Если еще раз вспомнишь историю лесного хозяйства, то невольно убедишься в справедливости афоризма, что «лесоводство дитя нужды». До тех пор, пока леса были в изобилии, людям не приходилось утруждать себя особыми хлопотами о них. Все шло своим чередом. Леса рубили. На смену им подрастали новые. И так из века в век, пока лесной молоди в крае не оказывалось больше, чем добротного взрослого леса. Вот тогда-то и появлялась необходимость в искусственном воздействии на лесные земли, так как лесохозяйственными приемами можно ускорить поспевание лесов, улучшить качество выращиваемой древесины и увеличить ее количество.

Многолесная и лесная зоны почти не отличаются друг от друга, если сравнивать их площади: в общеземельном балансе на долю леса в лесной зоне приходится нередко тоже до 45 процентов территории. Но, присмотревшись внимательно, видишь — разница между ними есть. Девственные, не тронутые человеком леса в лесной зоне — редкость. Большая часть их уже не единожды оказывалась под топором лесорубов. И не всякий раз с лесами обходились по-хозяйски. Случалось, что вырубки бросали на произвол судьбы, и тогда вместо стройных мачтовых сосен и могучих елей и лиственниц вырастали болезненные осинки и корявые березы.

Лесная зона в настоящее время лесодефицитна. Спрос на лесоматериалы здесь велик. Ресурсы же спелых, особенно хвойных, лесов ограниченны. Рассчитывать на милость природы в этом крае уже не приходится: взять их можно трудом нелегким и кропотливым.

Древесная растительность лесной зоны произрастает в исключительно благоприятных условиях. Граница ее на севере простирается примерно до широты 50–55-й параллели; на юге — немногим южнее Брянска, Москвы, Горького, Свердловска, Красноярска и далее по Забайкалью, к Хабаровску и Владивостоку. Продолжительный вегетационный период (от 120 до 180 дней) и наличие влаги в течение всего года способствуют хорошему росту деревьев. Во Владимирской области средний ежегодный прирост их на гектаре составляет 4,12 кубометра, в Рязанской — 3,81, в Ивановской — 3,67, Московской — 3,74, Ленинградской — 3,52, а на отдельных участках прирост древесины достигает 10 кубических метров на гектаре в год.

Лесная зона России представляет собой сложнейший комплекс природных компонентов. Здесь переплелись обширные территории полей и лесов, озер, равнин и возвышенностей. Поля ржи, пшеницы, картофеля, льна и кормовых культур чередуются с лугами и пастбищами. В лесах европейской части России берут начало великие реки Восточной Европы, текущие на юг и на север. На этой территории добывают почти две трети всей древесины. Ее животный мир разнообразен. Многие районы богаты полезными ископаемыми, торфяными месторождениями, водными, энергетическими ресурсами. Природный комплекс лесной зоны оказывает существенное влияние на водно-почвенный режим Центральной черноземной области, Поволжья, восточной части Украины, Предуралья, Сибири и Дальнего Востока.

Зона эта неоднообразна по своим природным и экономическим условиям. В ее границах несколько лесорастительных районов, а в каждом из них своя специфика лесного хозяйства, которая предопределяет как условия работы лесной промышленности, так и условия работы лесхозов.

Лесная зона является районом интенсивной рубки леса. В некоторых областях, например в Костромской, Кировской, Горьковской, усиленно эксплуатируются леса. Чрезмерные рубки прошлого здесь отрицательно сказались на облике лесов: ухудшилась их порода и возрастная структура. Упорядочение лесозаготовок в лесных областях ведется сейчас интенсивно и в первую очередь за счет вовлечения в хозяйственный оборот лиственных лесов, используемых лесозаготовителями все еще мало.

Чрезмерная рубка хвойных деревьев и слабое использование лиственных — одна из главных наших бед, до сих пор не изжитая в лесной зоне. Осиновых, березовых, ольховых лесов здесь чуть ли не половина, а рубят в них лишь 40 процентов расчетной лесосеки. На сотнях тысяч гектаров лиственные деревья гниют на корню. И что обидно — растут они по соседству с крупнейшими промышленными центрами страны, в районах с большой плотностью, где без особых затрат можно было бы вести заготовку отжившего свое леса и на его месте выращивать новые ценные хвойные древостои. А так как гнилые осинники, низкорослые ольшаники и корявые березняки занимают лучшие по плодородию лесные земли, государству от этого прямой убыток.

Плохой спрос на лиственные деревья объясняется сейчас сложностью их переработки. Действительно, из березовых и осиновых стволов на обычных деревообрабатывающих станках деловых сортиментов получается немного. Но при глубокой химической переработке из них можно изготовить превосходные плиты, целлюлозу, бумагу, кормовые дрожжи для животных, фурфурол и другие ценные продукты. Для этого нужны крупные, оснащенные современным оборудованием предприятия, которых в стране строится в последнее время все больше. Впрочем, лиственная древесина вполне заменяет хвойную при изготовлении тары, различных ограждений, настилов, временных сооружений, а после пропитки антисептиками и в постройках.

И тем не менее зачастую ею пренебрегают! Видимо, практика работы с продукцией, выпиленной из хвойных лесоматериалов, настолько сильно вошла в привычку, что лиственные изделия избегают даже в тех случаях, когда для этого нет никаких оснований. Все же психологический барьер придется преодолевать, так как хвойный лес стал дефицитным.

Лесная зона оказалась одной из густонаселенных. Поэтому многие лесные массивы здесь носят защитные, санитарно-гигиенические и рекреационные (восстанавливающие силы) функции. В центральных и южных областях такие леса составляют 25 процентов лесного фонда.

Планируя в них лесозаготовки, приходится постоянно помнить, что лес — это один из важнейших элементов природного комплекса, который поддерживает в определенном равновесии водный баланс в почве, сохраняет полноводность рек, чистоту воздуха в городах и промышленных центрах, является местом обитания животных. Соотношение лесных и нелесных площадей в лесной зоне регулируется научно обоснованными рекомендациями. Изменение его в ту или иную сторону может отрицательно сказаться на природной обстановке края.

Пожалуй, нигде так тесно не переплетаются сельское и лесное хозяйства, как в лесной зоне. В Вологодской, Пермской, Костромской, Свердловской, Кировской, Новгородской, Ленинградской областях более половины земель находится под лесом. Сельскохозяйственные угодья здесь практически вкраплены в лесные массивы, и поэтому невозможно представить себе меры по коренному их улучшению без учета интересов лесоводства.

Для лесоводов лесная зона в отличие от многолесной не природный дар, а нива, возделываемая во имя лесного урожая. Лесоводы здесь не только берегут лес, следят за рациональным его использованием и своевременным восстановлением, но и заботятся о повышении продуктивности угодий. Они делают все возможное, чтобы леса росли быстрее и каждый их гектар приносил людям максимум пользы.

Цена земли

Красивых мест в центральной России много. Чтобы полюбоваться ими, достаточно выйти за околицу любой деревни — и… глаз не отведешь! Поля золотистыми волнами уходят к лесу, от которого исходит упоительная свежесть. Меж полей по распадинам как бы в нерешительности, куда направить свой путь, петляют ручьи. Текут они плавно, неторопливо. Прибрежный кустарник будто покрыт халатом, расшитым драгоценными камнями. Чего только не вкраплено в него. Здесь и красный бисер боярышника, и рубиновые зонтики ягод калины, и кружева рябиновых листьев, и золотистые блестки смородины.

И как-то не вяжутся со всей этой милой красотой будничные, порою даже обидные названия, приставшие ко многим российским угодьям. Действительно, подъезжаешь к излучине какого-либо ручья; впереди бархатная, пестрящая малиновыми головками клевера поляна, серебристые ивы ласково склонились к темной заводи, а у бетонного моста, перекинутого через ручей, указатель: «Мутная протока», или и того хуже: «Черная грязь». И настроение сразу меняется, и, конечно, не в лучшую сторону. Надо, однако, признать, что оснований у наших практичных предков именно так называть эти места наверняка были. Они не раз, видимо, застревали с возами на переправах через подобные протоки.

Но сейчас строят прочные мосты, содержат в порядке дороги, вдоль них возводятся добротные и красивые строения. И пора уже менять старые несуразные названия речушек, долин и деревень на новые, соответствующие сегодняшней действительности. Правда, и среди них есть такие, что требуют самого почтительного отношения. Взять, например, слово «обжа». Многие сейчас, пожалуй, и не знают, что оно означает. А означает оно надел земли, вернее, даже не надел, а участок, который крестьянин в состоянии был обработать своими силами, на своей лошади, чтобы прокормить семью.

Хорошее слово «обжа». В нем труд и любовь к земле, усердие наших предков в извечной борьбе за жизнь, за благополучие своих домочадцев и родины.

Много «обж» в лесной зоне России. Среди них и такие, что превратились в обширные, хорошо ухоженные поля, на которых есть где разгуляться стосильному трактору. Но чаще, подойдя к указателю с этим трогательным названием, останавливаешься в растерянности; где же обжа? Перед глазами заросший крапивою пустырь, на котором не то что лошади, а тем более трактору — человеку с лопатою делать нечего! Куда делась земля?

Ее нет. Есть заросли ольхи, корявый березняк, гнилой осинник.

Мы, лесники, те же земледельцы, что и наши соседи-крестьяне, живущие вместе с нами в деревнях и селах; лишь перечень забот у нас несколько иной. И погибшие обжи есть у нас. Правда, они непохожи на сельские, и названий у них нет. Однако горечь на сердце при виде заросшего корявым чернолесьем соснового бора или заболотившейся вырубки та же, что и при виде пропавшей сельской обжи.

Сколько же лесного чертополоха выросло в России на месте сосновых боров и ельников! Сколько болот появилось после вырубок стройных лесных рощ.

Много! Особенно в лесной зоне. Леса здесь были всегда под рукою. Стоило лишь протянуть ее — и деньги в кармане. Часть их вполне можно было бы использовать в свое время на лесовосстановление, осушение и уход за лесом. Правда, особенно винить наших предков не стоит, они, возможно, и не подозревали о надвигающейся угрозе и поэтому не принимали необходимых мер.

Теперь совсем иное дело. Население страны растет. Растут и энергетические потребности людей. Чтобы удовлетворить их, все чаще приходится обращаться к запасам природы, накопленным за долгие столетия. Но запасы эти не беспредельны. По самым оптимистическим подсчетам, леса, нефти, газа, угля хватит одному-двум поколениям. А дальше что? Вынужденное голодание? Искусственное ограничение народонаселения?

Конечно, нет! Человечество уже научилось с помощью растений накапливать значительно больше энергии, чем это делалось раньше. Благодаря высокой агротехнике, рачительному использованию почвы, достижениям селекционеров опытные земледельцы сейчас получают в 3–5 раз больше продукции с гектара, чем, скажем, два десятилетия назад. И это далеко не предел.

Проблема повышения плодородия земли беспокоит лесоводов не меньше, чем хлеборобов, тем более что лесникам приходится иметь дело с самыми бедными и неудобными почвами.

«Лес может расти на таких почвах и местах, где хлеб не произрастает или производство его не окупается», — писал в свое время К. Маркс. Это совершенно справедливо и в наши дни. Под лес обычно отходят малоценные участки земли: каменистые всхолмления, заболотившиеся участки, бедные минеральными веществами пески, скальники. Охапка плохонького сена — вот, пожалуй, и весь урожай, который могли бы собрать с него земледельцы. Иное дело лес. Деревья, наращивая древесину, как живой амбар, из года в год накапливают в себе урожай лесной нивы. Да и хлопот с лесным гектаром меньше: не надо ежегодно сеять и убирать, так как проводят все это один раз за несколько десятков лет.

Наиболее перспективными для активного лесоводства землями, наверное, следует считать болота и переувлажненные леса. Их в стране много. В лесной зоне испаряется влаги зачастую значительно меньше, чем выпадает осадков. Не успев стечь в реки, вода превращает почву в зыбкую жижу. Корни деревьев, которым для дыхания также необходим воздух, задыхаются в ней и вынуждены располагаться как можно ближе к поверхности, где почву еще пронизывают мельчайшие, заполненные воздухом поры. Если этот слой невелик, то деревья обречены на голодание.

В жаркое лето на заболоченных участках деревья могут и засохнуть: их слабая корневая система не успевает обеспечивать все дерево влагой.

Рассчитывать на хороший урожай на таких землях не приходится. Деревья влачат жалкое существование и нередко так и остаются всю жизнь недорослями. А земель с избыточной влажностью в РСФСР много: их более 300 миллионов гектаров. Половина этой площади — открытые болота с толстым слоем торфа и плохо разложившегося мха; остальная часть покрыта низкосортным корявым лесом, гектар которого дает в старости не более 50 кубометров древесины.

Издавна люди стремились отвоевать землю у болот. Впервые в России осушение в больших масштабах было предпринято, как известно, при строительстве Петербурга. Территория, где теперь центр города, была заболочена. Сплошное болото тянулось вдоль берегов Невы и Фонтанки, Дворцовая площадь была сырым лугом, заросшим кустарником. Болотистые топи тянулись вдоль Финского залива вплоть до самого Петергофа и Стрельны. Топкие болота окружали район Озерков.

По межеванию 1790 года половина территории Петербургского уезда была заболочена. После того как там проложили осушительные каналы, комариные болота преобразились: на их месте раскинулись парки и луга. В то же время начали осушать и леса. На третий-четвертый год после прокладки каналов прирост древесины резко увеличился. На знаменитом болоте «Суланда» после осушения сосны стали расти в шесть раз быстрее. В начале XIX века лесоводы отметили столетний юбилей осушенному болоту, а лес на нем все набирал силу. «Суланда» — прекрасный пример эффективности лесоосушительной мелиорации.

Лесоосушение — один из верных способов повышения урожайности лесных земель в лесной зоне. Особенно большую выгоду можно получить при осушении лесов в Карелии, в Ленинградской, Вологодской, Новгородской, Горьковской, Рязанской, Калининской и других областях. Проведенные Архангельским институтом леса исследования показали, что продуктивность осушенных травяно-сфагновых и осоко-сфагновых сосняков может быть повышена в 5 раз, и дополнительный ежегодный прирост древесины с гектара осушенного леса увеличивается на 3–5 кубометров.

