Я окинул взглядом очередного посетителя. Передо мной стоял истинный англичанин, во всяком случае, именно такими их обычно изображают на театральных подмостках. Он посмотрел на меня.
— Сэр Ги Холлис? — поинтересовался я.
— Да, это я. Имею ли честь говорить с мистером Джоном Кэрмоди. психиатром?
Я кивнул и жестом пригласил его сесть. Пока он церемонно усаживался, я успел скользнуть глазами по его фигуре, также заслуживавшей внимания. Сэр Ги был высок, худощав и светловолос. Традиционные усы непослушными пучками торчали по обе стороны. И одет он был, естественно, в костюм из твида. Я мог поклясться, что в жилетке у него спрятан монокль, а свой зонтик он оставил при входе в мой кабинет.
Но больше всего меня интересовало, какого черта этого сотрудника британского посольства занесло ко мне, незнакомцу из Чикаго?
Сэр Холлис сел, но дела не прояснил. Он прокашлялся, нервно огляделся и постучал трубкой о край моего стола. И только после этого заговорил:
— Мистер Кэрмоди, — начал он. — Вам когда-нибудь приходилось слышать о… Джеке Потрошителе?
— Об убийце? — уточнил я.
— Вот именно. О самом чудовищном убийце! О том, кто был похлеще Джека Неуловимого. О Джеке Потрошителе, о Кровавом Джеке.
— Да, я слышал о нем, — как можно спокойнее сказал я.
— А вам известна его история?
— Послушайте, сэр Ги, — перебил я англичанина. — Я думаю, нам не стоит перемалывать обывательские сплетни о похождениях известных преступников.
И тут он снова поразил меня: глубоко вдохнув, он решительно заявил:
— Это не обывательские сплетни, а дело жизни и смерти!
И вдруг его словно прорвало. Через минуту англичанин увлекся до такой степени, что остановить его было уже невозможно. Выбора не оставалось — я приготовился слушать. В конце концов, нам, психиатрам, за то и платят, чтомы выслушиваем всякий бред.
— Валяйте, — сдался я. — Выкладывайте все!
Сэр Ги раскурил трубку и приступил к своему рассказу: «Лондон, — объявил он. — 1888 год. Конец лета и самая ранняя осень. Именно тогда все это и началось. Невесть откуда появилась мрачная фигура Джека Потрошителя — жуткое чудовище с ножом в руке. Его зловещая тень витала по Лондону, в Ист-Энде. Он незаметно проникал в самые злачные уголки Уайтчапеля и Спайтфилдса. Никто не знал, откуда он появился, но он принес с собой смерть. Смерть на острие своего ножа…
Шесть раз опускался этот нож, перерезая горло лондонским потаскухам и проституткам, промышлявшим в трущобах. Седьмое августа — вот дата первого убийства. Ее нашли наутро с тридцатью девятью ножевыми ранами на теле. Страшное убийство! И тридцать первого августа было совершено еще одно. Преступником заинтересовалась пресса. Жители трущоб начали волноваться.
Все жаждали узнать, кто этот кровавый злодей, беспрепятственно проникающий под покровом темноты в узкие переулки и творящий свое черное дело. И. что самое важное, — когда он появится вновь?
Он появился восьмого сентября. Скотланд-Ярд выделил специальных сыщиков. Слухи разрастались, люди только иговорили о зверствах неизвестного.
Убийца в совершенстве владел ножом. Сначала он перерезал горло, а потом вырезал из тела определенные органы.
уже после смерти. С исключительным старанием он выбирал свои жертвы и место убийства — никто ни разу не видел и не слышал его. Но сыщики, прогуливаясь утром по переулкам Ист-Энда, находили изуродованные трупы — дело рук Кровавого Джека.
Кто же он такой: безумный хирург, профессиональный убийца, спятивший ученый, дегенерат, сбежавший из сумасшедшего дома, психически больной дворянин или лондонский полицейский?.. Ответа на эти вопросы не было.
А потом в газетах появилось стихотворение. Анонимный стишок, напечатанный с тем чтобы приостановить слухи, только подогрел интерес к преступнику. Вот это четверостишье:
И тридцатого сентября он зарезал еще двух женщин.»
Тут я на секунду перебил сэра Ги:
— Все это, конечно, очень интересно… — заметил я, но боюсь, что В моем голосе уже слишком явно сквозил сарказм.
Он нервно мигнул, но рассказа своего не прервал: «Потом в Лондоне наступило затишье. Затишье, пронизанное мучительным страхом. Когда Кровавый Джек появится снова? Его ждали весь октябрь. В каждом темном переулке прятался его призрак. Причем прятался довольно удачно — никто не узнал ничего ни о личности Потрошителя, ни о его намерениях. К началу ноября лондонские проститутки буквально дрожали от страха и неизвестности и каждое утро благодарили бога за то, что еще видят солнце.
И вот наступает девятое ноября. Убитую нашли в ее собственной комнате. Она лежала на кровати мирно и безмятежно, с аккуратно сложенными руками. А рядом с ней так же аккуратно покоились ее голова и сердце. Злодей превзошел самого себя.
В городе началась паника. Но паника эта была уже лишней. И хотя полиция, пресса и все жители Лондона с ужасом ожидали следующего убийства, Джек Потрошитель больше не появился.
Прошел год. Интерес к преступнику начал постепенно стихать, но память о нем осталась. Некоторые говорили, что
Джек переехал в Америку, другие утверждали, будто он совершил самоубийство. В те годы многое и говорили, и писали на эту тему. Появлялись самые разные теории, гипотезы, аргументы, выходили даже целые трактаты о нем. Но до сих пор так никто и не знает, кто он — этот Джек Потрошитель. И для чего совершал свои убийства. А также — почему этиубийства неожиданно прекратились.»
