На днях я сидел в ресторане Джека и ел на завтрак яичницу с ветчиной. Было еще рано – я видел это, потому что на скатерти не скопилось много пятен. Обычные ресторанные мухи еще не проснулись. Конечно, меньше всего я ожидал увидеть Левшу Фипа. И действительно, высокий худой балагур подошел к моему столу. Как обычно, он был одет в яркий клетчатый костюм, который соответствовал его клетчатой карьере.
Увидев меня, Фип ускорил шаг.
- Приветствую, друг мой, чем питаешься? - окликнул он меня.
Я указал на свою тарелку.
- Яичницу с ветчиной, - сказал я.
- Ха! - усмехнулся Левша Фип. - Ветчина и яйца – это пища для грабителей!
- В чем дело, тебе не нравится это блюдо?
- Очень вульгарно. - Фип пожал плечами. - Я привык нюхать и видеть деликатесы. Мне нравится тарелка паштета из травы. Или банка икры. Кроме того, я очень люблю черепах.
- Ну, Левша, - воскликнул я, - откуда у тебя такая еда?
Фип вздохнул и сел рядом со мной.
- Больше нет, - признался он. – Удача мне изменила. По правде говоря, я бы с удовольствием набросился на эту ветчину или попросил яйцо.
Он нахмурился. Я похлопал его по плечу.
- Ладно, не обращай внимания, - утешил я его, но замечание не подействовало. Фип взвился.
- Не говори ничего, - пробормотал он.
- Ты не должен так вспыхивать, - сказал я ему.
Фип положительно дрожал.
- Пожалуйста, не мучай меня подобными словами! – умолял он.
- В чем дело, играл с огнем? – спросил я.
- Ты знаешь, как это бывает, - вздохнул он. – Обжегшись на молоке дуешь на воду. - Он покачал головой. - Но мне не нравится этот легкий разговор. То, что происходит со мной, не должно происходить с японцем!
- Должно быть, ужасно, Левша, - ответил я.
- Это ужасно. Так ужасно, что я расскажу тебе.
Этого я и боялся. Я поднялся на ноги.
- Прости, - пробормотала я. - Мне пора идти. У меня свидание.
- Пусть пассия подождет тебя и остынет, - огрызнулся Фип. - Эта история действительно ужасна. На самом деле это так ужасно, что ты должен это услышать.
- Отличная рекомендация, - протянул я. - Я готов поверить тебе на слово и уйти.
- Ты примешь за это все мои слова! - сказал Левша Фип.
Он толкнул меня на стул и быстро связал руки скатертью.
- Сейчас же! - сказал он.
Потом сел и начал рассказывать.
***
На днях я сижу в своей комнате и страдаю от ужасной травмы. Кажется, накануне вечером я держал в руках пару костей, когда они выпали плохо. Ну и ребята всыпали мне за попытку сыграть в свою пользу. Я сижу на корточках, а на барабанах у моей двери кредиторы играют соло. Сборщик арендной платы, сборщик газа, сборщик света, сборщик страховки, сборщик налогов. Я боюсь, что если мусорщик появится, он заберет меня, потому что я, конечно, готов попасть на свалку.
Вдруг слышу новый стук в дверь. Я вскакиваю на ноги и иду в шкаф искать свои стальные капканы. Потому что я знаю, кто сейчас у моей двери — Волк.
А я сегодня не в настроении быть Красной Шапочкой. Но стук не прекращается, и мне ничего не остается, как открыть дверь, пока она не слетела с петель. Поэтому я приоткрываю ее и приглядываюсь. Затем я вздыхаю с облегчением и одышкой. Это не волк и даже не койот. Просто немного сморщенная и бредовая личность в костюме, который напоминает ходячую тряпичную сумку. Он похож на что-то, что притащила в дом кошка, и я имею в виду мышь.
- Ах ... простите, - шепчет он.
- Конечно, приятель, - говорю я ему. - Вы свободны. Первая дверь налево. Прощайте.
- Нет, нет, - настаивает он. - Я имею в виду, вы мистер Фип?
- У вас есть ордер?
- Нет.
- Тогда я Фип. А ты кто, приятель?
- Меня зовут Джеркфинкл. Отис Джеркфинкл
Я смотрю на него.
- Мы раньше нигде не виделись? - спрашиваю я, пытаясь вспомнить, какие уродские представления я посещал за свою жизнь.
- Думаю, что да.
- Может быть, в морге? – предполагаю я.
- О нет, - улыбается Отис. - Если я не ошибаюсь, вы тот самый джентльмен, который хранит идола бога в моем частном музее.
Конечно, теперь я вспомнил. Этот Отис Джеркфинкл - хранитель Музея восточных и декоративных вещей. Однажды я имел с ним дело, когда помогал спрятать статую бирманского бога от мошенника.
- Может быть, - признаю я. - Хорошо, что у тебя на уме?
Отис Джеркфинкл входит в мою комнату и садится.
- Я здесь, - вздыхает он. - И хочу, чтобы вы мне помогли.
Я саркастически смеюсь.
- Я тоже здесь, - говорю я ему, - и никто не может мне помочь, даже уборщик.
- Но это очень просто, - говорит Отис. Он роется в портфеле и достает что-то завернутое в газету. Я разочарованно смотрю на бумагу. Никаких комиксов.
- Мистер Фип, - говорит Отис, - я закрыл музей на время войны и спрятал свои ценные художественные сокровища. Но есть один предмет, который я не могу позволить себе хранить, потому что никакая страховка не покроет его. Это очень особенный предмет в своем роде. И мне интересно, не могли бы вы позаботиться об этом для меня, пока меня нет.
