Вооруженные ножами с широким лезвием, которые называются паранг, банды мусульман проникали по ночам в дома коммунистов, вырезая целые семьи. Путешественники рассказывают о небольших реках и ручьях, сплошь забитых трупами. Сообщение по рекам в некоторых местах серьезно затруднено.

«Тайм», декабрь 1965 года [1]

Почти 100 коммунистов и лиц, подозреваемых в членстве в коммунистической партии, согнали в городской ботанический сад и расстреляли из пулемета. Голову директора школы, члена КПИ [Коммунистической партии Индонезии], насадили на шест и демонстрировали его ученикам, которых специально собрали с этой целью.

«Нью-Йорк тайме», май 1966 года [2]

Общее число индонезийцев, убитых в течение нескольких лет после неудачного государственного переворота, варьируется от 500 тысяч до 1 миллиона [3].

Ранним утром 1 октября 1965 года небольшая группа младших офицеров похитила и убила шесть генералов и захватила несколько важнейших точек в столице Индонезии Джакарте. Затем они вышли в эфир с заявлением о том, что их действия были направлены на предотвращение путча так называемого «генеральского совета», запланированного на День армии (5 октября). По их словам, подготовка путча оплачивалась ЦРУ и была нацелена на лишение власти президента Сукарно (Sukarno). Однако к исходу дня мятежники в Джакарте были разгромлены армейскими частями под командованием генерала Сухарто (Suharto); несколько поддержавших мятежников воинских частей в других городах продержались на день или два дольше [4].

Сухарто — это человек, послуживший и голландским колонизаторам, и японским оккупантам [5]. Его коллеги заявили, что за «попыткой государственного переворота» младших офицеров стояла большая влиятельная Коммунистическая партия Индонезии (КПИ), а за ней — коммунистический Китай. Военные воспользовались возможностью и захватили бразды правления в государстве, ограничили властные полномочия Сукарно (вскоре его низвели до положения зиц-председателя) и устроили кровавую бойню, чтобы раз и навсегда уничтожить КПИ, с которой Сукарно обязывал их делить власть в государстве на протяжении многих лет. По крайней мере на этот раз им подвернулась возможность узаконить эти свои долгожданные действия.

Поощрялось участие антикоммунистических организаций и лиц, особенно мусульман, в убийстве любого, заподозренного в симпатиях к КПИ. Индонезийцы китайского происхождения тоже становились жертвой обезумевших фанатиков. Одной из причин возбуждения индонезийского народа бьш показ по телевидению и публикация в прессе фотографий сильно разложившихся трупов убитых мятежниками генералов. Общественности заявили, что перед смертью их кастрировали и вырвали им глаза женщины-коммунистки. Позднее военные совершили ошибку, позволив использовать результаты официальной аутопсии генералов в качестве доказательств в ходе ряда судебных разбирательств: в чрезвычайно подробных результатах вскрытия среди причиненных повреждений перечислялись только пулевые ранения и синяки — и никаких кастраций или вырванных глаз [6].

Затем последовало то, что «Нью-Йорк тайме» назвала «одним из дичайших массовых убийств в современной политической истории» [7]. Журнал «Лайф» писал, что это было насилие, «окрашенное не только фанатизмом, но и кровожадностью и чем-то наподобие колдовства» [8].

25 лет спустя американские дипломаты рассказали о том, что они систематически составляли подробные списки «коммунистических» активистов, начиная с высших уровней власти вплоть до сельских лидеров, и передали по меньшей мере 5000 имен индонезийским военным, которые затем ловили и убивали этих людей. Американцы затем исключали убитых и схваченных из списков. Роберт Мартенс (Robert Martens), бывший сотрудник политического отдела посольства США в Джакарте, заявил в 1990 году: «Это действительно очень помогло [индонезийским] военным. Вероятно, они убили множество людей, и на руках у меня, вероятно, много крови, но это не так уж и плохо. Иногда приходит время, когда в решающий момент необходимо нанести сильный удар».

