Мы спросили Роберта Блоха, может ли он дополнить введение в эту историю несколькими подробностями о своих предыдущих попытках, успешных или нет, и он ответил обнадеживающе быстро и подробно. Поскольку некоторые из этих данных дублируют материал во введении (я не уверен, что он понял, что мы намеревались и это напечатать), я сделал несколько удалений, а также опустил несколько мелких деталей из соображений пространства и т. д., они выделены в скобках.

Роберт Блох излагает:

«Насколько я помню, я начал отправлять короткие пьесы Фарнсуорту Райту в конце 1933 года; они были отклонены (и так же Райтли) на том основании, что повествовательная структура была слабой. Г. Ф. Лавкрафт, который первым предложил мне попробовать свои силы в написании коротких рассказов, прочитал эти ранние работы и подбадривал меня, и именно он посоветовал мне отправить некоторые из отказов Уильяму Л. Кроуфорду. Кроуфорд публиковал нерегулярно запланированные выпуски полупрофессиональных фэнтезийных журналов и в одном из них - «Marvel Tales» - я дебютировал с «Лилиями» зимой 1934 г. (1933/1934, RAWL). Другая история, «Безумие Люциана Грея», была утеряна Кроуфордом и так никогда не нашлась; из того, что я могу вспомнить об этой истории, ее потеря была не сильной утратой для потомков. В декабрьском выпуске «The Fantasy Fan» 1934 появилась история «Смех упыря», небольшой ужас во всех смыслах этого слова, и вскоре после этого Кроуфорд напечатал «Черный лотос» зимой 1935 года в номере «Unusual Stories». Я не получил никакой платы за эти усилия, да и не заслужил, хотя «Черный лотос» впоследствии несколько раз переиздавался в профессиональных изданиях.

Тем временем я продолжал пытаться заинтересовать Фарнсуорта Райта такими историями, как «Прикосновение трупа», - к которой он и на десять футов не захотел подходить - и начал первый набросок «Слуг сатаны»… Райт отклонил самую раннюю версию, потому что она слишком сильно полагалась на атмосферу - как на чикагских скотных дворах или в Лос-Анджелесе в задымленный день…

Следует помнить, что в этот период (1933-34) я все еще был учеником средней школы, и большую часть моей внеклассной деятельности было сосредоточено на драматургии; я писал и появлялся в пародиях и небольших пьесах, шел обычным путем, участвуя в шоу менестрелей и ежегодных спектаклях старших классов. Но когда я окончил школу в июне 1934 года, я приобрел подержанную печатную машинку и посвятил все свое время рассказам. Шесть недель спустя я продал Райту «Секрет в гробнице» и быстро последовавший за этим «Пир в аббатстве». Той осенью я также продал «Самоубийство в кабинете» и «Пришелец со звезд».

«Пир в аббатстве» появился в январе 1935 года в выпуске «Weird Tales»... и я, наконец, стал профессионально издаваемым писателем в преклонном возрасте 17-ти лет. К тому времени, когда журналы начали печатать «Смех упыря» и «Черный Лотос» я был опытным старым профессионалом с четырьмя одобрениями «Weird Tales», и в течение 1935 года я написал множество историй, которые «Weird Tales» выпустили в 1936 году. Иногда я получал запросы на пересмотр, но лишь несколько откровенных отказов - и с 1937 года я обычно продавал свои первые черновики. Но поддержка Лавкрафта, Райта и Дерлета была жизненно важной составляющей; без этого я, вероятно, отказался бы от призраков, не говоря уже о гулях и зомби.

66 сольных появлений Роберта Блоха в «Weird Tales» последовали за «Пиром в аббатстве», последним из которых стала «Люси приезжает, чтобы остаться» в январском номере 1952 года; было также сотрудничество с Натаном Хиндином, Джимом Къельгардом и Генри Каттнером. Как знают те, кто в курсе, Блох отошел от писательства, чтобы стать фанатом научной фантастики, но время от времени он пишет романы или сценарии для фильма, например «Психо».

«Magazine of Horror» 1969

 

Введение Роберта Блоха

Некоторое время назад появилось заявление о том, что «не осталось больше неопубликованных историй или историй сотрудничества Лавкрафта». Оплакивая это заявление, я вспомнил, что в начале 1935 года я написал и представил свою историю под названием «Слуги сатаны», которая была отклонена Фарнсуортом Райтом, тогдашним редактором «Weird Tales», на том основании, что сюжетная структура была слишком хрупкой для продолжительного повествования.

В то время я постоянно переписывался с Г. Ф. Лавкрафтом, и мы часто обменивались текущими рукописями для предложений и критических замечаний. Соответственно, я отправил ему отвергнутую историю; и потому что в рассказе местом действия была Новая Англия, я задал смелый вопрос, будет ли он заинтересован в сотрудничестве со мной для пересмотра.

Как указывают выдержки из его письма ниже, он отказался от совместных усилий, но моя рукопись вернулась с обильными комментариями и исправлениями вместе с длинным и исчерпывающим списком предложений для пересмотра.

Я убрал эту историю в свои файлы, намереваясь переделать ее в новую версию, когда будет подходящее время. За прошедшие годы страницы буквально слиплись; я время от времени эксгумировал их, когда пересортировывал, просматривал, отсеивал и перебирал неопубликованные истории и наброски. Несколько лет назад я использовал имя главного героя «Гидеон Годфри» при написании рассказа в современной обстановке. Но «Слуги Сатаны» собирали пыль еще в течение четырнадцати долгих лет, пока я не задумался над печальным фактом, что больше не будет историй Лавкрафта или вдохновленных им, пересмотренных или частично написанных.

Действуя импульсивно, я вторгся на кладбище слонов в нижней части моего бюро, и там, среди множества черновиков, новых фрагментов, радиосценариев и разнообразных инкунабул, мне удалось отыскать пожелтевшие страницы оригинальной рукописи с заметками на полях, написанными рукой ГФЛ. Я также раскопал длинное письмо Лавкрафта, в котором он обсуждал проект доработки.

Я решил немедленно пересмотреть рассказ и поведал о своей решимости Августу Дерлету, биографу Лавкрафта, который предложил мне пересмотреть историю специально для «Arkham Sampler» и включить часть переписки, а также некоторые из наиболее важных критических комментариев в форме сносок к тексту истории. Выдержки из письма ГФЛ следуют соответственно, и примечания отражены в конце рассказа.

Здесь много интересного для изучающих работы Лавкрафта. Его комментарии идеально отражают его собственный точный и эрудированный подход к материалу. С чисто личной точки зрения я часто был очарован в процессе пересмотра тем, как некоторые интерполированные предложения фраз Лавкрафта, казалось, соответствовали моей собственной работе - поскольку в 1935 году я был совершенно сознательно учеником того, что с тех пор стало известно как «школа Лавкрафта» странной фантастики. Не очень ошибусь, если даже самопровозглашенным. «Ученый Лавкрафт» может привнести реальный словесный вклад в окончательный рассказ; но большинство отрывков, которые можно отнести к «чистому Лавкрафту», - моя работа; все предложения и «мостики», которые он добавил, носят случайный характер и просто дополняют текст. Некоторые основные предложения по пересмотру сюжета были включены, но эти изменения были переизданы третьей стороной - мной, издание 1949 года. Поскольку Роберт Блох 1935 года, как я болезненно обнаружил во время процесса пересмотра, так же мертв сегодня, как и Говард Филлипс Лавкрафт. Мир их взаимному праху!

Остается только добавить, что существует возможность еще одна эксгумация из прошлого. В 1935 году я написал и опубликовал «Пришелец из звезд», посвященный ГФЛ. Примерно через год ГФЛ написал продолжение - «Призрак тьмы», посвященное мне. В моей истории я использовал его как персонажа, а в своей истории он использовал меня. Впоследствии я предложил написать третью историю, чтобы завершить трилогию, так сказать закончить начатое. Этот рассказ, «Тень в колокольне», вызвал значительный энтузиазм у Лавкрафта, когда я рассказал ему об этом в письме. Он убедил меня написать рассказ, но я отложил. Может быть, когда-нибудь в будущем я закончу проект.