- В чем дело? - спрашиваю я.
Джеркфинкл протягивает мне сверток из газетной бумаги.
- Откройте и посмотрите сами, - предлагает он.
Я разворачиваю газеты, гадая, что под ними. Золото, драгоценности, платина? Бриллианты? Рубины? Резина? Но ни одну из этих драгоценных вещей я не вытаскиваю из упаковки. Все, что я нахожу, это лампа. Грязная, засаленная старая керосиновая лампа. Я ухмыляюсь. Отис смотрит на меня блестящими глазами.
- Вот оно, - шепчет он. - Разве не прелесть?
- Где ты это нарыл? - бормочу я. – Впредь держись подальше от игр в Бинго, где дают такие паршивые призы.
- Это не приз, - настаивает Джеркфинкл.
- Да неужели?
- Это не что иное, как лампа Аладдина!
- Лампа Аладдина, да?
- Именно.
- Тогда почему этот парень, Аладдин, не позаботился о ней? – спрашиваю я. - А еще лучше, почему бы ему не выбросить это и не купить фонарик?
Отис Джеркфинкл бросает на меня свирепый взгляд.
- Возможно, - спрашивает он, - вы не знаете историю про Алладина и его чудесную лампу?
- Может быть, - признаю я, так что Джеркфинкл пускается в долгие песни и пляски по поводу этой своей заросшей зажигалки. Переводя же на нормальный язык, его болтовню можно понять так.
Когда-то давным-давно жил-был малый по имени Аладдин, который умирал от голода. Всеми правдами и неправдами он добывает волшебную лампу, которая не имеет ничего общего с вещами, выпущенными электрической компанией. Всякий раз, когда он елозит своими мизинцами у основания этой лампы и трет ее, появляется Джинн. Джинн, согласно истории, - это просто большой, заросший миньон, демон-прислужник. Этот джинн служит Аладдину и приносит ему все, что тот пожелает. Как финансовая компания с одним человеком. Аладдин переживает много приключений со своей лампой и заканчивает жизнь богатым, известным и с язвами.
- Но где ты взял эту лампу? - спрашиваю я.
Джеркфинкл говорит, что несколько лет назад купил ее у торговца редкостями в Гонконге. Я смотрю на это с новым интересом.
- Хорошо, - говорю я. - В таком случае почему бы тебе не воспользоваться этим волшебным фонарем? Почему бы не истереть пальцы до кости? Будешь богатый и знаменитый.
Джеркфинкл вздыхает.
- В том-то и загвоздка, - говорит он мне. - Лампа больше не работает.
- Не работает?
- Смотрите. - Он показывает мне края лампы. - Металл настолько истерт от трения, что невозможно оставить отпечатки пальцев или что-то еще, необходимое для появления Джинна.
- Другими словами, это просто кусок хлама.
- Иными словами да.
- Прекрати эти разговоры, - предупреждаю я его.
- Не поймите меня неправильно, - пищит Джеркфинкл. - Эта лампа очень ценна как антиквариат. Я высоко ценю ее, несмотря на отсутствие сверхъестественной силы.
- Или как светильник, - добавляю я, глядя на обломки.
- Но я хочу знать, позаботитесь ли вы о ней, пока меня не будет?
- Куда это ты собрался? - спрашиваю.
Джеркфинкл улыбается.
- Я записался во флот! - Я оглядываю его сверху донизу, потом сбоку.
- А что ты будешь делать на флоте? - спрашиваю я. - Начнем с того, что ты коротышка. Кроме того, все, на что ты способен, - это собирать старый хлам.
- Когда мы закончим с японскими городами, там будет много старого хлама, - говорит мне Джеркфинкл.
Я улыбаюсь.
- Блестящая идея, - соглашаюсь я. - Я горжусь тобой. И я буду счастлив позаботиться об этой штуке, пока тебя не будет.
- Тысяча благодарностей, - говорит Джеркфинкл, кланяясь и потирая руки. - Я знаю, что лампа будет в хороших руках.
И он ныряет за дверь, оставляя меня наедине с лампой. Я сижу и смотрю на нее. Тут у меня появляется идея. Конечно, я знаю, что эта история с Аладдином - просто глупая байка, но не повредит просто подстричь ногти. Поэтому я тру лампу. Ничего не происходит. Я делаю лампе полный массаж. По-прежнему ничего не происходит. Это очень плохо. Я сижу и мечтаю о Джинне или о чем-нибудь подобном. Я разорен и голоден, и все, что я хочу, это яркий свет и веселье. Но ярких огней я не получаю. Вместо этого я получаю темноту. Дело идет к ночи.
Я встаю, подхожу к выключателю и нажимаю на него. Затем Электрическая компания передает мне привет: они отключили электричество. Может быть, это мне ответ за то, что я бросил сборщика счетов вниз по лестнице, не открыв дверь. И вот я в темноте. Я не только одинок и голоден, но я даже не могу видеть себя.
Я больше не могу тереть лампу, потому что не вижу ее. Так что толку от этой проклятой штуке?
Меня посещает внезапная идея.
- Почему бы не подлить немного керосина в лампу?
Просто так получилось, что у меня в шкафу осталась канистра керосина для чистки одежды. Я подхожу, обнюхиваю все вокруг, нахожу канистру и выливаю ее содержимое в лампу. Я нащупываю лампу и нахожу фитиль. Я достаю спички. Лампа вспыхивает. Все выглядит немного лучше. По крайней мере, у меня достаточно света, чтобы перерезать мне горло, если приспичит. Но через пару минут я уже не так доволен. Старая лампа начинает немного дымить. Я кашляю от дыма, бросаюсь к окну, чтобы проветрить комнату. Через минуту воздух мне жизненно необходим, потому что вдруг я смотрю на облако дыма и вижу, что в нем кто-то есть. Из лампы поднимается фигура.