Значительно улучшается при осушении естественное возобновление леса. Так, например, в заболоченных ельниках до прокладки канав насчитывалось только 1–3 тысячи штук всходов на 1 гектаре, причем половина их была в очень плохом состоянии. В осушенных лесах елового подроста было уже 5–6 тысяч штук, из них до 90 процентов имели все шансы выжить. Вдвое увеличился прирост елового молодняка и по высоте.

За годы прошлой пятилетки в республике осушено свыше одного миллиона гектаров. «Основные направления развития народного хозяйства на 1976–1980 годы» предусматривают дальнейшее расширение лесоосушения. Из полутора миллионов гектаров, намечаемых к осушению в целом по стране, 1 миллион 300 тысяч гектаров приходится на Российскую Федерацию.

Ежегодная добавка урожая на каждом осушенном гектаре составляет 3–5 кубометров. Таким образом, осушение леса даст дополнительно за пятилетку не менее 10 миллионов кубометров древесины. Причем добавка эта придется в основном на хорошо освоенные районы страны, где на древесину большой спрос. Она пополнит запасы древесины в лесосырьевых базах леспромхозов и стабилизирует их работу.

Однако в этом деле есть еще пока нерешенные проблемы. Начать хотя бы с того, что технология лесоосушения сейчас практически такая же, как и в открытом поле. Работать лесникам приходится ковшовыми экскаваторами, для которых необходим простор. Чтобы его обеспечить, приходится рубить 10–15-метровые коридоры через каждые 100–150 метров. Из-за этого почти 100 процентов осушенных территорий выходят из хозяйственного оборота, и лес на них не растет.

Лесоводам необходима специализированная техника, способная работать на узких лесных просеках.

Очень мало в лесном хозяйстве механизмов для ухода за осушительными каналами. Чистить же их вручную невозможно, так как длина их исчисляется уже сотнями тысяч километров.

Все это удорожает лесомелиоративные работы. Каждый гектар осушенной земли обходится в 150–200 рублей. Выгодно ли это?

Разумеется, выгодно! Прибавка древесины в 3–5 кубометров с гектара окупает затраты в течение 5 лет.

Осушение не только создает благоприятные условия для воспроизводства леса. Оно делает ранее непроходимые его участки более доступными, так как вдоль осушительных каналов прокладывают дороги. А нужда в лесных дорогах большая. Без них человек оказывается не хозяином богатств зеленой кладовой, а в лучшем случае сторожем при ней.

Болото — враг лесов. Однако, осушая его, приходится быть осмотрительным, чтобы не причинить себе же ущерб. Прежде всего это касается сфагновых клюквенных болот со слабо разложившимся торфом. После их осушения деревья там лучше расти не будут, но пропадут ягоды, засохнут водолюбивые мхи, а сами болота превратятся в безжизненную моховую подушку.

Лесоводам, конечно, хочется вместо топких болот иметь цветущие, полные жизни лесные рощи. Травянистые переходные болота и низинные торфяники с хорошо разложившимся торфом после отвода излишка влаги становятся именно такими. Но сфагновым болотам без хорошей дозы удобрений и обстоятельной плужной обработки осушение не поможет. Корни деревьев ничего полезного для себя не смогут взять из бедного торфянистого субстрата. Зачем же их осушать и лишать себя той пользы, которую приносят самые, казалось бы, замшелые и безнадежные для лесоводства болотины. Стоимость клюквы и морошки, собранных в урожайные годы, составляет 500 рублей с гектара. Кроме того, ежегодно на болотах прирастает 5–10 тонн мха, который в дальнейшем превращается в торф. Экономисты утверждают, что гектар хорошего клюквенного болота приносит доход лишь немногим меньший, чем гектар среднего леса. Весь вопрос в том, какого вида продукцию хозяйству желательно получить: лесоматериалы, клюкву или залежи торфа. Все зависит от обстоятельств.

Непродуманное осушение всех болот без разбора нередко становится причиной поистине трагических последствий для окружающей природы. Ведь болота — дом многочисленных зверей и птиц. И наконец, они своеобразный естественный регулятор водного режима рек: в нем берут начало многие крупнейшие водные артерии страны. Случается так, что после осушения приходится в спешном порядке устанавливать шлюзы и удерживать ими воду, стремительно убегающую из канав. Особенно возросла такая опасность сейчас, когда интенсивно стали осушать свои земли колхозы и совхозы.

Единая комплексная схема осушения исключает ошибки. При ее составлении не забывают про интересы водного хозяйства и помнят о необходимости сохранения заповедных клюквенных мест.

Осушение даже самых перспективных лесных площадей еще половина дела. Без вмешательства лесоводов они могут зарасти корявой березой и кустарниками. По такому лесу ни пройти, ни проехать. В связи с этим в комплекс работ по лесоосушению включают мероприятия по облагораживанию осушенных земель: вспашка, известкование, удобрение, посадка леса и подсев трав.

Переувлажненные лесные земли — большой, но не единственный резерв для получения дополнительного урожая леса. Лесные почвы небогаты минеральными питательными веществами. Если их удобрить, они станут давать урожай несравненно больший, чем дают сейчас.

Обычная средняя доза удобрений на один гектар леса составляет 90 килограммов азотных, 120 килограммов фосфорных, 90 килограммов калийных удобрений и 2 тонны извести. Прибавка древесины на гектаре удобренной земли равна 15–20 кубическим метрам.

Удобрение лесов очень перспективно для лесного хозяйства. Достаточно сказать, что в десятой пятилетке намечается удобрить 300 тысяч гектаров лесной площади. Пять лет назад эта работа в лесхозах лишь начиналась. Была она непростой. Надо было о многом думать и многое учитывать. Ведь избыток в почве того или иного химического элемента, так же как и недостаток его, — беда для поля, особенно такого сложного, как лесное. Иной раз на удобренной площади бурно разрастаются травы и кустарники. Они съедают не только все внесенные питательные вещества, но и те, которыми раньше питались деревья. Это происходит при неумелом использовании фосфорных и калийных удобрений. Поэтому, прежде чем удобрить почву, лесоводы делают ее химический анализ и уже на его основе составляют нормы подкормки и выбирают способ ее внесения.

Прополка леса

В рассказе «Жизнь дерева» М. Пришвин писал: «Никому бы не дали елки подняться к свету между собой. Долго бы стоять такому мрачному лесу в таежном безлюдье, пока бы молния не ударила и не зажгла бы…

Но к нашему лесу пришел человек, пошалил топориком, осветил мрачный лес, и пока собирались старые елки, светолюбивые деревья забросали все поляны своими легкими крылатыми семенами. Тогда все, что копилось в земле под слоем хвойной подстилки, открылось, и светолюбивые травы пробились сквозь хвою; появились ароматные ягоды земляники, белые грибы…

В лесу началось возрождение — дело рук человека».

Вот так «шалить топориком» ежегодно приходится лесоводам на площади более чем в 2 миллиона гектаров. Работа эта называется рубкой ухода за лесом. Лесоводы насчитывают 5 видов такой рубки: осветление, прочистка, прореживание, проходная и санитарная. Все зависит от возраста леса, в котором она проводится.

Первые три вида рубки ведутся в сравнительно молодом лесу — до 20–40 лет. Основная цель их — не дать деревьям ценных пород зарасти лесным чертополохом. Чаще всего опека лесоводов распространяется на сосну, лиственницу, ель, бук, дуб. Оберегают их от осины, ольхи, березы и граба, которые хотя и быстро растут в молодости, но древесину имеют похуже.

Мы уже упоминали о том, что древесные породы по-разному относятся к условиям произрастания и особенно к почвенному плодородию. К примеру, богатые питательными веществами влажные глинистые почвы в европейской части России хороши для ели. На сухих песчаных землях она будет расти плохо. Песчаные почвы больше подойдут сосне. И так для всех пород. Лесоводы стремятся добиться на лесных участках такого сочетания пород, при котором с гектара можно получить максимальное количество первосортной древесины.

Рекордсмены по быстроте роста встречаются в семье и одной древесной породы. Тут же растут их менее удачливые собратья: они искривлены, болезненны, сами растут плохо и другим мешают жить.

Осветлением, прочистками, прореживанием лесоводы устанавливают в лесу целесообразное для себя соотношение древесных пород и деревьев. При этом им приходится вырубать миллионы деревьев низкого качества. Рассчитывать на топор при таком объеме работы не стоит, тем более что по мере омоложения лесов потребность в уходе за ними возрастает. Что же делать?

Выход один — механизация. И в лесничествах она имеется. Бензопилы, электропилы пришли на смену топору. Но, пожалуй, самый кардинальный способ борьбы с нежелательной растительностью — химический.

Дело в том, что устойчивость деревьев различных древесных пород к некоторым химическим препаратам неодинакова. Например, 2–4 литра бутилового эфира 2,4-Д оказываются смертельными для всех берез, осин, ольшин, выросших на гектаре. А для сосны и ели это безвредно.

Химический способ ухода за лесом в десятки раз производительнее механического. Он гарантирует хвойный молодняк от зарастания лиственными деревьями и кустарниками. Но у него есть и отрицательные стороны. Какие именно?

Представьте себе воскресное раннее летнее утро. Вы проснулись затемно, чтобы к восходу солнца успеть в заветную лесную рощу. Путь к ней неблизок, и, как всегда, придется постоять часок-другой в переполненной электричке. Но все это мелочи по сравнению с тем удовольствием, которое ожидает вас. Ваше сердце замирает в предвкушении аромата и свежести утреннего леса, крика вставшей спозаранку кукушки, радости прогулки. Но главное — грибы. Вы вспоминаете полные достоинства боровички, притаившиеся под изумрудным опахалом папоротников. Перед вашим мысленным взором, словно на параде, проходят нарядные легкомысленные сыроежки, хрустящие грузди, оранжевые бравые подосиновички, бархатистые моховички. Сойдя с электрички, вы ускоряете шаг. Скорее бы знакомые места. Последний километр вы уже не идете, а почти пробегаете. Но что это?

Вместо лесной свежести вы чувствуете отвратительный удушливый запах гниющего леса, смешанный с противным запахом химических препаратов. О сборе ягод и грибов не может быть и речи. Они пахнут, как и опавшие листья, бутиловым эфиром. Все ясно: ваш любимый березнячок попал под «химическую прополку». Нет предела негодованию… И во всех этих неприятностях вы, конечно же, вините лесников. Справедливо ли это?

Прежде всего следует заметить, что «химическую прополку» ведут и в сельском хозяйстве. Количество химикатов, используемых для этой цели колхозами и совхозами, исчисляется не тоннами, а тысячами тонн. На нужды же лесного хозяйства идет лишь двадцатая часть потребляемого бутилового эфира. Колхозы и совхозы буквально льют его на поля, по которым гулять никому не придет в голову. Да и результат «химической прополки» леса и поля неодинаков. Нежелательная травянистая растительность погибает от химикатов быстро: два-три дня — и погибших сорняков уже не увидишь. Испарились с полей и химические вещества.

Иное дело убитые химическими препаратами деревья, которые, засохнув, омрачают своими мертвыми телами лесной пейзаж в течение нескольких лет.

Со всеми этими обстоятельствами нельзя не считаться. Но и нельзя их возводить в наивысшую степень. Проведенное Всесоюзным научно-исследовательским институтом гигиены и токсикологии пестицидов и пластмасс и другими учреждениями исследование показало, что в условиях леса количество препаратов 2,4-Д и промежуточных продуктов их распада, оказавшееся в листьях, ветвях, ягодах, грибах, в почве, резко (в несколько раз) уменьшается в течение первых 10 дней, а через месяц после обработки следы их не обнаруживаются.

Детальные исследования влияния этих препаратов на животных в условиях леса были выполнены Ленинградским научно-исследовательским ветеринарным институтом, Ленинградской лесотехнической академией имени С. М. Кирова и другими учреждениями.

Как отмечается в работах ученых этих институтов, препараты 2,4-Д действуют как репеленты, то есть вещества, отпугивающие животных от зараженных растений. Звери не берут корм, который неприятно пахнет веществами, содержащимися в бутиловом эфире.

Введение при исследованиях в организм животных бутилового эфира, аминных солей и других препаратов, используемых в качестве реагента «химической прополки» (арборицидов), в дозах, применяемых при уходе за лесом, не вызвало у них выраженных болезненных явлений.

Случаев гибели лосей, муравьев или птиц на обработанных арборицидами участках, по заявлениям ученых, зафиксировано не было.

Иногда в лесу, правда, обнаруживают трупы животных. Их смерть многие люди связывают с отравлениями арборицидами, особенно если в районе проводился химический уход за лесом. Однако когда причины смерти животных удавалось установить точно, ими оказывались, как правило, различные заболевания и, значительно реже, отравление, но не препаратами 2,4-Д, а другими ядовитыми веществами, используемыми при уходе за посевами сельскохозяйственных культур.

После «химической прополки» на обработанном участке изменяются, конечно, условия обитания, например, для птиц. Многим из них в лесу, опрысканном химикатами, просто нечего есть. Ведь известно, что на березе средней величины, имеющей 10 тысяч листьев, живут до 300 тысяч насекомых. Если засохнет береза, то и насекомые вместе с ней погибнут. А ими питаются птицы. Придется пернатым искать себе пристанище в другом лесном квартале. Их отлет иногда воспринимают как их гибель. Но страшиться не стоит, на их место через год прилетят пернатые уже другого семейства, приспособленные к жизни в хвойном лесу.

Целесообразность применения химикатов при уходе за лесом долго находилась под сомнением. Да и сейчас еще немало эмоциональных выступлений на эту тему. Поэтому была создана специальная комиссия Госплана СССР для принятия окончательного решения. После внимательного изучения всех аспектов этого сложного дела члены комиссии: ученые, лесоводы, врачи, охотоведы и другие специалисты единогласно рекомендовали использовать химические препараты в лесном хозяйстве.

Однако нельзя не учитывать при этом и тот факт, что в лес на отдых приезжают люди. Опрыскивание должно производиться прежде всего в лесах, удаленных от дорог и населенных мест. Люди там бывают редко. Кроме того, во избежание недоразумений лесничие должны заранее оповестить население о предстоящей химической обработке леса. Впрочем, «химическая прополка» проводится на небольшой площади: всего 150–200 тысяч гектаров в год. Это менее одного процента лесной территории. И все же полной гарантии не омрачить настроение людей, приехавших за город, у лесоводов нет. Сейчас охотники и туристы оказываются в самых глухих и удаленных лесных участках.

