Делвин порывался кинуться за Косым Бобом, но Патрик остановил его, схватив за локоть.

– Оставайтесь с остальными! От вас там не будет никакой пользы.

– Я должен помочь своему человеку, что бы ему не угрожало! – капитан попытался вырваться, но Патрик держал крепко.

– Оставайтесь, я сказал, – прорычал граф Телфрин. – Посмотрите на небо. Посмотрите вокруг. Разуйте глаза, раздери вас бес! Вы видите звезды? Луну? Да хоть что-нибудь?

– Вы имеете в виду, мы столкнулись с магией, – выдал Дирхейл уже спокойнее.

– Именно. А в магии вы сейчас не сильны. Защищайте лагерь, я разберусь сам. Вполне возможно, это ловушка, и то, что напало на Кренхилла, желает выманить нас всех.

Солдаты принялись заряжать мушкеты, попутно бросая нервные взгляды в чернильную тьму. Крик больше не повторялся. Патрик наскоро зарядил два пистолета, разряженных после прошлого боя; достал алгернскую саблю, заткнув ее себе за пояс; вытащил из свертка два трофейных силовых посоха, доставшихся от волшебников Башни, и отдал их Астрид и Кельвину.

– Держите оружие наизготовку. Сосредоточьтесь, как рассказал капитан. Если из темноты покажется не Боб и не я, стреляйте. Хотя нет. – «Если это магия, жди иллюзий и морока». – Стреляйте в любого, кто выйдет и не ответит на пароль «Креветка ушла ко дну».

– Даже если это будет Боб? – спросила Астрид растерянно.

– Даже если. – «Лучше потерять одного, чем сразу всех». – Не думаю, чтобы после такой свистопляски Кренхилл просто взял и вышел к костру сам, без меня. Я его найду, не бойтесь. Все закончится хорошо, – Патрик изобразил улыбку.

– Я пойду с вами, – заявила Марта.

– И думать не смей! – «На моих руках и без того достаточно крови».

– Уже подумала. Одного я вас не отпущу. За вами должен кто-то присмотреть.

«И вот как от нее отделаться?»

– Ладно. Но если погибнешь – потом не жалуйся. Пошли.

Стоило Патрику и Марте отойти от костра всего на несколько шагов, он пропал. Пламя, горевшее за спиной и бросавшее на землю длинные тени, неожиданно погасло. Голоса товарищей разом стихли, словно отрезало. В первое мгновение Патрику показалось, будто он ослеп. Темнота упала на голову черным плащом. Марта от неожиданности вскрикнула, а граф Телфрин выругался и подавил желание выстрелить прямо перед собой. Палец так и чесался на курке, но делать этого не стоило – Патрик взял с собой, сунув в карман, всего десяток патронов. Тратить их следовало осторожно.

– Капитан Дирхейл! Астрид! Что случилось?! – крикнула Марта.

Патрик скорее почувствовал, чем увидел, что девушка дернулась обратно, и левой рукой ухватил ее за рукав. «Меньше всего нам стоит метаться из стороны в сторону, когда творится всякая чертовщина». Они стояли вдвоем, в кромешном мраке. Не удавалось разглядеть даже склонов окрестных холмов, до того явственно проступавших на фоне ночного неба. «Боги, да и само небо исчезло. Эта черная клякса – не небо. Больше на крышку гроба похоже».

– Граф Телфрин! Куда пропал костер?! Почему так тихо?! – голос Марты срывался.

– Понятия не имею. Успокойся, пожалуйста.

Воцарилась тишина – не шелестел даже ветер. Патрик слышал лишь разгоряченное дыхание Марты. Он вложил оружие обратно в кобуру, попутно пытаясь успокоиться сам. На затылке выступил пот. «Мне в разные переделки доводилось попадать, но это нечто новенькое. Не могли же Дирхейл с компанией и правда сквозь землю провалиться?»

Патрик коснулся магии, раскрыл ладонь – и над ней вспыхнул маленький серебристый огонек. Он мигнул, а затем зажегся ярче, освещая окрестности. Вокруг, сколько хватает глаз – сухая земля, кое-где поросшая скудной травой. Никаких возвышенностей, никаких холмов. Голая равнина, тонущая в ночи. И ни следа лагеря, которому следовало находиться всего в десятке шагов отсюда.

– Да что ж это такое! – воскликнула Марта. – Граф Телфрин, нам водят глаза? Это морок? Злые духи решили над нами пошутить? Мне мать рассказывала, такое бывает в недобрых местах. А тут место очень недоброе. Из-за той старой войны.

– Злых духов не существует, Марта. Успокойся, я же сказал.

– Не существует? Вы точно в этом уверены?

– Ну. Относительно. Более или менее.

На самом деле Патрик не мог утверждать подобного. Он точно знал, что неверны народные сказки о фэйри. На Дейдре не водилось ни эльфов, ни цвергов, ни драконов, ни пикси, ни других волшебных созданий, населявших некогда Старую Землю и сохранившихся в принесенных оттуда легендах. Среди лидеров Основателей многие принадлежали к числу фэйри либо их очеловечившихся потомков, владевших магией. Оказавшись в этом мире, они искали и тут нечто подобное – и за многие столетия не нашли. Но духи и призраки… В этом вопросе ученые Башни до сих пор спорили между собой.

Волшебники, особенно те, кто был любопытен или охоч до слухов, рассказывали всякое. Один чародей, в компании которого молодой еще Патрик ходил по тельгардским тавернам, утверждал, что неупокоенные души порой задерживаются в этом мире, оставляя после себя долгое эхо. По его словам, призраки иногда влияют на человеческий разум, смущают его видениями, возможно даже, воздействуют материально.

Но, конечно, на Дейдре нет никаких пикси и брауни, а также цветочных фей. Существенное облегчение. А единственный на ближайшую сотню миль окрест дракон – он сам. Жаль только, не умеет оборачиваться, как не умел никто из предков уже много веков. А не то бы обернулся крылатым зверем, взлетел бы ввысь и как следует осмотрелся.

