Возвращение Фрэнки к Терри... Не виделись они месяц. Сейчас была уже поздняя весна, воздух стал каким-то особенным. В китайском сувенирном магазинчике шла оживленная торговля, фруктовый прилавок на тротуаре облепили покупатели. Фрэнки пробирался в толпе мимо полных мусорных корзин; на расстоянии квартала его ждет Терри, чтобы забрать к себе.

Они вошли в дом без лифта, а когда поднялись на третий этаж, Фрэнки вдруг остановился и попросил Терри спуститься и купить для него яблоко. Одно такое, красное, показалось особенно привлекательным. Терри долго не раздумывал, он улыбнулся про себя и побежал вприпрыжку вниз по ступенькам. Через пять минут уже вернулся, тяжело дыша; Фрэнки поблагодарил его.

– Нет проблем, – ответил Терри, полируя яблоко, прежде чем отдать.

Он открыл дверь и жестом пригласил войти. Фрэнки переступил порог и весь напрягся, когда проходил по коридору мимо спальни. Тяжелый затхлый запах – на это он сразу обратил внимание после длительного пребывания у Эдны. Кругом беспорядок, в раковине грязная посуда, книги на полу, одежда, сваленная на софу, на кухонном столе коробка из-под пиццы с разводами жира.

Терри последовал за Фрэнки в гостиную, там рухнул на софу. Он почти десять часов уговаривал Фрэнки, храбрился под презрительным взглядом миссис Эдны, почему-то молчавшей. Устал он ужасно.

– Итак, – он улыбнулся, довольный, вытягивая ноги. – Начинаем жить заново. С нуля.

– Не совсем так, – заметил Фрэнки.

Терри чуть нахмурился. – Нужно попробовать.

– Я здесь кое-что намерен изменить.

– Я тоже.

Фрэнки поднял брови. – Ты уже извинился. Чего тебе еще?

– Много чего. Ты дала мне шанс, и ты увидишь, как...

– Снова обещания?

– Факты, – решительно сказал Терри. – Только факты.

– Мне не терпится начать, – заявил Фрэнки. – Например здесь, – он обвел рукой комнату. – Признай, вид убогий.

– Комната как комната, – возразил Терри. – Обжитая, уютная.

– Здесь грязно.

– Ты слишком долго жила у Эдны, бэби. Она навязала тебе свой вкус.

– Мать умоляла меня остаться, – подбоченился Фрэнки. – Она меня упрашивала. В любое время я могу вернуться назад, двери открыты. Широко открыты.

Терри понял, к чему она клонит, и сразу поинтересовался, каких изменений желает Фрэнки.

– Хочу, чтобы здесь стало чисто. Нужно навести порядок. Повесить новые шторы, купить новую софу или хотя бы сменить обшивку. – Фрэнки потыкал еще в ряд мест, у Терри закружилась голова.

– Почему бы нам сразу не переехать на Парк-авеню?

– Ты шутишь, конечно.

– Ну подумай, где мы достанем столько денег? Эдна? Да она удавится, но не даст.

– Она тебя не любит.

– Взаимно. – Он попытался представить себе, как же справиться с тем, что так неожиданно свалилось на голову. – Подожди минутку. – Ты нашла другую работу. Так? И хочешь преподнести мне это как... большой сюрприз.

Фрэнки отрицательно помотал головой.

– Нет? Тогда я должен тебе кое-что объяснить. Я работаю продавцом в книжном магазине. Зарабатываю шесть долларов в час. Значит, двести сорок в неделю. Эта квартира мне обходится в пять с четвертью сотен в месяц. Ты не работаешь с марта. – Он бросил на нее очень холодный взгляд. – Тебе хочется приобрести новый хлам? Тогда посоображай, Фрэнки.

– Уже сообразил.

– Я едва свожу концы с концами.

– Найди другую работу. Делай деньги.

– У меня уже есть работа.

– Так найди вторую.

Он засмеялся, но взгляд Фрэнки быстро его отрезвил. Забрать ее домой вовсе не означало получить прежнюю Фрэнки.

