Национальное радио Пентагона

В 2008 году слушателей вашингтонского радио WAMU, местной сети Национального общественного радио (National Public Radio, NPR), попросили рассказать, почему они предпочитают передачи радиостанции. Некоторым ответившим было предложено прийти на интервью и записаться на пленку. Часть записей была передана в эфир. Я отправил им по электронной почте следующее послание:

«13 июня 2008 г.

Дорогая радиостанция!

Я слушаю WAMU из-за программы «Все учтено» (All Things Considered). Я слушаю ее, чтобы знать точку зрения Пентагона на американскую внешнюю политику. Здорово слышать, как отставные генералы объясняют, почему США бомбили другие страны или вторгались в них. Меня не беспокоят наивные люди, протестующие против войны. Я получаю официальную правду из первых рук. Это великая страна или как? Надеюсь, вы ищете еще нескольких выдающихся отставных генералов, чтобы рассказать мне, почему мы должны были бомбить Иран и убивать тысячи людей. Только убедитесь, что вы не заставляете меня слушать кого-либо с левыми взглядами.

С уважением, Уильям Блум, который должен быть на ток-шоу Дианы Рем (Diane Rehm), но об этом меня никогда не попросят».

(Далее следовала информация о моих книгах.)

Я не ожидал от них сколько-нибудь положительного ответа, поскольку понимал: если не мое письмо, то названия моих книг скажут им, что я не фанат американских военных и их войн. Но я действительно не хочу думать плохо о ведущих СМИ. Это слишком удручающе. Поэтому я был приятно удивлен, когда с радио меня пригласили прийти на интервью. Оно длилось более получаса и прошло очень хорошо. Я недвусмысленно выразил многие из своих опасений относительно американской внешней политики и того, как ее освещает NPR. И даже отметил, что антивоенные активисты называют NPR (National Public Radio) Национальным радио Пентагона (National Pentagon Radio).

Интервьюер сказал, что был очень рад видеть меня, и, по его мнению, часть материала будет использована для эфира. Но, как оказалось, на этом все и закончилось. Ко мне от станции больше никто не обращался, и мое интервью никогда не транслировалось в эфире.

Примерно через два месяца я спросил по электронной почте бравшего интервью корреспондента, пойдет ли оно в эфир. Мне удалось проверить, что тот получил мою почту, но никакого ответа не последовало. Думаю, журналист был искренен, поэтому я не называю его имени. Кто-то более влиятельный, должно быть, прослушал запись и вспомнил, по отношению к кому «общественное» радио должно проявлять лояльность, ведь оно финансируется Конгрессом, и наложил запрет. Мою веру – скорее, ее отсутствие – в американские средства массовой информации никто не оспаривал. И те, кто работает в СМИ, будут продолжать верить в то, что они делают нечто, называемое объективным.

Аудитория также вносит свою лепту в этот синдром. Потребители новостей, достаточно долго питающиеся исключительно американской суррогатной едой, чувствуют себя вполне комфортно, приравнивая новости к объективности, а объективность – к получению полной и непредвзятой картины, или правды. Подаваемые новости кажутся нейтральными и непредвзятыми, как старый удобный диван в гостиной, на котором они сидят и смотрят NBC или SNN. Альтернативные СМИ, отличающиеся по стилю от того, к чему они привыкли, рассматриваются как недостаточно объективные, а потому подозрительные.

Кстати, президентом NPR служит джентльмен по имени Кевин Клоуз (Kevin Klose). Ранее он участвовал в координации всего финансируемого США международного вещания: радио «Свободная Европа», или «Свобода» (вещание на Центральную Европу и Советский Союз), «Голос Америки», «Свободная Азия», радио и телевидение «Maрти» (на Кубу), телевидение Worldnet (на Африку и другие регионы). Все они создавались для распространения мировых новостей сквозь призму американской внешней политики, ее ценностей и целей. Кевин Клоуз также был президентом радио «Свободная Европа». Справедливо ли говорить, что американцы тогда не являлись его новейшей аудиторией? На подсознательном уровне это то, что делает СМИ столь эффективными, – они действительно верят в собственную объективность, в то время как я продолжаю считать, что объективность никогда не заменит честность.

