Алекс Бочков
Мы спросим за все ! - 3
Ни кем не победимая !
Книга третья
Библиотека электронных книг и журналов
Всегда есть новинки
Аннотация
Подразделение Спецназа, созданное Николаем Евченко, попавшем в тело капитана пограничных войск НКВД Николая Марченко, выходит их лесов Белоруссии, натворив там немало славных дел. Выходит к своим, через линию фронта. Выходит с шумом и славой… А первое знакомство с Верховным главнокомандующим приводит к предсказуемому столкновению взглядов двух сторон: настоящего и будущего. И кто окажется прав – тот, у кого больше прав ? Или, всё же тот, кто прав ?! Это вопрос вопросов !
Впереди победы советского народа, вот только какой ценой ?
Алекс Бочков
Ни кем не победимая !
Посмотри на моих бойцов
Будет мир помнить их в лицо…
Вот застыл батальон в строю
Снова лучших бойцов узнаю !
"От героев былых времён"…
От автора
Из-за того, что, что я не выложил в интернет последнюю, четвёртую книгу серии "Лучшие из худших" и не предполагаю, в ближайшее время, выкладывать четвёртую книгу серии "Мы спросим за всё !" - хочу кое что разъяснить моим читателям. Это то, что я хотел высказать в… "от автора" в последних, заключительных книгах серии; этим я и делюсь с тобой, заинтересованный читатель… Ну а тролли… - пусть тоже прочитают и поприкалываются – что ж с ними поделать: уж если родился уродом или тупым – это надолго. А может навсегда…
Первую свою книгу серии "лучшие из худших" – "Предложение наблюдателя", я начал писать из-за постоянного возмущения, возникающего при прочтении как документальной литературы о Великой Отечественной войне, так и от беллетристики про попаданцев… Тупостью; не компетентностью, узостью мышления и отсутствием умения логически мыслить, а не только выстраивать логическую цепочку рассуждений. Потом пришло понимание: есть заказные книги, или востребованные некоторыми индивидуумами, готовыми за это заплатить автору и книги, конъектурные. И качество или содержание неважно… А так же немаловажна близость к телу издателя или к телу того, кто порекомендует издателю. А так же – книги: "жвачка для мозгов" – почитал и забыл…Правда от понимания того, что читателя, особенно неискушённого, пичкают заведомо ложными сведениями или же уводящими в сторону от настоящих фактов или информации, было не легче… Вот и решил написать – так, ка было на самом деле в войне, а не так, как нам это преподносят… Написать в виде документальной книги ? А многие ли их читают ? А вот фантастику и фентези читают намного больше читателей. Значит – в фантастическое произведение о попаданце включать некоторое количество правдивой и нужной для размышления информации. Глядишь и заставит моя книга задуматься; критически оценить то, чем нас пичкают с экранов телевизоров, потока радио и страниц книг. А главное – показать кто виноват в том поганом и мерзком, что мы сейчас имеем ! Правда многие этого, поганого не видят или стараются не замечать: так жить и приспосабливаться к этой жизни проще. И выживать… А кому то и жить… А кому то и неплохо жить…
Первая книга серии "Лучшие из худших" – не фонтан: полностью согласен… Сыровата; не отредактирована и стиль изложения несколько коряв, но извиняет то, что главным было не приятное времяпровождение с книгой, а содержание необходимой для осмысления информации. Ну а дальше – во второй, третьей книге и в новой серии "Мы спросим за всё !" качество изложения, стиль и содержание становилось лучше. По крайней мере непредвзятые читатели это заметили, как и некоторые недоработки и ляпы. О чем мне и сказали – указав на них…
Главная тема всех книг – иудейская философия жизни. Повторюсь, как и в книгах: иудеи для меня – это те, кто маму родную продадут, если будет выгодно ! И продавали ! Так называемые мной "неправильные" иудеи (читайте в книгах кто это) нарушили в начале 20х годов 19го столетия – в 20м-21м годах главный закон иудеев – не делать ничего плохого своим соплеменникам ! Начали давить своих – за огромные прибыли ! А кто натравил Гитлера на местных иудеев ? Причина – заставить иудеев поехать в Палестину для воссоздания иудейского государства – всего лишь прикрытие для недалёких обывателей… Прибыли и ещё раз прибыли – вот главное, ради которого иудеи- банкиры не пожалеют никого ! И вторая мировая война была развязана