Патрик напряг все доступные ему ощущения. «Если это морок, я должен заметить». Он попробовал вглядеться в окружающий пейзаж внимательнее, до рези в глазах. Посмотреть на него не только обычным зрением, но и тем особенным восприятием, которое доступно всякому чародею. Если это странное место им только кажется, если на самом деле они с Мартой околдованы и блуждают рядом с товарищами, не видя и не слыша их, обман должен вскрыться.

Ничего не изменилось. Вообще. Обычная равнина, только непонятно где. И нет звезд.

Марта подошла к ничем не выделяющемуся клочку земли, на котором еще недавно горел костер, были разложены одеяла и сумки, отдыхали люди и кони. Редкая трава и та не была примята. Ничто не напоминало о недавней стоянке. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам, опустив пистолет дулом к земле. Патрика вдруг кольнуло недоброе ощущение, будто некто наблюдает за ними. Он оглянулся, но никого не заметил.

– Да куда же мы попали… – прошептала Марта. – Может, мы спим?

– Давно не видел настолько бессмысленных снов. Впору поверить в сказки о зачарованных холмах, – хотя Патрик и старался говорить бодро, ему тоже сделалось не по себе. Он никогда не сталкивался раньше ни с чем подобным. – Одну могу сказать точно. Едва ли это все происходит с нами случайно. Если мы стали героями пьесы, у нее должен быть режиссер, и он скоро покажется.

– Пусть выходит, – девушка старалась храбриться. – Поговорим по всей чести.

– Непременно. Но, сударыня, нет никакого смысла топтаться здесь и дальше. Пойдемте… – Патрик на миг задумался, а потом махнул рукой в направлении, где раньше, в обычной реальности, располагался бы северо-восток. – Пойдемте вон туда.

– Туда? Почему туда?

– Просто так. Надо же куда-то идти. А если серьезно… Мы приехали в том направлении. До входа в долину, с развалинами старого форта, отсюда миля или две. Если все это происходит потому, что здесь раньше применялась сильная магия… если реальность как-то истончилась или изменилась под ее воздействием… Нужно попытаться выбраться из этой проклятой долины. Если повезет, вернемся в нормальный мир.

– А может, вы ошибаетесь, – поежилась Марта.

– Вполне возможно. Но стоя на одном месте, мы точно ничего не добьемся. Выше нос, – Патрик улыбнулся ей. – С вами капитан Телфрин, сударыня. Не отчаивайтесь. Я и не в таких передрягах бывал. Блуждал по древним подземельям без факела три дня; пережил кораблекрушение, плавая в море на бревне; спасался в глухих лесах без куска хлеба, будучи обложен вражескими егерями со всех сторон.

– Половина ваших историй – хвастовство и пьяные бредни.

– Зато вторая половина – чистая правда, – Патрик постарался сделать вид, что он беззаботен и весел.

Наследник Ворфалеров двинулся в выбранном им направлении, насвистывая под нос кабацкий мотив. На душе скребли кошки и ныла тревога, но показывать этого было нельзя. Марте и без того страшно. Она может запаниковать, если поймет, что Патрик и сам растерян. Подобного нельзя допускать – страх плохой советчик и еще никого не доводил до добра. Пусть Марта думает, что хотя бы ее спутник уверен в себе. Тогда она и сама приободрится.

«Капитан-неудачник. Капитан-убийца. Капитан мертвецов».

Патрик вздрогнул. Он мог поклясться, что издевательский голос, произнесший эти слова, прозвучал совсем рядом. Но нет – по-прежнему никого, только поднялся и вновь улегся ветер, слегка пошевелив чахлые травы. Ломкие серые стебли, совсем как зимой, если раньше срока сойдет снег. Заметив, что Патрик озирается, Марта тревожно спросила:

– Все точно в порядке?

– В абсолютном, – соврал Телфрин. – Ерунда. Не обращай внимания.

Они двинулись вперед. Серебристый огонек, увеличившись до размеров гусиного яйца, плыл в воздухе, указывая им дорогу. Некоторое время, Патрик не мог сказать какое именно, пейзаж не менялся. Затем обозначился легкий подъем вверх. Патрик сам не понял, когда иссохшаяся земля пропала из-под ног, сменившись прямоугольными каменными плитами – гладкими, плотно пригнанными друг к другу, ни одна травинка не прорастет. Это произошло будто само собой.

Справа, выглянув сквозь прореху облаков, вновь возникла луна – но совсем не похожая на привычную. Больше размером раза в четыре, ярко-оранжевая, недобрая, напоминающая зависший в небе налитый кровью глаз, глядящий прямо на путников. Патрик хотел обратить на это внимание Марты, когда услышал цокот копыт. Навстречу им летел всадник – Патрик ясно разглядел его в лунном свете. Темное пятно, проступившее на фоне окружающего мрака, стремительно увеличивалось в размерах. Вскоре уже можно было увидеть, что незнакомец скачет верхом на буланом коне, а за его спиной вьется плащ.

– Выглядит зловеще, – проронила девушка.

– Соглашусь. И вряд ли это случайный путешественик, спешащий в ближайший трактир. Стой! – заорал Патрик. – Назовись, кто такой!

Всадник не ответил, не сбавил скорости. Он весь был закован в темный рыцарский доспех. Лицо закрывало забрало шлема, в ножнах покоился бастардный меч, в рукояти которого тускло блистал, отражая лунный свет, огромный алмаз. Глаза у коня были бешеные, демонские, горящие огнем. Они двумя алыми искрами сверкали в ночи.

Поддавшись непонятному порыву, Патрик выстрелил в незнакомца, когда их разделяло меньше десяти шагов. Пуля не смогла пробить украшенный замысловатой чеканкой панцирь. Она лишь чиркнула по доспеху, высекая искры. Всадник легко, одной рукой, выхватил меч, занося его над головой.

