Я вошел в забегаловку Джека в сопровождении потрясающего аппетита. Он потянул меня к столу с поспешностью, которую нельзя было отрицать. Я не замечал худую и скорбную фигуру в кабинке, пока тонкая и печальная рука не схватила меня за фалды пальто.
- Эй! - жалобно произнес голос.
- Ну, Левша Фип! Я не заметил тебя, когда вошел.
Лицо мистера Фипа вместе с половиной съеденного сандвича исказила гримаса ужаса.
- Не говори так, - взмолился он.
- Но я действительно не заметил тебя.
Фип яростно задрожал.
- Пожалуйста, обуздай свой язык, - попросил он. - Меня тошнит, и мне не по себе, когда ты говоришь, что не видишь меня.
- О, теперь я тебя вижу.
- Это лучше. – Фип с облегчением улыбнулся поверх салата-латука и жестом пригласил меня сесть напротив.
Я сделал заказ и откинулся на спинку стула.
- Ну, Левша, что новенького? Несколько дней не видел тебя ни в каком виде.
- Не говори так! - проскрежетал Фип.
- Что тебя гложет?
- Финансовая компания, - ответил Левша Фип. - Но это не здесь и не там. Именно то, что меня не видно, беспокоит и тревожит меня.
Я почувствовал, что меня одолевает вопрос. Я пытался сопротивляться, но это было бесполезно.
- Почему ты так расстроился, когда я сказал, что не вижу тебя?
Фип выразительно пошевелил ушами.
- Ты действительно хочешь знать? - спросил он.
- Нет. Но ты все равно мне расскажешь.
- Раз уж ты так любопытен, - сказал Левша Фип, - я, пожалуй, ничего не могу поделать. Все началось, когда я связался с этой Горгонзолой.
- С сыром что ли? – уточнил я.
- Нет, с магом, - ответил Фип. Размахивая стеблем сельдерея в таинственном ритме, Левша Фип наклонился вперед и начал свой рассказ.
***
Я знаю этого великого Горгонзолу много лет. На самом деле, я знавал его, когда он был просто Эдди Клотц, и заправлял водевилями. Затем он создал собственное магическое шоу, и довольно скоро назвался великим Горгонзолой и достиг мастерства в ловкости рук.
Я только что видел его последнее шоу, и только через пару дней натыкаюсь на него перед медными перилами, на которых я стою, и окидываю его опытным взглядом, потому что он одет очень стильно, как труп, и у него навощенные усы как пол танцпола. Потом я узнаю его.
- Никак это великий Горгонзола, - тявкаю я. - Как фокусы в волшебной игре?
- Если честно, - говорит он мне. - С фокусами все в порядке, но жонглирование – это паршиво.
- Мне жаль это слышать, - отвечаю я.
- Но, между прочим, как один волшебник другому — кто эта леди, с которой я видел тебя прошлой ночью?
- Это не леди, это моя жена, - отвечает он с вытянутой физиономией. - Она моя ассистентка в шоу, которое мы делаем. Как тебе это нравится?
- Очень мило, - говорю я ему. - Думаю, я пойду снова на этой неделе.
Он качает головой.
- Шоу закрылось вчера вечером, - сообщает он мне. - До конца недели у меня есть небольшое дело, так что я закрываюсь и готовлюсь уехать из города. Но я ненавижу это делать.
- Зачем?
- Ты когда-нибудь слышал о моем сопернике?
- Сопернике?
- Да, - усмехается он. – Маге Гэллстоуне.
- Что с ним?
- В основном моя жена, - печально отвечает Горгонзола. - Гэллстоун - всего лишь пушистый волк. Он заигрывает с моей женой, и не только для того, чтобы поупражняться в гипнозе.
- Да, это нелегко, - соглашаюсь я. - Но почему бы тебе, скажем, не сломать ему шею?
- Отличная идея, - говорит мне Горгонзола. - Но мне просто необходимо уехать в командировку. Тем временем этот Гэллстоун будет болтаться вокруг моей жены, пытаясь проникнуть к ней в дом.
- Это паршиво, - произношу я. - Нет ничего хуже, чем инсинуатор. Разве нет закона?
- Ты, кажется, не понимаешь меня, - говорит Горгонзола. - Он хочет что-то вытянуть из нее.
- Это еще хуже.
- Я имею в виду, что Гэллстоун пытается заставить мою жену выдать секреты моих новых магических эффектов для шоу следующего сезона. Он хочет, чтобы она рассказала ему о моих новых трюках.
- Ага! Тогда почему бы тебе не взять с собой жену?
- Это исключено. Частный бизнес, очень важный и немного опасный. Я оставлю ее дома. Футци придется позаботиться о ней.
- Футци?
- Мой слуга, - объясняет Горгонзола. - Он филиппинец. Потом хлопает ладонью по стойке. - Слушай, есть идея. Слушай, Фип, почему бы тебе не приехать ко мне в дом и не остаться там дня на три? Это все решит, если ты будешь держать глаза открытыми.
- Прости, - говорю я ему. - Но мне необходимо оставаться в центре и заботиться о своих интересах.
- Ты имеешь в виду паршивые ставки на двух лошадей?
- Ну, если ты так хочешь выразиться.