Если нет, то это, насколько мне известно, последняя история, к которой Лавкрафт, судя по всему, приложил свою руку. Сначала идет часть его письма, затем сама история. Теперь я передаю свою ручку Говарду Филлипсу Лавкрафту, который пишет:

«А теперь позвольте мне искренне поздравить вас с высоким качеством «Слуг Сатаны», которое я с большим удовольствием и неослабным интересом прочитал… в отношении будущей трактовки истории - она, безусловно, заслуживает доработки и дальнейшей передачи для публикации.

Г. Ф. Лавкрафт.

Я позволил себе добавить некоторые заметки на полях и внести некоторые изменения, которые казались необходимыми с исторической и географической точки зрения. Большинство из них объясняют сами себя.

Рудсфорд должен находиться за границами колонии Массачусетского залива, поскольку строгий надзор, существовавший в этой жесткой теократической единице, никогда бы не избрал такое место существования. Кроме того, это место лучше перенести в какую-то точку на побережье, где поселение не может быть плотным. Ранняя Новая Англия была колонизирована с таким наплывом, что к 1690 году весь прибрежный район был усеян процветающими городами и усадьбами. Два поколения оседлой жизни почти удалили все следы дикой природы и (после Войны короля Филиппа в 1675-6) индейцев здесь видели редко.

Единственное место на побережье, где могла бы существовать относительно неизвестная деревня - это Мэн - чья связь с Массачусетсом не начиналась до 1663 года, и которая не была реальной частью этой провинции до июля 1690 года. Я решил поставить Рудсфорд между Йорком и Уэллсом, если это вам понравится. Приложена карта Новой Англии (которую вы можете сохранить), на которой обозначены новые позиции. То, что любое путешествие через пустыню должно начинаться с Портсмута, а не с Бостона или Салема, станет очевидным из просмотра этой карты.

Само повествование великолепно яркое - моя единственная критика связана с чрезмерно быстрым открытием Гидеоном природы и ужасов Рудсфорда. Было бы гораздо более мощным, если бы это откровение пришло постепенно спустя несколько дней адского подозрения…

Будьте очень осторожны, когда представляете архаичный язык, потому что обычная тенденция состоит в том, чтобы превзойти марку и сделать дикцию слишком древней. Изучите правописание на реальных образцах печати 17-го века. Я внес несколько изменений в ваш основной образец на странице 1. Что касается губернатора Фиппса - он не был колдуном до 1692 года, но был путешественником и солдатом удачи, о чьей карьере интересно почитать…

В конце истории я поднял вопрос о том, должно ли действие происходить до или после дела Салема в 1692-3 годах. Конечно, это должно произойти позже, если вы хотите передать мысль, что дела Рудсфорда были концом колдовства в Новой Англии. Кстати, ведущий колдун в Салемской беде, это преподобный Джордж Берроуз, он приехал из Уэллса, штат Мэн, недалеко от места, куда был перенесен Рудсфорд. Вы можете вытянуть что-то из этого, если захотите…

Теперь что касается идеи сотрудничества - эта история действительно соблазняет меня больше, чем любая другая, которую я видел в последнее время, но я, честно говоря, не верю, что смог бы вообще заняться какой-либо совместной работой…

При любых обстоятельствах совместная работа является более сложной задачей, чем оригинальное написание, и единственно возможное оправдание состоит в том, чтобы желать, чтобы идея была должным образом разработана, чего в противном случае не может быть. Теперь в случае со «Слугами Сатаны» - я уверен, что вы можете развить эту историю сами, так же как мог бы я, - поэтому не чувствую себя виноватым, предлагая вам попробовать самому. В последние месяцы мне приходилось накладывать полное вето - чистая самооборона - на любые проекты сотрудничества, когда столько моих собственных историй истинно воют, чтобы быть написанными.

Но, как я уже говорил, в данном случае я уверен, что это не принесет вашей истории никакого вреда, если я останусь вне ее. Это превосходная вещь, и вы можете отшлифовать ее так же хорошо, как никто другой. Описания Шабаша роскошны, а кульминация - великолепна. Первоочередная задача - сделать ознакомление путешественника с ужасами более тонким и постепенным…

Между прочим, я чувствую себя сродни Гидеону, поскольку у меня есть фактическое применение предка Годфри. 29 октября 1732 года мой предок Ньюман Перкинс (р. 1711) женился на Мехитабел, дочери Джона Годфри из С. Кингстауна, Род-Айленд. Мы вполне можем предположить, что Джон - брат Гидеона, племянник или двоюродный брат!»

 

I

Было совершенно очевидно, что жители Рудсфорда не прибывали сюда на Майфлауэре или на любом другом родственном ему судне; что они на самом деле прибыли вообще не из английского порта. Также нет известных и авторитетных свидетельств их прибытия в этот бесплодный регион северного побережья. Они просто незаметно высадились на берег и без каких-либо прав, разрешения или оговорки обустроили свои простые жилища.

Они были оставлены в покое, потому что их убежище находилось за пределами официальной досягаемости Массачусетского залива - в штате Мэн, куда самодержавная рука пуритан не опускалась до 1663 года. Первое упоминание об этом месте встречается в «Хрониках капитана Элиаса Годворти, о его поездках и исследованиях на Континенте Северная Америка», напечатанных Хаверстоком в Лондоне в 1672 году. Он описывает его как рыбацкий городок из Четырнадцати Домов, жители которого носят скорбные одежды и присматривают за сохранностью своих скудных жилищ.

Хороший капитан сделал лишь поверхностный осмотр, двигаясь вдоль побережья в шлюпке, направляясь к берегам Новой Шотландии, и, очевидно, никто не озаботился о том, чтобы проверить его отчеты, поскольку название Рудсфорд не появляется в колониальной истории до зверских дней колдовства 92 года. Затем пришло расследование и месть.

Так что какое-то время люди и пути Рудсфорда во внешнем мире были неизвестны. Даже в Портсмуте они были лишь сомнительной легендой, а в Йорке все упоминания о них избегались по общему согласию.

Как Гидеон Годфри из Бостона узнал эту историю, пока неизвестно. Возможно, он слышал некоторые странные намеки и передающиеся шепотом слухи, распространяемые дикарями или торговцами, которые время от времени совершали поездки вдоль побережья, доставляя меха, или, возможно, что-то выяснилось в ходе более подробных исследований штата Мэн, сопровождавших его слияние с Массачусетским заливом в 1690 году. Каким бы ни был источник, Гидеон, должно быть, знал или подозревал многое - то есть только самое неотложное обстоятельство могло заставить этого Божьего человека сделать то, что он впоследствии сделал.

Ранней осенью 1693 года он полностью переехал в грязную маленькую деревню иностранцев, расположенную в бесплодной пустыне в семидесяти милях вверх по побережью по прямой, и еще в десяти милях по извилистому, сухопутному маршруту. Он оставил жену, двоих детей и замечательную бостонскую кафедру, когда отправился без предупреждения в Рудсфорд.

Гидеон был столпом Церкви. Однако его пламенные проповеди, фанатичная преданность делу пуритан и стойкая выносливость в суровых условиях и невзгодах новой земли противоречили его аскетическому выражению лица и астеническому телосложению, которое придавало ему внешний вид долговязого священника. Только в его огненных, непоколебимых глазах был намек на пыл, который сделал его истинным воплощением Общепринятой Церкви Массачусетского залива, когда он уехал в дикие земли, чтобы сражаться с язычниками.

Его уход вызвал много комментариев. Хотя он получил одобрение своих начальников, большинство людей сочло это предприятие опрометчивым. Гидеон, как говорили мудрые люди, был орудием. И в умах старейшин было больше опасений, чем одобрения.

Тем не менее, в конце сентября 1693 года Гидеон Годфри покинул Бостон верхом на лошадях, оставив позади причитания друзей и семьи. Перед отъездом он наметил маршрут своего путешествия к вождю пасквантогов, который знал кое-что о том регионе, через который ему предстояло пройти. Его план состоял в том, чтобы поехать в Ньюбери и провести там ночь, а затем отправиться в Портсмут на следующий день, прежде чем повернуть на запад. После этого, если не считать короткой паузы в маленькой деревне Йорк, Гидеон собирался направиться прямо через темный лес, где опасаются бывать как поселенцы, так и дикари.

