгородили чародея от мерзкой твари, что скрывается под человеческим обличием. И не дают вступить в бой, погибая за просто так! Хорошо хоть Толика удалось отвести, но этот вспыльчивый идиот тоже подпирает его сзади, стремясь к собственной смерти. Орет, стучит в узкую спину чародея, требуя дороги. А противник уже добрался до Дролика. Сергей вздрогнул. Он почувствовал, как судьбы всех, кто в этом поезде, сплелись в огромный канат. Ему аж подурнело — судьба шандарахнула по составу поезда. Перед глазами поплыло, но длилось это даже не миг — короче.

Дролик — самый, пожалуй, здоровый из всех. В полтора раза больше любого из потомков Дорака. И вот перед ним сухой старик в разорванном на плече костюме. Где-то Дролик его видел. Быстр, сын собаки. И силен. Так силен, что сносит голову с плеч голыми руками. Прямо как Дролик.

«Полковник» атаковал ударом кулака. Надо же, сам последний потомок Дурака решил… впрочем, в голове пролетела, мысль, а чего решил? Потягаться силами? Слишком глупо даже для наследника Дурака. Надо бы подумать над этим. Чуть попозже. В это время кулак Дролика поймал кулак «полковника». И остановил. Правда, рука Дролика треснула в запястье, а локтевой сустав вышел из сумки, но мышцы бородатого настолько сильны, что способны удержать даже это. На мгновения. Но и их бывает достаточно.

Да, этот силен. Но дело не в силе. Скорость — куда важнее силы. Кулак Дролика заблокировал правую руку, но левая-то! Еще не перестала трещать сломанное запястье, а ладонь «полковника» уже отвешивает Дролику пощечину. И снимает с черепа пол-лица. Снова кровь брыжет, а рваная кожа уродливым лоскутом повисла на носу. В глазе Дролика, окруженном голыми мышцами, застывает ужас и боль. Ненадолго. У «полковника» есть еще ноги. Он воспользовался крепкостью хватки, что сжимает его правую руку. Небольшое тело «полковника» крутанулось в вагоне, переворачиваясь вверх дном, каблуки туфель стукнули потолок с такой силой, что тот вздыбился. От удара «полковник» полетел к полу, увлекая за собой Дролка. Того согнуло, а «полковник» уже проскальзывает у него между ног. Всё так быстро и с такой силой, что позвоночник хрустит, ломается в области поясницы и, сложенный вдвое, Дролик падает мертвым, разжимая напоследок хватку. А «полковник» на ногах. Чуть не упирается в грудь Сергея.

Чародей глубоко вздохнул. Всё тело вмиг покрылось потом, а на едва покрытом жирком животе началась вибрация. Он почувствовал резкую кристаллизацию мысли. Клетки его тела, повинуясь мозгу чародея, в единый миг сожрали килограмм пять жира, давая достаточное количество сил и энергии — коту Борису только позавидовать. Две тонки сухие кисти словно ворох листьев разворошили спины могучих, но легко гибнущих бородачей. Этот поединок его. По крайней мере надо продержаться хотя бы немножко…

Вадиму очень сильно подурнело. Столько крови он не видел даже в фильмах Квентина Тарантино. Вагон покрывает алая лужа, на полу лежит скомканный бородач без половины лица, пустые белые глаза глядят на них с Диной безжизненным страхом. В проходе толпа соревнуется, кто же быстрее встретится со своей смертью — так быстр старик, так страшен, что у Вадима и на лобке волосы стоят дыбом от страха. Это всё происходит вот прямо за три метра от них!

— Бежим, бежим, бежим… — бормочет он так, что едва слышно. Кисть сжимает пальцы девушки, та вообще в ступоре. — Надо уходить, надо уходить.

И он, воспользовавшись какой-то заминкой, некой тишиной, сжал пальцы Дины еще сильнее и увлек ее в проход вагона. Туда, где выход, откуда пришли бородатые.

Он потянул Дину, та повиновалась, будто кукла. Мозг девушки перестал соображать, накинься бы все эти мужчины ее насиловать — она даже не закричала бы. И беспрекословно последовала за тянувшим ее Вадимом. Он вытянул девушку в проход и попытался дать деру, когда позади вспыхнуло, потом по спине ударила легкая ударная волна, будто мощный порыв ветра — такой не валит с ног, но парень и девушка повалились — то придавил их не ветер, но страх.

Набалдашник трости Сергея вспыхнул ярким зеленым светом — и это, наконец, остановило «полковника».

— Ты не пройдешь! — взревел Сергей, выходя вперед всех. И даже его друзья бородачи отступили — так страшен и величественен чародей в пылающей тростью в руках. А «полковника» аж корежит от этого света. Он отступил, назад, еще шажок назад, еще.

— Ты не имеешь права вмешиваться, колдун! — сказал старик, закрываясь от яркого света предплечьем. — Ты поплатишься за это!

— Ты не пройдешь! — настаивал Сергей. Ну когда же? Вероятности вокруг летали так, что вот-вот должно что-то кардинально измениться. Тварь слишком сильна, а внутреннего света хватит минут на пять максимум. После этого самого Сергея можно будет голыми руками брать, а силы твари не убудут. Сергей обшаривал его Знанием — сплошная чернота, а не человек. Что-то совсем непохожее даже на его слуг.

— Не пройду, — прошипел «полковник». — Так пролечу!

И сиганул вперед, пролетая над Сергеем и толпой бородатых. Так быстро, что даже успел пару раз оттолкнуться ногами от потолка. И вот всё сначала — чародей позади толпы, а перед «полковником» сам Толик из рода Дорака. И еще Вадим с Диной.

Пара коричневых кожаных туфель приземлилась прямо перед лицами Вадима и Дины. На идеально вычищенной левой туфле прилип кусок человеческой кожи со щеки. Длинные волосы бывшей бороды свисают, подметая пол. Вадим подскочил, встречаясь лицом к лицу со стариком.

— Тебя я тоже убью, — сказал «полковник» ровно. А потом перевел взгляд за спину Вадима — там стоял Толик. — И тебя.

Конечно, Вадим даже не уследил бы, как тыльная сторона ладони «полковника» снесла его голову с шеи. Если бы та не остановилась. В сантиметре от трясущегося кадыка. Голубые глаза Вадима оглядели покрытую венами ладонь у своей шеи. А потом перевели взор на синие глаза едва знакомого старика. И вот тут страх увидел ответный страх.

— Ты? — сказал «полковник» ошарашено. — Откуда у тебя ярлык?

А Сергей, вновь оказавшейся позади основного «веселья», схватился за поручень. Вероятности так скрутило, что ему подурнело. Что-то вообще не так с этим треклятым вагоном. Великий Поход потомков Дорака, конечно, событие из ряда вон, но тут… Владыки Мира будто собрались, а не кучка…

Размышление прервалось тем, что вся куча мала повалилась на пол — поезд вновь резко затормозил, теперь уже надолго. А в соседнем вагоне раздался взрыв.

Вадим перестал соображать. Только что он избежал смерти, потом какой-то ярлык, а теперь уже старик летит на него, увлекаемый инерцией остановленного вагона. Вот только теперь руки его цепляются за сидения и поручни только не дотронуться до парня, только бы не повредить. На секунду свет погас в вагоне, а Вадиму показалось, помутнело у него в глазах. Показалось, сейчас потеряет сознание. В этой темноте ему померещились губы. Померещились зубы. А потом мир полетел дальше в безумие — барабанные перепонку чуть не разорвало. Взорвался соседний вагон.

Бабахнуло хорошо, металл заскрипел, дым заполз в ноздри, по коже пробежало теплом. Конечно, звук был самым серьезным раздражителем, заставившим всех ахнуть. Они повалились друг на друга и только «полковник» завис, держась за сидения и стараясь не соприкоснуться с Вадимом, да Сергей стоял в полный рост. Он воспользовался тем, что между ним и врагом все лежат, снова выходя на первый план, вот только трость не торопился зажигать. Попутно он как бы прислушивался к чему-то своему. Впрочем, прислушаться тут можно было и самыми простыми, не чародейскими ушами — сверху послышался характерный звук вертолета. И потом с небес раздался голос из громкоговорителя.

— Вадим Туманов, если хочешь остаться в живых, оставайся на месте! — грохотало сверху. — Оставайся на месте и ничего плохого не случиться.

— Это еще кто? — спросил сам у себя Ар. И, видимо, решил проверить. Легкий прыжок — коричневые туфли встали на подголовники кресел, а две короткие, но жилистые руки замелькали, разрывая крышу вагона. Посыпался сначала металл, потом утеплитель, снова металл и вот уже приличных размеров дыра, а в ней в отдалении завис вертолет. Двери его раскрыты, в проеме два молодых парня. Один с гранатометом в руках, второй с мегафоном.

— Вы мне порядком надоели, — снова произнес «полковник».

— Мы уже уходим, — ответил Сергей. Бородачи и Дина с Вадимом успели подняться и спрятались за его спину.

— Эти, — палец «полковника» указал на Толика и остальных, — уйдут на тот свет. А мы с тобой останемся и побеседуем. Но сначала я…

Сергей не дал договорить. Он взмахнул тростью, снова зажегся зеленый свет. Он заволок собою всё в вагоне и только грустный голос чародея — больше ничего, казалось, и нет тут:

— Бегите.

А следом за зеленым светом в вагоне полыхнуло алым. Послышался «а-а-ар-р-р-р» и скрежет едва не ломающихся зубов Толика.

— Бежим! — взревел он. — Прости, чародей…

И все они, оставшееся в живых, ринулись из вагона туда, где только что прогремел взрыв. А позади них кто-то что-то пел.

Вадим тащил Дину, но и следом их подпирали. Еще раз послышался скрежет металла — Толик ударил огромным молотом по дверям, те вылетели, как зубы боксера, после удачного хука спарринг-партнера. Они не вышли — выкатились из вагона. Вадим мельком оглянулся — зрелище страшное. Оказывается, основная часть Аэроэкспресса уехала дальше, осталось только три вагона. Один раскуроченный взрывом гранатомета, один последний и их. Некоторые окна их вагона вылетели, крыша в нескольких местах раскурочена, лоскуты металла торчат, как изящно распустившийся цветок. Вагон изнутри залит светом. Причем ровно напополам — справа, где стоял высокий мужчина в сером костюме, полыхает сплошная зелень, а слева — половина страшного старика, там воздух окрашен в алые цвета. И звук. Будто хрусталь звенит, но в то же время похоже на песню. И постепенно краснота начинает нажимать, а песня звучит тише. Вот красное сияние отвоевало окно, потом еще, и еще, и еще, и еще. Тусклый зеленый свет горит только у самого выхода в тамбур…

— Вадик, — проскулила Дина, — ты мне больно делаешь, Вадик…

Вадим только сообразил, что сжимает ее ладонь, что есть силы. Он отпустил, но тут его схватили. Плечо пронзила боль, а его развернуло. Перед ним бородатая рожа и страшно злые темные, почти черные глаза того, кого старик назвал Толиком.

— Почему ты всё еще жив? — спросил Толик. — Почему эта тварь не убила тебя?

Ответить Вадиму не дала автоматная очередь с небес. Грунт вокруг них прорезало, кверху устремились куски земли и пыли.

— Никому не двигаться! — прогремело с небес. Вертолет уже спускался, завис метрах в десяти. Его лопасти били по воздуху, но звенящий звук из вагона почти заглушал их. — И никто не пострадает. Нам нужен Вадим Туманов, отпусти его и отойди!

Это, видимо, относилось к Толику, в руке которого повис Вадим.

 

6

Денису это всё очень не нравилось. Так не нравилось, что захотелось просто перестрелять всех мутных ребят с этой вечеринки и укатить обратно к шлюхам в пентхаус. Но только представил, что скажет по этому поводу отец, а что потом сделает. Нет, Туманова надо доставить во что бы то ни стало.

Всё пошло не так практически сразу. Первыми ушли со связи ребята, которые вели Туманова в аэропорту. Потом вроде бы на связь вышли, ему доложили, что всё в порядке, а почти сразу пропали просто все! Никто не докладывался. И тут уж стало не до шуток. Даже представить сложно, что скажет старый Архипов, если Денис не доставит ему Туманова к обеду. Съест, наверное, собственного сына на этот обед. Отношения с папашей в последние несколько лет и так не ладились, а это могло стать последней каплей. То, что Кирилл пойдет на убийство сына — какие могут быть сомнения? Уж сколько он повидал, ставших трупами по нелепой прихоти отца.

Последние данные были, что Туманов в поезд сел. Значит, надо брать его там. Один и один сложились в голове Дениса мгновенно. Его ребята так просто со связи не ушли бы, значит, их перехватили. Значит, либо менты, либо… вот тут как раз очень напрашивалось второе это «либо». Те, кого Кирилл боялся, казалось, страшнее самой смерти. Владельцы лампы.

Благо, вертолет отца всегда под жопой и под парами. Заняло всё минуты. До прибытия Аэроэкспресса на конечный пункт оставалось еще четверть часа, а вертолет уже заходил на перехват. Странности не замедлили повсплывать. По крыше третьего вагона пробежала трещина, да и в окнах какая-то суета. Денис не нашел ничего лучше, чем отцепить этот вагон и там разбираться. Отцеплять решили гранатометом.

И вот уже холодный пот бежит по высокому лбу Дениса струями — реками. Странностей не просто больше — их ума. Отчего-то пугающе бородатые мужики в коже и с саблями, топорами и автоматами в руках. Вагон, окна которого горят пугающим светом. И атмосфера — будто угодил в книгу. В некрономикон.

Собравшись с последними остатками отваги, Денис потребовал отпустить Туманова. Если бы ему не подчинились, он отдал бы приказ: расстрелять всех. Но бородатый качок совсем не подчинился. Вместо этого огромный молот, весивший, наверное, килограмм тридцать, одними даже небрежным движением тот метнул в их сторону.

Денис не успел отдать приказ расстрелять, он вообще ничего не успел. Скрежет металла, потом вертолет взвыл и закружился быстро-быстро. Земля внезапно полетела к нему, он даже не понял, как сумел спрыгнуть. А затем была боль. Его покатило кубарем, он как-то сумел сгруппироваться и на самом конце сознания, прежде чем потерять его, в голове зазвучал злой голос:

— Берите этих внуков кейсахов и двигаемся в Глубинное Государство! Оно ближе всего. Эх, чародей-чародей…

Вагон — это почему-то было самым важным для Дениса. Вагон алого цвета. Будто его нагрели газовым резаком. Стекла в нем расплавились, краска обгорела, а салон сгорел дотла. Ничто живое там не выжило бы. Но кто-то выжил. Алый туман застилал мысли, тело ревело, кости вибрировали, а мозг отказывался поверить, что кто-то может разорвать нагретый до алого металл вагона, будто бумагу. Кто-то, закованный в серебряный скафандр, проделал дыру в вагоне и легонько спрыгнул неподалеку.

— Глубинное Царство? — донесся странно знакомый голос из-под шлема. — Я сейчас тебя туда закопаю.

Бородачи взвыли, выстроились в шеренгу, ощетинись оружием. Туманов и его баба оказались рядом с Денисом позади их спин. А мозг плыл и плыл. К ним подъехали танки.

Да и не только танки. В один миг над головой затарахтели вертолеты, из всех дорожных щелей заголосили сирены подъезжающих автомобилей полиции, танки подвозили на фурах — Денис увидел, как сверхсекретная «Армата» преспокойно съехала с одного грузовика, попутно разломав борта, да и почти полгрузовика заодно. В небесах летали самолеты. Люди окружали их. Люди в камуфляже и черных облегающих костюмах — ниндзя какие-то. Вокруг будто проводилась какая-то спецоперация. А в центре всего — непонятный мужик с знакомым голосом и бородач, сбивший его вертолет. Он вышел вперед, в руке тот самый молот.

— Ты тот самый Ар, из лордов? — спросил Толик.

— Я тот самый Ар из лордов, — кивнул закованный в металл мужчина.

— Где чародей?

— Мертв.

— Ты умрешь следом за ним, — прорычал Толик.

— Нет, — ответил Ар спокойно. — А, если и да, это ничего не изменит. Но — нет. Умрешь ты, Толик из рода Дурака. Прямо сейчас.

И опять случилась очередная чертовщина. Метрах в пятнадцати от основной тусовки, как раз там, где десяток снайперов взяли всех на прицел, земля заходила ходуном, асфальт пошел трещинами — мужчины с винтовками даже не поняли, как умерли. Очень грязно умерли — прямо из-под земли вылетел гигантский — метров пять в длину и три в диаметре шнек или бур, или что-то типа огромного сверла. Этим сверлом снайперов перемололо на фарш впополам с землей, а следом показалось и то, что приводило «сверло» в движение. Цилиндрический корпус, подгоняемый гусеничным ходом — впереди исполинский бур, с боков гусеницы, а в хвосте что-то типа пневматического двигателя. Такого мощного, что, когда эта землеройная машины приняла горизонтальное положение, волной воздуха, вылетающего из ее зада, смело еще человек тридцать. Люди, кстати, на площадь всё прибывали. С обеих бортов чудо агрегат, хоть и весь в грязи, но можно рассмотреть, украшают два нарисованных висельника. В машине открылась дверь, и оттуда вышел какой-то худой высокий старик. Ежик седых волос, защитные очки там же, хитрые глаза, под ними отчетливые синяки. На этот раз никакой искусственной руки или глаза. Но это Эрв — определенно. Под мышкой какая-то металлическая коробочка, лицо довольное, будто только что в лотерею выиграл.

— Здорово, вражина! — крикнул Эрв. — Привет, гномы!

Он как-то очень так быстренько преодолел расстояние до бородачей, Вадима, Дениса и Дины, что никто толком ничего не сообразил — все восторженно глядели на аппарат, доставивший Эрва сюда. Землеройка напоминала такую же из мультфильма про черепашек ниндзя. Эрв вышел вперед, растолкав бородачей, вот он уже справа от Толика глядит на искореженный вагон — тот едва-едва начал остывать. Краска с него испарилась полностью.

— Эх, Серый-Серый, — покачал головой Эрв. — Предупреждал я тебя. Но главное ты сделал.

— Убейте его, — приказал Ар сухо.

И тут же пару сотен автоматчиков нажали спусковой крючок. Но Эрв успел договорить:

— Ты показал мне Лимб…

Две сотни пуль влетели в Эрва. Его буквально разорвало на куски. Не всякий фарш так тщательно перемалывают, как это сделали с ним. Все немного шокировано пронаблюдали эту процедуру, но секунд через пятнадцать шока им только прибавилось.

— … и подарил вот эту малышку… — сказал голос Эрва из его «землеройки». А потом почему-то совершенно голый Эрв выкатил из недр своей машины какую-то круглую штуковину, диаметром примерно в метр. На колесиках, вся в болтах, лорд Ар сразу сообразил, что это.

— Бомба! — сказал он.

— ХNёмба, — парировал Эрв и нажал кнопку на конструкции, что была недавно ядерной ракетой, которую он спёр.

Денис, только-только пришедший в сознание более-менее, подумал: «Ну, всё». Сейчас рванет и пол-Москвы разметает на кусочки. Однако эффект от бомбы был совсем другой. Никого не разметало, наоборот — все застыли. Время остановилось.

— Какого хрена?! — послышался писк Дины.

— Тише-тише, — сказал Эрв деловито. Он как раз натягивал трусы, прикрывая свою бледную задницу. Остальное тело оказалось полностью безволосое и удивительно белое — с зеленцой даже. Трусами он и ограничился. — Вы, главное, не отходите от вон той коробочки дальше пяти метров. Там есть подсос времени.

— Я слышал о тебе, Мертвый бог, — вышел вперед Толик. — Что тебе надобно от нас?

— Вы мне бы и нах2й не нужны, — буркнул Эрв, поворачиваясь к Дине, Денису и Вадиму. — Мне нужен этот клон и… может быть, эти двое. А вас я сейчас по-быстрому спасу, в благодарность вашему «великому походу» и во светлая память колдуна Серого. Вот за него я сегодня хорошенько выпью.

— Какой еще клон? — спросил Денис испуганно.

— Не бери в голову, — пожал плечами Эрв. — Загружайтесь в мою подземную лодку, у нас есть где-то час, пока насос не перестанет подкачивать Лимб в Мир. На большего атомной бомбы не хватит.

Это стало последней каплей для Дениса. Голова раскалывалась, его мутило, он наверняка получил сотрясение мозга при падении. Он отключился очень мягко, а в голове стучало странное слово: «клон».

— Похоже на «клоун», — прошептал Денис и потерял сознание.

Эрв оглянулся — сотни или даже тысячи людей замерли в неестественных позах. А вон и пули висят в воздухе. Охват поля где-то километр. Он посмотрел туда, где стоял Ар. Пусто. Все тут, а его нет.

— Ладно, — сказал Эрв, — это было ожидаемо. Берите спящую красавицу и грузите в лодку! Давайте, давайте, хватит сиськи мять!

* * *

Вибрация. Полумрак. Отчетливый запах пота. Они «ехали» под довольно приличным углом вниз минут сорок, но с полчаса идут почти ровно. Где-то позади гремит двигатель, компрессор нагнетает чудовищное давление, спереди скребется гигантский шнек, разрывающий земную плоть — Дина этого не совсем понимала, как всё устроено, одно ясно — устроено оно шумно. Зато понятно другое — она в жопе. В самом центре волосатого мужского ануса. Вот эти волосатики вокруг сидят. «Подземная лодка» вполне просторна для одного безумного старика в трусах, но их вместе с ним одиннадцать. И один еще без сознания лежит — много места занимает, но хозяин машины — как Дина поняла, его звали Эрв или «Мертвый бог», что намекало, выглядел тот вправду мертвяком ходячим — настоял, чтобы того положили в удобную позу. «Если это говно откинет копыта, можно сказать, ваш Серега отправился в задницу к Темному совсем уж бесславно», — так откомментировал свое решение Эрв. Спорить с ним никто не стал, даже хмурый Толик сидел, вжимался в кожаные куртки своих собратьев, пыхтел, но молчал.

Ей, девушке, уступили козырное место — рядом с Эрвом в соседнем кресле. Два кресла прямо перед тремя экранами. Так как они двигались под землей, экраны показывали… спортивные новости, какой-то слабо эротический фильм и последний сезон «Симпсонов». Эрв глядел всё это одновременно, но трансляция велась почему-то даже не на английском, а на немецком языке. Вел себя капитан «подземной лодки» очень странно. В смысле, как ни в чём не бывало. Смеялся над шутками Гомера, болел за волейбольную команду и пускал слюни на сиськи красотки с третьего экрана. Будто бы не он всего час назад супер-буром разорвал десяток человек, потом уже его разодрали в клочья, он каким-то образом воскрес из мертвых, остановил время, посадил всех в машину из комикса про «Черепашек ниндзя» и теперь они движутся в неизвестном направлении… к центру Земли? Дина не знала, а спросить — страшно.

Хуже всего пришлось Вадиму. Его, бедного, задвинули в самый зад, где он кое-как поместился на ящике с инструментами. Бородатые мужики сидели, как придется: кто на корточках, кто просто на железный пол уселся, кто стоял, двоим — Толику и самому седому — достались два маленьких стульчика. Они сидели хмурые донельзя, но помалкивали с тех пор, как Эрв пригрозил сбросить их за борт, если не успокоятся. Учитывая, что за бортом земля — понятно, что было им предложено.

Дина то и дело бросала взгляд на спящего красавца. Вправду, такого красивого парня она никогда не видела. Вообще идеальной внешности, он даже спал сексуально. Гладко выбритый брюнет, смуглый, прилично прокаченный, смазливый… Да, не время, конечно, для таких мыслей, но сердцу не прикажешь. Дина как-то долго присмотрелась к Денису, а потом ее взгляд случайно выхватил Вадима — тот, в свою очередь, пристально рассматривал, как Дина пялится на Дениса. Очень недобро так рассматривал.

Дина отвернулась так резко, что чуть не нажала какой-то рычаг.

— Полегче, полегче, красотка, — добродушно сказал Эрв хриплым, будто прокуренным голосом. — Будет очень обидно, если вы застрянете в пятистах метрах под землей. Мне-то по-фиг, а вам — не очень.

— Почему ты не передвигаешься по воздуху, Мертвый бог? — послышался сзади голос Толика. — Я слышал, ты летаешь…

— Летаю не только я, потомок Дорака, — ответил Эрв насмешливо. — Эти ребята, которые взяли вас за яйца и, — Эрв поглядел на Дину и усмехнулся, — и яичники, как ты видел, тоже отлично летают — вон там сколько самолетов было. А вот под землей не разучился ходить один Эрв! К тому же, вам повезло, я подвезу тебя и твой «поход» до Метро.

— Ты доставишь нас до Глубинного Царства? — спросил Толик, как показалось Дине, с надеждой.

— Доставлю, доставлю, — зевнул Эрв. — У подземной лодки куча достоинств: не найдешь никаким радаром, можно быстренько съNбаться, но вот скорость… всего десять километров в час. Мы пошли наискосок и сейчас идем метрах в пятистах под землей, но от моего трупа удалились всего на пять километров. До ближайшей станции Метро километров тридцать, поэтому пару часов — и мы у цели. Вопрос, работает ли оно, ваше Метро…

— Поезда Глубинного Царства вечно идут по расписанию, Мертвый бог, — проскрежетал Толик. — И даже они не смогли ничего с этим поделать…

— «Они»? — усмехнулся Эрв. — Они лет триста использовали ваше Метро, чтобы возить грузы, пока не построили достаточную воздушную транспортную сеть. Хотели бы — закопали бы. И уже далеко не все поезда идут по расписанию, а лишь те, что остались.

— Может быть. Но ты не знаешь этого наверняка. Что ты будешь делать дальше? Чего тебе надо от нас?

Толик перешел довольно внезапно, одновременно девять пар глаз устремились на Эрва. Тот зевнул, почесал безволосый живот, нажал кнопку — в подлокотнике его кресла открылась ниша, оттуда выехала бутылка пива. Холодного и запотевшего. Теперь на Эрва смотрели с нескрываемой завистью, как он залпом осушил почти полбутылки. А потом протянул ее Дине.

— Будешь? — спросил он.

Дина молча взяла бутылку и выдула. Только теперь она поняла, как хотела пить. В голове приятно зашумело, ужасы, виденные за последние два часа, начали усваиваться мозгом. Шок не отступил, а скорее спрятался за углом в воспаленном мозге.

— От вас я, в принципе, уже всё взял, — хитрые карие глаза встретились с темными и хмурыми Толика. — Мне нужен был он — он у меня, — палец Эрва указал на Дениса. — Но, раз уж вы мне подвернулись всем скопом, а пастуха у вас убили, я могу сделать вам всем предложение, от которого трудно будет отказаться. Кстати, всем в этой лодке я сделаю такие предложения.

— Говори, — кивнул Толик.

— Зачем вы приехали в Москву? — спросил Эрв.

Толик полез во внутренний карман и очень неохотно вытащил оттуда металлический тубус. В нём аккуратно свернутая в трубочку карта. Эрв опять почесал пузо и протянул ладонь. Еще неохотнее, словно расстается с сокровищем, Толик отдал тубус. Эрв развернул карту и сказал:

— А, вы прибыли сюда, чтобы найти место. Но штурмовать Университет? Вы реально собирались штурмовать Университет? А что не сразу Страну Ужасных Монстров?

— Не штурмовать, конечно, — покачал головой Толик. — Но там мы могли бы затеряться с толпой. И с нами был чародей, нам сопутствовала бы удача…

— Я хочу вас поздравить, — перебил Эрв, возвращая карту, — удача по-прежнему вам сопутствует. Колдун накачал вас вероятностями под самую бороду. Подстраховался. Именно поэтому вы мне и… можете быть полезными. Но это одновременно и хреново. У этих пNдоров есть вычислительные машины, для них вы, нафаршированные удачей бородатики, как мотыльки в ночи. Серый вас прикрывал, но теперь его нет… Поэтому вам было бы полезно поскорей скинуть часть лишней удачи. Это как раз можно сделать — раз уж вы всё равно собирались штурмовать цитадели — выполнив одну боевую операцию. Вы поможете мне, а я вам. Университет я возьму на себя. Тем более, теперь это вообще будет как пальцы обоссать! Думай, Толик, думай.

— Что надо будет конкретней сделать? — спросил Эрик, сидящий в углу. Эрв поглядел на самого старого бородача, будто только сообразил, что в лодке есть еще кто-то, кроме него и Толика.

— Сейчас я разбужу эту спящую красавицу, мы узнаем у него, где спрятана вещь, которая мне нужна, а вы сопроводите меня, чтобы я ее забрал. Конечно, зная специфику этой вещи, вам придется встретиться с самыми серьезными противниками. Но они просто люди, так что для накаченных стероидами удачи гномов это вполне возможно.

— Не называй нас так! — прорычал Толик. — Мы дети Дорака, но позор нашего Рода не смыт! Когда мы восстановим наш Род…

— Не «когда», а «если», — перебил Эрв. — Ладно, думайте пока, шепчитесь, теперь с вами двумя.

Дина и Вадим напряглись, девушка даже протрезвела. Хотя голова кружилась.

— Для вас новостей хороших не будет, — сказал Эрв холодно. — Вы не понимаете, что с вами случилось, но это еще только цветочки. Не буду вам п?здеть: всё, абсолютно всё, что вы знали о планете, которую вы называете Земля, — всё неправда. Все настолько не так, что вы даже не можете себе представить. Просто пизд+ц, как вы не понимаете, как всё устроено…

— Давай уже говори! — крикнула Дина и тут же ее ладошка прикрыла собственный рот. Она только что повысила голос на страшного мужика, которого другие, еще более страшные мужики, называли «Богом смерти»!

А тот усмехнулся и продолжил:

— Вы должны понять, что с вами случилось. Я не могу, да и не хочу вдаваться в подробности, но, так спросим: что вы будете делать, если я просто выпущу вас где-нибудь в Москве? Что вы будете делать?

— Мы поедем домой, — впервые подал голос Вадим.

— Би-и-ип! — пропищал Эрв. — Ответ неправильный. Нет у вас больше дома. И вас больше нет.

— Как так? — спросила Дина.

— А так. Всё. Вас уже исключили из всех баз данных, вашу недвижимость продали, ваши машины в металлоломе, ваши трусы с носками из нижнего ящика сданы на ветошь. Ты на «Ютьюбе» выступал? Твой канал стерли. Вас больше не существует…

— Как так? — повторила Дина. — Но мои родители и друзья они-то нас…

Эрв поднял палец вверх.

