О товарищеской встрече футболистов двух пионерских отрядов вся деревня знала еще с утра. И игроки, и болельщики Нижнего Оскола были взбудоражены, то и дело спрашивали друг друга: «Слышали? Ну и ну. Посмотрим, как городские играют. Вот, наверное, дают класс…»

Время встречи приближалось. «Лесные братья» направились на футбольное поле. Позади шагал Валерка.

Из ограды выскочила Нюшка Колкова. В руках она держала большой красный мяч.

— Здравствуй, Валерка, — сказала она. — Мы тоже на лугу в мячик поиграем, да?

— Меня, может, в команду примут, — соврал Оруженосец. — Шел такой разговор…

Откуда-то из лопухов появился Принц. Недоуменно повертел головой, осматривая оживленную гурьбу ребят. Увидел Оруженосца и радостно заблеял. А Нюшка испугалась.

— Валерка, — зашептала она. — Прячь мой мяч. Принц очень не любит красного цвета и бодается.

Валерка запихал мяч под рубашку и позвал к себе козла:

— Иди, бородатый балбес. Сахаром угощу.

Принц доверчиво потянулся к Оруженосцу.

Музыканты уже были на футбольном поле. Здесь же стояло десятка два деревенских мальчишек и девчонок.

— Что так долго? — спросил Соловей Альку. — Мы уже давно тут.

— От вчерашнего очухаться не можем. Аж кости гудят, — сказал Алька.

— Вообще-то вы здорово поработали, — похвалил Соловей.

Алька посматривал по сторонам. Он ждал Севку. Звеньевой заметно нервничал. Разве можно так равнодушно относиться к ответственному матчу? Ну, он вразумит этого тихоню Севку.

Болельщики стали проявлять нетерпение. Им хотелось, чтобы захватывающий поединок мастеров кожаного мяча начинался скорее. К тому же вовсю жарило солнце, а вокруг не было ни одного кустика, под которым можно было бы укрыться.

— Резинщики, — возмущались деревенские болельщики.

Соловей опять подошел к «Братьям» и предложил:

— Пока вашего парня нет, может, разомнемся? Не в зачет, конечно…

Для равновесия сил судьей временно решили назначить Ванечку.

— Только, чур, не подсуживать, — предупредил Петька-Добавочка.

Капитан заступился за барабанщика.

— Этот не будет. Как за себя ручаюсь…

Музыканты начали раздеваться. Оказывается, они все были в синих трусах и красных майках.

— Ого — не удержался от зависти Петька. — У них как у правдашных футболистов.

Из-за одинаковой спортивной формы музыкантов стало трудно различать. Выделялся один судья — толстяк Ванечка. На шее у него висел настоящий судейский свисток. Он важно прошел по полю. В ворота музыкантов стал Скрипка.

И вот игра началась. Сначала перевес был на стороне «Лесных братьев». Капитан, как очумелый, носился по полю. Вырывая мяч из-под ног противников, он передавал его звеньевому. Яшка контролировал действия Флейты. Скрипка, казалось, в любую секунду готов был рвануться за мячом. Зато Петька ухмылялся, слегка пошевеливал плечами и даже два раза присел. Весь его вид говорил: «Слабаки эти бременские!»

Мяч перед ним оказался неожиданно. Вратарь заметался у ворот, разбрасывая руки. Кожаный шар проскользнул у него между ног. Болельщики отчаянно захлопали.

Петька поморщился, будто проглотил горькую пилюлю. Больше он не пожимал плечами. Он понял, что с противником шутки плохи.

Игра между тем становилась все напряженней. Первый гол воодушевил музыкантов. Они самоотверженно наседали на противников, и Петьке уже несколько раз приходилось отчаянно подпрыгивать, чтобы спасти свою команду.