Когда Гидеон намечал свое путешествие, индейцы лишь качали головами. Странный ужас, шептали они, крадется по тем древним лесам и смотрит вниз с холмов. Они предупредили его об опасности путешествия в одиночку после прихода ночи и риске двигаться по некоторым уединенным лесным тропинкам. Они посоветовали ему держаться побережья и оставаться в кругу огня, если он будет вынужден остановиться на ночь между городами от вечерних сумерек до рассвета.

Гидеон больше всего хотел получить информацию о месте своего назначения, но когда он спросил пасквантогов, что они знали о Рудсфорде, они лишь покачали головами и сделали вид, что не понимают его вопросов. Вакимис, старший вождь, умолял его отказаться от своего путешествия и, в конце концов, предложил к его услугам двух проводников, которые будут путешествовать пешком.

Таким образом, они отправились в путь, и в плане первых двух наметок их задумка была выполнена довольно легко - они достигли Ньюбери, затем Портсмута, а затем и Йорка.

На следующий день они погрузились на рассвете в неизвестный мир. Над западными холмами плыл синий туман, а над морем - серый. Холод осени чувствовался в воздухе, и рыжие листья скоро покрыли бы всю землю. После того, как Киттери и Йорк остались позади, они повернули вглубь страны, хотя проводники снова повторили предупреждения Вакимиса, когда обдумывали маршрут в черных лесах, представших перед ними. Море вскоре скрылось вдали, и гулкий голос его вод не долетал больше до их ушей.

Вскоре они уже шли в лесном сумраке. Голубые тени нависали над извилистой тропинкой или скрывались у корней древних деревьев. Эхо странных шорохов доносилось из отдаленных мест, напоминая Гидеону рассказы вождя о таинственной жизни в лесу. Однажды раздался далекий злой смех у струящегося ручья, когда проводники отскочили назад, а лошадь Гидеона жалобно заржала; но сам Годфри не явил никаких признаков того, что что-то услышал.

Их путь лежал через густые леса, изредка они сворачивали по ответвляющимся тропинкам, что приводило к временной потере направления. Снова и снова время терялось, пока, наконец, тщательно составленное расписание дневных путешествий Гидеона не принесло пользы.

Вскоре после полудня, перебравшись через стремительный поток, они вошли в еще более неприступные леса, где их путь лишь смутно угадывался в окутывающем все мраке. В этом мраке было довольно тихо, и даже знакомые голоса птиц и животных были неестественно приглушены. Действительно, жизнь птиц и животных, казалось, отсутствовала здесь, как и обычные насекомые. Даже растительность была странным образом изменена; они не видели ни листьев, ни травы, ни обыкновенного кустарника - только огромные черные тени старых и засохших деревьев.

Один из дикарей прошептал, что эти леса были известны пасквантога; он говорил о трещинах и швах в земле возле некоторых наиболее мрачных болот, а также о странных голосах, которые отвечали, когда пели колдуны. Легенды племени намекали на этих существ, наполовину животных и наполовину людей, которые собирались на тайные сборища в гротах и проводили жуткие ритуалы глубоко под землей. Белый Лед, - под этим он, скорее всего, имел в виду ледники, - покончил со многими из этих тварей, но сохранившиеся их остатки все еще существовали, таящиеся и ожидающие в лесной чаще. Вот почему животные и птицы сбежали в более безопасные места на севере, где обычно охотилось племя.

- Лучше вернуться назад сейчас, - посоветовал проводник. - Скоро наступит ночь, и мы заблудимся. Мы смелые люди, и вы знаете, что в вашей «Черной Книге» содержится сильное лекарство. Но что есть у Белого Бога против демонов, грохочущих в земле?

Другой проводник с ним охотно согласился и призвал, чтобы они, по крайней мере, вышли к берегу, если не в состоянии добраться до Киттери или Йорка до наступления темноты.

Гидеон слушал молча, а его рука искала большую Библию в седельной сумке.

Он прижал книгу к груди и выпрямился в седле.

- Послушайте меня, - сказал он, - я знаю, как много правды в вашей языческой мудрости, потому что мы живем на неизвестной и грешной земле. Разве не говорил Коттон Мезер, а также другие благочестивые и видные духовные лица, что эта Америка - рай для дьявола? Разве мы не обнаружили колдовство в самых центрах цивилизации, вешая колдунов в Бостоне и Салеме? И не являются ли эти ведьмы и колдуны слугами Сатаны, который в последнее время покорил весь континент Европы?

У меня небольшой опыт в этих вопросах. Я присутствовал на суде над небезызвестной Мэри Райт и разговаривал с благочестивым и знаменитым искателем ведьм Джереми Эдмундсом; он рассказал нам в своих проповедях о географии ада… обнаружив, что его длина составляет ровно четыре тысячи триста двадцать семь миль. Именно он побудил меня отправиться в это путешествие.

Пока говорил, Гидеон осознавал свою неспособность растолковать и донести послание Эдмундса этим простым дикарям. Великий человек действительно много говорил об опасности колдовства, о грязной чуме колдовства, которая даже сейчас разоряла Европу и колонии. Он рассказал Гидеону о вреде, этими созданиями причиненном - о штормах, вызванных в море, о сумасшедших детях, о скоте, порченном болезнями. Он говорил о ведьмах и их фамильярах; летучие мыши, мыши, дрозды, кошки и животные, неизвестные ни одному бестиарию, злые существа в виде животных - которых дарует ведьмам дьявол в качестве советников и защитников. Тогда Эдмундс упомянул о различных испытаниях, с помощью которых можно обнаружить ведьм: испытание водой, поиск следов ведьмы и другие научные методы определения вины.

- С тех пор как я узнал о степени влияния Сатаны на эту землю, я непрерывно стремился раскрыть источник этого вреда для народа, - продолжил Годфри. Индейцы слушали его достаточно флегматично, но их переступающие ноги и косые взгляды, которые они бросали на окружающие их тени леса, говорили об их беспокойстве.

Гидеон попытался объяснить им свою миссию - как он проповедовал против Врага и активно переписывался с охотниками на ведьм в Англии, встречался с пасторами в Салеме, Плимуте, Ньюпорте и внутренних городах. Все ссылки в Библии были изучены самым тщательным образом, и из неясных источников он добыл древние и разлагающиеся копии странных и ужасных книг. Он прочитал кощунственные рассказы в загадочном «Некрономиконе» и странные стихи Хибера в его «Демоническом Присутствии» с его хитрыми упоминаниями и тонкими намеками на «Басню о Дереве и Плоде». В манере, порочащей истинного ученого, он пытался возложить руки на все, что было написано по данному предмету, и слушал.

Постепенно интерес Гидеона сместился к непосредственному изучению того, что находилось около него. Он прослеживал слухи, искал источники историй, рассказанных одиноко живущими фермерами на дальних холмах. Были и индейские мифы, над которыми стоило задуматься; невероятные легенды о существах, которые скрывались в землях к западу и бежали при появлении белых. Пасквантоги придерживались древних верований в отношении чужого присутствия, которое спускалось на землю с неба или выползало из пещер после соответствующего вызова.

Многие из этих легенд были слишком фантастичны для его веры, но другие довольно зловеще соответствовали обычной христианской догме.

Рогатые существа - существа с крыльями и копытами - раздвоенные следы, найденные на болотах - гигантские олени, говорящие голосами людей - черные существа, танцующие в лесных долинах под звуки барабанов глубоко под землей - этих вещей боялись как дикари, так и христиане. Такие истории вызывали у Гидеона чистое рвение, и еще более важными были фактические сообщения о конкретных случаях, которые он почерпнул из рассказов гостей и охотников, которые имели дело с изолированными и полузабытыми поселениями.