При всей кажущейся простоте химический уход за лесом требует большого внимания от лесоводов. Особенно при обработке лесов с самолетов и вертолетов. С воздуха не видно, что делается под кронами деревьев, и если не установить надежную сигнализацию для летчиков с земли, то под «прополку» попадут и чистые лиственные леса без примеси хвойных деревьев. На их месте после обработки химическими веществами останутся пустыри. А это для лесной нивы еще хуже, чем заросли самых плохих лесов. «Как много сложностей, сколько опасности испортить лес и отравить его обитателей порождает „химическая прополка“, — скажет читатель. — Может быть, лучше от нее вообще отказаться?»

Наверное, столь однозначный вывод не будет правильным. Путем тщательных исследований ученые доказали, что при соблюдении мер предосторожности обработка химическими веществами леса, как и поля, не приводит к трагическим последствиям. А без химического ухода при существующих способах лесозаготовок вырубки обречены на зарастание малоценными деревьями лиственных пород.

За последние десятилетия они уже успели захватить не одну сотню тысяч гектаров, на которых некогда росли великолепные хвойные леса. Если оставить вырубки на произвол судьбы, то светлые корабельные сосновые рощи и тенистые ельники станут в стране редкостью.

Нет, без химии в лесу не обойтись! Но применять ее нужно осторожно, постоянно совершенствуя способы «химической прополки» и сами химические препараты. Так и поступают лесхозы. Они уменьшили объем химической обработки лесов с самолетов, заменив их вертолетами, увеличили наземную «химическую прополку». С помощью ручных и тракторных опрыскивателей, шприцев-инжекторов они без всякого риска для окружающей среды улучшают с помощью химии качество молодых лесов. Все это позволит превратить малоценные лиственные древостои и закустаренные участки в прекрасные еловые и сосновые рощи. Внешний вид обработанных химическими веществами лесов на некоторое время, конечно, будет испорчен, и лесникам от этого не по себе. Наверное, такое же чувство испытывает врач, обрабатывающий рану пациента. Хирурги в этих случаях пытаются успокоить больных словами о том, что потом все будет хорошо. Это же вынуждены делать и лесники, устанавливая на участках, обработанных химическими препаратами, щиты с надписью: «Граждане! Извините за временно испорченный вид леса. Это вызвано производственными необходимостями».

Ухаживая за молодыми лесами механическими средствами (бензиновыми и электрическими инструментами), вырубают обычно тонкомерные, чаще всего лиственные деревья. Из них можно изготовить жерди и низкосортные балансы — бревна для нужд целлюлозно-бумажной промышленности. Стоимость лесоматериалов при этом покрывает лишь незначительную часть расходов, связанных с рубками ухода за лесом.

Иное дело — проходная и санитарная рубки, при которых лесоводы убирают из леса самые плохие деревья и создают тем самым благоприятные условия жизни деревьям, лучшим в хозяйственном отношении. Начинают их в средневозрастных древостоях и проводят периодически до поспевания. Вырубаемые при этих рубках деревья вполне устраивают строителей и деревообрабатывающие предприятия. Из них можно получить балансы, рудничную стойку, строительные бревна, пиловочник. А польза лесу от проходных и санитарных рубок неоценимая.

Рубки ухода за лесом — это в значительной мере средство массовой лесной селекции. Ведь деревья, сохраненные при уходе, — лучшие и наиболее полезные человеку. Таким будет и их потомство.

Ученые считают, что в течение жизни лес создает древесины вдвое больше, чем человек получает ее во время уборки урожая — главной рубки. Оставшаяся после рубки часть леса постепенно усыхает и становится пищей грибов и насекомых. Рубки ухода дают возможность изъять обреченные на вымирание деревья и получить тем самым дополнительный урожай древесины. Теоретически он мог бы составить по меньшей мере 250–300 миллионов кубических метров в год. Однако рассчитывать на такое количество в ближайшие 20 лет трудно, и главным образом из-за недостатка в наших лесах дорог. Чтобы своевременно провести рубки ухода, их необходимо иметь на каждых 100 гектарах леса не менее 3–4 километров. Такую сеть имеют лишь самые обжитые области России. В остальных лесах республики протяженность исчисляется лишь десятками метров.

Впрочем, полностью сносить в убытки древесину, недополученную в результате несостоявшихся рубок ухода, не следует. Усохшие деревья остаются в биологической цепи живого леса, так как их древесная масса превращается в удобрение.

Не следует сбрасывать со счетов и дополнительные затраты, связанные со сложностью заготовки деревьев при выборочных рубках. Как бы то ни было, но рубить лес сплошь да еще мощными машинами пока в полтора раза дешевле, чем вытаскивать отдельные деревья при выборочных лесозаготовках. Поэтому до тех пор, пока есть возможность увеличивать объемы лесозаготовок в спелых лесах, рубки ухода оставляют в резерве.

При уходе за лесом вырубают самые плохие деревья, ценных сортиментов из которых не получишь. Хотя надо заметить, что сама по себе ценность природных продуктов понятие условное и определяется скорее спросом, чем реальной стоимостью. Совсем недавно, например, лет 20–30 назад, ценность дров была значительно выше, чем сейчас, так как недостаточно еще было газа, нефти и каменного угля. По мере увеличения добычи этих ценнейших даров недр стало куда проще отапливаться: открыл вентиль, поднес спичку и грейся.

И греются! Даже в селах, где в двух шагах от дома стоят ольховые, березовые и осиновые заросли. А правильно ли это? Думается, что нет! Ведь нет сырья более ценного, чем газ, уголь и нефть, запасы которых не беспредельны. Не случайно многие страны скупают их за рубежом и консервируют собственные месторождения.

Лес в отличие от ископаемых энергетических ресурсов восстанавливается. То, что мы срубим сегодня, при умелом хозяйствовании прирастет завтра. Поэтому так ратуют лесоводы за более полное использование той древесины, которая имеется в наших лесах. В первую очередь это касается усыхающих деревьев. Они могут заменить и газ, и нефть, и каменный уголь. Нужно только развернуть строительство лесных дорог и увеличить объем рубок ухода за лесом.

Но это обойдется дороже! — скажет читатель. Да, сегодня несколько дороже. Но зато будет заложено хорошее будущее обухоженных лесов, и, значит, не так быстро оскудеют наши подземные кладовые газа, нефти и угля. Во имя всего этого можно кое-чем сегодня и поступиться.

Леса будущего

ФАР — это фотосинтезирующая активная радиация солнца. В практике сельского хозяйства этот термин уже приобрел популярность. Он означает способность растений усваивать солнечную энергию.

В среднем флора планеты поглощает 0,2 процента солнечного тепла. Это ее ФАР. Однако ученые, в том числе профессор А. Ничипорович, считают, что даже 5–8 процентов ФАР не предел для растений. Встречаются среди них поистине уникумы, способные поглощать до 10 процентов солнечной энергии.

Заветная мечта земледельцев поднять ФАР своих полей до максимального предела. Лесоводы не исключение. И следует сказать, что хотя лесные земли беднее сельскохозяйственных, ФАР на них порою оказывается выше. Все дело в размерах фотосинтезирующей массы, или, проще говоря, в весе листьев и площади их поверхности. Ведь именно в них происходят таинства превращения солнечной энергии в органическое вещество. Не случайно К. Тимирязев называл листья «посредниками между жизнью на земле и солнцем». От активности хлорофилловых зерен в конечном итоге зависит урожай растений.

На поле листовая поверхность сельскохозяйственных культур обычно в 3–4 раза больше занимаемой ими земли, в лесу в 5–10 раз. Это и понятно, толщина ковра живых листьев, покрывающего сельскохозяйственные поля, измеряется сантиметрами, а толщина древесного полога крон в лесу — метрами. Бук средней величины имеет около 200 тысяч листьев, которыми можно было бы покрыть почти 300 квадратных метров земли. У хвойных деревьев листиков (хвоинок) еще больше. У взрослой сосны их 30–40 миллионов, а общая площадь их раз в 10 больше, чем проекция кроны дерева на поверхность почвы.

Производительность лесного гектара в переводе на сухой вес органической массы достигает 10–15 тонн. Похвастаться такой урожайностью в сельском хозяйстве может только искусный агроном. Разумеется, далеко не каждый участок леса имеет столь высокую продуктивность. Чтобы ее получить, необходимо очень рационально использовать лесную площадь как по горизонтали, так и по вертикали. Достигается это за счет сочетания светолюбивых и теневыносливых древесных пород. Они занимают своими кронами практически все пространство от земли до вершин деревьев. Примерами такого леса могут быть сосново-березовые, елово-березовые, сосново-еловые рощи. Кроны их располагаются в два яруса и поглощают максимум энергии солнца.

Сложность формирования смешанных древостоев усугубляется необходимостью постоянно учитывать почвенные возможности участка. Ведь пища растений не только в солнечных лучах, в воздухе, но и в земле.

Без воды и растворенных в ней минеральных веществ дерево расти не может. Иногда запасы их в почве бывают столь скудными, что лесу не прокормить деревья, чьи кроны расположены даже в одном ярусе. На таких участках не может быть и речи о сложных многоярусных древостоях. Здесь одноярусный лес из самых неприхотливых древесных пород, да еще и в меру разреженный, даст продукции больше.

Короче говоря, чтобы получить древостои максимальной продуктивности, нужно оптимальное соотношение между листовой поверхностью деревьев и возможностями почвы.

При создании таких лесов трудно полагаться только на природу. В тайге, где рабочих рук мало, а вырубки обширны, надеются, конечно, главным образом на ее силы, но так поступать вынуждают обстоятельства. После лесозаготовок молодой лес формируется чаще всего из естественного самосева и сохранившегося во время рубок хвойного молодняка. Об этом мы уже рассказывали в предыдущей главе. Следует заметить, что при внимательном присмотре из подроста на лесосеках в дальнейшем вырастают неплохие леса. Они не хуже, но, к сожалению, и не лучше срубленных. Пока, однако, из-за нехватки в многолесной таежной зоне средств и рабочих рук с этим приходится мириться.

Иное дело зона лесная. Здесь рассчитывать на милость природы лесовод уже не может. В ней он творец лесного урожая. И чтобы не краснеть за него перед потомками, часто приходится прибегать к искусственным посадкам. С их помощью удается вырастить лес, который в данных условиях дает наибольший ФАР.

На лесную зону приходится 70 процентов искусственных лесонасаждений, производимых в стране. Разводят главным образом сосну, кедр, ель, лиственницу, дуб. Если быть точным, сосна в лесных посадках России составляет 60 процентов, ель — 25, кедр — 2,5, дуб — 3. В ассортимент входят также тополь, береза и другие породы. На их долю приходится около 10 процентов.

Начинаются работы по искусственному лесоразведению с заготовки семян. Их нужно много — более 400 тонн в год. А трудностей и того больше.

Хвойные деревья начинают плодоносить в 20–30 лет. За это время кроны их поднимаются над землей на 12–15 метров, а к возрасту спелости на 20–25 метров, то есть достигают высоты 7–8-этажного дома. Там и приходится работать сборщикам семян. Труд тяжелый и опасный. За рабочую смену удается собрать 10–15 килограммов шишек. Из них при тщательной обработке извлекают 150–200 граммов сосновых семян или 250–300 еловых. А чтобы засеять один гектар леса, необходимо иметь килограмм семян. Стоит он сейчас в переводе на деньги 30–40 рублей.

Впрочем, посевы леса с каждым годом уступают место лесным посадкам. Это дешевле. В питомнике из килограмма семян можно получить 40–50 тысяч саженцев. Их хватает на 10–15 гектаров лесных посадок. Так экономятся семена. Но дело не только в этом. Сажая лес, мы экономим и трудозатраты по уходу за молодыми лесами. Крупным саженцам уже не страшны злаки и другие травянистые растения — первые конкуренты леса за жизненные блага.

Что же касается выращивания саженцев в питомниках, то эта работа по праву считается самой ответственной. Лесной питомник — лицо лесоводства. По нему судят о культуре производства в лесхозе, об его техническом уровне, квалификации специалистов, добросовестности рабочих. Площадь современного питомника обычно составляет несколько десятков гектаров. Проектируют их из расчета потребности соседних лесничеств в посадочном материале и производительности техники. Считают, что каждый механизатор в состоянии обслужить 15–20 гектаров лесопитомника. С помощью машин и гербицидов бригада в 3–4 человека в состоянии обработать питомник площадью 50–60 гектаров и получить с него посадочный материал для тысячи гектаров.

На современных фабриках саженцев, кроме обычных грядок с посевами, можно увидеть промышленные здания и тепличные комплексы. Это так называемые цехи по производству посадочного материала с закрытой корневой системой и полиэтиленовые питомники. Заглянем в один из них.

Открыв дверь, мы попадаем в помещение, где влажный и душный воздух напоминает далекие южные страны с их пышной растительностью. Для полноты впечатления не хватает лишь многоголосицы тропических джунглей. Но откуда она появится здесь, за 60-й параллелью, в Карельских лесах? Благодатный южный климат — дело рук лесничего. Сам он находится рядом, у пульта управления электронно-вычислительной машины. С ее помощью в теплице автоматически регулируются температура, влажность почвы и состав воздуха над грядками сеянцев. Необычны и сеянцы: вдвое больше своих собратьев, растущих под открытым небом. На квадратном метре, укрытом пленкой, сеянцев в 8–10 раз больше, чем в открытом грунте. Темно-зеленая хвоя их отличается сочностью окраски. По всему чувствуется, что они наполнены силой, и им не страшны невзгоды, ожидающие их при пересадке в лес.

Семена, посеянные в теплице, всходят лучше, чем на открытом воздухе. Поэтому расход их при выращивании посадочного материала в теплицах меньше, чем в поле. Это особенно важно, когда имеешь дело с ценными семенами, собранными с элитных деревьев.

Всходы под пленкой растут быстро. Крохотные семечки березы и других лиственных пород за два-три месяца превращаются в 1,5-метровые деревья, хвойные сеянцы вырастают меньше. За развитием этого молодняка приходится постоянно следить, чтобы он не перерос: стебли у таких сеянцев будут крупные, но рыхлые, а корни слабые. После высадки в грунт первый же мороз их погубит, а если они и выживут, то будут долго болеть. Впрочем, у недостаточно опытных лесоводов такое может случиться и с посадочным материалом, выращенным в открытых питомниках. Стремясь получить добротные сеянцы, они закармливают их удобрениями, забывая о том, что жизненная устойчивость посадочного материала не столько в красоте ветвей, сколько в надежности корневой системы.