Наконец, Игорь-Капитан прорвался сквозь заслон музыкантов. Тяжело дыша, к нему приближался Соловей. Тогда-то Валерка, стоявший в рядах болельщиков, решил еще раз попытаться спасти честь звена. Он быстро вытащил мяч из-под рубашки, нагнулся и толкнул его на поле. Соловей растерялся и пнул катившийся под ноги мяч. Кто-то из музыкантов подхватил его и погнал обратно. «Лесные братья», ничего не понимая, ринулись им наперерез. Капитан прижал настоящий мяч ногой и недоумевающе осмотрелся.

Постоял-постоял и, на всякий случай, направил мяч в ворота.

В это время и раздался судейский свисток. Игроки остановились и увидели, что боролись совсем не за то, за что следовало.

— Один-один. Пока ничья, — объявил Ванечка.

— Провокация! — взвизгнул запыхавшийся Флейта.

— Надо Ванечке намять бока, — предложил Соловей.

— За что намять? — взъерошился судья. — Я, если хотите знать, по справедливости. Я вам кричал. А вы как глухари…

— Почему не свистнул? — не отступался Соловей.

— Я забыл про свисток! Но я вам кричал!

«Лесные братья» совещались. Алька объявил:

— У нас к судье есть просьба. Мы хотим по справедливости и просим, чтобы этот гол он не засчитывал.

Ванечка радостно закивал.

— Я ничего. Если просите, то спорить не стану.

Музыканты повеселели.

Игра продолжалась.

Валерка понял, что опять попал впросак и вместо доброго дела совершил плохое. Принц, видя перед собой столько красных маек, раздраженно притопывал ногами. Валерка едва удерживал его за рога.

Музыканты начали готовить атаку ворот своих противников, лениво передавая друг другу мяч.

С передачи Флейты Соловей принял мяч на голову и послал его дальше. Описывая дугу, мяч понесся в Петькины ворота. Болельщики уже запрыгали: все было ясно — гол обеспечен. Но мяч еще не успел влететь в сетку, как раздался пронзительный свисток. Музыканты, сжав кулаки, остановились, стали искать глазами судью.

— Теперь всем понятно — подсуживаешь! — крикнул Соловей.

Через секунду-другую он растерянно заморгал ресницами и попятился. Ванечка резво улепетывал через поле, а за ним, нагнув голову, мчался Принц.

Кто-то, чтобы спасти судью, запустил в козла мячом. Мяч ударился о козлиную морду. Принц остановился, помотал головою.

— Я предупреждала, что Принц не любит красного, я предупреждала, — испуганно тараторила Нюшка.

Мяч ударился о штангу и вкатился в ворота.

Принц влетел следом и рогами запутался в сетке. Он рвался то вперед, то назад, но прочная сеть крепко держала его. И Принц, наверное, понял, что самостоятельно ему не освободить свою дурную голову из этих тенет. Он жалобно заблеял.

— Принц! — крикнул Валерка. — Я сейчас…

И он стал освобождать своего дружка.

В это время и игроки, и болельщики увидели всадника. Он на рысях приближался к футбольному полю…

Сегодня утром к Севкиной бабушке пришел Васька. Севка после ночной работы еще не вставал. В полусне он слышал, как начальник утячьей фермы нахваливал штукатуров. Потом разговор зашел о Васькиной поездке на центральную усадьбу. Он должен получить там на складе рыбную муку, несколько килограммов гвоздей и отдать председателю колхоза кое-какие документы для оформления ведомостей на зарплату.

— Запрягай Орлика и поезжай, — одобрил дед. — А мы сегодня на клевера подадимся. Надо успеть убрать сено до дождей. Не сено, а золото нынче. Каждая минутка дорога.

Севке расхотелось спать. Он чувствовал себя как никогда хорошо.

— Васька, привет, — сказал он. — У нас ведь сегодня встреча с музыкантами. Придешь?

— Как не прийти. Не часто хорошую игру посмотреть удается, — ответил тот. — Вот и тороплюсь съездить, чтобы успеть.

Севка напросился в попутчики.

Из кабинета председателя колхоза Васька вышел встревоженный.

По колхозам передавали метеосводку. Сегодня ожидается гроза. Однако надо на покос поспешать. Бригадира предупредить. На склад начальник утячьей фермы заезжать не стал.