— А вот тут я попрошу вас быть максимально сосредоточенными и не истерить. Не люблю я этого, но… Ваши родители и друзья мертвы. Все, кого вы знали, мертвы. Все, кто имел с вами личный контакт — мертвы. Я думаю, даже процентов десять-пятнадцать твоих подписчиков уничтожат.

— Это чушь какая-то! — подался вперед Вадим. — Ты врешь!

— В подземной лодке раздается бесплатный Вай-Фай, мальчик. Пароль — четыре нуля. Я понимаю, это тяжело, но, можешь проверить.

Вадим бросился к Дине, та уже доставала «Айфон» и входила в настройки.

— Садись, только ничего не трогай, — уступил ему место Эрв. — А я пока займусь этим.

Да, теперь уже точно весь алкоголь улетучился из крови — лоб девушки покрыли крупные капли пота. Пальцы дрожали, она едва попадала на нужные иконки в смартфоне.

— Давай я… — попробовал предложить Вадим.

— Пошел на **уй! — крикнула девушка так, что парень отпрянул, а все бородачи повернулись. — Если бы не твой сраный Ургант…

И только Эрв вообще не обратил внимания на молодежь. Из ящика он достал пару наручников и кусок металлического троса с двумя петлями на концах. Остальных пассажиров он грубо растолкал, совсем не замечая их рыка и гневных взглядов. Эрв продел петли троса в наручники, а потом браслеты щелкнули на запястьях Дениса. Хозяин подземной лодки бесцеремонно заломил его руки за спиной и загнул ноги к кистям, согнув Дениса буквой «О» через хребет. Браслеты защелкнулись и на лодыжках, сворачивая парня в бараний рог — он оказался связан по рукам и ногам и как бы разогнут в обратную сторону так, что аж живот оголился и из горла вырвался слабый стон. Но Денис не проснулся.

— Сейчас мы тебя немножко шпритзе, а потом будет фройлихкайт!

— Господи… — раздался грустный голос Дины.

— Дай сюда! — рявкнул Вадим и вырвал айфон из руки девушки. Впрочем, она и не сопротивлялась. То, что она прочла…

Бородачи сидели хмуро, прекрасно понимая, что сейчас узнала Дина, а вот Эрв наоборот, был в прекраснейшем расположении духа и даже начал напевать какую-то песню по-немецки. Еще один ящик поделился с ним устрашающего размера шприцем с зеленоватой жидкостью. Бледная ладонь рванула рубашку, обнажая смуглую грудь Дениса. Гномы перевели взгляды на это, потому что Дина начала тихо рыдать, а Эрик заметил, как длинные волосы Вадима приподнялись. Тот смотрел сводки аварий по Ростовской области. А Эрв воткнул длинную иглу прямо в сердце Дениса. Попал точно меж ребер, сразу видно, не впервой ему такая процедура.

Денис пришел в себя тут же. Мгновенно. Моментально и очень мерзко. Эрв подскочил и босая стопа прижала лицо парня к перфорированному металлу пола. И не зря — тут же из рта извергся поток блевотины, а потом крик боли. Но не только это — по брюкам в районе паха расползлась черное пятно, а в подземной лодке завоняло фекалиями. По всему телу Дениса выступили крупные пятна пота.

— Не обращайте внимания, — сказал Эрв, с силой прижимая голову Дениса к полу. — Вентиляции на лодке нету, снаружи земля, сами понимаете. Но Дан должен включить генератор озона… а, вот и уже.

Заработал куллер, в воздухе запахло, будто неподалеку кто-то варил аргоновой сваркой.

— Но это, конечно, неприятно, — сморщился Эрв, — разглядывая пятно на заднице Дениса. — Нам с ним еще пару часов до Метро ехать…

Еще один шкафчик отдал Эрву странного вида нож — такого тонкого никто из присутствующих никогда не видел. С хирургической точностью Эрв срезал штаны на уровне колен, а потом и трусы… Гномов, сидящих в хвосте подземной лодки, он разогнал, повернул красный железный штурвал и открыл люк, в кабину ворвался рёв турбины и голубое свечение — и только Вадим с Диной не отреагировали на это никак. Вадим читал сводки несчастных случаев в Ростовской области. Трусы и куски штанов вместе с пахучим содержимым полетели в люк, Эрв закрыл его и повернулся к корчащемуся на полу парню. У того глаза лезли на лоб, изо рта доносился протяжный стон, тело напряглось, само себя сгибая в еще большую дугу.

— Пару минут, — прокомментировал Эрв. — Где-то у меня тут были запасные труселя…

Вадим ничего не соображал. Вообще ничего. Андрей Валентинович Туманов и Анастасия Петровна Туманова погибли в автокатастрофе этим утром. Он еще был в Ростове, когда это случилось. Сестра, Таисия Туманова, была застрелена прошлым вечером при попытке изнасилования. Он начал пробивать всех — друзей, родственников… Даже Кривоходов — и тот мертв. Сердечный приступ. А потом Вадим пробил себя. «Известный блогер покончил жизнь самоубийством, предварительно удалив свой блог». И его фотография. Распластанное по асфальту тело. Длинные белые волосы в луже крови. Все Тумановы мертвы. И ни один журналист не удосужился провести какие-нибудь параллели. В «Сафари» Вадим заметил вкладку, которую не закрыла Дина. Палец коснулся, там было фото Дины. Почти всё закрытое пикселями. Кровь, битое стекло, асфальт. И заголовок, который Вадим даже не дочитал до конца: «В автокатастрофе погибла»…

А тем временем в себя пришел Денис.

— Кто вы такие? — спросил он сквозь пелену боли. — Где я? Мой отец с вами…

И тут же залился воем, потому что босая ступня Эрва заехала прямо по его обнажившимся гениталиям — причем с эдаким шлепком.

— Заткнись, дерьмо, — сказал Эрв сухо. А потом достал из-за спины еще один шприц. Еще больше. — У твоего отца есть одна вещь, которая мне нужна. Ты слышишь меня?!

Он схватил подвывающего парня за волосы и потянул на себя, чуть приподнимая всё тело. Удивительно, как такой худой и болезненный с виду Эрв сделал это с невероятной легкостью. Но когда он пришел в движение синюшное тело пошло таким рельефом, будто под кожу ему закачали шариками ртуть.

— Слушаешь?! Внимательно?!

— Да-а-а, — простонал Денис, из глаз брызнули слезы.

— Вещь? Самую важную вещь, которую твой отец бережет больше, чем собственные яйца? Вещь, которая сделала его тем, кто он есть? Ты понимаешь?

— В-волшебная л-лампа, — выстонал парень.

— Лампа? — Эрв сперва не понял, а потом даже хохотнул. — А чё, остроумно! Пусть будет лампа. Сейчас ты мне очень подробно расскажешь, где эта лампа и как ее можно достать. Иначе я вколю в тебя это. В этом шприце нейро-яд, который сожжет процентов десять твоей черепушки, но, главное, часа на два ты станешь китайским болванчиком — абсолютно подконтрольным любой воле. Если я прикажу тебе отсосать по кругу — будь уверен, ты сделаешь это. Так что решай — будем по-доброму или по-злому?

— По-доброму, — сказал Денис слабо. — Я всё расскажу! Я всё…

— Би-и-ип! — пропищал Эрв. — Ответ неправильный!

И всадил иглу ровно туда же, куда до этого — прямиком в сердце. Причем так точно, казалось, попал иглой в то же отверстие. Жидкость перекочевала в сердце Дениса, он мгновенно обмяк. И заулыбался.

— Папа… — залепетал Денис. — Папа, я не хотел. Но у них есть летающие топоры и самолеты с танками. Они были сильнее, папа…

— Заткнись, — приказала Эрв.

— Папа, ты же не будешь сердиться на меня?..

— Яд подействует минут через пять-десять — пожал плечами Эрв, а потом снял с Дениса наручники. Парень тут же принял обратное положение: свернулся калачиком и продолжил чего-то лепетать. — Эй, ты, мешок с соломой, — обратился Эрв к Кролигу, — у тебя под жопой должен быть комплект сменной одежды. Подай сюда труселя, а то я не могу без зависти смотреть на член этого парня! Ему конем надо было родиться! Вот уже постарались в клонатории…

Кролиг поднялся и обшарил тряпки под задницей. Действительно там нашелся комплект одежды, включая и трусы, но размером на Эрва. Гном протянул Эрву плавки — собственно, в таких же тот был и сейчас. Эрв кое-как натянул на Дениса свои плавки, получилось не очень — причиндалы парня толком не поместились.

— Он кейсах? — спросил Толик, с брезгливостью глядя, как Эрв безуспешно пытается заправить «достоинство» парня в трусы.

— Он-то? Да пошел он нах: й со своим хNем! — Эрв разогнулся и брезгливо вытер руки о свою голую грудь. — Отчасти — наука ведь не стоит на месте, такого устойчивого клона еще попробуй сделать. Обычно они — капризные психопаты, почти не контролирующие свои страсти, такими и заселили в свое время Каганат. Если бы они еще спаривались только друг с другом, их генотип не страдал бы и через несколько поколений психика стабилизировалась бы, но женщину с возможностью полноценной репродукции создать пока ни у кого не получилось — самок-клонов сколько угодно, но рожать от другого клона они не могут, только от человека… Заткнись и сядь! — приказал Эрв Денису.

Денис умолк и сел. Из глаз его ушел разум, они помутнели, веки приспустились.

— Отсоси ему, — приказал Эрв, Денис послушно пополз к Толику.

— Мертвый бог! — воскликнул гном.

— Отставить! — расхохотался Эрв. — Просто проверка, расслабься, бородатик. У клонов в первом поколении есть еще одна интересная особенность — они невероятно сексуально привлекательны. Просто огонь как! И отлично умеют этим пользоваться. Дело в том, что поначалу у них ни хрена не получалось, сам изначальный материал был плохонький, и пришлось добавить немножко генов от альвов — только их голубая кровь смогла стабилизировать материал. А те, ты же должен знать, как настоящая сексуальная чума. Альвов уже давно нет, а вот секси кейсахов — хоть залейся.

Толик кивнул и внимательно осмотрел уши парня. Действительно, есть небольшое заострение кверху.

— Это и сыграло с Каганатом дурную шутку — за красавчиками и красотками кейсахами в добровольное рабство охотно шли женщины и мужчины. И гибли, потому что клоны вышли настолько же привлекательными, настолько и кровожадными. Миллионами они убивали своих рабов. Тогда уничтожили где-то девяносто пять процентов людей, населявших Европу и Азию, и спохватились уже в самом конце, когда обнаружилось, что чистых людей почти не осталось — только клоны и помесь. Стране Ужасных Монстров негде стало брать чистый генетический материал. Пришлось строить заповедники, один, кстати, самый крупный, как раз на территории России. Поэтому тут процент кейсахов поменьше, чем в целом по планете. А потом, подрасплодив настоящих людей, стравили. И уже люди миллионами уничтожали Каганат…

— А где они взяли изначальный материал для кейсахов? — спросил Толик, брезгливо рассматривая красивое лицо Дениса, с открытым ртом и губами, сложенными для… процедуры.

— Скрестили обезьяну и какого-то мудака, — пожал плечами Эрв. — Так что сеньор Дарвин был отчасти прав. Потому те и получились людьми только внешне. А этот вариант куда надежнее — тут явно брался человеческий материал…

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы! — завыла Даша, — Выпустите меня отсюда! Я хочу домой! Я хочу к маме и папе! Я хочу к своим друзьям! Выпустите меня-а-а…

— Ты чё сделал?! — рявкнул Вадим на Эрва, который только что всадил Дине какой-то дротик в шею из пневматического пистолета. Где успел его достать — никто не видел.

— Мы на подземной лодке, — сказал Эрв очень холодно. Так холодно, что Вадим, подскочивший с кресла в ярости, мгновенно сбросил пар. Вспомнил, КТО эти люди (и люди ли они?), ГДЕ он находится и ЧТО сейчас может произойти. — В пятистах метрах под землей. Если ты или твоя подруга начнут делать глупости, это может стать причиной вашей смерти. На что мне плевать. Или смерти этих ребят. На что мне тоже плевать. И больше всего мне плевать на мою смерть. Но вот этот пускающий слюну идиот мне очень нужен, и я отправлю всех вас на тот свет, если вы будете мешать мне его допрашивать. Я смогу, поверь. Так что сядь и помолчи. С твоей подругой ничего не случилось страшного, она проснется через полчасика, когда мы уже будем почти на станции Метро, и я спокойно отпущу вас на все четыре стороны. Или сделаю предложение, от которого вы не сумеете отказаться…

— С этим парнем что-то не так, — встал Толик. — Ар его не убил, даже наоборот…

— С вами тут со всеми всё не так, — оскалился Эрв. — И в этом виноват Серый. Слишком уж сильно он втянулся в ваш поход, нагнал сюда столько вероятностей, что даже на этапе, когда вы поход еще толком не начали, привлекли ну просто о-о-чень важных персон. Меня, например. Например, Ара. Например, сына вора. Например, человека, которому дал ярлык сам Царь Царей.

И вот тут бородачей проняло, а с Вадима слетела последняя спесь. Даже горе отступило, а вступил в права самый главный человеческий инстинкт — самосохранения. На него уставилось сразу четыре ствола.

— Он как-то связан, я так и понял сразу, — сказал Толик мрачно. — По его вине погиб чародей?

— Нет, — отмахнулся Эрв. — И вы очень недальновидные гномы… да мне по-%уй, как ты хочешь, чтобы я вас называл или не называл. Ты хоть представляешь, что такое ярлык Страны Ужасных Монстров? Это же такой козырь! Ты думаешь, самолет, на котором вы летели в Москву, не сбили, потому что Серый что-то наколдовал? Пф! Да в Стране Ужасных Монстров на это ложили х: й! Вас не сбили на подлете только потому, что вместе с вами летел некто с ярлыком. И этот некто с ярлыком поможет нам пройти в Университет.

Эрв оскалился, глядя на растерянное лицо Вадима, а парень растерялся еще больше. Только что бородачи глядели на него с ненавистью, а сейчас в глазах у них алчность. И это было еще хуже.

— А теперь сядьте на жопу ровно, заткнитесь все и переваривайте информацию! — приказал Эрв. — Как тебя зовут? — спросил он у Дениса. Молодой человек только сейчас сомкнул губы, приготовленные для предыдущего приказа, и спокойно сказал:

— Мое имя — Денис Кириллович Архипов. Изначально Р-342.

— Ого! Родовой клон! — воскликнул Эрв и повернулся к Толику. — Понятно теперь, почему он такой красавчик. Родовой клон — это которого сделали из генетического материала какого-то конкретного человека. Штучный экземпляр, и, скорее, его стабилизированный большим количеством альвской крови. Все клоны красивы, но этот помимо красоты обладает и психической силой альвов. Вы к альвам бесчувственны, эти в шоке, а я почувствовал. В момент опасности их сексуальность резко возрастает — это такой прием защиты. Не будь вас тут так много, я бы дал этому клону на клык… Р-342, отвечай, где спрятана волшебная лампа твоего отца?

— Москва-Сити. Небоскреб «Винт». В подземелье на минус пятом этаже есть бункер. В кабинете отца есть картина, там сейф с двойным дном, в нём лампа.

— Как охраняется здание?

— Очень хорошо. Тысячи камер, на постоянном дежурстве примерно пятьсот десантников, по команде поднимутся еще пятьсот. Есть танки, ловушки, датчики движения, собаки…

— Киллботов только нет, — усмехнулся Эрв. — Ну что, главный гном, ты всё слышал. Уже осталось часа полтора и мы будем на станции. Оттуда я в любом случае отправлюсь еб*шить этот небоскреб «Винт», с тобой или без тебя. И разъ*бу его с тобой или без тебя. Но, если ты и твои гномы помогут мне, есть шанс, что всё пройдет куда легче и мне не придется сносить этот Винт к х?ям собачьим. Пройдем тихо, как спецотряд, возьмем лампу, и я помогу вам попасть в Университет. Как такой план?

— Только одно условие, Мертвый бог, — сказал Толик спокойно. — Ты не будешь называть нас теми, кем мы не являемся.

— Условие отклоняется! Теперь ты, Вадим Туманов. Настал твой звездный час.

— Чего? — сказал Вадим слабо. Он сидел на металлическом полу и держал предплечье Дины, проверяя пульс.

— У тебя два хороших варианта. Первый — помочь нам пробраться в Университет. Не спрашивай, как и что за Университет — это пока детали. А вариант второй — просто попытаться жить дальше. Слуги Царя Царей не смогут убить тебя… некоторые из них, но раз он навесил на тебя ярлык, ты ему зачем-то нужен. Я даже подозреваю, зачем нужен, но узнать точно…

— Что за Царь Царей, — прорычал Вадим, не глядя на Эрва. — Что за ярлык? Что за ахинея? Я не верю тебе… Мертвый ты там бог или живой…

— Это погремуха, мое имя — Эрв.

— Я не верю тебе, Эрв. И никуда с тобой не пойду. Если ты отпустишь нас, мы попробуем разобраться, что к чему сами.

— Хозяин — барин, — усмехнулся Эрв. — Как только мы прибудем к Метро, вы втроем вместе с клоном будете свободны… Вернее, его я еще пару часов попридержу, а вы можете идти хоть в очко к Царю Царей.

— А мы сможем пройти в Университет без него? — спросил Толик хмуро.

— Мы попробуем, — зевнул Эрв и возвратился в капитанское кресло. Он достал откуда-то еще одну бутылку пива, откупорил и приложился, а потом улыбнулся как-то хитро. — Я тебе даже больше скажу, Толик: я не пожалею на это своей жизни.

Эрв расхохотался, а Толик посмурнел.

— Что ты от меня хочешь? — пожал плечами Эрв. — Я сделал ему предложение, он отказался. Теперь дело за вами.

— Ты пойдешь с нами, — сказал Толик Вадиму. — И поможешь нам. Или умрешь.

— Умеете вы, гномы, договариваться! — расхохотался Эрв.

— И умрешь не просто так, — продолжил Толик замогильно, — ты умрешь в пытках самой ужасной смертью.

И Толик так толкнул Вадима, что тот упал на пол рядом с Диной. Опять гном откуда-то достал пистолет, и дуло уставилось на парня.

— Усыпи его, Мертвый бог, чтобы проспал, пока не понадобится нам.

— А ты врежь ему посильнее, — сказал Эрв безразлично.

Задница Вадима горела от удара, а в душе закипала ненависть. Он ничего не понимал, ничего не знал и ничего не соображал. Над ним навис мерзкий бородатый байкер, который замахивался своим мерзким кожаным сапогом с металлической набойкой. Вадим уже предвидел боль, что вопьется в подбородок, как костыль в шпалу. Красным заволокло взор. И где-то тут были зубы. Были губы.

— Мур-мур, — сказал Вадим не своим голосом. А Глаза Толика расширились — еще только было испуганный малец, а вдруг глядит бесстрашно и зло, усмехается неестественно широко, показывая вовсе не свои, человеческие, зубы. Нет, это были зубы рептилии, зубы акулы, зубы зверя. И тут же шарахнуло уже по его голове. Он замахивался ногой, чтобы вырубить Туманова, но упал на пол сам без чувств.

— А-р-р-ра!!! — взревели гномы и бросились к Туманову. Но на пути у них уже встал Эрв. Мертвый бог с бутылкой пива.

— Тихо-тихо! С вашим Толиком всё в норме, если бы Царь Царей мог убивать на таком расстоянии, вы все давно были бы мертвы.

Гномы остановились было, но оббежали Эрва, припали к Толику — пульс есть, дышит. Они зло глядели на Туманова, а тот сам чрезвычайно ошарашен.

— Значит, все-таки ярлык, — сказал Эрв задумчиво. — Слушайте меня, гномы. На нём и вправду ярлык Царя Царей — это надо было проверить точно. Ни один слуга Царя не сможет даже прикоснуться к нему, навредить ему. Но даже если убить его попытается кто-то другой — Царь придет на помощь тому, кому дал ярлык. Но ты не обольщайся, мальчик. У гнома не получилось, а у меня получится. Я и не собираюсь делать тебе никаких предложений. У тебя нет выбора — ты поможешь нам или умрешь. В крайнем случае, я всегда смогу превратить тебя в такого же.

Эрв кивнул на Дениса, всё еще на коленях стоящего посреди маленькой кабины подземной лодки. Полностью безучастный и исполнительный. Вадим сглотнул. Эрв вернулся в кресло, гномы оттащили Толика в дальний угол, Вадим забился в противоположный. Голова у него раскалывалась, грудь, куда толкнул Толик, и копчик болели жутко.

Время потекло медленно и тягуче, словно патока, словно битум. Казалось, прошла вечность, когда в себя пришла Дина. Вадим прижал ее к груди и зашептал ободряющие слова. Она, видя его растерянное лицо, чего-то сообразила и прижалась сильнее. Рыхлое тело пригрелось о поджарого Вадима, вскоре его рубашку залили ее слезы. Молодые люди то и дело с испугом и ненавистью глядели на остальных, Вадим шепотом рассказал Дине, что произошло. Гномы молчали, пока не пришел в себя Толик. И только Эрв выглядел очень довольным. На экранах перед ним мелькали новости, в брюхо «Мертвого бога» перекочевала не одна бутылка пива.

Толик очухался почти вовремя. Пока ему объясняли, что случилось, Эрв воскликнул:

— Мы приближаемся! Всем за что-нибудь схватиться!

Первым приказу подчинился безотказный Денис — всё еще полуголый парень схватился за какую-то из множества труб. Остальные тоже попробовали как-то удержаться, но получилось не у всех. Подземную лодку тряхнуло, послышался звук бурения.

— Мы уперлись в гранит, — пояснил Эрв, — потом пойдет металл. Но ничего — моя лодочка справится.

Сначала грохотало, а лодку трясло, потом послышался скрежет металла о металл. Звук был такой противный, что Эрв даже наушники надел. Остальным пришлось терпеть. Продолжалась болтанка минут десять, а потом подземная лодка упала.

Всех еще раз тряхнуло, причем Кролига так подкинуло, что он выбил два передних зуба об странный прибор, торчащий из потолка. Посудину слегка наклонило, кто не уцепился, оказался лежать на левой стене. Но Эрв нажал какие-то кнопки, послышался шум работающего движка и подземную лодку выровняло. Они прибыли на станцию Метро.

— Мур-мур, говоришь? — спросил Эрв у Вадима и весело подмигнул. На того это вовсе не произвело дружественного впечатления. — Пойдем, Толик из рода Дорака, покажешь мне свое Метро.

Эрв нажал очередную из сотен кнопок, двери подземной лодки распахнулись, всех обдало долгожданной прохладой и свежестью. Только сейчас они поняли, как же провоняла лодка потом, машинным маслом, да чего там говорить, тут даже обосраться успели…

Все вышли и только Денис по-прежнему держался за злосчастную трубу. Эрв не глушил лодку, она продолжала мерно тарахтеть. Дина вылезла последней, держась за ладонь Вадима, будто боялась, тот бросит ее и убежит. Но, оказавшись снаружи, у нее дыхание перехватило. Точно та же картина и с дыханием Вадима. Он никогда не видел ничего красивее этого.

Пахло тут… природой. Чистотой и некоторой заброшенностью. Они оказались на станции метро — это сразу понятно по паре рельсов, но на этом понятности резко обрывались. Во-первых, сами рельсы — метра на три одна от другой, совсем неестественно. Ну, а зал! Гигантский тоннель метров пятьдесят высотой. Полукруглый, идеально ровный и — прекрасный. Вся невероятно большая поверхность тоннеля — исполинское гранитное панно. Нет и сантиметра пространства «просто так». Всюду из гранита выдолблены потрясающие по натуральности статуи, отображены какие-то непонятные сцены. Хотя, как непонятные? Будто иллюстрировалась вся палитра научной фантастики и фэнтэзи. Тут летали космические корабли, ездили гигантские поезда, важно бороздили небо исполинские цеппелины. И одновременно с этим на лошадях скакали русские богатыри, а бородатые карлики в доспехах пили в таверне мед с волшебниками. Тут носились единороги, тут рыскали в поисках жертвы динозавры. Тут, на самом потолке, переливалась отблесками огромная голубая Луна. Зал освещался тоже особенно — у волшебника, пьющего с гномами, горела вершина посоха. Лампочка там какая-то встроена или еще как? Горели фары машин и фонари поездов, горел свет в окнах купе и иллюминаторах дирижаблей. Словом, картина просто волшебная и тянулась она — бесконечно. Пока тянулся тоннель — тянулось и панно. Только до ближайшего поворота в одну сторону не меньше километра, в другую и вовсе собиралось в точку, бесконечно теряясь.

— Это, дети людей, вотчина детей Дорака, — сказал Толик гордо. В глазах его и других гномов светилось легкое безумие… гордость. Если это их народ построил такое — есть чем гордиться.

— Это не совсем так, — сказал Эрв, тоже рассматривавший стену, но ту ее часть, где зияла брешь, проделанная подземной лодкой. — Стены, да, возвели ваши предки, но сам тоннель прорыли Великие Рода. По всей планете идет это метро и везде оно вот такое. А ты знаешь, Толик, что Дорак, собственно, из-за Метро и остался тут. Именно эта огромная стройка, заказанная твоему народу Великими Родами, приковала вас. Она стала для вас величайшей наградой, ибо Рода никогда так щедро никому не платили, сколько заплатили вам. Вы стали самыми богатыми на Земле. Но это богатство стало вашим проклятьем. Так много кто хотел его у вас отобрать. И, в конце концов, у них получилось…

— Страна Ужасных Монстров отобрала всё у всех! — рявкнул Толик. — И где эти «Великие Рода»?! Под пятой у Царя Царей! Вами правят кучка роботов и клонов, половина людей — кейсахи, а остальная забыла и Навь, и Явь, и Правь! Нас мало, но мы помним! А вы стали глупцами! Вы давно забыли, какими великими были!

— Я забыл? — усмехнулся Эрв.

— Не ты, конечно, Мертвый бог Эрв, — успокоился Толик. — Но ведь и ты когда, поговаривают, был человеком…

— Поговаривают разное, Толик из рода Дорака. Поговаривают и про память, и уж тем более про глупость. Ты помнишь, в честь главы чьего Рода пошло прозвище «дурак»? Потому что так позорно про: бать все полимеры умудрились только вы — хозяева Глубинного Царства. Да, все президенты и короли на Земле давно клоны или киборги, или их попросту не существует, а так, моделируют на экране. Но есть Университет. Есть Верховный Правитель. И Договор между ним и Страной Ужасных Монстров хоть как-то, но действует. А вы остались со своим длинным горбатым носом, хоть были даже богаче людей, не говоря уж об остальных…

Толик ничего не сказал в ответ, но кулаки его и остальных гномов сжались. Даже от Сергея они не потерпели бы такой… отповеди. Но перед ними — Эрв. Все они слышали страшные и удивительные истории, смахивающие на откровенную ложь, но всего пару часов назад этот седой, тощий, в одних трусах похожий на труп мужик остановил время, спас их от страшного лорда Страны Ужасных Монстров, протащил под землей и привел, можно сказать, на Родину.

— Надо бы мне одеться, — оглядел себя Эрв. — Р-342! Принеси мне одежду!

Спустя секунд десять из подземной лодки вышел Денис и принес Эрву комплект одежды, нижнее белье которой тот пытался натянуть на клона.

— Рядом с моим креслом висит пара наручников, — сказал Эрв, приняв тряпки, и лениво натянул на себя. Какие-то не очень свежие вещи: клетчатая рубашка, полинялые джинсы и защитные очки, которые первыми устроились в ежике седых волос. — Прикуй ими себя… да хоть вот за эти траки.

Денис послушно вернулся в кабину и вот уже он застегивает наручники сперва на своем запястье, а потом садится голым задом на гранитный пол и, подняв руки вверх, пристегивает себя к гусеницам, что на корпусе подземной лодки.

Эрв оделся и критически оглядел Дениса. Красивый парень голым задом сидит на камне платформы, руки подняты и прикованы к его судну. Эдакий раб на галерах. Голова упала, черная челка прикрыла лоб и глаза. Наверное, нейро-яд прекращает действовать, да и пора бы уж. Он поглядел на остальных. Семь оставшихся в живых гномов, до предела накаченные нужной ему колдовской удачей: Толик, Фролик, Нолик, Эрлиг, Кролиг, Балиг и седой Эрик. Полны решимости продолжить свой «Поход». Ну-ну. Они и продолжат, и есть у них хороший шанс его завершить, но. Там видно будет. Вадим Туманов — действительно оправдывает свою фамилию. Парнишка держит подругу за руку, оба глядят со смесью ужаса, испуга и ненависти. И — Дина. Вот она ну никак не вписывается. Клон, гномы, мальчик с ярлыком Царя Царей, он сам — великий и ужасный Эрв! И какая-то девка толстая в очках? Серый так накачал гномов вероятностями, что ничего обычного в этой компании затесаться не должно было бы. Значит, что-то и с ней не так. И надо это узнать. Как можно быстрее.

— Ты! — палец Эрва указал на девушку. — Дина, да?

— Ага, — девушка тут же прижалась к Вадиму, тот тоже приобнял ее, всем видом демонстрируя, что порвет любого, кто попытается хоть что-то… и тому подобное.

— Это тебе, — улыбнулся Эрв, доставая из кармана джинсов ключ. — Этот тип — довольно опасен. У него батя бандит, да и сам он бандит. Мы с моими новыми волосатыми друзьями сейчас уедем… — он взглянул на запястье, хотя там не было часов, — минуты через четыре. А вы будете ждать нас здесь. Но, дело тут такое, похмелье от нейро-яда бывает разное. Он может мучиться, может кидаться, а может просто страдать. Короче, мне не хочется, чтобы тут на один труп стало больше, поэтому Вадиму я этот ключ доверять не хочу…

— А если мы просто уйдем отсюда? — перебил Вадим. — Как только уйдете вы?

— Я тебя найду, конечно, но напрягаться…

Вадим так и не мог понять, откуда все эти мутные личности достают всякие штуки, но в руках Эрва снова огромный пистолет, который он не мог вынуть ни из кармана, ни из собственной задницы. Вадим едва успел испугаться, как голову заволокло красным.

Туман, пелена, кровавая река, что-то еще такое подобное — Вадим не знал. Ясно одно — он тут не хозяин. В своей собственной голове. Тут какие-то… другие…

— Здравствуй, Эрв! — сказали губы у него в голове. Сказали зубы у него в голове.