Известно, что древесные породы могут размножаться не только семенным, но и вегетативным путем. Правда, в лесоводческой практике до недавнего времени им выращивали лишь лиственные деревья и кустарники, так как хвойные породы в открытом грунте этим способом размножаются хуже. Но в теплицах под воздействием стимуляторов роста и они дают превосходное потомство даже из небольших веточек.

Для селекции вегетативный способ размножения деревьев открывает широкую перспективу. Он позволяет сохранить ценные наследственные свойства растений, которые при семенном размножении могут исчезнуть в мутациях. И стало это возможным благодаря питомникам, укрытым полиэтиленовой пленкой.

Посадка обычными саженцами с обнаженной корневой системой ограничена временем. Весной ими можно сажать лес всего две-три недели, пока деревья еще не тронулись в рост; осенью — после того, как молодые деревца уснут и землю еще не сковал мороз. Правда, удлинить весенний период посадки можно искусственно. Для этого достаточно укрыть саженцы в погребах или холодильниках, задержав тем самым их рост, тогда вдвое растянется время весенних посадок. И все же самые лучшие летние месяцы при этом пропадают. Как же выйти из такого затруднения? Для этого надо корни саженцев укрыть специальным субстратом.

Заделку корней в субстрат производят в промышленных зданиях, о которых мы упоминали выше. Правда, пока их еще мало, но будущее у них большое. Познакомимся поближе с этими цехами по производству саженцев с закрытой корневой системой (так называют деревца, у которых корни упакованы в субстрат).

Внутри это обычное производственное помещение обычного промышленного предприятия. Из бункера, что стоит у входа в здание, по трубам на транспортер, пересекающий цех, непрерывно поступает смесь из торфа и удобренной вязкой почвы. Заканчивает смесь свой путь в приемном баке запрессовочных станков. Там корни сеянцев заделываются в субстрат. После этого молодые деревца оставляют в питомнике на год для доращивания. За это время корни прорастают сквозь весь брикет и прочно удерживают его от разрушения. Теперь сеянцы с уже закрытой корневой системой готовы к пересадке в лес.

Следующий этап — закладка сеянцев в специальные обоймы лесопосадочного агрегата, который и сажает их в лесу В субстрате, пронизанном корнями, имеется запас питательных веществ и влаги. С ним сеянцам не страшны первые дни жизни на новом месте.

Как видите, удобство бесспорное. Саженцы с закрытой корневой системой можно сажать практически круглый год. При этом повышается коэффициент использования техники, надежнее становится лесные посадки, а главное, облегчается труд рабочих: значительная доля его из леса переносится в теплое благоустроенное помещение цеха. Все эти обстоятельства сулят большое будущее посадкам и сеянцам с закрытой корневой системой.

Вернемся, однако, к обычным лесным питомникам, ибо именно они дают пока основную часть посадочного материала для лесных посадок. Хорошо ухоженные, созданные по последнему слову агротехнической науки, высокомеханизированные лесные питомники в лесхозах явление привычное. На них успешно работает сельскохозяйственная техника: обычные огородные сеялки, культиваторы, плуги. Здесь же много хороших машин и механизмов, разработанных специально для выращивания посадочного материала. Применяя удобрения, химические вещества, можно с минимальными затратами труда получать с гектара лесного питомника до четырех миллионов штук сеянцев.

Однако сейчас лесоводов беспокоит уже не столько количество выращиваемого посадочного материала, сколько его качество. К сожалению, разрабатывая методы выращивания посадочного материала, они заботились главным образом о высокой производительности, дешевой технологии работ и не уделяли при этом должного внимания наследственным свойствам выращиваемых саженцев. То есть они делали все для того, чтобы саженец был дешевым и здоровым, и забывали о том, какой из него вырастет лес. А это в конечном итоге самое главное. Именно в генах растений заложен их ФАР. Да и не только он. Имеется у растений наследственная предрасположенность противостоять заболеваниям, задымленности, загазованности; повышенная смолопродуктивность, урожайность семян, эстетичность, качество древесины также кроются в генетических особенностях деревьев. Овладев премудростью селекции, можно выращивать в питомнике посадочный материал с заранее задуманными свойствами.

Селекционный отбор открывает широкую перспективу для создания исключительно полезных для производства видов, подвидов и рас древесных пород. В этом лесоводам есть чему поучиться у садоводов. Прародителями великолепных по вкусу и аромату «шафранов», крупных сочных «апортов», нежных скороспелых «белых наливов», румяных, щедрых на урожай «ранетов» были обычные лесные дички. Из них путем отбора и целенаправленного скрещивания созданы культурные сорта яблонь. Накоплен богатый опыт окультуривания древесных и кустарниковых пород и у озеленителей. Серебристые ели, плакучие ивы, переливающиеся всеми цветами радуги клены, необычные по форме кроны и листьев тополя — жители леса. Там нашли их озеленители и, воспользовавшись их особенностями, окультурили.

Теперь очередь за лесоводами. Первое, что сделали лесничие, — отобрали в лесу самые лучшие деревья. Они растут среди деревьев обычных, но отличаются от своих соседей быстротой роста и высоким качеством древесины. Таких деревьев немного — одно на несколько тысяч. Во всей России их отобрано и запаспортизировано около 4 тысяч штук. Вполне понятно, что собранных с них семян хватит только на закладку семенных плантаций. В лесхозах сейчас посажено таких семенников уже 8 тысяч гектаров, но время сбора урожая с них наступит еще не скоро — через 10–15 лет.

А еще потребуется время для проверки полученных семян, повторного отбора и закрепления полезных наследственных свойств деревьев. Семена же нужны каждый год! Поэтому в дополнение к элитным семенным плантациям лесхозы закладывают семенные плантации и в обычных лесах. Это своеобразные лесосады для выращивания семян. Под них выбирают лучшие участки молодого леса, разреживают их таким образом, чтобы на гектаре оставалось лишь несколько сотен самых сильных деревьев. Почву вокруг деревьев рыхлят, удобряют. Этими несложными мероприятиями удается стимулировать урожай семян и облегчить их сбор.

Растительный мир богат — он насчитывает сотни тысяч видов растений. Но загляните в таксационные материалы лесничеств, и в них вы увидите лишь десяток наименований деревьев да два-три десятка кустарников.

Лесоводы издавна стремятся обогатить породный состав лесов. В рекреационных лесах это особенно важно, так как этим путем удается улучшить лесные пейзажи, сделать их более красивыми. Но и в лесах промышленных лесные пришельцы из других лесорастительных районов нередко оказываются более полезными для человека. Например, лиственница! В лесных районах европейской части страны она гостья. Завезли ее из Архангельской области и с Урала. На новом месте жительства в благоприятных условиях чувствует лиственница себя превосходно. Местным древесным породам не угнаться за ней в росте. А кедр? Его в Европе акклиматизировали несколько веков назад. «Пальмы севера» прижились, дают урожай орехов. Население любит эти красивые деревья и расширяет занимаемые ими площади. Подобных примеров немало.

Обогащение лесов за счет введения в них иноземных пород сулит производству большую выгоду. Так, лесные посадки дугласии тисолистной (лжетсуги) в Приморском лесхозе Калининградской области в 80-летнем возрасте имели запас древесины на гектаре в 1160 кубических метров. В еловом лесу в это время насчитывалось лишь 500 кубометров. Превзошел ожидания лесоводов и бук, завезенный в Калининградскую область. В 90 лет он дал 700 кубических метров первосортной древесины на каждом гектаре леса. Местный же дуб рос вдвое хуже. Исключительно урожайной оказалась и туя гигантская. К возрасту 85 лет на гектаре леса насчитывалось 900 кубических метров древесины туи.

Комментарии, как говорится, излишни. Результаты исследований, выполненных учеными, подтвердили, что интродукцией (введением) иноземных пород можно в 1,2–1,5 раза повысить производительность вновь создаваемых лесов и сократить сроки их выращивания.

Особенно перспективны для разведения экзот южные районы страны, но и в лесной зоне их посадка принесет немалую пользу. В первую очередь обращает внимание положительный опыт интродукции лжетсуги, лиственницы, кедра, дуба красного и других древесных пород. Он достоин всяческого поощрения и распространения.

Начинается эта очень нужная работа опять же в лесных питомниках. Уже сейчас многие лесхозы имеют на своих грядках немало сеянцев иноземных пород. В скором времени, выезжая в лес на отдых, можно будет видеть необычные для края деревья и кустарники. Они, обогатив видовой состав наших лесов, сделают их еще более живописными и урожайными.

Однако больше всего выгадывают от интродукции экзот наши города и поселки. Озеленительные работы, как известно, не обходятся без участия лесоводов, особенно в небольших городах. Лесхозы выращивают для них в своих питомниках необходимый посадочный материал, составляют проекты декоративного оформления улиц и скверов, дают необходимые советы во время самих посадок и ухода за насаждениями.

Сейчас особенно возрастают потребности в посадочном материале в связи с развитием садоводства и огородничества. Чтобы удовлетворить нужду населения в плодовых и декоративных деревьях и кустарниках, лесхозам предстоит выращивать миллионы штук саженцев. Нужно будет помочь посадить их. Ведь, по образному выражению В. Солоухина, «у людей теперь голод на красоту, на общение с природой». Но только не искушенному в озеленительных работах человеку может показаться, что создать эту красоту можно, посадив у дома первое попавшееся дерево или кустарник. Это не так. Декоративные посадки — искусство, требующее специальных знаний по ландшафтному строительству. Обладают им лесоводы. Там, где озеленение пойдет под их присмотром, деревья и кустарники расположатся в живописном, радующем глаз порядке, а не случайно.

На этом, пожалуй, наш рассказ о лесных питомниках можно закончить и перейти к знакомству с лесными посадками, или, как их именуют в лесном хозяйстве, с лесными культурами.

Прежде всего хотелось бы познакомить читателя с географическими лесными культурами, так как это самый сложный вид лесных посадок. Если говорить коротко, то это выращивание деревьев какой-то породы семенами, собранными в другом районе.

Необходимость таких посадок двоякая. Во-первых, лесоводам важно знать возможные районы переброски семян. Дело в том, что урожай шишек хвойных пород случается не ежегодно, а раз в 3–5 лет. Когда его нет, приходится занимать семена для посева леса у соседей. Но семена даже одного вида деревьев, выросшие в разных районах, различаются по наследственным свойствам. Перенесенные на новое место жительства, они могут дать самое неожиданное потомство. Некоторые погибнут, а другие будут расти лучше, чем у себя на родине. В Швеции, например, охотно высевают семена сосны, собранные в Белоруссии; она растет там лучше, чем местная. Но если мы попытаемся сосновые семена из Белоруссии посеять в Мурманской области, то потерпим полную неудачу — всходы замерзнут в первый же год.

Географические посадки — это и одно из средств массовой селекции. Основано оно на отборе лучших для того или иного района видов, подвидов, рас, типов древесных пород. В этом вторая необходимость посадки географических лесных культур. Лесоводы смогли из полученных данных их роста сделать для себя многие полезные практические выводы.

Интересный опыт по созданию географических лесных культур накоплен в Бронницком лесничестве Московской области. Там испытали 12 видов лиственниц, из которых наиболее устойчивыми и продуктивными оказались три: сибирская, Сукачева и судетская. Однако и в пределах этих видов не все завезенные семена дали хорошее потомство. Лучшими оказались те, что засевались саженцами из Ирбейского и Ермаковского районов Красноярского края. Хорошо прижилась лиственница, завезенная из Братского района Иркутской области и Тарского района Омской области. Неплохо чувствовала себя на новой родине лиственница Сукачева, привезенная из Ивановской, Кировской, Свердловской областей и Удмуртии. Для семян остальных партий — а их доставили из 41 пункта — условия Московской области оказались непригодными. Особенно плохо себя чувствовала лиственница с Алтая и Казахстана, в первые же годы отстав в росте от соседей.

Географические лесные культуры имеются во многих лесхозах, а в 37 из них созданы крупные сортоиспытательные опорные базы. Наблюдение за ростом и развитием посевов на этих базах лесоводы ведут совместно с учеными научно-исследовательских институтов. Проверяются там семена практически из всех лесорастительных районов страны.

Вырастить добротные саженцы для лесов будущего нелегкое дело. И все же самая ответственная работа — это посадки саженцев в лесу и последующий уход за ними. Если заглянуть в историю, то сведения о первых попытках искусственного лесоразведения можно найти в самых древних манускриптах. Писали об этом в кодексе царя Хаммурапи, который был составлен в 1790 году до нашей эры. За много веков до нашего летосчисления сажали леса персы, греки, римляне. За более чем трехтысячелетнюю историю люди приобрели достаточно опыта в создании искусственных лесов. Дело это сложное и недешевое. Далеко не каждому лесоводу за свою жизнь удается создать искусственный лес площадью в несколько сот гектаров. А тысячам гектаров рукотворного леса могут порадоваться лишь очень опытные лесоводы.

Не все искусственные посадки выдерживают испытания, выпадающие на их долю. Что это за испытания?

Трудно, очень трудно заставить природу принять в свое лоно искусственный лес. Она отвергает всякую необоснованную попытку вмешаться в ее жизнь. Наглядно можно убедиться в этом, побывав на кафедре лесоводства Тимирязевской сельскохозяйственной академии имени В. И. Ленина. Там хранятся топографические схемы, на которых с исключительной точностью, с промежутками в пять лет, нанесены деревья, высаженные в квартале № 6 опытного лесничества сто лет назад. При посадке они размещались стройными рядами через 0,5–1,0 сажень друг от друга.

Прошло столетие. И вот последняя карта. Никаких рядов на ней не видно. На участке сохранилось с десяток сосен, растущих без какого-либо видимого порядка, и появившиеся невесть откуда липы, ели. Все остальные сосны засохли.

Теперь представим человека, который приходит на лесосеку после сплошной рубки, сажает машиной 3–4 тысячи сеянцев на гектар. Сажает механически, без учета микроусловий почвы и климата, руководствуясь чаще всего лишь стремлением равномерно разместить деревья. Многие из его питомцев окажутся в условиях, самых не подходящих для жизни, и погибнут. И тогда вместо них вырастут совсем не те, на которые он рассчитывал, или совсем ничего не вырастет.