- Но ты все равно можешь приходить каждый день. Просто так ты будешь под рукой, если этот Гэллстоун появится. Это много значит для меня, Левша, больше, чем я могу тебе сейчас сказать.
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Когда и куда мне ехать?
- Сегодня, - говорит мне Горгонзола. - Вот что я сделаю — я пойду домой, упаковать вещи. Тогда я попрошу Футци приехать и доставить тебя на машине. Так тебе будет легче нести свои вещи.
- Какие вещи? - с горечью отвечаю я. - Одна зубная щетка и пара носков - это не то чтобы серьезный багаж.
- Тем не менее Футци привезет тебя. Он принесет ключи и все. Жди его у себя около двух. И огромное спасибо.
С этими словами Горгонзола уходит, а я иду домой и сушу носки. Я как раз рвал щетину на зубной щетке, когда раздался звонок в дверь. Я осторожно открываю ее и смотрю в коридор. Я никого не вижу. Потом смотрю вниз. Где-то в нескольких футах от пола замер парень с лицом, похожим на желтуху. Это лицо расплылось в широкой улыбке с торчащими зубами, как будто они хотят воспользоваться моей зубной щеткой. Маленький желтый парень кланяется вверх и вниз.
- Достопочтенный Фип? – изрекает он. Я киваю ему.
- Достопочтенный Фип, достопочтенный Горгонзола велел мне доставить вас в достопочтенный дом. Я, скромный Футци, ваш покорный слуга.
Это филиппинский диалект означает, что я собираюсь в берлогу Горгонзолы с ним. Поэтому я хватаюсь за ручку — она такая маленькая, что ее трудно назвать ручкой — и закрываю дверь.
- Ладно, - говорю я этому Футци. - Показывай дорогу, мой японский Песочный человек.
Он оборачивается и смотрит на меня мутным взглядом.
- Я филиппинец, а не японец, - шипит он. - Я не получаю удовольствия, когда ты смеешься надо мной.
- Ты имеешь в виду подшутить над тобой? - спрашиваю я.
- Правильно. Если я один из этих японцев, я выхожу, совершаю хучи-кучи.
- Ты имеешь в виду что-то классное?
- Нет, фокус-покус.
Тогда я понял.
-Ты имеешь в виду харакири.
- Нет. Фокус-покус. Я убиваю себя ножом мага.
За такими разговорами трудно уследить, как и за рулем этого парня. Мы проскальзываем сквозь поток машин в автомобиле Горгонзолы, и дюжину раз я думаю, что мы - клиенты морга, но маленький Футци просто поет за рулем. Затем я решаю воспользоваться шансом узнать несколько вещей о постройке, в которую я направляюсь.
- Миссис Горгонзола ждет меня?
- Грубо говоря. Она ожидает вас прямо сейчас. Мистер Горгонзола сказал ей, что вы приедете на выходные, а потом он напал на овец.
- В бегах, ты хочешь сказать.
- Почетная поправка принята к сведению. И вот мы прибыли.
Мы подъезжаем к двухэтажному бунгало.
- Что за женщина миссис Горгонзола? – спрашиваю я, только чтобы быть на безопасной стороне.
- Она очень женский человек, - отвечает Футци. - Но мне так жаль. Слишком худая для меня. Не слишком худая для благородного Гэллстоуна. Он все время болтается здесь как муравей в штанах.
- Ты имеешь в виду змею в траве.
- Конечно. Кустарниковый змей, этот благородный скунс. Мистер Горгонзола сказал, если вы поймаете снующего вокруг Гэллстоуна, перережьте ему горло от уха до уха.
Мы выходим и направляемся к двери. Футци звонит, улыбаясь мне.
- Миссис Горгонзола уже здесь, - говорит он.
Конечно же, дверь открывается.
- Садитесь, - предлагает Футци.
- Только не я! – визжу я. Мне не нравится то, что стоит в дверях. Мне это так не нравится, что у меня подкашиваются колени.
- Послушай, мой прекрасный филиппинский друг, - шепчу я. - Ты говорил, что миссис Горгонзола худая, но не настолько.
Потому что то, что открывает дверь, не что иное, как белый ухмыляющийся скелет!
- Возьмите себя в руки, - хихикает Футци. - Это не миссис Горгонзола. Это просто трюк. Горгонзола он очень хитрый благородный малый! Это всего лишь безобидные кости.
Конечно, я вижу, что скелет прикреплен к дверному косяку. Мы заходим внутрь.
- Теперь примите ключи от хозяйского дома, - говорит мне Футци в холле. - Особенно ключи от спальни мистера Горгонзолы. Он прячет там фокусы, чтобы никто не воровал. Он сказал, что вы хорошо заботитесь о них, поэтому Гэллстоун не может втянуть благородного шноццола в секретный бизнес.
Я кладу ключи в карман и слышу, как кто-то идет.
- Вот ты где, - раздается голос.
Футци оборачивается.
- Достопочтенная госпожа, позвольте мне представить вам достопочтенного Фипа, Левшу, эсквайра. Он прибыл сюда на выходные.
Миссис Горгонзола смотрит на меня старым взглядом, и очень красивым, несмотря на тушь и карандаш. Она высокая, худая девица с аптечными светлыми волосами. Я протягиваю руку, но она не берет ее. Вместо этого она адресует мне взгляд нафаршированной рыбы.