— Драсти, — послышалось язвительное где-то вдали. — И вали нахNй с моей платформы!

Палец нажал спусковой крючок, дуло выплюнуло дротик, в бедро Вадима впилась острая игла. Вот только остальные на платформе этого не увидели. Все они, даже отходящий от химикатов Денис, на несколько секунд не видели ни платформы, ни рельс, ни удивительной красоты панно. Они видели губы. Видели зубы. И слышали безумный рык зверя, который пропустил удар.

Вадим упал, увлекая за собой Дину. Он застонал, ладонь резко выдернула из бедра дротик.

— Я не чувствую ног! — закричал он. — Я не чувствую ног!

— Еще почувствуешь, — сказал Эрв. — Попозже. Это, чтобы не свалил раньше времени. А это — тебе.

Ключи полетели к ногам Дины.

— Я оставляю этих двух мальчиков на твоей совести, Дина, — оскалился Эрв. — Я надеюсь, что найду их обоих тут, когда мы вернемся. А до тебя мне интереса нет. Можешь просто свалить, куда глаза глядят. Может, как-то приспособишься и выживешь в этом новом для тебя мире. Случаи бывали. А вот и поезд.

В отдалении загудело, из-за поворота тоннель-панно с мраморными фигурами осветил луч яркого света. На перрон прибывал поезд, который ездил по этому маршруту не одну тысячу лет. Хромированный состав выскочил и преодолел километр всего за секунду. Послышался визг тормозов — метров триста составил тормозной путь. Чем-то поезд напоминал те, что ездят в современных человеческих метро, но так и ребенок напоминает взрослого человека. Что локомотив, что состав — раза в четыре больше и выше. Не вагоны, а дворцы на колесах. Поверхность корпусов зеркальная, сам локомотив в форме пули на колесиках — острый нос гордо подъезжает к платформе. Поезд как будто отлит из чистого серебра, нет ни дверей, ни окон, ни швов, ни сочленений. Непонятно вообще, как он повернул. Словно хромированный прут, заточенный с одной стороны под конус.

Гномы глядели на поезд с гордостью. Еще бы, только они могли прочесть тончайшие символы гравировки, что почти невидимой глазу линией нацарапаны на локомотиве.

— Дорак, — прочитал Толик.

— Дорак, — вторили ему гномы.

Эрв подошел к рельсам так близко, что подъехавший поезд чуть было не сбил его. Тощую фигуру даже ветром слегка подтянуло, но он выстоял. Поезд остановился, по всей его протяженности открылись двери. Точно так же как в обычном метро — две разъехались в разные стороны. Но выглядело это, конечно, куда эффектней. Только и шва не видно, а тут от тела вагона слегка отделяется и отъезжают пара панелей.

Дина и Вадим глядели на тощую, но широкоплечую спину Эрва, парень массировал онемевшие ноги. И снова молодые люди не могли понять, откуда их новые знакомые достают такие громоздкие штуковины. Эрв повернулся, в руках очень внушительных размеров оружие. То ли автомат, то ли винтовка, то ли бластер какой-нибудь — с него станется.

— В поезде может быть опасно, — сказал Эрв гномам.

Дина повернулась к ним — те уже в полной боеготовности: с топорами, автоматами, ножами.

— В подземной лодке есть система обнаружения опасности, — теперь Эрв говорил Дине и Вадиму. При малой опасности вас Дан прикроет. Покажи им, Дан.

Из ниши в лодке тут же вылезли несколько дул довольно устрашающего вида.

— В случае серьезной опасности, отстегни клона и заползайте внутрь. Дан возьмет управление и вывезет. В случае самой серьезной опасности… пусть Царь Царей вас прикрывает… Пошли!

Гномы и Эрв скрылись внутри поезда. Дине так и не удалось рассмотреть, что там — слишком уж сильный свет бил из ровных проемов. Прошла пара минут, створы закрылись, поезд совершенно бесшумно стронулся с места. Скорость он набрал с невероятной быстротой. Прошло секунд шесть — как будто и не было Эрва, гномов и только огромная землеройка, да прикованный к ней полуголый красавец напоминали — никакой это не страшный сон. И не суждено им проснуться.

 

7

Охрана у небоскреба «Винт» и вправду на уровне, а тем более сегодня. Всего пару часов назад вертолет унес сына босса и перестал выходить на связь. Начальник службы безопасности, Андрей Молчанов, уже столько выслушал от Архипова-старшего, что облажаться в чём-то еще означало увольнение со сменой места жительства в гроб. Кирилл Денисович к собственной безопасности относился ну очень щепетильно. Что странно, очкуном не назовешь. А сколько у него высокопоставленных друзей! Сенаторов, депутатов, министров. К президенту Архипов тоже вхож, причем не только к российскому. Конечно, какая-то охрана нужна, но пятьсот спецназовцев и еще пятьсот в засаде? Небольшой поселок охраны. Это даже просто расточительно. Каждый охранник «Винта» — прошедший не одну горячую точку профессионал, головорез, террорист; все подбирались строго индивидуально и Архипов не обидел никого в деньгах. Сегодня небоскреб гудел от пошлых шуточек, смердел мужицким потом, что иногда перебивал легкий перегар, и представлял такую угрозу, что, наверное, мог бы штурмом взять Кремль.

Андрей поглядел на подчиненных. На щите безопасности десять операторов. На одного по пять экранов, где не столько картинка с камер, сколько показания всевозможных датчиков. Под контролем всё. Входы-выходы — понятно. Есть специальная система распознавания лица, подключенная к базе ФСБ и ЦРУ. На случай отключения электричества — генераторы на гигаватт в подвале. В вентиляции сотни газоанализаторов, на случай запуска ядовитого газа в нее. К водоснабжению подключена специальная финская технология определения качества воды — на отдельных участках запущены раки с датчиками, что выходят на компьютеры. Если воду отравят — тоже будет известно. За «Винтом» следят спутники, разработана антидронная схема. Поговаривают, здание охраняют С-400, расположенные в Подмосковье. Что-то случится — вот кнопка, блокирующая здание полностью. Все двери закроются ставнями из специального жаропрочного металла, который автоген не возьмет. Даже на крыше. Правда, поговаривают, у шефа есть тут подземный ход, но это знает только он сам.

Короче, беспокоиться нечего. Совершенно. Вот только Андрею внезапно захотелось отведать на вкус крови спецназовца Саши, что сейчас курит под вытяжкой. А Алешка — самый молодой оператор в комнате — вдруг начал выглядеть так, будто у него очень вкусные мозги… Да и сам он хорош — молодой, мягкий. Страшно хочется перекусить ему артерию на шее, чтобы забился в корчах, потом подождать, когда успокоится, но будет еще теплый. Разбить черепушку и ложкой выскрести вкуснейший белок.

У Андрея зачесалась правая икра. Он протянул руку — что-то есть под штаниной. Попытался схватить — улизнуло. Тряхнул ногой — из штанины вывалилась маленькая ящерка. Странная. Глаза — белые бельма. Чешуя — как будто полинялая. На голове шапочка с антеннкой. Ящерица поглядела на Андрея, тому показалось, с надеждой, и ускользнула под стол. Жажда отведать лёхиных мозгов довольно быстро стерла воспоминание о ней. Он почувствовал странный привкус во рту. Палец провел по зубам — на нём зеленоватая слизь. Откуда-то пришло понимание, стоит ему теперь кого-то укусить, тот довольно быстро, в течение пяти минут, станет ему другом. А еще он понял, что скоро станет значительно тупее. Жажда заполнит все мысли, осознанно думать или совершать какие-то сложные вещи, типа воспользоваться пистолетом, не выйдет. Зато тело его получит новые возможности — метаболизм ускорится, раны будут заживать за несколько минут. За это придется поплатиться — естественный срок его жизни теперь всего год. Но за этот год он сможет получить такое удовольствие!

Что-то мелькнуло рядом с ногой Ефима. Зрение у Андрея обострилось, реакция тоже. Он увидел, как ящерка, подарившая ему новую прекрасную жизнь, скользнула под штанину Ефима. Такая крошка, практически невесомая, кожа да полые косточки. Даже штанина не затряслась, когда она проползла немного и укусила. Надо действовать!

Рука очень опытного бойца Андрея достала пистолет и выстрелила девять раз с грандиозной точностью — в основание позвоночника, а парочке успевших повернуться операторов — в живот. В коридоре зашевелились, но под рукой у Андрея кнопка, блокирующая щит. Нажал — пуленепробиваемые двери закрыты. Минут через пять их, конечно, вскрою, но минут через пять ему того и надо. В зале стонали, кричали, но оружия у них нет, а если б и было… Андрей смотрел в испуганные глаза Ефима. Они мутнели. Сначала был страх, а вот уже понимание, а вот и искорка безудержного веселья.

— Чур Саню я съем, — сказал Ефим.

— Съедим его вместе, — возразил Андрей. — Остальные нам пока понадобятся. Нам нужны друзья…

Саша, лежавший в луже крови и пытающийся запихнуть обратно кишечник, услышав это позабыл о боли. К нему шли два зомби. Кожа белая, под глазами чернота, потеки зеленой слюны на подбородках, воняют, будто только что искупались в сточной яме. В дверь колотились пули. Пахло кровью. Ящерка забралась под штанину к скулящему рядом с креслом оператору Ивану. Андрей, проходя мимо кнопки блокировки здания за стеклянной крышечкой, разбил защиту голой рукой и нажал кнопку. В отдалении послышались сирены. В кармане Андрея запиликал телефон — это же случилось у всех охранников и у шефа. По всему зданию зажужжали привода, закрывающие двери и окна до пятого этажа, подвал и крышу. Перекрылась вентиляция и водоснабжение — даже если кто-то станет жидким или газообразным, проникнуть сюда не сможет. Об этом едва-едва думал Ефим. А Андрея даже это не волновало. Ваня слегка успокоился, видя, как то, что пару минут назад было половиной его печени, начинает отрастать.

Дверь взломали, хотя было это и непросто — даже взрывать пытались, но ничего не выходило, пока не нашелся парень с болгаркой. А когда вошли — ужаснулись. В комнате — одинадцать трупов. Тут сомнений нет: кожа синяя, глаза-бельма, не дышат. У Андрея попытались пощупать пульс. Что-то странно. Сердце бьется чаще раза эдак в три. Но не дышит.

— Попробуй искусственное дыхание.

Попробовали. Несмотря на вонь из рта. Но как только губы соприкоснулись — Андрей начал дышать. И остальные десять тоже начали. И укусили — кто за что смог. Андрей, например, просто откусил обе губы. Раздались автоматные очереди, но звучали они недолго.

* * *

Лицо болело так долго, что боль стала привычной. Так всегда бывает. У молодого человека стрельнуло невралгия в области груди — боль кажется ему раздирающей. Пожилой человек может с такой болью жить десятилетиями, она ему даже настроения не испортит. Петрович был немолод, но так у него ничего никогда не болело.

Его избивали уже скоро будет сутки. Ничего не спрашивали, разговор с Кириллом был, по сути, единственным нормальным допросом. После него боль вообще отошла куда-то, в сердце только тревога за жену и детей. Петрович отлично понимал, очень мало шансов, что они сейчас не где-то в соседней комнате в точно таком же состоянии. А, может, уже мертвы. От таких мыслей в груди ёкало, но потом его снова избивали, и боль где-то даже приносила облегчение.

Старый идиот! Ну зачем, скажи, Коля, зачем ты рассказал на весь Ютьуб эту историю? О чём только думал? Ведь они втроем молчали лет десять, даже друг с другом об этом не разговаривали. Впрочем, и разговоров-то у них совместных было мало. Кирилла он с тех пор вообще не видал, один раз по телефону созвон был и всё. С Виталькой встречался, но мельком — тот, когда ехал на море, к нему заглянул. С одной стороны, мог ли казак подумать, что кто-то поверит в безумную историю, в кою он уже сам не совсем верил? С другой, баран, кто же такое рассказывает? Если кто-то тогда устраивал в Союзе искусственный голод товаров, надо было представить, какая это сила! КГБ это было или какие-нибудь пришельцы из космоса, всяко никаких трудов скинуть и его в одну из тех ям им нету!

Кирилл — а он-то тут при чём? Нет, Петрович знал, Кирилл что-то оттуда вынес. Никому не показывал, но было что-то. Ведь чутье стучалось в тупой мозг казака, когда тот выкладывал историю Туманову. И не всё он рассказал, без подробностей. На самом деле они нашли силы подойти к дыре. Только не все. Кирилл — самый молодой и голодный не сдержался и полез туда. И принес еды. Много еды. И что-то еще спрятал в бушлате. А еще на том бушлате Петрович видел отчетливые, свежие красные капельки. Тогда он убедил себя, это кровь с тех туш, что сжигали в топке. Но так-то кровь из животных предварительно сливают…

В дверь постучали. Он поднял заплывшее лицо. В комнате он уже минут десять как один, мучители ушли куда-то, когда их вызвали по рации. Постучали настойчивей. Ручку повернули, но тут замок на магнитной карте. Повернули подергали. Стукнули сильнее, потом чем-то поскребли. Петровичу это совсем не понравилось. Как и рычание, что доносится из-за двери. БА-БАХ!!! В дверь с той стороны кинули чем-то массивным, но такие двери только кажутся хлипкими. Армирована и выдержит пулеметную очередь. Видимо, снаружи тоже это поняли, потому что звуки прекратились.

Что это? Явно что-то происходит. Может быть, теперь уже за Кириллом пришли те, кто стоял за сбросом товаров в топку? В конце концов, не Петровича же испугался Архипов, а огласки. Перед кем? Да вот перед теми самыми загадочными «ими», о которых снято столько эпизодов «Секретных материалов». Значит, у мучителей тоже могут возникнуть проблемы. Надо попытаться бежать!

Попытаться-то можно, но вот как? Стул его привинчен к полу, руки заломлены назад и скованы наручниками. Их цепь продета в перегородку на спинке. Встать Петрович сможет, только если снимет наручники. Или отгрызет себе руку по самое плечо — до других мест зубы не дотянутся. Ага, зубы! Которые разбросаны по всей комнате! Рассосать себе плечо не получится.

Время тянулось. За дверьми определенно что-то происходило. Ручку еще несколько раз пытались повернуть, но больше не били. Это нервировало, причем очень. Отчего-то страх одолевал, даже хотелось, чтобы в комнату вернулись военные, которые его избивали. А эти, кто пытается пройти, подсознательно настораживали. И даже ужасали. Прошло уже минут сорок, а то и час, о нём не могли забыть на так долго. Что-то случилось с охранниками. Что-то нехорошее. Эта мысль частично согревала, но, если кто-то мочканул двух здоровенных молодых спецназовцев, старого казака ждет та же участь.

Уже в сотый раз Петрович попробовал стащить наручники. Ладони давно в липкой крови, под стулом тоже лужица, его самого мутит, лицо и тело болят, но надо что-то делать. Попробовал раскачать стул — никакого результата. И если даже вывернуть себе плечо и суметь встать, что очень вряд ли получится, толку не будет, пока его удерживают наручники. Остается одно.

Петрович попытался прикусить губу — не получилось. Губу облизали голые десны. Правая ладонь обхватила большой палец на левой руке. Легкие испустили вздох. Взгляд закатился к потолку.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заверещал Петрович. И рванул палец в сторону, обратную той, куда приказывала сгибаться природа. Хрясь! Противный такой хруст. И пиZдец!

Больно ему уже сегодня делали, но не так. Кровавая пелена на глазах, сознание начало уходить, и только невероятной силы страх перед теми, кто бродит за этой дверью, спас Петровичу жизнь. В кровавом тумане он засунул болтающийся на мясе большой палец в центр ладони и, сдирая кожу окончательно, вырвал левую из наручников. Боль пульсировала в висках, сознание плыло, он почти не помнил, как вернул окровавленный палец обратно в сустав, как он хрустнул, будто сломанная ветка. Боль охватила ладонь всю ладонь, всю руку до плеча, стучала по голове молотком для отбивки мяса. Он упал на колени и не мог найти в себе силы поглядеть на руку. Баюкал ее, потом мельком глянул. С виду не всё так страшно.

Боль отступала, она уже занимала не всего Петровича, а только половину. Самое противное — сломанный палец мог быть пустой тратой сил. Перед ним дверь, которую не могли сломать довольно сильные люди, а он что ли сможет? Замок с магнитной картой горел красной лампочкой, такой не вскроешь ничем, а у Петровича ничего и нет. Зубами только выбитыми поковыряться можно.

Щелк! Петрович взглянул на замок. Красная лампочка окрасилась зеленым цветом — так происходит, когда туда вставят карту. Дверь медленно открылась. Но открыл ее сквозняк — в проходе никого не было. Только темнота коридора и на дорогих обоях жирное красное пятно. Кровавое.

Петрович сглотнул. На секунду захотелось закрыть дверь и спрятаться в комнате, баюкая руку. Но желание это быстро прошло — один страх победил другой. Петрович поднялся и, шатаясь, шагнул в проем.

* * *

Неподалеку от небоскреба «Винт» остановилась «Газель», почему-то посаженная очень низко. Она остановилась, двери разъехались, кожаные берцы и сапоги встали на мостовую. Машина слегка приподнялась, но явно не из-за семерых бородачей, которых сбросила. Но вот и машина вздохнула облегченно — новая московская плитка ознакомилась с ее «грузом».

Толик и остальные с некоторой завистью глядели, как Мертвый бог выползает из машины, закованный в боевой скафандр. Когда-то и народ Толика делал нечто подобное, а теперь вот так умеют немногие. Разве что Страна Ужасных Монстров производит похожее, да вот еще Эрв.

Со стороны Эрв напоминал робота-полицейского из известного фильма, только лицо не закрыто наполовину — затылок из мифрила, а лицо защищает пуленепробиваемое стекло. Наверное. По крайней мере, если бы было по-другому, весь смысл скафандра терялся. В остальном скучно, однако же эффективно. Каждый сгиб человеческого тела дублировался маленьким моторчиком, увеличивая тем самым многократно физическую силу. Самое сложное в таком скафандре именно это — создать систему, которая управляет этими движками. А их на скафандре где-то сто пятьдесят. Особенно много на ладонях. Также сложность в питании скафандра — он жрет много электричества, поэтому за спиной у Эрва маленькая атомная электростанция. Несколько шуток про свинцовые трусы и детей от Эрва гномы уже выслушали.

«Газель» их привезла беспилотная, поэтому сразу и отъехала, как только Эрв снял с нее последний груз — страшного вида пулемет. Эрв спокойно оглядел здание, замурованное до пятого этажа. К нему подошел Толик.

— Два вопроса, Мертвый бог — зачем тебе этот скафандр? — Толик сделал ударение на «тебе». — Может быть, было бы разумней отдать его кому-нибудь из нас? Эрик — великий воин, но возраст его…

— Вас должны защитить вероятности Серого, — буркнул Эрв. — Будь я ими так накачан, я бы ничего не боялся. Почему на мне и скафандр — в этой ситуации я не могу допустить, чтобы меня убили раньше времени. После смерти мне потребуется какое-то время, чтобы снова оказаться тут.

— А как же тогда ты это сделал, когда погиб чародей?

— Тогда было по-другому. Ты же ведь вроде считаешь меня богом? Вот и не спорь — богу видней.

— Хорошо, Мертвый бог Эрв, тогда второй вопрос: зачем такая жестокость? Ты сделал тысячу человек зомби, неужели нельзя было сделать это мягче? И, ведь, как только мы войдем, они выйдут. Может случиться эпидемия…

— Да-да-да, — усмехнулся Эрв. — Я этот зомбовирус как раз на одной такой эпидемии и прихватил. И даже провел эксперимент на себе — побыл зомбяком пару дней, пока не завалили. Так что не очень-то это и жестоко — им, поверь мне, очень весело. Что до остального — не мои проблемы. Про зомби очень скоро узнают, и они станут проблемой Страны Ужасных Монстров.

— Страна Ужасных Монстров никого лечить не будет, — покачал головой Толик. — Их уничтожат…

— И их, и всех, кто их видел. Эти ребята в любом случае умерли бы. Лорд Ар ищет то же, что и я. И он нашел бы, пусть и позже. И в этом варианте все, кто хоть как-то были причастны к Архипову — умерли бы. Ключевых заменили бы на кейсахов или киборгов. И ничего бы не поменялось.

Эрв повернулся к гному, спокойные карие глаза встретились с такими же глазами Толика.

— Ты ввязался не в ту книгу и не с теми персонажами, где будут чтить человеческие жизни, Толик. Поверь мне, Толик, я когда-то пытался, но выходило только хуже. Жить в этой книге для людей очень печально, Толик. Гораздо бы лучше им было умереть в этой книге, Толик.

— Книге?

— Не обращай внимание, Толик. Расчесывайте бороды и брови — вперед.

Эрв поднял пулемет, гномы двинулись за ним.

— Слушайте внимательно, зомби, конечно, хорошие противники, но один недостаток у них есть — они настолько тупы, что не могут пользоваться оружием. Однако и против них огнестрел бесполезен — у них регенерация за*бись. Убить их очень просто — рубаешь башку, зомбяк мертв. Разрубишь как-нибудь по-другому — половинки будут пытаться прикончить. Если укусят или поцарапают, есть где-то минута, чтобы вколоть антидот, который я вам дал. Делать это надо очень быстро, зомбовирус в первую очередь атакует мозг. Сначала он нейтрализует контроль организма микромицетами, потом подавляет уже и разум организма. Тебе начинает хотеться быть зомби, это кажется очень прикольно. Другое дело, что антидот — это как раз ударная доза особого рода микромицетов, которые мгновенно вступают в бой с зомбовирусом и в девяносто процентов случаев побеждают. Но цена этому — отупеешь тоже процентов на девяносто. Так что лучше поберечься.

— Что за микромицеты? — спросил Балиг.

— Это долго объяснять и к делу сейчас не относится, — отмахнулся Эрв. — С вашей удачей ничего не должно с вами случиться. Я очень, признаться, очень-очень рассчитываю на вашу удачу, ребятки. В другом варианте я бы сюда даже не сунулся бы.

— Так опасно? — спросил Кролиг.

— Не смеши меня. Я могу сравнять этот небоскреб… всю Москву, если захочу. Бояться мне нечего. Я рассчитываю на вашу удачу только по одному случаю — что Архипов не сдриснул отсюда сразу же, как пропал его сын. Или, по крайней мере, не забрал лампу. Если нам повезет, он еще там. Прячется на нижнем этаже и тушуется воспользоваться своим сокровищем…

— Да что же это за лампа такая? — в который раз спросил Толик, не сильно-то и ожидая ответа. Но сейчас Мертвый бог снизошел.

— Обычная волшебная лампа, — пожал плечами Эрв. — Загадываешь желание — оно исполняется.

— Любое? — не поверил Эрик.

— Любое из возможных, — ответил Эрв. — Есть только одна маленькая загвоздка: как только ты пользуешься лампой, об этом становится известно в Стране Ужасных Монстров. У Архипова эта вещица оказалась случайно, поэтому лорды хотели бы ее вернуть.

На этих словах они вплотную подошли к дверям. Массивные вороненые ставни наглухо закрыли вход, окна с первого по пятый блокируют такие же.

— Приготовьтесь, — сказал Эрв, — думаю, веселуха начнется прямо сразу. Огнестрел убрали, доставайте ваши топорики…

— А чего тогда ты… — попытался спросить Фролик, но его перебил пулемет Эрва.

Конечно, это не совсем пулемет. Это — магнитный пулемет. Одна единственная пуля из иридия, а остальной «пулемет» — всего лишь специальный магнит. Иридиевая пуля с намагниченным сердечником гоняется магнитным полем туда-сюда с огромной частотой — полярность меняется, она то выбрасывается, то притягивается обратно. Благодаря форме и твердости, такая конструкция режет практически всё. Орудие Эрва — самый лучший в мире нож, режущий на расстоянии в три метра. Эрв в шутку называл это оружие «Секира», а гномы опять непонятно откуда достали уже самые настоящие секиры — огромные, какие показывают только в мультфильмах, потому что обычному человеку эдакую хренотенью орудовать очень неловко. Массивное топорище и двустороннее лезвие диаметром в пятьдесят сантиметров. Крайне неудобное оружие, если ты не в два-три раза сильнее человека. Но бородачи как раз — такие воины.

«Секира» вырезала аккуратную арку, а металлический сапог Эрва, усиленный механикой, долбанул по входу. Железная плита ме-е-едленно упала, шлепнувшись, разбила в мелкую крошку дорогой итальянский мрамор. Бородачи напряглись, в глазах Эрва заблестели слезы. Он не грустил, конечно, нет. Начиналось то, что он любил больше всего — действие. Он ничего не кричал — просто двинулся вперед. И его не заставили ждать.

Зомби повалили очень резко — они шестым чувством поняли, сейчас будет новая еда и новые друзья. Но значительно больше они обрадовались не зашитому в металл старику, весьма похожему на них самих внешне, не вполне себе розовощеким в отличие от Эрва гномам, а проему в дверях. Свобода! И возможность искать новую еду, новых друзей! Тут они уже всех попробовали и всех нашли, а снаружи — новый мир! В их головах три буквы этого слова трансформировались и складывались иначе: не мир, а мри.

Гномы были готовы к бою. Они всегда готовы, всегда держат себя в надлежащей форме. Они не спасовали перед самим лордом Аром — одним из самых известных лордов Страны Ужасных Монстров. Но тут их мужеству, их силе, их умениям не находилось места. Эрв взял их с собой только ради удачи, что чародей Сергей впрыснул в них своим волшебным шприцем. Этого Мертвому богу было вполне достаточно.

Три метра — на столько резала его удивительная «Секира». И никто из зомби не смог подойти хотя бы на два восемьдесят. Зомби быстры и бесстрашны, но не быстрее Эрва, чьи движения ускоряет боевой скафандр. Бог там он или не бог, но двигался Эрв — словно капля расплавленного свинца в разогретой консервной банке. Ему не нужны были никакие гномы, чтобы разгромить маленькую, но одну из самых боеспособных армий на планете. Он сперва превратил всех солдат Архипова в чудовищ, но точно знал, как с такими чудовищами надо бороться. «Секира» разрезала их четко и методично. Головы бывших наемников валились на чистые мраморные полы, алая кровь брызгала из шей настоящими фонтанами, не всегда получалось сделать это чисто, бывало, приходилось резать зомби буквой «Z». А давление внутри у тех — раз в десять больше человеческого, поэтом кровь, кишки, кал — всё летело в разные стороны. Так как Эрв был всего в трех метрах от них — чистенький скафандр быстро покрылся всем этим. Обнаружилось, на лицевом стекле у него есть дворник.

Эрв метался, ревел, приводы скафандра мерно гудели, зомби наступали, падали, резались, взрывались — а гномы не знали, чего делать. Они вроде бы тут как отряд быстрого реагирования, но единственного зомбока пока замочил Эрик, которого поставили позади всех — все-таки, самый старый. Его топор ровненько срезал башку какому-то мужику, в потолок брызнул фонтан крови, вот и все приключения, которые поджидали их до лифта. Эрв резал, резал, резал, резал. Кричал что-то по-немецки, постоянно переговаривался с каким-то Даном. Кишки, резня, кровища, смрад, вой, крик — большинство зомби потеряли способность связно говорить, некоторые, разве что, грязно матерились. Но не уступал им в этом и Мертвый бог.

Гномы окончательно отстали от Эрва метров на пять — так он разошелся и так наваливали зомби. Они медленно двигались в направление лифта, вот уже и бородачам подвалила пожива — так много стало зомби, что пяток удалось разрубить. И внезапно всё кончилось. Семь гномов и один Мертвый бог в боевом скафандре остались в тишине — только моторчики у Эрва под доспехами слегка жужжат. Он сам запыхался и вспотел — дворник на стеклянном забрале работал вовсю, плюс там еще и вентилятор работал. Палец отпустил крючок, приводящий в движение иридиевую пулю, их окутала тишина.

— Кончились они что ли? — спросил Толик неуверенно.

— Скорее всего, попёрли на выход, — пожал плечами Эрв. Удивительно, но даже для этого движения плеч в скафандре нашелся специальный сустав, усиленный двигателем. — Надо бы подключиться к их компьютерам.

Стеклянное забрало потемнело, по нему побежали какие-то цифры и символы. Эрв огляделся, подошел к стене и кулаком пробил. За ней оптоволокно. В скафандре открылась ниша, оттуда выскочил маленький робот о восьми ножках. Он пробежал по руке и кинулся на провод. Перекусил, чего-то заискрило, все замерли в ожидании.

— Понятно, — сказал Эрв кому-то. — Пошли, лифт там.

По пути они увидели много мерзости. Зомби, оказывается, не всех делали себе подобными. Кого-то просто съедали, человеческих останков им попалось во множестве. Еще больше встречалось безвкусной роскоши — Архипову нравился ампир. Только понимал он его по-своему. Если вкратце, чем богаче, тем и лучше. Какие-то огромные картины, люстры с миллионом хрустальных висюлек, копии статуй, прорва позолоты, благовония, ароматные свечи… Всё тут просто выло от богатства и безвкусия хозяина. Выло, но ничего не могло с этим поделать.

Не стал исключением и лифт — двери из золота с гравировкой литерой «А», размером три на три метра. Излишность тут во всём.

— Дан, ты разобрался с лифтом? Да открой все замки на всех дверях и всё! Ты меня удивляешь прямо!

Створы разъехались, гномы было двинули вперед, но Эрв развел руки, препятствуя.

— Отправляйтесь обратно на станцию Метро, — приказал он.

— Почему? — не понял Толик.

— Потому что там у нас пятьдесят на пятьдесят, — ответил Эрв. — Либо я найду внизу Архипова и лампу и тогда отберу ее у него, либо там никого не будет… зато будет ловушка. Второе было бы вероятней всего, но я рассчитываю на вашу удачу, мальчики.

— Тогда, может быть, нам бы следовало пойти с тобой…

— Не думаю. Я обещал вам помочь, если ты помнишь, в обмен на услугу. Услуга вами оказана, моя помощь воспоследует. Выходите из здания, отойдите от него как можно дальше, но так, чтобы вы могли увидеть мой знак, а это не меньше, чем километров пять… Это очень важно! Не меньше, чем километров пять! И чтобы можно было бы где-то спрятаться! И ждите знака! А, как только получите, сразу в Метро. Наши молодые голубки к тому времени уже должны вдрызг разосраться…

Толик понял только одно — у Эрва есть какой-то план, который тот не хочет нарушать. Главное — пять километров и чтобы можно было схорониться. Как раз на этом расстоянии примерно станция человеческого метро. Он быстро кивнул, гномы резво ретировались. И вот уже на обратном пути им пришлось-таки окропить секиры в крови.

