Лекарство для экономики (4 июля 2008 года)

Экономисты, которые защищают теорию постоянных кризисов капиталистической системы, теорию возникновения гипотетических пузырей с их лопанием, брызгами и мокрым следом, чаще всего ссылаются на «спрос и предложение» как окончательное объяснение и оправдание системы. Такой подход обеспечивает обезличенное, кажущееся нейтральным и вызывающим уважение, почти научное объяснение капризов свободного предпринимательства. Эти экономисты хотели бы, чтобы мы поверили в то, что причиной возникновения кризисов является не жадность, спекуляция, манипуляции или преступная деятельность, а что такое некорректное человеческое поведение перекрывает «спрос и предложение». Более того, это закон – «закон спроса и предложения». Вы же не хотите нарушать закон, не правда ли?

А кто автор этого закона? Конгресс, наш наследник британского парламента? Нет, не все столь банально зависит от человека. Они хотят, чтобы мы поверили, что он, этот закон, исходит от природы. И он фактически действует как неизменный закон природы. А нарушать его или пренебрегать им не безопасно.

На этом нас вырастили и воспитали. Но за последние годы в этой дамбе в неожиданных местах появились большие трещины. Так, в 2006 году, когда стоимость галлона бензина достигла трех долларов (очень высокая цена по американским меркам. – Прим. ред.), Сенат США обнародовал большой доклад под названием «Роль рыночной спекуляции в росте цен на нефть и бензин». Вот некоторые выдержки из него:

«Традиционные факторы спроса и предложения не могут полностью объяснить этот рост цен (на сырую нефть, бензин и т. д.). В то время как спрос на нефть в мире продолжает расти… глобальные предложения нефти растут еще

более высокими темпами. В результате увеличились также глобальные наличные запасы нефти. Сегодня в США их хватит на восемь лет, а в странах (главным образом европейских), входящих в состав ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) – на 20 лет. Соответственно, необходимо изучить другие факторы, кроме спроса и предложения…

В последние годы крупные финансовые учреждения, хедж-фонды, пенсионные фонды, а также другие инвестиционные фонды вливали миллиарды долларов в товарно-энергетические рынки, чтобы использовать в своих интересах изменения цен или застраховаться против них. Поскольку основная часть этих дополнительных инвестиций поступает от финансовых учреждений и инвестиционных фондов, которые не используют товар как часть собственного бизнеса, Комиссия по торговле товарными фьючерсами (Commodity Futures Trading Commission, CFTC) дала определение этому явлению – спекуляция. Спекулянт, по утверждению Комиссии, – это тот, кто «не производит или не использует товар, но рискует собственным капиталом, торгуя фьючерсами на эти товары в надежде получить прибыль в результате изменения цен». Фактически, большие закупки спекулянтами фьючерсных контрактов на сырую нефть создали дополнительный спрос на нефть, подстегивая цену на будущую нефть в той же манере, как дополнительный спрос на непосредственную поставку физического барреля нефти подстегивает цены на наличном рынке. Хотя трудно количественно определить влияние спекуляции на цены, имеются существенные доказательства того, что большое количество спекуляций на текущем рынке вызвало значительный рост цен»1.

Цены, ежедневно устанавливаемые товарными биржами, прежде всего Нью-Йоркской товарной биржей (New York Mercantile Exchange, NYMEX), на различные виды нефти, используются как главный международный эталон и играют важную роль в регулировании цен на бензин на заправочных станциях.

Значительная часть доклада Сената посвящена тому, как Комиссия CFTC больше не способна должным образом регулировать торговлю, чтобы предотвратить спекуляцию, манипуляции или мошенничество, потому что большая часть торговли осуществляется на товарных биржах в США и за границей, за пределами сферы компетенций CFTC.

«Люди на территории США, стремящиеся торговать ключевыми американскими товарами энергетики, фьючерсами на американскую сырую нефть, бензин и котельное топливо, теперь могут избежать всех недостатков американского рынка или необходимости сообщать о сделках, осуществляя их через фьючерсную товарную биржу в Лондоне вместо нью-йоркской NYMEX… Оградить цены на энергоносители от манипуляций рынка или чрезмерной спекуляции можно до некоторой степени только полицейскими методами. Торговля энергоносителями крупных фирм на электронных биржевых рынках ценных бумаг путем обмена была выведена из-под надзора CFTC благодаря положению, внесенному в закон о модернизации фьючерсной торговли 2000 года, по воле компании «Энрон» и других крупных торговцев энергоносителями».

Вот одна известная притча. В то время как мы с вами постоянно что-то делаем, чтобы оставаться добропорядочными гражданами, большие парни из «Энрона» занимаются лоббированием парней в Конгрессе. Они называют это «модернизацией» или используют другой крутой эвфемизм, обводя нас вокруг пальца.

