10 сентября 4948 года

Малерион

Когда Гайвен и Эйслин попытались войти в малерионский Дом Собраний, дорогу им преградили гвардейцы в цветах Айтвернов. Солдаты скрестили алебарды, вперед выступил, положив руку на эфес полуторного меча, хмурый рослый сержант:

— Внутрь сказано больше никого не пускать. Народу и так набилось достаточно. Как бы не было давки.

— Мы с женой хотели послушать, что скажет граф Рейсворт. Ехали для этого два дня.

— После послушаете. Граф договорит — глашатай выйдет и все объявит.

Гайвен подавил вздох. Меньше всего сейчас он готов был отступать перед препятствиями. Вчера молодой Ретвальд весь день просидел во все том же придорожном трактире, почти не выходя из номера. Иногда он разговаривал с Эйслин, а в остальное время смотрел в окно и думал. Сегодня к полудню они прибыли в Малерион, вместе с проезжавшим по дороге купеческим обозом, заплатив за проезд несколько фунтов.

Ни минуты он не чувствовал себя спокойно. Напряжение и тревога не отпускали — напротив, с каждым часом делались лишь сильнее. Неизвестно, что происходит в столице. Неизвестно, как ведет себя Келих, как приняли тимлейнцы устроенный им переворот, не случилось ли очередных резни и кровопролития. Неизвестно, живы ли еще Артур Айтверн и Эдвард Фэринтайн. Закрепившись в столице, Скегран вполне может нанести по Райгерну удар, а силы в его распоряжении имеются немалые. Несколько тысяч простых солдат мало что могут противопоставить армии фэйри, особенно если на стороне последних — боевая магия и машины.

Гайвен не мог позволить себе и дальше бездействовать и мучаться сомнениями. Следовало скорее все разрешить, а тут какой-то служака выходит и говорит, что проход воспрещен.

— У меня крайне важное дело, сударь, — сказал Ретвальд настойчиво. — Мне следует увидеться с графом Рейсвортом и малерионскими олдерменами, и передать им сведения, которые способны изменить ход совета.

Взгляд сержанта сделался презрительным:

— Крайне важное дело? При твоих-то обносках, парень, какие могут быть дела? Или показывай бумаги, кто ты такой, или проваливай и девицу свою забирай. Хотя девицу можешь оставить. Мы уж явно для нее будем лучшей компанией, нежели ты, — товарищи поддержали сержанта одобрительными ухмылками.

Первое, что Гайвен сделал в ответ на эти слова — сбросил заклинание невидимости. Чары рухнули тут же, и облик мещанской пары в затрапезной одежде, носимый Ретвальдом и Дановар последние два дня, пропал без следа. Малерионский гвардеец переменился в лице, увидев перед собой седовласого юношу в военного кроя дублете и девушку при оружии, в черном мундире с незнакомыми знаками различия. Впрочем, времени удивляться ему уже не осталось.

Гайвен обратился к потокам, зачерпнул их, привычным уже образом сформировал телекинетический кулак. Простое заклинание и действенное, когда нужно избавиться от противника, но не убить. Убивать сейчас, когда пришел заручиться поддержкой малерионцев, оказалось бы ошибкой, хотя Ретвальд все же испытал подобное искушение, услышав сказанные сержантом нахальные слова.

Чары сорвались с кончиков пальцев, как слетает с тетивы выпущенная стрела. Со всей тяжестью ударил огромный невидимый молот — и солдат отшвырнуло на десяток футов. В собравшейся внутри здания толпе раздались крики, а Гайвен невозмутимо переступил порог, чувствуя, как крепнет внутри него решимость. Пусть нет больше за спиной армии, не помогают ни эльфы, ни герцог Запада, но иберленский король пришел к своим подданным, и подданные ему покорятся.

— Радикальный способ преодолевать препятствия, — отметила Эйслин, доставая оружие.

— Единственно действенный, — ответил Гайвен.

В вестибюле в самом деле собралось сотен десять горожан, никак не меньше. В обычных обстоятельствах протолкнуться сквозь такую толпу было бы непросто. Еще одно заклинание, уже не боевое — и вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепивший толпу. С воплями и проклятиями горожане раздались в стороны, попятились. Ретвальд двинулся вперед — к широко распахнутым дверям Зала Собраний. Наперерез ему уже бросился еще один отряд гвардейцев, привлеченных замятней и шумом. Бойцы доставали мечи, взводили арбалеты.

Эйслин вскинула бластер, выстрелила в роскошную люстру — и та с грохотом обрушилась солдатам прямо на головы. Гайвен в свою очередь сотворил новое световое заклятие, окончательно распугав горожан и расчистив себе дорогу.