— Запас пока есть. Два-три дня перебьемся.

Узнав о надвигающейся грозе, дед задумался.

— Клевера-то — золото. Попадут под дождь — считай, кострика останется.

Он посмотрел на Севку и поманил его к себе.

— А что, внучек, могут нас выручить пионеры? Скажи, мол, боевая тревога. Ну, сам понимаешь…

Севка кивнул. Васька выпряг Орлика из дрожек и сказал:

— Верхом быстрее домчишься.

Севка неумело залез на коня и взял поводья… Через несколько минут верховой принялся крутиться, выбирая наиболее удобное положение, потому что нормально сидеть уже не мог — было больно…

Подскакав к футбольному полю, Севка остановил коня и почти свалился на землю. Игроки и болельщики мигом окружили его.

— Ребята, — с волнением сказал Севка. — Надо бить боевую тревогу. Я по просьбе бригадира. Нас просят помочь убрать клевер, потому что приближается гроза.

— Какая гроза? — удивились все. — Так жарит солнце…

— Ерунда. Во сне тебе гроза приснилась, — сказал Капитан.

— Честное пионерское, — выпалил Севка. — Из района сообщили. Надо помочь! Иначе клевер в кострику превратится.

— А как же матч? — начал было Малинин. Но его перебил Соловей.

— Погоди ты со своим матчем…

— Мальчики, мы еще успеем поиграть в футбол. Вот придете в гости к нам в лагерь, хоть целый день играйте, — поддержала Соловья Клара Сергеевна и посмотрела на небо.

Небо было совсем обыкновенное — синее-синее. Только почему-то стало заметно, как переливается воздух. Он так и мельтешил в глазах.

— Здорово парит, — сказала вожатая. — Это перед дождем…

— Надо помочь! — в один голос заговорили ребята.

— Я знаю, где клевера, — сказал Флейта. — Мне Васька показывал.

«Лесные братья» решили на минуту забежать в школу, чтобы переодеться для работы. Музыканты сказали, что отправятся на покос прямо из лагеря и их ждать не надо.

Отряд шел по тропке. Кое-где приходилось пролазить через кусты, чтобы обойти болотинки. Потом началась согра. Она упиралась в пригорок, который в Нижнем Осколе называли Длинной гривой. На гриве лежали валы скошенного сена. Красные головки клевера пожухли. Они пахли медом. По кошенине прыгали зеленые и коричневые кузнечики. Казалось, их отпустили на переменку и они, треща от радости, устроили игру в кошки-мышки.

Скоро «Лесные братья» увидели своих соперников. Они, оказывается, успели уже приступить к работе. Девчонки граблями сгребали сено в валы, мальчишки орудовали деревянными вилами-трехрожками — копнили. Все работали быстро — торопились.

Соловей сидел на лошади и важно командовал двум помощницам:

— Не бойтесь, не укусит. Это же лошадь — не собака. Беда с вами. Давайте веревку…

Одна из девчонок подкралась и сунула копновозу конец веревки от волокуши. Тот долго привязывал ее к гужу, потом предупредил помощниц.

— Если копешка развалится — ответственность берете на себя. Тоже — достались мне работники.

Он похлопал лошадку:

— Вперед!

Та спокойно помахивала хвостом, но с места не двигалась. Соловей начал ее понукать, бить по крупу пятками. Лошадь задумчиво жевала клевер. Копновоз попросил стукнуть конягу граблями. Но девчонки запротестовали.

— Это бесчеловечно — животное бить! — в голос заявили они.

Соловей соскочил с лошади, погрозил помощницам кулаком. Те не остались в долгу и показали языки. Соловей повел лошадь в поводу.

Севкин дедушка помогал метать стог. Его рубашка промокла, в усы набилась сенная труха. Он воткнул вилы в землю и обратился к колхозникам:

— Передохнем. Запарился чуток. Правду говорят — старость не младость.

Похлопал внука по плечу.