Патрик и Марта бросились врассыпную. Девушка тоже выстрелила. Она попала наезднику в плечо, но тот даже не пошатнулся в седле. Рыцарь дернул коня за узду, разворачиваясь к Патрику. Марта с проклятьем кинулась перезаряжать пистолет, пока Патрик сделал еще один выстрел, из своего второго пистолета – прямо в забрало. С такого расстояния пуля должна была не только пробить металл забрала, но и размозжить незнакомцу мозги, но она так и не достигла цели. Словно растворилась в воздухе.

– Пули его не берут! – крикнул Патрик Марте, возившейся со своим пистолетом. – Не трать время! Я попробую что-нибудь сделать!

Конь заржал, ударив копытами о камни. Отсюда Патрик хорошо видел его глаза – действительно налитые пламенем, без белка и зрачка. Зато прорези забрала – глухи и темны, словно внутри шлема одна пустота. Всадник замахнулся мечом. Тяжелый длинный клинок порхал в его руках с легкостью дуэльной рапиры, как невесомый.

Меч грянул вниз, рассекая воздух. Патрик выставил перед собой алгернскую саблю, попутно вытаскивая дагу. Клинки столкнулись с глухим стуком. Граф Телфрин дернул саблю вправо, отводя в сторону заблокированный меч, и ткнул дагой вверх, метя врагу под шлем. Хорошо заточенная соурейнская сталь легко нашла щель в броне, проскользнула вовнутрь. В иных обстоятельствах клинок немедленно бы окрасился кровью – но сейчас ничего подобного не случилось. Зато жеребец зло оскалил морду, ощерил зубы – живой огонь, того и глядишь, вырвется из глазниц.

Марта подбежала сзади и ударила снизу вверх, тоже метя в шлем, парной саблей. Стоило второму клинку коснуться брони, в прорезях забрала вспыхнул слепящий и яростный свет. Меч, который всадник сжимал обеими руками, искривился, изогнулся плетью и растаял в воздухе. Мгновением позже подернулись дымкой очертания самого рыцаря и его диковинного скакуна. Они смазались, обратились стремительно истаивающим туманом. Патрик сделал поспешный выпад, метя врагу в сердце, но тот уже исчез, как исчезают при пробуждении сны.

– Это что, видение? Призрак? – Марта потрясенно глядела на Патрика. Они так и застыли друг напротив друга, держа на весу сабли имперской работы. От их противника не осталось никакого следа.

– Хотел бы я знать… – Патрик был обескуражен не меньше девушки.

«Храбрые дети. Находчивые. Болезненно смелые, потерянные, одинокие».

– Вы это слышали? – нахмурилась Марта.

– Тысяча чертей, слышал ли я? Конечно. Рад, что ты тоже. А то я подумал, что действительно скоро рехнусь. Сударь! – повысил он голос. – Как вас там! Кончайте играть в прятки! Покажитесь и объясните, какого беса вам надо!

Никакого ответа, конечно, не последовало. На странную луну набежали тучи, вновь спрятав ее. «Ну и ладно, все равно она только раздражает». Патрик вздохнул и сделал так, чтобы серебряный шарик засветил поярче.

– Тот, кто это затеял, играет на наших нервах, – сказал он. – Проверяет, на что мы способны. Затейливый, видно, подонок. Главное, ничего не бойся. Если бы нас хотели убить, давно бы прикончили.

– А этот всадник? Разве он не пытался снести вам голову?

– Пытался, да как-то несерьезно. Мне кажется, это больше напоминает проверку. Не знаю только, зачем ее устроили. Я сначала подумал, может дядюшка опять объявился, да вот вряд ли. Кледвин не настолько силен. Даже Верховный чародей Башни едва ли способен на такие фокусы.

Тени обступили их внезапно. Приблизились, выросли словно из-под земли. Темные фигуры, высокие, тонкие, болезненно изломанные, сомкнулись кругом, вытянув перед собой длинные руки. На концах искривленных пальцев – стальные кости. Лиц не видать – ускользают от взгляда, стоит попытаться всмотреться. Взвыл, набирая силу, пронизывающий до костей ветер.

Патрик и Марта встали спина к спине, поднимая сабли. Он слышал тяжелое дыхание девушки. Марта боялась – и все-таки не теряла присутствия духа. «Может, я правильно сделал, что взял ее с собой. Один я бы точно свихнулся». Ее присутствие помогало. Напоминало о храбрости.

Патрик попытался воспользоваться своими познаниями в магии. Отец учил его разрушать простейшие иллюзии. Достаточно расплести силовые нити, которыми скреплен энергетический поток, формирующий заклятье – и чары получится снять. На этот раз не получилось. Более того – у него вовсе не получилось обнаружить никаких нитей. «Либо морок слишком силен, либо это не морок».

Одна фигура выступила вперед – и превратилась в Иоганна Тернера. Покойный слуга был совсем как живой. Загорелый, бородатый, дюжий, крепкий. И не скажешь, что несколько дней назад его голову разворотило изнутри.

– Мессер Телфрин, – произнес он живо, – наконец и вы вместе с нами!

– Не могу сказать, что сильно этому рад, – сказал Патрик, не опуская клинка. – Где мы находимся, Иоганн? Объясните, прошу.

– В преисподней, конечно! Мы тут ужасно вас заждались. Бесконечные ночи считали, на камне зарубки делали. Думали, вы не скоро придете, а вы вот, появились. Спасибо огроменное, мессер. Порадовали.

Остальные призраки разом обрели лица. Бартоломью Дрейк, Крис Мердок, Лирд Хеноф, Костен Парк, Грег Моусон, Сильвио Генцони, Рен Доварс, Лайан Хаксли. Верные товарищи, соратники, друзья. Кто пошел ко дну вместе с «Креветкой»; кто погиб при штурме Кардейна, словив пулю или пав от клинка; кто встретил смерть совсем недавно, приняв участие в этом безумном путешествии. Все стояли – живые, здоровые, молодые. Ни ран, ни шрамов. Глаза не стекленеют от отчаяния и пьянства последних лет. Но Боба Кренхилла среди них не было. И то хорошо.

