Аня сидела на верхушке здоровенного камня — отличный обзор, между прочим, — над пляжем разносилась ритмичная песня Стаса Михайлова «Все для тебя» — колонка надрывалась во всю свою мощь, а на песке, в опасной близости от воды с десяток мужчин синхронно двигались, стараясь попасть в незнакомый ритм.

А сколько было ругани, когда она озвучила свой план! Они не поверили, когда она зачитала им отрывок из «Путешествия Синбада» — для Фиолетика на телефон скачивала, — брезгливо морщились, когда смотрели «Шоу под дождем», а уж когда она в деталях объяснила, что требуется…

Не послали ее только благодаря Павлу — тот обвел всех тяжелым взглядом и потребовал предоставить альтернативу. Мужики потупились, изучили песок у себя под ногами, а потом кто-то из задних рядов спросил:

— Нам целиком раздеваться или до штанов?

Женщин-магинь, несмотря на протесты, отправили прочь — нечего русалок нервировать. Можно было, конечно, попробовать женский вариант, но, во-первых, боевых магинь у них — раз-два и обчелся, а во-вторых, про русалов информации еще меньше, чем про русалок, ну и, в-третьих, с женщинами иногда проще договориться, чем с воинственными мужчинами.

Вместе с Павлом они отобрали с десяток тех, кто мог хоть как-то двигаться под музыку, остальных из категории — настоящие мужчины не танцуют — записали в резервный отряд, разместив за камнями.

Аня осталась рядом с порталом под охраной Павла. Ее надежно прикрыли щитами, и маг взял честное слово, что в случае заварушки она тут же уйдет с пляжа. Аня обещала, скрестив пальцы за спиной.

С танцем решили быстро. Как объяснил Павел, у магов существовала особая гимнастика — смесь капоэйры и тайцзи. Ее практиковали все учебные заведения, ну и в дальнейшем считалось полезным проходить малый круг упражнений по утрам, магия требовала высокой мысленной концентрации, правильного дыхания и умения идеально контролировать свое тело.

Вот эту гимнастику — какой-то там особый круг — маги сейчас и демонстрировали Ане, морю и гипотетическим русалкам.

Есть что-то завораживающее в мужском танце, особенно вот таком… когда требуется подманить самку, тьфу, русалку.

Поворот — маги двигались практически синхронно, мягкий перекат, рубящее воздух движение — и белыми лебедями рубашки слетают с плеч, резкий прыжок и снова статика — застывшие фигуры, лишь блестящие на солнце капельки пота на коже выдают напряжение мышц.

Аня вдруг поняла, что в горле пересохло, сердце ускорило свой бег и на душе стало так… предвкушающе. Она подалась вперед, ладони, лежащие на коленях, напряглись, вжимаясь в джинсы.

— Мне начать ревновать? — горячий шепот обжег ухо.

— Нет, гордиться, — так же тихо ответила девушка, — если меня пробрало, то и русалок должно. Об одном переживаю — а если зря? Если не сработает? Меня же тогда прикопают.

— И пальцем не тронут, — пообещал Павел, обнимая за талию и прижимая к себе, — и никаких если — уже сработало. Я давно ощущаю чужое присутствие. Да ты и сама можешь увидеть — приглядись.

Аня присмотрелась — действительно в зеленой глубине зыбко темнели крупные тени. Они перемещались, но большей частью висели близко к поверхности. И было их… явно больше, чем магов.

Холодок пробежал у девушки по спине — а ну как чешуйчатохвостые девушки всерьез западут на двуногих красавцев? Придется с боем отбивать.

Ладно, решила она, вглядываясь в море, разберемся по ходу пьесы. Пока же пусть искусство и красота прокладывают дорогу к мирным, очень бы хотелось надеяться, переговорам.

— Эх, милая, давно мы так душой не отдыхали.

Они сидели отдельно от остальных на краю пляжа: Йоргала, как примерно перевела имя русалки девушка, и Аня. Павел — в паре метров, но в стороне — готовый в любой момент вмешаться.