У Дианы Рем большая и лояльная аудитория слушателей на NPR, и я думаю, что она делает хорошее дело своими разносторонними интервью. Но у этой женщины есть один существенный недостаток: она не очень хорошо понимает идеологию, не может отличить правых от левых, консерваторов от либералов, либералов от радикальных левых и т. д. Раз за разом она собирает людей, чтобы обсудить какой-то спорный вопрос, и среди них нет ни одного человека с подлинно левыми убеждениями или даже близкими к ним. По ее многочисленным ремаркам, которые я слышал, можно предположить, что это происходит не из-за ее консервативного уклона, а, скорее, из-за неадекватного понимания отличий левых от правых. Хотя те, кто помогает подбирать для нее гостей, вполне могут осознавать, что делают.

Вот программа от 27 февраля 2007 года (кто-то ведет ее вместо Дианы Рем). Тема передачи – Иран. Подняты все спорные проблемы, связанные с этой страной. Участники дискуссии: представитель Совета по международным отношениям (CFR), самой старой и традиционалистской исследовательской организации, созданной для поддержки американского империализма; представитель правого Американского института предпринимательства, что позволяет Совету по международным отношениям выглядеть вполне прогрессивно; представитель Брукингского института, который идеологически является тем же, чем и Совет по международным отношениям. Последний представлял Кеннет Поллак, бывший аналитик ЦРУ и штатный сотрудник Совета национальной безопасности, которого всегда будут помнить (по крайней мере, должны помнить) за его книгу 2002 года «Надвигающаяся буря: доводы в поддержку вторжения в Ирак». Можем ли мы ждать от него очередной книги – например, «Доводы в поддержку глобального потепления»?

В обществе, где только на словах признаются инакомыслие, свобода слова и «умеренные» кухонные дискуссии, набор гостей Дианы Рем всегда остается уныло типичным для того мира. Будь это комиссия по терактам 11 сентября, группа по изучению положения в Ираке, комитет Конгресса по расследованию убийства Джона Кеннеди или любая другая комиссия Конгресса по расследованию, все равно неудобные вопросы, оспаривание оппонентов, высказывание прогрессивных взглядов почти всегда представлены на ток-шоу в виде пустого стула.

«В Америке вы можете говорить все, что вам вздумается, до тех пор пока это не возымеет эффект» (Пол Гудман)

Прогрессивные активисты и журналисты сожалеют, что новости, которые они сообщают, и мнения, которые они выражают, замалчиваются ведущими СМИ, а потому неизвестны американскому народу. Подобное игнорирование прогрессивных точек зрения вполне соответствует самому назначению ведущих СМИ. Это не заговор, а следствие того, кто владеет ведущими СМИ. Вопрос также в том, кто те журналисты, которых нанимают, проще говоря – люди, которые держатся за свою работу. Таким образом, это действует более коварно, чем заговор. Это то, что встроено в саму систему, то, как работает эта система. Пренебрежение прогрессивными взглядами – не повсеместное явление. Время от времени кто-то из того мира делает что-то слишком хорошее, чтобы игнорировать это. А в редких случаях, когда прогрессивные идеи грозят стать очень популярными, с ними приходится бороться.

Так случилось с книгой Говарда Зинна (Howard Zinn) «Народная история Соединенных Штатов». Это история США, изложенная с точки зрения низов: рабочих, фермеров, солдат, бедняков и прочих, но никак не с позиции традиционных составителей книг по истории: правительственных чиновников, руководителей корпораций, представителей правоохранительной системы, богатых и многих других. Вот что пишет Барри Гьюэн (Barry Gewen), редактор еженедельника «Нью-Йорк таймс бук ревью» (New York Times Book Review), в номере за 5 июня 2005 года:

«Вначале просматривались обобщения, но они слишком все упрощают. Так как жертвы и проигравшие были хорошими, из этого следовало, что победители – плохие. С точки зрения униженных чернокожих, Америка была расистской страной, с точки зрения угнетаемых рабочих – эксплуататорской, с точки зрения покоренных испанцев и индейцев – империалистической. В истории Америки было очень много того, что заслуживает осуждения, но мало или ничего, заслуживающего похвалы. Если европейцы, прибывшие в Новый Свет, были хищниками и виновниками геноцида, то индейцы, которые уже там жили, верили в участие и гостеприимство (несмотря на сильные культурные отличия, существовавшие между ними), а истерзанная Африка была континентом, преисполненным доброты и коммуникабельности (несмотря на сильные культурные отличия, существовавшие там)».

