— Вон… вон там, прямо!.. Видишь, три вершины образуют правильный треугольник! — Джордж Хоуден изо всех сил старался перекричать гул мотора. — А вон озеро с водопадом! Теперь ты знаешь, куда идти за золотом?..

Наш «Дуглас» мчался прямо на горные вершины, затем заложил крутой вираж и совершил круг на бреющем полете. Внизу простиралась дикая, труднопроходимая страна. Островерхие скалистые горы, глубокие ущелья, головокружительные пропасти… «Не хотелось бы совершать вынужденную посадку здесь, в Льянганати», — подумал я. Один из самолетов нефтяной компании «Шелл» попробовал… А может быть, он упал — подробности так и не были выяснены. Спасательный отряд, пробившийся ценой невероятных усилий к месту катастрофы, смог только установить, что самолет разбит вдребезги, а люди все погибли.

Но почему я вдруг вспомнил эту катастрофу? В данный момент не имелось никакого повода для мрачных размышлений. Стояла идеальная лётная погода — ослепительно ясное утро, ни одного облачка, почти полное безветрие.

— Тебе чертовски везет! — прокричал Джордж. — Никогда еще я не видел такой погоды в Льянганати! Если и дальше все пойдет так же хорошо, ты станешь миллиардером…

Мне, действительно, повезло, но позвольте рассказать по порядку, что предшествовало этой воздушной разведке.

Маска и нагрудные украшения из тонкого листового золота.

Капитан Эрскин Лох, бородатый, одетый в овечью шкуру, около озера с «кошачьим золотом».

Кладоискатель Луис Андраде — добрый товарищ в пути.

…Льянганати! Под нами простирались сверкающие озера.

…Мы летели над дикой, труднопроходимой страной…

В парамос. Луис Андраде около цветущей пуйи.

Экспедиция в пути!

— Как ты думаешь, что, кроме золота, могли инки перевозить по этим дорогам? — спросил Луис Андраде.

Переправа через реку Милин.

Немало трудных мест было на нашем пути.

В тропических дебрях.

Фраилехоны — красивые представители своеобразной флоры Льянганати.

Древовидный папоротник кажется прекрасной гравюрой.

Джунгли.

…Там рос древовидный папоротник и трава эспаданья со штыковидными листьями, а еще ниже — почти непроходимые заросли бамбука…

На востоке выстроилось множество безымянных, неисследованных вершин, а за ними простиралось море джунглей, из которого, словно остров, торчал вулкан Сумако…

После недели непрерывных дождей выдалось несколько ясных дней, и мы смогли сориентироваться…

Детеныш длинношерстого горного тапира.

Вдоль дороги Пасто — Путумайо выстроились обросшие паразитами деревья.

Андраде около одного из многих водопадов, которые попались нам в дебрях Льянганати.

Подъем становится все круче и круче. С одной стороны отвесная скала, с другой — глубокая пропасть.

Ничего не подозревавший удав становится нашим пленником.

Сердитый обитатель джунглей.

Мне, открывшему эту жабу, она казалась настоящей красавицей.

В верховьях Амазонки.

Ох, и жарко!

Хотя этот привал и вынужденный, но никто не сидит без дела.

Прежде всего, интересы истины требуют, чтобы я объяснил, что влекло меня в Льянганати. После того как я уже признался в грехе кладоискательства и сообщил, что многие из отправлявшихся в Льянганати «для научных исследований» только маскировались этим благовидным предлогом, было бы неловко и смешно утверждать, будто я стремился в эти дебри исключительно из желания послужить науке или же присущего мне неискоренимого любопытства перед лицом неизвестного. Нет, конечно же меня манило золото, знаменитый клад Вальверде.

Среди моих друзей, лелеявших те же мечты, был Джордж Хоуден, прекрасный летчик, в прошлом военный пилот британских военно-воздушных сил. В 1949 году он оказал мне неоценимую помощь в розысках воинственного индейского племени аука (эту экспедицию я описал в книге «Дикари»). В то время он состоял на службе «Шелл компани оф Экуадор», занимавшейся разведывательным бурением в Орьенте. А когда поиски нефти ни к чему не привели и компания прекратила работы, Джордж остался в стране, поступив в экуадорианскую авиакомпанию «Ареа».

Джордж тоже заражен лихорадкой кладоискательства. Несколько лет назад мы совершили с ним вместе поход в пещеру, о которой (как и о всех здешних пещерах!) говорили, будто она полна инкского золота. Увы, наша экспедиция не увенчалась большим успехом, а множество инициалов и дат, высеченных на стенах пещеры, свидетельствовало, что мы далеко не первые поддались на заманчивые слухи.