Вот что сообщила недавно газета «Вашингтон пост» про парней из «Энрона» и Конгресса:

«Банки Уолл-стрит и другие крупные финансовые учреждения начали оказывать интенсивное давление на Конгресс, чтобы не допустить принятия законодательства, которое сократило бы их очень выгодную торговлю по нефтяным контрактам, деятельность, виновную, по мнению все большего числа законодателей, в небывалом росте цен… Но должностных лиц встречали со скептицизмом, даже враждебно. «Избавьте нас от ваших лекций о спросе и предложении», – сказал один из помощников в аппарате демократов, резко прерывая руководителя компании. Все большее число членов Конгресса реагировали на общественное негодование по поводу взлета цен на бензин, представив по крайней мере восемь законопроектов, ограничивающих возможности финансовых компаний по скупке фьючерсных контрактов, требующих от компаний раскрывать больше информации о таких инвестициях или усилить федеральный надзор над торговлей энергоносителями»2.

Вот еще одно свидетельство из доклада Сената 2006 года:

«Не было никакой нехватки нефти, а запасы сырой нефти и нефтепродуктов продолжали расти. Рост цен не был вызван спросом и предложением» (Лорд Браун, руководитель группы ВР, до 2001 года – «Бритиш петролеум»).

«Сенатор. думаю, я был очень конкретен в высказывании, что не считаю основные принципы спроса и предложения, по крайней мере как мы традиционно рассматривали это, способными поддерживают ценовую структуру» (Ли Раймонд, председатель совета директоров и исполнительный директор компании ExxonMobil).

«То, что происходит с 2004 года, – это очень высокие цены без рекордно низких запасов. Соотношение между американскими [нефтяными] запасами и ценами было нарушено, стало неадекватным» (Жан Стюарт, специалист по вопросам глобальной нефтяной экономики UBS Securities – компании, которая называет себя «ведущим специалистом по управлению глобальными состояниями»).

В 2008 году, когда цена одного галлона бензина зашкалила за четыре доллара, генеральный секретарь ОПЕК Абдалла эль-Бадри Салем (Abdalla Salem el-Badri) заявил: «Ясно, что на рынке нет нехватки нефти». Эль-Бадри «обвинил инвесторов в высоких ценах на нефть и в том, что они ищут «лучшую прибыль» на товарных рынках вследствие снижения цен на акции и падения курса доллара»3.

Наконец, защитники сложившейся системы утверждают, что затраты нефтяных компаний растут, особенно вследствие истощения нефтяных источников, так называемый «пик нефти». Также значительно увеличились затраты на разведку запасов и добычу, и компании вынуждены перекладывать их на потребителя. Хорошо, тогда компании должны получать ту же чистую прибыль, что и до пика нефти. Если расходы на Х долларов больше, то эти Х долларов добавляются к цене и получается та же прибыль, хотя и ее более низкий процент по отношению к продажам – причем последнее важно только для Уолл-стрит, а не для людей. Но нефтяные компании не делают этого. Цены и прибыли бросают вызов всем законам гравитации; с затратами они соотносятся по законам какой-то другой планеты. Кроме того, как считает экономист журнала «Малтинэшинал монитор» (Multinational Monitor) Роберт Вайссман (Robert Weissman), «в то время как цена на нефть повышается, стоимость бурильных работ этих компаний остается неизменной. Нефтью можно торговать по цене в 40, 90 или 130 долларов за баррель. Извлечение же нефти из-под земли будет обходиться ExxonMobil и другим мейджорам нефтяной отрасли всего по 20 долларов за баррель»4.

Но это не последнее слово в объяснении, почему наш бензин настолько дорогой. Спекулянты, нефтяные компании, переработчики и другие участники рынка скрывают слишком много информации, большое количество вопросов не отрегулировано, многое остается на психологическом, а не на экономическом уровне. Лучше всего было бы избавиться от всех спекулятивных рынков, если они не в состоянии продемонстрировать способность служить на пользу человеку, и национализировать нефтяные компании.

О Боже, он использовал запрещенное слово на букву «Н» – национализировать!

Сто способов разбогатеть, не делая ничего общественно полезного (1 октября 2008 года)

Почему мы имеем явление, называемое финансовым кризисом? Почему у нас эти кризисы происходят периодически с тех пор, как появились Соединенные Штаты? Что меняется или что случается каждый раз, когда происходит кризис? Неужели мы забываем, что необходимо сделать для людей? Куда в кризис пропадают заводы и фабрики – неужели дотла сгорают? Неужели мы теряем свои орудия труда? Неужели исчезают все проекты и чертежи? Неужели не хватает людей для работы на заводах и в офисах? Неужели обо всех товарах и услугах, необходимых для счастливой жизни людей, так позаботились, что больше в них нет потребности? Другими словами, какие изменения происходят в реальном мире, чтобы возникал кризис? Определенно – никакие. Кризис обычно вызывается изменениями в притворном мире финансового капитализма.

Все эти взрослые дяди играют в свои мальчишеские игры. Они создают целый ряд финансовых учреждений, документов и пакетов: хедж-фонды, деривативы, обеспеченные долговые обязательства, индексированные фонды, кредитные дефолтовые свопы, структурированные инвестиционные инструменты, субстандартные ипотеки и множество других экзотических финансовых креативов. Эти дяди придумывают всяческие коммерческие бумажки, не имеющие никакой реальной или другой ценности, соответствующие или не соответствующие каким-либо стандартам, в которых, заметьте, нет никакой общественной потребности или острой необходимости. Затем они устраивают продажу этих бумажек публике и друг другу. Они манипулируют с закладными и превращают их в тайные и рискованные инструменты, а затем соединяют вместе и продают пакеты тем, кто находится выше в схеме пирамиды. Отдельные лица из тех, кто занимается куплей-продажей в духе Дикого Запада, становятся миллионерами и даже миллиардерами. Они получают рождественские бонусы, крупнее тех, которые может заработать большинство американцев за целый год. Разве все это не замечательно?

