В рассказе Юрия Нагибина «Почему я не стал футболистом» писатель невольно сравнил футбол с… литературой: «Футбол слишком серьезное дело, чтобы отдавать ему полсердца и полсилы. Так же, впрочем, как и литература». В этом же рассказе, сравнивая судьбы писателя и футболиста, Ю. Нагибин пишет:

«Лишь в одном писатель печально-счастливее футболиста: его окончательное достоинство обнаруживается лишь после смерти, футболист же до конца исчерпывает себя при жизни».

…Исчерпал ли себя за 16 лет жизни в большом футболе Олег Блохин? В те дни, когда мы работали над заключительными фрагментами нашей документальной повести, этот вопрос не давал мне покоя. Впрочем, только ли мне одному?! Осенью 1987 года Блохин получил колоссальное количество писем от своих почитателей. Корреспонденция приходила в адрес редакции газеты «Комсомольское знамя» и журнала «Днiпро», публиковавших фрагменты из будущей книги «Футбол на всю жизнь», на стадион «Динамо» и по домашнему адресу прославленного советского форварда. Вопросов, как говорится, несть числа. Очень разные. Но была в письмах читателей и одна общность. Чуть ли не каждое второе из них содержало просьбу (а может быть, требование?) к Олегу Блохину: «Не расставаться с футболом!»

Разбирая почту, мы старались не оставить без должного внимания каждое письмо, каждый вопрос.

Наши беседы были довольно долгими, отнимая и без того скудное время так называемого досуга Блохина. Но я видел, что Олегу такое занятие не в тягость. Он был искренне признателен газете «Комсомольское знамя» и журналу «Днiпро» за предоставленную возможность столь широкого общения с читателями, среди которых наверняка немало поклонников футбола. Так исподволь, вместо изначально задуманного нами эпилога документальной повести, получился словно бы один большой диалог…

— Олег, как сами оцениваете свою жизнь в большом футболе? Достигли ли всего, чего — по собственной оценке — могли?

— В принципе, думаю, достиг. Грех жаловаться. Хотя можно ли вообще достичь «всего» в таком виде спорта, как футбол?! И все-таки, вспоминая свою жизнь за последние шестнадцать лет — с тех пор, как я начал стабильно играть в основном составе киевского «Динамо», думаю, что мог бы побольше матчей сыграть в составе сборной страны. Может быть, это и чисто субъективное мнение, но, как мне казалось, порой незаслуженно сидел в запасе, а бывало, вообще отлучали не только на отдельные матчи, но и на целые месяцы, а то и годы. Вот тогда и было горько: ведь для футболиста ничего не может быть выше такой чести, как матч в составе национальной сборной своей страны.

…Думаю, что в этом Олег прав. Не казалось Блохину, что он «незаслуженно сидел в запасе». Порой так оно и было. Хотя уверен, что Лобановский с подобной точкой зрения не согласится. При обсуждении этой темы с журналистами он вообще уходит от частностей и обычно не дискутирует о том или ином составе.

Однажды я попытался выяснить у главного тренера сборной страны: почему на чемпионате мира Блохин не попал в состав нашей сборной в игре против Бельгии?

Лобановский сказал:

— Оптимальный ли был состав, обычно показывает игра, результат, время… Как можно накануне матча всё просчитать?! Это практически невозможно сделать. И когда люди категорически заявляют, что тренер ошибся, поставил не того игрока, а другого, у них просто мало информации. Они высказывают свою

точку зрения, но не учитывают при этом, к примеру, возможности соперника, не знают массу факторов, которыми руководствуется тренер.

Одним словом, по Лобановскому выходит, что тренер всегда прав. Откуда же сомнения у Блохина? Самоуверенность? Завышенная оценка собственных возможностей? Ни то, ни другое. Скорее всего — это просто трезвая самооценка профессионала до мозга костей. Вот тому характерный пример.

Осенью 1986 года Блохин пребывал в отличной спортивной форме. 29 октября в Симферополе был уверен, что обязательно будет участвовать в отборочном матче чемпионата Европы сборных СССР и Норвегии, но не услышал своей фамилии в стартовом составе.

…С первых же минут игры сборная Советского Союза начала мощное наступление на ворота норвежцев. Но было в нем что-то хаотичное и однообразное. И вскоре гости приспособились к манере игры наших футболистов. То за счет цепких и жестких единоборств норвежцы останавливали наш атакующий вал еще в середине поля, то за счет роста и отличной прыгучести выигрывали воздушные дуэли в своей штрафной, когда хозяева поля совершали туда очередную передачу верхом. На 15-й минуте неожиданно мышечную травму получил Заваров. Печальная случайность и позволила выйти на поле Олегу Блохину. Стоит особо сказать, как он это сделал. В этот день в Симферополе было прохладно, порывами налетал холодный и резкий ветер. Он сковывал мышцы. Блохин, для которого замена оказалась неожиданной, минут пять с помощью врача и массажиста, перед тем как вступить в игру, тщательно разогревался. В это время наша команда играла вдесятером. С выходом Блохина на поле было такое ощущение, что у не очень-то стройно звучащего оркестра появился маэстро-дирижер. Игра нашей команды оставалась такой же скоростной и мощной, как в самом начале матча, но с участием Олега атаки нашей сборной приобрели какую-то особую стройность, почти в каждой из них угадывалась острая футбольная мысль. И первую скрипку в слаженно звучащем советском футбольном ансамбле вел Блохин.

Через несколько дней после этой игры, читая в «Футболе-хоккее» комментарии об этом матче заслуженных тренеров УССР Ю. Заболотного и В. Прокопенко, понял, что собственные ощущения меня не подвели. «…Когда Блохин включился в эту скоростную командную игру, дело быстро пошло на лад», — писали они. Матч сборная СССР выиграла со счетом 4:0 (голы забили: Литовченко, Беланов, Блохин и Хидиятуллин).

Очень интересно (а главное — правдиво!) этот случай описал в своих воспоминаниях «Вчера, сегодня…» заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер СССР Никита Симонян:

«Мы как всегда раздали анкету, чтобы каждый игрок назвал свой вариант состава, и вдруг увидели, что Олег по количеству голосов не попадает в число одиннадцати. Это определило и решение тренерского совета.

Мы поговорили с каждым, кто должен был выйти в стартовом составе, а затем стали приглашать на беседу тех игроков, которые оказались в резерве.

Олега Блохина решили не вызывать, чтобы не ранить его самолюбия.

Объявили состав команды, поехали на игру. Все уже переоделись, отправились на разминку. В раздевалке остались запасные. Желая успокоить Блохина — естественно, не мог он не расстроиться, не услышав своей фамилии, — подошел к нему:

— Думаю, Олег, ты сегодня обязательно выйдешь на поле и забьешь гол.

Последовала неожиданная резкая реакция:

— Да бросьте вы! Зачем вы меня сюда привезли? Я потерял неделю, лучше бы провел её с семьей!

Я все-таки пытался пробиться сквозь обиду:

— Сегодняшний матч без тебя наверняка не обойдется. Не с таким же настроением играть…

Блохин вышел на поле на двадцатой минуте, хорошо провел игру и забил гол. Настроение у него изменилось.

— Ну вот, а ты кипятился, — заметил я ему.

— Но ведь вы, старший товарищ, могли со мной заранее поговорить?!

Олег был прав: в заботе о нем мы и себе облегчили жизнь, избежав трудного объяснения. Я извинился. Признал, что пошел на поводу у коллег и заверил — впредь буду тактичнее».

