Пауза затягивалась. Ни одна из сторон не торопилась разорвать тишину. Лишь нелепое кряканье, валяющихся в пыли птиц, вплеталось в молчаливое напряжение, повисшее над дорогой. Первыми не выдержали пришельцы. Средний, оскалившись беззубым ртом, прошипел: «От-т-тдай, деф-ф-фчонку».

Ларри усмехнулся: «Ну, зачем вам какая-то мелкая, костлявая семилетка. Возьмите лучше вот этого, — он ткнул кулаком в плечо Главы. Тот, осознав прозвучавшее предложение, тихонько заскулил от ужаса, — упитанный какой, здоровый. Да он один стоит трех малолеток».

Хозяева слушали молча, чешуйчатые лица застыли, не выражая ни капли эмоций. Вдохновленный их молчанием, клиент молчит — значит можно тянуть нить разговора на себя, Ларри открыл было рот, чтобы предложить парочку свежепохороненых покойников. А что? Почти свежие, от земли отмыть можно. Но тут вдруг Глава как-то странно захрипел, затрясся всем телом, из ушей хлынули потоки крови, и он уже мертвым кулем свалился на землю.

— Надо так понимать, это отказ, — ошеломленно проговорил Ларри. Что ж игра идет по крупному. Убили и даже глазом не моргнули. И ведь непонятно, чем и как они сумели ликвидировать Главу, не сделав при этом ни одного движения. Странный у него в этот раз противник. И страшный. Страшный — потому, что ни хрена о нем не известно. Даже не понятно, дышат эти твари или нет. И если придушить такую, это ее убьет или только насмешит?

— Верни наш-ш-шу собственнош-ш-ть.

— По-хорошему не хотите? — прищурился командир, доставая бластер, — Придется по-плохому.

Стоящий слева чешуйчатый вдруг принюхался, странно, как животное, повел носом по воздуху, поднял руку, изогнул под немыслимым углом палец в сторону Ларри.

— Мош-ш-ем менять на тфою собственнош-ш-ть.

Он даже не осознал в первый момент о ком идет речь, и только потом озарение холодным потом прошибло тело — эта тварь учуяла Лиссу, и теперь требует её вместо девочки. «И зачем я сразу не отправил её из деревни, — с тоской подумал Ларри, — эти твари не успокоятся, пока не найдут мою Лисс».

— Только через мой труп, — зарычал он, выпуская разряд в левого чешуйчатого. Тот выставил вперед руку, словно намереваясь остановить смертельную нить пламени, протянувшуюся к нему. Потом нить просто исчезла в его руке, секунда и на ладони вспыхнул багряный сгусток плазмы.

— Ложись! — крикнул Ларри, падая лицом в серую дорожную пыль. Над его спиной прошлась волна пламени, опаляя нестерпимым жаром. «Вот и постреляли, твою мать»!

— Огонь не открывать! Впрочем, эта команда была уже излишней. После наглядной демонстрации, стрелять по хозяевам стал бы только безумец.

Лежа, уткнувшись носом в пыль, Ларри лихорадочно пытался найти способ задержать продвижение чешуйчатых и не дать им добраться до детей и женщин. Существовал еще вариант помчаться вперед на перехват ушедших, вытащить оттуда Лиссу и попытаться спрятать ее в долине. Но только Лиссу придется тащить против воли, а стало быть, в отключке. В сознательном состояние она никогда не решиться покинуть женщин и детей.

Ларри заскрипел зубами то ли от злости, то ли от пыли. Не понимает, глупая, что она важнее всех жителей этой деревни. Да, что там деревни, всего отряда, всех его людей. Если сможет выжить, остаться человеком, то станет ключевой фигурой в Империи. А пока, эта ключевая фигура упорно усложняет ему жизнь и свои шансы на спасение.

Люди медленно поднимались с дороги, вставая перед чешуйчатыми живым заслоном. За спинами те, кто доверил им свои жизнь. Им нужно время. А его, как обычно, катастрофически не хватает.

