Андрей не стал паниковать понапрасну. Мало ли, что бывает. Ведь он тоже не безоружен, и, в случае чего, может дать отпор. И тут раздался звонок мобильника. Его собственного мобильника, что странно, потому как Каткин отключил телефон еще в Воронцово, боясь, что его смогут по нему вычислить. Но он все-таки взял мобильник в Москву на всякий случай. Андрей посмотрел на экран и увидел, батарея почти села, а вместо номера телефона написано: "Абдула". Андрей сглотнул слюну, чувствуя во рту привкус железа — такой записи телефонной книжке не было. Дрожащий палец нажал зеленую кнопочку, и Андрей услышал звонкий, холодный голос старого колдуна:

— Ты уже заметил моего человека, — не вопрос, а, скорее, утверждение. — На следующей остановке ты выйдешь из поезда и последуешь за ним. Если попробуешь что-нибудь выкинуть, он пристрелит тебя, и никакой купол удачи тебе не поможет.

Голос пропал, а телефон, в последний раз пикнув, предупреждая о разрядке батареи, отключился. Мужчина в плаще посмотрел на Андрея и кивнул на дверь, при этом засовывая руку под плащ. Андрея замутило. Он догадался, что против него применяется какое-то колдовство, но в чем оно проявлялось, так и не понял. Судя по опыту — колдовство серьезное. Так сильно его мутило, когда он побывал в Лимбе. Он почувствовал, что начинает терять сознание и падать на пол. Все, что произошло дальше, виделось, словно во сне. Мужчина в плаще выхватывает пистолет и начинает медленно направлять на Андрея, наверное, восприняв его падение, как попытку к бегству. Но в это время на заднем плане проявляется Михаэль. Именно проявляется: сначала прямо в воздухе очерчиваются его контуры, потом он сам, но почему-то черно-белый, а вот колдун мгновенно заполняется красками, словно кто-то переключил зрение Андрея со старого черно-белого телевизора на цветной. Но через него еще видны люди, стоявшие сзади, и наконец, он стал полностью реальным… и очень страшным. Весь израненный, одежда разорвана в клочья, на лице запеклась кровь, толстые губы демонстрирую звериный оскал. Одним быстрым движением схватив мужчину в плаще за голову, Михаэль с силой ее повернул. Мужик упал, дурнота Андрея начала проходить. Он с трудом встал на колени. Все в поезде отступили от Михаэля, как от чумного. Андрей хотел что-то сказать, но язык отказывался подчиняться. Михаэль залез в карман и вытащил милицейское удостоверение.

— Всем оставаться на своих местах! — прокричал Михаэль. — Капитан Михайлов, московская милиция. Этот человек — опасный преступник. На следующей станции попрошу всех покинуть вагон.

Народ зашептался, но возрождать не стал. И на следующей станции все вышли из вагона, ничуть не удивившись, что поезд поехал дальше. В вагоне осталось трое: Андрей, Михаэль и труп. При более внимательном осмотре Михаэль выглядел еще хуже. На голове большая рана, лицо исцарапано, джинсы и рубашка порваны в нескольких местах, в дырах виднеются глубокие порезы.

— Где это тебя так? — спросил Андрей. — Приземлился жестко, что ли?

— Приземлился я нормально, но потом подумал, что зря оставил тебя одного, — ответил колдун устало. — Я посмотрел, как у тебя дела и поначалу успокоился — обычные неприятности от проклинающего взгляда, но ничего смертельного. Главный удар Абдулы по-прежнему был сосредоточен на мне. И я решил, пока тебя жду, запастись еще вероятностями. Основной запас я уже сделал, лишние сбросил, но еще сотня другая не помешала бы. В таком деле, как собирание вероятностей, самое трудное начать, а потом практически каждый твой поступок влечет за собой создание все большего их количества. И поэтому я сразу не обратил внимания, что Абдула занялся тобой. Фактически, я заметил это только тогда, когда он тебе позвонил.

— То есть как? Ты что, был поблизости? И как ты так появился?

— Я был на Юго-Западной. Мне пришлось пройти за тобой через Лимб.

— Это через то место, в которое ты меня затащил тогда у меня дома? Я все равно не понимаю.

— Я уже говорил, что там нет времени. Когда ты находишься в Лимбе, ты можешь перемещаться в реальности практически мгновенно.

— Ничего себе! Это как телепортироваться, что ли?

— Нет. Мгновенное перемещение в пространстве невозможно. Мне пришлось пройти пешком от Юго-Западной, до этого поезда. Для моего личного времени прошло пять часов, пока я добрался сюда.

— Все равно круто, — покачал головой Андрей. — А ты не можешь просто подойти к Абдуле, и замочить его оттуда?

— Нет. Люди не отражаются в Лимбе. Мне пришлось бы сначала перейти в Мир.

— Но с этим-то получилось. — Андрей ткнул пальцем в труп, лежащий на полу.

— Этот не был колдуном, — презрительно кинул Михаэль, пиная тело носком туфля. — На нем даже купола удачи не было. А вот Абдула успеет заметить мое появление, а в момент перехода нанесет удар, и я не смогу ничего сделать.

— А откуда раны?

— Лимб, в который я тебя тогда затащил, ограничивался пределами твоей квартиры, даже комнаты. А если зайти в Лимб Мира, то там очень опасно. Там трудно колдовать, и совсем нет вероятностей. И еще там живут очень страшные обитатели. Худшие из них — нити. Это сути самоубийц. После смерти самоубийца не попадает ни в ад, ни в рай, он попадает в Лимб и становится нитью. Их невозможно убить, можно только задержать. Вот они меня так и отделали. Я едва успел оттуда уйти. Я раз десять рисковал жизнью сегодня из-за тебя.

— Спасибо, конечно, но ты же меня сам и втравил в эту историю, если не забыл. До того как ты вошел в мою жизнь, за мной никто не охотился. Я был простым участковым маленького поселка. А теперь всякие страшные колдуны за мной посылают наемных убийц, с непонятными пистолетами.

Андрей поднял странный большой пистолет с пола. С виду — старый пистоль, только конструкция другая, напоминает одноразовую сигнальную ракетницу. Андрей открыл крышку патронника и вытащил патрон. Большой, однако, и пуля странная — конусообразная.

— Что за конструкция? — спросил Каткин. — Никогда таких не видел.

— Это — убийца колдунов. Конструкция настолько проста, что вероятность осечки практически невозможна. Такой может пробить купол удачи. Но не панацея. Шанс, что стреляющий просто промахнется, довольно велик, так что это скорее для тех, кто носит купол удачи недостаточной силы, или поставленный кем-нибудь другим. Но колдуна послабее завалит.

— А что такое…

— Позже. Выходим.

Поезд затормозил, но в их вагон заходить никто не стал. Выйдя на перрон станции, Михаэль даже не озаботился тем, чтобы накрыть труп чем-нибудь. Они двинули на улицу, Андрей отметил, что теперь идти стало значительней легче. Больше никто не наступал на ноги, напротив, люди сами расходились в стороны, пропуская колдуна с участковым, а на эскалаторе вокруг них даже образовалось пустое пространство в пару метров. Оказавшись на улице, они поймали такси. Так они добрались до Юго-Западной, где пересели в "Мерседес", и наконец, отправились домой. Охота за вероятностями завершилась.

