Перенос порталом мало напоминал полет на самолете и уж совсем отличался от скачки на коне. Мы вчетвером стояли тесно прижавшись друг к другу, а троица ледяных даже сейчас ухитрялась сохранять пусть и минимальную дистанцию от нас.

Столбики постепенно разгорались, заливая поляну бледным светом. Скоро над нами повисла сверкающая сфера, сквозь которую едва просматривалось темное небо. Затем сфера полыхнула белым так ярко, что я мгновенно ослепла. Однако слепота не стала последним испытанием на сегодня. Следующим, к моему ужасу, стало исчезновение опоры из-под ног, и… мы все полетели вниз. От падения желудок скрутило жгутом, и он рванул вверх. Сердце же умчалось в пятки, не желая участвовать в этом безобразии. А мы все падали и падали, как будто под нами была бесконечная дыра. Глаза открыть я не могла, и в моем представлении мы летели в абсолютной и очень холодной темноте. Торес ухитрился притиснуть меня к себе, и мы скользили вниз дуэтом. Спина нежилась в тепле его тела, зато лицо и все остальное верно покрывалось коркой льда. Мы падали без звука, без ветра, без ощущения приближающегося дна.

В какой-то момент показалось: мы просто застываем в стакане со льдом, вмерзая в него, как глупые мошки.

Свет, тепло, свежий воздух нахлынули разом, твердая поверхность ощутимо ударила по ногам. Навскидку, мы упали с полуметра, не больше, а летели, казалось, вечность.

Рядом кто-то выругался. Хасар. Торес только прошипел что-то неразборчиво, не размыкая объятий. Я шевельнула одной рукой, второй. Сглотнула подступившую тошноту и осторожно разлепила смерзшиеся ресницы. Потерла глаза пальцами. Чтобы я еще раз куда-то отправилась порталом? Да никогда в жизни. Не хочу больше чувствовать себя кусочком падающего льда. Судя по стонам, раздающимся рядом, остальные полностью разделяли мое мнение.

Проморгалась, огляделась. Первым бросилось в глаза зеленоватое лицо Хасара в обрамлении покрытых белым инеем волос. Бедняга… Небось пожалел, что согласился сопровождать меня. Сначала самолет, теперь вот портал.

– Надо было самолетом лететь, – пробормотал Хасар, думая о том же, о чем и я.

– Замерзли? – отвратительно бодро поинтересовалась Лазарита.

Мы хмуро посмотрели на ледяную. Свежий до боли в стиснутых зубах вид, глаза даже не покраснели (она их точно прикрыла, а вот нас предупредить забыла или не захотела?), щечки раскраснелись от холода.

– Не успели, – я сладко улыбнулась синими губами, – так все быстро прошло. Отличный способ путешествовать. Раз – и ты за сотню километров.

Лазарита приуныла (шутка не удалась), но вида не подала.

– Тогда прошу за мной. – Она махнула в сторону высоких дверей, которые вели на выход из зала.

Мы молча прошествовали за ледяной, покидая круглый пустой зал, у которого было единственное предназначение – служить для приема путешествующих порталом. Живопись на стенах подтверждала мою догадку. На картинах были запечатлены различные этапы пути: от сферы и падения до появления в другом месте.

– Ларгард! – выдохнул с восхищением Торес.

Мы стояли на широкой открытой террасе, выступающей из скалы. За спиной остался лабиринт закоптелых ходов и стертых каменных плит. Подозреваю, гостям здесь не всегда были рады. Я не специалист, но взгляд несколько раз выхватывал на стенах подозрительные следы, могу поспорить – в коридорах шел бой.

Лабиринт закончился узкой щелью, из которой тянуло холодным воздухом. Неожиданно. Ни дверей тебе, ни ковровых дорожек. Гости попадали в город через обыкновенную щель в скале. Интересный контраст между вполне достойным дворцовым залом, загадочным лабиринтом и необработанной скальной породой.

Я поправила плащ и шагнула под звездное небо. Бледная луна висела над городом, кутаясь в тонкие облака. Воздух колючками холода пробирался под одежду, заставляя задерживать дыхание. Далекие и в то же время близкие звезды притягивали своим сиянием, маня подняться к ним, взлететь ввысь и остаться навсегда. Я с сожалением отвела взгляд от небесной красоты. Меня ждали земные дела.

Впереди в лунном свете серебрился город, покрытым тонким слоем изморози – первой предвестницей зимы. Я ждала чего угодно, но только не современности, соперничающей со столицей. На улицах горели электрические фонари, над крышами не вился дым от труб. Двух-трехэтажные каменные дома стояли ровными рядами вдоль широких улиц.

