Существование революционного социалистического правительства с крепнущими связями с Советским Союзом в каких-то 90 милях от побережья США неприемлемо для уважающей себя сверхдержавы, настойчиво заявляла администрация США. И в 1961 году Соединенные Штаты совершили вторжение на Кубу.
Однако менее чем в 50 милях от Советского Союза находился Пакистан, близкий союзник США и член СЕАТО (Организации договора о Юго-Восточной Азии), основанного в 1955 году Соединенными Штатами антикоммунистического альянса. Непосредственно граничил с СССР Иран, еще более близкий союзник США. В Иране находились неусыпные станции радиоэлектронного перехвата, с его территории против СССР велась авиаразведка и засылались агенты в Армению. Рядом с Ираном, тоже на границе с СССР, находилась Турция — с 1951 года член смертельного врага Советского Союза НАТО.
В 1962 году в ходе Карибского кризиса Вашингтон, по-видимому, изрядно струхнув, заявил на весь свет о том, что СССР развертывал на Кубе «наступательные» ракеты. США быстро установили «карантин» острова: демонстративно развернутая в Карибском море мощная военно-морская группировка останавливала и обыскивала все суда, направлявшиеся на Кубу, заворачивая обратно любое судно, где обнаруживался какой-либо груз военного назначения.
Однако у самих США уже имелись ракеты и бомбардировщики, развернутые в Турции и Западной Европе, нацеленные на Советский Союз. Советский руководитель Никита Хрущев позднее писал:
«Американцы окружили нашу страну военными базами и угрожали нам ядер-ным оружием, а теперь им предстоит самим узнать, каково оно, когда на тебя направлены ракеты противника; мы не сделаем ничего иного, кроме как угостим американцев их собственным лекарством… В конце концов, у Соединенных Штатов не было с нами какого-либо морального или юридического конфликта. Мы не предоставляли кубинцам чего-либо такого, что американцы не предоставляли своим союзникам. У нас были те же права и возможности, что и у американцев. Наше поведение на международной арене определялось теми же правилами и ограничениями, что и поведение американцев» [1]Источник: «Вашингтон пост», 1967,26 февраля. Схема подготовлена отделом дизайна «Вашингтон пост».
.
Чтобы все поняли правила, которых придерживался Вашингтон и которых, очевидно, не понял Хрущев, журнал «Тайм» поспешил пояснить их: «Что касается коммунистов, за этим уравниванием [предложением Хрущева о взаимном выводе ракет с Кубы и из Турции. — Авт.] явно стояли их тактические мотивы. Что до сторонников нейтралитета и пацифистов [приветствовавших предложения Хрущева. — Авт.], оно выдало их интеллектуальное и моральное замешательство». Похоже, данное замешательство заключалось в их неспособности отличить своих от врагов, поскольку «предназначением американских баз в Турции являлся не шантаж СССР, а укрепление оборонительной системы НАТО, созданной для предотвращения советской агрессии. Будучи членом НАТО, Турция приветствовала размещение на ее земле американских баз в качестве средства укрепления ее собственной обороноспособности». Кубе же, которая всего лишь за год до этого отбила вторжение, похоже, беспокоиться о своей обороне не приличествовало. «Тайм» продолжал свои нотации:
«Помимо этих различий между данными двумя случаями, существует огромная моральная разница между целями США и России… Ставить знак равенства между американскими и советскими базами — значит ставить знак равенства между американскими и советскими целями… американские базы, например, те, что находятся в Турции, помогают поддерживать мир с окончания Второй мировой войны, в то время как советские базы на Кубе угрожают нарушить этот мир. Советские базы были предназначены для дальнейших завоеваний и господства, тогда как американские базы созданы для сохранения свободы. Данное различие должно быть очевидным всем» [2].
Не менее очевидным было право Соединенных Штатов держать на кубинской земле военную базу — военно-морскую базу Гуантанамо, тяжкое наследие колониализма, висящее на шее кубинского народа, которое США и по сей день отказываются вывести, несмотря не резкие протесты кубинского правительства.
В дополнение к хорошим и плохим ракетам и базам в американском лексиконе есть хорошие и плохие революции. Американская и французская революции хорошие. Кубинская — плохая. Должно быть, она плоха из-за большого количества людей, покинувших Кубу в результате ее.
