Катарина вновь неохотно прощалась с домом, который не хотел отпускать. Ветерок подвывал, перемещаясь из комнаты в комнату. Неделю назад был готов отвар, способный поддерживать силы и тонизировать. Ей он, возможно, не понадобится, а вот Габриэлю без него было не обойтись. Они подготовились к переходу, вооружились книгами и остановились посреди каминного зала. Габриэль смотрел, как любимая бормочет что-то и вырисовывает рукой знак бесконечности. Золотая воронка разверзлась, и они шагнули в неё, друг за другом. Полёт для него оказался полнейшим сюрпризом, ощущения были страшнее, чем на американских горках. Катарина парила ровно, не выписывая в пространстве кульбиты, как он сам. В конце концов, она приземлилась прямиком на ноги в гостиной совершенно другого дома, а он плюхнулся, снеся на лету торшер и расцарапав лоб до крови. К тому же внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Он проглотил подкатившую к горлу тошноту, ощутив отвратительный вкус во рту. Отсутствие завтрака и отвар Аластера помогли сдержать позыв, а Катарина подняться.

— Ты как? В порядке? — она обеспокоено разглядывала царапину, провела по ней пальцем, прошептала что-то, и та испарилась.

— В полном, — соврал он, ощупывая лоб.

Гостиная выглядела лучше, чем прежде. Стены не были потрескавшимися, на полу появились богатые, расписные ковры, а люстра над головой сверкала множеством огоньков. Даже телевизор приобрёл очертания новейшего и некий космический дизайн. Она с восторгом разглядывала убранство, когда за спиной раздался знакомый бас.

— Любишь же ты появляться без приглашения, Катарина! — развернулась и, сделав несколько быстрых шагов, крепко его обняла.

— Стив! Я смогла! Я сделала это! — со слезами на глазах прокричала она.

— Серьёзно? — запнулся здоровяк, нахмурившись. — Поверить не могу! Но как? А это кто? — кивнул в сторону побледневшего лицом Габриэля, который боролся с очередным приступом рвоты.

— Это Габриэль. Мой…парень, — промямлила она рассеянно и раскраснелась.

— Понятно. Тебе повезло красавчик! Она ради тебя чуть дубу не дала у меня в доме! Искала место, куда увёз тот психопат! — её лицо горело и походило на помидор. — Мартин вернулся некоторое время назад, в обличии кота. Я подумал, что ты пала в бою, девочка, — грустно сказал он, угольки глаз блеснули. — Я ведь не умею сам открывать переход, так что проверить никак бы не смог. Хотел обратить его обратно, даже заклинание отыскал, всю ночь в библиотеке рылся! А он сбежал! Ну, я и решил, что винит себя, наказывает, что не доглядел за тобой.

— Он спас меня, Стив! А ушёл по другой причине, — слегка запнулась, не желая задеть Габриэля, здоровяк понимающе кивнул. — Как у тебя всё изменилось, а! Какая красота!

— Ты ещё зал для приема гостей не видела! Там просто сказка, Кэти. Как только бросил попытки истребить переход, дом сразу же стал преображаться. Сам. Я поначалу дрейфил, осматривал углы, думал, шутит кто. А потом догадался и успокоился.

Они расположились в гостевой спальне, чтобы не навевать воспоминания о Ромке, которые, на самом деле, никуда и не уходили. Она просто стала вспоминать его с любовью и немного с тоской, а не с болью, как раньше. Стив тоже угомонился и выглядел опрятнее: волосы собрал в аккуратный хвостик, одежда была чистой и по размеру. «Так и в пижона превратиться не долго», — подумала она, и улыбнулась. Комната, которую Стив выбрал, оказалась светлой, просторной, украшенной изысканными картинами и бра, по центру занимала место огромная кровать под балдахином, а рядом небольшое трюмо с зеркалом и множеством флакончиков с духами. Катарина питала слабость к приятным ароматам и забыла, когда в последний раз баловала себя чем-то подобным. А ведь в детстве коллекционировала духи, но только потому, что папа привозил новые из очередной командировки.

