ГЛАВА 1

Микроавтобус тряхнуло. Приложившись о стекло лбом, Ольга ойкнула от боли. Громко клацнув зубами, схватилась за прикушенный язык Веснушка. Впереди сдавленно выругался Вячеслав:

— Ничего не понимаю. Еще с утра этой ямы не было, а теперь…

Потирая ушибленное плечо, разводящая негромко произнесла:

— Во всем виновато пиво.

Слава вскинулся:

— А пиво тут при чем?

— Чем больше пьешь, тем глаз острее! — с пафосом продекламировала Рози. — Наверное, ты недостаточно подзаправился, иначе бы яму за сто метров увидал.

— Если бы он подзаправился достаточно, мы бы до базы не доехали, — отрезала Седая. — Хорошо, хоть ямой обошлось.

Миновав еще несколько заметных ям, которые Слава объезжал подчеркнуто сбавляя скорость, свернули во двор. Но едва Вячеслав начал забирать влево, выруливая к подъезду, разводящая резко скомандовала:

— Направо!

Слава переложил руль так резко, что у пассажиров захватило дух. Проехав несколько метров, он остановил машину. Повернувшись, чтобы высказаться, Вячеслав застыл с открытым ртом. Следом повернули головы остальные, всматриваясь через мутное заднее стекло. У подъезда замер милицейский «бобик». Тут же суетились несколько фигур в серых форменных куртках. Металлическая дверь подъезда оказалась распахнута настежь, один из милиционеров подпирал ее плечом.

Девушки настороженно глядели на происходящее. Первой не выдержала Рози, нетерпеливо поерзав, поинтересовалась:

— Ну и к чему была паника? К кому-то по вызову приехали менты, что такого?

— Сейчас увидим, — коротко бросила разводящая.

От нехорошего предчувствия у Ольги заныло сердце. Наклонясь вперед, она тихо спросила:

— Седая, ты думаешь, что это…

— Сейчас все увидим, — терпеливо повторила разводящая.

Несколько минут ничего не происходило, затем на улице появилась девушка, за ней вторая. Одновременно отворилась задняя дверца бобика, снующие у машины милиционеры быстро запихали девушек внутрь. Охнула Веснушка, сквозь зубы выругалась Рози.

— Это же Рыжая с Марой!

Из подъезда, одна за одной, вышли остальные девушки. Ольга видела, как нервно оглядываясь, из подъезда появилась Пышка, следом, заметно прихрамывая, вышла Сова. Провели двух новеньких. Одна из них что-то сказала милиционеру, за что тот, размахнувшись, ударил ее по лицу. Кто-то тяжело вздохнул, у Седой окаменело лицо.

Еще через две минуты, вытолкнув перед собой остальных девушек, из подъезда вышли два милиционера, что-то коротко сказали стоящему у двери, тот козырнул, отпустив дверь, направился к машине. Девушек запихали в «бобик», один милиционер сел с ними, с трудом втиснувшись в заполненное людьми пространство, а остальные разместились в стоящей поодаль легковушке. Меньше чем через минуту двор опустел.

Не выдержав давящей тишины, Рози громко спросила:

— Что это было?

Вопрос повис в воздухе. Разводящая о чем-то напряженно размышляла, глядя в окно, оторвавшись от мыслей, ответила замедленно:

— Облава.

— А разве Дмитрий Владимирович не… — Ольга прервалась на полуслове.

Седая повернула голову, взглянула в упор.

— Не мент? Он самый.

— Тогда почему? — Ольга смотрела непонимающе.

Разводящая пожала плечами.

— Возможно с кем-то не поделился, возможно что-то еще.

— И что теперь? — Нервничая, Веснушка начала грызть ногти.

Седая побарабанила пальцами по стеклу, сказала задумчиво:

— Если они не оставили никого на базе…

— А могли? — перебив, Рози с интересом подалась вперед.

— Маловероятно. Другая цель.

— Тогда что? — переспросила Ольга, укоризненно взглянув на Роз.

— Тогда можем смело идти. Но сперва… — Она достала мобильник, набрав номер, распахнула дверь, вышла из машины. Закончив беседу, Седая вернулась в салон, ни на кого не глядя произнесла: — У кого дела — можете быть свободны. До вечера отбой.

Девушки вышли из машины. Рози с Веснушкой устремились к подъезду, что-то бурно обсуждая на ходу. Ольга отстала, поравнявшись с разводящей, спросила осторожно:

— А что с девчонками?

Та лишь отмахнулась.

— Не бери в голову. К вечеру вернутся.

Оля замедлила шаг, размышляя, как с толком использовать появившееся свободное время. Едва в мыслях стал складываться примерный план действий, звякнул телефон. Порывшись в сумочке, Ольга извлекла мобильник, сказала рассеяно:

— Слушаю.

Динамик отозвался утомленным голосом матери:

— Наконец-то! Насилу набрала. И для чего только делают такие длинные номера: один раз взял мужчина, второй какая-то вредная бабка, а потом дважды сообщили, что абонент вне доступа. Ты сегодня когда освободишься?

— Уже свободна, — откликнулась Оля.

— Быстро вы там… — мать помолчала, — в наше время учились с утра до вечера, а потом еще и дома до ночи зубрили… В общем, раз свободна — приезжай, поможешь по хозяйству. Заодно и пообщаемся, давно с тобой поговорить собираюсь.

Ольга спохватилась:

— Так ты же на работе, куда мне ехать-то?

— Не все же тебе одной прогуливать. Я тоже иногда возвращаюсь пораньше. В общем, я все сказала, до встречи.

Ольга спрятала телефон, более не раздумывая, двинулась в нужном направлении. Людей на остановке не оказалось. Постояв несколько минут, Оля дождалась нужный трамвай, зашла вагон, устроилась на ближайшем сиденье у окна. Равномерное покачивание расслабляло, навевая сон, незаметно для себя, Ольга задремала. На очередной остановке скрипнуло сиденье, ноздрей коснулся тонкий запах мужского одеколона. Ольга подобралась, сдвинулась ближе к окну. Трамвай тронулся, вагон успокаивающе закачался, возвращая прерванную дрему, когда рядом раздалось негромкое:

— Девушка, а можно вас спросить?

Вздрогнув, Ольга открыла глаза, повернула голову. Пристально глядя ей в лицо, рядом сидел парень, на его губах играла легкая улыбка, а глаза смеялись. Лицо показалось смутно знакомым.

— А как вас зовут? — Он улыбнулся шире.

Молнией вспыхнуло воспоминание, выхватив, казалось, давно забытые мгновения: жаркое весеннее солнце, поездка в трамвае, волнение предстоящих соревнований, и алая, в мелких каплях влаги, оставленная на сиденье роза. В груди заныло от нахлынувших переживаний. Ольга прищурилась, замедленно произнесла:

— Букет роз…

— Спортивная сумка, — ответил парень в тон.

— День рождение…

— Соревнования.

— Денис?

— Ольга!

Они одновременно рассмеялись. Оля покачала головой, спросила весело:

— Как поживает любимая девушка, ей понравился букет?

Собеседник резко погрустнел, развел руками.

— К сожалению, нет. В смысле, букет понравился, но, как она сейчас, даже не знаю. Мы разошлись… но, не будем о грустном. — На его губах вновь обозначилась улыбка. — Как прошли соревнования? Да что я спрашиваю — конечно же вы победили!

Ольга покачала головой.

— Вы будете смеяться, но, тоже нет. В тот раз я получила сильную травму, и почти все лето провалялась в больнице.

— Да что за невезение! — Денис хлопнул ладонью по колену.

— Кстати, благодарю за розу, которую ты «случайно» оставил рядом. Мне было приятно. — Оля улыбнулась.

— Здорово. А я боялся, что не заметишь. Потом еще корил себя, что нужно было отдать в руки.

Расхохотавшись, Ольга всплеснула руками.

— Вот это да! Шел к любимой девушке, а думал о случайной знакомой.

— Возможно, это был знак. — Денис задумчиво покачал головой.

Объявили остановку, трамвай начал замедляться. Ольга взглянула за окно, где обозначились очертания знакомых домов, поинтересовалась с ноткой грусти:

— Знак чего?

Парень прижал руки к груди, сказал с жаром:

— Того, что мы встретились не случайно! Ведь в жизни не бывает таких совпадений!

Трамвай окончательно остановился, с лязгом отъехала металлическая дверь. Ольга с трудом поднялась, чувствуя, как рвутся едва возникшие нити близости, сказала коротко:

— Мне пора. — Взглянув в лицо спутника, враз ставшее растерянным, произнесла с деланным весельем: — А про совпадения мы поговорим в следующий раз, если когда-нибудь встретимся.

С тяжелым сердцем она медленно шла к дому, неся в груди щемящее чувство утраты, словно, так и не успев толком познакомиться, навсегда рассталась с кем-то родным.

Взглянув на дочь, Ирина Степановна поинтересовалась:

— Поругалась с кем?

Ольга через силу улыбнулась, прогоняя остатки грусти, сказала бодро:

— Ну что ты, мам, мне ругаться не с кем. — Заметив удивленный взгляд матери, поправилась: — В смысле, нечего делить.

— А вот я бы с удовольствием поругалась, — мать уперла руки в бока, — начальство недовольно, премиальные урезали, а вчера директора на выходе встретила, так он, подлец, даже не поздоровался — мимо прошмыгнул!

Повесив пальто на плечики, Ольга сказала с улыбкой:

— Так, может, он действительно не заметил?

— Как же, не заметил. Разовое опоздание на пять минут замечает, а как лоб в лоб с сотрудником, так валенком прикидывается. Да ну их к ляду! — Она раздраженно отмахнулась. — Ты мне лучше скажи, откуда у тебя такие деньги появились?

— Деньги? — Ольга взглянула удивленно.

— Ты мне зубы не заговаривай. Вещей на «Новый Год» надарила, фрукты пачками таскаешь. — Мать понизила голос, сказала примирительно: — Нет, я тебя не ругаю, это дело хорошее, отец как радовался, а Пашка так вообще чуть с ума не сошел, носился со своей коробкой, друзьям показывал, да и я на комбайн нахвалиться не могу. Признайся уже, с Олегом-то разошлись? Нового себе кого нашла, богатенького.

— Мам… — ощутив, что краснеет, пробормотала Ольга с укором.

Та лишь отмахнулась.

— Можешь ничего не говорить, так понятно. Олег у нас уже полгода не был, вроде как работы много, командировки частые, но ерунда это все. Когда вместе жили, заходил хотя бы раз в неделю, да и не шиковала ты с ним так.

Ольга стояла посреди коридора, ошеломленная неожиданным напором, ощущая в душе смесь раздражения, стыда и какой-то сосущей пустоты, возникшей от разбередившего былые чувства напоминания. В свое время она так и не сказала родителям о случившемся, опасаясь бестактных замечаний, и с тех пор старалась обходить тему стороной, отделываясь односложными объяснениями.

Тренькнул телефон, мать сорвалась с места, убежала разговаривать в комнату. Оставшись одна, Ольга прошла в ванную, включила воду и долго стояла, уткнувшись лбом в прохладные плитки кафеля, время от времени осторожно дотрагиваясь до свисающего с шеи на тонкой золотой цепочке кулона.

Вернувшись, Ольга столкнулась с полуодетой матерью. Увидев немой вопрос в глазах дочери, та раздраженно бросила:

— Не могут без меня элементарный вопрос решить! Отложить нельзя, а то, что мне на другой конец города тащиться, никого не волнует. — Уже уходя, мать повернулась, произнесла сердито: — Я начала готовить пельмени… закончи, пожалуйста. На кухне все найдешь. — Она вышла, громко хлопнув дверью.

Оля зашла в комнату, взяла с постели пульт, ткнула кнопочку. Телевизор замерцал, нагреваясь, на экране забегали люди в маскировочных комбинезонах, старательно отстреливая друг друга. Рука бездумно переключала каналы, а мысли витали далеко. Нахлынули воспоминания, потускневшие картинки сменяли одна другую, словно кадры старой пленки: подготовка к соревнованиям, травма, неожиданное знакомство, и скоротечное, беззаботное счастье с любимым мужчиной.

Пока одна рука перебирала каналы, другая неосознанно потянулась к кулону, осторожно касаясь самыми кончиками пальцев. В те страшные дни она была на грани помешательства, и все, что произошло после, было лишь способом вернуться к жизни через страх, через стыд, через боль.

Мысли плавно перетекли в новое русло. Перед глазами возникло волевое лицо мужчины, обладающего немалой властью и обширным кругом знакомств, но, в то же время, удивительно одинокого. Ольга по-прежнему не могла постичь сути их отношений. Марк Алексеевич звал в гости, давал деньги. Иной раз, мучимая совестью, она отказывалась, на что мужчина делано соглашался, но чуть позже новенькие банкноты неожиданно обнаруживались в глубине сумочки или в карманах пальто. Тему секса он больше не поднимал, когда же Ольга пыталась заговорить об этом, мягко обрывал, или уводил разговор в сторону. С ним она чувствовала себя спокойно и раскованно.

Отключив телевизор, Оля направилась в кухню. Несколько больших кусков говядины, выложенных из холодильника, уже растаяли, и в кухне стоял вкусный мясной запах. Печальные мысли незаметно испарились, сменившись кулинарным настроением. Ольга отщипнула маленький кусочек сырого мяса, с чувством прожевала, ощущая на языке бодрящую свежесть, и принялась за работу.

Почистив лук и нарезав мясо небольшими кусками, Оля приступила к процессу. Мясорубка с чавканьем заглатывала мясные куски, размалывала в жидкую кашицу. Лук с хрустом крошился в металлическом чреве, смешиваясь с мясом, выходил наружу бугристыми нитями ароматного фарша. В тарелку то и дело плескало розовым, а по квартире распространился острый луковый аромат, отчего в носу запершило, а на глаза навернулись злые слезы.

Посолив и поперчив получившееся мясное пюре, Ольга сняла с подоконника металлическую кастрюльку, где чудовищным грибом поднимающегося теста. Вытряхнув вязкую каплю на стол, Оля разделила ее на несколько равных частей, вооружившись скалкой, принялась раскатывать пористую массу в тонкие пластины, время от времени щедро посыпая мукой.

В замочной скважине повернулся ключ, под тяжелыми ботинками скрипнули половицы. Из прихожей раздался заинтересованный голос:

— Никак, мясом пахнет? — Отец заглянул, окинул взглядом кухню, сказал уважительно: — Хозяйничаешь? Молодец!

Улыбнувшись, Ольга поспешила закончить работу, превратив оставшийся фарш и небольшой комок теста в два десятка аккуратных шариков, после чего сгрузила грязную посуду в раковину, и поставила на плиту кастрюльку с водой.

Вновь повернулся ключ. Громко хлопнув дверью, в прихожей возникла мать, а минутой позже, в квартиру с шумом ввалился Павел.

Через четверть часа все собрались за столом. Пока отец нарезал крупными кусками хлеб, Ольга поставила перед каждым тарелку с горкой дымящихся пельменей, выжидательно обвела взглядом сидящих.

— Что-нибудь еще?

— Ничего, спасибо. — Мать принюхалась, скептически оглядела пельмени. — Ну что ж, попробуем, что ты наготовила.

Отец вытащил из холодильника баночку сметаны. Зачерпнув ложкой, стряхнул в тарелку белый густой шарик, который, словно снег под горячими лучами солнца, сразу же начал деформироваться, поплыл желтыми маслянистыми ручейками. Опустив глаза в тарелку, отец поинтересовался:

— Это только мне кажется, или Олег к нам действительно давно не заходил?

Ольга едва заметно вздрогнула, но, пересилив себя, аккуратно поставила кастрюлю на плиту, присела за стол, спросила замедленно:

— Так уж давно?

— Мы сегодня на эту тему уже говорили, — произнесла мать.

— Правда? — отец заинтересованно поднял глаза, — очень интересно.

— Ничего интересного, — Ирина Степановна отмахнулась, — обычные дела: не слюбилось, не сложилось — разошлись, как в море корабли. Да ты не переживай, Ольга у нас шустрая, уже кого-то себе нашла. На ходу подметки рвет. — Она усмехнулась.

Пашка покосился на сестру, заметив, как та изменилась в лице, сказал примирительно:

— Мам, может не надо? Олька сама расскажет, когда посчитает нужным.

— Дождешься от нее, — откликнулась мать. — Нет, к таким вещам я, конечно, не призываю, но одной любовью сыт не будешь, а у Ольги последнее время деньги завелись, гардероб, вижу, сменила. А ведь на учебе денег не платят, — она усмехнулась, — скорее, наоборот.

— Вот, значит, как, — Сергей Петрович взглянул на дочь.

— Да ты не волнуйся, — Ирина Степановна усмехнулась, — наша дочь не пропадет, а уж когда на работу устроится, так и вовсе.

Натянуто улыбаясь, Ольга поспешно доела пельмени. Вымыв свою и Пашкину тарелки, засобиралась.

Отец повернул голову, спросил удивленно:

— Уже уходишь?

Оля коротко ответила:

— Да, поздно уже, а мне еще учить.

Отец проводил ее задумчивым взглядом, на его лице отразилось сомнение.

 

ГЛАВА 2

Посещение родителей оставило тягостное впечатление. Выйдя из подъезда, Оля остановилась, несколько раз глубоко вдохнула. Колючий морозный воздух проник в легкие, охлаждая организм и прогоняя лихорадочное чувство смятения. Доход не мог долго оставаться незамеченным, и оставалось лишь радоваться, что в размышлениях мать не пошла дальше, ограничившись социально приемлемой формой появления денег у молодых девушек. Сердце предательски екнуло, едва Ольга попыталась представить, что могло случиться, узнай родители правду.

Вернувшись на базу, Оля столкнулась с Совой, поинтересовалась с подъемом:

— Вернулись?

— Как видишь, — ответила Сова меланхолично.

В коридоре возникла новенькая, мельком глянула в зеркало, поморщилась, дотронувшись до щеки, сказала с досадой:

— Не любят в милиции нашего брата.

В прихожую заглянула Рыжая, саркастически усмехнулась:

— Ну отчего ж, очень даже любят, только странною любовью.

Из комнаты донесся приглушенный голос Мары:

— Да обычная у них любовь. Разве что бесплатная.

Вместе прошли в зал. Сидя за столиком, Мара разбирала кучку мятых купюр, на мгновение подняла голову, кивнула Ольге, тут же вновь уронила взгляд. Пышка оторвалась от телевизора, восторженно произнесла:

— Зато какие мужчины! В форме, при погонах…

— Особенно тот, маленький. — Желчно усмехнулась Рыжая.

— Из спальни вышла Белка, спросила сонно:

— Это, на которого Дмитрий Владимирович кричал, когда приехал?

Сова произнесла безразлично:

— Да он там на всех кричал, я бы даже сказала — орал не своим голосом.

— Еще бы, — Рыжая довольно оскалилась, — рабов сгребли — процесс остановился.

Разложив банкноты, Мара послюнила палец, произнесла покровительственно:

— Ладно тебе, небось, сама спешила попрощаться. А упущенное наверстаем, не впервой.

Хлопнула входная дверь, из прихожей раздался бодрый голос разводящей:

— Пятеро со мной, остальные марш на выбор! Совсем обленились, сидят — задницы у батареи греют, а клиенты у подъезда околачиваются.

Девушки задвигались, шумно начали собираться. Мара, так и не закончив процедуру, сгребла деньги, произнесла с досадой:

— Что-то разводящая нынче шибко разговорчивая, не к добру.

Ольга подхватилась вместе со всеми, вынув из шкафа платье, примерилась. Рука коснулась кулона, пальцы обхватили камень. Почему-то сильно захотелось снять украшение. Переодевшись, Оля взглянула в зеркало, с этим платьем кулон смотрелся настолько гармонично, что, скрепя сердце, решила оставить. Отогнав неприятное чувство, она вышла в коридор, где, перебрасываясь шутками, уже во всю толпились девушки.

Седая указала пальцем.

— Ты, ты, и ты, — палец уперся в Ольгу, — со мной, остальным уже сказала.

Спустившись вниз, Оля краем глаза заметила маявшихся неподалеку парней, что, ожидая, едва не приплясывали от нетерпения. Микроавтобус стоял тут же. Отодвинув дверцу, Ольга прошла в конец машины. Следом за ней, почти сразу, зашли Розалин с разводящей. Седая зашла последней, скомандовала:

— Трогай.

Вячеслав выезжал подчеркнуто аккуратно, памятуя об особенностях изменчивой дороги, так что Рыжая под конец не выдержала, сказала резко:

— Славян, геморрой бережешь, плетешься как телега?

Розалин покосилась, спросила насмешливо:

— Торопишься отработать потерянное время?

Седая сказала примирительно:

— Не дергай его. Мы тут с утра едва головы не поразбивали на какой-то яме, да и время терпит.

Рыжая высокомерно промолчала. Вместо нее высказалась Мара:

— Пребывание в милиции плохо сказывается на нервной системе, было бы не лишним расслабиться.

Рози заинтересованно спросила:

— Что там с вами делали, что такие нервные? Какой-то особо извращенный секс, с применением подручных средств?

Мара поморщилась.

— Ничего из того, о чем ты мечтаешь, но обстановка там гнилая.

Беседа постепенно сошла на нет. В молчании проехали центр, углубились в технологический район. Глядя на серые громады зданий, зияющих пустыми окнами, Ольга невольно поежилась. По всей видимости, дискомфорт ощутила не она одна, Розалин поинтересовалась с нервным смешком:

— Едем обслуживать завод?

Разводящая кивнула в сторону далеких огней.

— Там небольшой жилой массив из нескольких домов.

Вскоре огни надвинулись, распались на отдельные окна, обозначив в наступившей тьме контуры трех пятиэтажек. Проехав пустырь, Слава остановил у подъезда. Разводящая вышла из машины.

Мара протерла ладонью заиндевевшее стекло, сказала глухо:

— Не хотела бы я тут жить.

Рыжая повернула голову, спросила с поддевкой:

— А что так.

Мара пожала плечами.

— Страшно. Ведь тут, помимо этих трех домиков, на несколько километров ничего, кроме полуразвалившихся заводских цехов. Будут убивать, куда бежать-то?

Рыжая снисходительно усмехнулась.

— Так в цеха и беги, там не то что тебя, роту спецназа не отыщешь. Темно, конечно, но вполне безопасно.

Вячеслав кашлянул, сказал вполголоса:

— Темно, но небезопасно.

И что же там такого? — поинтересовалась Рыжая. — Зомби?

— Собаки, — кратко бросил Слава. — Все заинтересованно посмотрели на водителя. Видя, что привлек внимание, он объяснил: — На территории завода всегда живут собаки. Даже если их специально не заводят, все равно живут. Привыкли возле людей, да и поживиться есть чем: кто остатки ужина выкинет, кто накормит, к тому же можно поймать крысу, или случайную кошку.

— Кошки-то там откуда? — ахнула Рози.

Слава пожал плечами.

— Откуда и все остальные. Но речь не об этом. — Он прервался, достал сигарету, неторопливо затянулся, приспустив стекло. Девушки терпеливо ждали продолжения. Выпустив клуб дыма, Слава продолжил: — Так вот, когда завод закрывается, собак, естественно, никто по домам не разбирает. Псы продолжают жить, но, постепенно дичают, озлобляются.

— А озлобляются с чего? — На лице Рыжей, проступило любопытство.

Вячеслав улыбнулся.

— Так жрать нечего. Как я уже сказал, люди уходят, а вместе с ними исчезают крысы, кошаки, ну и, конечно, остатки пищи.

— И что дальше? — Стараясь не пропустить ни слова, Ольга подалась вперед.

— А дальше, — Вячеслав таинственно прищурился, зловеще приглушил голос, — начинается самое интересное. Жить становится все тяжелее, собаки сбиваются в стаи. Для чего они это делают, надеюсь, объяснять не надо?

— Для чего же? — Мара вопросительно изогнула бровь.

Вячеслав обвел мрачным взглядом девушек, свистящим шепотом произнес:

— Чтобы было проще охотиться.

Рози непроизвольно сглотнула, спросила, резко осипшим голосом:

— На кого?

Слава развел руками.

— А уж кто попадется. Если вы интересовались статистикой, то должны знать, что у нас в городе ежегодно без вести пропадает несколько человек. В основном, конечно, это всякие бомжи да пьянчуги, но не только, не только. И что самое интересное, — нагнетая атмосферу, он выдержал театральную паузу, — почти все пропажи происходят в этом районе города.

Мара недоверчиво спросила:

— А как можно установить — где пропал человек? Ведь потому и пропал, что неизвестно.

Вячеслав сделал рукой неопределенный жест, сказал нехотя:

— Ну, существуют разные методы, но, в основном, определяют по находкам.

Рози перевела взгляд со Славы на подруг, и обратно, спросила непонимающе:

— По каким находкам?

Рыжая раздраженно сказала:

— Роз, да не тупи уже, по людям. Если, конечно, их вообще находят.

— Верно, только чаще, по тому, что от них осталось. — Славик кивнул.

