У Пьера I было две жены. Первую из них Эшив де Монфор, дочь Рупена де Монфора и Марии Ибелин, выбрал для Пьера его отец Гуго IV. Первый брак приходится еще на время юности Пьера — 1342–1353. Пьер родился в 1328 г.; Эшив — в 1314. Она была старше Пьера на 14 лет. В связи с этим папа Бенедикт XII не признал этот брак. Однако Гуго IV продолжал настаивать на браке с богатейшей наследницей рода Монфор. После смерти папы Бенедикта XII его преемник папа Климент VI согласился признать этот союз. Наследников от этого брака не осталось. Второй брак был заключен в 1353 г. с представительницей знатного каталонского рода Элеонорой Арагонской-Рибаргоца. От этого брака было трое детей, первый из которых вступил на кипрский престол в 1369 г. под именем Пьера II. Семейную жизнь супругов вряд ли можно назвать счастливой, Она наполнена ссорами, непониманием, ревностью, расставаниями. Элеонору подозревали в заговоре против мужа, в убийстве брата короля принца Антиохийского Жана, в подстрекательстве генуэзцев к вторжению на Кипр. (Заметим, что в результате кипро-генуэзской войны 1373–1374 гг. королевство фактически потеряло свою независимость). В конце концов, после многочисленных интриг и долгой борьбы за кипрский престол Элеонора была вынуждена покинуть остров и вернуться в Арагон. Она пережила своего мужа Пьера I почти на 50 лет и умерла в Барселоне в 1417 г.
Пьеру I формально наследовал его единственный сын Пьер II. Однако в год убийства Пьера I его наследник едва достиг десятилетнего возраста. Следовательно, при нем был создан регентский совет, в который вошли его мать Элеонора Арагонская и дядя, принц Антиохийский Жан. В 14 лет в 1372 г. Пьер II был коронован в Никосии короной Кипра и через год в Фамагусте короной Иерусалима. Во время церемонии в Фамагусте произошла самая крупная ссора между генуэзцами и венецианцами. Король не только ничего не смог сделать, чтобы погасить конфликт, но и позволил втянуть в него свое королевство. Невероятно плохие отношения между регентами, которые продолжали действовать и после коронации Пьера II, также не способствовали достижению мира на острове. Конфликт, начавшийся как столкновение между двумя итальянскими республиками, вскоре вылился в кипро-генуэзскую войну без всякого участия в ней Венеции. Война 1373–1374 гг. велась на территории Кипра и стоила киприотам великих потерь: оккупации генуэзцами Фамагусты — главного кипрского порта, приносившего основные доходы в королевскую казну; огромной контрибуции, опутавшей Кипрское королевство долгами настолько, что оно уже никогда не сможет от них освободиться и будет попадать во все большую финансовую зависимость от других государств, прежде всего от Венеции и Генуи.
По личным качествам Пьер II был прямой противоположностью своему отцу. Неповоротливый, безвольный, капризный, слабый Пьер II, которого современники просто называли «Толстяком», вряд ли мог серьезно противостоять проблемам, выпавшим на его долю. Между тем, несмотря на личные недостатки, многие кипрские аристократы видели в Пьере завидного жениха для своих дочерей. Когда бы еще представилась возможность породниться с королевским домом, если не в годину политических неудач и потерь? Поэтому многие из них начинают активно интриговать. Несомненно, первенство на этом пути принадлежит амбициозному графу Эдессы Жану де Морфу. Мы уже упоминали его имя в связи с урегулированием конфликта о престолонаследии Пьера I, когда ему удалось выдать замуж за представителя рода Лузиньянов принца Галилеи Гуго свою старшую дочь Марию. Сам Жан являлся любовником королевы Элеоноры Арагонской. Эта история, как мы уже упоминали, в свое время вызвала большой скандал и пересуды на Кипре. С воцарением Пьера II в 1372 г. в голове Жана созревает план выдать замуж свою вторую дочь Маргариту за самого кипрского короля. Заметим, что род Жана де Морфу не был столь уж знатен. Поэтому брак с королем Кипра должен был стать великой партией для его семьи. Однако на этот раз мечта осталась всего лишь мечтой. Но позже в 1385 г. Маргарита вышла замуж за представителя королевского рода, сеньора Бейрута Жана Лузиньяна. Не отставал от графа Эдессы и туркопольер Кипра Жак де Норес, также стремившийся выдать за Пьера II одну из своих дочерей. При этом он обещал королю дать за ней большое наследство, столь нужное короне в условиях войны. Но Кипрское королевство было разорено войнами предыдущего короля и стояло на пороге еще более опасной войны с Генуей. Поэтому киприотам нужна была беспроигрышная партия. И они попытались найти союзников в Византии. Они начали переговоры с Константинополем о династическом браке между королем Пьером II Лузиньяном и византийской принцессой, единственной дочерью императора Иоанна V Палеолога Ириной, которая к тому же слыла красивейшей и высокообразованной женщиной того времени. Согласно кипрским источникам, посольство из Константинополя прибыло на остров вскоре после коронации. Послами были Георгий Бардалис и некий немецкий рыцарь. Кипрские авторы, разумеется, представляют дело таким образом, что инициатива о заключении брака исходила из Константинополя. Кипрская же сторона затягивала с ответом из-за того, что король был чрезвычайно занят делами в Фамагусте. На самом же деле ситуация была не столь однозначна. Король действительно был обременен проблемами в Фамагусте. Но, думается, именно эти проблемы и стали реальной причиной того, что брак между кипрским королем и византийской принцессой не состоялся. Вероятно, после того как послы из Константинополя оценили сложившуюся на Кипре ситуацию и поняли, что в Фамагусте произошла не простая драка, а Кипр втягивается в серьезную войну с сильным врагом — Генуей, они предпочли покинуть остров и вернуться в Константинополь, не добившись результата. Реакция византийских послов вполне понятна. Однако объяснения Мэхеры, что киприоты беспокоились о безопасности и благе византийской принцессы, кажутся наивными. В конце концов, с целью противостоять генуэзцам Пьера II женили на Валентине Висконти, третьей дочери герцога Милана Барнабо Висконти. Договор о браке был заключен в 1376 г. Через два года после этого в 1378 г. свадьба состоялась. Кипрские источники говорят, что от этого союза детей не было. Через четыре года после свадьбы в возрасте 25 лет в 1383 г. Пьер II умер, не оставив наследников. Некоторые итальянские источники сообщают о родившейся от этого брака дочери, которая однако умерла еще в младенчестве. Имя этого возможного ребенка не называется.
