Невообразимое отчаяние охватило парня, когда он проснулся и осознал, что Оливия снова оказалась всего лишь сном. Душу щемила грусть, ведь девушка минуту назад находилась совсем рядом, с ней было так спокойно, тепло, уютно, будто она родная, та самая недостающая деталь, без которой не прожить, а теперь её нет, просто нет, вообще нет. Наверное, было бы правильно забыть, как о любом другом сновидении, отпустить её, но что-то внутри мешало это сделать, наверное, сердце. Оно мерно выстукивало имя — Оли…вия… Оли…вия, а разум требовал заткнуться, но его голос не проходил через стены чар. Адам не был уверен, встречал ли её раньше, до приезда в Дримвиль, возможно, даже учился с ней в одной школе, но никогда не обращал внимания. Если это действительно так и Оливия персонаж из массовки его жизни, то почему прежде не снилась, а именно сейчас и настолько часто? Да и вообще, какая может быть связь между Оливией и городом, Оливией и ним самим? Ответы на эти вопросы могло дать содержимое коробки, но если это был сон, то велика вероятность, что её вовсе не существует. Если так, то как быть, за что зацепиться и нужно ли цепляться вообще? Адам решил не мучить себя бесконечными раздумьями, а сходить, проверить и тогда уже принимать решения.

Накинув куртку, парень вышел из дома, окунувшись в ночь. Она накрыла мёртвый город чёрной тканью, спугнув с неба всех детей, кроме одной крохотной звёздочки, светившей, как в последний раз. Посмотрев на неё, Адаму сразу же вспомнился диалог с Оливией про человека и его путеводную звезду. Парень нежно улыбнулся, представив, что это девушка помогает найти дорогу, и тут ему на ум пришли слова из недавно услышанной песни: «Только в дом мой приди, что у тёмных вод». Строка рондообразно закрутилась в голове, пока сонный мозг не уловил намёк. Вначале показалось глупостью, что песня указывает путь, но потом стало как никогда ясно — Оливия пела специально для него. Трогательные слова посвящались именно ему и никому другому, словно он был последней надеждой, недавно найденной или давно утерянной. Сердце тут же забилось чаще, а в глазах зажглась искра, он, наконец, стал кому-то нужен, как бог верующим. Хотелось хотя бы раз в жизни поверить в то, что чудеса случаются, даже если это не так, даже если только во сне.

Возродившись из мира уныния, он пошёл за звездой, недосягаемой, как совершенство, и вскоре натолкнулся на дом рядом с тёмным озером. Единственные два окна в здании напоминали глаза, а краска слезла так, что образовала улыбку. Дом всем своим видом зазывал парня и тот не стал противиться. Поднявшись по ветхим ступеням и отворив плачущую дверь, Адам оказался в полуразрушенной комнате. Если во сне её освещал лунный свет, струящийся из окна, то наяву мир теней полностью поглотил помещение. Без девушки комната казалась пустой и неприглядной, потеряла своё очарование, как и весь мир, хотя, находясь рядом с Оливией, парень умел разглядеть красоту даже в самом уродливом создании. Удивительно, как один человек мог разукрасить чёрно-белую картину, а потом, уходя забрать все цвета. Для Адама это было необычно и странно, ведь он совсем не знал девушку, но к ней невыносимо тянуло, она выделялась ярким красным цветом среди серых людей, но был один недостаток — она не существовала.

На деревянном полу нашли своё последнее пристанище газеты, отсыревшие от дождя. Возможно, когда-то они несли ценную информацию, но сейчас стали бесполезным хламом, так как краска смазалась. Волнение в груди Адама нарастало по мере приближения к гостиной, ведь решался один из важнейших вопросов — есть ли девушка, очаровавшая с первой встречи или она лишь вымысел, буйство фантазии. Для кого-то эта дилемма показалось бы незначительной, но парень никогда ещё не испытывал такого сильного влечения к кому-либо.

Секретер, хранящий в себе долгие годы коробку, так и стоял у стены, как верный питомец, дожидающийся хозяина. Ещё немного и главный ответ станет известен, но Адам помедлил, задумавшись, хочет ли знать его. Возможно, было бы лучше не выяснять правду и не разрушать таинственный ореол сна, но что если истина принесёт радость, позволит дотронуться к неизведанному? Парень больше не мог теряться в сомнениях, поэтому дёрнул ручку секретера, подготавливая себя к любому исходу, но дверца оказалась заперта. Ураган эмоций вмиг прекратился, оставив одно лишь недоумение. Неужели, тайна сна останется неразгаданной? Так грустно хотеть чего-то сильно, уже предчувствовать близость к достижению желаемого и не получить.

