Когда я готовился к очередному виртуальному путешествию в матвеевском «Интернет-кафе», в зал неожиданно вошел следователь Иван Петрович Вихрь.

— Здравствуйте, господа, — сказал он, улыбнувшись. — Хорошо, что вы оба здесь. Я прямо из института Склифосовского. Хочу сообщить, что вашего друга Васильева перевели в общую палату кардиологического отделения.

— Как он? — спросил я.

— Чувствует удовлетворительно, — сказал майор. — Уже ходит по коридору. Но медленно.

— Ну и что он говорит? — поинтересовался Матвей.

— Тайна следствия, — ответил майор загадочно и напустил на себя важность.

— А что, разве идет следствие? — спросил я. — И уголовное дело начали?

— Здесь, извините, вопросы положено задавать мне, а вам нужно отвечать на них, по возможности, подробно.

— Задавайте вопросы, — согласились мы.

Стало ясно, что Леха Васильев, скорее всего, что-то вспомнил из своего неудачного путешествия в средние века и кое-что, видно, сболтнул настырному милицейскому работнику.

Иван Петрович оглядел ресторанный зал, наши настороженные лица, а потом предложил:

— Пойдемте лучше в вашу операторскую комнату.

Мы с Матвеем переглянулись.

В наши планы вовсе не входило участие в уголовном деле. Я, правда, не сомневался, что Леха Васильев, если будет жив, никаких обвинений не поддержит. Но черт его знает, куда кривая выведет!

Мы вошли и уселись на вращающиеся стулья у компьютеров.

— Скажите, что это за устройство? — обратился Иван Петрович к Матвею и показал на две наших системы СКВИДов.

Нет, точно Леха чего-то вспомнил.

Матвей понял, что деваться некуда.

— Это система электромагнитных датчиков, там квантовые интерферометры и дипольные передающие антенны, — сказал Матвей.

— А поподробнее, — не отставал майор.

— Наша компьютерная игра заключается в том, что программа из компьютера трансформируется с помощью этих матриц, создавая магнитные поля в соответствующих зонах коры, и воздействует непосредственно на рецептивные поля мозга, создавая там кажущуюся реальность… — стал путанно объяснять Матвей.

— А разрешение Минздрава у вас есть? — вдруг прервал его мент.

— Какое еще разрешение? — вскинулся Матвей.

— Ну на эту электромагнитную терапию, — объяснил мент.

— Это никакая не терапия, — сказал Матвей. — Это игра, компьютерная. А на компьютерные игры разрешения Минздрава не требуется. И никакого другого министерства тоже. Например, Министерства внутренних дел.

— Не требуется, — согласился он. — Рассказывайте дальше.

— А дальше просто. Вы ложитесь на постель. Я вас двигаю к датчикам. Там справа экран и меню. Щелкаете мышкой и начинаете игру.

— И все?

— И все. Может, хотите попробовать?

— Хочу, — сказал Иван Петрович.

— Это вообще-то денег стоит, — объяснил Матвей, — но для вас исключение. Бесплатно.

— Спасибо, — сказал мент иронично и полез на ложемент.

— Ботинки снимите, — сказал я. Майор послушно снял, обнажив дырку на большом пальце правой ноги.

— Располагайтесь поудобнее, — сказа Матвей. — Готовы?

Иван Петрович кивнул.

* * *

— Если почувствуете какую-нибудь психическую некомфортность, пошевелите ногой. Бывает у некоторых боязнь замкнутого пространства, называется клаустрофобия, — предупредил Матвей.

— Хорошо, — сказал Иван Петрович, — но я клаустрофобией не страдаю.

— Двигаю, — Матвей задвинул плавающую деку стола, и напряженное лицо милиционера скрылось в тоннеле. Остались видными только ноги и дырка на правом носке. Щелкнули контакты. Едва слышно зашуршала система охлаждения детекторов. Следственно-розыскной сеанс начался.

Мы с Матвеем уселись за компьютеры и стали ждать. Матвей включил дублирующий режим, и на экранах наших мониторов стало видно, что делается с клиентом.

— Есть еще одна сверхзадача, — сказал Матвей. — Это, как у Станиславского и Немировича-Данченко. Понимаешь, у меня давно родилась мысль. И я её думаю. Если мы максимально близко воссоздадим историческую реальность, то нам должна удаваться и разгадка разных исторических тайн. Ну, например, непонятных смертей, исчезновений, катастроф, о которых не осталось достоверных сведений…Ты понимаешь?

