Лирена постелила инспектору на широком диване, освещаемом зелёным торшером, и ушла в соседнюю комнату, куда он даже не успел заглянуть. Гарри, печальным взглядом проводив Лирену, разделся и лёг в кровать, почуяв тонкий аромат её духов, исходящий от белья, и, закрыв глаза, быстро уснул.

Ночью он встал и увидел, что входная дверь приоткрыта, а сквозь проем пробивается яркий свет. Гарри быстро оделся и вышел в коридор, который совершенно изменился.

Не было ни лифта, ни лестницы, а сам коридор уходил вперёд на многие метры, казалось, что он смотрит в длинную, не имеющую конца трубу теплопровода. В детстве Гарри с приятелями часто лазил по старым коллекторам в поисках неизвестных приключений, и те подземные тоннели выглядели точно так же, как этот странный коридор.

Фулмен пошёл по длинному коридору, с двух сторон которого, через каждые пять метров, располагались двери. Некоторые были намертво закрыты, будто их заварили изнутри электросваркой, но некоторые Гарри легко мог открыть, едва надавливая рукой. Он заглядывал в эти двери и наблюдал странные вещи. За одной из дверей инспектор увидел зеленеющую летнюю поляну с густым лесом вдалеке, трава начиналась прямо от порога, и, пока инспектор удивлённо смотрел на открывшуюся так неожиданно красоту, из-за двери в коридор успела влететь пёстрая бабочка. Бабочка полетела вперёд по коридору и задела невесомым крылышком дверь с противоположной стороны, неожиданно дверь от этого неощутимого прикосновения открылась, и красочное насекомое влетело внутрь. Гарри подошёл к открытой двери и заглянул в комнату. Комната была огромной и шарообразной, как если бы он заглянул в исполинских размеров шарик для пинг-понга. Дно комнаты-шара было заполнено прозрачной водой, а в центре, как пенка размешанного только что кофе, плавал остров, который странно пульсировал. Присмотревшись, Фулмен понял, что пульсация эта не что иное, как скопление тысяч, а может, и миллионов таких же бабочек, как та, что минуту назад влетела в эту дверь.

«Так вот как они сюда попадают» — понял Гарри, и его охватило чувство неописуемого блаженства и гордости, будто он только что сделал величайшее научное открытие.

Он осторожно закрыл дверь и двинулся дальше по коридору. За следующей дверью, открытой инспектором, находилась железнодорожная станция, причём сам он смотрел на неё, как бы находясь в центре дверей, из которых, ни на секунду не прекращаясь, лился поток людей с чемоданами и тележками на колёсиках. Но самое удивительное, что станция эта, судя по форме паровоза, одежде людей и дизайну строений, принадлежала эпохе конца девятнадцатого века, а вот сумки и тележки были самыми что ни на есть современными, то тут, то там мелькали всем известные марки и лейблы «Adidas», «Nike», «D&G». Гарри вышел на привокзальную площадь и осмотрелся. Люди, причём все, определённо торопились на поезд, и с каждой секундой на платформе их становилось всё меньше и меньше, пассажиры толкались и ругали друг друга, протискиваясь в узкие двери поезда, некоторые лезли в окна, предварительно покидав вещи в вагоны. Через несколько минут на площади не осталось никого, кроме Гарри.

Поезд пронзительно засвистел, выпустив густую струю пара из трубы головного вагона, и, дёрнувшись, тронулся. Сначала он просто медленно поехал прямо, постепенно набирая скорость, и Фулмен уже хотел было отвернуться от столь банальной, много раз виденной картины, как вдруг поезд неожиданно, подобно кобре, встал на дыбы и с размаху нырнул в рыхлую почву, очень быстро весь состав скрылся под землёй, оставив после себя огромную лунку, которая, постепенно осыпаясь, стала едва заметной. После исчезновения поезда почва под ногами Гарри начала мелко трястись, и он сначала не придал этому никакого значения, но землетрясение всё усиливалось, Гарри хотел было побежать, но, не удержавшись на дрожащей, как ванильный пудинг, земле, упал и увидел, что станция и все находящиеся поблизости постройки разрушаются. Тряска всё усиливалась, и Фулмен, обливаясь холодным потом от предчувствия неминуемой смерти, проснулся.

Лирена сидела на краю кровати и несильно трясла инспектора за плечо.

— Гарри! Гарри, вставай! — полушёпотом говорила она.

Он открыл глаза. Несколько секунд инспектор приходил в себя. Лирена смотрела на него своими тёмно-синими глазами, как заботливая мать смотрит на своё чадо, внезапно заболевшее ангиной.

— Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил он, осматриваясь по сторонам в надежде убедиться, что он не лежит в руинах разрушенной землетрясением железнодорожной станции.

— Пойдём завтракать, — сказала Лирена.

Завтракать они отправились в бар, где познакомились вчера. По дороге они встретили всего двух горожан, одну даму преклонных лет и молодого, явно подгулявшего накануне парня лет двадцати двух. Он сидел на скамейке возле фонтана, прихлёбывая пиво, и, когда инспектор с Лиреной прошли мимо, приветливо помахал им рукой, и печально улыбнулся, как бы оправдываясь, что со всеми, мол, такое бывает.

В баре они сели за тот же столик у окна, за которым беседовали вчера, и Велад, не спрашивая, кто что будет есть, принёс две порции яичницы с поджаренной фасолью в соусе, похожем на томатный, и пузатый кофейник с двумя чашками. Гарри с аппетитом съел завтрак, выпил кофе и закурил. Лирена ела медленнее, и инспектор, чтобы не скучать, заказал кружку так понравившегося ему пива.

— Сейчас пойдём к морю, — сказала Лирена, наливая себе дымящийся кофе.

— Но ведь ты обещала, что мы пойдём к твоему отцу? — насторожился инспектор.

— Правильно, но нам в любом случае нужно идти к морю, — Лирена взяла маленькую кофейную чашку двумя руками и, сложив губы бантиком, подула на горячий напиток, — мой отец работает на подводной станции.

— А чем он вообще занимается? — спросил Гарри, вспомнив вдруг, что так и не выяснил ничего об её отце, даже не узнал его имени.

— Он учёный, он занимается корреляцией приливов.

— Чем? — удивился сыщик.

— Ты не заметил вчера… — Лирена запнулась, — ах, ну да… ты же «из другого мира»…

— Другой реальности, — поправил он.

— Ну так вот… раньше у нас была луна, но потом её не стало, — Лирена печально задумалась, — луна — это космический спутник, она влияла на приливы…

— И отливы, — продолжил Гарри, перебив девушку, — я знаю, что такое луна.

— Да? — удивилась Лирена. — А вот я никогда не видела луны.

Гарри вспомнил, что вчера он и впрямь не видел на небе луны. «Удивительно!», — подумал он.

— А что же с ней стало?

— Бывший дракон-стиратель, Гертрах, вычеркнул её из книги событий.

— Зачем? — удивился Гарри. — И что это за книга такая?

— Ты совсем ничего не знаешь, — вздохнула Лирена.

— А ты меня просвети.

— Книга событий — это летопись всего, что существует в мире, её хранителями всегда были драконы-стиратели, только они могут корректировать события и вычеркнуть всё, что посчитают нужным.

— Вычеркнуть? — уточнил инспектор. — А вписать?

— Вписать дракон не может, — Лирена, как будто опасаясь чего-то, осмотрелась по сторонам, — так, по крайней мере, говорят.

— А кто может? — заинтересовался инспектор.

— Этого я не знаю, — ответила девушка, опустив глаза, и ему показалось, что Лирена что-то не договаривает.

— Но зачем тогда тот, другой, дракон стёр луну?

— Гертрах?

— Да. Зачем?

— Этого я тем более не знаю.

— А где он сейчас?

— Наверное, он, как и другие драконы до него, улетел к северным морям и живёт в горных пещерах. Он уже никогда не вернётся, потому что теперь дракон-стиратель Заркан.

Фулмен, представил себе, какой должна быть горная пещера, чтобы там мог поместиться здешних габаритов дракон.

— Похоже на сказочную легенду, — заключил он.

— Твои рассказы о деньгах и документах тоже похожи на сказку, — ответила Лирена, глядя недоверчиво на инспектора.

Гарри решил сменить тему.

— Выходит, что твой отец — учёный? Как и Барсуков, — он достал сигарету и прикурил, — но ты мне так и не сказала, как его зовут.

— Ты, по-моему, не спрашивал.

— Ну так как?

— Лайхам Дуайл.

— Какие у вас загадочные имена? — Гарри затянулся и медленно выпустил дым, глядя в окно на площадь, которую понемногу начали наполнять проснувшиеся жители. Пока Фулмен с Лиреной беседовали, в бар зашло несколько посетителей, среди которых был и встреченный ими с утра паренёк с бутылкой пива, он уселся на высокий табурет за барной стойкой и, заказав себе уже что-то покрепче, чем пиво, весело рассказывал бармену о своих ночных приключениях. Всё это инспектор слушал краем уха, не вникая в суть.