Сэр Ги замолчал. Очевидно, он ожидал от меня каких-то комментариев.
— Вы прекрасно изложили мне всю историю. — сказал я. — Хотя, на мой взгляд, и с небольшим предубеждением…
— Но у меня есть документы, — возразил англичанин. — Я собрал целую коллекцию данных и тщательно изучил их!
Я встал.
— Ну что ж, — тут я притворно зевнул и потянулся. — Мне понравилась ваша сказка, сэр Ги. Как раз такие и рассказывают перед сном. С вашей стороны было очень любезно оставить все дела в британском посольстве, навестить бедного психиатра и позабавить его милыми анекдотами.
Я знал, что этим только подстрекну его.
— Я думаю, вам будет интересно узнать, почему же я все-таки занялся этим? — резко спросил он.
— Да. Именно это я и хотел выяснить. Почему вас это так интересует?
— Потому что, — многозначительно подняв палец вверх, сообщил мне сэр Ги, — сейчас я напал на след Джека Потрошителя. И у меня есть все основания полагать, что он здесь — в Чикаго!
Я сел. На этот раз заморгал уже я.
— Повторите еще раз, — заикаясь, попросил я англичанина.
— Джек Потрошитель жив! Он здесь, в Чикаго, и я собираюсь его найти.
— Подождите минуточку, — перебил я его. — ПОДОЖДИТЕ МИНУТОЧКУ!
Но он не улыбался. И не шутил.
— Послушайте, — сказал я. — Когда, вы говорите, были совершены эти убийства?
— С августа по ноябрь 1888 года.
— То есть почти шестьдесят лет назад? Позвольте, но если Джек Потрошитель был тогда взрослым человеком, то сейчас он наверняка уже умер. Да даже если бы он только родился в том году, сейчас ему было бы уже пятьдесят семь лет!
— Неужели? — хитро улыбнулся сэр Ги. — Неужели ему было бы пятьдесят семь? Или, можно сказать, ей было бы. Потому что Джек Потрошитель мог оказаться и женщиной. И вообще кем угодно!
— Сэр Ги, — сказал я. — Вы, по-моему, пришли как раз туда, куда вам надо. Вы несомненно нуждаетесь в помощи психиатра.
— Возможно. Но скажите мне, мистер Кэрмоди, вы действительно считаете меня сумасшедшим?
Я посмотрел на него и пожал плечами. Но пришлось отвечать правду:
— Честно говоря, нет.
— Тогда, может быть, вы послушаете, почему я считаю, что Джек Потрошитель до сих пор жив?
— Непременно.
Сэр Ги глубоко вздохнул.
«Тридцать лет я изучал эти убийства. Я был на местах происшествий, разговаривал с официальными лицами, виделся с друзьями и знакомыми несчастных убитых потаскушек. Целыми днями я бродил по районам убийств с людьми, имевшими хоть малейшее отношение к этому делу. Я собрал целую библиотеку из материалов, посвященных Джеку Потрошителю, проштудировал самые безумные идеи и предположения.
И я кое-что понял. Не так уж и много, но кое-что. Не буду долго утомлять вас своими рассуждениями, однако скажу, что была и еще одна сторона моих исследований, которая тоже принесла свои плоды: я изучал нераскрытые убийства. Я мог бы показать пам вырезки из газет многих городов земного шара — Сан-Франциско, Шанхай, Калькутта, Омск, Париж, Берлин, Претория, Каир, Милан. Аделаида…
Здесь-то я и напал на след, на некую закономерность. Эти нераскрытые убийства… Зарезанные женщины… Когда после смерти были вынуты отдельные органы. Да, я шел по его кровавому следу от Нью-Йорка на запад через весь континент, к берегам Тихого океана. Оттуда — в Африку. Во время первой мировой войны он находился в Европе. Потом перебрался в Южную Америку. А с 1930 года — снова в США. Я тщательно изучил восемьдесят семь похожих убийств, и, с точки зрения опытного криминолога, все они — дело рук Джека Потрошителя.
Совсем недавно произошли так называемые «убийства с расчленением» в Кливленде. Помните? Страшная цепь преступлений! И, наконец, за последние шесть месяцев — два случая в Чикаго. Один в Южном Дирборне, второй — где-то в Холстеде, Такие же самые убийства, та же технология. Могу вас уверить, что все эти преступления — работа Кровавого Джека!»
Я улыбнулся.
— Что ж, неплохая теория. Я не буду спрашивать, какие у вас есть доказательства или какие дедукционные методы вы применяли… Вы криминолог, вам и карты в руки, и я поверю вам на слово. Но объясните мне только одно. Так, сущую безделицу, но, может быть, о ней тоже стоит упомянуть.
— Что же это такое? — надменно спросил сэр Ги.
— Как же может человек, ну, скажем, лет восьмидесяти пяти, совершать подобные преступления? Ведь если в 1888 году Потрошителю было, допустим, тридцать, то теперь ему никак не меньше восьмидесяти!
Сэр Ги долго молчал. Я уже было вздохнул с облегчением, как вдруг он снова заговорил:
— А что, если он НЕ СТАРЕЛ? — прошептал англичанин.
— Что?!
— Предположите, что Джек Потрошитель не старел. Представьте себе на минуту, что он до сих пор выглядит, как юноша.