«Я знаю, что у нас было намного больше информации [о КПИ], чем у самих индонезийцев, — заявил Маршалл Грин (Marshall Green), посол США в Индонезии в период государственного переворота. — Мартенс говорил мне неоднократно, что… правительство не обладало подробными сведениями о положении дел у коммунистов, и у меня сложилось такое впечатление, что наши сведения были намного лучше, чем их».

«Никому не было дела до того, что коммунистов «мочили», они же были коммунисты, — заявил Говард Федершпиль(Howard Federspiel), работавший экспертом по Индонезии в Бюро разведки и исследований Госдепартамента США (State Department, Bureau of Intelligence and Research). — Никто этим особенно не заморачивался».

Хотя бывший заместитель резидента ЦРУ в Индонезии Джозеф Лазарски (Joseph Lazarsky) и бывший дипломат Эдвард Мастерс (Edward Masters), в свое время начальник Мартенса, подтвердили факт содействия сотрудников ЦРУ в составлении списков подлежащих уничтожению индонезийцев, руководство ЦРУ категорически отрицало какое-либо участие в этом [9].

Бойня положила страшный конец эффективно организованной КПИ. Однако она не дала ответа на следующие вопросы, лежавшие в основе событий 1965 года.

Действительно ли «генеральский совет» намеревался в течение последующих нескольких дней захватить власть в стране? Опубликованный в Индонезии в 1968-м полуофициальный отчет о событиях 1965 года отрицал существование такого совета [10]. Однако исследование, проведенное и опубликованное ЦРУ в том же году, подтвердило, что «генеральский совет» все-таки существовал, но предназначен был всего лишьдля того, чтобы найти способ защититься от якобы подготовленного Сукарно плана сокрушить вооруженные силы [11].

Каковы были характер и масштаб — если они вообще были — участия КПИ в якобы имевшей место попытке государственного переворота? Знал ли заранее кто-либо из членов КПИ о планах младших офицеров и просто ли поддерживал их морально или же играл более активную роль? В вышеупомянутом полуофициальном отчете утверждалось, что целью КПИ являлся захват политической власти не просто ради власти, а с целью «помешать военным уничтожить партию после смерти Сукарно» [12] (в августе у Сукарно случился почечный приступ, от которого он, впрочем, быстро оправился; его роль в событиях 1965 года тоже до конца не ясна). В исследовании, проведенном ЦРУ, делается схожий вывод: «Похоже, стало ясно, что государственный переворот в Индонезии не был попыткой свергнуть Сукарно и/или правительство Индонезии. В сущности, это была чистка руководства вооруженных сил» [13].

Какую роль в событиях 1965 года сыграло ЦРУ и участвовало ли оно в них вообще? Была ли попытка государственного переворота вызвана провокатором, распространявшим слухи о «генеральском совете» и планируемом им неминуемом путче? Убийство и даже похищение тех шести генералов, вероятно, нельзя было предвидеть: трое из них, вообще-то, были убиты при сопротивлении похитителям [14]. Было ли участие КПИ спровоцировано для того, чтобы быть использованным в качестве предлога для уничтожения партии? Существуют факты, указывающие на провокатора, спровоцировавшего те драматические события, — некоего Камарусамана бин Ахмеда Мубайдаха(Катагшатап bin Ahmed Mubaidah), известного как Сьям (Sjam). По свидетельству некоторых из арестованных впоследствии офицеров, именно Сьям проталкивал идею враждебно настроенного «генеральского совета» и необходимости ему противодействовать. В ходе судебных разбирательств и в проведенном ЦРУ исследовании делается попытка навязать мнение, что в своих действиях Сьям действовал от имени руководителя КПИ Айдита (Aidit). Обнародование этого предположения может служить объяснением причины, по которой ЦРУ пошло на такой уникальный шаг, как издание той книги: было необходимо возложить ответственность за попытку государственного переворота на КПИ, чтобы «оправдать» последовавший за нею ужас.