Долго, очень долго придется ухаживать человеку за молодыми деревцами, прежде чем они сомкнут свои кроны и превратятся из отдельных слабых сеянцев в монолитный, неразрывно связанный незримыми звеньями биологической цепи организм, называемый лесом.

Люди теперь стали могущественнее. Им под силу уже справиться со слепыми силами природы. Но победа эта не всегда оправдывает затраченные средства. Разумнее воспользоваться этими силами. Лучшие помощники в этом — научные знания и опыт. Исходя из них, лесовод не станет сажать еловые саженцы на бедных песчаных почвах, а разместит на них сосну. С опаской посмотрит опытный лесничий на богатые перегноем вырубки, вышедшие из-под смешанного леса. Он-то знает, сколько опасностей подстерегает там его питомцев. Хорошо будет расти здесь сосна, но хватит ли сил ему уберечь ее от зарастания лиственной порослью и травами.

Много леса сажают в лесничествах, но далеко не каждый лесничий, подводя итог своим многолетним трудам, может с удовлетворением признать, что все его лесные посадки оказались удачными. Не случайно в лесном хозяйстве вошло в обычай удачным посадкам присваивать имя их создателей: лесные посадки Уварова, Тюрмера, Молчанова, Тольского. Подрастают и крепнут лесные культуры Грачева, Васильковича, Благова, Чебитько, Киселева, Шарова и многих других, пока еще не знаменитых, но уже хорошо известных «удачливых» лесоводов. Придет к ним и популярность, но позже, когда лесные посадки пройдут испытание временем и превратятся в настоящий лес.

При посадке нелегко найти оптимальный способ подготовки почвы. Надежнее всего, конечно, всплошную раскорчевать и перепахать лесосеку, а после на ней, как капусту, посадить лес. Такие посадки не зарастут сорняками, а если они появятся, то нетрудно будет их уничтожить. Но способ этот весьма и весьма дорогой.

Экономичнее раскорчевать и распахать не всю лесосеку, а лишь часть ее — полосами.

Можно вырубки и совсем не корчевать, а нарезать на них борозды тяжелыми плугами и посадить в отвалы саженцы. Это еще дешевле.

И наконец, сажают лес совсем без подготовки почвы, засовывая саженцы в расщелины почвы. Чем дешевле — тем лучше. Истина? Но стремление воспользоваться самым дешевым способом может оказаться самым невыгодным для хозяйства. Случается, что спустя несколько лет на месте ожидаемых «дешевых» лесов приходится снова заниматься посадкой.

Хорошо обработанная, вспаханная почва — залог успешного роста лесных посадок. Причем вспашку нельзя рассматривать упрощенно, как только способ борьбы с сорняками. Она усиливает биохимические процессы в почвенных горизонтах, а благодаря им повышается плодородие земли. У лесоводов есть показатель — классы бонитета. Они характеризуют условия произрастания древесных пород на конкретных участках леса: первый класс — самые хорошие; пятый — самые плохие. Так вот, при умелой подготовке почвы можно улучшить условия произрастания лесных посадок на 1–2 класса бонитета. Это большая выгода для хозяйства.

Лесоводы ищут самые дешевые и наименее трудоемкие приемы восстановления лесов, но не забывают при этом и мудрость о том, что скупые всегда платят вдвое дороже. Лес можно вырастить недорого и добротно, если умело механизировать и автоматизировать работы по подготовке почвы, посадке культур и уходу за ними. Нет нужды рассказывать о машинах, применяемых лесоводами. Достаточно сказать, что практически для всех лесорастительных районов страны такие машины придуманы и выпускаются серийно. Они пользуются доброй славой не только у нас, но и за рубежом, и машиностроительные заводы Министерства лесного хозяйства ежегодно получают немало заявок на них из социалистических и капиталистических стран.

Однако это не означает, что все проблемы по механизации лесокультурных работ решены. Очень уж сложные условия для использования техники в лесу. Посудите сами: каменистые россыпи, горные крутосклоны, девственные дремучие леса, заваленные полусгнившими деревьями. А если к тому же на лесосеках проводились условно-сплошные рубки, то в такой лес вообще с техникой не заедешь. Поэтому лесоводы постоянно ищут все новые технологические приемы лесовосстановления.

Какая же технология предпочтительнее?

Конечно, та, которая дает возможность полностью механизировать труд рабочих, максимально повысить производительность и эффективность их труда.

Рядовые или регулярные посадки в этом отношении наиболее технологичны. Саженцы при них размещаются стройными рядами. Расстояние внутри ряда — 50–150 сантиметров. Ряд от ряда располагается в 3–5 метрах. За посаженными таким способом деревьями удобно в последующем ухаживать, так как по междурядным промежуткам легко проходит трактор с прицепными орудиями.

Популярность регулярного способа посадки обусловливается и благоприятным психологическим восприятием их исполнителями. Стройные ряды деревьев вносят в природу элемент индустриализации и создают впечатление рациональности, надежности выполненных работ. Хотя чувства эти нередко оказываются и обманчивыми. Дело в том, что при равномерном, но механическом размещении деревьев потенциальные возможности лесной площади недоиспользуются. Часть саженцев оказывается в местах, малопригодных для их жизни, а там, где условия произрастания хорошие, их нет, вместо них деревья и кустарники нежелательных пород.

Способ посадки леса биогруппами лишен этого недостатка. В основе его заложен предварительный отбор микроплощадок под будущие лесные культуры. Отбирают их лесоводы обстоятельно, обязательно учитывая их плодородие, влажность, оценивая рельеф участка, видовой состав растительности на нем. Ориентироваться при выборе будущих мест посадки помогают старые пни, так как там, где в прошлом росли крупные деревья, условия произрастания чаще всего более благоприятные. Под тенью высоких пней, а также камней и старых коряг молодые растения можно укрыть от чрезмерного солнечного облучения.

Много поклонников посадки леса биогруппами среди лесоводов, работающих в лесах с бедными почвами и переувлажненными землями. После вырубки леса в таких местах с помощью бульдозера лесники делают на лесосеках небольшие холмики, чем-то напоминающие клумбы размером в несколько квадратных метров. Они возвышаются над переувлажненной землей, и древесные саженцы, посаженные на них, не страдают от вымокания. Кроме того, собранный в клумбы гумус служит прекрасным удобрением для посадок, а оголенные до минерального грунта участки, прилегающие к клумбам, не так быстро зарастают сорной растительностью. Уход за такими биогруппами сводится к минимуму.

Обычно при такой посадке, достаточно сделать пару сотен площадок и посадить на них по 5–10 деревьев. Они станут основой будущего леса. Остальную площадь займут деревья сопутствующих пород.

В прошлом таким способом пользовались довольно широко, поскольку он давал возможность при сравнительно небольших трудовых затратах выращивать неплохие леса. Однако работы велись вручную, и это в значительной мере ограничивало его распространение. Сейчас делаются попытки механизировать работы и при биогрупповом способе. Для этой цели используют гидроманипуляторы экскаваторов. Первые машины такого типа еще несовершенны, но оптимизм они уже вселяют. Рабочий с их помощью может посадить за смену около гектара леса. А при посеве даже несколько больше, хотя впоследствии этот выигрыш теряется в связи с необходимостью проведения более частых уходов за посевами.

Сейчас ежегодно закладывается более 800 тысяч гектаров искусственных лесов, из них 600 тысяч — посадкой. Территорию лесных посадок увеличивают из года в год. Старыми способами справиться с такой большой работой уже очень и очень трудно. Нужны новые, более производительные и менее энергоемкие способы. И они появляются! Оригинальное и интересное предложение, например, сделали ученые Ленинградской лесотехнической академии имени С. М. Кирова. Они предлагают заделывать древесные семена в гранулы из питательного субстрата с добавками ростового вещества. Такие шарики можно высевать с самолета на горельники, заваленные обгоревшими деревьями, на участки, поваленные ветром, и на лесосеки, по которым техника пройти не может. Сажают лес с самолета, бросая на снег саженцы с закрытой корневой системой.

Конечно, и эти способы не решают всех проблем, связанных с восстановлением лесов. Но ученые-лесоводы продолжают поиск. Техническая революция, идущая твердой поступью по планете, затронула и лесное хозяйство. Пути ее здесь сложнее, хотя бы потому, что лесоводы в значительной мере зависят от смежных отраслей, особенно от лесной и деревообрабатывающей промышленностей, технология работ которых практически определяет направления лесохозяйственных воздействий на лесные земли, в том числе и способы восстановления на них леса. Сейчас идет техническое перевооружение лесной промышленности. Новая лесозаготовительная техника практически исключает ручной труд и в несколько раз повышает производительность труда. Однако при работе некоторые механизмы сильно повреждают молодой лес, сохранявшийся при старом способе лесозаготовок. Таков уж парадокс технического прогресса: выгода одной отрасли нередко оказывается ущербом для другой. Потому специалисты лесной промышленности стремятся создать новую технологию лесосечных работ с учетом максимального сохранения молодняка при рубке леса.

Лесная рекреация

Раз в жизни это испытал каждый. Ничто вас не радует. Дни бегут унылой чередою. Лень… скука… апатия… вы как бы в тяжелом забытьи. Как говаривали в старину, вы утомились и расстроили себе нервы. Или, выражаясь современным языком, у вас дистрессовое состояние. Вы устали. Вам нужен отдых. Лучшего места, чем лес, для этого нет!

Столетний опыт подсказывал человеку использовать лес как источник здоровья и эстетического наслаждения. Но лишь в последние 15–20 лет отдых в лесу оказался объектом пристального внимания исследователей самых различных направлений: медиков, социологов, психологов, биологов, архитекторов, деятелей охраны природы и, наконец, лесоводов.

Красота природы исключительно благодатный материал для эстетического и этического воспитания. Об этом все чаще появляются высказывания ученых. Они утверждают, что под влиянием природных факторов изменяется психика человека. Красота природы способствует формированию человеческого характера и величия души, которое «должно черпаться не только из общения с великими людьми, из великих книг и картин, но также из созерцания лика Природы во всех его благодарных проявлениях». Эти слова принадлежат известному американскому ландшафтному архитектору Ситуэллу, который в своей книге «Строительство садов» пишет, что в любом парке, разбитом по хорошо разработанному плану, всегда присутствует множество элементов, способствующих достижению гармоничности и целесообразности, — взаимосвязь, удобство, пропорциональность, масштаб, цветовое сочетание, исторический стиль. Эти элементы, воспринимаемые подсознанием, слившись в единое целое, возникают в сознании как общее безотчетное ощущение красоты и порядка.

Все это вы найдете в лесу. Неповторимые запахи трав и цветов, сказочный шелест листвы, неяркий солнечный свет, завораживающее пение птиц и журчание ручьев, целебная тишина и упоительный воздух — вот что такое рекреационная способность леса. Ну а если мы захотим быть совсем точными, то заглянем в словарь. Рекреация означает восстановление сил, развлечение, отдых после работы. В более широком смысле рекреацию трактуют как воссоздание, возрождение, возвращение человека к активной жизни и деятельности.

Как практически осуществляют рекреацию?

Вроде бы просто. Иди себе в лес, дыши, любуйся красотами природы, восстанавливай силы. Ан не тут-то было. Простота эта кажущаяся. При неумелой организации отдых в лесу может и не получиться. Все дело в особенностях психики и настроения человека.

О том, что лес создает настроение, известно давно. «В бору веселиться, в березовой роще жениться, а в ельнике давиться», — говаривали в народе. Ель грустная, береза веселая, дуб могучий, кипарис торжественный. Об этом знает каждый. Идя вслед за этими народными наблюдениями, специалисты подметили любопытные закономерности. Так, например, установлено, что деревья с коническими кронами (кипарис, пирамидальный тополь, туя, берест) способствуют повышению активности нервной системы. Вид плакучей ивы, склоненной к зеркальной глади пруда, настраивает на грустный лад. Мягкие очертания сосны с овальной и шарообразной кроной успокаивают, располагают к раздумью.

Сейчас, когда удалось набрать большой экспериментальный материал, у медиков и психологов появилась возможность перейти к обобщению и классифицировать пейзажи по производимому эффекту.

Пейзажи они подразделяют на раздражающие (возбуждающие и стимулирующие) и тормозящие (щадящие, малоактивные и успокаивающие). И это не просто наукообразная формалистика, бюрократическая привычка раскладывать все по полочкам. Это уже научное достижение с прямым практическим выходом. Рекреационные возможности леса оказались практически безграничными, и их можно включить в общий баланс полезностей зеленой кладовой.

Лес, безусловно, может претендовать на звание самого искусного лекаря. Вот основные результаты воздействия, его на человека: улучшается обмен веществ, повышается утилизация кислорода и выделение углекислоты, увеличивается количество функционирующих капилляров и скорость кровотока. Если перевести эти медицинские термины на бытовой язык, резко улучшается самочувствие, прекращаются боли в сердце, стабилизируется давление и т. д.

Хотите проверить? Побывайте в пансионате «Клязьминское водохранилище», что в 30 километрах от Москвы. Контингент отдыхающих здесь самый разный — от 2 до 80 лет. Всех их пленяет красота смешанного леса, в котором с большим вкусом и тактом поработали рекреаторы. Целебные свойства клязьминских лесов теперь общепризнаны. И по всей стране то тут, то там начали появляться пансионаты по образцу Клязьминского…

Впрочем, есть у рекреации и негативные стороны. Дело в том, что эквивалентом санитарно-гигиенических свойств леса является прирост древесной массы. При фотосинтезе ее происходит регенерация воздуха: каждый выращенный кубометр древесины — это полтонны поглощенного углекислого газа и столько же выделенного кислорода. Кроны деревьев — это своеобразный фильтр, очищающий воздух от пыли и вредных газов, а воду — от вредных примесей. Причем фильтр этот тем тоньше и надежнее, чем гуще кроны деревьев и лучше развита их корневая система.

Таким образом, приумножение санитарно-гигиенических полезностей леса не идет в противоречие с выращиванием древесины и других лесных продуктов.

