Арена располагалась на месте небольшого высохшего горного озера. Вокруг нее тесным кольцом смыкались скалистые вершины, а места для зрителей были устроены непосредственно на склонах гор, окружавших арену.

Народу, как всегда, собралось множество. Здесь были практически все воины Некроманта, которые относятся к числу живых людей и не занятые в данный момент по долгу службы. Зрители еле умещались на предоставленных местах, а многие и вовсе сидели и стояли прямо в проходах. Это было неудивительно, ведь войско Некроманта постоянно пополнялось, а в отсутствие настоящих военных действий выживающих было намного больше, чем погибших. Времена великой войны магов, когда на полях сражений гибли тысячи воинов, давно минули. А те небольшие стычки, которые случаются сейчас, совершенно не в счет.

Воины очень любили подобные, устраиваемые их магом представления. Во-первых, это давало возможность выплеснуть свои застоявшиеся в это, можно сказать, мирное время эмоции. Во-вторых, опять же, в отсутствие настоящих сражений подобные зрелища вносили разнообразие в повседневный, не очень-то веселый быт воина и помогали отвлечься. Ну а самое главное, практически каждый призванный из мира людей воин проходил до этого подобное испытание. И только тот, кто прошел его достойно, а проще говоря, остался жив, мог считать себя полноправным членом войска Некроманта. Так что испытание на арене являлось своего рода экзаменом для новобранцев.

По окружающим арену зрительским трибунам пошел все нарастающий приветственный гул. Это прямо из прохода в скале на своем почетном месте появился Некромант. Зрители встали со своих мест и начали бурно рукоплескать поднятыми над головой руками, выражая тем самым высшую степень почета и уважения своему господину.

Некромант дождался, когда его воины в полной мере насладятся появлением его персоны, и, сделав успокаивающий жест рукой, заговорил:

– Мои великие воины! – торжественно начал он. – Сегодня нам предстоит увидеть зрелище, которое явит собой либо великое мужество, либо позор для его участников. Последствия и того и другого вы знаете. И пусть сегодня, как и всегда раньше, новопризванные воины сами решат свою судьбу!

Зрители в ответ на речь своего волшебника снова встали со своих мест и, выкрикивая одобрительные возгласы, захлопали у себя над головами. Никто из них даже не задумывался над тем, что на самом деле Некромант решал судьбу каждого из новопризванных воинов заранее, оставляя лишь ничтожный шанс проявить себя на арене так, чтобы решение великого мага изменилось в другую сторону.

– В нашем сегодняшнем испытании, – продолжал свою, отражаемую горным эхом, речь волшебник, – примут участие воины, которые назвались лучшими из лучших лучников своего народа! Давайте все вместе посмотрим на их воинское искусство!

С последними словами Некромант простер руки в направлении противоположной от него горной вершины, где появилась большая железная клетка с находящимися в ней критянами. Маг быстро сплел нужное заклинание, и клетка с людьми медленно поплыла по воздуху прямо в центр арены. В это же время на арену вышли скелеты из личной гвардии Некроманта и, когда клетка коснулась земли, вывели из нее озиравшихся во все стороны критских воинов.

Некромант с помощью магии отправил клетку обратно на вершину, после чего обратился уже непосредственно к критянам:

– Вы видите по краям арены специально сооруженные для этого случая различные укрытия. Укройтесь за любыми из них и ожидайте, когда в центре арены появится мишень. Сумеете поразить мишень из своих луков, можете считать, что испытание вами пройдено.

После слов Некроманта по трибунам прошел гул явного разочарования. Все ждали от испытания чего-то более завораживающего и интересного, чем обычная стрельба по мишени из укрытия. Зрители зааплодировали на этот раз очень вяло и опустив ладони между колен. Тем самым они вроде как и приветствовали критских воинов, но и выражали свое недовольство.

Тем временем критяне, взяв у скелетов свои луки и колчаны со стрелами, остановились, в задумчивости осматривая расположенные вокруг укрытия, которые представляли собой различный вкопанный в землю кустарник и нагромождения разного рода мусора и хлама. Наконец их командир принял решение и распределил всех своих воинов по разным местам. Почему в мишень надо будет стрелять обязательно из укрытия, критяне пока не понимали, но предпочли действовать так, как было указано магом.

– Прекрасно! – снова обратился к зрителям Некромант. – А теперь поприветствуем того, кто послужит нам мишенью для предстоящего испытания, – волшебник сделал небольшую театральную паузу. – Встречайте, всем нам хорошо известный своей доблестью, честью, бесстрашием и преданностью Мацумура Генджи!

В одной из примыкающих к арене скал открылся проход, и под восторженный гул явно оживившихся зрителей появился знаменитый военачальник Некроманта. Самурай был одет в просторные, черного цвета, штаны хакама и ослепительно белое кимоно. На затылке Генджи был затянут узел черных как вороново крыло волос, лоб гладко выбрит, а на ногах виднелись деревянные сандалии. В руках у воина был сложенный веер, за поясом торчали рукояти двух мечей разной длины.

Генджи сделал несколько шагов к центру арены, затем остановился и церемониально поклонился сначала Некроманту, а потом и всем остальным зрителям.

Воины на трибунах приветствовали не раз отличившегося и всеми почитаемого знаменитого самурая криками восторга и рукоплесканиями поднятыми вверх руками. Единственное, чем отличалось данное приветствие от приветствия Некроманта, это то, что с мест никто не вставал. Это было недопустимо, так как уравнивало бы мага и самурая.

