Еще метр, и самолет, оторвавшись от земли, стал набирать высоту. Пассажиры прильнули к иллюминаторам. Так вот какой наш край! Куда ни глянешь — всюду леса. Зеленый их массив перемежается со светло-коричневыми, бурыми, желтоватыми пятнами болот. От болот в лес уходят малахитовыми острыми клиньями распадины, а в них — ручьи, которые дают начало неторопливым таежным рекам. Чем севернее, тем обширнее болотистые разливы. На границе с тундрою под крылом самолета уже не зеленое лесное, а желтовато-серое болотистое море, чем-то похожее на песчаное мелководье. Здесь встречаются островки кочковатого мелколесья, сквозь негустую зелень которого проблескивают лужицы воды.

Там, где нет дорог, леса заселены редко. Лишь охотничьи заимки и поселки лесорубов жмутся к берегам рек. Правда, с каждым годом меньше остается нехоженых лесов, все дальше в лес уходят дороги. Их прокладывают лесозаготовители и геологи. Год-другой, и по соседству с дорогой вырастают поселки.

Южные пейзажи разнообразнее. Темно-зеленым ожерельем леса окружают здесь лазурные озера и квадраты сельскохозяйственных угодий. Сплошные леса тянутся вплоть до 50-й параллели. Пассажирам самолетов, пролетающих над многолесными таежными районами Восточной Сибири, Дальнего Востока и европейского севера, леса кажутся сплошным зеленым морем.

При характеристике территории того или иного края лесоводы пользуются термином «лесистость». Он выражает отношение площади, покрытой лесом, ко всей площади края. Средний показатель лесистости для СССР — 34 процента. Однако она неодинакова для отдельных районов страны. Многолесные имеют лесистость 45 процентов и более (Восточная Сибирь, Дальний Восток, европейский север), лесные — 30–45 процентов (Западная Сибирь и отдельные области европейской части — Владимирская, Горьковская, Калужская, Ярославская, Калининская, Смоленская, Брянская, Псковская, Челябинская, Ульяновская, Рязанская, Пензенская), малолесные — 2–15 процентов (Тульская, Куйбышевская, Тамбовская, Воронежская, Белгородская, Липецкая, Оренбургская, Волгоградская).

В многолесных и лесных районах находятся основные запасы древесины. Здесь работает большинство лесозаготовительных предприятий. Есть в многолесной зоне и совершенно необжитые леса. Попасть в них из-за бездорожья и удаленности нелегко, а вовлечь в эксплуатацию еще труднее. Поэтому они практически недоступны для лесной промышленности и выделены в особую категорию, которая называется резервной. Их площадь 350 миллионов гектаров, или почти треть лесов страны. В недалеком прошлом их было еще больше, но по мере хозяйственного освоения Сибири и Дальнего Востока они все активнее вовлекаются в сферу деятельности человека. За последнее десятилетие, например, включены в эксплуатацию миллионы гектаров резервных лесов в районах Братского и Усть-Илимского лесопромышленных комплексов, северных районов Коми АССР, Красноярского края, Тюменской и других областей. На очереди девственные леса, раскинувшиеся вдоль строящейся Байкало-Амурской магистрали. Глухие таежные дебри, веками служившие приютом лишь для диких зверей, наконец-то становятся полезными человеку. В них создаются лесозаготовительные предприятия, развиваются лесные промыслы, добываются полезные ископаемые. Лесоводов не может все это не радовать. Но вместе с тем они ясно представляют себе всю меру ответственности, которая ложится на них в связи с освоением новых лесных территорий. В девственных лесах жизнь протекает гармонично, по сложившимся естественным законам. Неграмотное вмешательство человека может нарушить эту гармонию, в результате изменятся в худшую сторону не только облик лесов, но и вся окружающая среда. Вот почему необходимо своевременно определить допустимый предел воздействия человека на природу, не дать переступить его, иначе произойдет непоправимое: лес погибнет, нарушится ход естественных процессов.

Резервные леса — бесценный клад для человечества. Они своеобразный музей и лаборатория живой природы, в которой в первозданной чистоте хранится генетический фонд таежного мира. А в нем основа лесного хозяйства: в таежных лесах накоплен материал будущих лесов страны, а возможно, и планеты. Значит, при освоении таежной целины нельзя терять его. Тогда могут повториться трагедии, имевшие место в прошлом при освоении девственных лесных районов.

Об одной из таких трагедий пишет кандидат сельскохозяйственных наук Ю. Зубов. Произошла она в Амурской области недалеко от станции Сковородино. «…Площадь сосняков в Перской лесной даче, — пишет он, — сократилась на 42 процента, лиственничников — на 66, березняков — на 31, а леса из дуба монгольского (низкорослого деревца, почти не дающего древесины) возросли в 60 раз. Из-за пожаров площади, на которых должны шуметь молодые и средневозрастные сосняки и лиственничники, поросли кустарниками или перешли в категорию безлесных земель».

Речь здесь идет о лесном массиве в 150 тысяч гектаров, который до сих пор не может подняться. А сколько таких площадей на необъятных просторах Сибири и Дальнего Востока!

Подобное не должно повториться хотя бы потому, что в наше время неизмеримо возросли сознание людей и их производственные возможности.

И все же трудностей при освоении новых территорий немало. Взять хотя бы проблему обычных ограничений. Нередко запрет на рубку даже самого уникального и ценного леса расценивается в разгар больших строек как помеха, чинимая лесоводами. Но чтобы такого не было, необходимо подобные вопросы решать загодя, задолго до того, как резервные леса поступят в хозяйственный оборот.

Климат тайги суров. Вегетационный период в многолесной зоне короткий: в северных таежных районах он длится всего полтора-два месяца, но при наличии влаги он проходит нормально. В конкурентной борьбе с травами эти условия для деревьев оказываются даже более выгодны. За короткое северное лето травянистая растительность не всегда успевает запастись достаточным количеством питательных веществ, чтобы дать хорошее потомство. А тут еще заморозки, избыток влаги, способный полностью затопить невысокую траву. Иное дело деревья. Живут они долго, на зиму впадают в сон, и при неблагоприятных условиях многие их виды способны замедлять свою жизнедеятельность. При наступлении весны и улучшении условий они вновь трогаются в рост. Постепенно в них накапливаются питательные вещества, а когда их окажется достаточно — дают обильный урожай семян и молодую поросль от корней. Для подготовки к воспроизводству потомства деревьям необходимы годы и десятилетия; и в этом их преимущество перед травянистой растительностью, которое помогает им одержать победу в межвидовой борьбе.

В таежной зоне деревья — основной вид растительности. Без вмешательства человека лес, если его не опередит болото, рано или поздно займет всю пригодную для жизни площадь. Однако лес лесу рознь. Ценность и полезность высокоствольных сосновых боров несравненно выше гнилых осинников или чахлого, заросшего кустарником мелколесья. Если заблаговременно не принять меры, то после бессистемной рубки не избежать ухудшения лесов, причем на самых лучших почвах, так как естественным путем хвойные породы лучше возобновляются главным образом на бедных землях. На почвах плодородных их опережают береза, осина и травы. Поэтому лесоводы всегда оказываются первыми там, где планируются таежные стройки и намечаются крупные лесозаготовки.

Нелегок труд лесоводов — первопроходцев тайги. Новые предприятия лесного хозяйства создаются прямо в лесу, на охотничьих заимках, задолго до того, как там появляются строители и лесорубы. Высаженные вертолетами лесные десанты приступают к строительству производственных и жилых помещений, разрубке просек и лесоустройству своих новых владений. Строители БАМа, например, были немало удивлены, встретив в, казалось бы, нехоженой тайге людей в форменных мундирах лесной охраны. Они появились здесь за много месяцев до того, как сквозь тайгу пролегли первые изыскательские визиры. Современная организация лесной службы в зоне строительства дороги предотвратила многие лесонарушения и облегчила работу строителей. Лесники стали их проводниками и добрыми помощниками. Хотя, если уж говорить честно, на первых порах лесникам пришлось буквально навязывать свою дружбу и помощь кое-кому из «лихих» прорабов. Где это сделать не удалось — там сейчас леса нет, а поселки строителей окружены захламленными вырубками.

Лес — организм живой, саморегулирующийся. Пока он взрослый и не эксплуатируется, хлопот с ним немного: охраняй от пожаров и болезней — и все. Иное дело лес молодой. После вырубки спелых деревьев на лесосеках надо посадить крохотные древесные саженцы, затем на протяжении многих десятилетий оберегать их от зарастания малоценными деревьями и кустарниками. А когда они поднимутся, то становятся особенно чувствительны к болезням и лесным пожарам.