- Мой муж сказал мне, что вы будете здесь, пока он не вернется, - она замирает.
- Надеюсь, это вас не огорчит, - говорю я ей.
- О, думаю, все в порядке. Футци, проводи мистера Фипа в его комнату. Ужин в семь. А теперь, прошу прощения, я должна запереться в сундуке.
- Что за разговоры? – спрашиваю я Футци, когда мы поднимемся наверх.
- Прямо с локтя, - говорит он. - Миссис Горгонзола всегда запирается в сундуке или сейфе. Она практикуется для магического акта. То, что вы называете художественным исчезновением?
- Понимаю.
Когда я вхожу в комнату Горгонзолы наверху, я вижу намного больше. Там полно сундуков, коробок и чемоданов, а когда я вешаю пальто в шкаф, то нахожу еще больше. Под кроватью колоды карт, искусственные цветы, флаги и палочки. Я направляюсь в ванну, чтобы вымыть руки, и Футци прыгает к двери впереди меня.
- Подождите! – кричит он. - Вы хотите выпустить кроликов?
- Кролики?
- Достопочтенный Горгонзола держит кроликов. Ванна полна салата, заметьте.
Конечно же, здесь полно кроликов. Я начинаю умываться, и вислоухие шлепаются и прыгают на меня, в то время как Футци пытается прогнать их.
- Ой! - выдаю я с глазами, полными мыла, потому что кролик прыгает на умывальник и начинает щекотать мне живот. Но мне уже поздно что-либо делать, и мое пальто забрызгано.
- Не обращайте на это внимания, - ухмыляется Футци. - Я пошлю почетное пальто почетным чистильщикам.
- Тьфу на этот шум, - рявкаю я. - Если я не вернусь в центр сегодня днем, я сам пойду в химчистку. Я должен сделать ставку на домашнее животное, и не могу бежать туда в одной рубашке. Щеголеватые костюмеры в бильярдной будут смеяться надо мной.
- Почему бы не надеть пальто господина Горгонзолы? – предлагает Футци. – У него в шкафу полно одежды. Хватит на целую колонию нудистов, ставлю на кон.
Кажется, это идея. После того, как Футци забирает мое мокрое пальто и говорит мне, что я могу использовать машину, чтобы спуститься, я иду к большому шкафу в спальне и начинаю осматриваться.
Как я уже сказал, здесь полно волшебных принадлежностей, но, кажется, там вообще нет никакой одежды, кроме костюмов. Я не хочу носить тюрбан или китайское кимоно, и готов сдаться, когда замечаю этот сундук. Это большой железный сундук, на дне шкафа, я вытаскиваю его и вижу, что он очень плотно закрыт. На минуту я сдаюсь, потому что уже много лет не ношу с собой нитроглицерина. Потом я вспоминаю про ключи, которые дал мне Футци. Конечно же, первый же ключ открывает замок сундука. Он заполнен зеркалами, складными вещами и стеклянными шарами — и я понимаю, что это, должно быть, сундук, полный новых трюков, которые Горгонзола так хочет, чтобы я охранял.
Но с одной стороны здесь есть именно то, что я ищу — хороший смокинг. Есть пальто, жилет, брюки и цилиндр, чтобы соответствовать. Я просто снимаю пальто и надеваю его по размеру. Все очень хорошо сидит, и я как раз собираюсь натянуть брюки, когда смотрю на часы и понимаю, что должен быть в центре города, если хочу успеть на пятый заезд.
Поэтому я просто оставляю свои старые брюки и надеваю пальто Горгонзолы. Я бегу по коридору, выхожу во двор, сажусь в машину и веду себя как сумасшедший. Десять минут спустя я вхожу в ложу дворца Болтуна Гориллы. Именно здесь я время от времени делаю свои скромные инвестиции в гонки. Здесь уже полно бананов, стоящих вокруг, делающих свои ставки, и большой толстый Болтун Горилла вносит их в книгу. Когда я врываюсь, они оборачиваются и смотрят на меня.
Теперь я признаю, что для меня необычно носить смокинг и клетчатые брюки. Такое зрелище стоит посмотреть в любой день недели. Но вид взгляда, которым меня одаривают личности вокруг телефона, действительно довольно странный. И вместе с этим очень странная тишина.
Я бросаюсь к Болтуну Горилле и поднимаю руку. Он стоит с открытым ртом и высунутым на милю языком, а когда я подхожу ближе, он как бы вздрагивает и закрывает глаза руками.
- Нет! – задыхается он. – Нет-нет!
- В чем дело, обезьяна? – спрашиваю его добродушно. - Ты выглядишь так, будто никогда в жизни меня не видел.
- Нет! – задыхается он. - И если я никогда больше не увижу тебя, я буду очень доволен.
- Но ты же меня знаешь. Я Левша Фип.
- Лицо знакомо, - стонет Горилла. - И брюки тоже. Но что произошло с остальным?
- Ничего, - отвечаю я. - Я просто одолжил этот смокинг, чтобы надеть его здесь.
- Какой смокинг? – спрашивает Горилла. - Я ничего не вижу.
- Тогда что, по-твоему, на мне надето?