Лобановский же, за которым оставалось решающее слово в комплектовании стартового состава, своей ошибки в Симферополе не признал. Впрочем, как и не признавал никогда. Тренер киевлян и сборной страны перед Блохиным (в отличие от Симоняна!) вообще ни разу не извинялся…

— Олег, бывают ли у вас конфликты с Лобановским?

— Бывают.

— И как они разрешаются?

— Пока тренер всегда остается прав. Впрочем, за всю свою футбольную жизнь я не знаю ни одного случая, чтобы в подобных ситуациях прав оказался игрок…

— Какая игра и какой гол для вас наиболее памятны?

— Каждый матч по-своему памятен. И каждый гол. Но ведь читатели требуют самый-самый… Я бы назвал два таких матча: с «Баварией» в 1975 году и с «Селтиком» в 1986-м. Между прочим, в этих играх и были забиты самые памятные для меня голы. Особенно теплые воспоминания остались об игре с шотландцами в Киеве. Матч состоялся 5-го ноября: в этот день мне исполнилось 34 года…

Динамичная, зрелищная во всех отношениях игра в Глазго закончилась вничью— 1:1. Спустя две недели шотландцы, едва ступив на киевскую землю, не скупились на интервью. Их охотно давали тренеры, футболисты, руководители клуба и журналисты. Почти каждый из них улыбался и беседовал довольно спокойно (а может быть, только делали вид, что не волнуются?). Смысл всех высказываний сводился к тому, что «Динамо», конечно, очень сильный клуб, но и ему «…можно забить пару мячей».

В Киеве «Динамо» и «Селтик», пожалуй, не представляли друг для друга никаких секретов. Это не обычный штамп. Еще накануне игры в Глазго тренеры советского и шотландского клубов обменялись видеокассетами с записью игр команд в матчах чемпионатов СССР и Шотландии. И конечно же, не раз прокручивая видеопленку, соперники постарались изучить друг друга, что было заметно уже по первому матчу в Глазго. «От этого выиграла только игра!» — прокомментировал Лобановский этот редчайший (если не единственный в мировой футбольной практике!) случай. Но все-таки «разведка» продолжалась. И когда за сутки до повторного матча на поле Республиканского стадиона «Селтик» проводил довольно интенсивную часовую тренировку, вместе с журналистами, специалистами и тысячами болельщиков за ней следил и Валерий Лобановский.

— Наш первый матч в Глазго не дал ответа ни на какие вопросы, — сказал он. — Всё решится здесь. «Селтик» — команда очень высокого класса, и не берусь говорить накануне матча, кто из нас имеет преимущество. Предстоит серьезная игра, и все наши ребята, кроме Заварова, который получил травму в Симферополе, готовятся к ней.

— Будет ли играть Блохин? — спросил я у Лобановского.

— Он тоже готовится, — уклончиво ответил тренер.

…Блохин вышел на поле в стартовом составе. И когда перед началом матча, стоя в центральном круге, приветствуя зрителей, Олег поднял правую руку, я подумал о нём: «Счастливый человекI» Разве это не подлинное человеческое счастье — в день своего рождения увидеть вокруг себя сто тысяч своих почитателей! Попробуйте, назовите аналогию подобных «именин»?! И главное, что именинник в этот день своего рождения ни от кого из гостей не ждал подарков. Он щедро дарил их сам. Себе, команде, нам всем. Своей великолепной игрой! Уже на 12-й минуте Блохин безукоризненно выполнил штрафной удар, и даже выстроенная перед шотландскими воротами «стенка» не помогла: мяч опустился в сетке! Матч выиграли киевляне со счетом 3:1. И вновь, как и неделю назад в Симферополе в составе сборной страны, в киевском «Динамо» Блохин вел первую скрипку. Искушенный в футболе заслуженный тренер СССР Г. Качалин на страницах «Правды» так прокомментировал игру Олега:

«Рад за Блохина. Он показал, что не возраст определяет полезность игрока для команды. Один гол забил сам, а два провели Яковенко и Евтушенко с его умелых подач. Так что именно Блохин поставил точки над «i» в этой игре».

…В канун Нового, 1987 года у киевских динамовцев было отличное настроение. Их имена и фотографии заполнили спортивные страницы газет и журналов.

Лауреатом приза «Золотой мяч», учрежденного еженедельником «Франс футбол» для лучшего футболиста Европы, стал Игорь Беланов, в референдуме нашего еженедельника «Футбол-хоккей», по традиции назвавшего лучшего футболиста Советского Союза, победил Александр Заваров. Блохин в списке лучших советских футболистов года по результатам голосования журналистов оказался третьим (вслед за Заваровым и Белановым), а в списке «33-х», который составляли специалисты, Олег в 13-й раз значился под №1 — высочайший показатель (лучший в истории отечественного футболаI) класса и профессиональной преданности своему делу.

Казалось, можно с оптимизмом ожидать сезон-87. Но по мере выступлений киевского «Динамо» на международной арене и в матчах чемпионата страны оптимизм рассеивался, словно утренний туман в летний день. В феврале, в Монако, динамовцы потерпели поражение в престижном матче за Суперкубок от румынской команды «Стяуа». Весной, в апреле, киевляне дважды проиграли в полуфинале Кубка чемпионов португальскому «Порто». Осенью, на первом же этапе уже нового розыгрыша самого престижного в Европе приза, уступили шотландскому клубу «Глазго Рейнджерс». Не перечесть обидных поражений и довольно бесцветных ничьих киевлян в матчах чемпионата страны. Команда, в состав которой по-прежнему входили 12 заслуженных мастеров спорта, превратилась в этаких мальчиков для битья (не только на полях соперников, но и на своем, киевском, поле).

Вспоминаю, как еще зимой после первых же сборов Блохин сказал мне: «Боюсь, что Лобановскому в этом году будет особенно тяжко управлять командой». — «Почему?» — спросил я. «Люди немного себя переоценивают, — ответил Олег. — Внешне всё вроде бы так же, как в прошлом году, но по каким-то штришкам, малозаметным деталям чувствую, что по самоотдаче команда уже даже не та, которая после десятого места в сезоне-84 решила собраться и всем доказать, что рано нас списывать со счета…»

После поражения в Монако от «Стяуа» я спросил Олега: «Неужели не было задето самолюбие?»

— Трудно сказать, — с тяжелым вздохом ответил он. — В Монако мне почему-то вспомнился семьдесят шестой год и наш проигрыш «Сент Этьенну». Даже не пойму, почему такие ассоциации. Может быть, из-за отвратительного поля и грязи? В техническом отношении наша команда все-таки была получше «Стяуа», и на хорошем поле скорее всего мы обыграли бы их. Нам явно не хватило свежести, да и не чувствовалось у коллектива такой заряженности на игру, как в прошлом году. Все заслуженные, все знаменитые и в славе…

— Но поражение от «Стяуа» должно было заставить, как говорится, кое-кого опуститься с небес на грешную землю?

— Был у нас такой разговор в команде. Мы приехали из Монако на товарищеский матч в Лозанну. Там состоялось собрание команды. В конце его мы попросили тренеров выйти, а сами остались. Разговор шел начистоту. Игроки предъявили друг другу претензии. Быть может, разговор и не получился таким серьезным, как хотелось бы, но он был очень нужен коллективу.

Потом, несмотря на «турецкий снегопад» (о нём динамовские тренеры говорили чересчур много!) киевляне обыграли «Бешикташ» и, казалось, вновь начали обретать прежнюю уверенность. До финала Кубка чемпионов, куда еще ни разу не попадала советская команда, было рукой подать. Но путь туда динамовцам преградил один из самых богатых профессиональных клубов Португалии (годовой доход — 3,5 миллиона долларов!) — «Порто».