— Комната появилась вчера. Я надеялся, что ради тебя. — Шепнул он на ухо, поцеловал в макушку и оставил одних.

Габриэль стонал от усталости, жаловался на тошноту и боли в теле. Она погладила его по щеке.

— Я не могу убрать симптомы перехода. Я уже пыталась.

— Когда ты успела?

— Просто отдыхай, ладно? Завтра станет легче, — он театрально закатил глаза на её манер, и они рассмеялись.

Катарина оставила его в комнате, приходить в чувства, а сама решила прогуляться по обновлённому дому. Он блистал, как во времена Аластера, поражая красотой, дороговизной, блеском. Конечно, требовалось доработать некоторые детали, но их было практически не заметно. Она прошлась по коридору, обставленному статуями человеческих фигур в полный рост, картинами великих художников и кое-где нереальными по красоте фресками. Открыв рот, прикасалась к великолепию, которое всегда манило, затрагивало незримые струны души, заставляло лить слёзы. Очнувшись от культурного наслаждения, начала искать глазами кота, заглядывая в каждый угол. Она потратила несколько часов на поиски, но так и не обнаружила. «Либо он ушёл, либо прячется». Ни то, ни другое не радовало.

К вечеру домом был организован ужин, богатый и знатный. На огромном столе в просторном, светлом зале, красовались многие из обожаемых ею блюд. Этот дом, как и тот, черпал информацию из энергии «параллельной», и знал всё о желаниях, воплощая в жизнь. Стив хохотал за столом, рассказывая удивительные истории из жизни. Она уминала любимый пирог и слушала его, также как и Габриэль заинтригованная рассказом. Вообще-то ужин был совсем не похож на тот, первый, в этой вселенной.

— Так вот. Родился я в этом городе. Родители умерли рано, работал много. Какой только профессией не обладал. И продавцом был, и мусор вывозил, и в ресторане поваром, а потом стал в библиотеку ходить городскую. Решил научиться парочке заклинаний, чтобы давать отпор хулиганам. Не поверишь Кэти! Раньше я был таким худым, что сбоку меня можно было и не заметить! — Они хохотали от души. Габриэлю нравился Стив, и он не жалел, что спросил его о детстве. — Туда же ходила она. Как увидел, сразу влюбился. Любовь привела меня к ней, а она к алхимии. Мы творили вместе, но у меня как, оказалось, имелся врожденный талант, интуиция. И скоро, обо мне заговорил весь город, а потом и страна, и мир. Я стал знаменит и богат. А потом письмо пришло, умер дед, которого никогда и не знал в лицо. В этом мы с Кэти похожи. Ну, я и приехал сюда с женой. Здесь родился сын. Здесь я стал охранять дом также как и все до меня из рода, — он вдруг опечалился. — Ну, а дальше смерть жены, сына, безумие, бедность, вина. И всё изменила ты, — пронзительно посмотрел ей в глаза, и в его, чёрных, как ночь, открывалась целая вселенная, обнажавшая душу. — Спасибо тебе, Кэти. Надеюсь, ты не держишь зла за предыдущий приём.

— С ума сошёл! Ты спас меня! Это я говорю тебе спасибо, — они обменялись смущенными улыбками.

На сердце стало легко и свободно. Она так радовалась, что он отпустил ненависть и злобу, простил себя, и других. Теперь он сможет жить дальше, и всё ещё впереди. О Мартине говорить опасались и не стали испытывать терпение Габриэля. А ночью, когда он сладко спал после сытного ужина, тайком встретились в гостиной. Катарина почувствовала необходимость прийти туда, потому что он посылал сигнал через дом. Он протянул чашку с ароматным какао, поверх которого плавали маленькие, белые зефиринки.

— Спасибо, — приняла она чашку и устроилась на мягком, обновлённом, кожаном диване. — Я не хотела говорить об этом при нём. Ну, ты понимаешь. Я искала его целый день, ни намёка на присутствие.