Однако по меньшей мере 100 тысяч человек выехали из британских колоний в Америке в ходе и после американской революции. Эти тори, противники отделения колоний от Великобритании, не смогли принять общественно-политические перемены как действительные, так и воображаемые. В частности, невозможным для них стало принять изменение, сопутствующее любой приличной революции: чтобы те, на кого ранее смотрели как на чернь, после революции более не хотели знать свое место. Или, как выразился после Октябрьской революции тогдашний госсекретарь США, большевики-де стремились «сделать невежественные и ни на что неспособные человеческие массы хозяевами Земли» [3].
Противники отделения от метрополии бежали в Новую Шотландию (провинция Канады) и Великобританию, разнося россказни о безбожных, распутных, варварских американских революционерах. Те же из них, кто остался и отказался присягать на верность властям новообразованных государств, были лишены практически всех гражданских прав. Многих бросили в тюрьмы, убили или изгнали из страны. После гражданской войны в США, еще тысячи человек бежали в Южную Америку и другие места, опять же вследствие общественных потрясений. Как можно было не ожидать подобного исхода после кубинской революции — поистине социальной революции, вызвавшей изменения куда более глубокие, нежели те, что когда-либо довелось пережить американцам? Сколько еще людей покинуло бы США, если бы в 90 милях от американского побережья находилась бы богатейшая страна мира, охотно их принимающая и обещающая им всевозможные пособия и иную помощь?
После кубинской революции, состоявшейся в январе 1959 года, мы узнали о том, что бывают, оказывается, хорошие и плохие угоны воздушных и морских судов. Несколько раз кубинские самолеты и катера угонялись в США, но Кубе их не возвращали, а угонщиков не наказывали. Вместо этого некоторые их этих самолетов и катеров были конфискованы американскими властями в счет уплаты долгов, претензии по которым к кубинскому правительству выдвинули американские фирмы [4]. Однако случались и плохие угоны, когда угонщики вынуждали экипажи самолетов лететь из США на Кубу. Когда количество угонов в противоположном направлении возросло, Вашингтон был вынужден пересмотреть свой подход.
Похоже, террористы тоже бывают хорошие и плохие. Когда в 1985 году израильтяне разбомбили штаб-квартиру Организации освобождения Палестины в Тунисе, президент Рональд Рейган выразил свое одобрение. Президент утверждал, что у государств есть право возмездия за теракты, «если удалось установить лиц, ответственных за них» [5].
Однако если бы Куба отбомбилась по штаб-квартире любой из антикас-тровских группировок в Майами или Нью-Джерси, Рональд Рейган развязал бы против нее войну, хотя правительство Кастро к тому времени на протяжении 25 лет подвергалось нескончаемым терактам, осуществляемым против его официальных лиц на Кубе, в США и других странах антикастровскими элементами и их кураторами из ЦРУ (последствия гипотетической бомбежки Кубой штаб-квартиры ЦРУ мы даже не будем обсуждать).
Бомбежки и обстрелы Кубы самолетами, базирующимися в Соединенных Штатах, начались в октябре 1959 года, если не раньше [6]. В начале 1960 года состоялось несколько авианалетов на кубинские плантации сахарного тростника и фабрики по производству сахара с применением зажигательных бомб; в этих налетах принимали участие и американские летчики: по меньшей мере трое из них погибли при крушении самолетов, а еще двое были арестованы кубинцами. Госдепартамент США признал, что один из разбившихся самолетов взлетел во Флориде (двое пилотов погибли), однако настаивал на том, что это произошло вопреки желанию государственных органов США [7].
В марте в гаванском порту взорвалось французское грузовое судно, с которого выгружались доставленные из Бельгии боеприпасы. Погибли 75 человек, еще 200 были ранены (некоторые из них потом скончались). Соединенные Штаты отвергли выдвинутые Кубой обвинения в совершении диверсии, но признали, что стремились предотвратить доставку означенного груза [8].
Так оно и продолжалось, пока не достигло кульминации в апреле следующего года в виде печально известною вторжения в Заливе Свиней, организованного ЦРУ. В ходе вторжения погибли более сотни кубинских эмигрантов, около 1200 были взяты в плен. Позднее стало известно, что также погибли четверо американских летчиков, задействованных ЦРУ во вторжении [9].
Организаторы вторжения в Заливе Свиней рассчитывали на то, что кубинский народ восстанет и присоединится к агрессорам [10], но этого не произошло. Оказалось, что руководство и рядовые боевики вторгшейся группировки сплошь и рядом были сторонниками свергнутого Фиделем Кастро диктатора Фульхенсио Батисты (Fulgencio Batista), и кубинский народ не желал видеть их ни при каких обстоятельствах.
