Все, кто проходил в этот день по Комсомольской улице, могли прочитать необычное объявление, написанное синим карандашом на тетрадном листке бумаги:

«Принимаем на дрессировку собак, медведей, змей и т. д. и т. п. Адрес: сарай за домом № 55. Спешите: дрессированные животные доставят вам много радости. „ЮЗ“».

Люди останавливались, читали объявление, с улыбкой пожимали плечами. Только бабуся со старенькой плетеной кошелкой, из которой торчали бутылка молока и вязанка сосисок, внимательно прочитав объявление, пошевелила губами, как первоклассница, и обратилась к усатому милиционеру, важно стоявшему на перекрестке.

— А не скажешь ли ты мне, старой, сынок, кто такой этот «ЮЗ»? Или это человек какой, или кто?

Милиционер почесал затылок, полистал для чего-то книжечку с квитанциями на штраф и только тогда ответил:

— А кто его знает, бабушка. Дрессировщик, наверное. Так называются люди, которые не то что с тиграми, со змеей обняться могут.

— Ай! И не боятся? — удивилась бабуся.

— А чего им бояться-то! Они повадки зверей, как свои знают.

— Вот глянуть бы на него. Наверно, огромный такой… ручищи — во!

Во дворе пятьдесят пятого дома с самого утра были сделаны интересные открытия. Жильцы вдруг обнаружили, что пропали мягкие придверные коврики: и на пятом этаже в двадцатой квартире, и в седьмой, и в первой. На дверях каждой квартиры была приклеена записка: «Ваш коврик одолжен во временное пользование и будет в ближайшее время с благодарностью возвращен».

А Васькина бабушка выскочила во двор из своего флигеля и, хватая ртом воздух, как курочка, подавившаяся зерном, произнесла:

— Кара-караул!.. И что это делается! Приготовила ватное одеяло, которое мне мать к свадьбе стегала.

Думаю, отнесу в утиль, накуплю краски для ремонта, а оно… — И бабушка развела руками, как вратарь в воротах. — Пропало одеяло. Было — и нет его… Васька! Постреленок! — вдруг спохватилась она. — Не оставляй дверь незапертой! И куда это ты запропастился?

В старом сарае, в глухом углу двора, заканчивались последние приготовления к приему посетителей. «Научная лаборатория юных зоологов» была открыта.

Из придверных ковриков и старого одеяла получились неплохие подстилки. На них свободно можно было разместить нескольких животных. Для змей ребята приготовили бельевую корзину, оставленную в сарае прежним хозяином.

Скоро ринется сюда поток посетителей, а пока друзья репетируют на деревянных дудочках симфонию собственного сочинения. Они возлагают на нее большие надежды, потому что знают: ни одна, даже самая коварная змея, не устоит перед прекрасной музыкой.

Но время шло, а сарай по-прежнему был пуст.

Правда, раза три кое-кто подходил к Севе и Ваське, но никто не привел даже облезлого щенка. Только старушка из соседнего дома полюбопытствовала, не смогут ли они из ее простого кота сделать дрессированного.

Кот был пушистым и таким ленивым, что его не только дрессировать, а, наверное, и разбудить по-настоящему было трудно.

— Можно бы попробовать научить его прыгать через обруч, — неуверенно предложил Сева.

— Ох, голубчики, лет пять тому назад он не только через обруч, по гардинам прыгал. Бывало, вынесешь его во двор, так он сразу на крышу, а потом по карнизу, красавец мой, как настоящий циркач, идет да хвостом, как платочком, помахивает.

Сева сунул коту под нос кусок колбасы. Тот понюхал, лизнул один раз и замурлыкал.

— Законченный лодырь, — вынес диагноз Васька.

— Безнадежен, — подтвердил Сева.

— Эй, вы! — раздалось откуда-то сверху.

Ребята оглянулись. На заборе сидели Толька Жук и Коля Быховский.

— Кошкины дрессировщики! — завопил Коля.

— А вы проваливайте! Звали вас, что ли? — разозлился Васька.

— Да вы не злитесь, ребята. Мы по-хорошему, — протянул Жук и спрыгнул с забора во двор. — У меня щенок есть… Хотите, покажу? Овчарка.

— Да ну? — не сдержался Сева.

— Слушай ты его! — не сдавался Вася. — Не знаешь Жука? Врет он все!

