В день сорокалетия у Амоса, окруженного самыми любимыми друзьями, была масса причин праздновать и чувствовать себя счастливым: всего за несколько лет он достиг невероятных высот, о которых раньше и мечтать не смел.

Он покорял вершины хит-парадов во всем мире, причем как в популярной, так и в классической музыке; десятки его альбомов стали платиновыми; он повсеместно получал премии и признание публики, а театры и концертные залы на его выступлениях были переполнены, к вящей радости недоверчивого Микеле, который просто глазам своим не верил, когда распечатывал конверты с приглашениями из разных стран, приходящие к нему в офис.

Несмотря ни на что, Амос оставался простым парнем, которому нравилось разделять свою радость с близкими: Адриано, Верано, Карло, Лукой, Джулиано, стариком Монти (так он прозвал человека, влюбившегося в его голос с первых нот и рискнувшего всем, чтобы обеспечить ему дебют в театре Валли в городе Реджо Эмилия)… Был там и Серджио, тренер по теннису, к которому Амос искренне привязался в последнее время, ведь их объединяли общие взгляды на мир, из которых родилась дружба, чистая и прозрачная, как богемский хрусталь.

Все друзья приняли приглашение Амоса на день рождения, и праздник по случаю его сорокалетия стал одним из самых веселых в его жизни. Банкет был организован Верано, а синьор Барди обеспечил всех своим великолепным вином: казалось, в этот вечер о диете не думает никто.

Анекдоты, песни и веселые истории сменяли друг друга до двух часов ночи, пока гости, почувствовавшие усталость, не начали потихоньку расходиться по домам. Перед тем как его отец собрался уходить, Амос подошел к нему и сказал: «Мой двоюродный брат Джованни много раз приглашал меня пойти с ним на его лодке в море, а у меня все никак не получалось, завтра я свободен, да и погода обещает быть неплохой, так что скажешь о морской прогулке?»

«Позвони мне часиков в девять, и тогда решим», – ответил отец, быстро взглянув на часы. Потом ушел.

Как только прозвенел будильник, Амос вскочил и быстро оделся. Элена тоже встала, несмотря на то что ей очень хотелось спать, и отправилась на кухню, чтобы согреть детям молока. Маленький Этторе еще крепко спал на широкой родительской постели, и ничто не в силах было его разбудить.

Амос тем временем с нетерпением ждал назначенного часа, чтобы позвонить родителям и отправиться вместе с ними на морскую прогулку на лодке кузена. Когда время подошло, Амос набрал их номер и стал ждать. В трубке раздавались длинные гудки, но почему-то никто не подходил к телефону.

После пяти или шести звонков мама наконец взяла трубку, и по ее голосу Амос сразу понял, что что-то случилось. «Ну что, вы готовы? – спросил он энергично. – Или еще спите?» После длинной паузы синьора Барди тяжело вздохнула и неуверенным тоном ответила: «Амос, я не думаю, что ты захочешь сегодня ехать на прогулку, к превеликому сожалению!»

«Это еще почему?» – спросил Амос, разволновавшись. Он хорошо знал свою мать и по одному звучанию голоса мог определить ее настроение. Ее тон и это неуклюжее утверждение напугали Амоса – он тут же с ужасом подумал, что с его близкими случилось что-то страшное. Но вот только с кем? К счастью, дети были рядом, под его чутким присмотром, Элена – внизу, на кухне. Тогда он подумал об отце, о брате, но мама прервала течение его тревожных мыслей: «Вчера, во второй половине дня, Этторе упал с велосипеда и разбил голову об асфальт». Потом она остановилась, словно не находила подходящих слов, чтобы продолжить фразу.

Амос почувствовал, как его лицо вспыхнуло огнем, а ноги настолько ослабели, что ему пришлось сесть на край постели, рядом с просыпающимся сыном. «И что?!» – закричал Амос в трубку. «К сожалению, все плохо!» – сказала мама решительно, осознавая, какую боль доставляет сыну.

Несколько секунд они молчали. Амос был в шоке; ему казалось, что все вокруг него вращается, как на карусели, и он чувствовал себя совершенно потерянным. Внезапно разум вернулся к нему, и ему стало ясно: Этторе мертв. Они больше никогда не встретятся, никогда не поговорят друг с другом. Этторе ушел в мир иной и больше никогда не даст ему совета, не подбодрит добрым словом. Все кончено…

Не говоря ни слова, Амос в истерике с силой швырнул трубку на рычаг, вскочил и, рыча, словно раненый зверь, бросился к лестнице с криком: «Элена! Элена! Этторе умер!» Охваченный отчаянием, бедный Амос кричал, даже не задумываясь о том, какую панику вызовет в душе жены это совпадение имен.

Она тем временем разливала на кухне теплое молоко по разноцветным чашкам детей. Услышав голос мужа, она быстро поставила кувшин, чтобы разобрать, что он кричит, и тут вопли Амоса буквально свалили ее с ног. Ее сердце сжалось, она почувствовала сильнейшую боль в животе, на глазах выступили горячие слезы. Жестокое отчаяние охватило молодую женщину, и она чуть не упала. Собравшись с последними силами, она бросилась к лестнице, стремительно взлетела по ступенькам, пробежала по коридору и ворвалась в комнату. Там она, рыдая, бросилась на постель рядом с малышом Этторе, который испуганно смотрел на нее широко распахнутыми глазами. «Этторе! Этторе!» – в ужасе кричала бедная Элена, пока наконец не поняла, что сын жив и здоров. Она крепко обняла его, прижимая к груди, словно обезумевшая. Потом, дрожа, Элена повернулась к мужу, который стоял на коленях у постели, закрыв лицо руками. «Что ты наделал? Ты что, хочешь, чтобы я умерла?» – воскликнула она в слезах.

«Почему ты плачешь, мамочка? – тихо спросил Этторе, заметно растерянный. – Кто это умер? Что такое папа говорит?»

Тогда Амос встал и бросился к сыну, который тем временем освободился от материнских объятий и теперь сидел на кровати, ошеломленно глядя на родителей. Бедный Амос взял ребенка на руки и тихо и нежно объяснил: «Ты помнишь синьора Этторе? Это тот добрый дядя, которого звали так же, как тебя. Так вот, его больше нет».

«Папочка, а что значит „его больше нет“?» – спросил Этторе, который как раз находился в том возрасте, когда дети постоянно задают вопросы.

«Нет! Я неправильно сказал! – ответил растроганный Амос. – Он есть и всегда будет, просто мы не сможем его больше видеть; но он всегда будет жив в нашей памяти и наших сердцах! Хорошо?»

«Хорошо, папочка! Хорошо, только я не совсем понял!» – сказал малыш и убежал.

А Амос закрылся в своем кабинете, сел за письменный стол, облокотился на него локтями и задумался, пытаясь обрести хоть немного покоя: смерть Этторе была для него абсолютно невообразимой вещью. Как могло такое банальное происшествие отнять жизнь у столь сильного и стойкого человека?!

До этого Амос ни разу не думал, что Этторе может умереть. В его глазах этот человек был непобедимым, идеальным, вечным, как сама мысль. Но вот он ушел, сделав все, что должен был сделать, и в своем последнем путешествии в Бремен с Амосом он преподал ему свои последние советы: своего рода моральное завещание, которое Амосу не забыть никогда.