Таким образом, каждый гектар вырубленного древостоя — это дополнительные работы по ведению лесного хозяйства, причем работы дорогие и трудоемкие. Не случайно лесоводы говорят, что взрослый лес — это молодые посадки плюс столетние расходы на их содержание. В связи с этим они всегда заинтересованы в том, чтобы вырубок было меньше, а нужды в древесине удовлетворялись более полным ее использованием. Начинаться экономия должна в лесу, на месте рубки, и заканчиваться на деревоперерабатывающих предприятиях.

Экономисты по-разному оценивают потери леса при лесозаготовках, вывозке древесины и ее переработке. Одни называют 25 процентов, другие — ни много ни мало 75. Не будем уточнять эти данные. Если пропадает 25 процентов, то, значит, полмиллиона гектаров леса ежегодно вырубается напрасно, если 75 — таких безвременно погибших лесов оказывается 1,5 миллиона гектаров. Затраты на восстановление этих миллионов ложатся тяжелым и неоправданным бременем на государственный бюджет, на бюджет каждой семьи в конечном итоге. Общество, не утруждающее себя заботами о сохранности лесов, сильно прогадывает на расходах, связанных с их восстановлением.

Нельзя забывать и о морально-нравственной грани проблемы культурного и рачительного отношения к лесу, входящей в общий круг взаимоотношений человека и живой природы. Оставленная и гниющая в лесу древесина, топляк обмелевшей реки, захламленные лесосеки, свидетельствуя о бесхозяйственности, служат дурным примером для тех, кто попадает в лес, поощряют распущенность и наплевательское отношение к государственному добру. И воспитанные на таких примерах, они жгут костры где попало, рубят кедр, чтобы всего лишь собрать шишки, не щадят молодые деревья, кусты, не берегут красоты леса. Этого наверняка не случится, если лес всегда будет ухоженным и по-хозяйски сбереженным. Почему же так часто встречаются в лесу завалы из поломанных, растоптанных тракторами деревьев? Отчего еще многие таежные вырубки захламлены брошенной, так называемой «низкосортной», древесиной?

Действительно, в стране пока недостаточно производственных мощностей по деревопереработке. Поэтому иногда нерентабельно брать плохие деревья, так как их все равно не удастся пустить в дело.

Не все в порядке и в части размещения деревоперерабатывающих предприятий, например, лесопильных заводов. Более половины их мелкие или находятся в распоряжении неспециализированных предприятий: строительных управлений, колхозов, промкомбинатов и т. д. При лесопилении владельцы таких лесопилок интересуются только доской, а в кубометре круглого леса на ее долю приходится лишь 65 процентов древесины. Остальная — «отходы»: рейки, горбыли. Для целлюлозно-бумажной промышленности эти отходы прекрасное сырье. В них почти нет сучков, волокна в них длинные и прочные, и бумага получается лучше, чем из обычных балансов. Но мелким потребителям возиться с «отходами» накладно, и те попадают в топки котельных, а не на склады ЦБК.

Казалось бы, прямой резон сконцентрировать производство лесопиления в крупных предприятиях Минлеспрома СССР и Министерства целлюлозно-бумажной промышленности. Получились бы и доски и сырье для бумаги, картона, древесных плит. Однако объединение мелких заводов идет крайне медленно.

И наконец, сами лесозаготовки. Во время рубки некоторые мастера умышленно обходят «дешевый» лиственный лес и норовят взять только дорогие бревна сосны, кедра, ели. Это дает и прибыль, и премии, а иногда и славу расторопному руководителю.

Значит, первопричина бесхозяйственного отношения к лесу не столько в нехватке производственных мощностей по деревопереработке, на что так любят иногда ссылаться нерадивые хозяйственники, сколько в глубоко укоренившемся потребительском взгляде на лес: брать из него то, что полегче, то, что нужно сегодня, и портить то, что может пригодиться завтра. Именно об этом говорил Л. И. Брежнев: «Главное зло в том, что есть люди, занимающие подчас ответственные посты, но с психологией не революционеров, не патриотов, а лавочников и маклеров. Им наплевать на природу, на будущее страны. Такие люди есть. Огромное зло — смотреть на деятельность таких работников сквозь пальцы, как бы не понимая, что они преступники перед людьми и государством».

Всем этим недостаткам, конечно же, придет конец; залогом тому в значительной мере является новый лесной закон, принятый в июне 1977 года. Он не только закрепляет достижения, которые уже произошли в лесном хозяйстве страны, но и дает четкое направление политике хозяйствования в лесах на будущее. Касается он как вопросов лесопользования, так и восстановления лесных богатств. Государство исходит при этом из технических и экономических возможностей народного хозяйства. При той индустриальной мощи, которой оно достигло, и огромном размахе строительства лес требует большой заботы по восстановлению и искусственному улучшению. Но в многолесной зоне, пожалуй, одна из главнейших задач лесоводов заключается в бережливом отношении к имеющимся лесным ресурсам. На первом плане здесь должно быть установление способов рубки леса, надзор за соблюдением порядка лесозаготовок, контроль за рациональным использованием срубленных деревьев.

Правила рубки

Деревья живут долго. В природе можно встретить поистине патриархов растительного царства, появившихся на свет несколько тысячелетий назад. Большинство из них — представители южных лесов: мамонтово дерево, баобабы, секвойи, пальмы. Северные породы не так долго живут, но и здесь встречаются столетние великаны. В Подмосковье не редкость дубы, возраст которых 500–600 лет. При бережном обращении они в состоянии еще прожить несколько веков. До 500 лет растет ель. Огромные 300-летние сосны часто можно увидеть в северных областях страны.

Однако выращивать лес такого почтенного возраста для хозяйственных нужд невыгодно. В старости он плохо растет, болеет и почти не дает прибавку урожая древесины. У лиственных — осины и березы — спелость наступает в 50–70 лет, когда начинает замедляться рост деревьев. Для хвойных: сосны, пихты, лиственницы — он наступает в 200, а иногда и более лет на Крайнем Севере и в 80–100 лет в центральных таежных и лесостепных районах. Это и определяет в основном момент промышленной рубки лесов.

В местах, предназначенных для отдыха, а также на участках, расположенных вдоль рек, дорог, лес вырубается на 20–40 лет позже, а отдельные наиболее живописные рощи сохраняют до их естественной смерти.

Своевременное проведение лесозаготовок является основным принципом лесоводства. Классик отечественного лесоводства Г. Морозов писал: «Рубка леса — синоним восстановления». Глубокий смысл в этих словах. Действительно, если начнем рубить лес раньше срока, то сознательно потеряем годы наибольшего прироста древесины, а опаздывая с ней, мы недополучаем прирост и подвергаем лес опасности заболеть. К тому же у старого леса утрачиваются его врожденные силы к восстановлению естественным путем.

Правилами рубки на лесоводов возлагается обязанность своевременной подготовки лесных участков под лесозаготовки. Пригодные к вырубке леса отводятся заблаговременно. Они отграничиваются от остального леса узкими просеками-визирами, а затем с помощью специальных приборов и таблиц определяется количество древесины, подлежащей вырубке. До рубки отведенные участки носят название «делянок», а после — «лесосек».

Обычно делянки имеют четырехугольную форму. Ширина и длина их зависят от месторасположения, ценности лесов и особенности древесной породы. В глухих таежных областях Сибири площадь их измеряется километрами, в более обжитых, хорошо освоенных — сотнями квадратных метров. Ежегодно только в РСФСР в рубку отводится более 2 миллионов гектаров леса с общим объемом древесины почти 400 миллионов кубометров. В прошлом при назначении делянок в рубку на них вручную пересчитывались все деревья. Лесники с помощью специальных инструментов измеряли диаметры стволов и высоту. Затем на основе этих данных определялся запас древесины и предсказывался выход готовой продукции. Тяжелая и нудная была эта работа.

Теперь на помощь лесоводам пришла электронно-вычислительная техника. Исходные данные для нее берутся в лесу специальным прибором. Чтобы получить их, требуется взять несколько отсчетов на приборе и занести их в особую карточку. Все остальное делает машина: выдает точные сведения о количестве древесины, имеющейся на делянке, ее качестве, стоимости, возможном выходе пиломатериалов и другой продукции. В случае необходимости ЭВМ сама выписывает и «лесорубочный билет», дающий право на рубку делянки.

В многолесной зоне сейчас применяется главным образом «сплошной лесосечный» способ рубки леса.

Но он совершенно не годится, когда заходит речь о заготовке древесины в ценных лесах вблизи городов, вдоль рек и на крутосклонах. Лес здесь играет большую защитную роль, и, чтобы он не страдал, рубку следует вести лишь выборочно. При проведении таких рубок сохраняется лесной молодняк и часть взрослых деревьев, способных давать прирост. В конечном итоге удается на 30–40 лет раньше вырастить на месте рубки новый урожай древесины. Стоимость ее будет втрое ниже стоимости древесины, выращенной на сплошных рубках, так как три четверти затрат по уходу за лесом приходится именно на первую треть его жизни. И именно эту часть времени мы экономим, сохранив при выборочных рубках молодой лес.