В машине повисла зловещая тишина. Испуганно раскрыв глаза, девушки смотрели на рассказчика.

— А что от них остается? — осторожно уточнила Ольга.

Слава стряхнул за окно наросший столбик пепла, выпустил клуб дыма, ответил флегматично:

— А что может остаться от человека? Кости, конечно. Когда собаки сбиваются в стаи, они легко могут напасть на одного человека, и если под рукой нет оружия, а поблизости высоких труднодоступных мест — пиши, пропало.

В наступившей тишине резко взвизгнула отъехавшая дверь, заставив девушек испуганно вздрогнуть. В машину скользнула разводящая, сказала строго:

— Оплатили два часа, Мечта и Рози — на выход, квартира номер сорок три.

Розалин произнесла жалобно:

— Слава нас жуткими историями пугает, я теперь работать боюсь. Седая, скажи ему!

Проигнорировав Роз, разводящая предупредила:

— Мы сейчас на другой заказ, через два часа вернемся. В квартире чисто, но… — она запнулась, — район здесь не самый лучший, поэтому бдительности не теряйте.

Розалин вышла из машины. Ольга шагнула следом. Едва за ними задвинулась дверь, микроавтобус коротко рявкнул, выпустив белесое облачко дыма, рванул в обратном направлении. Проводив машину глазами, девушки переглянулись. Рози зябко передернула плечами, сказала нервно:

— Чертов Славян, мне теперь повсюду мерещатся стаи голодных собак! Пошли быстрее.

Они вошли в здание, поднялись на последний этаж. Площадка была не освещена, но нужная дверь оказалась не заперта, через узкую щель пробивалась тонкая полоска света. Ольга толкнула дверь, первой вошла в квартиру, окинула взглядом помещение. Ничем не примечательная прихожая: потрескавшаяся в углах штукатурка, попятнанный гарью потолок, у стены вещевой шкаф с множеством пустых вешалок. Рози потопталась у порога, скептически оглядев грязные половицы, что-то пробормотала вполголоса, наклонилась, снимая сапоги.

В прихожую вышел невысокий, щуплый парень, расплылся в кривой ухмылке.

— А вот и девочки. — Повернувшись вполоборота, крикнул за спину: — Толян, девки пришли!

На его голос из проема выдвинулся приятель, на голову выше, и в два раза шире в плечах, он выглядел устрашающе. Водянистые, на выкате, с полопавшимися жилками сосудов глаза здоровяк смотрели зло, а на лице застыло презрительное выражение. Мельком взглянув на него, Ольга поспешила отвести взор.

Заметив движение, парень изумленно пошевелил бровями, произнес, растягивая слова:

— А ты че рожу-то воротишь? — Шагнув вперед, взял Ольгу за подбородок, рывком повернул к себе. От него мощно пахнуло перегаром. Ольга сморщилась, попыталась отстраниться, но пальцы держали крепко. — Не нравлюсь? — Толян глумливо ухмыльнулся. — Значит, будешь сосать у меня. — Повернувшись к приятелю, сказал грозно. — Понял, Серега?! Эту беру я.

Тот пожал плечами, ответил примирительно:

— Да бери, кто бы спорил. — Кивнув Розалин, он пошел в комнату.

Здоровяк подошел ближе, едва Ольга разулась, схватил ее за руку, потащил следом за собой. В глубине зала наполовину раздетая Рози уже стояла на коленях возле клиента, делая характерные движения головой, постанывая от удовольствия, парень увлеченно сбрасывал с нее остатки белья. Оторвавшись от занятия, он повернулся к вошедшим, подмигнул приятелю.

— А девочки-то ничего, дело знают.

— Еще бы, за такие-то деньги, — бросил тот снисходительно.

Толян подошел к столу, цапнул начатую бутылку вина, с размаху плюхнулся в кресло, запрокинув голову, приложил бутылку к губам. Его кадык задергался, пропуская жидкость. Прервавшись, он поманил Ольгу.

— Что стоишь? Приступай. Я весь в твоем распоряжении. — Кадык вновь заходил вверх-вниз.

Переступая через разбросанные пустые бутылки, Ольга подошла ближе, опустилась на корточки, попыталась стянуть черные спортивные трико, плотно облегающие бедра здоровяка. Почувствовав прикосновения, тот приподнялся, позволяя себя раздеть. Трико соскользнуло, обнажив вялый пенис. Ольга аккуратно взяла в руки, начала массировать, не переставая работать пальцами, дотронулась губами.

Рядом завозились. Ольга краем глаза заметила, как Рози с парнем переместились на диван, откуда сразу же раздалось ритмичное поскрипывание. Едва она повернула голову, как получила чувствительный шлепок по лицу. Дернувшись от боли, Оля подняла глаза. Над ней нависла ухмыляющаяся физиономия, затуманенные вином, глаза смотрят зло.

— Не отвлекайся.

С дивана донеслось заинтересованное:

— Плохо сосет?

Здоровяк недовольно буркнул:

— Вообще никак. Не чувствую ничего.

— Толян, так ты ее раздень, — голос хихикнул. — Я сперва тоже возбудиться не мог, а как раздел — самое то.

Толян хмуро посмотрел на Ольгу, сказал задумчиво:

— Может ты и прав. — Он поднялся с кресла, бросил: — Раздевайся, а я пока в сортир схожу. И смотри, чтобы когда вернусь — была готова. — Пошатываясь, он скрылся в коридоре.

Оля быстро сбросила одежду, сложила аккуратной стопочкой, осмотрелась. Рядом, на столике, среди откупоренных бутылок вина стоит блюдце с нарезанными ломтиками ветчины вперемежку с кусочками хлеба. Почувствовав голод, Ольга некоторое время присматривалась к ветчине, но звук шагов отвлек от мыслей о еде. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Толян входит в зал. Он обвел мутным взглядом комнату, направился прямиком к столу, зачерпнув горстью из блюдца, закинул в рот, проглотил не жуя, выбрав бутылку с остатками вина, выпил залпом.

Уничтожив остатки пищи, верзила оглянулся, неверной походкой подошел к Ольге, поигрывая вялым достоинством, ткнул ей в лицо.

— Соси!

Преодолевая отвращение, судя по запаху, парень даже не удосужился подмыться после туалета, Оля взяла член в руку. Нависая над ней всей своей массой, Толян пьяно покачивался, икал, но не возбуждался. Время от времени пенис начинал набухать, наливался тяжестью, твердел, но вскоре бессильно опадал. Неожиданно верзила выругался, с силой отпихнул Ольгу так, что она едва не упала, спросил раздраженно:

— Если ни черта не можешь, на кой приехала?

— Пить надо меньше, чтобы стоял, — с трудом сдерживая раздражение, ответила Оля.

На диване хихикнуло:

— Слышь, Толян, она еще и дерзит!

Толян нехорошо прищурился, сказал жестко:

— Будешь открывать рот, когда член дам, а вякнешь еще не по теме — зубы вышибу. — Он с хрустом сжал пудовые кулаки.

Громко ойкнула Рози. Повернув голову, Ольга увидела ее недовольное лицо. Мгновение позже донесся раздраженный голос:

— Ты куда тычешь?

— Как куда, — казалось, парень опешил, — а анальчик?

Роз нахмурилась.

— По аналу не работаю.

Парень опешил еще больше, спросил недоуменно:

— Как так не работаешь? А кто работает?

— Не знаю, но я не работаю, — отрубила Розалин.

На лице ее партнера недоумение сменилось раздражением. Отбросив одеяло, он в ярости воскликнул:

— Да что за херня? Одна не сосет, вторая в задницу не трахается, а ну иди сюда! — Он схватил Роз, попытался повернуть к себе спиной, но та отчаянно замахала руками, сопротивляясь. После недолгой борьбы, парень отпрянул, держась за поцарапанную щеку, завопил жалобно: — Толян, да хватит лыбиться, помоги, я справиться не могу.

Ухмыльнувшись, верзила направился к дивану. Розалин попыталась отпрыгнуть, но не успела. Ее схватили в четыре руки, здоровяк всей массой надавил на плечи, обездвижив руки, а приятель, придерживая дергающиеся ноги, попытался пристроиться сзади, но на секунду потерял бдительность, и отлетел в сторону, получив пяткой в живот. Подхватившись, с перекошенным яростью лицом, он вернулся и принялся наносить удары кулаками по незащищенной спине девушки. Рози задергалась, заверещала от боли.

Ольга смотрела на избиение расширенными от ужаса глазами. Горло перехватило. Попытавшись сказать, она закашлялась, сумев выкрикнуть лишь со второго раза:

— Что вы делаете?! — Бросившись вперед, она схватила здоровяка за руку, стала отдирать от задушено хрипящей Роз. — Оставь ее!

Тот зло усмехнулся, коротко ударил другой рукой. В голове взорвался фейерверк, а уши заложило. Ольга ощутила, как стены качнулись, а пол приблизился, с силой ударив в грудь. До ушей доносились сдавленные крики Розалин и глухие звуки ударов.

Преодолевая слабость, Ольга поползла к кровати, шепча сквозь зубы:

— Гады, отпустите ее.

На мгновение удары прекратились. Прерываемое надсадным дыханием, с дивана раздалось:

— Ну вот, расслабилась, а говорила, что не работаешь, а ну-ка…

Тишину комнаты разорвал истошный визг Роз, тут же прервавшийся звуком хлесткой пощечины. Ольга почти доползла до дивана, как вдруг ее рвануло вверх, едва не вывихнув руку, подняло над диваном. Вздернув Ольгу выше, верзила прошептал:

— Торопишься? Не стоит. Сейчас с этой закончим, до тебя дойдет.

В бессильной ненависти Ольга плюнула. Лицо исказилось бешенством. Вновь мелькнула рука, комната дернулась, а в голове поплыл звон. С трудом осознавая окружающее, Оля почувствовала, как больно резануло шею. Раздался тихий металлический звон, словно лопнула струна, а перед глазами закачался странный предмет — тускло отсвечивающий зеленым, кулон на обрывках цепочки.

— Девочка любит игрушки. Фас! — Сверкнув падающей звездой, цепочка скрылась из глаз.

В хаосе обрывков мыслей возникло воспоминание, разрослось, набрав цвет, вспыхнуло яркой звездой, затмив боль и унижение — чистые голубые глаза, каштановые вихры… прощальный привет из небытия. Бешенство захлестнуло тяжелой всепоглощающей волной. Время остановилось, а картинка обрела нереальную четкость. Напротив, в пределах досягаемости, маячит цель: презрительное лицо с глумливо растянутыми губами, застывшие водянистые глаза.

 

ГЛАВА 3

Стремительное движение рукой. Ладонь со скрюченными, словно когти, пальцами бьет наотмашь, ногти оставляют глубокие кровавые полосы. Лицо парня замедленно меняет выражение, глаза испуганно распахиваются, а рот раскрывается в крике. Одновременно исчезает сдавливающая боль в левом плече, освобожденное, тело падает вниз, приземляясь, словно кошка, на четыре конечности. Сверху ревет враг, оглашая пространство пронзительным воем. В глаза бросается заставленный бутылками столик. Рывок. Пальцы касаются ребристого края тяжелой хрустальной пепельницы. Разворот. Верзила уже рядом, его лицо перекошено яростью, бугрящиеся мышцами волосатые руки тянутся к горлу.

Прыжок. Пальцы верзилы схлопываются, оставляя за собой скользкую ауру опасности, лишь на миллиметр промахнувшись мимо шеи. Лицо противника искажается страхом, а глаза в ужасе расширяются в предвосхищении неминуемого. Рука немеет от сверхусилия, разгоняя оружие до запредельной скорости. Острая грань пепельницы с хрустом врезается в скулу. Веером алых брызг выплескивается кровь, кожа расползается, обнажает белые околыши зубов.

На краю зрения возникают замершие в оцепенении лица, и тут же пропадают. Могучие руки слепо размахивают, грозя вышибить дух, воздух с натугой расступается, пропуская двигающееся в экстремальном режиме тело. Отскок. Удар пепельницей. Над головой проносится кулак. Прыжок. Еще удар. Могучее тело на мгновение застывает, залитое кровью лицо поворачивается навстречу, из раскрытых ран обильно сбегают алые ручейки.

Еще прыжок. Пепельница врезается в нос, разламывая и кроша. Куски хряща вываливаются наружу кровавыми лепестками. Словно подкошенный, противник мешком оседает на пол. Энергия кипит внутри, разрывая грудь диким животным криком. Поверженный судорожно дергается, пытаясь ползти. Выплескивая остатки ярости, тело рвется вперед — догнать, расплескать, уничтожить. Пространство искажается, а из-под рук, непрерывно наносящих удары, разлетаются ошметки плоти.

В сознание пробивается посторонний шум. Пелена бешенства расползается, истаивает клочьями, пропуская испуганное лицо Розалин. Распахнув рот в беззвучном крике, та раз за разом старается оттащить, безуспешно пытаясь перехватить мелькающие руки.

— Мечта, прекрати, Мечта!

Густая тишина рассыпается стеклянными осколками. В ушах звенит пронзительный голос подруги, а руки застывают в воздухе, покрытые мелкими красными каплями. Ярость прошла. Бросив короткий взгляд на тело, с кровавой кашей вместо лица, Ольга почувствовала острый приступ тошноты. На диване, белый как снег, боясь пошевелиться, замер второй. Мазнув по нему взглядом, Ольга поспешно встала, коротко оглянулась. Рози продолжала бормотать, не в силах отвести распахнутых глаз от лежащего тела. Оля с силой тряхнула подругу за плечи, отрывая от страшного зрелища, крикнула:

— Роз, очнись! — Несильный шлепок по лицу, возымел действие. Розалин, перестала бормотать, обернулась, глянула дико. Ольга кивнула на разбросанные по комнате вещи, сказала с нажимом: — Одевайся.

— А как же… — Розалин, боясь повернуться, ткнула пальцем в лежащего на полу. — Может скорую?

Ольга зло оборвала:

— Приятель вызовет. Одевайся. — С лестницы донесся далекий шум. Сердце предостерегающе кольнуло. Ольга бросилась к двери, приникла ухом к замочной скважине. Через несколько мгновений вернулась, произнесла напряженно: — Быстрее, сюда идут!

Розалин отвлеклась от поиска вещей, спросила неуверенно:

— Ты точно знаешь?

Оля нетерпеливо дернула плечом, сказала сердито:

— Не знаю, чувствую.

Рози поспешила следом, с жалостью оглядываясь на одежду.

Шум в подъезде стал громче, стало возможным различить отдельные голоса. Стремительно застегнув сапоги, Ольга набросила шубу, сдернула с вешалки сумочку, отщелкнув замок, распахнула дверь. Спустившись на пролет, она едва не столкнулась с группой поднимающихся по лестнице парней. На нее покосились, но пропустили, не сказав ни слова. Мило улыбнувшись, Ольга скользнула вниз, но, спохватившись, оглянулась. Рози не было. Чертыхнувшись про себя, она на мгновение застыла в раздумии. Последний из парней обернулся, поинтересовался:

— Девушке чем-то помочь?

Ольга покачала головой.

— Не нужно. Что-то подруга отстала, дожидаюсь. — Сверху хлопнула дверь, зацокали, приближаясь, каблуки. Оля сделала неопределенный жест рукой, сказала с укоризной: — А вот и она. Вечно приходится ждать.

Едва Рози поравнялась с ними, один из парней присвистнул:

— Эй, так они от Толяна вышли!

Парни остановились. Ольга почувствовала заинтересованные взгляды. Тот, что разговаривал с ней, спустился на ступеньку, оглядел цепким взглядом, поинтересовался с подозрением:

— Уже уходите, так рано?

Рози открыла рот, но Ольга с силой сдавила ей руку, ответила жеманно:

— А мы не уходим. Проветриться решили, скоро вернемся.

— Тогда я прогуляюсь с вами, — парень нейтрально улыбнулся, но Ольга почувствовала угрозу, — покараулю. А то мало ли, район у нас неспокойный.

Пока Ольга лихорадочно соображала, подыскивая нужные слова, Рози скривила губки, сказала капризно:

— Мальчики, ну вы же не хотите слушать о женских прокладках и ценах на макияж. — Заметив проявившееся в лицах сомнение, она продолжила: — К тому же, мы только на крыльце постоим и сразу поднимемся. А если что — будем кричать так, что весь дом сбежится, уж это мы умеем. — Она подмигнула Ольге.

Парень еще некоторое время смотрел на них, произнес замедленно:

— Хорошо. Будем с нетерпением ждать.

Ощущая внутри неприятный холодок, Оля начала спускаться, поддерживая Рози под руку. Негромко переговариваясь, парни двинулись наверх. Едва они скрылись за поворотом лестницы, подруги встали на носочки, чтобы не выдать себя цоканьем каблуков, стремительно понеслись вниз. Некоторое время ничего не было слышно, кроме тихих шагов и легкого шороха одежды. Они успели спуститься на три этажа, когда по подъезду пронесся крик ярости. По ушам хлестнул металлический грохот, следом донесся топот. Наддав, девушки выметнулись из подъезда. Рози остановилась, загнанно взглянула на Ольгу, в ее глазах метался страх.

— Куда теперь?!

— Туда. — Оля махнула вдоль дороги, зигзагом уходящей во тьму.

Сорвавшись с места, они побежали вперед, перепрыгивая ямы и поддерживая друг-друга на скользких местах. Ольга то и дело оглядывалась, с замиранием сердца ожидая, когда из подъезда появятся распаленные ненавистью преследователи. Обернувшись в очередной раз, она с облегчением выдохнула, растущие вдоль обочины кусты, засыпанные снегом, скрыли их непроницаемой завесой.

Едва они обогнули здание, ветер швырнул в лицо горсти снега, забрался ледяными руками под шубу, где, лишенное одежды, пряталось беззащитное тело. Кожа мгновенно заледенела, а мелкие волоски вздыбились, пытаясь сохранить быстро улетучивающиеся остатки тепла.

Рядом, надсадно дыша, бежит Роз. Оля с тревогой посматривала в ее сторону, с болью замечая, что подруга двигается все медленнее. Ноги Розалин запинались все чаще, лицо посерело, а на виске тугим жгутиком проступила пульсирующая жилка.

Где-то позади взревел мотор, по кустам заметались бледные отсветы фар, пока далеких, но с каждой секундой усиливающих свечение. Оля повернулась к Розалин, взмолилась, перекрикивая ветер:

— Рози, миленькая, ну еще чуть-чуть. — Она указала вперед, на маячащие во тьме остатки разрушенного заводского корпуса.

Та, бледно улыбнулась, бросила хрипло:

— Беги одна, я почти на пределе, сейчас упаду.

Ольга схватила Розалин за руку, сцепив зубы, потащила следом, страстно желая лишь одного, чтобы спутница не запнулась. Дорога перестала петлять, впереди открылся прямой, словно фонарный столб, ведущий к трассе отрезок. Прикинув расстояние, Ольга оглянулась. За кустами, быстро приближаясь, мелькают фары, а, вконец измученная, подруга ковыляет все медленнее. Щурясь от забивающего глаза снега, Ольга завертела головой, всматриваясь в размытые очертания сугробов, но вокруг, до самой заводской стены, расстилается ровная белесая поверхность.

Над головой, проредив снежную завесу далеко вперед, блеснул луч света. Ольга мгновенно напряглась, прежде чем луч опустился на дорогу, ударом плеча сшибла подругу в сторону. Розалин безвольной куклой кувыркнулась в сугроб, Оля метнулась следом, упав, взмахнула руками, разбрасывая снег, застыла, вслушиваясь в приближающийся шум мотора.

Снег приятно холодил разгоряченный лоб, но, распахнувшаяся во время падения, шуба пропустила целый сугроб, и живот нещадно жгло. Машина подъехала ближе, замедлила ход. Послышались приглушенные голоса, о чем-то ожесточенно спорящие. Прошуршав покрышками, автомобиль остановился неподалеку, защелкали, отворяясь, двери. Ольга замерла, стараясь даже не дышать. Живот уже не просто жгло, а сводило судорогой. Она до хруста сжала зубы, чтобы не застонать от пронзающих мышцы спазмов. Послышался прерываемый ветром напряженный голос:

— Ты уверен, что что-то видел?

Невидимый в темноте, собеседник ответил зло:

— Вроде видел, но точно не скажу. Буран кругом, может почудилось…

Первый прервал раздраженно:

— Когда чудится, креститься надо. Ты и на лестнице тоже почуял, да только не сказал никому.

Второй негромко выругался, ответил, защищаясь:

— Будто бы ты сказал. Обычные девки, кто же мог знать!

В беседу встрял третий. Громко кашлянув, он прервал спор:

— Пока вы собачитесь, они до трассы дойдут и на попутке уедут. Садитесь в машину и погнали.

Тот, что защищался, беззаботно произнес:

— Да кто их подберет? Такая метель. Только отолью по-быстрому и догоним, а то лопну сейчас.

Некоторое время ничего не происходило, затем до Ольги донеслось негромкое журчание. Лежать становилось все тяжелее. Холод, казалось, проморозил мышцы живота насквозь и теперь хозяйничал в глубине, превращая в лед внутренние органы. Наконец журчание прекратилось, хлопнула дверца. Машина сорвалась с места и вскоре шум двигателя затих вдали.

Рядом зашевелилась Розалин. Вытащив голову из снега, оглянулась, прошептала сипло:

— Думала, умру. Еще немного, и я бы лучше дала себя убить, чем сдвинулась хоть на шаг.

Оперевшись на руки, Ольга попыталась встать, но внутренности пронзило болью. Глухо застонав, она упала в снег. Рози вылезла из сугроба, отфыркиваясь, как кошка, встряхнулась, сказала нервно:

— Мечта, вставай, потом наваляешься.

С трудом разогнувшись, Оля на деревянных ногах вышла следом, не останавливаясь, пошла вперед. Глубоко внутри зародились злые мураши, разбежались по телу, возвращая жизнь острыми ножками-иглам. Ольга пошла быстрее, затем побежала, через силу разогревая застывшие конечности.

Позади всполошилась Роз, застучала каблуками, догнав, приноровилась, побежала рядом. Ольга чувствовала, как вместе с движениями в тело возвращается жизнь. Хотелось бежать быстрее, но удерживал умоляющий взгляд Розалин, бегущей едва не вывалив язык. Ощутив, что окончательно согрелась, Ольга сбавила скорость, перешла на быстрый шаг.

Отдышавшись, Рози вымученно улыбнулась, произнесла с трудом:

— Что будем делать, если эти вернутся?

Оля посмотрела на заводскую стену, пробитую во многих местах, вдоль которой они шли уже некоторое время, ответила:

— Можно легко скрыться, главное, вовремя заметить.

Роз с сомнением проследила за ее взглядом, сказала задумчиво:

— А собак встретить не боишься?

— Боюсь. Но, лучше к ним, чем к людям.

Рози некоторое время шла молча, затем кивнула мыслям, произнесла невесело:

— Надо же, к таким уродам занесло. Если бы ты не взбесилась, я боюсь представить, что могло произойти.

Оля вспомнила произошедшее, перед глазами встала кровавая маска лежащего на полу парня. Стыд горячей волной ударил в голову, тоненькие жилки на висках запульсировали в такт сердцебиению. Рука потянулась к шее, но пальцы замерли, столкнулись в воздухе, не ощутив привычного предмета, до которого она так часто дотрагивалась в минуты волнения.

Воспользовавшись передышкой, пронизывающий ветер вновь запустил холодные щупальца под шубу, начал высасывать тепло. Тяжело вздохнув, Ольга распахнула сумочку, достала телефон, выбрав нужный номер, нажала кнопочку связи. Мобильник отозвался голосом разводящей:

— Слушаю. Вы уже закончили?

— Да, и уже успели уйти. — Ольга оглянулась, осматриваясь. — Сейчас идем к городу вдоль заводской стены. Будете возвращаться, не пропустите.

Спрятав телефон, она подмигнула Рози, и они быстрее зашагали вперед, спасаясь от усиливающегося мороза.

 

ГЛАВА 4

Телефон замурлыкал в тот момент, когда Ольга выходила из ванной, приняв утренний душ. Посторонившись, она пропустила стоящую у двери Мару, с полотенцем через плечо, не торопясь, прошла в спальню, нашарив в сумке мобильник, мельком взглянула на дисплей, сказала бодро:

— Привет мам.

Вместо приветствия, Мать недовольно произнесла:

— К тебе тут какой-то парень приходил, интересовался.

Ольга спросила непонимающе:

— Какой парень?

— Это уже я у тебя хотела спросить, что за парни такие приходят в твое отсутствие.

— Так их было несколько? — Ольга окончательно запуталась.

— Один, но приходил дважды, — мать усмехнулась, — просил передать, что в воскресенье будет ждать у подъезда, в районе двенадцати часов.

— А сегодня что?

Мать тяжело вздохнула, сказала обреченно:

— Ну вот что с тобой делать? Воскресенье сегодня, потому и звоню. — Помолчав, добавила: — В общем, не знаю, чем вы там будете заниматься, но чтобы после заглянула. Дома работы накопилось, пара рук лишней не будет.