После смерти Пьера II Валентина Висконти, добившаяся прежде изгнания с острова королевы-матери Элеоноры, пыталась сама утвердиться на кипрском престоле. Другой претенденткой на трон была сестра короля Пьера I Маргарита. Но на этот раз одержала победу прогенуэзская партия. Бароны Кипра под сильным давлением Генуи провозгласили королем брата Пьера I Лузиньяна Жака I. Предводители так называемой «национальной партии» Пьер и Гильом де Монтолифы были арестованы, а затем казнены Жаком I. Однако до его появления на Кипре в 1385 г. престол королевства в течение трех лет после смерти Пьера II оставался фактически вакантным.
Генуя посчитала воцарение Жака I очень выгодным для себя, поскольку новый король и его сын Янус находились у нее в заложниках. Дело в том, что после кипро-генуззской войны республика потребовала отправить в Геную группу знатных заложников во главе с дядей короля Жаком, коннетаблем Иерусалима, сенешалем и маршалом Кипра, до полного погашения Кипром ей долгов, оговоренных в мирном договоре. После провозглашения Жака I королем Лигурийская республика потребовала за него и его сына, родившегося в плену Генуе в 1374/1375 гг., огромный выкуп и выдвинула в качестве условия полностью передать под ее контроль Фамагусту. Киприоты были вынуждены принять требования республики. Однако следует заметить, что ни Жак I, ни тем более его сын и наследник кипрского престола Янус, остававшийся заложником Генуи до 1392 г., не стали послушными исполнителями воли генуэзцев, как ожидалось.
Жак I был хорош собой, являлся заядлым охотником, тонко чувствовал и разбирался в искусстве, но весьма скверно говорил по-французски. Пожалуй, впервые хронисты упоминают о плохом владении французским языком кем-то из Лузиньянов. Для XV в. это явление станет обычным. Его дети, по словам средневековых авторов, также обладали приятной внешностью, были милы и хорошо воспитаны. У Жака и его жены Элви де Брунсвик было 14 детей.
Жак I был венчан короной Кипра в мае 1385 г. в Никосии. Он стал первым из Лузиньянов, получившим корону Иерусалима не в Святой Земле, и не в Фамагусте, а в Никосии. Генуэзская Фамагуста перестала символизировать Святой Город и утратила свое былое значение и для киприотов, и для всего христианского мира. Жак I также стал первым из Лузиньянов Кипра, присоединившим к обычному титулу короля Иерусалима и Кипра еще и титул короля Армении. В 1375 г. последние земли Армении были завоеваны султаном Египта. Король Армении Левон V, внук узурпатора Амори Лузиньяна Кипрского попал в плен и провел в Каире несколько лет: 1375–1383 гг. После освобождения Левон проживал во Франции, получая пенсию как от короля Англии, так и короля Франции. Его требования к королю Кипра о возвращении ему фьефов на острове остались без ответа. После его смерти в Париже в 1393 г. корона Армении перешла к кипрской ветви Лузиньянов. Отныне их титул — «короли Иерусалима, Кипра и Армении», — выглядел особенно внушительно и амбициозно. На самом же деле, он мало что им давал. Святая Земля и Армения находились в руках мамлюков; лучшие области Кипрского королевства были отторгнуты Генуей; королевство все более и более попадало в долговую зависимость от других государств; все попытки преодолеть финансовый и политический кризис оставались тщетными.
Старший сын Жака I Янус родился в 1374/1375 г. в плену в Генуе, из-за чего и получил свое имя Янус, в честь мифологического основателя Генуи. Его крестным отцом был генуэзский аристократ Антонио де Гоарко, который впоследствии станет капитаном Фамагусты. Он оставался заложником в Генуе и после освобождения своего отца в 1385 г. Его опекуном в Генуе являлся представитель кипрской знати Жан Бабин. Находясь в Генуе, Янус получил прекрасное образование. Он возвратился на Кипр только в 1392 г. Тогда же он получил титул принца Антиохийского, который сохранялся за ним вплоть до восшествия на кипрский престол в 1398 г. В следующем 1399 г. он был коронован в Никосии сразу тремя коронами: Иерусалима, Кипра и Армении. Янус был красив, высокого роста, полный, имел светлые волосы и носил бороду. Он был дважды женат. Первый раз на представительнице рода Висконти, герцогов Милана, Элоизе. Об этом браке известно мало. Потомков от него нет. Во второй раз женой Януса в 1411 г. стала Шарлотта де Бурбон, крестница французского короля Карла VI и одна из самых красивых принцесс своего времени. У них было четверо детей. Кроме того, у Януса было трое незаконнорожденных детей.
Янус был, наверное, одним из самых несчастных монархов в том смысле, что ему дважды пришлось пережить горечь и унизительность плена; сначала в Генуе, а затем в Каире. Он же, наверное, был последним из Лузиньянов, кто, хотя бы косвенно, имел отношение к крестовому походу губернатора Генуи маршала Бусико, и последним, кто вел войну с Египтом.
Отношения Кипра с Египтом после 1370 г. в целом внешне казались достаточно мирными за исключением опустошительного набега на остров султана в 1426 г., когда был взят в плен король Янус, а затем отпущен на свободу за огромный выкуп. Все остальное время официально стороны находились в мире. И та и другая сторона старалась избегать прямых военных столкновений, однако существовала масса неофициальных возможностей изрядно побеспокоить противника. И султан Египта, и король Кипра вполне поощряли пиратские действия своих подданных против соседей. Всегда король Кипра внимательно наблюдал за ситуацией в Египте и политико-экономическими отношениями с Каиром европейских государств. От мира последних с мамлюкским султаном нередко зависел покой его собственного королевства. Не быть втянутым в прямой конфликт с Египтом на чьей бы то ни было стороне и сохранить видимость добрососедских и благожелательных отношений — было основной задачей политики кипрского монарха.