Патрик почувствовал, как за его спиной напряглась Марта.

– Я не верю в тот свет, – сказал он. – И тем более не верю, что вы настоящие.

– А зря, – сказал Иоганн. – Настоящее некуда, своей мертвой кровью клянусь.

– Если это преисподняя, – спросил Патрик, – что мы делаем в ней?

– Как что? Сдохли вы, мессер Патрик. Сдохли и попали, куда полагается, – мертвец осклабился. – Говорю же, насилу дождались. Больно хотелось с вас спросить что положено. Перемолвиться словом да в глаза бесстыжие заглянуть. А потом выколоть их ножом, оба вместе, и сердце ваше гнилое сожрать, из груди выдирая. Иной судьбы вам, собаке поганой, не светит. Будете, без глаз и без сердца, вместе с нами в одном хороводе плясать, пока мир не закончится и солнце не рухнет, землю сжигая.

Прозвучало это совсем не радушно.

– Мы умерли по вашей вине, – сказал Лайан. – Вы погубили нас. Вербовали в тавернах, угощали вином за свой счет. Швырялись золотом и серебром, похваляясь победами. Рассказывали сказки о своих подвигах, о лихой пиратской удаче. Обещали богатство и славу, почет и титулы, если только примкнем к вам. А потом завели нас смерти в пасть, костлявой на ужин. Прямо в огонь, да под орудийный грохот. Зря вы так сделали, капитан. Вы обманщик и лжец.

Это была чистая правда. Патрик хорошо помнил Лайана. Совсем мальчишка, едва молоко на губах обсохло. Он и впрямь завербовал его в команду в наргондской таверне, расписывая, каких высот тот сможет добиться, плавая на «Креветке». Хаксли верно прослужил Патрику два года – а потом погиб, как и многие прочие, присутствующие здесь, в ловушке, в которую капитан Телфрин их по своей глупости завлек.

– Я не стану извиняться, – сказал Патрик. – Такова жизнь. Иногда она добра и заботлива, иногда подла и жестока. Я рисковал вместе с вами. Воевал вместе с вами. Проливал свою кровь, перевязывал ваши раны, платил вам за доблесть звонкой монетой. Я мог тысячу раз вместе с вами погибнуть и не виноват, что остался в живых.

– Так что ж вы не погибли тогда? – почти с неподдельной обидой спросил Лайан. – Вместе с нами?

– Ну простите, что не доставил вам такой радости. Вы не дождетесь от меня оправданий.

– Барышня Доннер, – вновь заговорил Иоганн, – а вы зачем с ним околачиваетесь? Тоже ведь потом здесь окажетесь, если сейчас не отступите. Смерти вашей мы не хотим. А с этим душегубцем ничего, окромя лютой смерти, вовек не сыщите. Уходите, – мертвецы расступились, – мы вас пропустим. Идите прямо к кровавой луне, и выйдите к людям, к костру. Жить будете да детишек нянчить. Луис на вас давно засматривается. Совет да любовь, как говорится.

Марта не шелохнулась.

– Благодарю покорно, – процедила она. – Что-то не хочется. Я не брошу графа.

– Почему так? – не унимался Иоганн. – Граф Телфрин конченый человек. Я запомнил, как вы за ним хвостом ходили. Хвастливые его россказни слушали, бесконечными расспросами томили. Влюблены небось? По глазам вижу. Некого тут любить, барышня. Он мертвец, как мы, хоть и дышит покуда, и все, до чего он дотронется, в прах обращает. Бегите. Пожалейте себя. Вам еще много лет отмерено.

Марта одним рывком развернулась к Иоганну, встав с Патриком плечом к плечу. Вскинула пистолет, который успела все-таки перезарядить перед этим, пока Патрик возился с темным всадником. С щелчком взвела курок. Выстрелила. Выстрел прогремел, как удар колокола. От лица Иоганна почти ничего не уцелело. Оно превратилось в дикую мешанину костей и плоти. Он рухнул.

Остальные призраки не шелохнулись.

– Кто еще мне будет морали кричать?! – закричала Марта.

Патрик глянул на свою саблю, плавно двинувшуюся в его руке, призывая в бой. «Да что, в самом деле, с ними лясы точить? Это все ненастоящее. Сделано специально, чтобы запугать нас, сбить с толку, а меня вдобавок еще и заставить терзаться. Довольно терзаний. Я, конечно, многое сделал не так. За многое несу вину. Но черта с два я просто сдамся и подожму хвост».

На губах Лайана Хаксли расцвела улыбка:

– Вам пора умирать, капитан. По-настоящему давно пора.

– Только после вас всех, сударь.

Он кинулся прямо на Лайана, взмахнув саблей. В руках у мертвеца будто сам собой оказался широкий тесак, и он выставил его в блоке. Патрик с силой отбросил вражий клинок, погрузив дагу Лайану в грудь. Дернул саблей вправо, наотмашь, ударив Бартоломью Дрейка в шею. Во все стороны полетела кровь. Верный повар, в свое время приготовивший графу Телфрину столько отличных блюд, упал на каменные плиты, во второй раз убитый.

Патрик отступил назад, к Марте, когда Мердок и Хеноф бросились на него с топорами наперевес. Взлетели и упали смертоносные лезвия, не найдя искомую цель. Мелькнули перед глазами искаженные от ненависти знакомые лица. «Не достанете, господа. Я всегда был сильнее, да и просто удачлив. Потому и выжил, где другие не сдюжили».