В самом зале рыцари Запада, явившиеся послушать Лейвиса Рейсворта, тоже доставали оружие. Ретвальд почувствовал, как подобно змее, его сердце кольцами обвивает гнев. И все же он не хотел сражаться — не сегодня и не с этими людьми. Придет день, и он лишит жизни Келиха Скеграна, Дэлена Дайнера и всех прочих выродков из их лживой шайки. Но одно дело убивать врагов, и совсем другое — истреблять собственный народ. Достаточно уже иберленцы убивали друг друга, и преступлением было бы лишать себя возможных союзников.

Прибегнув к магии, он вырвал оружие из рук ближайших к нему горожан. С грохотом смертоносная сталь обрушилась прямо к ногам. Злая улыбка рассекла губы. Гайвен поднял взгляд — и увидел Айну Айтверн, стоявшую на возвышении, занимавшем противоположный конец огромном зала, возле пустующего сейчас трона. Девушка глядела на него во все глаза и лицо ее было бледным, как у покойника. Рядом стояла Кэран Кэйвен. Ретвальд перестал улыбаться, готовый отразить магический удар волшебницы, если та решит его нанести.

Вслух он сказал:

— Так Малерион приветствует своего короля? Я ожидаю изъявления вашей верности, господа, и ожидаю немедленно.

Фамильный герб вспыхнул над его головой — дракон Крадхейков, преобразившийся затем в хорька Ретвальдов. Обе эти эмблемы Гайвен по праву мог считать своими.

Ретвальд ожидал атаки — но ее не последовало. Кэран так и не ударила — напротив, удержала рвущуюся с помоста Айну. Малерионцы прятали мечи, опускались на колени, преклоняли головы, поняв, кто явился в здешний высокий чертог. Гайвен пошел вперед, надеясь, что в этот раз ему в самом деле не придется драться. Если найти подходящие слова, дело решится быстро. Лорды Запада разумны, и поддержат скорее законного государя, нежели девицу, незаконно посаженную на трон заговорщиками.

Лейвис Рейсворт встал на его пути, и надежды на мирный исход дела рассыпались. В руке сын сэра Роальда держал шпагу, направив ее прямо на Гайвена. В груди Ретвальда вновь вспыхнул уже начавший было угасать гнев. «На что рассчитывает этот наглец? Зачем ему поддерживать проигранное дело? Свихнулся от амбиций и думает занять место за Серебряным Троном, подобно марионеткой управляя Айной?»

— Уйди с моей дороги, — сказал Гайвен, — и останешься жив.

— Не подумаю, — ухмыльнулся Лейвис. — Убирайтесь из моего города, ваше величество — вас тут не ждали. Здесь не любят предателей, а вы предали Иберлен.

В иных обстоятельствах Ретвальд бы рассмеялся, настолько абсурдно подобные слова звучали в устах сына изменника, нарушившего обе свои присяги — и вассальную, и офицерскую. Не желая тратить времени на разговоры, Гайвен выхватил бластер, подобранный им в Тимлейне с тела одного из убитых подручных Дэлена Дайнера. И замер — потому что Лейвис своей свободной левой рукой тоже достал пистолет. Не такой совершенный, как имевшийся у Ретвальда, с колесцовым замком — но дуло смотрело Гайвену прямо в глаза, а палец Рейсворта лежал на спусковом крючке.

— Не надейся, — сказал ему Гайвен. — Я выстрелю раньше.

Ухмылка Лейвиса сделалась шире:

— Может да, а может и нет, ваше величество. Интересно, умеете ли вы магией отбивать пули с восьми футов? Мне отчего-то кажется, что вряд ли. В худшем случае мы умрем оба, и такой расклад меня вполне устроит. Не пытайтесь колдовать — у меня уже палец чешется.

— Он тут не один, — вмешалась Эйслин. — Вы у меня на прицеле, сударь.

— И я тут тоже не один, сударыня, кем бы вы ни были. На верхних галереях — три десятка стрелков из охраны, и я сомневаюсь, что все они как один очаровались вашим господином. Хотя бы трое, да решатся нашпиговать его стрелами.

— Чего ты хочешь? — спросил Гайвен.

— Ничего особенного, милорд. Честного поединка. Никакой магии, никаких прочих ухищрений. Мы бросаем сейчас пистолеты и решаем наш спор при помощи остро заточенной стали. Дуэль. Божий Суд. Как у моего кузена Артура с его кузеном Александром.

