Андрей поразился в первую очередь выдержкой Михаэля. Тот никак не выразил ни радости, ни чего другого. У него не дрогнул ни один мускул на лице. Что нельзя сказать про Андрея, тот чуть не крикнул: "Ни хрена себе!!!", — но в последний момент все же сдержался. Хотя ему и повезло, что джинн смотрел в это время на Михаэля. По его лицу мог все прочитать даже ребенок.

— Ты хоть понимаешь, чего просишь? — спросил Михаэль джинна. — Великий Абдула! Эмиссар Герды! Да он более могущественный колдун, чем я! И как ты предлагаешь мне его убить? Пускай Иблис сам отправляется на охоту за Абдулой, а пока еще не выжил из ума.

— Но он вовсе не сильнее тебя, Михаэль, — елейным тоном произнес джинн. — Быть может, ты даже и сильнее. Впрочем, что я такое говорю, ты определенно сильнее.

— К черту! — вышел из себя Михаэль. При упоминании "черта", джинн поморщился, но смолчал. — Что я от этого получу?

— Ну, так как же? Те триста жизней, о которых ты упоминал. Баш на баш.

— Нет. Какой нахрен баш? Я не пошевелю и пальцем на этих условиях. На этих условиях я в сторону Абдулы даже косо не посмотрю!

— Ну хорошо, мы утроим эту цифру.

— Мне не нужно девятьсот смертей на данный момент. У меня столько врагов не наберется. Тебе следует предложить что-нибудь другое.

— И что ты хочешь? Ну, пускай, сейчас у тебя столько врагов нет, но в будущем…

— Я не такой дурак, чтобы заключать с вами длительные контракты, — покачал головой колдун. — Вы меня все равно надуете.

— Ну хорошо, — не стал спорить демон. Похоже, он и сам не верил, в свое предложение. — Но тогда, что ты хочешь?

Михаэль сделал вид, что думает. Андрей был уверен, что Михаэль в легкую согласился бы на эти условия, но это показалось бы джинну странным. Потому колдун нахмурил чело и даже чего-то зашептал, словно прикидывал, что потребовать взамен. И надо сказать, роль свою колдун играл мастерски, в нем определенно умирал актер. Спустя минуту он встал и с задумчивым видом принялся ходить по комнате. Потом подошел к волшебному кувшину и заказал еще пива. И, наконец, сел, отхлебнул пива и сказал:

— Хорошо, вам сегодня очень повезло. Я давно хотел проучить этого старого зазнайку. Но сейчас я занят, так что, может быть, в следующем году…

— Нет, нас это не устраивает. Он нанес страшное оскорбление хозяину и должен понести наказание немедленно!

— Но вам же здесь все равно, что год, что день. Времени-то у вас нет.

— Хозяин живет по-другому. Он чувствует реку, почти так же, как и вы.

— Но сейчас я занят, — всплеснул руками Михаэль. — Эти триста человек только первый ход в моей сегодняшней игре.

— А ты не мог бы прервать свою игру, или закончить с ней поскорее? — еще более елейным голосом проблеял джинн.

— Поскорее не получится, но вот прервать можно. Но мне нужно, чтобы вы убили указанные мной триста человек сегодня же.

— Дай мне их список, и при первом же посещении Алям-аль-Металя они умрут.

— Хорошо, вот список, — колдун достал из кармана бумажный свиток и передал джинну. — Но это еще не все. Мне нужна ваша помощь в поединке.

— Все, что пожелаешь. Но ты же знаешь, вход в Мир для нас закрыт. Иначе Абдула уже давно был бы мертв.

— Да, я знаю. Но вы можете помочь мне иначе. Сколько у вас шерифов?

— Три тысячи двести семьдесят пять.

— Я имею в виду, в нашей эпохе! — после этого возгласа, Михаэль закашлялся, но быстро смягчил глотку пивом.

— А, тогда пятьдесят четыре.

— Пусть они будут в Москве через пять дней.

— А зачем? — брови джинна взметнулись вверх.

— Там я устрою поединок с Абдулой.

— Но зачем тебе наши слуги? — все еще не понимал Кур.

— Чем смогут, помогут. Но если ты так дорожишь столь ценными кадрами…

— Не начинай опять. Ты прекрасно знаешь, нам они нужны не больше, чем верблюду шашлык.

— Тогда через пять дней я жду их в Москве.

— Хорошо, они там будут. Что еще?

— Расскажи, что произошло между Иблисом и Абдулой?

— Боюсь, об этом мне известно не много. Знаю только, что по вашему времени, где-то месяц назад, он пришел на встречу с хозяином, и нанес ему оскорбление. А затем сбежал, как последний шакал, убоявшись грозного возмездия, что нависло над…

— Ясно, ясно. А какие у вас были с ним дела?

— Да примерно, как с тобой, — пожал широкими плечами демон. — Ты же знаешь, на что мы способны с тех пор, как эта ледяная сука закрыла от нас все остальные планы.