— Прекрасно, — сказал я. — Я могу предположить это на минуту. Но ровно через минуту я должен буду перестатьпредполагать и позвать своих санитаров, чтобы вас связали.
— Я говорю вполне серьезно! — возмутился сэр Ги.
— Все вы серьезные, — с тоской процедил я. глядя в окно. — И это самое печальное. Вам так не кажется? Все сумасшедшие уверены в том, что слышат голоса и видят демонов. Но тем не менее мы держим их в изоляторах.
Это было уже откровенной жестокостью с моей стороны, но на него подействовало. Он встал и заглянул мне в лицо.
— Да. это безумная теория, я с вами согласен, — с жаром воскликнул он. — Но все теории, касающиеся Джека Потрошителя — сумасшедшие. Хотя бы мысль о том, что он был врачом. Или женщиной. Ведь оснований утверждать это не было никаких! Не оставалось ни свидетелей, ни следов. Поэтому моя теория ничуть не хуже прочих.
— Но люди стареют, черт возьми! — не выдержал я. — Врачи, маньяки, женщины — все.
— А как насчет некромантов?
— Некромантов?
— Да. все эти чародеи, колдуны, кудесники… Те, кто занимается черной магией…
— Ну и что же насчет колдунов? — насторожился я.
— Я изучал это, — сказал сэр Ги. — Я все изучал. Какое-то время я занимался датами убийств. И выявил закономерность, определенный ритм. Ритм солнечный, лунный и звездный. Так сказать, астральный аспект, астрологическую сторону дела…
Ситуация прояснялась: он явно был ненормальным. Но все же я вынужден был слушать его дальше.
— Представьте себе, что Джек Потрошитель совершал убийства не просто ради самих убийств, как это делают заурядные маньяки, а что ему нужно было приносить жертвы.
— Какие еще жертвы? — спросил я уже с явной безнадежностью в голосе.
Сэр Ги пожал плечами.
— Говорят, что если пролить кровь для нечистых богов, то они одарят вас. Но только, если эта кровь будет пролита в определенное время, когда благоприятно располагаются луна и звезды, и при соблюдении определенного ритуала… Воттогда они и даруют вам молодость. Вечную молодость…
— Но это же бред!
— Нет. Это — Джек Потрошитель. Я встал.
— Это весьма занимательная теория, — сказал я. — Но, сэр Ги, теперь меня интересует только одно — почему вы пришли сюда и все это мне рассказываете? Ведь я не специалист но колдовству, не полицейский и не криминолог. Я психиатр и не вижу тут никакой связи…
Англичанин неожиданно заулыбался.
— Итак, вы заинтересовались? — спросил он.
— Ну, хорошо. Я заинтересовался. Допустим, в этом что-то есть.
— Конечно же, есть! Но сначала мне нужно было убедиться, что вы действительно заинтересуетесь. Теперь я могупосвятить вас в свой план.
— И что же это за план?
Сэр Ги пристально посмотрел на меня.
— Мистер Кэрмоди. — торжественно произнес он. — Мы с вами поймаем Джека Потрошителя!
* * *
Так все это и началось. Я специально рассказал о нашей первой встрече со всеми подробностями, потому что считаю ее очень важным моментом: наш разговор проливает свет не только на характер сэра Ги и его манеры, но и позволяет понять, что все, случившееся потом…
Но к этому я еще со временем подойду.
Идея сэра Ги была довольно проста. Это была даже не идея, а своего рода интуитивный толчок.
«Вы знаете здесь массу людей, — сказал он. — Я уже справлялся об этом. Поэтому вы показались мне идеальным человеком для моего плана. Среди ваших знакомых много писателей, художников, поэтов — так называемых «представителей творческой интеллигенции». В сущности — это богема, странные и экзотические люди.
По некоторым причинам — нет смысла их называть — я пришел к заключению, что Джек Потрошитель принадлежит именно к этому кругу людей. Он очень эксцентричен. И я думаю, что если вы познакомите меня со своими друзьями, то вскоре я смогу так или иначе выйти на его след.»
— Ну, я-то согласен. — ответил я англичанину. — Но только как вы собираетесь его искать? Ведь вы утверждаете, что он может оказаться кем угодно. И жить где угодно. А вы даже не имеете представления о том, как он выглядит. Он может быть и стариком, и молодым человеком. Вы же сами только что говорили, что Джек Потрошитель — это внешность на любой вкус: богач, бедняк, нищий, вор, врач, адвокат… По-моему, у вас нет никаких шансов опознать его.
— Посмотрим, — вздохнул сэр Ги. — Но найти его я просто обязан. И причем немедленно.
— А к чему такая спешка? Англичанин снова вздохнул.
— Потому что через два дня он опять совершит убийство.
— Вы и этом уверены?
— Абсолютно, как в движении звезд. Я же все рассчитал — убийства подчиняются определенному астрономическому ритму. Если, как я предполагаю, он совершает эти убийства для омоложения, то ему нужно принести следующую жертву в течение ближайших двух дней. Вспомните даты его первых убийств в Лондоне: седьмое августа, затем 31 августа, восьмое сентября, тридцатое сентября, девятое ноября. Перерывы идут в 24 дня, 9 дней и 22 дня — тогда он убивает сразу двоих — а потом наступает затишье на 40 дней. Конечно, между этими числами тоже происходили убийства. Так и должно быть. Но они или раскрывались, или же не приписываются ему.
Во всяком случае, руководствуясь своими записями, я смог рассчитать его ритм. И со всей определенностью говорю вам. что в течение двух ближайших диен будет совершено еще одно преступление. Поэтому мне надо немедленно разыскать его, прежде чем он успеет совершить очередное убийство.
