Писать о законах Мерфи для медицины — занятие трудное и скользкое. Ведь высказывание вроде «Когда вы ставите пациенту диагноз X, он умирает от болезни Y» — это не самый подходящий материал для юмористических книжек. То же самое можно сказать и про вывод типа «Лечение, которое уменьшает число случаев появления одной болезни, одновременно увеличивает заболеваемость каким-нибудь другим недугом».

И все-таки именно в тех случаях, когда дела идут вкривь и вкось, у нас возникает настоящая нужда в Мерфи и его законах. А посему, пребывая, возможно, а несколько более зловещем настроении, чем обычно, перейдем к проникновению в истинную сущность тех мерфологических истин, которые скрываются за фасадом современного медицинского чуда.

Чем серьезнее ситуация, тем сильнее нас в поисках хотя бы проблеска некой более общей картины тянет к философии, где наши слабые усилия могут восприниматься в контексте чего-то целостного.

В конечном счете мы приходим к тому, что могло бы именоваться «дао по Мерфи» (со всеми мыслимыми извинениями перед Лао-цзы). Возьмите, к примеру, хотя бы следующее высказывание великого человека: «Ошибка, которую можно заметить, — это еще не настоящая ошибка». Или, выражаясь на современном жаргоне: «Если левая рука вас не достала, то уж правая достанет железно».

Припоминаю одно когда-то услышанное мною радиоинтервью с юристом, говорившим по поводу планирования доверительных имущественных отношений, которые вступают в силу еще при жизни их основателя. Так вот, интервьюер сказал:

«Стало быть, говоря без обиняков, коль я проведу рекомендуемое Вами планирование имущественных отношений, то потом, если я умру, моим наследникам не нужно будет проходить через нудную процедуру утверждения завещания судом».

«Только не „если“ вы умрете, — прервал его юрист, — а „когда“ вы умрете».

«Скажите, какой у вас здесь примерно показатель смертности?» — спрашивает некий ученый муж в классическом анекдоте.

«Один случай на человека», — отвечает мудрый старый еврей.

Ладно, скажете вы, но ведь медицина занимается вовсе не смертью, а жизнью. Тогда позвольте напомнить вам еще одну историю, авторство которой приписывают Марку Твену, — он задал данный вопрос, когда пришел на прием к своему врачу.

«Ну, хорошо, док, — сказал великий писатель, — если я стану делать все, как вы рекомендуете, — брошу пить, курить, бражничать и гоняться за юбками, — то вы хоть можете пообещать мне, что я буду жить долго?»

«Могу пообещать, что такая жизнь покажется вам долгой», — ответил ему эскулап.

Артур Блох,

город Окленд, январь 2000 г.