И полетели дни, несущиеся друг за другом, словно игрушечные лошади на карусели. Были эти дни наполнены постоянными заботами и хлопотами и потому оказались почти неотличимы друг от друга, словно слившиеся в единую смазанную полосу. Требовалось сделать слишком много, куда больше, чем могло показаться вначале, и дела не давали ни единой минуты свободного времени.

Сперва Данкан Тарвел официально объявил о своей поддержке дома Ретвальдов и вывесил на башнях Стеренхорда королевское знамя с изображенным на нем хорьком. Всего лишь демонстрация намерений, но именно с демонстрации намерений и положено начинать подобные дела. Затем Тарвел разослал приказы всем своим вассалам с требованием привести все имеющиеся в их распоряжении отряды в Железный замок. И точно такие же приказы Артур послал на запад, в родовые земли Айтвернов. Ему оставалось лишь надеяться, что соратники отца не станут мешкать и скоро явятся в распоряжение своего нового сюзерена.

А сейчас оставалось лишь ждать, пока все отправленные письма попадут во все нужные руки, и эти руки возьмутся за оружие. Несколько недель, не меньше, хватило бы времени, прежде чем Джейкоб Эрдер соберет свои войска и обратит внимание на западные земли. Артур знал, что посланные им гонцы будут скакать во весь опор, не жалея себя и загоняя коней, и выполнят приказ так быстро, как только смогут. Но на душе все равно было неспокойно, и Айтверн прилагал все больше усилий, чтобы спрятать это беспокойство от остальных.

Гайвен назначил его новым лордом Верховным констеблем Иберлена, и это назначение свалилось на Артура как снег на голову. Он заявил принцу, что не готов занимать такую должность и не годится для командования королевской армией, так как не был еще ни на одной настоящей войне и ни бельмеса не смыслит в военном деле.

– Не переживай на этот счет, – сказал Гайвен как ни в чем не бывало. – Разбираться в военном деле тебе совсем и не обязательно.

– Не обязательно? – Артуру казалось, что над ним жестоко смеются. – Это у вас шутки такие, ваше высочество? Если желаешь отдать кому-то свое войско, отдай тому, кто сможет с ним управляться. Я не мой отец, если ты не заметил.

– Успокойся, – сказал принц. – Много раз в прошлом совсем юные военачальники, ввиду знатности своего происхождения, возглавляли армии. И никто из них еще не умер от этого… Разве что в бою. Например, Кеоран Тресвальд. Он жил два века назад и получил генеральский чин, едва достигнув пятнадцати весен. На Кеорана возложили бритерскую кампанию. И он ее выиграл. Не совсем сам, правда, у него были хорошие советники. Ты самый знатный аристократ Иберлена, после меня, конечно. Тебе и возглавлять наше войско, пусть даже формально. Все равно решения будет принимать Тарвел, а ты пока наберешься опыта.

– Опыта, говоришь, – проворчал Артур. – Значит, пока Тарвел все решает, я надену доспехи покрасивей, сяду на белого коня, выеду перед войском и расскажу, как скоро они одержат победу, а одержав ее – напьются в дупло.

– Иногда, – усмехнулся Гайвен, – вы неплохо понимаете меня, герцог.

Артур в досаде топнул ногой, вышел из покоев и не разговаривал с принцем до ужина.

Тем временем Данкан Тарвел поднял на ноги обычно расквартированный в Стеренхорде постоянный гарнизон, насчитывавший две тысячи солдат. Герцог гонял своих воинов с утра до вечера, не давая ни минуты покоя, ни единой капли отдыха, изнуряя их в постоянных тренировках. Вокруг ни на миг не смолкали шум, грохот и неизменная ругань. Айтверн старался повсюду сопровождать Тарвела, делая вид, что именно он, а вовсе не лорд Данкан, руководит происходящей вакханалией. На практике все руководство Артура сводилось к тому, что он стоял подле Тарвела и с непроницаемым лицом кивал после каждого отданного Данканом приказа.

Еще, сразу как удавалось урвать свободную минутку, Артур фехтовал с Блейром Джайлсом. Обычно они разминались в том самом уединенном дворике, на котором Айтверн несколькими днями ранее убил Александра Гальса. Артур проводил эти регулярные тренировки, чтобы не потерять форму, не размякнуть и не отвыкнуть от тяжести клинка в руке. Кроме того, следовало получше присмотреться к самому Джайлсу, понять, что за человека он заполучил себе в оруженосцы.

Блейр поначалу относился к своему новому господину настороженно и цедил слова по ложке в час. Видно было, что он видит в Артуре если и не явного врага, подчиняться которому пришлось по неудачному стечению обстоятельств, то в любом случае не друга. Айтверн не мог отрицать, что основания для такого отношения у Джайлса были. Трудно питать особую любовь к человеку, убившему твоего лорда.

Фехтовал же Блейр, как оказалось, вполне пристойно, учитывая его малые лета и невеликий опыт. Видно было, что Александр не пожалел сил, как следует натаскав мальчишку. Конечно, против Айтверна, случись между ними настоящий бой, Джайлс долго не продержался бы, но в целом он показывал неплохие навыки.

– Хорошо держишь меч, – сказал ему Артур как-то. – Я насилу с тобой справляюсь.

– Просто у меня был хороший учитель. Вам не чета, – ответил Блейр. Артур посмотрел на него – и прикусил язык. Об Александре Гальсе он теперь старался лишний раз не говорить. Блейр, видно, понял его настрой, но пытаться затеять ссору, как прежде, не стал. Только странно усмехнулся и пожал плечами.

Прошло еще три дня, прежде чем в Стеренхорд начали прибывать войска: вассалы Данкана собирались по приказу своего сеньора. Воинские отряды стекались в Железный замок со всех концов обширного домена Тарвелов. Графы и таны, и простые сквайры приводили с собой солдат – закованных в латы рыцарей на великолепных скакунах, пехотинцев, привычных биться в общем строю и вооруженных алебардами и двуручными мечами, лучников и арбалетчиков. Отряды приходили каждый день, стремительно вырастая в огромную армию. Крепость Тарвелов, несмотря на свои внушительные размеры, никак уже не могла вместить эту армию в своих стенах.

Рядом со Стеренхордом, сразу за пределами окружающего замок посада, и так уже встревоженного вестями о приближающейся войне, вырос огромный лагерь, многолюдный, шумный и наполненный суетой в равной степени днем и ночью. На плечи лорда Данкана легла нелегкая задача – снабдить оказавшихся под его началом бойцов всем необходимым, устроить так, чтобы они не испытывали никакой нужды и находились в полной готовности к бою. Обеспечить постоянные поставки провианта для людей и фуража для лошадей, чередовать учения и отдых так, чтобы воины в равной степени не надорвались от нагрузок и не заплыли жиром от безделья, постоянно следить за поддержанием дисциплины и разрешать еще целую прорву вопросов. Айтверн даже и предположить не смог бы, насколько эта задача сложна в действительности, пока не увидел, как успешно Тарвел с ней справляется и как успешно скрывает, что тратит на это немало сил.

Лорд Данкан ежечасно находился вместе со своими солдатами, с неослабевающим вниманием вникал в любую, даже самую ничтожную на взгляд Артура проблему – и не выказывал даже тени усталости, недовольства или желания отстраниться от дел. Айтверн, будучи теперь, пусть только и на словах, Верховным констеблем Иберлена, повсюду старался сопровождать Железного Лорда – и чуть не валился с ног, даром что сам почти ничего не делал и не решал. Каждый день казался невыносимо длинным, и падая головой на подушку, Артур испытывал невыразимое облегчение, а Данкан, похоже, и вовсе не ложился, и не испытывал по этому поводу никаких неудобств. Будто и впрямь был сделан из железа.