именно ими, а не "бесноватым фюрером", как это представляют многие проплаченные писатели и политологи и кабинетные и диванные "писатели и историки". Вот эти мысли я хочу довести до сознания тех, кто хочет разобраться, понять, но не имеет возможности получить необходимую информацию. Хотя… - информация эта в интернете есть, но её надо искать, скурпулёзно просеивая огромные массы разнообразных сведений: как за так и против какой либо теории или версии. А упёртые, туповатые, слабо информированные писаки, политологи, комментаторы и прочая, прочая выплёскивают на читателя умело или неумело огромное количество ложной информации и искажённых данных ! Вот вам, читатели, несколько примеров, показывающих, как при помощи нехитрой манипуляции с текстом можно получить нужный кому то результат, а не реальный факт…
"Писатели, историки" и прочие выдёргивают из предложения отдельную, нужную фразу и выдают её читателю, искажая суть всего предложения… Сталин, в одной из своих речей сказал: мы должны раз и навсегда покончить с кулачеством – уничтожить его как класс ! А ушлые писаки преподносят читателям фразу, убрав всего пару последних слов – как класс… Лишённое, всего двух слов, предложение показывает Сталина как злобного монстра, кровавого палача ! И невдомёк наивному читателю, да и многим искушённым тоже, что кулак – по сути, тот же капиталист или фабрикант, использующий наёмный труд батраков и единолично определяющий кому и сколько платить. Нужен такой Советской власти ? А обычным селянам ? Рано или поздно он и до свободных крестьян доберётся со своими безграничными аппетитами…
Или вот ещё… В краевые, губернские, волостные комитеты из ЦК была направлена директива: начать непримиримую борьбу с казачеством, путём устранения, вплоть до физического, верхушки казачества: старшин, атаманов, казачьих выборных… Умники убрали главное – устранение правящей верхушки казачества и получили нужное - прямое искоренение казачества ! Да к тому же, на местах, подсуетились товарищи определённой национальности, очень не любящие казаков за пренебрежительное или даже презрительное к ним отношение… И понеслось то, что в последствии принято называть расказачиванием !
Глупо утверждать, что иудейская философия жизни появилась с возникновением иудеев. Но именно они являлись её разносчиками, распространителями и незаметными её навязывателями тем, кого они считали недочеловеками – гоями. А гоями были все, кроме них самих, называющих себя богоизбранным народом. Что такое вообще иудейская философия ? Говоря простым языком; коротко и понятно – М Н Е ! Всё вокруг должно подчиняться этому простому правилу: всё должно идти только мне и делаться только для меня. Навязывая эту философию, иудеи добивались главного – люди стали забывать главный закон Творца для мужчины: закон сохранения рода, а для женщины – закон сохранения вида. Иудейская философия разобщала монолитный народ на группы, а группы на единицы, которыми было легко управлять и которых было легко обманывать. Октябрьский переворот, позднее названный Октябрьской революцией, был задуман иудеями Англии, Франции, Америки; совершён на их деньги и с их поддержкой и во главе этого переворота стояли иудеи. Но они были в тени – как всегда, выдвинув вперёд только двоих – тех, кем можно было бы пожертвовать при неудаче: Иудеем на четверть Лениным и чистокровным иудеем Троцким. А когда стало ясно: переворот удался и его нужно поддержать – во власть кинулись сотни, тысячи иудеев ! Именно иудеев, а не евреев ! И понесли в неокрепшие, слабообразованные умы рабочих и крестьян зло, именуемое иудейской философией для гоев… Вспомните лозунг иудеев, пришедших к власти: Земля крестьянам, фабрики рабочим ! Мир Хижинам, война Дворцам ! Простой и понятный лозунг для самого малограмотного ! И эти малограмотные клюнули ! И помогли горстке иудеев удержаться у власти. Что было дальше – знаете… По тому же принципу, кстати, строились финансовые пирамиды после развала СССР: единицы обогатились, а сотни тысяч потеряли всё, что имели… Посмотрите вокруг: всё плохое пришло к нам с запада, который прочно оккупировали иудеи, повязав жителей своей философией для гоев. И всех нас так же вяжут этой философией и довольно успешно ! Люди уже не замечают, как изменились – в худшую сторону !