- Джинн! - кричу я.
И это — джинн. В дыму стоит большая личность. Он не такой большой, как дом, и не такой тяжелый, как слон. Он, кажется, не меньше фута ростом, и его руки получат лучшие порции за любым столом в пансионе. У него смуглая кожа и лицо, которое полюбила бы только мать-горилла. С его лица свисает борода, которая могла бы стать набивкой для волосяного матраса. Парень определенно крепкий, но угрюмый.
Он просто стоит, а я дрожу. Он смотрит на меня, но я не могу смотреть на него. Даже мои глаза мечутся от страха. Внезапно Джинн открывает рот. Я чувствую настоящую боль, когда вижу его клыки. Я думаю, он собирается схватить меня и банку горчицы и, возможно, немного перекусить. Но он не кусается, а говорит. По крайней мере, я думаю, что он говорит — хотя это больше похоже на комбинацию грома и рева авто.
- Чего ты желаешь, о хозяин лампы? – рычит он.
Хозяин лампы? Он имеет в виду меня! Тогда я понял. Рассказ об Аладдине – правда. Но теперь, когда края лампы изношены, сила призыва Джинна заключается в том, чтобы зажечь лампу.
Поэтому я зажег ее, и получил эту сверхъестественную марионетку — этого Джинна со светло-каштановыми волосами. Другими словами, Я хозяин этой ходячей катастрофы.
- Чего ты хочешь? - повторяет он. Я не колеблюсь ни секунды.
- Принеси мне благовоний, - выдыхаю я.
Потому что дым лампы заполняет комнату. Кроме того, Джинн, по-видимому, только что вернулся с чесночного кутежа.
- Слушаю и повинуюсь, - говорит Джинн.
Внезапно я моргаю. Он растворяется в воздухе. Всего дважды моргаю снова. Джинн вернулся, зажигая большую чашу, наполненную ароматом роз.
- Так-то лучше, - говорю я ему. - Теперь за одеждой.
- Новая одежда? - спрашивает он, кланяясь, или, как говорят на востоке, выражая салам.
- Новый, синий и не так уж мало, - инструктирую я его.
- Слушаю и повинуюсь, - грохочет он. И быстро исчезает. Через минуту он возвращается с охапкой одежды.
- Попробуй для примерки, - говорит он. И протягивает мне длинный полосатый халат.
- Что это? - спрашиваю я. - Ночная рубашка?
- Это наша новая весенняя модель, - уверяет меня джинн. - Только что из Дамаска.
- Я не могу носить это кимоно, - говорю я ему. - А как насчет брюк?
Он хватает кусок ткани и бросает его в меня. Это пара негабаритных шаровар с примерно десятью ярдами материала в каждой ноге.
- Что это за штанишки?
- Хит сезона, - лепечет Джинн. - В Багдаде говорят, что…
- К лешему Багдад, - рявкаю я. - Мне нужна одежда. Брюки, рубашки, пальто, шляпы…
- Головной убор?
Джинн бросает мне красную простыню.
- Вот великолепный тюрбан, - рекомендует он.
- Тюрбан? Я не хочу тюрбан, я хочу шляпу! - кричу я, но начинаю понимать. Этот Джинн очень старомоден и принес мне тот же товар, которым снабжал Аладдана сотни лет назад или когда-то еще.
- Послушай, мой призрачный друг, - объясняю я. - Я хочу что-то современное. Может быть, синий пиджак с оранжевыми брюками, чтобы я мог надеть зеленую рубашку и фиолетовый галстук. Знаешь, я консервативный.
- Я сделаю все, что в моих силах, - рычит Джинн, низко кланяясь. Затем сгребает арабские ночные рубашки и снова исчезает. Когда он возвращается, я вижу, что он приносит именно то, что я прошу.
- Попробуй это пальто, - настаивает он. - Три пуговицы. И новые брюки без манжет.
Я надеваю костюм. Выглядит нормально.
- За переделки плата не взимается, - говорит он мне.
Интересно, где он подхватил весь этот торговый жаргон, о чем я и спрашиваю.
- Мой покойный хозяин, Аладдин, портной, - объясняет он.
- Ну, теперь ты понял, - хвалю я его. - Джинн, ты гений!
Я хочу, чтобы ему было хорошо, потому что уже строю большие планы для своего гениального Джинна. В конце концов, он должен быть способен на все. И я готов играть Моргентау и подвергать сомнению его изобретательность. Или еще что-нибудь. Я прокручиваю в голове несколько будущих приказов. Дворец, яхта, частный бассейн и бурлеск-шоу, — звучит прекрасно! Я оборачиваюсь, а Джинн исчез. Лампа тоже погасла, и я снова сижу в темноте. Вот тебе и начало прекрасной дружбы.
Тогда я догадываюсь, что все не так уж плохо. У меня просто кончился керосин, а когда гаснет лампа, Джинн исчезает. Все, что мне нужно сделать, это пойти и взять еще керосина. Тогда Джинн вернется и сделает свое дело. Поэтому я надеваю зеленую рубашку и фиолетовый галстук, беру лампу под мышку и спускаюсь по лестнице.
- Я наполню лампу на углу, - решаю я.
Но когда добираюсь до угла, бакалея закрыта. Я случайно замечаю таверну, и я снова думаю.
- А почему бы мне немного не наесться? Кроме того, возможно, там есть керосин.
Так что я вальсирую и подхожу к бару.