— Понимаю, дорогая. Я предупреждал пушистого засранца, чтобы он и не мечтал о том, что было написано у него на лице. Удивляюсь, как ты раньше этого не заметила. Поди терзается из-за своих чувств. Не пойми меня неправильно, но тебя невозможно не любить. Мой сын тому доказательство. Твой спутник не сводит с тебя глаз. Мартин не стал исключением, только и всего, — он был абсолютно спокоен и умиротворён, появление Катарины заставило расслабиться по-настоящему.

— Да, — вздохнула она. — Где же мне теперь искать его? Я не могу вот так всё оставить. Он не заслуживает жизни в шкуре кота.

— А зачем тогда ты вернула его? — вскинул он брови.

И она рассказала, как обстояли дела. Стив нахмурился и надулся.

— Вот оно что. А я подумал, ты так отреагировала на признание! — рассмеялся он, и она тоже невольно заулыбалась. — Есть одно место. Там он родился и жил. Приют на северной стороне города. Местечко не из приятных. Если хочешь, покажу, — она закивала. — Пойдём сейчас, пока твой благоверный спит. Или ты изволишь взять его с собой? — Стив улыбнулся реакции, написанной на лице.

Они спустились в гараж, расположенный на нулевом этаже дома. Нескончаемый коридор, украшенный настенной плиткой и яркими фонариками на потолке, был забит до отвала автомобилями различных марок, форм, цветов и размеров.

— Ух, ты! Вот это коллекция! — восклицала, не в силах сдержаться.

— Да. Все мои. Не ездил за рулем множество лет. Раньше были времена, когда раскатывал своих малышек, составляя список на неделю! Эх! Как давно это было! — он погрузился в воспоминания, проводя пальцами по ближайшей, запылившейся машине с округлыми формами. — Впрочем, есть здесь одна, которая уже была в гараже, когда заехал в дом. Предыдущим владельцем был, наверное, твой предок, внутри имеются инициалы.

Не успел указать на неё, как Катарина зашагала вперёд, ведомая внутренним чутьём и остановилась напротив пыльного, когда-то бывшего белоснежным, автомобиля. Он был большим, широким, фары узкими и выпуклыми. Она открыла дверь и вдохнула старинный аромат, поселившийся в салоне из кожи и красного дерева. Сиденья были мягкими и обволакивали собой, руль массивным и не очень удобным в эксплуатации, на приборной панели золотым тиснением высечены буквы «А.Ф.». Она провела по ним пальцами, и они засверкали в ответ. Аластер носил другую фамилию — Франк. Она знала об этом из дневника. У его жены, естественно, также была другая фамилия. А вот их правнуки породнились с Мансдантерами, которые и являлись королевскими потомками. Её, отчего-то, совсем не удивляло, что королевские особы были заинтересованы в колдунах, ведь по женской линии они были невероятно красивы. Да и мужская не являлась исключением, если брать в расчёт самого Аластера. Здоровяк запрыгнул на пассажирское сидение.

— Я был уверен, что ты почувствуешь его. Попробуешь завести?

Она повернула ключ, выжала педаль, и машина тихонечко затарахтела. Катарина удивленно приподняла брови.

— Я тоже думал, будет громче, — пробасил он весело. — Ну, поехали! Дорогу я покажу.

Они вырулили из гаража и помчались по ровной, бесшумной дороге. Автомобиль ехал плавно, тихо, в приёмнике заиграла приятная музыка, поездка приносила истинное удовольствие. Вскоре зелёные пейзажи сменились городскими, каменными. Небоскрёбы высотой до самого неба, всех возможных форм и цветов, привлекали красотой, изящностью, особенностями архитектуры. Это был будто город космической расы, у которой имелось собственное представление о красоте. Были здесь и плоские здания, словно тарелки на ножках. Она раскрыла рот, оглядываясь по сторонам, и Стив, ворча, возвращал к дороге. Кое-где проезжали машины, у которых не было колёс, и они не касались земли. Другие ездили на колёсах, как и они, только иных, светящихся, переливающихся. На немой вопрос спутник сразу давал ответ.