Разгром Красной Армии в 1941 году – это следствие не только проникновения иудейской философии в умы командного состава не иудеев; не только тщательный отбор путём репрессий, организованных, кстати, не Сталиным, а созданной в советской республике, ещё при Ленине, иудейской Системой, но и активное вредительство с целью сбросить власть Сталина, крепко (как смог) прижавшего иудеев Системы. Как вариант – сдать Советский Союз Гитлеру, договорившись с ним о тридцати серебряниках для Иуда – платы за предательство для своих. Судьба гоев их не волновала совсем ! Мрачная картина ? Прямое оскорбление всех евреев ?! Вовсе нет ! Иудеев тогда, как и сейчас в России – невероятно мало относительно остального населения, но у них власть ! А власть эта дана им теми, кого эти иудеи обирают. НО ! Привлекая, за малую часть от доходов, людей, заражённых иудейской философией: маму родную продадут за деньги. И такое сейчас можно наблюдать сплошь и рядом !
В своё время я долго не мог понять: на разведку и поддержку дружественных партий в капиталистических странах тратились огромные суммы ! так неужели нельзя было с помощью тех, кому они выдавались, приобретать новейшие технологии, информацию, оборудование и технику, чтобы выйти на мировой уровень развития ? Сейчас это называется промышленный шпионаж – он был и раньше… Так почему у нас всё отсталое, худшее, проигрывающее Западу ? Начал собирать информацию и картинка стала вырисовываться. Окончательно пришло понимание после прочтения книги Наумова – еврея: Евреи в войнах 20 века. Очень занимательная и познавательная в смысле навязывания нам – не евреям, мысли, что если и не евреи разгромили немцев, то они были чуть ли не главной силой, это сделавшей ! Ну – что: кукушка хвалит петуха за то что "платит" он кукушке при прочтении понятно, но вот авторам, которые хотят обмануть читателе, никак не удается сделать так, чтобы их враньё принималось за правду: приходится враньё чередовать с правдой. Это, кстати говоря – элементарные приёмы полит технологии. Так вот в каждой книге брехуна, обманщика, враля типа Суворова, Солонина, Бешанова и других – авторы порой выдают такую правду, что: если понимали – выдали бы только под пыткой. Или за большие деньги… Пройдусь по содержанию этой книги. Это очень интересно и как раз по теме иудейской философии…
Автор, не скрывая, показывает: подавляющее большинство властных; денежных и законоисполняющих мест занимали в Советском Союзе – до войны, евреи. И в подавляющем случае – места замов, с которых и спросить то не за что – они исполняли приказ начальника ! А реальная власть – как раз таки, была у них. Но себя они не обижали, так же как и тех, кто их поддерживал. Например за создание танка КВ-1 и КВ-2 его конструктор Котин получил заслуженные награды, но возле него образовалась кучка евреев, которые тоже урвали себе кусочек славы и премий. А директор заводе и вовсе получил Орден и звание Героя соц труда. За что ? За умелое руководство… Так ведь это его прямая обязанность ! Ванников – зам наркома вооружений, выживший туповатого и недалёкого Кулика… Получил звание Героя соц труда. За что ? За исполнение своих прямых обязанностей ? Коганович – нарком путей сообщения… Получил звание Героя соц труда. За то, что в первые месяцы войны на железной дороге царил форменный бардак ! Лавочкин – авиаконструктор… Дважды Герой соц труда. 1943 и 1956й. Получил Гос премии СССР в 41,43,46,48 годах. Ну тут – по официальной информации вроде всё ясно, хотя... По гос премиям: 41 год – за самолёт ЛаГГ. Правда в сообществе с Горбуновым и Григорьевым и летчики называли этот самолёт "лакированный гроб" - ну ладно… 1943 – за создание истребителя Ла -5. Правда он удивительно похож на немецкий фокке вульф 190, закупленный у немцев ещё до войны и почти в точности копирует И- 185 Поликарпова, чертежи которого, кстати, из КБ Поликарпова изъяли – ну ладно… 1946 – за усовершенствование истребителя Ла-5 : Ла-7; Ла-9; Ла-11. Тут, правда всё чисто – без всяких ну… А вот первого Героя соц труда за самолёт Ла-5, явно не им разработанный – перебор. Ну ладно… А вот дальше… Дальше конструкторское бюро Лавочкина не выдало ни одного самолёта. НИ ОДНОГО ! А за что тогда Гос премия в 1943 году и звание Героя соц труда в 1956 году ? Да ещё член-корреспондент АН СССР в 1958 году ?!