И большинство закупок делается не за собственные деньги, а за счет заимствованных средств, взятых, как они говорят, в кредит. Клочки бумаги иногда обозначают предметы потребления, но фактически предметов потребления не видно, возможно, их даже не существует. Если бы продавец потребовал от покупателя предъявить собственный капитал или покупатель захотел бы увидеть товар, то заморозилась бы вся сделка. Они продают «долго», выжидая повышения цены, и продают «коротко», ожидая падения цены. Они осуществляют «голые короткие» продажи, означающие, что у них нет ни в наличии, ни в собственности того, что они продают. Есть название для каждого фокуса. Они сильно рискуют, покупая и продавая сакральные клочки бумаги. Это своего рода Лас-Вегас – казино капитализма.

Эти клочки бумаги могут быть настолько сложными и непонятными, что многие из тех, кто покупает и продает их, не полностью в них разбираются. Не проблема, что они просто перепродают клочки бумаги кому-то еще по более высокой цене, даже когда одна или обе стороны знают, что бумага, якобы представляющая подлежащий оплате долг, фактически ничего не стоит. Правительство, даже когда оно пытается умеренно регулировать это монопольное хозяйство, может также иногда быть запутано сложностью бумажек, составленных малопрозрачными методиками, которые окутывают сделки. Это попурри из спекуляции, манипуляций и мошенничества. Старомодный миллиардер и финансист Уоррен Баффетт (Warren Buffett) назвал такие бумажки «оружием массового финансового разрушения».

Мальчики от финансов играют в свои игры уже на протяжении многих лет, так что для каждой стадии процесса выработаны свои приемы, позволяющие игрокам застраховать свои ставки. Они еще и еще раз страхуют себя в надежде уйти от рисков, зачастую зная, что обменивают сомнительные долги. Федеральное правительство взяло под свой контроль гигантскую корпорацию AIG (American International Group), которая является основным игроком в страховом бизнесе. И при любой сделке, на каждом уровне кто-то зарабатывает комиссию или получает гонорар. Есть также другие фирмы, главной целью которых является рейтингование различных игроков и их бумаг, а также определение их кредитоспособности и выработка рекомендаций для инвесторов. Якобы «объективные» агентства по оценке кредитоспособности говорили каждому, что различные фирмы и их бумаги представляли хорошие инвестиции, но сами фактически принимали участие в создании некоторых цепочек банковских бумаг. В 1930-е годы президент Франклин Рузвельт выступил против подобных игроков, называя их «банкстерами» (bankster – игра слов от banker и gangster).

Все это построено на вере, столь же хрупкой, как и религиозные верования, на вере, что кое-что чего-то стоит, потому что оно представлено клочком бумаги со словами заверений и написанными на нем цифрами, потому что им торгуют, его рейтингуют и страхуют, потому что кто-то будет его продавать, а кто-то – покупать. Та же рыночная психология и тот же стадный менталитет, на котором строился весь карточный домик жадности, могут стать причиной превращения дома в кучу развалин. Но игроки в монополию получают свои премии и прогибаются под весом своих многомиллионных золотых парашютов. В то же время по всей Америке возникают палаточные городки.

А правительство продолжает пытаться выручать своих опрометчивых торговцев, этих паразитов, спасая их самих и их систему от их же собственного сумасбродства. Мы окажемся прокляты со своими деньгами, если не будут значительно переработаны правила финансовой игры, сегодня написанные в стиле «Алисы в Стране чудес», если не будут выработаны самые жесткие требования, установлены надзор и прозрачность, созданы какие-либо гарантии, что порочные владельцы Вселенной никогда не станут действовать только в собственных узких личных интересах.

Капитализм – это теория, согласно которой худшие люди, действуя из худших побуждений, должны каким-то образом производить самое хорошее.

Имеется, возможно, некоторое утешение. Либертарианцам и неоконсервативным правоверам будет сложнее продавать их идею приватизации социального обеспечения и других социальных программ. Правительственное регулирование дел, жизненно важных для народного благосостояния, будет восприниматься более серьезно. Возможно, станет звучать меньше банальностей про то, что рынки по своей природе саморегулируемы. Это даже может подтолкнуть идею национального медицинского страхования.

Как либертарианцы, так и неоконсерваторы уязвимы и занимают оборонительные позиции, хотя и не признают своих ошибок. В интервью корреспондента газеты «Вашингтон пост» с некоторыми правоверными в институте Като, где на видном месте висит портрет писательницы и философа Айн Рэнд (Ayn Rand), содержится следующее утверждение: «Слишком большая зарегулированность привела нас туда, где мы сейчас оказались… Самое большое чувство, которое мы испытываем сейчас, – это расстройство по поводу сообщений СМИ о кризисе свободного рынка, кризисе капитализма, кризисе системы недорегулирования. Фактически, это кризис политики субсидирования и интервенций. Капитализм без потерь – это как религия без ада»5.

