Воспоминание явилось отчетливо, почти как ощущения из компьютерного мира XVI века.

Впервые я видел этот фильм в детстве, классе в пятом — шестом. Меня водила мама в кинотеатр повторного фильма. Она говорила, что это лучший советский фильм, поставленный Сергеем Эйзенштейном, самым великим кинорежиссером всех времен и народов. Поэтому каждый человек, который хочет считать себя интеллигентным, должен посмотреть фильм. Может быть, я потому его и запомнил, что хотел считать себя интеллигентным человеком.

В тот первый просмотр фильм мне активно не понравился.

Вначале на экране появляются надписи большими буквами, одна за другой:

«Фильм этот о человеке, который в XVI столетии впервые объединил нашу страну.

О Московском князе, который из отдельных разобщенных и своекорыстных княжеств создал единое, мощное государство.

О полководце, который возвеличил военную славу нашей родины на востоке и на западе.

О государе, который для решения этих великих задач впервые возложил на себя венец царя всея Руси!!»

И сразу все становится понятно, дальше можно и не смотреть.

Потом начинается коронование помазанника на царство. Бесконечно и неторопливо проходят по экрану вереницы странных людей: то бояре в толстых халатах до земли, то мужики лапотные, то стрельцы и солдаты долго-долго катят тяжелые пушки по горам. Они идут медленно, как на похоронах, и все время поют хором песни с дурацкими словами. Я даже запомнил:

Или будто гвозди в голову вбивают:

Артист Черкасов в роли Ивана Грозного все время вещает торжественным голосом, точно, как мой друг Матвей Шумский на вечере самодеятельности, когда читал «Стихи о советском паспорте»:

«И тем навеки многовластию боярскому конец положим!.. Для того сила нужна!.. Учреждаем мы войско стрелецкое, постоянное!» — изрекал Иван.

Или:

«Но что же наша отчизна, как не тело, по локти и колени отрубленное? Выход к морю в чужих руках! Венчаемся теми русскими землями, кои под чужими государями!»

Весь фильм по экрану крадется туда — сюда злая, противная старуха — артистка Бирман в роли Ефросиньи Старицкой, всех уговаривает извести царя и царицу. И никто ничего ей за это не делает. И ведь, действительно, подносит яд в кубке прекрасной Анастасии, отчего она и умирает.

Я бы, будь моя воля, давно бы её куда-нибудь в монастырь отправил, чтобы молилась там, сидела тихо и не рыпалась.

Многосерийный фильм «Семнадцать мгновений весны» был значительно интересней, что бы там родители ни говорили!

* * *

Я выразил свое мнение маме. И она объяснила, что фильм «Иван Грозный» был сделан в 1945 году. Взятие Казани символизирует победу в Великой отечественной войне над фашистской Германией, а борьба царя Ивана с боярами якобы напоминает борьбу коммунистической партии с оппортунистами и уклонистами, и что фильм был сделан во времена культа личности, по заказу Сталина, но ему не понравился, так что вторую серию выпустили на экраны только после смерти вождя. Но этого Эйзенштейн уже не увидел, потому что сам умер раньше, чем Сталин. Всю жизнь Сергей Эйзенштейн разрабатывал «теорию направленного социального воздействия» на массы искусством социалистического реализма, сказала мама.

Его фильм «Броненосец Потемкин» признан одним из двенадцати лучших фильмов мира. Какие остальные одиннадцать фильмов, мама не знала.

Из фильма я запомнил свечи и чаши с вином, которые с двух сторон экрана проносили торжественные чашники и стольники. Вереницы слуг шествовали с одинаковыми лебедями на одинаковых блюдах. У всех лебедей были хищно выгнуты шеи. Эти шеи образовывали с двух сторон уходящий вдаль треугольник, а в центре его царь Иоанн обнимал свою невесту Анастасию, только что ставшую его женой.

Черная тень царя на белой стене со зловеще задранной треугольной бородой. Русые косы невесты Анастасии — Людмилы Целиковской — из-под девичьего кокошника.

Скорбный глаз Христа во весь экран…

При осаде Казани в ярости Курбский хочет ударить царя, и в это время в его щит попадает татарская стрела.

— За щит, спасибо! — говорит многозначительно Иоанн своему самолюбивому другу.

Княгиня Ефросинья Старицкая провоцирует самого близкого друга царя князя Андрея Курбского:

— Анастасию любил — царь взял. Казань воевал — Ивану досталась. Ивану — слава! А почему не тебе?

Эйзенштейн любил треугольники. Умирающего Ивана соборуют, как треугольной крышей, накрывая его голову огромной священной книгой. Через минуту выздоровевший царь поднимается с одра.

У постели умирающего царя роковой треугольник из трех лиц: Ефросиньи, Анастасии и Курбского.

Еще один треугольник.

— Отчего, други мои ближайшие, нынче не веселы? — вопрошает Иван, отвлекшись от бесконечных криков «Горько!»

Андрей Курбский отвечает за свадебным столом своему другу Ивану:

— С женитьбой бывает мужской дружбе конец.