А вот ещё интересная информация из этой же книги: в центральном командовании находилось 17 евреев; в командовании фронтами – 42; в командовании армиями – 52. Впечатляют цифры ? особенно – в командовании фронтами, если учитывать, что в самые сложные времена у нас было не более 5-6 воюющих фронтов. Это по 8 человек на уровне командования фронтами ! А вот ещё оттуда же: на 1 января 1945 года в составе Красной Армии находилось 201 тысяча 529 генералов, офицеров, младших чинов и рядовых. Правда в армии США евреев сражалось 600 тысяч ! Оцените и сравните…
А вот эти строчки их той же книги открыли мне глаза и обьяснили: почему СССР был позади развитых кап. Стран:
Среди руководителей предприятий, производивших технику и боеприпасы; ведавших транспортом, конструкторов, евреи занимали едва ли не ведущее место. Вот поэтому у нас был бардак в промышленности; выпускалась на фронт бракованная техника и почти всё было худшего качества чем у других стран ! Потому что у руля, у кульманов; у военных стояли евреи ! Скажу сразу НЕ ВСЕ, ДАЛЕКО НЕ ВСЕ ! Были и талантливые конструкторы и хорошие руководители и грамотные военные. Б Ы Л И ! Но их было очень мало на фоне тех иудеев, кто привык жить за чужой счёт !
Много, ещё очень много могу тебе сказать, заинтересованный читатель, но… А пока – по содержанию… Песни… Тот, кто никогда не играл и не пел – так, чтобы его слушали – не поймёт чувств того, кто играл и пел, или играет и поёт… Но – для всех читателей, недовольных обилием песен в книгах… Во первых: герой поет не просто про войну – он поёт или по определённой теме или определённому человеку… Второе: это мы сейчас избалованы телефонами, плеерами, мини проигрывателями и ноутбуками. А в то время, в глубине белорусских лесов, развлечений не было. Кроме песен и… политинформации… В третьих – есть недовольные, что в текстах песен есть вставки: переживания, пояснения, описание действий… Так ведь это не мешает, а делает песню более насыщенной. Это нужно всего лишь почувствовать - применить к себе лично ! Недаром многим женщинам так нравятся женские любовные романы ! Ну а сами песни… Они или классика своего времени, или шедевры или очень задушевные… Жаль, что пока я не имею возможности, да и не хочу – честно говоря, делать из своих книг аудиокниги: всё же книга перед глазами – это не голос, пусть даже и проникновенно, читающий текст. Потому – незнакомые песни можно скачать в интернете, да и слушать, читая описание концерта. И сопереживать вместе с героями книги…
Ещё одно – по грустному, как мне показалось замечанию одного из читателей: Я думал, что мой дед воевал, а оказывается воевал и побеждал вот такой спецназ… Скажу, хотя могу кого то и обидеть… Есть два выражения: прошёл всю войну и… воевал всю войну. Между ними – большая разница ! В своих книгах мой герой указывает на это Сталину, а я поясню… Всю войну прошли штабные – особенно в дивизиях и выше; писари и повара оттуда же; связисты и интенданты – да много всяких, кто не принимал участия в боевых действиях и прямых столкновениях с врагом ! И лично я не могу поставить знак равенства между бойцами и тыловыми, хотя и находившихся в боевых частях. Как и со множеством политработников… Печально, но таковы реалии войны…