– Ты хочешь заставить меня работать на это, я правильно понял?

– Считай, что так, – согласился Фрэнки. – Найдешь вторую работу, тогда я не возвращаюсь в бар. – Его глаза светились. – Получится, что ты защитил меня от типов, подобных тебе: только так об этом и думай. Ну и деньги, конечно. Чего еще может пожелать себе мужчина...

* * *

На поиски работы ушли две недели. Помог Маркус. Терри получил дневную работу в больничной прачечной – стирать простыни. Им спускали огромные пластиковые мешки – двойные и завязанные, чтобы не распространялись всевозможные отходы, выделения и вонь по больнице. В медицинском институте Терри не раз наблюдал, какую гадость может выделить человек. Но ему никогда не приходилось перебирать огромную кучу грязного тряпья. В его обязанности входило вытаскивать грязные простыни и отбирать все то, что могло вывести стиральные машины из строя. Он носил маску, защищая лицо, но это не спасало от запахов. Поначалу вонь чуть не сбивала его с ног, и лишь через несколько недель перестала мучить тошнота.

Перед уходом из больницы он принимал душ, мылся щеткой с мылом. В те дни, когда ему не нужно было торопиться в "Сутер", он возвращался домой и Фрэнки заставляла его еще раз мыться. После ужина он боролся со сном до восьми или девяти. А когда в день выпадали две работы, приходил домой в двенадцать, в двенадцать тридцать уже спал – на старой софе с шишками и разбитыми пружинами. Однажды он решил купить себе новую; Фрэнки, управлявшей финансами, эта идея вроде понравилась, но когда пришло время первого взноса, оказалось, что Терри вместо софы получит кроватную раму с лежаком на пружинах и новый матрац. Терри ворчал, что она сглупила, однако Фрэнки нашлась что ответить.

– Хочешь видеть в таком свете? Валяй. С другой стороны, ты должен гордиться, что обеспечиваешь меня. У тебя должно быть ощущение чего-то достигнутого. Но если тебе больше нравится считать себя несчастным, это твое право. А если хочешь разбираться, кто чего заслуживает, это я тоже могу устроить. Но мне приятнее видеть, что мы делаем успехи. У тебя есть еще шанс, пока я не успел хлопнуть дверью.

В ее словах была своя логика. Хотя Терри не нравилось чувствовать себя проигравшим, он решил помолчать. Сил не было спорить или думать о том, на чем ему спать. Он вставал в пять, чтобы в шесть добраться до прачечной, и пять дней в неделю торопился через весь город на работу в книжный магазин. В выходные дни Фрэнки позволяла ему поспать дольше – но только до восьми. По дому было много хлопот: почистить плиту, постирать коврики, вымыть ванную. Она заставила его сбросить книги на пол и стереть пыль с полок, вымыть окна и стены. Такого рода работа всегда была для Терри припасена. А Терри, хотя отдыха ему не хватало, не обижался на Фрэнки, считал, что ее охватила страсть к переменам. От ее злости не осталось и следа. Исчезла и странная выдумка – "я мужчина" – похоже, она об этом вообще забыла. Терри воспринимал ее попытки навести в квартире порядок как желание улучшить их совместную жизнь – он и сам к этому стремился. Ее физическая неприступность продолжала его раздражать, хотя сейчас он воспринимал это как свой крест. Грех его не забыт, но может быть прощен. С возвращением Фрэнки домой он обрел точку опоры и сможет доказать ей, что он мужчина, не знающий страха.

* * *

Пока Терри был занят на работе, Фрэнки целыми днями смотрел телевизор, размышлял. Предстояло многому научиться, впитать в себя новую жизнь. Цель помогала ему сконцентрироваться, не потеряться в сложностях человеческого поведения, которые он наблюдал по телевизору. Легче всего усваивались утренние мыльные оперы: там простые эмоции, понятные мотивы. Из собственного небогатого опыта и этих показов он развил свою теорию о женщинах и мужчинах. У рекламы он тоже кое-чему сможет научиться. Будет смотреть несколько часов, затем перерыв, и снова у экрана несколько часов подряд. Со второй зарплаты Терри Фрэнки купил себе видеоприставку, теперь можно было записать и прокрутить то, что особенно понравилось. Он был способный ученик.