— Элементарные ошибки киевского матча с португальцами выбили нас из равновесия, — вспоминает Блохин. — На десятой минуте мы уже проигрывали два мяча, а это уже нокдаун. Шок! Нечто подобное произошло с венграми на чемпионате мира, когда их в первом матче обыграла наша сборная. Трудно словами описать всё, что пережил коллектив в те дни. По себе чувствовал. Досада. Горечь фиаско. Крушение надежд…

После этого и посыпались как из рога изобилия обидные поражения и маловыразительные ничьи динамовцев в матчах чемпионата страны. Но вот что удивительно. На фоне явно сдавших в игре многих киевских заслуженных мастеров спорта на поле по-прежнему ярко выглядел Олег Блохин. Именно ему по итогам весенних игр киевского «Динамо» достался приз «зрительских симпатий» газеты «Комсомольское знамя» (лауреат приза определялся по письмам читателей).

В начале июня 1987 года мы встретились дома у Блохина. Это было накануне повторного матча сборных Норвегии и СССР, но очередная травма выбила форварда из привычного, до предела насыщенного ритма футбольной жизни. Не было бы счастья, да несчастье помогло: именно травма нежданно-негаданно подарила Блохину радость общения с семьей.

В семье как в семье. Всё бывает. Вот и на этот раз закапризничала Иришка, которой пошел пятый годик. Потребовалось срочное вмешательство стоматолога, а уговорить подвижного, чересчур экспансивного ребенка на такое лечение — дело нешуточное. Убедить Ирочку терпеливо повиноваться врачу из всех домашних удалось только папе.

— Слушает папу? — спросил я Олега.

— Папа ее никогда не обманывает — поэтому слушает, — серьезно ответил он.

— По-моему, честность в жизни и на поле — это вообще кредо папы?

— Наверное, так оно и есть.

— Тогда, Олег, признайтесь откровенно: как это вам удалось на тридцать пятом году жизни завоевать приз «зрительских симпатий»? Ведь рядом с вами играет столько заслуженных мастеров спорта, которые значительно моложе вас. Что это — талант, феномен, трудолюбие? Раскройте, пожалуйста, ваш секрет долголетия в большом футболе…

— Если ответить коротко, то хватит трёх слов: жил своим делом. Ну, а если немного поразмышлять, то надо, видимо, назвать целый комплекс различных факторов. Талант? Но что он стоит сам по себе, без трудолюбия?! А трудолюбие — это уже навык, приобретенный с годами в семье, в школе, в футбольной среде. При этом не надо забывать и мать-природу — мою генетику. В этом плане, кто знает нашу семью, утверждает, что я копия своей мамы — Екатерины Захаровны Адаменко, заслуженного мастера спорта, в спринте побившей не один республиканский и всесоюзный рекорд. Я вообще благодарен своим родителям за то, что с малых лет приучили меня к культуре спортивного режима, без чего немыслимы высокие достижения в большом спорте. Потом я стал постоянно ощущать какое-то неуемное желание достигнуть чего-то большего. Колоссальное честолюбие порождало внутреннюю потребность к самосовершенствованию, поиску новых путей. Спортивная злость помогала не останавливаться на достигнутом.

— Болельщики часто недоумевают: почему Блохин, ставший лауреатом «Золотого мяча» еще в семьдесят пятом году, год от года играет на достаточно высоком уровне, а его более молодые партнеры, получившие в 1985-1986 годах немало личных призов, явно утратили свою игру в сезоне-87?

— Лучше бы об этом спросить у самих моих партнёров. У каждого, видимо, свои причины. Но кое у кого есть и сходные — проблемы молодости. Согласитесь, славу тоже не так-то просто пережить.

— Но вы-то с этим недугом как-то справились? И, кажется, без особого труда?

— Ох, не скажите. Были и у меня свои проблемы. Тоже от медных труб могло занести не в ту сторону. Но все же внешне, думаю, это было мало заметно, а главное — мало ощутимо в игре. Я всегда помнил, что от меня чего-то ждут, что не имею права сыграть ниже своего уровня. Да и перед людьми было как-то неудобно уронить авторитет заслуженного мастера спорта. Вспоминаю, что в те годы мне было даже как-то неудобно с друзьями появиться в ресторане. Перестраховывал себя: «А что подумают обо мне люди?!» Одним словом, тут всё от собственной головы зависит: никогда не надо её терять!

— И в этом вы видите причины спада в игре «Динамо-87»?

— Думаю, и в этом тоже. Успехи двух предыдущих сезонов отняли слишком много физических и моральных сил. Ребята просто не восстановились. Но есть причина и чисто психологического характера. Не знаю, так ли плохо пошли бы у нас дела, обыграй мы в довольно равных матчах «Стяуа» или «Порто». Я уже говорил, что особенно тяжким для команды было поражение от португальцев, которые, положа руку на сердце, были нам вполне по зубам. Поражение резко повлияло на микроклимат в команде.

— Что же может вам помочь? — спросил я Блохина в тот летний июньский день восемьдесят седьмого года.

— Время, — твердо ответил он. — Чем быстрее мы выберемся из этого состояния, тем лучше для коллектива. Надо играть и верить!

— Похоже, что вы правы, Олег. Во всяком случае, игры киевского «Динамо» в Москве со «Спартаком» и с «Торпедо» показали, что ваш клуб хотя и с огромным трудом, но все-таки постепенно выбирается из глубокого психологического потрясения, в каком очутился в самом начале сезона. Но впереди — финал Кубка СССР! Лично для вас — уже шестой по счету. Но футбол — игра коллективная. Невольно закралась такая мысль: не сыграет ли в споре за Кубок страны роковую роль с вашим клубом общее состояние команды после всех потрясений этого сезона?

— Думаю, нет. Кубковый финал — особая игра. Здесь никого не надо настраивать на победу. Все всё понимают. По крайней мере, сразимся за Кубок!

— Судя по вашему ответу, вы, кажется, не прочь сыграть в воскресном матче в Лужниках?

— Всё для этого делаю! Даже уже начал тренироваться.

…ФИНАЛ КУБКА СССР 1987 ГОДА. По выражению многих убеленных сединами ветеранов футбола, среди которых были такие, кто на себе испытал вкус финальной игры, матч двух «Динамо» — киевского и минского — был «всем финалам финал!». Все 120 минут его основного и дополнительного времени были настолько насыщены целеустремленной игрой соперников, что, кажется, и «пустой» минутки в финале так и не выдалось. Словами не описать этого великолепного футбольного зрелища в Лужниках. Его надо было видеть! По накалу борьбы, по уровню мастерства и заряженности на победу двух команд матч порой напоминал игры, которые мы видели только на чемпионатах мира.

Напомним фамилии игроков, забивавших голы в этом матче, минуты, на которых они забивались, и лишь некоторые эпизоды игры. Думаю, что это хоть как-то поможет нам воссоздать в памяти детективный сюжет кубкового финала: Кондратьев (20-я минута), Рац (45), Зыгмантович (45 — с пенальти), Алейников (60)…

Счет 3:1 в пользу минчан. За полчаса до конца второго тайма! Когда против тебя играет физически отлично подготовленный и честолюбивый соперник, такой разрыв в голах — это уже очень много. Но в последующие минуты игры неотступно будоражила мысль: «И откуда только взялись силы у киевлян?!» На финише матча они показали всё, на что только были способны.