И только подумайте, Кубу безжалостно терзают на протяжении пятидесяти лет только за то, что она отказывается жить при подобной финансовой системе.

Еще о некоторых особенностях нашей капиталистической системы

В понедельник 8 августа 2011 года промышленный индекс Доу-Джонса на Нью-Йоркской бирже упал на 635 пунктов.

Во вторник он поднялся на 430 пунктов.

В среду рынок, в его бесконечной мудрости, снова решил снизиться, на сей раз на 520 пунктов.

А в четверг – да, он повысился еще раз, на 423 пункта.

Доу менял направления в ходе восьми последовательных торгов.

Влиятельный комментатор по экономическим вопросам газеты «Вашингтон пост» Стивен Перлштейн (Steven Pearlstein) написал 14 августа 2011 года об этих четырех днях следующее: «Я полагаю, что есть некоторые болваны, которые действительно верят, будто дикое колебание курса акций на прошлой неделе указывало на спокойную и серьезную озабоченность вдумчивых и разумных инвесторов по поводу снижения рейтинга казначейского долга или европейского суверенного долга либо замедления в глобальном экономическом росте. Но, конечно, подобные восприятия не меняются радикально каждый день между 14.00 и 16.30, когда курс на прошлой неделе неконтролируемо перемещался по спирали».

На смену пузырю интернет-компаний пришел пузырь «Энрон», затем ипотечный пузырь, затем кредитный пузырь – и с каждым лопанием пузыря люди теряют свою работу, дом, мечты.

«Трудно сделать телевизионный документальный фильм, чтобы он был и острым, и исследовательским, когда каждые двенадцать минут он прерывается двенадцатью танцующими кроликами, поющими о туалетной бумаге», – сказал Род Серлинг (Rod Serling), известный автор телевизионных программ.

Можно ли себе представить ситуацию, чтобы американский президент открыто уговаривал молодых людей Америки вести чужую войну для защиты капитализма? Само это слово в значительной степени вышло из моды. Его заменили термины «рыночная экономика», «свободный рынок», «свободное» или «частное предпринимательство». Это изменение в терминологии нацелено на принижение роли богатства в экономической и социальной системе. А уход от употребления слова «капитализм» уводит от неблагоприятных коннотаций, исходящих еще от Карла Маркса.

Несколько лет назад американские компании, занимающиеся производством яиц, поменяли ярлыки на упаковочных пакетах с маленьких, средних и крупных на средние, крупные и гигантские. Но яйца по-прежнему оставались того же размера.

«Федеральная торговая комиссия заключила, что существует очень слабая связь между ценой, которую фармацевтические компании требуют за лекарство, и непосредственными затратами на его изготовление»6.

Одна из настенных надписей гласит: «Изготовителям аспирина жаль, что у вас прямо сейчас не болит голова».

Рабство – это правовая фикция, утверждающая, что человек является собственностью, а корпорация – это правовая фикция, утверждающая, что собственность является человеком и имеет те же права.

Экономист Дэвид Кортен (David Korten) отметил: «Частная корпорация – это институт, обладающий юридически защищенным правом и даже обязательством преследовать узко частный интерес без учета более широких социальных и экологических последствий. Если бы речь шла о человеке, то это определение соответствовало бы клиническому диагнозу «социопат».

А Ральф Нейдер (Ralph Nader) однажды обвинил Антимонопольное управление Министерства юстиции в закрытии без предупреждения.

Действие капитализма в Соединенных Штатах напоминает химиотерапию: она может убить раковые клетки дефицита потребительских товаров, но побочный эффект при этом будет разрушительным.

Многим рабочим выдают заработную плату, достаточную, чтобы выжить, если это даже не прожиточный минимум. А вот радикальное решение проблемы бедности: платите людям достаточно, чтобы им было на что жить.

«Парадокс заключается в том, что спустя три столетия после начала колонизации Америки богатство и доходы в Новом Свете распределяются более неравномерно, чем в большинстве стран Европы»7. Как демократический процесс мог породить подобное распределение собственности и богатств?

Многие ли американцы знают, что у них рабочая неделя гораздо длиннее, отпуск гораздо короче, медицинское страхование намного уже, пособие по безработице выплачивается гораздо меньшее время, декретный отпуск почти не оплачивается и другие льготы практически отсутствуют – в отличие от Западной Европы?

Говоря элементарную правду о притеснении богатыми бедных в Соединенных Штатах, человек рискует быть обвиненным в провоцировании классовой войны, потому что уловка классовой войны заключается в том, чтобы не позволить ее жертвам знать, что война против них уже ведется. Что такого делают весь день руководители компаний, чтобы зарабатывать в тысячу раз больше, чем школьные учителя, медсестры, пожарные и социальные работники? Перечитайте еще раз какую-нибудь средневековую историю о феодалах и рабах.

Кампании противников регулирования подразумевают, что как только мы отменим законы о чистых продуктах и чистых лекарствах, у нас сразу же появятся чистые продукты питания и чистые медикаменты.

Сейчас в области экономики мы имеем: 60 процентов власти, идеологии, политики и спекуляции, 30 процентов психологии и 10 процентов непреложных законов – и эти проценты тоже являются непреложными.

Чем больше вы заботитесь о других, тем в более невыгодном положении находитесь в капиталистической системе.

