Лампа нашлась в единственном экземпляре. Горцы оставили свои где-то в коридорах лабиринта. Двумя руками отбиваться сподручнее. По этой же причине лампа лорда затерялась где-то позади. Элалия разбила свою при спуске с плиты, а вот Дариной повезло больше. Она улетела в провал вместе с девушкой и уже потом откатилась прочь.

После нескольких попыток она зажглась, осветив окружающее пространство желтоватым светом.

– Это не похоже на ловушку, – задумчиво произнес Тайл, оглядывая небольшую пещеру. Неровные стены наводили мысль о её природном происхождении, а вот на полу к вящему удивлению обнаружились несколько тюфяков. Они были старыми, порядком подгнившими и с тряпками, торчащими из прохудившихся боков. Но свое назначение оправдали – все живы и невредимы. Стоны Тайла, что у того не осталось ни единой косточки – не в счет.

– Или это очень изощренная ловушка, в которой погибают мучительно долго или же кто-то планировал путь отступления, – высказал догадку Кристан.

– Скорее второе, – объявил Тайл, – здесь есть проход. Идем прямо сейчас?

– Чего ждать? – вздохнула Дара. Шагразы остались в лабиринте, а вот страх, который они внушали девушке, нахлынул только сейчас, когда стала проходить горячка боя.

– Не раскисай, – ободряюще положил ей руку на плечо Кристан, – обещаю, скоро все закончится.

Выглядел горец неважно. Лицо алело тремя глубокими царапинами на лбу, одна проходила в опасной близости от правого глаза, волосы слиплись от крови и торчали в разные стороны, одно ухо было залито кровью. Одежда на руках и плечах превратилась в лохмотья.

– Поскорей бы, – слабой улыбкой ответила Дара. Она и правда устала, но что значит её усталость, по сравнению с измотанностью и ранениями мужчин. Так что нечего жаловаться и вздыхать. Остальным пришлось значительно хуже.

– Если это запасной выход, то его следует искать там в коридоре. Элалия, дорогая, ты не вернешь мне кристалл?

– О, нет! – простонал вдруг та, лихорадочно шаря по карманам, – его нет! – в голосе девушки послышались слезы, – я, наверное, обронила его наверху.

– Давайте, все же поищем, – предложил Гестар, опускаясь на колени.

Они обшарили весь пол, перетрясли тюфяки, но, увы, кристалл не обнаружился.

– Это я во все виновата, – всхлипывала Элалия, сидя на тюфяке, – я не заметила ловушку и её активировала. Потеряла кристалл, и теперь мы не найдем выхода, а значит останемся здесь наа-а-авсегда.

– Перестань, – Дара села рядом, обняла за плечи, – мы все знали, на что идем. И если на то пошло, неизвестно, кто именно открыл проход, может и я.

– Но у меня был кристалл.

– Но там были шагразы. Любой бы растерялся.

– Она права, Элалия, – Гестар присел перед ними на корточки, – не вини себя, – перешел на «ты», посчитав обстановку неофициальной, – если и кто несет ответственность, то только не ты.

– Конечно, сестренка. Я, как возглавляющий это безумство, ответственен больше других, и как первое лицо, заявляю: не стоит терять надежду. Мне известны сотни видов тайных механизмом и способы их открытия. Так что вперед. Обойдемся без магии.

Выход они нашли довольно быстро – по еле заметному колебанию пламени. А вот дальше дело никак не хотело продвигаться. Щель между полом и дверью была слишком тонка, чтобы можно было засунуть туда лезвие и попытаться её расширить. Обстучав стены на пару метров вокруг Тайл не смог обнаружить ни потайной ниши, ни изменения толщины. Камень упорно не хотел выдавать свои секреты. Никакого значимого выступа также найти не удалось. Лорд заставил пропрыгать весь коридор – вдруг дверь открывается от нажатия на определенную часть пола – безрезультатно. Часы шли, а они все еще были заперты в каменном мешке.