А спустя еще несколько дней появились и первые из вассалов Драконьих Владык. Запыхавшийся Блейр Джайлс ворвался прямиком в столовую, где слегка осоловевший от недосыпания Артур завтракал в компании Айны и Гайвена, стараясь поддерживать светскую беседу. Гайвен говорил с ним довольно приветливо, а вот Айна отсутствующе глядела в окно. При виде всполошенного оруженосца, отдавшего торжественный, по всей форме, салют, Айтверн тихонько выругался и спросил:

– С чем пожаловали, мастер Джайлс, в такой ранний час?

– Вас зовут спуститься, – сказал Блейр. – Приехал большой отряд.

– Знаешь, Джайлс, я устал как собака. У меня нет никакого желания идти к воротам и корчить из себя радушного хозяина. Тем более что я тут не хозяин.

– Лорд Верховный констебль, – укоризненно сказал Джайлс, – они очень хотят вас видеть.

– Мне все равно. Отыщи лучше Тарвела. Это его люди, пусть он с ними и разбирается.

– Сэр, в том-то и дело! Это не люди герцога Тарвела.

– Чьи тогда? – Артур непонимающе нахмурился. – Святого Патрика?

– Нет, ваши! Приехал граф Рейсворт и просит герцога Айтверна.

Артур вскочил на ноги, от избытка чувств едва не опрокинув кресло.

– Проклятье! Мастер Джайлс, расписываюсь в том, что я недогадливый олух. Я сейчас же спущусь, пока граф Рейсворт на меня не осерчал. Ваше высочество, – обратился Артур к принцу, – компанию мне составите?

Гайвен нахмурился. Тряхнул головой:

– Это твой вассал, не мой. Выйди к нему сам и передай мое почтение.

– Боишься не прийтись ко двору? – нахмурился Артур.

– Лучше тебя знаю этикет, – фыркнул принц. – Сеньор встречает своего вассала и держит за него ответ перед своим собственным сеньором. Но сеньор сеньора к чужим вассалам не лезет впереди их собственного господина. Это считалось бы неучтивым. У меня были хорошие учителя, Артур. Не стоит недооценивать ни их, ни мое усердие.

– Ну ладно, лорд Ретвальд, – сказал Артур. – Раз уж вы столь учтивы, так и быть. Сидите здесь и развлекайте беседой леди Айну, а то она что-то скучает. А я пойду встречу своего дядю. Он был правой рукой моего отца, и, поверьте, с ним нам сам черт не страшен. Мое почтение, господа! – Айтверн поклонился и поспешил вниз.

Приведенная лордом Роальдом дружина выстроилась напротив ворот Стеренхорда, на примыкающей к ним городской площади, заполнив ее едва ли не целиком. Гвардейцы развернули знамена – с Рыжим Котом, родовым знаменем Рейсвортов, и Золотым Драконом Айтвернов. Увидев собственное знамя, танцующее на свежем утреннем ветру, Артур испытал немыслимое облегчение, словно с его плеч наконец сняли изматывавшую прежде ношу. Артур весело хлопнул в ладоши, а потом беззаботно рассмеялся. На душе у него сделалось легко и спокойно, как не было уже давно.

Рейсворт привел с собой, если оценивать на глаз, тысячи полторы конников, а то и все две. Сплошь рослые воины в полном вооружении, они построились в парадные шеренги и слитно галдели, глядя на укрепления Стеренхорда и занявших позиции на их стенах солдат. В переулки высыпала притихшая толпа. Айтверн, вставший на опущенном подъемном мосту, прикинул, что надо бы как-нибудь поприветствовать явившихся бойцов.

Артур вскинул руки к небу и заорал во все легкие:

– Верные воины Рейсвортов! Стеренхорд открывает перед вами свои ворота! Рад видеть, что вы откликнулись на мой зов!

Вперед выехал всадник в зелено-алом плаще, верхом на белоснежном жеребце с роскошной гривой, могучем и статном. Глаза у коня были злыми, налитыми кровью. Не лошадь, а скорее уж настоящее чудовище, демон, забавы ради принявший обличье ездового животного. Уж на что степные скакуны славятся бешеным нравом, но для этой твари не составит труда уделать любого из них. Айтверн, даром что считался превосходным наездником, и то как следует подумал бы, предложи ему кто объездить подобного жеребца.

Конь остановился в трех шагах от Айтверна и угрожающе зарычал – трудно было назвать «ржанием» звук, исторгнутый его пастью. Ударил о землю передними копытами, подняв облако пыли, – Артур отстраненно подумал, что таким ударом можно без труда проломить человеку грудную клетку. Граф Рейсворт, а именно он восседал на ослепительно-белом монстре, наклонился, умело расчесывая жеребцу гриву, и что-то быстро ему зашептал. Конь вновь заржал, но на сей раз уже не так яростно.

Лорд Роальд легко спешился, хлопнул жеребца по спине и сорвал с головы шлем. То был нестарый еще мужчина с загорелым лицом, высушенным солнцем и ветром едва ли не до черноты и покрытым сеточкой из морщин и шрамов. Глубокие голубые глаза невесело глядели на племянника, тонкие губы сжались в одну линию.

Артур не видел Роальда Рейсворта уже целый год, но хорошо помнил. Граф часто бывал в Малерионе. Двоюродный брат Раймонда Айтверна и ближайший из его сподвижников, он нередко возлагал на себя управление Западом, когда отец находился в столице. Рейсворты приходились семье Айтвернов младшей ветвью. Основатель их фамилии, отец Роальда, сэр Харрис, был младшим братом Гарольда Айтверна, Артурова деда. Обычно младшим братьям не полагается ни земель, ни власти, ничего, помимо меча и мало что значащего титула учтивости, однако сэр Харрис достойно показал себя в битве, когда восстал один из служивших дому Айтвернов лордов. Когда означенный мятежный лорд был разгромлен и казнен, вместе с двумя сыновьями и племянником, Гарольд Айтверн пожаловал своему брату владения уничтоженного им рода. Харрис Айтверн получил во владение графства Рейсворт и Хортебрайс и стал основателем нового вассального дома, подчиняющегося повелителям Малериона.

Лорд Роальд, приходившийся умершему семнадцать лет назад сэру Харрису единственным дожившим до совершеннолетия сыном, не раз брал Артура вместе с собой на охоту или обычные прогулки, когда тот был маленьким, и вообще проводил с наследником Раймонда очень много времени. Артур любил своего дядю, любил, пожалуй, даже больше, чем родного отца, и считал, что может довериться ему во всем.

Прежде, чем Артур успел поприветствовать родича, тот неожиданно опустился на одно колено, низко склонил голову и обнажил меч. Протянул его Айтверну рукоятью вперед – поднимающееся солнце сверкнуло на клинке. Молодой герцог замер, не зная, как реагировать на это, и ощущая еще большую растерянность.

– Мой господин, – промолвил Роальд Рейсворт глубоким, исполненным почтения голосом, – я перед вами, и я – ваш. Вот мой клинок. Его носил мой отец, получив в дар от вашего деда, в годину, когда был основан мой дом. Примите сей меч, и вместе с ним – мою жизнь. Рассудите, нужна ли вам моя служба, – и либо подтвердите ее, либо снимите мою недостойную голову с плеч. Я в ваших руках, до последнего удара сердца.

Артур во все глаза смотрел на коленопреклоненного рыцаря, некогда помогавшего ему, тогда еще ребенку, садиться на коня, учившего стрелять из лука, охотиться на лесных зверей. Он смотрел на человека, который иногда брал его к себе на колени, холодными осенними ночами усаживал у огня и своим сорванным от боевых кличей голосом рассказывал диковинные истории и напевал старые песни. И вот этот человек говорит теперь с ним как младший, обязанный уступать перед лицом старшего.

Айтверн почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди.