В 1402 гг. король Янус начинает осаду генуэзской Фамагусты. Губернатор Генуи маршал Бусико, узнав об этом, сначала посылает на защиту города флот, а затем в апреле 1403 г. и сам отправляется на Восток. В самой Генуе, видимо, определенная часть населения, заинтересованная в восточной торговле, с энтузиазмом приветствовала действия нового губернатора. В январе 1403 г. в Генуе на нужды экспедиции Бусико было собрано 32 тыс. флоринов. На эти деньги были снаряжены 9 галер, 7 нав, галеас и huissier. Вся сумма поступила от частных лиц, образовавших таким образом Новую Маону Кипра.
Маневры кипрского монарха около Фамагусты были прекрасным поводом выступить на Восток, чтобы, на самом деле, осуществить мечту маршала о крестовом походе против власти ислама. На Родосе Бусико заявляет не только о намерении защитить Фамагусту, но и идти в крестовый поход против неверных и атаковать Александрию. Между тем, госпитальеры буквально накануне его визита, в апреле 1403 г., возобновили договор с султаном Египта от 1370 г. Великий магистр Филибер де Нелак просит маршала повременить с атакой Кипра и Александрии и весьма удачно подталкивает его к походу против турецкой Алании. Эмануель Пилоти даже говорит, что госпитальеры готовы были заплатить маршалу весьма значительную сумму денег — 40000 дукатов, в случае взятия им турецкого города. Трудно сказать получил ли маршал обещанный гонорар, но город однако им действительно был взят. Местный эмир просит его о мире и обещает оказывать ему и генуэзцам всяческую помощь против короля Кипра. Ярый крестоносец против неверных маршал Бусико не отказывается от потенциального содействия мусульманского эмира против мятежного короля.
Одновременно Бусико отправил к королю Кипра своего друга и поверенного в делах л’Эрми де ла Файе с намерением потребовать от кипрского монарха сдать ему Кирению, прежде чем маршал прибудет на остров с генуэзским флотом. Король ответил отказом, что для маршала означало начало новой войны между Кипром и Генуей. Лишь благодаря посредничеству госпитальеров удалось избежать нового конфликта между Лузиньянами и Генуей. Великий магистр Филибер де Нелак обещает Бусико лично отправиться на Кипр, обсудить ситуацию с королем Янусом и уговорить его принять условия генуэзцев. Когда Бусико согласился, «Великий магистр немедленно поднялся на борт своей галеры, и то же самое сделал л’Эрми де ла Файе, у которого была собственная галера, и вместе с галерой из Митилен, которая должна была к ним присоединиться, они отплыли на остров Кипр». Сам Бусико прибыл на Кипр после экспедиции в Малую Азию, т.е. не ранее конца июня 1403 г. По сведениям хроники Махеры он сошел на берег в Кирении, где был радушно встречен людьми короля Кипра, О времени визита Бусико на остров кипрские хроники говорят очень неопределенно. Все они противоречат друг другу. В хронике Махеры явно неверно сказано, что визит Бусико на Кипр состоялся в 1401 г., что было невозможно, поскольку в 1401 г. маршал только становится губернатором Генуи и, как мы уже видели, его путь на остров Лузиньянов был значительно длиннее, чем казалось Махере. Флорио Бустрон считал, что маршал находился на Кипре уже в 1402 г., Амади справедливо называет 1403 г. Эта же дата известна из «Книги деяний» маршала. Однако все хронисты единодушно отмечают, что был заключен мир между Кипром и генуэзцами, потому что, — как сказано в хронике Махеры, — Бусико правил ими. Мир между сторонами был достигнут 7 июля 1403 г. и подписан в королевском дворце в Никосии.
Биограф Бусико сообщает, что маршал попросил у Януса две галеры и людей для участия в его крестовом походе против сарацин, которые ему «с радостью» были предоставлены кипрским монархом. Тем не менее, кипрская сторона, видимо, не слишком желала присоединяться к маршалу и не разделяла его планов воевать против Египта. Киприоты скорее были вынуждены дать Бусико корабли, чем сделали это из добрых побуждений. Во всяком случае, одна из королевских галер, едва выйдя в море, немедленно покинула Бусико, потому что, как сказано в «Книге деяний», экипаж корабля состоял просто-напросто из пиратов. Кроме того, участие кипрских кораблей в крестовом походе странным образом осталось незамеченным всеми кипрскими хронистами, что также свидетельствует о незаинтересованности кипрской стороны в данной экспедиции.
Маршал планировал отправиться в Александрию по стопам славного крестоносца XIV в. Пьера I Лузиньяна, завоевавшего этот важнейший египетский порт почти сорок лет тому назад. Однако, когда этот поход (по разным причинам) не состоялся, он обратил свой взор на сирийское побережье, вдоль которого совершил стремительный и краткосрочный рейд. После него он ретировался в Фамагусту, где продал на аукционе награбленное в Бейруте имущество венецианцев.
Великий Магистр госпитальеров сначала сопровождал Бусико в Сирию, но затем удивительным образом гораздо раньше маршала вернулся на Родос. Участие киприотов в крестовом походе Бусико было также невозможно, во-первых, потому что кипрское купечество не меньше европейского было связано с сирийско-египетскими рынками, во-вторых, потому что мир с генуэзцами не мог быть прочным. Его вполне можно назвать навязанным маршалом королю. Ни о каком взаимодействии говорить не приходилось. Король не оставлял надежду вернуть Фамагусту, что автоматически влекло за собой сложные и враждебные отношения с Генуей. В 1408 г. кипрский монарх вновь начал военные действия в районе Фамагусты. В ответ генуэзцы пошли походом на Лимассол и причинили большой ущерб основному королевскому порту.