— Ну и много ты собрал? — спросил Андрей, когда они выезжали из Москвы.

— Вероятностей? Достаточно. Для того чтобы начать собирать армию, вполне достаточно.

— Тогда расскажи про этот купол.

— Купол удачи — это самое распространенное заклятье у колдунов. Это гарантия того, что тебе будет везти в любом деле, за которое ты берешься, а еще он защищает от неприятностей. То есть, если тебя попытаются убить, что-то помешает убийце это сделать. Или если ты выпадешь из окна, упадешь на грузовик подушек. А если захочешь познакомиться с девушкой, она проявит к тебе благосклонность, и даст в первую ночь. И так далее. Купол нельзя по-настоящему проконтролировать, он действует по своей воле и в этом его преимущество и его недостаток. Хотя, конечно, воли у него нет, это просто набор вероятностей, направленный на постоянную удачу.

— А на мне он как оказался, этот твой купол?

— Я поставил его на тебя. Именно его ты пытался разрушить, когда в метро тебе стало хреново. И тебе это удалось, хотя такого эффекта я не ожидал. Ведь купол начал помогать тебе, а ты, почувствовав на себе колдовство, стал его разрушать. Я, признаюсь, не думал, что так будет. Значит, купол на тебя ставить нельзя. А это плохо, потому что ты останешься без защиты, если меня не окажется рядом.

— Я что, сам себе враг, получается?! — воскликнул Андрей. — Ну ничего себе! А нельзя это как-нибудь изменить?

— Может и можно, я не знаю, — пожал плечами колдун, лавируя меж машин, как заправский гонщик. — Я за всю свою жизнь только дважды встречался с разрушителями вероятностей. И каждый раз они оказывались инквизиторами. И я их убивал.

— Убивал? А зачем?

— Потому что они пытались убить меня. Так вот, я всего два раза встречался с ними, и мне ничего не известно, кроме того, что они разрушают вероятности. При них очень трудно колдовать, а наслать на них треклятье очень трудно. Зато их можно просто пристрелить.

— А что если мне найти таких инквизиторов и пусть они меня научат. Тогда вдвоем мы Абдулу враз положим.

— Если ты станешь инквизитором, то будешь объявлен вне закона среди всех колдунов. Да ты, как мне кажется, и не сможешь им стать. Вся инквизиция круто завязана на вере в бога. А этому не учат, к этому приходят.

Они продолжили путь к домику колдуна, Андрей размышлял о рассказанном Михаэлем, но вскоре мысли потекли в сторону. Ему стало интересно, встретят ли они лося еще раз. Они встретили. Но Михаэлю, похоже, порядком надоела лесная скотина, он вытянул руку в его сторону и что-то прошептал. Лось как-то неуверенно споткнулся, и его сбила машина, обгонявшая "Мерседес". Андрей пожалел последнего лося Подмосковья, но когда он вспомнил, что тот пытался их убить, пусть и ценной собственной жизни, жалости поубавилось.

— Ты треклял его? — спросил Андрей.

— Так не говорят. Говорят: кинул треклятье. Да, он меня достал… Merde!

На дорогу выбежала корова. Михаэль наверно опять, что-то колданул, потому что столкновение казалось неизбежным, но они как-то вырулили. Всю остальную дорогу Михаэль постоянно что-то бормотал, из чего Андрей разобрал только: проклятье, Абдула, старикашка, надо что-то делать с этим взглядом. Остальные слова были сплошной нецензурщиной, причем, на смеси русского и французского.

— Ладно, я вздремну чуток, ты не против? — спросил Андрей.

— Против, сегодня нам придется отправиться в Алям-аль-Металь, так что не расслабляйся. Я не зря тебя так рано разбудил.

— А я думал, что это проклинающий взгляд.

— Нет, это был я.

— И что, мы будем спать сегодня вместе? — игриво сказал Андрей.

— Ты угадал, нам действительно придется лечь сегодня вдвоем. По-другому на третий уровень Алям-аль-Металя не проскочить. По крайней мере, тебе. Но мне придется тебя тянуть, а для этого мне нужно, чтобы у тебя был как можно более крепкий сон.

— А что это за третий уровень, этого металя?

— Алям-аль-Металь — это сон. Мы можем пользоваться этой терминологией, если тебе трудно запомнить. А про структуру сна я расскажу тебе перед засыпанием, чтобы ты ничего не забыл. Но все это будет позже. А сейчас нам надо разбудить стража, чтобы он охранял наш сон.

— Разбудить кого?

— Увидишь.

Они ехали еще минут двадцать, но особо не разговаривали. Андрей клевал носом и пытался не заснуть, Михаэль старался задавить как можно больше мелкого зверья, встречавшегося на дороге. Да, теперь он объезжал только зверей крупнее собаки, а всяких зайцев и прочих мелких и пушистых безжалостно давил. И хотя Андрею не нравилось такое обращение с животными, вслух он не возражал, так как видел, что колдун в очень плохом настроении. "За девяносто лет он мог и научиться сдерживаться", — подумал Андрей. Все-таки не верилось, что этому человеку столько лет. На вид он тянул максимум на тридцать пять. Да и то с большой натяжкой. "Вот что значит здоровый образ жизни", — с завистью подумал он, глядя, как Михаэль прикуривает сигарету.

Вскоре Михаэль удивил его еще раз. Сбив какого-то зайца, он остановил машину и, подобрав, закинул в багажник. На вопрос Андрея, зачем он это сделал, Михаэль только что-то пробурчал, но ничего вразумительного не сказал. Вскоре ситуация повторилась. "Может опять вероятности собирает", — подумал Андрей. Когда они подъезжали к дому, колдун набрал трех зайцев, другая дичь его не сильно заинтересовала.

Но до дома они так и не доехали. Михаэль свернул на какую-то проселочную дорогу, не доезжая до дома километра полтора. Они ехали еще минут пятнадцать, пока не остановились на какой-то полянке. Михаэль заглушил мотор, но оставил фары включенными, вышел из машины и сказал, чтобы Андрей тоже выходил.

— Теперь собираем хворост для костра, — велел колдун. — Стражи не любят всего механического, фары придется выключить, а встречаться с ним в темноте я не хочу.

— Почему?

— Все потом. Сейчас — собирай хворост.

И они начали собирать хворост. Продолжался сбор где-то полчаса и результаты не очень впечатляли — в темноте делать это очень неудобно. Андрей предложил сломать какое-нибудь дерево, но Михаэль сказал, ни в коем случае. Даже ветки ломать нельзя. Если они запалят костер из того, что было еще живым, страж очень рассердится. Прошло еще минут сорок, прежде чем они насобирали кучу, удовлетворившую Михаэля. Потом начались всякие странности. Михаэль пошел к машине и вытащил оттуда здоровенный тесак. Этим тесаком он очертил большой круг вокруг поляны.

— Это защита, — сообщил он Андрею.

— Что, типа колдовской круг?

— Да. Я наполню границу этого круга положительными для нас вероятностями. А внутри круга создам небольшую временную каверзу.