Стояла обычная ночная тишина, только мне почему-то представлялось, что внизу спит огромный зверь, дремлет вполглаза, готовый в любой момент взвиться с места и вцепиться в шею врага.

– Красиво, – шепнула я.

– Сказочно, – подтвердил Сетальди, жадно втягивая носом воздух. – Эх, жаль, в темноте не видно, как он прекрасен. Отсюда особенно удачный вид, но ничего, я обязательно тебя сюда приведу на закате, если Торес будет не против.

– Не против, если меня с собой возьмете, – с насмешкой ответил ледяной, одной рукой прижимая меня к себе. Я откинула голову ему на грудь, чувствуя, как отпускает напряжение последних дней, как наваливается жуткая усталость. Какой закат или рассвет? Спать, спать и спать.

И тут в нашу идиллию грубо вмешались:

– Сегодня ночуем в городе, а завтра отправляемся в поместье. Тебя давно ждут.

Я мысленно встряхнулась, собираясь с силами. Аккуратно отстранилась от Тореса, теплые объятия выпустили меня с неохотой. Как бы я хотела быть хозяйкой своих желаний! Послать к проклятому семью, вверить себя Торесу и отдохнуть, полностью доверяя себя ледяному. Но нет… долг, приличия и честь княжны, будь они все неладны.

– Когда мы увидимся? – повернулась я к Торесу, с тревогой вглядываясь в его помрачневшее лицо. О нет, только не сейчас и не так…

– Милая, он обязательно тебя навестит, я уверена.

Я горько усмехнулась. Таким тоном говорят маленьким детям об уехавшем, когда знают, что он точно не вернется.

– Торес?

Губы ледяного беззвучно произнесли: «Карьен», глаза молили о надежде. Я помедлила лишь пару мгновений. Выпрямила спину, взгляд сделала тверже, а тон величественнее. Княжна, она даже после боя и бессонной ночи должна быть княжной.

– Торес, я буду признательна, если завтра, точнее, уже сегодня ты покажешь мне город. А в поместье мы может уехать и позже, верно, Лазарита? Меня так долго ждали, один день ничего не изменит.

Ледяная недовольно наморщила носик, поджала губки. В голубых глазах легко прочитался отказ.

– И кстати, – выложила я свой козырь, – Торес – мой карьен, и ты не имеешь права ему отказать в визите. – Светской улыбкой я смягчила ультиматум.

Похолодало. Резко и внушительно. Даже кончик носа заледенел, а пальцы закоченели.

– Лазарита, – прошипел Торес, зачем-то вставая между мной и ледяной, – прекрати немедленно!

По серым плитам террасы пополз белый узор изморози. До меня медленно начало доходить, кто виноват в перемене погоды, но тогда получается, что в кабинете полковника… Ох, твою же проклятую душу…

– Успокойся, Таль-Акерси, я себя полностью контролирую. – Голос ледяной замораживал своим холодом. Было ясно, что она в ярости. – Да, я даю тебе разрешение на визит сегодня вечером, доволен? Но дальше будет так, как решит леди Нурея.

Она повернулась и зашагала в сторону лестницы, ведущей вниз. Двое ледяных безмолвными тенями последовали за ней.

– Иди. – Меня чмокнули в щеку, обняли напоследок и легонько подтолкнули в спину. – Помни, я не дам тебя в обиду.

– Мы не дадим, – добавил Сетальди, и на душе у меня потеплело. Сбоку шагал Хасар, за спиной остались друзья, и меня уже не так сильно пугала встреча с семьей, ведь я была не одна в этом странном мире ледяных.

По широкой лестнице, подсвеченной желтыми фонарями, мы спускались вниз. Впереди маячила фигура Лазариты, и даже прямая спина ледяной излучала неодобрение.

Хасар, словно подлаживаясь под общий настрой, недовольно сопел. Я успела хорошо изучить своего вассала, чтобы внести ясность:

– Ну, что еще?

– Таль-Акерси. Им явно что-то нужно от вас.

Ожидаемо. Бессонная ночь. Резкая смена климата и расцветшая паранойя наемника, усиленная неприязнью к северянами.

– Хасар, ты считаешь, мы должны просто разойтись, как незнакомые люди?

Наемник промолчал, видимо, так он и считал. Похоже, в мировоззрении Хасара романтические отношения стояли между «есть деньги, надо отдохнуть» и «вот та красотка хороша, но без цветов к ней не сунешься». Отлично, мало мне Лазариты, еще и собственный вассал будет читать нотации по поводу и без. Уволю. Вот прямо сейчас и уволю.