Однако вполне возможно, что Сьям действовал в интересах ЦРУ и/или генералов. Вероятно, он был доверенным помощником Айдита и, возможно, вовлек руководителя КПИ в заговор, а вовсе не наоборот. Политическое прошлое Сьяма — весьма запятнанное и непонятное, а его свидетельство в ходе одного из судебных разбирательств, где он выступал в качестве подзащитного, было направлено на то, чтобы выставить Айдита единственным руководителем неудавшегося государственного переворота [15].

ЦРУ, которое было активно вовлечено в политическую жизнь Индонезии, по крайней мере с середины 1950-х годов (см. главу 14), несомненно, внедрило в КПИ агентов на различных уровнях — а уж индонезийские военные и подавно. Таким образом, Управление имело возможность распространять дезинформацию и подкидывать идеи определенных действий через Сьяма или иных агентов.

Желание США избавиться от Сукарно, одного из лидеров движения неприсоединения и антиимпериалистического движения третьего мира и защитника КПИ, после провала поддержанного ЦРУ военного мятежа 1958 года не уменьшилось. Среди различных докладов начала 1960-х годов, указывавших на неослабевающий интерес США к подобному развитию событий, очень в тему приходится одна из докладных записок ЦРУ за июнь 1962 года. Автор, имя которого удалено, писал о своих впечатлениях от разговоров с «западными дипломатами» о состоявшейся незадолго до того встречи президента Кеннеди и британского премьер-министра Макмиллана (Macmillan), договорившихся попытаться изолировать Сукарно в Азии и Африке. Далее «они договорились ликвидировать президента Сукарно в зависимости от обстановки и представившейся возможности (мне [сотруднику ЦРУ. — Авт.] не ясно, подразумевает ли слово «ликвидировать» убийство или свержение)» [16].

Теперь Сукарно перестал быть для США международным бельмом на глазу. Что еще более важно, КПИ, крупнейшая коммунистическая партия в мире после КПСС и КПК, была разгромлена, а ее остатки загнаны в подполье. О большем США и новая военная хунта и мечтать не могли бы.

Если генералы действительно затевали свой мятеж, то существуют убедительные доказательства того, что США были серьезно замешаны в событиях 30 сентября и 1 октября до, в течение и после оных. Одним из аспектов данного доказательства являются тесные отношения между вооруженными силами США и Индонезии, поддерживаемые Соединенными Штатами на протяжении многих лет. Президент Кеннеди, как пишет его помощникАртур Шлезингер (Arthur Schlesinger), «придавал важнейшее значение укреплению [индонезийских] антикоммунистических сил, особенно вооруженных сил, для того чтобы помешать могущественной Индонезийской коммунистической партии получить власть в стране в случае, если бы с Сукарно что-нибудь случилось» [17].

Роджер Хилсмен (Roger Hilsman), послуживший в ЦРУ и Госдепартаменте, отмечает:

К 1963 году «треть офицеров индонезийского генерального штаба и почти половина офицерского корпуса ВС прошла ту или иную подготовку у американцев. В результате проведения как программы содействия гражданскому развитию, так и программы военной подготовки, американские и индонезийские военные познакомились довольно хорошо и питали взаимное уважение и даже восхищение» [18].

Данное наблюдение подкрепляется отчетами комитета Палаты представителей по международным отношениям:

«Во время попытки коммунистического переворота и военного контрпереворота [sic!] в октябре 1965 года в США проходили подготовку более 1200 индонезийских офицеров, включая высокопоставленных военных. В результате этого между индонезийскими и американскими военными завязались многочисленные дружеские контакты, в частности между военнослужащими сухопутных войск обеих стран. После переворота, когда политическая обстановка еще оставалась неустойчивой, Соединенные Штаты, используя данные связи, смогли обеспечить антикоммунистические силы моральной и символической материальной поддержкой [19].

Когда среднестатистический участник программы военной помощи возвращается домой, у него вполне уже могут быть американские знакомые и объективное восприятие Соединенных Штатов. Такое влияние может в будущем обеспечить ценную возможность общения, как это имело место в Индонезии после поддержанного коммунистами переворота в октябре 1965 года» [20].