Необходимо задаться вопросом, не думал ли мистер Гьюэн, что все жертвы Холокоста были святыми и не имели сильных культурных отличий. Видный американский историк Артур Шлезингер-младший однажды сказал о Говарде Зинне: «Я знаю, что он смотрит на меня как на опасного реакционера. И я не воспринимаю его всерьез. Он – полемист, а не историк».

В некрологах после смерти Говарда Зинна именно это определение было подхвачено СМИ во всем мире, начиная с «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и ведущих американских телеграфных агентств и заканчивая газетами «Нью Зиланд геральд» и «Корея таймс».

Что касается реакционеров и полемистов, то следует заметить, что господин Шлезингер как главный советник президента Джона Кеннеди сыграл ключевую роль в свержении Чедди Джагана (Cheddi Jagan), демократически избранного прогрессивного премьер-министра Британской Гвианы (теперь Гайана). В 1990 году на конференции в Нью-Йорке Шлезингер публично принес извинения Джагану, сказав: «Я чувствовал себя ужасно в связи с той ролью, которую сыграл тридцать лет назад. Я считаю, что по отношению к Чедди Джагану была проявлена большая несправедливость»1. Это говорит о доверии к Шлезингеру, хотя присутствие на конференции самого Джагана, возможно, пробудило совесть этого человека тридцать лет спустя. Как практически все американские историки того времени, которым уделяли внимание и уважение ведущие СМИ, Шлезингер был бойцом холодной войны, в то время как люди, подобные Зинну, подвергавшие сомнению основные тезисы холодной войны за границей и капитализма у себя дома, считались полемистами.

«Пресститутки» Америки

Представьте, что неблаговидное нападение полиции на лагерную стоянку движения «Оккупируй Окленд» 25 октября 2011 года случилось бы на Кубе, в Иране, Венесуэле или любой другой стране, официально считающейся вражеской.

На первой полосе – праведный гнев, шокирующие снимки! Уже на следующий день выходит «Вашингтон пост» с историей в три дюйма на третьей полосе и заголовком «Протесты по всей стране». Никакого упоминания о ветеране Ирака, оставленном лежать без сознания после того, как ему в голову угодил полицейский заряд. Из снимков – только один, на котором оклендский полицейский гладит кошку, оставленную кем-то из протестующих.

Вечером того же дня, после того как произошло нападение полиции, на телевизионном экране появляется комик Джей Лено (Jay Leno) и изрекает: «Говорят, что Муаммар Каддафи – один из самых богатых людей в мире. Его состояние составляет 200 млрд долларов. Из этих миллиардов он почти ничего не потратил на образование или здравоохранение в стране. Таким образом, я полагаю, что он был республиканцем»2.

Объектом юмора Джея Лено были, конечно, республиканцы, но это стало поводом для дальнейшей демонизации Муаммара Каддафи, оправдывая таким образом жестокое нападение Америки на Ливию.

Если бы я был одним из сидящих там зрителей, я бы повернулся к аудитории и сказал: «Послушайте, при Каддафи здравоохранение и образование были полностью бесплатными. Не хотели бы вы иметь что-то подобное и у нас?». Думаю, многие бы аплодировали или закричали бы, чтобы заставить Лено взять обратно его очень американское замечание.

Для справки: найденные в банках личные счета Муаммара Каддафи на 200 млрд долларов принадлежали ливийскому государству. Зачем же лукавить?

«Гои (неевреи) рождались только для того, чтобы служить нам. Без этого им нет места на земле, кроме как служить народу Израиля», – сказал раввин Овадья Йосеф (Ovadia Yosef) в своей проповеди в Израиле 16 октября 2010 года. Он бывший главный раввин сефардов в Израиле, основатель и духовный лидер партии ШАС, одной из трех главных партий, входящих в состав израильского правительства. «Зачем нужны неевреи? Они будут работать, они будут пахать, они будут убирать урожай. А мы будем сидеть, как эфенди (господа), и есть», – сказал он под смех публики.

Звучит шокирующе, не так ли? Но, очевидно, недостаточно шокирующе для свободных и независимых американских СМИ. Ни одна из ежедневных газет, ни одна радиостанция или телеканал не сообщили об этом. Не сделало этого также ни одно из двух ведущих американских телеграфных агентств – «Ассошиэйтед пресс» и ЮПИ, которые обычно собирают все, сколько-нибудь заслуживающее освещения в печати. И об этих словах, конечно, не упомянул ни один американский политический деятель или представитель Госдепартамента.