Имеется в лесозаготовительной практике еще один вид рубок, он тоже не сплошной, но лесоводы считают его самым варварским — это так называемые условно-сплошные рубки. Свою печальную историю они ведут с тех незапамятных времен, когда на Руси почти не было деревообрабатывающих заводов, а в лесах было глухое бездорожье. Лесопромышленники рубили и сплавляли по рекам лишь самые лучшие сосновые, еловые, кедровые, пихтовые бревна. Все, что похуже, а такое составляло нередко больше половины, бросалось на лесосеке. Часть неспиленных деревьев затем поваливалась ветром, между ними оказывались также тонкомерные бревна. Через это нагромождение живых и мертвых деревьев ни пройти, ни проехать, и, конечно, не могло быть и речи об искусственных посадках на таких вырубках. Все надежды возлагались только на естественное облесение. Чаще всего после условно-сплошных рубок лесосеки зарастали лиственной порослью. Да и та обычно выгорала во время частых лесных пожаров вместе с сучьями и брошенной древесиной.

При условно-сплошных рубках с лесосеки берется древесины в 2–3 раза меньше, чем при сплошных. А это значит — леспромхозу для выполнения плана по лесозаготовкам необходима территория вдвое-втрое большая.

Сейчас условно-сплошных рубок в многолесной зоне стало меньше, но они все же есть, и не только из-за бездорожья и нехватки деревоперерабатывающих мощностей, но и потому, что они оказываются на какое-то время самыми выгодными для лесозаготовителей. В нашем государстве, где все измеряется не ведомственными подходами какого-либо предприятия, а общехозяйственной эффективностью производства, такая практика недопустима. И напрасно пытаются объяснить ее издержками управления. Корни лежат глубже — это следствие печального прошлого, когда «маленький личный достаток» заслонял человеку «радость большого общественного благополучия».

Лесоводы не сторожа при лесе, а рачительные хозяева его. Они обязаны следить за тем, как он эксплуатируется и как используется древесина. Лесники постоянно следят за ходом работы на отведенных в рубку делянках и смотрят, все ли заготовленное на них используется и идет в дело. Даже непомерно высокие пни, оставленные при валке леса, не должны ускользать из внимания лесников, так как в них остается и теряется без пользы древесина, пригодная для переработки. Нередко лесоводам приходится строго взыскивать с лесозаготовителей за непорядки.

Правила рубки леса разработаны для каждого лесорастительного района: в горах нельзя рубить лес так, как на равнине; вдоль реки, как на суходоле; в прибайкальских лесах способами, предназначенными для якутской тайги, и т. д. Во всех этих правилах заложен глубокий смысл и точный научный расчет. Они совершенствуются по мере накопления научных данных и создания новой лесозаготовительной техники. В свою очередь, и лесозаготовительные машины проектируются с учетом требований лесоводственных правил.

Несмотря на имеющиеся недостатки в организации лесозаготовок, за последнее десятилетие наметилась твердая тенденция к бережливому отношению к лесным богатствам. Лесозаготовительные предприятия стали лучше использовать лиственную и мелкотоварную древесину. Из года в год растет культура производства в леспромхозах. И все же надзор за предприятиями, работающими в лесу, не должен ослабевать. А он не такой простой, как может показаться с первого взгляда.

В прошлом лесная охрана наблюдала за ходом лесосечных работ визуально, последовательно обходя все места рубки, а на долю каждого лесника приходилось порою по нескольку десятков квадратных километров вырубок. Вот и попробуй их все обойти, да еще по нескольку раз в месяц! Пока доберешься до последней — на первой может произойти непоправимое.

Сейчас к лесоводам пришла авиаций. С помощью аэроснимков и видеомагнитофонных записей лесничий узнает, на какой из делянок и какие происходят нарушения в лесоразработках, и своевременно реагирует.

В лесах страны работают тысячи лесозаготовительных предприятий, за которыми в постоянное пользование закреплены лесные массивы для лесоразработки. Это их «лесосырьевые базы». В них леспромхозы — базодержатели — имеют преимущественное право на получение лесных делянок под вырубку. Из наличия спелой древесины в базе они оценивают свою перспективу и строят планы на будущее. В идеальном случае дело надо вести так, чтобы запасы ее никогда не истощались: на смену вырубленным спелым лесам должны подрастать молодые. И так бесконечно. В этом заключается постоянство пользования лесом, разработанное профессором М. Орловым. Исходя из этого принципа, «Основы лесного законодательства» обязывают нас планировать отпуск леса. Для каждого лесхоза, для каждой лесосырьевой базы назначается допустимый размер ежегодной рубки леса. Если его придерживаться, то лесные богатства страны никогда не оскудеют.

К сожалению, однако, не все лесозаготовительные предприятия бережно относятся к закрепленным за ними лесосырьевым ресурсам. Некоторые из них живут сегодняшним днем, не очень задумываясь о своей судьбе после того, как спелый лес в окрестностях будет вырублен. А черные дни наступить для них могут быстрее, чем им представляется. По подсчетам лесоводов России, у 9 процентов леспромхозов, если они срочно не сократят рубку, лес в базах может кончиться через 5 лет, у 11 — через 8, у 30 — через 20. Таким образом, половина леспромхозов рискует остаться вскоре без работы. Им придется перекочевывать на новое место. Хорошо, что хоть пока есть куда. И тем не менее какая это печальная перспектива! Жителям лесных поселков придется оставлять родные, дорогие сердцу с детства земли. Сколько произойдет от этого душевных трагедий. А разве можно сбрасывать со счетов материальный ущерб, который понесет государство из-за того, что будут брошены вполне пригодные для жилья дома, добротные производственные помещения, хорошие дороги.

Лесозаготовительные предприятия раньше строились на срок эксплуатации в 20–30 лет. Это было ошибкой.

Сейчас взят курс на создание постоянно действующих лесных предприятий. Только они смогут иметь благоустроенные поселки, хорошую сеть дорог. Рабочим таких леспромхозов не придется беспокоиться о своем будущем. Они по-хозяйски смогут обживать свой край с тем, чтобы передать его своим детям еще краше и обустроеннее.

Во время лесозаготовок, конечно, важно без потерь убрать лесной урожай. Но необходимо при этом позаботиться и о том, чтобы на лесосеках после рубки выросли новые добротные леса. А леса будущего находятся здесь же, под пологом деревьев, предназначенных в рубку.

Лесной подрост

Оказавшись в лесу среди 200-летних в два обхвата деревьев, несведущий в лесных делах человек воскликнет: «Какой старый лес!»

Действительно, деревья многих пород в этом возрасте находятся на закате своей жизни. Однако деревья еще не лес, а часть его. По определению Г. Морозова, «лес — сложное общежитие разнообразных организмов, объединенных общностью условий жизни. Это саморегулирующееся и самовозобновляющееся растительное сообщество, которое живет и развивается по присущим ему законам. В своей практической работе человек не может не считаться с ними».

Сплошные рубки полностью убивают этот живой организм. Случается, что после такого потрясения природа очень долго не в состоянии восстановить жизнь на обезображенной площади. По окончании сплошных рубок лесосеки нередко заболачиваются или земля на них покрывается толстой дерниной, сквозь которую древесным росткам уже не достичь живительных почвенных слоев. Порою после сплошных рубок начинаются эрозионные процессы: камнепады, размывы, оползни.

В общем, сплошные рубки резко нарушают естественные природные процессы в лесу. И прежде чем приступить к воспроизводству, природа должна будет немало сил и времени затратить на восстановление той среды, в которой рос прежний лес. А ведь этого можно не допустить, если сохранить во время лесозаготовок хотя бы часть леса. В этом случае на территории сохранится лесная среда и в скором времени все восстановится.

В отличие от сплошных такие неполные рубки носят название «постепенных». В центральных областях России лесхозы широко ими пользуются. Например, в Коломенском лесхозе Московской области постепенные рубки начали проводить уже лет двадцать назад. Ведут их в смешанных осиново-еловых и березово-еловых лесах. Сначала вырубают перезрелую осину и березу, не трогая ель. Освободившись от затемнения лиственных деревьев, она быстро прибавляет в росте, и, что весьма важно, под ее пологом погибает многочисленная осиновая и березовая поросль, не переносящая затемнения. К началу следующего периода рубки — а он наступает через 7–10 лет — смешанный лес превращается в разновозрастный хвойный. В нем лесоводы вырубают старые, отжившие свое деревья, и, омоложенный, он вновь набирает силу. Через 40–50 лет такой лес даст очередной полноценный урожай древесины. Так коломенские лесоводы привели в порядок 500 гектаров территории и заготовили при этом более 100 тысяч кубометров древесины.