Несмотря на то что администрация Кеннеди изрядно оконфузилась в связи со столь громким провалом, именно из-за него практически немедленно началась серия меньших по масштабу нападений на Кубу. В течение 1960-х годов этот карибский остров подвергся бессчетным диверсионным рейдам с воздуха и моря, нанесшим ущерб кубинским нефтеперерабатывающим и химическим заводам, плантациям сахарного тростника, фабрикам по производству сахара. На Кубу забрасывали шпионов, диверсантов и наемных убийц: делалось все, что угодно, лишь бы повредить кубинской экономике, вызвать народное недовольство или выставить революцию в неприглядном свете; совершались убийства кубинских ополченцев и других лиц, пиратские нападения на кубинских рыбаков и торговые суда, обстрелы советских судов в кубинских портах; имело место нападение на советский военный лагерь, в ходе которого были ранены 12 советских солдат; с моря подверглись артобстрелу гостиница и театр, в которых должны были присутствовать советские граждане и граждане восточноевропейских стран [11].
Эти акции не всегда проводились по прямому указанию ЦРУ или с его ведома, но Управление вряд ли могло обосновать свою непричастность к ним. Ведь это оно создало оперативный штаб в Майами, который на самом деле был государством в государстве, стоявшим над законом США и действовавшим вне его рамок, не говоря уже о международном законодательстве. В состав штаба входили несколько сотен американцев, руководивших существенно большим числом агентов кубинского происхождения в ходе проведения акций вышеупомянутого характера с бюджетом более 50 миллионов долларов в год. С местной прессой была достигнута договоренность о том, что организуемые во Флориде операции будут держаться в секрете, за исключением тех случаев, когда ЦРУ решит какие-либо из них обнародовать [12].
Раздел 18 Кодекса США гласит, что проведение «военной или военно-морской операции или действий» с территории Соединенных Штатов против государства, с которым США не находятся (официально) в состоянии войны, является преступлением. Хотя американские власти время от времени препятствовали какому-нибудь из затеваемых кубинскими эмигрантами заговору и перехватывали их суда — иногда по той причине, что береговая охрана США или иные органы были просто не введены в курс дела, — никто из причастных к этому кубинских эмигрантов не нес ответственности по данному закону. Поэтому неудивительно, что тогдашний генеральный прокурор Роберт Кеннеди постановил после разгрома в Заливе Свиней, что вторжение не являлось военной операцией [13].
Налеты диверсантов дополнялись полным торгово-кредитным эмбарго против Кубы, введенным американскими властями и не снятым до сих пор. Эмбарго нанесло огромный вред кубинской экономике и ухудшило уровень жизни кубинцев. Эмбарго является настолько жестким, что когда в 1963 году Куба пострадала от урагана и нью-йоркский общественный клуб «Каса Куба» (Casa Cuba) собрал большое количество одежды в качестве гуманитарной помощи, администрация США отказалась выдать экспортную лицензию под предлогом того, что такой груз «противоречил национальным интересам США» [14].
Более того, на другие страны было оказано давление с тем, чтобы заставить их соблюдать эмбарго, а товары, предназначенные Кубе, подвергались порче: оборудование повреждали, в смазочные материалы добавляли химикаты, ускоряющие износ дизельных двигателей; одной западногерманской фирме заплатили зато, чтобы она произвела для Кубы некачественные шарикоподшипники; другой, производившей симметричные шестерни, приплатили за то же самое. «Речь идет о больших деньгах, — сказал сотрудник ЦРУ, участвовавший в саботаже против кубинцев. — Когда вы просите производителя пойти вам навстречу в проекте подобного рода, ему приходится перенастраивать все свое производственное оборудование. Кроме того, он, вероятно, озабочен последствиями для своей компании в будущем. Приходится платить ему несколько сотен тысяч долларов, а то и больше» [15].
Компанией, не пожелавшей соблюдать эмбарго, оказалась британская «Лейланд компании» (Leyland Company), продавшая Кубе в 1964 году большое количество автобусов. Неоднократные протесты и критика вашингтонских чиновников и конгрессменов не привели к полному прекращению поставок этих автобусов. Однако в октябре восточногерманское грузовое судно с 42 предназначенными для Кубы автобусами на борту столкнулось на Темзе в густом тумане с японским кораблем. Японец смог продолжить свое плавание, однако восточногерманское судно легло на борт; автобусы пришлось «списать», заявил представитель компании «Лейланд». В ведущих британских газетах этот случай прошел как один из несчастных случаев [16]. «Нью-Йорк тайме» о нем даже не сообщала. Только через десятилетие американский обозреватель Джек Андерсон (Jack Anderson) поведал о том, что его источники в ЦРУ и Агентстве национальной безопасности подтвердили, что столкновение было организовано ЦРУ вместе с британской разведкой [17]. Впоследствии еще один сотрудник ЦРУ заявил о своих сомнениях относительно этой истории со столкновением кораблей, хотя и признал: «То, что мы совершали акты саботажа в отношении автобусов фирмы «Лейланд», отправляемых на Кубу из Англии, — это правда, и это было довольно-таки деликатное дело» [18].