О сказанном раввином Овадьей Йосефом 18 октября сообщила на английском языке только служба Еврейского телеграфного агентства в США, а затем – несколько малоизвестных телеграфных агентств и прогрессивных веб-сайтов. Можем себе представить, как были бы подхвачены слова иранского президента Махмуда Ахмадинежада, если бы он сказал что-то вроде: «Евреям нет места на земле, они должны служить исламу».

На второй день американских бомбардировок Афганистана, 8 октября 2001 года, передатчики «Радио Шари», принадлежащего правительству талибов, подверглись бомбардировкам, а вскоре после этого американцы нанесли удары по двадцати региональным радиостанциям. Министр обороны США Дональд Рамсфелд сказал в оправдание этих ударов: «Разумеется, их нельзя считать образцами свободных СМИ. Они являются рупорами «Талибана» и тех, кто предоставляет убежище террористам»3.

В 1999 году, во время бомбардировок бывшей Югославии авиацией США и НАТО, был нанесен удар по принадлежащей Сербии телерадиостанции (Radio Television Serbia, RTS), потому что она передавала сообщения, которые не нравились Соединенным Штатам. В частности, о том, какой ужас вызвали бомбардировки. В результате погибли многие сотрудники станции, лишился обеих ног один из оставшихся в живых: понадобилась ампутация, чтобы вызволить его из-под завалов4. Премьер-министр Великобритании Тони Блэр сказал журналистам, что бомбардировки были полностью оправданны, так как станция являлась «частью аппарата диктатуры и власти Милошеви-ча»5. Угрожая новыми ударами по сербским СМИ, представитель Пентагона Кеннет Бэйкон (Kenneth Bacon) заявил спустя несколько часов после этой бомбардировки: «Оставайтесь на своей частоте. Нетрудно отследить, откуда исходят телевизионные сигналы»6.

Соответственно, не должно вызывать удивление, если кто-то из руководителей ведущих СМИ Соединенных Штатов – от «Нью-Йорк таймс», CNN и NPR до «Фокс ньюс» – станет жертвой заложенной кем-то бомбы, потому что этот кто-то чувствовал, что информация СМИ не является свободной, будучи рупором империализма и разрушительной власти Соединенных Штатов.

«Замалчивание – самая мощная форма лжи»(Джордж Оруэлл)

Меня спрашивают иногда, почему я так критически настроен по отношению к ведущим СМИ, когда цитирую их в своих работах. Ответ прост. Самый серьезный недостаток американских СМИ кроется не в том, что они делают, а в том, что они не делают. Что они опускают, о чем серьезно недоговаривают – это искажает информацию больше, чем любая фактическая ошибка или откровенная ложь.

История ЦРУ (Тим Вайнер, «Наследие пепла») – неожиданность для «Нью-Йорк таймс»

В 1971 году издательство газеты «Нью-Йорк таймс» выпустило сборник «Материалы Пентагона», составленный Даниэлем Эллсбергом (Daniel Ellsberg) на основе правительственных документов о политике, связанной с Вьетнамом. В предисловии к книге «Нью-Йорк таймс» прокомментировала отдельные упущения и искажения взглядов правительства на политические и исторические факты:

«Тайная война против Северного Вьетнама, например, не рассматривается как нарушение Женевских соглашений 1954 года, положивших конец французской войне в Индокитае, или как противоречащая публичным заявлениям различных американских администраций. Тайной войны, поскольку она является тайной, не существует, если речь идет о соглашениях и официальных позициях. Далее, секретные обязательства перед другими странами не воспринимаются как неприемлемые при исполнении Сенатом договорных полномочий, потому что они публично не признаны»7.

В своей книге «Наследие пепла: История ЦРУ» (Legacy of Ashes: The History of the CIA), выпущенной в 2007 году, журналист «Нью-Йорк таймс» Тим Вайнер (Tim Weiner) также в значительной степени полагается на документы правительства, решая, какие события включать или не включать в книгу, а результат часто выходит сомнительным. «Эта книга является официальной версией – никаких анонимных источников, никаких обезличенных ссылок, никаких слухов. Это единственная история ЦРУ на основе данных из первых рук и первоисточников».