Здесь, в Новой Англии, целые деревни загадочным образом исчезли не из-за голода или нападения индейцев, а простым процессом испарения. Однажды они существовали, а на следующий день ничего не осталось, кроме скопления пустых домов. Другие общины поддерживали темное взывание под полуночными лунами, и, как было известно, дети соседних деревень таинственно исчезали как раз перед такими случаями. Иногда служитель приходил в соседний город, рассказывая о своем неприятии прихожанами в пользу новых и тайных способов поклонения. Ходили разговоры о церемониях, в которых и белые люди, и дикари боготворили общий алтарь, об изолированных городах, которые выросли внезапно и процветали в бесплодной дикой местности.

Еще более ужасными были невнятные рассказы о странных событиях на изолированных кладбищах; об открытых могилах, о гробах, казалось бы, взорвавшихся изнутри, о погребениях, которые не были достаточно глубокими для своей цели, и о могилах, которые наоборот были слишком глубокими и вели к туннелям под землей.

Эти истории и другие подобные им вместе с письменными свидетельствами, которые он собирал, неуклонно увеличивались в течение года или более исследований Гидеона. Но призывы к власти для запуска крестового похода в сеть внутренних районов были оставлены без внимания. Суды были перегружены местными расследованиями колдовства. Он хотел, чтобы зло было искоренено в самом его источнике, но проповеди и призывы Гидеона не были услышаны. Постепенно он понял, что не должен искать никакой посторонней помощи в битве с Врагом.

- У меня есть только один союзник, - сказал он проводнику-пасквантогу. - Всемогущий сопровождает меня в этой миссии.

Пока суды борются против нескольких престарелых мужчин и женщин, практикующих колдовство в Салеме или Бостоне, самый страшный источник зла по-прежнему таится здесь, в этих дебрях. Крадется в лесах и размышляет на безмолвных и тайных холмах. Висельный Холм не может вместить всех миньонов Сатаны. Это я уже давно понял.

Я думал о том, что, несмотря на то, что у благочестивых есть свои молитвенные дома, в которых можно собираться и распространять Евангелие, так и отродья Сатаны должны были создать свое собственное неосвященное святилище. Если его отыскать и уничтожить, тогда силы зла будут рассеяны, как и рука дьявола, поднятая над этой землей.

В последнее время до меня доходили новости об одинокой деревне, где черный северный лес обрывается на пустынном побережье - это Рудсфорд. И сложилось впечатление, что это было откровение, я думал, что это, должно быть, тот самый центр, который, я ищу!

Я иду, чтобы уничтожить его, и не поверну назад. Ибо Господь со мной и с тобой, и бояться нечего. Нет, друзья мои, мы пойдем и сделаем то, что должно быть сделано. Мы больше не будем говорить о возвращении, пока наша задача не будет выполнена.

Сказав это, Гидеон поднял свою Библию в благословении, и левой рукой, в которой блестел пистолет, указал направление для дополнительного акцента. Таким образом, будучи уверенными в серьезности его намерений, проводники больше не протестовали. Гидеон велел им двигаться вперед по тропе сквозь ночь.

Гидеон, несмотря на внешнюю уверенность, чувствовал дрожь в животе от тревоги, потому что он прекрасно понимал опасности, которые возложил на себя. Он боялся этого ночного леса почти так же сильно, как и проводники, и он не успокоился, ощутив, как тело его лошади тоже дрожит, как будто из-за внезапного приступа лихорадки. Но с ним была его Библия и его молитвы, плюс небольшой комфорт от света фонаря, который он зажег и передал одному из пасквантогов, который шел впереди.

Неожиданно они наткнулись на открытую поляну посреди леса. Здесь под беспокойным небом, слабо освещенном задыхающейся в облаках луной, Годфри и его два компаньона приготовились провести ночь. О том чтобы достигнуть Рудсфорда этим вечером явно не могло быть и речи, и дикари казались странно успокоившимися, когда Гидеон остановился и привязал свою лошадь.

Молча пасквантоги собрали сухой лес для костра и разожгли огонь, по-индейски, у основания пирамиды из камней в центре поляны. Затем последовал краткий прием пищи - соленой свинины и кукурузного хлеба, взятых из одной из вместительных седельных сумок Гидеона: лошадь была накормлена и напоена - один из проводников обнаружил ручеек, текущий в темноте вдоль одной края поляны - затем ее снова привязали к дереву на краю поляны.

Говорили мало, потому что каждое произнесенное слово, казалось, шлепалось в огромный, тихий бассейн окружающей ночи. Пасквантоги легли на свои одеяла и предались беспокойным молитвам направляющему их Маниту. Гидеон не обращал на них внимания, но сидел у костра в одиночестве с пистолетом на коленях и с Библией в руке, читая вслух тихо и настойчиво рассказ о Иегу-охотнике на ведьм.

Через некоторое время он закрыл книгу и положил ее под голову вместо подушки. Затем погасил фонарь, и вокруг разлилась тьма. Он долго лежал в темноте, борясь с паникой, которая пришла со зловещим покрывалом черноты. Стойко Гидеон помолился перед сном. Так прошла долгая ночь, и пламя рассвета осветило верхушки гигантских деревьев.

Когда Гидеон вынырнул из сна, он осмотрелся с явным непониманием вокруг. Во мраке прошлой ночи он не принял во внимание неестественные и искусственные аспекты поляны. Теперь он впервые заметил, насколько ровной была трава, окружающая триаду белых камней в центре. Он рассматривал своеобразную геометрическую форму этих камней, аккуратно сколотые и заостренные углы, которые имели расчетное отношение к положениям некоторых главных звезд летними ночами. У основания камней было несколько гротескных изображений, которые явно были результатом творения человеческих рук; грубые рисунки, напоминали знаки и символы, которые Гидеон видел в некоторых книгах древних знаний.

Мог ли он невольно выбрать для ночлега одно из мест встречи, о которых индейцы говорили с таким страхом? Если так, возможно, только молитвы и защитили его.

Так думал Гидеон, пока его глаза бродили по поляне. Затем он внезапно встал, выпрямившись, и понял, что теперь он является единственным обитателем поляны.

Его лошадь и два проводника исчезли.

 

II

Оставшись в одиночестве в пустынной местности, Гидеон Годфри держал совет сам с собой. У него было только два возможных варианта; первый из них состоял в том, чтобы отправиться назад по своим следам и попытаться догнать пасквантогов и свою лошадь и либо вернуть их силой, либо присоединиться к ним в путешествии назад к цивилизации. Второй вариант, очевидно, состоял в том, чтобы продолжить путь в Рудсфорд в одиночку.

Для здравомыслящего человека первый вариант был, несомненно, наиболее желательным. Но Гидеон не был заложником чувств - он был человеком Божьим. Таким образом, он решил, что должен завершить свою миссию. Без еды, воды, лошади или проводника он собирался сегодня путешествовать по лесу и добраться до Рудсфорда до наступления темноты. У него все еще был пистолет и Библия, но это ничто по сравнению с его верой.

Он утолил жажду и умылся в ручье, затем поднялся, бросил последний прощальный взгляд на алтарные камни на поляне и решительно перевел взгляд на лес.

Пока Гидеон пробирался таинственными тропами, его мысли были далеко. Он пытался сформулировать новый план для своих действий. Его первоначальным намерением было приехать в Рудсфорд верхом на лошади и немедленно приступить к занятию изгнания с помощью определенных эффективных заклинаний, которые он почерпнул из запрещенных томов, над которыми столь усердно трудился. Он был уверен, что расшифровал заклинания страшной силы, которые рассеют злодеев, прежде чем они смогут победить его физически или магическим путем. Теперь от всего этого придется отказаться, поскольку копии рун лежали в одной из седельных сумок на спине пропавшей лошади.

Вера Гидеона в праведность своего дела оставалась неизменной, хотя голод рос в его животе с восходящим солнцем. Его шаг удлинился, когда он прошел через рощу бородатых деревьев, которые бормотали что-то на утреннем ветру, словно мудрецы на тайном совете. Затем он вышел на берег прекрасной реки, вдоль которой он сначала шел, а затем переплыл ее, промокнув до нитки и едва не погибнув в бурном потоке. Качающиеся волны были высокими, но Гидеону удалось пробиться сквозь них, держа в руках Библию и пистолет, с большой степенью опасности для себя.