Устав от телевизора, он открывал окно, садился на подоконник и наблюдал за торговлей внизу или вглядывался в женщин на швейной фабрике. Он играл с мыслью выйти прогуляться – с тех пор как его изнасиловали, он ни разу один на улице не появлялся. В квартире безопасно, но здесь как в тюрьме. Надо выйти, испытать свою силу.

Он выбрал день, когда Терри был занят на двух работах. Если к нему пристанут или случится что-то ужасное, он убежит домой, но не хотелось, чтобы Терри это видел. Фрэнки подобрал для себя неброскую одежду: просторные джинсы, спортивные тапочки, мешковатую рубашку с короткими рукавами, нашел поношенную куртку и застегнулся на все пуговицы. Темные очки, волосы зачесаны назад и завязаны, никакой косметики и драгоценных украшений. На все это ушел час, и еще час, чтобы унять свои нервы. Телевизор то и дело притягивал к себе, Фрэнки наконец его выключил. В комнату влетела тишина, появилось ощущение, что ничего из его планов не выйдет. На мгновение Фрэнки даже забыл, что собирается делать. Но потом вспомнил, подошел к двери и, собравшись с силами, перешагнул порог. Спустился по ступенькам, а через минуту был уже на улице.

Оказалось, все не так уж страшно. После первых тревожных минут он понял, что никому нет до него дела. У фруктового прилавка его нечаянно пихнула женщина, тащившая сумку с апельсинами. Фрэнки купил себе банан, продавец, взяв деньги, даже не взглянул на него. Люди потоком выливались на улицу, болтая друг с другом или погруженные в себя. Он прошел квартал, пялясь на витрины различных магазинов, приглядывая ориентиры. Вокруг все казались очень занятыми, никто не обращал на него внимания. Фрэнки дошел до станции "Хьюстон" и повернул обратно. Поднимаясь домой по ступенькам, он вдруг почувствовал облегчение: все-таки прогулка получилась напряженная. Но он справился. Никто не причинил ему вреда, никто на него не глазел, его просто не заметили. Ну что ж, он еще раз пойдет.

Дальше он выходил каждый день, расширял свой кругозор, наслаждался свободой. Наведывался в магазин, галереи, лавчонки, впитывал все, что попадалось на глаза, особенно обращал внимание на женщин-спутниц, женщин-продавцов, всевозможных покупательниц, работниц, студенток, попрошаек. Он изучал их манеры, стиль, форму, осанку. Смотрел на них одиноких, в группках с другими женщинами, с мужчинами. Чтобы лучше их понять, подбирался ближе, подслушивал разговоры, примечая интонации речи, особенности поведения. Нужно было многому научиться: дома он практиковался у зеркала, разговаривал с собой, прохаживаясь и принимая всевозможные позы. Часто рылся в богатом гардеробе Фрэнки, примерял одежду: юбки, платья, блузки, чулки. Играл с волосами, причесывая так и сяк, и даже попробовал косметику. Всегда дома. Всегда с целью.

Этой перемены Терри не мог не заметить. Он был вполне счастлив видеть Фрэнки в джинсах и майке, но острые ощущения в нем вызывали чулки и юбки. Когда она начала одеваться и вести себя женственнее, ему стало легче справляться со стрессом и усталостью на двух работах. Считая, что причиной всему его покаяние, он с еще большим усердием стремился угодить Фрэнки. Тщательно продумывал, чем ее накормить, сам готовил пищу. Мыл тарелки и стирал белье. Если нужно было почистить ванну – чистил, что-то принести – приносил. Он старался предугадать ее желания и потребности. Главное, чтобы она знала: ради нее он готов на все.