…Кузнецов (63), Заваров (90!). 3:3. Гол, забитый киевлянином за 10 секунд до конца второго тайма, сделал финал еще более непредсказуемым…

Такие голы, какой забил Заваров, и делают футбол ФУТБОЛОМ. Но мне почему-то Саша запомнился совсем другим эпизодом — на 45-й минуте матча. Баль вбрасывал аут почти у самого углового флага. Защитник минчан Метлицкий бросился прикрыть Заварова. Ситуация для киевлянина, стоявшего у лицевой линии почти спиной к воротам, казалась безвыходной, и мяч уже улетал за пределы поля. То, что сделал в следующие доли секунды лучший футболист страны сезона-86, восхитило даже видавших виды ветеранов футбола. Заваров принял мяч на левую ногу, не дав ему приземлиться, мягко переложил его под правую и с полуразворота по высокой дуге — через защитников и вратаря минчан! — отправил мяч на дальнюю штангу, куда уже на полной скорости мчался Василий Рац (как говорят футболисты и комментаторы, забить ему гол в незащищенные ворота было делом техники). В тот самый момент и подумал о Заварове: «Моцарт нашего футбола!» И до обидного больно, что почти в каждой игре на него находятся свои Сальери. В этом кубковом финале минские защитники, похоже, порядком издёргались от Заварова: они устали… сбивать его на землю.

…Дополнительное время победителя не определило.

Послематчевые удары с 11-метровой отметки точно выполнили: Метлицкий, Демьяненко, Михайличенко, Балтача, Курненин, Евтушенко. Чанов парировал удар Боровского, Алейников пробил мимо ворот.

Блохин играл в этом финале 57 минут. И по его действиям нельзя было сказать, что он вышел на поле после едва залеченной серьезной травмы. И вспомнились очень теплые слова капитана киевлян Анатолия Демьяненко об Олеге Блохине: «Когда его не было на поле, вот тогда мы и понимали, что значит его присутствие. К этому футболисту — особое уважение со стороны всех. Трудно оценить всё, сделанное им для прославления советского футбола… Олег — настоящий подвижник, полностью отдающий себя футболу, игре. Знаю, как он устал, сколько вынес ударов по ногам, сколько травм, но желаю и прошу его, чтобы еще потерпел

Блохин терпел. Терпел и играл в этом финале Кубка тоже. Но на 57-й минуте в острой схватке у ворот Олег вновь получил травму и покинул поле, даже не дожидаясь замены (слишком острой была боль). Здесь уместно привести еще одно высказывание бывшего одноклубника Блохина — заслуженного мастера спорта, замечательного советского защитника Стефана Решко:

Если бы фиксировались все те недозволенные приемы, откровенная грубость обороняющихся по отношению к Блохину на протяжении его полутора десятков лет, проведенных на футбольном поле, то получился бы своеобразный «справочник грязной игры» — в назидание тем, кто мастерство подменяет грубостью. И тем не менее Блохин всегда свеж на поле, забивает голы, выполняет огромный объем игровой работы, необходимый команде.

…Справился Олег и с очередной травмой, полученной в кубковом финале. Вскоре вышел на тренировку в общей группе. Но почему-то в матчах чемпионата страны в стартовом составе киевского «Динамо» стал появляться все реже и реже. Словно забыли о существовании Блохина и в сборной страны. А болельщики чуть ли не требовали от нашего легендарного форварда: «Даешь 300-й гол!» И в эти сложные — чисто в психологическом плане — для большого спортсмена дни я вдруг услышал от Олега горькое откровение:

— Порой мне кажется, что сделал непростительную ошибку, продолжая играть в этом сезоне. Разве мог предположить, что меня ждет такая нервотрепка?! Вот и задумываюсь иногда, может быть, стоило повесить бутсы на гвоздь еще в прошлом году?

— Вы бы всё равно не смогли этого сделать, — сказал я.

— Почему? — Олег вопросительно взглянул на меня. — Совесть бы не позволила?

— Дело не только в совести. Ведь футбол для вас — это жизнь. Как же вы, не исчерпав себя, могли уйти из такой жизни?! Это означало бы изменить самому себе…

Он не изменил. Стиснув зубы, тренировался, но в дни матчей чемпионата страны чаще всего… сидел в запасе. Вот тогда и состоялся наш разговор, так сказать, на злобу дня.

— Олег, тяжело ли вам в этом сезоне частенько сидеть в запасе?

— Страшно тяжело. Очень сильно переживаю. Во-первых, не привык к этому. Во-вторых, не умею выходить на замену. Это чисто индивидуально. Вадик Евтушенко, к примеру, на какой бы минуте не вышел, умеет сразу включиться в игру. А я в свои тридцать пять, сидя на лавочке, здорово перегорал.

— Что можете сами сказать — по собственному ощущению — о своей спортивной форме?

— Не сочтите за нескромность, но чувствовал себя в полном порядке. Как, скажем, год или два назад…

— Почему же, интересно, не играли?

— Игроки, как известно, сами себя в состав не ставят. Так что этот вопрос не ко мне, а к Лобановскому.

— А вы не пытались с ним поговорить?

— Пытался. Он сказал, что если моя игра сейчас на одном уровне с молодыми игроками, то предпочтение надо отдавать им. Таков его главный аргумент.

— И вы согласились с ним?

— Нет. С такой позицией я не смирился. Она мне совсем не нравится. Но дело тут не в личной амбиции. На мои взгляд, это довольно типичная проблема для всего нашего футбола. Помню, когда я начинал играть в киевском «Динамо», то при прочих равных условиях предпочтение всегда отдавалось более опытным игрокам. Может быть, сейчас это новый, более современный подход? Не думаю, что он верный. Поверьте, это не брюзжание «возрастного» Блохина, а вопрос, заслуживающий самого пристального внимания, — отношение к так называемым «возрастным игрокам».

— Согласен с вами, но это характерно для нашего футбола. Похоже, что за рубежом такой проблемы не существует.

— Верно. Вот тому пример. В Италии разговорился однажды с известным в Европе тренером Миляном Миляничем. Он рассказал, что 25-летние футболисты заключают контракт на вполне средние по их меркам суммы. Для 30-летнего игрока сумма гонорара возрастает. Если же подписывает контракт футболист старше тридцати лет, то его сумма уже в два раза превышает контракт 25-летнего. Это, как мне видится, и есть профессиональное отношение к делу, уважение и соответствующая оценка опыта ветеранов. Можно привести десятки примеров — и не только в футболе — каким почетом и уважением пользуются в профессиональных клубах игроки, которым уже за тридцать…

— Согласен с вами, Олег. Но для этого нам не обязательно приводить примеры «западного» образца типа «Горди Хоу с сыновьями». Есть они и в советском спорте. В гандбольной команде киевского «Спартака» наша легендарная в этом виде спорта — прямо-таки королева гандбола! — Зинаида Турчина выходит на площадку уже вместе со своей дочерью. Как играющий тренер, Зина приносит неоценимую пользу клубу и сборной страны. К слову, не задумывались для себя о такой роли — играющий тренер?

— В нашем футболе пока это невозможно. Надо менять психологию — отношение к ветеранам! — игроков, тренеров, спортивных руководителей. Пример Зины Турчиной убедительный, но, к сожалению, единичный в нашем большом спорте. Не надо также забывать, что старший тренер гандболисток «Спартака» и сборной СССР — муж Зины — наш замечательный наставник Игорь Турчин. Только, бога ради, не подумайте, что я намекаю на семейственность. Хочу подчеркнуть другое: кроме всех профессиональных качеств большого тренера, не забудем, что Турчин — кандидат педагогических наук и на практике всё время это показывает.