— Но Абдула ведь эмиссар. Как он может служить и Ей, и вам?

— Не мне объяснять тебе, Михаэль, кто такие колдуны, — усмехнулся демон. — Вы же продадите собственные гениталии за какую-нибудь удачную сделку, которая поможет увеличить ваше могущество.

Андрей подумал, что сейчас Михаэль снова взорвется, но тот вообще пропустил слова демона мимо ушей. Похоже, Михаэль полностью согласен с мнением джиннов о колдунах.

— А кто-нибудь из ваших еще остался в нашей эпохе, — спросил колдун.

— Трое.

— Они мне тоже нужны.

— Пф. Размечтался. Нам они нужны не меньше, чем тебе. Но мы не знаем, где они. Снов они, как понимаешь, не видят, а по-другому связаться с ними мы не можем.

— Ладно, тогда все. Мы просыпаемся. И помните про услугу, которую я вам оказываю.

— Ну что ты, Михаэль, как можно? Мы никогда не забываем добра.

И они оба расхохотались. Причем, смеялись так долго и заразительно, что Андрей тоже начал заулыбался. Наверное, способность джиннов помнить добро настолько мала, что стала даже поводом для шуток.

— Так мы просыпаемся? — впервые открыл рот Андрей.

— А кто твой друг, я что-то его не помню? — спросил у Михаэля джинн.

— О, это могущественнейший человек в Мире. Он — разрушитель вероятностей.

— Ты посмел привести сюда инквизитора?!

Прокричав это, джинн резко увеличился в размерах втрое. И этим изменения не закончились. Он весь оброс синим огнем, а в комнате сразу стало нестерпимо жарко. Андрей вскочил с кресла, отшатнулся от демона и уперся спиной в стену. Джинн замахнулся для удара, но на его пути встал Михаэль.

— Остынь, Кур! Он не инквизитор. Просто разрушитель.

— А разве так бывает? — спросил демон, но в размерах не уменьшился, и продолжил пылать.

— Ингода бывает. Надеюсь, ты не думаешь, что я стал бы иметь какие-нибудь дела с инквизицией?

— Да, это было бы странно, — признал демон. — Но вы собирались уходить, не так ли? У всех нас есть дела.

— Верно, — подтвердил Михаэль. — Но мой друг плохо умеет управлять сном, так что оставь нас на некоторое время, пока я ему все не объясню.

— Как хочешь, — уже равнодушно сказал джинн и исчез так же, как Хранитель Малой Башни у ворот в Вабар — просто растворившись в воздухе, оставив запах гари, зато забрав жар.

Михаэль повернулся к Андрею и сказал:

— Ни слова о случившемся, пока не проснемся. Теперь слушай внимательно. Ты должен проснуться сам, это очень важно. Не спрашивай, зачем, потом объясню. Ты проснешься раньше меня и должен сразу уйти из комнаты. Не забывай, мы все еще лежим в одной кровати, а мне надо будет опять временно запечатать Алям-аль-Металь для тебя. Абдула все еще может попробовать до тебя добраться. Но это лучше делать мне одному. Как проснешься, иди на кухню, свари кофе и жди меня. Помни, тогда ты опять будешь под проклинающим взглядом, так что будь осторожен. Ясно?

— Да.

— Теперь о просыпании. Ты должен понять, что это просто сон. Несмотря на то, что все это кажется для тебя реальностью, это просто сон. Забудь то, что я тебе говорил о сне. Забудь про драконов и джиннов. Просто надо сильно захотеть проснуться. Все гораздо проще, чем тебе кажется. Это может у тебя получиться, а может и не получиться. Если не получится, испробуем другой метод. А теперь сядь в кресло и пробуй.

Андрей послушно сел и попробовал представить, что это все просто сон. Что на самом деле нет ни джиннов, ни драконов, ни шерифов снов, ни Вабара, ни Ахры, в общем, ничего нет. Но, как и с засыпанием, здесь возник ряд проблем. Слишком многое говорило, что все это происходит по-настоящему. И самой большой помехой стали чувства жажды, страха и боли, что он испытал при входе во дворец Шайтана. Именно жажда оказалась камнем преткновения для Андрея. Если через все остальное он во сне до этого уже проходил, жажда это чувство, присущее исключительно реальности. А потом жажда почти ему помогла. Он вспомнил, как однажды с похмелья постоянно просыпался ночью и вставал попить. Он представил, что и сейчас у него похмелье и ему надо встать и попить воды. Голубая комната расплылась перед глазами, но тут пришла мысль, что все это как-то дико — он сидит в Вабаре и пытается проснуться, при этом, находясь в трезвой памяти. И начавшая уже растворяться комната, снова приобрела прежние очертания.

— Неплохо, — сказал наблюдавший за ним колдун. — У тебя почти получилось. Ты уже стал слегка настоящим. Ладно, времени на вторую попытку мало, к тому же она в таких делах выходит гораздо хуже предыдущей. Теперь другой метод. Надо себя ущипнуть…

— Что?! Так просто?! А какого хрена ты не сказал раньше?