При этих словах Ретвальд испытал недоумение. При прошлой встрече он уже дрался с Лейвисом — и победил. Молодого Рейсворта тогда спасло только вмешательство леди Кэран, сейчас почему-то молчавшей. Лейвис не был особенно опасным бойцом. Раньше, возможно, он и смог бы создать для Ретвальда некоторое затруднение — но не теперь, когда с Гайвеном были фехтовательные мастерство и опыт Шэграла, отточенные тем на протяжении многих веков. «Что ж, если мастер Лейвис желает героически погибнуть, не мне ему в этом препятствовать».

— Как вам будет угодно, сударь, — сказал Ретвальд со всей возможной учтивостью. — Считаем до трех, а потом начинаем. Эйслин, не вмешивайся. Это мой бой.

Пистолеты они отбросили и в самом деле синхронно. Гайвен выдернул палаш из ножен и кинулся на врага. Тот в свою очередь, даже не пытаясь защищаться, тоже атаковал. Это было самоубийственно смело. Ретвальд успел чуть отклониться — и выставленная Лейвисом шпага прошла в нескольких дюймах от его виска. Зато Гайвен, сделавший выпад из более низкой позиции, смог ранить противника в бок. Впрочем, не слишком серьезно. Рейсворт коротко вскрикнул, но устоял на ногах. Провернул руку, нанося клинком рубящий удар — и смог разрезать рукав дублета и верхний слой кожи у Гайвена на левом плече.

Ретвальд отступил в сторону и тут же сам ударил — крученым движением, с размаха, со всей силы. Палаш — тяжелое оружие, и бить им можно от души. Он надеялся сломать противнику его куда более легкий и тонкий клинок. К счастью для себя, Лейвис принял атаку на чашечку шпаги, а не на лезвие. Тут же выбросил вперед плечо и сделал короткий шаг, пытаясь произвести укол прямо над заблокированным им палашем Гайвена. Ретвальд дернул свое оружие вверх и вправо, отбивая клинок Лейвиса. Рейсворт не удержал шпаги и она вырвалась у него из рук.

Гайвен не знал, что спасло его в следующий момент. Должно быть, интуиция. Его чутье зацепилось за фразу «как у моего кузена Артура с его кузеном Александром» — и вовремя предупредило о грозящей опасности. Обезоруженный, Рейсворт тут же хлопнул правой ладонью по левой кисти — и серебряная молния вылетела из его рукава. Оказалось, что Лейвис в этот раз прикрепил к запястью игольный самострел. Ретвальд успел отдернуться в последнее мгновение — а затем телекинетическим заклятием обрушил противника на пол.

Эйслин бросилась вперед — но Гайвен остановил ее, выставив на пути девушки клинок.

— Я же сказал — не вмешивайтесь, леди Дановар. Это мой бой, и что делать с этим человеком, я решу сам.

Ретвальд подошел к Лейвису. Тот, упавший на спину, тяжело дышал. При приближении Гайвена Рейсворт попытался отползти — пока не уперся в колонну. Острие выставленного Ретвальдом клинка коснулось его кадыка.

Король-Чародей ощутил, как им владеют смешанные чувства. Лейвис бился отчаянно, бесстрашно, не жалея себя — и все же подло, в нарушение собственного договора о честной дуэли. Однако, разве Артур не поступил точно также, когда пытался одолеть Александра? Разве не пошел на все ради победы? «Что поделать, если наши враги переняли наши собственные методы?»

Несмотря на эти соображения, Гайвеном владела ярость. Перед ним был враг, предатель, изменник. Один из тех людей, что рвали Иберлен на части ради пустых амбиций, ввергли в хаос королевство. Нестерпимо хотелось сделать короткий выпад, довести дело до конца — и окрасить острие палаша багряной кровью.

— Бейте, — прохрипел Лейвис Рейсворт. — Вашего снисхождения мне не надо.

Неожиданно вспомнился Кузнечный двор. Тогда перед Гайвеном тоже были враги — и магия пылала в его руках, готовая разрядиться убийственным заклятием. Сейчас Эйслин молчала, оставляя за Королем-Чародеем право на выбор, но в тот день она воскликнула: «Вряд ли тогда вам стоит уподобляться мерзавцам и поступать как они. Вас уже называют тираном, насколько мне известно, и чудовищем. Вы в самом деле желаете тираном и чудовищем стать?» Вспомнились и две последние ночи, проведенные им с девушкой из Волшебные Страны. Между Гайвеном и Эйслин не случилось ничего из того, что нередко бывает между мужчиной и женщиной, оказавшихся в подобных обстоятельствах. Они просто спали бок о бок, но близость эльфийки успокаивала и придавала сил.

