ГЛАВА 1

Солнце не успело коснуться вершин замерших деревьев, а группа уже медленно пробиралась через сонный лес. Путь осложнялся тем более, что постоянно приходилось идти в гору. Наемники часто оскальзывались, падали, порой, скатываясь по склону на приличное расстояние, но вновь поднимались, неуклонно продвигаясь вперед.

Изредка попадались подрубленные засохшие деревья, несколько раз дрогу пересекали дорожки следов, в которых Мычка без труда узнал оттиски сапог охотников, но, несмотря на явное присутствие людей, лес оставался безмолвен и пуст.

Вершинник хмурился, все чаще напряженно поглядывал по сторонам. Изменение в состоянии товарища не укрылось от остальных. Во время очередной короткой передышки, когда Мычка, присев на поваленный ствол дерева, задумчиво осматривал новообретенный лук, Себия спросила участливо:

— Что-то случилось? Все утро ты сам не свой.

Не поднимая глаз, вершинник ответил:

— Меня пугает лес.

Стоящий рядом Шестерня удивленно приподнял брови, спросил неверяще:

— Вершинник боится леса?! Звучит так же странно, как напуганный пивом пещерник.

Мычка тронул пальцем тетиву, туго натянутая жила угрожающе загудела, покосившись на пещерника, спросил:

— Слышишь?

Шестерня посмотрел на лук, затем перевел взгляд на друга, пытаясь понять, где подвох, сказал осторожно:

— Слышать-то слышу, а в чем шутка?

— Ну а если бы вдруг не услышал? — Мычка ехидно прищурился.

Пещерник пожал плечами, сказал неуверенно:

— Тогда бы дернул сильнее, или помыл уши.

— А если бы не помогло?

— Тогда не знаю. Решил бы что что-то не так, или испугался… — Шестерня застыл, уважительно взглянул на друга.

Видя, как в глазах пещерника протаивает понимание, Мычка кивнул, произнес задумчиво:

— Лес живет своей жизнью, иногда он грозен, порой тих, но всегда полон звуков. А здесь… — он вновь нахмурился, — мертвая тишина. За утро мы не встретили ни одного зайца, на деревьях не видно белок, и даже птицы будто воды в рот набрали.

Прислушиваясь к разговору краем уха, Дерн подошел ближе, спросил в лоб:

— Ты что-то чувствуешь?

Вершинник замялся, но Зола бросил:

— Ладно уже, говори, не стесняйся. Как говорится, лучше перебдеть…

Мычка по-очереди оглядел друзей, сказал прямо:

— Я чувствую угрозу. У меня лопатки сводит, словно кто-то недобрый смотрит в спину.

Головы мгновенно повернулись, вглядываясь в чащу позади вершинника. Настороженно осмотревшись, Зола пробормотал:

— Я ничего не вижу.

Мычка покачал головой, произнес чуть слышно:

— Ты и не увидишь. Я сам не вижу. Но что-то здесь определенно есть, и это что-то очень недоброе.

Тихо свистнуло, в бревно, почти коснувшись руки вершинника, воткнулась длинная стрела, дрогнув пару раз, замерла. Раздался предупреждающий окрик:

— Не двигаться! Кто шевельнется, получит стрелу. Кто вы и что здесь делаете?

Себия мгновенно напружинилась, Шестерня едва заметно передвинул щит, прикрывая затылок, а Зола нехорошо прищурился, но Мычка вдруг рассмеялся, замедленно встал, разводя пустые руки, сказал весело:

— Кто бы ты ни был, но смел не по годам. Выходи, не бойся, мы с миром.

В ответ послышался крик:

— И не пытайся заговорить мне уши. Нас много, и едва вы дернетесь…

Мычка перебил уже с некоторым раздражением:

— Послушай, парень. Как бы ты метко не стрелял, но в одиночку пятерых не сдюжишь. Выходи, пока мои товарищи не потеряли терпение, а то наш маг уже разрывается от желания спалить тебя вместе с кустами, чтобы после превратить в зомбяка и заставить таскать поклажу.

Наемники во все глаза смотрели на разошедшегося вершинника, когда из засыпанных снегом кустов, напротив, выступил юноша, голубые глаза настороженно смотрят на незнакомцев, длинные уши то и дело подергиваются, а губы нервно дрожат. Не опуская натянутый лук, он неуверенно шагнул навстречу, спросил с нарочитой небрежностью:

— Как ты догадался, что я один?

Мычка произнес успокаивающе:

— Во-первых, убери оружие, не ровен час рука дрогнет, а приятели у меня нервные, могут не сдержаться, — глядя, как юноша замедленно опускает лук, вершинник удовлетворенно кивнул, продолжил, — а во-вторых, не стоит производить столько шума. Я уже было решил — через кусты медведь прет…

Щеки парня зарделись, забросив лук за спину, он пристыжено пробормотал:

— Прости. Я первый раз ушел так далеко от деревни и немного нервничаю, — он открыто улыбнулся. — Но это хорошо, что я вас встретил. У нас в деревне гости редки, и староста будет рад.

Опустив посох, Зола буркнул:

— Взаимно. Только хорошо бы сперва до деревни дойти, а то беседовать на открытом воздухе не очень удобно, а мы уже давно в пути…

Парень всплеснул руками, произнес скороговоркой:

— Конечно, конечно. Что-то я совсем заговорился. Пойдемте, я провожу. На самом деле это не так далеко, как кажется, — видя, что новые знакомые переминаются, готовые двигаться, он сделал приглашающий жест, и, доверчиво повернувшись спиной, зашагал в лес.

Глядя на удаляющегося охотника, Дерн наклонился к Мычке, поинтересовался негромко:

— Ты действительно слышал, как он подошел?

Мычка покрутил головой, сказал честно:

— Нет. Несмотря на молодость, он настоящий охотник. Не выдай себя неуместным выстрелом, мы бы так и не узнали о его существовании.

Дерн покивал, пробормотал:

— Я так и предполагал.

— К тому же, если ты до сих пор не заметил, он вершинник, — с улыбкой добавил Мычка, — а мы не любим шуметь.

Прибавив шагу, вскоре нагнали проводника, пошли вровень. Себия осторожно произнесла:

— Мы встретили неподалеку охотника…

Юноша оживился, с восторгом произнес:

— Вам довелось пообщаться с Беркутом? Это один из наших лучших охотников. Даже не думал, что он охотится в этих местах. Здесь не много дичи. И что он вам рассказал? — он с ожиданием взглянул на девушку.

Вместо подземницы ответил Шестерня. Надсадно крякнув, пещерник тяжело обронил:

— К сожалению ничего.

Проводник кивнул, сказал, ничуть не удивившись:

— Бывает и такое. Беркут неразговорчив… — Но увидев выражение лица Шестерни, он вдруг побледнел, отчего и без того светлая кожа приняла мертвенный оттенок, прошептал чуть слышно: — Не может быть…

— Наши соболезнования, — Дерн дотронулся до плеча парня.

Тот дернулся, словно от удара, взглянул бешено, на его лице несколько мгновений читались сильнейшие подозрения, но рассудок взял верх, и юноша поник, произнес чуть слышно:

— Простите. На мгновение я подумал…

— Мы понимаем, — мягко произнесла Себия, — но то были не люди.

Проводник некоторое время шел погрузившись в себя, затем произнес чуть слышно:

— Значит правду говорят… Зверь вернулся.

— О чем ты? — заинтересовавшись, Шестерня догнал, пошел рядом.

— Никто не знает откуда, — начал рассказ юноша, — но раз в несколько десятилетий появляется Зверь. Он не боится охотников, его почти невозможно выследить… Черная тень возникающая за спиной посреди ночи. Раньше я не верил, считал россказнями выживших из ума стариков. Вершинники — лучшие охотники, нет зверя, которого мы не можем изловить. Но, если даже Беркут… — он уронил голову на грудь, замолчал в раздумии.

— А что насчет Зверя? — напомнил Зола.

Парень встрепенулся, сказал нервно:

— Ничего. Через некоторое время он исчезает и все успокаивается. Говорят, что когда-то давно такого не было, но после великой битвы они стали появляться. — Он вдруг оживился, спросил взволнованно: — Вы выглядите непривычно, оружие, одежда… Возможно вы бывали, или хотя бы слышали, что происходит в низинах?

— А что там может происходить? — сбитый с толку, поинтересовался Дерн.

Проводник поднял голову, произнес, цитируя по памяти:

— Низины пропитаны ядом. Тварь ли, человек, попавшая в эти гиблые места вскоре умирает в страшных муках. С небес там падает черный пепел, а земля сожжена в пыль. По обломкам городов бродят чудовища, безжалостно истребляя уцелевших, а гниющие человеческие останки наполняют воздух ужасным смрадом… — он бледно улыбнулся, развел руками. — Конечно, это всего лишь легенды, но мы никогда не спускаемся ниже ледника. А кто уходит — не возвращается. Так что, возможно часть правды в этом есть.

Дерн с Золой переглянулись, маг чуть заметно покачал головой, предостерегая, и болотник отстраненно сказал:

— Мы не были в тех местах, но с удовольствием расскажем то, что слышали от других.

За разговором незаметно пролетело время. Солнце выкатилось из-за горизонта, согревая яркими лучами застывший лес, стало ощутимо теплее. Зола перестал дрожать, а Себия с Мычкой распустили плащи, в которые до того непрерывно кутались. Стали попадаться следы охотничьей деятельности, здесь на дереве стесана кора для растопки костра, а там присыпанный снегом шалаш, все чаще пересекали дорогу оставленные кожаными сапогами цепочки следов, а в непролазных сугробах то и дело мелькали узкие тропки.

После того, как свернули вслед за провожатым на одну из тропок, дело пошло быстрее. Крутой склон выровнялся, и теперь лишь незначительный подъем напоминал путникам, что они по-прежнему находятся в горах. Когда дело подошло к полудню, лес поредел, а вскоре и совсем прекратился, остались лишь отдельные деревья, словно бесстрашные разведчики, вышедшие из зеленой чащи, да так и замершие в нерешительности.

Не останавливаясь, проводник гордо произнес:

— А вот и наша деревня, как и говорил — совсем не далеко.

Вытянув шею, Шестерня выглянул из-за плеча юноши, сказал довольно:

— Над поселком дым.

— И что это значит? — в голосе подземницы послышалось подозрение.

Шестерня покосился на девушку, снисходительно объяснил:

— В домах топят печи, готовят пищу… Совсем скоро мы сможем вновь поесть горячего!

Прошли мимо стоящего на отшибе дома, круглое строение из толстых, плотно спаянных бревен, из дыры в крыше идет дымок, у крыльца возятся в снегу детишки. Вступили на некое подобие улицы, широкая дорога из плотно утоптанного снега, в беспорядке разбросанные домики, то здесь то там, прямо на снегу, лежат здоровенные мохнатые псы провожающие чужаков настороженным взглядом, редкие прохожие посматривают с интересом, некоторым проводник учтиво кивает, другим просто улыбается.

Дерн некоторое время присматривался к домам, спросил с любопытством:

— Я не вижу вокруг домов заборов, они столь низкие, что скрыты снегом, или…

Юноша обернулся, спросил с удивлением:

— Заборы… для чего?

Болотник озадаченно почесал в затылке, сказал задумчиво:

— И действительно, для чего?.. И с чего вдруг спросил… сам не знаю.

Парень указал на виднеющееся впереди продолговатое здание:

— Видите, во-он тот дом. Это харчевня. Ступайте туда, подкрепитесь. А я пока схожу к старейшинам, они наверняка захотят подробнее узнать, кто вы и откуда. — Он понурился, добавил чуть слышно: — Да и семье Беркута кто-то должен сообщить тяжелую весть…

Глядя, как парень уходит, сгорбившись, Мычка крикнул вслед:

— Ты тоже приходи. Возможно, нам понадобится помощь.

Проводник на мгновение обернулся, помахал рукой, и заспешил в глубину деревни.

— Ты уверен, что он нам пригодится? — Зола скептически покосился на Мычку, — больно зелен.

Мычка чуть нахмурился, сказал серьезно:

— Вершинники — народ осторожный, будет лучше, если кто-то сможет подтвердить наши добрые намерения перед старейшинами. Тем более, — он пристально взглянул на мага, — ты сам слышал, что тут думают о жизни на равнинах.

Зола раздраженно отмахнулся:

— Я уже не знаю, что и думать. Это какое-то повальное сумасшествие.

Шестерня шумно сглотнул, сказал недовольно:

— Не знаю, как у вас, а у меня уже живот подвело. Кто желает и дальше прохлаждаться, обсуждая местные байки, оставайтесь, остальные — за мной!

 

ГЛАВА 2

В помещении корчмы темно и дымно, затянутые бычьим пузырем окна пропускают лишь тусклые отблески, зато намного теплее, чем снаружи. В сложенном из плоских камней очаге жарко пылает огонь, на вертеле, распространяя одуряющий запах, поджаривается туша кабана, от которой юркий вершинник в засаленном фартуке то и дело отрезает подрумянившиеся куски.

Расположившись за крепким столом из толстых сосновых досок, путешественники наслаждались пищей. Сидящие по соседству охотники с одобрением кивали, глядя, с какой скоростью компания уничтожает подносимые корчмарем блюда.

Скрипнула разбухшая на морозе дверь, пригнув головы, в харчевню один за одним вошли трое вершинников, за ними скользнул уже знакомый проводник. Повернувшись вполоборота, Мычка смотрел, как юноша зашарил взглядом по залу, вглядываясь в сидящих за столами, увидев наемников, он что-то коротко сказал спутникам, и все четверо двинулись прямиком к столу, за которым пировали гости. Не отрывая глаз от приближающихся, Мычка произнес вполголоса:

— А вот и старейшины.

Проследив за взглядом Мычки, Шестерня оторопело произнес:

— Если это старейшины, то…

Заинтригованные, остальные начали крутить головами, но четверо мужчин уже стояли рядом. Проводник скороговоркой произнес:

— Это и есть те достойные путешественники, коих я встретил в лесу, — и отступил в сторону, замерев в почтении.

Старейшины стояли молча, придирчиво осматривая наемников, а те, в свою очередь, пользуясь моментом, приглядывались к хозяевам местных земель. Трое старейшин, словно братья, одинаково рослые, широкие в плечах вершинники, у всех выбеленные сединой волосы и испещренные морщинами лица, но голубые глаза глядят не по-стариковски цепко, а под отделанным мехом доспехами угадываются могучие мышцы.

— Меня зовут Лунь, — величаво молвил первый, судя по сплошь седым волосам, наиболее старый и опытный, — а это мои братья — Чалый и Варг, полагаю, нам есть о чем поговорить, — легко придвинув тяжелую сосновую лавку, он мягко присел за стол, остальные молча присоединились. Проводник осторожно примостился на краешке скамьи, замер, стараясь стать, как можно менее заметным.

По молчаливому согласию, слово взял Зола, пригладив волосы, он степенно произнес:

— Приветствуем вас, старейшины. Мы идем издалека, наша одежда износилась, а ноги гудят от усталости. Нам нужна передышка.

Шестерня было скис, предвкушая длинный утомительный разговор, но, сидящий по правую руку от Луня, Варг, по всей видимости, не отличающийся большим терпением, угрожающе упер кулаки в стол, произнес сурово:

— Нам сказали, вы видели Зверя.

Зола качнул головой, ответил мирно, но Себия заметила, как в глубине зрачков мага вспыхнули опасные искры:

— Мы видели многое, возможно, гораздо больше, чем иные из твоих опытных охотников. И мы с удовольствием поведаем вам об этом, стоит лишь правильно сформулировать вопрос.

Брови Варга сдвинулись, а ноздри начали раздуваться, он угрожающе привстал, но тяжелая рука старшего брата легла на плечо, с силой вдавила в стул. Выдержав паузу, Лунь примирительно произнес:

— Не принимайте близко к сердцу, уважаемые, вы принесли дурные вести и многих это сильно огорчит.

— Не будем лукавить, — звонко произнес Чалый, его аристократическое лицо напряглось, а лоб прорезали глубокие морщины, — намного больше, чем ваши путешествия, нас интересует Зверь, но это не означает, что мы не выслушаем и все прочее, что вы посчитаете нужным рассказать, прежде… чем позволим вам остановиться в наших владениях.

Зола понимающе кивнул, мельком оглядел товарищей, предостерегая от необдуманных слов, неторопливо произнес:

— Прежде чем приступить к описанию последних событий, я немного углублюсь в прошлое…

Краем уха прислушиваясь к витиеватым словесам мага, Себия искоса посматривала на старейшин. Младшие братья реагировали бурно, эмоции сменялись одна за одной, но лицо старшего оставалось нейтральным, словно глиняная маска, лишь глаза жили своей отдельной жизнью, перемещаясь по лицам наемников, порой, надолго задерживаясь на ком-то одном. Когда взгляд Луня обращался к ней, Себия беззаботно улыбалась, делая вид, что увлечена сладкой наливкой, но едва пронзительные голубые глаза сдвигались в сторону, улыбка проходила сама собой, а взгляд вновь обращался к молчаливым слушателям.

Когда Зола закончил, воцарилось продолжительное молчание. Мычка хотел уточнить кое-какие детали, которые, как ему показалось, братья-старейшины поняли несколько превратно, но он промолчал, чувствуя, что в эти мгновения решается нечто большее, чем вопрос остановки в деревне.

Скрипнула лавка, Лунь встал, следом за ним поднялись и браться. Замешкавшись, вскочил проводник, очнувшись от навеянных рассказом видений. Лунь коротко кивнул, прощаясь, все также степенно произнес:

— Нам нужно посовещаться. О решении вы узнаете… вскоре, — он удалился, сопровождаемый братьями. Вслед за ними выскочил и юноша.

Отхлебнув из деревянной чарки хмельного напитка, Зола поинтересовался:

— Что скажете, соратники?

Шестерня сказал уважительно:

— Суровые ребята, но справедливые.

Дерн покачал головой, сказал, глядя на пещерника:

— Что-то мне подсказывает, что с этими «ребятами» мы здесь долго не задержимся.

— Они не поверили ни одному нашему слову, — уверенно произнесла Себия. Отвечая на невысказанный вопрос в глазах Золы, добавила: — По крайней мере, я бы точно не поверила. Сам подумай, пришли непонятно кто, неизвестно откуда, одеты как попало, несут околесицу. И… я согласна с Дерном, мы здесь ненадолго.

Взоры обратились на Мычку, что отмалчивался, глядя в тарелку, но прежде чем вершинник успел хоть что-то сказать, хлопнула входная дверь, вместе с порцией холодного воздуха в корчму вошел уже знакомый юноша. Подойдя к столу, проводник рухнул на лавку, подперев голову руками, некоторое время тупо смотрел перед собой, затем горько произнес:

— Мне очень жаль, но… с заходом солнца вы должны уйти.

— Правда странно? — саркастически вопросил болотник. — И ведь никто не ожидал…

Да демон с ними, — Зола разрубил ребром ладони воздух, — уйдем, чай не впервой. Вот только нужно приобрести теплую одежду, или… — он насмешливо взглянул на проводника, — торговать нам тоже нельзя?

На юношу было больно смотреть, мучимый чувством вины, он то краснел, то бледнел, несколько раз порывался вскочить, но всякий раз сдерживался, затем вдруг успокоился, поднял глаза на наемников, сказал твердо:

— Я пригласил вас, рассчитывая, что и остальные будут рады, но… — он тяжело вздохнул, развел руками, — старейшины сказали свое слово. И хотя их воля неоспорима, это не снимает с меня ответственности. — Проводник решительно встал, произнес негромко, так, чтобы не услышали сидящий неподалеку охотники: — Следуйте за мной.

Дождавшись пока юноша покинет корчму, наемники неторопливо собрались и по-очереди вышли следом. Выходя последним, Мычка на прощание обернулся, успев перехватить несколько пристальных взглядов. Сделав вид, что не заметил повышенного внимания, он затворил дверь.

Проводник провел их почти через все село. Остановившись напротив добротного дома из толстых бревен, такого же круглого, как и остальные, только раза в полтора больше, юноша постучал в дверь, отступил на пару шагов, терпеливо ожидая.

Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла стройная девушка, русые волосы тяжелыми косами ниспадают на плечи, покрасневшие глаза чуть припухли, на щеках блестят, быстро высыхая на холодном ветру, мокрые дорожки, на опечаленном лице отразилось удивление, окинув гостей долгим взглядом, девушка произнесла:

— Вы — те, что нашли моего мужа, вернее… то, что от него осталось. Не думала, что Зяблик решится привести вас.

Мычка наклонил голову, учтиво произнес:

— Мы услышали крик в ночи, и что есть сил поспешили на помощь, но… пришли слишком поздно. — Глядя, как лицо вдовы исказилось болью, а в глазах начала скапливаться влага, он поспешно добавил: — Мы подняли его тело наверх, сделав недоступным для лесных хищников.

Вершинница кивнула, с трудом сдерживая слезы произнесла:

— Я благодарна вам. Заходите в дом, я угощу вас чем смогу.

Взглянув на клонящееся к закату солнце, Мычка поспешно произнес:

— Мы благодарны тебе, но очень спешим, и не имеем даже свободного мгновения,

— Тогда чего вы хотите? — удивилась девушка.

Вместо Мычки ответил проводник:

— Им нужна теплая одежда и кое-какое оружие. Я знаю, у вас с Беркутом большие запасы, и… — он потупился, произнес через силу, — я прошу тебя дать им все, что понадобиться, в счет моего долга.

Не отвечая, девушка соступила на землю, пошла вокруг дома к заснеженным коробам пристроек. Зяблик неуверенно двинулся за ней, позвав жестом спутников. Сняв замок, вершинница рывком распахнула дверь, повернувшись к гостям, произнесла мертвым голосом:

— Выбирайте, что больше понравиться. Без Беркута это все уже не имеет значения.

Первым в пристройку деловито зашел Шестерня, внутри тут же зашуршало. Остальные вошли за ним, стараясь не встречаться взглядами с потухшими глазами вдовы. Зяблик остался снаружи, переминаясь с ноги на ногу, он терпеливо ждал. Когда наемники вышли, кутаясь в теплые тулупы и полушубки, вершинница печально кивнула, сказала с глубокой грустью:

— Что ж, удачного вам пути. Надеюсь, этот скромный дар поможет вам пережить тяготы путешествия.

Она отвернулась, чтобы закрыть замок, но руки не слушались, дрожащие пальцы то и дело промахивались ключом мимо скважины, пока, наконец, глухо не щелкнуло. Повернувшись вновь, девушка с удивлением воззрилась на пещерника, подступившего к ней вплотную. Глядя вершиннице в глаза Шестерня произнес:

— У нас говорят — горе проходит, жизнь продолжается. Будет трудно, но ты справишься — Он взял безвольную кисть девушки, вложил в ладонь крупный кроваво-красный камень: — Возьми, это застывшая кровь гор, она поможет пережить несчастье.

Наемники уходили, а погруженная в печаль вершинница еще долго смотрела им вслед. Ненадолго обернувшись, Зола мельком глянул назад, спросил, покосившись на Шестерню:

— Не жалко камня?

Шестерня не ответил, лишь плотнее запахнулся в тулуп и ускорил шаг, будто старался убежать от каких-то тяжелых мыслей.

Послышался топот, их догнал запыхавшийся Зяблик, поравнявшись, пошел рядом, указывая кратчайший путь к выходу из села. Когда последний домик остался далеко за спиной, проводник остановился, сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Дальше, через перевал, располагается другое село, а за ним еще несколько. Рад бы проводить, да много дел. Возможно, когда-нибудь, доведется встретиться вновь, — взмахнув на прощание рукой, он заспешил обратно, скользя по багровеющему в заходящих лучах солнца снегу.

Тропинка сузилась, но продолжала оставаться утоптанной, так что двигались споро. Мычка оглядывался все чаще, напряженно прислушиваясь, и поглядывая то на стремительно скатывающееся за горизонт солнце, то на петляющую за спиной нить дороги, при этом все больше ускоряя шаг, так что запыхавшийся Зола под конец сказал зло:

— Мне кажется, или ты решил загнать нас на смерть?

Мычка сдавленно произнес:

— Нужно найти подходящее место. У меня очень нехорошее предчувствие.

— Место для ночлега? — Дерн покосился на вершинника.

— Скорее для боя, — ответила за вершинника Себия. — После того, как эти старейшины ушли, на нас стали очень нехорошо коситься.

Шестерня, всю дорогу путающийся в длинных полах тулупа, и от того запыхавшийся не меньше мага, произнес отдуваясь:

— А по мне, так вы с Мычкой чересчур подозрительные. Отличная корчма, серьезные мужики, а то, что кто-то косо глянул, так мы не девки, чтобы нам улыбаться, — покосившись на подземницу, поправился, — не все девки…

Густой кустарник, через который продирались последние несколько десятков шагов, разом отступил, впереди открылась округлая полянка, наполовину погруженная в черные тени от высоких деревьев. Шестерня открыл и закрыл рот, Дерн хмыкнул, а Себия прищелкнула языком. Поперек поляны, выстроившись рядком, стояли хмурые вершинники, сжимая в руках длинные луки.

 

ГЛАВА 3

Прищуренные глаза холодно всматриваются в вышедших из леса, стройные тела напряжены в ожидании боя. Миг, и руки взметнулись, выхватывая из колчанов стрелы, заскрипели сгибаемые дуги луков, тонкие острия нацелились в растерянных путешественников. Короткое злое гудение, словно кто-то с размаху ударил палкой по гнезду диких ос, и вот тонкие древки уже несутся навстречу цели: недолгие мгновения полета, распарывающие воздух блестящие росчерки металла и тонкий вой приближающейся смерти.

Воздух загустел, опоясав отряд призрачной полусферой. Стиснув зубы, Зола вскинул перед собой обе руки, заставив на мгновение замереть ощетинившийся остриями рой. За доли мгновения, что он удерживал барьер, отряд успел перегруппироваться. Сорвав с плеча лук, Мычка метнулся влево, рука замелькала, выхватывая из колчана стрелы, угрожающе загудела тугая тетива. Себия ушла вправо, глубоко завязнув в сугробе, но в безумном прыжке вырвалась из предательского снега, понеслась вперед, двигаясь каким-то невероятным, рваным шагом, непрерывно сбивая прицел противнику. Шестерня перехватил щит на руку, и, отступив на шаг, прикрыл мага, а Дерн, уперевшись Золе в спину, взревел с натугой, и с все увеличивающейся скоростью побежал, толкая перед собой товарищей, словно живой щит.

Воздушный барьер испарился, стрелы забарабанили по щиту. Наблюдая за приближающимися, как по волшебству, лицами врагов, Шестерня потянулся за секирой. Вершинники рассредоточились, пропуская несущееся навстречу таран, но тот вдруг рассыпался на три фигуры, что, не останавливаясь, кинулись в бой. Взвыли шипастые шары, превращаясь в размытый диск, замелькало тяжелое лезвие секиры, по глазам резанула вспышка огнешара.

На истоптанный снег брызнули капли дымящейся крови, выжигая в белом покрывале глубокие ямки. Отбросив бесполезный на близкой дистанции лук, Мычка увернулся от выпада одного из вершинников, перекатившись через голову, подхватил лежащий на снегу меч, выпавший из ослабевшей руки воина, что сидел тут же, держась за пробитую стрелой шею, и, хищно оскалившись, кинулся в гущу битвы.

Неподалеку, словно молния, мелькала подземница. Пользуясь сумраком, Себия, отлично видевшая в темноте, стремительно исчезала из-под казавшихся неминуемыми смертельных ударов, возникая то сбоку, то сзади, нежно касалась кривым лезвием кинжала открытых шей врагов, после чего из ран фонтаном выплескивалась кровь, а только что исполненные ярости боя мужчины резко бледнели и замедленно оседали на землю.

Шестерня с уханьем взмахивал секирой, пока не опрокинулся от ловкой подножки, но даже лежа на спине, размахивал всеми конечностями, словно гиганский жук, не давая врагам ударить по уязвимым местам, пока Зола, заметив плачевное положение пещерника, не метнул огнешар в наседающих на Шестерню вершинников, превратив обоих в пылающие факелы.

Мычка несколько раз уворачивался от кистеня разошедшегося болотника, в пылу боя не разбирающего вершинников один от другого, едва поднявшегося Шестерню вновь уронили, а Зола, уставший щуриться, сотворил в качестве подсветки огромный огнешар, на мгновение ослепив всех участников боя, включая себя.

В какой-то момент оказалось, что кроме наемников на поляне больше никого нет, лишь остывающие тела под ногами. Глядя, как подземница деловито перерезает горло недобитым, Зола скривился, спросил с сарказмом:

— Может все же стоит кого-то оставить в живых?

— Зачем? — искренне удивилась Себия.

Маг нахмурился, ответил желчно:

— Узнать, кто они, и для чего напали.

— А не все ли тебе равно? — поинтересовался преступивший к мародерству Шестерня.

— Мне нет, — Зола сверкнул глазами на пещерника, — на тот случай, если за поворотом нас ждет еще такая же команда.

— Да пожалуйста, — девушка вытерла кинжал об одежду мертвеца, спрятала в ножны, — вон, возле тебя лежит, притворяется. Хочешь узнать — ударь огнешаром, чтобы нога обуглилась, ну, или рука. В общем, чтоб не умер сразу, но появилось желание общаться.

Прежде, чем маг решил, каким именно из предложенных подземницей способов он хочет расспросить раненого, Дерн подошел к вершиннику, на которого указала Себия. Еще совсем молодой парень, зажимая глубокую рану в боку, с ужасом смотрел на наемников, его била крупная дрожь. Нагнувшись ближе, так что бы раненый видел только его, болотник сказал задумчиво:

— Мои друзья очень хотят узнать, кто вы и что здесь делаете? Если ответишь, я попытаюсь тебя излечить.

