Серёжка Денисов, хоть и учился на народном отделении, но сильно отличался от своих коллег, зацикленных на баянах да аккордеонах. Он тоже тягал свою гармошку, шпиляя на ней Будашкина с Золотарёвым, а в оркестре, рядышком с другими «пузочёсами» выводил на балалайке «Степь да степь кругом». Но если где-то в аудитории разрывался баян от Smoke on the Water или балалайка выдавала гитарное соло из Highway Star, сомнений быть не могло – это Серёга отводит душу после зубрёжки обязательной программы.

Денисов, как и многие тогда в училище, был повёрнут на роке. Среди нескольких групп-бриллиантов множеством каратов ослепительно блестел для него самый крупный алмаз под названием «Дип Пёрпл». Где только мог, Серёжка находил и переписывал тексты песен любимой группы, а по вечерам разучивал их, аккомпанируя себе на фоно. Кавердейла Денисов просто обожал. Он пытался копировать все фишки вокалиста, как мог, утрировал свой голос, лишь бы тот хоть как-то походил на вокал Дэвида.

Как все народники, Сергей был парень усидчивый и упёртый. Коль поставил себе цель, то пусть медленно, но верно шёл к ней.

Сложив инструменты в футляры, мы с Поповым собирались расходиться по домам. Настраиваясь на неприветливый декабрьский вечер за окном, вели лёгкий разговор ни о чём, оттягивая неминуемый выход в холод. Олег наигрывал что-то на фоно, я, свесив ноги, сидел на столе и в такт выстукивал незамысловатый ритмический рисунок на кофре своего тромбона.

В класс заглянул Денисов. Зная о наших музыкальных пристрастиях, Серёжка похвастался – разобрал очередную вещь «Пёрпл». Попов уступил место за инструментом, и Денисов, немного волнуясь, запел. Сразу стало понятно – «самопал», то есть – человек занимается сам. Никто ему ничего не подсказывает, не помогает. Как сам чувствует парень, как понимает, так и подаёт. В его исполнении был самодеятельный наив, но при этом виделось понимание материала, желание воспроизвести его как можно ближе к оригиналу. На высоких нотах Сергей, немного склонив голову вбок, потешно закатывал глаза вверх. И чем выше была нота, тем глубже в лоб вгонял свой взор Денисов.

– Нормально, – вынес вердикт Попов, дождавшись коды. – А ещё что могёшь?

Получив положительную рецензию авторитетного музыканта, Серёга чуть порозовел и запел следующую вещь.

Конечно, из «Пёрпл».

Несколько раз Серёжка приезжал к нам на репетиции, где мы вволю «джемовали» с роковыми хитами. Давали ему микрофон, а сами аккомпанировали. Олег на гитаре, я на басу, кто-то садился за барабаны. Довольно быстро Денисов подрос как вокалист. С лёгкой руки Попова, сначала в шутку, за глаза, а потом уже и прилюдно мы стали называть Серёгу Кавердейлом. Надо ли говорить, что Денисову это очень нравилось.

Позже он наскоро сколотил свою группу в стареньком клубе работников местной промышленности. Правда, дальше репетиций дело не пошло – приближалась пора «госов», к которым нужно было серьёзно готовиться.

В том же году наш Кавердейл сдал экзамены в хабаровский институт искусств и уехал туда учиться.

В конце января, когда у нас с Поповым друг за дружкой пошли дни рождения, нам в училище пришла телеграмма: «Поздравляю Гловера и Блэкмора с днями рождения! Желаю дальнейших творческих успехов на ниве славного доброго рока!».

И подпись: «Дэвид Кавердейл».