Марта, успел Патрик заметить, тоже не сплоховала. Она с совершенно будничным видом вонзила саблю Парку в бедро и рукояткой пистолета отбила меч Моусона, направленный ей в голову. Патрик, воспользовавшись моментом, ударил Грега Моусона, четыре года как мертвого, погибшего в заморских землях от смазанной ядом стрелы, саблей в лысый череп, надвое раскроив его. Крутанулся. Всадил дагу в глаз уже раненому Мартой Костену Парку. Отпустил, не вынимая из глазницы, кинжал и выставил руку перед Мердоком и Хенофом, широко раскрывая ладонь.

Огненный цветок расцвел на кончиках пальцев. Разгорелся, превращаясь в волну пламени, которая накрыла обоих павших товарищей с головой. Крис и Лирд выронили топоры, превратившись в два пылающих столба. Они кричали, катались по земле, сдирая с себя одежду, тщетно пытаясь унять огонь. Они вели себя совсем как живые люди, способные испытывать настоящую боль. «Вы снова умираете у меня на глазах».

На ногах еще держались Генцони и Доварс. Один плясал с кинжалами, не подпуская к себе Марту, второй поднимал заряженный арбалет, собираясь прицелиться в девушку. Чтобы покончить с Реном Доварсом, Патрику пришлось сплести еще одно заклинание. Арбалет загорелся прямо в руках у покойника и тот с коротким криком выронил его. Патрик в ту же секунду оказался рядом и пронзил бывшему товарищу горло.

Сильвио Генцони ощерился. Подлетел к Марте, полосуя лезвиями воздух. Девушка отбила один выпад, едва успела увернуться от второго – и тут Патрик отбросил ее, сам вставая на пути у врага. Пинком ноги выбил один кинжал у Генцони, своего старого друга и собутыльника. Отбил удар, сделанный вторым кинжалом. Раскроил соратнику корпус, отстраненно наблюдая, как сабля с неправдоподобной легкостью рассекает кости и плоть.

«Что реально, что просто грезится? Может быть, грезится все? Не уснул ли я, перебрав с вином, пока Дирхейл витийствовал о волшебстве? Какой отвратительный сон. Небось проснусь весь в блевотине».

Стоило умереть последнему из нападавших, как все трупы пропали столь же бесследно, как и давешний темный всадник. Не осталось ни тел, ни выроненного мертвецами оружия. Только дага, которой Патрик пробил Костену Парку глаз, валялась на голых камнях, без единого следа крови на ней. Марта и Патрик стояли, как и прежде одинокие среди пустоты, пытаясь перевести дыхание после схватки. Девушка побелела, но пока что держалась. Острие ее сабли немилосердно водило из стороны в сторону – не иначе от охватившей руку дрожи.

Луна вновь выскочила из-за туч – огромная, кровавая, алчная. Внезапно ее алый диск сверху вниз пронзила черная трещина, стремительно расширяясь, пролегая от края до края. Трещина превратилась в вертикальный зрачок. «Вовсе не луна, – понял Патрик. – Это и впрямь огромный глаз, зависший посреди неба. Больной, воспаленный, уставший, весь в лопнувших сосудах. Он смотрит на нас пристально, нам никуда не спрятаться от него».

Марта, заметив гигантский глаз, с криком уронила саблю и бросилась к Патрику, пряча лицо у него на груди. Граф Телфрин, спрятав бесполезный уже клинок, обнял девушку, крепко прижимая ее к себе и гладя по спине. Марта тряслась, билась почти что в судороге, цепляясь за него, как за последнюю оставшуюся у него соломинку.

– Граф Телфрин, пусть это прекратится, пусть прекратится наконец, сделайте хоть что-нибудь, я вас прошу, пусть оно прекратится, я больше не могу так, не могу, не могу, – причитала она, сотрясась в рыданиях.

«Нервный срыв. Не мудрено. Девочка отлично держалась. Угостила свинцом и сталью парочку упырей. Немногие на ее месте оказались бы способны на такую отвагу».

– Ну будет тебе, будет, – шептал Патрик, проводя ладонью по ее затылку. – Мы обязательно выберемся отсюда живыми, я тебе обещаю. Этой нечисти нас не взять. Все, что они могут, только запугивать. Ничего, скоро покажется хозяин этого цирка, тогда с него и спросим.

– Я охотно отвечу на ваши вопросы, граф.

Голос, который прежде, бесплотный, насмешливым эхом звучал внутри головы, теперь раздался, осязаемый и отчетливый, совсем поблизости. Марта вырвалась из объятий Патрика, схватилась за оброненную саблю. Сам Телфрин тоже вновь вытащил клинок, внимательно приглядываясь к человеку, выступившему к ним из тьмы.

Высокого роста, широкий в плечах, он был одет в старомодные длинные одежды синих цветов, расшитые золотистой вязью. Длинные черные волосы связаны в хвост. На пальцах – украшенные изумрудами и рубинами золотые кольца. Лицо удивительно бледное, черты породистые. Хищный нос, глубоко запавшие темные глаза, упрямый рот, слегка раздвоенный подбородок. Из оружия на виду – только кинжал в простых кожаных ножнах на поясе.

«На редкость похож на свои прижизненные портреты, надо же». Изображения, увиденные в книгах по истории, встали перед глазами, будто живые.

Патрик отвесил церемонный придворный поклон:

– Полагаю вас, сударь, я должен считать хозяином этого места?

– У страны теней нет хозяев, – пришелец слегка приподнял уголки губ. – Мы все ее гости. Просто кто-то появился тут недавно, а кто-то очень давно. Проживи вы здесь несколько столетий, научились бы тому же, что умею я. Это несложно. Требуется просто немного сноровки, внимательность и острый ум.

– Не имею желания оставаться тут лишний час, ваше высочество.

– Вы знаете этого господина? – Марта переводила напряженный взгляд с Патрика на мужчину в синем.

– Знаю, конечно. И ты тоже знаешь – по моим рассказам. Кеган Колин Тревор Аматрис, наследный принц Соурейна, основатель Альянса Силы, также известный как Принц Пламени. Командир армии, под чьим началом светлый Хейсен был некогда залит кровью, опустошен и разрушен.