Говорить, что один процент населения владеет 35 процентами ресурсов и богатства, не совсем верно. Если вы имеете 35 процентов, то можете держать под контролем намного больше этого.

Миф и мистика о выборе вынуждают нас считать, что можно приватизировать почти каждый вид деятельности.

В 2004 году Административно-бюджетное управление США обследовало 17 595 рабочих мест федерального правительства и заключило, что государственные служащие выполняют свою работу лучше и дешевле, чем это делают частные подрядчики почти в 90 процентах случаев8.

В коммунистических странах правительства руководят компаниями, а в капиталистических – компании руководят правительствами.

У американской олигархии меньше общего с американским народом, чем с олигархиями Японии и Франции.

Если вы проигрываете деньги в казино, вы не можете пользоваться налоговыми льготами. Но если вы проигрываете их на прославленном автомате, известном как фондовая биржа, ваш проигрыш будет компенсирован налогоплательщиками.

Разве члены одной семьи общаются друг с другом на основе личных интересов и жадности?

«Идея о том, что эгоизм является основой всеобщего благоденствия, – это принцип, на котором было построено конкурентоспособное общество», – сказал Эрих Фромм (Erich Fromm), немецко-американский социопсихолог.

По словам австралийского социолога Алекса Карея (Alex Carey): «Двадцатое столетие характеризовалось тремя событиями большой политической важности: рост демократии, рост корпоративной власти и рост корпоративной пропаганды как средства защиты корпоративной власти от демократии».

В августе 2011 года во время поездки в убитую кризисом Испанию Папа Римский Бенедикт XVI осудил идею «прибыли любой ценой», которая, как он сказал, стоит за экономическим кризисом в Европе: «Экономика не функционирует в условиях саморегулирующегося рынка, ей нужен этический момент, чтобы работать на человечество… Человек должен быть в центре экономики, и экономика не может измеряться только максимизацией прибыли, а скорее – общественной пользой»9.

Далай-лама в мае 2010 года заявил: «Я – марксист». У марксизма есть «моральная этика, тогда как у капитализма – только то, как получать прибыль»10.

«Страна [Америка] должна родиться заново, она загажена жаждой власти, жаждой получения выгоды», – писала литературный критик Маргарет Фуллер (Margaret Fuller) в газете «Нью-Йорк трибьюн» (New York Tribune) 4 июля 1845 года.

Ничто из сказанного выше, конечно, не удержит единственную в мире супердержаву от продолжения своего джихада с целью навязать миру капиталистический фундаментализм.

На земле, где счастье гарантируется Декларацией независимости

«Вы думаете, что повышение минимальной заработной платы – это хорошая идея? Подумайте снова» – это была реклама на целую страницу, которая появилась в ведущих газетах в январе 2007 года. Дальше следовали слова поддержки этой идеи, высказанные высокопоставленными лицами, в частности Аланом Гринспеном (Alan Greenspan), бывшим председателем Федеральной резервной системы: «Причина, по которой я возражаю против минимальной заработной платы, заключается в том, что она разрушает рабочие места, и, на мой взгляд, свидетельств этому множество».

А Нобелевский лауреат экономист Милтон Фридман (Milton Friedman) сказал: «Высокий уровень безработицы среди подростков, особенно среди чернокожих подростков, – факт скандальный и одновременно являющийся серьезным источником социальных волнений. И все же это в значительной степени результат действия законов о минимальной заработной плате».

Хорошо, если повышение минимальной заработной платы способно вызвать такие негативные последствия, тогда, конечно, ясно, что мы, просвещенные и гуманные люди, должны сделать. Мы должны понизить минимальную заработную плату. И таким образом у нас будет меньше безработных, меньше социальных волнений. Действительно, если мы снизим минимальную заработную плату до нуля, особенно для бедных чернокожих – подумайте только, никакой вообще безработицы! Вряд ли будут какие-нибудь социальные волнения! На самом деле, осмелюсь спросить, что будет, если мы вообще покончим с заработной платой?

«Современный консерватор занимается одним из самых старых упражнений человека в области моральной философии – поиском лучшего морального оправдания эгоизма» (Джон Кеннет Гэлбрайт – John Kenneth Galbraith).

Ешьте богатых, делитесь рецептами

После того как Билл Гейтс объявил, что будет постепенно отходить от повседневного управления своей компанией «Майкрософт», СМИ стали обнародовать множество льстивых историй о вундеркинде, который с нуля стал самым молодым в мире миллиардером в возрасте 31 года. Я не умаляю достоинства Гейтса, если говорю, что для того, чтобы стать миллиардером только через шесть лет после изобретения операционной системы MS-DOS 1.0, «Макрософт» выставляла за программное обеспечение ценники гораздо более высокие, чем затраты на его разработку.

Люди, очарованные философией, практикой и эйфорией свободного предпринимательства и брутального индивидуализма, скажут: «Больше власти парню! Он заслуживает каждое пенни из своих миллиардов!».

Есть и другие, кто видит общество более справедливым, подвергает сомнению существующее распределение собственности и богатств и не понимает, как подобное распределение могло стать результатом демократического процесса. Сейчас XXI век, и два процента американского общества не должно задыхаться от захватывающего дух богатства, в то время как 75 процентов ведут постоянную борьбу за приличную жизнь. На самом деле, такое развитие ситуации – это регресс.

