— Тут на днях в одной газете тиснули статейку, — произнес Джим. — О том, что во Флашинге образовался новый Чайнатаун. Садишься на поезд до стадиона Ши, едешь до самого конца. «Мейн-стрит», так называется конечная остановка. Ну и там тянутся целые кварталы китайских ресторанов, где подают разные блюда из разных провинций Китая. Такой жратвы здесь днем с огнем не сыскать.

— Жареная панда с овощами под соусом, — предположил я.

— Те части панды, которые тебе и в голову не придет попробовать. Так что, думаю, нам надо бы съездить туда, зайти в первый попавшийся ресторан, который прилично выглядит, и посмотреть, что они там предлагают.

— Отличная идея.

Он подлил в чашки чай.

— А потом я подумал: черт, зачем мудрить? Ведь старый добрый Чайнатаун всего в десяти минутах езды по линии «А», и мы никогда там не были. Так на кой хрен нам переться во Флашинг?

— Все мы жертвы устоявшихся привычек.

— А еще писали, что там, буквально в паре кварталов от станции метро, находится ресторан тайваньской кухни. Отличный, судя по описанию. А мы с тобой и туда тоже ни разу не заглядывали. — Джим откусил кусок, прожевал, проглотил. — Жертвы привычек, — пробормотал он. — Вот ты, к примеру, привык трахаться в ночь с субботы на воскресенье, и как только одна женщина исчезает, тут же находишь себе другую.

— Никогда не думал об этом в таком разрезе.

— Конечно, не думал. Значит, Донна, да? Эффектная женщина.

— Она отстригла волосы.

— Да, ты говорил. Но ведь это тебя не остановило, верно?

Мы были двумя из семи посетителей недавно открывшегося на углу Пятьдесят первой и Восьмой авеню заведения под названием «Пион удачи».

До встречи с Джимом я весь день проторчал в гостиничном номере, и лапша с кунжутным маслом стала первой трапезой после вчерашнего сандвича с печеночным паштетом. А Джим, позвонивший договориться, где и когда мы будем обедать в воскресенье, стал первым человеком, с которым я сегодня говорил. Разговор был недолгий, но этих нескольких слов, сорвавшихся с губ, оказалось достаточно, чтобы объясниться.

Я вовсе не собирался провести весь день, оградившись от мира. Раздумывал, стоит ли пойти позавтракать, а затем решил, что завтрак можно заменить ленчем.

Обычно по субботам мы с Джен ходили на собрание в Сохо, и я понимал, что показываться мне сегодня там не стоит. Но по всему городу на протяжении всего дня проводилось множество других собраний, и я подумал, что, возможно, стоит посетить одно из них. Сверился с записной книжкой и выработал план, позволяющий бывать на двух встречах, а то и на трех, если поторопиться.

И не пошел ни на одну из них.

Вместо этого остался в номере. Взял пульт и принялся переключать телевизор с бейсбольного матча на турнир по гольфу. Время от времени меня захватывало происходящее на экране, а потом становилось скучно.

Подумал, надо бы сделать несколько телефонных звонков, но так никому и не позвонил. В какой-то момент вспомнил таинственного Марка, который звонил мне пару дней назад и оставил номер, но бумажку я выбросил в мусорную корзину. Интересно все же, что это был за Марк, поскольку Марк Мотоцикл отпал, и я заглянул в корзину, но она была пуста. Ко мне, как к постоянному постояльцу гостиницы, раз в неделю приходила горничная: на постели всегда было свежее белье, ванна и раковина отмыты до блеска, ковер пропылесосен, мусор из корзины выброшен. Мой номер убирали по субботам, так что с телефоном Марка я запоздал всего на день. Но я не стал слишком уж расстраиваться по этому поводу, поскольку знал: все равно бы ему не позвонил.

Мне звонили несколько раз, но уже после того, как я договорился о встрече с Джимом, и больше ни с кем говорить не хотелось, я не снимал трубку. Если что-то важное, оставят сообщения, и я смогу забрать их по дороге на обед. Если, конечно, не забуду проверить ячейку у стойки.

— Ну а потом, — продолжал я рассказывать, — шел пешком до самого дома.

— Посвистывая от счастья?

— Знаешь, что вдруг пришло мне в голову? Господи, неужто эта женщина повиснет теперь у меня на шее до конца дней?

— Потому что как она сможет упустить такого прекрасного парня, как ты?

— Вроде того.