Еще более деликатным делом было применение Соединенными Штатами против Кубы химического и биологического оружия. Это исключительные события.
В августе 1962 года британское грузовое судно, нанятое Советским Союзом, повредило о риф гребной винт и кое-как доползло до порта Сан-Хуан на Пуэрто-Рико для ремонта. Пунктом назначения судна был какой-то советский порт, груз — 80 тысяч мешков кубинского сахара. Судно поставили в сухой док, а 14 135 мешков сахара выгрузили на склад для ускорения ремонта. На складе агенты ЦРУ заразили сахар веществом, которое-де было безвредно, но делало сахар несъедобным. Когда об операции узнал президент Кеннеди, он пришел в ярость, поскольку она проводилась на американской территории и, если бы о ней узнали, могла предоставить Советскому Союзу великолепные пропагандистские возможности и создать отвратительный прецедент диверсий с применением химического оружия в ходе холодной войны. Он запретил возвращать русским зараженный сахар, хотя неизвестно, под каким предлогом это было сделано [19]. Очевидно, что подобные операции впоследствии продолжались. Сотрудник ЦРУ, помогавший руководить вышеупомянутыми диверсиями по всему миру, впоследствии сообщил: «С Кубы экспортировалось много сахара, а мы добавляли в него много заражающих средств» [20].
В том же году канадскому агротехнику, работавшему в качестве советника кубинского правительства, «агент американской военной разведки» заплатил 5000 долларов за то, чтобы тот заразил кубинских индюшек вирусом, вызывающим смертельный для них ньюкаслский энцефалит птиц. В результате умерло 8000 индюшек. Агротехник позднее утверждал, что хотя он и бывал на ферме, где умерли птицы, он не заражал их вирусом, а просто прикарманил выплаченные ему деньги, а индюшки, дескать, умерли из-за плохого ухода и иных причин, не связанных с вирусом. Возможно, он пытался откреститься от ответственности. «Вашингтон пост» сообщала: «Согласно американским разведсводкам, кубинцы, а также некоторые американцы, полагают, что индюшки погибли в результате шпионской деятельности» [21].
Писатели Уоррен Хинкл (Warren Hinckle) и Уильям Тернер (William Turner), ссылаясь на одного из участников операции, сообщили в своей книге о Кубе следующее:
«В 1969–1970 годах ЦРУ задействовало новейшую систему изменения погоды с целью уничтожения урожая сахарного тростника на Кубе и подрыва экономики последней. Из военно-морского центра вооружения «Чайна лэйк» (China Lake Naval Weapons Center), расположенного в пустыне в штате Калифорния и являвшегося местом разработки новейшего вооружения, были направлены самолеты, которые облетели остров, сбросив в дождевые облака кристаллы, которые вызвали проливные дожди над районами несельскохозяйственного применения и тем самым лишили влаги плантации сахарного тростника (ливни спровоцировали внезапные наводнения в ряде районов, сопровождавшиеся жертвами среди населения)» [22].
По словам участников операции, в 1972 году ЦРУ передало кубинским эмигрантам вирус, вызывающий африканскую свиную чуму. Полтора месяца спустя на Кубе произошла вспышка данною заболевания, из-за чего кубинцы были вынуждены забить 500 тысяч свиней во избежание эпидемии среди животных в масштабах государства. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН назвала эту вспышку африканской свиной чумы — первую за все время в Западном полушарии — «крайне тревожным событием» [23].
Десять лет спустя, когда по Кубе прокатилась эпидемия лихорадки денге, целью уже были люди. Это заболевание, переносимое кровососущими насекомыми, обычно комарами, характеризуется симптомами, напоминающими острое течение гриппа, и сильнейшей болью в костях. С мая по октябрь 1981 года на Кубе заболели более 300 тысяч человек и умерли 158, 101 из которых были дети младше 15 лет [24].