«Она дерется на моей стороне. Она единственная поддержала меня, когда все вокруг оказались против. Пошла при этом против своих. Сможет ли она и дальше уважать меня, если я в самом деле превращусь в чудовище? Кем я стану, если уподоблюсь Келиху? Не достаточно ли убийств я уже совершил?»

Собравшаяся вокруг толпа наблюдала. Раздавались какие-то голоса, но Ретвальд не прислушивался к ним. Мир сузился до острой полосы стали, до побелевшего лица лежавшего на полу человека. Из всех сотен взглядов, устремленных на него, король Иберлена различал лишь один — взгляд Эйслин Дановар, спасшей его жизнь и, вполне возможно, душу.

Рука Гайвена на мгновение дрогнула — а затем он убрал клинок. Глаза Лейвиса расширились — он сам еще не верил, что угроза немедленной смерти миновала. Гайвен сделал шаг вперед, протянул руку, желая помочь Рейсворту встать — и вдруг на ровном месте споткнулся. Потому что обострившимся восприятием среди сотен звучавших в Зале Собраний голосов он различил вдруг один — отчаянный, напуганный и злой одновременно.

Голос Айны Айтверн.

Девушка выкрикивала какие-то слова — и хотя с такого расстояния и в такой какафонии звуков Ретвальд не мог их разобрать, однако интуиция подсказала ему, что сейчас происходит нечто недопустимое. Он дернулся, развернулся, увидел дочь лорда Раймонда. Та стояла, с вызовом подняв голову, держа в руке обагренный собственной кровью кинжал. Айна закончила произносить заклятие — и в следующие мгновение мир рухнул.

Кэран Кэйвен держала крепко — с недюжинной силой, которую Айна никак не ожидала встретить у этой хрупкой изящной дамы. Девушка пыталась вырваться, но эринландка не отпускала. В центре зала решалась сейчас судьба ее кузена, последнего и единственного друга, до последнего верившего в Айну — и дочь лорда Раймонда ничем не могла ему помочь. Лейвис решился выступить против Гайвена Ретвальда — и едва ли мог выйти победителем из подобного боя. Сердце Айны наполнилось отчаянием. Она знала, что молодому Рейсворту не победить.

Никто не пытался вмешаться в происходящее. Даже леди Ровена наблюдала молча.

Когда противники только наставили друг на друга пистолеты, девушка предприняла еще одну попытку освободиться.

— Не дергайся, — прошипела Кэран, державшая ее за локоть, — иначе спеленаю магией.

— Зачем вы делаете это?!

— Спасаю твою глупую жизнь, вот затем. Ретвальд в ярости, и легко убьет и тебя, если ты попытаешься вмешаться. Или забыла, что он творил в Тимлейне? Юный лорд Гайвен в самом деле безумен, и потому лучше не путаться у него под ногами. Видит ясное небо, в свое время я совершила немало ошибок — и скорее умру, нежели позволю тебе пройти моей дорогой.

Айна не ответила. На глаза наворачивались слезы. Не хватало воздуха — злое чувство собственного бессилия удавкой сжимало горло. «Меня все обманули и оставили. Артуру не было до меня дела, он помешался на своих никчемных войнах. Отец бросил меня умирать в темнице Эрдеров. Александр умер. Гайвен вожделел. Дядя Роальд хотел использовать как инструмент в интригах. Только Лейвис был верен мне до конца. Я издевалась над ним, смеялась, была с ним жестокой — а он никогда не отступал. Он назвал меня королевой».

Прожитая ею короткая жизнь представлялась дочери лорда Раймонда в этот момент пустой и бессмысленной. Девушка чувствовала, как от нее отвернулись все, на кого она надеялась и кто был ей дорог. А Лейвис называл ее своей королевой, без малейшей иронии, без всякой насмешки. Той последней ночью в Тимлейне, когда темные фэйри напали на них, Айна была готова отдаться им на растерзание, а кузен потащил девушку в портал и сказал, что любит ее.

Противники сошлись, обменялись ударами. Затем еще раз. Сначала был ранен один из них, затем второй. Оба — пока что несерьезно, но Айна не сомневалась, чем закончится бой.

«Он любит меня безвозмедно, без всякого личного интереса, ни на что не надеясь, — подумала она о молодом Рейсворте. — Лейвис потащил меня сюда, в Малерион, потому что думал поднять армию Запада — и не его вина, что все замыслы рассыпались прахом. Разве я могу просто стоять и смотреть, как его убивают?»