Этого не скажешь про рекреацию. Повышение рекреационной роли леса, то есть способности служить местом отдыха, снижает урожайность древесины, выросшей в нем. И вот почему. Для лесных прогулок нужны дороги, тропинки, места для стоянок автотранспорта и туристских привалов. Да и сами рекреационные леса отличаются по сомкнутости полога и породному составу: лесные ландшафты из редкостойных рощ, которые создаются здесь, пользуются у населения бóльшей популярностью, чем густые, хотя и высокопродуктивные, промышленные леса. Разреживая лес в целях рекреации, лесоводы, как правило, теряют прирост древесины с единицы площади, поскольку деревьев в лесу оказывается меньше, а не занятых лесом участков больше.

По подсчетам ученых, массовое посещение лесов сопровождается потерей прямого лесного дохода от выращенной древесины на 13 процентов. Вполне понятно в связи с этим стремление работников лесного хозяйства организовать полноценный отдых населения на возможно меньшей территории. А задача эта нелегкая. Ведь развитие в стране дорожной сети, увеличение числа автомобилей индивидуального пользования расширяют возможность населения попасть в самые отдаленные места. И они едут туда стихийно, осваивая под места отдыха лесные участки, которые недавно считались глухоманью и предназначались исключительно для выращивания древесины. По подсчетам профессора П. Васильева, в 60-х годах площадь лесов, где отдыхали люди, составляла более 30 миллионов гектаров. Сейчас она еще больше. Пригородные места уже давно не вмещают в себя всех желающих побыть на лоне природы. Если дело так пойдет и дальше, то в недалеком будущем весь лес окажется большим парком. Но где тогда выращивать древесину? Где вести промышленные лесозаготовки?

И тем не менее можно за счет благоустройства лесных территорий улучшить отдых людей на сравнительно небольшом пространстве. Работа эта в лесхозах начинает сейчас принимать все больший размах. Строятся укрытия от непогоды, создаются места для туристских стоянок, а уход за лесом ведется с учетом эстетических и психологических запросов отдыхающих.

Если говорить коротко, то при благоустройстве лесов органически сочетаются традиционные приемы ведения лесного хозяйства, современные способы лесопаркового строительства и работы по бытовому обслуживанию людей, приезжающих в лес на отдых.

Перечень мер, входящих в комплекс благоустройства лесов, очень разнообразен. В одних случаях лесоводы ограничиваются устройством легких навесов или прокладкой дорог и тропинок, в других благоустройство лесов включает в себя мероприятия по декоративному преобразованию ландшафтов и строительству сложных архитектурных сооружений. Все зависит от назначения лесов и их рекреационных особенностей.

К какой бы категории ни относился лес, будь то парк, лесопарк или обычный пригородный лесной массив, в нем всегда будут участки, усиленно посещаемые людьми, территории сравнительно малолюдные и древостои, которые следовало бы уберечь от чрезмерной назойливости случайных посетителей. В связи с этим при разбивке в рекреационных лесах выделяют места массового отдыха, прогулочную зону и заповедную часть, или, как ее иногда называют, «резерват дикого леса».

Подразделяя леса на зоны, лесхозы получают возможность дифференцировать лесохозяйственные мероприятия и в зависимости от назначения зон создавать в них с наименьшими затратами условия для хорошего отдыха всех желающих.

Сами по себе рекреационные работы исключительно интересны, хотя и выходят за рамки привычных лесохозяйственных мероприятий. Они приносят исполнителям большое моральное удовлетворение, так как конечный результат их — человеческая радость. Вместе с тем не будет преувеличением сказать, что радость или надежда ее в конечном итоге являются теми стимулами, которые определяют поступки людей. Именно они в совокупности и определяют то, что мы понимаем под благосостоянием человека. Духовные радости тесно связаны с физическим состоянием человека. «Печаль, заботы разрушают тело, открывая доступ к нему всяческих заболеваний, — писал великий наш соотечественник академик И. Павлов, — радость же делает чувствительным к каждому биению жизни, к каждому впечатлению бытия, безразлично как к физическому, так и моральному, развивает, укрепляет тело».

Источники радостных ощущений безграничны, но, к сожалению, порою мы проходим мимо, так и не познав их благотворной прелести. Прежде всего это касается эстетических наслаждений от восприятия прекрасных феноменов природы. Однако незнание основных законов психологического восприятия окружающего мира мешает подчас в полной мере ощутить радостные чувства от общения с природой. Существует вполне научное понятие — эмоциональный отдых, — в основе которого лежат так называемые ландшафтные радостные эмоции. Красочность пейзажных картин, аромат цветов, шелест листьев создает жизнерадостное настроение и, по выражению М. Горького, «разжигает у человека страстное желание жить и жить».

Окружающие лесные ландшафты по-разному влияют на человека. Мы говорили уже о том, что настроение у человека создает сам облик многих деревьев. Продолжим об этом разговор. Прежде всего заметим, что для нашего восприятия не безразлична даже сама форма деревьев. Так, деревья с раскидистыми, как у дуба, кронами способны возбуждать нас богатством своей пластики. Такой же способностью обладают липы с узкораскидистыми кронами. Колонновидные деревья: кипарисы, пирамидальный тополь, туя, берест — также увлекают взор и способствуют повышению активности нервной системы, однако в меньшей степени, чем дуб и липа. Динамика их очертания уравновешивается и смягчается протяженностью кроны. Стимулируют бодрое настроение древесные породы с коническими кронами. Однако бодрость эта несколько сурова. Иное дело деревья с овальной и шарообразной, как у сосны, кроной. Мягкие их очертания успокаивают. Зонтикораскидистые и плакучие кроны деревьев не только успокаивают, но и создают печальное настроение. Вспомните плакучие ивы, склоненные к зеркальной глади прудов.

Лесные пейзажи обладают способностью влиять на настроение людей в еще большей степени, чем отдельные деревья. Профессор В. Карамзину предложил даже классифицировать пейзажи в зависимости от того, какое настроение они создают.

Конечно, лесные участки влияют на человека не только внешним видом, а целым комплексом факторов: ароматом, цветом, микроклиматом и т. п. Профессор В. Карамзину приводит примеры пейзажей различного психологического воздействия. Так, например, липовая аллея и аллея клена остролистного, по его данным, дают тень и уют. Они умеренно оживляют путника и способствуют нормальной работе сердечно-сосудистой системы. Хорошее настроение, по его мнению, создает группа кипарисов и т. д. Большое влияние на эмоции человека оказывает новизна лесных пейзажей, улучшающая наблюдательность, восприятие и настроение.

Особенно благотворно сказывается на настроении и самочувствии людей чередование пейзажей различного эмоционального плана: грустных и веселых. По мнению врачей, переход от минора к мажору улучшает деятельность желез внутренней секреции, увеличивает количество витаминов в крови.

Цветовая палитра лесных пейзажей оказывает на зрителя исключительно сильное впечатление. Еще Гёте писал, что «цвета действуют на душу: они могут вызвать чувства, побуждающие эмоции и мысли, которые нас успокаивают или волнуют, они печалят или радуют».

Известно, что зеленый и голубой цвета успокаивают нервную систему; красный возбуждает ее, но быстро утомляет; серый вызывает апатию; желтый внушает бодрые мысли; красный цвет создает у зрителя ощущение тепла, а зеленый и голубой — прохлады.

Воздействие цвета на человека столь велико, что им издавна пользовались во врачебной практике. В средние века красным цветом лечили ветряную оспу, корь, скарлатину. Зеленый цвет снижает кровяное давление, расширяет сосуды, снимает зрительное переутомление. Желтый цвет стимулирует деятельность сердца, легких, увеличивает их выносливость. Под воздействием голубого цвета успокаивается дыхание. Влияние на человеческий организм оказывает и степень освещаемости. Яркий свет возбуждает нервную систему, более спокойный снижает нервное напряжение.

Нужно умело выявлять все эти феномены природы при уходе за лесами, расположенными вокруг поселков. Зная особенности окраски коры деревьев, цвета листьев и плодов, можно варьировать цветовую гамму лесных пейзажей и тем самым добиваться желаемого психологического воздействия на людей.

Хороши для озеленения населенных пунктов все деревья и кустарники, но некоторые из них особенно привлекательны. Из лесных пород средней полосы России в цветовом отношении хороша рябина. Почти круглый год она радует необычайной сочностью своих красок: весной — нежной белизною цветов; летом — изумрудной зеленью листьев; осенью и зимой — рубиновой россыпью плодов. Завидным цветовым эффектом обладают многие плодовые деревья. Весенняя кипень цветущих яблонь, например, способна оживить самые заурядные лесные пейзажи. Хороши ярко-красные кроны яблонь и осенью.

Следить за цветовым убранством леса приходится во все времена года. Весной во время цветения и распускания листьев цветовую декоративность лесных пейзажей повысить несложно. Правда, для этого нужно хорошо знать биологию и декоративные особенности местных древесных и кустарниковых пород.

Лето — наиболее живописная пора года. Лесоводам остается лишь подчеркнуть очарование летнего разноцветья, не давая затеряться среди сочной зелени крон радужно вспыхивающим цветам и растениям с неожиданной расцветкой, контрастирующей на фоне зелени.

Радует глаз и осенняя мозаика засыпающего леса. Цветовое убранство его в это время настолько богатое, что лесоводу трудно что-либо добавить к нему.

Зимний лес не так богат красками. Разнообразить его цветовую гамму можно за счет стволов зеленокорых осин, оранжево-красных сосен, изборожденных трещинами лиловых стволов старых елей. Иногда красочная расцветка живописных стволов скрывается за блеклым частоколом соседних деревьев и кустарников или капюшоном свисающих почти до земли ветвей. В этих случаях приходится расчищать поле видимости: обрезать сучья и вырубать мешающие растения. Зима дает множество интересных и привлекательных дополнений к ландшафту, которые свойственны лишь этому и никакому другому сезону. И все же внести существенное цветовое разнообразие в зимний лес лесохозяйственными приемами иногда бывает трудно. В этих случаях приходится его восполнять броскими искусственными сооружениями: красочными плакатами, яркой покраской строений. В зарубежной ландшафтной архитектуре для оживления зимних пейзажей вблизи поселков пользуются конструкциями из металлических цепей: наледи и снежные шапки, образующиеся на них, создают эффектные картины.

При создании цветового убранства лесов приходится учитывать, что симпатии людей к тому или иному цвету связаны с тем, как часто он встречается им в жизни. В сельской местности, богатой лесами, люди не так жадно тянутся к зеленому цвету, которым изобилует окружающая их природа. Им больше по вкусу яркие цвета. В какой-то мере этим можно объяснить склонность жителей таежных краев красить строения в яркие желтые и красные цвета.

При оформлении поселков стоит считаться не только с профессиональными особенностями, но и с возрастом жителей. С годами у людей, по мнению психологов, увеличивается интерес к цветам более ярким.

Разумеется, сказанное обобщает лишь основные тенденции цветоощущения. И вообще было бы ошибочным считать одни цвета радостными и красивыми, а другие печальными, тяжелыми, некрасивыми. В природе нет цветов красивых и некрасивых. Все красивы. Один и тот же цвет в сочетании с другими производит разные впечатления.

Санитарно-гигиенические свойства зеленых насаждений неразрывно связаны с эмоциональным воздействием, которое они вызывают. Фактически это части единого целого, так как самочувствие человека и его настроение неразделимы. Лес должен быть не только красивым, но и комфортабельным. Комфорт же зависит от температуры и влажности воздуха, скорости ветра, освещенности и других климатических компонентов. Потребность в каждом из них строго определенная.

Известно, например, благотворное влияние солнечных лучей. На лечебное свойство лучистой энергии указывал в свое время Гиппократ, а Авиценна в «Каноне врачебного искусства» рекомендовал использовать солнце как профилактическое средство, предохраняющее от болезней. Мягкие солнечные ванны вызывают приятное теплоощущение и благотворно влияют на человека.

В таежных северных районах при уходе за лесами, расположенными вокруг лесных поселков, добрая половина территорий отводится под поляны и другие открытые, хорошо прогреваемые солнцем участки.

Однако солнце — источник здоровья до определенного предела. Через 20–40 минут пребывания под его лучами человек уже устает от них, а при более длительном загаре наступает перегрев всего тела, нарастают окислительные процессы, и компенсаторные механизмы организма не в состоянии нормализовать оптимальную жизнедеятельность. В результате повышается артериальное давление, учащается сердцебиение, изменяется капиллярное кровообращение, нарушается работа желудочного тракта. В особо тяжелых случаях чрезмерное облучение может привести к летальному исходу.

Лес существенно меняет интенсивность солнечной радиации. Кроны деревьев задерживают лучи. В ветвях дуба, например, их остается до 90 процентов, а ель практически не пропускает их под полог своих крон.

Регулируя сомкнутость леса, нетрудно добиться желаемого уровня влажности воздуха, так как сомкнутость полога имеет с нею прямую связь. В густом лесу она выше. Вместе с тем известно, что наше самочувствие лучше при низкой влажности, особенно при высокой температуре воздуха. При влажности 80–90 процентов даже при нормальной температуре 25 градусов через 20–25 минут легкая работа или ускоренная ходьба уже становятся утомительными. И теплоощущение меняется в зависимости от влажности: прохладный воздух при большой влажности кажется еще холоднее. Особенно неблагоприятен сырой микроклимат для людей, страдающих простудными, легочными заболеваниями. Вреден влажный воздух и для лиц с неустойчивой сердечно-сосудистой системой.

Таким образом, при регулировании сомкнутости полога зеленых насаждений лесоводу приходится опасаться, с одной стороны, чрезмерного разреживания, так как в таком лесу повышается уровень солнечной инсоляции и температура воздуха, с другой — чрезмерной густоты леса, при которой увеличивается влажность.

Было бы ошибочным думать, что только лесные рощи радуют человека. Без лесных прогалин и редколесья загородные пейзажи быстро наскучат. Умелое же сочетание их создаст наилучшую обстановку для отдыха. И на этот счет имеются определенные научно обоснованные рекомендации ученых.

Из сказанного можно представить, насколько сложная задача встает перед лесоводами при уходе за лесами, расположенными вблизи поселков. Лесохозяйственными приемами они должны создать микроклимат, который бы обеспечивал комфортабельные условия для жителей этих поселков в любое время года. И не только для них! Здесь, в лесной зоне, живет большая часть населения страны. Они частые гости лесников.

В средней полосе России, куда относится лесная зона, много мест, которые по своим лечебным и эстетическим свойствам ничуть не уступают южным ландшафтам. Бассейны озер Селигер, Валдай, водохранилищ на Волге, подмосковные боры изумительны по красоте. Но они пока еще недостаточно подготовлены для приема большого количества отдыхающих.