Убрав телефон, Ольга некоторое время задумчиво стояла, перебирая возможных знакомых, которые моли выкинуть подобный фокус, затем, спохватившись, вновь достала мобильник, глянула время. Цифры на дисплее показывали половину двенадцатого. Чертыхнувшись, Ольга в темпе наложила макияж, оделась и выскользнула из дома.

Яркое мартовское солнце ударило по глазам, на мгновение ослепив. Оля зажмурилась, постояла, подставляя под ласковые прикосновения лучей то одну, то другую щеку, неспешно двинулась вперед, беззаботно улыбаясь. Встречные мужчины поворачивали головы, провожая восхищенными взглядами, а женщины недовольно косились, чувствуя соперницу, брезгливо кривили губы.

Дыхание весны ощущалось во всем: пышные сугробы посерели, скукожились, проседая под неумолимыми лучами солнца, на тротуарах, словно осколки зеркал блестят мелкие лужицы, под ногами чавкает жижа, разлетаясь грязными каплями при каждом шаге. В маршрутке, спасаясь от духоты, кто-то распахнул люк, и свежий ветерок носился по салону, освежая лицо и игриво теребя волосы.

Посигналив водителю кнопкой звонка, Ольга вышла на нужной остановке. Ноздрей коснулся запах выпечки. Привлеченная ароматом, Оля подошла к киоску, в котором одетые в ярко-оранжевые сарафаны девушки, ловко орудуя деревянными лопатками, пекли блины.

Возле киоска выстроилась очередь. Ольга встала с краешка, настроившись на утомительное ожидание, но девушки работали настолько быстро, что уже через пять минут она стояла у окошечка, выбирая начинку. Заказав орехи со сгущенкой, Оля отошла, ожидая, а через минуту уже уходила, сжимая в руке горячий сверток. Тесто мягко пружинило, сгущенка таяла на языке, а орешки настолько приятно похрустывали на зубах, что Ольга не успела заметить, как блин кончился.

Она прошла вдоль дома, осторожно обходя припаркованные у обочины серые от грязи машины, свернув к подъезду, остановилась, словно натолкнувшись на невидимую стену. На скамейке, засунув руки под мышки, сидел давешний знакомый. Заметив Ольгу, он широко улыбнулся, неловко встал, шагнул навстречу. Не зная, что сказать, Оля продолжала стоять, чувствуя, как губы против воли раздвигаются в улыбке. В груди возникло странное теплое чувство, и она с удивлением вслушивалась в себя, боясь упустить давно забытое ощущение.

Видя, что она остановилась, парень подошел ближе, расстегнув верхнюю пуговицу куртки, запустил руку за пазуху, и, бережно, стараясь не повредить, извлек алую розу. Поправив примятый листочек, он протянул Ольге цветок, сказал просто:

— А я тебя ждал.

Несколько мгновений Оля смотрела на яркий, словно живой, бутон, ощущая, как теплое чувство внутри постепенно разрастается, затем осторожно взяла цветок, спросила мягко:

— Третья встреча — знак судьбы?

Парень развел руками, ответил невпопад:

— Боялся, что поздно придешь, думал, замерзнет.

Ольга взглянула на розу, трепещущую в порывах ветра, сказала:

— Подожди немного, занесу домой, а то действительно замерзнет.

Она быстрым шагом направилась к дому, поднялась по лестнице, нетерпеливо позвонила. Некоторое время за дверью было тихо, затем послышалось шлепанье ног, дверь отворилась, в проеме возник заспанный взлохмаченный брат. Ольга сунула ему в руку розу, круто развернулась, и уже сбегая вниз, крикнула:

— Поставь в воду, приду позже.

Когда она вышла на улицу, Денис ждал на том же месте. Ольга подошла, спросила с интересом:

— Как же ты меня нашел?

Он махнул рукой в сторону, сказал сипло:

— Пойдем, пройдемся, там и расскажу, а по пути согреюсь.

Они вышли со двора, перешли через дорогу, свернув на тихую боковую улочку, неторопливо двинулись вдоль домов, наслаждаясь погодой. Денис усиленно дышал на кисти рук, его заметно потряхивало, но постепенно согрелся, пошел бодрее. Ольга шла молча, искоса рассматривая спутника. С момента их последней встречи, она несколько раз вспоминала разговор, представляя, что могло бы получиться, не выйди она из трамвая, но, всякий раз, обрывала мысль, не желая тешить себя иллюзиями.

Денис заговорил неожиданно и быстро. Задумавшись, Ольга пропустила большую часть сказанного. Видя ее растерянное лицо, он повторил с расстановкой:

— Найти было не сложно, я просто шел следом за тобой до подъезда. Гораздо сложнее было уболтать водителя трамвая остановиться спустя десяток метров от остановки.

— Ты остановил трамвай? — Ольга взглянула неверяще.

— Ну да, — он озорно прищурился, — я же не мог ждать другого случая еще полгода.

— Постой, а квартира? Как ты узнал номер?

— Не так сложно, как кажется. Зашел на следующий день и звонил всем подряд, тебя спрашивал.

Представив, как он обходит квартиру за квартирой, задавая один и тот же вопрос, Оля расхохоталась.

— И что отвечали?

Денис пожал плечами.

— Да ничего такого. Обычно говорили, что нет такой.

— А необычно? — Ольга взглянула лукаво.

Парень почесал затылок, сказал задумчиво:

— Ну-у… была там одна старушка, прямо вцепилась в меня, все допытывалась — кто такой, да по какому делу. Под конец даже милицией грозилась, насилу отделался.

Оля вспомнила вредную соседку со второго этажа, едва сдерживая смех, поинтересовалась:

— Убежал?

— Рассказал. Кстати, а не зайти ли нам в кафе? — Он остановился напротив дверей, указал глазами на вывеску.

Вошли, Денис по-хозяйски двинулся к официанту, некоторое время что-то говорил вполголоса, после чего пошел дальний конец, где, отгороженные от общего зала ниспадающими шелковыми занавесками, располагались несколько уединенных столиков. Остановившись возле столика, он галантно отодвинул стул, сделал приглашающий жест.

— Присаживайся, не стесняйся. Здесь не так дорого, как может показаться на первый взгляд. Хотя, признаюсь, — он слегка понизил голос, — когда зашел сюда в первый раз, засомневался — хватит ли денег.

Ольга воспользовалась предложением. Раздевшись, она присела за стол, соглашаясь, произнесла:

— Действительно, выглядит великолепно. Вижу, ты здесь частый гость.

Спутник досадливо дернул плечом, сказал с раскаянием:

— Ты заметила, да? Вот не хотел же показывать, а прокололся.

Ольга тонко улыбнулась.

— Наверное, ты слишком сильно хотел произвести впечатление, и переиграл с официантом, чтобы затем был повод покаяться.

Парень некоторое время смотрел на нее, закусив губу. Глядя, как он наморщил лоб, напряженно подыскивая слова, Ольга дотронулась до его руки, сказала мягко:

— Денис, я прекрасно понимаю, что человек остановивший трамвай, и пообщавшийся с половиной жильцов в доме, чтобы встретиться с девушкой, наверняка продумал, как он проведет с ней первую встречу, и заранее определился с подходящим кафе.

По мере того, как она говорила, его лицо разгладилось, а в глазах появилось восторженное выражение. Он медленно выдохнул, произнес еле слышно:

— Ради такого можно было обойти половину домов в районе и остановить все трамваи города.

На душе неожиданно стало горько, а в сердце шевельнулся холодный комок. Ольга через силу улыбнулась, сказала тихо:

— В этом случае мы бы наверняка не встретились, ведь среди такого количества людей обязательно нашелся бы кто-то более достойный.

Заметив перемену в ее голосе, Денис чуть нахмурился, взглянул пристально, но Оля продолжала улыбаться, и он успокоился, помотал головой.

— Не будем об этом. Тем более, сейчас принесут обед, а съеденное в плохом настроении на пользу не идет.

В проходе возник официант. Грациозно миновав попавшиеся на пути стулья, он остановился возле столика, быстро переместил тарелки с разноса, сделав это настолько ювелирно, что поверхность бульона даже не колыхнулась, после чего, исполненный достоинства, удалился.

Оля подвинула к себе глубокую тарелку, где, под слоем полупрозрачного бульона, залегли странные розовые кусочки, опустила ложку, слегка встряхнула, отчего лежащие на дне кусочки разом всплыли, оказавшись поджаренными веточками брокколи. Следом за ними, на поверхность поднялось множество мелких комочков каких-то трав.

Попробовав, Оля на мгновение застыла, оценивая, а затем приступила к трапезе, стремясь поскорее утолить пробудившийся голод. Опомнившись, она обнаружила, что ложка скребет по дну, где осталось совсем немного жидкости, искоса взглянула на спутника, что с живейшим интересом наблюдал за ней. Почувствовав, что краснеет, Ольга пробормотала извиняющимся тоном:

— Похоже, я немного увлеклась.

— Нет, нет, — Денис восторженно посмотрел ей в глаза, — это великолепно. Давно не видел, чтобы девушки ели с таким аппетитом. Ты, наверное, очень устаешь на учебе.

С трудом сглотнув возникший в горле ком, Ольга произнесла:

— Да, пожалуй…

— Хотя, ты, наверное, еще и работаешь. Такой аппетит одной учебой не нагулять. Но ты ешь, ешь. — Он подвинул к Ольге тарелочку с салатом.

Оля сняла вилкой вершину салатной горки, пробуя, положила на язык. От обилия сметаны ощущения несколько размывались, и из всего многообразия фруктов она смогла выделить лишь кислый вкус яблок, сладковатые нотки груш и приторный привкус банана. Замычав от удовольствия, Ольга зачерпнула еще и еще. Проглотив очередную порцию, с чувством произнесла:

— Восхитительный салат!

— Я рад, что тебе понравилось. — Он помялся, словно стесняясь о чем-то спросить, решившись, поинтересовался: — Скажи, как у тебя со свободным временем?

— К сожалению, не очень. Вернее, почти совсем нет, — ответила Ольга честно.

Денис погрустнел, спросил с надеждой:

— Но ведь так бывает не всегда, правда? Когда-то, хотя бы раз в неделю, выдается свободная минутка, которую можно потратить на… — он замялся, подбирая слова, — на короткую прогулку.

Требовательно заиграл мобильник. Жестом извинившись, Оля достала телефон, приложила к уху. В динамике раздался приглушенный голос Седой:

— Мечта, много заказов, не справляемся. Можешь поторопиться?

— Да, конечно.

Оля спрятала телефон, с сожалением развела руками.

— Как это ни печально, но мне нужно идти. — Она встала, сняла с вешалки шубу. — Благодарю за угощение, было потрясающе вкусно, а главное, интересно.

— Я провожу. — Денис вскинулся.

Ольга остановила жестом.

— Не нужно, мне недалеко, но очень быстро.

Одеваясь, Ольга искоса поглядывала на спутника, что с каждой секундой становился все несчастнее, его плечи поникли, а уголки рта опустились. Застегнув последнюю пуговицу, Оля присела на стул, глядя Денису в глаза, с нажимом произнесла:

— Поскольку нас прервали, полагаю, будет правильным продолжить общение немного позже, если… ты скажешь свой номер.

Его глаза вспыхнули, а лицо озарилось такой радостью, что у Оли защемило сердце. Денис мгновенно выхватил из кармана ручку, что-то быстро нацарапал на одной из свернутых трубочкой салфеток. Протянув салфетку, он произнес, извиняясь:

— К сожалению, мобильником пока не обзавелся, поэтому пишу домашний. С удовольствием бы записал твой, но, боюсь показаться навязчивым, да и не хотелось бы попасть не вовремя.

Ольга сунула салфетку в сумочку, кивнув на прощение, пошла к выходу, но, вспомнив, что забыла расплатиться, остановилась. Денис недоуменно следил за ее действиями, а когда понял, нахмурился, строго произнес:

— Я надеюсь, ты не хочешь меня оскорбить, собираясь оплатить счет?

Ольга помотала головой.

— Ни в коем случае. Всего лишь проверяла — не забыла ли чего. До встречи.

У дверей она обернулась. Парень смотрел ей вслед, его лицо выражало смешанные чувства восторга и грусти. Заметив, что Оля повернулась, он широко улыбнулся, поднял руку в прощальном жесте. Она послала в ответ воздушный поцелуй и быстрым шагом покинула кафе.

 

ГЛАВА 5

Телефонный звонок сверлом ввинчивался в мозг, пока не вырвал из цепких лап сна. С трудом разлепив глаза, Ольга привстала на кровати, пытаясь определить месторасположение мобильника. Тут же вповалку спали девчонки, рухнувшие в кровать как были, не раздеваясь и не смыв макияж. Телефон подмигивал из сумочки, дразня вспыхивающим в такт звонку огоньком, и не унимался. Со стоном воздев себя с кровати, Ольга на ощупь перебралась через тела, стараясь не облокачиваться на выступающие отовсюду руки, неверными пальцами достала телефон, поднесла к уху.

— Слушаю. — Голос прозвучал осевший и хриплый.

— Ольга?

С трудом подавив зевок, Оля пробормотала:

— Немного не выспалась. Доброе утро, Марк Алексеевич.

Собеседник хмыкнул, сказал насмешливо:

— Понятно, издержки работы. Постарайся найти время, загляни ко мне.

— Когда удобнее? — борясь с остатками сна, уточнила Оля.

— В ближайшие пару часов. Времени катастрофически не хватает.

Она кивнула, словно собеседник мог ее видеть, хрипло выдохнула:

— Хорошо, я постараюсь.

Из крана с горячей водой долго текла холодная, никак не желая согреваться. Устав ждать, Ольга махнула рукой, встала в ванную, набрав в грудь воздуха, переключила рычажок на душ. Ледяные струи окатили с головы до ног, сковав тело стальным панцирем. С трудом сдержав вопль, Оля несколько раз быстро провела шлангом вдоль тела, перераспределяя напор, одновременно усиленно растирая рукой грудь и живот, после чего отключила воду.

Сердце заработало быстрее, реагируя на холод. Ольга постояла, наслаждаясь ощущением свежести, осторожно переступила бортик, стараясь не поскользнуться на мокрой поверхности, сняла с крючка полотенце, и с силой растерлась. Под напором жесткой ткани кожа разогрелась сильнее, исчезло тягостное ощущение в мышцах. Освеженная, она вышла в коридор.

Навстречу попалась Рыжая. Закрыв глаза, она на ощупь пробиралась в неопределенном направлении, каким-то шестым чувством ощущая встречающиеся предметы. Перед стоящим на пути табуретом она надолго замерла, покачиваясь, словно в трансе, пока Ольга, сжалившись, не сдвинула его с пути, освобождая дорогу. Постояв еще немного, Рыжая все также, не открывая глаз, прошла вперед, нащупав дверь туалета, дернула за ручку, не включая свет, скрылась внутри.

Оля зашла в кухню. Заглянув в холодильник, внимательно осмотрела полки, но, не обнаружив ничего съедобного, лишь пожала плечами. Плеснув воды в чашку с остатками заварки, Ольга сунула ее в микроволновую печь, крутанула ручку. Ожидая пока чай согреется, вернулась в спальню. С момента ее пробуждения ничего не изменилось, девчонки лежали в тех же позах, лишь Сова вольготно раскинула руки, бессознательно воспользовавшись освободившимся местом.

Стараясь не шуметь, Оля оделась, подхватила сумку, телефон, и вышла из комнаты. Импровизированный чай уже вскипел. Осторожно вытащив разогретую чашку, Ольга с удовольствием втянула горячую жидкость, ощущая во рту приятный терпкий привкус. Часы над холодильником показали половину девятого. Допивая чай, Ольга немного поразмышляла над причинам столь раннего звонка, но, так ничего и не придумав, вышла в прихожую.

Марк Алексеевич отворил дверь, едва она отняла палец от кнопки звонка, сделав приглашающий жест, скрылся в глубине квартиры, откуда вскоре донесся его приглушенный голос. Притворив дверь, Ольга неспешно разделась, прислушиваясь к доносящимся обрывкам беседы. Разговор шел на повышенных тонах, и хозяин квартиры что-то напряженно объяснял, раздражаясь все больше.

Не желая осложнять общение своим присутствием, Оля пошла гулять по квартире, присматриваясь к мелочам, на которые обычно не обращала внимания. Несмотря на внешний порядок, в квартире царила атмосфера хаоса: распахнутые дверцы шкафов, снятые с антресолей коробки, вывешенные в коридор костюмы — все создавало впечатление скорого переезда.

Помыв руки в ванной, Ольга зашла в кухню. На столе, в глубокой хрустальной чаше, возвышается аппетитная горка из яблок. Выбрав ярко-красное яблоко, она села на стул, болтая ногами, принялась хрустеть сочной мякотью. Не смотря на изрядный размер, яблоко лишь разожгло аппетит. Задумавшись, Оля взяла следующее, затем еще, и еще. Опомнилась она от ощущения пристального взгляда. Повернув голову, Ольга обнаружила стоящего в проеме хозяина квартиры, разглядывавшего ее с немалым любопытством.

Проследив за его взглядом, Ольга ойкнула, покраснев, стала быстро собрать лежащие по всему столу огрызки, сказала извиняясь:

— Вы там разговаривали, я решила не мешать, зашла в кухню и… задумалась.

Марк Алексеевич укоризненно сказал:

— Могла бы и в холодильник заглянуть. Поводов задуматься там намного больше, да и повкуснее, чем эта трава.

Ольга сделала отрицательный жест, сказала решительно:

— Отличные яблоки, редко такие вкусные попадаются. — С запинкой поинтересовалась: — А ваш знакомый уже ушел? Наверное, я не очень вовремя…

Марк Алексеевич отмахнулся.

— По телефону говорил. — Шагнув к холодильнику, он потянул дверцу, одним движением извлек широкое блюдо с половинкой копченого поросенка, поставил на стол. — Ешь. — Глядя на колебания гостьи, угрожающе добавил: — И только попробуй сказать, что яблоками натрескалась!

Потянула носом, Ольга ощутила запах специй. Улегшийся было аппетит проснулся с новой силой, рот наполнился слюной, а желудок предвкушающее заворочался. Взяв с блюда блестящий острый нож, она отрезала небольшой кусочек, чуть подумав, срезала несколько больших пластов мяса, один из которых положила в рот, а другие, вместе с тарелкой, подвинула хозяину квартиры.

Марк Алексеевич помолчал, сказал хмуро:

— Обстоятельства вынуждают меня уехать Москву, возможно надолго.

Перестав жевать, Ольга спросила:

— У вас какие-то сложности?

— Можно сказать и так. Хотя эти сложности больше смахивают на проблемы.

— И в связи с этим я должна… — Ольга не договорила, взглянула вопросительно.

— Во-первых, ты не должна мне звонить, прежде всего, для твоей же безопасности. Будет возможность — свяжусь сам. Во-вторых, если у тебя кто-то поинтересуется на мой счет, пожалуйста, воздержись от комментариев. Ну и в-третьих, буду уезжать — оставлю денег у вахтерши, ты ее знаешь, понадобится — придешь, возьмешь. — Он помолчал, спросил невпопад: — Работу не думала сменить? — Некоторое время смотрел выжидательно, затем махнул рукой, отвернулся. — Ладно, можешь не говорить. С такими вещами порвать сложно, поэтому нотаций читать не буду, сама разберешься, если успеешь…

Последние слова он сказал так тихо, что Ольга не расслышала, но переспросить не решилась. Встав из-за стола, Марк Алексеевич взглянул на часы, вышел из кухни, через пару минут вернулся уже одетый. Почувствовав, что встреча закончена, Ольга поднялась, убрала остатки поросенка в холодильник, а обглоданные кости выбросила в мусорную корзину. Глядя на ее действия, хозяин квартиры едва заметно кивнул и вышел, Ольга последовала за ним. Проходя мимо будочки, Марк Алексеевич пропустил Олю вперед, а сам, чуть отстав, перекинулся парой слов с консьержкой. На улице он догнал Ольгу, указал в сторону парковки.

— Пойдем, подброшу.

По дороге молчали. Марк Алексеевич хмурился, покусывал губу, а Ольга не решалась прервать его раздумья. Лишь когда машина свернула на проспект, и они приблизились к нужному месту, Оля кратко сказала:

— Мне здесь.

Отвлекшись от мыслей, Марк Алексеевич показал поворот, притормозил возле остановки. Опустив руку в карман, он извлек несколько купюр, сунул Ольге в сумочку, попрощался коротким кивком. Едва она вышла, машина сорвалась с места, сразу же затерявшись в пестром потоке автомобилей.

Пройдясь по магазинам, Ольга вернулась на базу, но, едва поднялась на пятый этаж, дверь рывком отворилась. В проеме показалась Веснушка, подмигнув, сказала задорно:

— А вот и Мечта, как раз вовремя. — Выдвинувшись на лестницу, она стала спускаться.

Следом вышли еще несколько девушек. Последней шла разводящая, увидев Ольгу, обронила:

— Отлично, поедешь с нами.

Под выжидательным взглядом Седой, Ольга проскользнула в квартиру, поставила пакет с продуктами у стены, и выскочила обратно, спеша догнать ушедших. Возле подъезда уже стоял микроавтобус, рядом, мурлыкая популярную мелодию, прохаживался Слава.

Поприветствовав Вячеслава дружеским шлепком по плечу, Ольга взялась за ручку, потянула дверь в сторону. Ушей коснулся ехидный голос Рыжей:

— И что он тебе обещал?

Пригнувшись, Оля зашла в салон. На нее не обратили внимания, увлеченные спором. Присев на свободное место, она с интересом взглянула на Белку, с независимым видом сидящую напротив. По сверкающим глазам было видно, что спокойствие ей дается с трудом. Нахмурившись, Белка произнесла:

— Он обещал, что заберет меня отсюда.

— Свежо придание, да верится с трудом. — Мара усмехнулась. — Он хоть в курсе, чем ты занимаешься?

Белка ответила с вызовом:

— В курсе! Но он меня любит, и готов все простить. — Распаляясь все больше, она продолжила: — И еще он вот-вот устроится на новую работу, и тогда мы переедем в Москву. Но, чувствую, мне тут просто завидуют. Поэтому больше не скажу ничего!

Покачав головой, Мара отвернулась. Вместо нее отозвалась Сова. Подперев щеку рукой, она сказала:

— Белка, видишь ли, каждая из нас в глубине души мечтает о прекрасном принце, который придет, заберет. А некоторым, ты не поверишь, такие принцы даже попадались: встречи, подарки, обещания… Он приезжает на красивой иномарке, дарит цветы, клянется, что прошлое забыто навсегда. — Ее лицо едва заметно дрогнуло, а в глазах проступила боль. Помолчав, она продолжила: — Ты веришь ему, даешь себе зарок, и с наслаждением бросаешь работу, думая, что все позади. Но проходит совсем немного времени, и отношение меняется. Сперва возникают мелкие придирки по пустякам, потом скандалы. Скандалы становятся все чаще, напряжение растет, а ты ничего не можешь понять, ведь ты пытаешься сделать все, чтобы ему было хорошо. — Закусив губу, Сова замолчала. Ее грудь судорожно поднималась, выдавая с трудом сдерживаемые переживания. Несколько раз глубоко вздохнув, она закончила: — А в один прекрасный день твой принц говорит — прости, но я не могу жить со шлюхой. После чего ты молча собираешь вещи, отдаешь ему ключи, и возвращаешься на базу, к старым подругам, которых не видела целую вечность.

В салоне повисла тишина. Мелко трясясь всем телом, Сова с едва слышным свистом втягивала воздух сквозь стиснутые челюсти. Мара неодобрительно посмотрела на Белку, подсела к Сове, крепко обняла, прижала к себе, баюкая, словно маленького ребенка.

Хлопнула дверь, в кабине возник Вячеслав, одновременно с ним в салоне появилась Седая. Машина тронулась. Ехали в тишине, изредка перебрасываясь короткими фразами. Ольга время от времени поглядывала на Сову, замечая, как та постепенно успокаивается: грудь вздымается все реже, лицо разглаживается, а на губах появляется слабая улыбка. Мара еще некоторое время гладила Сову по голове, затем, потрепав по плечу, убрала руки, задумалась, глядя на проносящиеся за окном машины.

 

ГЛАВА 6

Седая несколько раз доставала телефон, нажимала кнопочку вызова, приложив к уху, ждала ответа, затем убирала обратно, с каждым разом становясь все мрачнее. В очередной раз, не дождавшись ответа, она повернулась к Вячеславу, сказала напряженно:

— Слава, давай быстрее.

Мотор заурчал сильнее, ощутимо добавилось скорости.

На нее косились настороженно. Рыжая не выдержала, спросила прямо:

— Что-то не так?

— Рози не отвечает, — нехотя отозвалась разводящая.

Мара пожала плечами.

— Ну, мало ли чем занята — в сортир отошла, или…

— Или член во рту мешает, — хихикнула Белка.

Седая бросила на шутницу короткий взгляд исподлобья, так что Белка стушевалась, ответила:

— Должна была отзвониться, у нее час назад время вышло.