Тем временем Мацумура Генджи пошел дальше к центру арены. Остановившись от центра в двух шагах, он неторопливо обнажил свои мечи и положил их перед собой таким образом, что скрещенные клинки образовали крест. Этот крест обозначал точное место, где находился центр предстоящего действия. Далее самурай, демонстративно не торопясь, раскрыл свой веер, и, еще раз церемониально раскланявшись во все стороны, вступил в обозначенный его клинками центр арены, таким образом, что скрещенные мечи оказались между его ступней.

Мацумуро Генджи стоял над скрещенными лезвиями так, словно в погожий денек вышел подышать свежим воздухом. Он неторопливо обмахивался своим веером и смотрел на все вокруг таким безучастным взором, как-будто просто наблюдал с детства наскучивший пейзаж.

Трибуны затихли в ожидании, что же будет дальше. Томительные секунды тянулись одна за другой, а критские воины так и не стреляли по обозначившейся мишени. Их командир в волнении теребил тетиву лука, силясь понять, зачем им убивать этого безоружного и лишенного доспехов человека. Но в итоге, вспомнив, как он корчился от боли на приеме у мага, предводитель критян решил не играть с судьбой, а сделать то, что велели.

– Вложить стрелы! – не показываясь из-за укрытия, громко скомандовал он. – Стреляй!

С четырех сторон одновременно в беспечного самурая полетели четыре стрелы. Однако Генджи не рухнул, истекая кровью, на землю арены, а, сделав молниеносное движение своим веером, отбил все четыре стрелы и продолжил, как ни в чем не бывало, любование горными вершинами, не забывая при этом обмахиваться своим веером. Командир критян раскрыл от удивления рот и тут уже осознал, в чем был подвох кажущейся простоты задания. Этот выглядящий беспечным воин вовсе не так уж прост. А его веер, либо волшебный, либо сделан из чего-то, что не пробивается стрелами. Но как при этом он успевает отбить летящие в него одновременно с четырех сторон стрелы, все равно оставалось загадкой.

– Вложить! – снова громко скомандовал командир критян. – Стреляй!

Повторилось все то же самое. С изяществом машущей крыльями бабочки Генджи отбил своим боевым веером летящие стрелы и остался невредимым стоять на прежнем месте, как бы призывая критян еще раз повторить свою попытку. Но и третья попытка для критских воинов удачей не увенчалась. Самурай по-прежнему без единой царапины обмахивался своим веером.

Под восторженный рев трибун Некромант сделал знак Генджи, чтобы тот ушел пока с центра арены, а сам обратился к ликующим на трибунах воинам:

– Возможно, кто-то из вас решит, что наш Мацумуро Генджи заранее видел, где укрылись со своими луками новобранцы? Быть может, кто-то думает, что это облегчает поставленную перед Генджи задачу? – Некромант вопросительно вглядывался в лица затихших на трибунах воинов. – Ну что ж, – продолжал он, – мы дадим новопризванным возможность поменять свои места за укрытиями. Завяжите Генджи глаза!

К самураю подошел высокий воин-скелет и повязал на глаза Генджи повязку из плотной черной ткани. После этих манипуляций знаменитый военачальник сел, скрестив ноги, на землю и сложил свой боевой веер. Лицо его было спокойным и умиротворенным.

– Выйдите из своих укрытий и поменяйте их! – крикнул Некромант критянам. – Да постарайтесь это сделать незаметно для вашей мишени! Кто знает, возможно, еще пара ваших промахов – и я буду вынужден поменять вас с нашим Генджи местами!

Под дружное улюлюканье трибун критяне показались из-за укрытий.

– Зайцам никогда не убить могучего льва! – кричали зрители.

– Посмотрите, цыплятам выдали лук и стрелы, чтобы они защитились от хитрого лиса, но забыли объяснить, как ими пользоваться!

– Видимо, их мамочка снесла яйца для еды, но по ошибке из них вылупились глупые детки!

– Ничего, наш хитрый лис с удовольствием поест свежего мяса вместо сырых яиц!

Довольные собственными остротами зрители в итоге просто перешли на освистывающий гул и, опустив руки вниз, быстро захлопали пальцами одной руки по ладони другой. Это было выражением сильного недовольства по отношению к критским воинам.

Сами же критяне, собравшись в одном месте, внимательно слушали своего командира и старались не обращать внимания на оскорбительные выкрики.

– Чтобы попасть в этого человека, – полушепотом начал критский командир, – нам необходимо сменить тактику. Мы располагались за укрытиями полукругом, что значительно облегчало задачу этому ловкому воину, – критянин указал на спокойно сидящего Генджи. – Теперь мы укроемся так, чтобы наши стрелы летели с противоположных сторон. Я встану спиной к солнцу, ты, брат, укройся напротив меня, а вы двое спрячьтесь напротив друг друга по левую и правую сторону от нас. Стрелы положите на тетиву заранее и начинайте стрелять, как только я сам сделаю первый выстрел. Командовать голосом, я на этот раз не буду.

Лучники молча кивнули своему командиру и начали расходиться по своим местам. Они старались делать это осторожно и аккуратно. Впрочем, особой надобности в этом не было, галдящие зрители создавали такой шум, что Генджи вряд ли мог их услышать и проследить за их перемещением.

Но казавшемуся безучастным самураю вовсе не было необходимости слышать или видеть своих противников. С помощью своего артефакта, боевого веера, он отчетливо чувствовал каждого критянина, а особенно владеющего наконечником бронзовой стрелы командира. Конечно, связующие магические нити были очень слабыми, так как хозяин артефакта еще не умел ими пользоваться. Но для Генджи и этого было вполне достаточно.