Короткий коридор заканчивался глухим тупиком, который, по разумению Тайла, сделали лишь для того, чтобы запутать оказавшихся здесь людей. Дверь находилась примерно посередине прохода, и если судить по длине щели, была метр шириной.

– Обидно погибать, зная, что свобода так близко, – пробормотал Гестар, усаживаясь на пол коридора.

– Одно радует – в хорошей компании, – устроилась рядом Элалия.

– Не стоит сидеть на холодном полу, – встал горец, подавая руку девушке, – на тюфяках будет удобнее.

Кристан обхватил Дару за плечи и тоже мягко повел в сторону пещеры. Та не стала сопротивляться – толку от нее сейчас никакого, еле на ногах стоит.

– А я тут повожусь еще немного, – донесся им в спины усталый голос лорда.

Пещера встретила их почти полной темнотой – лампа осталась у Тайла. Дара присела на тюфяк, потом, наплевав на приличия, легла, повернулась набок, сжалась в комок. Безразличие овладело ею. Собственная смерть больше не пугала. Трон, замужество, драгоценности, пегас, родной приют – все потеряло свою ценность. Даже отчаянье и страх отступили перед серым «все равно».

Рядом кто-то шумно вздохнул, а затем девушку обняли и прижали к широкой груди. И сразу безразличие съежилось до крошечных размеров, а затем и вовсе исчезло, юркнув на задворки сознания, а в душе начало твориться что-то странное. Там словно поселилось маленькое пушистое солнышко – теплое и ласковое. Оно разметало серость, прогнало черную тоску, даже усталость стала меньше. Дара поймала себя на том, что лежит и улыбается – чему, кому, непонятно. Вроде помирать пора, а ей весело.

Помирать? Вот теперь Даре категорически расхотелось отправляться в гости к костлявой старухе. Где справедливость? Она только начала познавать этот мир. А как же трон, покорение дворцового этикета, битва с советом за право самой выбрать себе мужа, Белый город, гонки на пегасах, салют над морем? Потерять все это? Ну, уж нет. С троном пока не ясно, зато остальное отдавать никак нельзя.

В Даре постепенно росла уверенность, что спасение нужно брать в собственные руки. С этим авантюристом, который только и умеет, что орать, да с привидениями ругаться, они точно здесь погибнут. А ей столько всего предстоит!

– Я ненадолго, – пробормотала Дара, вскакивая с тюфяка. И сразу зябко поежилась, после теплых объятий стылость подземелья казалась замораживающей.

– Не мешай, – остановил Кристан дернувшегося было Гестара и шепотом добавил, – мы будем только помехой. Давно я ждал этого момента, надеюсь, не ошибся.

– Эй, твое сиятельство, не хочешь к нам присоединиться? – догнал девушку громкий голос Кристана.

– Кто тут крадется? – окликнул Тайл, – а, галчонок, это ты. Зачем пришла?

– Да, так, – смутилась Дара.

– А-а-а, – понял её по-своему лорд, – лампу оставлю. Сам пойду, узнаю, что нужно от меня этому здоровяку.

– Что, гористый мой друг, решил оказать мне честь и спеть похоронные гимны своей родины? – донеслось до девушки.

– Да, нет, решил поделиться, как меня мучается мысль о том, что мы не сможем провести наш поединок.

– Я слышу радость в твоем голосе или мне это только кажется?

Ответ Дара уже не разобрала, Тайл дошел до пещеры, и до девушки доносилось приглушенное бормотание.

«Как бы на самом деле не устроили поединок прямо здесь, – подумала она, – это не мужчины, а бойцовые петухи какие-то. Так и норовят сцепиться друг с другом и доказать у кого шпоры острее».

Так… прочь ненужные мысли. Они будут только мешать. Сейчас ей нужна ясная голова. Как же тяжело сосредоточиться, когда тело норовит предать хозяйку и отправиться обратно в теплые объятия.