- Понятия не имею. - Горилла вспотел. Он отступает еще дальше. - Судя по твоему виду, на тебе должен быть саван. Я не знаю, что держит твою шею.
- Ты даешь мне ребро? – спрашиваю я.
- Нет, ты меня пугаешь, - говорит он. - Вот так войти сюда; только лицо и пара штанов под ним. Что с остальным телом?
Он тянет меня вдоль стены за штаны, очень осторожно, пока я не оказываюсь перед зеркалом.
- Скажи мне, что ты видишь, - шепчет он.
Я смотрю, а потом настает моя очередь ахнуть. Потому что в зеркале я вижу брюки, шею, и голову. Между ними ничего нет. У меня отрезаны бедра, а голова и шея парят футах в трех над головой! Я просто стою там. Глядя вниз, я вижу, что мой смокинг очень простой. Но он не отражается в зеркале и не виден никому другому.
- Говоришь, что одолжил это пальто? - спрашивает один из парней у телефона.
- Да, я нашел его в шкафу.
- Может, там полно бабочек, - предполагает он.
- Очень голодных мотыльков, - вставляет Горилла. - Они так голодны, что слопали не только пальто, но и твою грудь и руки.
Я просто смотрю в зеркало. Потому что теперь я знаю, что происходит. Я нашел одежду в сундуке, где Горгонзола хранит свои фокусы, и достал пальто. Которое делает меня невидимым. Чтобы доказать это, я снимаю пальто. И конечно, я снова в порядке. Я стою в одной рубашке и выгляжу глупо, но не так глупо, как остальные.
- Как ты это делаешь? - спрашивает меня Горилла.
- Это пальто мага, - признаю я.
- Ну, не надевай его снова, - просит он. - Ты всех нас шокировал этим трюком. На минуту мне показалось, что ты пострадал от передозировки исчезающего крема.
- Не обращай внимания, - огрызаюсь я. - Я хочу сделать ставку на пятый забег в Санта-Аните. На лошади Бинга Кросби.
- Ты опоздал, - говорит Горилла. - Забег только что закончился.
Я отпустил недоброе замечание.
- Будь проклята эта история с пальто, - говорю я. - Это испортило для меня верную ставку.
- Не унывай, - говорит Болтун. - Тебе повезло, что ты не заключил пари, потому что ты все равно проиграл бы.
- Как так?
- Ну, лошадь Бинга Кросби дисквалифицирована на старте, поэтому Кросби вместо этого бежит сам. И проигрывает.
Это немного ободряет меня, я прощаюсь и возвращаюсь к Горгонзоле на ужин. Я очень осторожен, чтобы не надеть это пальто в машине, потому что если я это сделаю, это будет выглядеть так, как будто в авто нет водителя. К тому же я никак не могу привыкнуть к мысли о том, что вижу, когда смотрю в зеркало. Быть невидимым – очень забавное чувство, и каждый раз, когда я вспоминаю об этом, мне приходится закрывать глаза и содрогаться. В последний раз, когда я это делаю, я просто готов припарковаться. И врезаюсь в большой «Паккард».
- Ага! – кричит голос изнутри. - Смотри, куда прешь, хулиган!
Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, с каким неотесанным человеком он разговаривает, и понимаю, что замечание адресовано мне. Владелец голоса выпрыгивает из «Паккарда» и взбирается на подножку. Он машет рукой перед моим лицом, и в ней тоже нет флага. Просто большой кулак.
- Прости, - говорю я. - Должно быть, я ехал с закрытыми глазами.
- Так ты еще долго будешь ездить, болван, - говорит он. - Потому что я собираюсь подбить тебе оба глаза.
Я замечаю, что это крупный, мускулистый парень с красным лицом и большой копной густых волос, которые торчат из его головы, как швабра.
- Мы не можем это обсудить мирно? – предлагаю я, однако большая рука тянется и хватает меня. Громила вытаскивает меня из машины и держит за шею.
- Единственное, о чем я буду говорить, - это твой труп, - рычит он. - Ты разбил оба моих задних крыла, и вот что я с тобой сделаю.
В этот момент открывается входная дверь и выбегает миссис Горгонзола. Она улыбается большому мохнатому громиле.
- Мистер Гэллстоун, вы приехали на ужин, - жеманно улыбается она. - Я вижу, вы с мистером Фипом уже знакомы.
- Да, - выдыхаю я. – Мы столкнулись на входе.
- Мистер Фип – наш гость, - говорит миссис Горгонзола.
- Ну и что? - желчный камень ставит меня на ноги и снимает лапу с воротника. - Рад познакомиться, - рычит он и протягивает руку. Я сжимаю ее, и он чуть не ломает мне пальцы на суставах.
- Так вы и есть маг Гэллстоун, - с трудом выговариваю я. - Горгонзола много о вас рассказывал.
- Так и есть, да? Ну, он не может этого доказать. – усмехается Гэллстоун, затем поворачивается к миссис Горгонзоле и смотрит на ее большие зубы.
- Я слышал, ваш муж уехал, - говорит он.
- Совершенно верно.
- Слишком плохо. Ха-ха!
- Да, не так ли, хи-хи? – вторит миссис Горгонзола.