— Ну, спасибо. Чуешь, как здесь хорошо? Только бы успеть нам до дождя.

Копны возили одну за другой. Стогометчики, выпив из лагуна по кружке квасу, снова взялись за работу. Они захватывали вилами чуть ли не по полкопны, поднимали сено и ловко опускали на стог. А он с каждой минутой поднимался все выше и выше.

— Внучек, — обратился дед к Севке. — Возьми-ка в бричке топор и наруби виц. Штук восемнадцать потребуется.

Топор Севка нашел, но что за «вицы» и для чего они нужны, не имел представления. Спрашивать у деда посчитал неудобным и побежал разыскивать Ваську.

Тот переходил от одной группы ребят к другой. У кого брал грабли, у кого — вилы, и показывал, как надо работать. Двум девчонкам Васька велел пройти по покосу с граблями и подобрать клочки сена.

— Чудак! — сказал он, выслушав Севку. — Пойдем.

Они направились к кустам. Васька облюбовал высокую талинку и срубил ее.

— Вот их и называет твой дед «вицами». Скажем, у шести штук вершинки переплетут между собой, перебросят через верх стога — и они прижмут сено.

Нельзя сказать, что Севка никогда не держал в руках топора. Но сейчас никак не мог срубить таловую жердочку: то лезвие скользило по стволу, то размахиваться мешали ветки. И еще он боялся опоздать и поэтому очень спешил. Но всем давно известно, когда здорово торопишься, получается хуже надо, да некуда. Севка сосчитал до ста, чтобы успокоиться, и снова взялся за работу.

Постепенно он приноравливался к топору, и скоро шесть длинных жердочек лежало на выкошенном месте. Он захватил четыре деревца и поволок их к стогу.

— Хороши вицы, — похвалил дед. — Как раз вовремя поспел.

Севка побежал за двумя остальными. В другое время можно было бы поглазеть: как все-таки укрепляют вершину стога, чтобы ее не сдуло ветром? Но сейчас некогда. Потому что из-за него может произойти задержка.

Стогометчики разделились. Теперь им помогали старшие деревенские мальчишки.

Солнце потускнело. Смолкли кузнечики. Над кошениной с карканьем пролетела стая ворон и расселась на кустах. Подул свежий ветерок.

Подвозили последние копны.

Солнце все больше заволакивало. И вдруг небо словно раскололось. Эхо долго бродило по перелескам.

К стогометчикам подходили остальные мальчишки и девчонки. Они улыбались, устало вытирали разгоряченные лица.

— Управились! Успели!

Вершильщику кинули веревку, и он, перебросив ее через стог, соскользнул по ней на землю.

Все смотрели на горизонт. Тучи медленно ползли к Длинной гриве. Сильнее подул ветер, перекатывая по покосу оставшиеся клочки сена.

— Туча-то, кажись, стороной обойдет. Смотрите, влево сваливает, — сказал дедушка.

Раскаты грома теперь казались глухими, доносились будто из-под земли.

Сначала из-за туч робко выглянул краешек солнца, потом оно ярко брызнуло лучами. А через минуту пошел дождик.

Мальчишки скинули рубашки и дурачились, приплясывая:

— Дождик, дождик, пуще, дам тебе я гущи…

Дед улыбался:

— Страсть люблю слепой дождик! — сказал он.

Скоро небо прояснилось. Над гривой повисла радуга.

Бригадир повел всех на полевой стан.

Алька увидел на рубашке Соловья большого зеленого кузнечика. Он прицепился своими голенастыми ножками к обвисшему рукаву рубашки музыканта. С рукава лениво стекали последние дождевые струйки. Кузнечик посматривал на них глазами-бусинками и удивленно шевелил проволочными усами.

Алька прибавил шаг и легонько накрыл кузнечика ладонью. Соловей вздрогнул и опасливо покосился на звеньевого, видимо, ожидая от того какого-нибудь подвоха. Но Алька улыбался и протягивал Соловью руку. Тот сжал ладонь недавнего соперника и отрекомендовался:

— Вадим. — И посмотрел в глаза звеньевому. — Давно пора познакомиться.