Оля подалась вперед, спросила взволнованно:

— Что-то чувствуешь?

Разводящая не ответила, повернувшись к Вячеславу, бросила раздраженно:

— Слава, что ты телишься?

Тот возмущенно завопил:

— Тут каток, а не дорога, и менты на каждом шагу! Еще добавлю — убьемся на хрен.

Едва не на полном ходу свернули на прилегающую улочку, пропустив два дома, влетели во двор, чудом избежав столкновения с припаркованными у обочины машинами, остановились возле одного из подъездов.

Седая дернула ручку двери, шагнув на улицу, бросила через плечо:

— Сидим, ждем сигнала.

— Чего это она? — Белка вопросительно обвела взглядом окружающих. Не услышав ответа, спросила: — И часто у нее такое?

— В том-то и дело, что нет, — хмуро ответила Мара.

— Рыжая нервно передернула плечами, сказала сдавленно:

— Не нравится мне все это, я…

Пронзительно зазвенело. Слава цапнул мобильник, поднес к уху:

— Слушаю. Что?! — Он силой рванул дверь, крикнул: — Двое, кто покрепче, живо за мной. — Не оглядываясь, выметнулся из машины.

Ольга еще не успела сообразить, а ноги уже вынесли ее наружу. Следом, лишь немного замешкавшись, выскочила Сова. Остальные проводили их недоуменными взглядами, запоздало реагируя на быструю смену событий. Забежав в подъезд, они понеслись наверх. Ольга легко опередила остальных, слыша сзади надсадное дыхание Славы и дробную поступь каблуков Совы.

Из-за спины донесся задушенный голос Вячеслава:

— Четвертый этаж, слева.

Дверь оказалась не заперта и легко распахнулась от несильного толчка, обнажив неприглядную обстановку. Войдя, Оля скривилась от ударившего в нос кислого запаха. Ушей коснулось тихое бормотание, кто-то чуть слышно разговаривал в соседней комнате. Выглянув из-за выступа стены, Ольга замерла, подавившись криком ужаса. Посреди комнаты, раскинув руки, лежит залитая кровью Розалин, ее грудь и живот испещряют чудовищные раны, из которых с каждым вздохом выплескиваются алые капли. На полу собралась большая лужа крови, а в соседнюю комнату тянется широкий темный след. Над телом склонилась Седая, она гладит Рози по голове, нашептывая что-то успокаивающее.

Не понимая толком, что делает, Ольга на негнущихся ногах прошла по следу. Миновав проем, она оказалась в маленькой затемненной комнатке, куда, через тяжелые темные шторы, почти не проходил свет. Сделав шаг к окну, и едва не поскользнувшись на чем-то влажном, Ольга резким движением сдернула ткань. Свет освобожденным потоком хлынул через открывшийся проем, осветив скудный интерьер.

Обернувшись, Оля замерла: все стены забрызганы красным, а стоящая у стены кровать буквально пропиталась кровью, напоминая распотрошенную кучу внутренностей. Желудок взбунтовался, не выдержав зрелища, Олю стошнило. Сквозь шум в ушах из соседней комнаты послышался топот, донеслись отрывистые голоса. Преодолевая головокружение, она двинулась к выходу, с трудом переставляя ослабевшие ноги. Едва Ольга появилась в проеме, разводящая обернулась, ее лицо побелело, кожа на скулах натянулась, а взгляд стал таким страшным, что Ольга мгновенно пришла в себя, с трудом удержавшись, чтобы не отпрянуть.

Севшим сухим голосом, Седая прошипела:

— Мечта, помогай, блевать будешь позже.

Сова точными скупыми движениями раскладывала одеяло, а Вячеслав, ставший заметно бледнее, готовился переложить Розалин, его руки заметно тряслись. Ольга мгновенно оказалась рядом. В четыре руки одеяло живо разложили, вопросительно воззрились на разводяющую, ожидая команды. В это страшное мгновение все признали ее полное превосходство, и готовы были действовать не рассуждая. Седая сделала знак, и они вчетвером, очень медленно и осторожно, переместили тело Рози на одеяло. Глаза у Розалин закатились, она сдавленно хрипела, изо рта тянулась липкая розовая слюна.

— Слава, бери ее на руки, и на выход. — Разводящая указала на дверь, бросила: — Сова придержи.

Ольга помогла поднять податливое тело, поспешила вперед, расшвыривая попадающиеся на пути вещи. Поминутно оглядываясь, она видела, как удерживаемый Славой сверток на глазах темнеет, набухает влагой, а снизу, наливаясь алым, образуются капли, отрываясь при каждом шаге, стремительно несутся вниз, ударившись о бетон, разлетаются кровавой пылью.

Спустившись первой, Ольга придержала тяжелую металлическую дверь, пропуская идущих следом, бросилась к машине, рванув дверцу, втиснулась внутрь. Кто-то протестующе воскликнул, сбитый. Не обращая внимания на недовольные возгласы, Ольга отпихнула подруг, пропуская в салон сгибающегося под тяжестью тела Славу.

Вячеслав, с побагровевшим от напряжения лицом, с трудом протиснулся в конец микроавтобуса, положил Рози на задний ряд, распрямился, надсадно дыша. Бросив короткий взгляд на посеревшие лица, и расширенные от ужаса глаза девушек, тяжело произнес:

— Поедем быстро, подстрахуйте, что б не упала.

Едва Вячеслав исчез из прохода, как все, кто находился в машине, мгновенно бросились назад, оттеснив Ольгу. Сова с разводящей едва успели заскочить внутрь, как машина дернулась, с возрастающей скоростью понеслась через двор. Ольге сперва казалось, что Слава едет очень быстро, но когда выбрались из переулка, она поняла, что ошибалась. Микроавтобус понесся так, что, дрогни у водителя рука хотя бы на мгновение, в живых не осталось бы никого. Машину кидало на ямах, и заносило на поворотах с такой силой, что от ужаса начинали шевелиться волосы. Несколько раз столкновение казалось неизбежным, но Слава каким-то чудом в последнее мгновение умудрялся обогнуть препятствие.

На одном из перекрестков Седая махнула рукой.

— Гони прямо, тут короче всего.

Вячеслав отрицательно тряхнул головой, процедил сквозь зубы:

— Не вырулю, слишком большой поток. Придется сбрасывать скорость.

Разводящая бросила зло:

— Так сбрось!

Мелькая руками, словно ветряная мельница крыльями, Слава выдавил по слогам:

— Время. У нас его нет. Она истечет кровью раньше, чем доедем.

Резко сдав в сторону, он обогнул небольшой ярко-зеленый автобус, едва не соскоблив с него краску. В окнах мелькнули перекошенные ужасом лица пассажиров.

На лице Седой отразилось сомнение, нахмурившись, она уточнила:

— Уверен?

Вячеслав мельком глянул в зеркало обзора салона, в блестящем стекле отразилось его непривычно серьезное лицо, произнес:

— Уверен. Боюсь только, что даже взлети мы над городом…

Последние слова потонули в визге тормозов. Поворачивавшая на желтый свет с примыкающей дороги легковушка вылетела на тротуар. Водитель успел среагировать лишь в последний момент, спасаясь от несущегося микроавтобуса.

Ольга сидела впереди, вцепившись руками в сиденье, чтобы при очередном повороте не оказаться на полу. Приходили жуткие мысли о том, как чувствует себя Розалин в этом содрогающемся до основания на каждой выбоине металлическом ящике на колесах, но Оля лишь сжимала зубы, упрямо отгоняя непрошенных посетителей.

Наконец, вдали возникли белые стены городской травматологической больницы. Перебивая друг друга, взволнованно заговорили девчонки. Но чем ближе они подъезжали, тем больше становилось машин. Сдавленно матерясь, Вячеслав крутил рулем так, что, казалось, сейчас отломит его, но сделать ничего не мог и все больше сбавлял скорость, под конец они почти остановились, едва продвигаясь через запруженную машинами дорогу.

Преодолев металлические ворота, въехали на больничный двор. Слава подогнал машину к служебному входу. Мелькнуло серое пальто разводящей, застучали по асфальту каблуки. Донесся отдаленный грохот больничной двери. Ольга смотрела, как Вячеслав некоторое время посидел, покачиваясь, затем его глаза закрылись, и он кулем сполз на руль: воспользовавшись паузой, тело отключилось, отрабатывая сверхнагрузку.

Вновь лязгнула дверь. К машине, поддерживая в руках носилки, устремились люди в белых халатах. Зайдя внутрь, они прошли в конец салона, молча и по-деловому вытащили Розалин на улицу, загрузив ее на носилки, быстро удалились обратно в здание. На отставшую медсестру налетели, задавая десятки вопросов наперебой. Та подняла руки, дождавшись пока утихнет шквал голосов, корректно произнесла:

— Пока ничего не могу сказать, но мы сделаем все возможное. — Повторив фразу дважды, она удалилась.

Оживленно переговариваясь, девушки столпились возле машины, бросая через лобовое стекло коротки взгляды на Ольгу с Совой, по-прежнему сидящих в салоне. Из здания вышла разводящая, все взоры мгновенно обратились к ней. Седая достала сигарету, не торопясь закурила, двинулась в сторону микроавтобуса. Едва она подошла, как возбужденный хор голосов зазвучал вновь. Не отвечая, разводящая молча прошла мимо, остановилась у входа в салон. Втянув полной грудью дым, щелчком отбросила бычок, сказала хрипло:

— Все в машину, сегодня еще два заказа. Разговоры потом.

Недовольно ропща, девушки стали рассаживаться. Мара осуждающе покачала головой, сказала недовольно:

— Седая, тебе не кажется, что стоит кое-что объяснить?

Рыжая зло прищурилась, выкрикнула с ненавистью:

— Да с кем ты разговариваешь? Она же не человек — машина! Нас всех на фарш пустят, она не почешется.

Остальные неодобрительно зашумели, соглашаясь.

Преодолевая приступ слабости, Ольга сказала тихо:

— Рыжая, зря ты так. Если бы не Седая, мы бы там до сих пор от обморока отходили.

Веснушка подняла голову, сказала примиряюще:

— Да кто бы сомневался? Но Розка не чужой человек… — Она судорожно сглотнула, продолжила: — Когда вы из подъезда вышли, я от ужаса чуть не поседела. Меня до сих пор колотит.

Разводящая взглянула исподлобья, сухо произнесла:

— Хорошо. Садитесь в машину, сейчас все обсудим. Слава, — она тронула за плечо успевшего очнуться Вячеслава, — на базу. — Когда все заняли свои места, а двигатель привычно заурчал, добавила: — Только, пожалуйста, не торопись, я не хочу, чтобы меня похоронили в сплющенном металлическом ящике, вместе с этими нервными девушками.

На бледных лицах обозначились улыбки, атмосфера немного разрядилась. Ольга почувствовала, как напряжение начинает покидать тело, подалась вперед, ожидая объяснений. Когда микроавтобус плавно тронулся, Седая подняла глаза, сказала жестко:

— Хотели объяснений, слушайте.

Вернувшись на базу, девушки вышли из машины, гуськом потянулись наверх. На пятый этаж поднимались в тяжелом молчании.

Веснушка потрясенно сказала:

— Седая, но в этой ситуации… Ты бы не смогла понять, что он хотел, никто бы не смог!

Остальные закивали, поддерживая. Разводящая вставила ключ в скважину, щелкнув замком, с затаенной болью произнесла:

— Должна была, обязана.

— Чего уж там, все в одной лодке, — буркнула Рыжая примирительно.

Седая повернула голову, сказала с грустной улыбкой:

— Все, но за ваши ошибки забирают деньги, а за мои…

По-очереди зашли в квартиру, стали неспешно раздеваться, когда тоненько запиликал мобильник. Разводящая достала телефон, приложила к уху. В коридоре словно повеяло холодом. Все взгляды мгновенно впились разводящую, что вдруг согнулась, будто придавленная непосильным грузом. Она замедленно обвела коридор потухшим взглядом, с видимым трудом разжав губы, произнесла:

— Мы не успели. Слишком большая кровопотеря.

По прихожей пронесся тяжелый вздох. Веснушка закрыла лицо руками, Рыжая изо всех сил закусила губу, а Ольга почувствовала, как в сердце шевельнулась забытая боль, расправила ледяные иголочки — щупальца, от которых в груди занемело, а голова словно бы наполнилась густым, вязким туманом, где замирают мысли, и вязнут звуки внешнего мира.

 

ГЛАВА 7

Ольга опомнилась лишь на улице, в нескольких кварталах от базы. Перед глазами стояли заплаканные лица подруг, а внутри по-прежнему сидел колючий еж, затаившийся, но готовый в любую секунду ощетиниться холодными, острыми иглами. На душе было скверно. Ольга почувствовала, еще немного, и эта пустота поглотит ее всю, выплеснется мутной волной, захлестывая окружающий мир. Она поспешно достала телефон, лихорадочно перебирая в памяти людей, кто мог помочь, выслушать, с кем можно было разделить горечь. Доставая телефон, она случайно зацепила какой-то смятый листок, что упал к ногам и слабо шевелился в редких порывах ветра.

Автоматически нагнувшись, родители с детства приучили не бросать на землю даже маленькую бумажку, Ольга отметила, что на посеревшей поверхности виднеются какие-то цифры, вглядевшись, разобрала номер. В памяти всплыло уютное кафе с полупрозрачными занавесками между столиками и нежный взгляд ласковых карих глаз.

Коротко выругавшись, Оля с досадой хлопнула себя по лбу. Уже прошло больше недели, а она, закрутившись на работе, так и не нашла времени позвонить. Набрав цифры, она задержала дыхание, с замиранием сердца прислушиваясь к длинным гудкам. Некоторое время никто не брал трубку, когда, отчаявшись, Ольга уже собиралась отключить телефон, в динамике раздался знакомый голос:

— Слушаю вас.

Стараясь, чтобы голос звучал ровно, Ольга спросила:

— Могу ли я услышать Дениса?

— Да, это я. — На той стороне возникла недоуменная пауза, после чего динамик взорвалась радостью: — Ольга, это ты! Черт возьми, а я думал, уже не позвонишь. — Собеседник поперхнулся, проговорил чуть более сдержанно: — Извини, просто очень рад тебя слышать. Мы встретимся?

От сердца отлегло. С облегченьем вздохнув, Оля произнесла, придав голосу легкую иронию:

— Конечно, иначе для чего бы мне звонить?

— Ну, кто тебя знает. Может, решила денег занять, или еще что.

Оля улыбнулась шире.

— Даже для того, чтобы занять денег, нужно сперва встретиться. Предлагаю через полчаса на площади Пушкина, если, конечно, ты свободен.

— Еще как свободен. Место запомнил, время записал. Буду как можно раньше.

Разговор оборвался, мигнув, потух экранчик. Спрятав мобильник в сумочку, Ольга вздохнула полной грудью, прислушалась к ощущениям. Еж по-прежнему находился в груди, но не спешил колоться, к тому же ощутимо уменьшился в размерах. Улыбнувшись, она направилась к ближайшей остановке, на ходу вспоминая нужные маршруты и подсчитывая запас времени.

Дениса она заметила еще издали. Застыв, словно изваяние, он терпеливо ждал. В сгущающихся сумерках создавалось впечатление, что на площади, друг напротив друга, стоят два памятника, один из которых водрузили на постамент, а другой, по какой-то причине, забыли. Сделав небольшой круг, Ольга подошла с обратной стороны, остановилась, с любопытством рассматривая парня. Одетый в джинсы и легкую кожаную куртку, Денис мерз. Время от времени он коротко передергивал плечами, но, стоически выдерживая холод, вновь замирал в ожидании. Зачерпнув снег, Оля слепила комок, легонько кинула.

Снежок с чавкающим звуком впечатался в куртку. Парень вздрогнул всем телом, мгновенно обернулся, выискивая шутника, но, спустя мгновение, его лицо разгладилось, а губы раздвинулись в улыбке. Он шагнул к ней.

— Очень рад, что мы снова встретились. Я уже боялся, что ты забыла, или потеряла телефон. — Денис согнул руку в локте, предложив Ольге, поинтересовался: — Куда направимся?

Взяв спутника под руку, Ольга ответила:

— Не имеет значения. Просто пройдемся. Сегодня прекрасная погода, жаль, что она не соответствует настроению.

— А что с настроением? — Денис взглянул пытливо.

Ольга помолчала, раздумывая, негромко произнесла:

— Иногда бывают моменты, когда становится настолько плохо, что нужно обязательно с кем-то поговорить. Особенно тяжело, когда уходят близкие. Вроде бы вот, только что, ты разговаривала с человеком, а уже через час он истекает кровью на больничной койке, и даже лучшие врачи не в силах помочь.

Ольга остановилась, закрыв глаза, запрокинула голову, подставляя лицо под падающие мелкие снежинки. В душе вновь поднялась тяжелая горькая волна, а губы задрожали, выплескивая с трудом сдерживаемую боль. Денис стоял рядом, не шевелясь. Не зная чем помочь, он молчал, боясь неловким словом усилить переживания неожиданно обретенной девушки, что, не смотря на явную симпатию, порой сквозившую в ее глазах, по-прежнему оставалась далекой.

Ощутив под пальцами дрожание руки спутника, Ольга глубоко вздохнула, с усилием открыла глаза, сказала с бледной улыбкой:

— Кажется, становится прохладно. Предлагаю небольшую пробежку. — Осмотревшись, она указала на бледную лампу далекого фонаря, с трудом просвечивающего через густой снегопад: — Хотя бы до того фонарного столба.

Денис растерянно посмотрел вдаль, затем перевел взгляд на спутницу, сказал с запинкой:

— Не хочу показаться навязчивым, но… ты уверена? Я бы не рискнул бегать на таких каблуках.

Оля опустила глаза, сказала удивленно:

— Действительно, как я могла забыть. Но, раз уж предложила — давай попробуем. В конце концов, ты всегда сможешь снизить скорость, чтобы не бросать даму в одиночестве.

— Не думаю, что до этого дойдет. — Денис улыбнулся.

— Почему? — Оля взглянула с любопытством.

Он пожал плечами.

— Дорога скользкая, ты на каблуках, да и темновато для соревнований.

Ольга помотала головой, сказала с нажимом:

— Раз мы решили согреться, значит побежим быстро. Или у тебя что-то болит?

— У меня? Нет. Но, желание девушки — закон. — Пряча улыбку, Денис встал наизготовку, всем своим видом показывая, что готов.

— На счет три. — Ольга несколько раз с силой втянула воздух, насыщая кровь кислородом, произнесла нараспев: — Один, два, три!

Они сорвались с места одновременно. Встав на носочки, чтобы не мешали каблуки, Ольга побежала, постепенно увеличивая скорость, и искоса поглядывая на спутника. Сперва Денис бежал с подчеркнуто скучающим видом, но вскоре на его лице проступило удивление, затем сменившееся сосредоточенным напряжением.

Ольга бежала легко, чувствуя освобождение, словно она летела сквозь бескрайнее море тумана, а не бежала по грязному асфальту, покрытому мокрой снежной кашей. С каждым шагом тяжелые переживания дня уходили, выплескиваясь вместе с щедро растрачиваемой энергией, а их место занимало удивительное, возникающее из ниоткуда ощущение счастье.

Столб быстро приближался, желтый глаз на верхушке становился все ярче, очерчивая бледно-желтым светом небольшое пространство вокруг. Повернув голову, Ольга обнаружила бегущего плечо в плечо Дениса. Заметив ее взгляд, он напряженно улыбнулся. Оля сгруппировалась, собрав остатки сил, устремилась к финишу, выжимая из себя максимум, так же, как делала когда-то давно, на арене, когда впереди ожидали лишь победы, а будущее было полно сладких надежд.

Долетев до столба, она пробежала еще немного, гася скорость, пошла назад, успокаивая дыхание. Ей навстречу, сглатывая и надсадно дыша, шел Денис. Его лицо покраснело, а щеки непроизвольно подергивались. Подойдя ближе, он с восхищением произнес:

— Мои поздравления, не ожидал. А ведь фору хотел дать. То-то смеху было бы.

Ольга легонько дотронулась до его плеча, сказала успокаивая:

— Ты, наверное, забыл нашу первую встречу. Ведь я говорила…

— Я помню, — Денис шагнул ближе, накрыл ее руку ладонью, — но, еще я помню, что у тебя была травма… — Он с тревогой заглянул ей в глаза, выискивая следы боли. — Я боялся, что это что-то серьезное.

Ольга кивнула, произнесла с грустью:

— Да, так и было, но, все уже прошло… Хотя, если приглядишься внимательнее, увидишь, что я до сих пор хромаю.

Его глаза удивленно расширились.

— Не может быть! Я ничего не заметил. Да и бегаешь ты… — Он вновь восхищенно покачал головой. — Я просто боюсь представить, как ты двигалась до травмы.

Оля рассмеялась.

— Да также и бегала. Только за ногами не следила, а теперь приходится. Пойдем, а то опять замерзнем.

Взявшись за руки, они пошли вдоль улицы, оставляя за собой дорожку следов на тонком покрывале не успевшего растаять снега. Редкие прохожие спешили мимо, торопясь по каким-то своим срочным делам, не обращая внимания на прощальное великолепие зимы. Густой мягкий снег укутал город, ненадолго скрыв черные проталины наступающей весны, а падающие снежинки, искажая смутные очертания домов, создали иллюзию сказки, вызывая детское чувство восторга от царящего вокруг белого великолепия.

Денис время от времени поглядывал на часы, и каждый раз на его лицо набегала тень. В очередной раз перехватив брошенный на руку взгляд, Ольга поинтересовалась:

— Ты торопишься?

Он вскинул глаза, ответил смешавшись:

— Нет. Конечно, нет, но… — Его лицо страдальчески искривилось, словно он хотел, но никак не решался нечто сказать. Оля с интересом наблюдала за сменой его чувств, ожидая продолжения. Пряча глаза, Денис забормотал: — Просто, я подумал, что, может быть, пока еще не слишком поздно… что ты зайдешь ко мне. Ты только не подумай, я не к тому что… Просто, я живу неподалеку, и раз уж так получилось, можно было бы зайти, согреться, выпить чаю. — Окончательно сконфузившись, он замолчал.

Ольга смотрела, как он совсем по ребячьи покраснел, а щеки едва заметно задрожали, выдавая сильнейшее волнение, и чувствовала, как от сладкого предвкушения легонько замирает сердце, а в груди, растапливая кусочки льда и унося страхи, разливается непривычное тепло.

Возведя глаза к небу, с видом человека, что решает некую трудную задачу, Ольга произнесла:

— Что ж, если это действительно недалеко, а к чаю найдется что-нибудь вкусненькое… почему бы и не зайти.

Глаза спутника вспыхнули радостью, в порыве чувств он схватил ее на руки, закружил, счастливо смеясь, но, опомнившись, поставил обратно, сказал с раскаянием:

— Извини. Похоже, после сегодняшнего забега я немного не в себе. Пойдем скорее.

Взявшись за руки, они пересекли пустынную улицу, углубились в лабиринт переулков, несколько раз свернули, пока не очутились в небольшом дворике. Ольга осмотрелась. Побелевшие высокие тополя, растущие двумя группами, нависают шатром, закрывая небо. Двор пустынен, лишь в дальнем углу, возле покосившихся металлических качелей, одинокий карапуз, под присмотром дремлющей на скамеечке бабушки, возится в сугробе, пытаясь слепить снеговика.

— Сюда, — Денис указал рукой вдоль дома, — вон в тот подъезд.

Осторожно пройдя по обледенелой дорожке, они подошли к двери. Денис извлек длинный металлический ключ с многочисленными ребрами, вставил в скважину, надавил. Дверь с резким щелчком отворилась. После непрерывного снегопада атмосфера сухого теплого подъезда показалась настолько необычной, что Ольга на секунду остановилась, тряхнула головой, сбрасывая снег. Денис терпеливо топтался сзади, пережидая непредвиденную остановку. Оля отступила на шаг, пропуская его вперед, пошла следом.

На втором этаже спутник остановился, кивнув на лакированную, обитую деревянными плашками дверь, произнес:

— Ну, вот и пришли. — Повозившись с замком, он потянул за ручку, указывая в открывшееся пространство прихожей, сказал: — Заходи.

Ольга вошла, внимательно глядя под ноги, чтобы в темноте ненароком обо что-нибудь не запнуться. Щелкнул выключатель, прихожая озарилась мягким зеленоватым светом. Оля с любопытством огляделась: приятные голубые обои, пушистый коврик на стене, витиеватые крючки вешалки — все создает ощущение тщательно продуманного уюта.

Перехватив ее взгляд, Денис развел руками.

— Мама любит комфорт.

Покинув прихожую, Оля остановилась на развилке коридора, мгновение поразмыслив, свернула направо. Не смотря на широкий диван у стены и трельяж с россыпью бижутерии, комната больше напоминала деловой кабинет: деревянный стол с наваленными в живописном беспорядке бумагами, многочисленные полки с плотными рядами книг. Сделав несколько шагов по комнате, Ольга повернула голову и ахнула: идущий вдоль длинной стены шкаф, с множеством отделений, оказался забит массой камней невероятной расцветки, среди которых необычными формами выделяются пожелтевшие кости и окаменевшие останки необычных животных.