Так что я сразу понял, что это одна из таких вещей. Я убираюсь с дороги, чтобы не попасть под летящую кашу, которую они швыряют друг в друга. Затем Футци просунул голову в дверь.
- Ужин накрыт! – кричит он. - Спешите надеть почетный мешок с едой. Миссис Горгонзола поворачивается ко мне.
- Когда вы уходили, я не думала, что вы вернетесь к ужину, - говорит она. Так…
Я тоже это улавливаю.
- Я поужинал в городе, - вру я. - Поэтому просто пойду в свою комнату, если вы не возражаете. Вы двое идите и развлекайте друг друга. Если вы не возражаете, конечно.
Гэллстоун ухмыляется, и теперь я знаю, кого он напоминает мне своими густыми волосами. Волка, как говорит Горгонзола. И теперь он увивается вокруг жены Горгонзолы. Я просто поднимаюсь наверх, но у меня уже родилась идея. Войдя в комнату, я направляюсь к сундуку и достаю оттуда смокинг и цилиндр. Я надеваю их, а потом иду к зеркалу. С минуту я боюсь смотреть туда. Я смотрю на свое пальто и брюки. Мне они кажутся очень обычными, и я вижу их очень ясно. Поэтому я знаю, что должен видеть их в зеркале.
Но когда я смотрю в зеркало, там ничего нет. Совсем ничего. Рукава пальто спускаются на руки, манжеты брюк закрывают ботинки, цилиндр надвигается на лицо – все это я знаю, но не вижу в зеркале. Зеркало пустое. Абсолютно пусто.
Я снимаю шляпу. Затем я вижу, что моя голова висит в пустоте. Это выглядит жутко, поэтому я медленно надеваю шляпу. И снова становлюсь невидим. Возможно, в ткани есть какое-то новое химическое вещество или какое-то волокно, которое не отражает свет. Что бы это ни было, у Горгонзолы есть костюм-невидимка, и я его надел. Для меня этого достаточно. Потому что у меня есть план. Мне не нравится маг Гэллстоун и я обещал следить за женой Горгонзолы. Поэтому я решаю идти вперед.
Немного подождав, я спускаюсь вниз в костюме-невидимке. Конечно, Гэллстоун и миссис Горгонзола за ужином флиртуют друг с другом. Когда я проскальзываю внутрь, он хвастается, жонглируя тремя стаканами воды в воздухе одновременно. Она хихикает и смотрит на него, а он ухмыляется. Довольно скоро он ставит очки и достает салфетку, из-под которой растет большое резиновое растение.
- О, мистер Гэллстоун, вы такой умный, - говорит она.
- Зовите меня просто Оскар, - отвечает он. И вытаскивает живую змею из картошки. - Держу пари, ваш муж не сможет этого сделать, - замечает он.
- О, он… - фыркает миссис Горгонзола. - Он ничего не делает. До того, как мы поженились, он был таким милым— всегда вытаскивал кроликов из моей шеи и удивлял меня, превращая кофе в шампанское. Теперь он даже не жонглирует тарелками.
- Какое пренебрежение! Позор! - говорит Гэллстоун. Он протягивает руку и щиплет ее за ухо. Выскакивает суслик.
- Ты замечательный, Оскар, - говорит она ему.
- Это ничто по сравнению с тем, что я могу сделать, - хвастается тот. - Пойдем в гостиную.
- Зачем?
- Я хочу показать тебе кое-какие салонные фокусы.
Они идут в гостиную. Миссис Горгонзола хватает его за руку. Я иду следом, но они, конечно, меня не видят.
- Тебе следовало бы оставить этого неуклюжего муженька, - предлагает Гэллстоун. – Такая женщина, как ты, заслуживает только лучшей драматургии, не говоря уже о том, чтобы время от времени веселиться.
- О, я не могу, - говорит она.
- Почему бы и нет? Что есть у твоего мужа такого, чего нет у меня? А что, он и вправду разрубал тебя пополам? У меня есть трюк, где я могу распилить тебя на четыре части. Даже шесть. И если ты присоединишься к моему представлению, я обещаю не останавливаться, пока не разрежу тебя на шестнадцать частей.
- Это было бы захватывающе, - краснеет она.
- Твой муж даже не знает, как вонзить в тебя ножи во время трюка с корзиной, - усмехается Гэллстоун. - Я могу использовать топоры.
- В твоих устах все это звучит так очаровательно, - жеманно улыбается она, прижимаясь к нему.
- У меня есть трюки, о которых Горгонзола даже не мечтал, - шепчет Гэллстоун, хватая ее в полунельсон и глядя на нее так, как смотрит крыса, отхватившая кусок сыра.
- Я знаю, какие у тебя трюки, - выпаливаю я. - И можешь засунуть их обратно в рукав, Гэллстоун.
- Что это? - миссис Горгонзола вскрикивает и вскакивает. Гэллстоун оглядывается.
- А?
- Этот голос ... он говорил со мной из пустоты.
Они смотрят, но, конечно, не видят меня, хотя я стою прямо перед ними.
- Тебе, должно быть, почудилось, - говорит Гэллстоун с озадаченным видом.
- Ой! Я этого не ожидала, - огрызается миссис Горгонзола. Потому что я решаю ущипнуть ее в подходящем месте в этот момент, и делаю это, сильно.
