Скоро утих шелест листьев под ногами, и бойскауты скрылись между деревьями.
Ребята двинулись следом.
Первым они догнали Тодика, который шел медленно и часто оглядывался. Тодик тоже увидел.
— Ребята, — зашептал он. — Бегите! Костя с Оглоблей и Валькой хотят вас поколотить…
— Ну это еще — кто кого! — сказал Никита.
— А что это вы здесь делаете? Нас, что ли, ловите? — спросил Карпа.
— Нет. Вас мы случайно увидели. Костя велел…
— Струсил, значит, с нами идти, — сказал Ленька.
Лицо Тодика жалко сморщилось. И от этого уши оттопырились еще больше.
— Не могу я! Чес-слово, не могу. Я клятву дал…
— Какую еще клятву? — спросил Ленька.
— Ну, клятву. Землю ел…
— Тодька! Где ты там! — раздался за деревьями голос Кости.
Тодик испуганно замолчал.
— Ладно, — сказал Никита. — Беги на опушку, жди нас.
— Тодька! — снова закричал Костя. — По шее получишь!
Карпа подмигнул приятелям и крикнул писклявым Тодькиным голосом:
— Костя! Костя! Ой, нога. Ногу подвернул!
Ребята присели за кустами. Слышно было, как чертыхался Костя, продираясь сквозь чащу.
— Чур, с Костей я дерусь, — шепнул поспешно Никита. — Чур, не помогать, вы только тех держите.
— Тодька! — закричал Костя уже совсем близко. — Где ты там, растяпа?
— Я здесь, — пискнул Карпа.
Костя вывалился из кустов и замер, вытаращив глаза. Перед ним стоял Никита, а по обе стороны Карпа и Ленька.
— «Бобры», ко мне! — завопил Костя и бросился в сторону. Карпа подставил ему ногу. Костя упал и закрыл голову руками.
— Вставай, — сказал Никита. — Лежачих не бьют. Биться будем один на один. Понял?
Костя медленно поднялся.
— Один на один, говоришь? — сказал он с недоверием. — А не врешь?
— Не вру! — сказал Никита.
— Ну тогда… Получай! — крикнул Костя и бросился на Никиту, целясь под дых.
Нет, не умел Костя драться. Не учил его Леха Рваный на пустыре за водокачкой на станции Орша.
Леха был веселый пацан. Он учил Никиту и сыпал прибаутками:
— На кулачках, главное дело, не суетись! Драка горячих не любит. На сердитых воду возят, на горячих хлеб пекут! — приговаривал он, уклоняясь от яростных наскоков Никиты.
А потом ловко поймал его кулак, завернул за спину и аккуратно уложил носом в землю.
— Да ты не расстраивайся, — смеялся он. — Научишься… На сердитых воду возят, а на дутых — кирпичи! Давай поднимайся. Давай по новой начнем.
Из Орши Леха поехал под вагоном в Севастополь, а Никита на крыше в Петроград.
* * *
Нет, не умел Костя драться! Никита, не сходя с места, отклонил корпус вправо, и кулак Кости чуть задел ему бок. Костя отскочил на два шага, потом снова бросился, стараясь попасть кулаком в лицо. Никита отпрыгнул. Костя не рассчитал удара и пробежал несколько шагов вперед. Никита коротко ударил его в плечо. Костя упал, взмахнув руками.
— Хватит или еще добавить? — спросил Никита.
Костя вскочил и снова бросился вперед.
— Убью голодранца! — шептал он перекошенным ртом. — Ненавижу!
Никита перехватил кулак, поймал Костю на бедро и уложил носом в землю, заломив руку за спину.
Вышло точно, как работал Леха.
Сидя на спине поверженного врага, Никита оглядел поле боя. Ленька уже гнался за неуклюжим Валькой, который, бросив короб и потеряв шляпу, спасался бегством. А маленькому Карпе приходилось туго. Лежа на земле, он извивался, как ящерица, дрыгал ногами и руками. Длинный Оглобля бегал вокруг и никак не мог навалиться и прижать его к земле.