Шпага вылетела у Лейвиса из рук. Рейсворт упал — должно быть, сраженный магией. Гайвен двинулся к нему, занося клинок, готовый в любой момент нанести последний смертоносный удар. На какую-то очень долгую, бесконечную минуту Айна впала в оцепенение, в безвольный вяжущий ступор — а затем само собой созрело решение. Единственно верное, как показалось ей тогда. Помогли невероятные сны, смутные предчувствия, отчаянные идеи, недавно пришедшие к девушке.

Зачарованный кинжал висел на поясе у жены Эдварда Фэринтайна. Именно с его помощью леди Кэран открыла портал, который привел беглецов из захваченного сидами Тимлейна во Вращающийся Замок Каэр Сиди. Оказавшись на другой стороне портала, волшебница сказала: «Я очень редко пользуюсь этим кинжалом. Он заклят на кровь моего рода. Применив его, можно открыть дверь и призвать к себе человека моей семьи».

Кэран Кэйвен все еще держала Айну за правый локоть, но девушка вывернулась, потянув чародейку на себя — и выхватила левой рукой колдовской клинок из поясных ножен. Кэран ахнула от удивления — и дочь лорда Раймонда тут же пнула ее каблуком в колено, вспоминая уроки, преподанные ей приставленным отцом инструктором. Хватка на миг ослабла — и Айна оказалась на свободе.

Девушка отступила, торопливо закатав правый рукав, резанула острым лезвием по запястью. Из раны выступила кровь, и Айна Айтверн, не дожидаясь, пока алые капли упадут на пол, стала произносить сами собой рвущиеся из глубин существа слова:

— Силой и властью Драконьих Владык, чистой кровью своей, именем рода моего! Мэргар Ворфалер, заточенный за гранью миров, изгнанный! Открываю дорогу тебе! Возвратись и исполни обещанное!

Все было ровно так, как описывала Кэран, говоря о магии. Наследница Айтвернов в самом деле чувстовала неистовый ветер, ревущий, воющий, яростный. Каждым граном своего естества ощущала она животворящий поток, пронзающий вселенную, приводящий в движение планеты и звезды. Среди миллиона голосов, просящих, жаждущих, поющих, она различила вдруг собственный — на краткий миг он оказался громче их всех. Потоки пришли в движение. Подчиняясь их воле, Айна Айтверн стала потоком сама.

В последний момент девушка увидела, что Гайвен Ретвальд смотрит на нее — и смотрит в отчаянии. Запоздало Айна осознала, что Король-Чародей убрал оружие и вовсе не собирается убивать ее троюродного брата. Впрочем, поздно уже было что-то менять. Капли крови сорвались с лезвия колдовского клинка. Они вспыхнули белым пламенем прежде, чем коснулись пола.

Свет вспыхнул, раздирая реальность. Пылающая дверь отворилась с ревом — расширяясь, пожирая пространство. Происходящее выглядело так, будто магические ворота открывались сейчас прямиком на Солнце, в кипящие недра звезды. Взвились, закручиваясь, шипящие протуберанцы. Дохнуло жаром. Многие люди с воплями ринулись к ведущим в вестибюль дверям. Другие, напротив, подняли клинки, сдвигаясь плечо к плечу навстречу неведомой угрозе.

— Что же ты наделала, глупая, — прошептала Кэран — и швырнула в портал ветвистую длинную молнию. Та сгинула без следа, поглощенная им.

На мозаичные плиты шагнул, коснувшись их лакированными ботинками, темноволосый мужчина в светло-сером пальто и светлом костюме. Он был широкоплеч, крепко сложен, хорош собой. Открытое мужественное лицо, серые глаза, волевой подбородок. Никакого оружия на виду. Стоило ему появиться, как пространственные ворота мгновенно закрылись, со свистом схлопнувшись в одну точку и пропав.

Мужчина оглядел зал. Он щурился при этом, словно не привыкший к солнечному свету. На губах играла осторожная неуверенная улыбка. Воцарилась настороженная тишина. Малерионцы стояли, не зная, чего ожидать от незваного гостя. Молчал, застыв как вкопанный, даже Король-Чародей. Лицо его, и без того бледное, сейчас напоминало мраморную маску. Приглядевшись, Айна заметила вдруг с изумлением, что Гайвена бьет крупная дрожь. Впервые она видела молодого короля в таком состоянии. По его рыжеволосой спутнице, напротив, ничего нельзя было прочесть.

Мэргар Ворфалер не торопясь подошел к Айне — а затем внезапно привлек к себе и поцеловал. Девушка едва не вскрикнула, когда чужие горячие губы накрыли ее собственные, а сухой язык проник ей в рот. Сильные руки сжимали талию, не давая упасть, потому что ноги Айны внезапно ослабли.