В Аркакском лесхозе Татарии постепенными рубками с 1962 года пройдено 1340 гектаров смешанных лесов. Заготовили при этом 104 тысячи кубометров древесины. В первый раз лесники вырубили треть имеющегося в лесу запаса древесины, а через несколько лет еще 45 процентов от первоначального его количества. После окончания последней рубки в лесном квартале оставался практически лишь густой, окрепший под прозрачным пологом разреженного леса хвойный молодняк. Таким образом, в течение 10 лет был вырублен весь взрослый лес, но за это время окреп молодой подрост, имевшийся под его кронами. После первого приема лесозаготовок молодняк постепенно приспосабливался к новым условиям жизни на открытом месте. Проведи сплошную рубку, он, попав из влажной сумеречной прохлады под горячие лучи солнца, погиб бы. Период между первым и вторым приемами рубки оказался для молодняка переходным: за это время у него сменилась теневыносливая хвоя на светоустойчивую, развилась корневая система, а кроны сомкнулись над лиственной порослью.

Технология постепенных рубок несложная. Начинаются они с прокладки 3–4-метровых просек-волоков через каждые 30–40 метров. Это тракторные дороги, по которым за вершины стаскивают спиленные деревья из леса к так называемому верхнему складу, расположенному в 300–500 метрах от места рубки. Бригада из 5 лесорубов при такой технологии заготавливает ежесменно по 30–40 кубометров древесины.

Постепенными рубками удается, не уничтожая живой организм, коим является лес, брать из него то, что успело «отцвесть и умереть». При этом кое-что, конечно, повреждается, кое-что портится, но лес быстро залечивает раны и, как после тяжелой, но нужной операции, снова начинает жить полнокровной, здоровой жизнью. Он быстро восстанавливает запасы убранной древесины за счет молодых деревьев, прозябавших дотоле под пологом отживших свое дремучих старцев.

Ученые считают, что постепенные рубки в 1,5 раза сокращают срок выращивания нового лесного урожая, при этом средства на лесовосстановление и уход за молодым лесом почти не расходуются. Сохраняется и противоэрозионная роль леса, что в горных условиях, а также на берегах рек особенно важно.

Спору нет, выборочно-постепенными рубками заготавливать древесину сложнее и дороже, если исходить из интересов лишь сегодняшнего дня. Но разве садовод, убирая урожай, думает только о том, как бы полегче и удобнее собрать плоды? Нет, он бережно держит в руках нежную ветку, опасаясь повредить ее, так как знает, что от его осторожности зависит очередной урожай. Не беда, что сил при этом затрачивается больше — они окупятся на следующий год.

Что поделаешь! Еще очень богатыми считаем мы себя в многолесье. Поэтому так трудно доказать лесозаготовителям, что необходимо переходить на постепенные рубки. Но для них сегодняшняя копейка оказывается все еще дороже завтрашнего пятака.

Сплошные рубки в многолесной зоне сейчас преобладают. Но даже при них можно сохранить необходимый минимум подроста, способного возродить лес. Стоит лишь побеспокоиться о молодых всходах, которые растут под деревьями. Древесины в этих крохотных деревцах почти нет, но жизненной силы уже достаточно для того, чтобы основать новый лес. На некоторых участках молодых всходов много, иногда очень много. Число их определяется даже не десятками, а сотнями тысяч. И что ценно — каждое молодое дерево, выросшее естественным путем в лесу, уже сдало несколько экзаменов на право жить. Крохотные семена попали в благоприятные для своего прорастания условия, их всходы не побили заморозки, не вытоптали и не обглодали лесные звери; они оказались на земле, способной дать им необходимую для жизни порцию влаги и питательных веществ. Губить во время рубки такие удачливые растения — преступление. Ведь каждому искусственно высаженному на вырубке сеянцу придется перенести все эти невзгоды, и лишь немногим из них повезет.

А эти уже выдержали испытание. Причем многие из них одержали победу благодаря не только удаче, сопутствовавшей им на первых шагах жизни, но и завидным наследственным качествам: генетическая основа сохранившихся растений оказалась наиболее приспособленной к сложным условиям произрастания. Таким образом, забота о подросте во время рубки — это еще и своеобразный метод селекции деревьев.

А разве можно забывать об огромных трудовых затратах, связанных с посевом и посадкой леса на вырубках, да еще захламленных. В этом случае необходимо было бы очистить лесосеки, раскорчевать пни, перепахать почву, если не сплошь, то хотя бы полосами. Посадить деревца и беречь их. Беречь от зарастания сорными травами и нежелательными древесными породами, от болезней и вредителей, от потрав, от огня, особенно хвойные посадки, которые подвержены лесным пожарам в 20–30 раз больше, чем взрослый лес.

Как уже говорилось, молодь в лесу не редкость. Она есть почти на половине площадей, передаваемых лесозаготовителям для вырубки. Особенно много ее под пологом елового, пихтового леса, в березовых, осиновых рощах, имеющих примесь хвойных деревьев. Можно встретить участки, где в пересчете на гектар насчитывается до 50 и даже 100 тысяч молодых елочек и пихт. Правда, жизнь во многих из них едва теплится. В тени, под кронами взрослых деревьев и при достатке влаги они не погибают десятилетиями, но после вырубки взрослого леса у таких недорослей часто не хватает силы на то, чтобы мужественно противостоять тяготам самостоятельной жизни, и они погибают. В связи с этим молодые деревья, выросшие под пологом леса, лесоводы подразделяют на благонадежные, сомнительные и нежизнеспособные. В первую категорию обычно попадает 50–60 процентов всходов, четвертая часть относится к категории сомнительных и примерно столько же к числу неблагонадежных и усыхающих.

Жизнеспособность лесной молоди зависит от того, в каких условиях она росла до рубки взрослых деревьев. Труднее всего достается деревцам, выросшим в очень густом лесу. Их листья приспособились к влажному тихому сумраку лесных чащ. Оказавшись под яркими лучами солнца, они начинают менять теневыносливую хвою или листву на светоустойчивую, но не всегда это удается: старые хвоинки опадают, а новые не успевают вырасти. Такие деревца гибнут.

Легче оказывается выжить подросту, выросшему в разреженных лесах. После сплошной рубки он не так болезненно переносит резкие изменения окружающей среды и, переболев года два-три, сменив хвою и листву, начинает новый период своей жизни во всеоружии.

Из этого и исходят рекомендации о постепенных рубках, о которых мы упомянули вначале. Срубив часть деревьев, разреживают лес и освещают молодые деревца. Через несколько лет, когда они приспособятся к новым жизненным условиям, разреживания повторяют или срубают все взрослые деревья. Молодняку, прошедшему испытание переходного периода в разреженном лесу, легче перенести последний этап рубки.

В глухих таежных лесах, где старые, больные деревья лиственных пород не находят потребителя, лесоводы за 10–15 лет до вырубки «закольцовывают» их. Операция эта несложная; состоит она в том, что химическим или механическим путем снимают кольца коры со стволов неугодных деревьев. Лишенные коры, они теряют крону и пропускают лучи к подросту. Все происходит как при постепенных рубках, но с минимальными затратами.

Не так болезненно переживают изменения условий, связанных со сплошной рубкой, и те молодые всходы, которые оказываются под прикрытием крон своих более высоких сверстников. Последние обычно погибают, приняв на себя избыток солнечных лучей и иссушающие порывы ветра, а меньшие, укрывшиеся под ними, успевают адаптироваться к новым условиям.

Вот почему лесоводы борются за то, чтобы при рубке на лесосеках оставался весь молодой лес. Конечно, выживает лишь часть деревьев, остальные, умирая, помогают соседям окрепнуть. Трех-четырех тысяч молодых деревьев, сохранившихся на гектаре после рубки, достаточно для сформирования нового леса.

Хорошо восстанавливаются после рубки естественным путем лиственничные и сосновые леса, даже если под их пологом и нет молодого подроста. (Молодые сосны и лиственницы, кстати, под пологом взрослых деревьев встречаются не так часто: они не выносят затенения и погибают). В урожайные на шишки годы на песчаных землях появляется множество всходов. Если к этому времени приурочены лесозаготовки, то через несколько лет лесосеки окажутся под сплошной щетиной молодых всходов.

Лесосеки с легкими песчаными почвами облесить легко, если они не заросли травой, мхами и лишайниками, через которые семенам деревьев не пробиться к почве, к минеральному слою. Помочь им можно, содрав дернину и взрыхлив землю тяжелой лесной бороной или плугом. Этой мерой содействия возобновлению леса лесоводы в тайге пользуются часто.