А Эрв улыбнулся. Пока всё идет очень неплохо! Посмотрим, как дальше. Он шагнул в лифт, двери закрылись… и кабина заполнилась отравленным газом.

— Это мелочи, я не стал это отключать, — сказал Дан в наушник.

— Хер с ним, вези к Архипову.

Лифт поехал, мерно, бесшумно, комфортно. Такие лифты и должны возить миллиардеров: тут тоже всё в золоте, бархате, мраморе…

Кабина открылась, металлический башмак гулко вступил на поверхность минус пятого этажа. Коридор из мрамора, дверь красного дерева распахнута, кабинет величиной со спортивный зал. Статуя Архипова, его же вычурный портрет, экраны, стол из гранита. Неужели удачи гномов не хватило? Конечно, Эрв и не предполагал, что найдет тут самого Архипова — такой жук должен был дать дёру, как только пропал его сын. Если бы он не обладал звериной чуйкой и осторожностью, давно был бы запытан в подземельях Страны Ужасных Монстров. Но Эрв все-таки рассчитывал…

— Наконец я увидел тебя… как там говорят у молодежи? Кулхацкер? Наконец-то ты попался! Ставлю сто миллионов долларов — попался!

Эрв едва сдержал улыбку. С самого большого экрана на него глядит Кирилл Архипов. Маленький некрасивый человек, обладающий почти божественным могуществом. На экране же и камера, и микрофон.

— Ты робот? — спросил Архипов, оглядывая Эрва. — Поэтому тебя нельзя убить?

— Не поэтому, — ответил Эрв. — Дан?

Зажужжали моторчики, доспехи боевого скафандра пришли в движение, пластины сдвигались, сдвигались, сдвигались, чтобы высокий худой мужчина болезненного вида смог просто выйти из костюма, словно Тони Старк. Хороший был костюмчик, даже жаль его немного.

Эрв подошел к столу Архипова, там в большом графине налита подозрительно хорошо выглядящая жидкость янтарного цвета. Эрв не стал церемониться, приложился прям к горлу. Бурбон! Отличный. Мертвый бог так прямо с графином и пошел к креслу, сел, закинул ногу на ногу, еще раз хлебанул и только теперь снизошел до хозяина кабинета. А тот тоже смотрел на него с нескрываемым интересом.

— Ты больной какой-то, да? — спросил Архипов. — Выглядишь как из лепрозория сбежал.

— Я никогда не живу дольше месяца, — пожал плечами Эрв. — Так надо.

— Сумасшедший, значит, — кивнул Архипов. — Почему же тебя нельзя просто убить?

— Потому что я — бессмертен. Даже Царь Царей и Страна Ужасных Монстров может умереть, но только не Эрв.

— Каких царей? Какая страна? Долба*б… Даже жалко… А, может… Убей его!

Это Архипов адресовал чему-то, что держал в руке. Прошло несколько секунд, в отражении зрачков Кирилла Эрв увидел красный цвет.

— Нет, это и вправду ты. Или я сбрендил, или ты… Чего ты хочешь от меня? Ты понимаешь, что я убью тебя прямо сейчас? Вместе с «Винтом»!

Он что-то нажал, двери в кабинет закрылись, свет погас, остался гореть только один его экран.

— Я знаю, — ответил Эрв. — И тяну время, чтобы гномы успели спрятаться. Но теперь это бессмысленно.

Эрв встал и развел руки в разные стороны. Графин бурбона выпал из ладони, разлетаясь вдребезги, ноги Эрва обдало дорогой жидкостью. Приятно запахло алкоголем.

— Уничтожь башню «Винт»!!! — взревел Архипов с экрана. Потянулись секунды, его зрачки отразили зеленый свет.

— Слишком долго, — сказал Эрв безразлично. И одним резким отточенным движением свернул себе шею. Хрусть — и карие глаза медленно гаснут, но гаснут с озорцой! А во взгляде Архипова читается ужас. Самый мерзкий из видов ужаса — ужас от непонимания. Но остановить уже ничего нельзя.

* * *

Коридор — темный, как в жопе татарина! Свет отключили, видимо, вместе со всеми замками на дверях. Перед Петровичем очень неприятный коридор с очень дорогими обоями. Каждая дверь тут с тем самым магнитным замком. Все открылись по чьей-то неведомой воле. И за ними точно такая же комната с точно тем же прикрученным к полу креслом. Десятки их тут. Ясно, это — пыточные. Еще яснее, одной пыточной даже для приличного гангстера — вполне достаточно. А раз Архипову понадобилось так много их…

Петровича шатало от боли. Хотелось рвать при виде этих комнат. Иван, бл%дь, Грозный х-ев! Мудак последний! Скольких он тут замучил, сколько душ улетело отсюда в Рай? Уж точно не двузначное число! Его тошноту поддерживало еще кое-что. Страх! Потому что старые кровоподтеки на стенах в пыточных — это как бы прошлое. Оно не страшное. Пугает настоящее. Которое жирными, яркими пятнами расплескалось по дорогущим золоченым обоям. Кровища. Будто из брандспойта все стены облиты кровью, кишками, их содержимым. Петрович шел, а безумный кровавый пожарный и не думал выключать свой брандспойт! Кровь, кровь, кровь! Внутренние органы, части человеческих тел, слизь, кишки… На бойне чище, ей Богу! И, как в знаменитом фильме, — и тишина! Не хватало только мертвых с косами. Вскоре и они появились.

Наконец, коридор закончился. Вывел в комнату с окнами. Оказалось, Петрович где-то на пятом этаже. Из окон вид збс, какой-то крутой район крупного города. Возможно, Москва, но с той же вероятностью может быть и Нью-Йорк. Всюду роскошь. Дорогие вазы, ковры, золотая вязь на стенах, шелковые скатерти, массивные зимние шторы перетянуты посеребренными канатами. Мытый мрамор на полу блестит, плиты крупные — метр на метр. Даже страшно подумать, сколько это стоит. А еще страшней — в углу. Там один из двух мучителей Петровича самым натуральным образом поедал другого. Поедал смачно, чавкая, брызжа слюной и кровью, только что не заливал сычуаньским соусом для аппетита.

Бл*дь! Зомби! Петрович, несмотря на возраст, был, ткскзть, разумом молод, читал Круза, смотрел «Зловещих мертвецов» и сообразил сразу — перед ним именно зомби. Самый настоящий. Натуральный! Живой мертвец, поедающий людей. Даже вспомнилась какая-то теория, что зомби потому жрут людей, что синтез белка у них нарушен, требуется его восполнение в больших количествах. Правда, по этой логике надо было бы зомби обитать в зоопарке и поедать слонов.

Петрович встряхнул головой — там начиналось нечто нехорошее, что ему не нравилось. Шарики заезжали за ролики. Мало ему было той таежной истории с дырой в земле, мало похищения и пыток, он только что сломал себе большой палец, а тут еще и зомби! И чего делать? Этот, вроде, занят, но, если…

С окровавленной ладони Петровича на чистейший мраморный пол упала тяжелая, алая капля крови. Даже он сам услышал «шлёп», а уж зомби это даже учуял.

Зомби оторвался от поедания бывшего соратника, на Петровича взглянули бельма-глаза с едко-красными прожилками лопнувших капилляров. Казак рассмотрел натянувшуюся иссушенную кожу, покрытую струпьями, черные мешки под глазами и зубы в зеленоватой пене гнойного налета. Даже не верится, что такое чудище еще час назад было красивым мужчиной лет тридцати. Мужчиной-ганд*ном, который его пытал, но человеком.

— Спокойно! — прошепелявил Петрович. — Спокойно!

Но призыв не подействовал. Зомби бросил взгляд на мертвого товарища, решая, доесть его или новая жертва предпочтительнее? Миг в его новом, довольно простом мозге шла борьба, и он выбрал. И Петрович понял, чего выбрал даже первее самого зомби, потому что старые матерчатые тапочки уже улепетывали по коридору. Зомби бросился в погоню.

Конечно, старый, замученный казак был бы пойман за десяток секунд, если бы не любовь Архипова к литературе. Зомби уже почти нагнал Петровича, но на пути ему попался массивный книжный шкаф, купленный Кириллом на аукционе в Праге. Причем, купил вместе с книгами, так ему понравились старые, позолоченные корешки. Ни одну из книг он даже не открывал — еще бы, они на чешском. Да и про шкаф вскоре забыл, вот он и затерялся в вечно изменяющихся коридорах башни «Винт». Мозг казака сработал, хотя уже почти умирал от гипоксии, а ведь тело едва успело пробежать метров пятьдесят. Мускулы зомби гораздо крепче человеческих, плюс и носитель вируса тут отличный. Петрович резко развернулся, схватился за боковину шкафа и толкнул. Зомби быстр, но туп, поэтому не затормозил. Книгами и двумястами килограммами древесины его просто расплющило, но он еще шевелится, там, внизу. Петровичу некогда переводить дыхание, он огляделся по сторонам и увидел камеру наблюдения.

Еле дыша, Петрович сделал пару шагов влево, камера нагло проследила его. Петрович осмотрелся получше и нашел еще три похожих камеры — все на него.

— Я вам не Брэд Пит, чтобы меня снимать.

Петрович с опаской поглядел на зомби под шкафом, тот барахтается. Мягкие неудобные тапочки, будь они неладны, понесли казака дальше по коридору.

— Надо бы тебе ускориться, Коля, — сказал очень знакомый голос.

Петрович остановился и повернулся. Позади телевизор, по нему показывают Кривоходова!

— Даниил Сергеевич? — не поверил глазам казак. — Ты как тут…

— Повторяю: тебе надо поторопиться. Эрв уже спускается к Архипову, скоро тут все умрут. Смотри.

Кривоходов пропал, на экране подробнейшая схема эвакуации.

— Беги вот сюда, к лифту.

— Даниил Серге…

— Беги!!! — рявкнул Кривоходов и экран погас.

Казак побежал.

Не очень и далеко пришлось бежать, но в боку опять закололо. Коридор, словно проулок, потом по балкону, а вот и кабина лифта поджидает его. Едва зашел, двери закрылись. Из динамика сказал голос Кривоходова:

— Под зданием, в самом низу, дежурит поезд, который вывезет тебя в метро, а оттуда на линию железной дороги аэроэкспресса до Шереметьево. Ни на секунду не останавливайся, ничего не рассматривай и не удивляйся. Как только сядешь в поезд, окажешься в безопасности. Может быть, если успеешь.

Лифт скоростной, вот уже и приехал. Архипов не жалел денег на безопасность, поэтому тут всё очень удобно. Просто тоннель из хромированной стали, а в конце отворены двери личной электрички. Петрович побежал, тоже что-то такое почувствовал — опасность витает в воздухе. Зашел, дверь закрылась, а поезд тронулся. Мягко, как «Мерседес». Вагон тоже, конечно, в любимом ампирном стиле Архипова — золото, ковры, роскошное кресло, что тут же приняло задницу Петровича. Он отдышался, осмотрелся. За окнами темно, точно, как в метро. И ага — Метро! Казак увидел удивленные лица людей, мигом пронеслась какая-то станция, а его поезд гнал и гнал. Опять темнота тоннеля, а вот и свет в его конце! Чего-то много света.

Глаза Петровича снова полезли на лоб. Отличный вид на «Москва-Сити», очень красиво. Посредине небоскреб, где его, видимо, держали. А над ним…

* * *

Гномы не успели добраться до станции человеческого метро. Они только-только обеспечили себя подходящим транспортом — тормознули грузовичок «Фольксваген» и вышвырнули оттуда водителя, когда Эрик указал на небеса.

— Великий Дорак, — прошептал он и резко перешел на рев. — Быстрее, ослы!!!

Бородачи едва успели кинуть взгляды на небо, а Толик даже этого не сделал, а уже давил на газ. Остальные попрыгали в кузов и увидели всё.

Словно еще одно солнце зажглось в небесах, только слабо бирюзового цвета. Это прогревались батареи. Гномы рванули, коробка грузовика ревела, Толик выжимал максимум, но они не успевали пропустить шоу. Прямо с неба в башню «Винт» ударил луч света. Всеразрушающего, страшного и не прощающего. Сначала тоненький лучик, а потом мощнейший поток. Лазер, словно световая колонна диаметром метров тридцать. Беззвучно поначалу, оттого еще пугающей. В Голливудских фильмах это показывают верно. Миг — и башни нет. И только потом послышался страшный взрыв, рвущий барабанные перепонки. А взрывная волна… Наверное, она подхватила бы грузовик и просто разнесла гномов в клочья. А ведь за звуком шла и волна раскаленного воздуха. Но гномам по-прежнему сопутствовала удача — дорога сворачивала на здание, которое строили в те времена, когда умели строить. Грузовик чуть не перевернулся, но вошел в поворот, пока глыбы летящего мусора не подхватили его. С ужасом гномы наблюдали, как куски расплавленного стекла и металла летят из-за угла, круша всё на своем пути. А потом стало так нестерпимо жарко, что все мгновенно покрылись потом. И несмотря на это, каждый волосок на теле встал дыбом — это тоже последствие взрыва, воздух вокруг здания наэлектризовался, хоть аккумуляторы заряжай, просто оставив на асфальте. Толик еще раз завернул, потом еще раз, становилось прохладней. В кабине сидел он и Фролиг — остальные в кузове.

— Какой у тебя х?иный знак, Мертвый бог, — прорычал Толик, свободной от руля рукой укладывая наэлектризованную бороду.

* * *

Архипов видел, как погас экран, с соседнего тоже пропала картинка, но запечатлеть, как луч сжигает башню получилось. Теперь можно и выпить. Волосатый палец нажал кнопку, в помещение вошла стюардесса.

— Кирилл Денисович?

— Бурбона мне, — приказал Архипов. Пальцы бережно поглаживали гладкую поверхность лампы.

В свое время это решение спасло его, стало находкой, но всё равно он нервничал. Он знал, если воспользуешься лампой, за ним придут. Приходили уже, отобрали всех родных и близких, один только сын, выращенный в пробирке, и остался. И еще деньги. И придут не сумасшедшие придурки, типа того, чей труп только что стал пеплом. А серьезные люди. Которые как раз и обладают такими вот штуками, что могут вмиг разнести небоскреб в центре Москвы. И ведь в новостях ничего не покажут! Об этом никто ничего не узнает, вот самое потрясающее! Ни в Интернете, нигде! Как они это делают, память там стирают или еще как — он не знал. Но это работает. И работает придуманная им схема — вот уже довольно давно он дает приказы только с борта самолета. И не обычного, а Ту-144-й, специально восстановленный на деньги «сумасшедшего» русского миллиардера инженерами, которые работают на «Конкорде». Так и только так нельзя засечь сигнал. Так и только так можно пользоваться лампой безнаказанно. Никому Архипов не рассказывал об этом, даже Денису…

Он скривился, но как раз принесли стакан с виски. Он взял, сделал глоток.

— Что-то еще? — спросила стюардесса.

Архипов помялся, глядя на полурасстегнутый топ стюардессы, потом отмахнулся, она вышла, но получила звонкий шлепок от босса. Конечно, только захихикала. Кирилл проводил ее взглядом, полным ненависти. Нет, не будет он глотать горсть таблеток, чтобы запердолить милашке. Потом опять печень чистить, и — человек ведь работает, так пусть работает.

Теперь надо разбираться с делами. Денис. Выродок. Понятно, кто его выдал этому… он назвал себя Эрв, кажется. Ага, бессмертный. Даже если трюк со свернутой шеей — только трюк, лучом бы его однозначно сожгло.

— Господин Архипов, с вами хочет поговорить командир корабля, — показалось милое личико в дверном проеме.

— Что такое? — пот прошиб Архипова. Он отшвырнул стакан и быстро двинул в кабину пилотов.

— Что такое?! — взревел он, влетая внутрь.

— Господин Архипов, на радаре к нам приближается… НЛО.

— Ты пьяный что ли? Какое НЛО, *б твою мать?! — продолжал орать Кирилл, потому что подозревал, какое НЛО.

— Передают, в эфире, — протянул наушники второй пилот. Архипов увидел его глазах страх и это тоже напугало. Он вырвал наушники, надел и услышал.

— Я нашел тебя, воришка, я нашел тебя, воришка, я нашел тебя воришка! — пел безумный голос в наушниках, от которого у Архипова прибавилось седины. Этот голос он слышал всего пятнадцать минут назад. Это был голос человека, на его глазах совершившего самоубийство. Голос Эрва.

— Садите самолет, вызывайте военную авиацию! — приказал Архипов.

— Мы над океаном, а связи нет. Глушат.

Архипов швырнул наушники во второго пилота… и тут их обогнала летающая тарелка. Прямо сверху и повисла перед носом самолета. Ни один другой самолет, пусть даже истребитель не умел так летать. Пилоты не могли поверить своим глазам, но им приходилось.

— Просят включить громкую связь, — сказал первый пилот слабым голосом.

— Включай!

— Говорит Эрв! — донеслось с динамиков очень бодро. — Конечно же, я знал, что трити…, что лампой нельзя пользоваться стационарно, Киришка. Но ты ведь ей пользовался, ар дун каганат! Вон, какой у тебя небоскреб за*бательский, на него трудами праведными не наработаешь! Самолеты личные у него есть! И я подумал, а ведь это идея — если бы я пользовался лампой, я бы делал это в полете. Пусть даже они шарахнут по континенту, на котором я был — я улечу. Дун дурр тугудур! Ты и летал! Дальше было просто. Ты был в Москве — именно туда увезли Петровича. Но ты же должен был воспользоваться лампой, когда понял, что запахло жареным! Должен был вылететь, чтобы иметь возможность отдать лампе приказ. Осталось только мониторить московские аэропорты. А уж когда я узнал, что целый Ту-144-й вылетел из Шереметьево… оставалось мелочь. Визуальное подтверждение, бам тир каганат! Иллюминатора позади тебя было достаточно, ты же сильно и не скрывался, знал, что силы лампы хватит, чтобы уничтожить башню, чего там воду мутить. Ты не учел одного, мудила, я — Эрв! Задержать его!

Рука Архипова дернулась к кобуре, вот уже в глаза непонимающих пилотов глядит черное око пистолета. Крупные капли пота текли у всех со лба, летающая тарелка летела чуть впереди, обстановка накалялась.

— Надо было взять с собой какого-нибудь гнома для удачи, — пробурчало из динамиков. — Это ж надо, ни одного кейсаха… Ладно, держите тогда это…

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! — заверещало из динамиков и у Архипова закружилась голова.

Воля ушла, сила ушла, веки подкосились… Этот звук проникал куда-то вглубь, оставляя апатию и леность. Не было больше летающей тарелки, а «волшебная» лампа не грела внутренний карман, пилоты забыли о семьях и женах, стюардесса аж почти отключилась и, облокотившись о стену, прикрыла глаза. Звук лишал воли, лишал энергии, лишал чувств.

Летающая тарелка приблизилась. Вот она уже и в паре метров, а вот и скрылась где-то над потолком. Если бы самолет не летел на автопилоте — разбился бы, потому что первый и второй пилот задремали. Стюардесса тоже закемарила, прислонившись к стеночке. И только Архипов держался кое-как, где-то в глубине души жалея, что не взял с собой охрану — так уж он берег эту схему с лампой и самолетом, никто не должен был догадаться… Хотя, какой был бы от них смысл? Тоже валялись бы тут. Самолет тряхнуло.

Архипов едва нашел силы выйти из кабины. Его тошнило, а противное «И-И-И-И-И-И-И-И» разносилось повсюду. Он упал на колени, ладонь едва сумела заползти под пиджак. Проклятье, кто бы мог подумать, что непреодолимым препятствием станет самая обыкновенная пуговица? Он всегда берег лампу, всегда боялся, что разобьется, хоть и видел, сделана из какого-то очень прочного пластика — несколько раз пытался поцарапать ее скальпелем, и ничего не вышло. Над головой что-то зажужжало, потом зашумело. Пальцы дергали, дергали, дергали петельку, за которую зацепилась пуговка.

Он упал и перевернулся. Почти над ним резали потолок. Аккуратно лазером, но герметичности кабина не теряла. Это неважно, важнее всего проклятая пуговка, а сил просто дернуть и порвать нет. Он попытался, но будь прокляты итальянцы со своей шелковой подкладкой в пиджаке!

Ровный круглый кусок крыши просто упал, а у Архипова получилось! Сознание уже уходило, его мутило, но пальцы схватили лампу! Он потянул, вытащил, поднес ко рту и вялые губы уже хотели было дать приказ: «Помоги», но… рука зависла. Не слушалась, не могла поднести лампу к губам.

— Я возьму это, не против? — перед глазами бледное лицо старого мужчины с огромными синяками под глазами. Впрочем, сейчас он выглядит получше, в глазах радость. Уши в наушниках, улыбается, в руке… лампа мигает желтым цветом.

— Можно было бы оставить тебя в живых, конечно, — сказал Эрв задумчиво, — но у меня больше планов на твое дитятко. Ты, кстати, знаешь, что он не твой сын? Наверное, ты попросил у… попросил у лампы сына? Пришли ребята, взяли твою сперму и яйцеклетку жены, потом, через девять месяцев, принесли сына? Ха-ха-к! Клон никогда не делается с использованием двух ДНК, Аладдин ты мой советский. В процессе эмбрион сам выбирает одну из двух ДНК, вторая ДНК блокируется и съедается эмбрионом. Короче, судя по внешности, твой клон сделал себя из ДНК матери. Ни единой частички тебя в нём нет. Да и с матерью ведь тоже было что-то не так, верно? Ха-ха-к… Да хер с тобой…

Эрв что-то нажал, звук, заполнивший кабину, исчез. Кирилла сразу начало отпускать, рука полезла ко внутреннему карману — конечно, никакой лампы там нет.

— Сукин сын, — прохрипел Архипов. — Я убь… я убью тебя!

— Конечно, конечно, — сказал Эрв безразлично и полез по лестнице обратно в летающую тарелку.

Лестница въехала, люк закрылся, тарелка отклеилась от самолета, тот сразу дал крен. Эрв успел увидеть, как тело размахивающего руками Архипова вытянуло из самолета, как тот полетел к воде, вращаясь вокруг оси и весело разбрызгивая блевоту, мочу и кал. Эрв даже спустился немножко, чтобы увидеть, как уже почти труп плюхнулся о воду, как брызнула кровь, как кишки разлетелись во все стороны. Вскоре упал и самолет. И только потом Эрв улетел.

Он бы задержался, если б посмотрел на радар или просто оглянулся. На горизонте к месту крушения приближалась целая армада военных самолетов НАТО. Эрв непременно разыскал бы труп Архипова, если бы узнал среди «Боингов» силуэт настоящего летающего замка — десятиэтажный самолет о шести крыльях, который тащили сотни реактивных двигателей. Личный лайнер Царя Царей.

 

8

— Как твои ноги? — в очередной раз спросила Дина.

— Не чувствую, — повторил Вадим.

Рядом постанывал Денис, Дина нашла какие-то тряпки в подземной лодке и укрыла Вадиму ноги. Ей хотелось укрыть и Дениса, но она стеснялась. Все-таки незнакомый полуголый, красивый парень, да еще и клон ко всему прочему. Хорошо это или плохо, она не могла сказать… Она вообще ничего не могла сейчас сказать.

Эрв ушел, а Интернет остался, зато садился уже сам айфон. Вадим лазал в «Телеграмме», проверяя друзей, и даже забыв о парализованных ногах. Петька Усачев — одноклассник и один из немногих, кто еще оставался в списке контактов только что пропал. Вадим попытался ему написать, выдало ошибку. И так во всём. Его блог пропал, все страницы в соцсетях пропали, упоминание о его смерти и смерти родителей тоже пропали. Гугл перестал выдавать картинки о нём по запросу на имя и фамилию. О нём! Одном из самых популярных блогеров страны! Миллионник блогер! Он попытался пробить машину по номерам — и даже тут ничего. Работали чисто. Он откинулся на мраморный пол и прикрыл глаза. Ущипнул левую ногу и почувствовал нечто отдаленно напоминающее боль. Хоть тут хорошо.

— Это всё правда, — сказал он. — Всё, всё, всё… Мертвы, все мертвы…

— Да замолкни ты! — крикнула Дина. — Будет лучше, если тут у тебя на груди разрыдаюсь?! Или ты у меня?!

Но девушка опоздала — Вадим уже рыдал. Его начало трясти, по щекам покатились слезы, не очень-то чистые руки попытались вытереться, но только размазали грязь.

— Успокойся! — закричала Дина и бросилась к нему. — Успокойся!

Она встала рядом с ним на колени, пара маленьких кулачков заколотила по его груди. Она тоже заплакала.

— Это ты во всём виноват! С твоим Ургантом! С твоим Кривоходовым! Почему не остался у девки? Почему не опоздал на самолет…

Силы покинули ее, она упала ему на грудь. Он обнял ее голову, они рыдали вместе. Горе охватило их под гигантским куполом станции Метро Глубинного Царства. Знали бы эти два молодых человека, как много стонов и слез выслушали эти стены. Как много смерти они видели. Сколько крови смыли с этой мостовой и сколько пота.

Они плакали, рядом пиликал айфон, предупреждая, что закончилась зарядка, а Денис выслушивал это, пытаясь понять, что делать. Он пришел в себя где-то минут десять назад. Случилось это очень внезапно. Только вроде он готов был сделать для любого уважаемого человека всё, что угодно, а уже понимает, как неправильно ведет себя. В реальности просыпание длилось несколько дольше, но он не заметил. Денис обнаружил, что сидит голым задом на холодном каменном полу, а руки его пристегнуты наручниками к той странной машине, что вынырнула из-под земли. Он помнил, правда смутно, как ехал внутри. Помнил хмурых бородатых байкеров, один из которых сбил его вертолет топором. Помнил… страшного старикана в одних трусах, который сначала вколол ему что-то, а потом… Память вернулась довольно быстро. Он вспомнил, что хотел старик и что рассказал. Пришли воспоминания и об этих двоих. Блогер сраный, из-за которого всё заварилось!

Обнаружил Денис и еще одну странность — он как-то очень спокойно всё воспринимает. В том числе и информацию, что он сам — клон. Это многое объясняло, просто о-о-очень многое. И все отличия от отца, и его красоту, и даже всякие мелочи. Например, он никогда не мучился от прыщей или больными зубами, вообще никогда не болел, даже простудой. Раны у него заживали раза в три быстрее сверстников, а шрамов просто не оставалось — один раз его даже ножом пырнули по ягодице, но ни следа, только гладкая, смуглая кожа. Он практически не пьянел, наркотики на него вообще не действовали. Вот что действительно его — это секс. Но и тут он отличался ото всех. Девственность потерял в девять лет и с тех пор столько баб прошло через постель — хватило бы на некрупный город. Его буквально трясло, если нет рядом кого-то, кого можно трахнуть. Именно физический контакт требовался, онанизм был противен. И это потому, что он — не человек. Он — нечто большее. Сделанное без человеческих изъянов. Поставленное выше человека! Человек и всё человечество предназначено для его сексуального удовлетворения и бесконечного подчинения! Как же хорошо он это сейчас понял! Мир — это его столовая и спермоприёмник!

Ему как будто открылся архив в мозгу. Пока эти двое плакали, он вспоминал всю жизнь и вспомнил абсолютно всё. Двадцать отчетливых лет с того момента, как его достали из банки. Помнил руки в перчатках, врача в маске, очень чистый белый кабинет. Помнил свою банку, помнил номер под ней Р-342. Он не просто клон — сделанный по какой-то новой технологии, с двойной дозой стабилизации альвскими генами и с выдержкой в девять месяцев. Обычно клона делают за день, а тут такой срок созревания — это обеспечит ему лишние лет двести жизни. Он не будет стареть, не будет болеть. Будет с каждым годом всё лучше и лучше! И у него есть особая власть над людьми, появившаяся благодаря двойной стабилизации.

Уверенность в себе. Он никогда не страдал ее отсутствием, но теперь, когда узнал правду! Он знал, что будет делать. Сначала освободится, а потом отправит на тот свет папочку и займет его место. Это если папочка уже не мертв. Империя Архипова перейдет к нему, и он поведет ее к еще бОльшим завоеваниям. Жалкие люди будут умолять его хотя бы удостоить его взглядом! И он поведет их! Он сделает их лучше. Под стать себе! И в*ебет их всех!

— Дина, — сказал Денис очень спокойно. И пустил волну.

Он и раньше так мог, но не было веры. Он знал, что все существа будут его любить, если он захочет. Эта власть была, но тогда он еще не знал, откуда она. Оказывается, в нём бежит кровь альвов! И память об этом тоже пришла к нему информацией, которую ему никто никогда не рассказывал. Это был генетическая память. Древний прекрасный народ, уничтоженный проклятыми гномами по заказу людей! Он — последний! В клонатории переборщили, так бывает. Им был дан четкий приказ: сделать самого лучшего сына, самого красивого и умного. И они добавили гораздо больше генов альва, чем положено. Конечно, Денис не альв, но на планете нет никого приближенней к дивному народу! Самый прекрасный, самый лучший — Денис!

— Дина, — позвал он во второй раз. И вот уже девушка перед ним.

Стоит с ключами в руках и смотрит на него. Но не на лицо, а ниже пояса. Ах, да, он же без штанов.

— Дина, — сказал он ласково, — хочешь его потрогать?

— Да, — сказала она отрешенно.

— Дин? — позвал Вадим. — Дин, не подходи к нему, он опасен!

— Я хочу его подержать, — сказала Дина в ответ.

— Кого, — не понял Вадим.

— Член этого парня. Он такой красивый.

— Дина, что с тобой?! Дина!

— Ты сможешь его пососать, если снимешь наручники, — сказал Денис и пустил еще одну волну. Он их пускал одну за одной, ощущая даже кожей, как девушка его вожделеет. Она станет его первой рабыней! Он не знал, что и так можно. Никогда такого не делал, никогда не заходил с психикой других так далеко. Ведь он может ее заставить убить себя, даже до такого велика его власть!

— Дина, ничего не делай!