Летая на службе у «Шелл» между Орьенте и Андами, Джордж в тех редких случаях, когда позволяла погода, делал крюк над Льянганати. При этом он следил по лежавшему у него на коленях дерротеро Вальверде. Постепенно Джордж убедил себя, что нашел искомое, и собирался теперь выступить в пеший поход к трем вершинам, которые соответствовали, по его мнению, описанию Серрос Льянганати.

Однако, когда подошло время отправляться в путь, выяснилось, что ему никак не удастся освободиться на работе. Правда, нанимаясь в «Ареа», Джордж поставил условие, что ему дадут отпуск месяца на два для поисков клада. Но тут получилось так, что двое пилотов заболели, и добросовестный Джордж не захотел подводить компанию.

Таким образом, я оказался внезапно без спутника. А между тем шел уже ноябрь, надо было спешить отправляться в путь, пока держалась хорошая погода.

И тут ко мне обратился господин, назвавшийся Луисом Андраде; его направил один из моих друзей, посвященный в мои планы относительно Льянганати.

— Вы бывали в Льянганати? — спросил я недоверчиво. Глядя на Андраде, ни за что нельзя было поверить, чтобы он был в состоянии совершить подобное путешествие.

— Двенадцать раз, — ответил он.

— Искали клад Вальверде?

Он кивнул.

— И вы надеетесь в тринадцатый заход найти его?

— Для меня теперь нет загадок в дерротеро Вальверде, — сказал Андраде. — Я знаю, что напал на верный след. У вас есть время выслушать меня?

Я слушал его. Час. Два часа. Через три часа мы с Андраде уже договорились идти вместе, и, когда он ушел, я держал в руках бумагу следующего содержания:

Пятого ноября 1950 года в городе Кито господин Рольф Бломберг и господин Луис Андраде заключили следующее соглашение: Андраде покажет путь и будет сопровождать Бломберга и его людей до Серрос Льянганати в Восточной Кордильере, согласно дерротеро Вальверде, каковое известно Бломбергу, до точки, в которой Андраде предполагает найти Клад, то есть спрятанное инками золото. Бломберг берется оплатить пеонов, провиант и прочие экспедиционные расходы; Андраде выступает в качестве проводника, знающего место, где вышеназванные лица предполагают найти Золотой клад. День начала путешествия будет согласован договаривающимися сторонами особо.

В случае, если они найдут Золотой клад или часть Клада, или же рудники, или другие месторождения золота, то пятьдесят процентов находки причитаются господину Бломбергу, поскольку он взял на себя расходы, а остальные пятьдесят процентов — господину Андраде. Настоящее соглашение будет неукоснительно выполняться обеими сторонами.

Соглашение составлено в двух идентичных экземплярах, по одному для каждого из подписавших его, в городе Кито, ноября месяца пятого дня, 1950 года.

Рольф Бломберг. Луис Андраде.

Немало договоров приходилось мне подписывать за мою жизнь, но такой — впервые!

А на следующий день из Нью-Йорка пришла телеграмма от еще одного желающего принять участие в экспедиции: «Прибываю Кито вторник встречай аэродроме Гюстав».

Правда, Гюстав Альгорд предупреждал меня раньше, что последует со мной в Льянганати. Выполняя данное ему обещание, я сообщил о дате выступления в поход, однако ни на минуту не верил всерьез, что он действительно приедет.

Мы познакомились с Гюставом в Трэвеллерс клаб (Клуб путешественников), когда я ненадолго ездил в Швецию, а немного спустя встретились опять у одного общего друга, старого охотника, не раз путешествовавшего по Африке. Там же был «король золота» Майк Йослин, а в обществе Майка разговор неизбежно заходит о золоте. Я поделился тем, что знал в этом отношении об Экуадоре, упомянул также клад Вальверде и мои планы экспедиции в Льянганати.

«Вот это приключение в моем вкусе! — обрадовался Гюстав. — Если ты не против, пойду с вами…»

«Милости просим», — ответил я, зная, что нам очень пригодится опыт старого золотоискателя и охотника, если только он и в самом деле пойдет.

В двадцать лет Гюстав отправился в Британскую Колумбию, прельщенный канадской пропагандой. Однако высшее образование и превосходные отметки там не пригодились, и для начала он попал на медный рудник. Впрочем, рудокопы зарабатывали не так уж плохо; довольно скоро Гюстав скопил несколько сот долларов. С этим капиталом и в компании с одним ветераном он решил попытать счастья в Скалистых горах. Им повезло. Правда, золота они не нашли, но зато обнаружили… платину! Все шло хорошо, пока однажды ночью не случилось наводнение и река унесла все плоды их труда и снаряжение; сами они едва спаслись.