Однажды после ужина Фрэнки спросил у Терри о его медицинском институте. Они сидели на софе рядом, Терри в джинсах и рубашке с воротником на пуговицах. Фрэнки в обтягивающем трико, кожаной юбке и чулках. Терри хотел отмахнуться от его вопроса, но Фрэнки настаивал, и он рассказал свою историю. Фрэнки не перебивал, сидел не шелохнувшись, и даже когда рассказ кончился, заговорил не сразу.

– Тебе, наверное, чертовски тяжело.

Терри пожал плечами. – Скорее всего, из меня не получился бы хороший врач, нет у меня большого сочувствия к людям, их страданиям. Так что...

– Я имею в виду того парня, который умер. Тебя, вероятно, это преследует?..

Он опустил на Фрэнки глаза. – Я не убивал Зака. Он сам себя убил.

– Но из твоих же слов видно, что он нуждался в помощи. Страдал и плакал и вообще... Ты же знал?

Терри досадливо поморщился. – Мне казалось, я ему помогаю. Кто мог подумать, что это зайдет так далеко.

– Ты, значит, не понимал?

– Нет, – еле слышно ответил Терри. – Наверно, не понимал.

– Ты не понимал, – повторил Фрэнки. Он сделал вид, что изучает ногти, потом нахмурился и вскинул на Терри глаза. – Или понимал?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Девушка... медсестра, как ее звали?

– Не имеет значения.

– Андреа, – вспомнил Фрэнки. – Ты хотел эту Андреа. Тебя заела ревность.

Терри явственно вспомнил ту вечеринку. Бритая голова Зака и его расстроенное лицо. Девушка в кошачьем костюме. Свое любопытство к ней – и только. – Я не ревновал. И я действительно хотел помочь.

– Ты жаждал страсти. Острых ощущений. Свежатинки.

– Да не нужна мне была эта девушка. Позже, может быть, после смерти Зака, но не тогда. Я едва ее знал.

– Ты бы повторил все то, что было тогда?

– Мы нуждались друг в друге, – шепотом проговорил он. – Так это и было. Мы хотели забыться.

– Баллон, – молвил Фрэнки. – С газом. Ты украл его и принес своему другу. Презент – смерть на серебряном блюдечке.

Терри съежился. – Я этого не хотел. Тогда был несчастный случай. Я ни при чем.

– Называй это как хочешь. Что дальше?

Он пытался собрать в себе злость, возмущение, но не смог. Правда заключалась в том, что его собственные угрызения были похлеще этих. Терри свесил голову, пряча лицо. Вскоре почувствовал руку на щеке.

– Это, должно быть, очень тяжело, – проговорил Фрэнки, умащивая голову Терри к себе на колени. – Я и не думал, что задену такую глубокую рану.

– Несчастья преследуют меня, – пробормотал Терри. Он втянул воздух и линии на его лице постепенно разгладились. – До сих пор преследуют.

Фрэнки улыбнулся. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Давай, сейчас твоя очередь.

Фрэнки начал что-то, но застыл на полуслове. – Может, сейчас не самое подходящее время говорить об этом.

– О чем?

– Забудь. Это неважно.

– Ну скажи мне.

– Ты опять будешь сходить с ума.

– С этим покончено, Фрэнки. Я уже забыл, что это такое.

Фрэнки играл с прядью его волос. – Твой запах. У тебя такой сильный запах... – Он колебался. – Иногда даже очень сильный. Ты понимаешь, о чем я? Его для меня слишком много. Мне тогда тяжело быть с тобою рядом.

– Сейчас ты ведь рядом.

– Это нелегко.

Терри настороженно рассматривал ее, выискивая скрытый смысл.

– Некоторые мужчины пользуются духами. Я видел это по телевизору.

– Одеколоном. Мужчины пользуются одеколоном.

– Может, и ты попробуешь?

– Мне бы надо обидеться сейчас.

– Ну пожалуйста, для меня.

Он задумался. – Мой запах. Мы говорим о моем запахе, я правильно понял? Этот запах тебе мешает?