Толька через несколько минут принес во двор маленького рыжего щенка. Щенок дружелюбно поглядывал на ребят голубыми глазами и издавал нечто среднее между лаем и повизгиванием.

— Откуда? — с завистью спросил Сева.

— Отец раздобыл где-то. Давно обещал, да держать негде. В квартире мать не велит.

Толька пустил щенка на землю. Он смешно забегал, тычась мордой в камни и щепки, и вдруг залаял звонко и сердито, припустившись за воробьем.

— А знаешь, Толька, пусть живет твой щенок в этом сарае. И кормить мы его тебе поможем, а? — вдруг предложил Сева.

— А как же… — начал было Вася.

— Да ладно тебе, — перебил Толька, — пусть живет.

— Смотри, какой славный. И дрессировать его вместе будем. — Сева засмеялся от удовольствия, поглаживая мягкую рыжую шерстку.

— Железно! — подмигнул Толька и протянул ему руку. — Вы начинайте сами, а у меня еще кое-какие дела есть. Потом загляну. Пошли, Коль.

— А как же его звать-то? — спохватился Сева.

— Как хотите, так и назовите, — засмеялся Жук. — Дело хозяйское.

Щенка решили назвать Шариком. Очень уж он был пушистым и толстым.

Обнюхав закоулки сарая, Шарик свернулся калачиком за корзиной и задремал, смешно подергивая во сне лапами.

Сева сбегал домой и принес для него кусок говядины, которую ему удалось выудить из кастрюли с борщом.

Васька тоже не остался в долгу и принес полбатона с маслом, хоть по-прежнему не испытывал к хозяину Шарика дружеских чувств.

Проснувшись, пушистый пес довольно заурчал и обнял лапами лакомые кусочки.

Дрессировкой Шарика друзья решили заняться немедленно.

Когда щенок наелся и, поднявшись с земли, сладко потянулся, Сева позвал его к себе:

— Сюда, Шарик, сюда!

Шарик завертел хвостиком, как пропеллером, и побежал, ковыляя на кривых, косматых ножках.

— Лови, Шарик, лови!

Васька подкинул тюбетейку. Она упала в крапиву, и Шарик с пронзительным лаем бесстрашно ринулся следом. Ткнул носом тюбетейку, повернул назад. Но по пути он увлекся Севиным шнурком и, ухватив его, уперся лапами в ботинок. Шнурок развязался, и Шарик, перекувырнувшись через голову, отлетел в сторону.

Это, видимо, ему не понравилось, и щенок яростно залаял, наскакивая на Севины ноги, как на обидчика.

К сараю стали собираться ребята.

— Севка, Севка, — раздавалось со всех сторон, — а ходить по бревну он может?

— А плавать?

Сева важно отвечал на вопросы и, как настоящий дрессировщик, давал щенку все новые и новые задания.

Появились Толька с Колей. Уселись на бревно и о чем-то зашептались, посмеиваясь. Казалось, их совсем не интересовало то, что происходило сейчас возле сарая.

— Ребята, дайте мне его подержать, — ныла Алеся. Вместе с Верой она думала раздобыть у друзей контурные карты для урока географии, и обе пришли к сараю.

— Охота пуще неволи, — изрекла Вера. — Купали? — спросила она строго у Васьки.

— Зачем? — ответил за Васю Толька Жук и презрительно сплюнул. — Это что тебе, — он повертел руками возле головы, — болонка паршивая?.. В штанишках, с бантиком? Это овчарка. Серьезная собака.

— Ой, какая же она мягонькая! — визжала Алеся, гладя щенка, попавшего наконец в ее руки. — А рыжая… совсем как наш котенок.

Щенок лизал Алесин нос и, упираясь лапами, вырывался.

— Давай сюда. — Толька выхватил у Алеси щенка. — Нашла с кем сравнивать!

— Да чего они понимают… Чего понимают? — презрительно протянул Быховский. — А ну, мотайте отсюда! — И он стал в позу, после которой, по древнему мальчишескому обычаю, должны последовать тумаки.

— Ну их, Алеська, с собакой этой. — Вера потащила подругу прочь. — Заставь дурака богу молиться…

— А контурные как же? — упиралась Алеся.