Друзья остались ни с чем. Надо было искать новой работы, и они попали на строительство дороги. В свободное время Гюстав занимался охотой на пушного зверя и торговлей с индейцами. Его дела шли неплохо, но, когда до Канады дошла слава об Аргентине как о стране больших возможностей, Гюстав решил снова двинуться в путь и купил билет в Буэнос-Айрес. Пять дней спустя после прибытия на место он уже ехал в запряженном четверкой фургоне через пампасы. Скупал шкуры и кожи, пережил всевозможные приключения и очутился в конце концов в Патагонии, где и осел в качестве торговца среди индейцев аррауано. А еще пять лет спустя он вернулся в Швецию с неплохим капиталом и основал фирму «Гюстав Альгорд, оптовая торговля пушниной».

Направляясь в Экуадор весной 1950 года, я повидался с ним в Нью-Йорке.

«Не забудь сообщить мне, когда соберешься в Льянганати», — попросил он.

Такова предыстория приведенной выше телеграммы, свидетельствовавшей, что Гюстав в самом деле решился идти со мной.

Кито встретил его не особенно радушно: небо было затянуто плотными дождевыми тучами, и самолет четыре часа кружил над аэродромом, прежде чем оказалось возможным сесть. Но разве такие мелочи могли испортить настроение Гюстава!

Втроем мы в мгновение ока упаковали снаряжение и провиант; нельзя было терять ни минуты. (Вклад Гюстава в снаряжение экспедиции составляли: клей «Карлсон», жидкость против комаров и мятные таблетки — без сих важных предметов он не отправляется ни в одно путешествие!) Однако перед выступлением нужно было еще выяснить одну деталь, и я обратился к Луису Ариасу, шефу компании «Ареа».

— Мне нужно на два часа нанять один из твоих самолетов, чтобы совершить полет над Льянганати, — сказал я.

— Льянганати! Тогда уж лучше лететь на луну!.. — ответил Луис. — Ты ведь знаешь, что Льянганати славится на весь Экуадор самой отвратительной погодой!

— Предлагаю два миллиона — долларов, разумеется…

— Ха-ха!

— Да я серьезно!

— Ха-ха-ха!

— Но заплатить смогу только при одном условии: если найду клад Вальверде. Через несколько дней я отправлюсь с экспедицией в Льянганати — решил отыскать золото инков, но сначала хотелось бы сделать несколько аэрофотоснимков и сориентироваться с воздуха, чтобы наметить подходящий маршрут.

— Клад Вальверде… гм…

Луис взялся за подбородок, погрузился на десять секунд в размышление, потом оглушительно расхохотался, так что секретарша даже подпрыгнула на своем стуле.

— Олл райт, — сказал он. — Когда ты хочешь лететь?

— Завтра, если погода позволит. А из пилотов я выбрал бы Джорджа Хоудена — он летал там уже не раз.

— Хорошо. Больше всего надежд на хорошую погоду с самого утра. Будь на аэродроме в пять, вылет полшестого. Я предупрежу Джорджа. Вторым пилотом полетит мой брат Аугустин. Желаю удачи!

Я уверен, что ни одна другая авиакомпания в мире не предоставила бы мне самолета на таких условиях, и если Луис согласился, то не только потому, что он на редкость хороший парень, но еще и потому, что сам заражен кладоискательской лихорадкой. К тому же его всегда влекло в Льянганати — с тех самых пор, как он шестнадцатилетним пареньком побывал на Верде-Яку, одной из рек, вытекающих из Льянганати, и вернулся оттуда с золотым самородком величиной с грецкий орех.

Он отправился туда вместе со своим отцом, который не раз ходил к восточным предгорьям Льянганати. Кроме них, в состав экспедиции вошло человек шесть индейцев племени юмбо и двое метисов. Они передвигались в невероятно трудных условиях, в той самой местности, с которой имел дело капитан Лох. Однажды ночью индейцы сбежали, а тут еще отец Луиса тяжело заболел. Но до цели оставалось совсем немного, и он не хотел сдаваться. Поэтому он послал Луиса дальше с двумя метисами, и они стали с огромным трудом пробиваться вверх по течению Верде-Яку (Зеленой реки).

Река стремительно мчалась по дну глубокого каньона, на ее берег можно было попасть, только спустившись сверху на веревке.

«Конечно, приходилось опасаться, что мои спутники перережут веревку, если я нападу на золото, — рассказывал мне Луис. — Поэтому, когда они вытаскивали меня, я всегда держал наготове револьвер, чтобы не вводить их в соблазн».