– Дядя, – горячо сказал он, – дядя… ну что же вы так! Как это понимать! Немедленно поднимитесь! Вы не можете… встаньте!

Но Роальд Рейсворт даже не шелохнулся. И не поднял глаз.

– Я служил вашему отцу, – сказал он негромко, – а теперь ваш отец смотрит на меня с неба. Когда-то я был вашим дядей, герцог Айтверн, но это уже в прошлом. Вы мой лорд, и я явился подтвердить свой оммаж… и либо стать вашей десницей, либо сгинуть. У меня нет другой дороги, кроме служения моему сюзерену. Как нет другой дороги и у вас. Возьмите мой меч, не зря же я его привез… и сделайте, что посчитаете нужным.

Но Артур все глядел на друга своих детских дней, наставника, учителя – и чувствовал раздирающую сердце боль. Приехал не родственник, а вассал. Явился, чтобы подчиняться приказам, а не давать советы. И это значило… это значило, что он, Артур Айтверн, остался совсем один. Власть и ответственность рухнули на его плечи и отрезали от дорогих прежде людей. Он один остался в ответе за всех, кого знал и любил, и еще за целый мир в придачу, – но совсем не видел в себе ни ума, ни уверенности, ни силы. А все смотрели на него и ждали его решений, как будто он был наделен умом и силой.

– Дядя Роальд… – прошептал Артур в последней надежде спрятаться от навалившейся на него судьбы, найти кого-то, кто заберет его страх и боль, защитит и, может быть, даже спасет. – Нельзя же так…

– Милорд. – Голос Рейсворта оставался уверенным и непреклонным, и Артуру как никогда захотелось кричать. – Я жду вашего решения.

И тогда Артур Айтверн протянул руку – и его пальцы сомкнулись на рукояти меча.

Он перехватил меч поудобнее – и коснулся им плеча Рейсворта.

– Я, Артур Раймонд Патрик Айтверн, герцог Малерион, принимаю твою службу, сэр Роальд Рейсворт из дома Айтвернов. И это честь для меня. – Артур подбросил клинок в воздухе, взял его за лезвие и вернул дяде. – Возьмите, граф. И встаньте.

Роальд поднялся на ноги, пряча оружие в ножны.

– Я выступил сразу, как получил известие, – просто сказал он, как если бы они не стояли на мосту, ведущем в замок Тарвелов, перед тысячами солдат, а находились в самом замке, в одном из верхних покоев, и неторопливо держали совет. – Присланный тобой гонец совсем умаялся – говорит, загнал в дороге двух коней, да и сам едва соображал, на каком свете находится. Когда я прочитал письмо… – Граф поджал губы. – Раймонд был великим воином, но плохим политиком. Он верил слишком многим и проиграл. Хотя кто из нас на его месте поступил бы разумней? Эрдер годами не давал и повода усомниться в своей лояльности… а полки столичного гарнизона… Мы отвыкли от ударов в спину, и вот оступились. Хорошо, что еще не все потеряно. Я выступил из Рейсворта, – Роальд говорил о своем фамильном замке, – с двенадцатью сотнями воинов, и второго дня был в Малерионе. Тамошний наместник уже получил известия и поднимал войска. Я принял командование, как старший по титулу. Взял с собой еще пять сотен гвардейцев твоего отца… твоих гвардейцев и, не тратя времени, поскакал на восток. Здесь со мной, – он обернулся и указал рукой на замершую армию, – семнадцать сотен солдат. Это лишь авангард. Следом за нами идут еще три тысячи воинов, из Малериона, Уотерфорда и Флестальда, – он назвал главные замки Айтвернов, – под предводительством тана Брэдли. Они отстают от нас примерно на день. Остальные отряды подойдут позже, лордам Запада потребуется время, чтобы собраться с силами, но медлить они не станут.

– Прекрасно, – кивнул Артур. – Приятно слышать, что ожиданию приходит конец, а то от здешних камней мне скоро выть захочется. Отправимся на Тимлейн сразу, как соберем армию: нельзя позволять ставленнику мятежников слишком долго сидеть на Серебряном Престоле. А сейчас пойдемте наверх – вам найдется о чем поговорить с лордом Тарвелом, да и горло бы промочить с дороги.

Лорд Рейсворт не двинулся с места.

– Прежде, чем мы поднимемся… Одна вещь, милорд.

– Хоть две, дядя. Говорите.

– Хватит одной. Герцог Айтверн… Я прибыл сюда по вашему призыву, и я готов исполнить любой ваш приказ как свой собственный. Но прежде, чем исполнять эти приказы, я хочу спросить вас – так ли вы уверены в них сами? Этот принц, Гайвен Ретвальд, чье знамя вы подняли на главной башне Стеренхорда… Какого вы мнения о нем?

Артур замер, глядя на родича. Помолчал, наверно, с минуту. А потом сказал:

– Я понимаю ваши сомнения, дядя. Я и сам порой думаю: а за того ли короля мой отец сложил свою голову? Но лорд Гайвен ни в чем не похож на короля Брайана. Не буду врать, сначала он не пришелся мне по душе… Но в нем есть что-то, что напоминает скорее его деда, короля Торвальда. А может, и самого Бердарета Колдуна. Присмотритесь к нему внимательнее – и увидите это сами.

– Я во всем полагаюсь на ваше слово, милорд, – поклонился сэр Роальд.

Тан Эйтон Брэдли, еще один вассал, хоть и не родственник отца, привел дружину Айтвернов ровно в тот срок, о котором говорил Роальд, – утром следующего дня. Тридцать сотен всадников и пехотинцев, основные силы Западных владык. Брэдли докладывал, что прочие войска, в количестве еще полутора тысяч человек, должны будут явиться в течение трех-четырех дней – отряды Дурванов, Брентов, Хлеггансов, Ардеронов, Манетерли. А пока следовало заниматься все той же рутиной – разместить новоприбывших и позаботиться об их удобствах. Артур старался как следует выучить ту науку, что преподавал ему Тарвел.

Новости приходили не только с запада, но и с востока. Стало известно о судьбе королевской армии. Ее полки, размещенные в летних лагерях вокруг столицы, первыми за пределами Тимлейна узнали о перевороте. Часть офицеров оказалась куплена генералом Терхолом и перешла на сторону врага. Другие военачальники сохранили верность династии Ретвальдов. Не обошлось без стычек, вылившихся в сражение, в итоге окончившееся ничем: враги разошлись в разные стороны и частью рассеялись. Верные Ретвальдам силы отступили на запад, к владениям Данкана, где принесли присягу принцу Гайвену и влились в ряды растущего войска, насчитывающего теперь уже почти пятнадцать тысяч бойцов.

Прибывали в Стеренхорд и мирные люди, покинувшие свои дома из-за начавшейся смуты и надеющиеся укрыться в спокойных до времени западных областях, пока все не разрешится в ту или иную сторону. Среди беженцев нашлось немало столичных жителей. Они рассказывали, что в Тимлейне правит человек по имени Гледерик Кардан, он именует себя королем, и более того – уже коронован и принимает у себя иностранных послов.

– Я этого просто так не оставлю, – мрачно пообещал Артур, не помня себя от злости. – Только что весь мир привечал твоего отца государем, а теперь на его троне сидит самозванец? Мы должны действовать, пока нас самих не объявили разбойным сбродом.

– Должны и будем, – пообещал ему Гайвен. – Я составлю письма в Либурн и во все столицы, что Тимлейном незаконно овладел претендент, не представивший никаких доказательств своих прав на трон, а моего отца предательски свергли. Уже это должно аннулировать права Кардана в глазах всего мира.