— А теперь слушай, что произошло на самом деле, — кивнул Джим. — Это чтобы ты знал. Донна только что разорвала отношения с мужчиной, с которым ей вообще не стоило связываться. И совершила два поступка, подтверждающих, что с ним покончено раз и навсегда. Остригла волосы и переспала с тобой. И чтобы уж окончательно убедиться, что не попадет в новые сети, выбрала мужчину несвободного.

— Это ты обо мне и Джен? Но ничего бы этого не произошло, если бы Джен не отменила наше свидание. Ну, тут Донна сразу и заинтересовалась.

— До того, как стала хватать тебя за руку из чувства дружбы и симпатии.

Тут было над чем подумать.

— Послушай, — вздохнул Джим, — ты ей понравился. И она захотела лечь с тобой в постель. А потом угостила сандвичем и отправила домой.

— Она предлагала мне остаться.

— «Дорогой, пожалуйста, останься, а утром пойдем позавтракаем, а потом вернемся сюда и снова займемся любовью». Так она говорила?

— Ну… не совсем.

— Ты все неправильно понял. Она сказала, что ты можешь остаться, если хочешь, а если нет — так и не надо. Скажи, разве я не прав?

— Возможно, она думала примерно так: «Неужели этот парень теперь повиснет у меня на шее до конца дней?»

— Она алкоголик, как и ты. И только что избавилась от этого выродка из Бенсонхерста, так что, да, полагаю, она думала примерно так. Но ты не унывай, слышишь? Эффектная женщина, живет в хорошей квартире и выбирает именно тебя, чтобы затащить в кровать под пологом.

— А откуда ты знаешь, что у нее кровать под пологом?

— Господи! Ну что ты строишь из себя лейтенанта Коломбо? Ты же сам только что ее описал.

— Ах, ну да.

— И восточный ковер в гостиной, и портрет над камином с отделкой из мрамора.

— Пейзаж, а не потрет.

— Спасибо за пояснение. И вообще, ей необязательно было выбирать тебя. Она могла затащить к себе и Ричарда.

— Ричард «голубой».

— Думаешь, это бы ее остановило?

— Джим…

— Ладно, признаю, ты более ходовой товар, чем Ричард, и больше устраиваешь по ряду параметров. Но ведь ты не хочешь сказать, что влюбился в нее, нет?

— В Донну? Нет. Она мне просто нравится, но…

— И не мечтаешь переехать к ней?

— Нет.

— Хорошо, потому как она тоже этого не хочет. У Донны хорошая работа, она прилично зарабатывает. Работает где-то в центре, правильно?

— В инвестиционном банке. Правда, не знаю, чем именно занимается.

— Чем бы ни занималась, платят там хорошо. И следующий мужчина, которого она подцепит, а случится это не скоро, будет совсем не похож на Винни, этого вышибалу из Южного Бруклина, который остается трезвым в перерывах между питьем. И ты догадываешься, кем он будет, этот мужчина?

— Частным сыщиком без лицензии, живущим в гостинице?

— Ну, вот и приехали. Вам было хорошо вместе, и тебе вовсе не обязательно проводить субботние ночи в одиночку.

— Согласен.

— Да к тому же ты ушел от нее с парой лишних сотен долларов. Что такое?

— Хочешь сказать, она рассчиталась со мной за любовь?

— Разумеется, нет. Эти деньги ты заработал за помощь в перевозке вещей, а не за постельные услуги. Счастливого Рождества, малыш!

— Не понял?…

— Разве не знаешь эту шутку? Почтальон приносит почту в собственный дом, жена впускает его, угощает чашечкой кофе и свежеиспеченным шоколадным пирогом. А потом вдруг тащит его наверх, в спальню. А после всего дает ему доллар. И он спрашивает: «Эй, а это как понимать?» — и пытается отдать доллар обратно, но она не берет. «Это вам, — говорит она. — Муж подал такую идею». — «Муж?» — «Да, — отвечает она. — Я спросила его, чем поздравить почтальона на Рождество, и он сказал: „Хрен с ним, чтобы у него во время траха член отвалился, ну и дай ему доллар“. Ну а кофе и пирог — это была моя идея».

Мы сходили на собрание в Сент-Клэр, потом я проводил Джима до дома. По дороге к гостинице вдруг вспомнил, что забыл заглянуть в ячейку и проверить, нет ли для меня сообщений о звонках. На этот раз проверил, но в ячейке было пусто. Я поднялся к себе, снял телефонную трубку, потом опустил на рычаг, так никому и не позвонив. И лег спать.