С трудом ворочая языком, сказалась потеря крови, юноша произнес:

— Нас послали уничтожить тех, кто привел зверя. Жаль, не удалось… — Он закашлялся, выплевывая сгустки крови, сжигая остатки сил, выкрикнул враждебно: — но за нами придут другие, и вас остановят…

Глядя в застывшие глаза вершинника, Зола проворчал:

— Сумасшедшие люди, сумасшедший мир. Готовы убить первых встречных лишь потому, что это совпало с некими неясными предзнаменованиями.

— Не люди — вершинники, — поправил Мычка.

Маг отмахнулся:

— Какая разница? Бородатые коротышки, зеленые здоровяки…, а ума — что у тех, что у других.

— Это что ты имел в виду? — нахмурился пещерник.

Не обращая внимания на Шестерню, Зола в раздражении прошелся по поляне, переступая трупы, спросил, возведя очи к потемневшему небу:

— Вот скажите мне, чего ради они поперлись за нами следом, напали, хотели убить?..

Дерн произнес примиряюще:

— Старейшинам не нужна смута. Вот они и попытались оградить свою деревню, а заодно и прочих от ненужных свидетелей.

Мычка покачал головой, сказал, глядя на убитых:

— Значит они не пощадят и Зяблика…

Дерн кивнул:

— И не только. Жена убитого охотника тоже лишний недовольный.

— Может вернуться? — осторожно предложила Себия. — Помочь людям с чересчур заботливыми вождями, да и себя обезопасить на будущее?

Зола, что после слов болотника как-то разом сник, пробормотал чуть слышно:

— Нет. Они действительно заботливые. Лучше убить пятерых чужаков, чем поселить в сердцах людей страх и недоверие. На их месте, я… поступил бы также.

Шестерня поморщился, сказал с досадой:

— Все это очень интересно, но давайте поговорим позже, а сейчас разденем убитых, пока не задубели. У меня тулуп держится на честном слове, а им одежда без надобности.

Взятая у вдовы Беркута теплая одежда висела лохмотьями не только на Шестерне, изрубленная во время схватки. Понимая правоту пещерника, скрепя сердце, приступили к неприятному делу. Когда, спустя недолгое время, наемники удалились, на освещаемой бледными отблесками огнешара поляне остались лишь застывшие фигуры раздетых мертвецов.

— Как, однако, странно складывается жизнь, — произнесла Себия, глядя в мерцающее пламя ночного костра, — еще совсем недавно я была знатной персоной, девушкой на выданье, любимой дочерью начальника городской стражи, а сейчас… словно покинувшая родные места бездомная бродяжка, бреду неизвестно куда, без всякой цели, с такими же оторванными от жизни попутчиками.

— Э, нет, — сказал Шестерня, с ленцой жуя шмат копченого мяса. — Не знаю, у кого как, а у меня есть четкая цель.

— Очень интересно, — сонно откликнулся Зола, — что за цель у нашего пещерника.

— Как вернемся, — Шестерня мечтательно уставился в испещренное звездами небо, — я, пожалуй, завершу с работой наемника, приобрету домик на отшибе, заведу хозяйство, там, коз разных, овец, и буду жить в свое удовольствие.

Мычка насмешливо покосился на товарища, спросил с любопытством:

— Полагаешь, по возвращении нам вручат по стаду овец?

Шестерня покачал головой, одновременно похлопав по укутанным в теплый полушубок бокам, сказал удовлетворенно:

— Здесь достаточно, чтобы хватило на безбедную старость.

Дерн с удивлением поинтересовался:

— Имеешь в виду нажранное сало?

— Смейтесь, смейтесь, — не обиделся пещерник, — поговорим, когда будете между заказами забегать, на мое житье любоваться. — Он расстегнул полушубок, с кряхтеньем запустил руку под пояс и осторожно, опасаясь рассыпать, выставил ладонь, где, переливаясь всем цветами радуги, блеснули крупные камни, добавил довольно: — И это далеко не все.

Все разом перестали скалиться, неверяще уставившись на богатство. Прокашлявшись, Зола спросил чуть охрипшим голосом:

— И где угораздило?

— Так в приснопамятных катакомбах, — расплылся в улыбке Шестерня, — там какой-то отнорок попался, с парой-тройкой сундуков. Один еще оказался взломал.

— Постой, постой, — прервал Шестерню побледневший Мычка, — это не там, где небольшая комната с ровными стенами?..

— Ну да, — не обратив внимания на изменившееся лицо товарища, весело отмахнулся пещерник, — вроде того. Так вот, я, не будь дураком, подумал — а не вскрыть ли мне их, на всякий случай?..

— И что же дальше? — напряженно поинтересовалась Себия.

— Ну и вскрыл. А там они и оказались, камни эти. Еще какие-то монеты были, но я торопился шибко, вот и…

Мычка с Себией переглянулись, девушка чуть заметно улыбнулась, а вершинник развел руками, словно говоря — пещерник, он пещерник и есть, драгоценности отыщет даже там, где другие нашли лишь грязь.

Разговор затих сам собой, и вскоре только потрескивание костра да далекий волчий вой нарушали тишину заснеженного леса.

Пробудились от громкого восклицания Себии. Мычка вскочил, мгновенно переходя от полной расслабленности к состоянию боевой готовности, но… в растерянности замер. Мир изменился, исчезли деревья, кусты, пропало даже небо, все вокруг, словно перенесенное из удивительного сна, сменило цвет, подернувшись белой пеленой, а по поляне, визжа словно малолетняя девчушка, прыгала подземница, загребая и тут же разбрасывая целые охапки рыхлого, свежевыпавшего снега.

Рядом, отплевываясь от забившего рот снега, выглянул Зола, узрев веселящуюся подземницу, досадливо сплюнул. Одновременно зашевелились пара небольших сугробов, превратившись в Шестерню с Дерном.

Подхватившись, вчетвером быстро убрали навалившийся слой снега, и вскоре на выстуженных углях уже плясало веселое пламя. Протягивая озябшие руки к костру, Дерн поинтересовался:

— Как будем определять направление в такой снегопад?

— А зачем нам его определять? — пожал плечами пещерник, — куда пойдем, туда и выйдем.

— А если мы выйдем обратно к колодцу? — насмешливо поинтересовалась подошедшая подземница.

— Меня волнует другое, — хмуро произнес Мычка, — как бы нам с этим снегопадом не забрести на ледник.

— А что ледник? — Зола порылся в мешке, вытащил кусочек мяса, протянул к огню, согревая. — Быстрее попадем на ледник, быстрее вернемся. Ты же сам не далее, чем вчера говорил, что ледники спускаются вниз.

— Попадем на ледник — умрем, — зловеще произнес вершинник, — это вам не по пещерам прогуливаться.

Закончили завтрак в молчании. Споро собрали вещи, и, затушив огонь, двинулись следом за Мычкой. Прежде, чем выбрать направление, вершинник несколько раз обошел поляну, затем долго к чему-то прислушивался, и, наконец, стал срезать кору с ближайшей сосны. Когда, потеряв терпение, Зола уже собрался выругаться, Мычка кивнул и уверенно засеменил в снежную мглу, что, на взгляд мага, ничем не отличалась от точно такой же мглы на другой стороне поляны, о чем он и не преминул высказаться в особо едкой форме, но, поскольку, вершинник уже скрылся, а вместе с ним исчезли и остальные, Зола лишь поджал губы, и, подавив раздражение, двинулся следом.

Снег валил, не переставая. Мир погрузился в белое марево. На расстоянии уже пары шагов предметы угадывались с трудом, а дальше все исчезало, растворяясь в молочной дымке. Чтобы не потеряться, наемники шли почти касаясь друг друга, раз за разом устраивая перекличку, чтобы вовремя вернуться, если кто-то отстанет или потеряется.

Порой из белесого марева выныривал занесенный снегом куст, или мимо проплывал темный ствол дерева, после чего путники вновь проваливались в белое безмолвие, когда казалось, что привычный мир растворился, и они навсегда затерялись в бесконечном снегопаде.

Несколько раз останавливались, устраивая короткий привал, не разводя костра, перекусывали вяленым мясом и двигались дальше. Озябнув, Шестерня попытался было поискать валежник, но едва сунулся в сторону, как тут же увяз в снегу по пояс, и больше не пытался заниматься изысканиями. Из всей группы положительные эмоции испытывала лишь подземница, с лица Себии не сходила улыбка, она то и дело зачерпывала целые охапки снега, и, с любопытством вглядываясь в хрупкие лучики снежинок, делилась открытиями со спутниками.

День уже заканчивался, когда снегопад прекратился. Небо разом расчистилось, а горизонт скачком отодвинулся. Осматриваясь, путешественники завертели головами, спеша понять, куда забрели под покровом непогоды.

Позади, насколько хватало глаз расстилался заснеженный лес, забирая влево, терялся в горной гряде, по правую руку высились ледяные скалы, а впереди… Мычка присвистнул, Дерн озадаченно крякнул, а Себия восхищенно прошептала:

— Потрясающе.

Впереди, упираясь вершинами в небо, возвышались чудовищные металлические конструкции. Казалось, невероятный паук сплел железную паутину, а потом покинул мир, оставив свое детище без присмотра. Громоздящиеся друг над друге тонкостенные шпили образовали жуткий конгломерат, застыв в странной гармонии, и смотрелись чем-то настолько чужеродным, что вызывали животный ужас одним своим присутствием.

 

ГЛАВА 4

— Однако, знатные мастера здесь потрудились, — понизив голос, словно боясь, что его слова могут пробудить дремлющие в этом странном месте силы, произнес Шестерня.

— Ты уверен, что к этому вообще причастны люди? — поинтересовался Зола.

— Подойдем, посмотрим, — пожал плечами пещерник, — там и определим.

Мычка покосился на спутников, спросил с сомнением:

— Вы точно хотите туда идти?

— А в чем дело? — Зола, наконец, оторвался от возвышающейся громады, взглянул на вершинника.

— Ты уже забыл, чем закончился наш предыдущий поход в подобное место? — поддержал Мычку Дерн.

Но маг лишь отмахнулся:

— Если вы о той твари, то мы, в конце концов, остались живы.

— В этот раз может так сильно не повезти, — заметила подземница.

Зола обвел взглядом друзей, нахмурился, сказал тоном не терпящим возражений:

— Надвигается вечер, и самое время побеспокоиться о ночлеге. Строение перед нами ни чем не хуже любого другого места. К тому же, — он хитро прищурился, — внутри, наверняка, полно несметных сокровищ.

Шестерня озадаченно взъерошил бороду, сказал с сомнением:

— Полагаешь, их до сих пор не растащили местные жители?

— А ты уверен, что даже соберись они всей деревней, наберутся мужества войти? — ответил вопросом на вопрос маг. — В конце концов, вне зависимости от того, что вы решите, я иду туда, — Зола отвернулся, с независимым видом скрестил руки на груди.

Дерн пробормотал:

— Ну, если ты так настаиваешь…

Но маг уже не слышал, бодро топая в сторону удивительного сооружения.

Идти пришлось долго. Заиндевевшие, покрытые толстым слоем льда, металлические башни, казалось, по мере приближения, удаляются. Запыхавшись, и набрав полные сапоги снега, наемники, наконец, уперлись в забор сложенный из ровных блоков, напоминавших обожженную глину, только гораздо более плотных на вид.

Запрокинув голову, Шестерня замер в почтительном ужасе. Титанические сооружение закрыло большую часть неба, нависая всей своей массой. При взгляде на нерукотворное чудовище в коленях возникала дрожь, а голова начинала ощутимо кружиться.

— Ты все еще уверен, что хочешь сюда войти? — поинтересовался Мычка, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

Вперив взгляд в торчащие из-за забора толстенные металлические штыри, скрученные неведомой силой, Зола молчал. Пыла у мага заметно поубавилось, но упрямство взяло верх, сглотнув ком в горле, он произнес:

— Нужно найти вход.

— А чего его искать? — усмехнулась Себия, поддерживавшая решительный настрой тем, что упрямо не поднимала голову, страшась вместо неба увидеть над собой чудовищное переплетение железных балок. — Перелазь в любом месте, преграда не высока.

Зола осмотрелся. Неподалеку, словно специально приготовленный, в стене зиял провал. Часть толстенных каменных балок раскрошилось, а другие валялись поодаль, выпирая прямоугольными пирамидками из-под снега. Отбросив мысли о силе, что могла вот так, запросто, разбросать тысячепудовые блоки, маг двинулся к проходу.

Его обогнал Мычка, остановился, всматриваясь в снег под ногами. Сугроб возле прохода оказался истоптан многочисленными звериными следами, среди которых выделялись и отпечатки ног человека.

Указав на них Золе, вершинник произнес с усмешкой:

— Говоришь, смелости не хватит… — он снял с плеча лук, наложил на тетиву стрелу и крадучись двинулся в разрушенной стене. На мгновение обернувшись, вершинник добавил: — Пока постойте. Как услышите свист, можете двигаться следом.

— А если ты не успеешь? — в глазах подземницы метнулся страх. — Порой, враг может быть слишком быстр…

— Тогда у вас будет время уйти, не привлекая внимания, — с бесшабашной веселостью ответил Мычка. Подмигнув Себии, он скрылся из виду.

Потекли томительные мгновения ожидания. Зола хмуро чертил посохом на снегу заковыристые фигуры, Себия нервно постукивала пальцами по рукояти кинжала, Шестерня, то и дело, взъерошивал бороду, и даже, обычно спокойный, Дерн нет-нет да прислушивался, вытягивая голову по направлению к разрушенной части заграждения.

Раньше всех нервы сдали у Шестерни. В очередной раз, взлохматив бороду, он сдвинул шлем на брови, и отрывисто произнес:

— Что-то я притомился стоять, пойду, прогуляюсь.

Едва пещерник сделал шаг, как остальные тут же сорвались с мест, едва не на перегонки устремившись следом за Шестерней. Чувствуя поддержку друзей, пещерник словно на крыльях влетел за забор, размахивая секирой и нагнетая ярость в предвосхищении боя.

Ворвавшись во внутренний двор, наемники замерли, ощетинившись металлом, словно многорукий демон войны. Лихорадочно шаря повсюду глазами они отыскивали хладное тело Мычки, когда, посмотрев в сторону, Шестерня вдруг опустил щит, пробормотал досадливо:

— Секиру прародителя мне в печень.

Соратники мгновенно развернулись, готовясь отразить неожиданную атаку, но замерли, раскрыв рты. Неподалеку, удобно устроившись возле небольшого костерка, Мычка беседовал с группкой вершинников. Услышав шум, охотники все, как один, повернули головы, с изумлением воззрились на агрессивно настроенных гостей.

Хлопнув себя по лбу, Мычка поспешно вскочил, что-то коротко сказал собеседникам и двинулся навстречу друзьям. Приблизившись, он покаянно произнес:

— Простите, совсем заболтался. Обнаружил стоящих лагерем охотников, не смог отказать в удовольствии поговорить. Пойдемте, я вас представлю.

Глядя, как вершинник возвращается к новым знакомым, делая успокаивающие жесты, Шестерня прошептал с явным облегчением:

— Вот скотина, сам у костра греется, а нас не позвал.

Спрятав кистень, Дерн возразил:

— Зато не придется возиться с лагерем.

— К тому же можем узнать что-нибудь интересное, — добавила Себия.

Убрав оружие, приблизились к охотникам, растягивая губы в улыбках. Зола кивнул, сказал коротко:

— Мы спутники этого… — он запнулся, сдерживая вертевшиеся на языке слова, продолжил, — доблестного охотника, что поджидали его за стеной.

Один из охотников кивнул, произнес уважительно:

— У вас очень храбрый товарищ. Пойти на разведку в жилище древних, не подвергая опасности друзей, большая доблесть.

Мычка насмешливо покосился на оторопевшего Золу, а Шестерня с опаской переспросил:

— Жилище древних?

— Оно самое, — один из охотников, словоохотливый молодой парень, жизнерадостно кивнул. — Все это, — он обвел взглядом циклопические постройки, — и кое-что еще в горах являются жилищами древних.

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво улыбнулась подземница, подсаживаясь к костру.

Парень лишь отмахнулся:

— Да все об этом знают. Они появились задолго то того, как наши предки пришли в эти горы.

— Пришли? — с подчеркнутым удивлением переспросил Дерн. — Разве они не жили здесь всегда?

Один из охотников, судя по глубоким морщинам и пробивающейся седине, самый старый и опытный произнес, глядя на пляшущие языки пламени:

— Кто по своей воле снимется с насиженного места? А уж, чтобы целые племена поднялись в неприступные холодные горы, где злой мороз обжигает кожу, почти весь год лежит снег, а по ночам к самым стенам подкрадываются голодные звери… Нет, они бежали от смертельной опасности.

Глядя, как при последних словах нетерпеливо заерзал Зола, Себия спросила с опаской:

— Какая опасность могла заставить целые народы покинуть родные земли?

— Война, — эхом откликнулся молчащий до этой поры хмурый вершинник.

— Война? — Шестерня с удивлением покосился на говорящего. — Всегда можно вернуться, зализав раны, взяв больше людей и выведав все слабые стороны противника.

Хмурый охотник лишь пожал плечами, не желая спорить, промолвил кратко:

— В древности все было по-другому.

Видя, что разговор затухает, Зола встрепенулся, произнес с наигранным интересом:

— Вы оговорились, что здесь опасные места. Но я не чувствую ничего такого, кроме бездушной груды металла над головой.

Подкинув дров, охотник, что первым начал разговор, указал пальцем в землю, одновременно кивнув за спину, где, в сгустившихся сумерках, во множестве свисающие с опор гигантской конструкции, топорщились корявыми пальцами рваные жгуты железа, произнес:

— Там, в глубине скалы.

Отбросив учтивость, Зола прямо спросил:

— Прошу, скажи, что ты имеешь в виду? Нам нужно вниз, и знание того, с чем предстоит встретиться, укрепит дух моих товарищей.

Охотники одновременно вскинули глаза, взглянули на мага, как на нечто диковинное, в их глазах Зола прочитал смешанное со страхом сильнейшее изумление. Молодой вершинник воскликнул:

— Вы либо сумасшедшие, либо отчаянные храбрецы, если хотите спуститься в логово снежных обезьян.

Переключая внимание на себя, Мычка натянуто улыбнулся, сказал поспешно:

— Наш друг пошутил. Порой на него находит… Но, нам действительно интересно узнать об особо опасных животных. Тем более, что ваше присутствие связано с этим напрямую.

Вершинники помолчали, наконец старший произнес:

— Мы действительно оказались здесь не случайно. Снежные обезьяны, избравшие местом проживания руины древних, никогда не отличались спокойным нравом, но последнее время они стали очень агрессивны. Они выходят далеко в лес, порой, подступая к самой деревне, нападают на жителей…

— Говорят, у них появился вожак, огромный самец чудовищной силы, — поежившись, добавил разговорчивый охотник, — и это именно он натравливает сородичей на поселян.

— И вы готовите на него облаву? — блеснув глазами, воскликнула подземница.

— Нет, мы просто следим, готовые предупредить о предстоящем нападении мужчин в деревне.

— Но почему?! — воскликнула Себия. — Вместо того, чтобы перебить всех этих тварей вы…

— Никто, — возвысив голос, перебил ее старший охотник, — никто не осмелится спуститься в кромешную тьму подземелий, где дремлют духи древних!

Один из охотников добавил, смягчая слова вожака:

— К тому же сражаться с чудовищами на их родной территории, когда каждая тварь в три раза сильнее обычного воина, верх неосторожности.

Несколько вершинников встали, крадучись двинулись вглубь развалин.

Проследив за охотниками, Шестерня поинтересовался:

— Куда это они?

— Пошли проверить ловушки, — ответил вожак. — Мне тоже нужно ненадолго отойти, так что следите за огнем. Если заметите что-то подозрительное — дайте знать.

Вожак удалился, у костра остались лишь наемники, да один из охотников, дремлющий на набитых ветками мешках.

Покосившись на Золу, Дерн спросил негромко:

— Ты, по-прежнему, хочешь спуститься вниз, в погоне за сомнительными тайнами, рискуя жизнью всех нас?

Маг прошептал с болью:

— Но ведь такой возможности больше не будет. Мы никогда не вернемся сюда и тайны древних останутся не разгаданными.

— Вопрос в другом, вернемся ли мы вообще, если сунемся к тварям? — произнес Мычка, яростно вороша затухающие угли костра.

Пламя вспыхнуло ярче, выхватывая из наступающей темноты застывшие металлические щупальца, осветило бледное лицо вершинника.

Помолчав, Себия произнесла неуверенно:

— Я прекрасно вижу в темноте, к тому же неплохо ориентируюсь в замкнутом пространстве, так что, по идее, мы могли бы… — она замолчала, вопросительно глядя на товарищей.

Зола уцепился за ускользающую возможность, сказал поспешно:

— Не только ты. Шестерня тоже отлично видит. — Видя недовольные лица друзей, он заторопился, скороговоркой произнес: — Да и не понадобится там что-то видеть, я вызову столько огнешаров, сколько потребуется, чтобы осветить нам дорогу хоть до самого дна земли.

Шестерня отрезал от лежащего возле костра ломтя мяса изрядный шмат, сказал насмешливо:

— Зола, родной, ведь дело вовсе не в освещении. Если ты успел забыть, там живут чудовища, которым всея наша компания на один зубок.

Но Маг лишь отмахнулся, сказал снисходительно:

— И ты поверил этим? Да они от собственной тени шарахаются… Снежные обезьяны! Жуткие твари! Ой, боюсь-боюсь! — он пропищал тоненьким голосом, закрывшись руками в притворном ужасе. — Понаслушались страшных историй на ночь, перепугались, как дети. Если там что и есть, так это пара безобидных медвежат, заблудившихся в развалинах…

Вязкую тишину разорвал пронзительный крик. Зола застыл с открытым ртом, а остальные завертели головами, прислушиваясь. Но прежде, чем наемники успели разобраться, на свет костра выскочил один из охотников, лицо перекошено ужасом, распахнутый тулуп забрызган кровью, раскрытые в ужасе глаза лихорадочно мечутся, не в силах сосредоточиться на чем-то одном, набрав воздуху в грудь, он крикнул что есть мочи:

— Нападение! Обезьяны вышли из нор, и их не счесть.

 

ГЛАВА 5

Едва смолк крик охотника, послышался отдаленный гулкий топот, казалось, из развалин несется стадо испуганных лошадей. С нависающих над головой конструкций посыпался снег, а тонкие металлические балки тревожно зазвенели.

Проснувшийся охотник растерянно протирал глаза, не в силах решить, что делать — хвататься за оружие или, как можно быстрее, отступать, когда к костру выметнулся вожак. Мельком оглядев вскочивших наемников, он громогласно проревел:

— К оружию. — Заметив, как Шестерня вытащил секиру, крикнул: — Держите их на расстоянии, вблизи твари смертельно опасны.

Взмахнув руками, вожак скрылся во тьме, а через мгновение к костру выскочили трое охотников, вслед за которыми… Мычка сперва не поверил глазам, но приглядевшись почувствовал, как на загривке поднимаются волосы. Во тьме зашевелились белесые тени, двинулись к костру, словно все окрестные сугробы разом встали на дыбы, решив прогнать наглецов, что посмели нарушить покой ночи ярким пламенем.

Один из охотников заорал, перекосив рожу:

— Уходите, их не счесть!

— Стоять! — вдруг рявкнул Шестерня с такой силой, что вершинники разом замерли. — Оружие к бою. Занять оборону у стены.

Голос пещерника оказал отрезвляющее действие. Устыдившись, охотники принялись занимать выгодные позиции между рухнувшими со стены блоками. Пряча драгоценную котомку, Дерн пробормотал:

— Останусь жив, поучусь у Шестерни командовать.

Отступив к самой границе огня, Себия скороговоркой произнесла:

— Все живущие в ночи боятся огня. Старайтесь не выходить за пределы света.

— Это уж как получится, — осклабился пещерник, — ежели что, Зола подсветит…

Он не договорил, к костру, вздымая лапами облако снега, выметнулось первое чудовище, застыло ослепленное. Мычка вздернул лук, но раньше чем рука стпустила тетиву, в шею твари глубоко вонзились несколько стрел. Чудовище покачнулось, красные точки зрачков подернулись пеленой, но прежде, чем лишенное жизни животное коснулось земли, на площадку перед костром выскочили остальные, втоптав безжизненное тело товарища в землю, не останавливаясь, понеслись к замершим в напряжении людям.

Мычка дернул тетиву, проследив за исчезнувшей в груде напирающих тел стрелой, затем еще, после чего рука заметалась без отдыха, вытаскивая из колчана стрелы одну за одной. Резкий замах, воздух от ладони обдает щеку, короткое усилие, скрипнув, лук послушно сгибается в дугу, на мгновение замирая, прищуренные глаза оценивают расстояние, а рука чуть смещает оружие, чтобы послать стрелу в наиболее уязвимое место врага. Щелчок. И вновь короткий замах.

Рядом со свистом выдыхает Шестерня, принимая на щит удары подоспевших бестий, отмахивается тяжелой секирой, словно легкой палочкой. Лицо пещерника сосредоточено, возле ног высится горка из отрубленных конечностей, а по доспеху стекают струйки крови, в изобилии расплескиваемой врагами. Время от времени, вырывая короткое мгновение, Шестерня сильным пинком расшвыривает скопившиеся под ногой конечности, одновременно стряхивая с лица кровь, прежде чем встретить следующего врага точным ударом широкого лезвия.

Неподалеку мелькает плащ подземницы. Не признающая другого оружия, кроме кривого, зазубренного с тыльной стороны кинжала, Себия движется словно молния, нанося мгновенные удары и тут же исчезая, не позволяя коснуться себя когтистым лапам. Урывками следя за девушкой, Мычка, то и дело, ощущал озноб, глядя, как хрупкое тело скрывается в гуще мохнатых туш, с трудом заставлял себя продолжать бой, чтобы не ринуться спасать подземницу.

Стоящий обособленно, Дерн вращает кистенем с такой скоростью, что тяжелые шары слились в полупрозрачный диск, и лишь только очередная тварь прыгает из тьмы, диск тут же сдвигается, легко вгрызаясь в плоть, словно болотник орудует огромной циркулярной пилой, используемой пещерниками на лесопилках, для обработки особо толстых стволов. Шипастые шары вырывают из тел обезьян огромные куски мяса, разбрызгивая горячую кровь далеко вокруг, и обезумевшие от боли создания мечутся по пространству двора, мешая собратьям, а обессилив, валятся на снег, в агонии продолжая дергать конечностями.

Зола, по началу осторожничал, выбирая жертву и старательно прицеливаясь, но когда пространство вокруг заполнилось бестиями, а пару тварей, прежде, чем сдохнуть, успели почти вплотную к магу, перестал экономить. Щедро растрачивая силы, Зола трансформировал магическую энергию во все сжигающее пламя, расшвыривая огнешары с такой скоростью, что, порой казалось, из рук мага изливается огненный поток.

Огненные сгустки попадают тела чудовищ, оставляя глубокие почерневшие раны, вскипающий мозг выплескивается через отверстия в черепах, сгорающие живьем, обезьяны дико воют, превращаясь в пылающие факелы. Жутко пахнет паленым, а темная ночь превратилась в яркий день, от багровых отблесков догорающих трупов.

Жалобно вскрикнул один из охотников, умирающая бестия, дернувшись в конвульсиях, разорвала шубу вместе с плотным кожаным доспехом, наружу высунулись сизые внутренности. Без звука упал второй, подкравшаяся по стене тварь, обрушившись всем весом, сломала парню шею. Обернувшись на звук, Мычка вогнал стрелу в глаз обезьяны, но было поздно, оставшегося в живых, отчаянно извивающегося вершинника, уже волокли вглубь развалин, разрывая на ходу. Не выдержав вида искаженного болью лица охотника, Мычка милосердно прервал его мучения, потратив драгоценное мгновение на выстрел в сердце.

Установилось хрупкое равновесие, наемники бились в полную силу, истребляя тварей десятками, но обезьяны все прибывали, покрытые жесткими белесыми волосами могучие руки с жадностью тянулись к людям, яростно блестели красные глаза в предвкушении кровавой трапезы, с грохотом схлопывались истекающие слюной пасти, наполняя воздух сухим стуком.

Охнула Себия, выкатившись из кучи тварей с бессильно повисшей рукой, не выдержав удара, в щепки разлетелся щит пещерника, оступившись, упал на колени Дерн, рванувшейся к болотнику твари Мычка со злостью вбил в шею стрелу по самое оперенье, зашарил в колчане, с безысходностью ощущая под пальцами лишь несколько стрел.

Словно почувствовав слабину, обезьяны взревели, поперли скопом, заставляя наемников отступить. Почувствовав за спиной шершавый камень стены, Дерн прошептал:

— Приятно было с вами работать, ребята, но, боюсь, наш поход закончился…

Зайдясь кашлем от сильнейшего удара в грудь, Шестерня просипел:

— Секиру мне в печень, если я сдамся этим лохматым.

Мазнув кинжалом по глазам наседающей твари, Себия в отчаянии воскликнула:

— Они бесконечны! Нужно уходить!

— Едва мы повернемся спинами, нас растерзают, — прохрипел Мычка, отмахиваясь мечом сразу от двух бестий.