…Пришла футбольная осень. Читатели-болельщики в своих письмах продолжали недоумевать, сокрушаться и чуть ли не атаковать редакции различных газет, журналов и самого Блохина одним и тем же вопросом: «Так будет ли уже в этом сезоне забит 300-й гол?» — «Обязательно будет, — отвечал Олег. И с легким налетом грусти добавляя: — Если тренеры вновь доверят место в составе…»

Свидетелями 300-го гола Блохина могли стать сто тысяч болельщиков, заполнивших 16 сентября трибуны Республиканского стадиона, и миллионы телезрителей, наблюдавших за матчем 1/16 финала Кубка европейских чемпионов между киевским «Динамо» и шотландским клубом «Глазго Рейнджерс». На 74-й минуте гости нарушили правила в своей штрафной, и арбитр дал свисток. Пенальти. Все видели, как Блохин взял мяч и поставил его на 11-метровую отметку. Отошел для разбега и приготовился бить. Но… В следующие секунды произошло непредвиденное. Со скамейки запасных, где сидело руководство киевского «Динамо», на поле полетело тренерское указание: «Пусть бьет Михайличенко!»

После матча я спросил Лобановского:

— Вы говорили на установке, что в случае пенальти его будет бить Михайличенко?

— Да, — ответил тренер.

Правда, ни один динамовец, с кем мне довелось беседовать, не припомнил, что на установке был такой разговор…

А 300-й гол Блохин забил 4 октября в Харькове. В рядовом матче чемпионата страны с «Металлистом», который (как и многие игры киевлян в этом городе!) завершился вничью — 2:2. Один из обозревателей предположил, что наше поколение так, вероятно, и не увидит футболиста, который превысит бомбардирское достижение Блохина. Дескать, «Рекорд столетия!»… 16 октября Олег вышел на поле стадиона «Раздан» в Ереване, и наши статистики зафиксировали еще один его рекорд — 428 матчей в чемпионатах страны (одно из самых «старых» высших достижений в отечественном футболе, принадлежавшее москвичу Виктору Шустикову, киевский форвард превзошел на одну игру). После этого и пошли вопросы болельщиков: «Думает ли Блохин побить еще какой-нибудь рекорд?»

— Я не думал бить даже те рекорды, которые побил, — говорит Блохин. — Я просто играл в футбол. Но, коль скоро мы коснулись этой темы, и самому хочется спросить: для чего устанавливают рекорды?

— Видимо, чтобы их бить, — ответил я.

— Вот именно! — воскликнул Олег. — А теперь пусть болельщики не поймут меня превратно и не сочтут нескромным за мои рассуждения. В свое время наш выдающийся футболист Григорий Иванович Федотов установил определенный рубеж — стал первым в стране футболистом, забившим 100 голов. Рекорд легендарного футболиста, перед памятью которого я преклоняюсь, был «утвержден»: появился «Клуб Федотова». Когда мне посчастливилось превзойти этот рекорд и первым в стране забить 200 голов, я получил поздравительную телеграмму из Тбилиси от комментатора Котэ Махарадзе: он поздравил меня с «Клубом Блохина»… Когда же я забил 300 голов, поздравлений уже не было. «Теория» тут такова: дескать, Блохин будет в своем «Клубе» один. Но ведь когда-то и Федотов был один. Пусть, к примеру, Олег Протасов превзойдет мой рекорд — и я его от души поздравлю. Иначе для чего же устанавливают рекорды?

Для того чтобы после подобного высказывания Олега не обвинили в нескромности или, не дай бог, — в кощунстве, а меня — в квасном патриотизме, приведу одно интересное и, на мой взгляд, очень справедливое высказывание москвича Сергея Шмитько. В его футбольных воспоминаниях (по собственному утверждению известного футбольного обозревателя!) навсегда остались Федотов и Бобров, позже — Стрельцов, Месхи, Хусаинов, Старухин…

«Если обратиться к нехитрым подсчетам, — пишет Шмитько, — сопоставить число сезонов и матчей, проведенных футбольными кумирами прошлых лет, а также их результативность с временным отрезком в футболе, выпавшим на долю Блохина, то, очевидно, можно предположить, что за полтора десятка лет почти беспрерывной игры в высшей лиге и в сборной и Федотов, и Бобров, и Стрельцов могли бы, наверное, забить голов значительно больше, чем наш нынешний рекордсмен среди бомбардиров. Но такого в их жизни не произошло, и при всем к ним уважении, благоговении перед ними и другими выдающимися форвардами все-таки следует заметить, что свои звездные часы пребывания на поле они сократили во многом сами. И тут, по-моему, нужно винить не только грубых защитников, наносивших им бесконечные травмы. Чего скрывать, не доиграли и не забили они своих голов, как бы это кощунственно ни звучало, из-за порой не до конца профессионального отношения к столь любимому ими футболу, будучи одареннейшими в нем выше всякой меры.

Блохин же являет собой пример футбольного профессионала, разумеется, в нашем понимании этого термина, — резюмирует далее Шмитько. — И то, что он с детства играл и играет только за киевское «Динамо», и то у что в сборной страны удерживает место на протяжении пятнадцати сезонов, лишь свидетельствует об этом самом профессиональном отношении к делу. Вот почему можно сказать, что здесь равных ему у нас еще никогда не было».

— Олег, назовите самый счастливый день в вашей жизни?

— И не один! Родился — разве это не праздник? Взяли в команду киевского «Динамо» — просто счастье! А первая золотая медаль чемпиона страны?! Первый Кубок СССР… Кубок кубков, Суперкубок, «Золотой мяч»! Свадьба! Стал коммунистом. Родилась дочурка… А разве не праздник, когда жену наградили орденом?!

— Кстати, вот один из многих вопросов, так сказать, личного характера: «А трудно ли складываются семейные отношения, когда жена — спортивный тренер? Бывают ли конфликты?»

— В семье как в семье. Главное, что мы друг друга хорошо пониманием. Могу сделать одно любопытное признание. Когда Ирина еще была действующей спортсменкой и мы только встречались, я подспудно чувствовал, что она может стать неплохим тренером. Все-таки наследственность: мама — опытнейший специалист художественной гимнастики. Но жена даже приятно поразила своим отношением к тренерскому делу. Своей глубиной, поисками, творческим подходом. Она работает не как знаменитая в прошлом спортсменка — чемпионка мира, по принципу «Делай, как я!», а как педагог. Есть уже результаты творческого и кропотливого труда жены: ее воспитанницы становились победителями республиканских, всесоюзных и даже международных соревнований.

— А какой сюрприз преподнесла маленькая Иришка?

— О-о, это сплошные сюрпризы! Особенно для меня из-за частых разлук с дочерью. Она уже дебютировала с показательными выступлениями по художественной гимнастике. На публике! Я видел видеомагнитофонную запись этого выступления нашей малышки.

— Интересно, допустила бы вы, чтобы дочь выбрала чисто мужскую, но в последние годы ставшую популярной и среди женщин, игру — футбол?

— Как я смогу запретить дочери заниматься тем, что ей по душе? Но, думаю, наша мама этого не допустит: ей, по-моему, хватит в семье одного футболиста. Пока меня радует, что дочурка растет здоровенькой, подвижной, любознательной в мире музыки и движений…

— К слову, Олег, очень многих читателей — особенно читательниц! — интересует, как вы вообще относитесь к женскому футболу? Не хотели бы стать в нем тренером?

— Видел женский футбол и за рубежом, и у нас в стране. На меня он не произвел впечатления. Если точнее, то отношусь к нему отрицательно. И, естественно, женским тренером быть не хочу.

В наших беседах с Блохиным не было «закрытых тем». Он охотно отвечая на любые вопросы, хотя, уверен, что далеко не все из них вызывали положительные эмоции.