Когда критяне укрылись по своим местам, воин-скелет снял с Генджи закрывающую глаза повязку, и самурай снова раскрыл свой веер, приготовившись вступить в центр арены. Он почувствовал, как наконечник бронзовой стрелы, являющийся артефактом критянина, помогает своему хозяину. Генджи понял, что тугой лук уже натянут и на этот раз глава критских воинов медлить не будет.

Именно так и произошло. Не успел самурай встать над своими, все еще обозначающими центр арены скрещенными мечами, как командир критян пустил стрелу. В тот же миг Генджи почувствовал, как слабый магический импульс, исходящий из артефакта критского военачальника, дернул невидимые нити, связывающие его с другими воинами. Один импульс был чуть сильнее двух остальных, и именно оттуда, с противоположного от первого выстрела укрытия, полетела вторая стрела. А затем, практически одновременно, слева и справа вылетели еще две смертельные опасности.

Ни одна из стрел, как и в предыдущие разы, не сумела достигнуть своей цели. Все они, звякнув по железным пластинам веера, упали в серую пыль. Зрители ликовали, а изображающий прежнюю беспечность самурай раскланялся во все стороны, но с центра арены не ушел.

И тут началось такое, что заставило притихнуть зрителей, а Генджи был вынужден сосредоточиться настолько, что о былой показной беспечности пришлось полностью забыть. Критяне по команде своего командира, пользуясь тем, что их мишень осталась на месте, начали бесперебойный обстрел. Они натягивали свои луки и пускали стрелы одну за другой, без всякого порядка. Казалось, при такой торопливости и хаотичности большинство стрел должны были лететь мимо, но благодаря наконечнику бронзовой стрелы все они летели точно в цель.

Генджи, словно исполняя некий безумный танец, вертелся и извивался, как уж. Движения его боевого веера стали настолько быстры, что слились в одну непрерывную, не поддающуюся описанию композицию. Всем было понятно, что сейчас самурай не просто демонстрирует свое неподражаемое искусство, а буквально борется за жизнь.

Обстоятельства осложнились еще тем фактором, что командир критян догадался дать команду своим воинам все время стрелять по разным уровням. Поэтому Генджи был вынужден то глубоко приседать, то снова выпрямляться, что приводило к большой трате сил и энергии.

Наконец все закончилось тем, что у критян просто-напросто закончились стрелы. Тяжело дыша, Мацумура Генджи стоял в центре арены. Вокруг него, словно поверженные враги, в беспорядке валялись отбитые стрелы. Лицо самурая было покрыто испариной, но по-прежнему являло собой образец спокойствия и беспристрастности.

Некромант с удовольствием глядел на своего любимого военачальника, который в очередной раз не подвел своего господина. Все шло именно так, как задумывал сам маг. Его преданный самурай обретет еще большие почет и уважение среди воинов, а значит, еще сильнее укрепятся дисциплина и послушание.

Под оглушительный рев трибун, выражающих восхищение самураю, понурые критяне показались из-за укрытий. Сбившись вместе, они, не смея от стыда и страха поднять своих голов, молча ждали, что же будет дальше.

Когда наконец зрители поутихли, а Генджи, чтобы поднять с центра арены свои мечи, сделал шаг в сторону, кто-то из воинов вдруг воскликнул:

– Посмотрите! Стрела! Одна стрела все же попала в цель!

И действительно, одна из стрел, ободрав кожу на ступне самурая, воткнулась прямо в его деревянную сандалию. Стрела торчала непосредственно из-под подошвы воина, словно он на нее наступил. На земле, где стояла раненая нога, начала образовываться маленькая лужица крови.

Зрители снова затихли. Какое решение примет их маг? С одной стороны, рана настолько пустячная и незначительная, что вряд ли ее можно брать в расчет. Особенно учитывая, сколько по-настоящему смертельных угроз Генджи отразил. Но с другой – кто-то из критян все же выполнил условие, и цель была поражена.

Некромант, играя на чувствах толпы зрителей, сделал вид, что задумался. Он, уперевшись кулаком в подбородок, внимательно глядел на торчащее из-под стопы самурая оперенное древко. События развивались даже лучше, чем он рассчитывал. Прошедшее испытание было далеко не единственным и не последним, задуманным на этот день. И нашедшая цель стрела как нельзя более кстати, позволила продолжить намеченный сценарий.

– Воины! – вставая со своего места, обратился маг к зрителям. – Я уверен, что поразившему цель воину надо дать еще один шанс. Вы согласны?!

В ответ трибуны сначала противоречиво загудели, но затем все дружно выразили свое согласие. Многие, демонстрируя свою высшую солидарность с магом, захлопали высоко поднятыми вверх руками, но большинство, тоже, впрочем, выражая согласие, хлопали в ладоши у себя перед грудью.

Тем временем подоспевшие к раненому самураю воины-скелеты обработали подошву Генджи мгновенно заживляющим раны раствором, а извлеченную стрелу принесли Некроманту.

– Оперение стрелы окрашено в пурпурный цвет! – подняв перед собой стрелу с окровавленным наконечником произнес маг. – Кому из вас она принадлежит? – обратился волшебник с вопросом к ждущим своей участи критянам.

– Такие стрелы были в колчане нашего командира! – ответил, шагнув вперед, тот критянин, который приходился родным братом своему военачальнику.

– Прекрасно! – торжественно воскликнул Некромант. – Значит, пусть ему и представится последняя попытка доказать, что ваше владение луком и стрелами действительно чего-нибудь да стоит! Генджи, – обратился волшебник уже к самураю, – отложи в сторону свой веер! Генджи послушно положил на землю свой артефакт и, отойдя от него на пару шагов, спокойно встал в ожидании следующих действий.