Кипрская сторона, как мы видели, явно не поддерживала Бусико против султана Египта, однако действия кипрских пиратов против мусульманских купцов, судя по источникам, в начале XV в. были явлением обычным. Кроме того, остров Лузиньянов, также как и Родос, в эти годы постоянно служил базой для каталонских пиратов, активно действовавших против мусульман. Впрочем, надо заметить, что от их активности страдали не только мусульманские, но и европейские корабли. В 1424 г. правительство Генуи направляет письмо властям Фамагусты, Хиоса Перы и Каффы с приказом принять меры по защите генуэзских владений на Востоке от каталонцев, потому что стало известно, что король Арагона собирается направить на Восток целый флот, состоявший из 25 галер, который может причинить огромный ущерб генуэзцам в заморских землях. Правительство Генуи приказывает капитану Фамагусты избегать любых провокаций против подданных султана, поскольку реально опасается ответных мер против граждан республики в Сирии и Египте.
В то время как европейские торговые государства стремятся уладить отношения с Египтом, кипрский король фактически провоцирует его на враждебные действия, предоставляя свои порты каталонским пиратам и поощряя захват мусульман в плен. Возможно даже, что в 1404 г. король Янус заключил с каталонцами некий союз, результатом деятельности которого стали пиратские рейды против Египта и захват многочисленных пленников. Так продолжалось до тех пор, пока в 1414 г. султан Египта ал-Му-Айяд не предложил королю Кипра Янусу положить конец пиратству и противостоянию их государств друг другу. Согласно арабским авторам, заключение договора с Египтом сопровождалось массовым освобождением мусульманских рабов на территории королевства.
Почти десятилетие стороны старались соблюдать с трудом достигнутое шаткое перемирие. Однако в 1425 г. новый султан Египта Барсбей (1421–1438) решил атаковать Кипр. Причины этого решения из кипрских хроник не совсем ясны. Сначала Махера все объясняет традиционной враждебностью Египта к Кипру и говорит, что постоянно мамлюки нападали на Кипр, грабили и убивали жителей, опустошали и жгли кипрскую землю. Однако провокация, вероятно, исходила с кипрской стороны. Сначала в 1422 г. король Кипра захватил корабль, посланный Барсбеем с подарками турецкому султану Мураду II. Затем в 1424 г. кипрские пираты фактически под командованием двух знатных киприотов: байло Лимассола Филиппа де Пиккиньи и коменданта крепости Алики Жана Газела, — направились к берегам Сирии и захватили пленников. Последним однако удалось бежать. Они добрались до Каира и рассказали султану о действиях кипрских пиратов. В ответ разгневанный султан обвинил короля в попустительстве пиратам и невыполнении условий мирного договора. Согласно Ибн Тагрибирды, летом 1424 г. султан в ответ на пиратские действия «франков» приказал арестовать всех европейских купцов в Сирии, Александрии и Дамьетте. Тогда же к берегам Кипра были отправлены несколько кораблей с целью возмездия пиратам. Арабские источники свидетельствуют, что в апреле 1425 г. киприоты вновь совершили пиратское нападение на сирийское побережье и прошли от Тира до Триполи. В конце концов, в августе 1425 г. султан начал военные действия на юге Кипра между Ларнакой и Пафосом.
В арабских источниках сказано, что войска Барсбея сначала готовы были направиться к Фамагусте, но генуэзцы убедили султана в своей дружбе и даже подняли над своим городом флаг султана. Там же говорится, что корабли султана вставали на якорь в генуэзской Фамагусте и в 1424 и в 1425 гг. Мамлюки, если верить Ибн Тагрибирды, всегда радушно принимались генуэзцами Фамагусты. Махера пространно повествует, что войска султана «могли направиться к Фамагусте». Из кипрских хроник, тем не менее, очевидно, что в августе 1425 г. сарацины беспрепятственно прошли от Ларнаки до Лимассола, разграбили первый город и сожгли второй, а затем с большим количеством пленных и награбленным добром вернулись в Египет. Королевская армия практически не оказала врагам никакого сопротивления. Многие киприоты были взяты в плен, которых потом несколько дней продавали на египетских рынках. Выручка от их продажи, если верить арабским авторам, составила 18 800 динаров.
Каир возлагал вину за начало войны на короля Януса, что отражено в кипрских источниках. Похоже, киприоты и сами это осознавали. После рассказа о первом рейде султана в кипрских хрониках помещается текст письма шейха Дамаска, в котором обстоятельно объясняется его вина и раздаются призывы отказаться от его дурных и злых дел в отношении мусульман. В противном же случае, говорится в письме, весь остров будет завоеван и разорен; и тогда пострадают многие христиане, ибо султан Египта всемогущ. Он имеет богатства и армию, намного превосходящие скромные возможности короля Кипра. Под его властью находятся богатые города. Если же король не верит, пусть возьмет Карту Мира — «Марра Mundi», — откроет ее и посмотрит на державу султана. Ради предотвращения дальнейшей вражды между двумя государствами шейх якобы отправляет с этим письмом на Кипр своего единственного сына. На Кипре, однако, советы шейха восприняли как проявление слабости и страха султана Египта перед королем Кипра. Появилось даже вдохновение идти походом в земли султана, где без труда можно «захватить столько рабов, что ими будет заполнен весь остров.
Первая экспедиция султана Барсбея со всей очевидностью показала всю слабость Кипрского королевства, его неспособность самостоятельно противостоять внешнему нападению и вселила уверенность в успехе в случае будущих атак острова. Единственное, чего мог опасаться султан Египта — это помощи Кипрскому королевству со стороны европейских правителей. Но итальянским торговым республикам не было никакого резона помогать киприотам и тем самым, ставить по удар всю свою восточную коммерцию. Когда в 1425 г. король Янус обратился за помощью к Венеции против султана Египта, он получил жесткий отказ. Пять лет спустя он снова апеллировал к Венеции с этой просьбой, Реакция однако со стороны Адриатической республики была прежней.
