Случилось так, что Аллену и Полу — ребятам, которые выиграли мой конкурс, — понравилось выпускать газету. Они организовали кучу отделов и не пропустили ни одного занятия в кружках. А миссис Биндел вызвалась распечатывать им копии. Некоторые предпочитают во всём искать лёгкие пути! Они даже поменяли название на «Сплетни и приколы от Аллена и Пола».
Маус у них корреспондент. Ходит и задирает нос.
— Наверное, выпускать газету — не твоё призвание, раз ты бросила после первой же недели, — сказала она мне.
— Я просто хотела проверить свои силы. Проверила, убедилась, что всё могу, — и хватит.
— Знаешь, — сказала Маус, — а по-моему, выпускать газету каждую неделю — вот вызов себе. Я решила когда-нибудь стать настоящим репортёром. Так что, если увидишь под статьёй подпись «Маус Эллис», можешь похвастаться, что знала меня, когда я только начинала карьеру.
— Подумаешь, — фыркнула я. — Может, я к тому времени стану кое-кем поважнее.
— Кем, например?
— Кое-кем! Так тебе всё и скажи.
— Ты не говоришь, потому что сама ещё не придумала. Так ведь?
— Я пока выбираю. Может, устроюсь объявлять прогноз погоды по телевизору.
— Прогноз погоды?
— Да. Клёво, наверное, всегда знать погоду заранее.
— О! — воскликнула Маус. — Идея! А что, если я буду телерепортёром, а ты будешь объявлять погоду, и сделаем на телевидении передачу «Новости от Эллис и Тубман»?
— Мне больше нравится «Новости от Тубман и Эллис».
— Или «Новости от Маус и Шейлы».
— Или «Новости от Шейлы и Маус», — сказала я.
— Ладно, это можно и потом решить.
— Да, — говорю. — Вообще, телепередача — хорошая идея. А как её назвать — не очень уж важно.
— Но командой мы станем хорошей, — сказала Маус.
— Обязательно, — сказала я.
— По рукам?
— По рукам.
И мы пожали друг другу руки.
Предсказывать погоду я хочу по одной простой причине: чтобы заранее знать, когда собирается гроза. Вчера ночью было ужас что: громыхало и сверкало по полной программе. Мама с папой не в курсе, но я полночи просидела в шкафу.
Вернувшись сегодня из лагеря, первым делом включила радио и сидела слушала, пока не дождалась объявления погоды. «Во второй половине дня ясно, без осадков». Вот и отлично. Значит, не о чем беспокоиться.
Уснуть-то я уснула, но посреди ночи проснулась от кошмарного шума! Нет, это не гром гремел, но всё равно страшно до жути. Положила на голову подушку — может, так не будет слышно. Всё без толку.
Наконец, больше не в силах терпеть, подскакиваю к окну. Что, вы думаете, я там вижу? Двух Дженнифер! А то одной, понимаете, мало. Сидят и воют на луну в две глотки.
Утром за завтраком я рассказала всей семье о клоне Дженнифер. Всем было смешно. Всем, кроме меня!
❖ ❖ ❖
Два дня спустя Либби заявила, что клон Дженнифер — мальчик.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю.
— Видела, как он писает. Он пометил большое дерево за домом, возле забора.
Ухажёр Дженнифер приходит в гости каждую ночь. Заснуть всё сложнее. Утром он испаряется, будто его и не было. И чья это собака, неизвестно.
Теперь я не знаю, как выйти из дому; жить стало небезопасно.
— Дружок Дженнифер бегает по улице без поводка, — сказала я маме. — И как, по-твоему, мне выходить?
— Он только по ночам прибегает, — возразила мама.
— Это ты так считаешь, — говорю. — Но кто знает, что ему взбредёт на ум?
— Никто не знает. Но беспокоиться не о чем. Друг Дженнифер абсолютно безвреден.
— Ой, правда? Он сам тебе сказал? Позвонил в дверь и говорит: «Здравствуйте, миссис Тубман. Я абсолютно безвреден!»?
Мама вздохнула.