— И все же мне непонятно, зачем вам понадобился я.
— Возьмите меня в гости, — сказал сэр Ги. — Представьте своим знакомым, свозите на вечеринки…
— Но с кого начать? Насколько мне известно, все мои богемные друзья, несмотря на свою эксцентричность, — вполне нормальные люди.
— И Потрошитель тоже нормальный. Абсолютно нормальный. За исключением некоторых ночей. — И опять в глазах сэра Ги я увидел какую-то пустоту и отчужденность. — И тогда он становится патологическим чудовищем, не имеющим возраста, он ползет вперед с единственной целью — убить. И звезды сияют ему, когда он идет убивать.
— Ну, хорошо, — сдался я. — Хорошо. Я возьму вас на вечернику, сэр Ги. Я и сам хотел куда-нибудь пойти. В конце концов, мне необходимо выпить после всего, что вы тут нарассказывали.
Мы обсудили план. И в этот же вечер я взял его с собой в студию Лестера Бастона.
Пока мы поднимались в лифте на верхний этаж дома, я успел предупредить сэра Ги:
— Бастон — настоящий сумасброд. И все его гости тоже. Так что будьте готовы ко всему.
— Уже готов, — сэр Ги Холлис был абсолютно серьезен. Он сунул руку в карман брюк и вынул оттуда пистолет.
— Какого черта?! — начал было я.
— Если я увижу его, то должен быть наготове, — прервал меня англичанин. Он не улыбался.
— Послушайте, не можете же вы веселиться на вечеринке с заряженным пистолетом в кармане!
— Не волнуйтесь. Глупостей я не наделаю.
Я задумался. По моему мнению, сэр Ги все же был не вполне здоров.
Мы вышли из лифта и направились к квартире Бастона.
— Между прочим, — прошептал я, — как вы хотите, чтобы я вас представил? Должен ли я им сообщать, кто вы такой и что здесь делаете?
— Мне безразлично. Наверное, лучше сказать всю правду.
— А вам не кажется, что Потрошитель — если вдруг произойдет чудо, и он окажется среди нас — немедленно скроется или замаскируется?
— Мне кажется, что от шока, который произведет мое признание, что я охочусь за ним, он чем-нибудь обязательно выдаст себя, — парировал сэр Ги.
— Из вас получился бы неплохой психиатр, — заметил я. — По крайней мере в психологическом отношении ваша теория — не самая худшая. Но я вас хочу предупредить, что над вами будут подшучивать. Это совершенно безумная компании!
Сэр Ги улыбнулся.
— Я готов, — произнес он. — И кроме того, у меня есть кое-какой план. Поэтому не удивляйтесь ничему, что я сделаю. — предупредил он.
Я кивнул и постучался в дверь.
Бастон открыл дверь сам и молча проводил нас в просторный холл. Глаза у него уже были такого же цвета, как вишенки, плавающие в его коктейле. Некоторое время он очень серьезно рассматривал нас, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Потом прищурился и, придирчиво осмотрев мою фетровую шляпу и усы сэра Ги, громогласно объявил:
— Ба! К нам явились Плотник и Морж! Я представил сэра Ги.
— Добро пожаловать, — просиял Бастон и изысканным жестом пригласил нас пройти в шумную гостиную. Сам он нетвердой походкой двинулся вслед за нами.
Еще из холла я увидел множество людей, снующих по комнате в сигаретном дыму. Вечеринка только начиналась, но каждый гость уже держал в руке стакан со спиртным, и лица у всех были раскрасневшиеся. В углу кто-то в полную громкость играл на пианино марш из «Любви к трем апельсинам», но это ничуть не мешало азартной игре в кости, которая шла полным ходом в другом углу.
Прокофьев не смог состязаться с любителями поиграть, и костяшки клавиш гремели не громче, чем игральные кости.
Сэр Ги сразу же воспользовался своим моноклем. Он увидел здесь поэтессу Ла Верне Гоннистер, встретился взглядом с Гими Крэликом. Гими лежал на полу и безутешно рыдал до тех пор, пока проходящий мимо за выпивкой Дик Пул не наступил ему случайно на живот.
Англичанин услышал, как коммерческая художница Надя Вилинофф говорила Джону Окдатту, что татуировка на нем просто безобразная и безвкусная, а потом увидел, как Бэркли Мелтон полз куда-то под обеденным столом вместе с супругой Джонни Окдатта.
Эти наблюдения могли бы продолжаться до бесконечности, если бы неожиданно Лестер Бастон не вышел на середину ковра и не разбил большую вазу, чтобы привлечь всеобщее внимание.
— Сегодня среди нас присутствуют почетные гости, — выкрикнул Лестер, указав пустым стаканом в нашу сторону. — Не кто иные, как Плотник и Морж. Морж — это сэр Ги Холлис, кто-то там из британского посольства. А Плотник, как вам известно, это наш дорогой Джон Кэрмоди, известный фармацевт и продавец мази от либидо.
Потом он повернулся, ухватил сэра Ги за рукав и вытащил на середину комнаты. На секунду мне показалось, что Холлис будет упираться, но он успел подмигнуть мне, и я успокоился. Видимо, он действительно был готов ко всему.
— У нас есть обычай, сэр Ги, — громко произнес Бастон, — подвергать всех наших новых друзей перекрестному допросу. Это просто небольшая формальность наших совершенно официальных собраний, понимаете? Вы готовы ответить на все наши вопросы?
Сэр Гн кивнул и хитро ухмыльнулся.