- Есть керосин, приятель? - спрашиваю я.
Бармен одаривает меня немигающим взглядом.
- Как ты думаешь, что я здесь подаю? - бормочет он.
- Мне нужен керосин, - настаиваю я.
- Ты возьмешь наше виски, и оно тебе понравится, - говорит он. Потом подмигивает. - Как керосин, - шепчет он. - Ты не заметишь разницы.
- Но это не для питья, - объясняю я. - Он нужен мне для лампы.
- Я пошлю за тобой, - говорит бармен. - Сначала выпей.
Я не могу этого сделать, потому что у меня нет денег, чтобы заплатить. Я должен зажечь лампу, чтобы Джинн дал мне немного денег.
- Сначала керосин, - говорю я бармену. - Видишь ли, дело вот в чем. Сегодня я даю себе небольшое обещание. Я зажгу лампу раньше, чем успею накачаться.
Бармен смеется и посылает мальчика за керосином. Когда он возвращается, я беру керосин и лампу в мужской туалет.
- Я зажгу его здесь, - объясняю я.
Сначала лампа довольно плохо дымит. Но почему-то я очень счастлив минут через пять, когда Джинн выходит из дыма и встает в стойку, сложив руки на груди. Большой уродливый монстр на самом деле выглядит очень мило, когда я думаю о том, что он может сделать. Если у меня под рукой есть стремянка, мне хочется взбежать по ней и поцеловать его. Вместо этого я моргаю и подмигиваю ему.
- Чего ты желаешь, о господин? – вопрошает он.
- Джинн, - наставляю я его, - давай заработаем миллионы. Принеси мне немного салата. Ну, зелени.
- Не понимаю, хозяин.
- Я хочу бабки! - кричу я. – Банковские билеты.
- Я все еще не понимаю.
- Тесто, - терпеливо объясняю я. - Капуста. Кэш!
- Ну и что? - говорит Джинн. - Деньги?
- Да! – приказываю я.
Джинн кланяется, затем исчезает.
- Я мигом вернусь с деньгами, - бормочет он.
Я жду, пока вернется Джинн, что он и делает совершенно неожиданно. Он издает очень приятный звенящий звук, когда появляется.
- Давай, - выдыхаю я.
Он начинает вытаскивать кошельки из карманов. С моих губ срываются проклятия. На меня сыпется дождь монет, но это не тот душ, в котором я могу купаться. Потому что монеты очень своеобразные – некоторые из них квадратные, а некоторые серповидные, и все они старые и зеленые. На самом деле, большие – это не что иное, как латунь с множеством головокружительных надписей на них.
- Что за телефонные жетоны ты мне притащил? – жалуюсь я.
- Динары, - говорит Джинн. - Очень ценные.
- Обеды, ужины, завтраки — все это ерунда, - комментирую я. - Мне нужны американские деньги.
И снова этот арабский кошмар все понял неправильно и приносит мне старомодный товар. Он пожимает плечами, собирает монеты, и снова исчезает. Вернувшись, он бросает мне кучу пятицентовиков, десятицентовиков, четвертаков, пятьдесят центов и серебряных долларов. Если быть точным, 423,15 доллара.
- Что теперь, хозяин? - спрашивает Джинн.
- Пока это все. Если мне что-нибудь понадобится, я зажгу лампу, чтобы подать сигнал. Один - по суше, два – по морю.
Потом я тушу керосиновую лампу и возвращаюсь в бар. Бармен ждет, и я широко ему улыбаюсь.
- Спасибо за керосин, - говорю я ему.
- А как же твой напиток? – спрашивает он. - Он все еще ждет тебя.
Вместо ответа я переворачиваю стакан вверх дном.
- Не нужна мне эта бурда, - говорю я ему. - Отныне я пью шампанское.
- Бутылку? - говорит он, выпучив глаза, словно пробки.
- Много бутылок, - говорю я ему. - Подавай в ведре.
Дальше дело идет веселее. Но вскоре я начинаю чувствовать голод, поэтому снова зажигаю лампу.
- Хозяин? - приветствует меня Джинн.
- Мне хочется перекусить, - говорю я ему. – Что ты предлагаешь?
- Фрукты, - говорит он. - Может быть, инжир? Козий сыр и рис?
- Чушь собачья! – комментирую я.
- Какой собаки?
- Ничего подобного, - отвечаю я. - Ты слишком старомоден, Джинн. Я хочу другую еду. Принеси мне черепаху, банку икры, грудку фазана, оленину, омара, устриц Рокфеллера и ... бутылку бикарбоната.
Джинн возвращается с заказом. Я сижу и какое-то время жую.
- Чего-то не хватает, - замечаю я. Джинн выглядит удивленным.
- Эти яства достойны самого Гаруна Эль Рашида, - настаивает он.
- Я знаю, в чем дело, - говорю я ему. - Передай соль.
Поэтому он исчезает и возвращается с солью. Я заканчиваю трапезу и вполне доволен.
- Как насчет того, чтобы покурить? – предлагаю я.
- Слушаю и повинуюсь. - Джинн растворяется в облаке, а затем возвращается с большим стеклянным горшком, из которого свисает змея.
- Это из нашего мира или извне его? - ахаю я.
- Это кальян.
- Отнеси его сантехнику и принеси мне приличные сигареты, - приказываю я.
Через минуту я сижу, откинувшись на спинку стула, и курю. Теперь я готов к действиям. У меня есть хорошая еда, шампанское, немного мелочи и много свободных идей. Впервые я осознаю, что не использую должным образом свои великие способности. Здесь в моем распоряжении все, что угодно, и все, что я получаю, - это немного одежды и что-нибудь, что наполнит мой желудок. Я очень глуп. Я должен желать чего-то ценного.