Забыв о времени, Оля с детским любопытством рассматривала шкаф — музей, переходя от одного экспоната к другому. Возле одной полочки, где, рядом со странными рыбами, похожими на раздутых колючих ежей, лежали восхитительные веточки кроваво-красных кораллов, она замерла, не в силах перебороть любопытство, осторожно, опасаясь сломать, взяла в руки. Ветки оказались на удивление тяжелыми: покрытые крохотными волосками, они как живые цеплялись за пальцы, не желая возвращаться обратно.

Скрипнула дверь. Вздрогнув, Ольга дернулась. Выскользнув из рук, пучок кораллов с громким стуком упал на пол, разломившись на части. Прижав руки к щекам, Оля с ужасом подняла глаза. Денис, с перекинутым через плечо полотенцем и пустой чашкой в руках, смотрел на нее из прохода. Сокрушенно покачав головой, Ольга выдохнула:

— Прости, так неудобно получилось.

— Говорят, посуда бьется к счастью. — Денис отмахнулся.

— А кораллы? — Оля бледно улыбнулась.

— К большому счастью! — Денис подошел ближе, отложив чашку, поднял веточки с пола, покрутив в пальцах, произнес: — Не беда, склею. Будет лучше, чем раньше.

— Откуда все это? — спросила Ольга потрясенно.

Денис посмотрел на ее изумленное лицо, сказал просто:

— У меня отец — геолог, постоянно в разъездах. Иногда привозит что-нибудь этакое, — он указал на высовывающиеся из-под шкафа огромные кости, — почти всю комнату забил, скоро в соседнюю переберется.

— Наверное, здорово, вот так, вместе с отцом путешествовать по миру, — сказала Оля восторженно. — Ведь он брал тебя с собой?

Денис кивнул.

— Конечно. Почти все летнее время школьных каникул я проводил с отцом в путешествиях. Мама по этому поводу даже негодовала, боялась, что учиться брошу. — Помолчав, он встрепенулся, сказал поспешно: — Что-то мы заболтались, а чай уже заварился, пойдем. Но, если тебе интересно, потом все покажу, и подробно расскажу о каждом предмете.

Покинув комнату, они перешли в кухню. Усадив Ольгу за стол, Денис принялся колдовать у плиты. Достав две изящные фарфоровые чашки, он залил их кипятком, подержав минуту, выплеснул воду в раковину, залил снова, и лишь опустошив вторично, наполнил заваркой из миниатюрного чайничка янтарного цвета. Ольга с интересом наблюдала за его действиями. Когда перед ней опустилась чашечка на блюдце, распространяющая пряный аромат трав, Ольга глубоко втянула носом воздух, от удовольствия прикрыв глаза, сказала с расстановкой:

— Как замечательно пахнет!

Денис лишь хмыкнул в ответ, зашуршал пластиком. Открыв глаза, Оля обнаружила на столе большую коробку шоколадных конфет.

— Угощайся. Неделю тянул, не открывал. — Денис указал на коробку.

— Почему? — Оля лукаво прищурилась. — Не любишь конфеты?

— Люблю, но не хотелось, словно чего-то ждал. И, как оказалось, не зря.

Ольга взяла чашечку за ручку, пригубила. Напиток отдавал горечью и слегка вязал язык, но был на удивление приятен. Конфеты тоже не подвели, лопаясь на зубах, растеклись сладкой начинкой. Поставив чашечку на стол, Ольга взглянула на настенные часы, поинтересовалась:

— У тебя родители всегда так допоздна работают?

— Нет, конечно. Просто, так получилось, что отец сейчас в экспедиции, а мать на выходные уехала к сестре. — Он поднял глаза. — Ты ведь тоже с родителями живешь?

— В основном, — сказала Ольга с запинкой.

Не заметив ее сомнений, Денис переспросил:

— А где еще? — Спохватившись, смутился, поспешно поправился: — Прости, пожалуйста. Наверное, не очень некорректный вопрос.

Не обратив внимания на его смущение, Оля произнесла:

— Иногда у подруг, но, как правило, на работе.

Денис всплеснул руками, сказал восторженно:

— Вот это да! Всю жизнь мечтал, чтобы можно было вот так, остаться одному на работе, и заниматься в одиночестве любимым делом, чтобы никто не мешал, не отвлекал от мыслей. А когда не останется сил, лечь спать прямо на рабочем месте. Чтобы уже с утра на месте. Никуда не надо ехать, к тому же раньше всех. — Он взглянул с интересом: — А ты где работаешь?

— В сфере услуг. — Ольга сделала неопределенный жест.

Денис уронил взгляд, его улыбка угасла. Он произнес со вздохом:

— А мне до работы еще целый год. Как только защищу диплом, сразу же подам заявку в институт прикладной математики.

Оля отпила еще чая, сказала уважительно:

— Ты еще не доучился, а уже знаешь, куда пойдешь работать.

Денис взглянул с удивлением.

— Конечно. А ты разве еще не определилась? Там, где ты сейчас работаешь, разве это не выбор жизни?

Ольга улыбнулась уголками губ, сказала грустно:

— Нет, это временное. Я бы не хотела там задержаться.

— Тогда не понимаю, что тебя держит. На свете столько профессий, всегда можно найти по душе. — Денис недоуменно развел руками.

Оля некоторое время молчала, потягивая чай мелкими глотками, отставив кружку, сказала:

— Наверное, ты прав. И мне, пока не поздно, действительно пора сменить работу.

Обрадовавшись, что его слова нашли отклик, Денис продолжил с нажимом:

— Обязательно смени! Если работа не приносит удовольствия… я даже не знаю, как можно заниматься таким делом.

Увидев, что чашка гостьи опустела, он сделал движение в сторону чайника. Заметив его стремление, Ольга остановила, покачала головой:

— Благодарю. Чай действительно очень хорош, но кто-то обещал подробно рассказать о необычных предметах в шкафу…

Денис удивленно приподнял бровь.

— Тебе действительно интересно!? Никогда бы не думал, что девушку может всерьез заинтересовать подобные вещи. Конечно, я тебе все расскажу. — Вернувшись в кабинет, Денис достал с полочки полупрозрачный камень зеленоватого цвета. — Взгляни. Это Берилл. Я сейчас изменю освещение, и ты увидишь, какой он красивый.

Денис сделал несколько шагов к столу, включил ночник, затем потушил люстру. Комната погрузилась в полумрак, а камень таинственно замерцал, словно впитав в себя возникшие по углам комнаты тени. Оля всматривалась в глубины камня. Денис стоял рядом, глядя в лицо гостьи, и почти не дышал, опасаясь спугнуть проступившее на нем детское выражение доверия и любопытства.

Оторвавшись от созерцания теней, Ольга некоторое время рассматривала Дениса из-под опущенных ресниц. Заметив, что она уже давно смотрит совсем не на камень, он вздрогнул, сказал с легким смущением:

— Тебе наверное не очень удобно стоять. Присаживайся на диван, а я сейчас выберу несколько минералов и принесу.

Пока он рылся в шкафу, Ольга присела на диван, продолжая смотреть на стоящую к ней спиной фигуру. Вскоре Денис вернулся, держа в ладонях несколько тусклых камней. Присев рядом, он повернулся к Ольге, и замер, под пристальным взглядом огромных глаз.

Ольга замедленно подалась вперед, спросила низким, грудным голосом:

— Как часто мама неожиданно возвращается среди ночи без предупреждения?

Судорожно сглотнув, Денис хрипло выдохнул:

— Никогда!

Их губы слились. Вселенная завертелась, взвихрившись мириадами ярких звезд. С глухим стуком по полу раскатились полупрозрачные камни.

 

ГЛАВА 8

Рози хоронили на небольшом кладбище, укрытом в березовой роще на краю города. Почерневшие, оплывшие сугробы, щетинятся голым изломанным кустарником, плотным кольцом охватывают выдающиеся из леса могилы, проводя четкую границу между двумя мирами — мертвым и живым. Промозглый ветер треплет волосы, забрасывает в лицо мелкую водяную пыль, оседающую из низких тяжелых облаков. Прикрывая глаза рукой, Ольга смотрела на цепочку людей, неторопливо втягивающихся в распахнутые кладбищенские ворота. Рядом молча курила Сова. Тут же стояла Рыжая, хмуро озираясь, недовольно кривилась при каждом порыве ветра.

Колонна людей скрылась из виду и Ольга перевела взгляд. На расчищенной от снега парковке стоят несколько легковых автомобилей и два катафалка, один уже выполнил свое грустное предназначение, второй только подъехал, из него по-очереди выходили люди, разбивались на кучки, нахохлившись, замирали в ожидании.

Раздраженно сплюнув, Рыжая отодвинула дверцу микроавтобуса, сказала:

— Как хотите, а я внутрь. Невыносимая погода! — Она скользнула в машину.

Ольга последовала за ней. Следом, бросив недокуренную сигарету в снежную кашу под ногами, зашла Сова. В салоне, негромко переговариваясь, сидели остальные девушки. Пышка подняла глаза на вошедших, спросила вполголоса:

— Не видать?

— Похоже, мы их основательно обогнали. — Сова покачала головой.

Мара сдвинула брови, сказали озабоченно:

— Не застряли бы. Наверное, зря обогнали, нужно было ехать вместе. Если что, Слава бы выдернул.

Рыжая ядовито усмехнулась:

— Это вопросы к Славику. Он же не умеет ездить медленно — коробка передач начинается с четвертой скорости.

— Вам из салона не видно, а мы трижды едва не завязли, выскакивали только на инерции, — защищаясь, воскликнул Вячеслав.

Ольга повернулась к Рыжей, произнесла примирительно:

— Слава действительно не причем. К тому же, не думаю, что хоть кто-то из родных Рози жаждет нас видеть.

— Думаешь, они догадываются? — шепотом поинтересовалась Веснушка.

В разговор вклинилась Белка, до этого времени молча сидевшая на заднем сиденье.

— Я бы поостереглась показаться на глаза хоть кому-то из ее знакомых, мало ли что они могут знать.

Сова едва заметно кивнула, сказала чуть слышно:

— Да, с точки зрения родных, нас убить мало.

В машине повисла шаткая тишина. Все замолчали, занятые невеселыми мыслями. Щелкнула дверь. В салоне, вместе с порцией свежего уличного воздуха, возникла разводящая. Девушки разом повернулись в ее сторону. Мара коротко поинтересовалась:

— Как там?

Стряхнув с плеч влагу, Седая ответила:

— Могила неподалеку от входа, напротив дорожки. Сможем постоять не привлекая внимания.

— Может, пойдем сейчас? — Веснушка взглянула просительно. — Заранее земли кинем, ведь не пустят потом.

— Нельзя раньше времени, — хмыкнула Белка.

Сова бросила в ее сторону тяжелый взгляд, повернувшись к Веснушке, ласково потрепала ее по волосам, сказала мягко:

— Конечно пойдем, кинем. — Она встала, твердой походкой вышла из машины. Обрадовавшись, Веснушка устремилась следом.

Впереди зашевелился Вячеслав. Накинув куртку, сдержано произнес:

— Что-то душно стало. Я, пожалуй, тоже схожу, проветрюсь.

Скрипнуло сиденье, хлопнула дверь. В кабине стало пусто. Было видно, как Слава обогнул машину, и заспешил вслед девушкам.

— А вот и Рози. — Пышка грустно кивнула за окно, где, расплескивая колесами жидкую грязь, на площадку неспешно въезжала процессия машин, возглавляемая автобусом с черными лентами на окнах.

Все прильнули к окнам. Не выдержав давящего ожидания, Ольга вышла на улицу. Чуть позже за ней последовали остальные. Столпившись возле машины, девушки неотрывно следили за приехавшими, изредка перебрасываясь короткими фразами.

Легковушки припарковались первыми, легко пристроившись на свободные места. Автобус немного задержался. Забрав по широкой дуге для разворота, он медленно двигался, пока не остановился, почти уткнувшись в сугроб. Словно ожидая этого момента из машин начали выходить люди.

Вглядываясь в толпу, Рыжая вздрогнула, выдохнула чуть слышно:

— Фиалка!

Взоры обратились в сторону приехавших, лихорадочно зашарили, выискивая знакомое лицо. Среди потока суетящихся людей выделилась девушка: высокая, в ярко синем пальто, она неторопливо обводила взглядом пространство. На какой-то миг Фиалка повернулась в их сторону, ее глаза смотрели мимо, не замечая, но через секунду взгляд сфокусировался, губы раздвинулись в улыбке, а мгновением позже она уже приближалась, легко протискиваясь между людьми.

Она не успела подойти, как девушки бросились навстречу: обхватили, прижали, затискали. Фиалка вяло отбивалась, но ее щеки, еще бледные после перенесенной болезни, порозовели, а улыбка не покидала губ. Она шутливо отпихивала особо рьяных, то и дело восклицая:

— Да отлепитесь уже, задавите, я же еле хожу!

Ее отпустили, но по-прежнему стояли рядом, не отрываясь, придирчиво осматривали с головы до ног.

Мара первая обрела дар речи, не переставая улыбаться, спросила:

— Выпустили, или сама сбежала?

Фиалка беззаботно отмахнулась.

— Выпустят они, как же. До сих пор в больнице сижу, выпускают лишь на выходные, да и то со скрипом. — Ее улыбка потускнела. — Как только узнала, выехала, не спрашивая. Хорошо, было кому подвести.

Мара тяжело вздохнула.

— Да. Мы вот тоже пришли попрощаться… — Она прервалась, не в силах продолжать, отвернулась.

— Я не знаю подробностей, расскажите, — попросила Фиалка чуть слышно.

Рыжая с силой потерла лицо, сказала с нажимом, словно проталкивая возникший в горле ком:

— Да что рассказывать. Попала на маньяка какого-то, он ее изрезал, как, как… — Ее затрясло.

Ольга шагнула к Рыжей, обняла, крепко прижала к себе. Взглянув через упавшие на глаза золотистые локоны на Фиалку, мягко произнесла:

— Не нужно подробностей. Мы были там с Совой и разводящей, это не хочется вспоминать.

Фиалка опустила глаза, сказала виновато:

— Простите.

— Выносят, — шепотом сообщила Пышка.

Из автобуса, стараясь не задеть двери, выдвинули красный с черными лентами гроб. Несколько мужчин перехватили с улицы, взвалив на плечи, медленно понесли в сторону ворот. Вслед за ними двинулась большая часть людей, до этого стоящих группками неподалеку. Из машин выходили еще, шли следом.

Мара проследила, как гроб внесли на территорию кладбища, сказала негромко:

— Наверное, пора и нам.

Девушки двинулись следом, стараясь не отстать, но и не сильно приближаться к провожающим. За оградой их встретили Сова с Вячеславом, коротко кивнув Фиалке, молча пошли рядом. Движущаяся впереди процессия свернула в сторону, люди медленно просачивались на примыкающую узкую дорожку, постепенно исчезали в густых зарослях кустарника.

На соседней дорожке показалась Седая, поманила пальцем. Когда все собрались рядом, она поздоровалась с Фиалкой, кивнула, приглашая следовать за собой. Пройдя десяток метров, вышли на крохотный пустой участок, огороженный с трех сторон металлическими оградками могил. Непролазный кустарник кончился и совсем рядом обнаружился холмик свежевскопанной земли. Чуть дальше, возле ямы, плотно обступив гроб, стояли провожающие, остальные, не вошедшие за ограду, толпились поодаль.

Глядя на бледное лицо Рози, слегка выдающееся над краем гроба, Ольга почувствовала, как слезы подкатывают к глазам. Она некоторое время сдерживалась, честно пытаясь вслушиваться в прощальную речь, с горечью произносимую каким-то молодым человеком, но, постепенно внимание стало рассеиваться, а голос, истончившись до комариного писка, растворился.

Перед глазами, словно живое, возникло улыбающееся лицо Розалин. Не в силах сопротивляться уже знакомой тянущей боли в груди, Ольга с протяжным стоном запрокинула голову. Не сдерживаемые больше, слезы хлынули по щекам, потекли по лицу, смешиваясь с небесной влагой, и уже нельзя было понять, соленые ли сгустки боли стекают по лицу, или это первый весенний дождь, роняющий светлые капли на заиндевелые поверхности могил.

С кладбища уходили молча. За воротами Фиалка по-очереди обнялась со всеми, окинула кладбище долгим прощальным взглядом, и медленно пошла в сторону. Ее провожали взглядами, пока синее пальто не скрылось в одной из машин.

— Я же хотела спросить, когда она вернется, — ахнула Веснушка.

— Она не вернется. — Сова покачала головой.

— Но, почему? — Ольга взглянула непонимающе.

Мара проследила глазами за проехавшей мимо темной иномаркой, в которой на мгновение мелькнуло синее пятно, сказала со вздохом:

— Зачем? Она нашла своего принца.

Веснушка понурилась, спросила чуть слышно:

— А что делать тем, кто не находит?

— А тех, кто не находит, рано или поздно привозят сюда, — мрачно произнесла Рыжая.

Седая как-то странно посмотрела на Рыжую, глухо произнесла:

— Пойдемте, по дороге договорим. Сегодня еще два заказа. — Она зашагала к машине, остальные последовали за ней.

Ольга шла позади всех, бездумно глядя под ноги, а на краю сознания, раз за разом, словно заевшая пластинка, повторялись последние слова Рыжей.

 

ГЛАВА 9

— Девчонки, кто-нибудь видел мой телефон? — Пышка с озабоченным видом зашла в комнату, обвела помещение глазами. — С утра не могу найти.

Рыжая оторвалась от зеркала, сказала насмешливо:

— В туалете поищи. Там недавно чем-то Белка гремела, не иначе избавлялась от улик.

Лежа на диване, Белка повернула голову, снисходительно сказала:

— Это только ты у нас технику топишь, а я в комиссионный сдаю.

— Оно и видно — деньги в сумочку уже не входят, скоро чемодан придется покупать, — отпарировала Рыжая.

— Девчонки, я серьезно, — Пышка принялась отворять дверцы шкафа, заглядывая по очереди во все отделения, — если кто брал — скажите. У меня в обед важный разговор, а бумажку с номером я потеряла, только в мобильнике и остался.

— Это что у тебя за серьезные разговоры? — В проеме, с полотенцем через плечо, показалась Мара.

— А не твое дело, — огрызнулась Пышка. — Знаешь где телефон — скажи, а то сейчас все шкафы повытряхну.

Белка оперлась на руку, иронически произнесла:

— Она к конкурентам переметнуться хочет, не иначе. Уж третий день какая-то заполошная.

Слушая перепалку подруг, Ольга вспомнила, что уже почти две недели от Марка Алексеевича не было известий. Подтянув к себе сумочку, она некоторое время шарила рукой, но под пальцы попадались лишь угловатая коробочка косметички, да лощеные упаковки презервативов. Нахмурившись, Оля наклонилась над сумочкой, всматриваясь, затем резким движением перевернула, высыпав на стол содержимое.

Головы повернулись в ее сторону. Отвечая на заинтересованные взгляды, Ольга развела руками, сказала растеряно:

— Вы будете смеяться, но у меня тоже пропал телефон.

Хлопнула дверь, в прихожей завозилось. Через минуту, не успев раздеться, в комнате возникла румяная с улицы Веснушка. Радостно улыбаясь, она провозгласила:

— А вы знаете, кажется я…

— Потеряла телефон, знаем, — флегматично перебила Сова.

Веснушка открыла и закрыла рот, взглянула удивленно, ее лицо осветилось догадкой.

— Я поняла, это такая шутка! Сегодня же первое апреля.

Послышался вздох облегчения. Тряхнув головой, Пышка воскликнула с улыбкой:

— Точно! И как я могла забыть. — Она обвела окружающих насмешливым взглядом, снисходительно произнесла: — Ну, рассказывайте, кто спрятал телефон. Так и быть, в честь праздника бить не буду.

Белка удивилась: «А какое удовольствие прятать, чтобы потом отдавать? Ищи сама».

Ольга внимательно приглядывалась к подругам, пытаясь понять, шутят они, или говорят всерьез. Взгляд остановился на Сове, что, не разделяя общего веселья, наморщив лоб, о чем-то напряженно размышляла. Сова встала, направившись в соседнюю комнату, сказала через плечо:

— Рекомендую всем проверить телефоны.

— Вообще всем? — заинтересованно крикнула вдогонку Белка.

— Нет. Только тем, кто был на вечернем вызове в сауне.

После проверки оказалось, что телефон исчез также у Мары. В десятый раз перетряхивая сумочку, она пораженно ворчала:

— Как же так могло получиться? Я сумку из рук не выпускала.

Пышка ехидно поинтересовалась:

— Что, вообще? Даже когда…

Мара покосилась недобро.

— Не вообще, но в основном. Там же не только телефон, но и деньги. Да и косметика, надо сказать, не дешевая.

— У всех не дешевая, но исчезли именно телефоны, — отозвалась Сова.

— Значит, это был мужчина. — Пожала плечами Ольга.

— Урод это был, а не мужчина! — чертыхнулась Пышка. — Как я теперь нужный номер найду?

— А мне там понравилось. Такой чудесный мальчик попался. С такими нежными руками… — Веснушка мечтательно улыбнулась.

— Вот-вот, — Мара скептически поджала губы, — сперва нежные ручки, а потом телефоны пропадают.

— Короче, — Сова обвела глазами присутствующих, — кто как, а я в магазин. Пока Седая с заказами не прилетела, хоть мобильник подберу. Желающие могут присоединиться. — Она решительно двинулась в прихожую, Ольга двинулась следом, за ней уныло поплелась Пышка.

Магазин, куда зашли, заметив за большим прозрачным стеклом стеллажи с телефонами, несмотря на раннее время, оказался заполнен народом. Оглядев столпившихся у кассы людей, Сова с досадой закусила губу, пробормотала чуть слышно:

— Похоже это надолго.

Пышка добавила в тон:

— С такими очередями мы от разводящей по штрафу схлопочем.

Ольга обвела глазами зал, взгляд остановился на висящих над стендами часах. В памяти всплыли утренние размышления. Мгновение подумав, она повернулась к подругам, сказала просительно:

— Мне нужно отлучиться на часок. Девчонки, возьмите и мне что-нибудь.

Пышка наморщила лоб, припоминая, поинтересовалась:

— Наподобие того, что был?

Ольга кивнула.

— Что-то вроде, хотя не обязательно.

— А если не понравится, обратно нести? — Сова скептически изогнула бровь.

Оля беззаботно отмахнулась.

— Не важно, звонил бы только, да в сумочку влезал. — Она обняла подруг, сказала с чувством: — Заранее спасибо, мне действительно нужно уйти.

Подходя к дому, Оля окинула взглядом парковку. Возле решетчатого металлического забора теснилось множество машин, но знакомого массивного джипа не было видно. Пройдя через двор, она отворила тяжелую металлическую дверь, вошла в подъезд. Знакомой консьержки с суровым взглядом на месте не оказалось. Покосившись на пустую будочку, Ольга, не задерживаясь, прошла мимо.

Поднявшись на нужный этаж, она подошла к двери, и уже потянулась к звонку, но палец замер, так и не коснувшись кнопочки: в редких порывах проносящегося по подъезду сквозняка, дверь легонько подрагивала, беззвучно поворачиваясь в петлях.

Мысли понеслись вспугнутым табуном, а сердце забилось сильнее. Сдерживая нарастающую панику, Оля медленно опустила руку, лихорадочно продумывая план действий. За дверью негромко скрипнуло. Ольга застыла, обратившись в слух. Секунды замедлились, удлинились десятикратно, а тело напряглось, готовясь к действию. Мышцы заныли от напряжения, переполненные энергией, а сердце уже не просто стучало — грохотало, как кузнечный молот, заглушая внешние звуки.

Время шло, но звук не повторялся. Глубоко вздохнув, Ольга немного расслабилась, оглянулась, но в подъезде по-прежнему не было ни души. Собравшись с духом, она коснулась ручки, медленно потянула на себя. Дверь отворилась, открывая полутемную прихожую. Оля шагнула внутрь, огляделась. В тусклых отблесках света, проникающего из соседних комнат, открылись следы страшного разгрома: разбросанные по полу вещи, раскиданные в беспорядке коробки с распоротыми боками, сдвинутая мебель. Под ногой хрустнуло. Нагнувшись, Ольга пригляделась, с жалостью узнав в разноцветных хрустальных обломках расколотую статую Фемиды, всегда стоящую на полочке рядом с зеркалом. Само зеркало, разбитое и покосившееся, с трудом держалось на остатках рамы.

Щелкнул выключатель. Прихожая озарилась ослепляющим светом, и одновременно раздался резкий начальственный голос:

— Что вы здесь делаете?

Вскрикнув, Ольга резко повернулась, взглянула испуганно. Возле двери, нахмурившись, стоит молоденький милиционер. Увидев симпатичную девушку, он поперхнулся, мгновенно потеряв всю суровость, расплылся в улыбке. Повторил значительно мягче:

— Что вы делаете?