Взгляды обратились на Золу. Почерневший, словно извергаемый огонь сжигал мага изнутри, он произнес по слогам:

— Еще не все потеряно…

Мычка с ужасом смотрел, как вокруг мага закрутился воздух, вскипел мелкими искрами. С каждым мгновением искры светились все ярче, а воздушный поток уже рычал, словно небольшой смерч. Повеяло нестерпимым жаром. Прикрывая лица руками, наемники шарахнулись в стороны, а напирающие твари на мгновение остановились ослепленные, когда, Зола выдохнул что-то на непонятном языке, одновременно выбросив руки перед собой.

По глазам резанула ярчайшая вспышка, воздух на мгновение раскалился так, что люди закричали, чувствуя, что сейчас умрут от жара. Плотный огненный вал, высотой в рост человека, волной понесся от фигуры мага вперед, постепенно расширяясь. Ближайшие ряды тварей мгновенно обратились в прах, а те, что находились чуть дальше, вспыхнули, словно сухое сено от искры в жаркий полдень.

Постепенно опадая, вал огня ушел в глубь двора, оставив за собой черную полосу курящейся паром земли и недвижимые обугленные тела. Оставшиеся в живых обезьяны дрогнули, устрашенные, понеслись обратно, оглашая воздух пронзительными визгом.

Проморгавшись, Шестерня попытался рассмотреть товарищей, после вспышки в глазах плавали огненные мухи, и все расплывалось, так что он нашел Золу почти ощупь. Глядя в закатившиеся глаза мага, пещерник затряс друга, возбужденно бормоча:

— Они отступили. Ты смог. Ты отогнал их!

На пару с пещерником, Дерн уложил мага у костра, вытащив из укромного места котомку, загремел горшочками, выбирая зелье.

Послышался шорох. Выступив из тьмы, к огню быстрыми шагами приблизился вожак охотников, окинув взглядом усеянный трупами двор, сказал неверяще:

— Не думал, что можно остановить этих тварей.

С подозрением покосившись на вершинника, Себия произнесла:

— Позволь узнать, чем ты занимался в то время, как твои люди погибали в бою?

Шестерня нехорошо прищурился, а Мычка как бы невзначай, положил руку на рукоять меча, но охотник сурово произнес:

— Это были одни из лучших. Мое сердце разрывается от сознания, что все они мертвы. И я бы с радостью сражался вместе с ними, плечом к плечу, и точно также, как и они, пал, но долг важнее чувств.

— Твой долг сохранить своих людей! — сорвалась на крик подземница, — А ты, как последний трус, бросил их на растерзание тварям!

Седые брови охотника сошлись на переносице, ноздри затрепетали, но подавив гнев, он размеренно произнес:

— Я прощаю эти дерзкие слова. Ибо в тебе еще бродит ярость боя. Ты права, вожак в ответе за своих людей, но гораздо важнее их жизней судьба всего племени. Мы находимся здесь с целью охранять деревню, а не чтобы сражаться с тварями, и если бы мои люди не ввязались в бессмысленный бой, они сейчас были бы живы, выполняя свой истинный долг.

Не выдержав печали в глазах старого охотника, девушка опустила взгляд, сказала горько:

— Но почему?

Вожак пожал плечами:

— Таковы законы мира. Племя важнее. Даже самый лучший воин, или группа воинов, не стоит жизней обычных людей племени. Потому, что воины рождаются и умирают, а племя остается.

В глубине развалин зародился глухой низкий звук, разнесся вокруг, заметался эхом, запутавшись в сплетении железа над головой.

— Что это? — прислушавшись, Шестерня вопросительно взглянул на охотника.

Тот нахмурился, сказал с заминкой:

— Не скажу наверняка, но бывалые охотники говорят, что так кричит разъяренный вожак обезьяньей стаи. — Вновь оглядев почерневший двор, он произнес: — Я ухожу, нужно оповестить жителей деревни, и вам советую поторопиться, — обернувшись, он в несколько быстрых шагов достиг провала в ограде и скрылся из виду.

— Легко сказать, поторопитесь, — пробурчал Шестерня. — На негнущихся ногах да еще с товарищем на плече.

Не смотря на хлопоты болотника, Зола по-прежнему не приходил в сознание. В ответ на вопросительные взгляды спутников, Дерн лишь развел руками:

— Сильнейшее истощение. Я дал ему кое-что сильнодействующее, но очнется не раньше утра.

Напряженно к чему-то прислушиваясь, Мычка оглянулся на Дерна, пробормотал:

— Боюсь, до утра мы не продержимся.

Себия отстегнула плащ, шагнув к магу, деловито произнесла:

— Не будем терять время. Укладываем его в плащи и…

— Поздно, — Мычка с загнанным видом потащил меч из ножен. — Они возвращаются, и не одни.

Шестерня непонимающе взглянул на вершинника, пробормотал:

— Что значит не одни?..

Со стены с шорохом осыпалась пыль, земля мелко затряслась. Вслушиваясь в приближающийся топот, наемники невольно отступили к огню. Вновь на границе зрения замелькали белесые тени. На сей раз они двигались осторожнее, рывками пробегая небольшие расстояния, обезьяны надолго замирали, опасливо всматриваясь в желтое пламя костра, казалось, они шли против воли, настолько неуверенными выглядели их движения.

Глядя, как все больше белых теней появляется из развалин, Шестерня произнес:

— Если они кинутся все разом, задавят массой.

— Они не кинутся, — кусая губы ответил вершинник, — по крайней мере до тех пор, пока не….

«Пока не что?» — хотел спросить Дерн, но не успел. Земля задрожала, далекий гул усилился, разросся, и перед ошарашенными наемниками возникло то, чему ушедший седой охотник дал назвал «вожак».

 

ГЛАВА 6

Слабо различимая в сумерках, вдалеке заворочалась неясная тень, внесколько прыжков приблизилась, остановилась на границе отбрасываемого пламенем светового круга. Блеснули багровые точки глаз, обозначились уродливые черты черепа, лишь отдаленно напоминающего обезьяний. Шестерня распахнул глаза, когда существо скакнуло, разом преодолев половину расстояния до ощетинившихся оружием людей, громко сглотнув, произнес:

— Наверное, идея уйти была не так уж плоха.

Вышедшая к огню тварь лишь отдаленно походила на сгрудившихся во тьме обезьян. Выступающий лоб с мощным валиком надбровных дуг непрерывно шевелится складками кожи, широкие, усаженные острыми зубами-кинжалами челюсти распахнулись, меж ними, словно мокрая тряпка высунулся фиолетовый язык, мощная, бугрящаяся мышцами грудь чуть заметно вздымается, а короткие крепкие лапы с тяжелыми молотами кулаков уперлись в землю. Тело животного покрывает короткая жесткая щетина, только в отличие от остальных сородичей, не белого, а насыщенно-фиолетового цвета.

Чуть слышно охнул Мычка, произнес непонятное:

— Глаза…

Спутники замедленно перевели взгляд на морду чудовища и вздрогнули. В близко посаженных глазах твари, клубилась лютая ненависть, а удивительные крестообразные зрачки поблескивали бликами отраженного пламени.

— Нормальные глаза, ему в самую пору, — буркнул Дерн.

— Ты не понял… — прошептал Мычка, но продолжить не успел.

Тварь прыгнула. Наемники прыснули в стороны словно мыши из под ног невнимательного охотника.

Выкручивая тело в невероятном прыжке, Себия пронеслась над зверем, приземлившись точно на ноги, звонко крикнула:

— Следите за спинами!..

Упав не столь удачно, Мычка крикнул:

— Они не нападут, пока вожак… — он покатился в сторону, уворачиваясь от удара, что должен был расплющить тело в лепешку.

— Заткнись и уворачивайся, — сдавленно рявкнул Шестерня, с размаху всаживая лезвие в бок чудовища, но секира оставила лишь слабую царапину, отскочив от толстых ребер так, что пещерника повело.

Мгновенно развернувшись, тварь клацнула челюстями, едва не откусив обидчику голову. Шестерню спасло лишь то, что в это мгновение Дерн с Мычкой одновременно вонзили кинжалы в лапы чудовища. Тварь закружилась на месте, размахивая передними лапами, больше похожими на толстые древесные стволы.

Не успев увернуться от удара, болотник покатился на землю, серебряной рыбкой мелькнул выбитый из руки вершинника меч. Чудовище торжествующе взревело, привстав на задние лапы, забарабанило себя в грудь, нагнетая ярость. Воспользовавшись короткой передышкой, Себия метнулась к Дерну, что слабо ворочался на земле, надсадно застонав, потащила в сторону.

Видя, что добыча ускользает, тварь раздраженно взревела, одним прыжком преодолев расстояние до подземницы, взмахнула лапами. Оглушительный свист стеганул по ушам, отвлекая чудовище, в короткой толстой шее одна за другой начали возникать короткие стрелы.

Чудом избежав мучительной смерти, Себия замедленно перевела глаза. Воспользовавшись луком убитого охотника, Мычка с невероятной скоростью выпускал стрелы, стоя на одном колене в шаге от костра.

Чудовище недовольно взревело, обращенная к вершиннику часть тела стремительно обрастала стрелами. Тонкие жала не могли причинить существу ощутимого вреда, но, судя по всему, оказались крайне болезненны. Развернувшись всем корпусом, и угрожающе разинув пасть, животное медленно двинулось на вершинника.

Метнулось мелкое. Гневный вопль смешался с раздраженным ревом, когда Шестерня в прыжке всадил секиру в покрытую костяным гребнем спину. Тварь заплясала на месте, пытаясь дотянуться до застрявшего в мышцах железной занозы, на которой, не желая расставаться с оружием, болтался Шестерня.

Схватившись за голову, Дерн наблюдал с земли, как пещерник то взлетал на невообразимую высоту, то оказывался в опасной близости от земли. Набрав в грудь воздуха, болотник крикнул зло:

— Отпускай! Убьешься!

В ответ, донеслось еле слышимое:

— Ни за что…

Чудовище ярилось все сильнее, прыжки становились выше, а рывки резче, так что руки пещерника, наконец, разжались. Отброшеный, Шестерня кубарем отлетел к стене, звонко впечатавшись шлемом в камень. Освободившись от груза, тварь обратилась к Мычке, что на время перестал стрелять, опасаясь попасть в товарища, но едва пещерник сорвался, вновь продолжил.

Взревев так, что у наемников на мгновение заложило уши, существо ринулось к вершиннику. Яростно вскрикнула Себия, кинувшись наперерез чудовищу, она несколько раз подряд вонзила кинжал в твердые, словно дерево, мышцы, но тварь лишь коротко дернула лапой, отбросив девушку на землю. Не в силах подняться, подземница застыла, глядя, как обезьяний вожак несется прямо на Мычку. — Уходи, чего же ты медлишь, уходи… — шептали ее губы, но внутри засело мучительное понимание — вершинник не сдвинется, даже, если ему придется умереть.

Девушка закрыла глаза, обреченно ожидая хруста костей, но вместо этого раздался полный ярости и боли рев. Распахнув глаза, Себия ошарашено уставилась на развернувшуюся картину. Поскуливая, словно побитый пес, существо отступало, а на него, она не поверила глазам, шел Зола. Маг двигался с трудом, его шатало, иссушенным лицом он напоминал мертвеца, но из сложенных лепестками ладоней раз за разом вырывались тусклые огнешары, вгрызались в плоть твари, словно злые осы.

Чудовище истошно ревело, из груди и передних лап, покрытых глубокими ожогами, сочилась сукровица, но неумолимая сила огня заставляла пятиться, отступая перед вдесятеро меньшим противником, казалось, от панического отступления существо удерживает лишь страх выказать слабость перед собратьями.

Бледно улыбнулся Мычка, предвкушая победу, замедленно поднялся, опираясь на лук, рыча сквозь зубы, воздел себя на ноги Дерн, остановился в нерешительности, глядя на замерших обезьян, что окружили поле боя сплошной стеной.

Глухо стукнуло. Запнувшись о камень, Зола не удержался на ослабевших ногах, упал на колени. Его глаза закатились, и обессиливший маг кулем осел на землю. Никто ничего не успел сделать, как чудовище одним прыжком очутилось возле тела противника, мелькнула огромная лапа, но вместо того, чтобы размозжить беззащитного человека, тварь подхватила тело, и гигантскими прыжками понеслась в глубь развалин, прижимая добычу к себе.

Словно повинуясь неслышимой команде, сгрудившиеся вокруг обезьяны зашевелились, и одна за одной бесшумно растаяли во тьме.

У стены зашевелилось. Шестерня поднялся, держась обеими руками за голову, сделал несколько нетвердых шагов, в глазах метнулось непонимание, когда, оглядевшись, пещерник с удивлением спросил:

— А где?.. — он замер с открытым ртом, подбирая подходящее слово.

— Тварь ушла, — устало бросил Мычка. Глядя, как просветлело лицо товарища, добавил: — Но мы еще встретимся.

— Чудовище унесло Золу, — пояснила Себия.

Пещерник осторожно присел возле потухающего костра, глядя на мерцающие угли, прошептал:

— Но… как же так?..

Подволакивая ногу, к костру подковылял Дерн, сказал задумчиво:

— Я удивляюсь, как он вообще встал. Но, надо сказать, не приди Зола в себя, наши части уже покоились бы в желудках тварей.

— Так что же мы сидим! — Шестерня резво вскочил, но схватившись за голову, со стоном опустился обратно.

Оглядев товарищей, подземница покачала головой, сказала нахмурившись:

— Короткий отдых, и нужно выступать.

Преодолевая головокружение, Шестерня вновь поднялся, сдавленно произнес:

— Я готов хоть сейчас.

— С голыми руками пойдешь? — зло бросил Мычка.

— А хоть бы и голыми, — рявкнул пещерник, — зубами буду рвать.

— Зубами не потребуется, — примиряюще произнес Дерн. — Осмотрите мертвых охотников, что-то да отыщите, а я пока займусь ранами. Не гоже соваться в логово чудовищ истекая кровью.

Пока Мычка с Шестерней шарили по округе, отыскивая в свете горящих веток хоть какое-нибудь оружие, Дерн колдовал с зельями. Разложив перед собой множество горшочков со снадобьями, болотник переливал из одной емкости в другую, нагревал над огнем, затем пробовал, и вновь мешал, используя в качестве ложки грубо оструганную палочку.

Подземница некоторое время с любопытством следила за его действиями, затем встала, и незаметно отошла. Когда Мычка вернулся, с довольным видом прижимая к груди полный колчан стрел, Дерн уже закончил, горшочек с приготовленным варевом охлаждался, установленный в снег, а болотник, задрав штанину, втирал едко пахнущее зелье в ногу. Покосившись на улыбающегося вершинника, Дерн поинтересовался:

— Как успехи?

— Отлично! — приладив колчан за спину, Мычка подсел к костру. — Уже думал ничего не найду, как наткнулся на тело охотника, — одежда разорвана в клочья, а все остальное… — вершинник повел плечами, демонстрируя встопорщившие края плаща рукояти мечей.

Вскоре подошел Шестерня, недовольно кривясь, он вертел в руках небольшую круглую булаву, сделанную из цельного куска железа и, непонятно как, попавшую в развалины древних сооружений, не глядя на товарищей, пробурчал:

— Даже не знаю, сгодится ли, но уж точно лучше этих ножиков, что вершинники зовут мечами.

Заставив товарищей раздеться, болотник внимательно осмотрел их с головы до ног, не обращая внимания на недовольные вопли, густо намазал все синяки и ссадины бесцветной, но удивительно едкой пастой. Посмотрев, как спутники, ежась от холода, спешно натягивают одежду, Дерн вынул из сугроба горшок с остывшим зельем, и настоял, чтобы каждый выпил не меньше, чем по пять глотков, а лучше — десять.

После первого глотка лицо вершинника сменило цвет, став изжелта-зеленым, а из глаз потекли слезы. Сделав положенные глотки, он несколько мгновений сидел зажмурившись, после чего сипло произнес:

— Порой мне кажется, что лучше умереть от ран, чем пить твое пойло.

Ухмыляясь, Шестерня поднес горшочек ко рту, сказал насмешливо:

— Люди и всякие там вершинники слишком изнежены, чтобы ценить крепкие напитки, не то что… — он запрокинул голову, влив в глотку едва ли не половину зелья.

Гнусно ухмыляясь, Мычка следил, как лицо пещерника побагровело, а глаза выпучились. Дерн едва успел подхватить выпавший из руки товарища горшочек, как Шестерня распахнул рот, и заорал что есть мочи, тряся головой и размахивая руками, словно танцевал какой-то необычный танец.

Неслышно, словно тень, к костру вышла Себия. Дерн повернулся к девушке и застыл пораженный, на щеках подземницы полыхал яркий румянец, лицо дышало здоровьем, а в плавных движениях не было даже намека на усталость. Себия присела на охапку веток, посмотрела на Шестерню, что по-прежнему продолжал подергиваться, сказала с улыбкой:

— Вижу, вы даром времени не теряете.

Вытирая катящиеся градом слезы, Шестерня прохрипел:

— Дерн приготовил ужин по старинному рецепту болотников. А мы, видишь, пробуем.

Мычка, взирающий на девушку с не меньшим удивлением, чем Дерн, сказал:

— Но блюдо не совсем готово, тебе лучше подождать.

Быстро подкрепились остатками мяса. Пока Дерн рассовывал по котомке драгоценные зелья, Мычка закрепил за плечом магический посох, а Шестерня подобрал сумку Золы. Закончив со сборами, каждый вытащил из костра по горящей палке, и поредевший отряд двинулся вглубь развалин.

 

ГЛАВА 7

Приходилось идти осторожно, поскольку путь оказался усеян множеством обгорелых обезьяньих тел. Некоторые были еще теплые, и едва заметно курились, распространяя вокруг удушающий запах горелого мяса. Но чем дальше отходили от места боя, тем меньше попадалось останков.

Истоптанный снег отражал тусклый свет факелов, отбрасывая блики далеко вокруг, снижая возможность неожиданного нападения до минимума, так что заметив неподалеку кровавые отпечатки лап, Мычка бесстрашно двинулся по следу, заинтересовавшись находкой.

След привел к телу обезьяны. Животное лежало недвижимо, свернувшись калачиком. Обнажив меч, вершинник осторожно приблизился, несколько раз толкнул тушу ногой, но обезьяна была давно мертва и уже окоченела. Зайдя с противоположной стороны, Мычка удивленно присвистнул. Заинтересованный, к нему подошел Дерн, приглядевшись внимательнее, хмуро произнес:

— Занятно.

Шестерня догнал товарищей, взглянув на находку, сказал со страхом:

— Что это?

Животное погибло недавно, на что указывала застывшая кровь, но кожа на голове и верхней части тела сморщилась, и засохла так, словно тело пролежало десяток лет.

— Интересное явление, — пробормотал болотник, осторожно дотрагиваясь до черепа животного.

Оторвавшись от зрелища, Мычка опустил взгляд на землю, некоторое время с интересом всматривался в испещренный следами снег, вдруг его глаза удивленно расширились, вершинник живо повернулся к Себии, с независимым видом стоящей неподалеку, сказал замедленно:

— Кто бы, или что бы это ни было, нам нужно торопиться.

Покосившись на вершинника, девушка громко произнесла:

— Согласна с Мычкой. У нас есть более важное дело, чем разглядывать трупы обезьян.

Двинулись дальше, с осторожностью обходя торчащие из земли и свисающие сверху куски металла. Где-то наверху, запутавшись в хитросплетениях архитектуры древних, бился ветер, завывая так зло и печально, что Шестерня поежился, пробормотал с опаской:

— Словно заблудшие души взывают к мщению. Не свалилось бы оттуда что на голову.

Мычка, чьи уши непрестанно поворачивались, улавливая малейшие оттенки звуковой какофонии, потрепал пещерника по плечу, сказал с усмешкой:

— Это ветер, всего лишь обычный ветер…

Глядя в напряженное лицо вершинника, Шестерня недоверчиво покачал головой, но спорить не стал.

Металла становилось все больше, помятые балки, скрученные канаты, и остатки непонятных конструкций усеивали пространство вокруг, заставляя внимательно смотреть не только под ноги, но и бросать взгляды вверх, чтобы ненароком не напороться на острые обломки, свисающие то там, то тут, словно редкие зубы древнего чудовища.

Снега становилось все меньше, нависающие над головой чудовищные постройки хорошо защищали от непогоды, зато прибавилось пыли. Ноги погружались в ржавое хрустящее крошево по щиколотку, а местами грязно-рыжие частицы образовали огромные кучи, которые приходилось перелазить, или обходить по кругу.

В свете потухающих факелов показалось основание здания. Осмотрев монолитную поверхность серых стен, без намека на хоть какие-то окна или двери, Дерн остановился, перевел взгляд на толстенные подпорки башен, с разных сторон врастающие в здания, сказал со вздохом:

— Не хотелось бы прыгать по верхотуре… Может, поищем нормальный вход? — оглянулся на товарищей с вопросом в глазах.

— Не вижу сложностей, — отозвалась Себия, — двигаться по этим огромным балкам так же просто, как по земле.

Шестерня передернул плечами, сказал хмуро:

— Поддерживаю Дерна. Наверняка, должны быть нормальные ворота, или, на худой конец, калитка. Не в окна же влетали эти древние!

— А ты уверен, — Мычка насмешливо вздернул бровь, — что туда вообще кто-то входил?

— Что значит уверен? — пещерник вперил в товарища непонимающий взгляд. — Конечно уверен. А зачем строить такое чудовище, если в него даже зайти нельзя?

— Кто знает, кто знает, — покачала головой подземница. — Ведь мы ничего не знаем о древних. Может это часть чего-то еще большего, или, например, гигантская ловушка!

Дерн скупо улыбнулся, произнес:

— Если это ловушка, тогда в нее точно должен быть вход.

— Вопрос лишь с выходом, — ответил в тон Мычка.

— Да что мы тут толкуем, — опомнился Шестерня, — ведь здесь недавно целое стадо прошло, должны быть следы! По ним и двинем.

Мычка произнес со сдержанной досадой:

— А как ты думаешь, с чего это вдруг я заговорил о входе, если все так просто? Иди себе по следам, и в ус не дуй.

Дерн повернулся к вершиннику, спросил удивленно:

— Постой-постой, что значит нет следов? А куда они делись?

Мычка кивнул наверх, где по-прежнему угрожающе завывал ветер, сказал утомленно:

— Весь этот металл над головой источен временем. При любом дуновении ржавчина осыпается вниз. А сейчас там бушует настоящий ураган и следы просто-напросто засыпало.

— В таком случае, план остается прежним, — Дерн пожал плечами.

— А у нас есть план? — Шестерня с интересом взглянул на болотника.

— Да. Мы с тобой ищем вход снизу, а Мычка с Себией, раз уж им так не терпится, сверху.

Пещерник передернул плечами, сказал с наигранной веселостью:

— Будем надеяться, они успеют спуститься, если на нас набросятся обезьяны.

Дерн проворчал чуть слышно:

— Случись наоборот, успеть бы подняться нам.

Воспользовавшись рухнувшей балкой, Мычка с Себией легко взобрались на уровень выше и пошли вдоль стены. Двигаясь по земле, Дерн внимательно осматривал здание, одновременно прислушиваясь к доносящимся сверху похрустываниям. Из-под ног товарищей сыпалась ржавая пыль, то и дело попадая на голову. Устав отряхиваться, болотник немного приотстал, придержав и Шестерню, чему лишний раз порадовался, когда впереди с грохотом обвалился здоровенный кусок металла. Мгновением позже, в бледном отсвете факела показался перепуганный Мычка, но, обнаружив друзей в целости, тут же снова исчез.

Выругавшись, Шестерня отошел ближе к стене, а через несколько мгновений радостно воскликнул, указывая на открывшийся впереди пролом. Дерн коротко свистнул, привлекая внимание. На верхотуре зашуршало, и через несколько мгновений вершинник с подземницей оказались на земле.

Отряхивая руки, Мычка мельком оглядел темный зев пролома, сказал с удовлетворением:

— Что ж, вы нашли вход, но и наши труды не пропали даром, — он бросил перед собой испачканный рыжей пылью мешок.

Отвечая на немой вопрос товарищей, Себия объяснила:

— Похоже, кто-то основательно готовился к походу в развалины. В мешке моток хорошей веревки, несколько факелов, и изрядный запас вяленого мяса.

Услышав последние слова, Шестерня оживился, спросил заинтересованно:

— А бочонка с пивом, вы, случаем, не нашли?

— Нашли, но оставили, потому, как оказался, слишком велик, — кивнул Мычка. Отвернувшись от впавшего в задумчивость пещерника, добавил, глядя на Дерна: — Осталось лишь решить, чем освещать путь внутри.

— А в чем сложность? — лицо болотника приняло озадаченное выражение.

Вздохнув, Мычка терпеливо объяснил:

— Факел гораздо ярче магической сферы, к тому же у нас есть запас, но он дает мощный запах гари, а учитывая, что мы лезем в логово животных… — вершинник выразительно оглядел товарищей.

— А разве животные не боятся огня? — спросил вышедший из раздумий Шестерня.

— Боятся, но, как ты помнишь, костер их не остановил.

Дерн возразил:

— После устроенного Золой фейерверка огонь они запомнят надолго. Так что берем факелы, но в случае чего…

Захваченные с собой ветки почти догорели. Запалив найденные факелы, наемники вошли в здание, держа ладони на рукоятях оружия. Перед ними раскинулся огромный зал, заваленный мусором. Мычка сразу уткнулся в пол, пошел зигзагами, словно взявший след охотничий пес. Остальные, опасливо осматриваясь, двигались следом.

Обходя завалы, прошли через зал, остановились возле ворот. Глядя на тяжелые покосившиеся створки, будто распахнутые мощным пинком, Шестерня поморщился, пробормотал недовольно:

— И почему Золу постоянно несет в какие-то гиблые места? А мы потом расхлебывай.

— В данном случае ему немного помогли, — произнес Мычка, на мгновение оторвавшись от следов, и насмешливо взглянув на пещерника.

Дерн произнес мирно:

— Не стоит винить Золу. У него такая же страсть к неизведанному, как у тебя к еде.

— Моя страсть ведет к здоровью, а его к смертельным опасностям, — возразил пещерник.

— Все мы рано или поздно умрем, — пожала плечами Себия. — По крайней мере, смерть Золы будет интереснее нашей.

— Последнее время, я почему-то начинаю в этом сомневаться, — пробурчал Шестерня.

Миновав врата, очутились в широком коридоре. В воздухе возник стойкий запах нечистот, а под ногами зашуршали многочисленные обломки костей, на некоторых еще сохранилось мясо. Себия сморщила нос, а Шестерня отпрянул, когда Дерн неожиданно нагнулся, и поднял кость, оказавшуюся тщательно обгрызенной человеческой рукой. Осмотрев находку, болотник с улыбкой произнес:

— Что ж, мы здесь не первые, и это радует.

Спутники с непониманием покосились на Дерна, а Мычка на всякий случай переспросил:

— Дерн, с тобой все в порядке?

Тот отмахнулся:

— Просто вспомнил старую шутку болотников. Идут отец и сын по лесу. Отец и говорит, — сын, во всем происходящем нужно видеть только хорошее. Помнишь, ты едва не утонул в болоте? В тот день ты научился плавать! А когда тебя избили соседские мальчишки, помнишь? Ты стал усиленно тренироваться, и теперь тебе нет равных в бою. И тут из кустов выпрыгивает дракон и глотает разом обоих. Ощупывая желудок чудища, отец натыкается на лежащие рядом кости и говорит… — увидев, как вытянулись лица друзей, Дерн замолчал, и со вздохом двинулся дальше.

Коридор привел в следующий зал, но в несколько раз меньше предыдущего. Поглядывая по сторонам, Шестерня обратил внимание на странное сооружение возле стены. Квадратная, занимающая треть стены, черная плита, топорщилась, словно еж, множеством металлических предметов торчавших из ровной поверхности под невообразимыми углами. Заинтересовавшись, пещерник двинулся к пластине.

— Не трогал бы ты здесь ничего, — предупредил Дерн, глядя, как Шестерня уверенно направляется к странному образованию.

Но пещерник лишь отмахнулся. До товарищей донесся его убежденный голос:

— Да я только одним глазком и гляну…

Послышался испуганный вопль, а следом раздался грохот. Мгновенно обернувшись, товарищи удивленно воззрились на Шестерню, замершего возле стены. Привалившись спиной к плите, пещерник испуганно моргал, глядя на спутников.

— Отдохнуть решил? — осведомился Мычка.

— Я не могу двинуться, — жалобно проблеял Шестерня.

— Не самая лучшая шутка, — хмуро произнес Дерн, — и не в самое подходящее время.

Приглядевшись, подземница вздернула бровь, сказала с удивлением:

— А ведь он в самом деле… — выхватив кинжал, она крадучись двинулась к обездвиженному Шестерне, на ходу обшаривая взглядом поверхность стены.

Не доходя пары шагов от пещерника, девушка остановилась, спросила напряженно:

— Что ты чувствуешь?

Пещерник молчал, мышцы на его шее вздулись, а лицо побагровело от напряжения, он некоторое время пучил глаза, затем с шумом выдохнул, произнес, тяжело дыша:

— Я не могу оторваться от проклятой стены.

— Но я ничего не вижу, — Себия внимательно оглядела Шестерню с головы до ног.

— Магия? — неуверенно произнес Мычка, двинувшись на помощь друзьям.

— Не знаю, но… — девушка осторожно потянулась к стене, когда ее руку с оружием резко дернуло. Вскрикнув от неожиданности, подземница разжала пальцы. Кинжал молнией метнулся вперед, глухо звякнув, намертво прилип к черной поверхности.