Таким образом, Тим Вайнер считает, что если американские чиновники не фиксировали что-то в письменном виде или кто-то не сообщал о своем непосредственном участии в некоем событии, это событие не существует, по крайней мере о нем не стоит упоминать. Британский журналист Стюарт Стивен (Stewart Steven) писал: «Если мы полагаем, что современную историю нужно излагать на основе документальных свидетельств, прежде чем она станет достоверной, тогда мы должны также признать, что все будет написано под знаком одобрения правительства или вообще не написано».

Что касается данных из первых рук, для Тима Вайнера, очевидно, это должен быть кто-то «уважаемый». Бывший офицер ЦРУ Филип Эйджи в 1974 году написал книгу «Компания изнутри: Дневник ЦРУ» (Inside the Company: CIA Diary), в которой сообщил больше деталей о тайных операциях ЦРУ в Латинской Америке, чем содержалось в любом другом издании. И это, конечно, была информация из первых рук. Но в книге Вайнера не упомянуты ни сам Эйджи, ни его разоблачения. Может быть, потому что Эйджи в процессе превращения в видного диссидента в ЦРУ стал также социалистическим радикалом и близким союзником Кубы? Бывший офицер ЦРУ Джон Стоквелл (John Stockwell) в 1978 году тоже написал мемуары «В поисках врагов» (In Search of Enemies), где рассказал о многих грязных делах ЦРУ в Африке. Позже он стал известным диссидентом в ЦРУ. В книге Вайнера о нем тоже нет ни слова.

Также была проигнорирована книга, написанная Джозефом Беркхолдером Смитом (Joseph Burkholder Smith), еще одним офицером ЦРУ. Смит не такой левый диссидент, как Эйджи или Стоквелл, тем не менее он острый критик. Биография, названная «Портрет воина холодной войны» (Portrait of a Cold Warrior) и изданная в 1976 году, показывает многочисленные случаи незаконной деятельности ЦРУ на Филиппинах, в Индонезии и других районах Азии.

Есть еще книга кампучийского принца Сианука «Моя война с ЦРУ» (My War with the CIA) 1974 года, который также представил информацию из первых рук. Но и на этих страницах «Наследия пепла» имени Сианука мы не находим. Более того, Тим Вайнер игнорирует целый ворох внушительных обстоятельств и других свидетельств о неблаговидных делах ЦРУ, не отвечающих установленным критериям, которым любой честный исследователь деятельности ЦРУ должен уделить серьезное внимание или хотя бы упомянуть о них для истории. Среди многих неблаговидных дел и преступлений ЦРУ, упущенных или обойденных в «Наследии пепла», есть следующие:

• Не упомянута значительная роль ЦРУ в 1950-е годы в организации провокаций и актов саботажа в Восточном Берлине и Восточной Германии, что в значительной степени повлияло на решение ГДР построить Берлинскую стену (о самой стене в книге говорится).

• В результате подстрекательства и поддержки Соединенными Штатами государственного переворота в 1970 году, когда был свергнут Сианук, повысилась роль красных кхмеров и Пол Пота, появились «поля смерти». Тим Вайнер, не ссылаясь на какие-либо источники, пишет: «Государственный переворот шокировал ЦРУ и остальную часть американского правительства» (С. 304). В книге также отсутствует какое-либо упоминание о преднамеренной политике Вашингтона в поддержку Пол Пота в его последующей войне с Вьетнамом. Даже имя Пол Пота в книге не упоминается.

• Преступные действия в ходе операции «Гладио» (Gladio), разработанной ЦРУ, НАТО и несколькими европейскими разведслужбами с 1949 года. В ходе операции были совершены многочисленные теракты в Европе, прежде всего подрыв бомбы на железнодорожном вокзале в Болонье в 1980 году, где погибли 86 человек. Цель этого террористического акта состояла в том, чтобы возложить вину за эти злодеяния на левые силы и таким образом вызвать общественный резонанс по поводу возможного советского вторжения, не допустив победы левых на выборах в Италии, Франции и других странах. В книге Тима Вайнера все это в самом низу, в оруэлловской дыре памяти.