Алька кивнул.

— Конечно, пора. А я на твоей рубашке кузнеца поймал. Смотри…

— Огромный, — изумился Вадька и, помолчав чуть-чуть, спросил:

— Алька, ты не около клуба в городе живешь?

— Точно. В доме, где хлебный магазин…

— Так я же по соседству. Вот интересно. Живем-живем рядом, а не знаем…

Катька перешептывалась с Любашей, девочки то и дело посматривали на мальчишек.

— Честное пионерское, я ничего не знала ни про Утячье гнездо, ни про редьку, ни про капусту, — сказала Любаша. — Только вожатую мы давно называем Главным музыкантом.

— Теперь-то все ясно, — улыбнулась Катька. — Клара Сергеевна с вашей вожатой договорились. И мы находили секретные пакеты и донесения. Но это было очень интересно…

Севку деревенские ребята агитировали после лагеря приезжать в Нижний Оскол. А с Механиком разговаривал сам бригадир. Он сказал Яшке:

— Был бы ты постарше, предложил бы тебе должность моториста. Только учиться тебе надо, парень. Чую, большой талант имеешь.

…Для ребят из соседнего лагеря бригадир вызвал машину. Им повезло, потому что туда хорошая дорога. А в лагерь «Лесных братьев» надо ехать объездом, очень далеко. Лошадью напрямик быстрее добраться можно.

На прощанье Игорь отозвал Ванечку в сторонку, сунул ему бескозырку и сказал:

— Держи у себя для выступлений. А мне она без дела.

Ванечка отстегнул от пиджака значок с изображением лиры.

— А это тебе.

Собиратель значков Петька, увидев это, незаметно улыбнулся: он сделает все, чтобы лира оказалась в его коллекции.

— Ждите нас! — кричали музыканты, отъезжая от конторы.

«Лесные братья» тоже стали собираться в обратный путь.

Бригадир велел Ваське распорядиться насчет лошадей и доставить отряд до лагеря.

— Будет сделано! — сказал тот.

Через полчаса к конторе лихо подкатили на телегах два мальчугана с утячьей фермы.

От колхозного склада шел дед и нес туес. Вокруг него кружились пчелы. Дед поставил туес на телегу и сказал:

— Значит, медок. Угощайтесь…

Вожатая стала отказываться. Дедушка объяснил ей:

— Это же заработанное.

Клара Сергеевна обратилась к звеньевому: что, мол, делать?

— Раз заработанное — возьмем. Весь лагерь угостим, — сказал тот.

Дед еще раз поблагодарил отряд за помощь и пожал вожатой руку.

— Наведывайтесь. Таким помощникам мы завсегда рады…

Игорь-Капитан вспомнил, что щеголяет в чужом наряде, и сказал об этом Ваське. Тот махнул рукой.

— Пустяки. Не последний раз видимся. А Севка не простился с бабушкой. Это же нехорошо.

— Нехорошо, — согласилась вожатая.

— К тому же бабушка сегодня хотела привести в порядок Игореву одежду.

— Бегите, подождем, — сказала вожатая. А Васька посмотрел в конец улицы и присвистнул:

— Задержатся…

Это потому, что Васька увидел — бабушка топила печь. Каждому понятно — готовит гостинцы.

— Точно, — вмешался в разговор Севкин дедушка. — Обидится старая, если отправить внука с пустыми руками. Характерец, скажу вам…

Вожатая прямо не знала, что и делать. Отряду никак нельзя опаздывать. Васька посмотрел на деда и спросил:

— Может, Орлика запрячь? Он живо домчит. На полдороге догонят.

— Добре, — согласился дедушка.

И еще Васька попросил оставить Механика. Ему надо проконсультироваться с ним, как лучше выправить «восьмерку» на велосипедном колесе. Клара Сергеевна согласилась, заявив, что оставляет ребят потому, что верит им.

— Честное слово, мы не опоздаем, — сказал Севка.