В нашей стране ежегодно вырубают более двух миллионов гектаров леса. На 800 тысячах гектаров можно восстановить лес за счет сохраненного подроста. Примерно такая же площадь лесосек на легких песчаных и каменистых почвах восстанавливается естественным путем, но при непременном соблюдении правил во время лесозаготовок. Какие же это требования?

Они несложны и заключаются в следующем.

Участок леса, отведенный в рубку, делится на 30–35-метровые ленты, между которыми прокладывают 4–6-метровые просеки-волоки для прохода трелевочных тракторов. Взрослые деревья спиливают таким образом, чтобы они падали под углом 40 градусов к волоку и большая часть кроны ложилась на него. Спиленные деревья трактор за крону вытаскивает из лесосеки к погрузочной площадке. Движение трактора при этом ограничивается только волоком, и он не топчет гусеницами молодые деревца, растущие вне волока. Такой порядок называется «способом узких лент» и помогает сохранить 70–85 процентов подроста, имеющегося на лесосеке.

Лесоводственные наука и практика всегда стремились рационально разрешить противоречие между рубкой и восстановлением леса. Сейчас, с приходом в лес новой лесозаготовительной техники: валочно-трелевочных, транспортирующих и других тяжелых машин, — задача эта оказалась еще более сложной. Новые машины облегчили труд лесорубов, подняли производительность их труда. Теперь лесорубы уже не ходят пешком по лесосеке. Они могут подъехать на тракторе к каждому дереву, но при этом подомнут по пути колесами и гусеницами все живое. Может случиться, что такой простой и легкий способ лесозаготовок окажется для общества самым убыточным. «Производительность труда, — сказал Л. И. Брежнев, — следует определять по общегосударственной, а не ведомственной отдаче».

Работники лучших лесозаготовительных предприятий страны это хорошо понимают. В Комсомольском леспромхозе Комилеспрома, например, новая, казалось бы, смертельная для молодого леса техника широко стала применяться только после того, как лесорубы овладели навыками работы по испытанному методу узких лент. Теперь на лесосеках работают с комфортом и при этом сохраняют имеющийся на делянках молодняк.

Лес — источник универсального сырья. Он так щедр, что предоставляет возможность заготавливать сырье в количествах, полностью обеспечивающих потребности страны. Однако необходимо учитывать и тот факт, что с каждым годом продуктов его будет требоваться все больше и больше. Задача людей, работающих в лесном хозяйстве и лесной промышленности, — дать их. Причем сделать это вполне возможно, если направлять силы природы на непрерывное воспроизводство лесной продукции, а не транжирить их понапрасну на восстановление полностью уничтоженного растительного мира.

Для многолесных районов, где рабочих недостает, это обстоятельство чрезвычайно важно. Там новый лес на месте срубленного должен появляться тотчас и естественным путем. Так оно и произойдет, если постоянно соблюдать требования, изложенные в статье 34 «Основ лесного законодательства Союза ССР и союзных республик»: «Вести работы способами, не допускающими возникновения эрозии почв, исключающими или ограничивающими отрицательное воздействие лесных пользований на состояние и воспроизводство лесов, а также состояние водоемов и других природных объектов».

В многолесной зоне находятся две трети лесов страны, поэтому здесь особенно важно иметь надежную систему охраны леса.

Лесная стража

«Днем место пожара обозначилось густыми клубами дыма, который наполнял весь воздух; всюду ощущался запах гари. Не только отдаленные, но и ближайшие горы тонули в синевато-белой мгле. Как только солнце скроется за горизонтом и сумеречные тени начинают покрывать землю — разом все горы украшаются огнями. Куда ни глянешь, всюду огонь. Пламя длинными языками точно живое набегает на горы и все уничтожает на своем пути».

Так описывает русский путешественник В. Арсеньев пожар в уссурийской тайге. Огонь — извечный враг леса. Память людей хранит немало случаев, когда из-за небрежного обращения с ним гибли десятки и сотни тысяч гектаров лесных массивов. Да и не только в далекой Сибири и на Дальнем Востоке, а в самых населенных районах России. Вот что, например, писалось в «Лесном журнале» в 1843 году о том неисчислимом вреде, который наносили пожары лесу в пригородах Петербурга.

«Лес от Поклонной горы к Райвале претерпевает значительные опустошения от пожаров. В 1842 году выгорел лес на протяжении нескольких верст… Особенно повреждаются казенные леса Сестрорецкого завода, в которых видны только обгорелые пни». Упоминавшийся уже нами лесовод М. Ткаченко отмечает, что до Великой Октябрьской социалистической революции даже в относительно благополучные дождливые годы в России выгорало 600–700 тысяч гектаров лесов, а в засушливом 1915 году их выгорело 12,5 миллиона гектаров.

Не следует думать, что за прошедшие сто лет положение изменилось коренным образом и в лучшую сторону. Нет, этого не произошло. Скорее наоборот, и все оттого, что народу в лесах с каждым годом прибавляется и прибавляется. Лесники говорят, что бездорожье бережет лес. Их утверждение недалеко от истины. Чем больше в лесу людей, тем больше опасность возникновения лесных пожаров. Статистика утверждает, что в 9 случаях из 10 виновник пожара — человек.

В последние годы в лесах организуются все новые лесозаготовительные и промышленные предприятия, больше становится отдыхающих, идут по лесу туристы и изыскатели. Малейшая их оплошность — и пожар. Чтобы этого не случалось, необходимо неукоснительно соблюдать правила пожарной безопасности. Правила эти несложные, и выполнение их гарантирует от возможных трагедий. Вот они.

Не разводите костров в лесу без крайней к тому необходимости. Если без костра не обойтись, выбирайте для него подходящее место, где можно легко освободить грунт от мхов и лишайников, сухой хвои, веток и прочего горючего лесного хлама. Место под костер окопайте так, чтобы чистая земляная полоса вокруг костра была шириной от 0,5 до 1 метра. Менее опасны для разведения костров песчаные берега рек, озер, незаросшие лесные дорожки и просеки, чистые канавы.

Не уходите от костра, не затушив его полностью. При тушении залейте костер водой, разгребите пепел и убедитесь, что не осталось ни одной искры. Если воды поблизости нет, засыпьте костер землей толщиной не менее 10 сантиметров, чтобы огонь не разгорелся.

Категорически запрещается разводить костры в хвойных молодняках, на старых горельниках, торфяниках, на участках, прилегающих к подсохшим камышам и тростникам. Не раскладывайте костров под деревьями, у пней и колодин, в местах скопления лесного хлама и торфа даже тогда, когда они кажутся вам сырыми. Помните, что слабый огонь и даже тление, проникшие в торфяник, под корни деревьев, в глубокую трещину между камней, потушить очень трудно. Незамеченная искра может разгореться в пламя, которое охватит лес.

Костры чаще всего оказываются причиной лесных пожаров. И не случайно в старинной пожарной инструкции писалось: «Проезжим, а также ходящим за грибами и ягодами запрещается раскладывать огонь дорогой, а наипаче в лесах в засушливое время года». Это давнишнее, но дельное требование следует неукоснительно выполнять и сейчас.

Может возникнуть лесной пожар и по причинам совсем безобидным, например, при курении. В лесу, особенно сосновом, так много горючего материала, что от маленькой искры, от папиросы или трубки может возникнуть пожар. Не курите в лесу на ходу. Пользуйтесь отведенными для этого местами. Если они далеко, то курите на дороге, у ручья, на берегу речки или озера. Гасите окурки надежно, в воде, на свежем пне, камне или затаптывайте в грунте. Выбивая трубку, сделайте каблуком сапога ямку, высыпьте в нее тлеющий табак и плотно затопчите.

Зажигая спичку, следите, чтобы горящая головка не отскочила в сторону. Перед тем как бросить спичку, переломите ее, убедитесь, что она погасла.

Нередко причиной лесного пожара бывают тлеющие пыжи из пакли, бумаги и ваты, которыми пользуются охотники. По правилам применять разрешается только войлочные промасленные или пробковые пыжи.

Мы перечислили лишь самые элементарные правила пожарной безопасности. Их несравненно больше. Они предназначены не только для граждан, приезжающих в лес, но и для предприятий, работающих в лесу.

В Кодексе законов есть запись, которая гласит: незнание законов не исключает наказания за их нарушение. В полной мере это касается и людей, нарушающих «Правила пожарной безопасности в лесах СССР», утвержденные постановлением Совета Министров СССР № 355 от 18 июня 1971 года. За их нарушение предусматриваются строгие меры наказания вплоть до тюремного заключения. Самое разумное — познакомиться с ними, отправляясь в лес на отдых или принимаясь за работу на территории лесхозов. Времени на это уйдет немного. Правила имеются во всех лесничествах, а основные их пункты изложены в многочисленных лесных плакатах, листовках, буклетах.