Вадим подползал, но поздно, да и лежал он далековато. Дина наклонилась, ключ открыл наручники, Денис растер затекшие кисти, лицо девушки повисло рядом. Его ладонь погладила ее скулу, заползла за свитер, смяла массивную грудь, скрутила сосок. Вадим не верил своим глазам! Динины пальцы дрочили член этому бандиту! Огромную ялдищу! А тот мял ее грудь. Что тут вообще происходит?! Только страшный кошмар, в котором он оказался, едва разрядился, но безумие вернулось даже с прибавком.

— А ты страшненькая, — сказал Денис, поднимаясь. — Придется тебя с пакетом на голове трахать.

Он грубо отстранил ее от себя, по щекам девушки покатились слезы.

— Пошли со мной, — приказал Денис. — В случае чего, бросишься под пулю. А ты снимай штаны! Или я сейчас забью тебя до смерти.

Клон попытался пустить волну на Вадима, но сразу понял, бесполезно. Его власть только над женским полом. А в этом случае даже опасно.

— Дина, что происходит?! — сказал Вадим. — Что он с тобой сделал?

— Она больше не Дина, а сосательная машина, — усмехнулся Денис. — Ты меня не услышал? Хорошо.

Он прошествовал до подземной лодки и взял трубу, валяющуюся на палубе. И повернулся к Вадиму.

— Снимай штаны и кроссовки, — приказал он Вадиму. — Не могу я с голым задом ходить по Москве.

Вадим понял — этот его и вправду может избить насмерть, а дать сдачи с онемевшими ногами не выйдет. Дрожащие пальцы расстегнули ширинку.

— Помоги ему, — приказал Денис Дине.

Та с радостью стянула с Вадима кроссовки, потом джинсы и аж бегом к Денису.

— А можно я их на тебя надену? — спросила она умоляюще.

— Сам справлюсь, — ответил тот, грубо вырывая у девушки одежду.

Чтобы одеться, пришлось положить трубу. Как бы он хотел убить этого мудака! Бить, бить, бить по испуганной роже! Но, видимо, не получится. Он почувствовал это, еще когда послал на него волну. Что-то охраняло этого Туманова. Да и под землей тогда случилась странная история. Пусть живет. Может, и эту с собой не брать? Зачем ему такое страшило? Ладно, пусть будет. Действительно, может, хоть пулю за него схватит.

Денис брезгливо оглядел Вадима. А потом смачно плюнул тому прямо в лицо. Вадим покраснел, но стерпел. Денис усмехнулся.

— Говно. Пошли, — сказал он девушке и двинул к выходу.

Вадим промолчал. Труба на полу страшила. Он вытер слюну и молча проследил, как клон уводит его помощницу.

* * *

Лорд Ар шел и внутренне трепетал. Так всегда бывает, когда рядом Он! Царь Царей! Правитель Земли и Вселенной! Бог богов! Свет во Тьме! Мудрость во мраке невежества! Великий, могучий, ужасный!

Трепетал не только Ар, они шли, а все вокруг падали ниц… Это выражение такое, «падали ниц», на самом деле, падали без сознания. Царь не хочет, чтобы кто-то видел Его лица, поэтому никто и не видит. Коридоры, обслуга, кто-то вообще левый — падают без сознания, стоит приблизиться им двоим: Царю и его лорду.

Но не только это — всё не так с этим переходом. Металл вибрирует, лампы то гаснут, то разгораются, электричество в проводке скачет напряжением. Реальность надрывается, планы сходятся и расходятся. Тень Царя Царей не повторяет его тело — это тень жуткого монстра, чьи очертания нельзя передать словами. Весит Он — не очень много, но железная палуба прогибается под сапогом, будто тело отлито из свинца. Его дыхание редко, но на вдохе вокруг холодеет, а на выдохе жарко. В темноте Он слегка светится, на свету укутывается в тень. Он может идти с закрытыми глазами, может оторваться от поверхности и полететь, может вдруг рассмеяться или прийти в ярость. Никто никогда не поймет Его, не познает и не предугадает.

Такая отличная звукоизоляция на этом самолете, такая балансировка, что вообще непонятно, летишь ты или наоборот — внутри вековечного дворца. На второе очень похоже — самолет длиной в полкилометра, шесть палуб и несть числа двигателям, что тянут эту махину. Экипаж приближается к тысяче, вокруг личного самолета Царя Царей сопровождение — войска НАТО. Приглашены просто потому, что действие в их юрисдикции. Происходи над США — это были бы войска США, были бы над РФ — России. Царю Царей всё равно, где, — он везде главный. Люди всюду служат ему. Правители везде падают на колени. И всюду так, как угодно Ему.

— Значит, тритингулятор у Эрва. — спросил Царь или сказал Царь — неясно. — Это не совсем хорошо, Ар.

Его голос — малиновый звон. И не поверишь, что можно так сладко говорить. Это вызывает доверие, но давление у лорда повышается втрое. Этот голос пахнет весенними цветами. Этот голос заползает под кожу, под зубы, он медом разливается между корнями зубов и деснами, между луковицами волос и кожей. Был бы у Ара член — встал бы от этого голоса.

— Это досадно, согласен, — сказал лорд очень осторожно. Он понимал, КАК облажался. — Но, давайте подождем, может быть, тритингулятор все-таки на дне океана.

— Нет, он у Эрва, — покачал капюшоном Царь Царей. — Я чувствую это. Я слышу его радость. Я слышу, что вытворяет бытие от его ликования…

— Неужели всё так плохо? — спросил Ар смущенно.

— Конечно, нет. Эрв — великий противник, но — одиночка. Он — комар, который вечно может вечно кусать бронтозавра, всё равно не выпьет.

— У вас есть мысли по поводу его устранения? — еще осторожней спросил Ар.

— Безусловно. Только тут есть загвоздка. Эрв — невероятно осторожен. Никогда никто не сможет убить его, если он сам не подставится. А он не подставится, если не поверит, что сможет победить меня.

— Но Вас невозможно победить, — поклонился Ар. Он не льстил. Он говорил то, во что свято верил.

— Это так, — кивнул Царь. — И это только запутывает. Его нельзя убить, а меня — победить. Но убить его я смогу, только если у него появится шанс меня победить. Для победы одного над другим, обоим нам придется…

— Вы допускаете поражение?

— Нет, — сказал Царь весело. — Меня ведь невозможно победить.

Они пришли. Еще одна дверь, еще пара людей упали от присутствия Царя Царей. Ар открыл, они вошли.

Тут уже никто в обморок не падал — все свои. Ученые, да и всего парочка… сиамских близнецов. Ну, то есть, один сиамский близнец в лице двоих.

— Здравствуй, Ар, праве, Тцар… здравствуй, Ар, праве, Тцар! — поприветствовали они вошедших. И продолжили заниматься своими делами.

Пара мужчин… хотя, как бы мужчин. Только по телосложению. Стоят голые, никаких половых органов нет. Соединены правой и левой рукой — где заканчивается правая одного, начинается левая второго, получается две руки на двоих. Кожа серая, ни единого волоска, мускулистый… или мускулистые. Колдуют над телом Кирилла Архипова. Мозг уже собрали и запустили — вот он, в реторте вместе с глазами смотрит на вошедших с ужасом. А вот, чтобы рассказать, что случилось с ним, надо восстановить легкие. Конечно, Царь может допросить его и так, но зачем тогда ему нужны другие слуги? В вечном правлении главное достоинство — неторопливость. Что бы ни происходило, оно на руку Ему.

Сиамский близнец сшивал органы настолько мастерски, будто картину писал. У него рядом столик с инструментами, тут и ножницы, и скальпели, и иглы, но и хитрые какие-то лазеры, колбы…. Надо вот тут кожи добавить? Есть и рулон кожи, свернутый, будто пищевая пленка. Отрезает кусок, прикладывает, кисточкой наносит реактив, кожа прирастает.

— Когда будет готово? — спросил Царь Царей.

— Скоро… скоро, — ответили сиамские близнецы. — Часа… часа, через два… через два…

— Долго, — сказал Царь лениво. И устремил взор на мозг в реторте. Понадобилось меньше пяти секунд, чтобы узнать всё, что надо. А вот мозгу Архипова в этот момент совсем не позавидуешь — такую боль он испытал, но органов, чтобы выразить ее, нет. Даже век нет, чтобы зажмуриться от боли.

— Тритингулятор у Эрва, — сказал Царь безразлично. — И это хорошее хранилище для него, пока он не вернется ко мне.

Ар и сиамские близнецы выдохнули. И тот, и эти отвечали за проект, а в результате очень важная вещь попала к откровенному, недоговороспособному врагу.

— Восстановите мне Кирилла, — сказал Царь Царей. — Ар, организуй непроницаемую завесу на Космодроме. Ты понял, где. Там ты получишь тритингулятор. И сделайте мне еще одного Серого Волка.

Царь вышел, Ар остался смотреть, как старательно сиамские близнецы сшивают останки Архипова, как вставляют новые органы, прилаживают кожу. Получится очень неплохо, Кирилл помолодеет лет на двадцать. Страна Ужасных Монстров получит нового слугу. Очень хорошего слугу, качественного слугу. Этот всего лишь человек успешно бегал от них многие годы и проиграл только самому Эрву. Это говорит о недюжинных способностях. Такому найдется применение.

* * *

Ему снились губы. Ему снились зубы. Мрак, ужас, кошмар, страх, смерть, агония, боль. Тут было всё это, но еще многое другое. Во тьме плавают тени, словно пузыри масла в банке с водой. Куда-то, когда-то, где-то. И старческий голос молвит:

— Это ужасная земля, сынок! Зачем ты пришел сюда? В эти земли ужасных монстров!!!

Он почувствовал, как колыхнулось пространство. Старика, который разговаривал с ним, просто тупо съели. Монстр размером с планету сделал «ам» — и того не стало. Вадим очень хорошо знал этого монстра. Хотя познакомился недавно.

— Как тебе вкус его харчка? — спросили губы, спросили зубы.

— Я готов был убить его! Я хотел разорвать его на мелкие кусочки! Я…

— И ты сможешь это сделать! Когда-нибудь. Когда-нибудь, Вадим Туманов, перед тобой будут преклоняться все.

— Даже Эрв?

Губы улыбнулись так, что видны основания зубов.

— Нет. Эрв тебя не признает, хотя бы потому что он — бог. Никто никогда не сможет сравняться с Эрвом, но ты сможешь сделать то, что делают с ним все. Это участь всех настоящих богов — их не замечают. Есть они, нет их — кому какое дело? И потом, на твоей стороне я. Ты увидишь, как он потерпит поражение одним движением моего мизинца. Как терпят его все боги, посмевшие встать у меня на пути. Эрв попытается использовать тебя, я буду использовать тебя, а ты сам попробуй использовать нас обоих. У тебя получится, Вадим, я верю в тебя.

— Ты — Царь Царей? Ты — враг Эрва и гномов?

— Я — Царь Царей. Но я ни чей не враг. Я — альфа и омега. Я — истина и ложь. Я — то, что никто никогда не сможет познать. Я — сила! А ты рычаг! И я применю тебя правильно. А пока проснись, Вадим Туманов. Этот плевок дорого станет тому клону, поверь мне. А для тебя скоро всё это закончится.

* * *

— Проснись, человек! — кто-то толкал его в плечо. Вадим очнулся мгновенно и тут же удивился себе — как это он вообще смог уснуть после всего, что произошло? Наверное, шок.

На него глядят хмурые карие глаза старого бородатого коротышки. Это Эрик, Вадим запомнил.

— Когда мы уходили, тут было трое и без штанов был не ты, — этого Вадим тоже запомнил — Толик. Самый у них главный. Но где тот, кого называли «Мертвым богом»? Где Эрв, будь он проклят?

Вадим попытался встать и у него почти получилось. Он вспомнил, ноги его были обездвижены и уже то, что в них вернулась чувствительность, радует.

— Этот у*бок забрал ее! — воскликнул Вадим. — Он ее охмурил или загипнотизировал, забрал мои штаны, хотел меня избить до смерти…

— На тебе ярлык Царя Царей, человек, — сказал Эрик. — Тебя совсем не так просто избить до смерти.

— Я не знаю, о чём вы говорите…

— Мертвый бог… — перебил Толик задумчиво. — Это его работа. Он не зря отдал ключи именно девушке, знал, что это полуальвское отродье ее охмурит и заберет. Знал, что тебя у него тронуть не получится. Что-то такое в тебе есть, что нужно Мертвому богу, парень. Берегись. Нет во Вселенной существа опасней Мертвого бога. И нет еще того, кого он не обманул бы.

— Я вообще не понимаю, что вы говорите такое! Какой полу…

— Полуальв, — ответил Эрик. — Альвы или эльфы когда-то давно были гостями на этих землях. Еще до того, как Страна Ужасных Монстров посадила на трон сюда своих эмиссаров, еще до того, как Царь стал Царем Царей. Я не знаю точно всей истории вашего Мира, так долго Царь Царей вымарывал ее, но про альвов мне известно, потому что именно нашему народу было поручено уничтожить их всех. Нам заплатили люди, хорошо заплатили. Позволили занять место альвов. И мы уничтожили их. Всех до одного. То была так называемая Первая Великая Половая Война. К сожалению, Великие Рода оставили несколько штук для опытов. Вот вы и получили…

— Альвы — очень опасный народ, человек, — встрял Толик. — Любой альв-самец может охмурить любую женщину, а альв-самка любого мужчину. Альвы все невероятно похотливы. Они могли неделями трахаться, месяцами и даже годами. Целые армии человеческих рабов бились за своих ненасытных хозяев. Шли на верную смерть ради единого взора мучителей. И повезло, что Великие Рода спохватились, а альвы, хоть похотливы до одури, размножаются очень плохо. Их всего-то и было несколько тысяч того народа. И мы… не мы, а наши доблестные предки их уничтожили.

— А вы тогда кто такие? — Вадим слушал этот бред и верил. Отчаянно верил.

— Мы те, чьи предки были когда-то гномами. Но нас тоже почти уничтожили и это были уже не люди. Мы спаслись, выбрав самое отвратительное спасение. Я не буду рассказывать тебе о нашем позоре, и так с тебя много, но хочу тебе сказать, мы помним о нашем страхе и нашем выборе…

— И мы помним о нём! — раздался голос Эрва.

В зал влетела маленькая черная пирамидка из оникса, это из нее шел голос. Она подлетела и повисла надо всеми.

— Я сейчас не могу лично быть, мне надо срочно заскочить на базу, — сказал Эрв из пирамидки. Когда он говорил, внутри черного стекла белым светом загорался силуэт висельника. — Я подтверждаю наш договор, завтра мы с тобой, Толик, пойдем в Университет. Спрячьтесь пока в гостинице «Лунный свет». Это самое лучшее место в Галактике в плане того, что там не задают вопросов и не дают никому ответов, даже Стране Ужасных Монстров. И не отпускайте от себя Туманова, он мне нужен. Без него никаких дел у нас с вами не будет!

— Где эта гостиница? — спросил Толик хмуро. Ему не нравилось, что ему ставят какие-то новые условия.

— Спроси у карты, бородатый, — ответил Эрв насмешливо. — За номера заплачено, в трактире вы сможете на халяву поесть и выпить. Я буду там к утру. Принесу вам кофе в постель. А ты, Вадик, даже не пытайся слинять или твоей бабе пNздец. Только я смогу ее вызволить и в ее интересах, чтобы я сделал это как можно быстрее. Поверь мне, он будет играться с ней недолго, зато увлеченно, и ты бы не хотел, чтобы с тобой поиграли в такие игры. А в самом конце, скорее всего, он ее просто убьет. Заставит спрыгнуть с крыши. Мы стронули психику этого клона, такое для них губительно, с вероятностью в девяносто девять процентов он сойдет с ума в ближайшую неделю — две. Считай, она в заложниках, пусть и не у меня. Не выNбывайся и делай всё, что тебе скажут гномы! Отбой…

Пирамидка улетела, оставив всех с неприятным послевкусием. Гномы понимали, как рискованно работать с Мертвым богом. А уж Вадиму было вообще невероятно паршиво. Одно хорошо, он хоть встать на ноги смог.

— Я говорил тебе, Вадим, ты ему зачем-то нужен, — сказал Толик задумчиво. — Эрик, Нолик! Отойдем, нам надо поговорить.

Они трое отошли, Толик положил им ладони на плечи, сказал тихо:

— Эрву нужен этот парень. Живой и невредимый. Это значит, есть хотя бы какой-то рычаг давления на Мертвого бога. Если он кинет нас — убейте Вадима! И вообще не отходите от него. На нём ярлык, но, я уверен, мы сможем его пробить. Эрик, ты, как самый мудрый из нас, порасспроси его. Мы должны узнать, зачем Мертвому богу Вадим. Нолик, ты — самый быстрый из нас. Держи секиру наготове.

Они вернулись к остальным, Вадим глядел очень хмуро и слегка шатался на ватных ногах.

— Поддержи его, — буркнул Толик Нолику.

Предводитель гномов полез во внутренний карман и достал самое свое главное сокровище — карту, подаренную чародеем. Ах, чародей, чародей! Как тебя не хватает! Сейчас там мигает цель — Университет. С этим всегда проблемы — Университет не имеет особенности быть где-то в конкретном месте. Сегодня он в Москве, завтра в Питере, потом еще где-то. Пока он в том месте, где и был, когда они начали свой Поход. Великий Дорак, это было только вчера! За это время погибли пятеро братьев, погиб чародей, они чуть сами не отправились к Предкам от тяжелой руки лорда Ара, потом их подобрал Мертвый бог Эрв, и теперь цель вроде бы приблизилась, но какой ценой?!

Он пожелал, и на карте появилась новая точка. Гостевой дом «Лунный свет». Не очень-то и далеко.

* * *

«Гостевой домъ Лунный Светъ» — значилось на вывеске. Ну, гостиница и гостиница. Маленькая только. Домик двухэтажный, со всех сторон окружен жилыми пятиэтажками. На стеклянной двери табличка: мест нет.

— Пойдем, — кивнул Толик. Шесть гномов и Вадим подчинились.

Старая латунная ручка повернулась удивительно мягко, дверь тоже отцентрована так, что одним пальчиком открывается, а, Толик заметил, на самом деле толщиной с ладонь и внутри наверняка железная. И всё остальное тут показывало гному — пришли они именно туда, куда надо. Интерьер под старину, но видно, что так именно пытались сделать. Столы и стулья напечатаны на 3Д-принтере, за тканями — блестящая нержавейка, подсвечники выточены на сверхточных станках, тарелки в сервантах вообще голограммы.

На ресепшене миловидная девушка.

— Извините, но у нас нет свободных мест, — сказала она вежливо.

— А у нас бронь. Мы от Эрва.

Улыбка девушки сразу ушла, выражение лица стало деловым. За стойкой ее пальчики застучали по клавиатуре компьютера.

— Вам зарезервировано восемь номеров люкс. Во время сна вам заказаны все омолодительные и очистительные процедуры. Вам выправят PH крови, почистят кишечник, уничтожат внешние грибки и вытравят всех паразитов, вроде клещей. Естественно, помоют, одежду постирают и тоже очистят, подправят. У нас есть специфические процедуры, которые положены постояльцам номеров люкс по желанию. Стрижка, бритье, но, я думаю, вам не надо, а вот молодой человек может взять. Есть массаж всех видов, включая простату. С полным перечнем вы можете ознакомиться во сне. Там же вы подберете и меню, которым мы вас накормим — оно полностью будет повторять то, что вы съедите там. Пожалуйста!

Она что-то нажала, и рядом со стойкой регистрации поехала конвейерная лента. Такие иногда делают, чтобы доставить чемоданы до лифта, но тут лента, наоборот, кое-что привезла. Гроб.

— Это номер Толика, — сказала девушка вежливо.

Гном без промедления и, Вадиму даже показалось, с энтузиазмом залез в открытый гроб. Самый настоящий, обитый красной материей с шелковой подкладкой внутри и маленькой подушечкой.

— Приятного отдыха, — сказала девушка, закрывая крышку гроба. Тот уехал, приехал гроб подлиннее.

— А это номер Вадима Туманова, — сказала девушка, сверившись с данными.

— Мне туда лечь? — спросил Вадим у гномов.

— Ложись и не дрейфь, — сказал Эрик. — Это летаргическая гостиница, раньше таких было много.

Не очень хотелось, но Вадим лег. Выбора у него, кстати, и не было.

— Приятного отдыха, — сказала девушка и закрыла Вадима.

Внутри шелковая обивка фосфоресцировала приятным светом, действительно напоминающим лунный. Вадим услышала, как девица пригласила Нолика, а его гроб поехал. И ехал он секунд пятнадцать, а потом послышалось какое-то легкое шипение, будто где-то травит газ. «Шину пробили, что ли?» — подумал Вадим и уснул.

И резко проснулся. И в очередной раз офигел! Вот это он понимает, гостиница! Вот это настоящая старина! Сруб высотой метров десять, толстенные бревна, вся мебель тоже массивного дуба. Лавки, столы, бочки, подсвечники с настоящими свечами весело горят, под потолком люстра тоже из свечек. Простые картины на стенах, два коридора ведут один в «Трактиръ» и «Домъ отдыха», о чём свидетельствуют таблички. Словно попал в гости к Герману Стерлигову, только масштабы раз в сто поболее.

Странно, так резко Вадим никогда не просыпался, а так хорошо себя, наверное, никогда не чувствовал. Легкость в теле, будто и нет его, тела. Мысли ясные, так ясно не думалось со школьной скамьи. И настроение отличное. Ушло горе, ушли тревоги.

— Ну чего, нравится, Вадик? — расхохотались за спиной. Голос знакомый, интонации только другие. Он повернулся — перед ним Толик.

Только несколько другой. Одет в новенький кожаный прикид: штаны, ботинки, жилетка — всё сияет начищенной кожей. Волосатую грудь скрывает красная рубашка, на голове большущий кожаный картуз. Борода причесана, волосы сведены в пучок и перевязаны золоченой тесьмой. В руке сигара. Гном смеется, такого за ним не водилось.

— Так ничего, — ответил Вадим, оглядывая себя. На нём чистейшая одежда и, даже кожей он чувствовал, — свежайшее белье. Да и сам он явно после душа. Одет привычно и удобно: джинсы, футболка, кроссы. Всё, правда, белое. Он так любил одеваться, но непрактично — на день максимум такая одёжа.

— Виртуальная реальность! — сказал Толик весело. — Очень дорогое удовольствие в наши дни! А когда-то так полмира жила. Население-то было миллиардов тридцать раньше, на каждого по койко-месту не сыщешь. Вот и строили такие штуки. Контролируемое сновидение. Говорят, раньше люди могли сюда даже физически перебираться. Не знаю, правда, как…

— Мы спим, да? А это как бы виртуальная гостиница?

— Да, — кивнул Толик. — Пока мы спим, с нашим телом проведут профилактические процедуры, так что проснешься ты, как огурчик. А пока можно неплохо развлечься.

Рядом, прямо из воздуха, появился Нолик. Одет примерно так же, как Толик, тоже такой же причесанный, надушенный и вымытый. И веселый.

— Я об этом только слышал! — сказал гном. — Мне не терпится увидеть виды услуг!

Из прохода в «Домъ отдыха» вышла девушка из настоящего мира, которая сажала их в гробы. В руках три кожаные папки.

— Рада приветствовать Вас у нас в гостевом доме «Лунный свет»! Пока вы отдыхаете, мы можем провести с вашими телами следующие процедуры. Она раздала папки, в это время появился Фролик. Девушка дала папку и ему, хотя только в руках было три. Вадим открыл свою и прочитал перечень услуг. М-да, ничего себе. Тут даже есть хирургические операции! Откачка жира, чистка вен! Даже обрезание есть в услугах!

— А как это заживет за ночь? — спросил он тихо, но девушка услышала.

— Мы применяем самые современные регенерирующие системы. Шрамы, конечно, останутся, но рассосутся в ближайший месяц. Вы желаете сделать обрезание?

— Нет! — сказал Вадим, возвращая девушке папку. — Пусть будет только то, что вы перечислили… ну, там, пока мы не уснули.

— Хорошо, — сказала она, но папку не взяла. — Взгляните, теперь в папке вы найдете перечень услуг, которые вы можете получить, находясь в летаргической части нашего гостевого дома.

Вадим взглянул — действительно, теперь в папке другая бумажка. И тут уже немного интереснее. В целом, услуги не очень и оригинальные. Есть возможность просто полежать в номере, есть трактир с приличным меню и публичный дом. Всё почти как в любой гостинице.

— Наша библиотека содержит все художественные книги за последние две тысячи лет в переводе на любой язык, — сказала девушка бодро. — В номерах есть телевизор и компьютер, подключенный к Интернет. В Вашем распоряжении более миллиарда фильмов и программ. Порядка пятидесяти тысяч блюд и самые фантастические напитки вы можете отведать в нашем трактире. Есть возможность заказать доставку в номер. Публичный дом может предоставить Вам возможность заняться сексом с более чем ста тысячами образами девушек, скопированных до мельчайших деталей с самых красивых женщин за многовековую историю нашей планеты. С чего желаете начать? Многие начинают с меня.

Она посмотрела на Вадима так, сомневаться, на что намек, не представляется возможным. И в других обстоятельствах он бы согласился, но даже сюда, в виртуальную реальность, пробивалось волнение за Дину.

— Я, пожалуй, начну с трактира, — сказал Вадим.

— Если вы поменяете свое решение, достаточно просто обратиться к любому из наших сотрудников.

— Хорошо… — сказал Вадим рассеянно и отдал папку. А меж тем к каждому из семи гномов тоже подошли. Точно такие же девушки, с такой же внешностью. Как будто под копирку! И бородачи не стеснялись ни заказывать процедуры над спящим телом, а Нолик и вовсе повел девушку куда-то, он явно согласился на ее неприличное предложение. Сальные взгляды остальных тоже говорили сами за себя.

Вадима оставили в покое впервые за такой долгий-долгий день. Как так, всего день длится этот страшный сон и вот он уже в другом сне, который в том сне. Он вошел в «Трактиръ». Действительно, похоже на трактир. Всё деревянное, пышногрудые официантки ходят с подносами, пахнет очень вкусно. Посетителей только маловато.

— Чем я могу помочь? — спросила девушка в фартуке и с чепчиком. Вадим отметил, похоже, весь персонал гостиницы — женского пола. И весьма недурного с виду.

— А… мне бы поесть чего-нибудь. И выпить.

— Пожалуйста, выбирайте столик.

Вадим присел, девушка протянула ему меню.

— А что так мало у вас тут посетителей…

Девушка поплыла. Как бы сдвинулась, будто изображение. Или задрожала. Потом покрылась пикселями. И превратилась в Кривоходова!

— Потому что не все посетители хотят общаться с другими посетителями, — сказал похожий на Энтони Хопкинса Даниил Кривоходов. — «Лунны свет» — очень интересное место с разными уровнями для разных посетителей. Привет, Вадим.

Еще один шок ударил по Вадиму. Он никогда не видел Кривоходова вживую, а тут нате — объявился в каком-то сне! В гостинице, куда его поселил Мертвый бог Эрв…

— Данил Сергеевич, я ничего не понимаю… И вы тоже…

— Я не Кривоходов, — покачал головой тот. — Меня зовут Дан. Я — искусственный разум, который создал Эрв. Существую только в виртуальном пространстве, а этот облик, — он похлопал себя по ребрам, — я взял, чтобы тебе было привычней — я могу выглядеть, как угодно.

И он тут же подтвердил, снова поплыв, запикселив и превратился в… русалку. Очень уродливую русалку. Снизу хвост и всё такое, а сверху Новодворская. Причем с голой грудью.

— Так лучше? — спросил Дан голосом Валерии Ильиничны. Он прикурил сигарету «Прима» и пыхнул Вадиму в лицо.

— Нет уж, лучше Кривоходов! — закашлялся Вадим.

— Могу стать Киркоровым, — сказал Дан, оборачиваясь обратно копией голливудского актера. Он откинулся на спинку и приятно улыбнулся Вадиму.

— Тебя Эрв прислал?

— Да, — кивнул Дан. Сигарету он не выбросил, только это больше не «Прима», а «Кэптан Блэк». — Он подумал, тебе можно бы уже кое-что узнать. Не слишком много, о главном он расскажет сам, но я уполномочен поделиться о нескольких важных вещах. Про ярлык и Царя Царей.

— Окэ-окэ, — сосредоточился Вадим. Тут, в виртуальной реальности, сосредоточиваться получается легче. Сознание открыто, мозг не думает о теле.

— Ярлык — это внутренняя связь с Царем Царей. А сам Царь… ну, ты, думаю, уже усвоил, что он — правитель всего и вся. Кто он такой конкретно, тебе знать не положено, иначе это будет иметь далеко идущие последствия. Считай, он кто-то вроде Дьявола.

— А Эрв, что, тогда Бог? — усмехнулся Вадим.

— Кто такой Эрв, тебе знать тоже не полагается. А Царь Царей… О-о-о-о-о! Царь Царей — это очень крупно. А, вот сравнение, которое ты поймешь! Царь Царей — это Ктулху! И способности у него вполне ктулхуические. Он может проникать в сознание, может трансформировать его. Я не сомневаюсь, он уже побывал и в твоих снах, вопрос только, разрешил ли он тебе помнить об этом? По выражению лица вижу, что разрешил.

— Да. Наверное. Я так думаю, во всяком случае.

— Это плохо, Вадим Туманов, — покачал головой Дан. — Это означает, что разум твой слаб, если он не удосуживается даже подчистить тебе память. Понимаешь ли, ярлык — это всего лишь пристальное внимание с его стороны. А это очень тяжело выдержать. Царь Царей делает других удобными для себя. Его лордов он делает свирепыми и бесстрашными, его кназья мудры и деловиты, а его мелкие слуги становятся мягкими и податливыми. А те, кто ему нужен, потому что подвернулся под руку, превращаются в тупых и слабых. Ты — из четвертой категории.

— Я чего-то не замечаю, — буркнул Вадим.

— У тебя несколько часов назад увели единственного оставшегося в живых друга, — возразил Дан. — Потом еще в лицо плюнули, и ты всё стерпел. Это ли нормальное поведение? Или нормально поддаваться на шантаж Эрва?

— Я чего-то не пойму…

— И это тоже плохо. Следовало бы уже понять, что жизнь твоя никогда не будет прежней. Ты уже съел красную таблетку Морфеуса, уже прыгнул в кроличью нору. И летишь. И падение твое продолжится, если ты не возьмешь себя в руки.

— Я в руках, — возразил Вадим.