— Вот и хорошо, — пробурчал Бастон. — Друзья мои, я отдаю вам на растерзание нашего английского гостя. Пожалуйста, ваши вопросы…
И тут началась потеха. Я очень хотел послушать, но в эту минуту меня заметила Лидия Дэр и утащила с собой в вестибюль, как всегда уверяя на ходу, что она ждала меня и только меня целую вечность.
К тому времени, как мне удалось отделаться от нее я вернуться в гостиную, импровизированный допрос был уже в полном разгаре. По реакции толпы я понял, что сэр Ги отлично справляется со своей ролью.
И тут сам Бастон выступил вперед и задал вопрос, который спутал все наши карты:
— Но что же все-таки привело вас сюда, к нам? Какова ваша миссия, милый Морж?
— Я ищу Джека Потрошителя.
Тут, как вполне понятно, в гостиной наступила тишина.
Наверное, все были потрясены сказанным. Так же, как и я, когда впервые услышал от сэра Ги это имя. Я оглядел своих соседей и задумался:
«Ла Верне Гоннистер. Гими Крэлик. Совершенно безобидные люди. Дик Пул, Надя Вилинофф, Джонни Окдатт с женой, Бэркли Мелтон, Лидия Дэр — все совершенно безобидные.
Но какая натянутая улыбка у Дика Пула! И какая самоуверенная, чуть заметная для окружающих ухмылка на лице Бэркли Мелтона!..»
Конечно, все это было нелепо, я понимаю сам. Но впервые в жизни я посмотрел на этих людей с другой стороны: я задумался об их жизни — о тех секретах, которые они могли иметь за пределами наших вечеринок.
«Сколько же людей могут хранить свои тайны, а перед другими просто притворяться?
Кто из них мог бы поклоняться дьяволу и приносить ему страшные кровавые жертвы?
Даже сам Лестер Бастон запросто мог оказаться «темной лошадкой»!»
Через некоторое время мне показалось, что мое настроение начало передаваться и всей компании. Я увидел вокруг себя вопросительные взгляды.
Сэр Ги стоял в середине, и могу поклясться, что он сознавал, какую заварил кашу, и молча наслаждался этим.
Я рассуждал про себя, почему же он такой странный и непонятный. И зачем ему так понадобился этот Джек Потрошитель? Может быть, ему самому есть что скрывать?..
Как всегда, первым опомнился Бастон и помог разрешить это недоразумение. Он все перевел в шутку.
— А ведь сэр Морж не шутит, друзья мои, — сказал он и похлопал сэра Ги по спине, потом обнял его и произнес: — Наш брат из Англии действительно напал на след известного сказочного убийцы. А вы же помните, я надеюсь, Джека Потрошителя? Это был большой шутник в старые добрые времена, особенно когда выходил на промысел…
Так вот, у Моржа есть кое-какие соображения, и он считает, что Потрошитель еще жив и рыщет сейчас по Чикаго с бойскаутским ножом в кармане. А известно ли вам, — тут Бастон па секунду замолчал и продолжил уже суфлерским шепотом, — что у него есть все основания полагать, что Джек Потрошитель сегодня находится среди нас?
Как и ожидалось, эта фраза была встречена взрывом смеха и благодарными улыбками дам. Бастон с укором посмотрел на Лидию Дэр.
— А девушкам тоже не надо смеяться, — многозначительно заметил он, погрозив ей пальцем. — Вы же знаете, что Джек Потрошитель может оказаться и женщиной — этакой Джилл Потрошительницей…
— Вы хотите сказать, что на самом деле подозреваете одного из нас? — взвизгнула Ла Берне Гоннистер и нервно улыбнулась сэру Ги. — Но ведь этот самый Джек Потрошитель исчез целую вечность назад, разве нет? В 1888 году!
— Ага! — перебил ее Бастон. — Откуда вам так много известно, юная леди? Это подозрительно' Следите за ней, сэр Ги, она может оказаться и не такой уж молоденькой. У этих поэтесс всегда темное прошлое.
Напряжение прошло, общее настроение повышалось, и ситуация переросла я обычную шутку. Пианист смотрел на клавиши, размышляя, что бы повеселее сейчас сыграть, а Лидия Дэр уже поглядывала на кухню, где стояли готовыекоктейли.
И тут Бастон сказал:
— А знаете что? У Моржа есть пистолет.
Одной рукой он быстро нащупал в кармане у сэра Ги пистолет и, прежде чем тот успел опомниться, вынул его.
Я уставился на сэра Ги, подумав, что Лестер, очевидно, зашел чересчур далеко. Но англичанин снова подмигнул мне, и я вспомнил, что он просил меня ни о чем не беспокоиться.
Итак, я стал ждать, что же пьяный Бастон придумает дальше.
— Давайте будем честными с нашим другом Моржом, — выкрикнул он. — Он приехал из далекой Англии, чтобы попасть к нам на вечеринку и выполнить свою миссию до конца. Если никто из вас не собирается добровольно сознаваться, то я предлагаю дать ему возможность самому выяснить истину.
— Это каким же образом? — спросил Джонни Окдатт.
— На одну минуту я выключу свет. А сэр Ги будет стоять здесь с пистолетом в руке. Если кто-то из нас — Джек Потрошитель, то у него появится возможность или сбежать или — ну, скажем, покончить навсегда со своим преследователем. Так будет честно.
С моей точки зрения это было еще глупей, чем прозвучало. Но почему-то всем затея понравилась. Сэр Ги протестовал, но его уже не было слышно в общем шуме и гомоне, который последовал сразу же за предложением Бастона. И прежде чем я успел подойти к толпе поближе, чтобы высказать свое мнение на этот счет. Лестер протянул руку к выключателю, и все замолчали.