— Вижу, разговаривать с тобой бесполезно. Уж если ты что вбила себе в голову, то всё, не переубедишь.
Через несколько дней в гости зашла Маус. Мы занимались йо-йо перед домом. Ей подарили «Дункан баттерфляй», это йо-йо в форме бабочки, если смотреть в профиль. Причём мне этого никто не рассказывал, сама поняла! Маус пыталась обучить меня новому трюку — он называется «Вокруг света», — но я раз за разом промахивалась и лупила себя по голове.
И вдруг… Странное ощущение, будто за мной наблюдают. Медленно оборачиваюсь и вижу… Ухажёра Дженнифер! Я взвизгнула и запустила в него йо-йо. Он бросился на меня. Я рванула со всей скоростью, на какую способна, — и врезалась прямо в загородку, за которой привязана Дженнифер. Этот тип помчался за мной, лаял как бешеный и явно собирался меня покусать. Я бежала с воплем, пока не споткнулась о цепь Дженнифер. Упала и зажмурилась, рыдая. Всё, думаю, это конец. И тут почувствовала, что ноги у меня мокрые: это из меня вытекает кровь!
Через минуту я услышала, как надо мной склонилась мама. Маус говорила:
— Она вдруг как завопит и как побежит, миссис Тубман. Я не успела её остановить.
— Мои ноги, — плакала я. — Мои ноги! Сделайте что-нибудь, остановите кровь!
— Какую кровь? — спросила мама. — Не вижу никакой крови.
— Но у меня ноги все мокрые, — всхлипывала я. — Я же чувствую.
— Открой глаза, Шейла, — сказала мама, — и увидишь, почему они мокрые.
Я открыла один глаз, потом второй. Перевернулась, и мама помогла мне сесть. Дженнифер, эта глупая собачонка, лизала мне ноги!
— Ну всё, теперь у меня будут страшные волдыри, — сказала я Маус. — Каждый величиной с яблоко.
Маус молча смотрела на меня и качала головой.
Мама повезла меня к врачу, потому что я здорово ободрала коленку, когда шлёпнулась, споткнувшись о цепь.
— Я же говорила, правда? Говорила, что держать собаку опасно. Посмотри, что она со мной сделала! Нет, ты посмотри, посмотри!
— Дженнифер и её приятель тут ни при чём, Шейла, — сказала мама. — Если бы ты вела себя спокойнее, ничего бы не случилось.
— Я и вела себя спокойно! — говорю. — Это её дружок как с цепи сорвался ни с того ни с сего. А ты его зубы видела?
После ужина заскочила Маус.
— Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказала она.
— Всё в порядке.
— Волдыри вскочили?
— Волдыри?
— Да, аллергическая сыпь, оттого что тебя Дженнифер лизала.
— Ах, эти волдыри… Да, огромные. На печени и по всем кишкам.
— На печени и в кишках?
— Ага. Врач сказал, мне ещё повезло. Если бы на лёгкие пошло — я могла бы вообще умереть.
Маус наклонила голову к плечу и с минуту молчала. Я тоже ничего не говорила. Наконец она посмотрела мне прямо в глаза.
— Шейла, если человек чего-то боится, он должен это просто признать, тебе не кажется?
— Ну конечно! — говорю. — Если бы я чего-то боялась, то так бы и сделала.
— Я тоже. Слушай, я не говорила, но я очень боюсь стрекоз.
— Серьёзно?
— Да. Хотя и знаю, что они не кусаются. А ты? Чего ты боишься?
— Я-то?.. Ну… Дай подумать.
— Думай на здоровье, не спеши, — сказала Маус.
— Знаешь, даже ничего в голову не приходит… Разве что львов.
— Львов?
— Ну, львы, которые с гривой.
— И всё? — удивилась Маус.
— Ага. Вроде бы.
Маус наклонила голову к другому плечу. Чего она там во мне разглядывала?
— Темнеет — сказала я. — Тебе вроде мама не разрешает по вечерам гулять.
— Ладно, я пошла. До завтра, Шейла. Надеюсь, львы к вам в гости не явятся.