— Спасибо, — сказал наконец Ворфалер, отстранившись. — Ты спасла меня, девочка.

Первым среагировал, выходя из ступора, Гайвен. Лежавший на полу пистолет сам прыгнул Королю-Чародею в ладонь. Он немедленно сделал выстрел — а затем еще и еще, с остервенением нажимая на спусковой крючок. Огненные лучи пронзили пустоту — но ни один из них не причинил Мэргару вреда, потому что за спиной дракона вдруг раскрылись могучие крылья, сотканные из чистого света. Ворфалер развернулся навстречу Гайвену, запахиваясь в крылья, будто в сверкающий кокон — и кокон этот поглотил выстрелы, растворив в себе.

— Так меня не убить, — сказал Драконий Владыка мягко. — Тебе вообще меня не убить.

Ретвальд вновь отбросил пистолет. Его лицо исказила незнакомая прежде ярость. Вокруг пальцев Короля-Чародея собралась, чернея, первозданная тьма — и он ударил этой тьмой, словно длинным хлыстом, размахнувшись на несколько десятков футов. Одновременно выпустила вторую разящую молнию Кэран Кэйвен. Треск электрических разрядов наполнил воздух. Айна отшатнулась, в последнее мгновение уходя с линии огня.

Крылья дракона будто стали плотнее. Они потемнели, налились багровым — но все же выдержали обрушившийся с двух сторон удар. Свет, брошенный в бой Кэран, и тьма, призванная Гайвеном, в равной степени растворились в энергетическом щите, защищавшем пришельца из-за грани. Мэргар Ворфалер запрокинул голову, от души расхохотавшись.

— Вы не представляете, — сказал он, — насколько это прекрасно — жить. В любой форме и в любом виде. Ничто во вселенной не сравнится со свежим воздухом вашего мира. Господа, — продолжил он затем, — не занимайтесь бессмысленным делом. Я ценю ваше мастерство и уважаю имеющееся у вас могущество. Должен, однако, признаться — вам не хватит сил, чтобы меня одолеть. Я вернулся и сделаю то, что следовало сделать уже очень давно. Уверяю, по крайней мере лично вам результат моих усилий придется по душе.

Тот, кого Айна призвала своей кровью, сделал всего один шаг — и вдруг непонятным образом оказался возле открытого окна, в котором виднелись черепичные крыши, башенки старинных особняков и синее-синее небо. Ворфалер вскочил на подоконник, замер, с улыбкой оглядывая смотревших на него людей, а затем развернулся и шагнул вниз.

Спустя мгновение в ясное небо сентября взлетел, расправив уже настоящие, плотские крылья огромный дракон. Чешуя его была белее белейшего снега. Глаза его сияли расплавленным золотом. Шип на окончании длинного хвоста казался сделанным из серебра. Никогда в своей жизни Айна не видела создания более прекрасного. Казалось, что дивный зверь целиком создан из овеществленного света. Магия жила в его вертикальных черных зрачках — и она оглушительно пела в унисон с бесплотными голосами вселенной.

Сам собой поднялся неистовый ветер. Взмахнув крыльями, дракон описал над городской площадью широкую дугу, а затем взмыл к солнцу и бесследно пропал. Кинжал, который Айна Айтверн все еще держала в своих руках, выпал из ослабевших пальцев и со звоном упал на пол. Чувствуя, как подгибаются колени, девушка опустилась на плиты рядом с ним.

Только сейчас пораженные невиданные зрелищем малерионцы начали приходить в себя. Гайвен двинулся к Айне — и девушке сделалось страшно при взгляде на его лицо. Она вся сжалась, будто ожидая удара. Ретвальд уже вложил палаш в ножны и подобрал, спрятав в кобуре, пистолет, но более миролюбивым он от этого не выглядел. За спиной короля держались побледневший Лейвис и незнакомка в черном мундире.

Почему-то Айне в эту секунду подумалось, что она, должно быть, совершила нечто ужасное. Дочь лорда Раймонда едва осознавала все, произошедшее в последние безумные минуты, но чувство непоправимой ошибки, сделанной ею, вдруг сделалось навязчивым и почти нестерпимым.

Навстречу Гайвену выступила леди Ровена, наконец пришедшая в себя.

— Ваше величество, — сказала графиня. — Герцогство Запада и город Малерион приветствуют вас. Прошу прощения за неловкие обстоятельства, сопровождавшие ваше появление. Могу поручиться, что они разрешились и вы встретите в здешнем замке радушный прием. И, — губы Ровены Рейсворт на мгновение дрогнули, — благодарю за милосердие, проявленное к моему сыну. Он молод и не ведал, что творит.