Себия стремительно отскочила, насторожено замерла, напряженная, словно струна. Дерн придержал Мычку, что едва не ринулся на помощь, сказал задумчиво:

— Погоди-ка.

Болотник неспешно обошел по-прежнему недвижимо стоящего Шестерню по широкой дуге, поискав глазами, поднял с пола ржавый кусок железа, и легонько бросил, направив вдоль стены. Кувыркаясь в воздухе, обломок спокойно преодолел часть пути, но, поравнявшись с выступающей плитой, мгновенно дернулся в сторону, и с громким щелчком замер, намертво прилипнув к черной поверхности, словно попал в вязкую смолу.

Мычка с подземницей во все глаза смотрели, как Дерн деловито снял котомку, затем сбросил тулуп. Вместе с цепом на пол полетел пояс, рядом упала кольчуга и засапожный нож. Глядя на недоуменные лица друзей, болотник буднично произнес:

— Еще не поняли? Плита тянет железо. Снимите оружие и помогайте.

Дойдя до плиты, Дерн с интересом осмотрел матовую поверхность, резким движением оторвал кинжал и отступив на шаг, отбросил в сторону, затем вернулся. Подошедшая следом Себия коснулась руками плиты, с восторгом прошептала:

— Абсолютная ловушка! Установленная в узком коридоре, не пропустит мимо никого вооруженного, а уж доспешного так и вовсе… — она покосилась на пещерника.

Глядя на неподвижного пещерника, Мычка не смог сдержать улыбки, произнес:

— Установить бы это возле нашей таверны, вместе с Шестерней, да деньги брать за просмотр.

На пару с Дерном, они ухватили пещерника за руки, с силой потянули. Скрипнули чешуйки доспехов, Шестерня зашипел, чувствуя, как трещат суставы, напрягся, помогая друзьям. Не выдержав объединенных усилий, черная плита выпустила жертву. Пролетев несколько шагов от мощного рывка, пещерник с трудом удержал равновесие, отдуваясь, произнес:

— Вот бы настроить так, чтоб обезьяны прилипали.

— И таскать с собой? — насмешливо спросил Мычка.

— Зачем? — пожал плечами Шестерня. — Найти, разозлить, и притащить сюда, чтобы влипли намертво.

Пока товарищи перекидывались шутками, Дерн оделся, подошел к пещернику, держа в руках булаву, протянул со словами:

— Постарайся больше никуда не влезать. Хотя бы до того, как найдем Золу.

Не зная, куда девать глаза, Шестерня взял оружие, произнес с раскаянием:

— Даю слово. Больше никуда, и никогда… И вообще, давайте свои мешки, понесу, как провинившийся.

Ему улыбнулись, похлопали по плечам, давая понять, что промах забыт, но, как пещерник не рвался, мешки не отдали и вперед не пустили. Двинулись в темпе, наверстывая потерянное время. Коридор плавно изгибался, то и дело попадались ответвления, но Мычка не отвлекался, придерживаясь ясно различимых на мягкой пыли отпечатков огромных лап, чем-то отдаленно напоминающих оттиск человеческих ног.

Миновали ряд небольших комнат забитых непонятными проржавевшими конструкциями. Себия настороженно вглядывалась во тьму, в каждой тени подозревая затаившихся враждебных тварей, но вокруг по-прежнему было спокойно.

Вскоре коридор вывел в просторный зал. Очарованные, путники остановились на пороге. Стены покрывали толстые ледяные натеки, в неярком свете факелов переливающиеся серебром, свод зала также казался укреплен мощным панцирем из смерзшейся воды.

Подняв факел выше, Мычка принялся изучать многочисленные черные провалы в стенах, когда, пристально вглядевшись в глубину зала, Себия вытянула руку, возбужденно прошептав:

— Там!

Наемники вытянули шеи, всматриваясь в указанном направлении. Шестерня сдавленно охнул, Мычка нахмурился, а Дерн с облегчением выдохнул. В центре зала, на огромном угловатом куске льда, недвижимо лежал Зола.

 

ГЛАВА 8

Обгоняя друг друга, мужчины устремились вперед. Себия пошла следом, настороженно принюхиваясь к резкому животному запаху, ставшему внутри зала намного сильнее.

Подскочив к магу, наемники на мгновение замерли, с замиранием сердца всматриваясь в заострившиеся черты лица. Дерн перевел взгляд ниже, чувствуя, как с души уходит тяжесть, тоненькая голубая жилка на шее едва заметно пульсировала. В этот момент веки мага дрогнули, медленно поползли вверх, открывая покрасневшие глаза. Посиневшие губы шевельнулись, раздался чуть слышный голос:

— Глупцы, зачем вы здесь?..

— Мы пришли за тобой, — просто сказал Шестерня.

— Вы пришли в ловушку, — прошептал Зола. — Неужели нельзя было… — не договорив, он устало закрыл глаза.

Яростно вскрикнула Себия, предупреждая об опасности, а мгновением позже зал наполнился утробным рычанием. Скрытые до времени, из черных провалов повалили обезьяны, мгновенно образовав своими телами живой заслон.

Готовясь к последнему бою, наемники встали плечо к плечу, образовав кольцо вокруг глыбы льда. Но успевшие заполнить большую часть зала обезьяны не спешили нападать, глядя на людей немигающими глазами, они не двигались, покачиваясь, словно в трансе.

— Чего они ждут? — сдавленно прошептал Шестерня.

— Ты уверен, что действительно хочешь это знать? — прошептал Мычка, поводя перед собой растянутым до предела луком.

— А может напасть, пока не поздно? — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, поинтересовалась Себия.

Под сводом мелко задрожали тоненькие ледышки, в наступившей тишине послышались приближающаяся тяжелая поступь.

Ощутив, как подрагивает пол, Мычка выдохнул:

— Поздно. Но у нас есть шанс…

Раздался могучий рев, прокатившись по залу оглушительной волной, раскололся на части, заметался под сводом отголосками эха. В дальней части зала возникло оживление, обезьяны засуетились, подались в стороны, расступаясь перед вожаком. Тяжело ступая, вперед вышло уже знакомое чудовище, из многочисленных ран тоненьким ручейками стекает кровь, грудь покрыта уродливой, сочащейся слизью коростой, но глаза смотрят с прежней ненавистью, к которой добавилась осторожность.

— Так что там насчет шанса?.. — враз охрипшим голосом произнес Дерн.

Глядя на приближающуюся тварь, Мычка сбивчиво заговорил, стараясь успеть объяснить прежде, чем начнется бой:

— В любой стае вожак должен поддерживать свой статус. Эта тварь явно не обезьяна, но держится, как вожак. Зола его едва не убил, тем самым пошатнув статус. Теперь вожак будет пытаться восстановить его, для того и устроил бой.

— А зачем ему восстанавливать статус, если он и так больше любой обезьяны? — нервно поинтересовалась подземница.

Мычка тряхнул головой:

— Один на один — да, даже один на пятеро, но если кинутся скопом — завалят.

— Это все хорошо, — пробормотал Шестерня, — но нам что с того?

— Они не нападут! — возбужденно воскликнул вершинник. — Бой должен быть честным.

Дерн кивнул, сказал удовлетворенно:

— Это хорошая новость. Можно не следить за спиной и сосредоточиться на главном.

— А если они все же нападут? — в глазах Себии метнулся страх.

Мычка произнес тихо:

— Тогда нам уже ничего не поможет…

Чудовище прыгнуло, могучее тело распласталось в полете, угрожая смять непокорных противников, вдавить хрупкие тела в каменные плиты, но за мгновение до этого наемники рассыпались по залу, и когтистые лапы встретили пустоту. Лязгнули челюсти, не дотянувшись до Дерна всего чуть-чуть. Болотник живо развернулся, с силой ударил кулаком в мясистый нос, взмахнул кистенем, коротко свистнув, шипастые шары вырвали из тела бестии кусок мяса.

С пронзительным воплем позади чудовища возникла Себия, в тусклых отблесках брошенных факелов кинжал замерцал призрачным светом, в воздухе заклубилась кровавая пыль, взлетающая из тонких порезов, десятками возникающих на теле твари. Вожак раздраженно фыркнул, лягнул, не глядя. Толстая, словно бревно, лапа ударила тараном, но, будучи настороже, девушка увернулась, отскочила на шаг, побежала вокруг, выискивая уязвимые места.

Секира широко размахнулся, и с молодецким уханьем опустил дубину на противника. В последний момент тварь сдвинулась, и вместо того, чтобы проломить кости, удар пришелся в могучие мышцы, что отбросили оружие словно детский мячик. Тяжелая булава вырывалась из рук, с лязгом упала. Не отрывая глаз от беснующейся твари, пещерник попятился, нашаривая дубину. Пальцы нащупали гладкую рукоять, сомкнулись. Шестерня с силой потянул, но булава даже не шелохнулась, словно мгновенно вросла в лед.

Чувствуя, как в груди зарождается холодный ком, пещерник сдавленно зарычал, потянул, что есть сил. Могучий удар выбил дыхание, отбросил на промороженные плиты пола. Невидимая сила захватила, не давая шевельнуться. Перед глазами мелькнули стоптанные сапоги, надсадный голос болотника прохрипел:

— Не время лежать, поднимайся!

Чудовищным усилием повернув голову, шлем не давал шевельнуться, Шестерня прохрипел:

— В одном из залов, помнишь, плита… здесь все такое.

Не веря, Дерн схватил друга, с силой дернул, но тело Шестерни будто налилось свинцовой тяжестью, даже не дрогнуло. Пещерник взревел, привлекая внимания, крикнул, указывая на пол:

— Не дайте ему выбить оружие!

Мычка на мгновение отвлекся, и тут же едва не лишился головы, тяжелые челюсти сомкнулись, прихватив клок золотистых волос. Уходя от смерти, вершинник прыгнул в сторону перекатом, и… поднялся уже без оружия, оба меча и даже засапожный нож остались на заиндевевших плитах пола.

Послышался надрывный визг подземницы:

— Отвлеките его, я зайду сзади!

Не рассуждая, болотник с Мычкой одновременно дернулись навстречу врагу, а девушка взвилась в воздух, обоими руками занося кинжал для удара. Но чудовище каким-то чудом ощутило опасность, и в тот момент, когда Себия готовилась вбить нож в кожистый затылок по самую рукоять, вожак неожиданно отпрыгнул в сторону. Не встретив сопротивления, подземница кубарем пролетела несколько шагов, и встала уже обезоруженная.

Дерн бросился вперед, отсекая чудовище от беззащитной девушки, а Мычка сорвал со спины лук, но вожак не дал наемникам времени, тварь рванулась, мощным рывком сбив с ног Дерна, а мгновением позже ударом лапы опрокинула вершинника. Мычка страшно закричал, чувствуя, как под невероятным весом трещат ребра и лопаются внутренности.

Глядя, как тварь терзает вершинника, Дерн сдавленно зарычал, рванулся, что есть сил, но странная сила держала крепко, закованное в кольчугу тело лишь чуть сдвинулось, оставаясь прикованным к полу. Замерцало красным, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от бессилья, болотник повернул голову, и застыл, пораженный. Неподалеку в странной позе замерла подземница, воздух вокруг ее тела дрожал и переливался, тело изогнулось под невероятным углом, а расширенные глаза, обращенные на чудовище, заполнились чернотой.

Тварь насторожилась, отпустила безжизненное тело вершинника, неторопливо двинулась к девушке, но, подойдя почти вплотную, вздрогнула всем телом, попятилась. Дерн смотрел не отрываясь, чувствуя, как по коже разбегаются крупные мураши.

Руки девушки дрогнули, стали подниматься. Пальцы хищно скрючились, став больше похожими на когти, и… как будто в несколько раз увеличились в длину. Себия закачалась, словно в трансе, произнося свистящие слова на незнакомом языке. Вокруг ладоней заклубился серое марево, резко вытянулось в сторону застывшего чудовища, коснулось плоти. В воздухе разлился ощутимый запах смерти, а марево резко покраснело, будто насыщаясь кровью. Чудовище взревело, отступило на шаг, но серый сгусток следовал по пятам, вытягивался, словно алчущая крови призрачная пиявка.

На ледяной глыбе шевельнулся Зола. Приподнявшись, маг неотрывно следил за происходящим, и старался даже не дышать.

Тем временем, почувствовав, что уйти не удастся, вожак дико взревел, и в отчаянном рывке бросился к девушке. Мгновенно преодолев расстояние, чудовище встало на дыбы, зависнув над хрупкой фигуркой, еще чуть-чуть, и тяжелая туша сомнет миниатюрную девушку. Но в этот момент фигура Себии окуталась дымкой, поплыла, смазываясь.

Дерн сморгнул, пытаясь разглядеть происходящее, перед глазами все плыло и двоилось. Преодолевая головокружение, болотник с замиранием сердца увидел, как марево мгновенно вскипело, окутывая чудовище непроницаемой пеленой, запульсировало, насыщаясь красным. Тварь забилась в конвульсиях, дико заревела, но призрачные путы держали крепко. Подземница взмахнула руками, и от мутного пятна к ней потянулись тонкие жилки, сперва неуверенно, но затем все быстрее и быстрее. Жилки сплетались в вены, а те в толстые дымящиеся артерии, по которым к девушке стремительно неслись горячие кровавые потоки.

Тварь ревела все тише. Казалось, животное уменьшается и стареет прямо на глазах. Блестящая шерсть поблекла, кожа повисла мешками, а могучие мышцы истаивали, обнажая острые выступы костей. Не выдержав собственного веса, чудовище опустилось, и некоторое время стояло пошатываясь, но вскоре ноги подломились, и тварь со всхлипом осела на пол. Некоторое время существо еще конвульсивно подергивалось, но вскоре застыло.

Призрачные сосуды, из красных вновь стали серыми и незаметно истаяли, а воздух перестал дрожать. Себия шевельнулась, ее взгляд упал на недвижимо лежащего неподалеку Мычку, черты его лица заострились, кожа посерела, а вокруг натекла огромная лужа крови. Неторопясь, подземница подошла ближе, присела, и возложив руки на грудь вершинника, что представляла из себя сплошную рану, замерла.

Вновь замерцало красным. Лежа на полу, Дерн не мог видеть деталей, но через некоторое время рука Мычки слабо дернулась, а грудь начала едва заметно приподниматься. Послышался тихий стон. Слабо охнув, Мычка приподнялся на руках, обвел друзей мутным взором. Лицо вершинника порозовело, ушла мертвенная бледность. Дерн не поверил глазам, когда в разрыве куртки мелькнула светлая кожа без единого следа увечий.

Себия некоторое время пристально вглядывалась в лицо вершинника, затем отвела глаза, с трудом встала, пошатываясь, отошла к торчащей в центре зала ледяной глыбе, где по-прежнему возлежал маг, осторожно присела.

Глухо шелестнуло. Дерн, наконец, сумел встать, выбравшись из кольчуги, словно сбросившая кожу змея. Окинув взглядом зал, болотник произнес с удивлением:

— Они ушли.

— Вы убили вожака?! — Мычка возбужденно подхватился, взглянул на лежащий неподалеку труп. — Значит все правильно. Он не смог подтвердить свой статус в бою и племя ушло.

Послышался хриплый голос пещерника:

— Помогите подняться. Еще чуть-чуть и я отморожу внутренности.

Объединенными усилиями, Дерн с Мычкой подняли пещерника на ноги. Глядя на приплясывающего от холода Шестерню, Дерн задумчиво произнес:

— Какое удивительное совпадение, что для места боя обезьяны выбрали именно этот зал.

Мычка всмотрелся в покрытый инеем пол, с обнажившимися за время боя многочисленными черными проплешинами плит, покачав головой, промолвил:

— Не думаю, что это было случайностью.

Не переставая охлопывать себя руками, Шестерня неверяще произнес:

— Ты хочешь сказать, что неразумные животные догадались о свойствах черного материала притягивать металл?

— Животные вряд ли, а вот их вожак…

С трудом подобрав оружие, черные плиты пола нехотя расставались с металлом, они собрались в центре зала, где, возле ледяной глыбы, о чем-то негромко беседовали маг с подземницей.

Покосившись на девушку, Дерн осторожно поинтересовался:

— Возможно, вопрос немного неуместен, но… что это было?

Зола предостерегающе глянул на товарища, сказал сердито:

— Пока обезьяны не передумали и не вернулись за трупом вожака, а заодно и за нами, предлагаю отложить разговоры, и поскорее отсюда уйти.

Шестерня мелко закивал, подхватил лежащий поблизости факел, и поспешно направился к выходу, когда Мычка, пристально глядя на чадящее пламя, вдруг произнес:

— Постойте. Есть более короткий путь.

Глядя, как вершинник бродит вдоль черных отверстий проходов, Шестерня поежился, сказал с опаской:

— Не иначе, Мычка хорошенько приложился головой, раз хочет вести нас в один из этих тоннелей, вслед за обезьянами.

Благодарно кивнув, Себия забрала кинжал, что протянул ей болотник, сказала с вызовом:

— Но ведь он не ошибся, когда предупредил о честном бое с вожаком, что позволило нам не распылять силы.

Шестерня взъерошил бороду, сказал с сомненьем:

— Это, конечно, да. Но зачем лишний раз рисковать, спускаясь в неизвестные глубины, когда…

Он не договорил, Мычка, отошедший в дальний угол зала, призывно махнул факелом. Товарищи нехотя двинулись в его сторону. Шестерня ненадолго задержался возле трупа чудовища, а когда догнал остальных, с довольной ухмылкой сжимал в руке привычную секиру, измазанную в почерневшей крови, с прилипшими клочками фиолетовой щетины вдоль лезвия.

Указывая на колеблющееся пламя факела, Мычка произнес:

— Здесь явный сквозняк, что говорит о близком выходе. Предлагаю пройти, проверить.

— А как же обезьяны? — скрипуче поинтересовался Зола. — Ты еще не намахался мечом?

Вершинник отрицательно помотал головой, объяснил терпеливо:

— Обезьяны ушли в те провалы под стенами, а нам нужно по коридору. Взгляни под ноги, там даже следов нет.

Маг покосился на пол, квадратные плиты выстилающие основание уходящего во тьму коридора покрывал толстый слой белоснежного инея, ответил замедленно:

— Что ж, я хотел попасть внутрь развалин, и… попал. Поэтому, я не против. Вопрос, что скажут остальные?

Себия бледно улыбнулась:

— После произошедшего было бы странно бояться пройти лишних несколько сотен шагов по темным переходам.

Дерн покачал головой, но лишь бросил короткое:

— Согласен.

Все выжидательно посмотрели на Шестерню, с сосредоточенным видом сдирающего с секиры грязь. Заметив, что разговор оборвался, пещерник завертел головой, но наткнувшись на вопросительные взгляды, развел руками:

— Мне не нравятся бродящие во тьме обезьяны, но, возможно, где-то там скрыты сокровища, ожидающие смельчака, что освободит их от векового плена.

 

ГЛАВА 9

Двигались неспешно. Факелы догорели, вместо них достали неугасимые магические сферы. Коридор заметно понижался, и слегка поворачивал, ощутимо забирая вправо. Мычка сперва шел, не поднимая глаз, опасаясь пропустить случайный след, но иней под ногами оставался девственно чист, и вскоре, вершинник уже смотрел вперед, опуская взгляд лишь изредка.

Тоннель кончился. Спустившись по короткой лестнице, путники оказались в небольшом продолговатом зале с покатым сводом. Повертев сферой в разные стороны, Шестерня заинтересованно направился к противоположной стене, где, покрытая инеем, возвышалась металлическая телега. Присвистнув, пещерник уважительно произнес:

— Отличная работа. Впервые вижу столь совершенную вагонетку.

Спутники подошли следом. Мазнув взглядом по тележке, Дерн осмотрел пространство зала, пожав плечами, сказал:

— Это все, конечно, очень интересно, но кто-то говорил насчет выхода… Или мне послышалось?

— А я и не отказываюсь, — ощетинился Мычка. — Вон продолжение тоннеля, по нему и пойдем.

Болотник уже было двинулся в указанном направлении, когда Шестерня негромко произнес:

— Если соизволите немного подождать, то наше путешествие станет немного легче и гораздо быстрее.

Зола поглядел, как пещерник возится со странной вагонеткой, сказал скептически:

— Надеюсь, ты не собираешься предложить нам в качестве транспортного средства это?

Шестерня выглянул из-за вагонетки, отряхнув испачканные руки, ответил:

— Именно это и собираюсь. Нет, конечно, если кто не хочет, может пойти ножками, а остальные… — он вновь скрылся из виду.

Отмахнувшись, Зола двинулся вслед за болотником, когда послышался неприятный хруст, затем раздался звучный удар, что-то пронзительно заскрипело.

Себия, заинтересованно наблюдавшая за действиями Шестерни, подошла ближе, задумчиво оглядев просторную тележку, поинтересовалась:

— По-твоему, это безопасный способ передвижения?

— Еще какой! — подмигнул пещерник. — Ну, дитя подземелий, не боишься испытать чудо-технику?

— Я бы на твоем месте не стал рисковать, — предупредил Мычка.

Улыбнувшись вершиннику, девушка с опаской взошла в тележку, пристроилась с краю, готовая выпрыгнуть при первых признаках опасности. Шестерня радостно крякнул, довольный, что хоть кто-то оценил его старания. Забросив на дно телеги заплечный мешок, пещерник обошел телегу, и с силой уперся руками в борт. Лицо Шестерни побагровело, ноги заскребли по заснеженным плитам пола, но телега и не думала сдвигаться.

Дерн покачал головой, Зола сплюнул, а Мычка поинтересовался:

— Ты уверен, что это вообще способно двигаться?

Севшим от напряжения голосом, пещерник прохрипел:

— Двинется, секиру мне в печень, или я не пещерник! — он зарычал, рванулся, сдвигая неподатливый металл.

Тележка резко дернулась, сместилась едва-едва, Себия вцепилась в края скамьи, заверещала радостно:

— Давай, Шестерня, покажи им!

Вагонетка двигалась неохотно, словно норовистый жеребец, то и дело, норовя остановиться, но пещерник давил не переставая, и телега, наконец, перестала упрямиться, пошла шибче, постепенно набирая скорость.

Зола с интересом покосился на оставленный железными колесами след. Как и встреченная в подземельях вагонетка, эта телега тоже двигалась по длинным металлическим полосам, невидимым из-за толстого слоя инея, но обнажившимся после того, как по ним прошли тяжелые колеса.

Мычка некоторое время шел рядом, поглядывая то на зардевшееся лицо Себии, то на пыхтящего позади Шестерню, наконец, не выдержал, бросил свой мешок внутрь, и присоединился к товарищу. Под их объединенными усилиями вагонетка пошла быстрее, веселее застучала колесами.

Видя, что начинают отставать, Дерн с Золой переглянулись, прибавили шагу, некоторое время шли рядом, снисходительно поглядывая на запыхавшихся товарищей, но вскоре уже сами с трудом сдерживали дыхание, нет-нет да посматривая на устроившуюся внутри девушку.

Зола не выдержал первый. Пробормотав скороговоркой:

— Надо все ж таки попробовать, что зря ноги топтать, — маг лихо запрыгнул на вагонетку, присел рядом с Себией.

Болотник еще некоторое время крепился, но вскоре и он признал поражение. И уже почти на бегу произнес:

— Ребята, каюсь, был неправ. Найдется ли и для меня местечко?

Шестерня хохотнул, махнул рукой, приглашая. Едва Дерн забрался внутрь, пещерник заорал, перекрикивая грохот колес:

— Толкаем еще чуток, и на «три» запрыгиваем. Один, два… Три!

Резко оттолкнувшись, Шестерня взлетел в вагонетку, словно занимался этим всю жизнь. Мычка на мгновение замешкался, и едва не отстал, но Дерн оказался начеку, и схватив вершинника за руку, одним движением втянул к остальным.

Несмотря на то, что телегу изрядно трясло, а грохот стоял такой, что закладывало уши, лица наемников разгладились. После утомительного путешествия, двигаться сидя в тележке оказалось на удивление приятно, а легкий ветерок в лицо и проплывающие мимо стены лишь усиливали удовольствие.

Чувствуя, как ветер становится все сильнее, а неровный камень стен смешивается в мельтешащую мозаику, Зола произнес:

— Вам не кажется, что мы стали двигаться несколько быстрее?

Шестерня лишь отмахнулся, глядя, как маг крепче вжимается в сиденье, насмешливо произнес:

— После наших злоключений легкая прогулка с ветерком лишь придаст аппетита.

Некоторое время ехали в молчании, наслаждаясь движением, но через некоторое время все, включая Шестерню, почувствовали беспокойство. Скорость чрезвычайно возросла, ветер уже не просто обдувал, а с яростью набрасывался, обжигая кожу ледяным дыханием, грохот колес оглушал, а стены слились в сплошное серое месиво.

Дерн приложил руку ко рту, закричал, перекрикивая шум:

— Шестерня, мы слишком разогнались, тормози телегу!

Ему вторил Зола. Выпучив глаза, он что-то кричал, но ветер уносил слова, и создавалось впечатление, что маг кривляется. Со стороны это казалось невероятно комичным, но Шестерне было не до смеха. Цепляясь за скамейки, пещерник пробрался в заднюю часть вагонетки, некоторое время шарил, подсвечивая магической сферой, затем перегнулся через борт, каждое мгновение рискуя вылететь от резкого толчка.

Когда Мычка едва не силой выдернул Шестерню назад, то поразился перемене, лицо пещерника побелело, глаза застыли, а зубы выбивали дробь, произнося нечто невнятное. Прислушавшись к сдавленному бормотанию товарища, вершинник почувствовал дурноту.

— Что он сказал? — прокричал в ухо Дерн. — Когда мы остановимся?

Мычка взглянул на застывшее лицо Себии, что намертво вцепилась в стойку скамьи, перевел глаза на болотника, и, превозмогая захлестывающую панику, ответил:

— Здесь нет останавливающего механизма.

Дерн некоторое время смотрел на Мычку, затем набрал воздуха в грудь, и что есть силы рявкнул, на мгновение перекрыв грохот:

— Держаться изо всех сил, едем до конца без остановок!

Его услышали. Лица покрыла мертвенная бледность. Уклон пошел круче. Ветер ревел, словно по тоннелю несся ураган, швырял в лицо горстями мелкие кристаллики льда, вагонетка содрогалась всем корпусом, трясясь и раскачиваясь так, словно вот-вот готовая развалиться. Порой тележка высоко подпрыгивала, на несколько мгновений зависая в воздухе, и тогда казалось, что гибель неминуема, но колеса вновь касались дороги, и путешественники неслись дальше, с удивлением обнаруживая, что По-прежнему живы.

По глазам резануло ярким, заставив зажмуриться. Щурясь с непривычки, Мычка приоткрыл глаза, с ужасом обнаружив, что стена справа исчезла. Вместо ставшего привычным серого камня далеко внизу открылись заснеженные просторы, слабо подсвеченные первыми лучами восходящего солнца. Рядом замерла Себия, не в силах отвести взгляд от невероятного зрелища. Изломанные глыбы льда, каменные россыпи и черная шуба леса казались невероятно мелкими, и были едва различимы с той головокружительной высоты, где волею случая оказались наемники.

Заинтересовавшись, со дна вагонетки поднял голову Шестерня, но едва обнаружил за бортом бездну, тут же бросился ничком, прикрывая голову руками. Мычка перевел взгляд на мага. Зола вертел головой, жадно впитывая увиденное, его взгляд пылал безумием, а спутанные космы волос яростно трепал ветер, так что казалось, будто на голове мага бушует снежный смерч. Заметив обращенный на себя взгляд вершинника, Зола что-то выкрикнул, указывая вниз, захохотал, воздев руки, отчего едва не вывалился за борт при очередном толчке.

Впереди показался огромный сугроб. Путешественники не успели испугаться, как вагонетка с разгону влетела в препятствие. Мир погрузился в белое, снег мгновенно забил все щели, запорошил глаза, набился в рот, забрался за отвороты одежды, где тут же начал таять, разбегаясь по телу неприятными холодными ручейками. Но, через несколько мгновений сугроб кончился, мир вновь очистился, а остатки снега выдуло потоком воздуха.

Пригнувшись, вершинник пробрался вперед, где, подобно могучей скале, недвижимо возвышался Дерн, замер рядом. Свет померк, открытое пространство вновь сменилось серым камнем стен, а по ушам ударил грохот колес, многократно усиленный заметавшимся в тесном тоннеле эхом.

Злой встречный ветер выворачивал веки, так что приходилось постоянно щуриться, забивал рот, а возникающие от холода слезы мгновенно уносил, замораживая прежде, чем капли влаги успевали сорваться с кожи. Преисполнившись какого-то сумасбродного веселья, Мычка наклонился к болотнику, прокричал в ухо:

— Как думаешь, скоро доберемся до конца?

Прикрывая рот ладонью, тот прорычал в ответ:

— За всех не скажу, но кое-кто не доберется точно! — он зло покосился на Шестерню, что по-прежнему лежал ничком на дне вагонетки.

Мычка безумно захохотал, хлопнув Дерна по плечу, воскликнул:

— Брось. Без него мы бы такого никогда не пережили.

Болотник взглянул на товарища, ответил хмуро:

— Еще не пережили.

И вновь лишь грохот колес, свист ветра, и подступающая к горлу тошнота. В свете разбросанных по дну телеги магических сфер, перекошенные лица наемников отдают синевой. Первым не выдержал Шестерня, его стошнило. Едва успев поднять голову до уровня борта, пещерник спазматически задергался. Следом распростился с остатками ужина Зола. Себия, по-прежнему, крепилась, но было видно, что она продержится недолго, губы подземницы посинели, глаза закатились, девушку била крупная дрожь.