– Но он же… он же… – девушка смотрела на пришельца во все глаза.

– Мертв пять последних пять столетий, верно. Полагаю, здесь вас и убили, милорд?

Мужчина кивнул:

– Истинно так. Фортеция, мимо развалин которой вы проехали, называлась Каэр Болн, – он говорил медленно, будто видел давнее прошлое перед собой наяву. – К тому моменту от крепости совсем немного осталось. После трех-то штурмов – сначала наши, потом хейсенцы, потом снова мы. Тут протекала река – сейчас, правда от нее и ручья не осталось. Но тогда это было преимуществом. Тем более что лето выдалось засушливое. Я разместил свою ставку поблизости, пока войска продолжали осаждать Гвенриор. Наши силы таяли. Мы ждали подкреплений из Хагерда, но они не пришли. Решили, что нет смысла воевать за проигранное дело, наверно. Бортейн и Маган, мои генералы, решили выдать меня северянам. Остальное вы знаете. Выстрел прозвучал так внезапно.

– Вы оживший покойник? – спросила Марта. – Как товарищи графа Телфрина, с которыми мы дрались?

Она уже немного пришла в себя. Видимо, появление нового действующего лица заставило ее собраться с духом. Тот, кто звался некогда Принцем Пламени, в ответ на слова Марты покачал головой.

– Можете считать меня мертвецом, если хотите. Мое тело после смерти сожгли, да так, что костей не осталось. Прах развеяли по семи ветрам, стоя на вершине Черного Пика. Чародеи из Гвенхейда и Алгерна прочли заклинания, чтобы я больше не нашел себе новый плотский сосуд. Но если ты очень хочешь жить, если твои дела не закончены, ты все равно сможешь остаться. Задержаться на самом краешке бытия. Пусть даже в этой теневой стране, бесплотный, незримый большинству смертных.

– Вы разговариваете совсем не так, как положено духу, – сказал Патрик.

– А как им положено говорить? – вельможа и чародей из Соурейна, по чьей милости половина Старого Света обратилась некогда в дымящиеся развалины, поглядел на Телфрина с недоумением. – Я разговариваю, как привык при жизни. Как принято говорить промеж воспитанными людьми. Без иносказаний и смутных пророчеств. Не скованный плотью, я больше не привязан ко времени. Происходящее на земле выглядит отсюда неразборчивым мельтешением. Будто муравьи копошатся в дорожной пыли, спеша побыстрее закопаться в могилу. Короли рождаются и отходят во прах, стоит мне почесать в носу. Иногда мне кажется, что со дней битвы за Гвенриор прошел всего год. Иногда – что лет десять. За такое короткое время сложно растерять манеры и забыть этикет.

– При желании их и за полгода забудешь, – пробормотал Телфрин. – Вы не ответили на вопрос госпожи Доннер. Вы подобны теням моих бывших товарищей, с которыми мы столь неудачно встретились?

– Здесь не было ваших мертвых друзей, граф. Я воспроизвел эти образы, опираясь на ваши собственные воспоминания. Вы въехали в мою долину, целиком находясь во власти прошлого. Сожалений, раскаяния, дурных мыслей. Мне ли их не понять. Память – все, чем располагаю я сам. Я отразил ваши собственные страхи, подарив им волю и плоть.

– Очень любезно с вашей стороны, – процедил Патрик. – Просто прелестно.

«Одно утешение. Я не повинен в их смерти во второй раз».

– Знаю, что вы сердитесь. Простите, граф. Вы сами сказали своей спутнице, что все эти испытания были не слишком серьезны. Я хотел лишь проверить, на что вы годитесь. Посмотреть, остался ли в вас порох, способный гореть, или весь отсырел. Сначала мне подумалось, вы немного размякли.

– Больше не кажется, ваше высочество? – процедил Патрик со злостью.

– Вовсе нет. Вы вели себя просто блестяще, граф Телфрин.

Для того, чтобы выхватить из рукава нож, понадобится половина секунды. Еще половина уйдет на то, чтобы кинуть его в цель, разворачивая кисть. Третья половина секунды понадобится, чтобы нож долетел, пробивая кадык. Итого полторы секунды на все. Требуется обладать поистине сверхъестественной скоростью для того, чтобы успеть увернуться.

Кеган Аматрис успел. Он начал разворачиваться в сторону, едва только Патрик сделал бросок. Нож стальной рыбкой просвистел в дюйме от виска Аматриса. Еще через секунду Патрик оказался рядом с покойным принцем. Нанес саблей рубящий удар в корпус, метя в живот. Аматрис выхватил кинжал и заблокировал саблю Телфрина, поймав клинок между усиков гарды. Левой рукой он схватил Патрика за плечо:

– Я хочу поговорить, а не подраться, граф.

– Зато я хочу драться, – огрызнулся Патрик и боднул мертвого принца лбом в нос.

Послышался хруст. Аматрис, с залитым кровью лицом, отшатнулся. Он пнул Патрика ногой в колено и тут же нанес быстрый рубящий удар ладонью, ребром прямо в шею. Таким образом при желании и убить можно. Патрик, выпустив саблю, перехватил руку соурейнского принца и вывернул ее. Аматрис совсем по-человечески, словно живой, охнул, когда Патрик саданул его коленом под зад и опрокинул на землю.

Подбежавшая Марта протянула Патрику кинжал. Он с благодарность принял его и приставил клинок к шее распластанного на камнях противника.

– Хорошая попытка, – прошептал граф Телфрин, щекоча острием кинжала сонную артерию принца. – Но в рукопашной вы слабоваты, ваше высочество. Это вам не мороками стращать. Интересно, можно ли убить того, кто уже мертв? Сейчас и проверим.

– Подожди… Я тебе нужен. Чтобы выбраться отсюда.

– Неужели? Ты сказал, любой, оказавшийся тут, научится здешним штучкам.