– Должно, – сказал Артур. – Если мы победим. А если проиграем – все признают Кардана как родного. Какая им разница у себя в Гарланде или в Аремисе, чьих послов принимать – твоих или его. Хотя ты прав. Нужно написать и верховному понтифику, и всем монархам Срединных Земель, что этот парень, который заявил себя королем, явился невесть откуда и звать его никак. Может, это и не Кардан никакой вовсе, а первый попавшийся бродяга, подобранный Эрдером в придорожной таверне. Этого мы знать не знаем. Зато знаем, что ты – законный сын короля, признанного всем миром. И на этом основании и напишем за границу о том бардаке, что у нас тут случился.

Так они и сделали. Артур сомневался, что от их с Гайвеном посланий будет какой-то прок. Восточные границы контролируются Эрдером, письма попадут адресатам нескоро, кружным морским путем через западные порты, и к тому времени судьба Иберлена так или иначе будет уже решена.

– Гледерик Кардан… – задумчиво сказал Артур в тот же день. – Знаешь, Гайвен, сначала я не придал этому значения, но теперь начинаю задумываться… В тот день, когда все завертелось, Эрдер вызвал отца на тайные переговоры, в одном доме в столице. Он хотел заставить лорда Раймонда капитулировать перед ним. Батюшка отказался, и Джейкоб был готов отдать приказ убить нас всех… Тогда один из его людей воспротивился этому и заявил, что нас следует отпустить. Не могу сказать, что это обрадовало Эрдера… Но он и в самом деле послушался и дал нам спокойно уйти. Отец еще отнесся к этому человеку с большим уважением, даже поклонился ему.

– Думаешь, это и был тот самый Гледерик, который возглавляет мятеж?

– Вполне возможно, – сказал Артур. – Но нам этого не проверить, пока не выпадет случай встретиться с ним лично.

И этот случай, разумеется, выпал – когда в Стеренхорд явился гонец из столицы. Артур и без того ждал этого гонца каждый день. Не сомневался, что он приедет: должен же их враг захотеть посмотреть им в глаза. В Железный замок прискакал посланец человека, именующего себя его величеством Гледериком Первым из дома Карданов, королем Иберленским.

Узурпатор знал, где подняли знамена его враги. В этом не было ничего удивительного – вести нынче разносились быстро, достаточно было даже не рассылать прознатчиков, а просто допросить людей, колесящих по трактам. В привезенном посыльным письме говорилось, что Гледерик Кардан желает встретиться с герцогом Айтверном и провести с ним переговоры.

Гледерик Кардан писал, что будет ждать повелителя Запада на границе между землями Тарвелов и королевским доменом, начиная с третьего дня от момента получения послания. Герцог Айтверн вправе взять с собой столько людей, сколько посчитает нужным, хотя любые меры предосторожности будут излишними – его безопасности ничто не угрожает. Кардан клялся в этом своим именем и выражал надежду, что Драконий Владыка не станет тянуть со встречей.

Артур глядел на лист дорогой белой бумаги, исчерканный красивым почерком, чьи легкие завитушки складывались в изощренную вязь, и почему-то думал – интересно, а кто писал эти строки? Придворный писец – или сам узурпатор? Чушь собачья, но почему-то она крепко втемяшилась Айтверну в голову и не желала отпускать.

Наконец Артур уронил письмо на затянутый зеленым сукном стол и осведомился у собравшихся в комнате людей, составлявших его генеральный штаб:

– Ну что, господа? Что желаете по сему поводу сказать?

Первым заговорил тан Брэдли. Из всех сподвижников отца он относился к новоявленному Верховному констеблю с наибольшим уважением, вроде бы даже не формальным, а искренним. Удивительное дело. Айтверн понятия не имел, в чем тут причина.

– Смахивает на ловушку, – сказал он. – Желай этот Кардан покончить с вами, сэр, одним махом – лучше маневра не придумаешь. Вы приедете – и получите стрелу промеж глаз.

– Разумное опасение, – кивнул Артур, – но как это соотнести с тем, что узурпатор разрешает мне взять сколь угодно большую свиту? Маленькое несовпадение, разве нет?

– Нет тут никакого несовпадения, – ворчливо сказал Тарвел, – бес его знает откуда, но этот чертов королек тебя изучил, малыш. Он в курсе, что у тебя вот здесь находится, – герцог постучал кулаком по лбу, – не при публике оно будь поименовано. Если тебе сказано, что можно привести тысячу спутников, – ты не возьмешь ни одного. Гордость не позволит. И приедешь в условленное место один, как перст. Что хмуришься? Разве я не прав?

– Предположим, правы, – неохотно признался Айтверн. – Но я не верю, что это ловушка. Надо взглянуть наконец на этого самозваного монарха. Сколько можно противостоять маске без лица. Поверьте, господа, – он обвел взглядом собравшихся за столом вельмож, – отправляясь к Кардану, я рискую одним собой и никем, кроме себя. Если я погибну или окажусь в плену – для нашего дела ничто не изменится. Лорд Рейсворт справится лучше меня. И лорд Тарвел справится лучше меня. И кто угодно еще. Я отправляюсь в путь – завтра же на рассвете. В мое отсутствие армию возглавит… – Кого же назвать? Артур в большей степени доверял лорду Роальду, но здешние земли принадлежали Данкану, и именно на его плечах лежала бо́льшая часть вопросов, связанных со снабжением войск. Это его крестьяне поставляли армии хлеб и мясо. – В мое отсутствие войско возглавит герцог Тарвел. Полагаю, Данкан, командовать вам станет даже проще, чем прежде, – ведь я перестану путаться у вас под ногами. Пусть люди будут готовы – возможно, мы выступим на столицу сразу же, как я вернусь с переговоров.

– Армия готова, – пожал Тарвел плечами. – И может выступать хоть сейчас, хоть завтра.

– Хорошо. – Артур обернулся к принцу Гайвену, за все время совета не изрекшему ни единого слова. – Что скажете, сэр? Вы отпускаете своего верного вассала на небольшую прогулку?

Ретвальд сидел во главе стола, в высоком резном кресле, чья спинка была украшена королевским гербом с изображенным на нем хорьком. Принц держал спину и голову очень прямо – не иначе, копье на завтрак проглотил. Его пальцы рассеянно гуляли по разложенной на столе карте Срединных Земель Иберлена.

– Я отпускаю вас, герцог, – изрек Гайвен. – Но с одним условием.

– О каком условии идет речь?

– Я поеду вместе с вами, – прямо сказал принц. – И тоже буду говорить с Гледериком.

В первую секунду Артуру показалось, что он ослышался.

– Прошу прощения?

– Я поеду вместе с вами и тоже буду говорить с Гледериком, – терпеливо повторил Гайвен. – Я же не могу оставить своего верного вассала одного, не так ли? К тому же мне и самому найдется о чем побеседовать с человеком, захватившим мой трон.

– Извините, ваше высочество, но это невозможно, – твердо сказал Айтверн.

– Почему же? – Ретвальд невинно улыбнулся.

– По тем самым причинам, которые озвучили здесь все эти достойные дворяне, отговаривая меня от поездки. Опасность слишком велика. Иберлен легко может потерять меня, но Иберлен не может терять вас.

– Вы не прочь рисковать собой, но не любите рисковать другими, – мягко сказал Гайвен. – Это достойное качество для человека, занимающего ту должность, которую занимаете вы. Но своей жизнью я вполне могу распорядиться и сам.

– Не можете, – отрезал Артур. – Вы обязаны…

– Помолчите, герцог, – перебил его Ретвальд. – Милорды, я желаю побеседовать с герцогом Айтверном наедине.

Шум отодвигаемых кресел, шелест плащей, грохот окованных железом сапог – вельможи с ходу послушались приказа. Не прошло и минуты, как зал совета совсем опустел, в нем осталось всего два человека. Артур растерянно покосился в сторону захлопнувшейся двери, а потом подошел к Гайвену и уселся прямо на стол, свесив ноги.

– Ну выкладывай, – хмуро сказал Айтверн, – что это еще за новости.