— Никто не шевелится, — произнес Бастон с напускной торжественностью. — В течение одной минуты мы остаемся в темноте, а возможно, что и во власти убийцы. По истечении этого времени я включу свет, и мы посмотрим, все ли остались на местах. Выбирайте своих соседей, дамы и господа!
И тут свет погас. Кто-то засмеялся.
Я услышал в темноте какие-то шаги и бормотание. Потом чья-то рука провела по моему лицу. Мои наручные часы затикали особенно громко. Но еще громче доносился до меня другой стук. Это билось мое собственное сердце.
Стоять в темноте в компании подвыпивших идиотов было и совсем уж нелепо. Но тем не менее какой-то настоящий ужас вползал в комнату по этому бархатному мраку.
Я подумал, что так же незаметно входил и Джек Потрошитель. И в руке у этого безумца был нож.
Однако, всходи из человеческих законов, Потрошитель мертв и превратился в прах уже много лет назад.
Но только, когда вы стоите в темноте, все человеческие законы постепенно тают, ибо здесь действуют лишь законы темноты; она прячет и защищает вас, и маска спадает с вашего лица. И вот внутри вас что-то растет, переполняет душу, и появляется какая-то пока еще неосознанная, бесформенная, но непреодолимая жажда, цель, которая сродни только самой темноте…
И тут раздался голос сэра Ги.
После этого я услышал, как что-то упало на пол. Бастон включил свет. Все вскрикнули.
На полу лежал сэр Ги Холлис, тело его было неподвижно распростерто на ковре. В руке он все еще сжимал пистолет.
Я посмотрел на лица присутствующих и удивился тому, как много всяких выражении может создавать чувство страха.
Все гости были на месте, из комнаты никто не исчез. И тем не менее сэр Ги неподвижно лежал на ковре… Ла Верне Гоннистер плакала и отворачивалась.
— Все в порядке! — Холлис вскочил на ноги. Он улыбался. — Неплохой эксперимент, а? Если бы среди вас оказался Джек Потрошитель и решил бы, что меня убили, то он наверняка бы чем-нибудь выдал себя в тот момент, когда зажегся свет в все увидели меня на полу.
Поэтому я убежден в полной невиновности вас всех вместе взятых и каждого в отдельности. Это был розыгрыш, друзья мои!
Изумленные гости начали медленно обступать его.
— Может быть, нам пора идти, Джон? — спросил он меня. — Мне кажется, уже становится поздно.
Англичанин повернулся и направился к выходу. Я последовал за ним. Никто не проронил ни слова.
В общем, вечерника после этого стала уже неинтересной.
* * *
Как мы и договорились, на следующий вечер я встретился с сэром Ги на углу 29-й улицы и Южного Холстеда.
После вчерашних событий я был готов уже ко всему на свете. Но сэр Ги выглядел вполне заурядно, он стоял, прислонившись спиной к зданию, и немного сгорбился, ожидая моего появления.
— Ага! — крикнул я и с разбегу наскочил на него. Он улыбнулся. И только едва заметное движение руки к карману с пистолетом выдало его.
— Все готово для охоты? — весело спросил я.
— Да, — кивнул англичанин. — Я рад, что вы решили встретиться со мной безо всяких расспросов, — сказал он. — Это значит, что вы мне доверяете.
С этими словами он взял меня под руку и повел по улице.
— Посмотрите, Джон, какой сегодня туман, — сказал сэр Ги. — Прямо как в Лондоне.
Я кивнул.
— И довольно холодно для ноября…
Я снова кивнул и передернулся от холода. Било действительно очень сыро.
— Забавно, — удивлялся сэр Ги. — Лондонский туман и ноябрь. И место, и время убийств Потрошителя.
Я усмехнулся в темноте.
— Позвольте вам напомнить, сэр Ги, что это не Лондон, а Чикаго. И сейчас не ноябрь 1888 года; с тех пор прошло уже пятьдесят с лишним лет.
Холлис улыбнулся в ответ, но как-то нехорошо.
— Вот в этом я нс совсем уверен, — мрачно проворчал он. — Оглянитесь вокруг. Посмотрите на эти темные переулки. Они так напоминают Ист-Энд! И уж им-то никак не меньше пятидесяти лет.
— Мы сейчас в негритянском районе Саут Кларк Стрит, — оборвал его я. — И мне до сих пор не понятно, зачем вы притащили меня сюда.
— По интуиции, — признался англичанин. — Исключительно по интуиции, Джон. Я хочу побродить по этим местам. Здешние переулки очень похожи на те трущобы, где совершал свои убийства Кровавый Джек. И вот здесь-то, Джон, мы его и поймаем. Да, это произойдет не при ярком свете богемных вечеринок, а именно здесь, в темноте. В темноте, где он сидит и поджидает своего часа.
— Поэтому вы и принесли с собой пистолет? — спросил я, не в силах более скрывать нервного сарказма в голосе.
Все эти разговоры о необходимости поймать Джека Потрошителя, как оказалось, сильно подорвали мое душевное равновесие — гораздо сильнее, чем я мог предположить.
— Возможно, что нам понадобится пистолет, — задумчиво произнес сэр Ги. — И кроме того, сегодня особая ночь
Я вздохнул. Мы брели по затуманенным пустым улочкам. Иногда нам встречались фонари, освещавшие входы забегаловок, но в других местах было совершенно темно. А мы все шли и шли по темным зловещим переулкам.