Наконец, скорость начала снижаться, ветер оставался все еще сильным, но уже не выворачивал веки и даже, как будто, потеплел. Серое марево стен распалось на отдельные участки, стали различимы особо крупные камни, замелькали светлые вкрапления. Миг, и стены раздвинулись, гул тут же стих, а под колесами захрустело. Вглядевшись вперед, Мычка заорал, что есть мочи:

— Всем на дно и держитесь!..

Он не успел договорить. Пронзительно заскрипело. Вагонетка резко накренилась, и поворачиваясь вокруг оси, понеслась неуправляемая, то и дело с грохотом натыкаясь на невидимые препятствия. В днище с силой ударило, наемники ощутили, как небо с землей дважды поменялись местами, затем раздался чудовищный треск, телегу тряхнуло и наступила тишина.

 

ГЛАВА 10

Первым зашевелился Дерн. Чувствуя, что в теле не осталось целых костей, он попытался подняться, но сверху давило мягкое. Нащупав под руками ворох длинных волос, болотник осторожно снял с себя не подающую признаков жизни подземницу, отодвинул чьи-то ноги, и осторожно отполз в сторону, стараясь не отдавить попадающиеся на пути руки.

Превозмогая головокружение, Дерн осмотрелся. Неподалеку слабо светилась магическая сфера. Болотник подошел ближе, с удивлением всмотрелся. Прозрачная поверхность покрылась сетью трещин, откуда сочилась светящаяся субстанция. Осторожно, чтобы не расплескать остатки, Дерн поднял шар, огляделся.

Неподалеку, наполовину увязнув в снегу, покоилась вагонетка. Вокруг, разбросанные в радиусе десятка шагов, в нелепых позах застыли спутники. Насчитав троих, Дерн нахмурился, завертел головой. Позади зашуршало, донесся слабый голос вершинника:

— Хей, зеленый, потерял чего?

Опираясь на лук, из глубины зала двигался Мычка. При каждом шаге его шатало, ноги подгибались, но Мычка продолжал упорно двигаться, пока не дошел до лежащей поодаль подземницы. Опустившись на колени, он с осторожностью перевернул девушку на спину, припал ухом к груди. Мельком глянув на товарища, Дерн удовлетворенно кивнул, двинулся осматривать остальных.

При помощи активных растираний и терпких зелий Шестерня с Золой вскоре вернулись в сознание, лишь подземница, по-прежнему, не подавала признаков жизни, хотя Дерн сделал девушке какой-то особенно сложный массаж шеи и перепробовал все настойки.

Мычка, что все время, пока болотник занимался Себией, мялся рядом, наконец, не выдержал, спросил с дрожью:

— Она будет жить?

— Возможно, — буркнул болотник. Но видя, как побледнело лицо товарища, смягчился, добавил успокаивающе: — У нее шок, рано или поздно, очнется.

Оставив вершинника ухаживать за девушкой, Дерн подошел к остальным. Пристально глядя на Шестерню, что стоял, виновато опустив глаза, болотник сказал негромко:

— Можешь не извиняться, хотя, признаюсь честно, было желание убить тебя еще во время поездки, но если Себия умрет, не знаю, что ты скажешь Мычке.

— Все так плохо? — нахмурился Зола.

— Очень плохо. Она не приходит в себя и не реагирует на самые сильные зелья. Но это не главное, — Дерн развел руками. — У нее сильные внутренние повреждения. Боюсь, всех моих знаний не хватит чтобы помочь.

— Может это следствие… — маг помолчал, глядя на Шестерню, перевел взгляд на подошедшего Мычку, махнул рукой, — да что уж таиться. После того, как она убила вожака обезьян, мы говорили…

— Так это она убила?! — удивленно воскликнул вершинник.

Недовольный, что его перебивают, Зола хмуро покосился на Мычку, но продолжил:

— Да. Твоя скромная подружка владеет знанием некромагии.

— Что это значит? — не выдержав, полюбопытствовал Шестерня.

— Это значит, что она в одиночку завалила чудовище, едва не уничтожившее весь наш отряд.

— Значит, тот странный высохший труп — ее работа? — Мычка озадаченно взглянул на мага.

— Да, — Зола кивнул. — Высасывая жизнь из жертвы, она может восстанавливать свою.

Дерн покачал головой, произнес задумчиво:

— Серьезная девушка. Так что дальше?

Маг помолчал, собираясь с мыслями, произнес деловито:

— Она просила не рассказывать вам, но раз сложилась такая ситуация… Нужно живое существо подходящего размера, чтобы она могла восстановиться.

— А почему она не использовала способности раньше? — поразился Шестерня. — Ведь несколько раз мы висели на краю гибели!

Пожевав губами, Зола ответил:

— Эта магия является тайным знанием не подлежащим разглашению. И еще, я не очень понял, там какие-то сложности с постфакторной стабилизацией сознания… По посту говоря, существует опасность навсегда потерять разум, — глядя в ошарашенные лица друзей, раздраженно пояснил маг.

— Так давайте найдем ей это животное! — воскликнул Шестерня. — Волк, медведь, горный козел, что подойдет?

— Подойдет все, но где ты тут видишь всех этих животных? — ядовито поинтересовался Зола.

Все разом осмотрелись, но взгляды наткнулись лишь на серый камень стен.

Оглядевшись, Мычка сдавленно произнес:

— Но… здесь нет животных! Мы все еще в глубине скалы и неизвестно когда выйдем.

Значит нужно найти, — сказал Дерн просто, — иначе ей не выжить.

Мычка сорвал лук, сказал решительно:

— Тогда выдвигаемся. Я понесу Себию столько, сколько понадобится. Пусть даже придется идти весь день…

— Она не выдержит, — тихо произнес болотник.

Увидев, как побледнел Мычка, Шестерня осторожно поинтересовался, глядя магу в глаза:

— А если вместо животного будет человек, или… пещерник?

Зола нахмурился, помолчав, сказал замедленно:

— Это очень, очень опасно. Магический удар может мгновенно лишить жертву жизни, процесс может пойти непредсказуемо… Она может просто не успеть остановиться!

Шестерня светло улыбнулся, произнес мягко:

— Что ж, знать такова судьба, — он развернулся, уверенно двинулся к подземнице.

Глядя товарищу вслед, маг покачал головой, сказал чуть слышно:

— Пещерник готов отдать жизнь за подземницу… Невероятно.

Мычка хмуро процедил:

— Я не позволю ему… умереть должен я.

Дерн перехватил вершинника за руку, стиснул с такой силой, что Мычка зашипел, сказал зло:

— Прекрати, не хватало нам тут красивых смертей. Не ты, ни он не подходите на роль донора, слишком слабы. И попробуй только возразить! — он глянул настолько люто, что Мычка отшатнулся.

Глаза мага расширились, когда Дерн в два прыжка нагнал Шестерню, и коротким точным ударом в голову оглушил товарища. Осторожно уложив тело, болотник произнес:

— Зола, подойди, если что, поможешь ей. Мычка, стой на страже, если вдруг, кто не вовремя появится и захочет вмешаться.

Несмотря на ровный голос болотника, никто не посмел ослушаться. Мычка подхватил лук, вытащил из заплечного мешка магическую сферу, и, угрюмо глядя под ноги, отошел в сторону, где и занял наблюдательную позицию.

Маг подошел ближе, осмотрев бледное лицо подземницы, спросил:

— Но ведь она не в сознании?

— Сейчас будет, — коротко бросил Дерн, — есть у меня средство…

Дерн открыл один из уцелевших горшочков, с величайшей осторожностью извлек из него маленький, с ноготь размером, пузырек, выточенный из цельного кристалла, откупорил плотно притертую пробку, и влил содержимое в полуоткрытые губы девушки.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем длинные ресницы задрожали, веки замедленно поползли вверх, открывая замутненные болью глаза. Застонав, Себия удивленно осмотрелась, хрипло произнесла:

— Нас можно поздравить с успешной остановкой? — она сухо закашлялась, губы окрасились кровью.

Глядя подземнице в глаза, Дерн произнес:

— Себия, ты в сознании ненадолго, поэтому не задавай вопросов, и внимательной слушай. Я знаю, что ты владеешь некромагией, и можешь восстанавливать свое здоровье за счет других. Скажу честно, ты умираешь, и единственно, что я могу сделать, это отдать тебе свою жизненную силу. — Видя, что девушка собирается возразить, болотник нахмурился, сказал с нажимом: — Это не жертва, а насущная необходимость. Я лекарь и должен лечить, но тут я бессилен, поэтому используй свое знание, и постарайся помочь себе сама. Если посчитаешь нужным, сочтешься позже, — он бледно улыбнулся, — если, конечно, будет с кем.

Девушка перевела вопросительный взгляд на Золу, тот кивнул, сказал сурово:

— Слушай его. Дерн не пошел бы на риск, будь хоть малейшая возможность. Я же прослежу, чтобы никто не помешал.

Подземница некоторое время молчала, на ее лице отражалась мучительная борьба. Дерн напряженно следил за исходом, и лишь когда лицо Себии приняло сосредоточенное выражение, болотник расслабился, улыбнулся краешком губ. Устроившись удобнее, Дерн скрестил ноги, глубоко вдохнул и повелительно потребовал:

— Начинай.

Себия несколько мгновений смотрела на болотника, затем ее лицо исказилось, зрачки скачком расширились, заполнив глазные яблоки густой чернотой, воздух вокруг головы задрожал, а руки со скрюченными пальцами потянулись к Дерну. Затаив дыхание, Зола вновь наблюдал, как вокруг девушки сгустилась тень, а от ее рук к болотнику потянулись призрачные пасти.

Дерн не двигался, неотрывно глядя девушке в глаза, лишь когда незримые челюсти вонзились в его плоть, по телу болотника прошла судорога. Но и после того, как клубящийся туман порозовел, он продолжал сидеть все также ровно, лишь резко сузились зрачки, да по виску скатилась капля пота.

Зола с восхищением смотрел, как девушка на глазах наполнялась жизнью, кожа на лице посветлела, с губ исчезла кровь, а грудь заходила равномерно, но едва перевел взгляд на Дерна, лицо мага перекосилось, словно это из него выкачивали силы. В то время, как подземница расцветала, болотник увядал, глаза потухли и глубоко ввалились в глазницы, дряблыми мешками повисли щеки, Дерна шатало, будто вокруг бушевал ураган.

Глядя на друга, маг нервничал все больше, наконец, не выдержал воскликнул с болью:

— Себия, хватит. Прекрати. Ты убьешь его!

Последние слова Зола выкрикнул с такой яростью, что подземница вздрогнула, словно выныривая из глубокого сна. Руки девушки замедленно опустились, воздух перестал мерцать, а призрачные пасти истаяли, рассеявшись, словно утренний туман. Глаза болотника закрылись, покачнувшись, он мягко завалился на бок.

Замедленно открыв глаза, Дерн увидел озабоченные лица друзей. Себия, что смотрела внимательнее всех, радостно воскликнула:

— Он пришел в себя!

Тут же Дерн ощутил, что в рот вливается отвратительное пойло. Он с трудом сел, прокашлявшись, спросил недовольно:

— По вашему, мне недостаточно плохо, что решили напоить гнойной вытяжкой?

— Да уж что попалось, — широко улыбаясь, развел руками Шестерня. Спросил, потирая голову: — Только, секиру мне в печень, никак не пойму, зачем ты мне врезал?

Дерн отмахнулся:

— Не было времени. Боялся, начнешь спорить, — пошатываясь, он зарылся в стоящую рядом котомку, зазвенел содержимым, отыскивая нужное зелье.

Глядя, как болотник большими глотками вливает в себя содержимое одного из горшочков, пещерник сказал обиженно:

— Так бы и сказал, что не понравилось кататься.

К Дерну подскочила подземница, сказала, участливо заглядывая в глаза:

— Творя эту магию, очень тяжело себя контролировать. Прости, я тебя едва не убила.

Дерн ухмыльнулся, казалось, выпитое зелье придало ему сил, сказал уважительно:

— Ну ты, подруга, сильна. Я трижды успел попрощаться с жизнью. Сам удивляюсь, как жив остался.

Чудодейственные зелья, что уже не раз помогали в, казалось, самых безнадежных ситуациях, не подвели и на этот раз, болотник возвращался к жизни прямо на глазах, правда, его, по-прежнему, пошатывало, а лицо все еще оставалось изможденным, но в движениях Дерна ощущалась сила, а то и дело мелькающая на губах улыбка говорила о том, что опасность миновала.

Перекусив копченым мясом, остатками найденной вершинником заначки, двинулись вперед. Занесенный грудами снега зал остался позади, проход вновь сузился, превратившись в бесконечный тоннель, под ногами поскрипывали кристаллы льда, а густая изморозь спускалась со свода рваными клочьями.

Мычка остановился, произнес со вздохом:

— Опять лед.

— Всего лишь лед? — хмыкнул маг.

Не останавливаясь, Зола метнул мощный огнешар, спутники шарахнулись, прикрывая лица от жара, раздалось злое шипение, повалили облака пара. Не замедляя шаг, маг всадил в ледяную стену еще несколько огнешаров, и с последним пламенным сгустком преграждающая проход мутная завеса с грохотом лопнула, раскатилась мелким ледовым крошевом, по глазам, заставив зажмуриться, ударили лучи солнца.

Щурясь от непривычно яркого света, путники осторожно вышли наружу. Над головой, вздымалась к облакам отвесная скала, по обе стороны, возвышались блистающие холодом, растрескавшиеся ледовые языки, а впереди, насколько хватало глаз шла, постепенно понижаясь, испятнанная сугробами равнина.

 

ГЛАВА 11

Спускались неторопливо, наслаждаясь теплом. Почва вокруг парила, стараясь быстрее избавиться от избытков влаги, пожухлая трава под ногами пробивалась молодыми зелеными стрелками, а корявые веточки низкорослых кустарников топорщились свежими листочками.

Мычка шел со счастливой улыбкой. Себия вдыхала свежий воздух, радуясь, словно ребенок, и даже суровый Дерн, нет-нет, да улыбался, глядя на оживающую природу. К полудню предгорья закончились, стали попадаться настоящие деревья, вскоре перешедшие в полноценный лес, чем не преминул воспользоваться Мычка. Ненадолго исчезнув в зарослях, вершинник вскоре вернулся, с тушкой молодого кабана на плече.

— Очень кстати, — пробормотал Зола, приглядываясь, в поисках подходящей валежины, — а то я уже почти начал испытывать голод.

— Почти начал?! — воскликнул Шестерня, — да я готов целиком сожрать быка… двух… трех!

Себия покачала пальчиком, наставительно предупредила:

— Сперва кормим Дерна, потом всех остальных.

— А если он все сожрет? — пещерник в сомнении посмотрел на девушку.

— Значит поймаем еще, — отрезала подземница.

Шестерня смерил взглядом могучую фигуру болотника, пробормотал обижено:

— Тогда я отправляюсь прямо сейчас.

Перебрасываясь шутками, облюбовали удобное место в корнях поваленного бурей дерева, и вскоре на сваленных в кучу ветвях уже плясало веселое пламя.

Поглядывая на исходящих слюной друзей, Мычка подчеркнуто неторопливо снимал шкуру, пока следивший за его действиями Зола не буркнул:

— Если ты не прекратишь издеваться, зажарю вместе с кабаном.

Звонко захохотав, вершинник в несколько движений распотрошил тушу, нарезал мясо мелкими ломтями и, насадив на заостренные палочки, воткнул через равные промежутки вокруг огня. Мясо зашипело, поджариваясь, от костра пошел одуряющий запах.

Принюхиваясь к витающему вокруг аромату, Себия потянула на себя заплечный мешок, но тот запутался в ветках. Девушка дернула сильнее. Вырвавшись из цепких древесных лап, мешок отлетел в сторону, покатился, рассыпая содержимое. Покачав головой, подземница приподнялась, чтобы собрать вещи, но замерла, заметив застывшие глаза мага. Проследив за взглядом Золы, Себия поняла причину. На земле, среди выпавшей из мешка полезной мелочи, лежала книга: толстая кожаная обложка выцвела, переплет растрепался, а массивный медный замок позеленел, но пожелтевшие края страниц избежали порчи, топорщились ровным желтоватым срезом.

Справившись со ступором, Зола прошептал враз охрипшим голосом:

— Что это, откуда? — его пальцы потянулись к фолианту, но тут же отдернулись, маг пытливо воззрился на подземницу.

Себия улыбнулась, легко подняла увесистый том, стряхнула налипшие листочки и протянула Золе со словами:

— Это мы обнаружили с Мычкой в одном из сундуков, в катакомбах под пещерным городом.

Оторвавшись от кусочков мяса, за которым он внимательно следил, поворачивая через равные промежутки времени, Мычка кивнул, сказал весело:

— Мы, правда, не особо хотели, но хозяин сундука заставил нас, едва ли не силой.

— Можно?.. — Зола протянул руки к Себии, с трудом сдерживая дрожь.

— Конечно, — подземница вручила книгу. Глядя, с каким тщанием, словно ребенка, маг укладывает книгу на колени, с трепетом гладит переплет, ощупывает замочек, девушка произнесла с легким раскаянием: — Я бы отдала раньше, да все времени не было.

Но Зола уже не слышал, отщелкнув застежку замка, он с головой погрузился в чтение. Подслеповато щурясь, маг замедленно водил пальцем по выцветшим строчкам, беззвучно шевеля губами, повторял слова забытого языка, а когда ему под нос сунули сочный кусок отлично прожаренного мяса, лишь скривился, отсел в сторонку от докучливых спутников.

Дожевывая очередной кусок, Дерн покосился на застывшего Золу, произнес, качая головой:

— Нужно было обождать с книгой хотя бы до конца обеда. Он же есть не будет, пока не прочтет.

Себия виновато развела руками, а Шестерня пробормотал:

— Ничего страшного. Сейчас преисполнится знаний и вернется, а пока будет нас просвещать, сожрет половину свиньи.

Не успел пещерник дожевать свой кусок, как Зола отложил книгу, вскочил, заходил возле костра, нервно жестикулируя и что-то бормоча под нос.

Глядя на его телодвижения, Дерн сказал насмешливо:

— Зола, ты б перекусил, что ли, все удобнее, чем потом на ходу жрать.

Вынырнув из размышлений, маг непонимающе воззрился на болотника, коротко кивнул, и, подхватив с колышка изрядный кусок мяса, вновь заходил кругами.

Расслабленно ковыряя палочкой в зубах, Мычка поинтересовался:

— Что интересного пишут в древних книгах?

Казалось, Зола только и ждал этого вопроса. С трудом сдерживая возбуждение, он произнес:

— Я лишь начал чтение. Книга написана на одном из забытых наречий, и моих скромных знаний хватает лишь на то, чтобы понять текст в общих чертах.

— Но хоть что-то ты можешь нам сказать уже сейчас? — упрямо повторил вершинник.

Помявшись, Зола пробормотал:

— Я не очень понял, о каких временах идет речь, но сей труд посвящен описанию странных существ замеченных в нашем мире в том или ином месте.

Себия подняла глаза на мага, сказала с улыбкой:

— Что ж, будем считать, что я не зря тащила эту книгу.

Маг всплеснул руками, произнес убежденно:

— Если бы встал выбор, между этой книгой и… — он заозирался, подыскивая сравнение.

— И всеми нами, то мы прекрасно понимаем, что бы ты выбрал, — хохотнул пещерник.

Зола недовольно сверкнул глазами, но желание поделиться знанием взяло верх, и он сказал примирительно:

— У каждого свои ценности. Не будем уточнять, сколько понадобится пивных бочонков, чтобы некий пещерник забыл обо всем на свете. — Отвернувшись от впавшего в глубокую задумчивость Шестерни, маг продолжил: — Пока безвестный автор, описывая многочисленных чудовищ, отметил лишь один общий признак, позволяющий с абсолютной точностью отличить их от обычных животных.

— Какой же? — вяло полюбопытствовал Дерн.

— Крестообразный зрачок! — Зола насмешливо улыбнулся. — Уж не знаю, насколько это все является домыслом, но мне сложно представить условия, в которых бы могло сформироваться подобное. Учитывая особенности строения глазных мышц, а также строение черепа…

На мгновение отвлекшись от рассказа, Себия перевела взгляд на Мычку, с удивлением отметив, как изменилось лицо вершинника, губы сжаты в тонкую полоску, брови сошлись на переносице, а на лбу залегли глубокие морщины. Подняв глаза на мга, Мычка замедленно произнес:

— Зола, постарайся хорошенько запомнить все, что прочтешь об этих животных.

Поперхнувшись на полуслове, Зола заморгал, пытаясь восстановить прерванную нить размышлений, но, сбитый с мысли, лишь раздраженно отмахнулся, и вновь вернулся к чтению.

Лежа в расслабленной позе, Дерн с интересом покосился на вершинника, но промолчал, лишь перевернулся на бок и задремал под убаюкивающее пение птиц.

Хорошенько отдохнув, двинулись дальше. Не желая расставаться с книгой, Зола сперва пытался читать прямо на ходу, но дважды споткнувшись, и едва не разбив лоб о толстый древесный ствол, спрятал фолиант в котомку, и, недовольно потирая голову, поспешил за ушедшими далеко вперед друзьями.

Лес пошел гуще, темнее. Сочное разнотравье сменилось жесткими стеблями пожелтевшего папоротника, исчезла молодая древесная поросль, вокруг громоздились лишь древние замшелые стволы, сплетающие густые кроны в непроницаемый шатер, проходя через который, яркий солнечный свет становился тусклым, а свежий ветерок и вовсе застревал, не в силах пробиться через хитросплетение ветвей лесных исполинов. Воздух насытился влагой, под ногами то и дело хлюпало, а с корявых ветвей свисали седые бороды бледного мха.

В очередной раз, запнувшись о торчащий корень, Шестерня раздраженно произнес:

— Мне одному кажется, или деревья специально ставят подножки? — он зло пнул толстый, покрытый желтым налетом ствол.

Наверху угрожающе затрещало. Метнувшись к пещернику, Мычка, что есть силы, ударил друга плечом, а спустя мгновение, на место, где только что стоял Шестерня, с гулким грохотом обвалилось огромное трухлявое полено, подняв тучу едкой пыли, и забрызгав путников липкими комками слизи.

Отряхивая грязь с балахона, Зола раздраженно бросил:

— Шестерня, не мог бы ты в следующий раз заниматься развлечениями где-нибудь подальше.

Поднявшись из покинутого муравейника, куда они отлетели вместе с Мычкой, пещерник с досадой произнес:

— Я же не знал, что тут все на честном слове держится! На вид — тараном не перешибешь, а на деле…

Подняв отброшенный заплечный мешок, Мычка наставительно сказал:

— Будь внимательнее. Это тебе не пещеры, где хоть лоб себе разбей — камня не сдвинешь. Лес живой, и… опасный.

Себия настороженно оглянулась, спросила понизив голос:

— А что в нем такого опасного?

— Не слушай его, — отмахнулся Зола, — Мычка вечно нагнетает.

Вершинник насмешливо покосился на мага, произнес язвительно:

— Встретишь очередной зыбун, не забудь предупредить Себию, а то она не в курсе, может и следом пойти.

Престыженный, Зола замолчал. Вместо него ответил Дерн:

— Ты знаешь лес лучше нас всех вместе взятых, поэтому, если видишь что-то опасное, будь добр, скажи заранее, чтобы после не приходилось выкапывать спутников из-под трухлявых деревьев, или вытягивать из топких ям.

Мычка коротко кивнул, признавая правоту болотника, и небольшой отряд медленно двинулся дальше.

Несколько подозрительно удобных полянок вершинник осторожно обошел по краю, не обращая внимания на недовольные лица и обиженные возгласы, не позволил спутникам пойти прямо, но когда перед ними в очередной раз встала непролазная стена сухостоя, Зола запротестовал. Магу вторил Шестерня, измучившийся выдирать из бороды обломки веточек и кусочки коры, и даже Себия взглянула с укором, так что вершинник сдался, повел отряд путем попроще.

Ломая ветки, впереди с грохотом рухнул огромный гнилой ствол, и, почти одновременно, точно такой же ствол упал в нескольких шагах позади. Кашляя от забившей легкие трухи, Дерн произнес:

— Даже в своих путешествиях на черные болота, я не встречал такого жуткого леса.

— И таких отвратительных болотников, — добавил Мычка, указывая глазами в сторону.

В оседающих клубах пыли путники с удивлением обнаружили двоих крупных мужчин. Могучие тела, зеленоватая кожа и абсолютно лысые головы выдавали уроженцев болот. Закутанные в звериные шкуры, незнакомцы опирались на короткие рогатины, без страха разглядывая пришельцев.

Кивнув на изломанные остатки деревьев, Шестерня недовольно пробормотал:

— Их работа, не иначе.

Зола удобнее перехватил посох, а Себия положила кисть на рукоять кинжала. Заметив действия товарищей, Дерн поднял руки, призывая к вниманию, замедленно произнес:

— Прежде, чем вы сделаете что-либо необдуманное, я хотел бы с ними поговорить.

Проверив, быстро ли выходит из чехла лук, Мычка пожал плечами:

— Да на здоровье. Чай твои родичи, не наши.

Повернувшись к болотникам, что стояли в прежних позах, Дерн произнес нараспев:

— Приветствую вас, дети болот. Что заставило вас чинить преграды мирным путникам?

Стоящий справа, более крупный и, судя по всему, опытный болотник задумчиво произнес:

— Не шибко вы похожи на мирных путников.

Дерн замедленно кивнул, ответил:

— Лес не самое безопасное место, чтобы выходить безоружным.

— Тем более, чтобы переть по нему не разбирая дороги, — парировал болотник.

— Мы идем издалека, — мирно произнес Дерн.

— Это заметно, — бодро отозвался второй болотник. Добавил, покосившись на напарника: — Для живущих вдали, вы чересчур удачно обошли пять наших ловушек.

— Так их было пять? — пробормотал Мычка озадаченно. — А я насчитал лишь четыре.

Неодобрительно покачав головой, старший болотник изрек:

— Вы умелые воины, но прежде, чем мы примем решение, скажите, для чего вы здесь, и куда идете?

— О каком решении речь? — осведомился Зола.

— Они решают, пропустить ли нас в племя, — чуть слышно ответил Дерн. Добавил громче, обращаясь к болотникам: — Мы спустились с гор, и пытаемся преодолеть лес.

— Для чего? — поинтересовался младший болотник.

— Чтобы попасть на равнины, — ровно ответил Дерн.

Болотники переглянулись, старший спросил в изумлении:

— Вы ищите быстрой смерти?

Зола покачал головой, произнес со вздохом:

— Где-то я эти песни уже слыхал.

— У вершинников, — ехидно подсказал Шестерня.

— И у подземников, — развел руками Мычка.

Не обращая внимания на друзей, Дерн сказал мирно:

— У каждого свои цели. Мы не причиним вам вреда. Нам всего лишь нужно пройти через лес.

Младший болотник запальчиво воскликнул:

— Еще не известно, кто кому причинит вред.

Прищурившись, Шестерня окинул взглядом одежду болотника, спросил снисходительно:

— Паря, уж не думаешь ли ты драться с нами будучи одет в обноски и с этой смешной палкой наперевес?

Старший болотник положил руку на плечо товарища, готового вспылить, сказал неодобрительно:

— Конечно, мы не будем биться с вами, но лес полон сюрпризов. Порой, смерть может оказаться намного ближе, чем мы предполагаем, — он помолчал, пристально разглядывая наемников. Когда молчание чересчур затянулось, болотник промолвил: — Мы не будем чинить препятствий, можете посетить наше селение, — с этими словами болотники шагнули назад, растворившись в лесном сумраке.

 

ГЛАВА 12

Глядя вслед исчезнувшим болотникам, Шестерня недоуменно произнес:

— Я не понял, они нас позвали, или это такой веселый местный обычай, приглашать в гости и тут же бросать в лесу?

— Они решили, что мы не причиним племени зла, и потому не будут мешать, — объяснил Дерн. — А уж найти деревню — наша задача.

— Так в чем сложность? — пожала плечами подземница. — Пойдем следом, и все дела.

Мычка покачал головой, сказал хмуро:

— Ты видно слабо представляешь, что значит отыскать следы болотника в болоте.

— Что-то я пока не вижу болота, — ехидно произнес Зола.

Дерн кивнул, подтверждая слова вершинника, добавил:

— Болото рядом, его следы повсюду — все эти трухлявые деревья, лужи с черной водой, затхлый воздух… Хотите вы или нет, но мы уже вступили на его территорию, и оно об этом знает.

— Демон тебя раздери, да кто знает!? — разозлившись, воскликнул Зола.

— Болото, — настойчиво повторил Дерн, и, не говоря ни слова, двинулся вперед, обходя устроенный болотниками завал.

Идти стало еще сложнее. Огромные, на первый взгляд, прочные стволы, при малейшем прикосновении норовили обрушиться, из трухлявой древесины дождем сыпались какие-то отвратительные черви, от прикосновения которых на коже мгновенно вздувались огромные волдыри, под прелой листвой прятались глубокие, наполненные грязью лужи, куда нога тут же погружалась до колена, а возвращалась с трудом, облепленная тиной и жирными пиявками.

В очередной раз, окунувшись в лужу по пояс, Шестерня взмолился:

— Давайте что ли привал организуем, у меня от этой воды кожа зудится, а сапоги до верху набиты пиявками, а то и чем похуже.