• Обсуждение так называемого покушения на бывшего президента Джорджа Буша-старшего в Кувейте в 1993 году представляется смехотворным. Констатируется, однако: «ЦРУ, в конечном счете, сделало вывод, что Саддам Хусейн пытался убить президента Буша» (С. 444). Тим Вайнер, очевидно, повторяет это исключительно потому, что данное утверждение содержится в меморандуме ЦРУ, то есть в первоисточнике. Но что общего у него с подлинными фактами?

Кроме того, в книге едва затрагиваются вопросы многочисленных выборов в других странах, в которые серьезно вмешивалось ЦРУ; большого количества покушений на иностранных политических лидеров, успешных и неуспешных; широко распространенной практики вбрасывания фиктивных историй в международные СМИ, историй, которые время от времени подбирала американская пресса; манипуляций и подкупов в рабочих движениях за рубежом; создания книжных, газетных, журналистских и издательских подставных организаций; наркобизнеса ЦРУ; всемирного атласа свергнутых правительств или попыток их свержения.

Вообще, «Наследие пепла» – полезное чтиво даже для тех, кто уже знаком с миром ЦРУ, хотя написано во многом поверхностно, несмотря на 700-страничный объем. Почему так много важного и интересного было опущено в книге с заголовком «История ЦРУ»? Тогда это должна быть «Одна из историй ЦРУ».

Какими бы желчными ни были глаза Тима Вайнера, которыми он видит ЦРУ, он все еще недопонимает два основных мифа, связанных с холодной войной: 1) о существовании чего-то под названием «международный коммунистический заговор», питаемого непримиримым советским экспансионизмом; 2) о благих помыслах американской внешней политики, возможно, часто неуклюжей и неэффективной, но с благородными намерениями.

На этот раз Пентагон говорит СМИ полную и отвратительную правду

Артур Сильвестер (Arthur Sylvester), помощник министра обороны по связям с общественностью, был самым ответственным лицом по «представлению, контролю и распределению новостей о войне во Вьетнаме». В июле 1965 года он сказал американским журналистам, что их патриотический долг заключается в распространении только той информации, которая представляет Соединенные Штаты в хорошем свете.

Один из корреспондентов выкрикнул: «Конечно, Артур, вы не ждете, что американская пресса будет прислуживать правительству». «Это именно то, чего я жду, – ответил Сильвестер и добавил: – Слушайте, если вы думаете, что любой американский чиновник собирается говорить вам правду, то вы болван.

Слышали? Болван». А когда какой-то корреспондент из нью-йоркской газеты попробовал задать новый вопрос, Сильвестер прервал его: «О, перестаньте. Разве кого-то в Нью-Йорке волнует война во Вьетнаме?»8.

Как я провел пятнадцать минут в лучах славы, данных мне Усамой бен Ладеном

19 января 2006 года была озвучена магнитофонная запись Усамы бен Ладена, где он завил: «Если вы, американцы, искренни в своем стремлении к миру и безопасности, то мы уже ответили вам. И если Буш решит продолжать лгать и угнетать, то вам было бы полезно прочитать книгу «Государство-изгой» (Rogue State), где в предисловии сказано…». Затем он цитирует начало абзаца (фактически он содержится только в предисловии к академическому изданию, выпущенному издательством Zed Books и переведенному позже на арабский язык), который выглядит следующим образом:

«Если бы я был президентом, то смог бы остановить террористические атаки на Соединенные Штаты в течение нескольких дней. Причем я смог бы делать это постоянно. Сначала я принес бы извинения, публичные и искренние, всем вдовам и сиротам, обездоленным и замученным, многим миллионам других жертв американского империализма. Затем я объявил бы, что вмешательствам США по всему миру, включая страшные бомбардировки, пришел конец. Я сообщил бы Израилю, что он является не пятьдесят первым штатом американской федерации, а иностранным государством. Затем я сократил бы военный бюджет, по крайней мере на 90 процентов, и использовал бы высвобожденные средства для выплат репараций жертвам. Денег было бы более чем достаточно. Одного годового военного бюджета в 330 млрд долларов хватило бы, чтобы платить по 18 тысяч долларов каждый час с рождения Иисуса Христа. Это то, чем бы я занялся в первые три дня своего пребывания в Белом доме. На четвертый день меня бы убили».

Через несколько часов меня уже осаждали СМИ. Я появился на многих ведущих телевизионных каналах новостей, во множестве программ радиостанций во весь рост – в «Вашингтон пост», на вебсайте Salon.com и в других местах. За предыдущие десять лет «Вашингтон пост» не напечатала ни одного моего письма, в большинстве которых указывалось на ошибки в освещении иностранных новостей. Теперь моя фотография появилась на первой странице.