Сохраняя испуганное лицо, Ольга спросила дрожащим голосом:

— Вы бандит? — Не дав ответить, схватила парня за руку, залепетала: — Только не убивайте! Я случайно шла мимо, увидела открытую дверь, и подумала… Но это было неправильно. У меня плохое зрение и я не запоминаю лица. Я сейчас же уйду, только не убивайте! — Она сделала попытку упасть на колени.

Опешив, милиционер пытался возразить, но, не в силах вставить слово, под конец схватил за руку, прокричал:

— Да не бандит я, не бандит! Я работник милиции. — Достав из кармана удостоверение, распахнул, показывая. Видя, как Ольга нервно щурится, пытаясь прочесть, сказал с улыбкой: — Успокойтесь, я действительно милиционер.

Слабо улыбнувшись, Ольга произнесла:

— Вы меня так напугали. Я уже не знала, что и делать. — Настороженно оглянувшись, она поинтересовалась: — А что здесь произошло? Дверь нараспашку, все перевернуто…

Преисполнившись превосходства, парень повел вокруг рукой, спросил насмешливо:

— А на что это, по-вашему, похоже?

Ольга вновь обвела комнату глазами, поежилась.

— Такие ужасные разрушения… я даже не знаю.

— Это ерунда, вы еще не видели, что твориться в других комнатах. — Парень подмигнул.

Ольга покачала головой, сказала недоверчиво:

— Я, конечно, не специалист, но… куда еще хуже?

— Вы мне не верите? — Милиционер шагнул ближе, взял ее под руку, легонько потянул за собой. — Пойдемте, покажу. Только, постарайтесь не упасть в обморок.

Оля оглянулась, спросила с неловкостью:

— Наверное, нужно разуться? Как-то неудобно в обуви по квартире.

Парень отмахнулся.

— Не затрудняйтесь. Здесь все усыпано битым стеклом. Только ноги изрежете.

Ольга крепче взялась за предложенную руку, и они не спеша двинулись вглубь квартиры. Заинтересованно поглядывая на Ольгу, парень некоторое время молчал, затем, не выдержав, поинтересовался:

— И часто вы так? — Наткнувшись на недоуменный взгляд спутницы, уточнил: — Заходите в незнакомые квартиры с незапертыми дверьми.

Ольга смущенно потупилась, произнесла едва слышно:

— Вообще-то никогда. Но так получилось, что…

Затрещала рация, раздался металлический голос:

— Смирнов, как обстановка?

Парень выхватил рацию, мгновенно посерьезнел, приложив палец к губам, коротко ответил:

— Смирнов на связи. Все спокойно. Контролирую объект.

Сквозь треск помех пробился далекий суровый голос:

— Там, в большой комнате, разбитый шкаф с бумагами — дойди, глянь кое-что.

Старательно копируя интонации, парень ответил:

— Задание понял. Выполняю.

— Суровое должно быть у вас начальство, — произнесла Ольга сочувственно.

Тот покачал головой.

— Справедливое. — Он посмотрел вдоль коридора, затем перевел взгляд на Ольгу, сказал, извиняясь: — Видимо, с осмотром придется повременить. Мне нужно…

Прервав его на полуслове, вновь раздался скрипучий голос:

— Дошел?

— Да, конечно. — Махнув Ольге, чтобы оставалась на месте, парень быстро зашагал по коридору.

Дождавшись, когда он скроется, Оля развернулась к выходу, но, сделав шаг, остановилась. Одна из боковых дверей оказалась разбита: рваная дыра замка топорщится острыми щепками, а из образовавшихся щелей льется приглушенный зеленоватый свет. Это была единственная комната, дверь в которую всегда была заперта. Как-то раз Оля даже набралась смелости, и напрямую спросила Марка Алексеевича, что находится за дверью, но он перевел в шутку, и не ответил. Вопросов она больше не задавала, но любопытство осталось неудовлетворенным. Сейчас интерес вспыхнул вновь.

Воровато оглянувшись, из зала доносились невнятные обрывки разговора, Ольга решительно толкнула дверь. Открылась небольшая комнатка: приятные красноватые обои, изящная деревянная мебель, небольшой журнальный столик с множеством косметики. От комнаты веет уютом и умиротворением. Если бы не разбросанные вещи и опрокинутые стулья, можно было предположить, что хозяин ушел совсем недавно и скоро вернется.

Ольга пробежалась взглядом по обстановке, по достоинству оценив изящество интерьера, и уже собиралась выйти, когда в глаза бросилась стоящая на дальнем конце стола рамочка с фотографией. Что-то смутно знакомое привлекло взгляд. Подойдя ближе, Оля впилась глазами в изображение, чувствуя, как на голове начинают шевелиться волосы. С лощеной фотографической бумаги, окаймленной черной полосой, чуть прищурившись, на Ольгу смотрела ее точная копия.

Не в силах оторваться, Оля продолжала вглядываться, постепенно начиная находить отличия: небольшая горбинка на носу, чуть менее широкие скулы, едва заметные ямочки на щеках, и совсем другое выражение глаз — спокойный взгляд уверенного, знающего себе цену человека.

Протянув руку, Ольга перевернула рамочку. Сзади, на сером картоне, крупным размашистым подчерком было выведено — «Вечная память, дочь». Бережно, опасаясь уронить, Оля поставила фотографию на место, попятилась, продолжая неотрывно смотреть, не в силах оторваться от лица, на котором, сквозь привычные черты зеркального отражения, проступал знакомый насмешливый взгляд защитника, друга и наставника — Марка Алексеевича.

В спину уперлась острая грань двери. Оля выглянула в коридор, из глубины квартиры по-прежнему доносились поскрипывания и неразборчивая речь, стараясь не шуметь, вышла из комнаты, поспешно направилась к выходу. У двери ненадолго задержалась. Вдруг возникло сильное ощущение, что эту квартиру она видит в последний раз. Окинув прихожую прощальным взором, она вышла в подъезд.

Спустившись вниз, Ольга замедлила шаги, но будочка вахтерши была по-прежнему пуста, с сожалением отвернувшись, Ольга вышла на улицу. Природа просыпалась, горячие лучи солнца выжигали остатки снега, ветки деревьев набухли почками, а на асфальте, купаясь в небольших лужицах, прыгали воробьи, но все это оставалось словно за толстым стеклом, не проникая в сознание, потому что перед глазами по-прежнему стояла рамочка с родными чертами лица, знакомым взглядом и черной тесьмой по краю.

 

ГЛАВА 10

В замке повернулся ключ, негромко щелкнула пружина. Белка подняла голову, на ее губах обозначилась улыбка.

— А вот и Дмитрий Владимирович.

— Был бы повод для радости, — хмыкнула Рыжая.

Не отрываясь от маникюра, Мара назидательно произнесла:

— Деньги всегда повод для радости.

— Особенно, когда их дают меньше ожидаемого, — флегматично добавила Сова, неторопливо перелистывая страницы журнала с яркими фотографиями одежды.

Мара неодобрительно покосилась в ее сторону, сказала строго:

— Не каркай. И так в прошлом месяце недодали.

— А в этом дадут еще меньше, — подначивая, добавила Рыжая.

Ольга улыбнулась, примирительно произнесла:

— Ладно вам ругаться, через минуту все сами узнаете.

В комнату заглянула разводящая, кивнула Ольге. Оля прошла в кухню, плотно притворила дверь, поздоровалась:

— Добрый вечер, Дмитрий Владимирович.

Тот кивнул, сказал дружелюбно:

— Совсем неплохо в этом месяце, а! — Он откинулся на спинку стула. — Достойным работникам, достойное вознаграждение. Ведь деньги лишними не бывают! — Он хохотнул, достал из чемодана пачку купюр, принялся отсчитывать. Пальцы замелькали, отработанными четкими движениями откладывая банкноты в сторону.

Ольга смотрела на его руки, пытаясь понять причину столь необычного радушия обычно сдержанного шефа.

Закончив с подсчетом, Дмитрий Владимирович подвинул купюры Ольге, глядя, как она неторопливо берет деньги, сказал с подъемом:

— Ну вот и славно. Ведь, как говорится: времена меняются, покровители уходят… — Улыбка неожиданно исчезла с его лица, а глаза заледенели. Выдержав небольшую паузу, он добавил с угрозой: — И мир меняется, а вместе с ним меняется отношение людей, причем, так быстро, что не устаешь удивляться.

Озадаченная, Ольга вернулась в зал, положила деньги в сумочку. Подняв голову, обнаружила себя в перекрестье выжидательных взглядов.

— Ну? — Рыжая нервно покусывала губу. — Как у него настроение?

— Шутит. — Ольга пожала плечами.

Все заметно расслабились.

— Я же говорила! — Белка победно взглянула на остальных.

Мара ворчливо отозвалась:

— А ты не расслабляйся. Это он с Мечтой шутит, потому что… — она многозначительно поиграла бровями, — мы все знаем почему, а с нас высчитать не проблема.

Белка взглянула с укоризной, направилась из комнаты, бросив через плечо:

— Такая большая, и такая робкая!

— Поживи с мое, — усмехнулась Мара.

Сова некоторое время искоса наблюдала за отрешенным лицом Ольги, задумчиво произнесла:

— Шутки еще не признак хорошего настроения.

— Ладно, чего гадать. Сейчас уже Белка выйдет, — отрубила Рыжая.

Стукнула кухонная дверь, в коридоре появилась Белка, не останавливаясь, прошла в спальню. Девушки переглянулись. Пышка покачала головой, сказала мрачно:

— Похоже, Мара была права.

Ольга тихо встала, незаметно вышла из комнаты. Белка стояла в спальне у окна. Неслышно подойдя ближе, Ольга тронула ее за плечо, спросила негромко:

— Все в порядке?

Белка дернулась от прикосновения, словно от удара током, резко обернулась, взглянула в упор. На ее лице отразилась борьба эмоций. Несколько мгновений казалось, что девушка хочет сказать что-то очень важное, она уже открыла рот, но, тут ее лицо превратилось в маску, а глаза застыли, всматриваясь во что-то за спиной Ольги. Та стремительно обернулась. В проеме, внимательно глядя в их сторону, стоял Дмитрий Владимирович, его лицо напоминало гипсовую маску.

Увидев, что Ольга повернулась, он улыбнулся одними губами, повернувшись в сторону зала, громко произнес:

— Ну что же вы, никому не нужны деньги? — После чего удалился обратно в кухню.

Раздались возбужденные голоса, послышались шаги. Ольга повернулась обратно, чтобы задать вопрос, но осеклась, наткнувшись на безразличный взгляд. Белка сдвинулась в сторону, стараясь не задеть, обошла Олю по дуге, вышла из спальни.

Через полчаса за хозяином захлопнулась дверь, а девушки разбились на группки, делясь планами, как лучше распорядиться деньгами, когда раздался громкий голос разводящей:

— Заказ на семь человек, собираемся все, и быстро.

Вниз спустились быстрее обычного, полученные деньги поднимали настроение и, казалось, придавали сил. Наперегонки загрузились в машину, вызвав недоуменный взгляд Вячеслава. Повернувшись, он с интересом смотрел, как девушки по-очереди заскакивают в салон, занимая свободные места, не выдержав, спросил:

— Что за праздник?

— Зарплата, Славик. Всего лишь зарплата. — Веснушка солнечно улыбнулась.

— Значит, в магазин? — Лицо Вячеслава расплылось в улыбке.

— Значит, на заказ. — В салон зашла разводящая. — Все на месте? Тогда вперед.

Пышка сказала со вздохом:

— Вечно ты всем настроение испортишь. Нет чтобы дать порадоваться.

Седая усмехнулась:

— После работы порадуетесь. А возможно и я, за компанию.

— Ну уж нет, давайте как-нибудь порознь. — Рыжая недовольно затрясла головой.

Разводящая посмотрела в ее сторону, поинтересовалась:

— А что так, боишься?

— Конечно. Мы не успеем начать, как ты опять на заказ выдернешь. — Рыжая поджала губы.

Поплутав по закоулкам, выехали на проспект. Слава перестроился на крайнюю полосу, добавил скорости. Вдалеке показался дворец спорта. При взгляде на него Ольга почувствовала, как сердце начинает биться сильнее, а в душе поднимаются воспоминания. Но Слава свернул на прилегающую улочку, и дворец исчез.

Обогнув длинный ряд ржавых, металлических гаражей, подъехали к небольшому двухэтажному зданию. Возле входа, на удобной аккуратной парковке стоит с десяток иномарок. Не особо церемонясь, Вячеслав влетел на стоянку, лихо развернулся, едва не въехав в крыло массивному «Мерседесу», Ольга видела, как в страхе распахнулись глаза водителя, сдал назад, паркуясь.

Не дожидаясь пока машина остановится, разводящая дернула дверь, выскочила наружу и быстро направилась ко входу. Пышка проводила ее взглядом, произнесла удивленно:

— Что это она так торопится?

— Клиенты, наверное, важные. — Мара пожала плечами.

Рыжая потянулась так, что хрустнули суставы, сказала брезгливо:

— Как это все осточертело.

— Что именно? — поинтересовалась Ольга.

— Все: клиенты, вечная спешка, отсутствие личной жизни. Надо бросать все это, и уходить, пока не поздно.

Мара откинулась на сиденье, полюбопытствовала:

— Куда?

— Куда угодно. — Лицо Рыжей стало злым. — Я чувствую, что постепенно зверею.

— Не ты одна, — Сова улыбнулась уголком рта, — мы все это чувствуем.

Неотрывно глядя в лицо Рыжей, Ольга поинтересовалась:

— А действительно, куда? Хочешь пойти по специальности?

Губы у Рыжей вытянулись в полоску, лицо пошло пятнами, но она сдержалась, произнесла сквозь зубы:

— Нет у меня специальности, но куда-нибудь, да пойду.

Ольга опустила глаза, сказала тихо:

— Я тоже об этом думаю, и чем дальше, тем больше.

Рыжая покосилась на Олю, произнесла с удивлением:

— Правда? А мне всегда казалось, что тебя все устраивает.

— Устраивало, но перестало, — ответила Ольга еще тише.

Сова обронила веско:

— До определенного времени всех все устраивает, но это проходит: у кого раньше, у кого позже. Главное, почувствовать момент.

Оля взглянула на Сову, спросила пытливо:

— Какой именно?

— Момент надлома. Когда ощущение веселого приключения сменяется опустошенностью, а потом… — Она замолчала, задумалась.

— А потом? Что потом? — эхом повторила Ольга.

— А потом начинается деградация, — сказала Сова просто. — Но, как правило, раньше начинаются проблемы.

— Седая возвращается, — негромко произнесла Пышка.

Разговор повис в воздухе, все повернулись к двери. Разводящая зашла, присела, нахмурив брови, некоторое время смотрела в одну точку, затем ее лицо разгладилось, а на губах заиграла улыбка. Девушки с интересом следили за ней со своих мест.

Пышка не выдержала первой, подавшись вперед, вкрадчиво поинтересовалась:

— Что-то не так?

Разводящая кивнула.

— Отменили заказ. Я сперва разозлилась, а потом подумала — а не пошли бы они! — Достав коробочку мобильника, она ткнула кнопочку, приложила телефон к уху, дождавшись ответа, произнесла: — Диспетчер? Мы на заказе. До вечера не беспокоить. — Спрятав телефон, разводящая обвела остолбеневших девушек взглядом, сказала со смешком: — Ну что, девчонки, гуляем? Слава, в ресторан!

Под одобрительные вопли пассажирок, микроавтобус рванул с места, забрызгав налипшей на колеса грязью соседние чистенькие легковушки, набрав скорость, вылетел на дорогу, распугивая стайки бродящих по асфальту голубей.

Дорога до ресторана показалась на удивление короткой. Пока Слава плутал по задворкам, проезжая одному ему ведомыми тропами, девушки перешептывались, бросая удивленные взгляды в сторону разводящей. Седая, как обычно, сидела в расслабленной позе с полузакрытыми глазами, игнорируя повышенное внимание спутниц. Лишь когда Слава притормозил возле высокого новенького здания, в основании которого находился один из самых дорогих ресторанов в городе, она открыла глаза, бросив короткий взгляд на вывеску, насмешливо произнесла:

— Похоже, Славик решил отыграться за ненормированный день.

Вячеслав мгновенно отозвался:

— Мне послышалось, или кто-то упомянул ресторан? — Добавил обиженно: — Нет, ну, если вы хотели просто перекусить — пожалуйста, тут, неподалеку, дешевый суши бар, сейчас подъедем.

— Тихо, тихо, куда! — Веснушка поспешно схватила Славу за плечо. — Не видишь, разводящая в смешанных чувствах, каждые десять минут меняет решение.

Пышка отворила дверь, произнесла рассудительно:

— Действительно, ресторан не из дешевых, но, пока разводящая не передумала, и не утащила нас обратно, предлагаю воспользоваться случаем.

Возражений не последовало. Девушки выходили из машины, осматривались, с удовольствием вдыхали прохладный уличный воздух. Последней вышла Седая. Бросая короткие взгляды по сторонам, она направилась к большим стеклянным дверям, за которыми проглядывал огромный, переливающийся разноцветными огнями подсветки, центральный зал ресторана. Остальные двинулись следом.

Ольга чуть отстала, ожидая Вячеслава. Когда же тот, не торопясь, вылез из кабины с тряпкой и небольшой канистрой, и пошел вокруг машины с явным намерением заняться прочисткой стекол, цепко ухватила за руку, сказала возмущенно:

— Славик, ты словно каждый день по ресторанам ходишь! Бросай все, составишь нам компанию.

Поупиравшись для приличия, Вячеслав окинул печальным взглядом покрытый коркой грязи микроавтобус, тяжело вздохнул:

— И на какие только сделки с совестью не пойдешь. — Махнув рукой, он сложил все обратно в кабину, щелкнув ключом, повернулся к Ольге, сказал бодро: — Ну что, соблазнительница, пошли.

 

ГЛАВА 11

Едва они вошли, Ольга беглым взглядом окинула зал. Ресторан поражал роскошью. С высокого потолка спускаются тяжелые люстры. Проходя сквозь хрустальные грани, неяркие лучи ламп разбиваются на тысячи блесток, покрывая поверхности призрачным бисером. Многочисленные, натертые до блеска украшения отливают золотом, а на столах, окруженных тяжелыми, резными стульями, лежат пышные шелковые скатерти.

— Мечта, Слава, мы здесь!

Ольга повернулась на крик. Девушки столпились возле гардероба, напротив больших, в рост человека, зеркал, и приводили себя в порядок. Быстро раздевшись, Ольга сдала одежду улыбчивой девушке, поспешила в зал за остальными.

Мельком оглянувшись, Мара скептически произнесла:

— Как-то здесь неуютно. Слишком много роскоши.

— А мне нравится, — Пышка с натугой подвинула тяжелый стул, устроилась удобнее, — чем-то напоминает театр.

Ольга осторожно присела на скрипнувшее кожаное сиденье, с интересом посмотрела в ее сторону.

— Ты была в театре? На каком спектакле?

Сова усмехнулась краешками губ, произнесла насмешливо:

— Она уже не помнит, потому что последний раз ходила в театр в глубоком детстве.

— Конечно помню! — Пышка мечтательно закатила глаза. — И не в детстве, а всего пару лет назад. Меня туда парень водил. Так романтично. Правда, не помню точно о чем, но очень понравилось.

Белка деловито уточнила:

— Вы все успели? Там, наверное, неудобно, ряды близко, да и люди кругом.

Пышка беззлобно отмахнулась.

— Да ну тебя. Только одно на уме. А мы к искусству приобщались.

Не отрываясь от просмотра меню, Седая поинтересовалась:

— Приобщились?

За Пышку ответила Рыжая:

— Само собой. От того и не помнит о чем, что первую половину спектакля в буфете просидела, а вторую с другом в каком-нибудь темном углу. Я так тоже пару раз ходила — сплошная романтика и никаких воспоминаний. Потом придумывала на ходу, когда спрашивали.

К столику подскочил официант. Дежурно улыбнувшись, поинтересовался:

— Будете заказывать, или подойти позже?

Веснушка мгновенно повернула голову, сказала с чувством:

— Еще как будем! Мне вот это блюдо, с… не могу выговорить.

Официант понимающе улыбнулся, мягко предложил:

— А вы называйте номер блюда, так проще.

Мара презрительно фыркнула, спросила с издевкой:

— А нельзя было нормальные названия написать, чтобы посетители язык не ломали?

Официант приосанился, произнес гордо:

— У нас готовят очень сложные блюда из редчайших ингредиентов, было бы кощунством менять их оригинальные названия. — Записав заказы, он с достоинством удалился.

Все время заказа Ольга нетерпеливо теребила в сумочке телефон, наконец, не выдержала, встала, произнесла, извиняясь:

— Отойду на пару минут.

Она вышла в холл, достала телефон, выбрав номер Дениса, нажала кнопочку, в ожидании замерла возле одной из колонн холла. Из динамика раздавались гудки, но никто не отвечал. Подождав, Оля со вздохом убрала телефон в сумочку. Вернувшись, она застала подруг громко спорящими. С интересом прислушиваясь, подошла к столу, присела.

Сдвинув брови, Мара с напором говорила:

— А я говорю, возможно! Если работать по пятнадцать — восемнадцать часов в сутки, вполне возможно за месяц заработать на шубу, и даже больше. Просто, напрягаться никто не хочет.

Сова покачала головой, сказала с сомнением:

— Это, конечно, хорошо, но как бы потом все деньги на лекарства не спустить.

— Да нереально это. — Раздраженно отмахнулась Рыжая. — Одного желания мало, нужны клиенты, а их частенько не бывает.

Разводящая задумчиво произнесла:

— На моей памяти как-то раз такое было. Одна из наших поставила себе цель заработать за месяц не то сто пятьдесят, не то сто восемьдесят…

Девушки затаили дыхание, ожидая продолжения. Веснушка не выдержала:

— И что, смогла?

— Смогла. Правда, надорвалась, и потом полтора месяца в больнице пролежала.

— Я же говорила! — Мара обвела подруг снисходительным взглядом. — А вы спорили.

— Полагаешь, оно того стоит? — Ольга в сомнении покачала головой.

— Говорят, на детях отражается не лучшим образом, — эхом откликнулась Пышка.

Сова предостерегающе вскинула палец к губам. Поперхнувшись на полуслове, Пышка замолчала, быстро обернулась. Лавируя между столиками, к ним приближался официант с заставленным тарелками разносом в руках. Едва официант остановился, к нему сразу же протянулось десяток рук, и разнос мгновенно опустел. Стараясь не выказывать удивления, официант удалился. Белка, которой ничего не досталось, раздраженно крикнула ему в спину:

— А можно быстрее? Я сейчас с голода умру. — Подумав, добавила злораднго: — А до этого испишу вам всю жалобную книгу, но это будут не благодарности.

Официант проигнорировал ее вопль, но шагу прибавил. Глядя ему вслед, Ольга покачала головой.

— А если напугается и не вернется?

Глядя, как Сова с аппетитом поглощает кусочки обжаренного мяса, Белка громко сглотнула, сказала зло:

— Тогда я его найду, и пусть молится.

— Чревоугодие — зло, — произнесла Рыжая, зачерпывая ложкой суп.

Вскоре официант вернулся вместе с недостающими блюдами. Тарелки сразу же разобрали. Ожидающие с первого захода с жадностью накинулись на пищу, восполняя потерянные силы. Разговоры стихли, стали слышны лишь постукивания ложек о тарелки, да хруст прожаренных хлебцев, заменяющих обычный хлеб. В наступившей тишине одинокой трелью прозвучал мобильник. Не переставая есть, разводящая достала телефон, поднесла к уху, выслушав, сказала коротко — «хорошо», — после чего спрятала мобильник.

Закончив с салатом, Седая произнесла, ни на кого не глядя:

— Банкет отменяется. Доедайте, сейчас поедем.

Лица помрачнели. Глядя на стоящий перед ним огромный стакан темного немецкого пива, Вячеслав горестно вздохнул:

— Вот так всегда. Только соберешься попить пивка, как нужно куда-то нестись.

— Праздник долгим не бывает, — сурово произнесла Мара.

— Особенно у нас, — добавила Рыжая.

— Побойтесь бога, девки, — Сова смотрела с откровенной насмешкой, — у нас круглые сутки праздник.

— Это да, — согласилась Пышка. — Потому, наверное, до сих пор не ушла, что весело у нас.

— Ой ли?! — Белка недоверчиво прищурилась.

— Конечно, — Пышка убежденно кивнула, — деньги — хорошо, но это не главное.

Скривившись, словно хлебнула кислого, Мара отмахнулась.

— Ладно уже. Никому денег не надо, а в конторе — так, для развлечения подрабатываем.

Доедали в молчании, лишь время от времени Слава весело булькал пивом, спеша опустошить стакан. Разводящая подняла руку, громко щелкнула пальцами. Официант, словно только этого и ожидал, мгновенно возник у столика.