— То ли еще будет, — успокаивающе произнес Дерн, но стал посматривать по сторонам в поисках подходящего места для лагеря.

Но местность, как назло, становилась все более топкой. Прежде, чем поставить ногу, приходилось тщательно выбирать место, чтобы не застрять в вязкой грязи. Перемазавшись с ног до головы, путешественники больше напоминали болотных демонов, и попадись им болотные стражи сейчас, неизвестно, состоялся бы хоть какой-то разговор.

— Пришли! — возбужденно воскликнула Себия. — Я вижу огни.

— Наконец-то, — устало выдохнул Зола. — Меня от этой грязи уже мутит.

Мычка, внимательно всмотревшись в указанном подземницей направлении, покосился на Дерна, спросил с подозрением:

— Мне кажется, или огни движутся?

— Нас встречают? — простодушно удивился Шестерня. — Очень мило с их стороны.

К удивлению товарищей, Дерн не торопился. Замерев на месте, болотник, недовольно морщился, втягивал носом воздух, после чего вдруг развернулся, резко выдохнул:

— Быстро, назад!

Подтолкнув опешившего Шестерню, Дерн схватил Золу за руку и буром попер в сторону, то и дело озираясь. Рядом хлюпал по грязи Мычка, поддерживая Себию и, время от времени, оглядываясь на маячащие позади огни.

Когда остановились, Зола обессилено опустился на ближайшую кочку, пробормотал чуть слышно:

— Да объяснишь ты, наконец, в чем дело?

— Мне бы тоже хотелось знать, — проворчал Шестерня, выливая из сапог бурую жижу, в которой копошились какие-то омерзительные слизни. — Что там было такого, что ты, словно с цепи сорвался?

Принюхавшись, Дерн кратко произнес:

— Ничего.

— А почему, в таком случае, мы ушли от тех м-мм… болотников с фонарями? — поинтересовалась Себия, устроившись на небольшой кочке и осторожно балансируя руками.

— Там не было никаких болотников, — терпеливо повторил Дерн.

— А как же огни? — осторожно уточнил Мычка. — Что это было?

— Не знаю, — Дерн пожал плечами.

Зола поморщился, сказал с отвращением:

— И ты потащил нас оттуда лишь потому, что испугался каких-то жалких огоньков?

— Предлагаешь вернуться? — болотник насмешливо покосился на мага.

Мычка повел руками вокруг, сказал напряженно:

— Думаю, стоит поторопиться.

Все разом обернулись. С болота, следуя за ними по пятам, ползла стена мутной хмари. Дерн нахмурился, произнес сурово:

— Поднимаемся.

Зола со стоном пошевелился, пробормотал:

— Опять…

— Пока туман не нагнал, нужно постараться выйти к деревне болотников, — поторопил Дерн.

Насупившись, Шестерня всмотрелся в приближающуюся дымку, что уже закрыла половину болота, спросил со страхом:

— Эта мгла опасна?

— Мгла — нет, но твари, что скрываются за ней — очень, — успокоил его болотник. — Больше вопросов нет? Тогда живее. И я очень надеюсь, что мы успеем выйти к деревне раньше, чем нас накроет туман.

Повторять дважды не пришлось. Опасливо оглядываясь, наемники заспешили, уходя от настигающей мглы. Едва они сдвинулись с места, Мычка сделал неловкое движение, и ушел под воду с головой. Его вырвали, поволокли, одуревшего и намокшего.

Болотные растения облепляли тела, не давая двинуться, ноги проскальзывали в грязи, а туман неумолимо надвигался. Дерн оглядывался все чаще, подгоняя друзей чуть ли не пинками, хотя видел, что и без того измученные, спутники двигаются из последних сил.

В серой мгле стали все чаще мелькать смутные тени. Случайно обернувшись, Шестерня увидел в нескольких шагах, позади, блеснувшие ядовито-зеленым глаза. Шарахнувшись от наваждения, пещерник разом обогнал товарищей почти на полкорпуса.

Туман неуловимо надвигался, захватывая путников в кольцо. Сзади и по сторонам уже колыхалось сплошное марево, в котором что-то заунывно вздыхало и тяжело ворочалось, лишь впереди еще оставался чистый от испарений участок, но и он постепенно бледнел, подергивался дымкой.

Путники уже ощущали, как на их шеях смыкаются чьи-то голодные челюсти, когда Дерн вытянул руку вперед, воскликнул:

— Быстрее! Если мы успеем до того забора прежде чем…

Он не договорил. За спинами раздался чудовищный рев. Почва под ногами зашаталась, а в ноздри ударила волна смрада. Истерически завизжав, наемники вылетели за возникший прямо перед глазами позеленевший забор, застыли с оружием в руках, не сразу сообразив, что под ногами твердая почва.

Выйдя последним, Дерн критически осмотрел спутников, и опустился на землю, оперевшись о ненадежную конструкцию спиной.

У Шестерни глаза полезли на лоб, когда он увидел, как преспокойно болотник расположился на отдых. Преодолевая сильнейшее желание бежать дальше, пещерник спросил:

— Ты уверен, что эта изгородь достаточно прочна, чтобы защитить нас от того, кто прячется в тумане?

Вместо Дерна ответил Зола. Внимательно оглядев укрепленные на изгороди пожелтевшие кости и невзрачные серые камушки, он произнес:

— Я чувствую незнакомую, но сильную магию.

Себия опустила кинжал, сказала с сомнением:

— Возможно, болотники используют нечто подобное нашим защитным заклинаниям.

— Похоже на то, — Зола окончательно перестал обращать внимание на происходящее за оградой, — только здесь защита настроена избирательно и задерживает исключительно опасных обитателей болота.

Все еще опасливо поглядывая на беснующиеся в тумане тени, Шестерня произнес:

— Защита от болотных тварей, это хорошо, но как быть с обычными врагами?

Отдышавшись, Дерн поднялся, ответил отстраненно:

— А они сюда не доходят.

— Ну мы же дошли? — упорно возразил пещерник.

Окинув взглядом, поуши измазанного в грязи, Шестерню, Мычка сказал насмешливо:

— И много бы ты навоевал, попадись нам не хлипкая ограда, а хотя бы один болотник с рогатиной?

Несмотря на магическую защиту, сдерживающую невидимых тварей, лучше самого прочного забора, все вздохнули с облегчением лишь отойдя от изгороди на порядочное расстояние. Похоже, магический заслон останавливал не только чудовищ, клубившийся на болоте туман, удивительным образом, не проникал через редкие колышки, примкнув вплотную к изгороди, серая марь волновалась, как живое существо, вспухала отростками-щупальцами, словно сожалея об упущенной добыче, но, не в силах сдвинуться, бессильно опадала белесыми клочьями.

При каждом шаге почва под ногами чуть слышно поскрипывала и ощутимо проседала. Мычка некоторое время прислушивался к ощущениям, наконец, взглянул на Дерна, поинтересовался:

— Мне кажется, или мы идем по древесному настилу?

Болотник кивнул, сказал коротко:

— Безопасно передвигаться здесь можно только так.

— А что под ним? — осторожно уточнила Себия.

Дерн пожал плечами, произнес отстраненно:

— Может слой грязи, а может и бездонная топь.

Настил закончился, и путники с облегчением ощутили под ногами твердую землю. Порядком стемнело, но дорогу освещали фонари, расставленные вдоль едва заметной тропы каждые два-три десятка шагов. Присмотревшись к одному из фонарей, висящему почти над тропой, Мычка удивленно присвистнул, под тонкой прозрачной корой, искусно оплетенной молодыми веточками во множестве роились светящиеся точки, создавая удивительно мягкий, желтоватый свет.

Склоняясь к тропе, из тьмы тянулись перекрученные ветви почерневших деревьев, вместо листьев на трухлявой коре влажно поблескивали толстые слизни, а в переплетении крон, то и дело, слышалось подозрительное шуршание, да сверкали красные точки глаз.

На очередном повороте чаща расступилась, едва видимые в наступающем сумраке, обозначились первые дома. При виде деревни Дерн тепло улыбнулся, а остальные в изумлении вытаращили глаза, приглядываясь к необычным конструкциям. Небольшие квадратные хижины вознеслись над землей на высоту копья, а некоторые и того выше.

Подземница деловито окинула взглядом ближайший дом, сказала с одобрением:

— К такому жилищу ни хищнику не подобраться, ни воде.

— А по мне, так излишние предосторожности, — покачал головой Шестерня. — Это ж сколько усилий, каждый раз на такую высоту забираться!

В деревне горели костры. Вокруг, подсвеченые ярким пламенем, недвижимо застыли могучие воины, начисто выбритые головы украшены рисунками, на плечи наброшены теплые шкуры, руки умиротворенно сложены на коленях, рядом с каждым тяжелая рогатина из тщательно оструганного древесного ствола.

От ближайшего костра поднялась фигура, шагнула навстречу, превратившись в уже знакомого болотника. Окинув взглядом гостей, он с удовлетворением произнес:

— Что ж, вы лишний раз доказали, что достойны посетить наше племя. Хотя, честно говоря, давая вам разрешение, не думал, что отыщите.

— Это почему же? — Шестерня молодцевато подбоченился. — Или нас должны были отпугнуть те болотные черви, что ползают возле вашей ограды?

Воин некоторое время непонимающе смотрел на пещерника, его глаза полезли на лоб, преисполнившись уважения, он произнес:

— Вы встретили немигающих ползунов и остались живы?! Тогда вы воистину великие воины, и я немедленно проведу почетных гостей к костру шамана. Следуйте за мной.

Глядя, как болотник удаляется широким шагом, Зола задумчиво произнес:

— Что-то я не припомню, чтобы мы встречали каких-то ползунов.

Себия хихикнула, произнесла чуть слышно:

— Тем лучше. Почет лишним не бывает.

Мычка нагнал болотника, осторожно поинтересовался:

— Прости, любезный, но… не слишком ли мы испачкались, чтобы предстать перед взором шамана?

Воин окинул вершинника удивленным взглядом, ответил с достоинством:

— Грязь не несет урона чести.

Костер шамана оказался не в центре деревни, как предположил Зола, а на отшибе. Покрытая огромной шапкой топорщащихся веточек, хижина, в отличие от прочих, расположилась прямо на земле.

Оставив гостей неподалеку от костра, провожатый подошел к хижине, несколько раз осторожно стукнув, замер в почтительном ожидании. Некоторое время ничего не происходило, затем раздались шаркающие шаги, в дверном проеме возникла фигура шамана. Мельком взглянув на пришедших, он молча прошел к костру, неторопясь присел, протягивая руки к теплу и задумчиво глядя в голубоватые языки пламени, сказал негромко:

— Мир вам, путники. Я ждал вас. Присаживайтесь к огню, разговор предстоит долгий.

Переглянувшись, наемники расположились вокруг костра. Покосившись на замершего возле хижины болотника, шаман коротко кивнул, и воин неслышно растворился в тени.

То один, то другой, путешественники исподволь рассматривали шамана: дряблая, словно спеченое яблоко, кожа, сгорбленная фигура, едва заметное дрожание рук. Сидящий перед ними болотник казался таким же древним, как склонившиеся над хижиной мертвые деревья, но не смотря на возраст, глаза старика остались ясными, взор цепким, а пушистая шкура диковинного зверя не скрывала размаха плеч, свидетельствующих о былой недюжинной силе. Шаман непрерывно перебирал свешивающиеся с шеи амулеты, а его губы непрестанно шевелились, будто даже сейчас, сидя в окружении незнакомцев, он продолжал общаться с духами.

 

ГЛАВА 13

Прислушиваясь к удаляющимся шагам охотника, Мычка поинтересовался:

— О нашем появлении тебя предупредили воины племени?

— Духи сказали мне.

— Что еще тебе сказали духи? — раздраженый затянувшимся молчанием, излишне резко поинтересовался Зола.

Казалось, старец не заметил дерзости, ответил ровно:

— На болоте неспокойно. Вы ухитрились разбудить даже самых древних обитателей трясины, вызвав их гнев и раздражение.

Дерн укоризненно взглянул на мага, произнес примиряюще:

— Прости моих друзей, они никогда не были в болотах.

— Скорее стоит просить за себя, — шаман покосился на Дерна, — ты должен был быть осторожнее.

Признавая вину, Дерн склонил голову, сказал тихо, но твердо:

— Я сознаю, но мы идем уже давно, и слишком измучены, чтобы соблюдать все правила.

Шаман кивнул, сказал со вздохом:

— Молодость предпочитает силу разуму, даже несмотря на опасность. — Помолчав, неожиданно спросил: — Мне сказали, вы направляетесь на равнины. Это правда?

Предупреждая, Зола покачал головой, но Дерн прямо ответил:

— Это так. — Добавил, глядя на товарищей: — Скрывать нет смысла, шаман чует ложь.

Ожесточенно расчесывая зудящую от грязи спину, Шестерня брякнул:

— А у почтенного шамана есть имя? Да и нам не мешало бы назваться.

Старец вскинул на пещерника глаза, в них на мгновение промелькнули веселые искры, но тут же вновь перевел на огонь, сказал рассудительно:

— Ваши прозвища мне ни к чему, а мое имя неназываемо. Но мы ушли от темы. Мне было бы интересно узнать, с какой целью вы идете в места, где нет и не может быть жизни?

Услышав последние слова, Зола вздохнул, сказал устало:

— Прости, многомудрый, но я уже устал оттого, что каждый встречный уличает нас во лжи, и рассказывает об ужасных бедах, якобы происходящих на равнинах.

— И что же тебя смущает? — глаза шамана блеснули из-под кустистых век.

— Да то, что мы живем на этих самых равнинах, но даже не слышали о чем-то, хоть отдаленно похожем!

Себия, рассматривающая шамана из-под полуопущенных ресниц, напряглась, ожидая вспышки гнева, но старый болотник лишь покачал головой, сказал со вздохом:

— Значит, земля залечила раны.

Дерн быстро произнес, не позволяя Золе вставить слова:

— Великий, мы бьемся над разгадкой тайны уже давно, но не в силах найти ответ. Не сочти за труд, помоги советом.

Воцарилось молчание. Затаив дыхание, путешественники терпеливо ждали, но шаман молчал, прикрыв глаза, он ушел глубоко в себя, застыв недвижимой глыбой. Когда стало казаться, что старец просто уснул, он неожиданно заговорил:

— Когда-то давно, так давно, что даже легенды об этом уходят во тьму, люди достигли небывалого величия. Они строили огромные города и создавали удивительные механизмы. Знания о мире в то время достигли небывалых вершин, и у природы не осталось от них тайн, — он замолчал, восстанавливая дыхание.

Воспользовавшись паузой, Себия спросила:

— Но… где эта великая цивилизация?

Словно не услышав, шаман продолжил:

— Используя накопленные знания, люди создали ужасающее оружие. В стремлении к власти, они бросили вызов богам, но боги лишили их разума, и оружие обратилось против своих создателей. Произошла война, равной которой не было до тех пор и ни когда больше не будет.

В распахнутых глазах Золы мелькнуло понимание, он прошептал возникшие в памяти слова:

— Низины пропитаны ядом. Тварь ли, человек, попавшая в эти гиблые места, вскоре умирает в страшных муках. С небес там падает черный пепел, а земля сожжена в пыль…

Шаман покосился на мага, одобрительно кивнул:

— Я вижу ты знаешь легенду…

— Лишь эти строки, — покачал головой Зола. — Но что же произошло потом?

Шаман пожал плечами, сказал задумчиво:

— Этого мне знать не дано.

Мычка замедленно произнес:

— Везде, где мы до этого были, нас предостерегали от равнин…

Шаман кивнул, произнес устало:

— Память о тех временах утрачена, но кое-что сохранилось, обросло легендами, и теперь уже не разобрать, где правда, а где вымысел.

Видя, что голова старца клонится на грудь, Дерн поспешно встал, сказал с поклоном:

— Благодарим тебя, Великий. Сон сковывает нам веки, а тела требуют отдыха. Если позволишь, мы переночуем в деревне, а с утра, как только небо окрасится светлым, уйдем.

Себия, с трудом сдерживаясь, чтобы тут же не начать избавляться от грязи, что, подсохнув, вызывала в коже невыносимый зуд, с натянутой улыбкой поинтересовалась:

— И мы будем очень обязаны, если ты укажешь, где можно смыть с себя эту ужасную грязь.

Услышав слова подземницы, Дерн схватился за голову, но шаман, на мгновение вынырнув из дремоты, ответил:

— На краю деревни есть священный источник, можете омыть в нем лица.

Опасаясь, как бы спутники не брякнули еще чего, Дерн быстро попрощался и едва не силой потащил друзей к деревне.

Священный источник обнаружился неподалеку. Небольшое, кристально чистое озерцо застыло в окружении нескольких огромных камней, взявшихся непонятно откуда среди топкого болота.

Увидев воду, Себия произнесла:

— Возможно, тут принято омывать только лица, но я умру, если прямо сейчас не смою с себя грязь, — не обращая внимания на ошарашенные взоры спутников, девушка стремительно разделась и вошла в озерцо.

Глядя на расплывающуюся вокруг подземницы муть, Дерн пробормотал:

— Я очень сильно удивлюсь, если нас до восхода не выбросят из деревни…

Сгорая, успокаивающе потрескивали ветки, от огня тянуло умиротворяющим теплом. Разведенный неподалеку от прочих, костер согревал дыханием засыпающих наемников. Шестерня блаженно щурился, засунув лицо едва не в самое пламя, Мычка вяло перебирал стрелы, придирчиво осматривая наконечники, откинувшись на полено, Зола осторожно перелистывал страницы фолианта.

Под тяжелым шагом хрустнула веточка. Себия, казалось, за мгновение до этого спящая глубоким сном, приоткрыла глаз, покосившись на подошедшего Дерна, спросила негромко:

— О чем говорят в деревне?

Сосредоточенно ковыряясь в зубах огрызком кости, болотник произнес:

— Я беседовал с местными… Надо отдать должное Шестерне — после намека на ползунов, нас всерьез зауважали.

Не открывая глаз, пещерник буркнул:

— Я им еще много чего могу рассказать. Подумаешь, болотные черви.

Дерн покачал головой, сказал в тон:

— Насколько я понял, на этих тварей они изредка охотятся… Всей деревней. Так что нам, как великим охотникам, с утра выдадут провожатых.

— Это еще для чего? — мгновенно проснувшись, насторожено поинтересовался Шестерня.

Дерн успокаивающе похлопал пещерника по плечу, сказал с улыбкой:

— Нет, нет, нас не заставят ловить гигантских червей. Это, скорее, показатель признания.

Зола на мгновение оторвался от книги, глядя поверх страниц, сказал ворчливо:

— Хорошо бы это не вышло нам боком.

Мычка отложил колчан со стрелами, спросил удивленно:

— А что плохого может быть в проводниках?

— В проводниках ничего, а вот в идущих за ними отрядах — очень даже, — недовольно произнес маг.

Вспомнив неожиданное нападение вершинников, Мычка нахмурился, но Себия возразила:

— Там все стало понятно, едва старейшины зашли в таверну.

— Так уж и все? — едко поинтересовался Зола.

— Если не все, то большая часть точно, — твердо ответила подземница. — Но здесь все по-другому. Я не почувствовала в шамане подозрительности. Такое впечатление, что ему вообще чужды заботы племени, настолько он далек от окружающей суеты.

Дерн покачал головой, сказал с убеждением:

— Шаман очень много делает для народа, больше, чем об этом знают даже живущие поблизости. Но ты права, обычно он погружен в мир духов, и его действительно мало заботят обычные дела. Я вообще удивляюсь, почему он уделил нам столько времени.

— Он же сказал, что мы навели шороху в болоте, — самодовольно произнес Шестерня.

— Это-то меня и беспокоит, — вздохнул болотник.

Повернувшись к огню спиной, Дерн прилег на бок и мгновенно уснул. Остальные последовали его примеру, лишь Зола, преодолевая усталость, продолжал всматриваться покрасневшими глазами в ровные ряды строчек, заполняющих пожелтевшие страницы древнего фолианта.

С утра, когда небо еще только-только посветлело, а тонкий серпик луны победно сиял в окружении тусклых звезд, Дерн разбудил товарищей. Зевая и потягиваясь, наемники быстро собрали вещи, и, то и дело спотыкаясь со сна, побрели к краю деревни. Едва из виду скрылся последний дом, из кустов неслышно выступили двое болотников. Отсалютовав рогатинами, они двинулись впереди отряда, прокладывая путь.

Двигаясь по насыщенным влагой зарослям, путешественники вскоре пришли в себя. Одежда быстро намокла, а подсохшая за ночь грязь вновь раскисла, растеклась по телу отвратительной вязкой массой. Из всех, не испытывала отвращения только подземница, смывшая с себя большую часть грязи в священном водоеме, да Дерн, остальные, то и дело, сдавленно чертыхались, поминая болото жуткими ругательствами.

Наконец, ночь нехотя отступила, во тьме прорисовались силуэты деревьев, а под ногами тускло засверкали лужицы черной воды. Наемники вздохнули свободнее. Даже Дерн, привыкший к подобным путешествиям, предпочитал без крайней нужды не бродить по гиблым местам в темное время.

Незаметно наполз туман, но, в отличие от серой дымки, что преследовала путешественников вчера, белесая завеса не вызывала опасений. Поднялось солнце, и туман рассеялся, не оставив следа, а перед замершими в изумлении путниками открылась невероятная картина. Впереди, насколько хватало глаз, из зеленого месива торчали покрытые бурыми натеками обломки стен, щетинившиеся проржавевшими металлическими прутьями, а вдали, подавляя размерами, возвышалась исполинская серая башня.

 

ГЛАВА 14

Глядя на монолитные стены чудовищного строения, Себия передернула плечами, а Мычка опасливо пробормотал:

— Не нравится мне это место.

Замершие неподалеку, проводники о чем-то негромко совещались, пребывая в явном затруднении. Нахмурившись, Дерн было двинулся в их сторону, но болотники подошли сами. Один из них, крупный мужчина с тяжелой челюстью и прямым взглядом, гулко пророкотал:

— Туман спутал дорогу, и мы ушли всторону.

Второй, такой же могучий, но, судя по открытому лицу и пытливому взгляду, совсем молодой, добавил с улыбкой:

— Но это не страшно, просто придется идти немного быстрее, чтобы до темноты успеть обойти Лабиринт.

Шестерня взглянул на болотников, спросил с непониманием:

— Какой лабиринт? И для чего его нужно обходить?

Охотники одновременно кивнули на остатки стен, произнесли в голос:

— Это и есть Лабиринт.

Прищурившись, Зола посмотрел на обломки, поинтересовался:

— И как давно это здесь появилось?

Младший пожал плечами, ответил:

— Лабиринт был здесь всегда. Правда… — он помялся, добавил неохотно, — раньше он выглядел по-другому.

— Как именно? — маг впился в болотника взглядом.

Тот растеряно посмотрел на товарища, ответил, понизив голос:

— Когда-то здесь была огромная, выступающая над водой, каменная поляна, где не росли ни травы, ни деревья, и даже звери обходили это место стороной. Однажды земля задрожала, и пришедшие сюда охотники с изумлением увидели, что поляны больше нет, а на ее месте остались лишь эти странные обломки.

— А в какую сторону нам нужно? — невпопад спросил Мычка.

— Нам нужно туда, — старший охотник указал рукой за развалины, где, едва заметный в утренней дымке, чернел далекий лес.

Себия с удивлением поинтересовалась:

— Так в чем сложность? Тут же совсем близко. К полудню, а то и раньше, достигнем нужного места.

Болотники переглянулись, старший хмуро ответил:

— По прямой — действительно намного ближе, даже, не смотря на стены, что значительно замедляют передвижение. Но… это плохое место.

— Чем же оно плохо? — Дерн взглянул охотнику в глаза.

Тот обронил тяжело:

— Все, кто уходил в Лабиринт, рассчитывая выведать его тайны, или просто сокращая дорогу, навсегда исчезали.

Подчеркнуто отстраненным голосом Зола поинтересовался:

— Вы отправляли в развалины целые отряды?

Болотник непонимающе воззрился на мага, сказал осторожно:

— Нет, как правило, это были одиночки.

Чувствуя, куда клонит маг, Мычка сказал предостерегающе:

— Но ведь охотники болота очень сильны даже по одиночке.

— Как бы ни был силен воин, ему никогда не сравняться с отрядом закаленных бойцов, — отрезал Зола. — Предлагаю пройти напрямую, потратим меньше времени, а заодно узнаем, есть ли там что-то страшное, или это все — плод буйной фантазии болотных жителей.

Было видно, что болотники колеблются, выбирая между обязанностью проводить гостей в сохранности и возможностью посетить таинственное место. Подталкивая проводников к решению, подземница вкрадчиво произнесла:

— А в качестве уважения за смелость мы преподнесем вам дар.

Подземница запустила руку в заплечный мешок, и перед изумленными взорами охотников замерцала таинственным светом магическая сфера. Болотники замерли, не в силах оторваться от волшебного зрелища, наконец, старший с трудом отвел взгляд, произнес резко охрипшим голосом:

— Это большая честь, ни у кого в нашем селении никогда не было такой вещи. — Он посмотрел на товарища, несколько мгновений напряженно размышлял, после чего твердо произнес: — Что ж, так и быть. Мы пройдем через Лабиринт.

Подмигнув Золе, подземница спрятала магическую сферу, и зашагала за проводниками, что решительно двинулись в сторону развалин. Следом за девушкой, сияя, заспешил Зола, за которым, с интересом поглядывая вокруг, пошел Шестерня. Лишь Мычка с Дерном не разделяли всеобщего приподнятого настроения: двигаясь позади отряда, вершинник напряженно вслушивался в царящую над лабиринтом тишину, а болотник о чем-то сосредоточенно размышлял, то и дело, поглядывая на возвышающуюся неподалеку громаду серой башни.

Стены образовали причудливые проходы, заставляя то и дело сворачивать, а порой и возвращаться назад. Устав петлять, Мычка попытался взобраться на одну из стен, чтобы сверху осмотреть путь, но едва подтянулся, зацепившись руками за искрошенный край, как плита треснула, и с гулом осела, едва не похоронив смельчака под грудой обломков. Вершинник спасся лишь чудом, в последнее мгновение рванувшись в сторону.

Бредя по колено в воде, путешественники ставили ноги с осторожностью, скользкое дно во множестве усеивали острые камни, а в некоторых местах, заметные издали, чернели глубокие провалы.

Солнце поднялось выше, начало припекать головы, но внизу, по-прежнему, царила прохлада, замшелые стены прогревались медленно, с неохотой напитываясь живительным теплом, и каждый раз, проходя через затененные участки, путники невольно ежились, ощущая сырое дыхание глубинной части лабиринта.

Осторожно обогнув очередной провал, чернеющий под водой хищной пастью, Себия поинтересовалась у идущего рядом проводника:

— Вам никогда не было интересно, кто построил все это?

Тот ответил не задумываясь:

— Это остатки древней цивилизации. — Отвечая на удивленный взгляд подземницы, пояснил: — Шаман рассказывал, что когда-то мир был совсем другим, и населяющим его существам было несложно построить то, о чем сейчас и подумать страшно.

Второй проводник откликнулся эхом:

— В разных частях болота до сих пор можно встретить остатки удивительных сооружений. Некоторые почти полностью ушли под воду, другие, как вот это, — он обвел рукой вокруг, — по-прежнему стоят на поверхности.

— И все они также опасны, как Лабиринт? — ехидно поинтересовался Зола.

Проводник уже было открыл рот для ответа, но вдруг застыл. На его лице возникло странное выражение, словно он пытался вспомнить нечто очень важное, но никак не мог. С его напарником творилось то же самое. Охотники завертелись на месте, лихорадочно оглядываясь по сторонам, затем, словно сговорившись, устремились вперед, по очереди скрывшись в разломе стены.

С удивлением переглянувшись, наемники устремились следом. Сперва никто не понимал в чем дело, охотники двигались быстро и на вопросы не отвечали, но вскоре лихорадочное возбуждение овладело и остальными. У каждого возникло непреодолимое желание идти, как можно быстрее, казалось, впереди ожидает нечто необычное, и настолько важное, что хотелось бежать, лететь, мчаться стремглав, только бы не упустить нечто, что бывает лишь однажды.

Грохоча и вспенивая воду, отряд вырвался из тесного переплетения коридоров. Впереди открылась просторная затопленая площадка. Недвижимая водная гладь манила прохладой, приглашая расслабить уставшие мышцы, а в центре, переливаясь всеми цветами радуги, колыхался огромный бутон. Тонкие лепестки чуть заметно дрожали, не позволяя отвести взгляд, дивный аромат будоражил обоняние, а над бутоном, в прозрачном воздухе, переливаясь перламутром, замерли пылинки.

Путники на мгновение остановились, пораженные, но ноги помимо воли уже несли их к чудесному созданию. Ушей коснулась чарующая мелодия, а в груди защемило от счастья, ведь они могли пройти мимо, не обратить внимания, попросту не заметить этого чуда, от одного соседства с которым, душа погружалась в бездны счастья, наслаждаясь неземным покоем и умиротворением.

Один из проводников протянул руки к удивительному созданию, в безумном желании слиться с волшебным существом в бесконечном экстазе. Словно повинуясь его желанию, лепестки мягко раздвинулись, в теле бутона возникла щель, шелковистые губы разошлись, протаяла кроваво-красная сердцевина, испещренная фиолетовыми жилками ткань истекали соком, завораживали взгляд мерным колыханием.