— .. .Давайте прямо с острых вопросов и начнем, — сказал однажды Олег, увидев очередную стопку корреспонденции. — Это будет в духе времени!

— Представьте себе такую ситуацию, — сказал я, взяв приготовленное заранее одно из «каверзных» писем. — Стадион «Динамо». Один из болельщиков оказывается рядом с Блохиным. С трепетом просит своего кумира: «Автограф, пожалуйста!» И вдруг слышит а ответ: «Я автографов не даю!» — Лицо моего собеседника сразу стало серьезным. — Поймите, Олег, это не вопрос, а скорее претензия, но мне бы хотелось, чтобы наш диалог был таким же честным и открытым, как ваша игра на поле. Могло такое произойти?

— Могло, — ответил Блохин. — И, пользуясь случаем, хочу сейчас попросить прощения у этого человека, которого я, выходит, незаслуженно обидел. Но пусть и он, и другие болельщики поймут, что я такой же человек, как и все, и ничто человеческое мне не чуждо. Разные бывают в жизни ситуации, настроение… Автографы мне приходится давать постоянно, хотя, признаюсь, не очень-то люблю это делать. Но, поверьте, это не признак зазнайства…

— «Динамо»-87 было подвержено больше физическому или моральному спаду?

— Наверное, и тому и другому.

— В письмах есть вопрос о «настоящих» причинах поражений киевского «Динамо»-87. И вот что интересно: болельщики сразу просят не называть в числе этих причин «турецкий снегопад», «неудобный календарь», «прошлогоднюю усталость», «ошибки судей», «просчеты наших защитников и вратаря»…

— Ого! — воскликнул Олег. — Так, может, у болельщиков есть уже и готовый ответ на свой вопрос?

— Представьте себе, есть. Но они его хотят сверить с вашим. Спрашивают: «Не считаете ли вы, что в киевском «Динамо» в нынешнем сезоне нет того единства, которое было в сезоне-86?

— Видимо, в том плане, в каком себе представляют читатели, идеального варианта единства в коллективе не будет никогда. Разные в команде люди по возрасту, вкусам и интеллекту. Но одно твердо могу сказать: раздора в нашей команде нет.

— Кто из динамовцев вам сейчас больше всего импонирует?

— Такого друга, каким был у меня в команде Леня Буряк, сейчас нет. Наверное, слишком большая разница в возрасте. Но отношусь ко всем ребятам по-товарищески, каждому чистосердечно желаю достичь в футболе вершин. Киевское «Динамо» — это моя родная команда. И такой она останется для меня навсегда.

Чем меньше Блохин появлялся на футбольном поле, тем чаще он задумывался: не сделать ли се-зон-87 последним в своей футбольной биографии? Вот тогда и промелькнуло в печати и по телевидению заявление Олега о том, что он, скорее всего, простится с большим футболом…

— Я уже говорил, что в свои тридцать пять слишком тяжело сидеть в запасе, — сказал Олег. — Тренировки и матчи меня не утомляют. Но уже гораздо тяжелее восстанавливаться после длительных перелетов и переездов. Приедаются гостиницы, долгое сидение на сборах, частые разлуки с семьей. Поэтому, если бы не всё это, а чисто индивидуальный подход, как есть тому примеры в профессиональных зарубежных клубах, чувствую, что года три-четыре мог бы еще поиграть.

— Так что, если бы представилась возможность поиграть в профессиональном клубе, вы бы её использовали?

— Конечно. Объясню, в чем тут дело. Это не желание пожить за границей или заработать приличную сумму по контракту, о чем, как доходило до моих ушей, толкует молва. Поверьте, за свою долгую футбольную жизнь я наездился и налетался за пределами нашей Родины предостаточно. По странам, где я бывал, можно составить географический атлас1 Материальное вознаграждение для меня вообще никогда не было первичным, а тем более сейчас, когда в семье два заслуженных мастера спорта, вполне материально обеспеченные. Дело связано с моим будущим. Хочу после активных занятий футболом попробовать себя на тренерской работе. Многолетний опыт игрока, работа под руководством хороших тренеров, игры в составах сборных мира и Европы, где приходилось общаться со специалистами мирового класса, — всё это, думаю, мне поможет. Убежден, что рано или поздно наш футбол станет профессиональным. По статусу! Но что мы сейчас знаем о профессиональном клубе? Всё — чисто визуальные наблюдения. Так что я рассматриваю возможность игры в профессиональном клубе прежде всего как своеобразную школу познания структуры и жизни профи-клуба изнутри. И, думаю, что это было бы полезно не только мне, но и нашему футболу, с которым я не думаю порывать.

— А не хотели бы в будущем попробовать себя в роли председателя хозрасчетного клуба?

— Не хотел бы. Это административная работа. Она не по мне.

— О переходе нашего футбола на профессиональную основу давно говорят. Первый хозрасчетный клуб появился в Днепропетровске. Правда, пока он экспериментальный, сроком на один год. Но вы сами утверждаете, что такой переход нужен всему нашему футболу. Поможет ли это советскому футболу выйти в лидеры на континенте и в мире?

— Убежден, что поможет! Но не сразу. Не думаю, чтобы так легко изменилась психология сегодняшнего игрока. Но ради будущего, с такой реформой медлить нельзя. Чем раньше перейдем на хозрасчетные клубы, тем лучше для всего футбола. Но руководить им тоже должна будет профессиональная организация — самостоятельный футбольный союз, который не будет подчинен Госкомспорту страны.

— Проиграв всю свою жизнь только в киевском «Динамо», как вы относитесь к переходам из клуба в клуб?

— Нормально отношусь. Считаю, что переход должен быть оправдан. В прессе и по телевидению разгорелась целая полемика по поводу перехода Литовченко и Протасова из «Днепра» в киевское «Динамо». «Измена», «предательство» — такое тоже приходилось слышать из уст журналистов и болельщиков. Зачем же сразу вешать ярлыки?! Если мы всерьез хотим переходить к профессиональному футболу, так давайте и в вопросах переходов быть нормальными людьми. Я лично понимал Протасова и Литовченко. Парни окончили институт физкультуры, отсрочка закончилась, и подошел срок служить в армии. А как у нас служат футболисты команд мастеров и где — давно всем известно: в «Динамо» или ЦСКА…

Во время одной из наших последних бесед я спросил Блохина:

— Как вы сами представляете свое прощание с футболом?

— Я бы не против сыграть в прощальном матче, скажем, команды «Динамо»-75 против «Динамо»-86 — обладателей Кубка кубков — и по тайму мог бы поиграть в составах этих команд.

— Вам не откажешь в скромности, Олег! Мне представляется всё это немного иначе. Заполненная до отказа чаша Республиканского стадиона. В гостевой ложе — на одном из самых почетных мест! — ваша мама, которая в свои комсомольские годы работала на строительстве этого стадиона, когда он был назван «Красный стадион». Здесь же ваш первый тренер, товарищи разных лет по клубу и сборной. Впрочем, не будем вдаваться в подробности сценария подобного бенефиса Блохина, главное действо которого — большой футбол! На поле выбегают сборная мира и киевское «Динамо» (читай: сборная СССР!), и вы по одному тайму играете в составах и родного клуба, и сборной мира, куда не раз приглашались…

— Неужели такое возможно в Киеве?! — неожиданно воскликнул Олег. — Подобное я только читал о прощальных матчах зарубежных звезд. Помню, что в Москве достойно провожали нашего легендарного

Льва Яшина, но, честно говоря, что-то не верится в реальность такого матча с моим участием…

Блохин грустно улыбнулся. Да, отношение к своим действующим спортивным звездам у нас, к сожалению, такое, что им самим не верится, что еще при жизни, в их родном доме им могут воздать почести по заслугам. Так, может быть, начнем с Олега? Кто он и что сделал для отечественного футбола, кажется, уже поняли все. Вспоминаю, как однажды, когда мы беседовали об игре Блохина, вдруг — неожиданно для самого себя! — заслуженный мастер спорта Владимир Мунтян сказал: «Без Блохина могло не состояться киевское «Динамо»!