— Поподробнее, насчет каверзы.

— Это как если бы я потащил нас в Лимб, но остановился на половине пути. Внутри круга мы будем в относительной безопасности и при этом сможем видеть стража. Хотя видеть его я не очень хочу, но если он вдруг вздумает напасть на нас, у меня хоть будет шанс ударить в обратку, а не палить по деревьям. Принеси зайцев, быть может, он попросит жертву.

— А зайцы-то ему нахрена? — удивился Андрей. — Он что, сам поймать не может?

— Нет, не может. Вернее, поймать-то он может. Сможет и убить, но вот съесть не сможет. И вообще, хватит вопросов. Отвечу на все, когда мы подожжем хворост, а я его призову.

Андрей сделал все, как сказал Михаэль, пока тот поджигал хворост. Делал он это довольно необычно: отложил небольшую кучку, поднес к ней зажигалку и слегка чиркнул, выбивая искру. Хворост вспыхнул, будто его предварительно облили бензином. Михаэль подбросил еще немного из основной кучи и сел прямо на землю рядом с костром. Андрей принес зайцев, положил рядом и тоже уселся на землю напротив колдуна.

— Так, теперь не мешай мне и сиди тихо, я начинаю призывать стража, — сказал Михаэль.

Он закрыл глаза и просидел так где-то минуту, а потом сказал:

— Приди, страж лесов и полей.

На этой простой фразе ритуал, похоже, закончился.

— Теперь я перетащу эту поляну на границу Лимба, — продолжил колдун.

Тут он вообще ничего не сказал, но эффект получился более впечатляющий. Круг, очерченный колдуном на земле, вдруг стал видимым. В пределах окружности все осталось как прежде, но за ней краски как бы потускнели, и темнота леса стала еще более непроглядной. Звуки тоже ушли, лес как будто вымер, в одно мгновение. Снаружи круга появились какие-то тени. Вернее, очертания. Черные очертания людей. Они едва проглядывались в окружающем сумраке, но Андрей заметил, что фигуры сотканы из сотен черных нитей. И эти нити постоянно переливались и перекатывались, как клубок змей. Всего на секунду этот клубок вышел под свет костра, и у Андрея сперло дыхание. Слишком чужеродной оказалась тень, хотя Андрей и не мог сказать, почему так испугался.

— Уходите отсюда, — спокойно проговорил Михаэль. — Здесь вам поживы не будет.

Тени послушались, но не сразу. Они еще с полминуты кружили вокруг, прежде чем окончательно раствориться во мгле.

— Вот теперь можешь спрашивать, — сказал колдун. — Страж может прийти в любой момент, но скорее всего, не раньше, чем через полчаса.

— Кто это был? — спросил Андрей, вглядываясь в тьму с той стороны круга.

— Это и были нити. Сути самоубийц.

— Сути это, я полагаю, значит — души?

— Смотря какое ты вкладываешь понятие в слово душа. Но, в принципе, верно. Тебе повезло, что ты не видел их при дневном свете, там они смотрятся куда противнее.

Андрей наконец перевел взгляд на костер. Играющее пламя показалось на удивление родным и приятным. Каткин даже мысленно попросил у него прощения за все те проклятья, что изрыгал, пока собирал хворост.

— Ладно, кто такой этот страж и зачем он нам нужен? — спросил Андрей.

— Нужен он нам, чтобы Абдула не напал на нас, пока мы будем странствовать по Алям-аль-Металю. Мы будем слишком беззащитны в это время, а у стража хватит сил, чтобы защитить нас не только от Абдулы, но и вообще от кого угодно. А страж — это один из духов земли. Всего их четыре, каждый отвечает за свою сторону света, и на ней живет. Сейчас мы находимся во владениях медведя. Он владыка всех лесов и полей этой страны.

— А что такое этот дух? Что-то типа приведения?

— Нет. Приведение — это блуждающая суть умершего человека. Дух — это форма существования. Живет он в основном вот здесь, на границе между Лимбом и реальностью. Хотя он может путешествовать между обоими планами. И там и тут он питается. Здесь зверьем, там нитями и прочими тамошними обитателями. Он очень могущественен, может почти все, но его суть совсем другая, чем суть людей, и поэтому он редко вмешивается в наши дела. А в Лимбе он имеет куда большие интересы. Не советую тебе встретиться там с ним.

— Да я и не собираюсь. Но если его не интересуют человеческие дела, зачем ему нам помогать?

— Затем, что мы его об этом попросим. Я же говорю, его суть отличается от нашей, он мыслит совсем по-другому. Если ты смог его позвать, он непременно придет поинтересоваться, что тебе от него нужно. А если ты его вежливо попросишь, он вполне может тебе помочь. Впрочем, он может и отказать, по разным причинам. Может он даже напасть на тебя, но это случается крайне редко. Главное вести с ним себя вежливо и знать, о чем просить. Если ты попросишь у него защиты, он поможет, но если попросишь убить кого-нибудь, он непременно ответит отказом. Есть шанс, если ты предложишь ему поохотиться вместе, что он согласиться, но только если различит в тебе охотника, достойного охотиться с ним на равных. Но таких охотников очень мало и ты скоро поймешь почему.

Они немного помолчали. Андрей, переваривая информацию, Михаэль за какими-то своими мыслями. Андрей посмотрел на Михаэля. Перед костром тот переменился, стал похож не на колдуна, а скорее на какого-то шамана древнего племени. Отблески костра причудливо играли на его лице, поднимая завесу возраста. Перед пламенем он выглядел на свои девяносто лет, огонь выделял и подчеркивал каждую морщину, вырезанную временем. Но более всего притягивали глаза, вмиг заполнившиеся какой-то злобной мудростью. Впервые, глядя на него, Андрей сильно испугался. Перед ним сидел такой же старик, как и Абдула, и плевать, что он моложе на пятьдесят лет, а выглядит тридцатилетним. Ночь и пламя обнажили его суть, и суть эта оказалась совсем не хорошая. Это была суть старого и мудрого колдуна, но мудрого черной мудростью. Михаэль вдруг повернулся и спросил:

— Что, страшный я? Сам знаю, что страшный. Но я не злой, Андрей. Я просто другой, я очень сильно отличаюсь от тебя, поэтому я для тебя, да и для других простых людей, так страшен. Боишься того, чего не понимаешь.

Он снова отвернулся. Андрей с трудом отвел взгляд от колдуна и посмотрел на костер. Обстановка создалась напряженная и Андрей решил разрядить ее разговором. Он заставил себя снова посмотреть на Михаэля и убедился, что наваждение прошло, перед ним снова сидел простой мужчина лет тридцати — тридцати пяти. А в глаза ему можно и не смотреть.

— Послушай, Михаэль, я худо-бедно понял про вероятности, но как это все соотнести с этим Лимбом и вызыванием духов? — неуверенно начал Андрей. — Я уже привык думать, что колдовство это просто везение сверх меры, но как ты нас затащил на эту границу?

— Колдовство это и больше и меньше везения сверх меры. Хотя, в общем, конечно, верно. Но прежде чем рассказать о том, как я сюда попадаю, я расскажу о четырех измерениях.