— Пойдем к Игорю. Он и контурные даст да еще разметить поможет. Видишь, у них поважнее дела. Снявши голову, по волосам не плачут…

Тренировка Шарика продолжалась. Сева решил во что бы то ни стало добиться, чтобы щенок научился стоять на задних лапах. До сих пор у него это совсем не получалось.

— Шарик, Шарик, держи! — надрывался Сева, вертя зажатой в руке булкой.

Шарик приседал, подпрыгивал, как мячик, и падал сразу на все четыре лапы.

Вокруг выстроилась живая ребячья стена. Каждому хотелось дать совет, но щенок не понимал, чего от него хотят.

— Шарик, Шаричек, ну, пройдись вот так… Смотри, как я… — И Сева, присев на корточки и согнув в локтях руки, совсем как это делают нормальные собаки, заковылял вокруг Шарика. А щенок заливался звонким лаем, бросался на своего учителя, хватал его зубами то за носки, то за штаны, доставляя зрителям немало удовольствия.

В эту самую минуту, когда наконец Шарик сообразил, чего от него Сева добивается, и встал на задние лапки, толпа раздвинулась, и перед ребятами вырос уже знакомый нам милиционер и старичок в зеленом жилете.

Старичок шевелил лохматыми бровями и возмущенно повторял:

— Вот он, мой Маркиз. Ошибки не может быть. Я за него десятку уплатил. Маркизик, Маркизик, иди ко мне.

Шарик взвизгнул и подкатился под ноги старичку. Он прыгал, лизал ему руки и… даже ходил от радости на задних лапах.

Происходило что-то непонятное. Шарик вдруг стал каким-то Маркизом. А где же Толька?

А Толька уже ловко перепрыгнул через забор и был таков. За ним, теряя на ходу последнюю пуговицу, летел Коля Быховский.

— Позвольте составить акт, — вежливо обратился к Севе и Ваське милиционер.

— Какой такой акт?! — чуть не ревел от злости Сева. — Собака-то ведь не наша!

— Факт, — кивнул головой старичок. — Она моя. Вы только сегодня утром увели моего Маркиза. Я всего на одну минутку оставил его без присмотра во дворе, и вы его украли. А такие приличные на вид мальчики…

— Это Жук, — не сдержался Васька.

— Теперь можно сваливать и на жука, и на стрекозу, — неумолимо произнес милиционер.

Трудно сказать, чем закончилась бы эта неприятная история, если бы возле сарая не появился Пал Палыч.

— Разрешите? — сказал он и тронул милиционера за рукав. — Что тут стряслось?

И вновь Севе и Ваське пришлось каяться. Рассказали они и про свое «тайное» общество.

— Гм… «Юные зоологи»… Очень любопытно. Насколько я понимаю, это общество создано для защиты и изучения животного мира, — сказал Пал Палыч. — Но почему вы решили заниматься этим только вдвоем? Разве другим ребятам не интересно?

— Можно и других, — смутился Сева. — Мы вон хотели Тольку Жука принять, а он нам какую свинью подложил… Хорошо, что вы подошли…

— Да и животных у нас никаких нету, — чмыхнул носом Васька. — Мы даже объявление написали, а никто не принес. Один этот щенок, да и тот, оказывается, краденый.

— Но ведь животные есть у меня, — пожал плечами Пал Палыч. — Кто же вам мешает в свободное время приходить, наблюдать за ними? Пускай это будет наш общий живой уголок.

— Как «наш»? — Васька так и подпрыгнул. — И змеи, и ящеры — все-все?!

— И лягушки, и саламандры, и хомяки, — засмеялся Пал Палыч. — Признаться, одному мне трудновато за ними ухаживать, тем более что скоро я уеду на месяц… Так договорились?

— Но в нашем сарае… — начал было Сева.

— Помещение пусть вас не волнует. Вы же знаете, что у меня две комнаты.

— Ура! — не сдержался Васька.

Милиционер с довольным видом повернулся к старичку со щенком:

— Будем считать, что инцидент исчерпан?

— Исчерпан, исчерпан, — поспешно подтвердил старичок. — Раз такое дело… Ну, что ж, дарю вам моего Маркиза. Может, и вправду, чему научите. Выдрессируете, одним словом. — И старичок, погладив на прощанье щенка, пошел со двора.

И Сева, и Васька с Пал Палычем отправились знакомой дорогой на улицу Космонавтов. Бывший Маркиз, переименованный в Шарика, тихонько урчал у Севы под курткой.