Но хозяева уже потеряли интерес к защитникам. Они смотрели сквозь живое пока еще мясо, активно принюхиваясь, даже причмокивая белесыми губами от нетерпения. Их манила цель, она была рядом. Но с каждым мгновением удалялась все дальше. Ее нужно было найти, захватить. Цель могла оказаться идеальным носителем. А нет, так ее потомство при правильном подходе могло оказаться тем, что нужно.

Ларри с тоской вгляделся в чешуйчатые морды. Ему было знакомо это выражение — выражение сильного, обнаружившего на своем пути мелкое досадное препятствие, которое через мгновение исчезнет с его дороги, сотрется из его памяти. Так легко прихлопнуть насекомое, чей укус может лишь разозлить, но не убить и даже не помешать исполнению планов. А хозяева были настроены весьма решительно. Быстро покончить с горе-защитничками и кинуться в погоню за целью. Сегодня удачный день — цель будет двойной.

— Любопытненько, — раздавшийся за спиной наемников тоненький детский голос заставил взрослых дядей подпрыгнуть от неожиданности на месте, а двоих из них резко побледнеть.

Нотик в неизменной рубашечки и коротких шортах обошел застывших в нерешительности мужчин и направился к чешуйчатым.

— Мальчуган, стой! Не подходи, они опасны! — первым завопил Троха, пытаясь рвануть на перехват мальчика.

— Не мешай, — тяжелая рука монаха легла ему на плечо и крепко сжала его.

— Всем оставаться на своих местах, — заорал Ларри, и пустившиеся было на помощь, непонятно откуда взявшемуся ребенку, спасатели дружно замерли. Недоумение на их лицах быстро сменилось беспокойством за душевное состояние командира, который так просто отдает ребенка на съедение червячным тварям.

Ребенок, словно не замечания всеобщего беспокойство за свою жизнь, спокойно обошел вокруг чешуйчатых, хмыкая, то с недоумением, то с удивлением. Чешуйчатые замерли, боясь пошевелиться. Странность их поведения заметили все. Неужели супер монстры испугались ребенка? Эта мысль, похоже, посетила всех, так как спасатели, резко передумав ослушаться приказ командира, отступили, нервно косясь на мальчика. А тот спокойно завершил осмотр и, недовольно нахмурив лоб, повернулся к Ларри. На мгновение он оказался спиной к чешуйчатым, и те решили рискнуть.

Самого нападения командир даже не успел заметить. Увидел лишь последствия. Лицо Нотика закаменело, и из глаз выглянула вечность — таинственная, мудрая и смертельно опасная. Мальчик даже рукой не взмахнул, а на дороге вместо трех человеческих силуэтов закручивались спиралью три змеиных.

— Мать, честная, что это за твари, — ахнули за спиной. Лишь монах с командиром остались спокойными, им не впервой доводилось встречаться со Стражами. Вот только, что они делают здесь, так далеко от Хранилища?

А Стражи замерли в полуметре над дорогой, лишь лениво шевеля плавниками, да разевая широкую пасть. Бледная чешуя вспыхивала розовым, в лучах заходящего солнца. Так же в полусне летали змее-драконы по пещере в присутствии Хранителя.

— Откуда ты здесь взялся? — не выдержав, спросил Ларри у Нотика. Тот широко улыбнулся. Ну как обращаться к Хранителю на вы, когда перед тобой стоит мелкий белобрысый пацаненок, загребая стоптанной сандалию пыль на дороге. Хотя, честно надо признать, его появлению Ларри безмерно рад.

— Неужели не скучали? — скорчил обиженную гримасу Нотик.

— Очень скучали, — напряженно улыбнулся командир, — но разве Хра…, ты можешь покидать пределы города?

— А кто же мне запретит? — натурально удивился Нотик. Он внезапно сделал пару шагов вперед и оказался рядом с Ларри. Протянул руку и снял невидимую пылинку с его плеча.