— Снова физику изучать? Я и в школе по ней был дуб дубом, а сейчас и подавно.

— Нет, это не те измерения, — усмехнулся колдун. — Я говорю о нескольких планах Замысла. Во-первых, про сам Замысел. Замысел — это все сущее и несущее. Сущее — это все, что когда-то существовало, существует и будет существовать. Все это неразрывно и сплетено в одно. Так вот, все сущее — это река.

— Ха, как в анекдоте.

— В каком еще анекдоте?

— Ну как же. Один мужик хотел найти смысл жизни, он очень долго искал, тратил кучу денег и так ничего нового для себя не нашел. Но вот он узнал, что где-то в горах Тибета обитает монах отшельник, который познал смысл жизни. И мужик, на последние деньги, снарядился в Тибет, долго искал этого отшельника и, найдя его, спросил: "Расскажи мне, в чем же смысл жизни?". И отшельник сказал ему: "Жизнь — это большая река". Ну мужик рассердился и сказал: "Ты что совсем ополоумел, я потратил все деньги, чтобы приехать к тебе. Затратил кучу времени, а ты мне тут туфту несешь!". Ну и пошел из пещеры отшельника. Но когда он выходил отшельник догнал его на выходе. Он был со своими нехитрыми пожитками и спросил: "Слушай, мужик, а это точно, что жизнь не большая река?"

Михаэль усмехнулся.

— Хороший анекдот, особенно когда точно знаешь, что жизнь это река, — сказал колдун, сохраняя на лице улыбку. — Даже больше, вся вселенная это река. Я знаю это, потому что видел эту самую реку. Она эта называется Лета, или время. Но река это не просто вселенная, это еще и прекрасная аллегория. Итак, наша вселенная — это река. Мы также называем это реальностью или Миром. Но это только один из планов Замысла. Это только сущее. То, что существовало, существует и будет существовать. Но все это конечно. Когда-нибудь в нашей реальности все закончится. Но никто не знает когда. Река — это время. Она течет только на нашем плане Замысла, поэтому время во все проявлениях есть только здесь. На других планах она или не течет вовсе, или там есть только брызги настоящей реки. Про реальность ты, пожалуй, более или менее знаешь, потому что живешь здесь. Но существуют еще несколько планов и ближайший к нам — это Алям-аль-Металь. То есть, по-простому, сон. Сон символизирует ветер, почему, я расскажу позже, когда мы туда отправимся. Теперь про землю. Земля символизирует Лимб. Река в Лимбе не течет, поэтому времени там нет. В Лимбе мы тоже побываем, так что подробности тоже позднее. И наконец, огонь. Огонь символизирует смерть, и поэтому его план бытия — это мир мертвых. Место, куда отправляются сути людей после смерти. Это, как ты понимаешь, ад и рай. Там тоже не течет река, и времени тоже нет. Пока понятно?

— Вроде да, — кивнул Андрей.

— Хорошо. Все планы Замысла переплетаются между собой, и в то же время они текут раздельно. Вернее не текут, а, кто течет, как реальность, кто летает, постоянно меняя направления, как Алям-аль-Металь, кто-то просто есть, как Лимб, и кто-то бушует и разрушает, как загробный мир. Я ответил на твой вопрос?

— Нисколечко. Я не спрашивал тебя, как все устроено, я спрашивал, как ты туда попадаешь.

— Ну, у тебя тоже есть возможность туда попасть, — пожал плечами колдун. — Кстати, я забыл про границы. Так вот, все планы вроде и переплетены, но, фактически, друг с другом не граничат. Потому что все они как бы прикреплены к нашему плану. То есть, огонь граничит с рекой, но с ветром и землей не граничит. Это относится ко всем планам. То есть, попасть с одного плана на другой, можно только из воды. То есть, с реальности. Но есть еще и границы. Границы между планами. И каждая граница тоже имеет свое название и свои законы. И самое главное, что на каждой границе существует время. Так вот, границей между водой и огнем является — Тарон-Гова или, по-другому, чистилище. Граница между водой и ветром называется Черно-Белое царство. А граница между водой и землей называется Астрал. На каждой границе есть время, но не в такой степени, как в реальности. Собственно, время и делает реальность реальностью. А теперь, как я сюда попадаю, и как можешь попасть ты. Не надо быть колдуном, чтобы попасть на любой из планов. Умри, и окажешься в огне, засни, и окажешься в ветре, и наконец, чтобы попасть на землю, тоже надо умереть, но специфическим способом, совершив самоубийство. Попасть на границы тоже можно, главное не переступить черту и не улететь с границы в другой план. Но иногда случается так, что кто-то с одного плана попадает на другой. Это как какая-то ошибка Замысла, но встречающаяся довольно часто, что наводит на мысль, что это вовсе не ошибка. То есть, иногда какой-то компьютер, управляющий всем Замыслом, назовем его богом или чем еще, совершает ошибку, и житель одного плана попадает на другой. Я не знаю, отчего это происходит, но знаю, что это так. То есть, человек во плоти может попасть в мир мертвых, или полностью перейти в сон, или попасть в Лимб, не совершая самоубийства. Нечасто, но все же случается. А значит, появляется вероятность. А что я, и все колдуны делаем?

— Управляете вероятностями.

— Правильно! И если есть вероятность чего бы то ни было, хоть самая мельчайшая, это можно сделать. Надо чтобы чуть-чуть повезло и все. Ну а для человека, управляющего удачей, это не так уж и сложно. И вообще, ты бы удивился, если узнал, насколько эта вероятность велика.

— Хорошо. Ну а как же с призывом этих духов. Тут что тоже вероятности?

— Конечно. Если ты придешь сюда в Астрал и позовешь того же стража, он вполне может тебя услышать. Может, конечно, и не услышать, но вероятность этого есть, а значит, это возможно. Единственное отличие между тем, если бы его призвал ты и если его призываю я в том, что он меня точно услышит.

— Понятно. То есть опять, как повезет, а тебе везет всегда. А как с призывом демонов. Тот же принцип?

— Почти, — почему-то гаденько усмехнулся колдун. — Не волнуйся, ты сам все увидишь, когда я буду их призывать?

— А это не опасно?

— Не опасней, чем ловить очковых кобр. Но кто-то ведь это делает.

— А чего ты вообще не можешь?

— Ну хотя бы того, что ищу сейчас. Воскрешать мертвых или заставлять влюбиться в себя по-настоящему. Вероятности этого нет. Но это было как-то сделано. И я отдал бы практически все на свете, чтобы узнать, как это у него получилось.

— А что еще…

— Тихо! Страж!