Нечто ценное… Я начинаю усиленно соображать.
- Джинн, - говорю, - я знаю, в чем дело. Я не могу сосредоточиться. Слишком тихо, чтобы я мог слышать собственные мысли. Перенеси меня в ночной клуб. Я не говорю «хороший ночной клуб», потому что это даже не в ваших силах. Просто место, где жарко.
Внезапно я оказываюсь в клубящемся тумане - очень неприятном, таком тумане, который никогда не упустишь. Я разворачиваюсь и вдруг приземляюсь. Я сажусь.
- Вот мы и прибыли, хозяин! – гремит Джинн рядом со мной.
- Ой!
Я подпрыгиваю примерно на три фута в воздух, что открывает мне прекрасный вид на то место, где я нахожусь — хотя ни один вид такого места не был бы замечательным. Я нахожусь в какой-то пещере, по-видимому, расположенной по соседству с центральным отоплением Ада. Вокруг меня сидит на корточках на камнях и валунах самый безбожный ассортимент личностей, которых я когда-либо видел, а ведь я повидал много игр в бинго в свое время. Некоторые из этих личностей черные и покрыты длинной шерстью. Другие производят впечатление огромных зубов с прикрепленными к ним ногами. Многие похожи на моего Джинна. Самый низкорослый человек в пещере не менее девяти футов ростом. Все это я воспринимаю, когда вскакиваю. Затем я снова приземляюсь на камень.
- Ой! – снова кричу я. Скала, на которой я сижу, очень горяча.
- Куда ты нас отправил? - кричу я на Джинна. - Где мы?
- Ты просил жары, - бормочет мой огромный слуга. - Вот! Здесь очень жарко.
- Но где именно я нахожусь?
- В Эблисе, - объясняет Джинн. - Место встречи всех джиннов, ифритов и демонов.
Я киплю от гнева, а также от чего-то еще – поэтому спешу сойти со скалы. Я машу лампой Джинну.
- Вытащи меня из этой галереи упырей, - приказываю я. - Я просил ночной клуб, а не аттракцион ужасов.
Поэтому я объясняю, что такое ночной клуб, словами, состоящими только из одного слога или меньше, и, наконец, Джинн улавливает суть. К этому времени я подхватываю Джинна и взбираюсь ему на талию, потому что несколько черных существ с зубами смотрят на меня так, как малиновка смотрит на червяка — нежно, но с слишком большим интересом.
- Назад на Землю, - приказываю я. - Помни, на этот раз сделай это ночным клубом — ты узнаешь его по запаху джина, когда пролетишь над ним.
Джинн машет руками, и снова нас окутывает туман. Когда открываю глаза, я оказываюсь в толпе. Конечно же, я сижу за столом в конюшне Мейбл, загоне для светских кобыл и лошадей для переодевания. Как только я открываю глаза, я задуваю лампу в руке, и Джинн исчезает вместе с ней.
Очень удачно, что все смотрят шоу, когда я неожиданно появился за задним столом, потому что никто не заметил Джинна. Тем не менее, я замечаю, что пара жирных амбалов косятся на меня. Я рассаживаюсь с беспечным видом. Вот я в ночном клубе. Оркестр играет популярную песню, девушка — певица стонет у микрофона, толпа танцует – достаточно шумно, чтобы сосредоточиться. И я концентрируюсь. Но не на лампе, а на блондинке, которая сидит за соседним столом. Она сидит там одна, и поэтому я, естественно, делаю все возможное, чтобы вежливо привлечь ее внимание такими замечаниями, как «Эй, детка!» и «Привет, котенок!» и тому подобное.
Но она очень недоверчива и не замечает меня вообще, кроме ответа: «Отвали от меня, придурок».
Так что я вижу, что она действительно очень увлечена мной. Я понимаю, что в настроении пофлиртовать. Поэтому ныряю под стол, натягиваю скатерть на голову и зажигаю лампу. Там, внизу, ужасно дымно, но я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил меня. Конечно, во время шоу здесь все огни выключены, поэтому я не очень заметен, за исключением части меня, торчащей из-под стола. Тем не менее, я почти задыхаюсь, прежде чем пять минут истекают и появляется Джинн. Он раздувается от дыма, но не успевает вырасти до своих пятнадцати футов, как шепчет:
- Чего ты желаешь, о господин?
- Мое желание – вон то блюдо, - объясняю я, указывая на девицу. - Подведи ее к моему столику.
- Твое желание для меня закон, - говорит Джинн.
- Когда приведешь ее, исчезни, - предупреждаю я его.
Он кланяется, и дым исчезает.
Через минуту я снова на своем месте, и напротив меня сидит эта блондинка, моргая глазами.
- Как я сюда попала? – задыхается она. - Я сидела за столом, а потом вдруг оказалась здесь.
- Ну, не трудись уходить, - говорю я очень вежливо.
Она немного смягчается от этой лести.
- В конце концов, - продолжаю я, - тебе повезло. Не каждая девушка может сидеть с самым богатым человеком в мире.
- Почему... - она трепещет. - Мистер Моргентау, простите, что не узнала вас раньше.
- Меня зовут Левша Фип, - говорю я. - А этот Моргентау, о котором ты говоришь, просто ничтожество по сравнению со мной.
- Я так не думаю, - возражает блондинка. - Ты одет не как богатый человек. И зачем ты таскаешь с собой эту старую засаленную лампу?
- Это для тех, кто задает глупые вопросы, - отвечаю я. - Но я докажу тебе, что я богат.
- Вешай лапшу в другом месте, - замечает она в культурной манере.