Мы ползли сквозь туман, как две жалкие личинки, барахтаясь в его сплошной пелене.
Когда эта мысль посетила меня, я невольно вздрогнул и поморщился; атмосфера начинала действовать мне на нервы. И я подумал, что если не возьму себя в руки, то стану таким же полоумным, как и сэр Ги.
— Неужели вы не видите, что здесь нет ни души? — наконец спросил я, нетерпеливо дернув его за рукав.
— Он обязательно должен появиться, — тихо ответил англичанин. — Его притянет сюда. Именно этого я и жду. Злое место привлекает зло, и он всегда совершает свои убийства в трущобах. Понимаете, это его слабость; у него прямо-таки страсть к бедным районам. И кроме того, женщины, которых он приносит в жертву, все время болтаются без дела в дешевых пивных и забегаловках больших городов.
Я улыбнулся.
— Ну, тогда давайте зайдем в какую-нибудь пивную или забегаловку, — предложил я. — А то я замерз и мне нужно выпить. Этот проклятый туман ломит кости. Вы, англичане, легко его переносите, а я люблю сидеть в тепле, и когда при этом вокруг сухо.
Мы перешли на другую сторону улицы и свернули за угол. Впереди сквозь белые облака тумана я различил тусклый свет оголенной лампочки, сигнализирующей о близости пивной.
— Давайте попробуем зайти, — опять предложил я. — А то меня начинает знобить.
— Хорошо, ведите меня, — согласился сэр Ги.
Мы двинулись вниз по переулку и остановились перед входом в пивную. Я заглянул в окно.
— Чего же вы ждете? — недоуменно спросил он.
— Я просто смотрю, кто там внутри, — объяснил я. — Это очень опасное место, сэр Ги. Никогда нельзя предсказать, что здесь может произойти. И я предпочитаю обходить подобные места стороной. В этом негритянском районе не очень-то жалуют белых посетителей.
— Это вы правильно решили. Джон. Через минуту я закончил свой осмотр.
— Похоже, внутри никого. Давайте зайдем.
Мы вошли в темный бар. Одинокая пыльная лампочка слабо мерцала над стойкой, но совсем не освещала внутренние кабины и столики.
За стойкой сидел огромный негр — эдакий черный великан с выступающей нижней челюстью и обезьяноподобным туловищем. Он почти не шевельнулся, когда мы вошли, но глаза его сразу же приоткрылись, и я понял, что он заметил нас и теперь рассматривает.
— Добрый вечер, — сказал я.
Негр не торопился отвечать. Сперва он хорошенько оглядел нас, а потом ухмыльнулся.
— Добрый вечер, джентльмены. Что желаете?
— Джин, — решил я. — Два джина. На улице очень холодно.
— Отлично, джентльмены.
Он налил джин, я расплатился и отнес стаканы к столику. Мы с сэром Ги тут же опорожнили их. Огненная жидкость сразу согрела нас.
Я снова подошел к бару и взял целую бутылку. Мы налили себе еще по одной. Огромный негр опять закрыл глаза и задремал, время от времени приоткрывая один глаз, чтобы следить за нашими действиями.
Часы над стойкой медленно отсчитывали секунды. На улице поднимался сильный ветер, разрывая туман в клочки. А мы с Холлисом спокойно сидели в теплом местечке и попивали свой джин.
Англичанин начал беседу, и вокруг нас собрались тени.
Сэр Ги говорил очень много и страстно. Сначала он повторил мне все, что рассказывал в моем кабинете в первый день нашего знакомства, как будто я должен был услышать это впервые. Бедные больные, которых преследует навязчивая идея, обычно именно так себя и ведут.
Я слушал его очень внимательно. Потом налил ему джина. Потом еще раз.
Но алкоголь только сильнее развязал его язык. Как же он распространялся на эту тему! О ритуальных убийствах и продлении жизни неестественным путем — вся эта волшебная сказка вновь прошла перед моим мысленным взором. И конечно, Холлис не забывал добавлять, что, по его мнению, Потрошитель должен встретиться с ним именно сегодня.
Наверное, я поддразнивал его, и он распалялся все больше и больше.
— Ну ладно, — сказал я, не сдерживая нетерпения в голосе. — Давайте представим себе, что ваша теория верна. Даже
если для этого нам придется забыть на время о законах природы и уверовать во множество предрассудков.
Но так и быть, ради поддержания разговора давайте допустим, что вы правы. Пусть Джек Потрошитель обнаружил способ продлевать собственную жизнь, принося в жертву людей. Как вы считаете, он долго путешествовал по всему свету, а сейчас находится в Чикаго и собирается совершить очередное убийство. Другими словами, давайте предположим, что все, о чем вы тут говорили — это святая истина. Ну и что из этого?
— Как это «что из этого»? — с возмущением воскликнул сэр Ги.
— Очень просто — что из этого?! — взорвался я. — Если все ваши бредовые рассказы и являются истиной, это еще не значит, что если вы будете преспокойно сидеть в этой чахлой забегаловке, то Джек Потрошитель непременно явится сюда и даст вам либо убить себя, либо выдать полиции. И, честно говоря, я толком не представляю себе, что вы будете с ним делать, если произойдет чудо и вы все же встретитесь.
Сэр Ги чуть не поперхнулся джином.
— Я схвачу эту грязную свинью, — сказал он, — поймаю его и выдам государству вместе со всеми бумагами и доказательствами в документах, которые я собирал много лет. Я потратил целое состояние, занимаясь этим делом, слышите вы, целое состояние! Если я найду его, то будут раскрыты сотни нераскрытых убийств, я уверен в этом.