Неосторожное обращение с огнем — основная, но не единственная причина лесных пожаров. Возникают они и от самовозгорания торфа. Немало сгорело леса от молнии. Даже обычная бутылка, оставленная без присмотра под лучами солнца, может превратиться в своеобразную зажигательную линзу и поджечь лес.

Потушить лесной пожар в самом начале его появления сравнительно легко. Огонь можно затоптать ногами, захлестать ветками, залить водой. Справиться с небольшим очагом пожара нетрудно одному или вдвоем. Плохо, если упущено время. В безветренную погоду периметр кромки низкого пожара растет в арифметической прогрессии, а площадь его — в геометрической. При сильном ветре низовой пожар превращается в верховой и движется со скоростью 20–30 километров в час.

Невозможно себе представить более страшного бедствия. Пламя как огненная река несется ветром в тайгу. Во время пожара воздух насыщается дымом до того, что солнца не видишь неделями, как будто его совсем не существует. На расстоянии полукилометра местность не просматривается. Пожар гонит животных в глубь тайги, нередко истребляя не успевших убежать. Только после дождей атмосфера очищается от копоти и дыма.

Для борьбы с такими пожарами приходится привлекать тысячи рабочих, десятки тяжелых тракторов, авиацию. Поэтому главное в охране лесов — своевременно обнаружить возникший пожар. Но как это сделать?

Площадь хозяйства таежного лесхоза нередко составляет несколько миллионов гектаров — целое иноземное государство! Даже с помощью авиации не вдруг оглядишь все его леса. И тем не менее абсолютное большинство пожаров лесная охрана обнаруживает своевременно и разгореться им не дает. Как ей это удается?

Оказывается, есть определенная закономерность в возникновении очагов пожаров. Чаще всего они появляются в многолюдных местах, по пути следования экспедиций, на лесосеках, во время гроз. Хвойные молодняки, посадки хвойного леса, захламленные леса, завалы сломанного ветром леса, захламленные вырубки, сухие сосновые боры больше подвержены пожарной опасности, чем, например, осинники, березняки, ельники в поймах рек и влажные низинные болота. И наконец погода! Она существенно влияет на величину пожарной опасности. Лесопожарная служба учитывает пять факторов погоды: температуру воздуха, его влажность, ветер, облачность, время, прошедшее после выпадения последних осадков. Причем ни один из них, взятый сам по себе, не может достаточно точно характеризовать состояние пожарной опасности в лесу. Вероятность возникновения пожаров зависит от их сочетания. На этом основывается и метод определения пожарной опасности, разработанный профессором В. Нестеровым. Он также различал пять классов пожарной опасности, которые по данным, получаемым с метеорологических станций, рассчитывают ежедневно.

С учетом классов пожарной опасности авиапожарная служба прокладывает маршруты патрульных самолетов. В первую очередь они проходят по наиболее опасным местам. В зависимости от изменения погоды ЭВМ вносят коррективы в работу летчиков.

На борту самолетов лесной авиации находятся парашютисты-пожарные, оснащенные всем необходимым для тушения лесов. Рядом с летчиком располагается лесовод-летчик, ведущий наблюдения. Если покажется дым, он подает команду экипажу, и машина направляется к очагу пожара. Оценив обстановку, место выброса пожарных и возможные сложности тушения, командир принимает решение о высадке пожарного десанта. Парашютисты-пожарные в специальных костюмах опускаются к месту происшествия. Следом на парашютах же летит взрывчатка, мотопомпы, пожарный инструмент.

Когда пожар ликвидирован, командир десанта вызывает вертолет, который забирает парашютистов и доставляет их на базу. Так организована пожарная охрана лесов в большинстве многолесных районов.

Но не всегда лесная авиация может подняться в воздух. Сильный ветер, дым, туман мешают ей работать. Однако и тогда лес не остается беззащитным. На земле всегда начеку лесная охрана лесничеств. Прежде всего лесоводы стремятся предупредить возникновение лесных пожаров. Это главное в борьбе со стихией. В большинстве областей, краев и республик страны с этой целью составлены генеральные планы противопожарных мероприятий. В основе их — повышение пожарной устойчивости лесов. Под таким термином лесоводы понимают многое: очистку от захламленности лесных территорий, особенно примыкающих к населенным пунктам; прокладку противопожарных полос, разрывов, барьеров, дорог; чередование хвойных деревьев с лиственными, оставление разрывов между полосами спелого леса при концентрированных рубках.

Для наглядности побываем в одном из сибирских таежных лесничеств — в Ангарском лесничестве Ангарского лесхоза Иркутской области. В нем уже несколько лет действует система противопожарной безопасности.

Леса Ангарского лесничества удивительно живописны. Они раскинулись по западным отрогам Восточных Саян, которые в этом районе состоят из горных всхолмлений, разрезанных неширокими извилистыми долинами. По долинам текут в Ангару хрустально чистые речки и ручейки. Сосновые, лиственные, пихтовые леса лесничества перемежаются с полянами, каменистыми россыпями, обнажениями скал. Лучи солнца освещают их под разными ракурсами. Все это многообразие природных явлений представляет собой столь совершенную гармонию, что не восхищаться невозможно. И нет ничего удивительного в том, что отдыхающих здесь бывает много. Биваки можно встретить в самых неожиданных местах. Лесникам это приятно и одновременно вызывает опасения, так как нет лесов более беззащитных перед огнем, чем горные леса. Огонь от спички, окурка или брошенного без присмотра костра в горах разгорается быстро. Новые порции горючего вещества: мох, сухие ветки — каждый раз оказываются вверху над пламенем, в удобном для огня месте. Пламя взлетает по ним к вершинам сопок мгновенно. Даже если огонь не перескочит в кроны, а это в горах случается часто, и пожар не превратится в верховой — лесу пощады нет. Нежные корни деревьев стелются по поверхности земли, и любой огонь для них смерть. Через несколько дней погибают и сами деревья. Лишенные скудной пищи и воды, которую они с таким трудом получали с помощью корней из бедной горной почвы, деревья умирают от жажды и голода.

Это и беспокоит лесную охрану Ангарского лесничества. В случае беды у них не окажется времени для прокладки противопожарных разрывов и барьеров, на которых можно было бы остановить вал огня или пустить на него встречный пал. Поэтому в дополнение к лесным просекам пожарники проложили 103 километра минерализованных полос, сделали два широких (50 метров) противопожарных разрыва, которые разделяют самый опасный участок леса.

В лесничестве имеется пожаро-химическая станция. Она оснащена пожарной автомашиной АЦ-30. вездеходом ВПЛ-149, пожарным трактором ТПЛ-55. Есть на станции мотопомпы, опрыскиватели, зажигательные аппараты, лопаты, топоры, пилы. При необходимости можно вооружить 150 человек рабочих с соседних предприятий и жителей поселка.

Постоянный штат пожаро-химической станции 11 человек. Среди них — водители пожарных машин и катеров, опытные мастера пожарного дела.

Летом над Ангарским лесничеством курсирует самолет лесной авиации. В трудную минуту воздушный десант оказывается рядом с лесниками.

За последние пять лет в лесничестве сгорело всего лишь 0,72 гектара леса. Конечно, это не удача и не счастливая случайность, а результат напряженного труда лесоводов, основанного на научной организации дела.

Статистика зарубежных стран свидетельствует, что количество лесных пожаров удваивается каждые 5–7 лет. Причина тому — большой наплыв людей в лес. Тенденция к увеличению лесных пожаров имеется и у нас. И все же за счет хорошо организованной противопожарной пропаганды и профилактических мер можно сократить пожары до минимума. Работа эта в стране ведется очень широко. За последние десять лет затраты на авиационную и наземную противопожарные службы увеличились более чем втрое.

Залог безопасности лесов не только в техническом вооружении лесхозов и лесничеств, но и в отношении к лесу населения страны, которое с каждым годом становится более бережливым. В недавнем прошлом только отдельные лица оказывались добровольными помощниками лесников в охране лесов от огненной стихии. Сейчас свои услуги во время опасности предлагают целые предприятия. Например, зоны отдыха подмосковных лесов взяли под свое наблюдение административные районы Москвы и крупные промышленные предприятия. Москвичи очищают леса от хлама, прокладывают по согласованию с лесниками тропинки, оборудуют автостоянки, строят беседки, биваки для ночлега. Такой благоустроенный лес уже не так опасен в пожарном отношении. Стремление к сохранению природы типично для нашего народа. Ведь каждый приезжающий в лес понимает, что он приехал в свой лес и вести себя в нем надо так, чтобы «прекрасная природа нашей Родины служила не только нам, но и многим поколениям советских людей».