Я встаю.
- Просто дай мне пять минут, - обещаю я ей. - Пять минут – это все, что мне нужно. В конце этого времени я покажу вам богатство, о котором ты и не мечтала.
Она пожимает плечами. Но я кланяюсь, беру лампу и ухожу. Когда я выхожу, я замечаю, что два придурка у бара все еще смотрят на меня. Один толкает другого и указывает на лампу Аладдина. Однако я не обращаю на них внимания. У меня на уме совсем другое. Это действительно мой шанс доказать, на что способен Джинн. Поэтому я действую очень осторожно. Я прохожу мимо раздевалки ночного клуба, пока не оказываюсь в пустом кабинете управляющего. Я проскальзываю внутрь и закрываю дверь. Потом опускаюсь на колени и зажигаю лампу.
- Джинн, - шепчу я, - делай свое дело!
Через пять минут я возвращаюсь к столу. Блондинка все еще сидит там. Когда я похлопываю ее по плечу, она ухмыляется.
- Пойдем со мной, - говорю ей. - Я покажу тебе настоящее богатство.
- Я не хочу сейчас смотреть ни на какие гравюры, - фыркает она. - Или татуировки.
- Все в рамках приличий, - настаиваю я. - Сюда, пожалуйста.
Я веду ее к двери кабинета директора. Потом останавливаюсь и загадочно смотрю.
- За этой дверью, - говорю я ей, - самая драгоценная коллекция в мире. Представь себе самые бесценные сокровища.
Теперь ей действительно интересно.
- Золото? – пищит она.
Я качаю головой.
- Бриллианты?
Снова нет.
- Ну... Радий? Платина?
- Чтобы в это поверить, надо видеть, - говорю я. И проталкиваю ее в дверной проем. Она смотрит и просто стоит.
- Не могу поверить! – кричит она. Я держу ее, чтобы она не упала в обморок.
- Резиновые шины! – шепчет она. - Кучи резиновых шин, новых! И холодильник!
- Все мое, - ухмыляюсь я. - Теперь ты веришь, что я богат?
Она просто в оцепенении. Я очень горжусь результатом. Мой Джинн заполнил офис менеджера всеми этими вещами, сработав на этот раз просто образцово. Теперь, кажется, я знаю, какая у меня будет карьера. Но потом я замечаю, что блондинка-помидор смотрит на меня очень смешно.
- В чем дело, дорогуша? - спрашиваю я. - Ты не хочешь пойти со мной?
Она отступает с легкой дрожью.
- Я знаю, кем ты должен быть! – кричит она. - Контрабандист! Вот откуда здесь все эти вещи! Ты контрабандист, мошенник. Помогите!
Последнее замечание адресовано не мне, а всему ночному клубу в конце коридора. Я захлопываю дверь и запираюсь. Я вдруг понимаю, что совершаю настоящую ошибку, когда Джинн приносит мне много нелегального товара. Поэтому я торопливо зажигаю лампу. Они стучат в дверь снаружи, когда я призываю Джинна в комнату от дыма лампы.
- Избавься от всего этого, - приказываю я.
Он кружится вокруг, сгребая все прекрасные вещи, и исчезает. Я тушу лампу, поворачиваюсь к окну и исчезаю, прежде чем они успевают открыть дверь. Я спрыгиваю на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.
Пока я там стою, к тротуару подъезжает большой лимузин. Это великолепная машина, очень дорогая. Лимузин паркуется, и распахивается дверь. Я моргаю, потому что не заказывал машину у Джинна. Тогда все объясняется. Пара амбалов высовывают свои головы и приветствуют меня. Тут я узнаю в них своих старых приятелей.
- Здравствуй, Левша!- кричат они, приветствуя меня.
- Да это же Мертон и Альберт, - отвечаю я.
Так оно и есть. Их зовут Наемник Мертон и Скупой Альберт потому, что они очень нежны, когда дело доходит до денег, и, как известно, всю ночь сидят с пятицентовиком в руках. Обычно я не имею ничего общего с этими ребятами из-за их убогих и алчных замашек. Но теперь я немного заинтригован, потому что они кричат мне из лимузина.
- Занялся нашим промыслом, Левша?
Я качаю головой, потому что еще не попал в ад.
- Мы хотим поговорить, - говорит Мертон.
- Да, - вмешивается Альберт. – У нас есть деловое предложение.
- Я похожа на Болтуна Гориллу? - спрашиваю я. - Потому что любой ваш бизнес должен быть денежным.
Наемник Мертон и алчный Альберт смеются от души и весело улыбаются мне.
- Старый добрый Фип, - хрипит Мертон. - Всегда с сюрпризом.
- Кстати, о картах, - отвечаю я. - что у тебя в рукаве?
- Отличная идея, - настаивает он. - Пойдем в наш пентхаус, и мы все обсудим.
- Там миллионы, - вмешивается Алчный Альберт. - Определенно миллионы. Фип, как насчет миллиона долларов?
- В десятицентовиках и четвертаках, пожалуйста, - отвечаю я. - Я люблю играть в игровые автоматы.
- На деньги, которые мы заработаем, ты сможешь владеть игровыми автоматами, - уверяет меня Альберт. - Давай, запрыгивай, и мы поднимемся в пентхаус.
Поэтому я крепко хватаю лампу и сажусь в большую машину. Мы скользим вперед, и я замечаю, что Альберт и Мертон пристально смотрят на лампу у меня под мышкой.
- Что у тебя там? - спрашивает Альберт.
- Антиквариат, - отвечаю я.
- Как раз то, что мне нужно, - говорит он. - Фип, оказывается, я без ума от антиквариата. Никогда не знаешь этого наверняка.