— Мы вас не будем подводить, — поддержал Севку Игорь. — Пусть хоть какой штормяга…

— Верю, верю, морская душа, — засмеялась вожатая.

Бабушка хлопотала у печки. На противнях, смазанных маслом, лежали пирожки и пампушки.

— Дед-то забегал, хвалил вас больно, варнаки, — сказала она.

На спинке стула висел аккуратно выглаженный морской костюм Капитана. Он рассматривал его и удивлялся:

— Ни одной латки не видно. Как новенький…

Васька подъехал не один — с Павлухой.

— Извините, ребята, — сказал Васька. — Сам не могу. Вот Павлуха вас оттартает…

— Чего там. Какие разговоры, — успокоил Севка дружка. — Наверное, на ферму? Васька закивал.

— Конечно. А Павлуха у нас — мастер.

— Нам не привыкать, — с достоинством сказал Павлуха. — Разных возили.

Васька и Яшка пошли смотреть велосипедное колесо.

— Спицы подтягивай с умом, — учил Яшка. — Одни немножко отпустить, другие, наоборот, закрутить надо…

Когда садились на дрожки, Игорь спросил:

— Мимо лесной избушки поедем?

— Больше дороги нет, — ответил Васька. — Чуть не забыл. В сторожке живет тетка Кузиха. Так вы скажите ей: через два дня приедем — поможем сено сметать. Пусть не беспокоится.

— Странная женщина ваша Кузиха, — сказал Игорь. — Воды не дала напиться. К такой и заезжать нет охоты.

Васька осуждающе посмотрел на Капитана.

— Что странная — это так. Из старообрядцев. Это вера такая. Только у нее и хорошего много. И от веры своей дурной помаленьку отказывается. Мы же ее агитируем в деревню переезжать. Чтобы среди людей жить. А она пока упирается. Говорит: привыкла. Когда вдвоем-то жили они, то, может, и хорошо было, у нее муж лесником работал. Пошел медведя из берлоги поднимать, тот и смял охотника. А тетка Кузиха осталась одна. Сейчас от райпотребсоюза работает — всякие полезные травы да коренья для аптек собирает… Но мы помогаем ей преодолеть пережитки прошлого в сознании.

Орлик бежал быстро. Дрожки тарахтели по разбитой деревенской улице, ребят подбрасывало на выбоинах. Мальчишки уцепились за перекладины, чтобы не слетать с ходка. Игорь даже сказал, что эта езда ему напоминает шлюпку, попавшую в шторм. Только Павлухе она ничего не напоминала, потому что он привык не обращать внимания на ухабы.

Он рассказал, что Орлик — лошадь ученая. Павлуха научил ее прибегать на свист и по приказанию ложиться на землю.

Павлуха надеялся догнать ребят. Ведь их кто повез? Юрка с Мишкой. Тоже — нашли с кем посылать. Они разве знают настоящую езду? Конечно, и гнать лошадь надо умело. Павлуха-то все учитывает: и дорогу, и груз, и норов коня. Быть ездовым — штука тонкая.

Стиснутая сосняком дорога вырвалась на поляну. Чуть в сторонке между деревьями стояла лесная сторожка. Колодезный журавль высоко поднял голову.

— Надо выполнить Васькину просьбу. Сказать этой тетке, что мальчишки придут помогать, — сказал Севка.

Павлуха остановился и недовольно буркнул:

— Пацанов не догоню — скажете хвастун.

— Да мы на минутку. Одна нога там, другая — здесь, — попросил Игорь.

— Тогда валяйте, — согласился Павлуха.

В комнате стоял сумрак. Удивленные тем, что на стук в дверь не ответили, мальчишки посмотрели по углам. Никого не видно. Игорь взглянул на Севку и пожал плечами. Механик кашлянул. Из маленькой боковой комнатушки послышался стон.

Это было так жутко, что Игорь схватил Яшку за руку. Севке представились разные ужасы с убийствами и преступниками. Мало ли что может случиться в лесу. Он попятился к порогу. Потом, пересиливая страх, шагнул к боковушке. Следом за ним вошли в горенку Игорь и Яшка.