Хочу поделиться с моими читателями своим открытием… Многие знают выражение: ВСЁ ГЕНИАЛЬНОЕ ПРОСТО ! Обыватель согласиться: раз сказали, значит правильно… Грамотный человек не поверит: не может быть простым гениальное ! А вот умный человек… Он тоже не поверит, но задумается: раз так сказано – значит в этом что то есть ?! И начнут искать… Я искал и, мне кажется, нашёл ! Тот, кто выдал эту фразу был поистине гениален ! Для лучшего запоминания он выдал – Всё гениальное просто ! Кому то этого хватит, а кому не хватит – дойдёт своим умом… Мне кажется, что полностью это выражение должно звучать так: Всё гениальное просто для того, кто не только имеет необходимую информацию для понимания простоты гениальности, но главное – умеет ею пользоваться; оперировать. Сложно ? Да совсем нет ! Никто не сможет нормально ездить на автомашине, прочитай он инструкцию по вождению хоть сто раз. Только практика вождения – опыт ! Для того, чтобы правильно оценивать информацию, мало её прочитать – нужно её правильно оценить ! А оценивать нужно по реальности фактов. Например: Резун-брехун, который Суворов, написал в своём опусе, что по обочинам железной дороги возле советско немецкой, а если быть точным – польской границы из разбомблённого вагона вывалились сотни разговорников на русско-немецком языках. Для красноармейцев. Которые должны были напасть на немецкую армию… А вот обработка этого факта: Геббельсу позарез были нужны хоть какие-нибудь факты, выставляющие СССР в качестве агрессора. И как же его сотрудники прошли мимо этих разговорников ? Как немцы там – в июне 41го их не заметили, а Резун-брехун, из нашего времени, увидал ?! И совсем уж такой мелкий факт: зачем немцам бомбить вагоны с будущими трофеями, которые они захватят в этот же день ? Вот так вот просто определяется и ложь и правда…
Ну и на "сладкое"… после написания девяти книг я думаю – уже могу позволить себе критический анализ произведений некоторых авторов… И вот, по моему, - супер произведение, далеко опередившее остальные по количеству ляпов то ли из-за тупости, то ли ленивости автора. Не информированность веди тоже проявление ленивости: загляни в справочник или интернет и всё – нет в книге ляпов ! Однако пишут…
Произведение "Партизан" – автор Мишин. Выпущено издательством с тиражом не менее пяти тысяч экземпляров – в руках не держал… Предыдущие его книги как то не выделялись обилием ляпов – разве что типичной для многих авторов слабой информированностью по теме книги. Но эта ! Такое впечатление, что либо автор туп – раз написал такое, либо это написал за него кто то. Либо предыдущие книги автор писал под чью то диктовку. Итак… Первый серьёзный ляп: герой, оказавшийся в белорусских лесах, вместе с освобождёнными пленными, составивших команду, подрывает эшелон, ведомый ОДНИМ паровозом. Перевозившим танковый ПОЛК ! Автору было, видимо лень узнать, что в танковом полку танков от 80 до 120 штук ! И как они поместятся на 20 – 25 платформ, которые и может утянуть один паровоз…И ведь что характерно: позднее герой подрывает ещё такой же эшелон с танками, да при этом ещё и объясняет присутствие только танков на платформах… Но тянут состав два паровоза и расположен на платформах танковый батальон. Что вполне возможно… А вот вернуться назад и исправить… А зачем – читатель и так схавает… Следующий ляп: автор, видимо прочитав мои книги – "Лучшие из худших", решил меня переплюнуть, как заказной автор Солонин, который Марк, старается переплюнуть по вранью Резуна, который Суворов… Герой опуса – книгой это назвать язык не поворачивается, освобождая пленных (вот только где и как не пишет), набирает в одном месте расположения больше 12 тысяч ! Правда не пишет: а как и чем они питаются; что и откуда пьют и где моются ? Автор выше таких мелочей…