Дара подошла к стене. Вот она, проклятая дверь! Пара сантиметров упрямого камня, перекрывающего путь к свободе. Девушка попыталась вспомнить, что она чувствовала тогда в горах, когда ощутила под ладонью тепло нагревшегося камня.

«Ломать – не строить, – рассуждала, – если во мне есть этот дар, если он и вправду существует, то проще всего подчинить камень именно разрушением. Это дворцы строить тяжело, а какую-то стену разрушить – запросто».

Руки на стену, прижать, ощутить каждую неровность, каждую шероховатость, прикрыть глаза. Пусть исчезнет Дара с её наивными мыслями, глупыми мечтаниями и страхами. Пусть раствориться, давая дорогу тому, что до этого времени было скрыто в глубине сознания.

Грохот потряс коридор, и расположившихся на тюфяках мужчин, словно подбросило в воздух. Кристан ухитрился первым сорваться с места.

– Дара! – с воплем влетел в коридор, силясь что-то разглядеть в темноте.

Лампа почему-то погасла, а в воздухе ощущался привкус пыли. Первые секунды тишины, во время которых сердце застыло от ужаса, а по спине потек холодный пот. И радостное облегчение от слабого, еле различимого «Я здесь».

Когда улеглась первая суматоха, выяснилось, что верхняя часть стены взорвалась, разлетевшись на куски. Дара едва успела закрыть голову руками. Её отбросило взрывной волной на пол, и по счастливой случайности большая часть камней пролетела мимо. Сильнее всего пострадали плечо и правый бок, мелкие синяки на ногах и руках не в счет. Зато путь на свободу был открыт.

Тайл с легкой завистью заметил, что ученица превзошла учителя «Помнишь, мелкая, наши уроки?», добавив – новичкам везет. Арганцы промолчали, но от их пристальных взглядов девушке стало не по себе.

Через пару сотен шагов Дара настойчиво попросила опустить её на землю. Поносили на руках и хватит. Кристану и так досталось в лабиринте. К тому же сейчас она чувствовала себя гораздо лучше. То ли помогла укрепляющая настойка, которую в нее влили, то ли организм пришел в себя. Слабость и головокружение еще давали о себе знать, но не так сильно.

Арганец нехотя повиновался. Но видит Создатель, как же ему не хотелось отпускать от себя девушку! Такую хрупкую и беззащитную… Противоречивые чувства раздирали его душу. Нежность к девушке мешались со злостью и досадой.

Как доверчиво она прижимается к его груди, маленькой ладошкой, обхватив за шею. Он – дурак. Законченный дурак. К бездне королевский дар, трон и приданое принцессы. К бездне политику. Дара… Даринушка… Даренка… Милая, ласковая и такая смелая. Прижать к себе покрепче и не отпускать больше никуда.

Сволочь, какая же он сволочь. Не побоялся рискнуть жизнью Дары, чтобы активировать дар? Да, пропади он пропадом такой ценой! А если бы она погибла? Если бы вырвавшийся дар выжег её изнутри или девушку завалило бы рухнувшей стеной? Сколько непростых «если», и каждое жжется угольком в сердце.

Узкий коридор уверенно вел вверх. Мигающая лампа, с трудом пережившая взрыв и пребывающая на последнем издыхании, еле освещала каменный пол под ногами. Шли молча. Про ловушки никто не заикался, бессмысленно их искать без кристалла, одна надежда – путь чист.

Коридор заканчивался широкой плитой, сбоку на стене в металлической подставке торчал факел.

– Каждый раз бы так, – проговорил Тайл, поворачивая подставку вправо. Плита, заскрипев, медленно отползла в сторону, – мы близко к выходу, – шепотом пояснил лорд.

– К какому? – уточнил Гестар.

– Хотел бы обрадовать, но, увы, к парадному. Чувствуете легкий аромат цикорнов? Ими славится императорский парк. Здесь же под белой галереей основной вход в сокровищницу и несколько потайных, таких, как этот.