— Не отвлекайся! Резина такая у наших, новая, не портится, не вытирается, в отличие от этой, и не портит дороги. Конечно же, летающая модель удобнее и экономичнее, но не все могут себе позволить. И это не смотря на то, что город Сарамак самый богатый и статный на всей планете.

Они прибыли в другой район на севере города. Он был также богат, но имелась одна улица, которая сильно выделялась на фоне всего остального, полуразрушенная и серая. Люди, бродившие по окрестностям, выглядели жутко: чумазые, в рваной одежде, неадекватные, со спутанными волосами.

— Почему самый богатый город на планете не может им помочь? — удивлялась она.

Располагая финансами, они могли бы просто построить людям жильё, пристроить на работу.

— Потому что они отщепенцы, Кэти. Они не просто так бедны. Их погнали за определённого рода проступки, плохие дела, очень плохие! По закону их лишают всего и определяют сюда. «Улица проклятых», так её называют. Припаркуйся-ка там. Вот и он, приют, в котором вырос наш общий друг.

Полусгоревшее двухэтажное здание, развалившиеся ступени, дыра в крыше, заделанная наспех досками. Катарина смотрела на него, и сердце щемило в груди.

— Идём. Не отставай. Здесь бывает опасно.

Они преодолели разрушенные ступени и вошли в холл здания. Внутри оно выглядело ещё хуже. Сырость, вонь, плесень на стенах, обшарпанная мебель, крысы, стайками пересекающие без опасения комнату. В дверях появилась женщина. Она смачно затянулась сигаретой и пристально уставилась на незваных гостей. Одна её нога была короче другой, потрёпанное платье оставляло желать лучшего, лошадиное лицо не подходило к телу, красная помада скаталась в комки, и завершали образ яркие, оранжевые бусы, которые вышли из моды давным-давно, но здесь, наверное, символизировали уровень достатка. Глаза женщины странно вращались, Катарина поняла почему, они были стеклянными.

— Не всем дано иметь настоящие, девочка! Придержи-ка своё омерзение! — прохрипела она и плюнула на пол. — Что нужно?

— Мы ищем Мартина, — промямлила Катарина, поймав ехидный взгляд женщины.

Она подошла, практически, вплотную, обдав тухлым дыханием. Стив не поморщился, а вот Катарина скривила лицо. Женщина в гневе сверкнула искусственными глазницами и замахнулась обеими, костлявыми на вид, руками. Стив не успел среагировать, и его отбросило к двери, которую он вынес массивностью тела. А Катарина осталась не тронутой и сердито раздувала ноздри. Она успела обезопаситься заклинанием. Энергия «параллельной» незримо поддерживала, питала, но снова заставляла бороться с собой, чтобы не разнести оставшуюся часть дома в дребезги. Она схватила женщину за горло и немного сдавила, та выкатила из орбит стеклянные глаза.

— Не причинишь ты больше зла! Ни мне, ни ему! Руки связываю тебе, посему! Заклятие спадёт с рассветом! Скажи спасибо за это!

И через руку женщину окутала энергия, подкреплённая словами, которым она не могла противиться, ослабла и рухнула на колени.

— Вот, и пришёл тот день, — испуганно говорила она. — Ты пришла спасти нас! Продолжить его дело! — Катарина ни слова не понимала.

— Где кот?! Отвечай! Сейчас же! — женщина закрыла руками лицо.

— Я не знаю. Он был здесь пару дней назад. Потом ушёл.

Катарина тяжело вздохнула и захотела присесть на кресло у стены, но увидела в нём крысу, и передумала. Стив подковылял, потирая башку, взял за руку и вывел из ужасного места. Дорога домой прошла в полнейшей тишине. Она думала о том, что, может быть, больше никогда его не увидит, сердце нещадно ныло. «Как можно было привязаться к кому-то за такой короткий срок?», — спрашивала себя, но в глубине души знала ответ.