Воины-скелеты выдали командиру критян три стрелы, и отвели на двадцать пять шагов от того места, где стоял самурай. Критянину надо было хотя бы раз поразить Генджи, который теперь уже не держал в руках свой боевой веер. Казалось, задание – проще некуда. Поразить с двадцати пяти шагов стоящего неподвижно во весь рост человека, да еще и с трех попыток… тут уж, как говорится, опытному лучнику сложнее, наверно, промазать.

Сидящий на своем почетном месте Некромант потребовал от находящихся на трибунах воинов, соблюдать полную тишину и дал отмашку для начала стрельбы.

Критский командир не торопился. Он уже полностью осознал, что этот стоящий напротив него узкоглазый воин, обладает просто феноменальной реакцией и непревзойденным мастерством. Однако его железный веер лежал в стороне, и как он будет отражать смертельные стрелы на этот раз, пока оставалось загадкой.

Плавно натянув свой лук, критянин прицелился в Генджи. Убивать вовсе не хотелось, но и не стрелять тоже было нельзя. Чуть сместив прицел в сторону, так чтобы стрела вошла в плечо, критский командир спустил тетиву.

Спокойно стоящий и смотрящий в лицо смерти самурай, казалось, даже не шелохнулся. Но все, в том числе и критские воины, с удивлением увидели, что стрела пролетела мимо.

Командир критян, с изумлением посмотрев на свой лук и оставшиеся две стрелы, словно сомневаясь, действительно ли эти предметы принадлежат ему, снова натянул тетиву. Теперь уже он целился прямо в центр стоящей напротив него фигуры. Когда стрела была пущена, критянину почудилось, будто Генджи сделал легкое движение в сторону. Но так или иначе, а вторая стрела тоже пролетела мимо.

Не понимая, как он может промахиваться с такого расстояния, командир критян взял последнюю стрелу. Он натянул лук что было сил, чтобы стрела понеслась с максимальной, неуловимой для глаза скоростью. Когда тетива была спущена, критский командир уже абсолютно точно уловил, что Генджи сделал короткий и очень быстрый шаг в сторону, тем самым снова уйдя от смертельной опасности. Как человек с такого близкого расстояния может уловить полет стрелы и увернуться, было непостижимо. Но последний шанс был упущен, и теперь критян больше занимала их дальнейшая судьба, чем непревзойденное мастерство Мацумура Генджи.

Самурай же, словно ничего и не было, спокойно подобрал свой веер и, церемонно поклонившись Некроманту и восторженно – ликующим зрителям, спокойно удалился с арены. Как же все-таки хорошо, что зрители соблюдали полную тишину во время последних трех выстрелов. Благодаря этому, Генджи мог отчетливо слышать звук спускаемой тетивы. Конечно же, он, как и любой другой смертный, не мог с такого близкого расстояния среагировать на полет стрелы. Но этого и не требовалось. Звук спускаемой тетивы четко сигнализировал о начале смертельного полета, и требовалось всего лишь быстро сместиться в сторону, чтобы остаться целым и невредимым.

Когда Генджи удалился, восторженные крики и аплодисменты зрителей сменились на не менее бурное освистывание и улюлюканье, адресованное никак себя не проявившим критянам. Все воины на трибунах выражали свою негативную оценку, опустив между колен одну ладонь и хлопая по ней пальцами другой. Это продолжалось до тех пор, пока со своего места вновь не поднялся Некромант.

– Я полностью разделяю ваше мнение, – обратился он к тут же притихшим трибунам, – такие неумелые воины не могут принести пользу нашему войску. Но может быть, они умеют что-то еще? Во всяком случае, когда они предстали передо мной в первый раз, то смело заявили, будто безоружные могут противостоять даже таким опасным животным, как наши боевые вепри! – маг сделал особое ударение на последней фразе, чтобы все поняли всю абсурдность и немыслимость подобного заявления. Конечно, маг немного слукавил, ведь, говоря о тавромахии, критяне имели в виду быков. А боевые вепри хоть и не уступали им размерами, но все же были совсем другими животными.

Пока Некромант произносил свою речь, арену уже полностью очистили и два воина-скелета вывели на нее того самого вепря, что провел не один день в пещерах ожидания вместе с детьми драконов и критянами. Рядом со своими поводырями животное казалось абсолютно спокойным и послушным, но увидевшие его критяне все равно невольно попятились и еще плотнее прижались друг к другу.

Разогретые предыдущими событиями зрители, увидев беспощадное животное, предвкушали кровавую расправу. Все они с нетерпением ждали, когда зверя спустят с цепей, и он растопчет этих хвастунов как маленьких котят. А если повезет, то, может, даже успеет кого-нибудь из них сожрать.

Чуть выждав перед началом так ожидаемого всеми зрелища, Некромант дал отмашку скелетам, и они спустили вепря с цепей.

Не медля ни секунды, голодный и страшный зверь тут же понесся к тому месту, где жались друг к другу безоружные и беззащитные люди.

– Рассыпаться! – крикнул своим воинам командир критян и оттолкнул в сторону своего брата.

Критские воины бросились в разные стороны, но беспощадный зверь не остановился в замешательстве, а, выбрал ближайшего к себе человека и с легкостью его настиг. Послышался крик ужаса и боли. Боевой вепрь, не снижая скорости, насадил бегущего человека на свои острые бивни и, мотнув головой, подбросил высоко вверх.

Критянин, нелепо кувыркнувшись в воздухе, жестко приземлился в пыль арены и затих без движения. Голодный зверь тут же бросился на растерзание несчастного, но, среагировав на сигнал Некроманта, на арену тут же выскочили скелеты. Они сидели верхом на таких же боевых вепрях и мгновенно оттеснили готового уничтожить свою жертву зверя. Один из всадников-скелетов, приблизившись к безжизненно лежащему в неестественной позе телу, с легкостью его поднял и перекинул поперек своего седла. После этого все всадники быстро удалились с арены, захватив с собой тело критянина.