Врачеватели леса

Если сравнить ущерб, который наносят лесу пожары, с убытками, причиняемыми вредными насекомыми и болезнями, то можно не сомневаться — первенство окажется на стороне последних. Древесиной питаются многие виды насекомых. В мире их насчитывается более миллиона видов, а в лесах нашей страны около 50 тысяч. Грибов, питающихся древесиной, не меньше. А сколько вирусных и бактериальных заболеваний подстерегает лес на всем протяжении его жизни!

Известный русский биолог В. Модестов писал: «Когда от разных причин начинают размножаться лесные вредители, природа предоставляет им необозримый простор, и их размножение, достигая чудовищных размеров, превращается в стихийное бедствие… Лес растет десятками и сотнями лет, лесное насаждение является культурой и наследием нескольких поколений людей: посеянное человеком здесь пожинается его внуками и правнуками, а вредители губят эту вековую культуру в один год. В год-два, много в три, уничтожается капитал, накапливаемый столетиями, и чтобы вернуть его — нужны также столетия».

По данным В. Модестова, в довоенной России потери в лесах от вредителей составили 300 миллионов рублей. С этим несчастьем лесоводам приходится бороться. Борьба эта не из легких. Насекомые, хотя они и не велики по размерам, к жизни в лесу приспособились хорошо. Из живых существ за все время существования на планете они меньше всего изменились внешне. В пластах каменного угля, образовавшегося сотни миллионов лет назад, можно найти окаменевших насекомых, точная копия которых прыгает, ползает, летает в наше время.

Но все же эволюция произошла. Усовершенствовались механизмы приспособления насекомых к окружающей среде. Один из них — высокая плодовитость. Супружеская пара за год могла бы дать потомство, которое сплошь заселило бы планету и не оставило бы места для других ее обитателей. И растут насекомые быстро: гусеницы шелковистого червя, скажем, за 56 дней увеличивают свой вес в 56 тысяч раз. Действительно, насекомые невелики по размерам, но по общему своему весу могут соперничать с любым другим классом живых существ. И все благодаря своей огромной численности! На средневозрастной березе может разместиться до 700 тысяч насекомых. На гектаре травяномохового покрова в средней полосе России живут 129 миллионов насекомых. Каждый квадратный метр ствола дерева дает приют 4 тысячам жуков и их личинок.

Среди армад насекомых особенно вероятны мутации особей, способных жить в самых невероятных условиях. И не случайно так часто заходят в тупик ученые, изобретая средства борьбы против вредителей растений. Сколько раз энтомологи находили, казалось бы, самые радикальные средства для уничтожения их. А проходит некоторое время, и появляются мутации насекомых, на которых этот яд не действует. Даже такой, как ДДТ.

Великое счастье, что благоприятные условия для увеличения насекомых возникают не так уж часто. И тем не менее массовые вспышки размножения вредителей случаются. В Сибири можно встретить целые десятки квадратных километров погибшего леса, так называемые шелкопрядники. Когда-то это были прекрасные сосновые, лиственничные леса. И вот они подверглись нашествию насекомых. Гусеницы сибирского, соснового, непарного шелкопряда в считанные дни сплошь объели хвою деревьев. Вот как описывает мертвый лес советский энтомолог В. Болдаруев в книге «Динамика численности сибирского шелкопряда и его паразитов»: «…Жуткую картину видели мы почти на всем протяжении нашего маршрута. Кругом, сколько мог охватить глаз, в безмолвной тишине стояли мертвые деревья — жертвы и вместе с тем свидетели минувшего нашествия шелкопряда. В такие минуты особенно осознаешь во всей полноте тот огромный экономический урон, который наносит народному хозяйству страны сибирский шелкопряд.

Полосы мертвого леса шириной в 10, 30 и 50 километров тянулись на десятки километров. Иногда казалось, что полосе мертвого леса не будет конца». Печальную картину эту автор наблюдал в Бурятии.

Лесной пожар — благо для шелкопрядников, так как после него человек может без риска для жизни заехать в тайгу на тракторе и посадить молодые саженцы на месте погибшего леса. Кое-где лесники специально выжигают шелкопрядник, хотя и боятся, естественно, при этом упустить огонь в здоровые леса.

В чем же причина массового размножения вредных насекомых? В лесу почти всегда встречаются самые заклятые его враги — непарный, дубовый, сосновый, сибирский шелкопряды, пилильщики, короеды, лубоеды, и т. д. Есть даже очаги, довольно плотно заселенные одним из этих видов вредителей (резервации), и тем не менее катастрофы не происходит: лес отлично себя чувствует, хотя насекомые и пощипывают его слегка. И вот без видимых, казалось бы, причин начинается массовое размножение насекомых. Загадка? Да. Пока массовые вспышки энтомофауны относятся к той категории тайн природы, над разрешением которых трудятся ученые. Есть предположения, что вспышку роста численности насекомых стимулирует солнечная активность. Она сказывается на биохимическом составе древесной растительности, и та, попадая в пищу насекомых, дает толчок их плодовитости. Некоторые исследователи полагают, что вспышка размножения есть результат определенных погодных условий. Существуют и другие гипотезы на этот счет. Истинные же причины не ясны. Ну а пока наука сумела все же разработать надежные способы прогнозирования массовых вспышек вредных насекомых.

Внимательно наблюдая за лесами с помощью специально разработанных методов, лесоводы могут точно определить, где и когда начнется размножение вредителей. Самый надежный и технически простой способ — учет численности насекомых на пробных участках обычного леса и в резервациях, а также определение физического состояния и активности размножения вредителей. По мере увеличения размеров насекомых и числа откладываемых яичек лесоводы принимают меры по предотвращению их размножения.

Самые разумные способы борьбы с вредителями — биологические. Насекомые — враги леса, но у них и самих немало врагов. Начнем с самых крупных — птиц. Помните, как писал М. Пришвин, наблюдавший за дятлом: «Дятел, очевидно, выслушал осину, как доктор, понял пустоту, оставляемую червем, и приступил к операции извлечения червя. Пока он долбил дырку, червяк прошел выше: дятел ошибся. И в третий, и в четвертый. Нетолстый ствол осины походил на свирель с клапанами. Семь дырок сделал хирург-дятел и только на восьмой захватил червяка и спас осину».

Птицы поистине друзья леса. Семья синиц за лето, например, уничтожает около 4 тысяч гусениц, а пара горихвосток 7,5 тысячи. За период кормления своих птенцов синица-лазоревка уничтожает 24 миллиона яичек насекомых. Пара мухоловок-пеструшек для выкармливания 6 птенцов в течение 15 дней собирает на окружающих деревьях от 1,0 до 1,5 килограмма насекомых. Черноголовая чайка за день уничтожает тысячу клопов, черепашек, луговых мотыльков, жуков, кузек и других вредных насекомых.

Вообще, птицы едят много. Они обладают высоким уровнем обмена веществ, так как затрачивают много энергии при полете и обладают очень быстрым ростом. Мелкие птицы съедают за сутки такое количество корма, которое приблизительно равно их собственному весу.

Поедая врагов леса, птицы удивительно четко распределили в лесу зоны своей охоты.

Скворцы, щеглы, лазоревки, большая синица, дубонос, зяблик, полевой и домовой воробьи, обыкновенная зеленушка, снегирь, лесной конек, садовая и обыкновенная овсянка кормятся в кронах деревьев и на земле.

В нижней части кроны кормятся славки, пеночки, лесные завирушки, синицы, камышовки. Кукушку, иволгу, желтоголового королька, чижа, чечетку, свиристель, пересмешницу можно увидеть во всех частях кроны.

На стволах и ветвях деревьев насекомых собирают пищухи, дятлы, поползни.

Стрижи, ласточки, козодои, щурки кормятся в воздухе, на лету хватая насекомых. Кроме того, у каждого вида птиц определенное меню из насекомых: у синиц и мухоловок — голые гусеницы, у кукушек и иволг — самые невкусные с точки зрения птиц — волосатые гусеницы, в меню серых мухоловок и белых трясогузок — мухи и двукрылые насекомые, в рационе зябликов — мелкие жуки и т. д.

Уничтожая вредителей, птицы в то же время подкармливают леса своим пометом. За лето на гектар леса попадает до двух центнеров ценного удобрения.

Но и работники лесничеств не остаются в долгу у своих пернатых друзей, у которых тоже есть враги, и если не побеспокоиться об их безопасности, то вороны, сороки, ястребы, дятлы, куницы, кошки разорят гнезда и съедят их обитателей.

Лучшие жилища для птиц — дупла раскидистых деревьев, которые не следует все вырубать при уходе за лесом. Кроме того, необходимо организовать изготовление гнездовий в школьных мастерских и деревообрабатывающих цехах лесничеств (скворечники, дуплянки).