Габриэль сладко похрапывал на ухо, лаская во сне и не подозревая, что разбудил и дразнил прикосновениями. Она прижалась поближе, он почувствовал и стал искать ухо губами, сонно пристраиваясь и сгребая в охапку. Занятие любовью оказалось идеальным началом дня, принесло хорошее настроение и оптимистичный настрой. Прогулка после завтрака по саду укрепила веру в лучшее, а ароматнейшие цветы взбудоражили оставшиеся рецепторы благоуханием. Маленькое, ночное путешествие они держали в секрете и старались вести себя, как обычно. Она ещё раз обследовала дом, попытка провалилась. После ужина решила отправиться в сад, давая мужчинам понять, что не хочет компании. Они не настаивали и позволили отдохнуть в одиночестве, наслаждаясь сигарами, виски и понятными, только им одним, темами. Она присела на ту самую скамью, на которой недавно сидела с ним. Вспомнила нежные, ласковые, кошачьи глаза, рыжую, хитрую и наглую моську, человеческий облик. На ум пришёл момент, когда он сказал, что любит. Катарина разрыдалась в голос. В воздухе закружили золотые лучики, стараясь утешить хозяйку. Как вдруг услышала шорох на тропинке. Она подняла глаза и увидела его. Он сидел в тени и смотрел украдкой. Кот собирался бежать, но она крикнула вслед:

— Не уходи! Пожалуйста! Ты обещал быть рядом! Мартин!

Он развернулся и запрыгнул на скамью, понимающе моргая.

— Обернись человеком! Кем и должен ты быть! Достаточно в кошачьем обличии жить! — произнесла, вытирая слёзы.

Она дотронулась до его макушки, тело болезненно видоизменилось, и перед ней предстал Мартин, как и в первую встречу, абсолютно голый. Катарина раскраснелась и отвела взгляд, а он исчез куда-то, но спустя пару минут вернулся в одежде, которая заметно висела.

— Ты похудел, — заключила она.

— Да. Пожалуй. Зря пришла, Кэти. Ты не должна была туда ходить! — болезненно говорил он, опуская глаза.

— Так ты видел нас вчера? И почему же не вышел?! — она злилась, борясь с собой.

— Потому что это опасно! Ты не понимаешь. Колдун не самое страшное, что существует во вселенной!

— А мне плевать! Я хотела вернуть друга, только и всего! Как ты мог сбежать? После всего, через что мы прошли вместе!

Она и сама не понимала, что плачет, хлюпая носом, а он метался между желанием накричать и обнять, успокоив.

— Я не могу быть больше с тобой. Не могу. Ты с ним. И это разрывает мне сердце. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — он осмелился на неё посмотреть, увидел в глазах печаль и на секунду заколебался. — Я буду рядом, когда понадоблюсь. Я ведь поклялся.

Она гневно вскочила со скамьи, не отрывая взгляда.

— Я отпускаю тебя! — он испуганно вытаращил глаза.

— Что?

— Что слышал! Не нужны мне твои одолжения, Мартин! Я отпускаю тебя! Клятва твоя пусть исчезнет! Так будь же свободен! Навечно!

Катарина коснулась его губ своими, и поцелуй обжёг душу. Он робко ответил. А после она смущённо отстранилась, осознавая, что именно натворила. На губах у него блестели золотые блики. Она ощутила, как нечто незримое, соединявшее их, лопнуло, создавая эффект пузыря.

— Прости, — прошептала и убежала в дом, оставив одного, совершенно обезумевшего от нахлынувших чувств, и раздосадованного тем, что больше не связан с ней, как раньше.

Нравилось думать, что он может вернуться в любой момент и прийти на помощь, опираясь на неразрывную связь клятвой. Теперь повода для возвращения не было. Она его уничтожила, сожгла мосты. В груди полыхал пожар. «Что значил поцелуй? Зачем она это сделала?». Вопросы вертелись в голове, не давая покоя. Он не мог остаться, не хотел вставать между ними. «Почему же тогда она не отпускает?». Мартин успел изучить её достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не эгоистка, хоть многое и изменилось с того дня, когда приехала в дом. Решение крепло с каждым последующим доводом, и он, в конечном итоге, поднял вверх подбородок. «Я буду бороться за тебя и твою любовь! Хочешь ты этого, или нет!». И он размашисто зашагал по направлению к дому.