Андрей не услышал приближения стража, слишком он увлекся беседой, да и костер трещал прилично. Михаэль вскочил и уставился куда-то поверх головы Андрея. Каткин медленно встал и, повернувшись, посмотрел на того, у кого они собирались попросить защиты. Да уж, действительно, предложить стражу поучаствовать в совместной охоте, было бы как минимум самонадеянным. Перед Андреем стоял медведь, шкура его отливала чернотой, будто гудрон, а взгляд хранил странную мудрость и… понимание. В голову Андрея пришла мысль, что в последнее время он встретил как-то много животных со странными глазами. Сначала собаки, потом белки-демоны, но у медведя глаза совсем иные. Он внимательно рассматривал колдуна и участкового скорее с интересом, а не со злобой, как мальчик глядит на оловянных солдатиков, что подарили родители. Игривость в этом взгляде определенно есть, но больше все же именно понимания. Будто медведь отлично понял его, простого участкового поселка Воронцово, оказавшегося в этой заварушке помимо воли. И это странно отзывалось в Андрее целым потоком разнообразных эмоций.

Хотя, конечно, вовсе не глаза медведя привлекали внимание первыми, а его размер. Андрей даже удивился, как мог не услышать его приближение, и только потом вспомнил, что находится на какой-то загадочной границе между планами. И все равно, когда зверь размером с пятиэтажный дом проламывается сквозь чащу, он должен шуметь как торнадо! Даже в этой мгле виден его путь — широкая просека из поваленных деревьев. "А Михаэль еще мне не разрешил веток наломать", — подумал Андрей. Но поспешил с выводами, потому что увидел — деревья вовсе не сломаны, а лишь прижаты к земле. И на глазах у Андрея они поднялись, закрывая протоптанную колею, и возвращая ночному лесу прежнюю гармонию.

Медведь смотрел на них, и Андрей с ужасом думал, что будет, когда он переступит круг. Но такая, казалось бы, иллюзорная преграда, стала для него непреодолимой. Медведь распахнул чудовищную глотку, куда смог бы войти и КАМАЗ, и огласил страшным ревом все вокруг на многие-многие мили. Хотя и этого Андрей не услышал, по крайней мере, ушами. Но воображение услужливо подсказало, что он услышал бы, если между ними не пролегла невидимая граница.

Михаэль пошел к краю круга и остановился напротив медведя. Зрелище завораживало. Огромный, ростом с бронтозавра, медведь и маленький человек вели какую-то странную игру в гляделки. Наконец, Михаэль сказал:

— Нам требуется защита, владыка лесов и полей.

Медведь еще раз посмотрел на него, а потом перевел взор на Андрея. Никогда еще Андрею не приходилось испытывать такого взгляда. Еще бы, когда глаз размером с тебя! Но что-то подсказывало Андрею, если он отведет взгляд, вся их подготовка, для получения такого охранника, полетит коту под хвост. Медведь просто развернется и пойдет по делам. Но не это самое страшное. Если Андрей сейчас отведет взгляд, он навсегда потеряет уважение этого огромного духа. Навсегда прослывет в его глазах человеком, которого нельзя взять с собой на охоту. Глядя в огромные, полные понимания глаза, Андрей внезапно понял, какую жизнь ведет этот исполинский медведь. Вся его жизнь — это охрана. Он — истинный страж лесов и полей. Он убивает тех, кто пытается убить лес, или как-то повредить его обитателям. Но это только одна сторона его жизни, что-то вроде работы, которая ему нравится, да и делать ее кому-то надо. Но у каждого помимо работы есть еще и хобби. Для стража это охота. Он путешествовал по таким местам, где никто не бывал, и охотился на того, кто там жил. И раз в год, или что-то вроде этого — там, где он жил нет четкого разделения на годы — он мог позволить себе уйти с границы между планами, какою Михаэль так скупо обозвал Астралом, и отправиться на охоту. Он считал себя самым лучшим охотником во всем Мире, да и в других мирах тоже. Под другими мирами он подразумевал наш и прочие планы, о которых рассказывал Михаэль. И всех жителей в этих мирах он подразделял на две категории: на охотников и жертв. Он не мог делить их иначе, да и не хотел. Но дело вовсе не в размерах — в этом с ним мало кто мог поспорить — а в сути самого охотника. Ты или охотник, или тот, на кого охотятся. Если ты жертва, на тебя обязательно начнут охотиться, не факт что он сам, но кто-нибудь начнет. Но если ты охотник, тогда ты получаешь уважение медведя. Не убийца, нет, именно охотник. Это больше чем просто процесс, это смысл всего поведения в жизни. И плевать, если ты мал, и слаб физически, в конце концов, и он — величайший охотник всех миров, когда-то был маленьким и слабым медвежонком, но он вырос. И, по его мнению, если ты охотник, ты тоже сможешь вырасти, надо просто подождать. Сколько придется ждать, его не волновало, он, в итоге, вечен. И медведь искренне верил, если ты охотник, когда-нибудь ты вырастишь и сможешь поохотиться вместе с ним. Такова его точка зрения, может и простая, но, как и многие другие простые вещи, гениальная.

Все это Андрей понял по глазам исполинского охотника. И он не отвел взгляд. Губы стража на какое-то мгновенье пришли в движение, обнажив огромные зубы. Андрей подумал, что он все не правильно понял, и медведь, подобно самцу гориллы, решил, что Андрей бросает ему вызов. Но тут же успокоился, потому что просто улыбнулся ему. В голове пронеслась не своя мысль: "Ты еще мал, чтобы охотиться со мной, но ты вырастешь и тогда…". Эта мысль наполнила Андрея целиком и полностью. На второй план отошло все, и разрушенная жизнь, и смерти близких людей, и вообще вся эта чертовщина, случившаяся в последние несколько дней. Все это сменилось одной мыслью, теперь уже своей: "Когда-нибудь я вырасту, и тогда…".

Медведь, наконец, перестал глядеть на Андрея, и бывший участковый получил возможность осмотреться. Он увидел колдуна, стоявшего с тремя зайцами в руках.

— Это добыто в честной охоте, — крикнул колдун медведю.

И кинул этих зайцев медведю. Когда трупики пересекли невидимую границу, они вдруг вспыхнули серебреным светом, и как будто увеличились в размерах. Страж распахнул пасть, и все три зайца устремились туда, слегка меняя траекторию полета. На какое-то мгновение они осветили медведя, и Андрей понял, что шкура его вовсе не черная, а бурая. Но когда тушки пропали в его пасти, тьма снова взяла свое. Медведь опять огласил округу неслышимым ревом, а потом развернулся и направился в лес. Деревья проседали под исполинской фигурой, но тут же возвращались на места. Страж леса не мог навредить его обитателям.

Подождав немного, пока медведь скроется из виду, Михаэль подошел к краю круга и очень аккуратно наступил на границу. Все сразу пропало. Лес наполнился звуками, и темнота обратилась привычной темнотой, а не тем непроглядным мраком, хранившем странных нитей. Михаэль подошел к машине и завел, затем включил фары и посмотрел на догорающее пламя костра. В ту же секунду огонь угас.

— Садись, нам надо уезжать отсюда как можно скорее, — сказал колдун. — Я здесь такого наворотил, что появилась приличная вероятность падения метеорита на эту поляну.

Андрей так и не понял, шутит колдун или нет, но на всякий случай поспешил сесть в машину. Хотя странная мысль до сих пор не отпускала его: "Когда-нибудь я вырасту!". Поэтому до домика они доехали молча. Михаэль припарковался на лужайке перед домом и заявил, что очень голоден. Это вывело Андрея из задумчивости. Он вспомнил, что за весь день съел только одну шаурму, и яичницу с утра. Каткин поспешил в дом за Михаэлем, а тот уже ставил какое-то блюдо в микроволновку.