- Чего не ожидала? - спрашивает Гэллстон.
- Этого! - кричит дама. - Ну вот – ты опять это сделал. Ты непослушный мальчик.
- Я ничего не сделал.
- Ты ущипнул меня.
- Где?
- Здесь, на кушетке.
- Как я могу ущипнуть тебя, когда ты держишь меня за обе руки?
- Ну, кто-то же ущипнул меня.
Я прижимаюсь лицом к нему.
- Тебя снова ущипнут, если ты не перестанешь держаться за руки с этим пушистым бабуином, - бормочу я.
- И-и-к, опять этот голос! – всхлипывает миссис Горгонзола. - Только не говори, что на этот раз ты не слышал, Оскар.
Гэллстоун рядом. Вдруг он улыбается.
- О, этот голос, - говорит он. - Еще один мой маленький трюк, который твой муж не сможет повторить. Это дух. Призрак. Знаешь, я экстрасенс. Я могу вызывать призраков из пустоты.
Она смотрит на него, как на больного теленка.
- О, как ты прекрасен! – говорит она. Они снова обнимаются. Я вмешиваюсь, сильно наступая на пальцы Гэллстоуна. Затем издаю долгий стон. Они быстро отскакивают друг от друга.
- Прекрати эти романтические штучки, Златовласка, - проскрежетал я. - Или ты сам станешь призраком через пару минут.
- Не думаю, что мне хотелось бы жить с такими духами, - причитает миссис Горгонзола. - Оскар, убери этот голос.
Гэллстоун в замешательстве. Но он встает и пытается улыбнуться.
- Послушай, дорогая, давай раз и навсегда забудем обо всем этом. Я хочу, чтобы ты ушла со мной и присоединилась к моему выступлению. Вот что я пришел тебе сказать. Мы с тобой можем взять с собой новые трюки твоего мужа…
Ага, вот оно что! Он охотился за этими фокусами, как предупреждал меня Горгонзола. Я смотрю на этих двоих.
- Я не уверена, - трепещет миссис Горгонзола. - Ты должен позволить мне подумать.
- На это нет времени. Я докажу тебе, что я лучший волшебник, чем Горгонзола. А потом ты должна пойти со мной.
- Ну…
- Подойди. Назови трюк, на который не способен твой муж, и я сделаю это для тебя прямо сейчас.
- Дай подумать. Ах да, этот безопасный трюк. Ты же знаешь, какой у него большой железный сейф. Он пытается выбраться из него после того, как он заперт, и просто не может справиться с комбинацией.
- Позволь мне, - хвастается Гэллстоун. - Отведи меня к нему. Я тебе покажу.
- Он в подвале, - говорит она.
- Покажи мне.
Они спускаются вниз, и я иду следом. Я пытаюсь споткнуться о камень на лестнице, но промахиваюсь. И вот мы в подвале; двое стоят перед большим железным сейфом, а я невидимый рядом с ними. Сейф действительно потрясающий, большой и тяжелый, с огромным замком на нем. Гэллстоун смотрит на него и смеется.
- Ну, это все равно что разбить детский куличик, - усмехается он. - Я залезу внутрь и позволю тебе запереть меня. Через три минуты я снова выйду, и мы отправимся вместе. Пойдет?
Миссис Горгонзола краснеет.
- Очень хорошо, Оскар, - говорит она. – Я согласна. Если ты сможешь выбраться из сейфа, я убегу с тобой.
- Поцелуй меня, дорогая, - мычит Гэллстоун. Они сжимаются, но я просовываю лицо между ними, и Гэллстоун целует мою шею. Он моргает, но тут же отстраняется. Потом закутывается в пальто и открывает сейф.
- А вот и я, - говорит он, забираясь внутрь и сгибаясь пополам, чтобы протиснуться в сейф. - Запри дверь, дорогая. Я скоро выйду.
Я наклоняюсь и замечаю, когда он втягивает ноги, что к подошве одного ботинка прикреплена маленькая стальная пика. Но госпожа Горгонзола этого не видит. Она закрывает дверь и посылает ему воздушный поцелуй, а затем отступает, чтобы подождать. Примерно через минуту я слышу, как этот Гэллстоун шарит внутри своей отмычкой, работая над комбинацией. Я просто жду. Тумблеры начинают щелкать.
Проходит еще минута, и еще. Гэллстоуна по-прежнему нет. Миссис Горгонзола наклоняется.
- С тобой все в порядке, Оскар? – зовет она.
- Конечно, я буду с тобой в два счета, - пыхтит он.
Но проходит миг, и пять минут тоже. И никаких Гэллстоунов не видно. Миссис Горгонзола теряет терпение.
- Чем я могу помочь? – спрашивает она.
- Ничем ... я ... все в порядке ... секундочку, - стонет он.
Проходит еще пятнадцать минут. Гэллстоун стучит, гремит и задыхается. Миссис Горгонзола краснеет все больше и больше. Вдруг она смотрит на часы.
- Ты там уже двадцать пять минут, - кричит она. - Даю тебе еще пять минут.
Изнутри доносится хрюканье и грохот. Но проходит пять минут, а Гэллстоун все еще заперт в сейфе. Шум прекращается. Он прекращает попытки выбраться. Миссис Горгонзола вздыхает и строго смотрит.
