Боже, как хорошо проснуться! И как любопытно действует мозг! Оказывается, он сам забывает неприятное, сглаживает острые углы, убеждает: ты правильно действовал. Даже не сомневайся, в той ситуации никто не смог бы лучше! Героизм? Какой еще героизм! Насмотрелся, понимаешь, фильмов всяких тупых голливудских. Только жизнь бесценна, а как ты ее прожил, кого это интересует? Кто, вообще, спросит?
Кухня в обычной ростовской квартире. Старенький уже стол, но родной — за ним еще ребенком ел манную кашу до последней ложки, еще эта ложка самолетиком в ротик влетала. Всё семейство в сборе. Раз в неделю надо к родителям наведаться на праздничный воскресный ужин. Попить шампанского, поесть мамину буженину. Боже, как же хорошо видеть эти лица! Особенно, когда думал, что всех потерял! Даже муж сестры не кажется мудаком, который тратит жизнь на строгание детей, а не деньги зарабатывает. Три спиногрыза сестры тоже милы, аж хочется радоваться, как они громко, противно орут, бегают друг за другом, опрокидывают мебеля. Какие они милые, какие хорошие! Восторг, какой восторг!
Детей кое-как угомонили и усадили за стол, но те практически сразу сбежали. Папа открыл бутылку шампанского — это для детей и жены. Сам Андрей Валентинович Туманов бахнет стопок пять водки, вон бутылка в холодных каплях стоит — достата из морозилки. Анастасия Петровна уже лет десять не пьет, дети заливаются вином да пивом, только одна отрада — зять! Пусть и нех*й взять, но выпить могёт, а иногда это дорогого стоит.
— Давайте, давайте уже! — брюзжит Андрей Валентинович. — Вадик, Тася, Витя! А ну внуков взяли и за стол!
Весело рассаживаются за небольшим столом. Толкаются локтями, плечами. Тася орет на детей, те ни в какую не хотят организовываться. Анастасия Петровна уже метёт на стол салаты, картошку, хлеб, главное блюдо — по-фирменному запеченный кусок свинины. Пахнет — закачаешься.
— Наливай, наливай, наливай! — тараторит отец большого семейства. Витя работает над своей и тестевой рюмкой, Вадим плеснул себе и Тасе шампанского — дети больше в мать пошли, крепкого спиртного не балуют.
— Жениться тебе надо еще раз, Вадик, — говорит мать ласково. — Ничего, мы тебе подберем! На такого блогера девицы вешаются, но мы тебе найдем настоящую девушку! Стопроцентную!
— В смысле? — слегка бледнеет Вадим. Вспоминается ему нехорошее.
— Харэ болтать, давай сюда слушай, — говорит отец, поднимаясь с рюмкой. — Я хочу выпить за тебя, Вадим, что всё у тебя наладилось. И блог ты свой вернул, и отошел, из больницы вышел. А что тебе еще что-то кажется странным — ты не переживай. Врачи сказали, колбасить тебя еще долго будет. Но ты привыкнешь и тебе еще понравится!
— За тебя, Вадим, — подняла стакан компота мать. А потом со странной улыбкой, что должна была быстро кончиться, начала повторять и еще головой так туда-сюда делать:
— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим.
— Мама, ты чего? — Вадим побледнел окончательно. За неделю он пережил это уже третий раз.
— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим.
— Подвисла мать, ты не переживай, — отмахнулся батя, накатывая стопарь. — Ей, тоже, знаешь, нелегко пришлось. Ты пей давай. Не обращай внимание. Сейчас перезагрузится…
— За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим. За тебя, Вадим…
Конец первой части