— Ну, ничего загадочного в них нет, — ответила Лирена, — моё, например, означает «Потерянная луна». Папа назвал меня так в честь сам теперь понимаешь какого события.

Гарри понимающе кивнул. Он затушил дотлевшую до фильтра сигарету и допил остатки пива из зеленоватого бокала.

— Идём? — спросил он.

Лирена поднялась. Они подошли к бармену Веладу и, поблагодарив его, вышли из бара на площадь. К морю вела широкая, вымощенная камнями дорога, уходящая от площади в противоположную городу сторону. Инспектор с девушкой не спеша двинулись по ней.

— Лирена, — поинтересовался Гарри, — а помнишь, Велад сказал, что Заркан мог бы вычеркнуть меня из книги событий?

— Он так сказал? — улыбнулась Лирена.

— Но ведь если я из другой реальности, то меня не должно быть в этой книге?

— Почему? — девушка искренне удивилась.

— Ну, это же в вашей реальности есть такая книга, у нас таких вещей нет.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно, — ответил он.

— А если у тебя в вашей реальности отберут все деньги и документы? — вдруг спросила Лирена, хитро посмотрев на инспектора, у которого стала заметна двухдневная щетина.

— Это, пожалуй, будет похуже, — усмехнулся Гарри.

— Но ты зря полагаешь, что твоего имени нет в книге событий, — продолжила Лирена, — если ты здесь, значит, ты так или иначе участвуешь в событиях нашей реальности, а следовательно и в книге событий описано всё, что с тобой происходит.

Гарри надолго задумался, и несколько минут они шли молча.

— Знаешь, этот фонтан на площади… — Фулмен шёл, чуть отставая от Лирены, — точно такой же фонтан был в моём детстве. Там, в моей реальности. Я даже уверен, что это не просто похожий фонтан, а именно тот самый.

Лирена молчала.

— Как такое может быть? — продолжал инспектор. — Ведь у вас тут всё по-другому… похоже, конечно, но не так, как у нас, а фонтан тот же?

— Гарри, а может быть, ты просто хочешь, чтобы фонтан был тот же? — ответила вопросом Лирена.

— Я? А зачем мне это? И даже если бы я хотел, что, это даёт мне возможность силой мысли воздвигать у вас тут фонтаны?

— А тебе никогда не казалось, что весь мир — это только твой сон? Вымысел?

— Ты тоже мой вымысел? — усмехнулся Гарри и тут же подумал: «А что, если и правда она мой вымысел? Ведь именно о ней я мечтал?» — ему стало жутко от этой мысли.

— Или ты мой… — ответила Лирена.

— Не знаю, — он посмотрел на Лирену, будто хотел ещё раз убедиться, что она здесь, идёт с ним рядом, он даже захотел дотронуться до неё, но не решился, — иногда мне кажется абсурдным вес мир, его нелепые правила и законы, люди, которые в нём живут. Иногда мне кажется, что я не живу, а играю роль в каком-то бездарном спектакле, сценарий к которому написал двоечник-недоучка и поставил который режиссёр, месяц не выходивший из запоя.

— А что, если ты сам и есть сценарист и режиссёр этого спектакля! — со странной уверенностью произнесла Лирена.

— К чему ты клонишь? — непонимающе удивился Гарри.

— Смотри, ты появляешься неизвестно откуда, рассказываешь удивительные вещи о перемещениях из параллельной реальности, говоришь про какие-то деньги, удивляешься, что рядом с городом есть море… Всё это звучит очень убедительно, и я даже верю тебе, но… Только представь, что всё это ты вообразил себе, что никакой ты не пришелец, что никаких «денег» и «документов» нет… Тебе просто стало скучно жить обычной жизнью, и ты сам себе придумал эту сказку. Назвал себя Инспектором Гарри Фулменом, разыскивающим открытие никогда не существовавшего профессора…

Гарри от изумления остановился. Лирена тоже остановилась и продолжила:

— …смотри, как гладко всё выходит: ты знакомишься со мной, приходишь ко мне и вдруг узнаешь в моём отце двойника своего профессора… не правда ли, странно? — Лирена пристально посмотрела на Гарри.

— Но…

— Нет, подожди, — перебила она. — Ты подумай, как может быть, что ты, прилетев из другого мира, говоришь на нашем языке? Как ты дышишь тем же воздухом, что и я? Ешь ту же пищу? Как такое может быть? Я не говорю, что ты сознательно меня обманываешь, но, может, это просто болезнь? Ложная память?