Он не остановился, чтобы высушить свои одежды, но бодро зашагал по противоположному берегу, потому что пустой желудок заставлял его поспешить. Он прошел несколько миль - изредка по обходным тропам, на которые он был вынужден свернуть, - прежде чем укороченные лучи солнца возвестили о приближении вечера. Именно тогда он натолкнулся на выступающую вершину одинокого холма, возвышающегося над окружающим лесом, как недавно поднявшийся остров из зеленых морских волн. Это было то место, где он повернул в северо-восточном направлении к побережью, и ускорил шаг, чтобы добраться до места назначения задолго до наступления темноты. Но были и другие ошибки, которые он совершил, не имея помощи проводника, и снова и снова уходил с пути, так что ночь опустилась, когда он был еще в пути.

Странные тени наполняли сумерки Новой Англии. В воздухе витал сонный гул осени, и пейзаж мерцал в бледном тумане, переносимом стонущим ночным ветром от воды на восток.

Было уже темно, когда Гидеон увидел глубокий морской залив. Гигантская луна нависала над водами, окутанными туманом, и в ее бледном свете над высоким утесом Гидеон Годфри впервые увидел деревню Рудсфорд.

На первый взгляд, не было ничего необычного во внешнем виде этого небольшого поселения в окружении древних лесов. Четырнадцать крошечных двухэтажных каркасных домиков прозаично и ортодоксально сгрудились вокруг иглоподобного шпиля грубой церкви. Гидеон посмотрел на них и подумал, что в их внешнем виде и обстановке что-то не так. Возможно, это было заметно в странном наклоне их фронтонов к морю; возможно, он почувствовал странность в отсутствии дружественных огней в зияющих окнах и на пристани у крутого берега. Но все это было достаточно обычным делом. Гидеон смотрел и размышлял о представшем ему виде.

И тут до него дошло, что среди холмов не было никакой дороги; ни одна фигура не двигалась вдоль единственной улицы. Город казался тихим, пустынным и одиноким.

Гидеон долго стоял, обдумывая то, что увидел, и долгое время размышлял о своем собственном положении. Он должен войти в Рудсфорд, но ни Библия, ни пистолет не смогут уничтожить любое зло, с которым он может столкнуться там. Нет; это была ситуация, которая требовала хитрости и ловкости; нужно было бороться с огнем, и Гидеон знал, что он столкнулся лицом к лицу с Врагом, Отцом Лжи.

Гидеон Годфри, слуга Господа, не был бы желанным гостем в Рудсфорде, если слухи и репутация его окажутся правдивы. Но незнакомец, заблудившийся в лесу, может найти убежище. Ему могут предоставить возможность провести некоторое время в деревне; он сможет наблюдать и подслушивать, планировать стратегию.

Да, это был единственный способ. Гидеон прошел несколько шагов, пока не нашел большой камень рядом с тропинкой. Здесь он опустился на колени и руками начал царапать твердую землю, вырывая место для укрытия своей Библии. Он поднялся, взял свой пистолет, затем скривил лицо, посчитав оружие бесполезным. Он мог выстрелить один раз, но ему не хватит пороха и пуль для дальнейшего использования. Вздохнув, он положил пистолет рядом с Библией, а затем накрыл тайник рыхлой землей, придавив камнем. Он хорошо запомнил это место, прежде чем шагнуть к деревне во мраке ночи.

Никто из собак не залаял, почувствовав его, но ветер странным образом зашептал, когда он приблизился к концу маленькой извилистой улочки между близко стоящими жилищами. Первый дом маячил впереди в темноте слева от него, далеко от пыльной, грунтовой улицы. Гидеон сделал паузу и подумал, стоит ли продолжать идти дальше, но потом пожал плечами. Для его цели этот дом был так же хорош, как и любой другой; как одинокий странник, заблудившийся в лесу, он был бы склонен искать убежища у первой двери, возникшей на его пути.

Гидеон подошел к черной железной двери между двумя ставнями на окнах. Он ударил дверным молотком по дереву, и гулкий звук заполнил задумчивую тишину улицы. Долгое время он стоял там, ничего не слыша, кроме затихающего эха, а затем, с визгом и дрожью, дверь распахнулась.

- Добро пожаловать, - сказал голос из внутреннего мрака. - Добро пожаловать в Рудсфорд.

Гидеон перешагнул через порог и словно вошел в другой мир.

 

III

Мгновение Гидеон стоял, окруженный тьмой и тишиной, затем тьма была разрезана светом фонаря, а тишина разрушена визгом закрывающейся двери.

Глаза и уши, испуганные внезапным ощущением, Гидеон защитил от любого откровения. И все же ничто из того, что он мог вообразить, не было сравнимо с потрясением от реальности - он обнаружил себя стоящим в комнате, которая была совершенно нормальной по своему внешнему виду.

Это была тихая гостиная типичной новозеландской фермы с каменным камином, обтесанной вручную мебелью, грубым полом, покрытым шкурами животных. Взгляд Гидеона не встретил ничего, кроме знакомых приспособлений домашнего хозяйства, используемых в пустынной местности; он даже заметил прялку возле ниши окна справа от него.

Он также не смог обнаружить ничего необычного во внешнем виде своего хозяина, который теперь повернулся к нему с фонарем в руке, чтобы встретить его с приветливой улыбкой. Человек перед ним был сутулым и согнутым, с морщинистым лицом и седой бородой. Он с веселой усмешкой покосился на Гидеона и протянул худую руку в знак приветствия.

- Боюсь, вы разбудили меня, - сказал он. - Я здесь один, и у меня есть привычка рано отходить ко сну, потому что не часто посетители чтят меня своим присутствием. - Он смущенно взглянул на свою грубую рубашку и штаны. - Я одеваюсь в то, что у меня есть, - продолжил он, - потому что нет никого, кто мог бы удовлетворить мои потребности. Вы извините меня за мою внешность.

Гидеон кивнул, затем прочистил горло.

- Это я должен извиниться. Боюсь, я заблудился в своих путешествиях.

- Мы не часто видим здесь путников, - заметил старик, пристально глядя на Гидеона. - Вы, должно быть, действительно далеко отклонились от своего пути.

Гидеон встретил его взгляд и улыбнулся.

- Я бы с радостью рассказал вам о своем путешествии. Сейчас я немного устал и очень голоден…

Намек не остался незамеченным.

- Конечно. Вы можете поужинать и переночевать здесь.

Так прозаично началось пребывание Гидеона в Рудсфорде в качестве гостя дома старого Доркаса Фрая. Доркас был вдовцом, который приехал сюда в 74 году; он жил один, охотился и ловил рыбу, вел свое домашнее хозяйство. Это Гидеон узнал во время простого ужина - это и ничего больше, хотя он и пытался вытянуть хоть что-то из своего хозяина с завидным терпением. Но Доркас Фрай оказался молчаливым и уклончивым.

При обычных обстоятельствах Гидеон принял бы такую сдержанность как нормальную и естественную, поскольку пуританам не свойственно быть слишком дружелюбными со случайными незнакомцами. Но подозревая, что он сделал, Гидеон прочитал зловещий смысл в нежелании своего хозяина говорить о себе.

И все же не было ничего, что могло бы оправдать какие-либо предположения о скрытых секретах или тщательно охраняемых тайнах. Дом выглядел типично, Доркас казался достаточно безобидным пожилым поселенцем, и даже намека на ненормальность не было, пока…

Раздался скрежет и царапание. Ложка Гидеона упала в оловянную чашку, когда он начал подниматься, но его трепет был ничтожен по сравнению с трепетом его хозяина. При звуке старый Доркас казался охваченным ужасом. И все же, даже в краткий момент осознания, Гидеон почувствовал, что ужас не был направлен на царапающий шум или на то, что могло его вызвать - старик испугался, потому что Гидеон услышал этот звук.

Скрежет и царапанье. Гидеон повернулся к двери, заметив, что его хозяин больше не имел желания ее открывать. В то же время он понял причину; сама природа звука говорила ему, что он раздается не со стороны двери. Ни один человек, ни одно животное, ни демон ночи не могли когтем или гвоздем произвести подобный шум, потому что это не было царапаньем по дереву. Это был звук царапанья по металлу или камню, и он не доносился со стороны двери.