— Понимаю, — сказал я. — Ты хочешь, чтобы проявилось нечто, как скрытое на фотопленке изображение.

— Точно, мы воссоздаем процесс исторического проявления прошлого, — обрадовался Матвей. — В этом и состоит главный смысл игры.

— Да вы же с Лехой изобрели новый способ раскрытия исторических преступлений! Необходимо максимально точно воспроизвести обстановку, — сказал я. — И решение будет найдено.

— Да нет, это не мы, — возразил Матвей. — Этот способ давно известен всем детективам. Называется «Следственный эксперимент». Мы только перенесли следственный эксперимент на историческую почву.

* * *

В рамке меню «выбор персонажа» наш Иван Петрович Вихрь что-то чересчур долго ковырялся, изучал биографию каждого предлагаемого ему героя, читал историческую справку, наконец выбрал. Персонаж оказался мне незнакомым: заволжский старец Зосима, святой человек, из нестяжателей. Зачем следователю понадобился отшельник Зосима, я никак не мог взять в толк. Мне вообще долго не ясна была логика создателей игры при выборе героев путешествий. Какие-то все случайные люди. Нет, чтобы Адашев, или, скажем, Сильвестр. Было бы понятно. Но тут я сообразил, что все действия этих ключевых фигур времени так жестко запрограммированы историей, что играющему не оставалось бы никакой свободы выбора. Не было бы игры, отсутствовал бы контрстрайк. Но Зосима зачем? Сидит этот старец в своем монастыре, в лесной чаще и знать ничего не знает про дела кремлевские.

На экране, между тем, замелькали волжские сосновые леса. Скит старца. Снова лесные шишкинские пейзажи. Тяжеловесные стены и башни Песношского монастыря.

И вдруг закрутилось. Понеслись по лесным тропам конные лучники с сайдаками, кметы с ручницами, и бердышами, в острых шапках, заскрипели крытые телеги, кареты закачались на буераках.

Царский поезд приехал к святому Вассиану Топоркову, бывшему Коломенскому епископу, а нынче мирному старцу, иноку Песношского монастыря. В давние прежние годы Топорков был одним из любимцев великого князя Московского Василия, отца нынешнего Иоанна. Иван с царицей и младенцем Димитрием решил навестить соратника отца. Старец Зосима следовал в царском обозе.

Царская челядь суетилась, бегала, устанавливала скамейки и столы перед кельей Вассиана, готовясь слушать мудрую беседу.

Анастасия с младенцем Димитрием на руках уже сидела на богато разукрашенном троне, рядом с царским.

* * *

Вышел Вассиан, поклонился на четыре стороны света.

— Исполать тебе, великий царь. Здрав буди и благостен в делах, — сказал Вассиан.

Все кланялись в ответ. И Иоанн поклонился, спросил, в чем нужда, какова жизнь монастыря.

— Вот жертва моя посильная, — сказал Иван, и служители понесли из карет кованые сундуки.

— Спаси Бог, — поблагодарил Вассиан. — Много ли братии надо? Чтобы Бог услышал, да по делам воздал. Ты-то како, царь-государь, како вершишь дело государское?

Мудрая беседа началась.

— Трудимся, святой отец, с божьей помощью, — отвечал Иоанн.

— Тяжела ноша, — закивал головой старец. — Слыхивали мы, ох тяжела!

— Поведай ты мне, святой отец, как царствовать надобно, чтобы всех округ держать в послушании да в страхе божьем? — спросил вдруг Иван и наклонил ухо к Вассиановой бороде, будто, чтобы не услышал никто другой заветную тайну.

Но Вассиан подумал, помолчал, потом ответил громко, так что всем было слышно:

— Если хочешь быть самодержцем, батюшка царь, единым над всею землею, не допускай советника, умнее себя, потому что ты лучший изо всех.

Видно было, как запереглядывались ближние бояре. Даже Анастасия, передав младенца няньке, внимательно слушала, подперев кулачком подбородок. Наш старец Зосима внимал пристальнее всех, даже ломал пальцы от напряжения. Стало заметно, что следователю Ивану Петровичу в облике старца Зосимы очень хочется вмешаться и задать вопрос.

А мы ведь его не предупредили, что вмешиваться следует очень осторожно.

— Царь должен один бысть, един, как Бог, — вещал Вассиан. — Простой человек утешен дружбой и любовью, но помазанник Божий утешен только лишь властию.

— Истину баешь ты, святой старец, — сказал Иван.