— Это вовсе не проще, — нахмурился колдун. — Смысл в том, чтобы вызвать у тебя небольшую, но постоянную, продолжительную боль. При этом ты должен делать все то же, что сейчас. И твоя суть должна попытаться сбежать из сна, где ей больно, в реальность. Лучше, конечно, быстрая и резкая боль, например, отрезать тебе ногу. Но тогда ты проснешься с отрезанной ногой. Слишком плотно ты зацепился за Алям-аль-Металь.

— То есть, я должен доставить себе боль, и думать, что она не настоящая?

— Нет, ты должен доставить себе боль, и помнить, что она прекратится, когда ты проснешься. А давай лучше я сам тебя ущипну.

Михаэль подошел к Андрею и пребольно схватил за шею.

— А-а-а-а-у! — взвыл Андрей — Полегче, это что, по-твоему, легкая боль?!

— Сосредоточься на просыпании и помни, что в Мире я тебя ни за что не держу!

Андрей попытался сосредоточиться, но у него ничего не получалось, слишком уж сильно давил колдун. Он хотел уже оттолкнуть его и сказать, что снова попробует первым способом, как вдруг заметил — комната опять расплывается. И боль вроде стала меньше. Потом она вовсе стихла, и он оказался в черной пустоте. Мысли запутались и разбрелись, и вот он уже подскочил в кровати, весь лоб в холодном поту.

* * *

Огненные образы на столешнице выглядели весьма эффектно. Маленькие фигурки из красного пламени сидели в огненных креслах и спорили, потом одна исчезла, а две продолжили беседу. Но вот, мужчина в плаще подошел к спутнику и схватил за шею. Тот закричал, но быстро успокоился, и вскоре тоже пропал. Фигурка с плащом еще минуту постояла на столе, а потом не стало и ее.

Позади что-то зашипело, но Давид не повернулся. Он и так знал, что визирь закончил доклад Шайтану и пришел побеседовать с ним.

— Хозяин доволен, — послышалось из-за спины. — Абдула — сильнейший из Ее эмиссаров, его смерть будет нам очень кстати.

— Я рад за вас, — сказал Давид.

— Вот только один вопрос волнует владыку: зачем тебе все это? Почему ты выступил против собственного деда? И почему ты не убьешь его лично? Не сомневаюсь, у тебя хватило бы на это сил. Того же Михаэля ты убили бы легко.

— Мне не интересен Михаэль, — покачал головой Давид, поворачиваясь к Куру.

Два взгляда встретились, и каждый нашел в глазах друг друга нечто схожее. Страшный демон, вырвавшийся из ада, и неприметный колдун. Хотя, в Алям-аль-Метале Давид утратил ту серость, что сопутствовала ему в Мире. Перед джинном стоял высокий молодой человек в странном костюме, сделанном из сотен заплаток разного цвета. В который раз Кур попытался заглянуть в суть молодого колдуна, и в который раз его постигла неудача. Слишком много всего намешано в Давиде, чтобы понять, что правда, а что ложь. Давид верил в самые сумасбродные вещи, и считал их необычайно важными; безумие так и исходило от него пульсирующими волнами. Настолько сумасшедшего смертного Кур никогда не видел. В Давиде он находил даже что-то демоническое, отличавшее того от людей. Если колдун любил, он отдавался любви без остатка, если ненавидел, ярости его не найти предела. Но вот выражалось это странно. Шпионы джиннов докладывали о жизни их нового союзника, и она в корне отличалась от жизни, как простых людей, так и колдунов.

— Но почему ты не убьешь Абдулу сам? — повторил Кур.

— Тогда я перестану его ненавидеть, демон. Ненависть — очень сильное переживание, и я не хочу делать жизнь скучнее, чем она есть.

— Достойный ответ для тебя, — усмехнулся визирь. — И что теперь?

— Теперь я погляжу, кто победит. Если это будет Михаэль, я убью его за то, что он отнял у меня предмет моей ненависти. Если это будет Абдула, я убью его на грани триумфа. Он умрет, держа в руках ответ, который искал всю жизнь. Он умрет очень несчастным.

— А если все пойдет не как надо?

— Так наверняка и будет, — кивнул Давид. — Но в неожиданном нет ничего плохого. Скорее, неожиданности — единственное, что доставляет почти столько же эмоций, как ненависть. Пока, Кур.

— До встречи, Давид. Надеюсь, наше сотрудничество продолжится.

— Вряд ли. Я не люблю Алям-аль-Металь. Слишком много у меня с ним связано… воспоминаний. Я выполню мою часть сделки, и на этом наше сотрудничество закончится.

— Будь острожен, колдун. Город Пустых Бутылок не та крепость, которую можно взять нахрапом, а Шелковый Человек не тот игрок, с кем можно выиграть, ничего не потеряв.

— Я знаю.