— Нас всегда тянет живое. У вас такая горячая кровь…

Русалка была крупной — размером с дельфина, со светло-зеленой кожей, склизкими, напоминающими водоросли волосами, почти полным отсутствием носа, выпуклыми водянистыми глазами и перепонками между пальцев. Когти, кстати, были ого-го какие.

Словом, ни разу не красавица — врут сказки. Единственное, в чем оказались правы — хвост. Рыбий, кожисто-чешуйчатый и мощный — двинет как веслом, мало не покажется. Серьезная противница. Уроет без всякой магии.

Впрочем, магией русалки тоже владели. Иначе с чего бы таким «красавицам» оставлять неизгладимый след в мужской душе. Не помогала даже временная глухота, которую маги активировали по команде Павла. Мужчины сидели на пляже, пялились на воду, где проходил показ ничем не прикрытых верхних прелестей бесстыдниц. Нижние стратегически прикрывала пенистая волна. «Красотки» окунались в воду, выныривали освеженные с блестящей на солнце кожей, встряхивали водорослевыми волосами, принимали эффектные позы, а эти… которые супер-пупер маги пялились и глупо улыбались… Было бы там на что смотреть… Сглаженное все — едва выпирает. Да еще эти щели — жабры вместо ребер. Фу, мерзость.

Аня поймала взгляд Павла, скрипнула зубами — и этот туда же. Вот вернутся — она ему устроит. Нашел, кому глазки строить!

Хорошо, хоть в воду никто не лезет — от звуковых волн спасала глухота. Пока. Но чувствовалось — мужики держатся из последних сил. Надо было сворачивать переговоры, из воды она их точно не достанет.

От пересвитываний, перестонов — язык русалок напоминал собой дельфиний — болела голова, но Аня заставляла себя сосредоточиться и внимать. С ответами было сложнее. И она большей частью объясняла жестами, а если отвечала, то односложно. Свист никогда не был ее сильной стороной.

— Хороший у тебя косяк, — одобрительно просвистела Йоргала, — сильный. С таким можно отличное потомство получить!

Аня оглядела по-идиотски улыбающихся магов и кивнула, мол, да — сильный. Ну а что немножко не в себе… так у каждого есть свои недостатки.

В глубинах Великого океана царил особый вид матриархата. Мужские особи здесь отличались повышенной агрессивностью и вдобавок не отличались умом. Ласки от них, внимания или любви ждать было бесполезно, как и помощи в государственных делах. Потому русалки держались от них подальше, сближаясь лишь на время спаривания. Впрочем, некоторых удавалось «приручить». Количество «прирученных» в стаю особей говорило о силе русалки. Большинство же предпочитали не связываться с русалами, живя сами по себе.

Любому существу хочется ласки и тепла. Будь ты русалкой или женщиной.

— Мы не можем жить под водой, — показала знаками Аня, просвистев «Смерть».

Йоргала согласно махнула хвостом. Хвостом она вообще половину слов «проговаривала».

— Нам нужна земля, — засвистела девушка, надрывая связки.

А земли-то здесь и не было. Была когда-то, но давно под воду ушла. То ли сама по себе, то ли помог кто. Остались лишь скалистые и жутко негостеприимные земли — остатки горных гряд, которые не погрузились в воду, да с десяток таких вот островов.

В принципе и все — разговор закончен. Можно уходить.

— Приходи к нам, — вдруг попросила Йоргала, — можешь купаться — никто не тронет. Мы охранять станем — наши не подойдут.

«А взамен оставить свой „косяк“ — угадала невысказанное Аня.

„Шиш тебе, — подумала со злостью, — ты мне еще выкуп предложи“.

О, точно! Тащат. Тяжелое. Еле доволокли, на берег к ногам выпихнули. В бывшем панцире — ну очень гигантской черепахи — перекатывались крупные белые, одна к одной жемчужины.

Аня бросила быстрый взгляд на Павла — маг аж лицом побледнел. Видно, не понял — то ли она их продала, то ли еще что-нибудь задвинула.