Следующий рейд султана на остров состоялся в июле 1426 г. В его распоряжении было хорошо организованное и хорошо вооруженное войско, высадившееся на юге острова в районе Авдиму. Третьего июля король Янус покинул свою столицу и, обладая едва ли 1600 рыцарями и 4000 пехотинцев, отправился встретить врага. Предложение султана о мире заносчиво было расценено королем и его советом как проявление слабости; послы султана были схвачены, подвергнуты пыткам и казнены. Этот бессмысленный и необдуманный поступок приближенных короля осуждается и кипрскими хронистами. Махера говорит, что «злостное и вероломное отношение» неприменимо к послам. Самоуверенность и дерзость киприотов дорого им стоила. А между тем, египетская армия, 3 июля захватив и разграбив Лимассол, начала наступление на Никосию. По свидетельству Ибн Тагрибирды, мусульмане шли не стройными рядами, а растянулись на большое расстояние, ибо из-за жары передвигался кто как мог. Никто не ожидал, что путь преградит королевское войско. Однако это произошло. Пятого июля 1426 г. король занял позиции у Кирокитии, небольшой казалии, принадлежавшей госпитальерам, расположенной к западу от Ларнаки. Через два дня, 7 июля, состоялось сражение кипрского и египетского войска. Киприоты явно проигрывали египтянам не только численно, но и вооружением. Действия кипрского командования вряд ли можно назвать слаженными и согласованными. Моральный дух киприотов был подорван распространившейся новостью о взятии противником Лимассола. Вино в кипрской армии накануне сражения, судя по всему, текло рекой. И его даже не хватило. Король, — сказано в хронике Махеры, — был чрезвычайно зол на Подокатора, не поставившего армии достаточного количества вина. Сам король явно нервничал и чрезвычайно надеялся на помощь извне и ждал, что она подойдет с минуты на минуту. Он просил о ней госпитальеров, равно как и другие государства, которые в хрониках не уточняются.
После первой атаки противника киприоты несколько отступили, но все же еще продолжали сопротивление. Когда же они увидели, как на них надвигается новая волна врагов, они бросились бежать. Отчаянные попытки короля Януса и его брата принца Галилейского Генриха остановить беспорядочно бегущее войско закончились неудачей. В сражении погибло много киприотов, в числе которых был принц Галилеи Генрих и другие представители кипрской знати. Сам король был ранен и схвачен врагом.
Между тем, рассказ арабского хрониста Ибн Тагрибирды о том, что египтяне победили силами 70 человек, явно страдает натяжкой. Он же свидетельствует, что мусульманам пришлось ожесточенно сражаться. Если даже поверить ему, что кипрская армия первоначально вступила в бой с авангардом, элитной конницей султана, то вскоре к нему подтянулось остальное войско. Он сам далее рассказывает, что мусульмане, зайдя киприотам с тыла, многих уничтожили и взяли в плен, в том числе и кипрского короля.
Никосия была шокирована известием о поражении кипрской армии. Кардинал Гуго Лузиньян, архиепископ Никосии, братья и родственники короля, остававшиеся в столице, даже не пытались организовать оборону города. Получив печальную новость, они немедленно эвакуируют все ценности в Кирению, а затем и сами бегут из Никосии. Многие жители города пытались уберечь свои ценности в венецианской лоджии в Никосии, «поскольку сарацины находились в мире с венецианцами».
11 июля 1426 г. египетская армия под командованием эмира Тагри-бирди аль-Махмуди беспрепятственно вступила в кипрскую столицу. Несмотря на то, что жителям города была обещана безопасность и было всем приказано заниматься своим делом, как прежде, многие горожане были убиты или захвачены в плен; сам город был сильно разграблен и разорен, великолепный королевский дворец разрушен и сожжен. Через неделю после захвата Никосии с награбленным добром и огромным количеством пленных войско султана вернулось в Египет, не попытавшись продвинуться на север острова и завоевать крепость Кирении.
Эмир Тагрибирди с триумфом возвращался в Каир. В процессии победителя ехал верхом на муле с непокрытой головой, босой, с обнаженной спиной несчастный пленник, король Янус Лузиньян, на глазах которого волокли по земле поверженное знамя его королевства. После публичного унижения, о котором кипрские хроники умалчивают, за пленного монарха султан потребовал огромный выкуп — 200000 дукатов. Половина этой суммы должна была быть выплачена немедленно, до того как король будет освобожден. Оставшуюся часть долга предполагалось погасить в течение года. Кроме того, Кипр становился данником султана Египта и должен был выплачивать ему по 5000 дукатов ежегодно.
Даннические обязательства Януса впоследствии перешли не только к его преемникам, королям династии Лузиньянов, но и к венецианцам. Кроме того, каждый новый король должен был получить одобрение султана на право носить корону Кипра.
Тем не менее, допустить признание королевством Лузиньянов прямого господства султана Египта было невозможно для всех европейских стран, даже для Генуи. Поэтому по всей Европе начинается сбор денег, чтобы выкупить бедного кипрского короля. В организации сбора средств огромную роль сыграл папа Мартин V, который сначала объявил о продаже индульгенций. Деньги от данного предприятия предназначались для короля Януса. Затем папа активно призывал к пожертвованиям на сеё благое дело частных лиц. Церквям Италии, Пьемонта, Савойи, Англии, Франции и Испании также было приказано внести свой вклад ради освобождения короля Януса. Благодаря общим усилиям названная сумма была собрана, и король Кипра, находившийся в плену десять месяцев, получил свободу.
Так бесславно закончилось противостояние кипрской короны египетскому султану. Но в который раз в истории латинского королевства Запад вспомнил о его принадлежности к крестоносному миру, а папа выступил как сюзерен, коим он действительно являлся, обязанный в трудную минуту помочь своему вассалу.
После смерти Януса ему наследовал его первый сын Жан. Его матерью была Шарлотта де Бурбон. Он стал королем Кипра Жаном II (1432–1458) и был коронован в Никосии в 1433 г. Это был болезненный, изнеженный, слабый, тучный человек, в конце жизни страдавший слоновостью настолько, что ему трудно было передвигаться, и, как говорят, помутнением рассудка (vecordia).