И колдун исчез, оставив демона наедине с собственной зловещей улыбкой.

— Ничего ты не знаешь, колдун, — прошептал джинн. — Но ты узнаешь…

* * *

Андрей осмотрелся, ничего не понимая. Голова болела, как с перепоя, а разум летал где-то далеко. Вроде это не его спальня в Воронцово. И куда подевалась голубая комната с огромным черным драконом. Мысли никак не хотели становиться на место, но тут он услышал медвежий рев. Не чудовищный рев, что он слышал в Черно-Белом Царстве, а скорее ласковое, едва слышное рычание. И Андрей сразу вспомнил: "Когда-нибудь ты вырастишь и тогда…". И все сразу собралось в кучу: боль в голове не прошла, но Андрей вспомнил все, что произошло за последние дни. Он даже вспомнил, что Михаэль говорил ему уйти из спальни, когда Андрей проснется. Что он и сделал.

Но он не пошел на кухню готовить кофе. Вместо этого, Каткин побежал на улицу, и вышел во дворик. Утро встретило его ясной безоблачной погодой, птички пели, букашки ползали, а на душе расползалось тепло. Он осмотрелся, но ничего интересного не увидел. Тот же сад, те же деревья, откуда недавно спрыгивали сумасшедшие белки. Но что-то в саду такое все-таки есть. Он ощущал, что кто-то как будто наблюдает за ним. И это не страшный проклинающий взгляд Абдулы, но заботливый взгляд, будто материнский. Кто-то рассматривал его с вежливым любопытством. И, конечно же, ясно, кто это. Страж. Он незримо присутствовал и наблюдал за тем, кого однажды собирался взять на охоту. В этом взгляде не чувствовалось ни ненависти ни страха, как впрочем, нет в нем и любви. Но какая-то нежность все же есть. Впервые с тех пор, как умерли родители Андрея, кто-то смотрел на него так.

— Спасибо, что помог мне там, — сказал Андрей в пустоту.

В ответ раздался приглушенный рык, и ветки на макушках деревьев зашевелились.

— Так ты отпустил нашего грозного хранителя, — сказал выходящий из дома Михаэль. — Хотя, формально он должен был сторожить нас еще часов пять. Ну да ладно, пошли в дом. Нам надо поесть и приготовиться к следующему делу.

Андрей еще раз посмотрел на макушки деревьев, но больше ничего не заметил.

— Спасибо, — прошептал он еще один раз, и пошел за колдуном.

Войдя в дом, Андрей нашел Михаэля на кухне. Тот уже начинал готовить завтрак. Правда, ничего особенного, в него не входило. Михаэль поставил вариться кофе и достал из шкафа овсяные хлопья. По всей видимости, решил приготовить кашу. Колдун что-то насвистывал и даже включил радио, явно пребывая в бодром расположении духа.

— А ты приносишь мне удачу, участковый. Кто бы знал. Сначала со стражем, потом с джиннами. Я начинаю думать, что ты действительно мое тайное оружие.

— Но ведь ты повелеваешь удачей. Как я могу приносить тебе ее?

— Ты забываешь, что когда я имею дело с простыми людьми, мне действительно будет везти во всем. Но когда имеешь дело со стажами, колдунами и джиннами, то есть с теми, кто сам этой удачей управляет, все мои потуги сходят на нет. Да и сам посуди, как я мог предугадать, что Абдула поссорится с джиннами в такой момент? Или что страж в тебя влюбится, и мы получим больше времени на наше дело, чем даже было нужно. Нет, это истинная удача, а не заказная, как у меня. Клянусь, когда мне везет, и я не имею к этому никакого отношения, это мне страшно нравится.

— То-то ты такой веселый.

— Ну конечно. Я отправился в Алям-аль-Металь, чтобы решить одно дело, а решил сразу два.

— А какое второе? — не понял Андрей.

— Мне же нужны были солдаты. А тут мне ну просто очень повезло с этими шерифами.

— Но ты же говорил что в этой жизни они ничтожества.

— Ты тоже не бог весть кто, а ведь от тебя какая польза!

— Я так и не понял, что это насмешка, или комплимент?

— Это констатация факта. Ну подумай сам, как это здорово — пятьдесят четыре человека, которых не удивить ни колдовством, ни зомби, ни демонами. А ведь это очень важно, что они будут понимать, что я их прикрываю и смогут смело лезть под пули, не боясь, что в них попадут. А теперь представь, что станут делать наемники и бандиты? Они будут прятаться от пуль, не осознавая, что Абдула их защищает. И в итоге, от них будет больше вреда, чем пользы. Конечно, они могут взять численностью, но джинны подбросят им неприятный сюрприз. Очень неприятный. Абдуле придется вылезать из берлоги и искать дополнительных солдат. А значит, он снимет свой проклинающий взгляд. В общем, так или иначе, мне пришлось бы искать людей для поединка. А теперь у меня больше времени на подготовку тяжелой артиллерии.