— Вот, — протянул он ладонь. На ней шевелилась под легким ветерком прозрачная сфера, состоящая из тонких длинных волосков. — Я не собирался вам мешать, — вскинул Хранитель предельно честные глаза на Ларри, — только проследить, что вы добрались до своих. Вмешался, когда дальше тянуть было нельзя.

Это уж точно. Можно сказать, вытащил их задницы из очень большой неприятности. А что следил за отрядом, так это не самая большая печаль. Да и Хранителя понять можно. Скука — это не просто болезнь, это — смертельный недуг для всех долгоживущих существ. И если лекарство от нее слежка за смертными, пусть себе следит, лишь бы не лез в каждую дыру со своею помощью. И, кстати, скучающий Хранитель, по идеи, должен был, сейчас, сильно занят воспитанием своих подопечных. А он, увлекшись слежкой, совсем их распустил.

— А эти твари, что здесь делают? — задался тем же вопросом Старк. Хранитель смутился. О том, что тот должен был заняться вправлением мозгов Стражам, монах предпочел не напоминать. Не маленький, сам понимает.

— Тут все не просто, — вздохнул тяжко Нотик и взъерошил светлые волосы. — Своих я в стазис погрузил, чтобы не мешались, потом займусь. А эти — не мои.

— Как не твои? — не понял Ларри. И паническая мысль, что этих тварей здесь много, посетила его. — А где же их, ну, такой, как ты?

— Ушел, — пожал плечами Нотик. И опережая вопрос «куда», который так и читался на лице командира, пояснил, — насовсем. Устал от одиночества. Вы, смертные, в таких случаях, говорите — умер. Я ведь тоже думал об уходе. — Хранитель погрустнел, и на лице паренька внезапно проступил облик другого, древнего существа, чья жизнь тянулась чередой одинаковых столетий среди мертвых камней в пустом городе.

— А что они всё же здесь забыли? В этой долине, и зачем им дети? — вопросов было слишком много, но Ларри решил начать с главных.

— Я и сам толком ещё не понял, как им удалось придать своим телам ваш облик. Похоже, с уходом Хранителя они растеряли последние мозги. Стражи ведь должны последовать за ушедшим Хранителем, запечатав Хранилище, а эти решили схитрить. Или им в этом помогли. Так, говоришь, они детей забирали?

— Не просто забирали, — скривился Старк, — они тут себе выводили новую породу. Скрещиванием занимались, селекционеры чешуйчаторылые.

— Скрещиванием, говоришь? — задумался Нотик. — Тогда понятно, зачем им дети нужны, — и он грустно покачал головой.

— Детей не вернуть? — спросил Старк, в душе уже зная ответ на этот вопрос.

— Их тела стали строительным материалом для самих Стражей. Это самое простое объяснение, которое я могу вам дать. Но мне очень интересно, — злобно оскалился Хранитель, — кто выдал им эту технологию. Насколько мне известно, Стражи Ладгарра не очень сильны в биотехнологиях.

От слов Хранителя у Ларри возникло стойкое ощущение, что где-то сдохло что-то очень большое. Он кашлянул, прочищая пересохшее горло, и спросил: «А сколько Стражей оставили Древних, то есть, сколько объектов они охраняют?»

— Сколько объектов — неправильный вопрос, — хитро прищурился Нотик, — надо спросить, сколько Хранителей осталось.

— И сколько? — послушно уточнил командир, не став пререкаться с Хранителем.

Нотик весело запрыгал на одной ножке по дороге, припевая стишок:

— Все веселее и веселее, — хмыкнул Старк, хотя какая-то мысль мелькнула у него на заднем плане от творчества этого попрыгуна. Спасибо, прыгать перестал, а то в глазах уже рябить стало. Монах попытался поймать эту вертихвостку, но мысль, мелькнув, исчезла. Но он не расстроился. Никуда она не денется. Пару минут медитаций, и картинка станет ясной. Дожить бы еще до этой медитации.

Ларри, уяснив из стишка, что к одной проблеме добавилась еще и вторая, уточнил: «Значит, из трех Хранителей остался только ты».