Эти факты представляются почти ересью для многих американцев, которые не желают вмешиваться в политические и экономические вопросы, хотя им есть дело до личной жизни других людей, включая вопрос: делать или не делать аборт? Они считают жадность и эгоизм естественными явлениями, которым нужно потакать.

Но если система должна потакать эгоизму, потому что он – естественное явление, тогда почему система не станет потакать агрессии, которую многие из тех же людей также считают естественной?

Несколько вопросов нашим странным друзьям из движения «Чаепитие»

Люди из движения «Чаепитие» никогда не устают призывать к «малому правительству», то есть правительству, выполняющему минимум функций.

Как мило. Большинство других республиканцев до посинения повторяют ту же мантру, что и многие либералы (не путайте их с людьми прогрессивных взглядов). Итак, ко всем этим людям у меня есть несколько вопросов:

• Когда происходит авиационная катастрофа, правительство посылает к месту крушения следователей, чтобы определить причину случившегося. Полученная информация необходима, чтобы сделать авиапутешествия более безопасными. Именно «большое правительство» заставляет авиакомпании предоставлять полную информацию, без права секретности, а также вносить изменения, иначе их ждет серьезное наказание. Вы считаете, что правительство должно прекратить это делать?

• После разлива нефти в Мексиканском заливе на платформе компании ВР в 2010 году право ли было правительство, оказывая давление и угрожая компании, чтобы та дала объяснения и приняла решения по катастрофе? Или ему не следовало влезать в это дело и надо было оставить решение вопроса для «маленького правительства»?

• После какого-нибудь крупного землетрясения отовсюду обычно раздаются крики: магазины не должны поднимать цены на важнейшие товары, такие как вода, генераторы, батареи, услуги по удалению деревьев, продукты первой необходимости и прочее. Вскоре возникает много обид, потому что владельцы жилья поднимают арендную плату на свободные квартиры после того, как много жилья в городе оказалось непригодным для проживания. «Как смеют они это делать?» – вопят люди. После землетрясения в Лос-Анджелесе в 1994 году законодательное собрание штата Калифорния постановило считать преступлением, если после природного бедствия торговцы увеличивают цены на товары и услуги первой необходимости более чем на 10 процентов11. Вследствие разрушений, вызванных ураганом «Изабель» в сентябре 2003 года, губернатор и генеральный прокурор штата Вирджиния, получив около сотни жалоб граждан, обратились к законодателям с просьбой принять первый в истории штата закон, направленный против поднятия цен. Незадолго до этого подобный закон был принят и в штате Северная Каролина12. Беспокоит ли вас подобное открытое вмешательство «большого правительства» в нашу Богом данную систему спроса и предложения? Считаете ли вы, что наши законодатели должны просто позволить рыночному волшебству творить свою магию?

• Считаете ли вы, что правительство должно продолжать вести войну за пределами страны против тех, кого называют террористами, так как нет более важных или дорогих дел у «большого правительства»?

• Считаете ли вы, что правительство должно продолжать вести крайне навязчивый электронный и физический досмотр пассажиров в аэропортах, или позволим себе рисковать проносом бомбы на борт самолетов?

• Если ваш банк терпит крах, а такое произошло с сотнями банков в Соединенных Штатах за последние годы, хотели бы вы смириться с потерями ваших сбережений, которые делались вами на протяжении всей жизни, или вы благодарны за то, что «большое правительство» предпринимает меры в отношении банков, чтобы защитить каждую копейку ваших сбережений?

• Считаете ли вы, что «большое правительство», федеральное, на уровне штатов или местное, должно прекратить уговаривать население по поводу окружающей среды, утилизации отходов, загрязнения воздушной среды, загрязнения воды, эрозии почвы и прочего, или людям нужно просто разрешить делать то, что больше всего удобно для них, для их семей и их фирм?

• Считаете ли вы, что американские производители должны иметь право управлять своими заводами так, как это делалось на предприятиях по пошиву одежды в Бангкоке пятьдесят лет назад, или «большое правительство» должно сделать все, чтобы обеспечить современные условия с соблюдением требований охраны здоровья и безопасности рабочих?

• Когда отпускаемые по рецепту лекарства начинают убивать или вредить здоровью все большего количества людей, кто должен решать, когда убрать препарат из продажи, – «большое правительство» или изготовитель?

• Вы довольны, что на упаковках пищевых продуктов подробно указываются ингредиенты товара? Кто, по-вашему, должен отвечать за это?

• Огромное число американцев серьезно голодали бы, если бы не было продовольственных талонов. Их получают более 45 млн человек. Откуда, вы думаете, берутся эти продовольственные талоны?

• А откуда, по-вашему, исходят социальное страхование по безработице, жилищные субсидии и бесплатная медицинская помощь? Были, конечно, да поможет нам Бог, такие лозунги от «чаепитцев»: «Пусть ваше правительство уберет свои руки от моего бесплатного медицинского обеспечения»13. Одновременно высмеивалось стремление Барака Обамы к созданию программы «социалистической медицины».

• Что для вас лучше: видеть широко распространенный голод, бедность, бездомность и болезни в Америке или людей, зависимых от «монстра» «большого правительства»?