Взгляд Гидеона Годфри обежал всю комнату. Была ли здесь скрытая панель, отсек? Но как такое может быть, и камень или металл? Затем он отметил взгляд Доркаса Фрая. Старик вглядывался в пол под столом.

Скрипящий звук становился все громче, становился ощутимым присутствием в комнате. Он уже не мог притворяться, что не слышит его, и через мгновение стало невозможно притворяться, что он не видит.

Часть пола начала подниматься.

Часть плотно упакованного земляного пола под столом двигалась вверх. Взгляд Гидеона вонзился туда, впервые отметив, что там была твердая каменная поверхность, он узнал прямоугольный контур люка.

Доркас был на ногах, а мгновение спустя встал и Гидеон - встал и отступил к стене, а люк продолжал подниматься.

Не глядя на своего гостя, старик нагнулся и потянул за край люка. Гидеон увидел черное, похожее на колодец отверстие, из которого изливалась чернота; мертвая, осязаемая чернота, которая была жива. У этой черноты были красный рот и желтые клыки, красные глаза и серые заостренные когти; она была слишком большой для кошки и слишком маленькой для волка, и большинство мужчин назвали бы ее гончей. Но Гидеон знал, что это не обычная черная собака - любой, кто разбирается в колдовстве, может узнать фамильяра.

Зверь появился из отверстия, похожего на колодец в земле, и присел на корточки, тяжело дыша и истекая слюной, мигая в свете свечей. На мгновение он, казалось, не догадывался о присутствии Гидеона, а затем из багровой пещеры горла донесся низкий рык. Доркас мгновенно схватил его своими руками и удержал, но рычание увеличилось в объеме и в темпе.

Гидеон продолжал вжиматься в стену. Он стоял там, глядя на человека и зверя, сидящего на корточках перед ним, стоял там, слушая лай собаки, стоял там, чувствуя неправильность всего этого. Ибо, если он не был полностью ошеломлен, что-то было ужасно нехорошо: ритм рычания был почти разговорным, и Доркас склонил голову в позе, которую можно было истолковать только как позу слушателя. Огромный пес рычал, а старик слушал, а потом они оба сели и уставились на Гидеона.

Теперь он знал. Больше не осталось места для сомнений. Каждая ведьма, каждый маг или колдун, посвятивший себя дьяволу, приобретает фамильяра; бес, эльф или злой дух, посланный Сатаной в образе животного, чтобы давать советы и рекомендации, помогать и подстрекать, наблюдать и предупреждать. Питается кровью из тела хозяина, которому это существо всегда служит и защищает. Это был фамильяр Доркаса Фрая - собака из ада.

Гидеон Годфри знал это, и они знали, что он знал. Момент притворства прошел для всех. Ничего не остается, кроме как действовать. Если бы Доркас действовал, он бы отпустил великого зверя, отпустил его, чтобы тот порвал горло Гидеону. И через мгновение он сделает это, если только…

Гидеон заговорил.

- Я вижу, что действительно нашел святилище, - сказал он.

- Святилище? - это слово вырвалось как невероятное проклятие изо рта Доркаса Фрая, но он все еще держал собаку.

- Пока я не увидел люк, я не был уверен, но теперь я знаю. - Гидеон заставил себя улыбнуться, но Доркас в замешательстве отвел взгляд.

- Я не понимаю, - сказал он. - Я всего лишь простой фермер. Как вы видите, зверь плохо обучен; он полезен для охоты, поэтому я должен держать его в ограниченном пространстве в остальное время. Для этого я выкопал эту яму…

Гидеон видел, как неуверенность проявлялась в его искривленных руках. Постепенно они начали терять хватку на шее собаки. В одно мгновение, если нерешительность даст волю, он позволит этому существу прыгнуть вперед. Гидеон принял необходимые меры.

- Пойдем, - сказал он. - Нет необходимости обманывать меня, я все знаю, иначе я бы не пришел в это время. Мне бы хотелось взглянуть на то, что лежит под домом.

Без колебаний он подошел к столу, оттолкнул его назад и встал на колени у края яма.

Как он и предполагал, в земле под ним были сделаны грубые опоры. Гидеон был готов к господству тьмы, но поток миазмов снизу был почти невыносимым. Тем не менее, он улыбнулся, оглянувшись через плечо на Доркаса и собаку.

- Освети мой путь, - призвал он. - Может быть, ты боишься сопровождать меня?

Насмешки было достаточно. Доркас одной рукой взял свечу, а другой - держал собаку за шею. Медленно он опустился на колени и осторожно опустил вниз ноги, таща за собой черного зверя. Гидеон готов был следовать за ним.

На мгновение он почувствовал непреодолимое желание убежать. Сейчас было бы довольно легко опустить люк на яму, поставить крепкий стол прямо на люк и броситься в ночь. Ночь была мрачной и темной, но здесь внизу скрывалась более глубокая тьма. Это было не просто, это было нелегко, но у Гидеона была миссия.

Он глубоко вдохнул, затем опустился в яму.

Они карабкались вниз; морщинистый колдун, собака из ада и человек Божий, спускающийся в перворожденную тьму. Свеча отбрасывала тени на земляные стены, тени, которые ползли и тянулись к внутренним глубинам. Гидеон считал точки опоры, затем почувствовал твердый сланец под ногами.

Они оказались в коридоре; дальше они шли так же молча, пока не достигли большой комнаты, вырезанной из твердого камня. Воздух здесь был чище и влажно прохладен, Гидеон предположил, что они находятся недалеко от выхода к морю.

Доркас шел впереди, таща за собой собаку, а Гидеон следовал за ними, пока они не свернули за угол пещеры и не оказались в большом ослепительном круге света.

Огромная комната была пуста или казалась такой на первый взгляд. Гидеон увидел обширное круглое пространство, подземный грот из камня, с, возможно, дюжиной меньших входов, разделенных промежутками, вдоль стен - входов, похожих на тот, в котором они стояли, и, несомненно, уходящих к другим домам на улице, заканчивающиеся люком и туннелем. Он увидел резные фигурки на стенах и узнал их, затем перевел взгляд на центр пещеры и увидел алтарь, который он признал похожим на камень на лесной поляне.

На вершине алтарного камня лежали две фигуры.

Гидеон двинулся вперед, всматриваясь в них глазами, ослепленными светом, который как он понял, исходил от конусов, установленных в нишах вдоль стен грота. Он двинулся вперед, Доркас и гончая - за ним по пятам, они смотрели, ждали, колебались. Что-то было с фигурами на алтаре, которые Гидеон хотел разглядеть.

На полпути он остановился. Внезапный порыв звука достиг его ушей, он доносился с другой стороны алтаря. Это был шум, состоящий из множества отдельных звуков: шорохи, скрипы, свисты, шелесты, слитые в единой какофонии звука. А затем звук стал видением, образом, поднимающимся на краю алтаря. Опять же, этот образ был составлен из многих вещей.

Черная арочная пушистая спина… трепещущиеся кожистые крылья… извивающийся, крошечный хвост… клыкастая морда… диадема желтых глаз… дуги изогнутых когтей.

Они ползли по алтарю жуткой волной: кот, летучая мышь, дрозд, крыса, словно восставшие из призрачных снов. Они плевались, рыдали, глядели и издевались над Гидеоном, когда он понял, кем они были: братьями пса, что тяжело дышал позади него, миньоны ямы, фамильяры ведьм Рудсфорда. Они присели на корточки на алтаре, цепляясь за две слишком знакомые фигуры, которые молча лежали там. Они присели на корточки и уставились на Гидеона, как будто ожидали когда он подойдет. Они шипели на него и угрожали глазами, зубами и лапами.

Доркас и пес приблизились к нему сзади. Гидеон слышал дыхание старика, глубокое дыхание черного зверя. Тем не менее, ничего не оставалось, как взглянуть на алтарь, взглянуть и, наконец, признать правду.

Две фигуры на вершине алтаря были мертвы, но Гидеон узнал их теперь. Он увидел двух индейских проводников, которые оставили его одного в лесу.