Второй друг Иоанна Федор Колычев вторит:

— Супротив царя идти не смею! С царем идти не могу! Отпусти в монастырь, государь!

И Колычев уходит в монастырь.

Не так уж и мало, получается, я запомнил из того, что смотрел двадцать лет назад. Видимо, действенной является эйзенштейновская теория «направленного социального воздействия». Здесь у него ошибки не было. Первая серия, законченная в Алма-Ате, или Ташкенте еще в эвакуации Мосфильма в 1944 году, оказалась идеально выдержана под симпатии Иосифа Виссарионовича. Необходимо было показать, как великий человек жертвует собой ради благосостояния родной страны. Эйзенштейн получил за нее Сталинскую премию.

* * *

Иван теряет всё: друзей, любимую жену, здоровье, любовь царедворцев. Приобретает же он только власть, величие и в несколько раз расширяет территорию Московского государства. Он был таким же самоотверженным вождем всех времен и народов, как и Иосиф Виссарионович.

Сталин, как и Иоанн, рано потерял любимую жену, соратники убегали от него за границу. Также точно, только еще в больших масштабах, вершил Иосиф скорый суд и расправу, не допуская никакой оппозиции. Он даже пожертвовал своим сыном Яковом. Правда, не убил его посохом, но позволил немцам расстрелять пленного, чтобы не нарушить принципа чести: «Я маршала на лейтенанта не меняю!» Как и Иоанн, он выстраивал великую империю от Балтийского моря до Тихого океана с абсолютной неделимой диктатурой одного тирана. И так же, как он, к концу жизни остался в совершенной пустоте на недосягаемой вершине абсолютной власти и абсолютного одиночества.

Сергей Эйзенштейн в первой серии изобразил нам судьбу Иосифа Джугашвили, как если бы тот был династическим наследником Московского трона. Сталин, хоть и не был божьим помазанником, превзошел Иоанна во всем: в сроке жизни, в любви народной, в победах над врагами, в количестве томов собрания своих сочинений и в количестве поминаемых в «Синодике» жертв. У Сталина синодиком для замученных оказался многотомный «Архипелаг Гулаг», а у Александра Солженицина, количество погибших исчислялось миллионами.

«В котором месте писано 10, или 20, или 50, ино бы тех поминали: „Ты господи, сам ведаешь имена их“».

* * *

О том, что власть имеет сакральное, священное происхождение, что власть от Бога, говорит всегда только тот, кто этой властью обладает, или к ней стремится. Это понятно. В этом случае власть нельзя отнять. Точнее, отобрать её может только Бог.

Однако же в священных книгах нигде не утверждается и того, что власть — от дьявола. Там говорится другое. Сказано: «Не сотвори себе кумира». А это значит не только запрет на поиски иного Бога, кроме истинного, но и недопущение поклонения властителю, если он не от Бога. Вот для чего и необходимо тирану помазание божие. Для того, чтобы ему поклонялись, только ему одному.

Так в чем же была ошибка Сергея Эйзенштейна? Она, очевидно, кроется во второй серии, которая названа «Боярская смута». Я посмотрел еще раз обе серии у Матвея Шумского на компьютере, когда готовился к последнему путешествию во времени. И вспомнил свои детские ощущения. И понял, что фильм мне не нравится еще сильнее, чем раньше.

Вся вторая серия посвящена расправе с теткой царя Ефросиньей Старицкой и её сыном князем Владимиром Андреевичем. Действительность, во всяком случае её общепризнанная версия, превосходит фантазию сценариста и режиссера Сергея Эйзенштейна, реальность была значительно страшнее.

В фильме удельные князья Старицкие становятся жертвами своего собственного заговора против жизни царя. Нанятый Ефросиньей убийца принимает Владимира Андреевича, одетого в царские одежды, за Иоанна и всаживает ему в сердце нож. Ефросинья, увидев сына мертвым, сходит с ума.

В этих деяниях, по фильму, царь Иван принимал непосредственное участие. Он переодевает в царское платье двоюродного брата Владимира Андреевича, который в силу особенностей своей психики не способен был ни к какому заговору, «хуже дитяти, умом прискорбный», по определению матери Ефросиньи. Уместно отметить, что исторический Владимир Андреевич слабоумием не страдал, хоть и не проявлял чрезмерной деловитости; мать Ефросинья с лихвой компенсировала недостаток сыновней энергии.

* * *

Говоря об ошибке Сергея Эйзенштейна, я ни к коем случае не имею в виду исторические неточности, их было множество.

По фильму в окружении царя так и не появились ни Сильвестр, ни Алексей Адашев, ни митрополит Макарий. Малюта Скуратов-Бельский почему-то первоначально является с толпой народных бунтовщиков в кремлевские палаты, хотя на самом деле он из дворян. Пожар Москвы, повлекший убийство князя Юрия Глинского, произошел не во время венчания Иоанна с Анастасией, а двумя месяцами позже. И много чего еще…

Андрей Курбский отправлен был воеводой в Дерпт в1559 году, а бежал в Литву в 1564 году. В фильме Иоанн, едва оправившись от болезни 1553 года, говорит Андрею:

— Святые дары принесли исцеление. Ты один делу царскому верен остался. Иди! Поведешь войска на Запад, на Ливонию, к морю.