— Ха-ха, — сказала я.
Вскоре ухажёр Дженнифер куда-то исчез, и Дженнифер по ночам выла от тоски. Отказывалась есть. Папа забеспокоился и повёл её к ветеринару. Так выяснилось, что у Дженнифер будут щенки.
Папа написал об этом Эгранам, и они прислали ответное письмо:
Дорогие Жужа, Джин и девочки!Салли, Джордж и мальчики.
Мы прекрасно отдыхаем в Англии, хотя мальчики скучают по дому и собаке. Все мы в восторге от того, что наша малышка Дженнифер станет матерью! Слава богу, мы к этому времени как раз вернёмся. Разумеется, один щенок из помёта — ваш. Представляю, как девочки мечтают о собаке, тем более они наверняка подружились с Дженнифер. Рады, что вам понравился наш дом и город. До встречи в сентябре!
P. S. Бобби хочет что-то добавить…Б. Э.
Мама говорит, в моей комнате живёт девочка по имени Шейла. Она нашла мою записку? Передайте ей вот что: «Помни, я не шутил!» Я привезу домой ещё 21 модель в дополнение к моей коллекции. Пусть только попробует что-то тронуть!
Письмо меня взбесило. Особенно та часть, где говорилось про одного щенка из помёта. С чего они вообще взяли, что нам нужен ребёнок Дженнифер? Разве Эграны не знают, что в мегаполисе собакам не жизнь? Им приходится вечно сидеть в четырёх стенах. Там нет заднего двора, чтобы держать их на улице. Для профессора Джордж Эгран соображает не очень, иначе он знал бы, что не нужны нам их дурацкие собаки.
Либби, однако, думала иначе.
— Жду не дождусь! — щебетала она. — Чур, я сама выберу! И чур, это будет мой пёсик, и спать он будет, чур, на моей кровати! Я так счастлива, так счастлива!
— И не мечтай, — сказала я. — Никакую собаку мы не возьмём.
— С каких это пор ты решаешь важные семейные вопросы? — спросила Либби.
— Думаешь, тебе позволят притащить щенка в нашу комнату и к тому же положить его на кровать? Ты правда ненормальная. Ты же знаешь, что у меня аллергия на собак! Что у меня вспухают внутри огромные волдыри!
— Вредина! Опять хочешь мне всё испортить! Но на этот раз не будет по-твоему! На этот раз до тебя дойдёт, что со мной тоже надо считаться.
— Девочки… Девочки, — поморщился папа.
— Скажи ей, Бертрам! Скажи, что разрешишь мне оставить щенка Дженнифер!
— Ой, папа! Скажи, что нет! Ты со мной так не поступишь! — закричала я.
— Щенки появятся только в сентябре. Пока бессмысленно это обсуждать, — ответил папа.
— Если не разрешите, уйду из дому! — сказала Либби.
— А если разрешите, уйду я! — сказала я.
— Кажется, это я уйду из дома, прямо сейчас, — сказала мама.
— Хорошая мысль, — обрадовался папа. — Давай уйдём из дома, а их оставим.
— Очень смешно, — буркнула Либби.
— Да. Очень смешно, — добавила я.
— Всё, обсуждение закрыто. Мы с мамой примем решение, когда дойдёт до дела.
Либби выбежала из комнаты и ринулась по лестнице. Наверху шваркнула дверью. Я взяла письмо Эгранов и пошла к себе. Дверью хлопать не стала, но хлопнулась на кровать, чтобы перечитать P. S. от Бобби. И решила написать ответ.
Дорогой Б. Э.!Неискренне Ваша,
Разумеется, я нашла Вашу записку. И все Ваши 27 баллончиков с краской, как и 6 тюбиков клея. И если Вы думаете, что я стану пачкать руки об эту гадость, то Вы просто ненормальный. Нам с Маус (моей лучшей подругой) плевать с высокой колокольни на Ваши идиотские модели. Ха-ха! А Ваша собака не даёт людям спать по ночам.Шарм Тубман, она же