Как поймали, как убили, как принесли сюда для жертвы? Насколько готов он сейчас к потрясению от признания их личности?

Гидеон не мог долго обдумывать это. Каждое его движение изучалось, когда он стоял в кругу желтых глаз.

Затем раздался голос Доркаса Фрая, эхом пронесшийся сквозь сводчатую арку ямы.

- Вы увидели. Вам нечего сказать?

Гидеон молчал минуту. Это был перелом. Он думал о призвании и молитве, но отбросил эту мысль в сторону. Сейчас было не время. И не будет времени, если он не станет говорить и говорить правильно. В глубине души он молился о руководстве.

Они долго смотрели на него, наблюдали, как он повернулся к Доркасу Фраю и улыбнулся.

- Все так, как я хотел, - сказал он. - Я убил двух пасквантогов и также избавился от лошади. Это хорошо. Никто не заметил моего прибытия. Я останусь с тобой до Шабаша. Ты мудрый и верный слуга.

Глаза Доркаса Фрая расширились, когда Гидеон заговорил. Упоминание о лошади было вдохновением Гидеона, а при произнесении слов «шабаш» и «слуга» рот старика распахнулся.

- Кто… кто ты? - прошептал он. В пещере стояла тишина, когда он наклонился вперед, чтобы услышать ответ, тишина, когда существа ночи смотрели на Гидеона и тоже ожидали ответа.

Гидеон улыбнулся и пожал плечами. Его руки изобразили крест в обратном направлении.

- Ты не узнал меня? - спросил он. - Я Посланник Хозяина, посланный, чтобы подготовить путь к его пришествию. Я Асмодей - Принц Ада!

 

IV

Позже - намного позже - Гидеон спал в одной из камер на диване, укрытом оленьими шкурами. Но не раньше, чем он объяснил, что его приход был всего лишь проверкой верности Доркаса Фрая Сатане; не раньше, чем он отрекся от своей мощи до полного принятия; не раньше чем, раболепный пес облизал его пальцы.

Семьдесят с лишним жителей Рудсфорда были вызваны в темную комнату, чтобы поприветствовать его, а тосты были запиты странным вином. Гидеон решил молчать в своей новой роли и играть роль слушателя. Его выбор был принят, и незнакомцы, с которыми он встречался, не находили необычным или неприличным то, что демон в человеческом облике должен быть сдержанным и требовательным.

Он говорил лишь для того, чтобы сообщить, что все, что он услышал, ему уже было известно, но внутри он дрожал, и когда, наконец, он искал сна, то погрузился лишь в кошмарный бред.

Последующие дни казались лишь продолжением первоначального кошмара. Гидеон счел целесообразным остаться как гость Доркаса Фрая, хотя он приходил и уходил, когда ему хотелось, как и положено Принцу Ада. Никто не задавал ему вопросов, хотя он сам задавал вопросы в изобилии. Ему всегда оказывали уважение и с готовностью отвечали.

Он узнал о росте Рудсфорда, о первоначальном прибытии на эти мрачные и бесплодные берега в столь далекий день, что это звучало невероятно для его ушей. Тем не менее, это само по себе могло объяснить разлагающуюся древность их домов - дряхлых и плохо вылепленных снаружи, но обладающих лабиринтными проходами к секретным хранилищам внизу.

Гидеону рассказали, почему индейцы бежали, а так же почему охота и рыбалка были такими хорошими, несмотря на страхи животных, которые мудро избегали этих мест; он также узнал, почему зерновые культуры пышно растут в каменистой почве, и откуда появились экзотические травы, используемые для чар и зелий.

Были те, кто говорил с ним о штормах, поднятых в море, когда два больших и хороших корабля потерпели крушение у этих берегов. Они были спасены - некоторые пассажиры, но потом они были принесены в жертву. Еда и предметы роскоши были закуплены на судах, но его информаторы были очень рады, когда тела утопленников доставали из моря.

Когда рассказали о том, как эти трупы использовались, маска Гидеона сильно сползла, но дальше было еще хуже.

Постепенно он узнал, почему среди жителей Рудсфорда не было детей, и удивился отсутствию общего кладбища.

А потом однажды ночью он узнал больше:

- Хорошо, что вы пришли, - сказал ему Доркас Фрай между глотками темного, тяжелого рома, который он употреблял каждый вечер. - Как должен знать ваш Хозяин, наши планы близки к завершению. Давно мы ждали на этом мрачном берегу, созерцая будущее, живя в хижинах, средних и маленьких, чтобы избежать подозрений, и проводя наше поклонение под землей. Но теперь время расплаты приближается.

Гидеон кивнул, когда старик наполнил его чашу до краев.

- Я, если можно так сказать, лидер Шабаша. Таким образом, я не обязан никому, кроме самого Хозяина. Для меня большая честь, что вы были посланы, чтобы помочь мне спланировать Шабаш, потому что это означает, что мы готовы. Готовы, наконец! Готовы встать и править.

Готовы встать и править. Гидеон вышел на след и наконец-то вывел из молчания своего хозяина. Не будь старик пьяным, он не стал бы отвечать.

Домен сатаны должен расширяться, сказал он. Коттон Мезер не ошибся, когда сказал, что Америка - рай для ведьм. Но подобное никогда не могло быть проведено невежественными старухами или странными сельскими волшебниками. Это правда, что несколько тысяч этих людей проживали в Новой Англии, но они были по большей части изолированными и неорганизованными. Они ограничивали свою деятельность неуклюжими попытками варить зелья или накладывать незначительные заклинания и страдания на своих врагов. Даже путешествия по диким холмам, увенчанным дымом, ни к чему не привели, кроме ночных наслаждений и нескольким бессмысленным церемониям, которые не могли принести удовольствия Сатане Всевышнему.

Кроме того, преследование ведьм привело к печальному уменьшению поклонения. Пришло время Рудсфорду действовать, и с этой целью его люди были собраны и терпеливо ожидали.

Однажды организованная группа верующих должна обрушиться на города и потребовать их для своего Учителя - тогда все уступят им. В колониях сегодня были беспорядки; многие люди устали от ограничений Церкви и налогов короля. Они бы поднялись, если бы получили поддержку. Для других, с помощью дьявола, будет чума и мор, шторм и голод.

Требовались только смелые действия. Набег на деревню, вылазка в город, постепенное вторжение и захват, и в течение года или двух страна будет завоевана. Маловероятно, что Мать Англия примет к сведению свои непокорные колониальные владения, и даже если так, то всегда найдутся штормы и чудовища, и странные существа, что ожидают вызова из глубин моря.

Тогда Америка действительно станет страной Сатаны! Антихрист одержит победу над Царством Небесным, и нечестивая федерация нового мира может даже со временем восстать и поразить церкви старого мира.

- Но вас так мало, - возразил Гидеон, зная, когда говорил, что это какая-то тайна, которая еще не была раскрыта.

- Тем не менее, как вы понимаете, нам нельзя причинить вред, - усмехнулся Доркас Фрай. - В этом заключается наша сила. Как только наши враги в городе и деревне поймут это, они побегут перед нами. Конечно, вы понимаете, как это будет.

- Конечно, - кивнул Гидеон.

- А теперь мы должны подготовиться к Шабашу, подготовиться к пришествию Учителя. Он провозглашает день своего правления, раздавая приказания и наставления для нас с Великого Холма.

Им нельзя причинить вред.

Гидеон обдумал это, а Доркас продолжил:

- Скоро наступит канун Дня Всех Святых и ночь Жертвоприношения. Тогда они нанесут удар и отомстят.

Они приехали сюда более ста лет назад, и детей у них не было.

Гидеон собрал воедино все намеки, а Доркас рассказывал ему о предстоящем празднике, о жертвах скота, о детях, которые будут взяты из деревни Уэллс.

Им нельзя причинить вред и в Рудсфорде не было кладбищ.

Гидеон смотрел, как Доркас, который говорил как человек, пил как человек, был похож на человека, но который был больше или меньше любого живого человека.

Живого. Люди Рудсфорда были мертвыми.