— Ты что-то упомянул о зомби, или мне послышалось? — спросил Андрей, наливая себе апельсинового сока из пакета.

— Нет, не послышалось. Они были в первоначальном варианте плана, но теперь я уже сомневаюсь, стоит ли.

— Но ты же говорил, что не умеешь воскрешать, не поэтому ли ты ищешь эту свою книгу?

— Воскрешать я и не умею. Но поднять покойника в виде зомби могу.

— Ладно, я уже устал удивляться. Что у нас за планы на сегодня?

— Хоть отбавляй, — сказал колдун бодро. — Мы отправимся в путешествие, которое займет у нас несколько дней. Я думаю два или три, не больше.

— Куда и зачем?

— За платой для демонов. Надо уже подключать кого-нибудь посерьезнее.

— И что за плату они предпочитают?

— Увидишь. Если я скажу сейчас, ты возможно и не поедешь со мной.

— Ты что души поедешь собирать? — усмехнулся Каткин.

— Ты имеешь в виду сути? Нет. Невозможно отнять суть у людей.

— Ну, джинны же как-то отнимают.

— Так то демоны, и в исключительных обстоятельствах. Да и то, только те сути, которые после смерти попали бы в ад.

— И все же, что мы будем делать?

— Мы едем собирать судьбы, — невозмутимо сказал колдун.

— А это как?

— Ну, вот есть человек, праведник, все предпосылки, чтобы попасть в рай. А я собираюсь взять и изгадить ему судьбу. Наставить на путь зла. И это будет платой для демонов.

Андрей несколько ошалел от такого заявления. Он даже подумал, что Михаэль шутит, но, посмотрев на него, понял, тот говорит совершенно серьезно. Андрей уже начал открывать рот, чтобы сообщить колдуну все, что думает об этом мероприятии, но Михаэль жестом руки остановил его.

— Прежде чем ты начнешь вопить о том, как это плохо, я хочу сразу предупредить, что все равно это сделаю. С тобой или без тебя. Мне тоже это нравится не больше чем тебе, но другого пути нет. Если я не заручусь помощью демонов, к Абдуле даже соваться не стоит. Он размажет всю мою армию по стенке, именно потому, что на его стороне эти демоны будут. И они нашинкуют моих шерифов в капусту. А затем и меня с тобой.

— Но то, что ты говоришь омерзительно. Я даже не знаю, что может быть омерзительнее этого!

— Много чего. Если Абдула получит книгу, например. Тогда он испортит столько судеб, что мой вклад в дело ада покажется просто крошечным.

— Так уничтожь свою книгу и дело с концом.

— Я собирал эти книги пятьдесят лет не для того, чтобы их уничтожить, — сказал колдун холодно. — И прости, но я не собираюсь уничтожать их по твоей просьбе. Я прекрасно знаю, что попаду в ад за то, что делаю. Но это моя жизнь, и мой выбор. Впрочем, ты можешь уйти. Я тебя не держу. Но поверь, Абдула убьет тебя, как только я сниму с тебя защиту. А я это сделаю, потому что мне нужны помощники и друзья. А если ты уйдешь, то перестанешь быть и первым и вторым.

— Так теперь это угроза? — нахмурился Андрей.

— Нет, Андрей, я не угрожаю. Я говорю как есть. Я говорю тебе только правду, и этим хочу доказать, что ты мне важен. Я ведь мог и не сказать тебе о том, что собираюсь делать. Мог наврать с три короба, а ты бы все равно не понял, что я делаю. Но я доверяю тебе. Мне нужна твоя помощь. Не в этом деле, нет. Здесь я возьму всю ответственность на себя. Но в дальнейшем. Мы ведь так много уже прошли, так давай ты переступишь через свои дурацкие принципы и поможешь мне. Ведь в конечном итоге, мы делаем доброе дело. А, к сожалению, нельзя приготовить омлет, не разбив пару яиц.

— Мои принципы вовсе не дурацкие! Слышал такое — благими намерениями выложена дорога в ад!

— Чушь! — отмахнулся Михаэль. — В ад ведет дорога, усеянная не добрыми намерениями, а плохими поступками. А в данном случае, я всю ответственность беру на себя. Я бы вообще тебя не брал, но найти второго стража, который бы охранял тебя от Абдулы я не могу. А без меня ты проживешь всего пару часов. Ты же помнишь, что случилось в Москве?

— Но это все равно подло! Что бы ты ни говорил, так поступать с людьми, которые даже не знают, за что ты будешь ломать их судьбу, нельзя. Они ведь не виноваты в том, что два спятивших колдуна дерутся из-за глупой книжки!

— Но я же не собираюсь их убивать. И вообще, все это не настолько низко как тебе кажется. Истинного праведника очень трудно сбить с пути, а если он не тверд духом, пусть расплачивается за это. Да и большинству наверняка понравится то, что я с ними буду делать, вот увидишь.

— А скольких ты хочешь сбить с пути?