«Нью-Йорк таймс» писала, что ЦРУ, по слухам, «настолькоуспешно внедрило агентуру в высшие эшелоны индонезийского правительства и вооруженных сил, что США не хотели в 1964–1965 годах срывать операции прикрытия ЦРУ прекращением программ помощи и предоставления информации. То, что в Вашингтоне официально преподносилось в качестве толерантности к оскорблениям и провокациям президента Сукарно, в гораздо большей степени являлось желанием как можно более долгого использования этих программ в качестве прикрытия операций ЦРУ» [21].

Наконец, есть и свидетельство министра обороны Роберта Макнамары (Robert McNamara) в одном из сенатских комитетов, сделанное в 1966 году:

«Сенатор Спаркмен (Sparkman): В то время когда Индонезия довольно сильно взбрыкивала, когда нас подвергали жесткой критике за продолжение военной помощи ей, в то время мы не могли сказать, для чего была предназначена эта помощь. Это все еще секрет?

Макнамара: Оглядываясь назад, думаю, что эта помощь была вполне оправданна.

Спаркмен: Думаете, она принесла пользу?

Макнамара: Да, сэр» [22].

Существуют и другие заявления, которые могут иметь отношение к вопросу об американском вмешательстве в дела Индонезии. Бывший посол Маршалл Грин, выступая в 1973 году в Австралии, где он тогда был послом США заявил: «Помню, в 1965 году Индонезия балансировала на лезвии ножа. Помню, люди здесь заявляли, что Индонезия не станет коммунистической. Однако когда Сукарно в своей речи 17 августа объявил о том, что Индонезия в течение года получит коммунистическое правительство [?], я был почти уверен [что так оно и будет]… Мы вынуждены были сделать то, что сделали, и будьте довольны, что мы это сделали, потому что иначе Азия была бы сейчас совершенно другой» [23].

Джеймс Рестон (James Reston) писал в «Нью-Йорк тайме» в 1966 году:

«Вашингтон изо всех сил старается откреститься от утверждений, что ему принадлежит заслуга в данной перемене [от Сукарно к Сухарто]… но это не значит, что Вашингтон не имеет к этому никакого отношения. До индонезийской резни и во время нее между антикоммунистическим силами в этой стране и по крайней мере одним весьма высокопоставленным лицом в Вашингтоне существовало куда больше контактов, чем обычно думают. Силы генерала Сухарто, временами располагавшие чрезвычайно скудными запасами провианта и боеприпасов, получают помощь отсюда через различные третьи страны, и сомнительно, чтобы Сухарто отважился бы на переворот без американской демонстрации силы во Вьетнаме или чтобы переворот удался без тайной помощи, оказываемой ему непосредственно отсюда» [24].

Невил Максвелл (Neville Maxwell), старший исследователь Института изучения Британского содружества (Institute of Commonwealth Studies) в Оксфордском университете, писал:

«Несколько лет назад я проводил в Пакистане исследования дипломатической подоплеки индийско-пакистанского конфликта 1965 года и в предоставленных мне документах пакистанского МИДа наткнулся на письмо одного из пакистанских послов в Европе (полагаю, это был пакистанский посол в Париже, г-н Дж. А. Рахим — J. A. Rahim) тогдашнему министру иностранных дел г-ну Бхутго (Bhutto), в котором сообщалось о разговоре с сотрудником голландской разведки, служившим в штаб-квартире НАТО. Согласно моим заметкам касательно того письма, данный разведчик сказал пакистанскому дипломату, что Индонезия «готова упасть в руки Западу как гнилое яблоко». По его словам, западные разведки устроят «преждевременный коммунистический переворот… который будет обречен на провал, обеспечивтем самым законную долгожданную возможность военным сокрушить коммунистов и сделать Сукарно заложником доброй воли военных». Доклад посла был датирован декабрем 1964 года» [25].