- Конечно, вижу, - отвечаю я. - Я вижу некоторых дам, за которыми ты бегаешь.
Это сигнал к еще большему хохоту. Можно подумать, что я комик с радио, так они реагируют на мои реплики.
- Серьезно, - продолжает Альберт, - Я хотел бы иметь твою лампу. Как насчет сделки?
- Не продается, - бормочу я.
Мертон тычет Альберта, и тот замолкает. Затем машина толкается в бордюр и останавливается.
- Вот мы и приехали, - говорит Мертон. - Сюда, пожалуйста.
Мы проходим через шикарный вестибюль в большой отель. Мертон и Альберт ведут меня к лифту, и мы поднимаемся на двадцать девятый этаж. Альберт отпирает дверь, и я вхожу в настоящий пентхаус.
- Припаркуйся здесь, - говорит Мертон, указывая на роскошный, но плюшевый диван. Я сажусь, Мертон и Альберт усаживаются напротив, уставившись на меня. Мертон не сводит с меня глаз, а Альберт - с лампы. Я обращаюсь к нему.
- Ну, приятель, в чем дело?
Альберт прочищает горло с таким звуком, что его кадык дрожит.
- Фип, - начинает он, - мы хотели бы вступить с тобой в партнерство. Хотел бы остаться здесь с нами - жить в этом прекрасном пентхаусе, водить наш большой лимузин? – улыбается он. - Не говоря уже о некотором заработке?
- Да, - подхватывает Мертон. - Ты нам нравишься, Фип. Мы хотим, чтобы ты был успешным. Мы считаем, что из нас получится отличная команда.
- Из вас, ребята, не получится отличная команда и для мусоровоза, - цинично отвечаю я. - Перестаньте пускать пузыри, и давайте перейдем к делу. Чего вы, два канюка, хотите?
Альберт перестает улыбаться.
- Фип, - рычит он, - у тебя есть лампа. Очень необычная лампа. Мы могли бы использовать эту лампу для взаимной выгоды.
- О чем ты говоришь?
- Ты знаешь, о чем я говорю! - кричит Альберт. - Не прикидывайся дурачком. Мы знаем, что у тебя есть лампа Аладдина!
- Не так громко, - шепчу я. - Кто-нибудь может услышать.
- Этот пентхаус звуконепроницаемый, - хихикает Мертон. - Все в порядке.
- Но насчет лампы, - вмешивается Альберт. - Мы видим, как ты ей пользуешься. Фип, ты, должно быть, тупой! Здесь у вас есть такие большие возможности, и все, что ты делаешь, это тратишь их впустую - ты, кажется, не осознаешь огромные возможности, таящиеся в лампе.
- Например?
- Почему бы нам не взять твою лампу и не разжечь огонь в очаге? Как партнеры, мы можем строить планы и пройти большой путь.
- Что это за идея с партнерством? - говорю. - Я и сам неплохо справляюсь. А если вас двоих призовут?
- Чушь собачья, - говорит Мертон очень непатриотично. - С такой лампой вы должны понять, что нет никакой необходимости беспокоиться о войне.
- Конечно, - говорит Альберт. - Это просто идея, Фип. Подумай, как ценно командовать джинном сегодня. Думаю, что он способен не только принести деньги и роскошь. Это мелочи. Просто забавы. Но с его способностями он может узнать военную информацию. Он сам мог бы стать боевым оружием! Ты просто недостаточно зрелый, чтобы понять это, Фип – вот почему тебе нужны наши мозги. Мы знаем тонкости, видишь? Мы могли бы заставить этого Джинна работать, раскрывая военные планы и…
- Ладно, - перебиваю я. - Может быть, мы сможем заключить сделку. Я очень рад помочь делу войны. Мы отвезем лампу в Вашингтон, и пусть правительство посмотрит, что можно сделать.
Альберт издевательски мне подмигивает.
- Миндаль, орехи пекан, фисташки и другие орехи правительству! – заявляет он. - Что ты получишь от правительства, кроме бюрократических проволочек, связанных с подоходным налогом? О, нет – есть другие партии, которые заплатят больше за такое военное оружие. У меня есть связи, видишь? И если мы пойдем к ним и предоставим право первого выбора…
Теперь я улавливаю смысл их замечаний. То, что эти дети действительно планируют сделать, называется государственной изменой. И это ошпаривает меня. Я спрыгиваю с дивана и хватаю лампу.
- Слушайте, - бормочу я. - Я слышал все, что хотел услышать от вас, крыс. Сделка отменяется. Я ухожу отсюда прямо сейчас, и если я никогда не увижу вас снова, это будет прекрасно.
- Ты ведь не оставишь нас, правда? - говорит Альберт, с усмешкой поднимаясь на ноги.
- Ты не можешь этого сделать, - шепчет Мертон, тоже поднимаясь и кружась позади меня.
Я не останавливаюсь, чтобы поспорить, а прыгаю к двери. Но прежде чем я добираюсь до нее, гаснет свет. Кто-то должно быть добрался до выключателей. Что бы это ни было, я в темноте. Я не могу найти дверь.
- Включите свет и выпустите меня отсюда! - кричу я.
Но, видимо, это не имеет эффекта, потому что ни Альберт, ни Мертон не включают свет. Вместо этого они включают отопление.
- Хватай его! - кричит голос позади меня.
Я бегаю по комнате, натыкаюсь на мебель и играю в прятки с этими двумя кренделями. Я крепко держу лампу и стараюсь задержать дыхание, чтобы они меня не услышали. Но куда бы я ни бежал, я чувствую, как один из них тянется ко мне, чтобы схватить и задушить. Прошло совсем немного времени, прежде чем Альберт схватил меня за шею, а Мертон вцепился в живот. Я могу только ударить в ответ одной рукой, чтобы не уронить лампу.