„Запросить бы, как в сказке: маловато будет. Так не поймут — еще больше притащат. Ишь, как их разохотило“, — с недовольством подумала Аня, — и как тебе объяснить, селедка жирная, две-три минуты под водой — и труп. Не говорит, не ходит, только плавает животом кверху и воняет. Танцевать — только здесь. Петь — только здесь. Эх… бабы, бабы. Хвостатые и бесхвостые одинаково от мужиков разум теряем».

Как они бежали! Улепетывали. Уносили ноги. Смывались с шухером.

Аня болталась на плече у Павла — обзор был потрясающий. Встающее за спиной разгневанное море, открывающие рты русалки со вздыбленными волосами-водорослями — точно змеи в атаке, грозный гул и белая пенистая полоса, бьющаяся в истерике у берега. Резкий запах йода, соли и надвигающегося шторма.

Страшно не было. Почему? Привыкла, наверное. Мама сказала бы прямо: «Адреналиновая маньячка. Лечиться пора».

Одуревших от любви магов утаскивал резерв. Скачущие по песку с товарищами на закорках, они напоминали решивших поиграть в лошадок взрослых. Было бы весело, если бы не поднимающаяся за спинами волна. Невысокая, но их смыть точно хватить. И быстро же идет, сволочь! Буквально по пятам.

— Быстрее, — не выдержав, крикнула Аня. Брызги уже летели в лицо. А там, в зеленой глубине, мелькали тени, оттуда стегали ненавидящие взгляды, и становилось жарко от чужой жажды крови.

— Я никогда так быстро не бегал, — сказал Павел, когда они вывались в коридор, следом попадала группа охранения, и дверь захлопнулась со стегнувшим по нервам чавканьем.

Павел, пользуясь суматохой, пригреб к себе, коснулся губами виска и жарко прошептал:

— Как же я скучно жил до тебя.

Аня не удержала улыбку на губах, сидела, прислонившись к стене, слушая тяжелое дыхание запыхавшихся магов, и думала, что ее прежняя жизнь — серая хмарь, теперь раскрашенная в радугу.

Странно, но Арвель даже ругаться не стал, видно, тоже привык, что Хозяйка им попалась — авантюристка. Обвел завалившихся на пол в коридоре магов: половина хватала ртом воздух, половина пребывала в полном не адеквате, по пояс голые и с глупыми улыбками на лице.

Обычный такой день в доме порталов.

Жертвы русалочьего обаяния были отправлены домой — на излечение. Им на смену прислали новеньких — пять мужчин и пять женщин. Вот так — строго пополам.

А руководство собралось в столовой — обсудить результат.

Арвель выслушал молча, ничем не выдав очевидное: «Но я же говорил, что так получится!», за что Аня была ему благодарна.

— Предлагаю закрыть, — подвел итог Тахмар.

Аня вспомнила идеальный пляж — так и не искупалась ведь. Вспомнила тоску в глазах русалки и кивнула:

— Закрываем.

Вот и еще один мир в минус. Если так дальше пойдет — останется лишь Фиолет. А этого допустить никак нельзя. Надо двигаться дальше. Вот встретится с драконом, останется в живых и обязательно двинется дальше.

После обеда Аня поднялась в свою комнату, достала лист, установила на мольберт и начала быстро набрасывать контур русалки, сидящей на камне. Ее образ никак не выходил из памяти, и девушка знала лишь один способ забыть произошедшее — выплеснуть эмоции на бумагу.

За этим занятием она и не заметила, как пролетело время. Очнулась, когда запищала «напоминалка» на телефоне. Рука дрогнула, линия была испорчена.

Аня отошла, оценивая результат. Что же, она не растеряла навыков. Надо еще доработать, но Йоргала вполне узнаваема. Едва заметный наклон головы, грусть в водянистых глазах. Взгрустнувший хищник, внезапно задумавшийся о чем-то.

Но пора… А рука сама набрала знакомый номер.