Тем не менее, в истории королевства после кипро-генуэзской войны его правление, наверное, было самым стабильным, спокойным и независимым от иностранных правителей, благодаря, главным образом, его советникам и приближенным. Жана II нельзя назвать выдающейся и сильной личностью. Он родился в 1418 г. Вступив на престол несовершеннолетним, он сначала находился под влиянием регента графа Триполи Пьера Лузиньяна. Весьма заметную роль в его жизни и жизни его королевства также сыграли его дядя кардинал Гуго и его тетка Агнесса. Затем он попадает под влияние своей второй жены Елены Палеолог.
Вообще, следует заметить, что Жану долго «не везло» в женами. Еще в начале 1430-х годов король Янус озаботился проблемой брака своего сына. На Запад было отправлено посольство во главе с Баденом де Норесом. Наиболее вероятной партией был брак с польской принцессой Ядвигой. Однако она умерла едва успели заключить договор о возможности такого союза. Далее речь шла о браке с одной из дочерей императора Константинополя. Брак не состоялся по той же причине — из-за смерти невесты. После этого обсуждались варианты брака с арагонской, савойской и одной из немецких принцесс. В конце концов, инициативу в свои руки взяли дядя Жана кардинал Гуго Лузиньян и его тетка Агнесса, состоявшая в родстве с савойским домом. В 1440 г. они женили племянника на Медее Монферратской-Палеолог, дочери Жан-Жака и Жанны Савойской. Однако через два месяца после свадьбы Медея умерла. Правда, Жан недолго был вдовцом. В 1442 г. он женился на другой представительнице рода Палеологов Елене, дочери деспота Морен Феодора Палеолога. От этого брака родились две дочери Шарлотта и Клеопа.
Если говорить об отношениях с Египтом, то они были достаточно спокойными, за исключением, пожалуй, начала 1440-х годов, когда обостряются отношения Египта и Родоса. В 1442 г. египтяне, следуя на Родос, изрядно потрепали и Кипр: и королевский и генуэзский. Об этом можно судить по большим потерям в живой силе и значительным разрушениям в городе, зафиксированным массарией Фамагусты 1443–1446 гг. Война с турками, которая не утихала в регионе и к участию в которой без конца призывал Апостольский престол, велась без участия в ней Кипра. Однако после падения Константинополя в 1453 г. Кипр принял немало беженцев из Византии.
У Жана II был незаконнорожденный сын, называемый Апостолом и получивший это имя, поскольку занимал кафедру архиепископа Никосии. Также он известен как Жак Бастард. Его матерью была возлюбленная Жана II гречанка из Морен Мария Патрская. Их роман приходится на 1437–1438 гг. Жан заботился о Марии Патрской всю свою жизнь. А она в свою очередь старалась всячески поддерживать своего сына Жака Бастарда. Не удивительно, что ее отношения с королевой Еленой Палеолог были крайне напряженными. В 1476 г., когда фактическими правителями острова уже стали венецианцы, ее увезли в качестве заложницы в Падую, где она умерла в 1503 г. и там была похоронена. Итальянские авторы конца XV в. без всякого сомнения называют ее «королевой-матерью». Ее сын Жак Бастард доставил немало хлопот королевской семье. 1450-е годы — время постоянных ссор Жака Бастарда и правящей семьи Лузиньянов. Еще тогда, при жизни отца, он фактически дал понять, что он — сын короля — член королевской семьи, следовательно, он может претендовать на кипрский трон. Впервые в истории королевской династии Лузиньянов бастард открыто обнаружил столь высокие амбиции и вступил в борьбу за престол, права на который не имел. В 1452/1453г., когда Жаку было всего лишь 14 лет (по сведениям Ф. Бустрона — 15), венценосный отец передал ему «in commenda» архиепископию Никосии. После Великой Схизмы королевская семья рассматривала архиепископию Никосии, равно как и епископию Пафоса и Лимассола, как часть королевского домена. Следовательно, доходы от них должны были поступать членам королевской семьи. Таким образом, за Жаком Бастардом признавалось право считать себя таковым.
После смерти Жана II в 1458 г. на Кипре началась острейшая борьба за престол между его дочерью Шарлоттой, законной наследницей трона, и ее амбициозным сводным братом Жаком Бастардом. Их борьба разделила кипрское общество на два противоборствующих лагеря и означала начало гражданской войны в королевстве. На стороне Жака было большинство киприотов, Венеция и султан Египта. Шарлотту поддерживала прежде всего «савойская партия», Генуя и папа.
В 1459 г. Шарлотта вышла замуж за своего кузена Людовика Савойского, сына Людовика Савойского и Анны Лузиньян. Последняя была дочерью короля Кипра Януса, сестрой Жана II, и, соответственно, доводилась Шарлотте теткой. (Первый брак Шарлотты был недолгим. Осенью 1456 г. она вышла замуж за принца Коимбры Хуана Португальского, который менее чем через год умер). Людовик Савойский прибыл на Кипр и получил от своей жены корону Иерусалима, Кипра и Армении. Таким образом, королевская ветвь Лузиньянов с передачей короны савойской ветви должна была закончиться. Однако Жак Бастард готов был с этим поспорить. Завоевав доверие большинства кипрской знати, среди которой господствовали антизападные настроения и даже ксенофобия, и заручившись поддержкой Венеции, он смело ринулся в бой. Далеко не последнюю роль в разгоревшейся после смерти Жана II войне за престол сыграл султан Египта. Когда Шарлотта отправила послов к султану, дабы возвестить о ее восшествии на престол, выразить верноподданнические чувства и получить от него признание ее и ее мужа Людовика Савойского законными королями Кипра, а также заплатить ежегодную дань, Жак, находившийся тогда в Каире, перехватил у нее инициативу и добился пожалования королевства именно ему. Жак не только увеличил размер ежегодной дани султану, о чем сообщает Ф. Бустрон, но и принес тому присягу верности, в которой выражает покорность и признает султана своим сеньором. После этого в сентябре 1460 г. Жак в сопровождении мамлюков вступил на кипрскую землю как король. Протесты папы Пия II и Великого магистра госпитальеров, не только открыто поддерживавших и признававших права на престол Шарлотты Лузиньян, но и видевших в успехе Жака II скорее победу ислама, чем его собственную, положительных результатов не имели. Для Каира Жак был удобной фигурой. Его не признавали папа и Великий магистр Родоса. Следовательно, ему не приходилось рассчитывать на их помощь. А это означало, что Кипр был прочно привязан именно к Каиру. Итак, борьба с Жаком Шарлотты и Людовика Савойского не увенчалась успехом, и в 1461 г. они покинули Кипр. Шарлотта, находясь на Западе, тщетно взывала о помощи к различным европейским правителям, в том числе и к Великому магистру Родоса. Ее призывы не были услышаны. Единственный ребенок Шарлотты и Людовика умер малолетним около 1464 г. Она сама, до конца дней своих называвшая себя королевой Кипра, умерла в Риме в 1487 г., где и была похоронена. С ее смертью закончилась легитимная линия Лузиньянов, правившая на Востоке почти три столетия.