На деревянной кровати тихо лежала женщина. Только по черному платью да по косе, перевязанной цветной тряпочкой, ребята признали в ней «лесную колдунью». Губы ее запеклись и потрескались, видимо, от жара. Дышала она часто и прерывисто, и, хотя глаза ее были открыты, казалось, что она не видит ничего.

— Игорь, — сказал Севка, — ей очень плохо.

Игорь нашел полотенце и смочил его водой. Холодный компресс привел больную в себя. Она глубоко вздохнула и повела глазами. Мальчишки терпеливо ждали. Севка налил воды. Яшка подсунул под подушку руку и приподнял голову больной. Она, стуча зубами о стакан, сделала несколько глотков.

— Ходила-бродила, думала — выстою, — наконец прошептала она, стараясь улыбнуться. Но ее лицо исказилось болью, и она замолчала.

— Теперь оклемаюсь. Не впервой. Спасибо, ребятки.

От телеги шел Павлуха и нетерпеливо кричал:

— Где вы там запропастились? С такими пассажирами и Орлик не догонит…

Мальчишки вышли на крыльцо.

— Не кричи, Павлуха. Тетка Кузичиха без сознания лежала. Нужно ее спасать.

Кларе Сергеевне мальчишки дали честное слово, что в лагерь прибудут вовремя. Но вот такое непредвиденное обстоятельство. Ничего, если даже и опоздают, Клара Сергеевна поймет. Ведь если они не помогут человеку сейчас, потом может быть поздно. Видимо, так думал каждый из мальчишек, потому что когда Игорь стал распоряжаться, что делать, все выполняли его приказания быстро и четко.

— Павлуха, — сказал Игорь. — Подгоняй лошадь к крыльцу.

Когда мальчишки подошли к кровати, больная лежала так же неподвижно и совсем тихо.

Мальчишки с трудом помогли женщине подняться с кровати и, осторожно поддерживая, вывели на улицу. Уложили на сено в дрожках, прикрыли одеялом.

Колдобины старались объезжать осторожно.

Солнце ушло за дальние горы. Темнело.

— За фельдшером сбегаю…

Обеспокоенный срочным вызовом, Анисим Кузьмич торопливо шел к дрожкам, на ходу расспрашивал ребят.

— Как хорошо, что больную доставили вовремя, — сказал Анисим Кузьмич, прислушиваясь к пульсу больной.

Дрожки тихо погромыхивали по узкой лесной дороге. Ночь была лунной, длинные бледные тени деревьев скользили по спине Орлика. Мальчишки сидели притихшие. Ночной воздух то охлаждал лица, то мягко опахивал теплом, и мальчишкам от этого было чуточку тревожно и весело. Будто они погрузились в новый, неведомый им мир. Им казалось, что прошло очень много времени, может быть, месяц с тех пор, как они ушли в этот удивительный поход. Столько они пережили впечатлений, по-новому узнали друг друга, приобрели хороших друзей.

— Ох и попадет нам от Клары Сергеевны! — прервал молчание Игорь. — Опять не сдержали слова.

— Не попадет, — уверенно возразил Севка. — Что, Клара Сергеевна не человек, что ли?

— Все равно она, наверное, сейчас волнуется.

— Волнуется, это точно. Она же за нас отвечает.

Орлик, пофыркивая, уверенно тянул дрожки.

…Лагерь спал, залитый лунным светом. Территория его была непривычно пуста. Яша, Севка и Игорь тихо подошли к своей веранде, присели на ступеньки.

Небо на востоке бледнело, где-то в дальних кустах пискнула проснувшаяся птица.

— Хоть и трудно жить по правде, но хорошо, — сказал вдруг Севка.

Ребята молчали. Они были согласны.

На веранду вышла Клара Сергеевна. Мальчишки поднялись со ступенек. Вожатая радостно сказала:

— Наконец-то…

И обняла их.