– Галерея, естественно, охраняется, – Кристан вытащил меч, во вторую руку приготовил нож для метания.

– Парочка стражников, не больше, – попытался успокоить всех Тайл, – В основном следят, чтобы шагразам не пришло на ум посетить дворец ночью. Нам бы незаметно пройти галерею, а там, в парке я вас выведу через калитку в ограде.

– Что же, веди, – кивнул арганец, – лэссы, прошу, держитесь за нами, и постарайтесь не шуметь.

Выход действительно оказался рядом, и вскоре уже шагали по широкому коридору нижнего этажа галереи. Сверху в высоких стенах были прорублены небольшие отверстия, сквозь которые и просачивался одуряющий горьковатый аромат цикорнов. А еще сквозь них пробивались яркие лучи солнца.

После полумрака подземелья первые минуты Дара не видела ничего, кроме мельтешения желто-зеленых-красных пятен, а вот громкий повелительный голос расслышала хорошо:

– Всем сложить оружие, вы окружены.

А вслед за ним раздалось дружное бряцанье доспехов и щелчки взводимых арбалетов.

Скрытые в нишах кирасиры императора шагнули в коридор.

– У тебя, имперец, не только с выдержкой плохо, но еще и с арифметикой, – процедил сквозь зубы Кристан, – их же здесь раз в пятнадцать больше, чем ты обещал.

– Предлагаешь заняться делением? – уточнил Гестар. В ответ кирасиры подняли арбалеты, прицеливаясь точно в грудь арганцам.

– Боюсь, с этим у нас могут возникнуть проблемы, – покачал головой Кристан.

Грохот железа эхом разнесся по галереи.

– Я никогда не сдаюсь! – возмутилась Элалия.

– Все когда-то бывает впервые и, как правило, ради кого-то, – с грустью ответил Кристан.

– Если это из-за меня, – вспыхнула Дара.

– Т-с-с, – перебил её арганец, – из-за нас. Эту битву мы сможем выиграть только ценой своей жизни, а значит, проиграть.

– На удивление разумное решение, – насмешливо произнес командир кирасиров, выходя вперед, – и прошу полностью сдать оружие. Вас все равно обыщут, скрывать что-либо бесполезно.

Последним разоружился Тайл. С момента ареста он не проронил ни слова, лишь искусанные губы и бледное лицо выдавали его волнение.

Куда повели остальных Дара не видела. Её сразу отделили и под конвоем троих стражников сопроводили во дворец. О, здесь было на что посмотреть. Даже простой стул, стоящий около кадки с цветком был отделан парчой, а его витые ножки отливали позолотой. Зеркала, зеркала – десятки, сотни. Особая пытка для тех, чей вид вызывает жалость или брезгливость. Попадающиеся им по пути слуги умело прятали взгляд, но несколько Дара поймать успела.

«Что же, принцесса, поздравляю, ты во дворце! Довольна ли твоя душенька?»

К удивлению Дары, её не повели ни в тюрьму, ни даже в комнату для допросов, скорее это был кабинет, совмещенный с библиотекой. Огромный письменный стол из светлого дерева, вдоль стенок выстроились стройные стеллажи книг, удобные кресла манили к себе отдохнуть. Можно было вообразить, что она в гостях, вот только гостей не караулит парочка кирасиров, замершая у дверей.

Ждать пришлось недолго. Скоро в коридоре послышались быстрые уверенные шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий статный мужчина. Серебрушки с профилем его величества Антуграна третьего были, пожалуй, самой популярной монетой в империи.

Пока Дара лихорадочно размышляла, как поприветствовать императора и стоит ли кланяться, ноги сами собой изобразили реверанс.

– Добро пожаловать в мой дворец, ваше высочество, – изобразил радушную улыбку мужчина, дополняя её гостеприимным жестом, отрепетированным на сотне приемов, – какая вы, бледненькая, – озабоченно продолжил он, когда девушка, услышав обращение «ваше высочество», побелела от ужаса, – ну, ничего, мои лекари умеют возвращать лэссам здоровый цвет лица.