— Если будешь тако держать власть, то станешь тверд на царстве своем и все будет в руках твоих… — продолжал Вассиан пророческим гласом.

И тут мы увидели, что старец Зосима не выдержал. Он ерзал на дубовой скамейке, сжимал и разжимал пальцы, а потом встрял:

— Уместно ли, брат, монастырскому затворнику, вмешиваться в дела мирские и давать советы властителю? Божеское ли то дело?

Вассиан удивленно поднял голову, Иоанн недовольно сверкнул глазами на старца Зосиму.

— Я сам вопросил инока, старче! Никакого его греха здесь нет.

Зосима смешался и замолчал. Анастасия не произносила ни слова.

— Если же кто имеет при себе людей умнее себя, — продолжил Вассиан, будто и не слышал, — особо, коли он властитель, како ты, царь, то, по необходимости, будешь им послушен…

Зосима заерзал, собираясь еще раз возразить:

— Не божеское слово молвишь, брат, — сказал Зосима упрямо. — Не искус ли то греховный? Не кличешь ли беду, брат мой?..

Вассиан не слышал:

— Во святом писании навечно заповедано, ежели кого любишь или кому поклоняешься, то творишь себе кумира. А то грех большой. Особо для избранника божия. Ему в одиночестве надлежит пребывать, рядом с Богом.

— Велика истина, что ты молвил, отче. Думаю о сём не одну ночь.

Иван вдруг поднялся, взял руку Вассиана в свою и склонился в рукоцеловальном поклоне.

Беседа закончилась.

Все пришло в движение.

Настоятель подошел приглашать к трапезе. Чернецы понесли на столы блюда и снедь. Трапезовать решено было во дворе, на свежем воздухе.

Матвей пощелкал мышкой и вырубил программу.

— Вот и все, — сказал он, — дальше там только постная монастырская трапеза с царем и царицей. Подавать будут архиерейскую уху с кулебякой. Я этот четвертый уровень успел превратить в первый. Нам надо быть осторожными.

— Ну, слава Богу, ничего опасного, вроде не случилось, — сказал я. — Подумаешь, поговорили.

— Конечно, — Матвей удовлетворенно хмыкнул. — Я успел отрубить обратное путешествие царской четы в Москву. Там гибнет младенец Димитрий, и Анастасия едва остается живой. А то бы не знаю, что было. Старец Зосима стоял рядом и мог бы спасти младенца, но не спас. Фиг его знает, как бы отреагировал майор на этот «экстрим».

— Ну, ты молодец! — похвалил я.

* * *

Через три минуты Матвей выдвинул деку стола, и Иван Петрович сел, спустив на пол ноги в драных носках. Он помотал головой и огляделся.

— Ну, как впечатление? — спросил я.

— Интересно, — ответил следователь. — Полный эффект присутствия. Даже удивительно. Это какой был уровень?

— Планировался самый высокий, — осторожно ответствовал Матвей. — Но у нас все еще в работе.

— Так как, следственный эксперимент завершен успешно? — спросил я.

— Более или менее, — согласился майор. — Теперь я хоть понял, что это такое ваша виртуальная игра.

— А что разве Васильев вам не рассказал? — спросил я.

— Да он ничего не помнит, ваш друг, — ответил Иван Петрович. — Бормотал мне что-то про моральную ответственность человечества за прошлое и за будущее… Ну, я понимаю еще, за будущее, но за прошлое-то, как?

Леха Васильев определенно что-то там вспомнил. Надо непременно выяснить, что.

— Навестим его, спросим, — сказал я.

— Нет, все-таки разрешение Минздрава необходимо, — майор помотал головой. — Действует на психику. Придется написать частное определение по этому случаю.

— Да вы что? — закричал Матвей. — Разорить нас хотите?

— Это Минздраву решать, — уперся майор.

— Ну, пошла писать губерния, — безнадежно махнул рукой Матвей. — Вы даже не представляете, во сколько нам это обойдется!

— Это уже не мои заботы, — сказал следователь.

— Нет, так нельзя это оставлять, — Матвей разволновался не на шутку. Потом он, видимо, чего-то решил.

— Пойдем, выйдем, майор.

Матвей подхватил мента под локоть и, преодолевая его сопротивление, повлек к двери. Они вышли. Через несколько минут Матвей вернулся один.

— Кажется, пронесло, — сказал он и потер руки одна о другую. — Лишь бы Леха поправился!

Я не стал спрашивать и уточнять, на каких условиях состоялось соглашение.