Все это делалось по прямому приказу мага. И вовсе не из-за проявления гуманности. Глупые люди думают, будто Некромант делает зомби из мертвецов, оживляя уже мертвых воинов. На самом деле, чтобы сделать из человека ходячего мертвеца, требовалось, чтобы человек обязательно оставался жив. Глупец Чародей думает, что это он великий знаток сил природы и течения жизни. А кичливый Колдун уверен, что именно его изобретения позволяют воинам продлить свою службу даже после тяжелых увечий. Как бы не так! Только он, Некромант, может восстановить даже отделенную от тела плоть и позволить остаться в живых умирающему воину. Конечно, после его отваров люди практически перестают мыслить и становятся намного медлительнее. Это и неудивительно, ведь сердца у таких людей бьются настолько редко, что, кажется, будто вовсе остановились. Кровь в жилах зомби практически застывает, но зато они не чувствуют боли и удивительно послушны. Пусть боевой вепрь сильно покалечит этих никчемных воинов, главное, чтобы скелеты успели вовремя, и Некромант сумеет оставить жизнь телам больше ни на что не годных критян.

Тем временем оставшийся на арене голодный зверь, раздосадованный тем, что ему не дали насладиться добычей, со страшным ревом бросился на следующую жертву. Вепрь без труда настиг пытавшегося увернуться человека и, подмяв его под себя передними копытами, начал терзать своей огромной клыкастой пастью.

И тут же на арену снова выскочили всадники скелеты и быстрым галопом устремились к месту кровавой драмы. Терзавший критянина голодный зверь, хоть и с большой неохотой, но все же был вынужден уступить скелетам свою добычу, и те увезли сильно изуродованное тело прочь с арены.

– Скоро войско нашего мага пополнится новыми ходячими мертвецами! – кричали с трибун зрители.

– Эти неумелые воины только на то и сгодятся, чтобы их оживил наш волшебник!

– Пускай томятся в сырой земле под присмотром привидений, пока не пробьет их час!

– Эй, вы двое! Лучше сами прыгните зверю в пасть! Тогда, быть может, он просто слопает вас с потрохами, а вы не разделите участи своих сородичей!

Оставшиеся на арене двое критян, обращали мало внимания на издевательские и нелестные выкрики. Сейчас их куда больше волновал так и не сумевший утолить своего голода боевой вепрь. Животное, убедившись, что мешающих всадников-скелетов больше нет, низко опустив голову, рассматривало последних оставшихся в живых критян. Зверь словно выбирал, на кого ему наброситься в первую очередь, да так, чтобы не успели мешающие полакомиться скелеты.

– Прощай, брат. – обратился меж тем один из оставшихся воинов к своему командиру. – Наверно лучше бы мы сразу погибли там, в нашем мире, где Гелиос каждый день ведет с востока на запад свою сияющую колесницу, а люди после смерти попадают в Аид. Интересно, куда наши души попадут из этого мира?

– Рано прощаешься брат, – сурово отвечал командир, – это же просто бык! Понимаешь? Бык!

– Бык? – удивился воин, посмотрев на начавшего стучать передним копытом огромного вепря.

– Да, бык! – уверенно ответил командир. – А мы с тобой участвуем в играх на нашем родном Крите! Давай, брат, мы же не раз выигрывали у быков! Порадуем публику и на этот раз!

Два воина взялись за руки и неожиданно для всех присутствующих сделали несколько шагов навстречу вепрю, после чего, демонстративно воздев свободные руки к небу, стали раскланиваться во все стороны. Они вели себя так, будто были не обреченными жертвами, а всеми любимыми и узнаваемыми людьми.

Но развеселившаяся толпа зрителей восприняла это по-своему:

– Глядите, да они со страха, видать, совсем умом тронулись!

– Ха-ха! Первый раз вижу, чтобы еда кланялась перед употреблением!

– Вы еще себя поперчить и посолить забыли! А то вдруг нашему зверю покажутся слишком пресными ваши мозги!

Под веселые крики воинов боевой вепрь наконец сорвался с места и, на радость толпы, понесся на торжественно стоящих рядом критян. Братья располагались настолько близко друг к другу, что казалось, еще секунда – и животное насадит каждого из них на отдельный бивень. Однако в последний миг, когда вепрь уже сделал характерное движение головой, чтобы проткнуть свои жертвы, люди вдруг быстро кувырнулись в разные стороны, и, оставшись ни с чем, огромный зверь пронесся мимо.

Удивленное животное, подняв облако пыли, резко затормозило и развернулось. Целые и невредимые люди теперь стояли от него по разным сторонам. Выбрав одного из критян, вепрь снова сорвался в галоп, чтобы неминуемо настичь свою жертву. Но и тут зверя ждало разочарование. Вместо того чтобы попытаться спастись бегством, критянин спокойно стоял на месте, а в последний момент снова ловко увернулся.

Тогда боевой вепрь, не прекращая движения, развернулся в сторону другого стоящего на арене человека. Но тот и вовсе выкинул штуку: командир критян вдруг быстро побежал навстречу несущемуся на него животному, а перед самой мордой у зверя вдруг высоко подпрыгнул и, вытянувшись, перелетел через вепря, кувырком приземлившись позади его хвоста. Ничего не понимающее животное снова затормозило и, развернувшись, злобно уставилось на критян.