Даре срочно захотелось упасть в обморок, прямо вон в то кресло и желательно надолго.

– Благодарю, в-в-ваше величество, – еле слышно пролепетала.

Император благосклонно кивнул. Прошел к столу, выглянул в окно.

Дара впервые видела Его величество так близко. Высокий, широкоплечий, густые волосы отливают сединой, отчего кажутся серебристо-серыми, а вот серые глаза, в отличие от Тайла, застыли двумя кусочками дымчатого льда.

«Интересно, что у них еще семейное кроме внешности», – думала Дара, украдкой разглядывая императора.

– Что будет с арганцами? – спросила торопливо, боясь, что его величество посчитает разговор законченным.

– Как только устроим твою судьбу, они отправятся домой, в столь любимые ими горы, – Антугран занял одно из кресел, неторопливо откупорил стоящую на стеклянном столике пузатую бутылку. Бордовая жидкость хлынула в хрустальные бокалы. Приглашающе кивнул на соседнее кресло, – вместе с их будущей королевой, прошу, – протянул девушке бокал.

– Как вы догадались, – глухо спросила Дара, присаживаясь в кресло. Бокал остался нетронутым.

– Это было не сложно, – император не стал настаивать, просто поставил вино на стол, – когда горцы после стольких лет тайной деятельности неожиданно заявили о себе, да еще с такой наглостью, мне стало крайне любопытно, что же они пытаются скрыть. Оказалось не что, а кого. Им, наконец, удалось обнаружить потомка пропавшей принцессы. Вижу на вашем лице возражения, нет, поверьте, другие девицы заинтересовать их не могли. К тому же обычная жительница империи никогда не получила бы в подарок пегаса, а настоящей арганке не пришла бы в голову идея бежать из Аргании сюда. О, благодарю. Ваше потрясенное личико лучше всяких похвал. Пожалуй, нужно будет выписать парочку приказов о награждении. В этот раз им удалось доказать, что золото они потратили не зря.

Догадаться, куда вы отправились, тоже было не сложно, особенно принимая во внимание личность вашего провожатого. Хотя я, честно сказать, ждал вас раньше.

– Простите, задержались, – с иронией произнесла Дара.

Вот так внезапно рушится мир, погребая под собой осколки надежды. Что же, она сама виновата во всем. Ведь началась эта история с побега в империю, чтобы так бесславно закончится здесь во дворце.

– И какую судьбу вы выбрали для меня? – смело встретила взгляд холодных серых глаз.

– Самую лучшую, моя милая принцесса, – Антругран довольно улыбнулся, – мы исправим досадное историческое упущение, произошедшее сто лет назад, объединим, наконец, наши семьи.

Гнев победил осторожность. Дара вскочила с места.

– Никогда! – крикнула в лицо императору, – Не бывать этой свадьбе, слышите, не бывать!

– Спокойнее, моя милая, не стоит так переживать из-за пустяков, право, – доброжелательный тон был призван успокоить девушку, а вот напряженная поза императора говорила о его готовности пресечь любые глупости гостью. «Прямо коршун над наседкой», – с раздражением подумала Дара.

– Я понимаю, – продолжал он увещевания, – оказаться в одно утро принцессой, мечтает любая девочка. Но ты уже взрослая и понимаешь, что принцессы обязаны заботиться о благополучии своей страны. И в мужья они получают не прекрасных принцев, а выгодную партию. А мое предложение очень выгодно, поверь, старику.

«Конечно, выгодно. Именно старику и выгодно», – фыркнула про себя Дара, присаживаясь обратно в кресло. Ей было жутко неловко за свою глупую вспышку.

– И какова же будет выгода, из-за которой я не смогу отказаться от вашего предложения?

– Ты умеешь задавать правильные вопросы, – усмехнулся Антугран, откидываясь в кресле. – Я уверен, ты не захочешь начинать правление с гибели своих подданных. Триста душ – прекрасная цена за маленькую уступку старику. Ты ведь не осудишь меня за желание устроить судьбу своих детей?