Вместо ответа Ретвальд расстегнул и закатал до локтя рукав, обнажив тонкую кисть. Артур уже успел узнать, что эта такая слабая на вид рука удивительно ловко управляется с оружием. Принц достал из ножен на поясе длинный кинжал и аккуратно надрезал себе руку, чуть пониже вен. Из ранки выступила кровь.

– Видишь? – спросил Гайвен.

– Вижу. Ты любишь себя калечить. Это душевная болезнь. Но, говорят, хороший врач может тут помочь.

– Она красная, – тихо сказал Ретвальд. – У настоящих королей, тех, старых… по легенде, у них была голубая кровь. А у меня – красная.

Айтверн непонимающе нахмурился:

– Ну да, красная кровь. И что с того? У меня она того же самого цвета, что и у тебя, хотя моему дому тысяча лет и я происхожу от фэйри. Но все равно у меня красная кровь, и у всех людей на земле красная. К чему эти твои фокусы?

– А к тому, что у меня есть враг, Артур. Этот враг убил моего отца, захватил мой дом. И еще этот враг утверждает, что мой дом – на самом деле его дом. Я хочу взглянуть на этого Гледерика Кардана – и понять наконец, кто же из нас прав, и чья кровь должна пролиться на землю.

– Даже не думай, – сказал Айтверн. – Ты задумал отречься? Сдаться?

Гайвен Ретвальд задумчиво вертел в пальцах кинжал, иногда осторожно касаясь его острия подушечками пальцев. В огне горевшего камина старинная сталь отливала багровым.

– Нет, Артур, – покачал принц головой, – я задумал драться. Но драться с закрытыми глазами я не могу. Гледерик – мой враг, и его именем были убиты мой и твой отцы. Как и ты, я должен знать, кому противостою.

Артур вздохнул. Опустошил до дна бокал.

– Хорошо, – сказал он с тяжелым сердцем. – Собирайте вещи, ваше высочество, и не забудьте про оружие – мало ли как обернется. Выходим завтра же утром. Я возьму с собой… думаю, эскорта в двадцать конных нам хватит за глаза. Большая свита только задержит, а это – в самый раз.

– Блейра ты тоже берешь с собой? – спросил Ретвальд.

– Блейра… Нет. Пусть пока посидит в замке. Свежий воздух, конечно, ему не повредил бы, но на свежем воздухе в голову могут прийти не самые свежие мысли.

Гайвен вновь потрогал пальцем кинжал, а затем промолвил:

– Знаешь, Артур… Это не может продолжаться вечно. Рано или поздно ему придется выбирать – ты или друзья графа Гальса.

Артур поджал губы:

– Это я понимаю. Как представлю, что рано или поздно он встретится в бою с людьми Кардана… Можно было бы, конечно, освободить Блейра от присяги и отпустить на все четыре стороны… да не могу. Если его оставить одного, сразу пропадет. Он толковый парень, но круглый дурак.

– Да он тогда прямо как ты, – пробормотал Гайвен.

– В самом деле? Я произвожу настолько удручающее впечатление, лорд Ретвальд?

– Вы даже не представляете, до какой степени удручающее, лорд Айтверн.

– На том и порешим. Пойду я немного посплю, пока не грохнулся оземь. Да и тебе посоветовал бы отдохнуть. – Артур соскользнул со стола и двинулся к дверям, но на полпути остановился, ужаленный неожиданной мыслью: – Послушай… Все хотел спросить, но забывал. А ты что-нибудь знаешь о магии?

– О магии? – шевельнулся Гайвен. – Почему ты вдруг спросил?

– Да так. Твой прапрадед, король Бердарет, был последним чародеем в мире. Может, остались какие-то записи, документы… Хоть что-нибудь про волшебство, что оно вообще собой представляет. Ты ведь про это читал?

– Про это много не прочитаешь, – сообщил Гайвен. – Я нашел однажды дневник моего деда, короля Торвальда. Он помнил Бердарета. Дед записал устный рассказ первого монарха нашей династии. Бердарет говорил, что прошел обучение в какой-то магической школе, за Великим Морем, в королевствах Медоса. Он же сам был родом оттуда.

Гайвен помолчал, припоминая.

– Кажется, в тех краях искусство магии не до конца еще утрачено и забыто. Так что последним чародеем на земле мой прапрадед не был точно. Жаль, что мы не имеем сообщения с западными странами, и что уже семь веков оттуда не возвращался ни один корабль. Они закрылись от всего мира, не желая иметь с нами ничего общего, и кто знает, что происходит внутри их границ. Король Бердарет… неизвестно даже, какого он был рода и происхождения. – Гайвен с досадой закусил губу и опустил голову. – Мне кажется, он просто ошалел от свалившегося на него могущества. Решил подкрепить обретенную силу властью. А для этого направился в нашу часть света, где чародеев не было вовсе, и нашел подходящее королевство. Иберлен. То, как Бердарет получил престол, – купцы назвали бы это честной сделкой, но ведь я не купец. Мой предок использовал свою силу, чтобы добиться власти, а добившись ее, сделался королем, а не волшебником. И с ним из Иберлена окончательно ушла магия. Своего сына он ничему не учил. Правда, есть легенда, что способности к волшебству передаются по наследству. Они дают знать о себе не у всех потомков, но иногда все же дают. Вероятнее всего, они проявляются по прямой линии. Необязательно и не всегда, но могут дать знать о себе даже без обучения. Я думаю, они могли быть и у вашего рода, наверняка ты не первый. Возможно, твои предки просто держали это в тайне. Когда Война Пламени закончилась, люди боялись магов, как чумы. Поскольку наследование чаще идет по прямой линии, это сохраняет дар в пределах одного рода, не позволяя ему попасть в слишком многие руки. Ты прямой потомок Эйдана, а он был очень сильным волшебником. Я порой думаю, может ли этот дар проснуться у тебя.

– А у Айны мог бы? – спросил Артур внезапно.

Гайвен пожал плечами:

– Говорят, чтобы женщина, происходящая от чародея, или мужчина, происходящий от чародейки, без всякого обучения обнаружили в себе силу – для этого магия должна быть в них очень сильна. Айна, кажется, ни слова не говорила нам, что обладает чем-то подобным. Но у тебя вполне могут быть природные способности к магии. Мэтр Дрипонас пытался исследовать теоретические основы волшебства. Он использовал древнейшие хроники, составленные, когда в Иберлене еще встречались Одаренные, а старое искусство не до конца забыли. Мэтр считает, силу может разбудить мощное напряжение воли… яростное, страстное желание… или смертельная необходимость, великая нужда. Но я никогда не пытался… да и не смог бы, наверно.

– Вот оно как… – пробормотал Артур. – Я видел один очень странный сон. Когда мы останавливались в Эффине. Я сначала не придал значения, а теперь задумался. В том сне я был не собой, а другим человеком. Вернее, не человеком. Эйданом из Дома Драконов, основателем моего рода. Мне говорили наставники в детстве, что Драконьи Владыки были одним из великих Домов в Королевстве Сумерек и вели свой род от крылатых огнедышащих тварей, умевших принимать любое обличье. Драконы были еще в начале мира, вместе с великанами, морскими тварями… кто знает кем еще. Но мир менялся, и древних созданий становилось все меньше. Большинство драконов уснуло где-то в тех чертогах, где не имеет власти время. Потом пришли эльфы, высокие эльфы, их звали еще сидами, и последние драконы присоединились к сидам. Веками они служили Сумеречному Королю.

– Повелитель всех фэйри. Я знаю.

– Да. И ты, конечно, знаешь о Великой Тьме? Когда Древние предали старый мир огню.

– Артур, – сказал Гайвен мягко, – ты забываешь, с кем разговариваешь.