Через несколько минут я лежу на полу, а они оба восседают на мне.
- Дай мне занавески, - ворчит Мертон. - Он из тех, кого нужно связывать.
Альберт срывает окон полоски ткани. Я достоин быть связанным.
Итак, я лежу на полу, а Мертон и Альберт сидят на диване с лампой.
- Огни ... - говорит Мертон.
- Забудь об этом! - отрезает Альберт. - Что будем делать?
- У нас есть лампа, - напоминает ему Мертон. - А что еще делать?
- Да, - бормочу я с пола. - Вы, ребята, выиграли. Чего еще вы хотите?
- Защиты, - рычит Альберт. - У нас есть лампа, и мы знаем, что с ней делать. Но ты также знаешь, что у нас есть. Поэтому мы должны избавиться от тебя, но быстро.
- Давай выбросим его из окна, - предлагает Мертон.
- Нет, слишком грязно, - говорит ему Альберт.
Я рад это слышать, потому что согласен с ним.
- Мы могли бы прокатить его, - говорит Мертон.
- Слишком трудно спустить его вниз, - говорит Альберт. - Нужно избавиться от него так, чтобы не осталось никаких следов. Никаких следов.
- Послушайте, о чем ты беспокоишься? – хихикает Мертон. - Мы сидим с идеальным исполнителем, и ты задаешься вопросом, что делать.
- Что ты имеешь в виду?
- Зажги лампу, - говорит Мертон. - Зажги и призови Джинна. Прикажи ему взять Фипа и избавиться от него. Утащить его в лимб, или в Аид, или еще куда-нибудь. Джинн сделает это.
- Очень гениальный план, - соглашается Альберт. - Все равно здесь чертовски темно.
Мне не нравится идея, но кто я такой, чтобы возражать? Я могу только лежать на полу, пока Альберт чиркает спичкой и зажигает лампу. Она бросает яркий свет в комнату, но мне все кажется темным. Я смотрю, как дымит лампа. Через несколько минут появится Джинн. Они будут отдавать приказы — и Джинн подчиняется тому, кто зажег лампу. Я отправлюсь в путешествие в один конец в Ад и исчезну. Они возьмут лампу и начнут свою грязную работу. Я извиваюсь и напрягаюсь, но не могу разорвать связывающие меня узлы. Я привязан и в ловушке. Мертон и Альберт сидят и смеются надо мной.
- Ну, Фип, теперь уже недолго, - хихикает Наемник Мертон. - Только помни, в окне всегда будет лампа для нашего странствующего мальчика.
- Спасибо, что привнес свет в нашу жизнь, - смеется Скупой Альберт. - Жаль, что ты не увидишь, как мы будем веселиться. А вот и Джинн.
Конечно же, лампа начинает дымиться. Мы наблюдаем за тем, как поднимается дым, а вместе с ним испаряются и мои надежды. А потом - никто из нас даже не слышит стука в дверь, пока не становится поздно. К тому времени стук превращается в грохот, и дверь пентхауса раскалывается. Там стоит парень с копами по бокам.
- Это те самые люди! – кричит он. - Хватайте их!
Парни в синем замечают, что я связан на полу, а потому полностью игнорируют меня, бросаясь на Мертона и Альберта. Тем временем личность в штатском идет за лампой. Происходит короткая борьба, во время которой на меня наступают несколько раз, и даже один раз на лицо. Но это не мешает мне впиваться зубами в лодыжки Альберта, когда он пытается бежать. Персонаж в штатском бросается на Мертона, который сжимает лампу и направляется к задней двери. Когда дым поднимается вверх, я почти вижу, как является Джинн, но тип в штатском внезапно хватает лампу и ударяет Мертона по башке. Мертон не замечает Джинна, но я кричу: «Берегись!»
Слишком поздно. Лампа разбивается над головой Мертона и падает на пол. Она гаснет одновременно с Мертоном.
Через минуту все кончено. Мертон и Альберт связаны. Я развязан. Они забирают Мертона и Альберта, а я уношу то, что осталось от лампы Аладдина к мусоросжигателю. Лампа Аладдина горела в последний раз…
***
Левша Фип вздохнул и закончил.
- Очень необычная история, - заметил я. - Но все оказалось не так уж плохо. Конечно, было бы ужасно, если бы у этих двух мошенников был Джинн.
- Согласен, - сказал Фип.
- Но знаешь, я не понял, почему им это не сошло с рук, - задумчиво произнес я.
Левша Фип с отвращением нахмурился.
- Что такое, приятель? - он заскрежетал зубами.
- Ну, я не понимаю, почему эти копы поднялись в пентхаус и сломали дверь. Ты предупредил их?
Фип улыбнулся.
- Нет, я их не предупреждал. Это сделала лампа.
- Лампа? Каким образом?
- Тем, что я освещен. Улыбка Фипа стала шире. Эти два мошенника не любят свою страну, и это их сгубило. Они не следили за новостями, иначе знали бы, что лучше зажечь лампу и привести копов. Те сочли, что это одна из арабских ночей, но оказалось не так — это другой вид ночи.
Я посмотрел Фипу в глаза.
- Зачем же пришли копы? – настаивал я.
- Из-за лампы, - улыбнулся Фип. - Ты тоже их увидишь, если когда-нибудь попытаешься зажечь лампу во время отключения электричества!
(Genie With the Light Brown Hair, 1943)
Перевод К. Луковкина