– С другой стороны, – задумчиво проговорил наемник, спускаясь по лестнице, – я бы предпочел иметь дело с Таль-Акерси, чем с этой. – Он кивком указал на спину ледяной.

Я бы тоже… но вида не подала. Родственников не выбирают, в отличие от вассалов.

– Хасар, спасибо за совет. Понимаешь, я здесь никого не знаю, не с кем даже посоветоваться, что надеть, отправляясь на прогулку. Ты ведь не откажешься мне помочь?

Он издал странный звук, подавившись смешком. Картинка сидящего на кровати наемника и выбирающего мне платье отдавала неприличием, но была чудо как хороша. Губы невольно расползлись в улыбке, когда фантазия пошла дальше, используя наемника в качестве манекена.

– Если ваша светлость нуждается в подобных услугах, я готов. – Шагая по ступенькам, Хасар ухитрился изобразить поклон, а об остро-обиженный тон можно было порезаться. – Боюсь, толку от меня будет мало. Я в кружавчиках и чепчиках не смыслю ни хр… – Он запнулся и поправился: – Ровным счетом ничего.

Хасар в розовом чепчике с кружевами… Княжна, вы определенно утомились, раз позволяете себе такие шуточки.

Я промолчала. Надеюсь, теперь при мысли о советах наемник будет вспоминать кружавчики и держать свое мнение при себе. Как я успела убедиться, ледяные – леди горячие. И отмораживать наемника у меня желания нет.

Внизу нас ждал экипаж. Четверка лошадей нетерпеливо перетаптывалась, потряхивая головами и выдыхая облачка пара, серебристые шкуры переливались искорками инея. При виде нас возничий засуетился, соскочил с козел, отвесил глубокий поклон, пожелав доброй ночи, и распахнул дверцы.

Впятером мы с трудом поместились в экипаж. Лазарита бросила недовольный взгляд в сторону наемника, но промолчала. Я – гостья. Мне позволены странности и нарушения приличий, но до определенного предела. Вопрос: когда я в него уткнусь и мне продемонстрируют место, отведенное дальней родственнице?

Копыта гулко стучали по мостовой, будя ночную тишину. Я откинулась на мягкую спинку, прикрыла глаза. У меня осталось лишь одно желание – спать. Желтые полосы света от фонарей, покачивание экипажа, холодное недовольство Лазариты, розовый чепчик… Кажется, я задремала. Очнулась от стука хлопнувшей дверцы. Подавила зевок и выбралась наружу.

Экипаж стоял около парадного крыльца трехэтажного особняка, единственного на площади, чьи окна горели светом. Нас ждали.

Дальнейшее прошло как в тумане. Знакомство с прислугой, тепло от разожженного камина, механически пережеванный ужин в комнате, восхитительно горячая ванна с травами, где я опять задремала. Мягкость ворсистого полотенца, шелк ночной рубашки и пухлость перины. Я заснула, стоило только голове коснуться подушки.

Проснулась поздно. Солнце заливало комнату ярким светом, отражаясь в высоком зеркале, обрамленном золотой рамой, и путаясь лучами в десятке стеклянных флаконов, выстроенных на столике перед ним. Я обвела заспанным взглядом комнату. Мило. Обои в бежево-золотых цветах и коричневых стрекозах, пузатый комод и шкаф с зеркальными дверцами. Мягкая кушетка, пуфик. Комната явно принадлежала женщине, и, готова поспорить, легкомысленной либо еще не успевшей повзрослеть. Милые картинки собак и кошек, развешанные по стенам, служили тому подтверждением.

Я потянулась и охнула. Мышцы ног и спины свело болезненной судорогой. Тело, добравшись наконец до теплой и мягкой кровати, решило отыграться и за ночи в лесу, на земле, и за безумные пробежки по пересеченной местности.

Пришлось начать день с разминки. Попрыгала, помахала воображаемым мечом, затем отправилась в ванную. Когда вышла, меня уже ждала горничная Аннет с платьем в руках.

– Доброго дня, леди Айрин. Позвольте, я помогу вам одеться.

– Здравствуй, Аннет. А моя одежда не готова?

Горничная покраснела, потупилась:

– Простите, леди Айрин. Леди Лазарита приказала ее выбросить.

Все ясно. Пару рубашек да штанов не жаль, но это были мои штаны и мои рубашки.

– Остальное я убрала в шкаф, – испуганно заверила меня Аннет, зачем-то отступая на шаг, – и вот платье, – она выставила его щитом перед собой, – красивое. Вам не нравится?