— Не сейчас, — отмахнулся Ретвальд. — Это все не важно. — Он посмотрел на Айну в упор. — Ты понимаешь, что наделала? — спросил он сухо. Тон Короля-Чародея не предвещал ничего хорошего.

— Не понимаю, — призналась девушка совершенно честно.

Она и в самом деле пребывала в растерянности. Ей мало было известно о перипетиях древней истории — как, впрочем, и почти всем из ныне живущих. Семейные хроники почти ничего не говорили о судьбе первой линии их рода, отмечая, что последний ее представитель сгинул в давние времена. В первом из странных снов Мэргар выглядел весьма дружелюбным, хотя Айна и не пожелала с ним говорить. Второй сон продемонстрировал, что прежние лорды эльфов и сам Сумеречный Король относились к нему уважением и питали доверие. Айна не знала, почему в конечном счете Ворфалер оказался изгнан за пределы Земли, но посчитала, что ему можно доверять.

Однако и Гайвен, и Кэран попытались его убить, едва увидев. Странное единодушие.

— Ты выпустила на волю самую страшную из тварей, рожденных под небом, — отчеканил Гайвен. Помолчал, а затем продолжил. Ретвальд неуловимо вдруг сделался на вид каким-то старым, даже древним. Вновь, как и тогда, в Тимлейне, казалось, что некто незнакомый овладел его телом. — Две тысячи лет назад, — заговорил король Иберлена изъеденным бессчетными столетиями голосом, — люди развязали конфликт, историкам известный как четвертая мировая война. Жители нашего континента находились в союзе с фэйри, обитавшими тогда, как и сейчас, на севере. Город Антрахт, как и другие мегаполисы в нашей части света, был атакован. Консулат Империи Света обратился за помощью к Сумеречному Королю.

— Это я знаю, — сказала Айна.

Во сне, что привиделся дочери лорда Раймонда в Каэр Сиди, все было в точности так. Буря разверзлась в небе. Ударная волна едва не сокрушила стены и башни Цитадели Звезд — однако энергетические щиты устояли. Сумеречный Король Гэрион Скегран призвал на помощь Мэргара Ворфалера, принца Небес. Девушка хорошо помнила, каким уверенным в себе и спокойным выглядел Драконий Владыка в тот момент — будто и не сходили с ума, потрясаемые, основы вселенной.

— Видимо, ты не знаешь всего остального, — отметил Ретвальд равнодушно. — О случившемся тогда рассказал мне отец, — добавил он, вызвав у Айны потрясенный вздох. — Трайгар Крадхейк, Лернан Айтверн и трое высокородных сидов из дома Фэринтайнов отправились в место, называемое базой Горизонт. Сейчас это Вращающийся Замок. Мэргер Ворфалер возглавлял их. Там находились машины, с помощью которых Древние управляли оружием, помещенным на орбиту нашей планеты. Консулат хотел нанести ответный удар по противнику. Этот удар в самом деле был нанесен. Но не людьми.

Гайвен сделал паузу. Таким Айна не видела его никогда. Даже в ночь, когда он пришел возвращать себе Серебряный Трон во главе армии сидов. Подобным образом мог бы разговаривать оживший мертвец. Сейчас вокруг Короля-Чародея столпились, помимо его спутницы, Лейвиса и леди Ровены, несколько десятков не покинувших помещение малерионских вельмож. Среди них девушка заметила Оливера Макграта и Энгуса Кольрана. Все присутствующие напряженно ловили каждое слово короля.

— Мэргар Ворфалер убил последнего первого консула Антрахта и всех его сподвижников на базе Горизонт, — сказал Ретвальд. — Затем, подчинив своей воле машины Древних, он нанес удар по всему миру. По Империи Света, по противникам Империи Света, по нейтральным государствам, а было их немало. К тому часу многие города Земли уже лежали в руинах, но многие уцелели. После глобальной атаки не выстоял ни один мегаполис — за исключением Звездной Цитадели и других сидских крепостей. Уничтожались не только города, но также промышленные центры, — последних слов Айна не поняла. — Все, что осталось от цивилизации, — пояснил Гайвен. — Все, при помощи чего ее можно было бы возродить.

Ретвальд прикрыл глаза, словно вспоминая нечто, что видел и наблюдал сам.