Полное использование всех компонентов лесной зоны как природного комплекса возможно и целесообразно лишь при условии, если все природные богатства зоны будут планироваться для эксплуатации не разрозненно, а в единстве, с тем чтобы использование одного ресурса не вело к истощению или порче другого. Это особенно важно в тех экологических системах, где больше всего сказывается антропогенное влияние на природу.

Все это ставит работников лесного хозяйства перед необходимостью особого подхода к лесам, являющимся местом отдыха населения. Свои усилия они направляют прежде всего на отыскание наиболее интересных рекреационных объектов и их благоустройство с целью размещения с максимальными удобствами на возможно меньшей территории гослесфонда наибольшего количества отдыхающих.

В свете закона «Об охране исторических памятников» при уходе за лесами в лесной зоне особое значение приобретает выявление и охрана достопримечательных ландшафтов и лесных участков, связанных с историей нашей Родины. В лесной зоне их много, так как эта часть России имеет особенно богатое историческое наследие. Без повседневного присмотра лесоводов могут быть утеряны замечательные в ботаническом, селекционном, географическом и историческо-мемориальном плане лесные участки, парковые композиции приусадебных участков и т. д.

Однако мы увлеклись рассказом о рекреационной роли леса. Правда, тому есть причина. Дело это для лесоводов новое, а интерес людей к нему очень большой. До недавнего времени работники лесного хозяйства заботились главным образом об урожайности лесного гектара, измеряя его в кубических метрах выращенной древесины; килограммах собранных ягод и грибов; тоннах чистой воды, сохраненной лесом; центнерах зерна, дополнительно собранных с защищенных лесом полей. Ну а то что «красивый пейзаж, — как образно сказал К. Паустовский, — дело государственной важности», из внимания лесоводов уходило. Отдыхали в лесу кто как может, порою с ущербом для леса и с малой пользой для себя. За последнее время отношение к этому новому и очень нужному направлению ведения лесного хозяйства изменилось коренным образом. Лесоводы делают все от них зависящее, чтобы люди, приезжающие в лес на отдых, получали заряд энергии, здоровья, радости.

Вместе с тем в деле организации загородного отдыха населения не все зависит от лесоводов. Без помощи со стороны работников коммунального хозяйства, торговли, культуры, транспортных организаций, да и самого населения полноценный интересный отдых в лесу организовать трудно. Для этих целей лесхозам средства не выделяются, нужных специалистов у них нет.

Нуждаются лесоводы и в дополнительных научных исследованиях по вопросам эстетического восприятия лесных ландшафтов, архитектурного оформления лесных привалов, ландшафтному строительству и многим другим проблемам.

Необходима лесоводам помощь со стороны талантливых журналистов, писателей, художников, музыкантов.

Стремление к красоте — главное в жизни всех людей. Жаль только, что не всем дано увидеть ее во всем том великолепии, на которое она способна.

Миллионы из отходов

В городе Солнечногорске Московской области есть необычный музей. Принадлежит он лесокомбинату. Чего там только нет: плетенная из ивового прута мебель, кухонные принадлежности всех видов, столярные изделия, пчелиные ульи, бочки, ящики, детали домов, наличники дверные, инструментальные ручки. Да разве все перечтешь.

Экспонаты музея служат наглядным пособием для работников лесного хозяйства России. По ним они знакомятся со всем тем, что можно изготовить из древесины. Посетители музея внимательно ходят вдоль стеллажей, записывают, замеряют, зарисовывают. Больше всего они задерживаются у полок с сувенирами — так называют в лесхозах разную посуду и другие предметы домашнего обихода.

Дерево издавна было удобным и доступным материалом для создания предметов быта на Руси. Кому неизвестны живописные космодемьянские ковши, резная костромская да ярославская посуда, расписные калининские дубяные короба и берестяные бурачки.

В руках умельцев самые простые осиновые и березовые чурки превращались в чаши, братины, поставцы, облоницы, ларчики, кубышки подчас необыкновенной художественной ценности, ибо отделывались красочным или резным орнаментом.

Присмотритесь внимательно, и почти в каждой семье встретите вы талантливо выполненные из дерева изделия. Это все дело рук народных художников. Разыскать таких умельцев, объединить их, сохранив самобытность их творчества, дело огромной общественной и социальной значимости, дело благородное и государственное. И этой работой заняты специалисты лесхозов.

В лесхозах Российской Федерации делают сувениры из дерева на сотни тысяч рублей. Это немалый вклад в товарооборот страны, особенно если учесть, что удивительное умение народных мастеров получило большое признание за рубежом. Сувениры, изготавливаемые в наших лесхозах, можно встретить во всех странах мира.

Сейчас в системе лесного хозяйства почти нет предприятий, которые, кроме лесохозяйственных работ, не занимались бы заготовкой и переработкой древесины. В лесхозах и лесничествах РСФСР имеется свыше двух с половиной тысяч деревообрабатывающих цехов. Они перерабатывают 25 миллионов кубических метров древесины, в том числе почти 15 миллионов кубометров той, что заготавливается при уходе за лесом. Какая это древесина! Гнилые суковатые осины, тонкомерные березки, сухобокие елки, сосны с почерневшими вершинами, кривая ольха и прочий хлам. В непереработанном виде большая часть этого леса пригодна разве что на дрова. А если учесть избыток дров в лесных районах, то часто, срубленные, они просто остаются гнить в лесу. И все это при огромном спросе на изделия из древесины! Лесоводы не могут мириться с таким бесхозяйственным отношением к лесоматериалам. Ведь каким бы плохим ни был древесный ствол, в нем можно найти кусок, который сгодится в дело. Даже если по соседству нет целлюлозно-бумажного, гидролизного комбината или завода древесных плит.

В деревообрабатывающих цехах лесхозов и лесничеств «малоценная» древесина, получаемая при уходе за лесом, превращается в строительные материалы, предметы хозяйственного обихода и другие нужные людям вещи: дверные и оконные блоки, заливную клепку, мебель, стандартные дома, черновые мебельные заготовки, колодочный сектор, каблучный брусок и многое другое — всего чуть ли не тысяча наименований. Общая стоимость их 600 миллионов рублей.

Особым спросом у сельского хозяйства пользуются хвойно-витаминная мука, срубы домов, столярные и строительные детали, обозные и бондарные изделия, тара, штакетник, лопаты, грабли. В 1980 году лесхозы России изготовят и поставят жителям сельской местности 1,5 миллиона квадратных метров срубов жилых домов.

Может возникнуть вопрос: зачем лесному хозяйству, в задачу которого входит выращивание леса, строить свои лесопильные заводы, деревообрабатывающие предприятия и прочие производства, столь далекие от его основной работы? Не лучше ли свезти эту, пусть даже «малоценную», древесину на специализированные деревообрабатывающие комплексы Министерства лесной промышленности и переработать там? Ведь известно, что мелкие деревообрабатывающие цехи, а в лесхозах и лесничествах строят именно такие, не могут конкурировать с крупными, хорошо оснащенными лесокомбинатами и целлюлозно-бумажными фабриками в производительности труда и качестве выпускаемой продукции!

Оказывается, целесообразность есть. Дело в том, что крупных деревообрабатывающих комплексов пока мало, и расположены они на значительном удалении друг от друга. Сырье к ним доставлять от рубок ухода придется за многие сотни и тысячи километров, перевозки эти обойдутся дорого. Хорошо, если доставляемое сырье достаточно высокого качества, тогда стоимость перевозки еще окупится. Но чаще этот лесоматериал больших перевозок не выдерживает, так как в больном дереве, срубленном при уходе за лесом, лишь отдельные участки ствола могут быть использованы в дело, остальные — труха и изъеденная насекомыми древесина. Выход деловых сортиментов из них составляет 30–40 процентов, остальное — дрова, и везти все это за сотни километров, чтобы там сжечь более половины, резона нет.

Переработка низкосортной древесины в лесхозах и лесничествах, бесспорно, дороже, зато добыча сырья обходится дешевле, ведь место рубки находится рядом, у ворот деревообрабатывающих цехов. Кроме того, у лесничеств не пропадают и отходы переработки, так как спрос на дрова еще не совсем пропал на селе.

Есть и другое обстоятельство, определяющее целесообразность строительства деревообрабатывающих цехов в лесхозах и лесничествах. В сельской местности лесных областей три четверти населения живет в деревянных домах. Нетрудно себе представить, какое огромное количество лесоматериалов, столярных изделий различных конфигураций расходуется для их строительства и ремонта. А сколько леса надо колхозам и совхозам для оборудования теплиц, ферм, различных производственных построек! Какая огромная потребность в простейшей мебели у школ, детских садов, больниц! Разве могут справиться со всеми этими заказами крупные специализированные деревообрабатывающие предприятия, в основе работы которых заложены стандартизация продукции, непрерывный технологический процесс?! А если бы такая возможность и оказалась, то сколь хлопотно было бы крестьянину ехать за многие километры, чтобы заказать там пару рам или кубометр досок, получить их и привезти домой.

Несомненно, проще иметь деревообрабатывающие цехи в лесхозах и лесничествах, способные изготовлять простую, но крайне необходимую в обиходе продукцию по просьбе любого местного заказчика.

При уходе за лесом накапливается значительное количество ветвей и такой тонкомерной древесины, из которой уже ничего не выпилишь дельного. Однако все это представляет пищевую ценность для животных. Особенно полезны самые тонкие ветви и кора. В них, кроме каротина и протеина, имеются витамины и другие полезные вещества. Раздробив и сдобрив эти отходы раствором извести, кальция и других химических веществ, а затем пропарив их, можно получить неплохой корм для животных. В каждой тонне такой массы 850 кормовых единиц. А в лесу его сотни тысяч тонн.

Испокон веку в бескормицу крестьяне для прокорма скота пользовались ветвями. Однако после того, как неблагоприятный период заканчивался, про них забывали, так как мало что было известно про химические и термические способы улучшения веточного корма, да и заготовка сена обходилась дешевле.

Теперь иное дело. Потребность в кормах растет, и люди не могут сбрасывать со счетов менее ценные дары природы, какими являются ветки и кора деревьев. Да и техническая возможность заготовки и переработки древесного корма стала иной: создана система машин и механизмов для транспортировки отходов и промышленного производства щепы для корма, изобретены химические препараты для обработки грубых древесных волокон. Появилась реальная возможность приготовлять дешевые продукты питания для животных из самых низкосортных деревьев и кустарников. Особенно перспективным среди них становится гидролизный сахар, который получают путем сбраживания древесины.

Самые же ценные вещества, оказывается, содержатся в листьях и хвое. В одном килограмме муки, полученной из сухой перемолотой хвои, например, содержится 60–90 миллиграммов каротина, а в муке из листьев — 120–180. Кроме каротина и витаминов, в хвойно-витаминной муке содержится ряд полезных биологически активных веществ: хлорофилл, целлюлоза, эфирные масла. Тонна муки из листьев и хвои может сбалансировать 33–36 тонн комбикормов. Вся эта продукция также производится в цехах лесхозов.

Небольшие промышленные цехи в лесхозах лесоводам не в тягость. И все же оценивают работу лесного хозяйства всегда не количеством изготовленной и переработанной древесины, а состоянием подопечных лесов. Старинное выражение о том, что «плохой лес у плохого лесничего», справедливо и в наше время. Даже если в его лесничестве имеется хороший деревообрабатывающий цех и четко работают лесорубы.

Эффективность ведения лесного хозяйства определяется продуктивностью лесных территорий: их урожайностью, выраженной в приросте древесины на гектаре леса, изобилием ягод и грибов, наличием охотничьей фауны, полнотою защитных функций и красотой леса. Обо всем этом лесоводы заботятся в первую очередь. Все остальные работы ведутся лишь постольку, поскольку они способствуют достижениям основной цели. Сейчас в этом никто не сомневается, но… давайте для пользы дела вспомним историю, ибо, как говаривал Козьма Прутков, «настоящее есть следствие прошедшего, поэтому непрестанно обращай взор свой на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок».

Лесному хозяйству в прошлом не везло со структурой управления. Длительное время лесами распоряжались между делом то сельское хозяйство, то лесная промышленность. Только в 1965 году лесное хозяйство стало самостоятельной отраслью.

Одним из первых его руководителей оказался человек, возможно, и умелый в управленческих делах, но в лесоводстве малосведущий. По натуре своей относился он к категории людей, превыше всего ценивших свое собственное мнение, даже если оно и не совпадало с общественным. Честолюбив был до крайности.

По этой ли причине, а может быть, просто по недопониманию сути порученного дела выдвинул он тезис, который, по его мнению, должен был поднять авторитет лесного хозяйства (и его личный, конечно) в глазах начальства. «Самоокупаемость отрасли» — такова суть этого тезиса. А заключался он в том, что лесное хозяйство должно вестись за счет прибылей, получаемых лесхозами от заготовки и переработки древесины. Практически это означало, что на каждые 10 копеек, истраченных на лесное хозяйство, лесхозы должны были выпускать промышленной продукции на рубль, а то и два.

Лесоводы пытались возражать, ссылаясь на то, что в стране есть крупная, хорошо оснащенная лесопромышленная индустрия, способная рационально вести лесозаготовки и квалифицированно перерабатывать получаемые лесоматериалы. Но руководитель обладал исключительным талантом подавлять любую оппозицию и настаивал на своем. Тезис незамедлительно претворили в жизнь. Лесничим установили план по лесозаготовкам. Но поскольку рабочих в лесничествах не хватало, а плановые задания были большими, пришлось в бригады лесорубов включить и лесников. В лесничествах решили развернуть и деревообрабатывающие цехи. А так как на строительство настоящих типовых цехов не было ни времени, ни средств, то под них приспосабливали старые бани и дощатые сараи. Вся эта сарайно-банная индустрия создавалась в спешке, без элементарных средств механизации и надлежащих бытовых условий. Уважающие себя специалисты работать там считали постыдным. Пришлось на лесозаготовки и в кустарные цехи направлять лесников.

Сначала они трудились там от случая к случаю, но по мере увеличения объемов производства у лесной охраны все меньше оставалось времени для основной работы. Во многих лесхозах лесники превратились в рабочих. А в это время в их обходах горел лес, оставленные без надлежащего присмотра лесосеки захламлялись, лесохозяйственные работы выполнялись кое-как, лесные посадки зарастали.