Многие СМИ хотели, чтобы я заявил, что «одобрение» Усамы бен Ладена было для меня отвратительно. На следующий день я составил ответ, который выглядел примерно так:

«Здесь есть два момента. С одной стороны, я полностью презираю любой вид религиозного фундаментализма и общество, зараженное им, такое как «Талибан» в Афганистане. С другой стороны, я член движения, которое имеет очень честолюбивую цель: если не остановить, то сдержать американскую империю в ее деяниях по всему миру, таких как бомбардировки, вторжения, свержение правительств, пытки. Чтобы добиться какого-то успеха, мы должны довести до американского народа суть нашей идеи. А для этого мы должны иметь доступ к СМИ. То, что произошло сейчас, дало мне возможность достучаться до миллионов людей, чего я никогда не смог бы сделать другим способом. Почему я не должен радоваться этому? Как я мог упустить такую возможность? Популярность, самое высокое достижение современной цивилизации, – специфическое явление. Она действительно ничего не стоит, если вы ничего с ней не делаете».

Звонившие на программы, в которых я участвовал, а иногда и организаторы программ, в дополнение к многочисленным электронным письмам повторяли два основных аргумента против меня.

1) Где еще, как не в Соединенных Штатах, я мог бы свободно говорить то, что я говорил в национальных СМИ?

Помимо их глубокого невежества о существовании множества стран с такой же, по крайней мере, свободой слова (особенно после 11 сентября 2001 года), они фактически сказали, что я должен быть настолько благодарен за свободу слова, что обязан продемонстрировать свою благодарность в виде отказа пользоваться этой свободой. Если бы они не говорили этого, им нечего было бы сказать.

2) Америка всегда творила восхитительные дела во всем мире, от «плана Маршалла» и победы над коммунизмом и «Талибаном» до восстановления разрушенных стран и «освобождения» Ирака.

В разных своих статьях я касался проблемы этих мифов и недопонимания. Как частицы атома, они ведут себя по-разному, когда за ними наблюдаешь. Например, я в деталях указывал, что «разрушение стран» обычно совершалось американскими бомбами, и, как правило, Америка их не восстанавливала. Что касается «Талибана», то Соединенные Штаты в свое время свергли светское, поддерживавшее права женщин правительство Афганистана, что и привело талибов к власти. Таким образом, США едва могли бы удостоиться чести за изгнание «Талибана» десятилетие спустя, заменив его американской оккупацией, марионеточным президентом, специально подобранными военачальниками и закованными в цепи женщинами.

Но попробуй разъяснить все эти тонкие моменты за одну минуту, отведенную тебе на радио или телевидении. Тем не менее, я думаю, что мне удалось вложить большое количество новой информации и мыслей в души американцев.

Некоторые ведущие и звонившие с уверенностью считали меня сторонником демократической партии и стали нападать на Билла Клинтона. При моих объяснениях, что я никакой не фанат демократов или Клинтона, они обычно тушевались, наступала короткая пауза перед очередным прыжком на меня по поводу какой-то другой ерунды. Они не ведают, что альтернативный мир существует за рамками республиканцев и демократов.

В новостях того времени мы слышали и читали комментарии в американских СМИ о том, какими безнадежно отсталыми и жестокими были те мусульмане в Дании, которые выступали против показа датских мультфильмов, где изображался пророк Мухаммед. При этом протестующие несли плакаты с призывами обезглавить тех, кто оскорбляет ислам.

В Америке не так все плохо. Но один звонивший на передачу, в которой я принимал участие, сказал, что мне нужно быть осторожнее. А одно из сотен негативных электронных писем, которые я получил, начиналось словами: «Смерть тебе и твоей семье».

Один из приятных для меня эпизодов случился на радиопрограмме Пенсильвании, где обсуждался израильско-палестинский конфликт. Ведущая спросила с тревогой в голосе: «Что плохого палестинцам когда-либо делал Израиль?». Я ответил: «А вы что, были в коме последние двадцать лет?». Это тот вопрос, который я мог бы задать многим из тех, кто допрашивал меня в течение предыдущих двух недель. Фактически, точнее было бы сказать – шестьдесят лет, когда речь идет о внешней политике США.