– Лет за двести, – Аматрис, слегка повернув голову, выдавил из себя издевательскую ухмылку, – может и научишься, северянин. Готов двести лет блуждать во тьме, под ручку со своей девицей? Даже такая красотка за столько времени надоест. К тому времени все, кого ты знал, обратятся прахом, а потомки Кледвина, наделенные его силой, подчинят себе мир.

Острие кинжала дрогнуло. «Убить бы мерзавца – и вовек не видеть этой рожи».

– Что ты знаешь о Кледвине, ублюдок?

– Законный сын и наследник трона… Прямо как ты, – ухмылка стала шире. – Знаю многое. Отсюда столько всего видно – ты даже не представляешь себе. За ним армия и волшебники. У него в рукавах – полная колода старинных секретов. Вы многое успели позабыть, а он вспомнил. Ты не справишься с той горсткой людей, что у тебя есть. Тебе нужен союзник. Такой, например, которому ведомы все секреты Древних. Я мог бы помочь вам. Поделиться силой и знаниями. Выступить на вашей стороне в бою. Хоть свежего воздуха вдохну и ясное небо увижу.

– Набиваешься мне в друзья?

В глазах Аматриса блеснул озорной огонек:

– Я видел, какая разношерстная компания у вас собралась. Я хорошо бы вписался.

– Возможно, – Патрик усмехнулся. – Есть только одна загвоздка – ты мертв.

– Ее можно разрешить. Чародеи, подобные мне, не умирают насовсем. Плоть распадается, плоть угасает, плоть сгорает в огне – но дух остается. Дай мне вместилище – и я вернусь в мир живых. Я могу возвратиться сначала в твоем теле или теле этой барышни, а потом подойдет любое тело, которые вы мне подберете.

– Исключено. Решил поживиться нашими телами? Не выйдет.

– Почему? Это же ненасовсем. Я бы спрятался тенью на дне разума одного из вас. Незаметной, едва ощутимой. Напоминал бы о себе, только если бы вы позвали или если бы понадобилась помощь. А помочь я могу, поверьте. Потом вы бы выбрали, чью плоть мне отдать. Сгодился бы любой бродяга или пленный враг. Я не привередлив, в таких-то обстоятельствах особо.

– Довериться тебе? Выпустить в мир зло похуже, чем мой одуревший дядюшка? Благодарю покорно, я не настолько свихнулся.

– Зло?! – глаза Принца Пламени бешено сверкнули. – Я слышу, как про зло разлагольствует пират и убийца?! Что ты знаешь о зле, Ворфалер? Рассказать, как наш мир гнил заживо, погребенный под бременем собственных грехов? Читал ли ты в своих книгах, как чародеи империи приносили гекатомбы человеческих жертв, алкая запретных знаний? Как потрошили заживо крестьянских девиц, ища тайны бессмертия? Как налагали проклятия на целые области, восставшие против их тирании? Как в вашем напыщенном Гвенхейде любой человек, не наделенный магическим даром, мог в любой момент стать жертвой скучающих вельмож, что травили бы его на охоте, как дикого зверя, или отрабатывали на нем новые боевые заклятья?

– Мне достаточно ведомо о мерзости Темных Столетий. Ты – ее часть.

– О нет, Ворфалер, я – исцеление. Болезненное, жестокое, злое, но все-таки лекарство. Наш Альянс выжег бы заразу севера, принеся континенту мир. Уничтожил бы старые магические ордена, ставшие паразитом на теле человечества. Древние мечтали сотворить на Дейдре идеальный порядок, но их заветы оказались извращены. Я мечтал исправить хоть что-то.

– Довольно дебатов. Я все равно тебе не доверюсь.

– Подождите! – Марта склонилась над ними. – Я согласна. Лорд Аматрис, возьмите мое тело. На время, пока не найдете другое. И верните нас к капитану Дирхейлу.

– Ты свихнулась? – спросил Патрик. – Договариваться с этим плутом?

– А у нас есть другой выбор? – не смутилась девушка. – Мертвый колдун правильно говорит, самим нам не выбраться. Я не согласна скитаться тут целую вечность. Даже две ночи не согласна – Дирхейл к тому времени уедет, и попробуй их отыщи. Лорд Аматрис, обещайте, что во всем выполните детали нашего соглашения. Не заберете у меня свободу воли; станете появляться лишь по моей просьбе или ради спасения наших жизней; уйдете сразу, как только мы отыщем для вас другой сосуд.

– Обещаю, – хотя соурейнец и лежал на земле, придавленный Патриком сверху, он смог так извернуть шею, что это напомнило учтивый поклон. – Мое присутствие нисколько не потревожит вас, леди. Все, что мы делаем, мы делаем ради общего блага, сообща, к взаимной выгоде. Я уйду, когда вы предоставите мне новую оболочку, которой я мог бы распоряжаться уже целиком по своему усмотрению. До того момента я стану вести себя настолько незаметно, насколько это вообще возможно. Если захотите поговорить со мной, просто обратитесь ко мне. Я отвечу. Помогу советом или участием.

– Граф Телфрин, вы разрешаете? – Марта испытующе поглядела на него.

– Тебе решать. Твой выбор, твоя жизнь. Я плохой советчик. Но я беспокоюсь.

Патрику не нравилось происходящее, но он понимал, другого выхода нет. Аматрис знал, чем давить. Он завлек их в свои владения, как их не назови, и один знал, как выбраться обратно, в реальный мир. Патрика совсем не прельщала перспектива блуждать во тьме до скончания века, пытаясь найти выход.

«Но приглядывать за Мартой и ее, хм, гостем придется в оба глаза. Мы очень рискуем. Чтобы не плел наш слишком красноречивый знакомец, войну он начал отнюдь не только во имя абстрактной справедливости. Честолюбцев и гордецов вижу за версту, благо сам был прежде таким».