— Пока не знаю. Не знаю даже кого. Сначала надо заключить контракт с демоном…

— Я не собираюсь просто стоять и смотреть, как ты играешь чужими судьбами!

— Да ладно. — Михаэль прищурился и очень недобро посмотрел на Андрея. — Ну, начнем с того, что помешать мне ты не сможешь. А теперь ответь мне, мой высокоморальный друг, почему ты развелся?

— Это не имеет отношения к делу!

— О нет, еще как имеет. Это весьма интересно. Ведь ты изменял жене, не так ли. Изменял с местной проституткой, которая обслуживала тебя, а за это ты ее не сажал. И жена, узнав это, ушла от тебя. Ты только в этом примере сломал судьбу двоим людям. А в школе, как вы смеялись и издевались над бедняжкой Катей Турбиной? Она ведь была маленькой, тощенькой и некрасивой девочкой. А вы все, сначала слегка, а в старших классах все больше, издевались над ней. А ты знаешь, что с ней стало после школы?

— Представь себе, знаю! — уже во всю глотку орал Каткин. — Она поехала учиться в Питер, и вышла замуж!

— Ха! Но подробности тебе не известны. А они такие. Муж бил ее каждый день, называл уродиной, и постоянно спрашивал, зачем он на ней женился. Знаешь, как он ее называл, а? Моя скелетина. И это было самое ласковое, что она от него слышала. А потом она забеременела и однажды, вернувшись домой пьяным, муж избил ее до смерти. Она плакала и кричала: "Не надо, Денис! Не надо!". Но на него это не подействовало. Он оставил ее труп на съемной квартире, а сам уехал в Саратов. И ее тело обнаружили только через неделю. Его, конечно же, не нашли. Хотя он до сих пор сидит в Саратове, и опять женился. И опять бьет жену. Потому что Катя в свое время не дала ему отпора и не ушла от него, а теперь он думает, что так и надо, если уж убийство сошло ему с рук. И все из-за тебя и твоих школьных друзей. Именно вы вселили в нее уверенность, что никто по своей воле не возьмет ее замуж. А она хотела замуж. Хотела, чтобы ее любили, хотела иметь детей. Но когда пьяный муж приходил с работы и бил ее, она терпела. Терпела, потому что боялась потерять то немногое, что у нее было. Терпела, потому что не могла представить себе, что может найти себе лучшего мужа. Терпела, потому что боялась, что если обидит его, до конца своих дней останется одна. Ты уже хочешь возразить, что вас было много и тебя нельзя винить одного? И еще вы были детьми. Но все это чушь. И детям свойственно благородство духа, которое ты мне сейчас пытаешься продемонстрировать. Если бы ты не доставал Катю в школе, или хоть раз вступился бы за нее, все в ее жизни сложилось бы иначе! Помнишь, я говорил, что в ад попадают те, кто породил больше отрицательных вероятностей, чем положительных? Так вот это как раз хороший пример. Одним неправильным поступком ты создал целую кучу отрицательных вероятностей, которые привели к смерти ни в чем не повинной девушки. А знаешь ли ты, сколько еще таких вероятностей ты наплодил? Позволь, я отвечу — миллионы. На самом деле, ты стал рождать что-то хорошее, когда встретился со мной. Теперь ты хотя бы делаешь что-то правильное. Но еще теперь ты пытаешься читать мне мораль?! Да, я колдун, и в аду уже стоит котел с моим именем, но я, по крайней мере, честен. И я не убиваю ради удовольствия, только по надобности. И я один виноват, что у меня надобности куда шире, чем у других. И уж помог я многим-многим хорошим людям, и породил великое число хороших вероятностей. Столько, сколько тебе не создать за всю твою бесполезную, никчемную жизнь!

Андрей заворожено слушал рассказ колдуна. Он хорошо помнил эту девочку и не предполагал, что у нее сложилась такая страшная судьба. Но он верил колдуну. Тому просто нет нужды врать. Но больше всего ранили слова, что какой-то неизвестный ему Денис до сих пор доставляет страдания кому-то еще. И в этом, пускай и косвенно, виноват он. И конечно, его жена, и та проститутка. Он был тогда еще молод, ему едва стукнуло двадцать. Молодой участковый. Его пьянила власть, что давала эта работа. Несмотря на маленькую зарплату, она вселяла чувство значимости в своих глазах. А потом скандал, развод. Ссоры с мамой, она еще была жива тогда. И чувство позора и одиночества. Все это случилось давно, прошло уже десять лет. Андрей действительно переменился с тех пор. Он стал неподкупным участковым, заимел новые моральные принципы, коим и следовал. Но колдун очень точно попал в нерв, который, как думал Андрей, уже давно атрофировался.

— Вот видишь, — сказал Михаэль уже спокойей. — Не так ты и хорош, как думаешь. А если я начну-таки копаться дальше? Ты даже не можешь представить, сколько судеб ты невольно отдал демонам. Разница между мной и тобой в том, что я делаю все это осознано и для благой цели. Я пытаюсь избавиться от монстра, и не дать ему возможность сделать Мир еще хуже. Да, мои методы не слишком чистоплотны, признаю. Но с такими как Абдула иначе нельзя.