- Очень хорошо, Оскар, ты показал мне свое истинное лицо. Ты всего лишь самозванец, плохой волшебник. Ты не можешь найти выход из телефонной будки, не говоря уже о безопасности. Я никогда не сбегу с тобой. Спокойной ночи!
Она поворачивается и идет наверх. Я последовал за ней, потому что мне больше нечего делать. Я сделал свою работу, когда продолжал поворачивать диск сейфа после того, как Гэллстоун подбирал комбинации.
Поэтому я ложусь спать очень счастливым. Гэллстоун ускользнет, как побитый щенок. Теперь я знаю, что миссис Горгонзола с ним покончила, и беспокоиться не о чем. Сам Горгонзола вернется через день или около того, и его трюки в безопасности. Я снимаю пальто и шляпу и как раз собираюсь снять брюки от смокинга, когда дверь открывается. Входит Футци.
- Достопочтенный Фип, я полагаю, что вы ... о боже, что, во имя всего святого, это такое? – кричит он и смотрит на мои брюки, вернее, на то место, где они должны быть. Но из-за штанов, которые я ношу, он вообще ничего не видит ниже моей талии.
- О, какой несчастный случай! – плачет он. - Вас дважды переехала машина?
- Нет, конечно, нет, - говорю я.
- Тогда, может быть, вы проиграли на скачках?
- Есть вещи, - отвечаю я с достоинством, - на которые я никогда не поставлю. Нет, я ничего не потерял.
- Но у вас нет конечностей внизу, - причитает Футци. - Только голова и туловище.
- У меня больше, чем торс, - уверяю я его, вылезая из брюк. - Там, видишь? Все, что происходит, Футци, это то, что я ношу костюм Горгонзолы. Это какой-то трюковый костюм, потому что, когда я его надеваю, то становлюсь невидимкой.
- Ну и что? - шепчет Футци. - Это замечательно, но и странно.
- Конечно, - отвечаю я. - Это, должно быть, один из новых трюков, которые Горгонзола хочет, чтобы я защитил. Я прошу, чтобы ты не упоминали об этом. Теперь я снова спрячу костюм, и все.
Поэтому я вытаскиваю чемодан и запираю смокинг и шляпу. Футци ошивается вокруг, уставившись на меня.
- Где благородный Гэллстоун? – спрашивает он.
- Внизу, - говорю я ему. - Он заперся в сейфе.
- Значит, он не сбежал с миссис Горгонзолой? – говорит Футци.
- Я думал, они ускакали вместе.
Его лицо вытягивается.
- Никакого побега, - говорю я ему. - Тебе лучше спуститься вниз, отпереть сейф и отпустить Гэллстоуна домой.
Футци все еще ходит вокруг.
- Может быть, вы хотите, чтобы я отчистил этот костюм? – спрашивает он. - Горгонзола всегда гордится тем, что выглядит наилучшим образом, даже если он невидим.
- Нет, убирайся отсюда, - рявкаю я.
- Я нажимаю и глажу очень быстро, - умоляет он. - Пожалуйста, позвольте мне отгладить красивый невидимый пиджак и брюки.
- Я поглажу тебе брюки ногой, если ты не убежишь, - предлагаю я.
Так что Футци убегает. Я иду спать. Ключи я тоже прячу под подушку, потому что не хочу их потерять. Невидимый костюм очень ценен, и я не собираюсь рисковать. Я не спал. Но спустя пару часов приходит сон. На самом деле я очень много сплю, и мне снятся кролики с большими зубами и пушистой шерстью, которые запирают меня в сейф. Сон настолько реален, что я даже слышу, как щелкают тумблеры. Стук становится громче, и я просыпаюсь. Тогда я знаю, что издает звук. Ключи под подушкой. Они скользят в руке. Это желтая рука Футци. Он стоит в темноте над моей кроватью, вытаскивая ключи.
- Эй! - кричу я, вскакивая.
- Эй! – снова кричу я, падая.
Потому что Футци роняет ключи и хватает меня за запястье. Он дергает его, и я снова ложусь на голову. Другой рукой он обхватывает меня за талию. Я переворачиваюсь на живот. Затем он использует обе руки очень занятым способом, и у нас завязывается борьба. Через минуту я сижу на кровати и смотрю прямо на пару ног, обвившихся вокруг моей шеи.
Что-то в них кажется мне знакомым. И вдруг я понимаю, что это мои ноги, вокруг моей шеи. Я связан, как рождественский подарочек. Футци стоит передо мной, ухмыляясь.
- Извините за беспокойство, - говорит он.
- Что это? – задыхаюсь я, пытаясь освободиться.
- Джиу-джитсу, - говорит он.
- Джиу-джитсу? Но это японский трюк, не так ли? Тогда ты не филиппинец, ты…
Футзи кланяется.
- Совершенно верно, - говорит он мне.
- Я не филиппинец, мистер Фип. И мне не нужно продолжать маскировку с этим смешным акцентом. Все, что мне сейчас нужно, это твои ключи. Я возьму костюм и уйду.
- Но я не понимаю ... - говорю я.