– Да, верно, прости. – Артур на секунду прикрыл глаза. Он подумал о старых временах, когда существовали империи, которых больше нет на картах, а правившие ими чародеи создавали удивительные машины, способные перемещаться по воздуху или резать основания гор. Великая война положила всему этому конец. – Эльфы тогда считались сказкой, почти как сейчас, но когда человеческий род погибал, они вышли из своих колдовских крепостей и спасли уцелевших. Страна, где мы живем сейчас, была опустошена сильнее других, и сиды взяли ее под свою опеку.

– Спорное решение, – пробормотал Гайвен. – Учитывая, что получилось в итоге. Когда люди вернулись сюда, твой предок Эйдан встал на их сторону, но эльфийская знать не поддержала их, и первым не поддержал Повелитель Бурь. Между двумя последними драконами случился разлад. Повторю еще раз. Мне известны эти хроники лучше, чем вам, герцог Айтверн. К чему затеянный тобой разговор?

– Сейчас объясню.

В памяти Артура вновь встали, как увиденные наяву, хмурый осенний день, ломкая трава, серые камни, разлитые в воздухе влага и холод… Он помнил мельчайшую из деталей того видения и мог бы поклясться, что вживую стоял среди древних менгиров, говоря с предводителем сидов.

– Во сне, что мне явился, я видел, как началась война. Я видел, как мой предок Эйдан поссорился с Повелителем Бурь. Но я видел и кое-что еще. То, о чем не слышал ни в одной легенде, ни в одном предании. Я узнал из этого сна, что Повелитель Бурь… – Артур запнулся, не в силах договорить. – Повелитель Бурь – брат моего далекого предка, – с усилием сказал он. – И мой родич. Люди наступали на земли фэйри, и Повелитель Тьмы хотел не допустить этого, уничтожив человечество прежде, чем оно сможет уничтожить эльфов. Эйдан с братом стали врагами, и чем эта вражда закончилась, прекрасно говорится в хрониках. Я видел их ссору, случившуюся, должно быть, незадолго до начала Войны Смутных Лет, видел глазами самого Эйдана и слышал его мысли. В твоих книгах не говорилось, как подобное вообще возможно? Разве могут приходить видения про то, что случилось много веков назад? Как вообще приходят видения? Это было не единственным. Последние дни мне порой чудится что-то непонятное… мутное… просто то видение было самым ярким.

– А ты уверен, – все же выказал Гайвен долю сомнения, – что это все не было просто сном?

– Я же говорю – уверен. Не бывает таких снов.

– Хорошо, предположим… Но тогда… – Гайвен потер подбородок и замолчал, явно что-то припоминая. – Было одно старое поверье. Ты слышал про память крови? – Не дожидаясь ответа, Ретвальд принялся рассказывать: – Человеческая память отпечатывается в крови – и передается потомкам. Ведь мы все носим в себе частички, унаследованные от наших предков, даже самых далеких. Старая память спит крепким сном, ведь помни мы ясно все предыдущие поколения – этот груз просто раздавил бы нас, погреб под собой. Но иногда этот сон может прерваться. Легче всего разбудить древнюю память Одаренным, людям, несущим в себе Силу, даже если они не умеют ею владеть. Чародеи острее всех прочих смертных ощущают магию и тонкий мир. И это значит…

– Это значит, во мне эта самая проклятая Сила тоже есть, – очень спокойно закончил Артур, плотнее закутываясь в зеленый плащ.

За окном стоял теплый майский вечер, да и огонь неплохо прогревал комнату, но Айтверну вдруг почему-то сделалось зябко. Он вспомнил о Бледном Государе с его резким насмешливым голосом и глазами цвета жемчуга, о ледяных искрах, во все стороны разлетающихся от темного повелителя.

«Во мне та же кровь, что и в демоне из древних легенд, – подумал Артур. – Которым матери стращают расшалившихся детей. Не играй допоздна… не уходи далеко из дома… не дерзи старшим… а иначе за тобой придет Повелитель Бурь, коснется ледяной рукой и заберет с собой, на север… Вытащит у тебя сердце из груди и заменит его на кусок ртути, и ртуть потечет по твоим жилам».

– Как научиться этим владеть? – спросил Артур тихо.

– Не знаю. Чародеи уничтожили себя во время Войны Пламени. Если кто и выжил, то держался в тени. В некоторых северных землях еще живут потомки фэйри. В Венетии, на окраинах Гарланда. От Владык Холмов происходит правящий дом Эринланда. Но мне неизвестно, чтобы они владели магией. Если какие-то древние секреты известны твоим родичам, они молчат на сей счет.

– Понятно, – сказал Артур. – Ну что ж, спасибо и на этом. Мне будет легче сознавать, что я не схожу с ума, а всего-навсего попал в непростой переплет. Неприятности – это ерунда. К ним мне уже как-то и не привыкать. – Он усмехнулся. – Я буду ждать тебя завтра утром во дворе, при оружии и на коне. Не опоздаешь?

– Не имею привычки спать до полудня, – ответил Гайвен с долей надменности, напомнив вдруг своих коронованных предков с портретов в Большом зале.

Выходя из зала, Артур невольно задался мыслью – интересно, а владел ли Силой отец, знал ли он что-нибудь о даре, скрытом в их общей крови? Наверняка знал. Но почему не сказал ни слова? Не доверял своему сыну? Считал его слишком юным для такого знания? Возможно. Но тогда… дядя Роальд? Приходят ли к нему или к его наследнику Лейвису видения о прошлом? И что еще можно сделать при помощи магии помимо этого? Под городом Слайго и на Борветонском поле Король Чародей обращал в бегство целые армии потоками огня и ослепительного света, а на что способны потомки Дома Драконов?

На мгновение Артур подумал, что, раз уж он все равно идет сейчас поговорить с дядей, нужно спросить и об этом, но не решился. Молодой герцог Айтверн не был готов говорить с родственником о подобных тайных вещах. А вещи эти и в самом деле были тайными, раз лорды Запада сохранили в секрете свою Силу и пронесли ее сквозь все те века, что чародеи истребляли друг друга в междоусобных войнах ради богатства или власти, не оставляя следующим поколениям и крупицы своих знаний.

Ведь когда фэйри были изгнаны за пределы смертных земель и королевства людей утвердились в своих границах, настали смутные века бесконечных войн, в которых были окончательно растеряны древние знания, то немногое, что пережило Великую Тьму, а земли, лежащие за западным морем, предпочли оборвать всякую связь с опустошенным в битвах восточным континентом. После смерти Бердарета Ретвальда, пришедшего с тех самых заморских земель, магия казалась людям Иберлена навсегда утраченной. Если же вышло так, что не все древние силы ушли до конца и старая магия течет в его крови – он сохранит осторожность и будет ждать, пока она не проявит себя тем или иным образом. Артур сомневался, что возможность видеть прошлое – единственное, на что он способен. Но и узнать что-то большее, не рискуя секретом, тоже не мог.

Потому, отыскав Рейсворта, Айтверн и единым словом не обмолвился о колдовстве. Разговор между племянником и дядей коснулся исключительно насущных проблем. При помощи сэра Роальда Артур отобрал двадцать рыцарей, пригодных для того, чтобы охранять принца в пути. Все они были из малерионской гвардии и не раз сопровождали лорда Раймонда в его походах.

Когда с делами было наконец покончено, уже успело стемнеть. Артур долго стоял на балконе, любуясь на горящие в небесах звезды. Молодой герцог сбросил плащ и расстегнул ворот рубахи, полной грудью вдыхая обдувающий кожу свежий ветер, пахнущий одновременно зеленью, речной водой и сладким дымом. Издалека доносились обрывки нестройных солдатских песен – на главной городской площади сегодня гуляли до упаду. На минуту Артуру отчаянно захотелось спуститься туда, поболтать с простыми воинами, ненадолго, всего лишь до утра, сделать вид, что он ровня им, совсем ничем от них не отличается.