Луис нашел несколько самородков, самый большой, как я уже говорил, — величиной с грецкий орех. Отец Луиса заключил, что его предположение о наличии богатых месторождений золота в верховьях рек, вытекающих из Льянганати, доказано. Он собирался прийти туда снова во главе крупной экспедиции, однако скончался сразу после возвращения в Кито, куда его принесли на носилках. Пришел конец увлекательным походам Луиса: оставшись старшим в семье, он должен был усиленно работать, чтобы прокормить братьев и сестер. Стал механиком, затем летчиком. Во время войны находился на военной службе у американцев и пережил при этом приключение, из которого вышел живым исключительно благодаря своему железному здоровью. Самолет Луиса упал в море у побережья Экуадора; одного из членов экипажа утащила акула, а сам Луис плыл целые сутки, добираясь до берега.

«Днем еще не так опасно было, — рассказывал он. — Зато ночью, когда я не мог видеть, есть ли поблизости акулы, это был сплошной кошмар. Представляешь себе мои нервы, когда я наконец спасся!.. Да они и теперь еще не наладились… Как-то я пошел в кино в Майами, а там как раз показывали схватку человека с акулой. Опомнился я уже на улице, далеко от кинематографа…»

Когда Луис, невзирая на конкуренцию богатых компаний, основал «Ареа», многие предсказывали, что его ждет быстрый крах. Но мрачные предсказания не оправдались.

В полете над Льянганати должен был, разумеется, участвовать мой компаньон Луис Андраде. Я пригласил и Гюстава Альгорда, но тот еще не пришел в себя после четырех часов, проведенных в небе над Кито.

Вместе с Андраде я пришел к Джорджу, чтобы разработать детали полета. Разгорелось горячее обсуждение. Джордж и Андраде наперегонки чертили карты Льянганати. В общем и целом, их чертежи совпадали, только Джордж и Андраде никак не могли прийти к единому мнению относительно местоположения трех вершин. Согласно данным дерротеро Вальверде («Став спиной к Амбато… посмотри с вершины горы Гуапы на восток…»), правильным представлялся чертеж Джорджа. Но другие указания в том же дерротеро говорили за то, что прав Андраде.

Я начинал понимать, почему до сих пор никто не нашел клад…

В пять утра следующего дня мы явились на аэродром Кито, точно в половине шестого поднялись в воздух. С гулом пронеслись над Кито и Эль-Панесильо (возвышенность, на которой, по преданию, стоял инкский храм Солнца), поднимаясь все выше и выше в ясном утреннем воздухе. Вот на востоке показалось солнце и позолотило снежный конус Котопахи. Мы неслись на юг над лунным ландшафтом Анд, впереди вздымал на шесть с лишним тысяч метров свою белую верхушку Чимборасо, курился Сангай, силуэт которого напоминает Фудзияму, четко вырисовывались очертания могучих вершин Альтáр и Тунгурагуа. Затем мы повернули на восток и прошли над Пильяро, обратившись спиной к Амбато, в точном соответствии с указаниями Вальверде.

И вот мы над Льянганати! Тут и там под нами сверкали озера. Джордж показывал: Антеохос («Очки»), Яна Коча (Черное озеро). Оба эти озера упомянуты в дерротеро. Теперь мы летели прямиком на три вершины. Солнце уже поднялось над горизонтом, и его косые лучи придавали сказочный вид дикому краю.

Мы заложили несколько виражей над тремя пиками Джорджа, но Андраде прокричал мне на ухо, что это не то, и указал на юг. А там и в самом деле высились еще три горы, образуя правильный треугольник!

Мы кружили над Льянганати, словно высматривающий добычу кондор. Снимая через открытое окошечко фотографии — первые в мире аэрофотоснимки Льянганати, — я думал обо всех тех, кто на протяжении веков проник в этот пугающий и в то же время такой манящий край. Какая пестрая компания! Падре Лонго, Гусман, полковник Брукс, капитан Лох и многие другие кладоискатели проходили перед моим внутренним взором. В этом лабиринте внизу они пробивались вперед, метр за метром. Путь, на который у них ушли недели и месяцы тяжелейшего труда, мы одолели на серебристой гудящей птице за несколько минут…

Не успел я опомниться, как пришла пора возвращаться в Кито: ровно в восемь самолет должен был вылетать в рейс, а до этого надо было еще успеть погрузить вещи и пассажиров. Когда мы покинули пределы Льянганати, самые высокие вершины уже окутались в неизвестно откуда появившиеся облака, а с востока, со стороны влажных джунглей, медленно вползал вверх по склонам густой туман.

— Через несколько часов вся область скроется под облаками, — заметил Джордж. — А там, глядишь, не одна неделя пройдет, пока опять прояснится. Не забудь захватить с собой туда калоши и зонтик…