— Нет, наука это, конечно, хорошо, но мне надоело греть в этой чертовой машине вчерашнюю еду, — сказал Михаэль. Но ничего, сегодня ночью я еще буду праздновать гурмана.

— Подожди! — спохватился Андрей. — Я так и не спросил, страж будет нас охранять?

— Конечно, будет. Ты ему здорово понравился, не то, что я.

— Я ему понравился, а ты нет? Вот это круто! А почему?

— Видишь ли, у стража своя странная психология, он считает, что охота…

— Да я знаю про стража не меньше тебя, ты лучше скажи, почему я ему так понравился?

— То есть, как знаешь не меньше? — нахмурился Михаэль. — И откуда, интересно? Мне помнится, я рассказал тебе про него не все, а про охоту только заикнулся.

— Это произошло, когда я смотрел ему в глаза. Я вдруг просто понял, что если отведу взгляд, он не будет нас охранять. И тогда же я понял, что он не просто страж, но и охотник. И он сказал мне, что когда я вырасту мы, может быть, сможем поохотиться.

— Вот это да, — задумчиво пробормотал колдун. — Да ты воспользовался Знанием! А что значит, он тебе сказал? Знание тебе сказало.

— Нет, не думаю. У меня как будто появилась не своя мысль в голове.

Михаэль задумчиво сложил толстые губы в гузку.

— Да ты полон сюрпризов, участковый, — сказал колдун. — До этого я не знал ни одного случая, когда страж с кем-то заговаривал.

— Но это действительно так. Я вообще-то не спец по этому твоему Знанию, но уверен, это было что-то другое.

— Да, я тебе верю, — кивнул Михаэль. — Тогда понятно, почему он согласился сторожить нас целых двенадцать часов. Я, признаюсь, рассчитывал максимум на пять-шесть, дольше страж обычно не сторожит. Память у него странная, он может помнить что-то веками, но забывает, что обещал посторожить тебя через несколько часов. Но он сам знает свойства своей памяти, поэтому назначает срок в пять-шесть часов максимум.

Микроволновка дзынькнула и Михаэль вытащил оттуда мини-пиццу. Потом достал из холодильника две бутылки пива и одну дал Андрею. А тот уже впился зубами в пиццу и, несмотря на заверения Михаэля, она показалось ему очень вкусной.

— А как ты понял, что он будет нас охранять, если он с тобой не говорил? — с набитым ртом проговорил Андрей. — И ты, кстати, не ответил на мой предыдущий вопрос.

— Понял я Знанием. А понравился ты ему именно потому, что ты для него еще просто медвежонок, обещающий вырасти в настоящего охотника.

— А почему ему не понравился ты?

— А я уже не медвежонок, но я не тот тип охотника, который он приветствует. Он считает, что охотиться и убивать можно только ради пропитания, или для спасения жизни. Он не мог не признать, что я не жертва, но и на охотника в его понимании я не тяну. В общем, на охоту он меня никогда не приглашал и не пригласит.

— Ну да, ты же убийца, а ему это не нравится.

— Мои моральные качества не имеет право критиковать ни он, ни ты.

— Ладно, ладно, не кипятись. А если бы я ему не понравился, или если бы ты был один, он согласился бы тебя охранять?

— Не знаю, — пожал плечами Михаэль. — Когда я его призывал, на тебя не очень-то рассчитывал. А в прошлом я получал от него примерно столько отказов, сколько и согласий. Но двенадцать часов! Клянусь Темным, это настоящая удача. И что особенно приятно, к этой удаче я не имею никакого отношения.

— А ты мог бы повлиять на его решение своими вероятностями?

— Нет. Он гораздо более могущественный разрушитель вероятностей, чем вся инквизиция вместе взятая. Он сам у себя на уме.

— Да, он крутой, — кивнул Андрей. — Ты знаешь, когда он мне сказал, что когда-нибудь я смогу поохотиться с ним… это наполнило меня такой радостью, как будто в жизни появился какой-то смысл…

— Я бы на твоем месте так не радовался. Он ведь сказал: когда вырастишь. Это, конечно, можно трактовать по-разному, но что если он имел в виду именно размер?

— Нет, он не это имел в виду, я уверен.

— А нужна ли тебе эта охота? Ты хоть представляешь, на кого и как он охотится? Нет, это явно не самое приятное зрелище.

— Если ты пытаешься обгадить самый прекрасный и удивительный момент в моей жизни, можешь даже не стараться. У тебя все равно ничего не получится.

— Ну не получится, так не получится. На твоем месте я бы заострил внимание на другом моменте сегодняшнего вечера. Ты применил Знание. Это с тобой в первый раз?

— Ну, вообще-то нет, — замялся Андрей. — Помнишь, на крыше сегодня, я почему-то точно знал, что ты спрыгнешь. И еще в метро. Но это было не так, как с медведем. Вообще странно это все.

— Ну, по-настоящему ничего странного в этом нет. В Знании вообще нет ничего странного. Просто то, что ты так быстро этому учишься, слегка настораживает. Но, с другой стороны, инквизиторы тоже прекрасно пользуются Знанием, и я уже говорил, это единственное, что ты можешь освоить из колдовства. Объяснение во всем этом я вижу только одно. Находясь рядом со мной, ты постепенно пропитываешься вероятностями. Вообще, с колдуном, да и вообще с человеком, пропитанным вероятностями постоянно что-то случается. Вот с тобой и случилось.

— И что, теперь буду все знать, как ты?

— Вот это вряд ли, — поморщился колдун. — Скорее всего, Знание будет приходить к тебе волнами и не всегда в нужный момент. И здесь кроется опасность. Иногда неискушенный человек, может принять за Знание свое предположение и, доверившись ему, сделает какую-нибудь ошибку. А в нашей ситуации, ошибаться мы не можем. Так что прежде чем начнешь действовать, исходя из Знания, постарайся убедиться в его правоте.

— Договорились. Так, а что теперь?

— Теперь мы выпьем еще по одной бутылочке для более крепкого сна и отправимся в Алям-аль-Металь за солдатами.

— А что это будут за солдаты? — спросил Каткин.

— Я пока еще сам не знаю. Алям-аль-Металь может много предложить, но времени у нас не так уж и много. Хотя, благодаря тебе, у нас его больше, чем я рассчитывал. Так что шанс найти что-нибудь интересное у нас есть. Да, не зря я все-таки тебя вытащил из Воронцово.

— Ну спасибо! Всю жизнь тебе благодарен буду. Все оставшиеся шесть дней.

— Поменьше пессимизма. Может, ты еще и Абдулу переживешь. По возрасту, разумеется.

— Ну-ну. Ладно, давай свое пиво, и пошли спать.

Михаэль достал еще две бутылки, и они пошли наверх. Когда они поднялись в спальную, колдун сказал, откупоривая пиво:

— А теперь слушай внеочередную лекцию.