Айтверн слабо улыбнулся, захваченный шальной мыслью. Он подумал о том, что охотно бы променял выпавшую ему судьбу на какую-нибудь иную, попроще. Артуру безумно захотелось сделаться не повелителем Запада, командующим королевских войск и сеньором обширного феода, а простым солдатом, может быть даже не благородного происхождения, а обычным наемником, не имеющим ничего, кроме меча, копья и коня, и вольного жить, как вздумается. Решать за одного себя, не принимая груза ответственности больше ни за кого, и не ломать голову над непосильными задачами. Просто воевать, бражничать и любить, ни на шаг не подходя к мировым судьбам. Подобные мысли были малодушием, но до чего же притягательным.

Артур с невеселым смехом покачал головой. Мечтам суждено остаться мечтами, ему не убежать от того, что он есть, даже если очень хочется. Отсмеявшись, он еще долго смотрел с балкона, вдыхая окрестную ночь. Подумать только, еще и месяца не прошло с дня, как все завертелось, а до чего же изменилась его жизнь.

Айтверн вспомнил другую ночь, такую недавнюю и такую далекую, когда он в последний раз кутил с друзьями, поставив с ног на голову один из столичных трактиров. Стены ходили ходуном, пол и потолок менялись местами, вино лилось рекой, шум и гам закладывали уши, и над всем этим безобразием плыла подмигивающая окнам луна. Юноша покинул едва не развалившееся от их гулянки заведение на рассвете, напоследок хлопнув всех завсегдатаев по плечу, расцеловав официанток и спев прощальную песню. Он был совершенно бодр и не испытывал даже капли усталости. Быстро сбежал по ступенькам, насвистывая легкомысленный мотивчик, вскочил в седло и поскакал домой. Солнце поднималось над городскими крышами, утро выдалось до невозможности чудесным и свежим, и так весело было поздравлять с его приходом сонных лавочников и редких прохожих. А дома Артура ждали ворчливый мажордом Мердок и сестра.

С того дня все стало иным.

Айтверн еще раз усмехнулся, на сей раз откровенно криво, и, так и не подобрав плащ, покинул балкон. Глаза все сильней жгло от усталости, и на сей раз Артур твердо решил добраться до постели. Он зашел в спальню, обычно подавляющую своими размерами, а сейчас, в полной темноте, казавшуюся безразмерной черной пещерой. Остановился на пороге, наклонился, чтобы стянуть сапоги. Снял пояс с мечом и позволил ему упасть на пол, заодно подумав, что, увидь Тарвел такое непотребство, не миновать бы подзатыльника. Не раздеваясь, Артур повалился на край широкой кровати. Сон подкрадывался к нему неслышно, на мягких лапах.

Чьи-то пальцы легко коснулись ладони Артура – и дрема мигом слетела.

Вбитые в наследника Айтвернов долгими тренировками боевые навыки сделали свое дело прежде, чем юноша успел что-либо осознать. Он отбросил коснувшуюся его ладонь и рывком соскочил на пол. Рухнул на колени и выпростал руку, шаря по ковру в поисках клинка. Наконец пальцы сомкнулись на костяном эфесе.

Артур распрямил колени, одновременно обнажая меч, и взмахнул им в воздухе, очерчивая вокруг себя круг.

– Ну, кто здесь? – крикнул Айтверн в темноту. – Покажись!

Из темноты испуганно охнули:

– Да что ты! Это же я.

– Айна? Какого дьявола? – Артур от удивления опешил. – Это в самом деле ты или же я повредился рассудком?

Сестра рассмеялась: негромко и явно нервно.

– Успокойся. Это я, и рассудком ты, надеюсь, не повредился.

– Ну хорошо. – Артур вложил меч в ножны. – В первый момент я подумал, что это лорд Джейкоб прислал по мою душу убийц. Может же герцог Эрдер решить тихонько избавиться от герцога Айтверна? Я уже решил, предстоит славная драка. В известной степени ты растоптала мои мечты. – Айна вновь рассмеялась, теперь уже не настолько встревоженно. – Но постой, давай я зажгу свет. А то не удивлюсь, если здесь обнаружится пара-тройка настоящих убийц.

– Зажигай.

Двигаясь на ощупь, Айтверн кое-как добрался до столика со свечами и, пошуровав огнивом, наконец высек огонь. Обернувшись, юноша смог разглядеть свою сестру. Айна сидела в кресле рядом с кроватью и казалась немного испуганной. Артуру немедленно сделалось стыдно. Похоже, он и впрямь в последнее время совсем не владеет собой. Неудивительно, если Айна теперь его боится. Он прекрасно ее в этом понимал. И Блейра тоже понимал, и Гайвена. И лорда Данкана, который, наверно, уже устал считать его озлобленной на весь свет бестолочью.

Артур обратился к сестре, стараясь сгладить получившуюся неловкость:

– Чем обязан чести принимать тебя в столь поздний час?

– Родственным вниманием, – отвечала та. – Мы последнее время совсем редко видимся. Я подумала, что это неправильно. Что бы ты сам себе ни навоображал насчет меня, а я уверена, что ты что-то навоображал… Мы все равно остаемся семьей.

– Спасибо, – выдавил Айтверн, ощущая себя совершенно растерянным. Не к такому разговору он готовился. Говоря по правде, он вообще не готовился ни к какому разговору.

– Ты же завтра уезжаешь. Мы стали мало общаться. Ты вечно на своих советах, а я, между прочим, волнуюсь за тебя.

– Брось, никакой опасности мне не грозит. Я еду на переговоры, не на битву. И вздохнуть не успеешь, как мы вернемся. Этот их Гледерик ни за что не решит напасть. Кем он после окажется в глазах всего мира?

– Да, конечно. – Девушка ненадолго замолчала, и Артур воспользовался паузой, чтобы сглотнуть вставший в горле тугой комок. Он чувствовал повисшее между ними напряжение и хотел хоть как-то его сгладить. Он уже потерял отца – и совершенно не хотел терять еще и сестру. Артур чувствовал между тем, что теряет ее. День за днем, час за часом она отдалялась от него, делалась все более далекой и неуловимой.

– Послушай меня, пожалуйста, – сказала Айна. – За все эти дни мы так и не поговорили ни разу по душам. Когда ты застал нас с Гайвеном, все выглядело довольно двусмысленно. Ты очень рассердился, я помню.

– Его высочество – крайне достойный молодой человек, – сказал Артур. – В тот вечер он поступил немного неразумно, но виной тому был вовсе не его злой умысел, а всего лишь неосторожность. Я потом поговорил с ним и понял, что он не имел никаких дурных намерений на твой счет.

– Ты не понимаешь меня, – перебила его Айна. – Я не держу на Гайвена зла и не думала на этот счет никаких глупостей. Наоборот, я рада, что все так получилось. После той ночи многие вещи стали для меня ясней.

– Тем лучше. Я буду рад, если Гайвен начнет за тобой ухаживать. Конечно, сначала он не пришелся мне по душе, но теперь я понимаю, что был не прав.

– Зато я вряд ли окажусь рада, Артур. Принц… Наверно, какой-нибудь девушке, не мне, он действительно показался бы достойным кавалером. Но мне он таким кавалером не кажется. И дело не только в этом. – Айна замолчала, а потом подняла голову, глядя Артуру прямо в глаза, и отчеканила другим, незнакомым ему, холодным голосом: – Гайвен – не твой король. Он не тот человек, ради которого стоит вести людей за собой на смерть или убивать самому. Он не достоин твоей верности.

Артур захотел что-то ответить, но не смог и промолчал. Чего угодно он ожидал от этого разговора с сестрой, но не сказанных ею сейчас слов. И он совершенно не представлял, что на них отвечать.