— Привет, Снежная королева, — голос Тагира обдал теплом, — удивлен. Не забыла, значит, старика.

«Снежная королева», — мысленно усмехнулась Аня. Похоже, ее дисквалифицировали из Синеглазок, обидевшись на холодность последней встречи.

— И тебе доброго дня, господин теневик, — голос ее был строг, но губы кривились в улыбке. Ну почему Тагир вызывал у нее неудержимое желание поехидничать?!

— Ого! — на том конце не сдержали удивленного возгласа. — Все так плохо?

Его забота казалась искренней, и Анне пришлось напомнить себе, что Тагир действует в собственных интересах.

— Ты ничего не слышал о драконах? — спросила вместо ответа.

— Это те, кто похищают принцесс и спят на постели из бриллиантов?

— Это те, кто жрут принцесс, живут в горах и умеют разговаривать ментально.

— Де-етка, — застонал маг, — я готов на все, чтобы напроситься к тебе в гости.

— Боюсь, я на это не готова, — ответила, представляя, как маги предстают перед драконом потрепанные, в обгоревшей одежде, с разбитыми физиономиями. И это, если не поубивают друг друга.

— Детка, — вкрадчиво попросил Тагир, и в его голосе появились мурчащие нотки, — я могу быть очень полезным, я вообще крупный специалист по этим драконам.

— А мне, кажется, по принцессам. И нам не специалист нужен, а переговорщик.

— Тогда ты по адресу! — радостно воскликнул маг. — Я кого угодно могу уговорить и на что угодно. Только с тобой не получается, — добавил тише. — Я понял, Синеглазка, ты не любишь балет, да? Хочешь, на комедию сходим или на концерт? Тебе кто нравится?

— Нюша.

— Договорились, — возвестила трубка.

— Я пошутила, — перепугалась Аня. На самом деле возьмет! — Все, извини, мне пора. Правда, пора.

— Позвони мне, Синеглазка, не пропадай, — нежно попросил Тагир, — я ведь не прошу много — просто услышать твой голос.

И Аня, кляня себя за слабость, еле слышно ответила:

— Хорошо.

Тут же нажав кнопку отбоя.

— Я к Фиолету, — бросила Аня Павлу, спускаясь с лестницы. Магическое зрение делало бессмысленным невидимую охрану, и теперь в доме всегда было многомагно. Мужчины и женщины из нового пополнения слонялись по коридору, подпирали стены, ощупывали внимательными взглядами проходящих, словом, по мнению Ани, маялись дурью, создавая массовку и толкотню. Все это напрягало. Ане иной раз казалось, что скоро она и в туалет будет ходить под охраной.

И если до сих пор ничто чужое не вышло из-за закрытых дверей, то к чему эти излишние меры безопасности? А уж если и выйдет нечто, то оно будет такой силы, что никакие маги с ним не справятся. И вообще, в вопросе безопасности она больше доверяла дому, чем этим «охранничкам».

Лес встретил легким дождичком. В теплом и сыром воздухе была разлита щемящая душу грусть. Лес хандрил.

— Привет, — Аня подошла к своему фиолетовому двойнику, уселась на край листа, свесив ноги в бесконечную пропасть лиан, гигантских стволов и листьев, размером с футбольное поле.

Фиолет вздохнул, повернул голову, посмотрел на нее и проговорил:

— К драконам идешь, а я?

— А я тебе все расскажу, — клятвенно пообещала Аня, сдерживая улыбку, — во всех подробностях.

Она присмотрелась, и ее двойник тут же расплылся, от него во все стороны потянулись бархатные нити. Или это не шероховатость, а бахрома из отростков?

— Не шали, — ее чувствительно стукнули по носу, возвращая в реальность, — рано тебе туда погружаться, да и вредно это для психики. А ну как приснюсь ночью?

— Снись, — пожала плечами девушка, — ты еще наши фильмы ужасов не смотрел. После них любая сущность не страшна.

— Не страшна, значит? — насупился Фиолет и вдруг раздался в размерах, стал прозрачным, а потом превратился в гигантскую сияющую сеть, в каждой ячейке которой крутился колючий шар.