Очевидец, свидетель и комментатор восьми летних Олимпиад, восьми футбольных чемпионатов мира, сотен матчей заслуженный мастер спорта Николай Озеров, когда его спросили, кого бы он мог назвать личностью в спорте, ответил:

— Мне очень трудно кого-то выделить, чтобы не обидеть других… Я счастлив, что был свидетелем триумфальных взлетов Лидии Скобликовой и Владимира Куца, Вячеслава Иванова и Валерия Борзова, Владислава Третьяка и Сергея Бубки. Я горжусь дружбой с замечательными людьми — Всеволодом Бобровым и Константином Локтевым, Вячеславом Старшиновым и Анатолием Фирсовым, Борисом Михайловым и незабвенным Валерием Харламовым. Эти спортсмены вобрали в себя все лучшие качества, присущие советским людям, — патриотизм, мужество, чувство долга, коллективизм.

Отдельно хочу сказать о лучшем советском футболисте всех времён Олеге Блохине, — продолжал Озеров. — Смело могу утверждать: никому из игроков не довелось перенести столько необоснованных упреков, сколько их выпало на его долю. Другого подобные «уколы» давно бы сломали, выбили из колеи. А Олег с завидным постоянством продолжает штурмовать ворота соперников и рекорды результативности. От всей души желаю этому мастеру удачи и спортивного долголетия.

Это, так сказать, «внутренние» оценки ставшего при жизни легендарным в большом футболе форварда. А вот и «международная». Главный редактор самого популярного в мире футбольного издания «Франс футбол» Жак Тибер:

— Величайшая заслуга Блохина в том, что, однажды поднявшись на уровень футболиста высочайшего класса, он и по сей день остался на нем.

Впрочем, наши почитатели любимой в народе игры, кажется, давно уже поняли особое место, которое занял в футболе Блохин. Свидетельством тому — многочисленные письма на имя Олега. Приведу небольшую выдержку лишь одного из них. Письмо это коллективное, но требование (или просьба-пожелание?) едино:

«Олег, считаем, что уходить вам из футбола рано! Судя по тому, что мы видим на поле, ваши физические кондиции, огромный опыт и мастерство, футбольный интеллект позволяют вам поиграть еще. Не могли бы вы выстоять хотя бы еще один сезон?! Просто не можем представить себе сборную СССР и особенно киевское «Динамо» без Блохина. БЛОХИН И ФУТБОЛ НЕРАЗДЕЛИМЫ!»

Когда я процитировал Блохину это письмо, Олег чуть сдавленным голосом тихо сказал:

— Честно говоря, я просто растроган. Чувствую, это писали очень искренние люди. Они-то и помогали мне все эти годы играть, да что там играть — жить футболом! Но они же и делают моё расставание с ним куда более горьким, чем я представлял. Низкий им поклон. И сердечное спасибо!..

* * *

…7 июня 1988 года многие наши газеты опубликовали короткую информацию ТАСС из Вены под заголовком:

«БЛОХИН ВЫВОДИТ КЛУБ В ВЫСШУЮ ЛИГУ»

Для советских любителей футбола текст тассовского сообщения был не совсем обычным. В нём говорилось:

«Победа австрийского клуба «Форвертс Штайер» над командой «Фёст» со счетом 2:0 в решающем матче за выход в высшую лигу позволит ему после 38-летнего перерыва снова выступать в числе сильнейших футбольных команд страны. Большая заслуга в этом, отмечают комментаторы, принадлежит советскому нападающему Олегу Блохину, который недавно начал выступать по контракту в австрийской команде.

В последней, решающей игре Блохин не только умело дирижировал командой, сделал несколько голевых передач, но и сам отличился, забив второй мяч в ворота соперников. Как сообщил руководитель команды Тихи после возвращения из Москвы, где он вел переговоры о продлении контракта с советским нападающим, Блохин будет отстаивать цвета клуба до 30 июня 1989 года».

Как же Блохин оказался в профессиональном австрийском клубе? Предыстория этого перехода такова.

В двадцатых числах декабря 1987 года динамовцы Киева приняли участие в международном турнире по мини-футболу в австрийском городе Линце. В составе киевлян впечатляюще выглядел ветеран клуба Олег Блохин, награжденный специальным призом лучшего бомбардира турнира. В финале «Динамо», сыграв с австрийским клубом «Форвертс» вничью, разделило с ним первое место. После этого матча австрийские специалисты футбола из города Штайер и высказали пожелание пригласить Блохина в свой клуб. Эту новость рассказал мне Михаил Ошемков, которого в футбольной Европе знают не иначе как пресс-атташе киевского «Динамо».

— Что за клуб «Форвертс Штайер»? — спросил я Михаила.

— Профессиональный. Из небольшого австрийского городка, в 140 километрах от Вены. Выступает во втором дивизионе, но как раз сейчас играет переходные матчи за путевку в первый. Я понял, что «Форвертс» всерьез борется за выход в свою высшую лигу и клубу нужен такой игрок, который, как говорится, и в футбол умеет играть, да еще своим именем привлечет на стадион зрителей.

— И что же в Линце вы ответили австрийцам?

— Как всегда в подобных случаях, — улыбнулся Ошемков. — Сказали, что это не в нашей компетенции: клуб такие вопросы не решает. А сам Блохин может сказать лишь в принципе, согласен он или нет…

«Как всегда в подобных случаях». В футбольной биографии Блохина, как мы уже об этом рассказывали, их было немало — «подобных случаев». Начиная с 1975 года, когда он стал обладателем «Золотого мяча», Олега за солидные суммы пытались заполучить знаменитые профессиональные клубы

Испании, Франции, ФРГ. Но то были другие времена, когда наши звезды вынуждены были огорчать своих «покупателей» из профессиональных клубов. С той поры многое в нашей жизни изменилось. Сильнее и сильнее чувствуется апрель 1985-го, положивший начало перестройке в многообразной кипучей жизни страны. Хотя и с трудом, но пядь за пядью мы все-таки преодолеваем инерцию мышления, порожденную долгими годами застоя. Страна постепенно возвращается к ленинским принципам, сутью которых является демократия, социальная справедливость, уважение к чести, жизни и достоинству личности.

— …В Линце Блохин сказал, что он согласен перейти в «Форвертс», — продолжал рассказывать Ошемков. — И мы посоветовали австрийцам обратиться в Госкомспорт СССР.

О своем желании Олег заявил и в телеинтервью, а также на страницах некоторых наших газет. После этого кое-кто из болельщиков поспешил, правда, зачислить его в… «предатели». Впрочем, что болельщики, если даже иные спортивные руководители, в кабинетах которых почти в течение двух месяцев Блохин просил, убеждал, доказывал, тоже не могли понять форварда, которому в ту пору шел уже 36-й год. Ничего, как говорится, не попишешь — инерция мышления.

— …Вторая лига, заштатный клуб, хоть он и австрийский, приглашает лучшего игрока Европы своего времени, выдающегося советского футболиста! — говорил мне в те дни один из спортивных начальников. — Что он приобретет в этой австрийской второй лиге?