В 1956 и 1958 годах были обнародованы рассекреченные документы, согласно которым американская армия в штатах Джорджия и Флорида выпустила на волю большое количество специально выведенных комаров, чтобы изучить возможность их применения в качестве биологического оружия. Комары, выведенные для испытаний, относились к виду AedesAegypti — переносчику лихорадки денге, а также иных заболеваний [25]. В 1967 году журнал «Сай-енс» (Science) сообщал, что в государственном центре в Форт-Детрик (Fort Detrick) в штате Мэриленд лихорадка денге числилась среди «заболеваний, которые были объектом углубленного изучения и, похоже, среди тех, которые рассматривались в качестве потенциального биологического оружия» [26]. Затем, в 1984 году, некий кубинский эмигрант, находившийся под судом, свидетельствовал о том, что во второй половине 1980 года с полуострова Флорида на Кубу было направлено судно с заданием:
«…доставить туда микроорганизмы, предназначенные для использования против советских военных и гражданского персонала, а также против кубинской экономики, для того чтобы начать химическую войну. Однако полученные впоследствии результаты оказались не теми, которых мы ожидали, потому что мы думали, что микроорганизмы будут использованы против советских военнослужащих, а их применили против наших собственных людей, а мы так не договаривались» [27].
Из свидетельства не понять, считал ли кубинец, что воздействие микроорганизмов каким-то образом можно будет ограничить только русскими, или же его ввели в заблуждение организаторы операции.
Нам никогда не узнать весь масштаб американской химической и биологической войны против Кубы. В течение многих лет правительство Кастро обвиняло США в ряде других эпидемий, поразивших различные виды животных и культивируемых растений [28]. А в 1977 году из свежерассекреченных документов ЦРУ стало известно о том, что управление «выполняло тайную исследовательскую программу по уничтожению сельскохозяйственных культур, направленную в 1960-е годы на ряд стран» [29].
Получилось так, что США почувствовали необходимость поделиться частью своих знаний в области химической и биологической войны с рядом других стран. По состоянию на 1969 год в Школе химических войск США в Форт-Макклеллан (US Army Chemical School, Fort McClennan) в штате Алабама прошли подготовку около 550 человек из 36 стран. Обучение приемам ведения химико-биологической войны проводилось под предлогом «обороны» от такого оружия — прямо как во Вьетнаме, где под аналогичным предлогом, как известно, учили пыткам. Ниже, в главе, посвященной Уругваю, описывается, как под предлогом борьбы с террористами велось обучение производству и применению самодельных взрывных устройств [30].
Изобретательность, с которой велась химико-биологическая война против Кубы, проявилась в некоторых из более десятка планов, нацеленных на убийство или унижение Фиделя Кастро. Планы, составленные сотрудниками ЦРУ или кубинскими эмигрантами при помощи американской мафии, предусматривали самые разные акции против Кастро: от убийства с помощью отравленных сигар и пищи до подмешивания химического вещества, вызывающего облысение и выпадение бороды, или до введения ЛСД непосредственно перед его публичным выступлением. Кроме того, существовали, конечно же, и более традиционные методы, предусматривавшие применение огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Один из таких планов предусматривал бомбежку стадиона, где должен был выступать Кастро. Однако кубинцы отогнали посланный на это задание бомбардировщик Б-26 огнем зенитной артиллерии до того, как он смог достигнуть стадиона [31]. Именно сочетание эффективности кубинской службы безопасности, наличия агентуры и информаторов и некомпетентности исполнителей терактов позволили Фиделю Кастро дожить до наших дней в добром здравии и с бородой.
Также были покушения на жизнь брата Фиделя Кастро, — Рауля и Че Гевары. Последнего обстреляли из ручного противотанкового гранатомета, когда он находился в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке в декабре 1964 года [32]. В США различные кубинские эмигрантские группы регулярно на протяжении десятилетий совершают акты насилия достаточно безнаказанно. Одна из этих группировок — «Омега-7», со штаб-квартирой в Юнион-сити в штате Нью-Джерси, — характеризовалась ФБР в 1980 году как «опаснейшая террористическая организация из числа действующих в США» [33]. Интенсивность терактов непосредственно на Кубе стала снижаться примерно в конце 1960-х, вероятно, ввиду недостатка удовлетворительных результатов в сочетании со старением кубинских эмигрантов, и эмигрантские группировки переключились на цели в США и других странах.