Братья же продолжали вести себя так, как будто это была для них веселая забава, которую они устроили на потеху толпе. И надо сказать, что эта толпа, а точнее, зрители на трибунах, уже не смела выкрикивать в сторону критян оскорбительные слова. Большинство наблюдавших за действием воинов притихли и с удивлением наблюдали за происходящим. Даже Некромант в удивлении слегка приподнял брови.

Критяне же, казалось, и вовсе потеряли всякий страх. Они стали намеренно дразнить вепря, корчить ему разные рожи и всячески кривляться. Взбесившийся зверь гонялся за неуловимыми людьми по арене, пытался то проткнуть их бивнями, то растоптать копытами, но все без толку. Там, где, казалось, только что был безоружный воин, в следующее мгновение оказывалась уже пустота.

Братья прыгали и кувыркались, ловко уворачивались и отскакивали от смертельных копыт и острых бивней. Они по очереди дразнили опасное животное, а когда вепрь гнался за одним, второй делал вид, что гонится следом. При этом бегущий последним воин приставлял к углам рта выставленные вперед указательные пальцы, так что это походило на торчащие бивни, наклонял голову вперед и передвигался смешными подскоками. Все это очень забавляло зрителей и утомляло голодного зверя.

Когда боевой вепрь уже начал тяжело дышать и стал не так быстр, осмелевшие люди даже несколько раз дернули зверя за хвост. Тот пытался лягаться, чтобы достать наглеца задними копытами, но человек был по-прежнему ловок и хитер.

В итоге командир критян вытворил такое, что заставило удивиться даже никогда не проявлявших никаких эмоций воинов-скелетов. Во время очередного прыжка он не перелетел через спину животного, а уселся на него верхом! От такой наглости голодный зверь, сроду не позволявший себя оседлать никому, кроме наездника-скелета, пришел в настоящее бешенство. Он, пытаясь сбросить ненавистного седока, стал всячески прыгать и метаться по арене. Но ловкий критянин, крепко вцепившись в густую шерсть на шее боевого вепря, сбрасываться совсем не хотел. Мало того, все время пока зверь боролся со своим седоком, второй критский воин прыгал рядом, отвлекая и дразня зверя. Критянин изображал, что у него тоже кто-то сидит на спине, а он пытается его стряхнуть.

Удивление Некроманта все нарастало. Задуманный им сценарий пошел совсем не так, как ожидалось. Собравшиеся вокруг арены воины стали все чаще аплодировать выходкам критян и веселиться от их ужимок. А теперь, когда критский военачальник сидел верхом на внушающем оправданный ужас всем людям боевом вепре, даже его верные скелеты начали перешептываться и уважительно кивать. Похоже, что если эти, призванные с Крита люди сумеют уцелеть, то заработают себе большой почет и уважение среди всего остального воинства мага.

Боевой вепрь, поняв, что обычными скачками и брыканием ему своего седока не сбросить, решил тоже пойти на хитрость. Он завалился набок и перекатился через спину, намереваясь таким образом раздавить своей огромной тушей наглого седока. Однако и это действие животного не привело к ожидаемому результату. Человек легко соскочил на землю, а когда зверь, перекатившись, снова поднялся, на месте критского командира тут же оказался его брат.

Так продолжалось несколько раз. Братья поочередно сменяли друг друга на спине зверя, и пока один отдыхал, второй утомлял разгневанного вепря.

Отдав последние силы на эту борьбу с людьми, боевой вепрь, который к тому же был ослаблен голодом, начал издавать жалобные, больше похожие на стоны, рыки и припадать на передние копыта. Когда силы кончились совсем, изможденное животное сначала несколько раз споткнулось, а потом и вовсе, склонив клыкастую морду к земле встало на широко расставленных ногах на одном месте, не имея больше сил оказывать сопротивление.

Под восторженные крики трибун братья критяне, встав по разные стороны от морды зверя, схватились обеими руками за его торчащие бивни и стали клонить голову вепря к земле. Животное несколько раз в попытке вырваться мотнуло головой, но, не имея больше сил, поддалось усилиям критян. Сначала зверь упал на передние колени, потом позволил критянам прижать свою морду к земле, после чего и вовсе грохнулся брюхом в пыль арены.

Критяне, тоже потерявшие в борьбе со зверем немало сил, лишившиеся большинства своих товарищей, но продолжающие изображать перед зрителями горделивую легкость, уселись прямо на стонущее животное, словно это был пушистый диван. Огромный вепрь уже никак на это не реагировал, продолжая неподвижно лежать, и лишь его бока расширялись и сужались от тяжелого дыхания.

Наполнявшие трибуны зрители разразились громкими криками восторга. Воины рукоплескали горделиво сидящим на животном критянам, высоко подняв вверх свои руки. Критяне снискали себе почет и уважение всего войска Некроманта.

Сам волшебник, показывая солидарность со своими людьми, тоже похлопал критским воинам, после чего попросил тишины и обратился к замолкшим трибунам:

– Эти два гордых человека продемонстрировали всем нам действительно очень необычайное и интересное умение. Такие воины достойны присоединиться к нашему великому и непобедимому войску!

Ответом магу были восторженные аплодисменты поднятыми вверх руками. Волшебник, как всегда, очень умело распорядился ситуацией, обернув собственный просчет в свою же пользу.

– А теперь, – продолжал маг, – последнее на сегодня представление. И я уверен, что оно понравится вам не меньше, чем все то, что было до этого!

Пока маг говорил, на скале напротив него стражники-скелеты уже приготовили две небольшие клетки. В клетках находились Сильмара и Крагх. Некромант подцепил невидимыми нитями каждую клетку, и они плавно полетели над ареной. Силой магии волшебник медленно кружил клетки по воздуху напротив друг друга, ведя их по периметру арены. Это делалось для того, чтобы воины на трибунах могли получше рассмотреть находящихся в клетках драконоголовых. Те, в свою очередь, внимательно озираясь по сторонам, постоянно пробовали воздух своими раздвоенными языками.