Фрэнки беспомощно кивнул.

– Раньше он никому не мешал... – заметил Терри. – Но львица ни на кого не похожа. Она вся наоборот, так ведь? – Он погрузился в мысли. – Да какого черта... Она хочет, чтобы ее мужчина пахнул сладостями, почему бы нет?

– И подстричься, – добавил Фрэнки.

– Что? Волосы тоже?

– Для меня.

Терри засмеялся. – Для тебя, бэби. Побриться, подстричься, спрыснуться одеколоном. Да ты сделаешь из меня настоящего мужчину.

Фрэнки улыбался.

* * *

Несколькими днями позже он купил Терри сережку – тоненькое серебряное колечко, такое приглянулось ему на молодой девушке в магазине. Терри не любил украшений на себе, будь то цепочка, браслет или сережка, которыми балуются некоторые мужчины. Он заупрямился, но Фрэнки настаивала. Терри сказал, что подумает, надеясь, что скоро она забудет об этой идее. Она не отступала, продолжала спорить, грозилась никуда вообще с ним не ходить, если не примет подарок. Это вопрос доверия ко мне, внушала она, это готовность быть открытым для новых радостей, чтобы тебя можно было баловать и украшать. Ты отдаешь совсем чуть-чуть, а получать будешь много. Если Терри не видит этого, что ж, поищет другого.

* * *

На следующий день Терри появился в "Сутере" поздно. Он спускался к себе вниз, когда его окликнула Бренда. Вид у нее был озабоченный.

– В чем дело? Ты уже не здороваешься со мной?

– Я опоздал.

– Тоже мне новость. Сэл занят новой подружкой. Подойди, поболтай со мной.

– Что на тебя вдруг нашло, Бренда?

– Вы послушайте его. – Она покачала головой. – Если это от тебя требует усилий, тогда не надо, не беспокойся. Найду с кем поговорить.

Он подошел. – Извини. Я задумался о своем.

– Не слепая. Что, Фрэнки вернулась?

Он кивнул. – Более чем.

– Что, так плохо?

– Нет, все прекрасно. Даже великолепно.

– Я беспокоюсь за тебя.

– Не надо обо мне беспокоиться.

– Я твой друг. А друзья беспокоятся.

– Все уладилось. Сейчас совершенно новая жизнь. Ее уход и приход – это лучшее, что могло случиться.

– Иногда бывает и так. Если кто-то всегда перед глазами, его и видишь с одной стороны.

– Но я, в общем, не о том...

Бренда отмахнулась. – Остерегайся Фрэнки.

Теперь отмахнулся Терри. – Ерунда.

– У меня есть свои новости...

– Да с тем уже покончено.

– Я познакомилась с мужчиной...

– Поверь мне, покончено.

– У нас это только началось.

– Что началось?

– Я же говорю тебе. Его зовут Эдди.

– Кого так зовут?

– Мужчину, с которым я познакомилась.

– Мужчина? Ты познакомилась с мужчиной?

– В зальчике, где играют в бинго. Он там играл.

– Но ты ведь не любишь мужчин.

– Люблю. Ты же мне нравишься.

– Ну, ты понимаешь, о чем я говорю.

– Когда-то я погуливала с мужиками. Пятнадцать... двадцать лет назад. Один раз мне даже предложили брак.

– Да? – Терри по-новому посмотрел на нее.

– Он хороший малый, католик, сладенький, как младенец Иисус. Мечта любой женщины.

– Так значит, ты влюбилась.

– Благодарю Бога за это. – Покупатель протянул ей книгу, она продолжала говорить, оформляя продажу. – Когда ты был ребенком и волочил попку по полу, мне было уже сорок. Ты знаешь, о чем думает женщина, когда ей исполняется сорок?

– О том, что ей скоро пятьдесят.

– Она думает о детях, если у нее их нет. Большинство моих подружек из школы, католической школы, заметь, уже в двадцать нарожали детишек. Почти все они сейчас бабушки. Вот и задумаешься...

– Ну конечно. Время-то идет.