В течение следующего десятилетия, пока ЦРУ продолжало накачивать эмигрантское сообщество деньгами, в США имели место более ста серьезных «инцидентов», ответственность за которые взяли на себя «Омега-7» и несколько других группировок (в самом эмигрантском сообществе различие между террористическими и нетеррористическими группами достаточно размыто; многие эмигранты состоят сразу в нескольких группах, которые часто меняют названия). Совершались неоднократные подрывы бомб, направленные против советской миссии в ООН, советского посольства в Вашингтоне и посольских машин, офиса «Аэрофлота», имел место подрыв советского судна, пришвартовавшегося в порту штата Нью-Джерси. В результате данных терактов были ранены несколько советских граждан. Несколько бомб было взорвано у кубинской миссии в ООН и у кубинского представительства в Вашингтоне, имели место неоднократные нападения на кубинских дипломатов, включая одно убийство; в 1976 году незадолго до начала празднования годовщины кубинской революции в нью-йоркской Академии музыки была обнаружена бомба; два года спустя была взорвана бомба в Центре им. Линкольна после выступления кубинской балетной труппы [34].
Наиболее резонансным терактом того времени является подрыв самолета авиакомпании «Кубана эйрлайнз» вскоре после взлета с Барбадоса 6 октября 1976 года. Теракт унес жизни 73 человек, включая всю кубинскую фехтовальную сборную. Позднее из документов ЦРУ выяснилось, что 22 июня сотрудник одной из резидентур ЦРУ сообщил в штаб-квартиру о том, что он узнал от агента о теракте против одного из кубинских авиалайнеров на маршруте Панама — Гавана, готовящемся одной из группировок кубинских эмигрантов. Группировку возглавлял врач-педиатр по имени Орландо Бош (Orlando Bosch). После того как самолет рухнул в океан в октябре 1976 года, именно группировка Боша взяла на себя ответственность за теракт. Из доклада было ясно, что ЦРУ располагало возможностями внедрить агента в группировку Боша, но в документах отсутствуют данные о том, что управление присматривало за Бошем и его группировкой из-за ее планов или что оно предупредило о готовящемся теракте Гавану [35].
В 1983 году, когда Орландо Бош сидел в венесуэльской тюрьме по обвинению в организации теракта против данного авиалайнера, мэрия г. Майами объявила о проведении Дня доктора Орландо Боша [36]. В 1968 году Боша осудили за гранатометный обстрел польского судна в Майами.
Кубинские эмигранты и сами нередко подвергались жесткому обращению. Те из них, кто по любой причине посещал Кубу или публично высказывался — не важно, насколько мягко, — за улучшение отношений с родиной, тоже становились жертвами терактов с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств во Флориде и Нью-Джерси. Терактам подвергались американские организации, призывавшие к восстановлению дипломатических отношений или снятию эмбарго, а также туристические фирмы, организовавшие поездки на Кубу, и фармацевтическая компания из Нью-Джерси, поставлявшая на остров лекарства. Несогласным в Майами быстро заткнули рот при попустительстве полиции, мэрии и СМИ, которые разве что не демонстрировали свою поддержку кампании запугивания, ведомой кубинскими эмигрантами [37]. В Майами (и не только) ЦРУ под предлогом выявления агентуры Кастро задействовало кубинских эмигрантов для того, чтобы шпионить за их соотечественниками и вести досье на них и на общавшихся с ними американцев [38].
Хотя в среде кубинских эмигрантов всегда существовали экстремистски настроенные сумасшедшие маргиналы (в отличие от нормальных сумасшедших маргиналов), утверждавшие, что Вашингтон предал их «благородное* дело, за все годы аресты и осуждение кубинских эмигрантов за теракты в США были настолько редкими, что эмигранты могли быть уверены — Вашингтон не страдал избытком рвения в данном вопросе. Эмигрантские группировки и их руководство хорошо известны властям — они не слишком чурались известности. По крайней мере, в начале 1980-х годов они в открытую проходили соответствующую подготовку на юге Флориды и Калифорнии; фотографии, в которых они позируют с оружием в руках, публиковались в прессе [39]. ЦРУ со своими бесчисленными информаторами среди кубинских эмигрантов могло бы при желании многое поведать ФБР и полиции. В вышедшем 1980 году подробном обзоре террористической деятельности кубинских эмигрантов нью-йоркская газета «Виллидж войс» (Village Voice) писала:
«Из руководства нью-йоркской полиции удалось выжать две новости. «Забавно, знаете ли, — сказал один из сотрудников, — была пара случаев… но скажем так: расследование доходит до определенного этапа, а затем бац! — дело закрыто. Обращаемся за помощью к ЦРУ, а они говорят, что им, вообще-то, все это не нужно. Все становится понятно». Другой следователь поведал о том, что пару лет назад вел дело о наркотиках, в котором были замешаны кубинские эмигранты. Из перехватов их телефонных разговоров стало известно, что они часто звонили по некоторому номеру в Майами. По словам следователя, он выяснил, что номер принадлежал некоей компании под названием «Зодиак», «которая оказалась «крышей», под которой работало ЦРУ». Расследование пришлось прекратить» [40].