Парень, не зная, что делать дальше, облокотился о стену и принялся бесцельно разглядывать поверхность секретера. На ней примостились разноцветные, но поблекшие от времени, пуговицы, канцелярские принадлежности, покрытые солидным слоем пыли и фантики от конфет. Единственным, что выделялось в приюте забытых вещей, была мраморная статуэтка ангела без крыльев, держащего в руках арфу. На нём не было пыли, словно он здесь появился совсем недавно или же до него в ближайшие дни дотрагивались. Адаму захотелось поближе рассмотреть изделие и понять, почему же оно притягивает взгляд. Прикоснувшись к каменной поверхности, он ожидал почувствовать холод, но ощутил тёпло, будто ангел наделён жизнью. Поднять его не удалось, так как тот был намертво приделан к секретеру, и пришлось встать на колени, чтобы разглядеть фарфорку. Ничего особенного в ней не наблюдалось, разве что две выемки в области лопаток. Судя по всему, автор хотел так показать, что ангелу кто-то вырвал крылья, оставив глубокие раны, неспособные зажить.

Обидно было быстро сдаваться, поэтому Адам решил сломать деревянную дверцу, отделяющую его от коробки. Парень почувствовал себя варваром, без приглашения ворвавшимся в чужой дом и разрушающим всё на своём пути. Это ощущение было опьянительно приятным, но пробуждало плохие воспоминания из подросткового возраста про то, как он избил мальчика, который постоянно доставал и отравлял жизнь. Адам помнил, как не мог остановиться и наносил удар за ударом, забрызгивая свою одежду чужой кровью. В тот момент сердце и разум охватила ярость, с каждой минутой усиливающаяся. Мальчик кричал, плакал и просил прекратить, а потом потерял сознание, и всё могло плохо закончиться, если бы мимо не проходил учитель и не оттащил нападающего. После этого Адаму пришлось сменить школу, но хуже то, что он больше не узнавал себя в зеркале, в отражении был кто-то похожий, но со злым взглядом, без капли жалости и милосердия. За голубыми глазами скрывалась жестокость, желающая выйти из-под контроля, а ведь раньше мерцала только обида с капелькой надежды. Кто-то решил бы, что эти изменения к лучшему, так как проще быть плохим, но парень считал, что гораздо ценнее выдержать пощёчины судьбы, показав проблемам средний палец, а не слиться с толпой бессердечных, лживых и корыстных существ. Он ни за что не хотел становиться тем, кого всегда ненавидел и решил не очернять душу, не лезть первым в драки, но давать отпор обидчикам. Честь и доброе сердце всё, что у него осталось, и это богатство нельзя терять, чтобы не происходило.

От первого же удара ногой, дверца с треском разлетелась на множество щепок, одна из которых вонзилась Адаму в голень. Парень не почувствовал сильной боли, только небольшое жжение, но ткань брюк насквозь пропиталась кровью. Помимо этого ожидала ещё одна неприятность: за дверцей оказался сейф, который не удалось бы сломать с помощью грубой силы, а если коробка и существовала, то могла находиться только в нём, так как больше мест нет. Как открыть его Адам не знал, да и не было необходимых инструментов, а, тем более, навыков. Разочарование нахлынуло мощной волной, сметая хорошие чувства и надежды. Парень изо всей силы стукнул кулаком по секретеру, а отдачей последовала резкая колющая боль в районе ребра кисти. Быстро отдёрнув руку, не дожидаясь, пока боль немного схлынет, он осмотрел рану и с удивлением обнаружил воткнутое в кисть каменное крыло, заострённое на одном конце и имеющее резьбу, как у ключа, на другом. Морщась от боли, Адам вытащил этот предмет, а потом прижал истекающую кровью руку к телу. Про себя он вовсю проклинал день, когда попал в Дримвиль и желание докопаться до правды, но раз начал, нужно завершить дело. Изделие из камня попалось как нельзя кстати, хотя и в такой неприятной форме. Парень точно был уверен, что неспроста у ангела на спине есть отверстия, а на крыле — резьба, и оказался прав, когда соединив две вещицы вместе, услышал щелчок. Теперь не хватало второго крыла, которое нигде поблизости не лежало, а углубляться в поиски сейчас не было возможности, так как раны кровоточили. Адам с сожалением вздохнул и отправился к друзьям, убедив себя, что вернётся потом и поищет. Всю дорогу он самовнушал, что боль почти неощутима и место ночлега совсем рядом, а как дошёл толком и не помнил.