— Еще что-то?

— Счет.

Официант исчез, но уже через минуту вернулся, положил на стол исписанную мелкими строчками ленту чека. Девушки зашуршали деньгами, по-очереди вглядываясь в цифры, бросали купюры на стол. За несколько секунд на скатерти выросла изрядная горка банкнот. С каждой новой купюрой глаза официанта округлялись все больше, а лицо приобретало жадное выражение. Заметив это, Рыжая ехидно поинтересовалась:

— Мы после зарплаты. Мелких нет. Как у вас насчет сдачи?

Лицо официанта сразу же вытянулось, стараясь оставаться бесстрастным, он ответил:

— Конечно. Только насчет мелочи не обещаю, все же у нас ресторан, а не какое-нибудь кафе. — Сложив деньги на разнос, он подчеркнуто медленно удалился за стойку.

Глядя ему вслед, Ольга поинтересовалась:

— Ты действительно ожидаешь сдачи?

Рыжая фыркнула:

— Конечно нет. Но он чуть слюну не пустил, при виде таких чаевых. Как было не осадить.

Сова встала, сняла со спинки стула сумочку, глядя на Рыжую, усмехнулась:

— Не можем мы спокойно смотреть на радость окружающих.

— Могу, но только не за мой счет, — парировала Рыжая.

Едва встали из-за стола, из глубины зала заспешил небольшой пухлый мужчина, перехватив девушек у входа, он масляно улыбнулся, пригладив редеющие волосы, представился:

— Меня зовут Владислав, а вон там, — он указал глазами в сторону, — несколько моих скромных друзей. Мы будем очень рады, если такие милые дамы составят троим щедрым холостякам компанию.

Пышка остановилась, взглянула в упор, отчего мужичок чуть отступил, сказала вкрадчиво:

— Дядечка, тариф знаешь?

— Тариф… — его лицо приобрело озадаченное выражение, — что вы имеете в виду?

Вперед выдвинулась Сова, сказала с упреком:

— Пышка, не вводи клиента в заблуждение. — Повернувшись к мужичку, оторопело переводящему взгляд с одной девушки на другую, она томно произнесла: — Милый, сегодня мы заняты, но завтра вы можете позвонить, и договориться хоть на всех сразу. — Понизив голос, она доверительно шепнула: — Оптовым заказчикам — скидка.

Подошла разводящая, не останавливаясь, протянула мужчине визитку, негромко произнесла:

— Не задерживаемся, — и вышла в вестибюль.

Остальные потянулись следом, мило улыбаясь вконец обалдевшему мужику. У раздевалки произошла небольшая заминка, гардеробщица ненадолго отлучилась, заперев окошечко выдачи, но стоящий у двери портье вовремя заметил посетителей, метнулся в их сторону. Спустя минуту его лицо возникло в окошке, угодливо улыбаясь, он выдал одежду, после чего скрылся в глубине гардероба, откуда сразу же раздались голоса на повышенных тонах.

Неторопливо одевшись, вышли из здания. Постояли на крыльце, переводя дух, после плотного обеда все двигались словно сонные мухи, нехотя направились к микроавтобусу. Не доходя до машины, девушки начали доставать сигареты, останавливаться. Разводящая некоторое время выжидательно смотрела через распахнутые двери, не выдержав, негромко произнесла:

— Похоже, придется кое-кого оштрафовать. Что-то распустились.

Едва она успела договорить, дробно застучали каблуки, а недокуренные сигаретки, оставляя дымные шлейфы, полетели в ближайшие лужи. Последней, тяжело отдуваясь, зашла Мара, задвинув за собой дверь, сказала с укоризной:

— Сурова ты, мать. Дала бы докурить, что ли.

— Вам волю дай — на шею сядете, — усмехнулась разводящая.

Едва отъехали, вновь заиграл телефон. Разводящая привычным движением поднесла к уху, выслушала, окинув взглядом салон, произнесла:

— Часовой заказ на одного человека.

Вверх взметнулись руки. Рыжая, ухмыляясь, вытянула две. Седая пошарила глазами, отыскав Ольгу, ткнула пальцем.

— Мечта, ты пойдешь. После заказа можешь быть свободна, а мы завязнем надолго.

Белка вскинулась:

— А почему сразу Мечта? Почему, к примеру, не я, или Сова?

Разводящая криво улыбнулась, сказала ехидно:

— Считай это моим самодурством. Будем спорить?

Буркнув что-то невнятное, Белка недовольно отвернулась.

Разводящая тронула водителя за плечо.

— Слав, на Камышенскую сверни. Там, во дворах, возле библиотеки.

 

ГЛАВА 12

Проехав мимо здания библиотеки, свернули в переулок. Слава долго кружил, объезжая глубокие рытвины в толстом слое почерневшего льда, в конце концов остановился, махнул рукой.

— Девчонки, дальше как-нибудь сами. Сейчас на брюхо сяду — до вечера не выберемся.

Разводящая вышла из машины, решительно двинулась к ближайшему дому. Ольга направилась следом. Седая ждала у подъезда, нетерпеливо постукивая ногтями по водосточной трубе. Заметив спутницу, она отворила дверь, исчезла в подъезде. Когда Ольга зашла в подъезд, наверху уже разговаривали. Осторожно, стараясь не споткнуться на темной лестнице, она поднялась на третий этаж, встала у распахнутой двери.

В глубине прихожей возникла Седая, принялась обуваться. Следом за ней вышел высокий худой мужчина с благообразным лицом, мельком взглянув на Ольгу, отвернулся. Дождавшись, когда разводящая повернулась в его сторону, мужчина протянул деньги, тихо спросил:

— Я правильно понял, у меня в распоряжении час?

Разводящая пересчитала деньги, кивнула.

— Правильно. — Выходя из квартиры, она слегка наклонилась в сторону Оли, произнесла чуть слышно: — Чисто.

Ольга вошла, плотно притворила за собой дверь. Громко щелкнул замок. В груди неприятно кольнуло. Мужчина стоял рядом, с непонятным выражением глядя себе под ноги, затем поднял глаза, сказал нейтрально:

— Ну что ж, пойдем.

Ольга сняла сапоги, повесила плащ на крючок, и последовала за мужчиной. Пройдя в спальню, тот остановился посреди комнаты, повернулся, на его лице отразилась мучительная борьба чувств. Не дойдя до клиента пары шагов, Оля остановилась, в груди вновь кольнуло, на этот раз сильнее. Но, мужчина неожиданно широко улыбнулся, его лицо сразу стало приветливым, сказал, извиняясь:

— Я немного волнуюсь. Пожалуй, пойду, приму душ, а ты пока располагайся. Можешь даже раздеться. — Подмигнув, он быстро удалился, зашумела вода.

Оля в нерешительности стояла посреди комнаты, борясь с мучительным желанием немедленно уйти. Но ровный шум воды действовал успокаивающе, а уютный, выдержанный в теплых тонах, интерьер спальни расслаблял. С усилием подавив волнение, она огляделась, обнаружив массивное, обитое бархатом кресло, подошла ближе, начала раздеваться.

Когда на теле остались лишь чулки, сзади скрипнули половицы. Ольга обернулась и вздрогнула. На нее смотрело искаженное злобой лицо. Заметив смазанное движение, она попыталась закрыться, но не успела, щеку обожгло болью, а голова мотнулась в сторону. С трудом удержавшись на ногах, Ольга подняла наполненные непониманием и болью глаза, с трудом прошептала:

— За что?

— Сука! — выдохнул мужчина.

Мелькнула рука, в голове взорвался фейерверк. Пол с силой ударил в грудь, дыхание перехватило. Ловя воздух раскрытым ртом, она безуспешно пыталась вдохнуть. Волосы с силой потянуло вверх, затем рвануло. С мучительным криком Ольга встала на колени, не в силах подняться. Перед глазами плыло, а голову словно набили вату. Чуть впереди и сверху маячит искаженное ненавистью лицо, рот беззвучно открывается, брызгая слюной. Внезапно ватная пелена лопнула, в уши прорвался наполненный яростью крик:

— Ты вообще понимаешь, что делаешь? Продавать себя за деньги! — Снова хлесткий удар, не такой сильный, как предыдущие, но не менее болезненный. Через вновь сгустившуюся вату слышится бешеное: — Ты у меня навсегда запомнишь, как не надо делать!

Удар, за ним еще, и еще. Голова мотается из стороны в сторону, перед глазами плавают красные капли, постепенно заполняя мир. Фигура мужчины вздрагивает, бок взрывается болью, неудержимо текут слезы, выплескивая страдание. Руки слабо подергиваются, пытаясь защититься, но сил нет, лишь горький солоноватый привкус на губах и обжигающее чувство обиды.

Давление в волосах исчезает, лишенное опоры, тело бесчувственным кулем заваливается навзничь. В висках истошно стучат молоточки, наполняя череп невыносим звоном, легкие хрипят, а в животе пульсирует боль, время от времени постреливая щупальцами — иглами, отчего до хруста сжимаются зубы, а в глазах чернеет.

Свет меркнет, рядом опускается смутная тень, щеки касается дыхание, а в ухе раздается шепот:

— Сегодня я в хорошем настроении, так что, пожалуй, закончим. Надеюсь, урок запомнится хорошо. Но, как ты понимаешь, уроки бесплатными не бывают. Я верну заплаченные деньги и возьму кое-что в качестве компенсации.

Знакомо вжикает молния на сумочке, что-то негромко постукивает, шуршит бумага, вжикает вновь. Мягко поскрипывая половицами, шаги удаляются, замирают в отдалении. Приглушенный расстоянием, доносится умиротворенный голос:

— Хорошее настроение не длится долго, поэтому, постарайся уйти быстрее.

Через силу поднявшись, Ольга неверными движениями нашарила вещи, оделась, преодолевая слабость, вышла в прихожую, замедленно надела плащ. Попытавшись нагнуться к сапогам, болезненно скривилась, в ребра стрельнуло болью, пришлось опуститься на корточки.

Из кухни вышел хозяин квартиры, остановился, привалившись к стене. Ольга подняла глаза, всматриваясь в его отстраненное лицо. Пальцы замерли на язычке замка. Заметив движение, он взглянул холодно, брезгливо произнес:

— Быстрее. Не испытывай терпение.

Ольга уронила взгляд, быстро застегнула сапоги, сжав зубы, рывком встала через боль. Дверь оказалась не заперта и легко отворилась от прикосновения. Едва Оля шагнула за порог, сзади хлопнуло, дважды щелкнул замок. Спустившись на пролет, она достала зеркальце, взглянула, с трудом сдержав крик. Из зеркала смотрело почерневшее лицо с заплывшими, красными от лопнувших сосудов глазами. Губы распухли и полопались, а лоб усыпали мелкие красные точки, словно по коже прошлись чем-то шипастым.

Поискав в сумочке, она извлекла тюбик с тональным кремом, коробочку пудры и медленно, не торопясь, миллиметр за миллиметром, принялась восстанавливать внешний вид. Через четверть часа Ольга закончила, придирчиво оглядев результат, сложила не нужную больше косметику в сумочку. С трудом встав, от неудобного положения занемели ноги, она спустилась по лестнице и вышла из подъезда.

Бесцельно побродив полчаса по улицам, Ольга присела на одну из лавочек, во множестве появившихся после того, как с улиц убрали основную часть снега. За время прогулки ветер растрепал волосы. Открыв сумочку, Оля принялась искать расческу. На глаза попался телефон. Вспомнив, что так и не дозвонилась Денису, она достала мобильник, задумчиво повертела в руках. Вытащив зеркало, Ольга еще раз осмотрела лицо, под толстым слоем макияжа синяки были почти не заметны, особенно, если не приглядываться внимательно. Решившись, она выбрала нужный номер, нажала кнопочку вызова. После нескольких томительных гудков раздался голос:

— Алло.

— Денис… — Ольга улыбнулась, и едва не вскрикнула — в щеку стрельнуло болью.

— Я слушаю. — Голос помолчал, спросил взволнованно: — Ольга, где ты?

Расслабив сжатое спазмом горло, Ольга ответила, стараясь больше не улыбаться:

— Неподалеку. Недавно освободилась с работы, решила пройтись. Если у тебя есть время, мы могли бы погулять вместе. На улице хорошо.

— Конечно, только голову домою. Я же из ванны на звонок выскочил — стою, капаю мылом на телефон, — Денис хохотнул. — Где встретимся?

Ольга задумалась. На душе было по-прежнему тяжело, и хотелось уйти от людей куда-нибудь подальше на природу. Быстро перебрав все возможные места, она сказала:

— Возле входа в центральный парк.

Денис легко согласился:

— Давай. Только он еще не работает. Там же снег повсюду.

— А это к лучшему, — Ольга вздохнула. — Хочу уединения. К тому же там рядом речка, я давно не была. Интересно, лед уже пошел?

— Точно! Я сам недавно вспоминал про ледоход. Через полчаса буду. — Он нежно попрощался: — До встречи.

На душе потеплело. Оля вздохнула полной грудью, встала со скамьи и неторопливо пошла вдоль улицы, рассчитывая время так, чтобы дойти к условленному сроку.

Когда вдали показались кирпичные ворота городского парка, прошло чуть больше двадцати минут. Подойдя ближе, Ольга улыбнулась. Денис уже был на месте, и в нетерпении вышагивал между высоких колонн, время от времени поглядывая по сторонам. Заметив Олю, он помахал рукой, двинулся навстречу. Едва приблизившись, Денис неожиданно нагнулся, поднял ее на руки и закружил, ликующе улыбаясь. Ольга почувствовала, как на душе сразу же стало легче, а мир наполнился красками. Не обращая внимания на саднящую боль в лице, она счастливо засмеялась.

Поставив ее на землю, Денис выпрямился, смахнув со лба волосы, произнес:

— Ну что ж, пойдем. Правда, не знаю, как мы проберемся, там снега, — он чиркнул ребром ладони по шее, — во!

Ольга взглянула на его раскрасневшееся, с мелкими каплями пота на висках, лицо, насмешливо произнесла:

— Теперь понятно, чего ты такой мокрый. В снег нырял?

— Просто, я бежал всю дорогу, — нехотя признался Денис.

Ольга в удивлении раскрыла глаза, спросила пораженно:

— Зачем, тебе же идти пять минут?

— Не важно. Задержался немного, вот и бежал. — Денис отмахнулся.

Вспомнив разговор, Ольга лукаво улыбнулась.

— Чистота телефона превыше всего?

Денис кивнул, сказал озабоченно:

— И не говори.

Взявшись за руки, они прошли через ворота, углубились в парк. Идти действительно оказалось не просто. В преддверии наступающих теплых дней местные дворники разбросали сугробы по дорожками, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы невзначай не запнуться об очередную подтаявшую глыбу рыхлого снега.

Ольга с любопытством оглядывалась по сторонам, узнавая в засыпанных посеревшим снегом конструкциях знакомые с детства аттракционы. Она не была здесь почти год, но воображение легко дорисовывало скрытые части каруселей, достраивая снятые детали, восстанавливало в памяти облик летнего парка, насыщенного зеленью листвы и радостными голосами детворы.

Немного побродив по парку, они вышли на набережную. Скованная ледяным покрывалом, река еще спит, но юркие ручейки талой воды уже делают свое дело. Поверхность льда потемнела, растрескалась, кое-где из проломов выступила вода, напирая на истончившуюся ледяную корку. Над речным простором с громким карканьем носятся вороны, а на противоположном берегу темнеет вечнозеленый сосновый бор, еще не отброшенный от города бурным строительством жилья.

Денис некоторое время смотрел в сторону реки, затем повернулся. Его лицо стало серьезным, а взгляд внимательным. Ольга ощутила перемену в настроении, взглянула вопросительно. Денис произнес:

— Помнишь, я говорил, что мне еще год до настоящей работы. С тех пор я долго думал, и решил — нужно устраиваться уже сейчас, пусть не на самую высокооплачиваемую, но какой-никакой доход будет.

Ольга спросила непонимающе:

— Но, зачем?

Он помолчал, собираясь с духом, набравшись решительности, выдохнул:

— Я хочу, чтобы мы жили вместе. Денег хватит, чтобы снимать комнату в общежитии. То, что придется совмещать с учебой — не беда, на год моих сил точно хватит, ну а дальше будет проще. Я уже подыскал несколько вариантов комнат, на выбор, и договорился с хорошим знакомым — на следующей неделе он устраивает меня к себе.

Оля смотрела в его напряженное лицо, на нервно подергивающиеся губы и чувствовала, как где-то глубоко, на самом дне души, проклевывается робкое ощущение счастья. Боясь разрушить очарование момента, она подняла руку, с нежностью провела по его щеке, спросила:

— Но ведь у тебя есть квартира, любящие родители, свободное время. Ты готов этим всем поступиться… но, для чего? Ведь мы и так часто видимся.

Он крепко обхватил ее за плечи, жарко прошептал:

— Глупенькая, ведь я тебя люблю. Люблю с тех пор, как мы впервые встретились в этом чертовом трамвае год назад. В тот день, когда я пришел к своей девушке на День рождения, и сидел, не видя гостей и не слыша поздравлений, лишь потому, что перед глазами неотрывно стоял твой образ.

Ольга смотрела снизу вверх, и чувствовала, как ощущение счастья крепнет, разрастается, захлестывая тело теплой волной. Глаза наполнились влагой, а голос дрогнул, когда она едва слышно спросила:

— Это правда?

Денис легко поднял ее на руки, взметнув, казалось, к самому солнцу, прокричал так, что вокруг заметалось эхо:

— Конечно! — Опустив Олю на землю, повторил тише: — Конечно, милая, но… — Он на мгновение запнулся.

— Что? — Ольга заглянула ему в глаза. — Что, но?

— Ты еще не дала ответ, согласна ли ты? — Он смотрел требовательно, но в глубине глаз метался панический страх.

Оля оглядела его лицо, разгладила залегшие между бровями суровые складочки, ответила чуть слышно:

— Конечно согласна. — Но, прежде чем возникшая на лице Дениса радость нашла свое выражение в действиях, добавила: — Правда, есть кое-какие детали, боюсь, что это может помешать. — Денис выжидательно смотрел ей в лицо, и Ольга продолжила: — Я сейчас работаю на хорошей, высокооплачиваемой работе, но… — она замялась, подбирая слова, — я от нее очень сильно устала, и хотела бы поменять — чем быстрее, тем лучше.

— Так в чем проблема? — Денис всплеснул руками.

— Проблема в том, что я учусь на платном отделении, а через месяц начинается сессия. У меня есть кое-какие деньги, их хватит на учебу, и даже на какое-то время после нее, но, я боюсь, что с трудоустройством может затянуться, а на старой я больше не могу.

На лице Дениса отразилось недоумение, он спросил:

— Но я по-прежнему не понимаю.

Ольга глубоко вздохнула, сказала напрямую:

— Денис, совместная жизнь подразумевает совместные обязанности, я боюсь не потянуть финансовую сторону.

Денис некоторое время скептически рассматривал Ольгу с головы до ног, затем поинтересовался:

— И это именно то, что тебя беспокоит? В таком случае, я должен тебе заявить, — Денис подался вперед, понизив голос до шепота, — что все это полная фигня!

Оля покачала головой, сказала, нахмурившись:

— Это сперва кажется, что деньги ничего не значат, а потом…

Денис отмахнулся, сказал серьезно:

— Оленька, пожалуйста, если ты не хочешь меня обидеть, закроем эту тему. Я сказал, что это не проблема вообще, как-нибудь разберемся. Меня намного больше беспокоит, что ты мучаешься на неприятной работе. Может быть поделишься, что на ней не так, подумаем вместе?

— Нет! — Ольга воскликнула, непроизвольно выставила руки вперед. Добавила спокойнее: — Не нужно. Я не хочу нагружать тебя своими проблемами.

Денис промолчал, хотя было видно, что это далось ему с трудом, произнес примирительно:

— Хорошо. Решай сама. Но, если захочешь, я всегда буду рад помочь. Да, кстати, совсем забыл сказать. — Он хитро прищурился. — Как это ни странно, но именно сегодня мои родители опять разъехались по делам, так что… после прогулки можем зайти, выпить чаю.

Ольга лукаво улыбнулась, поинтересовалась в тон:

— Ну, если у тебя к чаю есть что-нибудь сладкое, то…

Обнявшись, они пошли вдоль реки, любуясь полыхающими в лучах заходящего солнца облаками.

 

ГЛАВА 13

С утра, встав пораньше, Ольга зашла на кухню, обнаружив в холодильнике запас зелени, кусок ветчины и нетронутую полочку яиц, выложила ингредиенты на стол, подпоясалась фартуком и, вооружившись большим отточенным ножом, приступила к приготовлению завтрака. Через четверть часа, привлеченный приглушенными звуками и запахом жареного хлеба, в кухне появился Денис. Протирая глаза, он с удивлением воззрился на стол, где, на широком блюде, исходила ароматным паром горка свежеприготовленных бутербродиков.

— Вот это да! — Денис с восхищением взглянул на Ольгу. — Мало того, что вкусно пахнет, так еще и замечательно выглядит.

Ольга улыбнулась в ответ, взглянула искоса.

— Надеюсь, это хоть немного касается завтрака.

Денис на мгновение задумался, расплылся в улыбке:

— Безусловно. Как только умоюсь, сразу же вернусь, если по дороге не захлебнусь слюной.

Шлепая, он удалился в ванную, но вскоре вернулся освеженный, присел к столу. Взяв тарелочку, Денис принялся накладывать бутерброды, как вдруг его рука замерла в воздухе, а взгляд застыл. Встав из-за стола, он подошел к Ольге, спросил напряженно:

— Что у тебя с лицом?

Оля чертыхнулась про себя, вспомнив, что не нанесла с утра макияж. Стараясь, чтобы голос звучал естественно, ответила небрежно:

— Неудачно ударилась.

Денис покачал головой, отошел обратно к столу, не спуская глаз, чуть слышно поинтересовался:

— Это связанно с работой?

Ольга села напротив, тяжело вздохнула:

— Отчасти.

Опустив взгляд в стол, Денис похрустел бутербродом, затем вскинул глаза, произнес с чувством:

— Да у тебя все лицо распухло! И как я вчера не заметил? — Его кулаки нервно сжимались и разжимались, а голос просел. — Думаю, ты не будешь спорить, что такие вещи нужно решать с привлечением соответствующих органов. На тот случай, если ты категорически против настоящих мужских разговоров по душам.

Изо всех сил удерживая на лице спокойное выражение, Ольга отмахнулась, сказала беспечно:

— Неужели ты думаешь, я не в состоянии постоять за себя?

— Я тебе верю, но, драться с женщиной… — Денис вскинулся.

Ольга отмахнулась.

— Поверь, ему досталось не меньше. Просто, взаимные претензии дошли до того, что… — Она развела руками. — Зато отличное настроение обеспечено.

Денис некоторое время молчал, продолжая всматриваться в ее лицо, затем бледно улыбнулся:

— Ну хорошо, сдаюсь. Похоже, мне будет тяжело привыкнуть к тому, что любимая решает свои проблемы в такой форме.

Сменив тему, Ольга указала глазами на тарелку, где остывали нетронутые бутерброды, поинтересовалась:

— Не понравились?

— Да ты что?! — Денис с вернувшимся аппетитом взял сразу два. — Пальчики оближешь!

— Оно и видно. Уже почти остыло, а ты и с первым не управился.

Глядя, как Денис с хрустом уплетает бутерброды, Оля отложила несколько штук себе на тарелочку, а остальные подвинула к Денису, поскольку, заботясь о ее удобстве, он таскал хлебцы почти через весь стол, и от блюда в его сторону уже тянулась явно различимая дорожка из крошек.

Управившись с бутербродами, встали из-за стола, одновременно взялись за блюдо. Денис потянул на себя, нахмурившись, спросил:

— Надеюсь, ты не думаешь, что я позволю гостье мыть посуду, особенно после того, как она накормила меня завтраком?

Ольга ловким движением выкрутила блюдо из его рук, ответила в тон:

— Надеюсь, ты не хочешь лишить меня чувства завершенности, не дав сделать заключительный штрих?

Денис поднял руки, сказал примирительно:

— Сдаюсь. Делай что хочешь, а я пока учебники соберу. Сегодня четыре пары. — Он вышел, а Ольга убрала в холодильник остатки еды, помыла посуду и тщательно вытерла стол, после чего, оглядевшись, вышла, удовлетворенная результатом.

Денис стоял посреди комнаты, растерянно обшаривая глазами полки с книгами, что-то негромко бормоча под нос. Оля прошла к дивану, по пути собирая разбросанные вещи, оглянувшись на Дениса, спросила:

— Что-то потерял?

Денис повернулся на звук, несколько мгновений смотрел сквозь Ольгу, затем его взгляд сфокусировался, он поспешно сказал:

— Да, да. Такой синенький учебничек. Уже все перерыл, нигде не могу найти.

Ольга откинула край лежащего на кресле платья, указала глазами на выглянувший синий краешек.

— Она?