- Конечно, нет, - смеется Футци. - Почему я должен переодеваться филиппинским слугой, устраиваться на работу к фокуснику и работать помощником? Ответ очевиден. Горгонзола умный человек, но я знаю его секрет. Он не уехал из города—сейчас он здесь, в местном штабе армейской артиллерии. Он говорит им, что открыл новую химическую формулу, которая делает одежду невидимой и предлагает ее армии в качестве военного оружия. Сделать камуфляж, чтобы корабли стали невидимыми. Невидимый костюм - всего лишь образец материала. Весьма ценный секрет.
Теперь у меня есть этот костюм. Я надену его, проскользну в центр и уберу Горгонзолу с дороги раз и навсегда. До меня дошла информация, что его совещание с представителями артиллерии назначено на поздний вечер.
Естественно, меня не допустили бы на такое собрание при нормальных обстоятельствах. Тут Футци слегка ухмыляется и кланяется. Но в этом костюме, как в паспорте, я думаю, что смогу проскользнуть туда совершенно свободно. Удовлетворив твое любопытство, я покидаю тебя.
Я все еще сижу там, с ногами, завязанными в бойскаутские узлы, пока Футци идет к шкафу, вытаскивает сундук и открывает его. Он берет костюм и шляпу и быстро надевает их. Он такой маленький, что одежда висит на нем, и через несколько секунд он уходит. Растворяется в воздухе. Я вижу, как открывается дверь. Его голос хихикает.
- Спокойной ночи, достопочтенный Фип, - саркастически говорит он. - Мы должны как-нибудь снова поговорить о харакири. Возможно, ты предпочтешь совершить это самостоятельно, когда подумаешь о том, что произойдет с твоим другом Горгонзолой.
Потом дверь закрывается, и я остаюсь связанным. Я хрюкаю, стону и борюсь с собой, но не могу высвободить ноги. Наконец я скатываюсь с кровати на пол. Этого достаточно. Я больно расшибаю голову, но развязываю узел. Шатаясь, я спускаюсь к телефону и смотрю на номер штаба артиллерии. Я звоню, но никто не отвечает. Тогда я решаю позвонить в полицию – пока не вспоминаю, что этот невидимый костюм – военная тайна. Кроме того, будет звучать не очень-то хорошо попросить полицейских преследовать невидимого человека в полночь. Так что остается только одно. Паккард Гэллстоуна еще стоял снаружи. Футци конечно же уехал на другом автомобиле.
Я с трудом сажусь в машину, у меня болят ноги, но мне совсем не трудно разогнать машину до девяноста в час. Когда я думаю о том, как этот невидимый маленький японец крадется и пытается убить Горгонзолу и украсть его планы, я знаю, что нельзя терять времени. Ровно через семь минут я подъезжаю к старому пункту назначения. Заведение темное, но открытое, и я очень быстро поднимаюсь по лестнице на второй этаж. В кабинете горит свет, дверь открыта. Они внутри - и я вижу по открытой двери, что Футци с ними. Невидимый. Я на цыпочках вхожу и заглядываю внутрь. Вокруг стола сидят четыре персонажа, и это точно.
Горгонзола с ними. Перед ним открытый портфель, и он говорит очень быстро. Но я единственный, кто видит, что за ним. Это неподвижно висит в воздухе, но готово к действию. Большой черный револьвер в руках невидимого японца. Я бросаюсь в дверной проем и хватаю револьвер. Криков много, но я держу оружие в руках. Затем раздается настоящий вопль. Естественно, все эти птицы видят только меня, размахивающего ружьем. Они не видят никакого невидимого Футци, и я не могу кричать им, чтобы они искали его. Он может прятаться где угодно в комнате, и никто его не заметит.
Поэтому я просто разворачиваю пистолет, направляю его в идеальное яблочко и стреляю в Футци. И именно так я сохраняю военную тайну.
***
Левша Фип перестал размахивать сельдереем и сунул его в рот.
- Теперь я понимаю, почему ты расстроился, когда я сказал, что не вижу тебя, - сказал я. - Должно быть, у тебя был большой опыт по этой части.
- Конечно. Но теперь все в порядке. Горгонзола дал артиллерийскому отделу свою новую химическую формулу невидимости, его жена дала Гэллстоуну свободу, а я дал этому маленькому японскому шпиону свинцовую пилюлю.
Я закашлялся.
- Насчет того случая с японцем, - сказал я. - Меня беспокоит только один вопрос.
- Да?
- Ну, ты сказал, что на нем был невидимый костюм, и никто его не видел. И все же тебе сразу удалось застрелить его. Как?
Фип покраснел.
- Не люблю говорить точно, - признался он. - Но упомяну, что у меня возникли подозрения в ту ночь, когда Футци околачивался поблизости, желая заполучить костюм. Я решаю придумать, как сделать костюм менее незаметным, на случай, если его будет носить кто-то другой. Так я и сделал, и в результате, когда Футци надел его, он дает мне цель, которую сам не заметил, ведь он торопится надеть его.
- Какую цель? – настаивал я.
- Отказываюсь говорить, - ухмыльнулся Фип. - Все, что я могу сказать, это то, что перед тем, как запереть невидимый костюм на ночь, я взял ножницы и вырезаю большую дыру в седалище невидимых штанов.
(The Little Man Who Wasn't All There, 1942)
Перевод К. Луковкина