— Да о чём ты? — Гарри даже растерялся от такого поворота. — Вот, смотри, — он достал приёмник, — так я связываюсь с Барсуковым!

— Ты хочешь удивить меня радиоприёмником?

Фулмен замер. На секунду он в самом деле испугался.

«А вдруг она права? Вдруг я полный псих?», — подумал он с ужасом.

— Да нет же, ты же видела деньги и жетон?

— Бумажку и железку ты имеешь в виду? Да такую ерунду я сама легко сделаю.

Гарри включил приёмник. Ползунок стоял на отметке 101.2 FM.

— Слушай! — привёл свой неоспоримый аргумент Гарри.

Но вместо голоса профессора из приёмника послышался монотонный шум радиопомех.

— И что? — Лирена посмотрела на Фулмена с сожалением. — Видишь? Ты же сам только что сказал, что мир тебе кажется абсурдным, вот ты и придумал себе невероятную легенду о параллельной реальности.

— Да нет же, нет, — он не знал, что сказать, — я же помню всю свою жизнь…

— Ты знаешь, что такое ложная память? Люди и не такое помнят, я знала одного, который помнил, что он в прошлой жизни был драконом-стирателем.

— Да я вашего дракона только вчера первый раз в жизни увидел.

— Ага, — кивнула Лирена, — и так, между делом, поговорил с ним?

— Он сам со мной говорил.

— Ладно, — согласилась Лирена, — может, и говорил, но зачем ты испортил дорогу? И после этого ты утверждаешь, что ты нормальный?

— Я не утверждаю, что я нормальный! — крикнул, не выдержав, Гарри. — Я утверждаю, что я — Гарри Фулмен, инспектор полиции!!! И что я перемещён к вам из другой реальности!

— Ну, хорошо, а ты помнишь, как это произошло? — Лирена чуть смягчилась.

— Конечно, помню! — инспектор еле сдерживал себя. — Я сидел на стуле, одной рукой держал транспортный канал…

— Это что такое? Как он выглядит? — уточнила девушка.

— Это… — Гарри побагровел, — это карандаш был… но и транспортный канал одновременно…

— Так-так, очень интересно, — издевательски подбодрила она инспектора.

— … а другую мою руку профессор положил себе на лысину… — продолжал разбушевавшийся Гарри, — …потом он читал мне что-то, и я отключился, а очнулся уже здесь, на дороге, а потом дракона встретил.

— Действительно, — наигранно рассудительным тоном подытожила Лирена, — как всё логично! Одна рука на лысине, во второй карандаш, и — хоп… ты уже в другой реальности.

Она звонко рассмеялась своим неподражаемым смехом, от которого у Гарри мгновенно падала самооценка и из глубины подсознания всплывали все его детские комплексы.

— Ты говоришь, что ты — «Инспектор полиции», — успокоившись, спросила Лирена, — а что это такое? Что это значит у вас там, в «Параллельной реальности»?

— Это моя должность, — гордо заявил Гарри, — это значит, что я ловлю преступников, тех, кто нарушает закон.

— А… ты опять о законах, — закивала Лирена, — объясни мне тогда, как можно нарушить закон?

— Да очень просто… — он нервно сунул руки в карманы, — можно украсть, убить, изнасиловать…

— Я не знаю таких слов, — удивилась девушка.

— Не знаешь? Убить, значит, лишить человека жизни против его воли…

Лирена страшными глазами посмотрела на инспектора.

— Но ведь никто никогда такого не сделает? Это же противоестественно… это… это как заниматься любовью с носорогом…

— А что ты думаешь, и таких ублюдков, скотоложцев, полно…

— Гарри! — остановила его Лирена. — Гарри, ты болен!

Она осторожно подошла к нему и нежно погладила по голове.

— Ты говоришь то, что нормальному человеку и в голову не придёт.

Он замолчал и всмотрелся в глаза девушки, которые были совсем близко, её взгляд напугал его до рези в желудке, она смотрела на него такими глазами, будто он инвалид, покалеченный чудовищной войной, на которой ему оторвало руки и ноги, и вместо лица его осталась жуткое месиво с воспалёнными, кричащими болью глазами.

«Боже, что со мной, что происходит, — панически подумал он, — что, если она права?»

Гарри закрыл глаза и почувствовал себя таким беспомощным и одиноким, что ему захотелось плакать. Лирена, будто почувствовав его катастрофическое состояние, нашла своими губами его сухие, обветренные губы, и они слились в долгом, неистовом поцелуе, как если бы он был последним перед неминуемой гибелью.