Жалобный тон горничной подействовал отрезвляюще. Я такая страшная? Странно, в зеркале все было как всегда: встрепанные короткие волосы, приятного голубого оттенка глаза и лицо выспавшегося человека. В чем-то даже милое.

Я сделала над собой усилие и улыбнулась. Не монстр я, совсем не монстр. Нечего меня бояться.

– Скажи, Аннет, а чье это платье? – сменила я тему.

– Ваше, ваша светлость.

Не поняла.

– А комната? – Моя паранойя расцветала.

– Тоже ваша. Еще год назад велели приготовить.

Со стен скалились легкомысленные собачки, щурились котята. Моя, значит…

Усилием воли попыталась задавить поднимающуюся волну злости. Не удалось. Холодом потянуло от пола, платье в руках горничной мелко затряслось, а в зеленых глазах Аннет появилась такая обреченность… Да что я, монстр какой?

– Прости, – отвернулась я, кусая губы. Ну как тут сдержаться, когда твоя свобода воли в итоге оказалась лишь частью чьего-то давно утвержденного плана?!

– Аннет, свободна. – В проеме распахнутой двери стояла Лазарита: руки сложены на груди, носок туфли, выглядывающий из-под подола темно-синего домашнего платья, нервно постукивает по полу. – Одежду положи на кровать. Мы сами справимся.

Аннет, не скрывая облегчения, мышкой шмыгнула мимо ледяной, оставив нас одних. С полминуты мы с Лазаритой молча изучали друг друга. Не знаю, что увидела ледяная, но она удовлетворенно хмыкнула и, не спрашивая разрешения, вошла в комнату.

– У тебя тут мило, – отметила, рассматривая картинки.

Я сжала зубы, пытаясь найти в глубине своего «я» островок спокойствия и не допустить комнатного оледенения. Как бы не хотелось этого признавать, но связь между приступами зимы и собственным настроением, увы, реальность. Теперь бы научиться держать себя в руках и не пугать прислугу морозом. Одно радовало – даже обученным ледяным были свойственны вспышки неконтролируемой ярости.

– Это не моя комната.

Недовольство скрыть не удалось, и Лазарита живо на него прореагировала:

– Не нравится?

Я помолчала, подбирая слова.

– Год назад я была уверена, что через пару, максимум три сезона выйду замуж. У меня появятся дети, я стану хозяйкой в доме, буду устраивать званые вечера, заниматься благотворительностью и заводить знакомства с умными и влиятельными людьми. Год назад я считала, что моя жизнь сложится так, как должна сложиться судьба благородной, обеспеченной и воспитанной девушки. И даже мое излишне углубленное образование не мешало этим планам. Многим мужчинам нравится, когда женщина умеет постоять за себя и не падает в обморок от капли крови.

Я с вызовом посмотрела на Лазариту, но та слушала внимательно, не спешила перебивать или смеяться. Вдохновленная ее молчанием, я продолжила:

– Я бежала из дома за полчаса до ареста. Бежала одна, без слуг, без друзей. Чудом не погибла при встрече с шатаром, заколола гвардейца и еще парочку положила выстрелами. Всю дорогу я была на волоске от смерти, а вы приготовили комнату год назад?

– Значит, не нравится, – вздохнула Лазарита и пожала плечами. – Ну в чем-то и мы можем ошибаться. Открою секрет, – подмигнула она, – меня тоже раздражают все эти котята и щенки. Хочешь, прикажу их снять и поменять на что-то другое?

Я не знала, смеяться мне или плакать… И почему-то захотелось посмотреть на комнату ледяной. Что у нее висит на стенах?

– Не надо, – обреченно махнула рукой. Похоже, в дурдоме под названием «ледяные» я разберусь не скоро.

– Тогда обед? – Лазарита примирительно улыбнулась. – Но сначала дай помогу с платьем. Или ты предпочитаешь брюки?

Я отрицательно покачала головой. Хватит с меня брюк, ночевок в лесу и утомительных переходов. Хочу вспомнить, каково это жить без меча за спиной и револьвера на поясе.

– Ну и правильно. Мне самой они за патрулирование и тренировки так надоедают, дома только в платье хожу.

И уже застегивая мне пуговицы на спине, ледяная задала тот самый вопрос, который я давно ждала:

– У тебя со старшим Таль-Акерси серьезно или так, первая влюбленность?

Как можно ответить на вопрос, на который не знаешь ответа?