— Но ведь сегодня нет других предложений, а возраст Олега такой, что их вообще уже может не быть, — ответил я. — К тому же, не следует забывать, что Блохин сделал для отечественного футбола, и хотя бы сейчас учитывать его личные пожелания.

Блохина можно было понять. Состав киевского «Динамо»-88 пополнился великолепными игроками сборной страны — форвардом Олегом Протасовым и полузащитником Геннадием Литовченко, переехавшим в Киев из Днепропетровска. Блохин, слишком много просидевший на скамье запасных в сезоне-87, не хотел больше испытывать футбольную судьбу. Его пугала неопределенность своего положения в родной динамовской команде. Это стоило форварду слишком много душевных сил и нервной энергии. А испытать себя в зарубежном профессиональном клубе (пусть даже «заштатном»!) было заманчиво. Почему? Об этом, — надеюсь, вы помните, — я уже спрашивал Олега, и он подробно ответил на подобный вопрос (а коль забыли, советую снова заглянуть на страницу 341 нашей повести).

…Тяжело далось «окно» в Европу нашему популярному форварду. И далеко не всё зависело только от желания спортсмена. История его перехода оказалась весьма поучительна и, пожалуй, вышла далеко за рамки частного случая (если захотите с этой историей ознакомиться, разыщите 21-й номер журнала «Огонёк» за 1988 год, в котором она подробно описана мной в статье «Прецедент»). Хорошо еще, что Блохин в сложные для себя дни встретил не только бюрократические препоны, но и людей, которые словом и делом помогли ему осуществить задуманное. Среди таких надо назвать председателя Госкомспорта СССР М. В. Громова, главного редактора журнала «Огонёк», депутата Верховного Совета Украинской ССР В. А. Коротича, председателя Госкомспорта УССР М. М. Баку, заведующего сектором отдела пропаганды ЦК КП Украины В. С. Пилипенко и других.

…Развязка затянувшейся и малоприятной для Олега истории, начавшейся в январе, наступила 25 марта, когда Блохину в Госкомспорте СССР вручили все необходимые документы по его командировке в Австрию, с профессиональным клубом которой был наконец-то подписан контракт. А двумя днями раньше Блохин заехал проститься к Лобановскому. Сложные у них были отношения все эти годы совместного труда. Впрочем, было бы странным их безоблачное сотрудничество: оба — яркие личности. И каждый со своим характером. Но в минуты такого расставания, как правило, вспоминается только хорошее. А его, начиная с 1974 года, было не так уж и мало: семь золотых чемпионских медалей, пять побед в Кубке СССР, дважды в Кубке кубков, Суперкубок…

— Как вас напутствовал Лобановский? — спросил я Олега, когда он вернулся от тренера.

— Поцеловал. Сказал: «Смотри держи марку!»

Лобановский, пожалуй, как никто другой, понимал Блохина и поддерживал его стремление испытать себя в профессиональном футболе. В мартовские дни, когда иные спортивные руководители то и дело пытались показать, что обеспокоены судьбой Олега и все вдруг заговорили о его трудоустройстве, Валерий Васильевич однажды сказал мне:

— Не об этом надо вести речь. Вопрос должен стоять иначе: почему Блохин, который может поехать за рубеж в общем-то пропагандировать советский футбол, получить там какие-то теоретические и практические знания, почему он до сих пор не выехал? Говорят: «Не престижно, дескать, вторая лига», — спокойно продолжал Лобановский. — Ну и что? Вот вам пример: знаменитый польский футболист Анджей Шармах не так давно стал играть во второй французской лиге и одновременно защищал честь сборной Польши! Убежден, что чем больше советских футболистов будет играть в зарубежных клубах, куда их можно отпускать в 29-30-летнем возрасте, тем выше будет престиж нашего футбола в мире.

Как в воду смотрел! По крайней мере в данном конкретном случае так оно и было. 27 марта (уже на следующий день после своего прилета в Австрию!) вышел Блохин на поле в футболке под привычным для себя одиннадцатым номером. Зрители, до отказа заполнившие стадион «Форвертс», аплодисментами встретили появление советского футболиста на поле. Австрийская пресса, радио, телевидение сделали свое дело, и уже на следующий матч футбольного клуба из Штайера, как свидетельствовали журналисты, «вся Австрия» пыталась попасть на стадион, чтобы увидеть игру «советской звезды футбола». «Форвертс» убедительно обыграл своих соперников, и один из трех мячей забил Блохин, открыв счет своим голам в профессиональном футболе.

— Я чувствовал, что от меня этот гол ждут и мои более молодые партнеры по команде, и тренеры «Форвертса», которые рассчитывали на мой большой опыт форварда, да и зрители, пришедшие на стадион увидеть игру «советской звезды», — рассказывал мне Олег летом, когда приезжал в Киев в свой первый в профессиональном футболе отпуск. — Рад, что оправдал их надежды. Но еще больше меня порадовало и растрогало другое. Представляете, во время третьего для меня матча я заметил на стадионе «своих» болельщиков: австрийские мальчишки пришли на матч с красными флагами! Признаюсь, в первые дни пребывания в Штайере у меня возникали кое-какие проблемы. К примеру, давал себя знать языковой барьер и двухчасовая разница в часовом поясе. Но радушный зритель, внимание прессы, радио, телевидения, доброжелательное отношение партнеров и тренеров клуба здорово мне помогли преодолеть все проблемы. Уже где-то на десятый день жизни в Австрии я их почти не ощущал. Из всех моих «забот» остались лишь две: игра и тренировки. Не кривя душой, признаюсь, что играл, как говорится, в свое удовольствие, — продолжал Олег свой рассказ. — И хоть опекали меня довольно жестко, порой даже грубо нарушая правила, в тринадцати матчах, которые с марта по июнь я провел в футболке «Форвертса», мне все-таки удалось забить пять голов. Хозяева клуба вполне остались мной довольны. Видимо, поэтому контракт и был продлен еще на год. Но уже не просто как с игроком: по контракту я официально стал играющим тренером клуба.

— Как вы провели свой первый отпуск профессионала?

— Прекрасно! Две недели вместе со своими Иринами мы жили у меня на квартире. Гуляли, отдыхали, купались в бассейне, играли в теннис, ездили на экскурсии. Однажды, к великой радости дочурки, побывали на ипподроме, где она даже кормила лошадей сахаром. Два дня провели в Вене, а десять дней дома — в Киеве…

В беседе с Олегом коснулись мы и темы финала VIII чемпионата Европы, на котором сборная СССР стала серебряным призером. Блохин со сложными чувствами наблюдал за играми, проходившими на футбольных полях ФРГ. Он не один год был комсоргом сборной, не раз выводил ее на поле с повязкой капитана, но впервые за последние шестнадцать лет смотрел выступление главной команды страны в крупнейшем международном турнире по телевизору. Мог ли он оказаться в составе нашей команды и вместе с ней разделить радость «серебряного» успеха? Трудно однозначно ответить на этот непростой вопрос. Быть может, и мог. Во всяком случае, некоторые тренеры по футболу, которым я этот вопрос задавал, отвечали на него утвердительно. А сам Блохин вел себя достойно и сдержанно. Никому не высказывал ни обид, ни претензий. Он искренне болел за сборную Советского Союза и от души радовался ее успеху на чемпионате Европы.

— А разве могло быть иначе?! — сказал мне Олег. — Ведь сборная страны, как и киевское «Динамо», — это для меня родные команды. Теперь уже на всю жизнь…

Приятно, что в июне 1988-го Олег Блохин в Австрии, а сборная СССР в ФРГ очень много сделали, чтобы еще выше поднять престиж советского футбола на международной арене.