— Красиво, — выдохнула Аня, поднимаясь на ноги и завороженно смотря на крутящиеся шары, на мелькающие серебристые колючки.

— Здорово, правда? — раздавшийся за спиной голос, заставил ее подпрыгнуть и обернуться.

Фиолет широко улыбался.

— Сам придумал, — и пояснил: — Дети. Лезут куда не надо. Отгораживаться буду.

«И правильно, — подумала Аня, — детям всегда хочется нарушать правила».

Они помолчали.

— Вот не знаю то ли ругаться, то ли спасибо говорить за апгрейд зрения, — сказала она.

— Ох, Ань, заканчивай с неуверенностью. Нельзя быть слабой. Ни с мужиками, ни с этими… переселенцами. И замуж не выйдешь, и себя погубишь, — наставительно произнес Фиолет.

— Разберусь, — бросила Аня, — пора мне. А за зрение спасибо.

Она шагнула, порывисто обняла своего двойника и так же быстро отстранилась.

— Ой! — Фиолет схватился за щеки. — Я себя так странно чувствую, будто у меня вот тут, — он ткнул в район солнечного сплетения, — цветок распустился.

— Это называется «обнимашки», — улыбнулась девушка. — Мы же друзья?

— Друзья, — медленно, прислушиваясь к себе, кивнул Фиолет.

— Все, я побежала, — Аня наклонилась и коснулась губами прохладной щеки фиолетовой Ани, повернулась и уже собралась уходить, как ее задержали.

— Стой, глупая, а мимо своих как проходить будешь? Ползком? Вечно за тебя думать должен. Держи, — Фиолет сунул ей в руки две ветвистые плети, покрытые мелкими цветами, — намотай на руки, твои не заметят. Только запомни, как высыхать начнут, значит, перестали действовать. Ну, беги! И запомни все как следует! — добавил ворчливо. Около выхода Аня посторонилась, подождала, пропуская незнакомого, торопящегося в портал мага. Серьезный вид, уверенная похода, жесткий, властный взгляд — сердце девушки кольнула тревога. Что этот тип забыл в мире Фиолета?

Теперь здесь практически всегда было оживленно. Фиолет построил нечто вроде канатной дороги, и листья сами по себе сновали по горизонтально натянутым лианам, перевозя людей от портала до побережья и обратно. Открывать порталы на территории леса Фиолет не разрешил, как его ни уговаривали, а девушка запретила настаивать. У леса были свои тайны. Пусть они такими и останутся.

Маг скользнул взглядом по месту, где стояла Аня. Девушка затаила дыхание — нет, не заметил. От осознания, что трава Фиолета работает, она ощутила огромное облегчение, а следом пришла уверенность и так нужный кураж — все получится, все обязательно получится.

Она посторонилась и шагнула следом за магом в проход, чтобы не привлекать внимание отдельно сработавшим порталом. Вышла и замерла на цыпочках, буквально в паре сантиметров от спины зачем-то остановившегося мага. Так и стояла — не дыша, ловя руками равновесие, а этот… повел головой, словно собака, прислушиваясь к чему-то, повернул голову. Аня ощутила себя мышкой под лапой у кота. По спине пополз неприятный холодок, в легких уже жгло от нехватки воздуха.

Наконец маг отвернулся и зашагал прочь к порталу переселенцев. Аня выдохнула, облизнула пересохшие губы и осторожно, чувствуя себя школотой, сбегающей с уроков, двинулась к нужному порталу. Внимательно огляделась по сторонам — все заняты своими делами, а точнее, в отсутствии хозяйки расслабились и валяют дурака — и шагнула в портал.

С магическим зрением открывать двери больше не требовалось. Нет, двери, как зрительный образ, остались, но стоило погрузиться на уровень магии, и они исчезали, оставив вместо себя искрящийся снежинками проем.

Закат был в самом разгаре. Алели вершины гор, покрытые снегом. На долину легли глубокие сиреневые тени, горько пахло вереском. Надрывно вопили цикады.