Следует иметь в виду, что Индонезия была колонией Нидерландов и что голландцы до сих пор имеют с этой страной особые отношения.

«Новый порядок», навязанный генералом Сухарто народу Индонезии почти три десятилетия назад, поразителен. Правительство управляет страной, словно чикагские гангстеры 1930-х годов, предоставляющие «крышу». Тюрьмы под завязку набиты политическим заключенными. Пытки — заурядное дело [26]… В стране безнаказанно орудуют эскадроны смерти, тысячами убивая не только «подрывные элементы», но и людей, «подозреваемых в совершении преступлений» [27]. «[В провинции Ачех] армейский офицер стреляет в воздух, а все мужское население, за исключением стариков и детей, бегом бежит на центральную площадь, пока он не выстрели в воздух второй раз. Тех, кто опаздывает или остается дома, пристреливают на месте» [28].

И еще 200 тысяч

В 1975 году Индонезия вторглась в бывшую португальскую колонию Восточный Тимор, находившуюся в восточной части Индонезийского архипелага и провозгласившую независимость после того, как Португалия утратила над ней контроль. Вторжение стало началом рёзни, которая продолжается и сейчас, в 1990-е. К 1989 году, по оценкам организации «Международная амнистия» (Amnesty International), индонезийские войска с целью насильственной аннексии Восточного Тимора убили 200 тысяч человек при населении Восточного Тимора в 600–700 тысяч (29]. Совершаемые зверства зачастую подобны тем, которые совершались против членов КПИ всамой Индонезии.

Вторжение 7 декабря 1975 года, о котором «Нью-Йорк тайме» писала: «Как ни крути, Индонезия совершила неприкрытую агрессию» [30], началось через день после отъезда из Индонезии Президента США Джеральда Форда и госсекретаря Генри Киссинджера по окончании их встречи с президентом Сухарто. Обозреватель Джек Андерсон (Jack Anderson) позднее писал:

«К 3 декабря 1975 года в разведдонесении, направленном в Вашингтон, сообщалось: «Высокопоставленные чиновники индонезийского правительства приняли решение о том, что единственным способом разрешить проблему португальского Тимора для Индонезии является начало открытого наступления на «Фретилин» [основное движение сопротивления Восточного Тимора].

Однако важно было нейтрализовать США, поскольку индонезийские вооруженные силы сильно зависели от поставок американского оружия, которое по нашим законам не подлежало использованию в целях агрессии.

Так случилось, что президент Джеральд Форд прибывал в Индонезию с государственным визитом. В одной из разведсводок было сделано предупреждение о том, что Сухарто поднимет тиморский вопрос и «постарается добиться благожелательного отношения».

Тот факт, что Сухарто добился своего, подтвердил сам Форд. США до того потерпели сокрушительный провал во Вьетнаме, что сделало Индонезию их важнейшим союзником в регионе. Интересы США, решил Форд, «должны быть на стороне Индонезии».

Форд негласно одобрил [вторжение] 6 декабря 1975 года. Через пять дней после вторжения ООН выразила свое осуждение этого нападения как самого настоящего акта международной агрессии. Соединенные Штаты при голосовании воздержались. Впоследствии представитель США тайно пытался противостоять усилиям ООН, направленным на то, чтобы заставить Индонезию вернуть захваченную территорию» [31].

В конце 1970-х и в 1980-е сотрудники Госдепартамента США в заявлениях прессе и в ходе слушаний в Конгрессе последовательно поддерживали притязания Индонезии на Восточный Тимор (в отличие от ООН и ЕЭС) и резко преуменьшали резню местного населения. Тем временем вездесущие американские советники, боевая подготовка, оружие, боевые вертолеты и другие средства, незаменимые для ведения эффективной современной противоповстанческой войны, по-прежнему текли потоком в руки индонезийских военных. Этим дело не ограничивалось, ибо представители «Фретилин» несколько раз сообщали о том, что американские советники командовали боевыми действиями и даже принимали в них участие [32].