Ни Сильмара, ни Крагх не застали тех времен, когда велась великая война магов. Поэтому такое большое скопление воинов они видели впервые. Чувствовать столько разных доносящихся до их языков вкусов находящихся в одном месте людей было удивительно и необычно.

Зрители тоже с искренним удивлением рассматривали кружащихся мимо них необычных испытуемых. Многие воины вообще видели драконоголовых впервые, а те, кому доводилось встречаться с местным племенем, прекрасно знали силу и выносливость этих созданий, которые скорее умрут, чем сдадутся в плен. Не говоря уже про участие в испытании, которое дает право стать членами войска Некроманта. Нет, были, конечно, случаи, когда удавалось оглушить и пленить неудачного самца, но, едва очнувшись, он тут же начинал вести себя столь агрессивно, что его забивали словно бешеного пса. Самым же невероятным было, конечно, то, что одна из испытуемых была самкой. Такое было трудно даже вообразить.

С удовольствием наблюдая, какую реакцию вызвало появление на испытании местных, и продолжая кружить клетки, Некромант снова обратился к зрителям:

– Меня уверили, что представленный здесь самец – самый выдающийся боец своего племени. Давайте же проверим, сможет ли он устоять против лучшего воина из нашего войска! А самка нашего гостя пусть полюбуется на все это вместе с нами!

После этих слов Некромант остановил клетку с Крагхом над краем арены, а клетку с Сильмарой оставил висеть в воздухе недалеко от себя. Самка, безусловно, будет помогать своему сородичу сплетением магических нитей, а это еще один шанс попытаться постичь суть магии драконоголовых. К этому времени несколько воинов скелетов из личной тысячи Некроманта вынесли на арену особое питье и немного пищи для все еще обессиленно лежащего на земле боевого вепря. Зверь с жадностью выпил волшебный, мгновенно восстанавливающий силы напиток, съел сдобренную магией пищу, и, полный сил, уверенно встал на свои копыта.

В конце арены, противоположном тому, где висела клетка с Крагхом, появился известный своей жестокостью и силой командир тысячи скелетов Некроманта. На голову выше практически любого из людей скелет, издал своей костяной пастью звук, похожий одновременно на свист ветра и шипение змеи, и боевой вепрь тут же бросился к позвавшему его военачальнику. Хорошо обученное животное подбежало к скелету и замерло в ожидании дальнейших команд.

На зверя тут же надели седло, и с легкостью прыгнувший в него командир-скелет продемонстрировал всем, что от былой усталости боевого вепря нет и следа. На арену вынесли несколько деревянных щитов, которые зверь, по команде всадника, сначала с легкостью перепрыгнул, а затем разнес в щепки своими острыми бивнями и могучими копытами.

После этого начальнику тысячи скелетов, поднесли оружие. Это были два больших гладких шара, которые крепились к рукояткам с помощью длинных цепей, и большой тяжелый арбалет.

Зрители со смешанными чувствами наблюдали за тем, как самый сильный и главный из воинов скелетов, закрепив за спиной арбалет, размахивает вперед-назад, по бокам от вепря, своими грозными шарами. С одной стороны, появление на арене драконоголового – это, конечно, необычно, а с другой, все прекрасно поняли, что вместо поединка намечается самое обычное избиение. Как бы ни был силен драконоголовый, противостоять всаднику на боевом вепре, тем более без оружия, он не сможет. Хорошо, если продержится больше минуты. Видимо, и этот самец был настолько неуступчив перед Некромантом, что маг решил умертвить его публично.

Так что зрелище ожидалось хоть и кровавое, может, даже драконоголового потом скормят боевому вепрю, но не захватывающее.

Дабы не упустить момента, когда самка начнет плести магические нити, Некромант полностью сосредоточился на Сильмаре. Волшебник, не придавая значения, ожидающим банальной расправы скучающим зрителям, опустил клетку с Крагхом на противоположный от всадника конец арены. Клетка открылась, и безоружный драконоголовый спокойно шагнул на пыльную землю.

Зрители слегка оживились. Все же жажда кровавого зрелища брала свое. Воины кричали с трибун, чтобы командир скелетов не медлил и побыстрее отправил эту местную тварь в пасть своему зверю. Увидевший же на другом конце арены потенциальную жертву вепрь, чувствуя на своей спине поддержку, в нетерпении перебирал копытами и фыркал.

Однако всадник не торопился. Он, не спеша убрав гладкие шары, достал арбалет и прицелился в Крагха.

Вырвавшийся из желоба арбалетный болт полетел точно в драконью голову местного. Но Крагх успел вскинуть руки, и тяжелая стрела, ударившись в его упругую ладонь, отскочила в пыль арены. Заклинание упругой кожи, мгновенно сплетенное Сильмарой, действовало.

Сделав еще несколько бесполезных выстрелов по местному, глава скелетов демонстративно отбросил в сторону арбалет и снова взялся за тяжелые, на длинных цепях, шары. Раскрутив до характерного, рассекающего воздух звука свое оружие, глава тысячи скелетов дал команду боевому вепрю начать движение в сторону драконоголового.

С каждым шагом ускоряя разбег, боевой вепрь стремительно бросился в сторону намеченной жертвы. Наездник держался в седле только с помощью своих лишенных плоти и обмотанных в лохмотья ног. Руки скелета были заняты описывающими широкие вертикальные дуги кистенями. Каждый на трибунах знал, что всадник и обученное животное составляют сейчас единое целое, великолепно чувствуя друг друга. Более смертоносное сочетание, представить себе было трудно.