— А все равно это мерзко, — пробормотал Андрей обессилено.

— Конечно, мерзко, я и не спорю. Но другого пути, кроме как договориться с демонами, у меня нет.

— Слушай! — вдруг пришла неожиданная мысль Андрею. — А что если ты договоришься с ангелами? Ведь ты же говорил, что это возможно.

— Говорил, да. Но с тех пор как я связался джиннами, это стало невыполнимо. Ангелы не приемлют связей с демонами, и договориться с ними теперь нельзя.

Андрей понял, что проиграл этот спор. Он задумался. А если он сейчас уйдет, что с ним будет? Михаэль говорит, что он не проживет и двух часов, и это, скорее всего, действительно так. Но даже если он и останется в живых, что тогда? Куда ему идти, что делать? Вернуться обратно в Воронцово? Нет, там его ждет или тюрьма, или сумасшедший дом, если он расскажет, что с ним произошло в последнее время. А колдун обещал, в случае победы над Абдулой, обеспечить его жизнь. Хотя ему и противна мысль, что он собирается стоять и смотреть, как Михаэль портит судьбу незнакомым людям, выхода у него, в общем-то, нет.

— Хорошо, — сказал он колдуну. — Я поеду с тобой, но помогать тебе в том, что ты собираешься делать, не буду.

— А мне этого и не надо. Напомню, твоя основная задача — привлекать к себе внимание Абдулы. Он будет пытаться тебя убить, вместо того, чтобы заниматься подготовкой к поединку. А мы в это время будем готовиться.

— Ладно, куда мы едем?

— Пока я не знаю. Надо вызвать кого-нибудь из демонов и спросить, какова будет плата за их работу.

— И как ты это собираешься сделать?

— Нет ничего проще, — вдруг к колдуну вернулся веселый настрой, на лице появилась кривая ухмылка. — Надо только принести в жертву четырнадцатилетнюю девственницу. Я, конечно, понимаю, что в наше время найти такую трудно, но думаю, в Москве одна-две еще остались…

— Что!!! — взревел Каткин.

— Да шучу я, шучу, — расхохотался Михаэль. — Не кипятись. Демона действительно довольно просто призвать. Но вот поговорить с ним, дело посложнее. И поэтому мне нужен человек, который согласится на время стать вместилищем для него, и через рот которого он станет говорить. Ты, я думаю, подойдешь.

— Что!!! — взревел Андрей еще громче.

— Ты повторяешься. Я говорю, что призову демона, вселю в тебя и поговорю с ним. Не волнуйся, это совершенно безопасно.

— Если безопасно, в себя и призывай!

— Для меня это будет как раз очень опасно. Ты же не сможешь изгнать его из меня, если что-то пойдет не так. А я смогу.

— Я не собираюсь играть в испорченный телефон с демонами. Особенно если этим телефоном буду я сам! И вообще нахрена это нужно, демоны, что, говорить не умеют?

— Умеют, — кивнул колдун. — Но тут такое дело: демоны не могут существовать в Мире. Они не могут перенести сюда свою суть вместе с телом, и обрести здесь какую-либо форму. Для того, чтобы прийти в Мир, им надо во что-нибудь вселиться. Или в кого-нибудь. Например, в тех же белок, которых ты видел. Или в собак, как это сделал Абдула. Еще можно просто спуститься в ад и поговорить с ними там, но на это нет времени. Да и слишком это опасно. Куда проще и безопасней вызвать кого-нибудь из них сюда и договориться, так сказать, на месте.

— Но почему в меня?

— Можно и в кого-нибудь другого, — пожал плечами Михаэль. — Но в кого? Можно поймать какого-нибудь бомжа и вселить в него, но ты гораздо больше для этого подходишь.

— Почему?

— Потому что ты — разрушитель вероятностей. Тебе будет проще выдворить демона из себя, если он попытается тебя поработить. Но, в любом случае, этого не случится. Уж я об этом позабочусь. И не волнуйся, я на общении с демонами собаку съел.

— А я волнуюсь, — прохрипел Андрей. Горло пересохло от крика, он смочил его еще одним стаканом сока. — Как я могу не волноваться?

— Да ты даже ничего не почувствуешь. Пока демон будет в тебе, ты отключишься, и ничего не будешь помнить. И вообще, хватит суетиться из-за мелочей. Так что: или соглашайся, или пойдем искать кого-нибудь на твое место. Но предупреждаю, у другого человека будет больше шансов попасть под зависимость к демону и стать одержимым навсегда.

Андрей смотрел на колдуна волком. А тот безмятежно потягивал кофе с легкой улыбкой на лице. "Да, такому дай палец, и он отхватит руку", — подумал Каткин.

— Ладно, когда? — согласился Андрей.