– С нами был солдат, Боб Кренхилл, – напомнил Патрик. – Куда вы его дели?

– О, не беспокойтесь. Мастер Кренхилл в полном порядке. Скоро вы убедитесь в этом сами. Что ж, раз мы решили, давайте приступать. А то время, как говорил старинный поэт, немилосердно летит.

Раздался резкий хлопок, на мгновение заложило уши. Мир подернулся дымкой, закрутился, завертелся бешеной юлой, вспыхнул стоцветьем красок и сразу погас. Патрик рухнул на землю, осознав, что Аматриса больше нет рядом. Он растворился в воздухе в тот же миг, когда все вокруг изменилось. Ночь наполнилась сотней звуков и шепотов, в лицо ткнулась мягкая трава. Только сейчас Патрик понял, до какой степени была пустой и безжизненной страна теней. Он лежал на земле, а наверху складывались в привычный рисунок созвездия. Над холмами плыл лунный диск – положенного ему размера, бледный, изъеденный пятнами.

Марта бросилась к Патрику, помогая ему встать. Рядом валялись оброненные ими сабля и кинжал. Патрик едва не наступил на них, пошатнувшись. Голова кружилась, дурманящие запахи ранеего лета забивали нос. Стоило Патрику проморгаться, смахнув с глаз некстати выступившие слезы, он заметил горящий совсем рядом костер. От него к ним уже шли, выставив клинки и мушкеты, люди. И все лица знакомые. Никаких мертвецов. Из старых друзей только Луис, а он вроде живой. Кельвин и Астрид держат силовые посохи наизготовку.

Капитан Дирхейл держался впереди, не отпуская зачарованный палаш.

– Куда вы пропали? – спросил Делвин. – Вас не было полчаса. Мы кричали.

– Всего полчаса? Какое облегчение. Мне показалось, целую ночь.

– У меня хронометр при себе. Примерно сорок минут, – сообщил Делвин, вытащив из кармана механические часы. «Дорогая игрушка». – Тьма исчезла, стоило вам пропасть. Только вас уже нигде не было. Мы осмотрели окрестности и ничего не нашли. Думали ехать к старому форту и выслать дозорных по всей долине. Объясните, что случилось?

– Непременно, но чуть позже. – «И не во всех подробностях. Про Аматриса им лучше не знать, как и о нашей вынужденной сделке. Скажем, что победили в бою обитавшего тут безымянного духа, жаждавшего крови живых, и вернулись, стоило ему развоплотиться». – Вы нашли Боба?

– Здесь я, ваша милость, – одноглазый солдат выступил из толпы. – Только штаны спустил, как темень накатила, ничего не видать. Я и заорал во всю мочь. Решил, что ослеп. Мало ли как бывает, слепоты с детства боюсь. Дед в старости ни зги не видел – ячмень на глазах. Вот я и решил, что такое же точно накрыло. Стою и ору. Обделался бы, да хорошо, что штаны уже спущены были. Простите, дамы, – Кренхилл неловко поглядел на Марту и Астрид. – Потом прояснилось. Только возвращаюсь, как этот мерзавец, – кивнул он на Кельвина, – меня чуть не застрелил, да капитан у него вовремя ружье из рук вышиб. То есть не ружье, а этот жезл колдовской.

– Я не позволяю стрелять в моих людей без моего разрешения, – пояснил Делвин. – Запомните на будущее, Телфрин, прежде чем отдавать подобные приказы. – «Ах ну да, точно. Я требовал, чтобы они стреляли во всякого, кто не скажет пароль. Совсем из головы вылетело». – Я расспросил Кренхилла и выяснил, что это он, а не какой-нибудь оборотень, нацепивший его личину. Кстати, граф Телфрин. Назовите пароль.

– Извините, запамятовал, – ухмыльнулся Патрик. – Столько забот, а память – как решето. Может, обойдемся без таких формальностей, капитан? Бобу ведь они не понадобились.

Делвин вытащил из кобуры пистолет. Снял его с предохранителя и направил на Патрика. Лицо капитана Дирхейла сделалось совершенно безмятежным, будто происходящее доставляло ему немалое удовольствие.

– Постарайтесь вспомнить побыстрее, – сказал он. – Считаю до трех.

– Ладно, ладно! Креветка пошла ко дну. Это мой старый корабль, вы помните.

– Помню, – подтвердил Делвин и лишь потом спрятал пистолет. – Довольно цинично придумывать такие пароли. Дело вкуса, впрочем. Закончим ужин и расскажите наконец, что случилось.

– Непременно. Вам понравится этот рассказ.

«Погруженные во мрак равнины; темные рыцари на колдовских конях; призраки прежних друзей, одержимые жаждой мести. Из этого получилась бы прекрасная повесть – рассказы о сверхъестественном как раз входят в моду. Записать бы что ли, как перо и бумага под рукой окажутся, а потом отправить в ближайшую типографию. И главное, ни слова об Аматрисе. Некоторые секреты лучше придержать при себе».

Посмотрев на Марту, Патрик отметил, что девушка выглядит совершенно обычно, будто ничего и не случилось. Измученная, правда, и бледная, но в нынешних обстоятельствах удивляться этому совершенно не стоит. Глаза, хотя бы, демоническим огнем не горят и на одержимую совсем не похожа. Он подошел к ней и крепко сжал обе ладони. Марта ответила коротким кивком и выдавила из себя улыбку.

– Я в порядке, – шепнула она. – Чувствую себя нормально. Идем. Не станем злить капитана.

– Надеюсь, что правда в порядке, – прошептал Патрик.

Все закончилось хорошо. Рядом надежные товарищи, луна больше не похожа на кровавый глаз, а кошмары и призраки остались далеко позади. Следовало расслабиться и отдохнуть, выпив еще вина и крепко поев, вот только Патрика Телфрина не оставляло поганое чувство, что они с Мартой допустили большую ошибку. Он не сомневался, что последствия этой ошибки еще непременно о себе напомнят.