«Они наша последняя надежда», – эхом пронеслось в голове девушки.

– Триста душ, – повторила она, и стоящий на столе бокал вина вдруг показался ей наполненным кровью. Дару затошнило, перед глазами замелькали черные пятна. Нет, только не обморок, только не сейчас.

– Я могу ошибаться, – пожал плечами император, – сложно быть уверенным в числе тех, кто все это время выдавал себя за моих подданных, жил на моей земле, ездил по моим дорогам и шпионил в пользу соседа.

Ненависть сверкнула в его взгляде, но Дара этого не заметила. В голове билась страшная цифра – триста.

Триста человек, постоянно рискующих своей жизнью ради родной страны. Их жертва бесценна, вправе ли она требовать большего? Нет, это не её бой и пока не её подданные. Эта расчетливая императорская сволочь права – она никогда не простит себя, если предпочтет личное счастье их жизням. А в том, что император не обманет, Дара не сомневалась. Не та игра, не те ставки.

– Я согласна, – сказала и сама не узнала свой голос, таким он оказался тусклым и безжизненным, – а теперь, простите, у меня выдался тяжелый день, мне нужно отдохнуть, – встала с кресла, изо всех сил стараясь не показать, каких усилий ей стоит держать гордо поднятой голову и расправленными плечи.

– Да-да, конечно, – следом поднялся император, – и тебе не хочется узнать, кто станет твоим мужем?

– Это не важно, – качнула головой, сделала пару шагов к двери, остановилась, – хотя у меня есть одно условие.

– Какое же? – сделал стойку Антугран.

– Я прошу об уважительном отношении ко всем моим будущим подданным, – боль все же проскользнула в голосе девушки, как Дара ни пыталась её скрыть.

– Хорошо, – скривился император, тут же замаскировав недовольство широкой улыбкой, – не беспокойся, с теми двумя, что были с тобой, ты встретишься на брачной церемонии. Остальные будут ждать вас в порту через три недели после свадьбы.

– Хортес! – громко позвал он, дверь распахнулась, и на пороге замер худощавый высокий мужчина в придворной одежде, – проводи лэссу в её комнату. И возьми у нее на сохранение украшения, ты же знаешь, какими бывают рассеянными юные лэссы. А в моем личном хранилище оно будет в безопасности. И пригласи завтра во дворец таса Тиертмяка. Пусть снимет мерки с лэссы и начнет подбирать фасон свадебного платья в тон к набору.

– Прошу, – изобразил поклон Хортес, одновременно протягивая руку за украшением.

С безучастным видом Дара сняла с шеи бархатный мешочек, положила в раскрытую ладонь придворного и вышла в коридор.

Ей не терпелось остаться одной, смыть с себя удушливое внимание императора, обдумать дальнейшие действия. На первый взгляд ловушка казалась качественной, но сдаваться она не собиралась.

– Следуйте за мной, сиятельная лэсса, – проговорил Хортес, уверенным шагом обходя девушку. От двери тут же шагнул один из кирасиров, вставая за спиной у Дары. «Куда же без конвоя»? – усмехнулась про себя девушка. Ценная гостья, считай, пленница, чье послушание стоит триста человеческих жизни, точнее триста две.

– Тварь! – бокал вина, описав дугу, разбился о белоснежное полотно двери, – мелкая арганская тварь. Условия она будет мне ставить, – Антугран вскочил, заходил по кабинету, его красивое породистое лицо искривила гримаса злобы, – ничего, дай только время, ты мне еще свою страну на блюдечке принесешь.

Приятная мысль о будущей сделке заставила губы растянуться в улыбке. Однако гнев все еще бурлил в душе, не давая успокоиться.