Говорю вам, дикий зверь еще на свободе! Этот не имеющий возраста вечный зверь, приносящий в жертву темным богам человеческую кровь!
«Готово дело… — подумал я. — Неужели полбутылки спиртного могут вызвать у нормального человека такой словесный понос?» Но это было уже неважно. Сэр Ги налил себе еще. Я сидел и размышлял, что же мне с ним делать. Он быстро приближался к истерическому состоянию пьяницы.
— Вот еще что, — сказал я, но уже скорее для поддержания разговора, чем для получения информации. — Вы так и не объяснили мне, почему вы рассчитываете, что Джек Потрошитель непременно придет сюда.
— Он будет здесь, — уверенно заявил англичанин, — Я ясновидящим. Я это знаю.
Сэр Ги не был ясновидящим. Он был пьяным.
Все это начинало сильно действовать мне на нервы и порядком раздражать. Мы просидели уже целый час, и все это время я вынужден был выслушивать пьяную болтовню идиота. В конце концов, он не был моим постоянным пациентом.
— Ну хватит, — сказал я и рукой преградил сэру Ги путь к полупустой бутылке. — Вы и так много выпили. У меня есть предложение: давайте найдем такси и уберемся отсюда. Становится уже поздно, а ваш неуловимый друг, похоже, и не думает появляться.
Завтра я на вашем месте передал бы все бумаги и документы Федеральному Бюро Расследовании. Если вы действительно так уверены в своей дикой версии, то они могли бы заняться этим и найти вашего преступника не хуже вас.
— Нет, — заупрямился англичанин. — Никаких такси!
— Но все равно, давайте уйдем отсюда. — сказал я, взглянув на часы. — Уже за полночь.
Сэр Ги вздохнул, пожал плечами и, пошатываясь, поднялся. Подходя к двери, он вдруг достал из кармана пистолет.
— Послушайте-ка, дайте мне его сюда, — шепнул я, чтобы не услышал бармен. — Нельзя ходить по улицам в пьяном виде и размахивать оружием.
Я отобрал у него пистолет и сунул к себе в пальто. Потом взял сэра Ги под руку и вывел на улицу. Негр даже не посмотрел на нас, когда мы уходили.
Через минуту мы стояли на тротуаре и дрожали от холода, не зная, куда дальше идти. Туман усилился. Не было видно даже другой стороны переулка. Было очень холодно, сыро и темно. Несмотря на туман, нам в спину постоянно дул ветер, нашептывая что-то тоскливое и зловещее. Свежий воздух подействовал на сэра Ги именно так, как я и предполагал: туман и винные пары не очень удачно сочетаются. Он весь подался вперед, будто высматривая что-то во мгле.
Несмотря на свое состояние, он, видимо, все еще ожидал, что из тумана навстречу ему возникнет фигура преступника.
Я посмотрел на него с отвращением.
— Детская наивность, — проворчал я. — Джек Потрошитель, вот уж действительно! Ваше хобби, по-моему, слишком далеко зашло!
— Хобби? — он пристально посмотрел мне в глаза. Сквозь туман я увидел его искаженное лицо. — Вы называете это «хобби»?
— А как же еще? — огрызнулся я. — Какого черта вас так интересует этот мифический убийца?
Я держал его за руку и не мог отвести взгляда.
— В Лондоне, — прошептал он, — в 1888 году, одной из тех потаскушек была моя мать.
— Что?!
Но сэр Ги не слышал меня. Он продолжал:
— Потом меня разыскал отец и усыновил. И мы с ним поклялись отдать свои жизни на поиски Потрошителя. Сначала этим занимался отец. Но он умер в Голливуде в 1926 году, когда уже напал на след негодяя. Говорят, что его зарезали в пьяной драке. Но я-то знаю, кто был этот неизвестный убийца…
Поэтому делом занялся я сам. понимаете, Джон? Я продолжил дело своего отца. И буду продолжать его до тех пор, пока не найду этого мерзавца и не убью своими руками!
Он отобрал жизнь у моей матери и сотни других людей, чтобы жить самому своей дьявольской жизнью. Он питается кровью, как вампир. Как упырь, он живет за счет чужой смерти. Как бешеный зверь, оп живет в мире только затем, чтобы убивать. Он хитер, он чертовски хитер. Но я не успокоюсь, пока не разыщу его, никогда не успокоюсь!
И тут я поверил ему: он не сдастся. Это была уже не пьяная болтовня. Он оказался настоящим фанатиком, таким же решительным и безжалостным, как и сам Джек.
Завтра он протрезвеет и будет продолжать свои поиски. Возможно, он отдаст собранные бумаги в ФБР. Рано или поздно, с его настойчивостью и с его серьезными мотивами, он добьется своего. Я с самого начала догадывался, что у него есть своя веская причина.
— Пойдемте, — сказал я, увлекая его в туман.
— Подождите минуточку, — уперся сэр Ги. — Отдайте мне назад мой пистолет.
Он немного пригнулся
— Я чувствую себя лучше, когда он при мне. Англичанин всем телом навалился на меня в темноте. Я хотел оттолкнуть его, но он настаивал:
— Ну отдайте же мне пистолет, Джон, — требовал он.
— Ладно, — сказал я и сунул руку в карман пальто. Через секунду я вынул ее.
— Но это же не пистолет, — в ужасе завопил он. — Это нож!
— Знаю.
Я резко схватил его свободной рукой.
— Джон!! — закричал сэр Ги Холл.
— Да хватит вам называть меня Джоном, — прошипел я и занес клинок над его головой. — Зовите меня просто — Джек.