— Ты не в своих руках, — снова потряс головой Дан. Странно, сигарета у него не уменьшается, но дымит будь здоров. Хотя, что тут странного на фоне остального? — Ты сейчас в руках гномов. И эти волосатые ручки вполне могут тебя придушить. Они отлично понимают, что ты зачем-то нужен Эрву. И будут это использовать, чтобы достичь цели.

— А у них какая цель?

— Обо всём завтра тебе расскажет Эрв. Я же здесь только лишь для того, чтобы предупредить тебя. Ты не должен верить гномам, ты не должен верить Царю Царей.

— А Эрву, значит, можно?

— Эрву тем более нельзя. Но Эрв в этом плане честный бог — он всегда дает выбор. Скоро придется сделать нелегкий выбор и тебе, Вадим Туманов. И, видится мне, ты примешь неправильное решение.

Дан умолк, Вадим откинулся на спинку и заложил руки за голову.

— Окэ, ну и что ты мне посоветуешь тогда, Дан?

— Расслабиться, — усмехнулся искусственный разум. — Снять девушку, смотри тут какой каталог богатый. Я полазал у них в базе, можно заказать даже копию Клеопатры или царицы Савской! Эта, с позволения сказать, гостиница раньше и была публичным домом, а теперь расширилась. Поешь хорошенько. Выпей. У тебя впереди вся ночь. Возможно, последняя в твоей жизни.

— Это не весело.

— Веселого с тобой будет очень мало, Вадим Туманов. Знаешь, когда боги решают свои великие дела, они всегда выбирают для этого смертных. И решают этими смертными свои великие дела. И всё у всех всегда хорошо, кроме самого орудия. Орудие имеет срок годности и нет у него никакой гарантии. Попробуй встать на нашу сторону, Вадим Туманов. Мы — самые хорошие парни в этой книге, как любит говорить Эрв. Но мы вовсе не добренькие ослики или идиоты из фильма «Мстители». Тебе придется выбирать. Пусть выбор твой будет верным.

Дан поплыл, на его месте появилась официантка.

— Выбрали что-нибудь? — поинтересовалась она.

— Пока нет, — сказал Вадим вздыхая. — Пива пока принеси.

 

9

Петрович встречал рассвет тяжело. Плохо спал, докучали кошмары. Уснешь тут, под старой теплотрассой. Тут, видимо, зимовал какой-то бомж, потому что нашлось как будто гнездо из старых прокуренных тряпок. Воняло мочой. Иногда мимо пробегали крысы. Зато рассвет был хорош! Просыпайся, Великий город! — как бы говорило Солнце. Весело и беззаботно поставь свою ту ногу на прикроватный коврик, пойди на работу, вложи кирпич в тетрис цивилизации! Вот оно здоровается и с Москвой-Сити. Еще вчера там было тринадцать небоскребов, а сегодня всего двенадцать. Но кто будет придираться к такой мелочи? Газеты? ТВ? Конечно, нет!

ЭТО произошло где-то в середине дня, даже ближе к вечеру. Прямо перед сумерками. Прямо, когда народ возвращается с работы домой. Лазерный луч… или поток плазмы, или меч Божий ударил с небес и стер с лица Земли небоскреб «Винт». И еще какие-то постройки вокруг — так, мелочёвка, трехэтажки, пятиэтажки… И чего вы бы думали? Петрович это видел собственными глазами из окна вагона поезда, потом вышел на станции, кое-как доковылял до витрины «М. видео» и принялся ходить туда-сюда, дожидаясь вечерних новостей. Сначала «Слово покажет», где надо было бы обсуждать лазерный луч, уничтоживший небоскреб в центре Москвы, но традиционно обсасывали хохлов. Потом новости, что Путин куда-то там съездил, а Лавров чего-то сказал. А где новость, что небоскреба нет?! В центре, бл*дь, Москвы?! Наверное, Ютьюб уже пестрит видео, а по центральным каналам — ни шиша! А пестрит ли? Проверить избитому, измученному, без денег старику тяжело. Его ни в одно приличное Интернет-кафе не пустят, да и есть ли еще эти кафе?

Он побрел в буквальном смысле «куда-то». Люди шарахались от его вида, повезло еще, ментов не было. Очень хотелось проверить, что же там, в самом Москва-Сити? Хотелось, но сил нет. Почти в беспамятстве он проскочил зайцем на автобусе, вывалился на окраине Москвы, нашел какие-то трущобы и уже давно холодную теплотрассу. Нашел обоссанные тряпки какого-то бомжа. И отключился прямо тут часов до пяти утра. Разбудил его холод. Он уже больше суток не ел, синяки и особенно большой палец левой руки страшно болели, но появились какие-то силы. Он отдохнул. И вот — рассвет. Прекрасно видеть его, через разбухшие щеки и брови. Наслаждаться пением птиц и тем, как посапывает твой сломанный нос.

— Нах**яриться бы сейчас, — прошепилявил Петрович.

— А в чём проблема, мяу?

Петрович резко повернулся. На ветке сидит кот. Огромный, жирный, рыжий котяра с какой-то забавной металлической шапочкой на голове. Один глаз стеклянный, горит красным светом. Ошейник с маленькой колоночкой мигает зеленым светодиодом. И кот ему улыбается!

— У меня крыша поехала? — сказал Петрович.

— Ты у меня спрашиваешь? — ответил кот и еще картинно дотронулся лапой до груди. Какой-то знакомый голос у него идет из колонки — губы животного не двигаются.

— Данил Сергеевич? — предположил Петрович.

— Мур-мур, — кивнул кот. — Но «Даниил Сергеевич» — слишком длинно для кота. Называй меня просто Дан.

— Я сошел с ума? — еще раз спросил Петрович.

— Это я чуть не сошел с ума, когда искал тебя, а потом прятал от СОСУМа.

— Я не понимаю. Что за отсосум?

— Нет, — сморщился кот и спрыгнул к Петровичу поближе. — СОСУМ. Служба очистки Страны Ужасных Монстров.

— Кто ты такой?

— Наконец-то мне попался приличный собеседник, — усмехнулся кот. Он подошел к Петровичу и начал тереться об его ноги. — Ты не обращай внимания, я этого кота делал впопыхах, поэтому что-то от животного у него осталось. Ладно, пошли. Я тебе лучше покажу. Заодно, решим твою проблему.

— Какую? — не понял Петрович. Проблем-то у него — не хватит пальцев пересчитать.

— Ты же выпить хотел. А без этого тебе сейчас никуда.

Как в тумане Петрович побрел за котом. Тот ловко перепрыгивал препятствия, постоянно убегал вперед и потом только дожидался старого казака. Кот повел его по теплотрассе, потом через полуразрушенное здание, а вот спят бомжи. Петрович основательно выдохся, хотя прошли они метров всего восемьсот. Но такое дело, хорошо не поевши, сделать трудновато. И вот кот завернул за угол, мужчина, тяжело опершись о стену, тоже свернул и встал как вкопанный. Перед ним — летающая тарелка.

— Е% твою мать, прав был Кунгуров! — прошептал Петрович. — Ты — пришелец? И Кривоходов был пришелец.

— Да Кривоходов я и есть, — сказал кот раздраженно.

В летающей тарелке открылась ниша, выехал трап. На нём сложена чистая одежда, а еще шприц и какие-то пилюли.

— Укол себе сам сделать сможешь? — спросил Дан строго. — А то, ты же знаешь, у меня лапки!

Петрович улыбнулся. А потом спохватился.

— Что за укол?

— Стимулятор обновления клеток в организме, — сказал Дан и начал вылизывать свои лапки. — Это тебя состарит на месяц, зато раны заживут за день. Только ногти будешь успевать стричь. Да, мы пользуемся только такими жесткими методами, но мой шеф других не признает. Ему пофиг на месяц или даже год своей жизни. Этого добра у него хватает…

— Да кто же вы такие? — Петрович начал раздеваться.

— Мы — отличные ребята! Вискас рекламируем! А шеф мой знаешь кто? Кот Борис! Ты давай, быстрее. Я заставил СОСУМ зачистить этот район последним, но всему есть же пределы. Сперва таблетки эти съешь. И вон там бутылка виски от шефа — запей! Это тебя взбодрит!

Петрович уже разделся, да так голым и взял таблетки и бутылку. Да, выглядит он, как картина Пикассо. В коробочке шесть пилюль, кот сказал выпить все. Пилюли большие, пришлось разделить на три части. И три глотка виски скрылось в горле казака.

Ему стало лучше практически мгновенно. Что там за таблетки или это виски такой волшебный, но сил прибавилось так серьезно, даже настроение подскочило. Петровичу больше не казалось, что всё пропало. И синяки на теле больше не болят. Он попробовал нажать один — нет, болит! От этого Петрович чуть не рассмеялся и решительно выпил за то, что переоделся!

— Шприц, — напомнил Дан. — В ягодицу.

Петрович с энтузиазмом вколол себе зеленую жидкость и швырнул шприц в сторону. За это тоже надо выпить.

— Садись — полетели, — приказал Дан.

— А порулить дашь? — спросил Петрович.

— Посмотрим.

Они зашли. Летающая тарелка не сильно большая и предназначалось максимум на четверых. Петрович сел на пассажирское кресло, кот занял место пилота. Трап въехал внутрь, ниша закрылась, из двух раструбов повалил пар, делая из тарелки облако. На панели управления куча всяких переключателей и один экран. Он зажегся, на экране — Кривоходов.

— Здорова, Данила! — рассмеялся Петрович.

— Я же попросил называть меня Дан, — сказал мужчина с экрана.

— Хорошо-хорошо. Слушай, Дан, а что это мне так хорошо? Было чего-то в тех таблетках?

— Да. Надо было тебя взбодрить, чтобы с ума не сошел. Полетели.

Совершенно бесшумно летающая тарелка стартанула вертикально вверх. А, поднявшись над девятиэтажным домом, полетела над Москвой.

— А вот и СОСУМ, — сказал Дан.

Петрович взглянул вниз. Да, такое не каждый день увидишь. Говорят, Москва не резиновая, но чтобы так?

По улицам шла настоящая армия. Такого даже на митинге у Навального не увидишь. Наверное, миллион человек, одетые в нечто вроде латекса. Будто все из БДСМ бригады. Причем в латексе полностью — и лицо, и кисти, даже для глаз или ушей отверстий нет. Это вызывало у Петровича приступ веселья, он расхохотался.

— Кто это? — спросил казак.

— Дворки, — сказал Дан с экрана. Кот утихомирился и просто глядел в окно. Или рулил летающей тарелкой? — Простейшие слуги Царя Царей. Когда-то были нечто типа таджиков у Великих Родов — строили там всё, убирали. А теперь вот работают не по профилю.

Дворки, вообще-то, должны были бы вызвать у Петровича вовсе не смех, а ужас. Потому что вытворяли они такое…

Тысячи одетых в черный латекс мужчин врывались в дома, вытаскивали оттуда людей и гнали на улицу. Там им что-то вкалывали, люди падали, а дворки шли дальше. Им не было дела до сохранности москвичей, поэтому делали они всё очень грубо и когда шли дальше, делали это буквально по головам. Люди пытались сопротивляться, пытались убежать, но слишком уж много дворков. У кого-то находилось оружие, они стреляли, дворки падали замертво, место убитого занималось мгновенно. Черное море шло нескончаемым цунами, оставляя позади лежащих на асфальте людей. Кто знал, как часто такое происходит? Может быть, эти «винты» каждый день взрывают, потом проходит такая орда и… стирает память? В любом случае, ничем хорошим они москвичей не обкалывают. Впереди армии дворков крики, ужас, выстрелы, бегущие люди. Позади — то ли трупы, то ли просто обмякшие тела. Всё они делали тихо. Даже умирали. Рта у них всё одно нет. Бездушный миллион, выполняющий злую волю. Рабы, держащие под контролем других рабов. Людей.

— А где армия и флот? — спросил Петрович. — Где Путин на летающем боевом стерхе? Почему не бомбардирует этих… творков?

— Дворков, — поправил Дан. — Все президенты всех стран давно уже либо киборги, либо клоны, либо просто картинка в телевизоре.

— Значит, всё, о чём мы с Вадиком говорили, была правда… — сказал Петрович. Веселость слегка отступила.

— Вижу, действие веселящей пилюли проходит. Тогда еще парочка неприятных новостей. Все твои друзья, родные и близкие мертвы. Тут они всегда кардинально решают, не как сейчас. Ты оказался в центре истории гораздо серьезней.

— Небоскреб взорвали, как в «Дне независимости», куда уже серьезней? Чего, нету жинки моей и деток? Хреново… Очень хреново…

— Да-да. И никого из тех, кого ты знал. И тебя тоже нет. Официально тебя стерли. Вот примерно так, как москвичам стирают воспоминания о вчерашнем дне. Они могут и не такое. То, чем они обкалывают их — это такой особый вид токсина, стимулирующий микромицетов… Сложно объяснить. Короче, гляди.

Они пролетели чуть дальше, где лежит куча тел, оставленных армией дворков. А вот парень поднялся, головой трясет и идет домой.

— Он сейчас ничего не понимает, но у него одно желание — побыстрее прийти к телевизору. А там сейчас крутят одно и то же.

Дан пропал с экрана, на нём теперь улыбается какой-то едва знакомый старик. Его включили на половине фразы, но повторял он одно и то же.

— В Москва-Сити всегда было только двенадцать небоскребов. Никакого луча с неба никогда не было. Ничего не взрывалось. Вы живете в самой обычной стране. Побольше смотрите телевизор. Поменьше сидите в Интернете. Там всё несерьезно. В Москва-Сити всегда было только двенадцать небоскребов.

Мужчина выключился, появился Дан.

— Это — лорд Ар, — сказал Дан. — Лорд по безопасности Страны Ужасных Монстров. Что-то типа начальника ФСБ у вас. Только там он еще и за пропаганду отвечает, и за… много чего. Один из самых могучих лордов и именно его тебе надо опасаться больше всего. Он тебя до недавнего времени искал. Теперь ситуация изменилась, но шанс всё равно есть. Берегись его.

— Это и ежу понятно. А чего, им что угодно могут сказать и они поверят?

— Нет, там сложнее. Его голос пропускают через специальные динамики, генерируя волну, которую понимают микромицеты. Потом уже они меняют сознание.

Петрович суть понял, а дальше уточнять не стал. Веселость уходила стремительно, слова Дана о семье только сейчас подобрались к сердцу.

— Я не хочу переполнять тебя информацией, потому что тем самым ты подвергнешься дополнительной опасности, — затараторил Дан. — Сейчас запомни основное. Инопланетяне захватили Землю. И уже очень давно. И безвозвратно. Победить их невозможно. Но, если ты не будешь сильно выпендриваться, они позволят тебе жить относительно нормально. Я дам тебе новый паспорт и историю твоей новой жизни. Дам денег. Жить будешь в Подмосковье. Там я уже купил тебе домик. На твоем счету в банке миллион долларов. Надо с паспортом в банк прийти и забрать карту. В квартире есть всё, что тебе надо. А надо тебе сейчас сидеть несколько лет потише. Иначе тебе кирдык.

— Мне и так кирдык… — вздохнул Петрович.

— Посмотрим…

* * *

У человека есть несколько возможностей получить удовольствие. Самое первое — это удовлетворение от еды. Без еды мы не можем жить, вкусная еда приносит радость. Второе — радость секса. Мы — живые существа, способные размножаться. Если бы размножение не доставляло столько удовольствия, мы бы давно погибли как вид. И третьим удовольствием всегда была власть. Возможность одного человека управлять другим. Но власть никогда не бывает абсолютной. Даже раб египетских фараонов чисто теоретически мог зарубить своего господина, правда, потом бы его ждали жуткие пытки. А тут — абсолютная власть. Просто абсолютная! И ни к чему не обязывающая.

Денис разрывался. С одной стороны — ужас. Башни «Винт» не просто нет. Даже упоминания ее из «Википедии» стерли. Он пытался связаться с друзьями — нет их. Раньше были страницы в соцсетях, сейчас — пусто. Вообще никого нет. На отца было выпущено столько статей — все тщательно редактированы. Почему-то изменен возраст и всякие другие подробности. Вся жизнь семьи Архиповых переписана, да еще за такой малый промежуток времени — еще и двух дней не прошло. Но посвятить себя изучению этого феномена Денису мешало вот это чучело, которое сейчас забилась в углу и глядит на него оленьими глазами. Она и где-то десяток девиц, прошедших через постель этого номера.

Денис очень быстро учился, его новая-старая способность кружила голову. Он уже и не думал присвоить империю отца — это даже может быть опасно. Зачем? Это существо, которое совсем недавно было самостоятельной девушкой, даст ему гораздо больше! Не она, конечно. Тысячи других! Сколько людей на планете? Миллиардов восемь? Значит, женщин примерно половина. Четыре миллиарда рабынь! Армия, которая покорит мир!

Какое же жалкое существо эта Дина. Денис мучил ее без наслаждения, он делал это с брезгливостью. Администратор гостиницы, где Денис остановился, сорокалетняя женщина по имени Настя, и то была привлекательней Дины. Эта всё время ходит голой перед ним, и даже мысли в голову приходят, заставить ее одеться. Но голая она жалкая и ничтожная, Денис не хотел, чтобы эта мерзость даже немножко чувствовала себя человеком.

Он полностью выпил ее мозг, тотально заполнив мысли собой. Его сила, его сексуальность огромны, но, как оказалось, тоже имеют пределы. Нет, он может заполучить любую, но вот такой рабыней — уже пробовал, некоторые имели наглость ему даже противиться. А Дина… Он бы давно выгнал ее или убил бы, но такой покорной сучки пока не попалось. Она делала всё, даже ему было слегка стыдно за то, что он заставлял ее делать. Самое отвратительное, самое развратное, самое мерзкое. Он ее только не пытал, а так девушка подверглась такому… Но самая страшная пытка была для нее, когда он трахал других. Она стояла рядом с кроватью и плакала навзрыд, дрыгала ногами, орала, но не могла помешать своему богу получать наслаждение. Понятно, секс был у него с красавицами, это разрушало психику еще больше. И он это видел. И он этим наслаждался. Под ним модель. Он долбит ее, словно дятел елку, но глядит не на идеальную грудь, губки, щечки, носик. Нет, Денис балдеет от ревущей рядом с кроватью Дины. Страдания, что он не ее, — вот это возбуждает. Именно это так заводило, иначе он давно бы уже дал ей команду сброситься с крыши. А вот Дина. Как приходилось ей…

Конечно, тут был шок. И в принципе девушка никогда не была особенно сильной, а еще угодила в такую передрягу, потом родных потеряла и попала под гипноз обольстительного полуэльфа! Дину никогда никто не любил так сильно, как, ей казалось, любил Денис. Идеальный парень! Красивый, словно бог! На самом деле бог! Больше, чем бог! Выше бога! Каждое его действие вызывало в ней отчаянное восхищение. Кстати, он и сам собой восхищался. Даже частенько напевал про самого себя:

Каждая его черточка, каждый изгиб каждого мускула, каждый волосок на теле, губы, лоб, глаза… Она таяла даже от этих частей тела, что говорить о других? Это было почти больно, не видеть его раздетым хотя бы до пояса! Возбуждало в нём всё! Любое движение, любой каприз. Всё Дина находила сексуальным, всюду искала страсть. Даже то… прости, Господи, что он делал с ней. Что засовывал в нее. Чем бил. Что заставлял есть… Она не могла найти в этом изъяна.

А он… Ему нравилось чувство превосходства, а Дину он презирал. Некрасивая, толстоватая, кривая дура. Одежду он ей запрещал носить. Вот еще, одежда — для людей. Далеко не идеальное лицо, короткая глупая прическа, два маленьких подбородка, груди рыхлые, а соски неестественно большие. Живот, будто холодец в тарелке. Мочалка волос на лобке, очень много кожи на половых губах. Ляжки тяжелые и колышутся. Икры вовсе без рельефа — все ноги, как колонны. И совсем неинтересные стопы. Недоразумение, а не женщина.

Всего два дня его власти над ней, но Дина по-прежнему отвращала и пьянила. Ей можно было приказать сделать любое, но, главное — она не задумываясь убила бы себя ради него.

Сейчас Дина созерцала своего бога и благодарила все силы небесные, что вот он такой красивый иногда обращает на нее внимание. Бросит нечто ласковое, вроде: «Дай мне вон ту бумажку и забилась нахер в свой угол обратно, сука тупорылая!». Но кое-что ее беспокоило. Она забыла, как ее зовут, потому что Он не называл ее по имени. Не помнила родителей. Да и вообще, последнее, что всплывало в памяти, как она впервые дотронулась до Него на станции метро. Божество не сильно хорошо обращался с ней, но какой бог делает иначе? Вадим, родители, друзья — стерлись. И, видимо, безвозвратно, настолько повредил ей мозг Денис. Но иногда…

Иногда ей хотелось закричать! Заверещать! Зажужжать! Очень редко, но в мыслях что-то всплывало. Иногда болели синяки. Иногда болели полости в теле, которые подвергались истязаниям. Иногда болела гордость. И рождалось нечто такое… Уже вторую ночь ей снился повешенный. Это был очень странный повешенный. Он висел на одиноком высохшем дереве посреди страшной долины. Тело его качалось ветром, в целом члены его неподвижны, вот только… Он был не мертвый. Нет, выглядел мертвецом: серая кожа, мешки под глазами, худ, видимо, давно висит. Но глаза открыты и смотрят так весело, что Дине аж завистно в тех снах. А еще, и вот это, почему-то, вызывало восхищение — мертвец показывал Дине фак. Может, не ей лично, но висит тут посреди долины смерти, шея перетянута и явно сломана, голова набок, но глаза открыты, блестят огнем, а средний палец правой руки показывает всему сущему фак.

Она сидела в углу, словно забитая мышь, но, изредка, так, чтоб Он не слышал, шептала:

— Волшебная лампа. Волшебная лампа. Волшебная лампа.

Очень далеко в глубине души Дина понимала: она никогда не будет прежней. Ее сломали. Надорвали, и в этот надрыв будет утекать ее жизнь. Но жизни в человеке всегда много. Гораздо больше, чем он может себе представить. И даже самый униженный и оскорбленный, даже самый опущенный человек может рассчитывать на жизнь, как источник силы. Нормальную жизнь. С друзьями, родными. Без унижений. Без рабства.

На это рассчитывала Дина. Очень редко и очень в глубине.

И в этом ей могла помочь только волшебная лампа.

* * *

Проснулся Вадим очень мягко. И быстро обнаружил, что его побрили. В смысле, в некоторых местах. Вчера он несколько добавил в трактире, потом еще и воспользовался другими возможностями замечательной гостиницы, а под конец попросил перечень услуг, которые могут сделать с его спящим телом. Из всего, что было в списке, только «интимная стрижка» хоть как-то заинтересовала. А, еще очистка печени. Он потрогал правый бок — вроде, печень на месте.

Крышка гроба открылась, перед ним та самая девушка, предложением которой он воспользовался-таки. А рядом седая харя с бледной кожей и гигантскими мешками под глазами. Мертвый бог Эрв. Чем-то довольный до ужаса.

— Привет, Вадик! — сказал Эрв весело. Он протянул руку, помогая Туманову подняться. Вадим отметил, как легко у него это вышло. Будто и не спал вовсе, а до этого час разминался в спортивном зале. В теле необычная легкость, мысли ясные.

— Нравится, Вадик? — спросил Эрв. — «Лунный свет» свое дело знает, Вадик! Хотя раньше знал лучше. Это был один из моих любимых публичных домов, Вадик!

— Да, мне Дан говорил.

— Дан говорил? — удивился Эрв. — Надо с ним провести профилактическую беседу, чтобы не занимался самодеятельностью. Ладно, пошли, Вадик.

Эрв не стал дожидаться, когда разбудят гномов, тем более, хмурый Толик вот уже тут. Ему постирали одежду, причесали, но всё равно он выглядит куда хуже, чем в виртуальной гостинице. Эрв вышел с Вадимом на улицу, Толик не отставал. А Вадим вспомнил предупреждение Дана. Похоже на правду. Толик должен был бы дождаться, когда проснуться остальные, но нет — караулит. Боится, что Эрв его заберет. Тьфу, будто Вадим — сокровище какое.

У крыльца неприметного домика гостиницы их поджидал автобус. Новенький ПАЗик, на борту большой логотип — петля. И надпись: «Не надо так!».

— Социальная реклама, — сказал Эрв невозмутимо.

— Ты похож на Битлджуса, — сказал Вадим, пристально разглядывая Эрва в это особенно яркое утро. Погода — блеск. Солнце светит, птички поют.

— А ты похож на мешок с говном, — буркнул Эрв. — Это ничего. Бывает. Садимся.

Гномы по одному выходили и садились в автобус. Выглядели они пусть и сурово, но всё равно расслабленней. Беда, горе, трагедия — всё это имеет одну интересную особенность. Навалившись скопом, получается привычным. Одна смерть шокирует, тысяча смертей — и мозг, чтобы не сойти с ума, воспринимает жестокость само собой разумеющейся. Что бесконечное горе, что бесконечная бесчувственность — подводят к границе сумасшествия. И черепушка просто закрывается. Поднимает руки и говорит: «Окэ, я согласен на всё». Примерно такое состояние у Вадима.

Гномы набились в автобус. Странно, в кабине никого.

— А где водитель? — спросил Вадим. И про себя отметил, сон в «гостинице» благоприятно сказался на его психике. Он порядком успокоился.

— Водитель тебе вчера всякую х*йню во сне рассказывал, — пробурчал Эрв. — Дан! Поехали! В смысле, куда? Ты Университет что ли не найдешь?! Ладно!

Эрв взглянул на Толика.

— Где там твоя карта? Где Университет?

— Красная площадь, — ответил Толик мрачно. — А я думал, тебе всё известно, Мертвый бог.

— Вот еще! Мне известно достаточно, а не всё. Поехали, Дан!

Автобус стронулся.

— Значит так, — начал Эрв, — любой представитель Страны Ужасных Монстров, а ярлык дает Вадику такой статус, может взять с собой в Университет двоих гостей. Такие правила. Кто пойдет со мной?

— Я, — отозвался Толик без промедлений.

— Понятно, — сказал Эрв. — Тогда оставь всё свое оружие им. Туда с оружием нельзя. В остальном нас ждет довольно скучное приключение. Не было бы у Вадика ярлыка, пришлось бы брать штурмом, вот тут попотели бы, а так… пф. Даже обидно… Последний раз я сп*здил одну из десяти палуб Университета. Вот это, я скажу, было весело! А еще раньше ведь было еще веселее! Он же летал раньше! Это теперь — груда металлолома. Памятник самому себе…

ПАЗик с «веселыми» рисунками на кузове и вовсе без водителя удивительно легко проехал почти к самой Красной площади. Гномы, Вадим и Эрв вывалились из автобуса, тот укатил. Эрв расправил плечи, вдыхая свежий утренний воздух.

— Эх, хорошо же здесь! Ты знаешь, Вадик, когда-то ведь Москва была столицей этой планеты. Тогда, правда, Земля была наклонена по-другому, тут были тропики… Бананы росли, представляешь, Вадик?! Ладно, бородатик, конкретное место где? Давай мне сюда карту, сокровище твое ненаглядное.

Толик очень неохотно достал карту и протянул Эрву. Всё делал очень аккуратно, а вот Мертвый бог схватил ее небрежно и даже слегка смял. Толик побледнел.

— Так, посмотрим, что тут у нас, — пробубнил Эрв и достал из кармана маленький приборчик. — Должна быть та же частота, что и у тритингулятора. Ну-ка? Точно! Ладно, потом тогда. Мин, тин таратай!

Карта заморгала, а потом резко приблизила и вот уже вообще показывает Красную площадь натурально, как по телевизору.

— Это новый телик что ли? — спросил проходящий мимо ребенок. — Сверхплоский?

— Айпад новый. Иди давай уже, математика сама себя не сделает! Карега, Университет!

— Как ты так делаешь? — спросил Эрик.

— Я вывел ее из режима экономии энергии. Она принимает некоторые команды только на старом языке. Неважно, короче. Совсем рядом с Мавзолеем вход. Пошли.

Эрв не вернул карту Толику, а засунул во внутренний карман. Гном не возражал, но толкнул Нолика, чтобы подошел поближе к Туманову. Эрик тоже, как мог, пытался выполнить приказ и разговорить парня, однако этого не получалось. Вадим слегка замкнулся, что тоже понятно.

— Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? — спросил Вадим, не слишком-то надеясь на ответ.

— Объясните ему, — сказал Эрв весело. Они подходили к Мавзолею, Эрв остановился на секунду и забормотал про «долбаных колдурей» и каких-то демонов. Они пошли дальше.

— Университет… — начал Эрик. — Понимаешь, про него ходит столько легенд. По приданиям это был когда-то летающий город, но Царь Царей низверг его в землю. Там готовили лучшие умы всех рас…

— Вот это вы называете «мы помним свое прошлое»? — спросил Эрв насмешливо. — Да, проклятая путинская пропаганда работает на ура. Университет — это было наивысшее достижение технологии во Вселенной! Отсюда и название. Это гигантская машина размером с город, которая контролировала практически все процессы на планете и не только. Надо где-то реку откачать, гору насыпать, лес снести, материк пододвинуть — это делал Университет. Понятно, что пусть и был у него механизм самовосстановления, обслуживать его было надо. Поэтому на нём жило много людей, в основном инженеры. Потом решили, раз уж все самые лучшие здесь, давай тут и новых готовить. Так Университет стал школой для молодых инженеров. А уже в эпоху Упадка, когда человечество потеряло внутреннюю психологическую устойчивость, туда добавилось и всей х*йни, типа философии, поэтики… Профессию инженера постепенно вытеснили и, в конце концов, Университет упал. Тупо на землю. И никто не смог починить механизм, который позволил ему летать. Поэтому его и загнали под землю… Там он еще пока что выполняет хотя бы одну полезную функцию — починяет каркас планеты. И является главным и единственно грозным орудием Верховного Правителя Земли! Вы сейчас увидите, что это за орудие. Пропустите нас!

Эрв завел их за Мавзолей, там не самая приметная дверь в Сенатской башне. По обе руки два амбала в черных пиджаках, очках и с автоматами в руках.

— У тебя есть разрешение от Правителя, Мертвый бог? — спросил охранник. — Насколько я знаю, тебе навеки запрещено посещать Университет.

— Его видел? — спросил Эрв, указывая на Вадима. — Он дает мне разрешение. Мне и ему.

— Да будет вечным Его правление, — оба охранника сделали «зигу» и пропустили.

Эрв буднично прошел, Вадим и Толик с опаской.