Если быть откровенной, я серьезно отношусь к мнению Тореса, мне не безразлична его судьба, в присутствии ледяного я чувствую себя уверенной и защищенной, мне приятно ощущать сильную мужскую руку на своей талии и знать, что я имею над ним власть. Меня тянет к нему, и сейчас без Тореса словно чего-то не хватает. Когда он рядом, этого не замечаешь, но стоит встать между нами разлуке, и будто крохотный червячок начинает точить сердце. Я привыкла к ледяному, что и говорить. Мне нравится, как он двигается, как говорит, как загораются страстным огнем его глаза, и как он старательно пытается это скрыть. Он спокойный, уверенный, и мне это по душе. Однако я знаю, кто легко способен вывести его из равновесия, и, что уж скрывать, это нравится мне даже больше, чем его спокойствие.

Но проклятый знает, люблю я его или нет!

– Ты ведь спрашиваешь не из простого любопытства?

– Лед и пламя, Айрин! Конечно нет! Тот, кто рядом с тобой, очень важен. Ты же подставляешь ему спину, когда спишь! Доверяешь самое ценное – сон. Карьен, понимаю… Первый мужчина в твоей жизни и, как я вижу, первая любовь, но, запомни, не последняя. Он ведь даже не страж!

Я прикусила губу. Да уж, ситуация глупее не придумаешь. Признаться сейчас, что не знаю точно, кто такой карьен, значит, подвести Тореса. Придется молчать с умным видом. Однако «первый мужчина» звучит весьма неприлично, понять бы еще, что подразумевает под этим Лазарита. Во что же ты втянул меня, Торес?

– Просто не торопись, хорошо? Вокруг много достойных парней и, поверь, гораздо более достойных, чем Таль-Акерси.

– Чем он тебе не угодил?

– Он – бегун. Сначала удрал из-под венца, потом с рубежа, как будто там, – она выделила последнее слово интонацией, явно имея в виду остальной мир, – есть что-то более важное, чем твоя родина, семья и долг.

Однако сколько всего сразу. Выходит, моего Отшельника пытались женить. Видимо, неудачно и совсем не взаимно. А порядки здесь суровые. Родина, семья, долг, а главное, сколько убеждения в голосе!

– Знаешь, Лазарита, мой дед – тоже бегун, однако я не считаю его плохим человеком.

Ледяной мой ответ явно не понравился. Она нахмурилась, опустила глаза, однако сказать что-то против деда не решилась. Понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Лазарита, спасибо за предупреждение, с Торесом я разберусь сама. Сейчас главное другое. Мы встретили кое-что важное и непонятное на границе, ваши обязаны об этом узнать.

– Об этом не переживай, – Лазарита с явным облегчением приняла смену темы, – это проблема Таль-Акерси. Они все сделают сами. Если понадобишься, тебя пригласят, но беспокоить просто так не станут. Все понимают, ты только вернулась домой, еще ничего не знаешь и не умеешь.

А вот и истинное отношение. Ничего не знаю и не умею… Впрочем, на правду не обижаются. Тогда почему мне сейчас так горько на душе?

Я подошла к зеркалу. Платье сидело как влитое – серая шерсть с голубым кружевом, и даже мне шло. Волосы и вправду начали белеть, не напоминая больше седую старость. Скоро я стану такой же, как Лазарита, – надменной ледяной с белоснежными волосами и ярко-голубыми глазами. Вот только хочу ли я этого?

Отец просил, чтобы я не торопилась судить и хорошенько разобралась, прежде чем рубить сплеча. Значит, будем разбираться. Одно плохо – проснувшийся дар сжег все мосты. Нет мне обратной дороги, и выживать придется здесь, и нигде больше.

– Кто такие стражи? – спросила я, и собственный голос показался чужим.

– Наши боевые товарищи. – Лазарита подошла ближе, встала рядом, и зеркало послушно отразило ледяную.

Хм, а мы и вправду похожи. Вид у нее был немного виноватый, и у меня шевельнулась надежда, что еще не все потеряно и мы сможем найти общий язык. Не зря же именно ее отправили мне навстречу.

– Мы вместе патрулируем горы, вместе охраняем рубежи, вместе тренируемся. Они защищают нашу жизнь, а мы прикрываем их.

– Телохранители? – попыталась перевести на понятный мне язык.

– Я похожа на ту, которой требуются телохранители? – искренне возмутилась Лазарита. – И не вздумай сказать это кому-то из наших. Телохранители! – фыркнула она. – Придумала тоже. Просто стражи и все.

Очень хотелось уточнить про это «все». Уж больно провокационно зарделись скулы у ледяной. Что-то там нечисто. Ну да проклятый с ними. У меня и без стражей есть от чего голове болеть.