Таких несуразностей и неточностей множество, но не в них дело.

А в том дело, что вождь не принял такого властителя, каким является Иоанн во второй серии: издерганный, больной, нервный — здесь Эйзенштейн-художник смог побороть в себе Эйзенштейна-коммуниста.

Опричники под неистовым красно-черным пламенем пляски подбрасывают и ловят любимца царя Федора Басманова в женской маске и сверкающем сарафане. Они при этом поют хором:

Иоанн смотрит на безумную пляску горящими глазами и приговаривает:

— Гой — да! Гой — да!

Нет, не должен был великий царь, помазанник божий, вождь всех времен и народов, так себя опускать, не следовало ему организовывать убийство несчастного Владимира. И уже совсем неприличен в советском фильме намек: царский фаворит Федор Басманов в женском одеянии и в женской маске. В социалистическом реализме таких намеков не должно было быть! Эйзенштейновская «Теория направленного социального воздействия» здесь явно оказалась нацеленной в другую сторону.

И не важно, что Иван, реальный, с наслаждением участвовал в пытках, казнях, травлях медведями, а реальный Сталин подглядывал за ходом судебных процессов над троцкистами и уклонистами из потайной комнаты во дворце и подслушивал оглашение смертных приговоров.

В «теории направленного социального воздействия» лидер должен быть чист, как великомученик в житиях святых угодников.

Следует отметить, что принципы воздействия на широкие массы через движущиеся изображения, то есть через киноискусство, разработанные Эйзенштейном для воспитания народа в духе революционного патриотизма, не пропали даром. Мы наблюдаем сейчас гигантскую информационную психологическую эволюцию, где психика народа подвергается со всех сторон массированному воздействию движущихся изображений компьютерных сайтов и игр, Интернета, видео-дисков, кино и рекламы.

Житель современного мира оказывается в значительно большей степени рабом информационных потоков, чем это было в эпоху Ивана Грозного и Сергея Эйзенштейна. Это информационное рабство, от которого нет спасения.

* * *

Два фактора создают тиранию. Два, а не один, не единое только стремление потенциального тирана к абсолютной власти. Второй фактор заключается в молчании народа. Страх должен быть таким всеобщим и мощным, чтобы никто даже пикнуть не смел. Так было при Иоанне, так было и при Иосифе. Умный Иван таким образом, совершенно осознанно, публично истреблял соотечественников — это было необходимо для обстановки, даже если они и не были ни в чем виноваты. Бывший семинарист Сталин, как старательный ученик, повторил урок, преподанный Грозным всем последующим тиранам.

Таким образом, шизофрения Ивана, Иосифа, Адольфа и всех других Калигул и Неронов человечества состояла вовсе не в немотивированной жажде убийства. Шизофрении вообще не было, все их поступки диктовались простой необходимостью сохранить власть.

И еще одно. Все они должны были быть хорошими актерами, эти тираны и великие мучители людей. Все они обязаны были уметь притворяться и играть, изображая то гнев, то ласку, когда ни того, ни другого не существовало в душе.

Прекрасным актером слыл Нерон («Какой артист погибает!»), Калигула устраивал театрализованные оргии. Блестящим постановщиком судебных фарсов был Иосиф Сталин. Иван актерствует в своих письмах, оправдываясь и обвиняя. Точно так же это происходило, когда царь снимал корону, надевал клобук и отправлялся из Москвы в Александровскую слободу.

* * *

В действительности, или точнее, в том, что называют общепризнанной исторической трактовкой, судьбы основных героев фильма сложились несколько иначе.

Опричник Алексей Басманов был обезглавлен вместе со своим сыном Петром. Старший его сын Федор Басманов, фаворит царя заработал недолгое продление жизни, отрубив по указке Ивана голову своему родному отцу. Потом все-таки и сам был казнен.

Старый митрополит Макарий умер в 1563 году, ему повезло. Друг царя Федор Колычев в монашестве Филипп, в тюрьме был задушен Малютой Скуратовым. Архиепископ Пимен доведен до смерти в монастыре под Тулой.

Ефросинья Старицкая была заточена в монастырь и там убита, а её родственники казнены или сосланы. Сын её, Владимир Андреевич, внук Софьи Палеолог и Ивана III, на царском пиру принял из рук хозяина чашу с ядом. Такая же чаша была вручена его жене Евдокии. Оба испили смерти.

Малюта Скуратов-Бельский, самый изощренный пыточник и палач опричнины, единственный умер не от руки властителя — он был убит в битве с внешним врагом.

Есть версии, что Иван Грозный был отравлен Годуновым. Якобы в костях у Ивана обнаружена в больших количествах ртуть, что свидетельствует о том, что либо он был отравлен, либо лечился от сифилиса. И то, и другое вероятно. Так же как бытует до сих пор предположение, что Сталина отравил его Малюта — Лаврентий Павлович Берия.

Мне почему-то хочется, чтобы оба они умерли в муках по велению Бога, а не по чьему-то неправедному желанию.