Андрей сел прямо на кровать, Михаэль устроился в кресле, закурил и начал:

— Алям-аль-Металь это не просто сон. Алям-аль-Металь это, как я уже тебе объяснял, один из планов Замысла. И он, как и все эти планы, имеет свои особенности. Во-первых, там есть время — ветер доносит брызги реки. Это, конечно, все метафора, но метафорой она остается до определенного момента. Когда я говорю, что время это река, это тоже метафора, но веришь ли ты или нет, я видел эту реку.

— И где же?

— Об этом как-нибудь в другой раз. Так вот, ветер там тоже существует. И ты, возможно, даже его увидишь, или почувствуешь, хотя обычно это не кончается для сновидца ничем хорошим. Но это посмотрим. Так вот, Алям-аль-Металь условно подразделяется на три уровня. Первый и самый к нам близкий — это Черно-Белое Царство. Это самый паршивый уровень, но на него легче всего попасть. Запомни, все кошмары приходят именно оттуда. Но там мы задерживаться не будем, у меня натянутые отношения с его Королевой. Так что сразу начну описание второго уровня. Вот именно он и называется Сон. Все остальные сны приходят к нам именно оттуда. Там вполне себе здорово. Очень красочно и практически все возможно. Там обитает огромное количество всяких глупых существ, и именно туда попадают все сновидцы всех эпох. Так что не удивляйся, если встретишь там, допустим, своих родителей, или того же Ивана. Кстати, тебе предстоит привыкнуть, что во всех планах время или вообще не течет, или течет по-другому, или его там просто нет. На всех границах время есть, в той или иной степени, поэтому в Черно-Белом Царстве мы еще будем жить по законам, похожим на законы реальности. Но во Сне все уже иначе, хотя время там все-таки есть, его заносят туда сновидцы. Но нас интересует последний уровень этого плана. Названия его я не знаю, хотя бывал там неоднократно. Именно там живут практически все постоянные жители Алям-аль-Металя. Там много людей, которые оставили здесь свое тело, или оставляют его на время, как это собираемся сделать мы. Но много там и существ, с которыми нам лучше не ссориться, типа того же стража. Он кстати сам иногда заглядывает именно на третий план, чтобы поохотиться…

— И на кого он там охотится? — перебил Андрей.

— На жертв, конечно. Ты же вроде понял его психологию. Он охотится на того, кого считает жертвой, и я думаю, подсознательно хочет, чтобы и на него нашелся охотник…

— Это неправда, — возразил Каткин. — На него это совсем не похоже.

— Неважно, похоже это на него, или не похоже, мы сейчас говорим не об этом.

— Но ты сам начал!

— Как начал, так и закончу! — отрезал колдун. — Так вот, основная особенность жителей Алям-аль-Металя в том, что они не могут жить в Мире.

— Тогда на кой хрен они нам нужны?

— Они нужны нам для того, чтобы изгадить Абдуле тылы! Да, практически никто из Алям-аль-Металя не способен перейти в Мир, а те, кто способен, никогда не захотят помочь мне. Но ты забываешь, что все жители реальности каждый день ложатся спать и видят прекрасные сны. А практически вся армия Абдулы состоит из людей.

— И что с того? Ну приснятся им кошмары, ну испортится у них настроение. Так они только злее от этого станут.

— Нет, все гораздо сложнее. Там на третьем уровне обитают такие существа, которые смогут похитить суть человека из тела. Что-то вроде Фрэди Крюгера.

— Вот это да! — всплеснул руками участковый. — Слушай, я после твоих рассказов спать вообще не лягу! Ты, получается, говоришь, что любого человека во сне могут грохнуть, и он откинет копыта и здесь?

— Положим, не любого, и смотря кто грохнет, — терпеливо объяснил колдун. — Допустим, если попытаются убить меня, у них ничего не получится. Практически любой колдун в Алям-аль-Метале получает огромную власть. Там очень много вероятностей, они практически висят в воздухе, и не надо заморачиваться на всю эту муру по их сбору, которой мы занимались сегодня. Во-вторых, очень не многие могут по-настоящему убить во сне. Обычно человек просыпается до того, как смерть с ним случается. Да и почти все они живут на третьем уровне, и на Сон спускаются редко.

— Почему? Что толпу не любят?

— Не знаю. Они вообще странные. Даже еще страннее, чем наш знакомый страж. Страж живет на границе и поэтому немного похож своей психологией на нас. Но договориться с этими существами можно.

— А как?

— Бартером. Видишь ли, они все очень могущественные там у себя, но в реальности все их могущество сходит на нет. А у них есть интересы в реальности. Та вот, я помогу им, а они помогут мне.

— А какие у них здесь интересы?

— Обычно очень мерзкие. Видишь ли, как я уже говорил, там, кроме местных жителей, живут еще и люди. Обычно, это колдуны, которые удаляются туда, когда слишком сильно одряхлеют в реальности. Там они могут находиться очень долго и их могущество от этого только возрастает. Некоторым даже удается умереть здесь, но не попасть в мир мертвых, а переселить свою суть туда. Но таких не много и обычно они там долго не задерживаются. Хорошо еще, если после смерти им был уготован рай, а если ад, демоны, рано или поздно, приходят за ними.

— А демоны могут приходить в сны?

— Конечно! Собственно, с ними-то я и хочу договариваться.

— С демонами?!

— Хватить меня каждый раз переспрашивать! — взорвался Михаэль. — Да, с демонами. Некоторые демоны тоже недовольны их положением в аду, и они предпочитают сбежать в Алям-аль-Металь. Там их сила тоже невероятно возрастает. Даже больше, чем колдовская. Так вот, несмотря на то, что некоторые колдуны переселились в Алям-аль-Металь навсегда, оставив здесь свое тело, там есть и такие, кто прошел туда вместе со своим телом, но этих еще меньше, чем первых. Только очень сильные колдуны, типа меня или Абдулы способны на такие трюки. Но таких очень мало, да и делать нам там особенно нечего. Хотя колдовать там и проще, но мы способны практически на все то же самое и в реальности. Ну а большинство людей, там живущих, это простые люди, как и ты, которые просто научились проходить на третий уровень. Их тела остаются здесь, а суть полностью, или почти полностью, переносится туда. Этот способ и самый опасный и самый безопасный одновременно. Опасный он, потому что, убей кто-нибудь здесь их тело, или даже попробуй разбудить, и все. Останешься в Алям-аль-Метале навсегда, в лучшем случае. Или сразу в мир мертвых. Но этот способ так же и самый безопасный, потому что если в Алям-аль-Метале с тобой что-то случается, ты можешь сбежать в свое тело. В общем, если у тебя нет врагов в реальности, так, конечно, безопасно. Но риск всегда есть.

— Хорошо, я понял, поэтому нам и понадобился страж. Но, помнится, ты обещал мне прогулку в сон во плоти. Как быть с этим, передумал?