Денис хлопнул себя по лбу, воскликнул с досадой:

— Черт! Я же вчера, как в кресле читал, так и бросил. — Подхватив учебник, он громко чмокнул Ольгу в щеку, с благодарностью произнес: — Спасибо, милая.

Одевшись, они вышли в прихожую, а уже через минуту, громко топая по ступенькам, наперегонки спускались по лестнице. Улица встретила не по-весеннему ярким солнцем. Выскочив первой, Ольга зажмурилась от слепящего света, немного постояла, ожидая, пока в глазах перестанут плавать разноцветные круги, опасливо взглянула из-под опущенных ресниц.

Рядом, подставив лицо солнцу, стоит Денис. Прищурившись, он с интересом наблюдает за котом, крадущимся к расположившейся неподалеку стайке воробьев. Земля раскисла от влаги и кот, поднимая лапу из очередной лужицы, всякий раз брезгливо отряхивается, но упорно продолжает путь.

Заметив, что Ольга присоединилась к зрелищу, Денис тронул ее за руку, сказал с сожалением:

— Пойдем, я уже опаздываю. А на кота еще налюбуемся, он тут живет неподалеку, практически мой сосед.

Взявшись за руки, они вышли со двора, старательно обходя разлившиеся до невообразимых размеров лужи, пройдя до перекрестка, остановились. На противоположном конце дороги горит зловещий красный глаз, а мимо, обдавая друг друга грязными брызгами, несется поток машин. Красный сменился желтым, а тот, в свою очередь, исчез, превратившись в зеленый. Машины начали притормаживать, пока не остановились, исходя удушливой стеной бензиновых паров.

Скопившиеся на тротуаре пешеходы устремились на другую сторону. Увлекаемые живой массой, Ольга с Денисом заспешили следом. Переходя дорогу, Оле почудилось, что за тонированным стеклом одной из машин мелькнуло знакомое лицо. Обернувшись, она вздрогнула, на мгновение замерла. Из-за опущенного стекла темной иномарки на нее в упор смотрел Дмитрий Владимирович.

Почувствовав, что Ольга остановилась, Денис обернулся. Дмитрий Владимирович перевел взгляд, его губы сложились в нехорошую улыбку. Сзади напирали, поддавшись, Оля потеряла машину из виду. Когда, перейдя дорогу, она вновь обернулась, плотный поток машин уже несся мимо, поглотив грохочущей массой темный автомобиль.

Ольга поежилась, взгляд хозяина конторы оставил после себя неприятное ощущение, словно ее коснулась волна чужой ненависти. Встряхнувшись, Оля постаралась выбросить происшествие из головы, когда, стоящий рядом Денис встрепенулся, возбужденно произнес:

— А вот и мой автобус. — Чмокнув ее в щеку, он отступил к дороге, махнув рукой, крикнул на прощение: — Созвонимся.

Проводив взглядом автобус, Ольга достала мобильник, мельком глянула на часы. Пора было возвращаться на базу. Она махнула рукой, притормозив уже отходящее маршрутное такси, с силой оттолкнулась, легко вскочив на ступеньку, протиснулась в переполненный салон.

 

ГЛАВА 14

В течение следующей недели Ольга ежедневно выкраивала пару часов, чтобы обзвонить номера заинтересовавших вакансий, скрупулезно выписанные из газет в небольшую записную книжку. Где-то отказывали сразу, в некоторые места приглашали на собеседования, но, узнав, что дважды в год придется отпускать будущего сотрудника на учебу, отказывали под разными предлогами.

Набравшись терпения, Оля продолжала поиски, а для того, чтобы не тратить время на бесплодные походы, начала предупреждать о своем незаконченном обучении заранее. Отказывать стали чаще, но Ольга продолжала искать, и ближе к концу недели получила приглашение на собеседование.

Зайдя в здание, Ольга окинула взглядом просторный вестибюль, направилась к ведущей наверх витой лестнице. Охранник, стоящий за пристроенной к основанию лестницы пластиковой трибуной, окинул ее внимательным взглядом, спросил:

— Вы к кому?

Ольга подошла ближе, уточнила:

— Мне нужна Инна Витальевна. Не подскажите, как ее найти?

Охранник кивнул, вооружившись ручкой, поинтересовался:

— Ваша фамилия? — Выслушав, тщательно записал в толстую тетрадь, поднял глаза: — Второй этаж, налево.

Поблагодарив, Оля поднялась по лестнице, рассматривая развешенные по стенам деревянные рамки с детскими рисунками. На втором этаже, неподалеку от входа, расположилось несколько кабинетов с распахнутыми настежь дверями. Подойдя к первому, Оля заглянула внутрь. В углу, у выцветшего монитора скрючилась девушка, всматриваясь в лежащий на столе документ, она бодро выстукивала по клавиатуре двумя пальцами.

Ольга переступила порог, негромко кашлянула. Девушка обернулась на звук, взглянула вопросительно.

— Вам кого?

— Мне Инну Витальевну. Мы договорились о встрече.

— Заходите, она у себя. — Девушка кивнула на дверь в смежную комнату.

Поблагодарив, Ольга вежливо постучала, распахнув дверь, зашла. Возле массивного деревянного стола, заставленного бумагами, стоит женщина, ее руки оттягивает увесистый том. Подняв глаза, она приветливо улыбнулась, отложив том, шагнула навстречу.

— Здравствуйте, насколько я понимаю, вы — Ольга? Присаживайтесь.

Она указала на небольшой столик, с двумя фарфоровыми чашечками и соломенной корзинкой полной шоколадных конфет. Женщина вышла, но вскоре вернулась, аккуратно придерживая за ручку исходящий паром чайничек. Осторожно, стараясь не расплескать, наполнила чашечки кипятком, добавив по пакетику с заваркой, подвинула одну чашку к Ольге.

— Угощайтесь.

Насыщенная заваркой, вода начала темнеть, наливаться цветом, а в воздухе распространился тонкий аромат. Ольга опустилась на стул, несколько раз вдохнула, взяв чашечку, сделала пару коротких глотков. Во рту разлилась приятная свежесть. Женщина присела напротив, откинувшись на спинку кресла, испытывающе глядела сквозь толстые стекла очков. Удовлетворившись осмотром, она произнесла:

— Как я поняла, вы обучаетесь на психолога?

— Да, заканчиваю второй курс, — подтвердила Ольга.

— Чем же вас заинтересовала вакансия секретаря?

Ольга поставила чашечку на стол, ответила честно:

— Мне очень нужна работа, но, к сожалению, по специальности меня пока не возьмут.

С долей любопытства женщина уточнила:

— У вас есть опыт работы, или вы полагаете освоиться уже на месте?

Стараясь, чтобы не прозвучало вызовом, Оля ответила:

— Я быстро учусь.

Директор кивнула, отвечая скорее мыслям, чем обращаясь к Ольге, произнесла:

— Да, возможно. Тем более, раз уж так складывается… — Ее глаза вновь сфокусировались на собеседнице. — Я имею в виду, что Мариночка, наш бывший секретарь, уходит в декрет, и в понедельник снимает с себя обязанности, а сейчас весна, на подходе программы педагогов, да и множество прочей документации. Все нужно обработать вовремя, а когда найдется подходящий человек — неизвестно. Тем более, ваша будущая специальность. Полагаю, в нашем творческом коллективе ваши навыки психолога, пусть даже не закончившего обучение, в дальнейшем пригодятся. Соберете группу детей, возьмете учебные часы, и будете заниматься.

Чувствуя, как чаще забилось сердце, Ольга широко улыбнулась. Сказала с благодарностью:

— Я очень рада, что вы мне даете возможность. Скажу честно, я даже не надеялась.

Женщина развела руками.

— Что же тут странного. Молодая девушка, будущий специалист… Не вижу повода отказывать, тем более, вы располагаете к себе, а это немаловажно. У нас секретарь тесно общается с педагогами, а поддержание должного климата в коллективе не последнее дело. Единственный момент… — в ее голосе мелькнули официальные нотки, — зарплата. Заведение у нас государственное, и, как вы, надеюсь, понимаете, сумма будет достаточно скромная, особенно в начале, но в дальнейшем, если не произойдет непредвиденных обстоятельств, и мы продолжим работать вместе, она увеличится.

Ольга сказала просто:

— Я понимаю. Тем более, — она позволила себе слегка улыбнуться, — желания нужно соизмерять с возможностями.

Директор чуть изогнула бровь, взглянула по-новому, замедленно произнесла:

— Что ж, вы радуете меня все больше. Тогда, раз мы во всем сошлись, жду вас в понедельник к пяти часам. Захватите документы и, по возможности, не опаздывайте, у меня плотное расписание, можете не застать.

Поняв, что разговор окончен, Ольга встала, одновременно с ней поднялась директор, сказала с чувством:

— Было очень приятно познакомиться. В понедельник к пяти часам я буду здесь.

Женщина слегка кивнула.

— Взаимно. Постараюсь сделать все вовремя, чтобы вам не пришлось ждать.

Ольга вышла из кабинета в состоянии душевного подъема. Будущее казалось светлым, а в груди, с трудом сдерживаемый, рождался смех. Отодвинув тяжелую створку двери, она оказалась на улице, беспечно улыбаясь, огляделась. Неподалеку, у торговых ларьков толпились люди. Мазнув по ним взглядом, Оля отвела глаза, но смутное ощущение чего-то знакомого остановило, заставило обернуться, посмотреть внимательнее.

Из толпы, скопившейся возле одного из киосков, на нее пристально смотрела Белка. Ольга приветливо махнула рукой, поспешила вниз, поглядывая под ноги, чтобы не упасть на скользких ступеньках. Но, спустившись, она обнаружила, что Белка исчезла. Немного побродив вокруг в тщетных поисках, Ольга пожала плечами, и выбросив эпизод из головы, направилась к ближайшей остановке.

Подошел троллейбус с цифрой «восемь» на табличке номера маршрута. Оля вспомнила, что уже почти две недели не навещала родителей, ограничиваясь короткими звонками, а этот маршрут останавливался точно напротив их дома. Отложив ближайшие планы, она зашла в троллейбус.

Через четверть часа Ольга вышла на знакомой остановке. Снег вокруг дома почти растаял, лишь жалкие остатки былого зимнего величия, местами выступающие из-под слоя грязной листвы, быстро испарялись под жаркими лучами апрельского солнца.

Обогнув дом, Оля обнаружила отца, переминающегося у двери подъезда с задумчивым видом. С трудом сдерживаясь, чтобы не броситься ему на шею, Ольга подкралась сзади, и громко произнесла:

— Гав!

Отец вздрогнул всем телом, мгновенно развернулся. Его лицо расплылось в улыбке.

— Привет, дочь. Что-то ты нас совсем забыла — ни звонишь, ни заходишь.

— Как видишь, не совсем. Хотя, действительно, свободного времени мало: то учеба, то работа, то еще что. — Оля развела руками.

— Ты устроилась работать? Столько новостей, а мы не в курсе. — Отец удивленно раскрыл глаза.

Ольга отмахнулась.

— Пока рассказывать нечего, только устраиваюсь. Кстати, а что ты здесь делаешь?

Отец развел руками.

— Представляешь, забыл дома ключи, а кричать, чтобы открыли, как-то не очень удобно. Вот и стою, жду, пока кто-нибудь пустит.

— И кто же тебя пустит в будний день — весь дом на работе? — Ольга рассмеялась.

— Мама дома.

— Вот это да! — Ольга удивленно округлила глаза. — А я уж собралась вас до вечера ждать. Что ж, тем лучше. — Она извлекла из сумочки связку ключей, выбрала нужный.

Едва они переступили порог, из кухни выскочила мать, закричала:

— Сергей, я ничего не могу приготовить, плита почти не греет! Когда ты, наконец, заменишь… — Увидев Ольгу, она замерла на полуслове, спросила удивленно: — И откуда вас столько?!

Ольга с улыбкой обняла мать, сказала успокаивающе:

— Мама, ну что ты кричишь? Папа только зашел. Сейчас он разденется, и все, все сделает.

Ирина Степановна обняла дочь, ответила недовольно:

— Я ему уже который день говорю.

Отец наклонился к Ольге, негромко произнес:

— Вчера в час ночи обнаружила. И надо же, до сих пор не работает! — Он скептически хмыкнул.

Мать фыркнула:

— Больно надо! Сами же без горячего останетесь. Вон, салат на столе, им теперь и питайтесь.

Ольга последовала за отцом в кухню. На столе, в огромной металлической миске, возвышается разноцветный холмик мелко нарезанных овощей. Отец уже накладывает себе в тарелку, зачерпывая салат большой столовой ложкой.

— Только маслом разбавьте, — донесся голос матери из соседней комнаты. — Я едва нарезала, и еще не солила.

— Еще как разбавим, — ворчливо отозвался отец. — Конфорки чинить всякий дурак умеет, а вот правильно приготовить салат… — Ольга смотрела, как отец вытащил из холодильника баночку со сметаной и бутылку с маслом, четкими скупыми движениями достал хлеб, нарезал ровными ломтями, заметив ее взгляд, улыбнулся, подвинул тарелочку. — Кушай на здоровье, теперь сил будет уходить гораздо больше. — Он присел рядом, сказал серьезно: — Не знаю, насколько это действительно нужно, мы с мамой тебе всегда поможем деньгами, но… раз уж ты решила, не могу не одобрить.

В кухню заглянула мать, спросила удивленно:

— Я не ослышалась? Наша дочь устроилась на работу?

Ольга смущенно опустила глаза.

— С понедельника пойду устраиваться, пока только договорились.

Мать подошла ближе, поинтересовалась пытливо:

— Зарплата хоть достойная?

Сергей Петрович покачал головой, сказал укоризненно:

— Ирина, ну что ты ее пилишь? Какая может быть серьезная зарплата у студента, да еще и без опыта работы? Уже то хорошо, что взяли.

Мать кивала в такт словам, но под конец добавила:

— Это все правильно, но деньги лишними не бывают. — Она повернулась к дочери, сказала с нажимом: — Работай хорошо, а будут выдавать деньги — смотри, чтобы не обманули, а то с зарплаты удерживать нынче модно.

 

ГЛАВА 15

Выходные пролетели незаметно. Заказов почти не было, и разводящая отпустила большую часть девушек со строгим наказом — собраться по первому звонку. Ольга гуляла, наслаждаясь весенним теплом и оживающей природой. На деревьях набухли почки, а кое-где даже пробились первые листики. Черные проплешины газонов, напитавшиеся талой водой, запестрели зелеными иголками травы. В кустах радостно верещали воробьи, а бездомные псы разлеглись на солнцепеке, после длинной зимы отогреваясь под жаркими лучами.

Денис, занятый подготовкой к зачетам, не выходил из дома, и Ольга, страдая от избытка времени, зашла в институт. Пройдя по пустым коридорам, на выходные студенты разъезжались по домам, а кто остался — старательно изучали науку за плотно притворенными дверьми аудиторий, Оля остановилась возле доски объявлений, пробежалась глазами по расписанию предстоящей сессии, отметив ряд новых предметов, пошла вдоль стены, вчитываясь в списки должников, и чувствуя, как, в предвкушении учебы, душа наполняется ликованием.

Побродив еще немного, Ольга вышла из института, размышляя, куда направиться дальше, когда в сумочке заверещал мобильник. Выслушав строгий голос разводящей, Ольга спрятала телефон — отдых закончился.

* * *

В понедельник, ровно в пять часов, Ольга вошла в уже знакомое здание детского центра. Пройдя мимо охранника, который настолько увлеченно беседовал с молодой женщиной, что даже не повернул головы, она поднялась по лестнице, остановилась возле кабинета директора. Дверь, как и в прошлый раз, оказалась распахнута настежь, но в помещении никого не было. Ольга зашла внутрь, негромко постучала в дверь, не дождавшись ответа, постучала смелее, затем прислушалась, приложив ухо к двери. Внутри царила тишина. Пожав плечами, Оля присела на одно из кресел. Вспомнив, что директор предупреждала о возможных накладках, она откинулась на спинку, расслабившись, закрыла глаза.

Время шло, иногда по коридору проходили женщины с толстыми папками в руках, порой, с топотом пробегали дети, но в кабинет никто не заглядывал. Большая стрелка висящих над входом часов показала четверть часа, затем половину. Когда она дошла до трех четвертей, Ольга почувствовала легкое волнение, но продолжила ждать, честно выполняя данное обещание.

В четверть седьмого послышались приближающиеся шаги. Насторожившись, Оля повернула голову, внимательно всматриваясь в коридор. Спустя мгновение в проеме возникла знакомая фигура директорши. Ольга вздохнула с облегчением, поднявшись с кресла, приветливо улыбнулась, но женщина, словно не заметив ее, прошла мимо, отперла дверь, и скрылась в глубине кабинета.

Ольга замерла в недоумении. Немного постояв, она повернулась, подошла к двери, осторожно постучала. Прошла минута, затем еще, но ответа не последовало. Набравшись смелости, Ольга потянула за ручку, зашла в кабинет. Директор стояла у окна скрестив руки на груди. Услышав, как скрипнула дверь, она повернула голову, спросила сквозь зубы:

— Что вы хотели?

Ольга поразилась жесткому выражению ее лица. Пересилив растерянность, она мягко улыбнулась, сказала негромко:

— Мы договаривались в пятницу насчет работы, вы сказали…

Директор сорвалась с места, приблизившись, прошипела:

— Как вы посмели? — Ее лицо исказилось яростью. — Как вы посмели прийти сюда, в детское учреждение, будучи… — Она с трудом сдержалась, проглотив последнее слово. — Ее голос упал до свистящего шепота: — Немедленно, слышите, не-ме-длен-но, уходите отсюда, пока я не вызвала охрану!

Ощутив, как холодеет в груди, Ольга с трудом прошептала:

— Но, я не понимаю, что случилось?

— Что случилось? — Директор яростно сверкнула глазами. — Ничего особенного, кроме того, что мне стало известно кем вы работаете на самом деле! — Она подчеркнула последние слова.

— Не может быть. — Ольга почувствовала, как стало тяжело говорить. Слова проталкивались с трудом, словно в горло передавили. — Что вы можете знать?

— Что я могу знать? — Женщина неожиданно успокоилась, но это спокойствие было еще хуже предыдущего приступа ярости. — Если вы настаиваете, я могу показать, что я знаю. Вам это действительно интересно?

— Но, откуда? — вырвалось у Ольги непроизвольно.

Заметив ее реакцию, женщина снисходительно усмехнулась:

— Мир не без добрых людей. А теперь идите, и никогда, слышите, ни-ког-да больше не переступайте порог этого заведения!

На подгибающихся ногах Ольга вышла на улицу. В мыслях царил хаос, а внутри все сжималось от страха. Хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в угол, скрываясь от невыносимого стыда. Превозмогая слабость, Ольга заставила себя не думать. Сцепив зубы, она пошла вперед, с каждым шагом ускоряясь.

Не обращая внимание на людей, и на летящую из-под сапог грязь, оседающую на полах плаща мелкой серой пылью, Оля бездумно двигалась в одном направлении, словно заведенная кукла, с каждым шагом выдавливая из себя парализующий яд страха. Несколько раз звонил телефон, но она не обращала внимания, страшась услышать голос одной из подруг, которым больше нельзя было доверять.

В какой-то момент воздух помутнел, а дорога стала расплываться перед глазами. Встряхнувшись, Ольга обнаружила, что сгущаются сумерки. Она достала телефон, взглянула на дисплей, часы показывали половину девятого. Ольга прислушалась к себе, после долгой ходьбы ноги тихонько ныли, а в висках изредка постреливало.

На базу возвращаться не хотелось. Впереди, подсвеченный желтыми огнями фонарей, показался мост. Казалось, окаймленная огнями дорога уходит в небо. Продолжая неспешно идти, Оля набрала домашний номер. Задумчиво глядя на исчезающие за мостом красные огоньки машин, она вслушивалась в равномерные гудки.

Трубку поднял отец, сказал тяжело:

— Слушаю.

Не обратив внимание на странную интонацию, Ольга обрадовано произнесла:

— Папа, здравствуй. У меня сложилась такая ситуация…

Отец прервал:

— Дочь… — Он замолчал. Некоторое время было слышно лишь тяжелое дыхание. Наконец он продолжил: — Как ты могла?

Сердце на мгновение замерло. Еще не понимая о чем речь, Ольга почувствовала, как внутри все застывает, а ноги наливаются свинцом, с трудом сдвигаясь с места. Она спросила упавшим голосом:

— Что… случилось?

Роняя слова, словно тяжкие камни, отец произнес:

— Как ты могла так с нами поступить? Мы тебе не давали денег, плохо относились, выгоняли из дома?.. Почему?

Чувствуя, как глаза наполняются слезами, Ольга пыталась что-то сказать, объяснить, крикнуть, что это все не правда, что, на самом деле, все совсем не так, но голос не слушался, из перехваченного спазмом горла доносился лишь сдавленный хрип.

Помолчав, отец продолжил:

— Я никогда не думал, что родная дочь сделает мне настолько… — его голос прервался, но он справился с собой, закончил, — настолько больно. Я не хочу больше о тебе ничего знать и ничего слышать.

Ольга уже с трудом соображала, слова отца молотом били в голову, отзываясь во всем теле болезненными спазмами. Сердце захлебывалось, прогоняя вскипающую кровь в диком ритме. Прежде чем шум в ушах заглушил все прочие звуки, Ольга услышала последнее.

— Никогда больше не появляйся у нас в доме. С этого момента у меня нет дочери.

Чувствуя, что грудь вот вод разорвет от рыданий, Ольга запрокинула голову, закричала в наступающую ночь, вложив в звук все страдания разбитого сердца. С дерева сорвалась стая ворон, испуганно шарахнулись случайные прохожие.

Она шла, словно в забытье, без мыслей, без эмоций, не чувствуя тела. Но оставалась последняя нить, которая, несмотря на терзающую душу боль, прочным канатом удерживала в этом мире. Ольга поднесла мобильник к глазам, в наступившей темноте голубой экран сверкнул приветливым огоньком, выбрала нужный номер.

Телефон тихо пищал в такт замедленным шагам, наконец на той стороне ответили:

— Да.

С трудом разлепив ссохшиеся губы, Ольга произнесла:

— Денис. Мне сейчас очень плохо, не мог бы ты…

Непривычно холодным голосом собеседник ответил:

— Это уже не важно. Мне не нужна блядь.

Канат оборвался. Мир стремительно выцвел, исчезли запахи, растворились звуки, замерли проносящиеся мимо машины, лишь река по-прежнему несла тяжелую черную воду куда-то вдаль. Ольга повернулась к парапету, оперлась двумя руками на холодную шершавую поверхность металла, перегнулась, всматриваясь в темную поверхность, в которой, кое-где, словно дивные бледные рыбы, белели редкие льдины.

* * *

Петр возвращался с работы в дурном расположении духа. Как обычно, перед концом месяца, начальство устроило массовый разбор полетов, пришлось задержаться почти на три часа. С тех пор, как он развелся с женой, это не имело особого значения, но, тем не менее, подобные задержки не радовали. Проезжая через мост, он обратил внимание на неподвижно стоящую у перил стройную девушку. Уже переехав на другой берег, он неожиданно почувствовал смутное беспокойство. Некоторое время он анализировал свои ощущения, пытаясь понять, откуда пришло ощущение непоправимой беды.

Перед глазами вновь возникла картинка — одинокая девушка стоящая на середине моста спиной к дороге. Понимание хлестнуло ужасом. Выжав тормоз так, что завизжали сгорающие покрышки, он крутанул руль. Развернувшись, машина выметнулась на встречную полосу. Отпустив тормоз, Петр с силой вдавил газ. Дернувшись, словно раненный зверь, машина выровнялась, устремилась в обратном направлении. Выжимая мощь так, что мотор едва не захлебывался, он вылетел на мост. Достигнув середины, остановился, не обращая внимания на пролетающие мимо машины, выскочил наружу, что есть сил бросился на противоположную сторону, лихорадочно отыскивая взглядом хрупкую фигурку.

Пешеходная дорожка оказалась пуста, лишь далеко за пределами моста мельтешили фигурки людей спешащих по своим срочным делам. Закрыв лицо руками, Петр опустился на асфальт, привалившись спиной к холодным звеньям перил. На душе было тяжело и горько.

Редкие фонари отражаются в лобовом стекле бледными искрами, приборная панель мягко подсвечивает зеленым. Водитель, уже забывший о случайной попутчице, молчит, погруженный в мысли. Ольга бездумно смотрела на дорогу, ложившуюся под колеса автомобиля ровной серой лентой. Из приглушенных колонок льется тихая мелодия, а в голове, повторяясь раз за разом, словно заевшая пластинка, крутится не переставая:

— Однажды наступает момент, когда ты теряешь все: близкие отворачиваются, а друзья бросают, и единственное, что остается, это внутренний стержень. Годы учебы, спортивных тренировок, работы через не могу — вот что лежит на одной стороне весов, а на другой лежит смерть. Она смотрит тебе в глаза и улыбается, но улыбнуться в ответ ты можешь лишь в одном случае — когда у тебя есть стержень.