Это был секрет. Для этого они продали свои души Сатане, и они могут жить назначенное время без вреда для себя. В одно мгновение Гидеон вспомнил не только отсутствие детей, но и преобладание пожилых людей. Он вспомнил радость, с которой они рассказывали о возвращении утопленников - новых жилищ для потерянных душ, проклятых душ. Вскоре армия нежити окажется за границей в землях живых людей, неся ужас и смерть благочестивым. Скоро. Очень скоро.

- Мы получим все в кануне Шабаша, - гудел Доркас.

Гидеон знал, что канун Шабаша наступит через три ночи.

Вскоре после этого он ушел, но не раньше, чем луна поднялась высоко над куполообразными холмами. Он уже знал, что ему было назначено седьмое место в Шабаше в грядущую ночь, но у них все еще оставалась проблема, что с этим делать.

Когда он скользил сквозь тьму к деревьям, которые маячили за Рудсфордом, Гидеон думал только об одной вещи.

До Шабаша оставалось всего три ночи…

 

V

Солнце скрылось за западными холмами, и тьма опустилась на Новую Англию. Молитвы бормотали в десяти тысячах домов, услуги оказывались в сотнях деревушек, читались чары и заклинания, написанные на амулетах, двери были закрыты, а церкви - заперты.

Разве это не была Святая Месса, Ночь Черного Лорда? Это была ночь жутких зрелищ, древней магии, вонючей мази, окровавленного и рвущегося из груди сердца, черного жертвенного тельца, плачущего ребенка, похищенного из дома, рогатой луны, огня жертвенника.

Пасквантоги возносили странные молитвы, а их скво понимающе бормотали в темноте вигвамов. Старухи и седые предки отсутствовали в своих лачугах, а телки и кошки тоже, похоже, исчезли. Что касается великого Коттона Мезера, он был болен коликой, посланной самим дьяволом.

Это была Святая Месса, и барабаны гремели на северных холмах, пульсируя и пульсируя, воспевая Шабаш. Иногда они шептали о тайнах, похороненных под суровыми скалами Новой Англии, которые были стары, когда человек был молод, а другие бормотали сквозь тьму и выли в осеннюю ночь. Иногда они бросали вызов неповиновения всему здравомыслию. Иногда они выбивали сообщения для слушателей «Из-за пределов», приглашения на предстоящее празднование.

Рудсфорд лежал пустой под злорадствующей луной, но за лесом, на Большом Холме, собрались все. Женщины, ведущие тельцов, мужчины, намазанные вонючей мазью, издалека собирались они, чтобы сесть на корточки на покрытой плесенью земле вокруг камней. Рядом с ними пресмыкались и пихались пушистые полчища ночи, фамильяры, дьявольские отродья Абаддона.

Гидеон Годфри стоял рядом с алтарным камнем, глядя в темноту окружающих холмы. Это была большая честь, потому что он был одним из трех, назначенных для того, чтобы принести тельцов в жертву. Привязанные звери печально мычали, качая своими массивными головами. Черные свечи были прикреплены к их рогам, и ароматными настоями были окроплены их глянцевые тела. Их копыта были позолочены, гривы заплетены, и теперь они стояли, вдыхая запах вонючей мази шабаша, поднимающийся от полуголой толпы поклонников, празднующих у алтарного холма.

Гидеон был благодарен за свое место в стороне от тельцов, потому что праздник начался всерьез. Безымянные звуки парили над гулкими холмами. Толпа закружилась, пронзительно крича и вопя, танцуя и визжа в честь Люцифера, пока барабаны били, сотрясая небосвод с обещанием еще большей развязности.

Вино было принесено, вино было выпито, вино было разлито и смешано с кровью. Факелы вспыхнули, и блеклая сцена исчезла, сменившись на сцену непристойного празднования. Гидеон бесстрастно стоял рядом с тельцами, а рядом с ним находился Доркас Фрай, лицо которого было скрыто под капюшоном, над которым поднимались рога козла, чтобы обозначить его священство в ритуале шабаша.

Никто не произнес ни слова. Гидеон избегал Фрая уже три дня, и ему стало интересно, подозревал ли старик, что он делал здесь, в лесу, когда покинул украдкой деревню в полночь. Гидеон задумался, есть ли у него собственный план - и Гидеон ждал, время от времени поглядывая на алтарь, на котором была расстелена черная ткань, на которой стояла серебряная чаша и лежал серебряный нож для жертвоприношения.

Но не было времени для ожидания, не было времени для удивления. Барабаны словно возводили что-то в темноте; что-то, что пульсировало и вибрировало, что-то, что взлетало и звало. И теперь Доркас подошел к алтарю в короне рогов, и первого тельца вывели вперед, опустив на колени под ножом. Дело было сделано, чаша принята, и барабаны грохнули литанию Старшему Пастырю.

Доркас Фрай теперь стоял один на вершине алтаря. Прежде чем принести в жертву других тельцов, он должен исполнить Призыв.

Доркас поднял серебряный нож и серебряную чашу. Он дал сигнал барабанщикам в темноте, и они замолчали.

Молча празднующие двинулись вперед, чтобы столпиться под насыпью алтаря и алтарным камнем. Доркас поклонился черной ткани и начал петь.

Гидеон узнал слова, узнал слоги, узнал латинский ритм. Но он не знал ответ. Ответ был порожден не барабанами, гром родился не среди облаков. Это был рев из-под окружающих их холмов. И он поднимался, как поднялся Доркас Фрай, как лица Сборища поднялись в ожидании Пришествия. Сейчас…

Голос Доркаса Фрая дрогнул. Раздался оглушительный раскат. Он озадаченно уставился на черную ткань на алтаре. Гидеон знал, что пришло время. Он шагнул вперед, подошел к алтарю, наклонился и стремительным движением дернул серебряный нож. Он вспыхнул, вонзившись в грудь Фрая.

Старик отшатнулся от внезапного изумления, и из толпы раздался скорбный вой. Пока они колебались, Гидеон нанес еще один удар, но не увидел пятен крови. Это было то, чего он боялся - Доркас Фрай был мертв, но все еще жив.

Был еще один способ. Он сорвал черное покрывало с алтаря и схватил том, скрытый под ним - том, который он положил там три ночи назад. Он поднял его вверх и опустил на рогатую голову Фрая. Раздался хрустящий звук, издаваемый трущимися осколками гниющих костей.

Фрай упал, и капюшон слетел с его лица, обнажив покрытое червями лицо давно умершего человека.

Толпа закричала не только от его злодеяния, но и при виде оружия Гидеона Годфри – объемного тома Библии, которую он достал из схрона под камнями и положил на жертвенник сатаны.

- Да! - Голос Гидеона возвышался над их криками. - Это Библия, Слово Живого Бога. А я Его Посланник, которому никто не может навредить!

Гром отозвался эхом - на этот раз настоящий гром из облаков в вышине. Из кружащегося неба донесся ослепительный выстрел, за которым последовала яростная стена внезапного дождя. И Гидеон, выкрикивая имя своего Бога, сошел с алтаря, нанося удары Библией словно оружием - и ни один из тех, кого он коснулся, не мог ни сбежать, ни противостоять ему. Остались только трупы, развалившись вокруг основания алтаря, гниющие под дождем. Гидеон сражался с демонами в исступлении, сражался с ними во тьме, касаясь их словом Божьим, бормоча молитвы, которые были проклятиями, и проклятия, которые были молитвами. И, в конце концов, все было кончено. Он стоял один, а потоки дождя смывали все, кроме неприятного запаха гниения.

Затем он упал на колени и поблагодарил, прежде чем отправиться по тропе, ведущей на юг. Утром над мирными шпилями Портсмута будет сиять чистый свет, и он скажет добрым людям там, что он блуждал в пустошах все эти долгие недели. О Рудсфорде и его путях, об опасности, которую только что удалось избежать, Гидеон никогда не станет говорить. Он знал, что деревня пала со всеми своими жителями и что птицы и звери скоро вернутся туда, чтобы жить на земле, освобожденной от теней страшного вреда. Вскоре сама память о Рудсфорде будет забыта.

И так должно быть; как бы то ни было, колдовство теперь навсегда сломлено в Новой Англии. Слуги Сатаны исчезли навсегда.