В 1961 году администрация Кеннеди с большой помпой обнародовала свою образцовую программу «Альянс во имя прогресса» (Alliance for Progress). Задуманная в качестве непосредственного ответа Кубе Кастро, программа ставила целью доказать, что в Латинской Америке настоящие социальные перемены могут произойти и без революции или социализма. «Если для народа Латинской Америки единственной альтернативой существующему положению является коммунизм, — заявил Джон Кеннеди, — они неизбежно выберут коммунизм» [41].
Данная программа с многомиллиардным финансированием была нацелена на ряд непростых задач, выполнить которые предполагалось к концу десятилетия. Задачи включали увеличение экономического роста, более справедливое распределение государственных доходов, создание новых рабочих мест, проведение реформы сельского хозяйства, улучшение образования, строительство жилья, развитие системы здравоохранения и т. д. В 1970 году нью-йоркский фонд «XX век», чьи сотрудники являлись не последними людьми во взаимосвязанном мире государственных и предпринимательских структур, изучил, насколько программа была близка к достижению своих целей. Одним из выводов исследования стало то, что Куба, которая не получала помощи поданной программе, была гораздо ближе кдостижению заявленных в программе целей, чем большинство стран — участников программы. Что касается образования и здравоохранения, ни одна их других латиноамериканских стран не проводила столь дерзких общегосударственных программ. Плановая экономика Кубы добилась большего в интеграции сельскохозяйственного и городского секторов посредством политики распределения доходов, чем другие латиноамериканские страны со своей рыночной экономикой [42].
Исследование признавало также, что кубинская программа реформы сельского хозяйства являлась более широкомасштабной, чем аналогичные программы любой другой латиноамериканской страны, хотя авторы заняли выжидательную позицию касательно ее результатов [43].
Эти и иные экономические и социальные успехи были достигнуты вопреки американскому эмбарго и необходимости для Кубы сосредоточить огромные денежные и трудовые ресурсы на обеспечении обороны и безопасности из-за нависающего над нею северного гиганта. Более того, хотя в программе «Альянс во имя прогресса» этот пункт отсутствовал, существовала тем не менее еще одна область глобального значения, в которой Куба стояла особняком среди своих латиноамериканских соседей: на Кубе не было без вести пропавших, убитых эскадронами смерти, равно как и самих эскадронов смерти, и практики систематических пыток.
Куба стала тем, чего всегда так боялся Вашингтон: предметом для подражания странам третьего мира.
Наряду с военной и экономической агрессией, США давно ведут неустанное пропагандистское наступление на Кубу. В данной книги можно найти ряд примеров оного в других странах. Вдобавок к своей огромной журналистской империи за рубежом, ЦРУ на протяжении десятилетий поддерживает анти-кастровские «новостные фабрики» и в самих США. Говорят, что управление иногда поддерживает деньгами такие майамские издания, как Avarice, El Mundo, El Prensa Libre, Bohemia и El Diario de Las Americas, а также AIP — новостную радиостанцию, создающую программы, которые потом бесплатно распространяют сто с лишним небольших радиостанций в Латинской Америке. «Форин пабликейшнз инкорпорэйтед» (Foreign Publications, Inc.) и «Эдиторз пресс сервис» (Editor’s Press Service) — две нью-йоркские фирмы, используемые ЦРУ в качестве прикрытия, тоже являлись частью данной пропагандистской сети [44].
Неизбежны ли были попытки США свергнуть кубинское правительство? Могли ли отношения между этими соседними странами пойти иным путем? Судя по неизменно враждебному отношению США даже к умеренно левым правительствам, ответ на этот вопрос, похоже, таков, что нет причин полагать, будто революционное правительство Кубы могло бы стать исключением. Вашингтонские чиновники, однако, изначально не были плохо настроены против Кубы. Были и такие, кто высказывал осторожное одобрение или оптимизм, основанные, очевидно, на уверенности втом, что происшедшее на Кубе мало отличалось от очередной смены правительства по-латиноамерикански, каковые происходили на протяжении более чем столетия с монотонной регулярностью, меняя имена и лица, но оставляя неизменным раболепие перед Соединенными Штатами.