Пик цивилизации по-американски

Груды рекламных проспектов загромождают прихожую квартиры моего дома. Никто к ним не притрагивается, и эта макулатура продолжает валяться там, пока уборщик не решит, что пора выбросить ее в мусор. Ради нее уничтожаются деревья, при изготовлении бумаги образуется диоксин – чрезвычайно ядовитый побочный продукт, попадающий с бумажных фабрик прямо в воду, расходуется огромное количество энергии и других ресурсов, чтобы напечатать все это. Представьте, сколько людей и транспортных средств необходимо для того, чтобы доставить эти проспекты по назначению. И таких, как мой дом, миллионы. «Если требуется рекламная индустрия на 200 млрд долларов, чтобы поддерживать то, что экономисты странно называют «спрос», тогда, может быть, этот спрос не так уж необходим, как представляет современная теория. Возможно, это даже не спрос в нормальном значении этого слова»14.

Реклама – пик цивилизации. Возможно, Джордж Буш вторгся в Ирак, а Пол Вулфовиц учился в Чикагском университете, чтобы этот рекламный проспект для «Уолмарт» мог валяться в фойе жилых домов и прерывалась телевизионная программа с целью доказать вам превосходство кока-колы над пепси, а этот рекламный щит портил пейзаж?

Вы не можете убрать это

Один из наиболее цитируемых афоризмов Запада принадлежит Анатолю Франсу (1844–1924): «Закон с его величественной идеей равноправия запрещает богатым так же, как и бедным, спать под мостом, попрошайничать на улице и красть хлеб».

14 апреля 2006 года федеральный апелляционный суд постановил, что полиция Лос-Анджелеса не может арестовывать людей за то, что они сидят, лежат или спят на тротуарах на Скид-роу, поскольку это приравнивается к жестокому и необычному наказанию из-за отсутствия приюта для огромного числа бездомного населения города.

Но судья Памела Раймер (Pamela A. Rymer) выступила резко против мнения большинства: закон Лос-Анджелеса «не наказывает людей просто потому, что они являются бездомными. Он направлен против действия: сидения, лежания или сна на городских тротуарах, которое может совершаться и теми, кто имеет дом, и теми, кто его не имеет»15.

«Нет никакой альтернативы!»– «Действительно? Лучше бы она была, иначе мы все обречены!» Некоторые мысли о социализме

«История замусорена посткризисными инструкциями. Если там неуместны ограничения на операции фирм, можно посмотреть, как обойти их и посеять семена очередного кризиса», – так сказала Лиз Энн Сондерс (Liz Ann Sonders), главный аналитик по инвестициям компании «Чарлз Шваб энд компани» (Carles Schwab and Co.), ведущего американского поставщика инвестиционных услуг16.

Это законы бизнеса. Финансовые и другие корпорации борются за максимальную прибыль так же непреложно, как вода всегда находит свой уровень. С XIX века мы пытаемся регулировать их. Или, может быть, с XIII столетия? Ничто не помогает. Вы закрываете одну щель, а слизь медленно сочится из другого отверстия. У Уолл-стрит имеется не только армия адвокатов и бухгалтеров, но и орды математиков с учеными степенями, ищущих прекрасные уравнения, чтобы отделить людей от их денег. После того как деньги для этого появились и исчезли, после речей наших лидеров, осуждающих жадность и клятвенно обещающих провести реформы, а также последнего заслушивания в Конгрессе, где в лицо руководителям корпораций были выражены сожаления, мальчики с Уолл-стрит, отделавшиеся легкими синяками, вновь возьмутся за свои многочисленные финансовые инструменты. Спекуляции, бонусы, шотландский виски вновь займут свое место, а мальчики станут еще мудрее, возможно, встревожатся немного от того, что их нарисовали в таком темном цвете, но теперь они будут лучше знать, чем щеголять, а что припрятать.

Это еще одно напоминание о том, что коммунизму или социализму почти всегда предоставлялся всего один шанс проявить себя, в то время как у капитализма было многочисленное количество таких возможностей после неоднократных провалов. Ральф Нейдер заметил: «Капитализм никогда не проиграет, потому что социализм всегда будет выручать его».

На Западе одним из самых неудачных результатов холодной войны было то, что за семьдесят лет антикоммунистической обработки при помощи СМИ в умах людей сформировалась устойчивая ассоциация между социализмом и тем, что Советский Союз называл коммунизмом. В обработанных умах западных людей социализм стал означать диктатуру, сталинские репрессии, задохнувшуюся «командную экономику», отсутствие свободы предпринимательства и перемены места работы, мало возможностей для самовыражения и другие подобные истины, полуистины и совсем не истины. В это уверовали даже многие американцы, выступающие против внешней политики США. Американцы думают, что независимо от того, как плохо обстоят дела в экономике, единственной альтернативой ей будет что-то, называемое коммунизмом, а они знают, как это ужасно.

В дополнение к целенаправленной путанице консерваторы Великобритании на протяжении тридцати лет после Второй мировой войны вдалбливали в умы людей идею, что лейбористская партия являлась социалистической, и когда наступил экономический спад, что регулярно случается в капиталистических странах, публике говорили, и она верила, что это «социализм потерпел неудачу».