Лесоводы возмущались, общественность била тревогу, но кое-кто продолжал утверждать, что иначе нельзя, так как без крупного промышленного производства у лесного хозяйства авторитета и весомости не будет.

Правительство по справедливости оценило деятельность инициаторов в «самоокупаемости» и отстранило их от должности. Однако в лесхозах успело появиться не подкрепленное производственными мощностями производство, ликвидировать или существенно сократить которое было уже невозможно, так как его продукция прочно вошла в систему государственного планирования и обрела постоянных потребителей из других отраслей.

Началось упорядочение банно-сарайных производств, состоящее в том, что на их месте стали строить современные лесопромышленные комплексы. В малолесных областях, где лесозаготовительных предприятий нет, это оказалось единственно правильным выходом из создавшегося положения.

Сложнее обстоит дело в лесхозах, расположенных в многолесных областях. Их мелкие цехи находятся по соседству со специализированными крупными предприятиями лесной промышленности. И заготавливать древесину лесхозы вынуждены в лесосырьевых базах леспромхозов, выбирая, конечно, делянки получше. Это вызывает законные возмущения со стороны настоящих лесозаготовителей и хозяев лесосырьевых баз. И от такого параллелизма пользы делу никакой. Как надо все это упорядочить? Думается, что правильно было бы передать промышленное производство многолесных лесхозов предприятиям лесной промышленности, а высвободившиеся производственные мощности нацелить на расширение лесохозяйственных работ, тем более что потребность в них растет из года в год.

Обо всем этом можно было бы и не вспоминать, но отдельные руководители лесхозов еще до сих пор полагают, что только лесное хозяйство не в состоянии создать им авторитет достаточно весомый. Они согласны строить у себя гидролизные фабрики, заводы по производству древесных плит и мебельные комбинаты. В общем готовы вести любой промысел, незамедлительно возвышающий их личную престижность. На лесное же хозяйство у них просто не остается времени. И все оттого, что не лес они любят, а себя при нем.

Нет! Тот, кто посвятил себя лесоводству, должен смириться с тем, что плоды его трудов оценят не вдруг и не по высоте дымовой трубы на дворе лесхоза, а по состоянию подопечных лесов спустя немало лет. А промышленное производство в лесном хозяйстве лесной зоны тоже нужно, но как средство для главной цели — повышения продуктивности лесного гектара. И нужно оно в разумных пределах. При хорошей организации дела оно будет не в тягость, а даже, наоборот, поможет, поскольку лесохозяйственные мероприятия имеют сезонность, и, чтобы занять рабочих на протяжении всего года, надо иметь какое-то не связанное с лесоводством занятие.

Но каким бы большим или малым ни было промышленное производство, оснащено оно должно быть по последнему слову техники. И нужно сказать, что за последние годы в этом плане немало сделано. На предприятиях лесного хозяйства появились высокомеханизированные нижние склады, оснащенные полуавтоматическими линиями по разделке древесины, сортиворочными транспортерами с автоматическими сбрасывателями сортиментов, консольно-козловыми и башенными кранами и другой техникой, позволяющей облегчить труд рабочих и повысить его производительность. Практически все лесозаготовительные бригады оснащены тракторами с гидрозахватами, а многие — валочно-пакетирующими и сучкорезными машинами.

Наш рассказ о деятельности лесхозов и лесничеств лесной зоны будет неполным, если мы не упомянем еще об одном производстве, так называемом «побочном»: заготовке соков, грибов, ягод, лекарственных трав.

В старину говорили: «Хочешь быть здоровым — пей весной три недели свежий березовый сок, а летом, во время сенокоса и уборки ржи, — заквашенный».

Приятный, напоенный запахами весеннего леса сок березы рекламы не требует. Это не только замечательный освежающий напиток, но и целебный бальзам. Он содержит в себе, кроме 1–2 процентов сахара, белок, яблочную кислоту, окиси кальция, магния, ароматические и другие полезные вещества. Испокон веков на Руси приготовляли березовый квас и употребляли его в больших количествах.

Возможности для заготовки березового сока в лесах республики более чем достаточны. Посудите сами. Березовые леса занимают 85 миллионов гектаров. Участков деревьев старше 50 лет и толщиной стволов более 24 сантиметров, с которых допускается сбор сока, сотни тысяч гектаров. С каждого же гектара его можно получить 20–30 тонн.

Лесничества заготавливают березового сока сейчас 1,5 тысячи тонн. Это всего на площади менее тысячи гектаров! Какой огромный резерв еще не используется!

За последние три года заготовка его возросла в 5 раз. Нет сомнения, что это нужное дело будет и дальше развиваться столь же быстрым темпом.

К сожалению, однако, добыча сока развивается быстро не только в лесничествах. Пробуждается нездоровый интерес к нему и со стороны неорганизованных «заготовителей». Очень часто ради одного стакана сока подрубают они дерево и уходят, а из раны на землю вытекает оставшийся сок (до 200 литров!). Пройдет сокодвижение, попадут в рану споры трутовика, заболеет дерево и погибнет. И все из-за одного стакана!

Лесничество такого не допустит. Отверстие после окончания подсочки лесники замазывают специальным составом. Да и добывают сок только на тех участках, где в скором времени предполагается рубка леса. Древесина заподсоченных деревьев за это время не потеряет своих деловых качеств.

Заготавливают лесоводы, помимо сока, еще ягоды и грибы. Пока сбор их невелик и исчисляется несколькими тысячами тонн. Но планы у лесхозов большие. В первую очередь им надо увеличить сбор этих даров леса собственными силами, а также привлечь к этому население. Дело в том, что запасы только грибов в наших лесах оцениваются не менее чем в 5 миллионов тонн. А еще ягоды, лекарственные травы. Лесхозам самим с таким урожаем не справиться, и собирают они всего сотую часть. Миллионы тонн их так и остаются гнить в лесах. Правда, не в пригородных, а в тех, что удалены от населенных мест. Ведь не поедет же горожанин за 200–300 километров лишь для того, чтобы собрать лукошко, больше он не увезет! И ехать ему нужно с вечера. Но кто его ждет среди ночи в лесу? Вот и получается, что ценнейшие лесные продукты пропадают зря. Лесничества учли это, и сейчас в лесах все чаще можно встретить заготовительные пункты. Любители — ягодники и грибники — могут там переночевать, переработать свои трофеи в готовую продукцию, а в случае удачного сбора продать излишек лесхозу.

Грибоваренные пункты лесничеств, несомненно, пополняют рацион населения грибами и ягодами, но не настолько, чтобы полностью удовлетворить потребность в них. Людей в стране становится больше, и армия «вольных охотников» за дарами леса уже не успевает накормить своей добычей всех желающих. Да и дорого все же обходятся «дары природы». Лукошко грибов в летнюю пору по трудозатратам эквивалентно десяти тоннам собранного в колхозе зерна или тонне картофеля. О том, что важнее при дефиците рабочей силы, дискутировать не стоит. Ясно лишь одно: грибное лукошко из года в год повышается в цене, и процесс этот может остановить лишь изобилие этого продукта. Как это сделать?

Проще всего выращивать ягоды, грибы и лекарственные травы в огородах и лесосадах точно так же, как и все другие сельскохозяйственные культуры. Такой опыт уже имеется. Издавна в подвалах и подземельях выращивают шампиньоны. В Японии, Венгрии и многих других странах грибы разводят на бревнах под навесами.

В старину, рассказывают, во многих местах и у нас умели выращивать искусственным путем рыжики и белые грибы. Но способы эти как-то забылись. Наверное, потому, что и «диких» грибов всем хватало. Сейчас ученые разработали способы выращивания их в теплицах. Дело за лесничими. Нужно эти рекомендации науки внедрять в производство.

Пытаются лесоводы выращивать на плантациях ягоды и лекарственные растения. Уже разработана технология выращивания клюквы на специальных полях. Ягоды при этом получаются в 2–3 раза крупнее и дают урожай до 15 тонн с гектара — в 10–15 раз больше, чем в естественных условиях. Растет под присмотром человека и черника. Каждый куст этой лесной ягоды, после того как она прошла через руки ученых-селекционеров, стал давать до пуда душистых сладких плодов.

Ну а разве не перспективно выращивание на плантациях рябины, малины, смородины?! Зелеными лентами опояшут они придорожные полосы, пройдут по опасным в пожарном отношении лесам, украсят лужайки. Их зеленые ветки в случае пожара остановят огонь, собранные ягоды поступят в магазины, а те, что осыплются на землю, попадут в рацион лесных пичуг и зверей.

Кажется, общепринято считать, что для пчеловодства больше подходят южные края. Это совсем не так. Растения на севере обладают нектароносной способностью не меньше, чем на юге. Особенно хороший медосбор в лесу. Липовый, вересковый, кипрейный, малиновый мед испокон веков славится своими высокими качествами, и не только у нас. Его в первую очередь просят экспортеры. Сейчас на лесных пасеках лесхозов насчитываются десятки тысяч ульев, дающих тысячи тонн меда.

Общая сумма пищевой продукции леса, заготавливаемой лесничествами ежегодно, оценивается более чем в 50 миллионов рублей.

Когда лесоводы говорят о площади лесов, то обычно подразумевают две площади — собственно лесную и нелесную. Первая под лесом. Вторую составляют болота, пески и сенокосные угодья, вкрапленные в лесные массивы. Часть нелесных площадей когда-нибудь превратится в лес: болота будут осушены, пески обсажены молодыми деревцами.

На землях государственного лесного фонда имеется немало ценных сенокосов и пастбищ. Только в нечерноземных областях лесной зоны их насчитывается 942 тысячи гектаров, в том числе лесных сенокосов 826 тысяч гектаров. Кроме того, в распоряжении лесхозов имеется 66 тысяч гектаров пашни.

Сельскохозяйственные участки, числящиеся за лесхозами, как правило, невелики по размерам. Их трудно обрабатывать, и они удалены от дорог. Да и лесхозы не нуждаются в таком большом количестве сельскохозяйственных угодий. В связи с этим более половины их закреплено за колхозами и совхозами.

К сожалению, многие эти хозяйства не уделяют должного внимания лесным пашням и сенокосам. В результате некоторая часть их не обрабатывается, зарастает мелколесьем и кустарниками. За последние годы тысячи гектаров совсем заросли. Это непорядок.

Сейчас судьба сенокосных участков решается лесоводами по-разному. Одни идут под лесные посадки, другие, наоборот, расчищаются и становятся полноценными сельскохозяйственными полями. Иначе нельзя — для сельского хозяйства дорог каждый участок, пригодный для выращивания хлеба и кормов.

Леса используются и для пастьбы скота. Причем очень успешно. В тени деревьев летом животные не так страдают, их меньше беспокоят здесь слепни и мухи, да и трава в лесу дольше сохраняет сочность и свежесть.

Однако нельзя забывать и о вреде, который может быть нанесен лесу при неумелом использовании его для сельскохозяйственных нужд. Здесь особенно важно определить будущую судьбу участка. Если принять решение сохранить его для сенокошения, то мероприятия лесничества должны быть направлены на это: участок расчищают от кустарника и подкармливают удобрениями. Участки, отведенные для пастьбы скота, уточняются лесоводами ежегодно.

Нет на них древесных всходов — пасти стадо можно, появилась молодая поросль — пастьбу нужно прекращать. Под выгон обычно отводят спелые леса с прочным напочвенным покровом, предохраняющим корни деревьев от вытаптывания. Категорически запрещается пастьба в низкорослых молодых лесах, чтобы их не обломали и не объели животные. Нежелательно присутствие стада на склонах оврагов и на берегах рек — это вызывает эрозию почвы.

Наукой установлены нормы нагрузки поголовья скота на гектар лесной площади. Жаль, что нередко эти нормы нарушаются, и наносится ущерб лесонасаждениям.

Работники лесного хозяйства и сами заготавливают корма. Ежегодно они поставляют колхозам и совхозам десятки тысяч тонн сена, полученного на своих землях. В будущем заготовки увеличатся, так как будут проводиться агротехнические мероприятия по повышению продуктивности нелесных площадей, находящихся в лесу.

В состав государственного лесного фонда входят и другие нелесные земли, в том числе реки, пруды, озера. И лесоводы предпринимают все зависящие от них меры по их рачительному использованию. Они запускают рыбную молодь в озера и пруды. Подросшая рыба затем поступает на прилавки магазинов орсов предприятий лесного хозяйства. Да и приезжающие на отдых к лесному озеру люди не остаются без улова.

«Миллионы из отходов» — так назвали мы этот раздел книги, хотя по всему видно, что сфера производства лесхозов далеко не ограничивается одними отходами. Впрочем, в названии есть своя история, узнав которую читатель многое поймет.

В послевоенные годы в магазинах часто не хватало товаров. Вот тогда-то и появился в планах предприятий показатель: «ширпотреб из отходов». В переводе эта запись означала: «Товары широкого потребления населения, вырабатываемые из отходов основного производства». Решение о выпуске таких товаров, прямо скажем, было мудрым. Без каких-либо дополнительных источников сырья, практически на тех же производственных площадях, предприятия стали выпускать очень нужные в повседневной жизни вещи. Пошли в ход обрезки ткани, бумаги, пластмассы и других материалов. Каждый делал что мог: автостроители из отходов металла наладили выпуск отличных холодильников «ЗИЛ», рабочие шинных заводов из отбракованных покрышек приступили к производству резиновых сапог, портные между делом строчили оригинальные лоскутные одеяла.

Не остались в стороне от большого дела и лесоводы. Тем более что у них-то отходов было больше всех: фактически все, что не находило спроса у лесозаготовителей, — ветви, сучья, ивовый прут, низкосортная древесина от рубок ухода. Цехи «ширпотреба» лесхозов пустили их в дело. Товар получали не ахти какой видный: метлы, веники, хозяйственные принадлежности, корзины и прочее. Но самое удивительное, что он оказался не менее прибыльным, чем основное сырье. Судите сами! Древесина березы средних размеров оценивается примерно рублей в десять. Березовый сок из нее — 12 рублей, две дюжины веников — 5 рублей, штук 15 ручек для лопат — 6 рублей, деготь из коры — 1,5 рубля. Кроме того, ягоды, грибы, лекарственные травы, сено и т. д., что также приносит доход.