Со счастливым вздохом охотник сложил руки на груди, и шагнул в щель, ставшую к этому времени достаточно большой, чтобы пропустить могучего болотника. Цветок содрогнулся, испещренные сосудами стенки сократились, а лепестки задрожали, словно в экстазе. Второй охотник последовал за товарищем, и вновь дрожание лепестков и удовлетворенное содрогание.

Чудесный запах стал сильнее, музыка пронзала пространство, а в груди бушевал огонь от предвосхищения неземного счастья, когда в одурманенном сознании Золы промелькнула беспокойная мысль. Маг тряхнул головой, отгоняя, но мысль возникла вновь, усилилась, засвербела болезненной занозой. Что-то не давало покоя в идеальных очертаниях цветка, какое-то смутное несоответствие. Зола сместил глаза чуть в сторону, с трудом сфокусировал взгляд, мысли шевелились с трудом, словно приходилось ворочать пудовые мешки. Из стеблей, сквозь тонкие волнующиеся нити, пристально смотрели глаза, а в них…

В голове протаяли смутные строчки далекого знания. Пробиваясь сквозь вязкую одурь, Зола забормотал:

— Крестообразные зрачки, крестообразные зрачки, кресто…

Волшебная пелена разом спала, исчезла музыка, угас пульсирующий в сердце жар, сменившись ледяной глыбой, на мага в упор, не мигая, смотрели огромные глаза, где, в бездонной глубине крестообразных зрачков, затаилась смерть. Глядя на Шестерню, что, опередив товарищей, уже сложил руки на груди, готовясь погрузиться в пучину блаженства, Зола дико зарычал, ударил посохом наотмашь, вложив в движение очистительную силу огня.

Запахло паленым, обугливаясь, свернулись лепестки, распространяя омерзительный смрад, брызнула зеленая сукровица. Приходя в себя, спутники затрясли головами, Шестерня дико вскрикнул, обнаружив перед собой распахнутый зев с множеством покрытых острыми щетинками язычков, отпрыгнул в сторону.

— Что за демон? — прошептал Дерн, разглядывая распахнутыми глазами чудовище.

— Назад! — громогласно прорычал Зола, замедленно отступая. — Существо подавляет волю. Не дайте ему…

Маг не договорил, из воды разом взметнулись десятки усаженных присосками щупалец, хватая ускользающую добычу. Забилась скрученная по рукам и ногам подземница, схватившись за шею захрипел Мычка, оплетеный множеством зеленых стеблей-лап упал на колени Шестерня.

Дерн сбросил с плеч котомку, одним движением разорвал несколько тонких щупалец, не глядя на мага рявкнул:

— Освободи Шестерню, я возьму остальных…

Зола быстро оценил обстановку. Перивитого щупальцами, словно опутанную паутиной муху, Шестерню неотвратимо влекло в пасть, что теперь больше напоминала небольшую пещеру. Прищурившись, маг метким огнешаром пережег большую часть зеленых отростков. Освободившись, пещерник опрометью кинулся подальше от жадной глотки, оглашая воздух воплями ужаса.

Дерн не терял времени даром, и вскоре Себия и Мычка уже стояли плечом к плечу, размахивая ножами столь стремительно, что лапы-стебли летели в разные стороны мелкими ошметками. Вымещая страх, Шестерня, что есть силы, размахивал секирой, взметая тучи брызг и окатывая водой и без того мокрых товарищей.

В организованном порядке, то и дело срезая тянущиеся щупальцы, наемники отступили. Чувствуя, что добыча вот-вот ускользнет, удивительный цветок издал тонкий, режущий по ушам визг, и короткими рывками двинулся следом.

Глядя на нескладные попытки чудовища, Шестерня оскалился, крикнул зло:

— Иди, иди, мешок с грязью, отведай пещерной стали!

Покосившись на пещерника, Дерн покачал головой, сказал напряженно:

— Не лучше ли уйти, пока не…

— Пока не что? — раздраженно перебил Шестерня. — Меня эта тварь напугала чуть не до икоты, я жажду мести.

— Я тоже за то, чтобы отойти, — задушено прохрипел Мычка, дотронувшись до посиневших отметин на шее.

— А я за то, чтобы расчленить эту тварь самым ужасным способом! — глаза подземницы пылали ненавистью.

Покосившись на озлобленную девушку, Зола осторожно произнес:

— Похоже, животное обезоружено. Если не подходить близко, можно попытаться…

По ушам вновь стеганул тонкий визг. Маг перевел взгляд на чудовище, и ощутил, что ноги становятся ватными. Продолжая тонко визжать, тварь увеличивалась на глазах. Над водой, облепленное водорослями и грязью, поднималось бесформенное тело, одновременно раздаваясь в стороны.

Ошарашено глядя на чудовище, Шестерня пробормотал:

— Однако, оно чуть-чуть больше, чем я предполагал.

— Чуть-чуть? — нервно усмехнулся Дерн. — Уж не знаю, какими мерами пользуются пещерники, но по-моему, оно чудовищно большое.

Мычка резко сорвал с плеча лук, одну за одной выпустил в чудовище несколько стрел, но лишь обескуражено выдохнул. Тонкие древки целиком погрузились в мягкую колышущуюся плоть, не причинив существу сколько-нибудь видимого вреда.

Лихорадочно озираясь, Зола нервно пробормотал:

— Я не знаю, насколько животное велико, но нужно срочно что-то делать.

Наемники растеряно переглянулись. Себия решительно сунула руку в свой заплечный мешок и одним движением выхватила прозрачную бутылочку, выточеную из цельного куска горного хрусталя, внутри бутылки вязко колыхалась маслянистая жидкость. С величайшей осторожностью вытащив пробку, подземница взглянула на вершинника, быстро произнесла:

— Смажь наконечники стрел. Это может помочь.

Пока Мычка лихорадочно окунал стрелы в бутылочку и тут же посылал в чудовище, Дерн настороженно принюхивался. Когда последняя стрела исчезла, погрузившись в безразмерную тварь, а девушка спрятала бутылочку, болотник сказал с уважением:

— Черная желчь — сильнейший из известных ядов, что изготавливают подземники.

Себия коротко кивнула, произнесла скороговоркой:

— Чутье делает тебе честь, но прежде чем яд подействует, нужно не дать себя убить.

Повернувшись, наемники ринулись в ближайший проем, моля богов лишь об одном, чтобы коридор не кончился тупиком. Земля дрогнула, затхлая вода лабиринта колыхнулась, со стен ручейками посыпалась пыль. Не останавливаясь, Мычка обернулся, глаза вершинника в ужасе расширились, а лицо побледнело, позади, возвышаясь над стенами лабиринта почти втрое, виднелось воплощение ночных кошмаров, буро-зеленый мясистый холм, облепленный множеством тонких плетей-щупалец, вздрагивающих в такт движениям, огромными скачками догонял беглецов. Встающие на пути чудовища стены с грохотом разлетались, словно были сделаны из трухлявого дерева, при каждом прыжке жуткого существа земля содрогалась так, что было сложно устоять, а брызги мутной воды вперемешку с дурнопахнущей слизью выстреливали далеко вокруг.

Перепрыгнув маячащее под водой темное пятно провала, Себия резко крикнула:

— В сторону!

Едва успев притормозить, спутники рванулись за подземницей, шмыгнувшей в небольшую щель в стене. Воздух задрожал от рева. Потеряв добычу из вида, чудовище заметалось, кроша все вокруг. Стена, за которой на время спрятались наемники, пошла трещинами. Глядя, как прямо на глазах крошатся позеленевшие плиты, оседая в воду целыми пластами, Шестерня попятился, оттаскивая спутников следом за собой.

Едва они отошли на безопасное расстояние, не выдержав непрерывного сотрясения почвы, стена обрушилась. Обнаружив спрятавшихся беглецов, чудовище испустило вопль-визг и огромным прыжком сократило расстояние на треть. С трудом уворачиваясь от падающих отовсюду обломков, Дерн прокричал:

— Тварь нужно отвлечь. Еще немного, и мы переломаем ноги, или будем раздавлены стенами!

— Нужно разделиться, — предложил Мычка.

Но прежде чем вершинник скользнул в сторону, Шестерня воскликнул, указывая рукой на чудовище:

— Оно подыхает!

Все одновременно повернули головы. Вглядевшись пристальнее, Дерн пробормотал:

— Мне кажется, или с животным что-то не так?

Следом за болотником странность в поведении твари заметили и остальные. Вместо того чтобы преследовать беглецов, существо слепо кружилось на месте, испуская жуткий рев и содрогаясь всем телом. Зола с надеждой спросил:

— Может, это начал действовать яд?

Присмотревшись внимательнее, Себия сказала:

— Возможно… Хотя это должно выглядеть немного по-другому.

Чудовище ревело все громче, огромное тело хаотично металось из стороны в сторону, превращая окружающие развалины в ровное месиво из грязи и мутной воды, из распахнутой пасти сочилась вязкая слизь, а тонкие щупальца, растущие по всему телу частыми пучками, повисли безжизненными плетьми.

Мясистые наросты на боку твари вспучились, возникла уродливая шишка, плоть на глазах рвалась и проваливалась, казалось, нечто пожирало существо изнутри. Взметнув фонтан осклизлых ошметков, из раны высунулось острое, дернулось, расширяя рану.

— Так это же!.. — Шестерня запнулся, не в силах поверить в увиденное. Взмахнув секирой, пещерник бросился к чудовищу, крича что есть мочи: — Держитесь, помощь близка!

Зола потрясенно прошептал:

— Они живы. Но, как это возможно…

Из развороченной плоти, облепленная мутной слизью, наружу тянулась рука с зажатым в кулаке коротким кинжалом. Один за другим наемники устремились к чудовищу, цепляясь за щупальца, как за веревки, взлетели наверх.

Почувствовав нападающих, тварь заметалась сильнее, но наемники, словно озверевшие псы, держались крепко, с каждым движением вгрызаясь в податливую плоть: размахивая мечами так, что тонкие лезвия размазывались в воздухе, бил Мычка, с уханьем рубил секирой Шестерня, короткими точными движениями Себия нарезала плоть огромными кусками, а Дерн вырывал клочья мяса голыми руками. Лишь Зола не участвовал в кровавой потехе, отвлекая чудовище от друзей, маг часто бил огнешарами, время от времени уклоняясь, когда обезумевшее от боли животное кидалась в его сторону.

Движения чудовища замедлились. Прыжки становились все реже, пока не прекратились совсем. Из огромных ран широкими потоками стекала бледно-зеленая слизь. Могучий рев сменился жалобным писком, что, в свою очередь, истончился и затих. В пылу боя наемники некоторое время терзали еще теплый труп, пока, спрыгнув на землю, Шестерня несколькими ударами не расширил отверстие в боку, откуда, вперемешку с сизыми внутренностями, вывалились оба проводника.

 

ГЛАВА 15

Осмотрев полумертвых болотников, покрытых огромными волдырями, Дерн поспешил за котомкой, остальные столпились возле, возбужденно поглядывая на поверженное чудовище. Окинув взглядом остывающую груду мяса, Шестерня сказал с удивлением:

— Где эта тварь пряталась?

Мычка хмуро сказал:

— Гораздо важнее, как мы вообще оказались возле нее. Кто-нибудь помнит, что произошло?

Аккуратно обтерев кинжал пучком водорослей, Себия развела руками:

— Я помню лишь уносящие в страну грез чудесные ведения. А потом раздался крик.

Накладывая на тела проводников прозрачную густую пасту, Дерн сказал задумчиво:

— Я тоже упустил момент, когда мы сбились с пути. Лишь вопль Золы… — он поднял глаза на мага, спросил удивленно: — Как ты вообще догадался?

Зола сказал замедленно, все еще не в силах отвести взгляд от чудовища:

— В деревне, на привале, я читал найденную Себией книгу. Там как раз описывалось, что твари с крестообразным зрачком обладают способностью подавлять волю.

— Но почему ты не поддался очарованию? — поинтересовался Шестерня.

Зола потупил голову, сказал печально:

— Я поддался. Но, похоже, впечатления от прочитанного оказались настолько сильны, что помогли выстоять.

Вглядываясь в застывшие глаза-блюдца с крестообразными зрачками, Мычка покивал, сказал негромко:

— Теперь понятно, как вожак обезьян, будучи совсем не похож на собратьев, управлял огромной стаей. Вот только… — он замолчал.

— Ты заметил что-то еще? — поинтересовалась подземница. — Говори скорее. Похоже, эти чудовища становятся неотъемлемой частью нашего путешествия.

Вершинник прошелся взад-вперед, разбрызгивая воду сапогами, сказал замедленно:

— У меня из головы не идет взгляд твари, что напала на меня в озере пещерников. Ведь у нее были точно такие же зрачки.

— Она же и так едва не сожрала тебя? — хмыкнул Шестерня. — Чего не ясно?

Мычка покосился на пещерника, сказал с сомнением:

— Это так. Но к чему было выпрыгивать из воды и рушить набережную, если существо способно парализовать волю? Животные не напрягаются без нужды.

— Значит не способно, — упрямо произнес Шестерня, — или способно, но далеко не каждое.

Закончив с болотниками, Дерн выпрямился, отряхнув руки, сказал негромко:

— Среди пещерников, что работают вокруг озера, распространена необычная болезнь. Паразитические черви, что живут в воде, и поселяются в мышцах ног… Мычка с Себией знают, о чем я говорю, — Дерн посмотрел на закивавших товарищей.

Шестерня насупился, произнес с обидой:

— Я вообще-то тоже пещерник, и успел пообщаться с местными жителями. Они об этом много говорили.

— А говорили они тебе, — спросил Дерн, пристально глядя на пещерника, — что мучимые невыносимой болью, рабочие порой не выдерживают, и бросаются в воды озера, чтобы покончить с муками?

Зола нахмурился, осторожно произнес:

— Ты хочешь сказать, что напавшее на Мычку животное тоже относится к разряду описываемых в книге тварей, и владеет способностью подавлять разум, но в отличие от остальных делает это несколько… своеобразным образом?

— Я хочу сказать лишь то, — Дерн закинул котомку за плечи, — что впредь нужно быть чуть более осторожными, и прислушиваться к легендам, что, как оказалось, возникают совсем не на пустом месте.

Зашевелились болотники, под действием чудодейственных мазей Дерна пришедшие в себя. Вид проводников был страшен, покрытая жуткими язвами, кожа висела клочьями, многочисленные мелкие раны кровоточили, а обожженные пищевыми соками конечности едва шевелились, чудовищно распухшие, словно охотники воровали мед из гнезда диких пчел.

Старший с трудом приподнялся, прошептал:

— Вы убили ужас Лабиринта, вы великие воины!

Младший добавил, не поднимаясь:

— О ваших подвигах будут слагать легенды. Но сперва мы должны исполнить долг, доведя вас до края Лабиринта, — он попытался подняться, но со стоном рухнул обратно в воду.

Глядя на обессиливших сородичей, Дерн покачал головой, Мычка нахмурился, а Себия жестко произнесла:

— Вы едва способны двигаться, и лишь станете нам обузой.

Уловив замысел девушки, Зола чуть заметно кивнул, сказал сурово:

— Возвращайтесь в деревню. Мы снимаем с вас обязательства.

Старший охотник опустил голову, сказал с болью:

— Хоть это и горько признать, но я понимаю, что мы лишь задержим отряд, — он наклонился, помогая подняться напарнику, с трудом выпрямившись, добавил, — но не исполненный долг навсегда останется тяжким бременем на нашей чести. Если, когда-нибудь, вы вновь появитесь здесь, знайте, воины болота не забывают о долге.

Увидев, как подземница достает из заплечного мешка магическую сферу, младший замотал головой, прохрипел чуть слышно:

— Мы покроем себя позором, если возьмем дар, не выполнив обещанного.

Глядя, как поддерживая друг друга, проводники ковыляют в сторону деревни, Мычка с озабоченностью произнес:

— Дойдут ли?

Провожая соплеменников взглядом, Дерн ответил тихо:

— Дойдут. Чувство справедливости поможет им.

— А в чем справедливость? — прошептал Зола.

Дерн покачал головой, ответил задумчиво:

— У каждого она своя. Для воинов этой деревни справедливость в том, чтобы исполнить долг.

Почистив оружие, и убедившись, что чудовище окончательно погибло и не бросится в погоню, двинулись дальше. Шагалось легко, оставленый тварью широкий пролом значительно сократил дорогу, позволяя двигаться в нужном направлении, и не тратить время на рысканье по узким коридорам в поисках пути.

Дойдя до места, где началась погоня, ненадолго остановились. Вода на затопленой площадке давно успокоилась, а грязь осела, позволяя увидеть сквозь зеленоватую муть огромный зев черного пролома. Вглядываясь в темную бездну, Зола понимающе произнес:

— Теперь понятно, почему существо сперва показалось таким маленьким. Большая часть тела скрывалась в глубокой норе.

Опасливо косясь на провал, Шестерня прошептал:

— А не случится так, что там есть еще что-то? Мы стоим слишком близко…

Мычка покачал головой, сказал с сомнением:

— Вряд ли. Хищникам такого размера трудно прокормить даже себя, чтобы сбиваться в стаи.

Себия передернула плечами, сказала брезгливо:

— Я даже боюсь представить, на что способна стая таких существ.

Взглянув на девушку, Зола напомнил:

— Судя по тому, что написано в книге, это чудовища не из нашего мира, каким-то неведомым способом проникшие, и оставшиеся у нас навсегда. Поэтому, мы вряд ли встретим еще хоть одно, уже не говоря о множестве.

— Слава прародителю, — выдохнул Шестерня, — а то, я уж было, начал беспокоиться.

Обойдя провал по широкой дуге двинулись дальше. Сумрачная громада башни осталась позади, после произошедшего никто и не подумал заикнуться, чтобы подойти ближе, или, тем более, исследовать угрюмое строение. Лабиринт прошли без приключений, но все вздохнули с облегчением, когда полуразрушенные стены остались позади.

Идти стало легче, болото постепенно высыхало, трухлявые комли исчезли, вместо них, то и дело, попадались небольшие группки зеленеющих деревьев, а чахлые кустики сменились молодой древесной порослью. Теплый ветер, то и дело, доносил до ноздрей сладкий запах разнотравья, что указывало на несомненную близость открытого пространства.

Опередив остальных, Шестерня взобрался на вершину небольшого холма, радостно заорал, замахал руками. Поднявшись следом, Мычка замер, широко улыбнувшись, втянул воздух полной грудью. Вскоре подоспели и остальные, остановились, глядя на открывшийся простор. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась степь. По мохнатому зеленому ковру ветер катил мягкие волны, огибающие редкие рощицы — небольшие островки в царстве бесконечного разнотравья.

Себия во все глаза смотрела на невиданый до селе простор. Выплескивая переполняющие эмоции, девушка воскликнула:

— И от этого чуда власти удерживают народ уже многие столетья!

Зола поморщился, сказал скрипуче:

— Их можно понять. У вас, внизу, все знакомо, устойчиво. А перемены всегда приносят множество осложнений…

Подземница выпрямилась, сказала презрительно:

— Никакие сложности не стоят счастья людей.

Мычка улыбнулся, произнес лукаво:

— Не ты ли, не так давно, убеждала нас в том, что наверху лишь смерть?

Девушка поперхнулась на полуслове, потупив глаза, тихо произнесла:

— Но я, правда, не знала. Всю жизнь мне внушали, что подземелье — единственное спокойное место, а остальные слишком опасны.

Дерн покачал головой, промолвил:

— Ничего себе — спокойное, помню я ваших всадников на ящерах. Да и каменные черви —, не самые приятные соседи.

Шестерня повел плечами, так что хрустнули суставы, сказал с улыбкой:

— Будет вам ужасы вспоминать. Пойдемте, мне страсть как не терпится вернуться, домик на отшибе уже заждался, а камушки прожигают кошель, — хохотнув, он похлопал себя по притороченному к поясу кожаному мешочку.

Шли до тех пор, пока солнце не коснулось горизонта, после чего заночевали в одной из рощиц. Уже после того, как развели костер, неподалеку, в корнях старого дуба, обнаружили кристально чистый ручей, где, до поздней ночи, по очереди, смывали въевшуюся грязь болота. Освеженные, быстро перекусили подогретым вяленым мясом и без сил рухнули на мягкую траву, мгновенно забывшись глубоким сном.

На утро, едва продрав глаза, вновь двинулись в путь. Мокрая от росы, трава мягко касалась ног, оставляя на одежде влажные следы, над головами невесомыми кружевами клубился туман, стремительно тающий под лучами восходящего солнца. На душе было легко и свободно, когда путешественники остановились, неверяще всматриваясь вдаль. Окоем стремительно раздвинулся, очищаясь от остатков тумана, и впереди, впиваясь в небосвод острием, замаячила, до боли знакомая, вершина.

— Наконец-то, — едва слышно выдохнул Шестерня, — дошли.

— Еще нет, — поправил Дерн, — но уже близко.

Глядя из-под прислоненной ко лбу ладони, Зола мечтательно произнес:

— Неужели я снова попаду в стены библиотеки.

— А я, наконец-то, высплюсь на удобной скамье, не боясь замерзнуть или вымокнуть, — добавил Мычка в тон.

Себия с улыбкой оглядела спутников, спросила полуутвердительно:

— Как я понимаю, наше путешествие близко к завершению?

Шестерня с чувством хлопнул себя по бедрам, сказал радостно:

— Не представляешь насколько близко. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься в город, сломя голову, настолько я соскучился по этим кривым улочкам…

— Пьяным постояльцам, — подмигнул Мычка.

— И несравненной стряпне Шейлы, — насмешливо добавил Зола.

Обмениваясь воспоминаниями, бодро двинулись вперед. Но, несмотря на удобный путь, отличную видимость и освежающий ветерок, гора и не думала приближаться. Лишь под вечер, когда вымотанные и усталые путники, едва не падали с ног, величественный силуэт надвинулся, разросся вверх и вширь, а у основания, далекие, словно звезды, замерцали огни спрятавшегося в черной тени скалы невидимого города.

Присматриваясь к уютной рощице, наемники двинулись в обход заросшего тиной пруда, когда Себия, мазнув взглядом по зеленой поверхности воды, негромко поинтересовалась:

— Как часто в вашей местности попадаются обглоданные останки жителей?

— Не столь уж часто, — беззаботно пожал плечами Шестерня, — скорее можно наткнуться на перепившихся гуляк.

Дерн остановился, спросил, внимательно глядя на подземницу:

— Ты что-то заметила?

Не поворачиваясь, девушка указала на пруд:

— На той стороне, в двух шагах от берега.

Пригнувшись, Мычка крадучись прошел вдоль берега, шагнул в воду, и, не обращая внимание на поднявшуюся до колена грязь, поддел мечом небольшую кучу, казавшуюся до того обычной грязной кочкой. Дохнуло смрадом, из грязи роем поднялись растревоженные мухи, а под клинком, щеря в улыбки зубы, вскрылся полуобглоданный человеческий череп.

 

ГЛАВА 16

Застыв, наемники молча созерцали находку, пока Зола раздраженно не произнес:

— Останки, безусловно, очень интересная вещь, но не пора ли подумать о стоянке? Конечно, здесь не болото, но, мне кажется, с костром и под защитой деревьев будет несколько вольготнее.

Шестерня взъерошил бороду, сказал, кивая:

— Конечно, мертвые заслуживают большего, чем догнивать в затхлой луже, но тут я согласен с Золой — солнце почти село, и нужно поспешить.

Выбравшись на сухое, Мычка хмуро произнес:

— Я полностью с вами согласен, но кое-что мне здесь совсем не нравится.

Дерн внимательно взглянул на вершинника, а Себия положила руку на рукоять кинжала. Видя, что Мычка не торопится, Зола недовольно буркнул:

— Ну, что там еще такого, из-за чего стоит торчать посреди степи?

— Следы, — Мычка поднял глаза на мага. — Такие следы оставляло животное, что мы преследовали по заказу, и точно такие же следы, только больше, я обнаружил возле трупа Беркута.

Зола пожал плечами, сказал, поджав губы:

— Все это замечательно, но я не вижу повода далее оставаться возле лужи, здесь сыро и отвратительно пахнет.

— Тем более, нам же лучше, — добавил Шестерня, — походя поймаем зверя и доставим заказчику в самом свежем виде.

Дерн покачал головой, напомнил:

— Если вы не забыли, Беркут считался лучим охотником в племени…

— Да хоть лучшем на всем свете, — взорвался Зола. — Нас пятеро опытных бойцов. За последнее время мы видели столько, сколько иным не встретить и за жизнь. И мы будем трястись от страха из-за какого-то там волка переростка? Пойдем, нужно успеть набрать веток на костер, я не хочу потом бродить в темноте с риском оставить глаза на острых сучьях.

Проследив, как Зола с Шестерней быстрым шагом уходят к роще, Дерн пожал плечами, и устремился вслед за товарищами. Сопровождаемый подземницей, пошел и Мычка. Его уши, то и дело, подергивались, ловя неслышимые звуки, а лицо оставалось напряженным, словно вершинник размышлял над какой-то невероятно сложной задачей.

Пока разводили костер и разбивали лагерь, Мычка бродил вокруг, пристально разглядывая одному ему видимые следы, и лишь, когда в наступивших сумерках стало невозможно различить даже собственную руку, вершинник подошел к огню.

Глядя на сосредоточенное лицо Мычки, Шестерня хлопнул товарища по плечу, сказал весело:

— Брось, мы почти дома. Осталось лишь обтереть ножки, да шагнуть через порог.

Себия произнесла со смешанным чувством:

— Всегда с интересом посещала новые места, а сейчас чувствую странную робость, словно мне предстоит что-то необычное.

Зола лишь махнул рукой, произнес с легкой тоской:

— Нет там ничего необычного, заурядный городок, простые люди, нехитрые заботы…

Дерн улыбнулся краешком губ, сказал задумчиво:

— По сравнению с тем, что мы пережили, неторопливая жизнь города действительно покажется скучной.

Не соглашаясь, Шестерня тряхнул головой, сказал с чувством:

— И вовсе наш городок не так плох. В нем есть отличные местечки, где служанки всегда улыбчивы, посетители благодушны, а пиво настолько великолепно, что уходить не хочется даже после того, как карманы опустели, а в глазах начало двоиться.

Улыбнувшись, Мычка кивнул, произнес негромко:

— Да и я, если честно, не раз вспоминал уютные стены нашей таверны, аппетитные запахи кухни, Шейлу…

Глаза подземницы нехорошо блеснули, взглянув на вершинника, Себия поинтересовалась подчеркнуто отстраненно:

— Шейла… Кто это?

— Хозяйка корчмы и руководитель нашей гильдии, — просто ответил Мычка.

— Мы ей многим обязаны, — добавил Дерн. — Это она, в свое время, предложила каждому из нас попробовать силы в качестве наемников. До этого я был простым травником, Мычка занимался охотой, Шестерня строил дома, а Зола подрабатывал в городской академии, преподавая студиозусам основы магического искусства.

Девушка раскрыла глаза, воскликнула удивленно:

— Так вы не профессиональные наемники?

Болотник сдержано улыбнулся, ответил:

— Вопрос терминологии. Гильдия существует уже несколько лет, и с переменным успехом выполняет многочисленные заказы, но сие не означает, что мы занимаемся исключительно этим.

Подземница покачала головой, сказала с уважением:

— Вы настолько хорошо сражались, что казалось, в этом вся ваша жизнь. Не думала, что можно достигнуть подобных высот, занимаясь чем-то еще.

Зола покосился на Себию, сказал насмешливо:

— Жизни свойственно удивлять. Я бы тоже никогда не подумал, что скромная дочь военачальника не просто искусный боец, но к тому же маг, владеющий сложнейшими заклятиями запретной школы.

Девушка смущенно потупилась, а Шестерня широко, с привыванием зевнул, пробормотал:

— Давайте спать. Жду не дождусь, когда наступит утро, чтобы с первыми лучами зори… — не договорив, пещерник откинулся на ворох травы и тихо засопел.

Гладя на Шестерню, стали укладываться и остальные, так что вскоре лагерь погрузился в сон, и лишь неутомимое пламя костра охраняло сон путешественников, рассеивая ночной мрак и успокаивающе потрескивая углями.

Мычка проснулся от странного ощущения, не открывая глаз, привычно прислушался. Ухо не уловило обычных ночных звуков, лишь тихий шум ветра в кронах деревьев нарушал мертвую тишину. Нахмурившись, вершинник открыл глаза, привстал на руках, осматриваясь.

Обведя глазами лагерь, Мычка почувствовал, как волосы поднимаются на загривке. Возле затухающего костра он находился один, спутники исчезли, лишь смятые охапки травы, служащие кроватями, сиротливо вырисовывались во тьме.

Внезапно ухо уловило далекий крик. Мычка мгновенно подхватился, вскочил, прислушиваясь. Крик повторился, но уже гораздо ближе. Вершинник замер. Разум порывался бежать, тело требовало немедленных действий, но что-то глубоко внутри предостерегало от спешки. Разрываясь от противоречивых чувств, Мычка попытался разобраться. Кричала женщина, но что-то в этом крике было неправильно.

Крик повторился. Казалось, незримая девушка подошла совсем близко, и с безумной страстью призывает прийти на помощь. На помощь… Со страстью… Мычка обмер, понимая, что именно вызвало сомнение. Ночная гостья не нуждалась в защите, призыв содержал сильнейшую страсть, что разжигала кровь и заставляла сердце биться сильнее.

Приказы сознания слабли под ударами желания, тело против воли двинулось на зов. Чувствуя, что еще немного, и он не выдержит, Мычка, что есть силы, закусил губу, одновременно вызывая в памяти образ Себии. Боль отрезвила, а точеное лицо подземницы окончательно ослабило хватку страсти. Глубоко вздохнув, Мычка остановился, и одновременно прекратился зов, словно неведомая гостья поняла, что потерпела пораженье.