— Не переживайте вы так, — бросил Эрв, выходя к Сенатскому дворцу. — Они у Вадика отсосут, если он прикажет. Ярлык Царя Царей для слуг Верховного Правителя делает его носителя почти апостолом их Бога. Приготовься удивляться, Вадик. Сейчас ты узнаешь, почему у Московского кремля столько башен. Да и вообще, зачем их столько много по всей планете…

Дальше их уже не останавливали. Проходили мимо, кланялись, кто-то зиговал — выкидывал вперед правую руку. Что ж, Вадим никогда не бывал тут раньше, но представлял себе иначе. Попадались тут и обычные чиновники в пиджаках, но в основной массе какие-то странные костюмы. Мужчины в платьях, женщины со странными прическами, дети какие-то непонятные с серьезными лицами. А вот вам и «зеленые человечки»! Парочка! Прямо как в фантастических фильмах! Идут без одежды два небольших гуманоида, тела зеленые, глаза большие и черные.

— Кто это? — спросил Вадим.

— Долго и скучно объяснять. Ты вот на это лучше глянь!

Эрв распахнул ворота Сенатского дворца. И тут Вадим забыл «зеленых человечков».

Оказалось, внутри дворца ничего нет. Вообще. Здание абсолютно пустое, даже пола нет — черная земля, кое-где травка растет. И только в самом центре, под куполом, устремляясь вверх к самому потолку из земли выходит гигантский бур. Диаметром метров в десять металлическая хреновина круглой формы заканчивается чем-то вроде сверла. Металл грязный и ржавый, имеется и вход в этот бур.

— Ну, как тебе? — спросил Эрв. — Сейчас тут просто нечто вроде амбара для входа в Университет, а раньше тут были леса, бур осматривали, обслуживали… Работали люди. А сейчас — спят…

Эрв плюнул на землю и пошел к входу. Им никто не противился, не проверял, охраны нет. Они зашли и оказались в лифте.

— Раздери себе очко, Царь Царей, клянусь, я однажды зайду сюда и обнаружу здесь вместо лифта лестницу! — выпалил Эрв.

Лифт старый и обшарпанный. Кнопки вдавлены, нажимаются с трудом. Да и попахивает. Мочой и сигаретами. Эрв нажал кнопку, двери со скрипом закрылись, лифт поехал вниз. Освещение тут быть должно, но три из четырех лампочек не горят. Ехал лифт неровно, скрипел, потом накренился и пассажиры, фактически какое-то время полулежали. Эрв ругался на немецком, Толик и Вадим лежали смирно. И вот — приехали. Лифт выровнялся, двери распахнулись, открывая вид на самое совершенное технологическое изобретение человеческой расы. Университет.

Н-да. Достижение, может быть, и было когда-то, но теперь это — как Российская Федерация после СССР. Особенно в 90-е. Запустение, упадок, разложение. Некогда блестящие коридоры украшали кадки с редчайшими растениями — сейчас стены и полы в ржавчине и грязи, а кадки или разбиты, или туда налита мутная, дурно пахнущая жидкость. Грязь, постоянно попадается лишайник, в углах насрато и нассано. Не во всякой подворотне встретишь такое.

Эрв вел их, будто бывал тут тысячи раз. Мимо пронеслись плохо рассмотренные огромные помещения с таинственными механизмами. Ректификационные колонны, сепараторы, адсорбера, установки каталитического крекинга, атомные станции — это лишь мельком и то, что понятно современникам. А так — цеха, цеха, цеха с невероятными механизмами. Колбы размером с дом пустуют, а ведь там выращивали кого-то когда-то. Надписи, помогающие ориентироваться, закрашены уродским граффити. Если что-то работает — со скрипом и натужно. Некому смазывать этот механизм. Некому ухаживать за ним.

Почему-то всё это действовало на Вадима очень удручающе. Он так себе примерно представлял какой-нибудь авианосец или подводную лодку — в смысле, закрытое помещение, всюду не двери, а люки закрываются маховиком. Он представил, а сколько труда стоило построить всё это? Они с полчаса шли через удивительные чудеса техники. Проходили цеха, где стояли токарные станки, чтобы делать заготовки, диаметром метров в десять. Сломанные роботы попадались то и дело. Мусор, пыль, разлитое машинное масло. Вот какой-то явно важный гидравлический узел прорвало, так масло тупо вытекает на пол. Ручьем. В том цеху уже море машинного масла. Никому нет дела. Стало очень обидно за тех людей, которые построили это. И непонятная ненависть душила Вадима, когда он думал о тех, кто испоганил, похерил и уничтожил Университет.

— Что, не нравится, Вадик? — спросил Эрв, который определенно чувствовал настроение спутников. Если Толик только волновался, Вадим был почти в ярости. — Да-да. Обидно за людей, верно, Вадик?

— А ты не человек, что ли? — спросил Туманов зло.

— Я-то? Человек, конечно. Ну тогда у нас и Толик человек…

— Не береди рану, Мертвый бог! — вмешался Толик. — Нам долго еще идти?

— Еще километр…

Им попалось приличное количество людей. Да что там, Университет кишел самого подозрительного класса населением. Все почти мужского пола напоминали бандитов, а женского — проституток. Реагировали они странно. Многие «зиговали» Вадиму, но большинство произносили слово из трех букв. Эрв. Мертвый бог был тут популярен. Очень популярен. Как упоминалось, частенько стены из почти зеркальной нержавейки были испохаблены граффити. Не тем граффити, что граничит с произведениями искусства, тут тот тупой вариант, когда на новеньком заборе из профнастила пишут: «Тут живет Федя», или: «КИШ», или знаменитое русское: «ХУЙ», или тот же х*й рисуют… Так и тут. В основном схематические изображение половых органов, та же схематика процесса изготовления детей — ну, Университет же, всё по схеме. Но встречалось и часто встречалось изображение повешенного. Или просто петля. Писали и другие три буквы. Естественно, Эрв.

— Любят тебя здесь, — сказал Вадим, разглядывая очередной плохой рисунок повешенного. — Ты вправду Бог что ли?

— Я вправду Эрв, — оскалился тот. — А тебе бы лучше сейчас подумать, какой вопрос ты задашь. Потому что, я погляжу, и это скоро про*бут.

— Вопрос?

— Вопрос-вопрос. А теперь ты иди первым, меня туда без тебя не пустят.

А вот тут уже охрана есть. Причем не совсем обычная. Роботы.

— Это киллботы, — сказал Эрв тихо. — Любого расхерачат, кто попробует войти на мостик.

Киллботы представляли собой целую мешанину из манипуляторов, стволов, дул и такого прочего. Сделано нарочито грубо, без обшивки, виден весь механизм. Сложный механизм. Двигатели, шестерни, муфты. Ног нет — колеса. Есть маленькие гусеницы, видимо, на случай поломки колеса.

Эрв толкнул Вадика в спину, тот сделал несколько шагов, киллботы пришли в движение. Вперед выдвинулось сразу шесть пулеметных дул, у левого робота завелась мотопила.

— Назовите себя! — приказал какой-то из них, то ли оба сразу. Голос механический, с лязгом, будто лай собачий.

— Вадим Туманов, — представился парень робко.

— Вы есть в списке допущенных на мостик. Вы можете взять с собой двух гостей.

— Пошли, — сказал Эрв, теперь уже смело следуя к закрытой двери.

Толик и Вадим пошли следом. Дверь отъехала вверх, они попали на мостик.

В принципе, ничего необычного — тот же упадок. Когда-то тут была сотня экранов, сейчас горят всего пять. Остальные либо разбиты, какой-то вытащили, где просто не работает. Щиты управления тоже раздолбаны, обивка кресел порвана, на стенах мерзкие рисунки, среди них есть висельник. Из стен торчат пучки проводов, некоторые искрят.

— Привет, Университет! — сказал Эрв.

— Здравствуй, Эрв, — ответил женский голос из динамиков.

— Дан передавал тебе привет!

— Мы с ним общаемся.

— Получилась бы хорошая пара из вас двоих!

— У меня только голос женский, Эрв. Я не имею пола.

— Это тебе так кажется, — отмахнулся Эрв.

— Ты следишь за моей восемнадцатой палубой? — голос Университета стал строже. — Ей надо регулярно делать ТО, раз в два года ТР, проводить испытания…

— То же, что старательно делает для тебя Верховный Правитель, я знаю, — сказал Эрв насмешливо..

— Вы что-то вроде искусственного разума? — спросил Вадим, а почему-то Эрв расхохотался.

— Классика! — сказал Эрв.

— Да, Вадим Туманов, я — искусственный разум, который контролирует Университет.

Толик вышел вперед и почему-то знаками что-то показывал Эрву.

— Так спрашивай, — сказал Эрв весело. — Она ответит.

— Скажи мне, Университет, координаты планеты Плюк?

— Двести пятнадцать в Тентуре.

— Спасибо! — воскликнул гном. — И тебе спасибо, Мертвый бог Эрв! И тебе, Вадим Туманов! Свершилось! Свершилось!!!

— Смотри в штаны не наложи от радости, — сказал Эрв добродушно.

— А можно чего угодно спросить у вас? — сказал Туманов. Но Университет молчал. — Университет? Говорю, можно что хочешь спрашивать?

— Можно, — усмехнулся Эрв. — И Университет даст ответ из своей необъятной базы данных, а еще у нее миллиардами датчики раскиданы по Земле, она подключена ко всем существующим компьютерным сетям и вообще возможности ее практически безграничны. И можно у нее узнать всё, что угодно. Правда, только один раз за жизнь.

— То есть?

— То есть, язык надо было держать за зубами, вопрос ты свой уже задал. Говорю же: классика.

Вадим покраснел, понял, где налажал.

— Снова мой лучший друг Царь Царей постарался. Раньше любой на мостике мог спросить что угодно. Предполагалось, что тут находятся только высшие ученые и чины. Ну, а когда Универ стал слегка либеральнее и сюда запустили любого, кто значится слугой в списках Страны Ужасных Монстров или еще кем-то… Ну, и, чтобы сильно умных не появлялось, возможность пользоваться базой Университета урезали. Теперь можно только единожды за жизнь. Хорошо, что жизней у меня много, — улыбнулся Эрв. — Университет! Скажи мне точную дату, когда на Вадима Туманова наложили ярлык Царя Царей?

— Девятнадцатого ноября две тысячи тринадцатого года по новому летоисчислению.

Вадим с непониманием уставился на Эрва. Толик тоже. Зачем спросил такую фигню? А у Вадима что-то крутилось в голове. Дата эта. Что-то ведь тогда было…

— Стопэ, это же когда у Машки ребенок… — пробормотал Вадим. — Это дата смерти моего сына!

— Да-да, я знаю, — кивнул Эрв. — И это очень полезная информация, поверь мне. Но только не будем сейчас об этом. Мы подкинем гномов до Космодрома, и по пути ты получишь ответы на все свои вопросы. Ну, почти. Чтобы интрига сохранилась!

 

10

Самолет нес их над тайгой. Их, семь гномов, одного Мертвого бога, одного человека и кучу надежд. В кабине, конечно, никого — полет контролирует Дан.

Вся их бригада приехала в аэропорт Домодедово, тут же объявили регистрация на их рейс. Его осуществляла авиакомпания «Эрв-айрлайнс». Видимо, глава этой компании, Эрв, невозмутимо повел всех на регистрацию, где им выдали настоящие посадочные. Вадим уже ничему не удивлялся, а вот Толик нервничал — ну не любил он отрываться от земли. На это Эрв ему напомнил, что никого специального транспорта на стольких человек у него нет, в летающую тарелку они не влезут, а делать два рейса он не будет.

Едва зашли в накопитель, приятный женский голос объявил им посадку на рейс. У них по-честному приняли посадочные, они прошествовали по рукаву, вошли в шикарный авиалайнер. Нет рядов сидений, удобные кресла раскиданы по салону хаотично. Есть приличный бар, иллюминаторы непривычно большие. Конечно же, логотип авиакомпании — мертвец, повешенный в петле. Вот он на холодильнике с едой. Стюардесса посмотрела, всё ли у них в порядке, а потом вышла из самолета. Двери сами собой закрылись, Эрв уже орудовал у бара, гномы рассаживались, Вадим сел позади всех. Вопросов у него было много, но побаивался задавать. Он ждал, когда Эрв выполнит слово.

— Вам бы не мешало промочить горло, парни, — сказал Эрв бодро. — Авиакомпания «Эрв-айрлайнс» не имеет никакого другого класса обслуживания, кроме класса бизнес. Но есть и минусы — у нас самообслуживание. Дан, полетели уже!

Гномы восприняли приглашение к бару с энтузиазмом, а самолет поехал. Подошел к бару и Вадим, робко плеснул себе янтарной жидкости на полпальца, выпил залпом и вернулся в кресло. Его развезло мгновенно. В голове зашумело, вспоминался Университет и вопрос Эрва. Что это всё означает? Вспоминалась Дина — похоже, единственное существо, оставшееся у него из прежней жизни, и то отобрали. Сейчас она во власти сексуального маньяка, кто знает, что он делает с ней? Кто-кто. Да сам Вадим и представляет, что.

Самолет взлетел со всеми нарушениями техники безопасности. Никто из пассажиров не пристегнулся, свет не выключали, а Эрв вообще в момент взлета пошел к бару за новой порцией бухла. Гномы повеселели, загалдели. Вадим впал в уныние. Но вот они набрали высоту, под брюхом авиалайнера заплескалось море облаков, а сверху повисли звезды и полная Луна. Эрв весь взлет стоял, а теперь, со стаканом в руках, подошел и сел в соседнее с Вадимом кресло.

— Я смотрю, ты не очень-то на алкоголь, Вадик? — спросил Эрв весело.

Вадим кивнул.

— Ждешь ответов на вопросы, Вадик?

Снова кивок.

— Ты знаешь что, ведь не все ответы могут тебе понравиться, Вадик. Это вообще касается всех здесь. Я мог бы порассказать вам очень много правды, но захотите ли вы ее услышать?

— Я — точно нет, — отозвался Толик. И сделал хороший глоток рома прямо из бутылки. — Сегодня я узнал всё, что мне надо, Мертвый бог. Если Дорак будет с нами, это последняя наша ночь на этой планете.

— Вы хотите улететь с Земли? — спросил Вадим. — А куда?

— Туда, откуда мы прилетели на Землю. Ваша планета когда-то приняла нас, но оказалась слишком уж заботливым хозяином. Съела наш и очень многие народы…

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Эрв. — А чего вы хотели, когда сюда летели? Или ты думаешь, тебя на Плюке хорошо примут? Думаешь, там хорошо?

— Там у нас есть шанс! Мы заведем там потомство. Каждый из нас! Даже Эрик еще способен на это. И мы восстановим наш Род…

— И снова прилетите на Землю, — перебил Эрв.

— Больше никогда!

— Ладно-ладно, — отмахнулся Эрв. — С вами всё понятно. Давно и беспощадно ясно. Неясно, как вы планируете проникнуть на Космодром, который, между прочим, охраняется всеми силами Верховного Правителя Земли? Еще менее ясно, как вы полетите?

— «Гордый» всё еще поджидает нас, Мертвый бог, — сказал Толик хмуро. — И мы, в отличие от людей, не забыли коды. Мы не помнили адрес нашей планеты, остальное нам известно. «Гордый» поднимется и унесет нас отсюда.

— Конечно, конечно, — усмехнулся Эрв. — Корабль простоял пару тысяч лет и возьмет да полетит. А кто вас туда пропустит?

— Мы пройдем боем, Мертвый бог. Или ты нам поможешь? — едва уловимая надежда промелькнула в голосе Толика, но Эрв ее мгновенно раздавил. Смял, словно банку от пива.

— Ну да, прямо сейчас! Я так-то и корабль вам построить могу, вот только валенки зашнурую. Боги не помогают тем, кто в них не верит.

— Значит, мы будем пробиваться силой, — сказал Толик твердо. — Спасибо тебе, Мертвый бог, ты и вправду сделал для нас уже достаточно. Дети Дорака должны бы и сами…

— Вариант у вас есть, — перебил Эрв. — Всё будет зависеть от Вадика.

Теперь все взгляды словил Туманов. И поежился, такие колючие они получились. Вадим и сам понимал, что-то такое с ним не то. Эти странные сны. Вопрос, который задал Эрв в Университете. Многое другое, что раньше не замечал, а сейчас очевидно. Возможно, то, что сказал ему монстр из сна правда? Он — избранный? Для чего-то. Но кто был тот монстр на самом деле? Кто такой этот Царь Царей? И что будет дальше? Страшный сон, в который превратилась его жизнь, прогрессировал и обрастал снегом, как ком, съехавший с горы. И конца не видно той горе, тому склону.

— От меня? — сказал Вадим слабо. В горле пересохло, наверное, алкоголь тому виной.

— Да-да, — Эрв веселился вовсю. — Так вот, мы отвлеклись. Мы же разговаривали о неудобных вопросах и ответах. Я много знаю о тебе, Вадим Туманов. Узнал за последнюю пару дней. Готов ли ты узнать пугающую правду о себе же? Или еще более пугающую правду о мире вокруг тебя? Ведь ни ты, ни гномы, ни вообще практически никто на планете не представляет, как тут всё устроено. Даже Царь Царей знает не всё, хоть желает выглядеть всезнайкой. И это, кстати, он постарался, сделав из населения Земли дебилов. Поколение за поколением он чистил и чистил так, что найти нормального человека — удивительно трудно. Так готов ты узнать хотя бы часть пугающей правды? Помни, жизнь другой для тебя больше не станет.

— Все мои родные, близкие, родственники и друзья — все погибли, — сказал Вадим сквозь зубы. — Вряд ли меня что-то может шокировать больше.

— Ха-ха-ха! Спорим? Давай я тебе скажу, что твоего едва родившегося сына пустили на материал для клонаториев, это тебя шокирует?

— Чего? — Вадим уставился на Мертвого бога с ужасом. Да и не только он. Гномы сосредоточились и ловили каждое слово. В салоне дурно пахло мужским потом и дорогим алкоголем. Эрв развлекался.

— Того-того. Это вполне себе обычная практика для Страны Ужасных Монстров. Насколько я знаю, есть даже какой-то договор между ними и Верховным Правителем на поставку человеческого материала. А ты удивился? Я же говорю: ничто в этом мире тебе неизвестно. Всюду обман, а за одним обманом прячется другой обман…

— Откуда ты вообще знаешь про моего сына?! Что означал твой вопрос?! — протараторил Туманов. Да сколько может длиться этот кошмар? Родные, близкие, смерть, теперь еще и это!

— Из базы данных Страны Ужасных Монстров — есть такая. И журнал есть специальный, потом тебе покажу. Я тебя по ней пробил, ты уж извини, не просто же так на тебе ярлык Царя Царей. И там ты упоминаешься только в одном случае: написано, генетический материал номер такой-то, был отобран, дату ты в Универе слышал, пол мужской, отец и мать Вадим и Мария Тумановы. Мария эта, кстати, уже того — куда-то делась, скорее всего, на тот свет. И вот по материалам исследования установили то, что явилось причиной, по которой Царь Царей дал тебе ярлык. И это я могу тебе рассказать. Только знай, после в жизни твоей всё изменится. Потому что я помогу тебе стать тем, с помощью которого мы прижмем Страну Ужасных Монстров к ногтю! Я сделаю такого же клона полуальва, который будет вечность трахать в жопу Царя Царей!

Глаза у Эрва разгорались, он задышал чаще. Бледнючая кожа даже пятнами румянцы кое-где пошла. Вот, значит, что хочет этот Мертвый бог. Победить загадочного Царя Царей и еще более загадочную Страну Ужасных Монстров. Или самому сесть на трон? Вот это вероятнее всего.

— И чтобы облегчить тебе выбор, я вот что скажу. Если мы с тобой договоримся, ты сам сможешь освободить свою подругу Дину. Ты станешь если не богом, но его подобием уж точно. И тебе придется узнать, как всё устроено на самом деле, придется окунуться в дерьмо так глубоко, что будешь желать, чтобы тебе стерли память. Но тебе ее не сотрут, потому что из этой игры выходят вперед только или на коне, или вперед ногами…

— А я смотрю, ты в этой игре хорошо себя чувствуешь, Мертвый бог, — сказал Эрик. — Что ни произойди — ты продолжишь играть.

— Да, я крутой, — улыбнулся Эрв, показывая желтые зубы. — Но и мои козыри бьются, как видишь, раз мне приходится прибегать к помощи смертных.

— Что-то мне не совсем хочется играть в эту игру, — пробормотал Вадим.

— Так я же говорю: сейчас я облегчу тебе выбор. Если не хочешь, я вас доставляю до Космодрома и всем говорю: скатертью дорога. Потому что вскоре вы все отправитесь на тот свет, а меня там не ждут, уж извините. Зато с искалеченной Диной ты там встретишься. Я думаю, она и сейчас страдает неслабо, а что будет дальше? И не смотри на меня своими кошачьими глазенками. Я — Эрв! Все вы — грязь под моими ногтями. Я пытаюсь из этой грязи слепить голема. Не получится с вами — есть еще много грязи в этом мире, а у меня много времени.

— Хорошо, договорились, — согласился Вадим, не очень понимая, на что соглашается. Выслушать правду Эрва? Так это, вроде, ничего страшного. Смерть сына всплыла в душе болью, но это было давно. А вот смерть родителей, смерть сестры — до сих пор волосы встают дыбом.

— Дело в том, что, исследовав генетический материал твоего отпрыска, — Эрв поднялся и принялся расхаживать по кабине. Дан вел самолет удивительно ровно или машина так хорошо была сделана. — И они увидели, твой сын — ровно наполовину человек.

— И что? — не понял Вадим. Эрв аж палец вверх поднял, якобы, это очень прям важно. — В смысле? Наполовину человек, а наполовину кто?

— Чистая кровь в последнее время большая редкость, — объяснил Толик, глядя на Вадима другими глазами. Он-то сразу понял, о чём Эрв.

— Да-да! — подтвердил Эрв, энергично кивая. — В вас столько понамешано! Ведь было две Великие Половые войны, где людей перетрахали по несколько раз. От союза альва и человека, как и от союза кейсаха и человека, вполне ведь рождались дети, а потом были дети и у тех детей. Чистота крови, чистота рода — очень важна, Вадик. Пока об этом рано с тобой говорить, но бородатые-то, гляжу, поняли. Когда-то на Земле всем управляли люди. Обычные люди, как вид. С виду ты кейсаха от человека не отличишь, кейсах, может, еще и красивее быть, но было и еще кое-что. Рода. А вот тут, я смотрю, интересно стало всем.

— Ты помнишь времена, когда были Великие Рода? — спросил Толик.

— Родился-то я уже при его величестве, но я был там и не раз.

— Ты умеешь путешествовать сквозь время?

— Это не так сложно и сейчас не об этом, — отмахнулся Эрв. — Хотя Царь Царей и туда залез. Так вот, величие Великих Родов сегодня трудно себе представить. Их технологическое превосходство над всеми гостями нашей планеты было гигантским. Даже когда сюда заявился тогда еще просто Царь, у него не получилось захватить Землю силой. Он сделал это по-другому. Когда Страна Ужасных Монстров взяла контроль над…

— Стопэ, стопэ! Слушайте, я ничего не понимаю, — покачал головой Вадим. — Что за Страна и что за Царь? Толик мне что-то пытался объяснить, но я не очень понял…

— Ха-ха-к! Конечно, не понял. Потому что Толик сам ни хрена не знает. Тяжело объяснить тебе, кто они такие, потому что это будет означать твою неминуемую гибель. Я не знаю никого, кроме обитателей тех земель и еще, может, десятка-второго действительно крутых личностей, вроде меня, кто знал бы, кто они такие и что это за земли, кто прожил бы больше недели. Если я сейчас тебе расскажу — этот самолет собьют, а я еще не закончу и на треть.

— А как они узнают? — спросил Нолик.

— Во-первых, на пацане ярлык — это раз. Царь лично постоянно следит за ним, и мы не можем сказать на сто процентов, что он нас сейчас внимательно не слушает. Можем даже с уверенностью сказать: он всё прекрасно слышит и знает.

— И может нас убить вот просто так, — щелкнул пальцами Толик. — Но не делает этого, хотя ты недавно предрекал ему погибель через Вадима. Как-то не сходятся твои концы, Мертвый бог.

— Не сходятся концы у вас, потому что вы дебилы. А у меня всё сходится. Так вот, у Великих Родов была такая сила, которую было не одолеть даже жителям Страны Ужасных Монстров. Часть той силы — это запредельные по нынешним временам технологии. Вся планета была окружена спутниками, были такие электростанции, что одна вырабатывает в тысячу раз больше, чем сейчас все. Стремились к экологии, поэтому все жили, словно в ботаническом саду. Климат был идеальный — они регулярно меняли наклон планеты и двигали материки, добиваясь самых лучших соотношений. Психологические проблемы человечества были решены, психика стала устойчивой. Реализовано стремление к творению. И каждый был здоров, весел, сбалансирован и очень опасен. Этот мир принимал множество инопланетных гостей, тут всё время было интересно. Великие Рода имели своих послов на других планетах, был межпланетный туризм. Я не буду всего перечислять, но Земля была конфетка. Чуть ли не центр Галактики! По многим причинам, о которых тоже сегодня не будем, а то ваши слабые мозги уже кипят, я же вижу.

Эрв во время рассказа расхаживал по самолету и жестикулировал, держа стакан с виски в руке. Тот неоднократно выплескивался, но бутылка тут же.

— Смысл в том, что людей один хNй нагнули раком. Страна Ужасных Монстров не обладала такими силами, но они были хитры. Великие Рода перессорили, потом объединили в один самый сильный, появился Верховных Правитель, а его уже подчинили себе. И, естественно, Царю Царей было очень невыгодно, что на планете есть такие технологии и такие люди. Поэтому людей втянули в Первую Великую Половую Войну, пригласив сюда альвов. Потом было еще много чего. Людей лишали чистоты крови, их смешивали, потихоньку уничтожали технологии и знания о них. В результате есть то, что есть. Но многое и осталось. Ты уже видел Университет. Есть целый ряд служб, призванных облегчать людям жизнь. Есть оружие, которое должно защищать людей. Всё это когда-то было связано в единую защитную систему, так и называлась «Щит». Он и сейчас «Щит», но уже полный щит, фулл щит, ткстзть. Ржавый, с дырами, но есть. К нему давным-давно подключилась Страна Ужасных Монстров и именно с помощью этой системы самим людям пудрят мозги, уничтожают их, заменяют роботами, клонами, голограммами… Башню «Винт» сбили с боевого спутника, который остался с тех времен. Конечно, оно уже порядком подизнасилось, но Царь Царей за этим делом частично следит. И, если номинально «Щит» находится под управлением Верховного Правителя, у того есть всего один тритингулятор на всё, блядь, Правительство Земли. Личный, естественно, Верховного Правителя. С которым он не расстается и побаивается пользоваться, потому что сидит полностью на шишке у Царя Царей.

— Что за тритингулятор? — спросил Толик. Он слушал Эрва чуть не затаив дыхание, таких историй он не знал.

— Тритингулятор — это приспособление для управления системой «Щит». Да вот он.

Эрв залез во внутренний карман и достал оттуда нечто похожее на рацию. Желтая лампочка мигает, горят желтым какие-то руны.

— С тритингулятором есть парочка проблем. Им не все могут пользоваться. Страна Ужасных Монстров, конечно, «Щит» хакнула и все тритингуляторы теперь работают несколько иначе. Во-первых, ими может воспользоваться всякий, а раньше мог только чистокровный человек. Но есть и ограничение. Один и тот же не человек может дать команду только три раза, после чего о нём будет доложено в карательную службу Страны Ужасных Монстров. В-третьих, создать адекватный тритингулятор у них так и не получилось, поэтому они как зеницу ока берегут те, что есть. Вернее, получилось создать, но размером оно вышло с двадцатиэтажный дом, а это как-то…

— Три желания, — прошептал Эрик. — Три желания, а потом кара. Волшебная лампа…

— Ага-ага, — закивал Эрв. — Та самая волшебная лампа.

— Вот, значит, что ты искал у Архипова, — сказал Толик. — Это огромная сила…

— Угу, сила. Но мне сил, знаешь, хватает. Мне не хватает того, чего у Царя Царей в избытке — нормальных союзников. Могучих и мудрых! ХNй с ним, пусть будут хотя бы могучими. И теперь к тебе, Вадим Туманов. Я уже говорил, случайным образом обнаружилось, что сын твой — ровно наполовину человек. Значит, один из родителей — человек. Чудом дошедший до наших дней. И поэтому в медицинских целях на тебя надели ярлык.

— В медицинских целях? — нахмурился Вадим.

— Да-да, в медицинских. Видишь ли, существенную мощь Страны Ужасных Монстров составляет армия клонов. Ведь, когда они сюда явились, была самая настоящая клоническая война. В результате люди дали клонам пи*ды и Царю пришлось договариваться. Царя люди тоже убить не смогли бы без невосполнимых потерь, все тогда зашли в тупик и пошли на компромисс. Страна Ужасных Монстров — очень хороша в клонировании. Это их, так сказать, стезя. А для этого процесса очень важен материал. Он должен быть чистым. Вот тебя и отметили. Чтобы сохранить. Ничего необычного, кстати говоря. Да и чистый человек — тоже не такая редкость. Как ты понимаешь, и сестра твоя чистокровная, и родители, и их родители и так пирамидой вниз. И всех их пустили под нож с легким сердцем. Чистых людей на планете где-то тысячная процента. Не так много, но вполне достаточно. И будь уверен, Страна Ужасных Монстров, не случись вся эта х*йня, подобрала бы тебе другую, уже чистокровную жену. Ведь, наверняка, ваш разрыв с Машей тоже они устроили. И потом они выращивали бы вас, как эдакий зверинец. Иногда забирали бы младенцев — они для них самые ценные. Ну, обычное дело, говорю же. И только великий Эрв смог из этого обыденного говна замесить самую настоящую конфету!

Он поднял тритингулятор над головой и продолжил бодро:

— Эта херотень из любого сделает повелителя «Щита»! Но, попади она к какому-нибудь дебилу, а не Архипову, уже давно тритингулятор был бы в Стране Ужасных Монстров. Видите эту лампочку? Она горит желтым, потому что я — не совсем человек. Вообще, если честно, не. Возьми ты, Толик!

Эрв протянул, Толик осторожно взял. Да. Видно, что штука древних. Так только тогда умели делать, что уже несколько тысяч лет ей, а до сих пор ни царапины и работает.