Жак II был популярным королем Кипра. В 1464 г. ему удалось отвоевать у генуэзцев своеобразную кипрскую святыню — Фамагусту и снова объединить Кипр. С этого времени его можно назвать полновластным королем Кипра (1464–1472). Он был настоящей ренессансной универсальной личностью. В кипрских хрониках он предстает перед нами как бесстрашный воин, прекрасный организатор, верный друг и непримиримый к врагам, почти спаситель Кипра. Это обаятельный, способный, необыкновенно чувственный, благородный и великодушный король, нечуждый удовольствий и развлечений, нещепетильный в способах достижения целей. Нам известны, по крайней мере, имена двух знатных кипрских дам, являвшихся его возлюбленными: 1) представительница фамилии Флатри и 2) Эшив де Норес, жена или вдова Филиппа Лузиньяна. У Жака было четверо незаконнорожденных детей, которых он называет в своем завещании своими наследниками. После его смерти и передачи Кипра венецианцам его мать Мария Патрская увезла этих детей с собой в Европу и всегда заботилась о них.
Как король Жак и его приближенные должны были подумать о законном наследнике кипрского престола. В этой связи обсуждались разные варианты. Папа Пий II предлагал Жаку в жены свою племянницу; другой наиболее предпочтительной претенденткой была Зоя, дочь деспота Морей Фомы Палеолога, проживавшего постоянно в Риме. Однако венецианцы настояли на своей кандидатуре и предложили Жаку представительницу знатной венецианской фамилии Катерину Корнаро. В ней, как и в Жаке II, тоже была частица греческой крови, ибо ее бабушка по материнской линии происходила из трапезундских Комнинов и была замужем за сеньором Наксоса и Архипелага. Говорили, что Катерина даже знала греческий язык. На самом деле, это довольно важное обстоятельство для Лузиньянов XV в., которые предпочитали греческий язык французскому. Так, и королева Шарлотта, и Жак II имели матерей гречанок. Естественно, греческий язык был для них родным. Известно, что Шарлотта общалась по-французски через переводчика. В целом, западноевропейцы, побывавшие на острове в XV в., отмечали, что франки Кипра очень плохо владели языком своих предков — французским. В 1468 г. между кипрской и венецианской сторонами был заключен брачный договор, в котором оговаривалось, что Катерина наследует кипрскую корону в случае смерти своего мужа, если у них не будет детей. После длительных переговоров и приготовлений к свадьбе Катерина, наконец, прибыла на Кипр, и в декабре 1472 г. в Фамагусте состоялось ее венчание с Жаком II.
Через несколько месяцев в июле 1473 г. при загадочных обстоятельствах Жак II скоропостижно скончался. Через месяц после его смерти родился наследник кипрского трона король Жак III. Ему суждено было прожить всего лишь один год. Кипрские хроники полны намеков на то, что оба короля умерли насильственной смертью, т.е. были попросту отравлены. Обвиняли и подозревали в их смерти венецианцев. Тем не менее, никто не берется это утверждать. Флорио Бустрон, который служил в венецианской администрации на Кипре в начале XVI в. и был весьма благосклонно настроен по отношению к Венеции, не сомневается в том, что Жак II завещал трон своему еще не родившемуся наследнику и жене. Поскольку его сын, король Жак III, умер через год после своего рождения, корона, с точки зрения Флорио Бустрона, по праву перешла к вдове Жака II Катерине Корнаро. Между тем, Георгий Бустронис, сторонник Жака II, его соратник и участник его борьбы за престол, передает полный текст завещания короля, заставляющий сильно усомниться в официальной редуцированной венецианской версии смены власти на Кипре. Сам Жак II всегда опасался жарких дружеских объятий Венеции и, кажется, принял все меры предосторожности, чтобы Кипр когда-либо перешел к Венеции. Об этом со всей очевидностью говорит завещание последнего кипрского короля. 27 мая 1473 г. король, почувствовав себя плохо, позвал к себе своего секретаря и попросил его записать свое завещание. Согласно последней воле короля, корона при любых обстоятельствах должна была оставаться в руках королевской фамилии Лузиньянов. «Если случиться так, что Бог пожелает взять меня, — говорит король, — моя жена, которая сейчас беременна, будет госпожой и королевой Кипра. Я делаю наследником своего ребенка и хочу, чтобы он получил королевство. А если он умрет, я хочу, чтобы королевство получил бастард Жени. А если и он умрет, то Жан. Если не останется в живых никого из них, то пусть получит королевство моя незаконнорожденная дочь. А если и она умрет, то пусть получит наследство кто-то близкий из Лузиньянов». Такую же версию завещания Жака II представляет в начале XVII в. Георгий де Норес. Однако ничто не помогло. Сначала кипрский престол наследовала вдова Жака II Катерина Корнаро, при которой истинными правителями были ее родственники: отец — Марко Корнаро и дядя — Андреа Корнаро. Чрезмерное возвышение рода Корнаро и практически самовластное управление им островом не входило в планы Республики св. Марка. Всесильные родственники королевы были убиты, а она сама в 1489 г. была вынуждена передать королевство Венеции и вернуться на родину. Кипр оказался под протекторатом Венеции, и над ним был поднят венецианский флаг, развивавшийся над островом до турецкого завоевания 1570 г.