Айна встала и подошла к нему, мягко ступая по густому ковру. Она казалась спокойной, собранной и совершенно не такой, как обычно. Глядя на ее побелевшее лицо, на решительно сжатую линию губ, Артур вдруг осознал, что чем-то она в этот момент напоминает ему лорда Раймонда. На лице отца часто возникало такое же суровое, непреклонное выражение, когда он пытался диктовать семье свою волю. Юноше сделалось не по себе.

– Я много думала над этим последнее время, – сказала Айна задумчиво, неотрывно глядя на брата. – Настало время поговорить. Скажи мне, пожалуйста, Артур. Ради чего ты привел в этот замок всех этих лордов? А ведь ты их привел, они собрались по твоему зову. Все ради твоей войны. Тысячи воинов находятся сейчас в Стеренхорде. Ты скажешь – и они все поскачут на смерть. Смерть осенит их под знаменами золотых драконов. Так ради чего, Артур, ты будешь убивать всех этих людей?

– Ты знаешь, Айна, – ответил он как мог спокойно. – Ради того, что делает нас людьми. Ради тех присяг, что мы когда-то принесли.

– Слова и присяги, – ответила Айна задумчиво, и рот ее искривился в усмешке. Той самой усмешке, что не сходила прежде с лица лорда Раймонда – кривой и холодной. – Клятвы и верность. Да, я помню. Прекрасные вещи эти клятвы и верность. Ради них сэр Эвейн сразился с лордом Гриддаром, лишь бы только вызволить старого короля из темницы, где тот сидел во мраке и холоде, а сэр Роланд до последнего вздоха бился среди скал Ронсеваля, защищая императорский стяг. Ты обожал эти сказки в детстве. Но только мы живем совсем не в сказке, Артур Айтверн. Ты когда-нибудь это поймешь?

Он пожал плечами. Обошел ее стороной, стараясь избегать ее взгляда, и сел на кровати. Ночь за окном дышала прохладой, и в ней перемигивались звезды.

– Я не думаю, сестра, – сказал он тихо, – что некоторые вещи теряют значение только потому, что про них рассказывают в историях.

– А я думаю, – ответила Айна неожиданно резко. Сделала шаг в его сторону. Остановилась. – Клятвы и верность, говоришь ты мне! О, как они, наверно, важны, эти твои клятвы, если ради них ты утопишь весь Иберлен в крови! Клятвы и верность составляют весь твой мир, мой брат. Но мир этот рухнул. От него – от этого проклятого мира – совсем уже ничего не осталось. Он умер, как умирают все вокруг нас. Умирают короли, умирают рыцари, и умирают отцы. А еще они убивают. Я знаю, как они убивают. Убивают короли, убивают рыцари, и убивают отцы. Ты поскачешь на эту войну и тоже станешь убийцей?

Он встретил ее взгляд своим.

– А ты предлагаешь мне какое-то другое решение? Прости, но я их не знаю. У меня есть мой государь, которого я пообещал защищать. Ты присутствовала при этом. Как я буду смотреть людям в глаза, если отрекусь от него? А ведь ты, кажется, именно это предлагаешь мне сделать.

– Раньше тебя это не волновало, как смотреть другим в глаза, – ответила Айна с гневом. – Ты просто делал, что хотел, и тебе было плевать, чего от тебя ждут. Зачем же сейчас играть? Прекрати, Артур. Это не стоит того. Все, что ты затеял, – глупо. Я не меньше твоего ненавижу Эрдера, но Гайвен – не тот человек, ради которого нужно рисковать собой и своими солдатами. Я не знаю, какого короля нашли себе северные лорды, но наверняка он будет лучше, чем этот книжник. Я говорила с ним, и знаешь, что я почувствовала? Мне стало от него противно. Я наконец поняла, что двигало тобой, когда ты раньше пытался его задирать. Этот человек не стоит того, чтобы ради него драться. Если вернулся настоящий Кардан – тем лучше. Езжай к нему, преклони колено, и пусть Гайвен Ретвальд убирается куда захочет.

– Я не могу так поступить, – сказал Артур тихо. – Прости.

– Нет, можешь. И я тебя поддержу в этом. Если хоть одна тварь потом обвинит тебя в предательстве или малодушии – я вырву у этой твари сердце из груди собственными руками. Мы не обязаны воевать ради глупого мальчишки только потому, что наш отец положил свою жизнь на служение его еще более глупому отцу. Ты – Драконий Владыка, а я – твоя кровь и первый во всем соратник и помощник. Наши предки танцевали в небесах среди молний, а потом приходили к сидам и учили их магии. Мы сами выбираем себе королей. Если этот Гледерик достоин – будь рядом с ним. Если он так же жалок, как Ретвальд, – займи Серебряный Престол сам и стань новым государем Иберлена. Я буду первая, кто поддержит тебя в этом. Мир должен быть в наших руках, Артур, потому что других достойных просто нет.

Она говорила уверенно и страстно, а Артур смотрел на нее и понимал, что прежде он уже слышал подобные слова. Совсем недавно и очень давно. Был серый день, и камни вокруг дышали дождем и тревогой, а травы сгибались под ветром. Родной брат стоял напротив него и говорил о войне, что грядет, и о том, что только их роду суждено решать судьбы земли и народов. Они поссорились, и раны, что были нанесены миру после того дня, до сих пор не залечены.

– Довольно! – закричал Артур. – Хватит! Я не буду этого делать!

Айна подняла голову, и теперь юноша увидел в ее глазах не Повелителя Бурь и не лорда Раймонда Айтверна. Он увидел в ней себя.

– Да вы просто трус, сударь, – сказала Айна медленно. Очень-очень медленно. И очень зло. – Вы самый настоящий, последний на свете трус. Я так смотрю, в вас нет ни капли смелости.

– Вижу, у нас разное представление о смелости, дорогая сестра, – ответил Артур тоже со злостью. – Для тебя смелость – наплевать на все, ради чего ты живешь. Для меня смелость – в том, чтобы оставаться собой. Я помню хорошо, чему меня учили в детстве. Учили держаться своего слова, своей стороны, своей правды. Какими бы глупыми, нелепыми, смешными они ни казались другим. Наш отец был во многом дурным человеком, но эти вещи преподал нам правильно. Предательство и измена – удел не сильных духом, а слабых. Прости, сестра, но ты не права.

Он встал. Айна стояла не шелохнувшись. Молчала, только губы слегка дрожали. Казалось, она сейчас заплачет, до того одинокой и потерянной выглядела она в этот миг. Артур наклонился, поднял перевязь с мечом и натянул сапоги.

– Можешь не бояться, сестра, что кто-то услышит о нашем разговоре, – сказал он спокойно. – Когда принц Гайвен победит – а он победит, это я тебе обещаю, – он никогда не узнает, что ты склоняла меня к измене. Не бойся, что с тебя за это когда-нибудь спросят, потому что с тебя никто спрашивать не будет. Спи в этой комнате, я сюда больше не вернусь. И пусть твои сны принесут тебе покой.

Айна не ответила, и тогда Артур направился к дверям – и с каждым шагом, что он делал, уходя прочь от нее, он убивал часть самого себя. На пороге Артуру захотелось остановиться и повернуть назад. Сказать ей, что он, конечно, выполнит любую ее просьбу, будет служить любому королю, на которого она укажет, или станет этим королем сам – лишь бы сохранить в целости то немногое, что осталось от его семьи и от его детства. Желание поступить так было очень сильным, но он его преодолел. Ведь нет такого искушения, с которым человек не смог бы совладать. Выйдя в гостиную, Артур плотно закрыл за собой дверь, а услышав доносящиеся из-за нее рыдания, пошел прочь.

Утром, когда готовый отправиться в путешествие отряд собирался на крепостном дворе, Айна Айтверн так и не вышла проводить их в дорогу.