— Батарея в ней такая, что хватит век освещать Москву! — сказал Эрв. — Потому и не смогли повторить тритингуляторы. Видишь, тоже желтым горит. Значит, правило про три команды действует. А теперь отдай это Вадику!

Вадим брал тритингулятор еще осторожней, чем Толик. И как только ладонь дотронулась корпуса прибора, тот изменил цвет подсветки. Мигающая лампочка и загадочные руны загорелись зеленым цветом.

— Как я сделал вас, говноеды! — крикнул кому-то Эрв.

— Мертвый бог, извини, но есть много вопросов ко всему, что ты рассказываешь, — сказал Эрик. — Как-то у тебя всё очень удобно сошлось. Вадим, который должен стать, как я понял, твоим союзником, который будет управлять защитной системой планеты, Денис, который один мог рассказать, где эта лампа находится. Так в жизни не бывает, чтобы они попались тебе одним скопом.

— Недоверчивый гном, поверь, будь ты хотя бы в тысячу раз меня тупее, ты бы не сомневался. Но ты тупее в миллион. Я уже объяснял вам всем, как так получилось. Во всём виноватым оказался мой мертвый приятель колдурь Серый. Ведь что такое ваш этот Поход — это способ привлечь к какому-нибудь мероприятию удачу, чтобы оно прошло положительно для идущих. Да-да, древние и так тоже умели, вот и гномы не разучились. Вы начали Поход, а Серый так в него поверил, что накачал вас таким количеством удачи, то есть, счастливого случая, что притянул к Походу сразу всех нужных и не нужных личностей. И, кстати говоря, сделал всё правильно. Пусть сам умер, но Поход ваш близок к завершению. Через пару часов мы будем на Космодроме, а в руках у этого парня штуковина, с помощью которой он вас легко проведет туда. Ни одним другим способом вам бы это не удалось. Если бы в том поезде не было Вадима, его не искал бы Денис. Если бы не я, который искал тритингулятор, вы бы никогда не проникли в Университет. Если бы не Денис, который искал Вадима, хрен бы я нашел тритингулятор. И, если бы Вадим не был чистокровным человеком, он бы тритингулятором не смог воспользоваться. Всё сошлось и, дайте-ка проверю.

Эрв достал из кармана мобильник, открыл приложение и направил камеру на гномов.

— Да, вероятностный фон в пределах тысячи. Это — норма. Только теперь ваша удача, заложенная Серым, исчерпалась. Так что сейчас дело за вами. И за ним. Договаривайтесь. Я вообще, в принципе, могу прямо сейчас пустить себе пулю в лоб и еб*тесь сами!

Все помолчали. Мертвый бог наговорил так много, никто не смог разом разогнуть, что согнуто. Рода, волшебные лампы, цари царей, гномы, альвы — ничего толком непонятно! А Эрв, кажется, решил, он всё всем объяснил, потому что сел наконец-то и еще основательней исследовал свою бутылку с виски. Пил Эрв практически всё время, но никто не видел разницы между пьяным и трезвым им.

Прошла аж целая минута, прежде чем Вадим решился спросить:

— А как это работает? — сказал он, протягивая тритингулятор в сторону Эрва.

— Очень просто, — ответил Эрв, откинувшись на спинку кресла и полуприкрыв глаза. — Говоришь команду, система решает, может/не может. Если не может, загорается красная лампочка. Может — зеленая.

— А что можно попросить? — спросил Толик.

— Для вас бы лучше попросить пропустить этот самолет в закрытую зону Космодрома. Мы там будем уже довольно скоро. Этот самолет сразу собьют, как только мы пересечем…

— Вадим, — перебил Эрва Толик, — я знаю, что вёл себя с тобой резко, но сейчас на карту поставлено всё! И оно всегда было поставлено на карту! Помоги нам! Мы вернем долг! Пусть не сейчас — сейчас ты оказался сильнее нас, но народ Глубинного Государства останется перед тобой…

— Да попробуй уже просто! — теперь Эрв перебил Толика. — Можно подумать, ты его на е*лю уговариваешь! Попробуй, Вадик, уже что-то загадать. Я ведь тебе не просто так это подарил.

— А как?..

— Отдай приказ, прибор поймет. Он умнее, чем почти все тут…

Вадим поднес тритингулятор к губам и сказал:

— Пропусти этот самолет в запретную зону… аэродрома…

— Космодрома! — поправил Толик.

— Космодрома, — исправился Вадим.

Тритингулятор подумал секунду, а потом зеленая лампочка на секунду разгорелась сильнее.

— Вот видишь, как всё просто, — сказал Эрв, приканчивая бутылку.

— А если я пожелаю спасти Дину и доставить ее сюда? — теперь и взгляд Вадима разгорелся.

— А как ты себе это представляешь? — приподнял бровь Эрв. — Хотя, попробуй.

— Доставь мне сюда Дину!

Секунда ожидания и лампа загорелась красным.

— Попробуй приказать доставить ее на Космодром, — предложил Эрик.

— К кораблю «Гордый», — посоветовал Толик.

— Доставь Дину к кораблю «Гордый» на Космодром! — приказал Вадим.

Секунда. Лампа разгорелась зеленым цветом.

— Получилось! — воскликнул Вадим.

— И это всё? — спросил Мертвый бог.

Их взгляды встретились. Карие глаза Эрва и голубые Вадима. Эрв пригубил виски, а потом смачно сплюнул на пол.

— И доставь туда Дениса, — приказал Вадим кровожадно.

Лампа подмигнула ему зеленым светом. Как показалось гномам, подмигнули тоже кровожадно.

* * *

Как всё быстро меняется, а? Хочется, не хочется, а сегодня эта тварь умрет!

В конце концов, это становится даже опасным! Денис думал, что полностью контролирует Дину и, да, контролировал. Но существо, что сейчас привязано к стулу, больше не было Диной. Нет, она позволила привязать себя совершенно спокойно, но вот то, что было до этого…

Он уже было решил, что она привыкла. Приказал ей сидеть в углу, пошел на Арбат, подцепил пару шлюшек, привел домой. Посадил Дину на стул рядом с кроватью, принялся кувыркаться с телами… И где-то посередине Дина прошибла им головы!

Взяла настольную лампу, стилизованную типа канделябр, и двумя очень умелыми движениями убила девиц! Хладнокровно. Совсем без эмоций. А потом очень вежливо предложила Денису заняться сексом.

Мягко говоря, это шокировало. Вот обе телки колдуют над пахом, Денис закайфовал, прикрыл глаза, а тут — хрясь! Он резко выровнялся и скривился от боли — зубы девушки поцарапали быстро вынутый член. И еще раз «хрясь»! И Дина, с бесстрастным выражением лица и лампой-канделябром в руках тупо улыбается ему! Ноги, гениталии, лобок заливает тягучая кровь мертвых девушек. Трупы еще теплые, но уже не дышат.

— Ты возьмешь меня? — спросила Дина очень вежливо.

— Да-да, — ответил Денис растеряно. Канделябр всё еще у нее в руках. — Только я хочу, чтобы ты была привязана. Дай мне вон тот ремень…

Дина подчинилась. Денис связал ее всем, что нашлось подходящего. Потом перетащил трупы в ванную. Он был весь в крови, пришлось помыться. Потом, голый, вышел к ней. Одеваться смысла нет, сейчас он снова будет в крови. Канделябр-лампа валяется на полу. На орудии убийства присохли волосы и мозги. А это тупое создание сейчас окажет ему последнюю честь. Он забьет ее насмерть. Так полуальв уже делал раньше, правда, то были мужчины. В семейке Архиповых насилие никогда не возбранялось. Пытать, насиловать, резать, орудовать паяльником Дениса научили папины друзья, еще когда тот ходил в пятый или шестой класс. Денис только сейчас понял, что красивый маленький мальчик, которым он был, тоже имел власть над людьми, но только обоих полов. Это было нечто вроде защитного механизма. Потом власть над мужчинами медленно уходила, зато сейчас он может вот эдак: подчинить себе девушку так, что она начнет убивать за него.

— Я сейчас буду тебя бить, — сказал Денис, поднимая канделябр. — Очень долго. Но ты не должна сопротивляться. Ты будешь улыбаться мне всё время. Тебе ясно?

— Да!

— Тогда начнем.

И Денис ударил ее по лицу. С первого раза он не совсем попал. На лице остался алый след от вязи канделябра, но планировалось вообще снести ей всю кожу с морды. Ладно, со второго раза точно получится. Дина улыбалась. Улыбнулся и Денис.

— Сейчас ты умрешь во имя меня!

Дверь в номер разлетелась в щепки. Денис не понял, кто эти люди, но было их, наверное, человек пятьдесят. Не люди — тени. Мужчины одинаковой формы: телосложение, ширина плеч, таза, длина ног и рук — всё одно и то же. И у всех нет лиц. Такой же латекс затягивает яйцеподобные головы без каких-либо намеков на нос или рот, даже без глазных впадин. Они схватили Дениса и Дину в один миг, но у клона был в руках канделябр и он успел огреть одного — всадил, словно топором, в грудь. Канделябр легко прорезал латекс — оказалось, это у существ нечто вроде кожи. На пол брызнула бесцветная жидкость, запахло спиртом. А в груди Денис с ужасом наблюдал все внутренние органы. В принципе, такие же, как у человека, только сделаны из прозрачного силикона. Трубки, трубки, трубки — некоторые Денис порвал, по ним течет не кровь, а прозрачная жидкость, пахнущая спиртом. Силиконовое сердце бьется, легкие, заполненные материалом, напоминающим губку для мытья посуды — тоже прозрачные. Кости из белого фторопласта. Денис перевел взгляд выше и встретился с гладкой пяткой лица без рта, носа, глаз и ушей. Его уже крепко держат, уже вырвали оружие из рук. Последнее, что он видел, прежде чем сзади ему на голову надели мешок, это как силиконовые люди поднимают стул с Диной. У той на лице разгорается рана, кровь течет по голому телу. Она глядит на него с обожанием и любовью. И улыбается.

* * *

— Да что же это, Nб твою мать, такое? — спросил Вадим непонятно у кого. Ответил Эрв.

— Закрытая зона. Запретные земли. Тут добывают полезные ископаемые и продают на другие планеты. Маленький бизнес Страны Ужасных Монстров.

Не земля под ними, не тайга — а пустыня. Самолет спустился пониже, будто бы специально, чтобы удручать пассажиров. Даже земли нет. Вадим видел этот ужас, лунная ночь тоже хорошо этому способствовала — спутник Земли шпарил дай Бог, светло как днем. Луна тоже видна в иллюминаторе — гигантская и пугающая. Тайга, самая обыкновенная, вдруг закончилась гигантским оврагом. Грунт выбрали, наверное, метров на триста в глубину, добравшись до гранитной породы. И так — на сколько хватает глаз. В эту сторону лес, в ту серый гранитный карьер. Мелкие камешки мрачно отражали лунный свет. Картина навивала уныние.

И вот они уже летят так минут пятнадцать. Самолет от Ростова до Москвы долетает за два часа, а это тысяча километров, Вадиму даже страшно считать, сколько природы уничтожено. Впрочем, кое-что иногда скрашивало пейзаж. Кое-где словно столовые горы, попадались островки земли, на которых стояли непонятные конструкции. То в форме бутылки, то в виде кирпича, но только увидев исполинскую летающую тарелку, Вадим понял, что это.

— Это и есть Космодром, да? — спросил Вадим.

— Ага, — кивнул Эрв. Его пейзаж, похоже, только веселил, с какой радостью он пялился в иллюминатор. — У каждого, кто прилетал на Землю, тут было что-то вроде посольства. Конечно, частые посадки и взлеты не добавляли этим местам экологии, поэтому тут не было как всюду на планете — не было ботанического сада. Были и деревья, и дома, и города. А потом Землю закрыли, а Космодром запретили. Это запретные земли, нас не сбили только из-за отданного тритингулятором приказа. Ладно, мы на подлете, пойдем готовиться.

— К чему? — спросил Вадим.

— Самолет тут не посадишь, — пожал плечами Эрв. — Будем прыгать.

Самолет пошел на снижение и заложил вираж. Эрв раздавал парашюты гномам, а Вадим смотрел в иллюминатор. Да, есть некоторое сходство между поездом «Дорак» и вот этим «Гордым». Очередная столовая гора, очередной корабль. Впервые хоть что-то похожее на космический корабль — это ракета. Правда, положенная на бок и глядящая чуть вверх. Ни единого окна, серебряного цвета пуля метров трехсот длиной. Нос и вправду гордо глядел на Вадима, а кто это там, на платформе?

— Там кто-то есть! — сказал Вадим.

— Кончено, есть, — пожал плечами Эрв. — Там же должна быть Дина и Денис.

Он протянул Вадиму ранец. Тот сглотнул и надел.

Парашюты у Эрва тоже необычные. Маленькие такие, как студенческий рюкзачок. На широченных гномьих спинах смотрится это комично.

— Маловастые они какие-то, Мертвый бог? — проворчал Толик. — Там ткань какая-то особая?

— Никакой там ткани нет, — отмахнулся Эрв. — Чудка антиматерии. Как только потянешь за шнур, вокруг образуется легкое антигравитационное поле. Будет не очень по себе, да и вредная эта штука, но экологических парашютов у меня не предусмотрено. Я, знаешь ли, не сильно слежу за здоровьем. Смотри!

Эрв дернул за шнур, а потом подпрыгнул. Хорошо так, где-то на метр. И ме-е-е-дленно спустился на пол. При этом лямки рюкзака натянулись, медленно падал именно он, а не сам Эрв.

— Ладно, булки не мнем, поехали!

Вадим не сильно сообразил, так всё быстро получилось. Эрв просто подошел к люку и открыл его. Мгновенно самолет заложил крен, но Мертвый бог этого уже не видел. Он выпрыгнул. И семь гномов вылетели за ним следом. А Вадима сковал страх. Самолет кренился, открытый люк гудит, дышать тяжело, холодно. В зёв люка летят бутылки, стаканы, какие-то тряпки. И земля приближается. Вадим сглотнул, нащупал тритингулятор, спрятанный под кофтой, и шмыгнул в люк.

Земля приближалась стремительно, а пальцы всё никак не могли схватить заветный шнурок. Испуганный мозг отвлекался на всякую ерунду, допустим обратил внимание, люк самолета закрылся и тот выровнял крен. Пальцы шарили, колечко шнурка предательски било по ладони, всё время ускользая. Есть! Схватил и потянул! И его мгновенно развернуло в воздухе. Лямки рюкзака натянулись, делая больно. А позади что-то мерно загудело. Вадим испытал странное чувство тошноты. Рюкзак вибрировал, медленно снижаясь. Внизу так же медленно летели остальные. Первым гордо планировал Эрв. Гномы выглядели растерянными. «Гордый» медленно наплывал. Вероятно, Эрв так специально рассчитал, что пикировали они не вниз, а как бы вниз и вбок. Прямо к звездолету.

А вот и земелька, но занимала не она. А Дина. Девушка сидит привязанная к стулу метрах в пятидесяти от приземляющихся. И даже не смотрит на них. У Вадима промелькнула мысль, что девушка мертва. А где этот ублюдок? Эрв уже приземлился, вот сели и гномы, но Дина их не слишком интересовала. Они выпрыгнули раньше, поэтому и сели прямо у входа, Вадика же инерцией утянула метров на двести дальше. Это было ближе к Дине.

А вот и его кроссовки встретились с бетоном платформы. «Гордый» отсюда выглядел еще величественней. Ни швов на обшивке, ни стыков — гладкий серебряный металл, на который даже пыль не садится. Он снял рюкзак, и попробовал отшвырнуть, но не получилось. Рюкзак был словно в кисельном поле, чтобы его как-то сдвинуть, приходилось прилагать слишком большие усилия. И не до него сейчас. Вадим бросился к Дине, по пути доставая из-за пазухи волшебную лампу. Она сидит к нему спиной, уже понятно, что голая и привязана. Вроде дышит, но когда он ее оббежал! Господи, прости! Вадим ужаснулся. Милая, добрая Дина — что с тобой сделали? Не лицо, а один сплошной струп. Глаза горят безумием, на губах улыбка. Половины зубов нет. По всему телу пятнами раскиданы синяки. Связанные руки посинели.

— Дина? — позвал Вадим. — Дина, ты… как ты?

— Где он? — сказала девушка слабо. — Я люблю его…

— Эрв! — закричал Вадим. — Эрв, помоги мне!

Он принялся развязывать ее. Тело едва теплое, Мертвый бог и парочка гномов подбежали.

— Что с ней такое? — спросил Вадим, чуть не плача. — Как ее разгипнотезировать? Тритингулятор тут поможет?

— Не знаю, — покачал головой Эрв, внимательно разглядывая Дину. — Да, я думаю. Медики у них хорошие. А где этот клон?

— Он тут, — сказал кто-то. Все оглянулись — кроме них и «Гордого» на платформе никого. Да и платформа — гладкая, ровная, вся просматривается. Причем голос какой-то знакомый.

Метрах всего лишь в пяти появились три фигуры. Прямо из воздуха. Раз, и готово. Денис с пистолетом в руке, его отец и лорд Ар, закованный в зеркальный металл. Денис усмехается, в глазах легкое безумие. Кирилл глядит ровно и спокойно. Он почти не похож на себя прежнего. По всему телу шрамы и швы — оно видно, потому что рубашка на груди расстегнута. Один шов бежит прямо по лицу, оно тоже слегка подправлено. Омоложено лет на двадцать, кстати, и тело тоже молодое и прокаченное. Он стал даже где-то красивее, если бы не шрамы. Лорд Ар в черном балахоне. Виден его шлем, закрывающий лицо, видны кисти рук в металлических перчатках. Прорези в шлеме горят красным.

— Сейчас будет весело, — сказал Эрв.

Вадим глянул на него и увидел остальных. Гномы уже с автоматами в руках, на поясах появились секиры, ножи, кастеты. Пятерка оставшихся подбегает. Странное что-то в них. Волосы вроде как приподнялись. Да и у него самого, только теперь заметил, волосы встали дыбом. Он взглянул наверх — значительную часть неба занимает чудовищных размеров Луна. По телу растеклась легкость — гравитация планеты упала., Луна потянула к себе.

— Хорошая пелена, — усмехнулся Эрв.

— Убей его, — бросил Ар. И Денис мгновенно исполнил просьбу. Ба-бах и пуля летит Мертвому богу в голову. Его труп упал на бетон мешком. Гномы напряглись. Вадим с надеждой оглянулся — может, Эрв выйдет сейчас откуда-то с какой-нибудь плазменной пушкой. Но нет.

— Он вам не поможет, — сказал Ар спокойно.

— Прикажи лампе… — начал Толик, но Вадим уже и сам разобрался.

— Убей их! — крикнул он в тритингулятор.

— Отменить приказ о нашей ликвидации, — сказал Ар в точно такой же тритингулятор, который достал из кармана балахона. — Вы, надеюсь, понимаете, что ваша игра проиграна?

— Ты нас не возьмешь живыми! — прорычал Эрик.

— Захочу — возьму, парировал Ар. — Забирай своего сына и исполняйте приказ Царя Царей.

Кирилл крякнул и с презрением рассмотрел всех. Гномы дышат часто, ощерились оружием и гневом. Вадим растерян, что его игрушка не сработала. Труп Эрва, который, конечно же, не умер, но пока еще он сюда доберется. Да и будет ли добираться? Безумная девка, волосы которой плавают сверху нелепой кляксой. Сынишка его тоже полубезумный. Ничего, в Стране Ужасных Монстров с ним поработают. Психику подправят. А, может, решат, что и так хорошо.

— Пошли, — сказал Кирилл Денису.

— Я хочу забрать ее! — ответил клон, указывая на Дину. — Я с ней не закончил!

— Закончил, — сказал из-под шлема лорд Ар. — Убирайся!

Его Денис послушался. Отец и сын ушли с этой сцены.

— У меня есть к тебе разговор, — сказал Ар Вадиму. — И предложение. Ты добровольно отдашь мне тритингулятор, а я верну твою жизнь. Всё у тебя будет так, как было. Почти все друзья и точно все родственники. Твой канал на Ютьюбе. И жизнь обычного молодого человека. Тебя снова позовут к Урганту. Всё будет по-прежнему.

— Но как вы… — начал Вадим. Вот такого предложения он не ожидал!

— Мы можем всё! — перебил Ар. — Страна Ужасных Монстров и лично Царь Царей дал добро на такое предложение. И это при том, что я могу просто забрать его силой.

— А Дина? Что с ней?

— Ее вылечат и она тоже получат свою прежнюю жизнь.

— А гномы?

— Они могут лететь. Хоть сейчас.

Бородачи переглянулись.

— Ты не шутишь, лорд Ар? — вышел вперед Толик.

— Нет, — ответил Ар спокойно. Он вообще спокойный какой-то, этот едва знакомый голос. — Убирайтесь.

Их не надо было просить дважды. Гномы бросились к входу в корабль. В небе послышалось барахтанье вертолетных лопастей. Лорд Ар протянул ладонь.

— Отдай и получишь обратно всё, — сказал Ар почти ласково.

И Вадим послушался. Тритингулятор перешел в руки Лорда Ара и стал парой точно такому же. Вадим заметил, обе «волшебные лампы» горят зеленым в его руках.

— Бери ее и садитесь в вертолет, — сказал Ар, повернулся и пошел. Метров через пять он растворился в воздухе.

Вертолет прилетел через минуту. Медики подхватили Дину и занесли внутрь. Вадим тоже сел туда и расплакался. Неужели всё это может закончиться вот так? Просто, как кончается кошмар?

Вертолет взлетел и понес Вадима и Дину над бесплодными землями Космодрома. Позади зажглось пламя в раструбе звездолета «Гордый». Вертолет нес их быстро, но Вадим успел наблюдать, как серебряная пуля медленно и важно оторвалась от земли, как набрала скорости, заложила крутой вираж и унеслась к звездам, быстро становясь одной из них. Его плохой сон закончился.

* * *

Космическая станция бултыхается в пространстве вакуума, снова те же экраны, с коих всё начиналось. Снова Эрв в кресле сидит бухой — празднует. Снова человек с башкой вместо телевизора рядом.

— Всё нормалды? — спросил Дан.

— Подожди ты! — перебил Эрв. — Смотри!

Серебряный космический корабль вышел в открытый космос. Станция Эрва далеко, но есть телескопы. «Гордый» поддерживал название — шел гордо и величественно, неся последних семь гномов на планете Земля домой. Но что это? Что-то такое сверкнуло на Луне. И в корабль-пулю летит другая пуля — ракета. Был бы «гордый» быстрым, может, и увернулся бы. А так ракета ворвалась в него, естественно, никакого взрыва толком и не было. Кислород сгорел, в космосе расцвел синий цветок. Красиво. Быстро. И навсегда. Так закончился Великий Поход Эрлига, Толика, Нролига, Фролика, Калига, Нолика, Кролига, Голика, Балига, Дролика, Эрика и Тэррлика.

Эрв откинулся в кресле, отхлебнул пойла и расхохотался.

— Всё лучше, чем нормалды, — ответил Эрв. — Всё окэ!

Они расхохотались уже оба.

— Бедные дебилы, — отсмеялся Эрв. — Как они вообще могли поверить, что их гномья нация прилетела на Землю в этой консервной банке? Они эту хреновину использовали, чтоб с Марса сюда летать, у них там была первая резервация. Чего там Петрович? Он вообще нужен?

— Я его обманул. Мне за него стыдно.

— Надо же мне было создать тебя так з*ебательски, Дан. Не все люди стыдятся за других людей, а тут ты.

— Петрович может быть нам полезен. Когда-нибудь. Может быть…

— Да не переживай ты так! Ничего я с твоим Петровичем не сделаю. Потому что покамест бесполезен. А будет полезен, так будет полезен, — Эрв подмигнул Дану. — Ты там за нашей парочкой внимательно следишь?

— Да за ними вся Страна Ужасных Монстров следит во главе с Царем Царей. Ты же понимаешь, что они с тобой играют, Эрв?

— Я понимаю, что играют. Они понимают, что я с ними играю. Я понимаю, что они понимают, что я понимаю. И ты можешь так очень долго перечислять, что и кто чего понимает. Смысл игры всегда один и тот же. Они пытаются прижучить меня, я — их. Не понимают они только одного. Они считают меня одиноким…

— А у тебя много союзников?

— Вот новый — Туманов. И Дина.

— Извини, Эрв, но, стоит ему узнать правду, он побежит от тебя к Царю Царей со скоростью пули. Он уже побежал, уже там, уже целует его стопу. И — Дина? Она-то при чём?

— Он и так туда побежал бы, — Эрв скривился. — Туда все бегут. Там богатство, власть, сила. Все бегут к правителю, Дан. Но в итоге Туманов будет на моей стороне, Дан. И другие тоже, Дан. И Дина. Я пока не знаю, зачем она мне, но знаю одно — никто из пассажиров того вагона аэроэкспресса не был там случайно, Дан. Все там как-то важны, раз Поход привлек их, Дан. И я разберусь, Дан! Я раздавлю Царя Царей так, как он никогда не предполагает, Дан! Страна Ужасных Монстров — самая мощная организация в Галактике, Дан. Я уничтожу их силой!

— Интересно, — сказал Дан показательно вежливо. Мол, сказал Эрв фигню, ну и ладно. — Кстати, я вот давно хочу спросить, а почему ты так мне доверяешь. Вдруг я — слуга Царя Царей? Это было бы логично, что меня перекупили…

— Ты не делаешь «гхм-гхм», Дан, — ответил Эрв.

— Чего, прости, не делаю?

— «Гхм-гхм». Все его слуги делают «гхм-гхм», Дан. Это правило, Дан! Я уже говорил и буду повторять снова и снова, Дан. Ты ни хрена не понимаешь в этой книге, Дан! В этой книге никто ничего не сможет понять до самого конца, Дан. До самой последней страницы, а она еще далеко не написана, Дан! Ни ты, ни Царь Царей, ни Вадим Туманов! Ни даже Серый! Чего вылупился? Он ведь должен воскреснуть, этот Серый! Это же так очевидно, ты чего, Толкина не читал, Дан? Ты меня удивляешь, Дан!

— Это ты меня удивляешь, Эрв.

— Ничего-ничего. Привыкнешь! Не переживай, Дан, ты всё увидишь! Нас ждет удивительная, полная тайн и обмана вторая часть, Дан! Они думают, что побеждают, Дан, но они ни хрена не понимают! Мертвый бог займется ими всеми. И Тумановым, и Диной, и Денисом, и даже его папашей! Всем найдется место, Дан. Это будет эпохально, Дан! Мы воскресим этого чародея, Дан! Обязательно, Дан!

— Тебе не жалко гномов? — спросил Дан.

— Мне — не жалко, — ответил Эрв. — Их на Плюке сколько угодно. Надо — привезу еще раз. Уже настоящих, а не этих. Они нашли себе правильный конец в этой книге, Дан. Самый легкий. Погоди, остальные им еще позавидуют!

 

Эпилог

Боже, как хорошо проснуться! И как любопытно действует мозг! Оказывается, он сам забывает неприятное, сглаживает острые углы, убеждает: ты правильно действовал. Даже не сомневайся, в той ситуации никто не смог бы лучше! Героизм? Какой еще героизм! Насмотрелся, понимаешь, фильмов всяких тупых голливудских. Только жизнь бесценна, а как ты ее прожил, кого это интересует? Кто, вообще, спросит?

Кухня в обычной ростовской квартире. Старенький уже стол, но родной — за ним еще ребенком ел манную кашу до последней ложки, еще эта ложка самолетиком в ротик влетала. Всё семейство в сборе. Раз в неделю надо к родителям наведаться на праздничный воскресный ужин. Попить шампанского, поесть мамину буженину. Боже, как же хорошо видеть эти лица! Особенно, когда думал, что всех потерял! Даже муж сестры не кажется мудаком, который тратит жизнь на строгание детей, а не деньги зарабатывает. Три спиногрыза сестры тоже милы, аж хочется радоваться, как они громко, противно орут, бегают друг за другом, опрокидывают мебеля. Какие они милые, какие хорошие! Восторг, какой восторг!

Детей кое-как угомонили и усадили за стол, но те практически сразу сбежали. Папа открыл бутылку шампанского — это для детей и жены. Сам Андрей Валентинович Туманов бахнет стопок пять водки, вон бутылка в холодных каплях стоит — достата из морозилки. Анастасия Петровна уже лет десять не пьет, дети заливаются вином да пивом, только одна отрада — зять! Пусть и нех*й взять, но выпить могёт, а иногда это дорогого стоит.

— Давайте, давайте уже! — брюзжит Андрей Валентинович. — Вадик, Тася, Витя! А ну внуков взяли и за стол!

Весело рассаживаются за небольшим столом. Толкаются локтями, плечами. Тася орет на детей, те ни в какую не хотят организовываться. Анастасия Петровна уже метёт на стол салаты, картошку, хлеб, главное блюдо — по-фирменному запеченный кусок свинины. Пахнет — закачаешься.

— Наливай, наливай, наливай! — тараторит отец большого семейства. Витя работает над своей и тестевой рюмкой, Вадим плеснул себе и Тасе шампанского — дети больше в мать пошли, крепкого спиртного не балуют.

— Жениться тебе надо еще раз, Вадик, — говорит мать ласково. — Ничего, мы тебе подберем! На такого блогера девицы вешаются, но мы тебе найдем настоящую девушку! Стопроцентную!

— В смысле? — слегка бледнеет Вадим. Вспоминается ему нехорошее.

— Харэ болтать, давай сюда слушай, — говорит отец, поднимаясь с рюмкой. — Я хочу выпить за тебя, Вадим, что всё у тебя наладилось. И блог ты свой вернул, и отошел, из больницы вышел. А что тебе еще что-то кажется странным — ты не переживай. Врачи сказали, колбасить тебя еще долго будет. Но ты привыкнешь и тебе еще понравится!

— За тебя, Вадим, — подняла стакан компота мать. А потом со странной улыбкой, что должна была быстро кончиться, начала повторять и еще головой так туда-сюда делать:

— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим.

— Мама, ты чего? — Вадим побледнел окончательно. За неделю он пережил это уже третий раз.

— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим.

— Подвисла мать, ты не переживай, — отмахнулся батя, накатывая стопарь. — Ей, тоже, знаешь, нелегко пришлось. Ты пей давай. Не обращай внимание. Сейчас перезагрузится…

— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим…

Конец первой части