— Да прямо после завтрака. Что тянуть-то?

— Что, вот так сразу?

— Можно и подождать, вот только слегка время поджимает. Да не волнуйся ты, все будет тип-топ.

— Ладно, давай призывай тогда, — вздохнул Андрей. — У меня все равно аппетит пропал.

— Вот и ладушки. Но не здесь. Идем в твою спальню.

— Опять?

— Ну да. Там совсем недавно творилось колдовство, и пространство там наполнено вероятностями. А в таких местах колдовать лучше всего.

Они пошли наверх. Вернее, Андрей пошел, а Михаэль сначала сходил в подвал. И когда он поднялся в комнату, где его с хмурым видом ждал участковый, в руках колдун держал веревки. На вопрос Андрея: "Зачем", — колдун бодрым тоном сказал, что привяжет того к кровати, как в фильме "Экзорцист". Андрей осведомился, не шутит ли Михаэль, и, получив отрицательный ответ, лег на кровать. Колдун очень сноровисто привязал его к спинкам кровати, а потом еще и перекинул веревку через пояс. Потом завесил шторы и куда-то ушел. Вернулся он минут через пять, с куском мела и четырьмя свечами. Затем очертил кровать кругом и поставил свечи возле каждой ножки.

— Ну что, ты готов? — осведомился колдун.

— Да, только сначала поясни свои действия. Ну, круг этот, и свечи.

— Свечи, по сути, я поставил просто, чтобы было светлее. Шторы пришлось закрыть, демоны не любят дневного света. Единственное, что по-настоящему нужно — это круг. Он очерчивает границу между Тарон-Говой и Миром. Своеобразная граница границы.

— А белки те света вроде не боялись.

— Они боятся света, только когда приходят из ада, а потом им уже пофиг. А теперь главное. Единственное, что от тебя требуется, это не сопротивляться демону, когда тот придет. И еще, если он попытается с тобой заговорить, лучше молчи. Демоны очень хорошо умеют капать на мозги. Итак, поехали.

Он встал у ног Андрея и громко сказал:

— Я призываю тебя, Ваалберит!

После этого он прошествовал к крессу и спокойно уселся.

— И что это все?! — воскликнул Андрей. — Весь твой ритуал?

— А ты чего ждал? Все достаточно просто. Главное, чтобы ты впустил его в свое тело.

— Но это как-то слишком просто.

— А ты что не слышал поговорку "Не поминай черта, а то явится"? Принцип примерно такой. Только вероятность того, что он явится к тебе, очень мала. Ты можешь всю жизнь звать того же Ваалберита, но он не придет, хотя у тебя может получиться и с первой попытки. Все дело в том, повезет ли тебе. Впрочем, обычно везением, приход демона не назовешь. Вот почему чертыхаться, все-таки не стоит.

— И что, тебе, естественно, повезет, и он явится?

— Конечно. Мне ведь всегда везет. На то я и колдун.

— Ладно, а сколько придется ждать?

— Недолго. Вообще-то, он уже здесь.

Андрей сразу почувствовал, что это правда. В голове зашевелились странные мысли, например, очень захотелось содрать с проклятого колдуна кожу. Он понимал, что это странное желание, но поделать с этим ничего не мог. Потом, ему очень не понравилось, что он привязан к кровати. Он попробовал порвать веревки одним мощным движением. Веревки заскрипели, но выдержали. Он услышал странный, вкрадчивый шепот в голове. Сначала он не понимал ни слова — говоривший вещал на каком-то неизвестном наречии. Зато голос очень приятный. По мере того, как шепот становился громче, слова зазвучали четче, но язык по-прежнему оставался тарабарщиной. И тут Андрей понял, говоривший просто повторяет одну и ту же фразу на разных языках. Когда она прозвучала на английском, а потом и на французском, он уже догадался, что говорит голос в голове. А тот продолжал перебирать языки, пока отчетливо не произнес: "Впусти меня, Андрей. Впусти меня". Обращение по имени прозвучало, только когда голос перешел на русский. Андрей почувствовал, как в его тело кто-то старается влезть. Откуда пришло это знание, он не понимал, зато знал, как этому противостоять. Хватило бы одного желания, и голос в голове удалится. Но где-то на уровне подсознания, он помнил, его цель как раз в обратном — впустить демона. Он так же знал, для его сознания это значило бы полную отключку. Это будет даже не сон, а просто временная амнезия, как будто выкинуть несколько часов жизни. Но рассудок говорил, что этого делать не следует. Раз впусти в тело незваного гостя, и тело можно потерять навсегда. А голос говорил обратное: "Я только на минуточку. Ведь вы сами меня вызвали, значит, я вам нужен. А ты помнишь, что Михаэль сказал, ты должен меня впустить, просто обязан. А когда я уйду, ты удивишься, что станет с тобой. Это будет просто супер!".

И Андрей перестал сопротивляться голосу, просто сказав: "Входи", — и отключился.