– Мне нужен твой совет.

– Уверен, церковь ответит тебе взаимностью.

Она вскинула глаза. – С религией, наверно, я разберусь. Ты мне про мужчину скажи. Что ему нравится? Я так давно с мужчинами не встречалась. Забыла все.

Терри задумался, пожал плечами. – Это зависит от мужчины. А что самой-то женщине нравится?

– Женщине?.. Внимание, я думаю. Привязанность... Надежность... Тишина и спокойствие... Деньги.

– Вот-вот. Пригласи его поужинать. Дай ему чек.

От удивления у нее вытянулось лицо.

– Нет? Тогда как насчет цветов?

– Он не любит цветы.

– Уверен, они на него подействуют.

– Ты серьезно?

– Скажи-ка. Ты хочешь мужчину или только его тело?

– Я так не разделяю, – оскорбилась она.

– Но ты хочешь ребеночка. Надо полагать, у мужчины есть сперма.

– Какой ты грубый.

– Хорошо. А что ты скажешь о нем самом? Чего он хочет?

– Я не спрашивала. Думаю... меня.

– Так оно и есть. Тебя, конечно.

Бренда приводила мысли в порядок... Разговор зашел слишком далеко, она этого не ожидала.

– Сперму, да?

– Нет, цветы, – ответил Терри. – Принеси мужчине цветы. – Он пошел было вниз, вдруг остановился и повернулся назад. – Мне интересно, что испытывает женщина рядом с мужчиной? После стольких-то лет?

– Всяко бывает, – уклонилась она.

– Но все же?

– У него много волос. – Она улыбнулась своим мыслям. – Это возбуждает. Мы кажемся такими... как это сказать... ну, глупыми, что ли? Это забавно. Я никогда не знаю, что будет в следующую секунду.

Терри кивнул, думая о своем. С тех пор как Фрэнки вернулась от Эдны, он тоже не знает, чего от нее ожидать. То мягкая, то злая и грубая, то подкупающе притягательная, то отчужденная. Он не умеет угадывать ее настроение, поэтому живет в постоянной тревоге. В нервном напряжении.

– Кстати, – заметила Бренда, – мне нравится твоя сережка.

– Терри машинально вскинул руку к уху и отвернул голову.

– Ты никак смутился?

– Я понимаю, выглядит это глупо.

– Не сказала бы. Многие мужчины носят серьгу, так и что теперь.

– Эту мне подарила Фрэнки.

– Ну, можешь гордиться.

– Раньше я ничего такого не носил.

– Терри, жизнь меняется быстро. Сегодня серьга, завтра еще что-нибудь.

– Ты не думаешь, что я похож на сюську?

– Что такое сюська?

– Нет, я серьезно.

Она засмеялась. – Боишься, тебя примут за педика?

– Она такая большая, – он ткнул пальцем в серьгу-обруч. – Парни в основном носят сережки-пуговки или крошечные колечки.

– Ты влюблен, верно? Так принимай то, что она тебе дарит. И будь благодарен. Серьга смотрится прекрасно, можешь ни о чем не беспокоиться.

– Спасибо за слова, Бренда. – Он повернулся, собираясь уйти. – Кстати, я не боюсь, что меня примут за педика.

* * *

Маркус никак особенно не отреагировал. Терри случайно с ним столкнулся, это было на следующий день, они менялись сменами, Маркус входил, а Терри выходил. Они пожали руки.

– Что-то тебя не видно последнее время, – заметил Маркус. – Где прячешься?

– Там же, где ты оставил меня в первый раз. Стираю грязное тряпье.

– Неужели это правда? – Он повесил одежду и накинул на себя рабочую форму. – Они тебя не достают?

Терри помотал головой.

– Значит, все еще впереди. Ты не обращай на них внимания. Делай как я. – Маркус прикрыл глаза. – Слеп, глух и нем. Это то, что им нужно. Как непременное условие. – Он защелкнул свою кабинку. – Прогуляемся?

– Сейчас никак.