И тем не менее даже после распада Советского Союза в 1991 году опросы, проведенные в России, показали, что люди испытывают ностальгию по советской системе.

В 2009 году, например, корреспонденты российского приложения Russia Now к газете «Вашингтон пост» поставили перед россиянами вопрос: «Какую социально-экономическую систему вы одобряете?». Результаты оказались следующими: «Государственное планирование и распределение» – 58 процентов; «Частная собственность и рыночные отношения» – 28 процентов; «Затрудняюсь ответить» – 14 процентов17.

В 1994 году Марк Бжезинский (Mark Brzezinski), сын Збигнева Бжезинского, преподававший в Варшаве по Фулбрайтской программе, написал:

«Я попросил своих студентов дать определение понятия демократии. Ожидая дискуссии на тему свободы личности и институтов свободных выборов, я был удивлен, услышав ответы студентов, что для них демократия означает обязанность правительства поддерживать определенный уровень жизни и обеспечивать для всех граждан здравоохранение, образование и жилищные условия, другими словами – социализм»18.

Многие американцы не могут согласиться с понятием планового, централизованного общества. До некоторой степени именно терминология беспокоит их, потому что для них плановое общество означает худшие проявления сталинизма. Хорошо, давайте забудем о страшных ярлыках и будем говорить как люди, собравшиеся обсудить конкретную серьезную социальную проблему: какие имеются варианты для решения этой проблемы и какие институты и силы общества обладают лучшим доступом, опытом и средствами, чтобы представить эти варианты. Итак, идея состоит в том, чтобы подготовить эти институты и силы для решения проблемы высокоорганизованно, рационально, не волнуясь о том, прибыли какой корпорации могли бы пострадать, не полагаясь «на волшебство рынка». Получается, что все это обычно называется планированием, и если организация и планирование исходит от правительственного органа, то это можно назвать централизованным планированием. Нет никакой причины полагать, что это должно привести к какому-то очень авторитарному режиму. Все мы по достижении определенного возраста, индивидуально и коллективно, узнали о многих подобных вещах из прошлого. Нам известны предупредительные знаки. Именно поэтому выпады администраций Джорджа Буша и Барака Обамы против гражданских свобод и прав человека так сильно осуждаются.

Подавляющее большинство людей в Соединенных Штатах получают заработную плату. Их не нужно мотивировать погоней за прибылью. Это не в наших правилах. Фактически каждый, если ему предоставлен выбор, предпочел бы работать там, где главной мотивацией является производство товаров и услуг, улучшающих качество жизни общества, чтобы помочь другим обеспечивать себя значащей и удовлетворяющей работой. Неестественно, чтобы мотивацией было прежде всего стремление отбить или увести клиентов у других, где нет никаких барьеров и выживает сильнейший или самый безжалостный.

Большая война может быть высшей проверкой нации, временем, когда она подвергается самому мощному напряжению. Во время Второй мировой войны американское правительство заставило автопроизводителей изготовлять танки и джипы вместо автомобилей. Когда возникла неотложная потребность в атомной бомбе, Вашингтон не спрашивал советов у частного сектора. Он создал «Манхэттенский проект» самостоятельно, не беспокоясь о бухгалтерских балансах, прибылях и убытках. Женщинам и чернокожим предоставлялись квалифицированные рабочие места, которых они традиционно были лишены. Голливуд обязан был делать пропагандистские фильмы. Действительно, основная часть деятельности нации, включая сельское хозяйство, промышленное производство, добычу полезных ископаемых, связь, рабочую сила, образование и культуру, была в некотором смысле поставлена под существенный правительственный контроль.

При этом военные нужды оказались первичны по отношению к частной прибыли. В мирное время мы можем думать о социализме как о первичности нужд человека по отношению к прибыли со всеми гарантируемыми потребностями: здравоохранение, всеобщее образование, приличные жилищные условия, пища, рабочие места. Те, кто защищает свободное предпринимательство, утверждают, что социализм времен Второй мировой войны был вызван только острыми потребностями того периода. Это верно, но не меняет важного положения, которое было немедленно признано правительством, – расточительная и неэффективная капиталистическая система, всегда нуждающаяся в надлежащей финансовой заботе и подпитке, не способна была управлять страной, пытающейся выиграть войну.

Она также не в состоянии управлять обществом людей с человеческими потребностями. Большинство американцев соглашаются с этим, но не осознают, что у них есть эта вера. В 1987 году почти половина из 1004 американцев, опрошенных «Хёрст пресс» (Hearst Press), полагали, что суть принципа Карла Маркса «от каждого по способностям, каждому по потребностям» заложена в Конституции США19.

Я не могу подробно описать, как выглядел бы каждый винтик и болтик социалистического общества. Это могло бы казаться довольно претенциозно с моей стороны. В любом случае, подавляющая часть систем создается путем проб и ошибок. Важно то, чтобы основа, критические факторы в принятии важных решений, опиралась на благосостояние людей и первичность общественной пользы над прибылью. Отчаянная потребность человечества остановить экологическую деградацию постоянно упирается в императив прибыли, и американская система здравоохранения тоже. Это больше, чем вопрос идеологии. Это вопрос качества жизни, устойчивости развития и выживания.