Как же ненавистные ему эти горцы с их непомерной гордостью и неподкупностью! Как ни уламывали купцы арганцев, какие взятки ни сулили, а продавать что-либо в империю те категорически отказывались. Главное, было бы, что продавать! Подумаешь, кофе, который почему-то не хотел расти на низинных землях империи или их хваленые клинки…

Еле сдержался тогда, чтобы не снести голову послу Листры. Идиот посмел с сочувственной улыбочкой интересоваться, не наладились ли торговые отношения с Арганией? Как будто не знал, что его же торговые дома перепродают арганские поделки в империю с тройной наценкой. Ворье!

Но теперь все будет по-другому. Пусть девчонка пока лишь девчонка, но седобородые старцы из совета на все пойдут, чтобы её вернуть. Даром ему ничего не надо, а то посчитают еще выкупом. А за что выкуп, когда он в плену никого не держит. Наоборот, нашел, обогрел, ободрил заблудшее дитя. Ну, а то, что пока гостит во дворце, замуж выйдет, дело молодое, на безумство скорое. Надо сегодня же отправить гонцов в Арганию и тонко намекнуть, что пора начинать дружить по-соседски. Горцы умные, намек поймут.

Время для Дары остановилось, замерло, превратившись в одну мучительную пытку. Часы растянулись в дни, а каждый день олицетворял собой бесконечность. Собственная комната напоминала пышно украшенную золотую клетку, разве что вместо замка около двери все время находилась пара стражников.

Из комнаты Дару выпускали только утром для кратких прогулок в парке, когда дворцовые жители сладко спали после ночных балов. Все остальное время девушка проводила в одиночестве. Ей было запрещено вступать в разговоры с кем либо, даже со стражниками.

Первую молоденькую горничную, посмевшую сочувственно улыбнуться Даре, тут же заменили на высокую тощую женщину с куцым пучком волос на голове и брезгливым взглядом старой девы. Её зависть быстро переросла в ненависть, и Даре доставались лишь злые взгляды и короткие фразы.

Утренние прогулки с Хортесом неизменно превращались в тонкое лицемерное издевательство. Доверенное лицо императора не опускалось до прямых оскорблений, но завуалированные намеки заставляли Дару кипеть от злости. Скольких усилий стоило девушке сдерживать свой гнев. Она прекрасно понимала, что заставляло Хортеса поступать таким образом – привычка. Стиль общения во дворце балансировал между заискиванием к тем, кто стоял выше и презрительным равнодушием к низшим сословиям.

Дара знала единственный способ не сломаться, не поддаться отчаянью – полностью закрыться, отстраниться от происходящего, не дать проникнуть дворцовой гнили внутрь, не позволить испоганить душу. Лишь наблюдать, выжидая подходящего момента, чтобы самой вступить в игру. Но как же тяжело сохранять внешнее безразличие…

Мысли о предстоящем замужестве неотступно преследовали Дару, и она уже жалела, что отказалась узнать имя будущего супруга. Со временем, ей все яснее становилось, что не только ради сближения их народов или восстановления исторической справедливости, император организует поспешную свадьбу, как будто боится чего-то. Но он же прекрасно знает, что долго её муж не проживет в Аргании. И стоит только Даре намекнуть на нежелательность этого брака, ему быстро организуют несчастный случай. Выходит, не все так радужно и для будущего супруга – его фактически высылают из страны, организуя скорую смерть чужими руками.

Ей обязательно нужно переговорить с женихом до свадьбы. Слишком многое зависит от этого разговора.

Дара и сама понимала, что пришла пора прекратить многолетнюю вражду между двумя государствами. Давно ушли тропою мертвых участники столетних событий, некому больше мстить, да и последнее украшение принцессы найдено. Брак станет идеальным поводом к восстановлению дружественных отношений, в идеале, конечно же. Вот только император не тот сосед, с которым можно надеяться на равноправие. За его ослепительной улыбкой скрывается два ряда хищных зубов, а за спиной захватнический опыт многих поколений императоров по присоединению соседних территорий.