Протекторат, тем не менее, не означал полного господства Венеции на острове. Республика не могла не считаться с мнением Египта, который был крайне недоволен отъездом королевы Катерины Корнаро с Кипра в 1489 г. без его согласия и на то изволения. Не меньший гнев султана вызвала смена символики королевства. В связи с этим Венеция должна была отправить в Каир посольство, дабы успокоить султана, заверить его в своей лояльности и добиться от него признания перехода Кипра к венецианцам. Сначала к султану был отправлен Марко Малипьеро, который 20 апреля 1489 г. достиг Дамьетты, а пятью днями позже Каира. Малипьеро взял с собой богатые подарки: кипрские камелоты, шелковые ткани и 16 тысяч дукатов, которые являлись данью за два года. Причем Малипьеро формально считался послом Катерины Корнаро. Он должен был передать султану письма уже бывшей королевы Кипра, в которых она объясняла причину своего внезапного отъезда с острова. В его же обязанность входило уплатить султану дань за «пользование» Кипром за два прошедших года и главное умерить гнев восточного владыки, который был крайне недоволен отъездом «его рабы» без его на то изволения. Но миссия Малипьеро провалилась. Султан просто отказался его принять. Республика «не разобиделась» и не опустила руки. Она начала готовить новое посольство во главе с Пьетро Дьедо. Послы отправились из Венеции в сентябре 1489 г. Седьмого декабря того же года Дьедо уже находился в Каире и получил аудиенцию у султана Египта.
Пьетро Дьедо имел четкие инструкции и поручения от правительства Республики о проведении переговоров с египетским султаном. Главная задача посольства состояла в том, чтобы убедить египетского сюзерена Кипра в необходимости отъезда королевы с острова, который на деле являлся только благом для всех и готовности Республики св. Марка принять на себя управление территорией, оставшейся без уполномоченного султаном главы. Посол был обязан всячески подчеркивать, что Венеция готова взять на себя управление островом ради общего же блага и что она будет исправно и вовремя платить дань, как прежде при Катерине Корнаро. Также Республика обещает заплатить все просроченные ранее платежи на общую сумму в 16 тысяч дукатов. Деньги предполагалось частично собрать с венецианских купцов в Александрии, Бейруте и Дамаске. В связи с тем, что деньги нужны были срочно, Пьетро Дьедо был вынужден вести активнейшую переписку с венецианскими консулами, находившимися в этих городах, а также правительством митрополии. В своих письмах и донесениях он очень торопил все стороны как можно скорее собрать нужную сумму, ибо в случае неуплаты долга решение проблемы Кипра могло быть поставлено под угрозу. Между тем, послу предписывалось добиваться поставленной цели без устали вплоть до принятия нужного Республике решения. Кипр виделся Венеции, несомненно, лакомым куском. Однако приобрести его нужно было так, чтобы не навредить торговым связям с Египтом, не прервать регулярную коммерцию венецианского купечества на рынках султана: в Бейруте, Александрии, Триполи, Алеппо, Дамаске. В связи с этим послу приказывалось действовать с особой осторожностью и особой ловкостью, чтобы не создать каких бы то ни было препятствий для пребывания венецианских купцов и кораблей в портах и землях султана. Этого, как сказано в инструкциях для посла, Республика хотела бы больше всего.
Дьедо одержал блестящую дипломатическую победу. Действуя с особой ловкостью и изворотливостью, он подготовил все условия для заключения договора с султаном о передаче Кипра под венецианский протекторат. Однако ему самому не суждено было поставить подпись под этим договором. В середине февраля 1490 г. он умер в Каире. Донесение о его смерти и приеме дел его секретарем Джованни Борги датировано 22 февраля 1490 г. А 28 февраля 1490 г. в Каире между Египтом и Венецией было подписано соглашение, согласно которому Синьории была гарантирована инвеститура над Кипром. Султан передавал «королевство Кипр славной Синьории Венеции со всеми теми средствами, условиями и прерогативами (cum tutti quelli modi, condition et prerogative), которыми обладали прежние короли острова». Также он передавал Республике право наблюдать и управлять островом, деревнями, людьми и народом по собственному усмотрению (a suo beneplacito). Единственным условием остается уплата Республикой ежегодной дани в 8 тысяч дукатов и погашение прежних долгов в 16 тысяч дукатов. С подписанием соглашения 28 февраля 1490 г. Кипр стал фактически безраздельным владением Венецианской республики. Цель была достигнута.
Не менее выгодным оказался договор и для султана Египта. Ему была гарантирована ежегодная дань в 8 тысяч дукатов, как это было при Лузиньянах. Венеция обязалась защищать Кипр от турок, а также оказывать помощь Каиру в случае турецких вторжений на территорию султана. При этом восточный сюзерен не брал на себя ровно никаких обязательств по защите острова. У него не возникло необходимости содержать с этой целью на Кипре военный гарнизон, выстраивать отношения с местным населением, которое неизбежно было бы к нему враждебно настроено, инвестировать средства к кипрскую инфраструктуру, равно как и строить и содержать флот для защиты островной территории. Египет никогда не был морской державой, и на море мамлюки всегда чувствовали себя весьма неуверенно. Возможность же возложить все эти обязанности на морскую Венецианскую республику была весьма привлекательной. Египет сделал из Кипра естественный донжон на пути движения турок к своим границам и решил защищать его руками венецианцев. В сложившейся ситуации передача Кипра под управление Венеции была мудрым решением Каира: сохранить status quo и найти нового управляющего территорией, формально остававшейся зависимой от Египта.
Таков был конец королевского дома Лузиньянов на Кипре и конец Кипрского королевства крестоносцев, остававшегося в течение нескольких столетий «бастионом отчаянного благочестия» на окраине латинского Востока. Так когда-то виделся Кипр Филиппу де Мезьеру. Но это не был конец рода Лузиньянов. Нелегитимные ветви будут известны в Западной Европе еще двести лет. Отдельные представители этой семьи встречаются и позже, в XIX и даже нынешнем вв. Но это уже другая история.