Последний из рожденных стоял на месте не шелохнувшись. Он не пытался бежать или, как до этого критяне, пускаться на какие-то хитрости. А когда боевой вепрь перешел в галоп, лишь слегка отшагнул назад и мысленно успокоил сестру:

– Не волнуйся, Сильмара, все будет хорошо. Сильмара, совсем не разделявшая спокойствия Крагха, ничего не ответила. Но смотреть на гибель последнего из рожденных было невыносимо. Поэтому, когда несущие смерть наездник и его страшный зверь были уже совсем рядом с Крагхом, она, в ужасе закрыв глаза руками, издала душераздирающий крик боли и скорби.

А вот остальные присутствующие смотрели на происходящее во все глаза. Некоторые даже успели побиться об заклад, затопчет ли драконоголового своими копытами боевой вепрь или он будет повергнут страшным оружием наездника. Спорщики и представить себе не могли какой-нибудь другой исход. Но именно он и произошел.

Прямо смотря в глаза несущемуся во весь опор боевому вепрю, Крагх слегка приподнял верхнюю губу, обнажив тем самым собственные клыки, издал глухой рык и сжал правый кулак. В ту же секунду не признавший до этого момента своего пещерного обидчика вепрь затормозил так резко, что сидящий на нем скелет, выронив от неожиданности свое оружие, не удержался в седле и кубарем полетел вперед.

Крагх слегка пригнулся, пропуская летящего воина Некроманта над собой, дав тому пролететь дальше за край арены. Скелет с грохотом ударился о каменную скалу возле первых рядов зрителей и затих. Видимо, его череп все же содержал что-то внутри, раз начальник тысячи скелетов вырубился от сильного удара.

Не обращая больше внимания на поверженного скелета, последний из рожденных, не разжимая правого кулака, со страшным оскалом драконьей пасти двинулся на боевого вепря.

На удивление ничего не понимающей толпы, зверь не только не набросился на последнего из рожденных, а, упав на передние колени и опустив морду, начал издавать жалобное похрюкивание и повизгивание. Всем своим видом огромное и страшное животное показывало, что боится драконоголового и просит у него пощады.

– Боевой вепрь признал силу драконоголового! – донесся крик с трибун.

– Местный выиграл бой, не вступая в него!

– Такое под силу только действительно сильнейшему воину!

– Да, этот местный действительно великий воин! Дальше отдельные крики переросли в общее скандирование, которое сопровождалось одновременными хлопками в ладоши: хлоп-хлоп «Великий воин!», хлоп-хлоп «Великий воин!», хлоп-хлоп «Великий воин!».

Не часто величайшего и одного из самых могущественных магов, носящего имя Некромант, можно было видеть столь обескураженным и растерянным. Мало того что ему так и не удалось понять форму магического сплетения самки, так еще и этот самец, вместо того чтобы быть сожранным, обрел небывалый почет и уважение. Зрители скандировали и аплодировали ему стоя! И неважно, что они делали это, держа руки на уровне груди. Некромант прекрасно понимал, что это лишь из страха перед ним, его преданные воины не рукоплещут местному над своими головами.

Растерянность начала сменяться гневом, и маг уже с трудом сдерживал собственные эмоции, но на помощь пришел один из телохранителей-скелетов:

– Господин, наш командир, он поднимается. Некромант взглянул в то место, куда неудачно приземлился глава скелетов, и увидел, что тот действительно встает на ноги.

Заметил это и Крагх. Поняв, что лучший воин личной тысячи Некроманта, собирается до конца выполнять приказ своего господина, последний из рожденных поднял с земли тяжелые кистени с гладкими шарами. Взяв обе рукояти грозного оружия в одну руку, он приготовился к атаке скелета.

Вот здесь уже Некромант встревожился не на шутку. Командир его тысячи, конечно, силен и вынослив, но не бессмертен. А поскольку теперь они с местным поменялись ролями, то есть командир скелетов остался без оружия, а драконоголовый, наоборот, вооружился, то исход поединка ожидался совсем не в пользу лучшего воина Некроманта.

Тем временем толпа зрителей снова притихла, а начальник скелетов и драконоголовый начали сближаться.

Скелет попытался призвать к себе все еще находящегося на арене боевого вепря, но зверь, скуля и жалобно повизгивая, трусливо поджал хвост и припустил в другой конец арены.

Крагх же, мотнув несколько раз тяжелыми шарами, выбросил держащую их руку в сторону и застыл. У любого другого воина, не являющегося представителем племени детей драконов, шары бы повисли над землей, раскачиваясь на своих длинных цепях, но драконоголовые владели особым, замешанным на магии воинским искусством. Шары и цепи остались висеть в воздухе на уровне головы Крагха, натянутые, как струны арфы. Затем последний из рожденных выкинул еще пару фокусов, демонстрируя недоступное для большинства мастерство. Он, крепко держа рукояти кистеней в правом кулаке, начал раскручивать их над головой. При этом шары на длинных цепях как будто жили самостоятельно, но совсем друг другу не мешали. Они непостижимым образом то удалялись друг от друга, то приближались обратно, то и вовсе вращались с разной скоростью, всячески меняя направления.

Глава скелетов прекрасно понимал, что шансов у него нет. Но несмотря на это, последний раз взглянув в сторону своего повелителя, смело шагнул навстречу смертоносному оружию.

– Остановитесь! – спокойно и властно выкрикнул со своего места Некромант. Терять своего верного скелета, еще больше превознося драконоголового, он не хотел, а что делать с местными, уже решил. Пусть пока насладятся, триумфом, а там всякое ведь может случиться.