Затем оказалось, что Кастро — это совсем другой коленкор. Обстановка в Карибском бассейне коренным образом изменилась. Кастро вскоре принялся резко критиковать США. Он резко высказывался о 60-летием американском контроле над Кубой; о том, как по истечении этих 60 лет кубинцы в массовом порядке оказались бедными; как США использовали квоты на импорт сахара для выкручивания рук кубинцам. Он говорил о неприятии американской военной базы в Гуантанамо и достаточно ясно дал понять Вашингтону, что в холодной войне Куба будет проводить политику независимости и нейтралитета. Именно по этим причинам Кастро и Че Гевара отказались от ожидавшей их прибыльной буржуазной карьеры соответственно юриста и врача ради того, чтобы в первую очередь возглавить революцию. Компромиссы не входили в их планы, как не входили они и в планы Вашингтона, не готового мирно уживаться с такими людьми и с таким правительством.
В повестку Совета национальной безопасности (СНБ), собравшегося 10 марта 1959 года, входило рассмотрение возможности «приведения во власть на Кубе другого правительства» [45]. Заседание состоялось еще до того, как Кастро национализировал какую-либо собственность США. В следующем месяце после встречи в Вашингтоне с Кастро вице-президент Ричард Никсон передал президенту памятную записку, в которой заявил о своей убежденности в том, что Кастро «либо невероятно наивен в том, что касается коммунизма, либо разделяет идеи коммунизма», и что к кубинскому лидеру нужно относиться соответствующим образом и соответствующим же образом с ним поступать. Никсон позднее писал, что по кубинскому вопросу в администрации Эйзенхауэра в то время он находился в меньшинстве [46]. Однако еще до истечения года директор ЦРУ Аллен Даллес (Allen Dulles) решил, что необходимо вторжение на Кубу. В марте 1960 года президент Эйзенхауэр разрешил его проведение. Затем было введено эмбарго, не оставившее Кастро иного выбора, кроме как все чаще и чаще обращаться за помощью к Советскому Союзу, подтверждая таким образом в глазах Вашингтона свою коммунистическую сущность. Некоторые утверждали, без каких-либо доказательств, что Кастро изначально был «красным», но скрывал это.
В данном контексте интересно заметить, что Коммунистическая партия Кубы поддерживала Батисту, ее члены входили в его правительство и не поддерживали Кастро и его сторонников до тех пор, пока приход последних к власти не стал неизбежен [48]. Парадокс, но в 1957–1958 годах ЦРУ снабжало деньгами возглавляемое Кастро движение, одновременно поставляя Батисте оружие для борьбы с мятежниками; по всей вероятности, это еще один пример стремления управления подстраховаться [49].
Если бы даже Кастро с самого начала был помягче в высказываниях и соблюдал все дипломатические манеры, но продолжал проводить политику самоопределения и социализма, которые, как он считал, больше всего подходили Кубе (или же были неизбежными при осуществлении некоторых изменений), он всего лишь отсрочил бы час расплаты для себя, да и то ненадолго. Гватемальский президент Хакобо Арбенс (Jacobo Arbenz), иранский премьер-министр Мосаддык (Mosaddegh), лидер Британской Гвианы Чедди Джаган (Cheddi Jagan) и иные лидеры третьего мира делали все возможное, чтобы не наступать на любимый мозоль Вашингтона без необходимости, и являлись куда менее радикальными в своих планах и отношении к США, чем Кастро. Тем не менее все они пали жертвами заговоров, организованных ЦРУ.
В 1996 году стало известно, что в августе 1961 года, четыре месяца спустя после вторжения на Кубу в Заливе Свиней, Че Гевара говорил с Ричардом Гудвином (Richard Goodwin), специальным советником президента Кеннеди, на международной встрече в Уругвае. У Че Гевары для Кеннеди было сообщение. Куба бьша готова гарантировать свое невступление ни в какие политические альянсы со странами советского лагеря, заплатить за конфискованную у американцев собственность производимыми на острове товарами и рассмотреть ограничение своей поддержки левым повстанцам по всему миру в обмен на прекращение Соединенными Штатами всех враждебных действий против Кубы. Вернувшись в Вашингтон, Гудвин посоветовал президенту «тихо усилить» экономическое давление на Кубу. В ноябре того же года Кеннеди одобрил проведение операции «Мангуст», ставившей целью спровоцировать восстание на Кубе.