— Мэргар, как мне рассказывали, заявил, что люди уже совершили достаточно зла — и проще извести их всех, нежели позволить продолжать действовать в том же духе. Он сказал, что лучше пусть сиды будут властвовать Землей. Прочие фэйри, присутствовавшие рядом, попытались противостоять ему, но принц Небес обездвижил их чарами. Наконец грянул бой, когда они смогли освободиться. Двое из Фэринтайнов пали в том бою. Лорды Крадхейк и Айтверн сумели распахнуть двери в Бездну и вытолкнуть Ворфалера туда. Ворота были закляты на кровь Драконьего Дома. В тот час с неба продолжал сыпаться огненный дождь, и оружие Древних истребляло жизнь на планете. Когда лорд Фэринтайн сумел подчинить боевые системы себе и остановить атаку, уже оказалась уничтожена большая часть человечества. Узнав о подлинном виновнике катастрофы, Сумеречный Король повелел это скрыть.

Пока Гайвен говорил, Айне казалось, будто она наяву видит все, описываемое им. Яркие картины разворачивались перед ее мысленным взором затем, чтобы сразу погаснуть. Она видела смерть и разрушение, помнила страх. Отчетливый образ внезапно вспыхнул в сознании — пылающий портал прямо посредине того самого зала в подземельях Каэр Сиди, где Айна недавно побывала вместе с Кэран и Лейвисом. Ворфалер стоял к нему спиной. Лицо принца Небес было в крови и ссадинах, а прежде щегольский плащ — изодран в клочья. Рядом с собой Айна увидела черноволосого мужчину, чем-то неуловимо напоминавшего своей внешностью Брайана и Гайвена Ретвальдов, и еще одного — похожего на Эдварда Фэринтайна. Они стояли все трое, рядом, и неистовый ветер рвался от них в сторону Ворфалера. Ветер, искры и свет.

С каждым порывом ветра Мэргар отступал все ближе к порталу, теснимый невидимой силой. Скривившись от напряжения, он пытался устоять на месте — и не мог. Самые могущественные и опытные чародеи мира противостояли ему. Сперва он сумел застать их врасплох, сковав неподвижностью, но теперь чары рассыпались.

— Вы допускаете ошибку, — сказал Ворфалер, оглядев друзей и родичей, ставших ему навсегда врагами. — Со временем вы осознаете сами. Вам не совладать с людьми. И тогда однажды один из ваших потомков призовет меня обратно. Уж поверьте, это я знаю наверняка.

Затем портал принял его в себя.

Когда Ретвальд замолчал, эта картина пропала. Первым, что осознала Айна тогда, было настойчивое желание схватить все еще валяющийся рядом кинжал — и всадить его себе прямо в сердце. Это представлялось справедливым и правильным. После того, что она наделала, жить не хотелось вовсе. Взор застилала мутная пелена слез, но и сквозь нее девушка заметила сочувствие, неожиданно проступившее на лице рыжеволосой незнакомки, пришедшей вместе с Ретвальдом.

— Простите, — сказала Айна Айтверн. — Простите. Я не знала. Ничего не знала.

— Никто не знал, — тихо сказал Гайвен. — Лишь главы Великих Домов. Две тысячи лет мы, фэйри, говорили, что люди начали войну. Это правда. Но правда также и то, что один из высочайших фэйри вмешался в нее, сделав хуже стократ. Мы боялись людей, но себя самих нам стоило бояться не меньше.

Айна не понимала, откуда Ретвальду известно все это. Не понимала, почему он разговаривает так, будто присутствовал при описываемых событиях лично, или по крайней мере, слышал от кого-то подробный их пересказ. «Может быть, — мелькнула мысль, — не только мне доступна память моих предков. Недаром же Ворфалер говорил, что мы с Ретвальдами родичи».

Впрочем, это все было сейчас совершенно не важно.

Рядом внезапно оказался Лейвис, помогая дочери лорда Раймонда встать. Она прижалась к Рейсворту, закрывая глаза. Теплые и такие родные руки гладили ее по спине, по плечам, по волосам. Единственным оставшимся стремлением по-прежнему была тяга исчезнуть, не существовать, провалиться на месте. Собственные ошибки обрушились на Айну горной лавиной и раздавили. «Сперва я прокляла и погубила отца, затем помогла дяде устроить переворот, а теперь вот это. Я не должна жить. Не должна. Просто не заслуживаю жизни».

Кажется, Айна говорила это вслух — пока Лейвис продолжал ее обнимать.

Холодный отстраненный голос Гайвена Ретвальда донесся будто с другого края мира:

— Все мы не заслуживаем в каком-то смысле права жить, леди Айтверн. Все совершили достаточно зла. И все несем долю ответственности за случившееся. Однако если мы в скорейшие сроки не придумаем, как поступать дальше — тогда нам и правда конец. Тот, кто пришел сегодня на Землю, явился сюда, чтобы истребить человечество.