— Выходит, так, — пожал плечами мальчуган, — этих я заберу с собой. Пусть пока в стазисе побудут. Я еще покопаюсь у них в мозгах. Может, что полезного нарою, заодно и вправлю. Не нравится мне их поведение.

— А уж нам, как не нравится, — протянул Старк.

— Если мне не понравится твое поведение, ты первым об этом узнаешь, — тяжелый взгляд Нотика просто придавил к земле, расплющил и раскатал на ней блином. Монах проклял свой длинный язык, но глаза не отвел. Хранитель прищурился, потом вздохнул, — Вам идти в Ладгарр. Нужно забрать всех остальных Стражей. Оставлять их без присмотра нельзя.

— И как же мы их уговорим с нами прогуляться? — спросил Ларри, точно зная, что вышедшие из-под контроля Стражи просто уничтожат гостей, чем станут с ними разговаривать.

— Сейчас, — шмыгнул носом Нотик, запустил руку в карман шортов, долго там шарил, как будто карман был как минимум полуметровой глубины, потом с торжественным видом достал обычный деревянный свисток и протянул его командиру. Тот осторожно взял его в руки, повертел с недоумением, но свисток так и остался обычной деревянной игрушкой.

— И это все?

— Все, все, — весело махнул рукой Нотик, подпрыгнув, развернулся на месте и направился к парящим над землей драконам. Уже отойдя на пару шагов, бросил через плечо, — к порталу приведешь, стукни три раза — открою.

— А как мы этот Ладгарр найдем? — крикнул Ларри в худощавую спину удаляющегося по дороге паренька.

— У вас же такой проводник, с ним нигде не заблудишься! — донесся до него ответ, — Удачи в Ладгарре!

Ларри открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но его прервал задорный мальчишеский свист и вопль: «А ну шевели когтями, падаль рыбная!» Рот Ларри так и не закрыл. Уже больно необычное зрелище ему предстало — по дороге плыли, извиваясь чешуйчатыми силуэтами, три змееподобных дракона. А впереди, похлопывая прутиком себе по ноге, шагал белобрысый паренек, лет десяти, в коротких шортах и стоптанных сандалиях. Прямо деревенский пастушок. Вот только стадо у него больно необычное. Такому на узкой дорожке лучше не попадаться, прихлопнут и не заметят. Только каков же хозяин у таких тварей, что те послушно тащатся за ним, загребая воздух длинными, угольно-черными когтями, и разевая широкую пасть.

За женщинами и детьми посылать никого не пришлось. Как только Хранитель со своими новыми подопечными скрылся из виду, на другом конце деревни послышались громкие голоса. Его арьергард пытался задержать прорывавшуюся к нему Лиссу. Та громко возмущалась и требовала немедленно пропустить ее к командиру.

— Троха, — попросил взглядом Ларри. Тот понимающе кивнул и рванул с места, подняв клубы пыли. Когда та рассеялась, по улице решительно, сжав губы, шагала Лисса. За ней, чуть отстав, шел Троха. Он тщетно пытался соразмерить свои шаги с маленькими женскими шажками, спотыкался и смешно семенил. При этом, судя по эмоциональному размахиванию руками, представления в стиле «Как мы надавали по морде чешуйчатым гадам» исполнялось с большим чувством и в лицах.

«Как ты?» — спросили девичья глаза, с тревогой ощупывая взглядом фигуру командира. У Ларри на сердце сразу потеплело. Он улыбнулся, сорвал ответную улыбку с губ девушки. И дышать сразу легче стало. То ли воздух, наконец, наполнился вечерней прохладой, спустившейся с гор, то ли накатило осознание того, чего удалось избежать. Лица окружающих потихоньку расцветали улыбками. А на улице уже слышались возбужденные детские, женские и мужские голоса. Вернувшихся посвящали в произошедшее. Женщины ахали, восхищались и торопились домой, достать лучшие припасы. Сегодня в деревне будет праздник. Праздник первой, пусть и такой непонятной, но победы.