Было неуютно и немножко страшно стоять здесь одной, в чужом мире, без прикрытия, без Павла. Оказывается, к хорошему быстро привыкаешь. Вот и она привыкла, что они везде вместе.

Некстати вспомнился рыжий, и нога заныла, напоминая о полученной ране.

— Вперед, нас ждут великие дела, — пробормотала, сминая шагами жесткий покров из вереска. Безумствовать, так до конца. Прав, Фиолетик, к черту сомнения.

А потом… Сверху грохнулась, чуть ли не на голову, грубо сплетенная корзина, ростом в половину Ани, из которой на траву посыпались камни. Аня опешила, не сразу поняв, что свалилось, в общем-то, целое королевство, ну, или остров в Средиземном море с виллой, яхтой и еще заводиком в Китае. Не граненое, конечно, но крупное…

Она подняла подкатившийся к ногам камень. Посмотрела сквозь него на солнце. Взвесила на ладони.

Два острова, а может, и три.

Тень закрыла солнце, дракон кружил невысоко. Когти, светлое брюхо и заворачивающийся в вираже хвост.

«В корзину».

Приказ стегнул по спине. И сразу расхотелось мечтать об островах. Ну в самом деле, зачем ей вилла, да еще и с яхтой в придачу. А прислуга… это ж кошмар. Горничная будет сплетничать за спиной, а повар морщится от заказанного «borscha». На фиг надо?! Один геморрой с этими миллионами.

С трудом перевернула корзину, выбросив «острова, виллы, яхту и заводик» прямо на землю — миллионеры — они такие, с придурью. Села, скрестив ноги и уцепившись за ручку. Страха не было. Закончился. Только внутри все стыло от предвкушения.

Рывок. Не удержалась — взвизгнула, когда корзину мотнуло, и внизу показался край стремительно удаляющейся земли. Ветер трепал одежду, впивался стужей, свистел в ушах: «Ду-у-ура».

Корзину мотало, но терпимо. Дракон летел ровно, по спирали забираясь наверх. От холода давно уже онемели руки, тело заледенело. Еще чуть-чуть — и она вывалится сама. Даже усилий прикладывать не придется.

Последний круг, и корзина мягко, с легким стуком опустилась на вершину горы. Здесь была ровная площадка, а впереди, через ущелье, вставал хрустальным красавцем ледник. И казалось — только для него сейчас светит солнце, одаривая лучами, пропуская свет через грани, раскрашивая в розовый, красный и сиреневый цвета лед.

— Потрясающе! — прошептала Аня.

И пришло осознание — вот он, настоящий подарок. Камни так, ерунда. А сейчас с ней делились самым ценным — любимым местом в долине, причем любимым исключительно в это время суток.

Она с трудом, чувствуя себя Снегурочкой, разогнула застывшие пальцы, морщась от боли, потерла ладони, подула. Кожу закололо иголками.

Рядом с шумом приземлился дракон, пробежав несколько метров, затормозил ровно у корзины. Аня восхитилась — вот это точность!

Остановился, грациозно опустился на живот, поджав под себя лапы. Повернул голову на гибкой шее, осмотрел гостью, неодобрительно вздохнул и сорвался с места.

Вернулся буквально через пару минут — Аня следила за его полетом, прикрыв ладонью глаза от солнца. С хрустом свалил перед девушкой на камень сухое дерево, выдранное с корнем. Выплюнул огненный сгусток, и деревяшка весело занялась огнем.

Аня молча хлопала глазами, переваривая увиденное. Не каждый день тебе костер дракон устраивает. Не каждый день в корзине летаешь. А с костром уютнее стало. Закат, алеющий в его пламени ледник, сине-фиолетово-розовое небо, горы… Романтика. Не хватает только принца. Она оценивающе посмотрела на дракона. Увы, нет. Вариант: поцеловать — а вдруг превратится в принца — не ее. Тут скорее голову откусят, чем романтический порыв оценят.