– Сегодня вечером тоже работаешь?

– Нет, я спешу домой. Меня ждет Фрэнки.

– Да-а, она тебя ждет. Как ты думаешь, что ей больше по душе – счастливый мужчина или мужчина, который спешит к ней? – Приобняв Терри за плечи, он повел его по коридору в пустынный двор, там закурил тоненькую сигарету с марихуаной. – Ты так спешишь, я погляжу. Стоит женщине это заметить, она тут же приберет тебя к рукам. – Расслабив мышцы, он начал медленно кружить по двору. – Бери-ка ты пример с Бронсона. Он стреляет быстро, а во всем остальном ленив и никогда не спешит. Женщины на него слетаются как мухи на спелый плод.

– Я не ищу женщин, – возразил Терри. – У меня есть одна, мне достаточно.

– Конечно, ты прав. – Он предложил сигарету, но Терри отказался.

– Извини, мне действительно пора.

– Ну что ж, прекрасно, – буркнул Маркус. – Если не побережешься, они обложат тебя налогом и отправят на перевоспитание. Сделают тебя хорошеньким и чистеньким, как конфетка. Закрутят тебя в фантик и покладут в рот, когда им захочется чего-нибудь сладкого. – Он закончил курить, плевком погасил сигарету и закинул себе в рот. Широко ухмыльнувшись, похлопал друга по плечу. – Любезный мой Терри. Будь с ней осторожен.

– Я просто показываю ей, каким хорошим может быть мужчина. Кое-что я ей должен. Я обещал самому себе...

– Ты ходишь в церковь? – поинтересовался Маркус. Терри помотал головой. – Они там любят поболтать, каким человеку следует быть и каким не следует. Много чего наговорят по поводу твоего поведения.

– Я обхожусь без чужой помощи. Мы с Фрэнки делаем разборку в своей жизни.

– Ну, разбираетесь, так и разберетесь, – он подмигнул. И вдруг заметил серьгу. Терри начал объяснять, что это подарок. Маркус хохотнул. – Э, так ты помечен, я погляжу. Эта девушка посадила тебя на крючок.

Терри нахмурился. – Что в этом плохого, приятель?

– Да нет, все в порядке. Ты у нас жеребец.

– Много себе позволяешь, Маркус. Ты это брось.

Огромный негр замер... повернулся через плечо, будто искал виноватого. Снял свою шапочку и провел рукой по волосам.

– Да мы просто балуемся, – начал оправдываться он. – Игры всякие. Ты скажешь чего-нибудь, а тебе отвечаю!.. Нет мужчины более возвышенного, чем мужчина влюбленный. Это железно. Делай, что тебе нравится, и не слушай, если кто говорит поперек. Девушка любит, так и люби ее тоже, на здоровье.

Тектоника, или пластика нашей жизни

Нижеперечисленное поможет вам стать привлекательной.

1. Каждое утро уделяйте пять минут гимнастическим упражнениям.

2. Не кладите ногу на ногу.

3. Положите деревянный брус в подножии кровати, это предотвратит образование мешков под глазами.

3. Перестаньте хмуриться (если вы одна, наклейте что-нибудь на лоб – помогает).

5. На вечеринках не стесняйтесь заказывать себе коктейль "Дева Мария".

6. Когда сидите, опирайтесь на спинку стула, чтобы не горбиться.

7. Купите пару дешевых сережек с искусственными бриллиантами, носите их уверенно.

8. Перед тем как отправиться на работу, суньте голову в морозильный отдел холодильника, досчитайте до ста.

9. Имейте под рукой электродепилятор, чтобы в любой момент вы могли удалить волос.

10. Затянитесь ремнем еще на одну дырочку.

11. Наймите представителя противоположного пола, пусть ухаживает за вами в обществе.

12. Натрите щеки золотом.

13. Ходите в перьях.

14. Омойте лицо содовой водой и сполосните теплым молоком.

15. Избегайте мыслей о неприятном. Трудитесь. Красота приходит изнутри. Удалите хирургическим путем морщины.