Победно усмехнувшись, Мычка сделал шаг назад, но в это мгновение из-за ближайших деревьев метнулась тень. Но охотничьи навыки не подвели. Избегая удара, вершинник упал на землю, откатившись в сторону, тут же вскочил на ноги, пытаясь сориентироваться, но вновь мелькнула тень, и пришлось вновь падать. Противник двигался почти бесшумно и настолько быстро, что Мычка тратил все силы лишь на то, чтобы уходить от атаки.

Двигаясь рывками, постоянно падая и вскакивая, вершинник сумел добраться до костра, где, улучшив мгновение, выхватил из огня пару пылающих головней, и, перекатившись через угли, вскочил на ноги, угрожающе выставив горящие ветви перед собой.

Блеснули огоньки глаз, из тьмы выдвинулся серый сгусток, приблизился, обрел плоть. Мычка с удивлением и страхом всматривался в приближающееся существо. Вытянутый череп, усаженные многочисленными зубами челюсти, покатый лоб, густая фиолетовая шерсть, животное до боли напоминало обыкновенного волка, если бы не глаза, круглые, почти человеческие, они пылали ненавистью, а отражающие пламя огней, крестообразные зрачки, казалось, смотрели в самую душу.

Животное приблизилось еще на шаг, и Мычка с холодком отметил пребывающий в непрерывном движении гибкий хвост, вооруженный тонкой острой иглой. Мгновение они недвижимо стояли друг напротив друга. Существо прожигало вершинника взглядом, словно оценивая силу противника, тонкий хвост двигался все медленнее, пока не замер совсем, и в этот момент тварь атаковала.

Готовый к нападению, Мычка успел среагировать, ткнув ветви-факелы вперед и вверх, он одновременно присел, уходя от атаки. Но животное двигалось с поистине фантастической скоростью, не давая жертве опомниться, оно атаковало вновь. Мычка двигался на пределе сил. Выронив оба факела и потеряв нож, он уворачивался больше по наитию, не успевая отслеживать атаки твари. Каждый раз, теряя существо из виду, Мычка холодел, почти физически ощущая, как острые зубы вгрызутся в плоть, а игла вонзается в сердце, но отработанные рефлексы раз за разом бросали тело в сторону, спасая вершинника.

Бросок. Едва не прихватив клок волос, над ухом с лязгом смыкаются челюсти, а щеку обдает потоком воздуха. Сердце надрывно колотится, заставляя кровь нестись по кругу, поддерживая чудовищный темп. В груди жжет все сильнее, а пот заливает глаза, делая и без того темную ночь вовсе непроглядной. Перекат. Земля мягко толкает в плечо, а по спине нежно, едва задев, проскальзывают острые когти. Прыжок. Обдав смрадом, перед лицом раскрывается усаженная сотнями мелких зубов пасть. Спасая жизнь, руки выстреливают вперед, принимая на себя немалый вес животного. Земля опрокидывается. От удара в спину со свистом вылетает дыхание, а острые сучки больно впиваются в тело даже сквозь толстую кожу доспеха. Жесткие когти с силой рвут грудь, острые зубы щелкают с противным треском, норовя прихватить шею, а тонкая игла мечется, то и дело, выныривая из тьмы возле самых глаз.

Костер почти догорел и отбрасывал лишь слабые отблески, подсвечивая сцену схватки кровавыми всполохами. Вершинник и неведомое существо слились в смертельном объятии. Мычка вцепился во врага изо всех сил, понимая, что стоит лишь на миг ослабить хватку, бой закончится, но тварь рвалась с такой мощью, что напряженные до спазма руки постепенно разжимались.

Что-то тускло сверкнуло. Взгляд зацепился за блестящее, зашарил по траве, отыскивая находку. Совсем рядом, отсвечивая слабым пламенем костра, лежал охотничий нож, оставалось лишь протянуть руку, но бьющееся в руках чудовище не давало даже мгновение передышки. Мычка завыл от бессилия, чувствуя, что долго не продержится, рванулся в сторону. На мгновение существо оказалось под ним, а рука наткнулась на холодное, миг, и пальцы сомкнулись на рукояти. Короткий рывок, и закаленная сталь с хряском вошла в тело, разрывая плоть. Ночь огласилась протяжным вибрирующим воем.

Наполовину оглушенный, вершинник бил до тех пор, пока животное не перестало дергаться, лишь после этого, перемазанный кровью с головы до ног, он отполз к костру, замер, чувствуя, как конвульсивно содрогается тело, отходя от чудовищного перенапряжения.

Животное застыло рядом, уставившись недвижимыми глазами в пламя костра. Мычка лишь сейчас смог рассмотреть существо внимательнее. Изначальное сходство с волком лишь усилилось, хотя, лишенный шерсти хвост больше напоминал крысиный. С трудом поднявшись, вершинник подошел ближе, внимательно присмотрелся к странной игле, украшающей хвост наподобие гадючьей погремушки. Длинная, и необычайно острая игла оканчивается отверстием, из которого сочатся прозрачные капли.

Мычка покачал головой, удивляясь собственному везению, судя по всему, животное обладало ядовитыми железами, впрыскивая их содержимое в тела жертв через жало на хвосте, и то, что в ходе боя игла ни разу не коснулась обнаженной кожи явилось просто невероятной удачей.

Вершинник замедленно обвел взглядом пустующий лагерь, после чего глаза вновь обратились сочащуюся ядом иглу. От жуткой догадки зашевелились волосы. Застонав от запоздалого понимания, Мычка выхватил из костра полусгоревший сук, несколькими взмахами раздул пламя и устремился во тьму.

Первым нашелся Зола, прикрытый листьями, он лежал в ложбинке и не подавал признаков жизни. Метнувшись к товарищу, Мычка прижал голову к груди, задержал дыхание, вслушиваясь. Под ухом неуверенно стукнуло, затем, после длительного перерыва еще раз. Мельком оглядев мага, Мычка заметил запекшееся пятнышко крови на его плече, похоже, удар ядовитой иглы пришелся именно в это место. С облегчением выдохнув, он взвалил Золу на плечо, и понес тело товарища к стоянке.

Вскоре отыскались и остальные. Мычка без труда перенес к костру легкую девушку, чуть сложнее пришлось с Шестерней, не смотря на небольшой рост, пещерник весил так, словно его кости состояли из камня. Труднее всего вышло с Дерном. Могучий болотник оказался невероятно тяжел, к тому же, в звеньях кольчуги намертво застревали все попадавшиеся на пути веточки и корни, так что, пытаясь вытащит товарища из бурелома, Мычка помянул недобрым словом всех известных богов, лишь под конец, догадавшись уложить Дерна на плащ, и уже без особых затруднений доставил товарища в лагерь.

Измучившись в тщетных попытках привести друзей в чувство, вершинник сам не заметил, как уснул.

 

ГЛАВА 17

Треснул сучок, отдавшись в голове гулким грохотом. Мычка вскочил, мгновенно переходя из состояния глубокого сна к боевой ярости, и замер, на него, почти в упор, расширенными от испуга глазами, смотрел Шестерня. Вершинник со свистом выдохнул, сбрасывая напряжение, хмуро произнес:

— Что-то кошмары мучают, стал плохо спать.

Мычка обвел глазами лагерь. Солнце уже поднялось и жаркие лучи пронизывали рощу, изгоняя из воздуха промозглую ночную сырость. С хрустом потянувшись, вершинник подошел к костру, где уже вовсю пылало жаркое пламя, с гудением пожирая сухие сучья. Едва Мычка подсел к огню, ему тут же выдали порцию разогретого мяса, а плечи заботливо укутали в теплый плащ. Глядя, как друзья виновато опускают глаза, он улыбнулся, чувствуя, как с души исчезает тяжесть, сказал тепло:

— Не думал, что вы придете в себя, хотя и очень надеялся. Рад, что все обошлось.

— А уж мы-то как рады, — негромко произнес Дерн, покосившись на Золу, который не знал, куда девать глаза. Добавил едко: — Просто счастье, что яд животного служит для временного обездвиживания жертв, а то бы… — он махнул рукой, вздохнул.

Себия сказала примирительно:

— В любом случае, мы живы. Хотя, надо признать, Зола проявил некоторую… непредусмотрительность.

— Да что вы в самом деле, — сдавленно пробормотал маг, — я же не думал, что эти жуткие твари встречаются на каждом шагу!

— Должен был подумать, — настойчиво повторил Дерн. — Кто, как не ты, на каждом привале с восторгом рассказывал нам о замечательных чудовищах описанных в книге?

Покачав головой, Шестерня произнес:

— Но ведь какова подлость! Я проснулся посреди ночи от жалобного крика, рванулся сломя голову, даже не взяв оружие.

Вспомнив ночной зов, Мычка с улыбкой поинтересовался:

— И что же ты услышал?

Пещерник помялся, сказал нехотя:

— Мне почудилось, что на помощь зовет прекрасная девушка.

— Прямо уж так и прекрасная? — Мычка уже откровенно скалил зубы. — Не иначе, это была великолепная пещерница с фантастическими формами. И она, наверняка, подсвечивала тебе факелом, иначе, откуда было догадаться?

Шестерня сердито засопел. Успокаивающе похлопав его по плечу, Дерн сказал:

— Действительно, все примерно так и было. К своему стыду, должен признаться, что попался на иллюзию не хуже Шестерни, и точно так же бросился на помощь.

— Думаю, это обычная тактика существа, — насмешливо произнес Зола. Судя по всему, чувство вины у мага уже начисто испарилось, его лицо раскраснелось, а в глазах зажегся интерес. — Крестообразные зрачки животного говорят сами за себя, оно, как и прочие, может подавлять волю.

Шестерня спросил недоверчиво:

— Тогда зачем все эти изыски с зовом? Заставил бы нас не проснуться, или, того проще, самим подойти к месту ужина.

— Так он и заставил, — хмыкнул Дерн, — только весьма своеобразно.

Пещерник потупился, а Себия неуверенно произнесла:

— Возможно все дело в размерах? Предыдущее чудовище было очень большим, а это… довольно скромное.

— Естественно, — поддержал девушку Зола. — Видимо способность к подавлению воли тем сильнее, чем существо больше. Потому тварь в лабиринте просто приказала нам приблизиться, а эта «собачка» вынуждена была прибегнуть к изощренной хитрости.

Словно что-то припоминая, Мычка замедленно произнес:

— По крайней мере, теперь понятно, почему заказчик говорил о сходящих с ума овцах. Животное привлекало их зовом.

Себия взволнованно добавила, глядя на вершинника:

— И Беркут… Ты помнишь, ведь он даже не обнажил оружия!

Посидев еще некоторое время, засобирались в дорогу. Загасив остатки огня, Шестерня поинтересовался, глядя на труп зверя:

— А что делать с этим, бросим здесь, или?..

— Еще чего! — возмутился Зола. — Редчайшая возможность для изучения. Мы просто обязаны взять его с собой.

— В таком случае, я знаю кто его понесет, — глядя на мага, хмуро произнес Дерн.

Мычка приблизился к чудовищу, несколькими движениями отделил голову от тела, и, тщательно стряхнув кровь, спрятал в заплечный мешок, после чего, не оглядываясь, двинулся в сторону города. Остальные потянулись следом, лишь Зола еще некоторое время стоял, с досадой глядя на останки животного, над которым уже начали роиться мухи. Но существо было слишком велико, а до города оставалось слишком долго, чтобы можно было даже помыслить дотащить тушу до лаборатории при гильдии магов, так что Золе не оставалось ничего иного, как двинулся за товарищами.

Город неспешно приближался. Сперва в колеблющемся раскаленном мареве протаяли роскошные дворцы квартала знати, затем проявились дома зажиточных горожан, и лишь после, когда путешественники подошли совсем близко, в сером месиве трущоб стали различимы отдельные лачуги бедняков.

В то время, как наемники поглядывали по сторонам, подземница в восхищении разглядывала нависающую над городом каменную громаду. Покачав головой, девушка произнесла с восторгом:

— Огромный город под защитой скалы. Невероятно.

Шестерня хохотнул:

— С этой скалы и началось наше путешествие, причем самым невероятным образом, — он покосился на Золу, деловито вышагивающего поодаль.

Услышав последние слова, маг поджал губы, сказал с раздражением:

— Чем ворошить прошлое, ты бы лучше подумал о будущем домике на отшибе.

Пещерник пожал плечами, сказал насмешливо:

— Так я о нем постоянно думаю, чего там. А насчет прошлого, ты не прав, не прав… — он весело подмигнул подземнице, давая понять, что при первом же удобном случае не преминет разъяснить все интригующие моменты.

Миновали центральные врата. Скучающие стражники встретили алчными взорами, но, взглянув на суровые лица наемников, разговор о пошлине завести не решились. Свернув с основной улицы, ведущей в богатый квартал, двинулись вокружную. Пройдя запутанными переулками, вышли к небольшому рынку. При виде до боли знакомых обшарпанных палаток, где, расхваливая товар, во всю горланили бойкие продавцы, у Шестерни чаще забилось сердце, а Мычка, сам того не замечая, настолько ускорил шаг, что остальные поспевали с трудом.

Миновав базар, вновь погрузились в лабиринт улочек, пока не вышли к высокому забору из толстых бревен. Похлопав по растрескавшейся на солнце древесине, Мычка поинтересовался, косясь на Дерна:

— Пойдем кратчайшим путем, или воспользуемся вратами?

Болотник скупо улыбнулся, произнес с сомнением:

— Если Шейла успела набрать новых наемников, боюсь, они не придут в восторг, когда через забор ввалится вооруженная толпа.

Шестерня помотал головой, сказал недовольно:

— Никаких новых наемников. Мы лучшие в этом городе!

— И это говорит пещерник, что только и жаждет, что приобрести уютный домик, да побыстрее отойти от дел? — едко поинтересовался Зола.

Не удостоив мага взглядом, Шестерня поспешил ко входу, остальные, сдерживая нетерпение, устремились следом. Таверна встретила их непривычной тишиной, многочисленные столы пустовали, под сводом не курился проникающий из кухни дымок, и даже запах пищи, насквозь пропитавший толстые бревна стен, казалось, стал слабее.

Наемники озадаченно замерли посреди зала, не понимая, в чем причина столь разительной перемены, только Себия, не посвященная во внутренние дела гильдии, с интересом разглядывала закопченные стены.

Скрипнула дверь, по деревянным ступеням застучали легкие шаги. Все одновременно подняли головы. По лестнице, сосредоточенно глядя под ноги, спускалась женщина. У Шестерни отвисла челюсть, Мычка негромко присвистнул, а Зола вопросительно поднял бровь, когда в приближающейся подземнице они узнали хозяйку гильдии, копна пышных черных волос, обычно уложенных в сложную прическу, стянута на затылке в тугой узел, от всегдашней любезности не осталось и следа, лицо сосредоточено, брови сошлись на переносице, а вместо пышного, украшенного блестками платья, идеально подогнанный по фигуре кожаный доспех странного покроя, тонкую талию стягивает широкий кожаный пояс, из которого выглядывают украшенные витиеватой резьбой рукояти двух кинжалов.

Шейла соступила с последней ступеньки, замедленно подняла глаза, обведя взором застывших согильдийцев, произнесла задумчиво:

— Что ж, вот и вы.

 

ГЛАВА 18

Наемники молча переминались, ошеломленные увиденным. Первым пришел в себя Зола, прервав неловкое молчание, он произнес с подъемом:

— Мы рады вновь ступить под эти стены и вдвойне рады видеть тебя, но… что случилось, где посетители, и почему ты в таком виде?

Хозяйка гильдии тряхнула головой, сбрасывая со лба случайно выбившуюся прядь волос, произнесла ровно:

— Я ухожу, и у меня немного времени, поэтому, если вам есть, что сказать на прощание, поторопитесь.

— Но как же таверна, как же мы, что будет с гильдией?! — воскликнул Мычка.

Шейла перевела взгляд на вершинника, сказал холодно:

— Таверна закрыта, гильдия распущена, а у вас есть великолепная возможность сменить образ жизни.

Дерн покачал головой, промолвил с горечью:

— Ты не представляешь, сколько мы пережили, где были и с кем сражались. И лишь одна мысль согревала наши сердца все это время. Мы всеми силами жаждали вернуться. Вернуться туда, где нас ждут, в то место, что за последние годы стало нашим домом, в родную гильдию…

— А каких чудовищ мы встретили! — всплеснул руками Шестерня. — Ты не поверишь.

— Существа не из нашего мира, способные подавлять волю, и отличные от всех прочих удивительным строением глаз, — гордо добавил Зола.

Шейла улыбнулась одними губами, произнесла насмешливо:

— Не иначе, наткнулись на крестоглазых? Удивительно, как вы остались живы.

У Золы остановился взгляд, он прошептал еле слышно:

— Так ты знала о существовании…

Остальные замолчали, глядя то на мага, что не находя слов, хватал ртом воздух, то на снисходительно молчащую хозяйку. Не понимая что происходит, Шестерня пролепетал:

— Мы спускались в глубины земли, бродили по неизведанным пещерам, поднимались к вершинам гор и зрели ужасные болота.

— Мы увидели, как живут далекие народы, — подхватил Мычка.

— И, столкнувшись с остатками древней цивилизации, узнали о произошедшей тысячи лет назад великой войне, — добавил Дерн.

— Почему же ты не хочешь нас выслушать?! — почти в голос вскликнули наемники.

Шейла, что все это время напряженно прислушивалась к чему-то за окном, встряхнулась, сказала отстраненно:

— То, что вы посетили окраины нашей деревни очень занимательно. Тем более интересны затерянные знания о былой цивилизации. Ведь вы наверняка столкнулись с останками тех, кто устроил чудовищный апокалипсис, после которого остатки людей рассеялись по дальним уголкам Земли, дав начало новым расам, а магическое поле планеты исказилось так, что стало время от времени пропускать существ из других миров, — Шейла прищурилась, наблюдая за реакцией наемников. — Но, друзья мои, все это настолько примитивно и общеизвестно, что не стоит даже мгновения моего драгоценного времени, которого к тому же почти не осталось. Прощайте.

Шейла сделала движение, собираясь пройти к выходу, когда Себия неожиданно шагнула навстречу, и, прожигая хозяйку корчмы взором, прошипела:

— Я помню тебя, женщина глубин. И ты не уйдешь, пока не ответишь на кое-какие вопросы.

Шейла окинула взором Себию, ее взгляд не оставил без внимания ни рукоять изогнутого кинжала, ни изготовившуюся к прыжку фигуру девушки. Вновь прислушавшись к чему-то за окном, она холодно произнесла:

— Спрашивай, только быстрее. Как я уже сказала, время не терпит.

— Это и не займет много времени, потому что у меня всего один вопрос — что стало с мужчинами нашего городка, что ты увела, подбив лживыми посулами?

— Они мертвы, — ровно произнесла Шейла. — Это все, что ты хотела узнать?

Губы Себии сошлись в тонкую линию, а ноздри затрепетали, когда она замедлено произнесла:

— Значит прав был наставник, когда отговаривал юношей от безнадежной идеи следовать за тобой, за что и был убит в спину. Уж не тобой ли! — последние слова она выкрикнула так яростно, что под потолком зазвенело эхо.

Хозяйка гильдии с некоторым удивлением посмотрела на девушку, сказала задумчиво:

— Столько экспрессии… Девочка, чтобы достигать поставленных целей, нужно учиться контролировать эмоции. А что до тех бездарных подземников… Мне была нужна рабочая сила, и я зашла в первую попавшуюся деревушку. И да, припоминаю, один из руководителей деревни оказался весьма несговорчив, так что пришлось даже замарать кинжал.

— Простите, что вмешиваюсь, — осторожно произнес Дерн, — но, не могли бы вы посвятить нас в свой небольшой конфликт?

В этот момент, через неплотно притворенные ставни, с улицы донесся странный шум. Прислушавшись, Шейла удовлетворенно кивнула, произнесла, обращаясь к мужчинам:

— За годы изгнания в этом забытом богами уголке, чтобы не сойти с ума, я создала гильдию: выкупила убыточную харчевню, подобрала наемников… Вы тешили мое самолюбие, скрашивали тоскливые будни, и, время от времени, радовали забавными выходками. Мне было приятно управлять гильдией, укрывшись под маской хозяйки таверны, и, слово подземницы, случись все по-другому, мы бы сейчас вместе посмеялись над вашими похождениями. Но я ухожу, и мы больше никогда не увидимся.

— Ты не уйдешь отсюда, кровь наставника должна быть отомщена! — прошипела Себия.

Девушка молнией метнулась вперед, целясь кинжалом в беззащитную шею хозяйки гильдии. Наемники застыли, лишь Мычка мгновенно выбросил руку, пытаясь перехватить Себию, но не дотянулся всего чуть-чуть, пальцы схватили воздух. Шестерня зажмурился, Дерн отвел глаза, а Мычка опустил голову, не желая видеть гибель хозяйки.

Озадаченно крякнул Зола, Шестерня приоткрыл один глаз, а Мычка поднял голову, неверяще взглянул на происходящее. Себия замерла, стоя на коленях, а сбоку, нежно обняв девушку за голову, застыла Шейла. С первого взгляда могло показаться, будто послушная дочь выказывает матери уважение, но стоило лишь немного присмотреться, чтобы заметить в руках «матери» небольшой кинжал. Острое лезвие настолько тесно прижалось к бьющейся жилке, что на бархатной коже выступила алая капля.

Шейла медленно выдохнула, прошептала с улыбкой:

— Отличная попытка, девочка, но, боюсь, всех твоих талантов не хватит, чтобы убить серого миротворца.

Мычка замедленно поднял руки, с трудом прошептал:

— Не убивай ее… Или убей и меня тоже.

Хозяйка гильдии взглянула на вершинника со странным выражением, ее губы тронула грустная улыбка, а в глазах промелькнула печаль, когда она произнесла:

— Ты любишь ее? Что ж, пусть живет. Хоть оставлять ее в живых и не разумно, но ради нашей давней дружбы я пойду на эту небольшую глупость, — отпустив Себию, Шейла двинулась к выходу.

Придя в себя, Зола спросил с неприязнью:

— Ты уходишь, оставляя нас в неведении? А если мы все-таки потребуем ответов?

Очаровательно улыбнувшись магу, Шейла произнесла:

— Тогда я вас убью, хотя мне вовсе не хочется этого делать.

Хлопнула дверь, бывшая хозяйка гильдии исчезла. Наемники озадаченно переглянулись. Пока Мычка успокаивал Себию, у подземницы от жгучей досады по лицу катились крупные слезы, Дерн негромко произнес:

— Жизнь порой складывается удивительным образом. Три года жить под одной крышей с… — он пошевелил пальцами, подбирая слово, продолжил растеряно, — я даже не знаю с кем, и не ощутить ни капли сомнений.

Шестерня взъерошил бороду, спросил озадаченно:

— А кто это, серые миротворцы?

Зола покачал головой, хмуро буркнул:

— Не знаю. Но судя по тому, с какой легкостью она обезоружила нашу подземницу, я даже боюсь представить, какова Шейла в серьезном бою.

Подошел Мычка, сказал с нервным смешком:

— А ведь я пытался с ней флиртовать. Хорошенькое дело, проснуться как-нибудь и обнаружить собственные глаза в ковшике на столе.

— И хорошо еще если глаза, — саркастически хмыкнул болотник.

С улицы вновь донесся странный шум. Заинтригованый, Шестерня приблизился к окошку, легким толчком отворив ставню, выглянул наружу. Спустя мгновение, пещерник жалобно заскулил, схватившись за голову, произнес скороговоркой:

— Секиру мне в печень… Да что ж творится с этим миром! — и опрометью вылетел на улицу.

Заинтригованные, наемники переглянулись, одновременно последовали за товарищем. Морщась от шума, Зола указал на Шестерню, что стоял посреди улицы и, задрав голову, смотрел в небо. Все подняли глаза и застыли пораженные, над головами, медленно разворачиваясь в полете, снижался огромный корабль, отделанное металлическими плитами днище ослепительно сверкает в солнечных лучах, громадные полотнища парусов выгнулись, туго натягиваемые ветром, на бортах, тускло отливая металлом, угрожающе застыли непонятные конструкции.

Корабль издавал глухой гул, что, по мере снижения судна, с каждым мгновением гул становился все сильнее. Перекрикивая шум, что уже превратился в рев, Зола воскликнул, указывая вдаль:

— Смотрите, это же Шейла!

По улице, направляясь прямо к кораблю, двигалась знакомая фигура. В то время, как народ в ужасе разбегался, прикрывая руками головы, подземница шла спокойно, словно занималась обычными делами. Не опускаясь на землю, удивительный корабль завис над домами, едва не касаясь днищем крыш, с борта белесым росчерком вывалилась веревочная лестница, замерла, натянувшись. Не останавливаясь, Шейла ступила на шаткую конструкцию, в тоже мгновение лестницу втянули обратно, и корабль неспешно сдвинулся, постепенно набирая высоту.

Шестерня замедленно приблизился к друзьям, пробормотал враз охрипшим голосом:

— Скажите мне, что это все видения вызванные перебродившим пивом.

Зола прошептал:

— Невероятно. И эту женщину мы собирались удивить рассказом о путешествии…

Из таверны вышла Себия. Слезы на лице подземницы высохли, и лишь слегка покрасневшие глаза, да чуть более, чем обычно, припухлые губы говорили о том, что совсем недавно девушка пережила неприятные мгновения. Окинув взглядом небо, она зловеще произнесла:

— Пусть даже она улетит на звезды, я достану ее и там.

Мычка взглянул на девушку, промолвил с сочувствием:

— Возможно не стоит торопить события, кто знает, кем она была на самом деле…

Дерн кашлянул, привлекая всеобщее внимание, сказал негромко:

— Сдается, это еще не конец.

Взгляды вновь обратились вверх. Корабль продолжал неуклонно набирать высоту, но болотник смотрел совсем в другую сторону. Проследив за взглядом товарища, Мычка растеряно пробормотал:

— А это что такое?

Неподалеку, на востоке, в небе возникли многочисленные черные точки, что с каждым мгновением приближались, разрастаясь на глазах.

Себия злорадно произнесла:

— Не знаю что это, но, кажется, я догадываюсь, куда они движутся.

Наверху тоже заметили необычных существ. Корабль начал замедленно разворачиваться, а у бортов замелькали едва различимые фигурки людей. Между тем точки приблизились, стали различимы хищные контуры, отдаленно напоминающие небольшие парусные лодки.

— Мне кажется, или они движутся гораздо быстрее? — поинтересовался Шестерня.

— Значительно быстрее, — ответил Мычка, — но, что они хотят?

В небе сверкнуло. Странная конструкция на борту корабля беззвучно плюнула молнией. Одна из приближающихся лодок исчезла во вспышке пламени. Донесся отдаленный грохот.

— Вот тебе и ответ, — замедленно произнес Дерн. — Будем надеяться, что они не зайдут с нашей стороны…

Дальнейшие слова болотника потонули в грохоте, а в глазах замерцали вспышки. Гигантский корабль время от времени бил в нападающих мощными разрядами, отчего то одна, то другая лодки окутывались огнем, расцвечивая небо алыми цветами вспышек. Но и напавшая армада не оставалась в долгу, юркие лодки кружили вокруг корабля, словно потревоженные осы, выстреливали яркими искрами.

Некоторое время создавалось впечатление, что едва видимые искорки не причиняют существенного вреда, не в силах пробить могучую броню, бессильно затухают. Казалось, еще немного, и наглецы будут уничтожены. То и дело раздавался грохот, и очередная лодка падала на жилые кварталы грудой искореженных обломков, пробивая крыши домов, и погребая жителей под развалинами. Город пылал, то тут, то там раздавались жалобные вопли и метались охваченные огнем фигуры.

Но ситуация начала меняться. В разных частях корабля вспыхивали веселые огоньки, собираясь воедино, стремительно разгорались, и вскоре уже огонь охватил правый борт, а затем перекинулся и на паруса. Продолжая уничтожать нападающих, летающая махина начала разворачиваться, пытаясь уйти от многочисленных нападавших. Несколькими удачными выстрелами, очистив пространство, судно рванулось вперед, на глазах увеличивая скорость, но огонь, похоже, добрался до каких-то важных узлов, ярчайшая вспышка резанула по глазам, донесся чудовищный грохот, и, окутавшись пламенем, корабль по широкой дуге устремился к земле.

Нападавшие мгновенно потеряли интерес к побежденному противнику, выстроившись клином, они двинулись в обратную сторону, и вскоре растворились в синеве, а поверженный колосс, исходя клубами черного дыма, рухнул за городом.

Зола оглядел товарищей, прокашлявшись, поинтересовался:

— У кого какие мысли?

Взъерошив бороду, Шестерня деловито произнес:

— Мне хотел обойти окрестности в поисках подходящего домика.

— А у меня, как раз, закончились кое-какие травы, — задумчиво протянул Дерн.

Мычка кивнул, сказал понимающе:

— Нужно посетить рынок, прикупить метательных ножей… было бы неразумно откладывать.

Все взгляды обратились на Себию. Щурясь от яркого солнца, девушка сказала просто:

— Мне хотелось бы в деталях изучить жизнь на поверхности, так что я с вами.

Не говоря более не слова, наемники развернулись, и быстрым шагом двинулись в сторону, где, возвышаясь среди разрушенных зданий, громоздились исходящие едким дымом обломки некогда величественной летательной машины.