Сжав зубы — тело совсем одеревенело — Аня вылезла из корзины. Подошла к костру, выставляя вперед руки, и блаженно зажмурилась — хорошо-то как!

Виски сдавило — первый признак ментальной связи, голова с готовностью заболела, возмущаясь насилием.

«Горы… нет ничего лучше их на свете».

Аня согласна кивнула — горы всегда прекрасны. Суровы, непреклонны, но завораживающе прекрасны: от одинокой вершины до глубокой пропасти.

«И небо… Без крыльев не поймешь».

«Осталось о погоде поговорить и все, можно закругляться — визит вежливости окончен», — с нарастающим раздражением подумала Аня.

Она повернулась, и взгляд упал на стоящую позади нее корзину.

— Откуда она у вас? — произнесла вслух, надеясь, что дракон уловит адресованную ему мысль. Действительно, уловил.

«Были тут двуногие. Забавные. Мы их не трогали какое-то время, очень уже они весело вокруг камней скакали. Достанут из дыры в горе и скачут».

— А потом? — спросила, понимая, что услышит.

«Мы их в дыру и поскидывали. Там еще много камней осталось. Пусть порадуются».

Аня сильно сомневалась, что старатели были счастливы, скорее всего, сейчас они уже мертвы. И корзина, она вновь на нее покосилась, как раз была той самой «радостью», вокруг которой старатели и устраивали забавлявшие драконов танцы.

— И много тут у вас людей живет?

«Постоянно заводятся», — по-человечески вздохнул дракон.

«Люди, как паразиты под чешуей — мелкие, давить лень, а жизни спокойной нет. Только проверишь побережье, глянь — через сезон снова завелись. Ветки над головами сложили и думают, что спрятались. Подожжешь — выскакивают. Часть подавишь, часть съешь, часть в море скинешь. Отдохнешь — три дня лету от одного края нашей земли до другого, а они уже в самой любимой долине появились, где наши самки себе потомство выводят».

Аня пыталась слушать отстранено, хоть во рту и пересохло, а руки мелко подрагивали.

«Другая культура, — уговаривала себя, — другой менталитет», но толерантность просыпаться не хотела. Вместо нее поднималась изнутри злость.

— Не смущает, что я — тоже человек?! — спросила, посылая к чертям дипломатию.

Дракон выдохнул несколько искорок, и они, кружась, алыми точками опустились на камни.

«От человека в тебе лишь оболочка. То, что внутри, скоро прорастет».

Аня опустила глаза вниз, в ужасе посмотрела на свой живот.

— Как прорастет? — спросила, обмирая от страха. Сразу вспомнился фильм «Чужой», и страх тут же стал реальностью, скрутившей живот приступом боли.

В голове забухал смех. Ане показалось, что ей на голову одели колокол и ударили в него пару раз.

«Не скоро и не оттуда. Сама поймешь».

Ясно. Подробностей не будет.

Аня прикусила губу. Было жаль себя, жаль старателей и всех «людишек-паразитов», тщетно селящихся на побережье огромного материка.

На краю сознания заскреблось нечто гениальное… Осталось только его изловить и хорошенько обдумать.

— Значит, люди вам мешают?

Дракон выразительно фыркнул.

— А если я предложу мир, где нет людей? Где есть горы, много воды, острова, но людей нет. А те, кто живет под водой, вам не помешают.

«А если и помешают — сожрете», — эту мысль она еле успела поймать, чтобы не озвучить. Нечего подбрасывать столь очевидные идеи тому, кто и так жрать горазд.

Совесть шевельнулась и попыталась призвать к порядку разгулявшееся воображение, но была решительно отправлена погулять. Не будь русалки столь настойчивы в своем желании развлечься за чужой счет, а драконы сильны и агрессивны, они ужились бы в одном мире, а так…

С другой стороны — драконы в небе, русалки в воде — поделят как-нибудь, если ума хватит. А если не хватит… Додумывать Аня не стала. В любом варианте, она бы поставила на драконов. Симпатичнее они, хоть и людоеды.