— Пришлось, — вздохнул колдун. — Я просто забыл, что ты разрушитель. Вернее, я не забыл, а думал, что ты все-таки разрушаешь только те вероятности, которые идут тебе во вред, но я ошибся. Случай в метро показал мне, что ты разрушаешь все вероятности, а значит, такое сложное колдовство, как перенос нас туда во плоти, ты тоже можешь попытаться разрушить. А если у нас что-то пойдет не так, а шанс, что ты сможешь мне помешать, хоть и невелик, но есть, мы можем потерять свои тела. Ты, по крайней мере, можешь. Поэтому я и избрал более безопасный способ. Я просто открою твой вход в Алям-аль-Металь, и протащу тебя по всем уровням. Во сне ты вероятности разрушить не сможешь, ты это уже доказал, когда на тебя напал Абдула. Понятно?

— Да. А что там, насчет бартера?

— А, да. Так вот, эти самые сновидцы, которые оставляют свои тела тут, очень раздражают местных обитателей. А именно — местных демонов. Демоны не могут убить их там, и дотянуться до них здесь у них тоже не получается.

— А почему?

— Об этом позже, когда я стану призывать демонов в свою армию. Так вот, эти сновидцы их очень раздражают. Особенно потому, что демоны прекрасно знают, что они представляют в реальности.

— А что они представляют?

— Ничтожеств, — усмехнулся Михаэль. — Причем, полных. Они настолько привыкают к той жизни, которую ведут в Алям-аль-Метале, что уже Мир воспринимают как сон. Здесь они что-то едят, как-то живут, где-то работают и поскорее бегут в сон, чтобы там наслаждаться жизнью и безнаказанностью. Более жалкого существования трудно и представить. Но таких очень много, и если я предложу убить их здесь в Мире, когда они будут спать, их сущность окажется в лапах этих демонов.

— Ты хочешь предложить им убийство за убийство?

— Да. И я не считаю, что здесь есть что-то аморальное. Знал бы ты, что они вытворяют там, и ты не стал бы так осуждающе на меня смотреть.

— Но это жестоко! — воскликнул Андрей. — И это трусливо, нападать на спящего.

— Если сновидец отправляется в Алям-аль-Металь, чтобы там куролесить, он должен быть готов к тому, что кто-нибудь за ним придет здесь в Мире. К тому же, я не собираюсь убивать их всех. Одного-двух максимум. То, как они проводят свою жизнь здесь, делает это очень простым делом. Мне даже из дома выходить не надо будет. А джинны за это положат большую часть подручных Абдулы.

— Все равно, я считаю, что все это неправильно. Жизнь за жизнь. Они же нечего не сделали в реальности.

— Поверь мне, если бы они могли что-нибудь сделать здесь, они бы это сделали. Но быть бандитом во сне или тут, разница не велика. Они все равно умрут. Для этого там есть шерифы снов.

— А это кто такие? — поинтересовался Андрей. Вся эта затея ему не понравилась, но почему-то большого протеста в душе не возникало, и сопротивлялся он скорее по привычке.

— Шерифы — это такие же сновидцы, но в Мире они занимаются тем, что находят и убивают тех, кто совершал преступления в Алям-аль-Метале, — ответил Михаэль. — Это более достойный вид сновидцев, они следят за порядком и там, и здесь. Иногда они работают на джиннов, или других тамошних правителей, но чаще, сами на себя.

— А джинны, это, я так понимаю, демоны?

— Правильно понимаешь. Джинны обычно не убивают простых сновидцев, вроде людей Абдулы. Но иногда это случается, и тогда ты труп. Если ты не умеешь управлять своим сновидением, джинн затаскивает твою суть на третий уровень, а там убивает ее. А быть убитым на третьем уровне это смерть и в Мире. Но джинны так делают редко, потому что толку от этого для них никакого. Суть, убитая в Алям-аль-Метале, сразу отправляется в мир мертвых.

— А если убить тело?

— То суть остается во сне. И тогда джинны получают себе еще одного раба.

— А как можно этому противостоять, ну, я имею в виду, если на тебя вдруг нападет джинн, когда ты просто спишь?

— Всеми возможными силами попытаться остаться на втором уровне, — сказал колдун серьезным тоном. — Если тебя убьют там, то ты просто проснешься здесь. Это особенность второго уровня.

— А если они тебя туда все-таки затащили?

— Тогда все. Если ты неопытный сновидец, ты не сможешь ни проснуться, ни тем более противостоять им.

— Понятно. Так когда отправляемся?

— Пара последних указаний и вперед. Первое, мы будем проходить через Черно-Белое Царство — это самый опасный участок пути, поэтому будь очень осторожен и постарайся вести себя адекватно. Когда заснешь, ты переменишься. Так случается со всеми. Но постарайся запомнить, это не обычный сон. Если ты умрешь там, то умрешь здесь, я собираюсь забрать всю твою суть с собой, и правило, что ты на первых двух уровнях не сможешь умереть, там действовать не будет. Я сделаю так, потому что это единственный способ для тебя подняться на третий уровень. Всегда помни, что это не просто сон, все, что там произойдет, произойдет и здесь. Второе, постарайся не бояться, что бы ты там не увидел. Это касается только границы, дальше бояться уже будет нечего. На втором уровне страшного ничего нет, а на третьем ты уже сможешь соображать нормально. И наконец, третье, помни, что ты пришел туда для дела, и все чудеса там не настоящие. Каково бы не было искушение остаться там навсегда, это все лишь иллюзия. Нельзя подменять реальность сном как бы этого не хотелось, потому что тогда в реальности за тобой придут, может быть, даже я. Алям-аль-Металь это один из планов Замысла и оставь его для местных жителей. Твой дом здесь. Может он и паршивый, но он твой.

За окном послышалось какое-то урчание.

— Страж пришел.

— Правда?! А можно на него посмотреть?

— Сейчас, нет. Он все еще на границе. А на выход в Астрал времени у нас нет. Все, ложимся спать, и постарайся заснуть побыстрее.

— Не знаю, смогу ли я, — сказал Андрей неуверенно. — Слишком много всего произошло сегодня.

— А ты постарайся.

И они улеглись в кровать. Михаэль сказал, что раздеваться не надо, потому что тогда они проснутся голыми в Алям-аль-Метале, поэтому они легли, в чем были.

— Я засну первый и буду ждать тебя на границе, — сказал Михаэль. — Когда начнешь засыпать, я потащу тебя. И помни, у нас только двенадцать часов.

Михаэль закрыл глаза. Уже секунд через пять, Андрей почувствовал, как дыхание колдуна замедлилось. Он заснул почти мгновенно. Сам Андрей погасил настольную лампу и прислушался к ветру за окном. Его буквально разрывало любопытство, встать и посмотреть на улицу, ведь где-то там их сон сторожит медведь. Но он заставил себя подавить это желание. Он закрыл глаза, но сон не шел. Сегодня он столько всего видел, как тут уснуть?! Колдун-то уснул, но для него, наверное, это обычный день, рутина, так сказать.

Андрей провалялся минут пятнадцать, но сон не шел. Он понимал, что тратит время впустую и что промедление смерти подобно, но от этих мыслей только начинал волноваться, и организм вырабатывал совершенно ненужный адреналин. Так прошло еще пятнадцать минут. Андрей нервничал все больше и больше. И вдруг, порыв ветра донес до него еще один рык. Да, именно рык. Рык медведя. И Андрей тут же успокоился. Все переживания ушли, а на душе стало тепло и безопасно. Андрей улыбнулся и уснул.