Границы сегодняшней империи сформированы скорее природными причинами, чем политическими. На северо-западе её омывают моря, на востоке – океан. Юго-запад поделили между собой горы и степи. Часть гор обжиты имперцами, дальше идут совсем непроходимые места, а за ними лежит Аргания. Обширные степные земли принадлежат кочевникам, и кроме этих диких племен засушливая, местами переходящая в пустыню территория никому не нужна. За степями располагаются несколько соблазнительных государств, и именно поэтому степняками живется так привольно. Никто не жаждет узреть имперскую армию у своих границ, а переход по степи сложная задача даже для хваленых имперских войск.

Сейчас империя переживала годы спокойствия, мира и осознания собственного могущества. Все, что можно – завоевано, все что нужно – урегулировано. Даже заговоры и те какие-то мелкие и ненастоящие. Горцы с их наглыми ограблениями вносили некое разнообразие в застоялую придворную жизнь – ни что так не бодрит, как несчастье соседа.

Дара прекрасно понимала, что у империи остались два пути к расширению границ – степь и горы. Не увидит ли Аргания в одно утро имперский боевой флот у своих берегов? Ведь нельзя бесконечно дразнить льва и не рассчитывать в один момент ощутить его клыки на своей шее. Неизвестно выстоят ли арганцы, если империя бросит против них всю свою мощь?

Арганию защищают горы, само плато практически неприступно, но страна давно уже состоит не только их верхней части. И во что превратится Белый город, если по нему начнут палить пушки нескольких десятков кораблей?

От всех этих непростых мыслей у Дары начинала болеть голова. Она не понимала, как вообще можно принимать решения, от которых в дальнейшем зависит судьба стольких людей.

Ясно одно – против имперской армады побережье не выстоит. Флот Аргании в основном торговый, а укрепления хороши в защите от пиратов. Их мощи явно не достаточно для длительной обороны. Если император обратит свой взор на Арганию, не станет ли брак с его родственником выходом из положения? С другой стороны, имперец на арганском троне – полный абсурд. Шпион на самой верхушке власти! Не совершит ли Дара смертельную ошибку, приведя в страну родственничка этой гадины?

Она сейчас точно сойдет с ума. Ей нужна передышка и желательно активная. Сидеть и дальше сложа руки невыносимо. Пусть она в полной изоляции, но сердце упорно верит, что её не бросили. Вот только арганцам может не хватить времени, организовать спасение своей принцессы. Даре нужен запасной вариант, как отложить эту дурацкую свадьбу хотя бы на пару дней.

Как не спешил император, как не торопился, но подготовить свадьбу лорда за один дней не под силу даже ему. Спешно шилось платье невесты и костюм жениха. Готовилось меню для пира, рассылались приглашения – немного, только самым нужным, без которых свадьба будет выглядеть совсем уж неприличной. Из этих пяти сотен никто не счел нужным отказаться. Еще бы – кто же пропустит подобное зрелище, когда в приглашении золотыми буквами выведено: лорд Маргтайлирэн де Колэран ЛирТосигран, один из самых загадочных и вздорных женихов империи и никому неизвестная лэсса Дариэлла Тафэль-Антар. Просто лэсса, даже не сиятельная. Интрига просвечивала сквозь каждую букву приглашения. И мало кто, даже среди знатоков истории, мог знать, что девичья фамилия матери погибшей в Аргании принцессы звучала именно так.

На просьбу встретиться с женихом Хортес лишь усмехнулся, но Дара была настойчива, и придворный пообещал что-нибудь для нее сделать – лишь бы отвязалась.

В присутствии этой странной девчонки он ощущал себя крайне неуютно. Вроде ничего особенного, ну симпатичная, немного неумелая, но были в её взгляде твердость и чистота, которые не встретишь среди сиятельных лэсс. И почему-то Хортесу казалось, что в последних их прогулках слово оставалось за девчонкой, немыслимо, но факт. Скорее бы она вернулась обратно в свои горы и перестала смущать своей непохожестью на принятые в империи каноны женской красоты.