— Ленька, — крикнул Никита. — Карпа!
Но Ленька сам увидел и бросился на помощь.
Оглобля пнул ногой Карпу, промахнулся и кинулся прочь.
Никита чуть повернул Косте руку. Костя ойкнул, но стерпел. Никита нажал посильнее. Костя молчал.
— Ну что, хватит, что ли? — спросил Никита.
— Хватит… — всхлипнул Костя.
Никита отпустил руку и поднялся на ноги.
— Как это хватит! — закричал Карпа, подбегая и отряхиваясь. — А клятва?
— Ну что ж, — сказал Никита. — Тащи сюда Тодьку.
Костя сидел на траве, растирая руку. Он мрачно посмотрел на упирающегося Тодьку, которого подтолкнул к нему Карпа, и ничего не сказал.
— Повторяй за мной, — сказал Никита. — Я, законченный гад, освобождаю Тодьку Обухова от клятвы.
— Не буду, — сказал Костя.
— Не будешь — по новой начнем, — сказал Никита. — Я шутить с тобой не буду.
— Лежачих не бьют, — сказал Костя, не подымаясь с земли.
— Подымем! — засмеялся Ленька. — За этим дело не станет.
— Ладно, давай без гада, — сказал Никита. — Повторяй: я освобождаю Тодьку от клятвы, которую он мне дал… Когда ты ему клялся, Тодька?
— Пятнадцатого июня, — пропищал Тодька.
— Пятнадцатого июня, — повторил Никита. — Ну!
— Освобождаю, — буркнул Костя.
— Ешь землю, — приказал Никита.
Костя не двигался.
— Ленька! Подыми его, — сказал Никита. — Мы с ним еще раз стыкнемся.
Костя посмотрел на них белыми от злобы глазами, нашарил рукой сухие листья, запихал их в рот, пожевал и выплюнул.
— Теперь иди! — сказал Никита.
Костя поднялся и стряхнул приставший к коленям мох.
— Имей в виду, — предупредил Ленька, — если будешь вредить и агитацию против нас разводить, ответишь по-другому!
— Иди, пока цел, — добавил Карпа и не утерпел, дал Косте слегка по шее.
Бывший патрульный всхлипнул, поднял свой туесок, шляпу и, не оглядываясь, побрел к реке.
Карпа проводил его взглядом.
— Неужели за грибами сюда приезжали? Что, вы ближе не могли найти? спросил он Тодика.
— За грибами. Костя приказал, — сказал Тодик.
— Ну а теперь говори, что за клятву ты давал? — Ленька сурово посмотрел на Тодика.
— Да ну, ребята…
— Говори! Нечего крутить.
— Я очень брезглив… — робко начал Тодик.
— Ну и что? — удивился Карпа.
— Если про гадость какую-нибудь говорят, про лягушек там или червяков… — он поперхнулся и сморщился, — мне худо становится. Прямо рвет меня, и все.
— Да ты про клятву давай!
— Я и даю. Костя, он знал про это. Он все время надо мной издевался… Помнишь, Никита, в гостях у Эрны? Он мне шепнул тогда, что на торте не крем, а белые червяки запеклись…
— Клятва-то, клятва где? — не унимался Карпа.
— Так вот. В тот день, когда катер спасали, — продолжал Тодик, — они с Оглоблей меня поймали и к Косте домой затащили. Костя говорит: «Клянись, что в пионеры не пойдешь, а то мы тебе каждый день за шиворот тритона спускать будем!» А Оглобля из аквариума тритона достал, за живот его держит и мне в лицо тычет. А тритон извивается и рот открывает… Я бы все стерпел, ребята, а этого не мог. Клятву дал… Землю ел.
Тодик опустил голову.
Карпа беззвучно корчился за спиной Тодика, стараясь не расхохотаться. Леньке удавалось сохранить серьезность.
— Ну ничего, — сказал Никита. — Теперь Костя к тебе больше не сунется, не бойся. Идем с нами.