Одними насекомыми птицы не прокормятся. Их пищевой рацион наполовину состоит из семян растений, плодов, почек, которыми птицы кормятся в холодное время года. Если их мало, то птицам не пережить зимнюю бескормицу и те периоды года, когда насекомых еще мало. В это время приходится либо подкармливать их готовыми кормами, либо подсевать и подсаживать растения, пригодные для их пищи.

Конечно, как и в любом деле, помогая птицам, нельзя терять чувство меры. Разросшиеся птичьи стаи могут из помощников превратиться в нахлебников. Они начнут портить посевы и урожай в садах.

Враги врагов леса и рыжие лесные муравьи. Питаются они в основном падью — веществом, которое выделяют тли, червецы, щитовки. Едят муравьи также семена и сок растений. Однако своих личинок они откармливают белковой пищей, которая состоит из насекомых и их личинок. Считают, что средняя по величине муравьиная семья съедает до 5 миллионов штук вредных насекомых. Муравьи не брезгуют никакими из них, и при массовом размножении того или иного вида лесных вредителей они тотчас переключаются на него. Достаточно 2–5 муравейников на гектаре леса, чтобы не беспокоиться о его санитарном состоянии.

Муравьи столь радикальное средство против вредных насекомых, что некоторые страны специально экспортируют их в свои леса из-за границы. В Северной Италии, например, взяты на учет и под охрану все муравейники. Ежегодно к ним добавляют переселенцев из Австралии и Франции. Муравейники существуют долго. Возраст некоторых из них около 90 лет. Отношение муравьев к соседям с возрастом меняется. Молодые семьи более агрессивны к вредным насекомым, так как им больше нужно пищи. Поэтому лесоводы расселяют крупные старые муравейники по лесу, сокращая тем самым путь муравьев к кормовым угодьям и повышая их активность в сборе вредных насекомых.

Среди насекомых имеются и другие помощники лесоводов. К ним относятся насекомые-хищники: сенокосцы, богомолы, жужелицы, пауки, пестряки, краснотелы, ромбовики, стафелины, осы, мухи, коровки, клещи, зеленушки и т. д., а также энтомофаги. Первые поедают вредителей, вторые паразитируют на них. Как это происходит, можно проследить на примере тахины блефаридота. Эта тахина откладывает на хвою около 5 тысяч микроскопической величины черных яиц. Вместе с хвоинкой тахинное яйцо попадает в кишечник соснового, непарного шелкопряда, златогузки или других чешуекрылых вредителей леса. Там из яичка выходит личинка. Пробуравив стену кишечника, она проникает в тело насекомого и, прикрепившись к внутренним органам, питается за счет его тканей. Достигнув зрелости, личинки тахины покидают свою практически уже мертвую жертву. Подобным же образом попадают в тела пилильщиков, шелкопрядов, коконопрядов, совок, волынок, бражников и другие виды тахин.

Еще успешнее уничтожают вредителей леса наездники-ихневмониды. Они откладывают свои яички не на корм будущих жертв, а прямо на их яйца, личинки, куколки или взрослые особи.

Яйцами вредителей леса питаются трихограмма обыкновенная, желтая, бессамцовая, энциртиды, ооэнциртусы, анастатусы, теленомусы.

Саркофаги, жужжалы, тахины, бракониды предпочитают своих личинок кормить личинками и куколками насекомых.

Известно около 250 видов бактерий, связанных с насекомыми. Огромное количество их живет в теле насекомых, особенно в кишечнике. И многие далеко не без вреда для своих хозяев. Среди болезнетворных бактерий наиболее распространены коккобактерии, спорообразующие бациллы и бесспоровые палочковидные бактерии.

Существует более 400 видов грибов, вызывающих заболевания насекомых-вредителей. Высокими инфекционными свойствами обладают энтомопатогенные вирусы. Болезни, вызываемые ими, прогрессируют по мере увеличения числа вредителей, и в конце концов победа оказывается на их стороне: среди насекомых возникают эпидемии, которые опустошают армады вредителей. Но те, к сожалению, за время своего существования нередко успевают погубить лес. А нельзя ли распространять болезни среди вредных насекомых искусственным путем и тем самым не допускать их размножения?

Оказывается, можно! Уже сейчас в специальных боксах выращивают на собранных яйцах вредных насекомых теленомусов, трихограмм. Затем их выпускают в очаги массового размножения вредителей. Там они плодятся и сводят на нет опасность гибели леса.

Самое большое применение нашли в лесном хозяйстве энтобактерин, дендробицелин (бактериальные средства) и боверин (грибное средство). Их изготавливают на заводах. В каждом грамме боверина содержится не менее 6 миллиардов спор, а на каждый грамм дендробацелина приходится 30 миллионов спор грибов. Имеются и другие бактерийные, грибные, вирусные препараты: токсобактерин, битоксибацилин, динел, турицид и т. д. С их помощью можно вызывать болезни и смерть вредителей леса.

Продолжают использовать в борьбе с вредными насекомыми и химические вещества, чаще всего это хлорофос. В смеси с водой и соляркой они дают ядовитую смесь, убивающую насекомых, но… при этом гибнут и полезные насекомые, а зачастую вместе с насекомыми и лесные звери. Тем не менее приходится идти на это в тех случаях, когда сроки для биологических средств борьбы упущены и лесу угрожает гибель.

Получили распространение в борьбе с вредителями леса ультрафиолетовые ловушки. Принцип устройства их основан на том, что бабочки и многие жуки летят на источник света. Установив такой аппарат, можно обмануть насекомых и не дать им отложить яйца на деревьях. Насекомые погибнут в ловушке.

Как совершенно справедливо утверждают врачи, чем сильнее организм, тем в меньшей степени он подвержен болезням. Это в равной мере относится и к деревьям. В хорошем лесу вредителям ужиться трудно. С ними расправятся сами деревья. Для этого в их организме есть целый арсенал профилактических средств: смолы, соки, фитонциды, способность давать дополнительные побеги и листья и т. д.

Так называемые вторичные вредители: усачи, короеды, златки, лубоеды — нападают только на ослабленные пожаром или другими невзгодами растения.

От лесоводов зависит сделать лес крепким, устойчивым к вредным насекомым. Это они и делают, проводя лесохозяйственные работы.

Перечень лесных болезней был бы неполным, если бы не упомянули болезни грибные.

Грибы, как известно, питаются в большинстве своем мертвыми растениями. Но есть среди них немало и таких, которые поселяются на живых организмах. Фитопатологи (ученые, изучающие грибные болезни) насчитывают тысячи видов болезнетворных грибов, которые сопровождают лес от момента его рождения до самых последних дней жизни. Стоит лишь дереву ослабеть, как оно тотчас становится добычей представителей одного, а иногда и нескольких видов грибного царства.

Больше всего они вредят лесным питомникам. Снежное шютте, фузариоз при малейшей оплошности лесоводов могут уничтожить весь урожай лесных сеянцев. Немало неприятностей терпят лесничие от корневой губки. Она особенно опасна для молодых сосновых лесов.

Но самую дурную славу среди лесоводов заслужил ложный трутовик. Для осинников это поистине бедствие. Деревья начинают страдать уже в 20–30 лет от сердцевинной гнили, вызываемой этим грибом. К 60–70 годам ствол превращается фактически в тонкостенную трубу, которая не выдерживает напора ветра и ломается.

Грибные заболевания вызывают раковые опухоли и язвы на стволах деревьев изгибают вершины и ветви деревьев, обсыпают листья паршой, «поедают» лесные семена. В общем, вред от них лесу огромный, а бороться с ними не легче, чем с вредными насекомыми. Лечат деревья от грибных заболеваний опрыскиванием, опыливанием, газированием.

Нередко лекарства и способы их внесения оказываются настолько сложными и дорогостоящими, что проще срубить больное дерево и вывезти его из леса, чтобы оно не заражало соседей.

Много еще тайн в природе, и не всегда лесоводы знают истинные причины появления той или иной болезни. Тем не менее не секрет, что толчком к заболеванию чаще всего становится ухудшение условий произрастания деревьев. Удобряя леса, освобождая их от излишней влаги, своевременно разреживая и убирая из них ослабевшие деревья, лесоводы предотвращают болезни своих питомцев.

Итак, у лесоводов многолесной зоны, или, как мы их назвали, первопроходцев тайги, забот много. Главная из них — сохранить подопечные леса от пожаров и болезней. Беспокоятся они и о соблюдении лесохозяйственных требований во время рубки леса.

Касаются все эти проблемы и лесоводов лесной зоны, однако перечень их работ более разнообразен. Что собой представляют лесохозяйственные работы лесной зоны, мы расскажем в следующей главе.