Правда герой отдаёт право командовать полковнику, освобождённому из плена. Мужественный поступок, но глупый ! Но это прерогатива автора… Дальше – больше: в этой массы, именуемой автором, почему то, корпусом, накапливается около 280 танков. Где он их взял; откуда они появились; какой марки или модели – да ну зачем читателя утомлять нудными подробностями ?! Эму экшн давай. И автор даёт ! Вся это масса – а автор не утомляет читателя тем, что она представляет: роты, батальоны, полки… Автор скромно именует массу, несколькими разделёнными колоннами, которые движутся из Белоруссии на помощь обороняющимся советским войскам под Смоленском. Таков приказ Ставки ! На колонны – по дороге, несколько раз нападают бомбардировщики: по 30-40 штук ! Болезный не знает, что даже штаффель – эскадрилья бомбардировщиков в 9-12 машин разнесёт ВСЮ колонну в пух и прах ! Но колонны упрямо идут к Смоленску ! Для уменьшения длинны колонн они движутся параллельными лесными дорогами и когда одна из колонн попадает в засаду – идущая рядом бросается ей на выручку ! И помогает разгромить засадников ! Автор перепутал, видимо парк сокольники или Измайлово, где аллеи идут стройными рядами и рядом с друг другом… И в лесу он, бедняга не был, иначе бы знал, что просёлочные дороги отстоят друг от друга не меньше чем на 5 километров. И пока бойцы – техника по лесу пройти не может, доберутся до соседей (если сами не потеряются в лесном массиве) за полтора-два часа – от колонны, попавшей в засаду ничего не останется ! Дальше больше ! При подходе к Смоленску полковник получает новый приказ Ставки: повернуть на юг и, догнав 2ую танковую группу Гудериана разгромить её или помешать окружению Киевской группировки ! Это 12ю тысячами непонятно кого догнать далеко ушедшую танковую группу ? Хотя… - идиоты в ставке такое могли учудить…
Дальше – любимая классика: герой попадает в лапы злобного НКВД… Ну и как водится – допросы с пристрастием ! Не выдержав, герой убивает следователя и помощника; вырывается в коридор и ворвавшись в камеру, в которой содержат его бойцов и с которыми он и попал в застенки и видит страшную картину: два охранника расстреляли из револьверов двух его раненых бойцов ! Читатель трепещет - раненых ! Прямо в камере ! Супер экшн ! НО автор не останавливается ! Герой со товарищи, переодевшись в форму НКВДешников, благополучно выходят из внешней тюрьмы на свободу ! Избитые; в синяках, кровопотёках, скособоченные от боли гордо прошесвуют мимо охраны, даже не предъявляя удостоверений ! ВЫ думаете это всё ? Ошибаетесь ! У автора есть ещё много чем взбудоражить читателя ! Герой со товарищи – без документов, без денег, разьезжает во союзу, собирая в компактную группу родственников всех его бойцов ! Идиот даже не подозревает, что в первую очередь разыскиваемых ждут именно у родственников – об этом во всех детективах пишут. Хотя… автор же не читатель - автор писатель ! Волею случая – читай автора, герой с боевыми товарищами (родственники куда то подевались) натыкаются на грузовик, который перевозит золото с приисков. А на грузовик нападают бандиты ! Герои ждут – пока охрана и бандиты перемочат друг друга; добивают оставшихся в живых и уезжают. На грузовике. И куда вы думаете ? Ни за что не догадаетесь ! К железной дороге, где останавливают ПУСТОЙ эшелон, следующий на Дальний восток в портовый город, для перевозки оттуда грузов по ленд лизу из Америки… Это в то время, когда катастрофическая нехватка подвижного состава, эшелон идёт пустой ?! Экшн – ляп продолжается ! Герои загружают на платформу – в чистом поле (как ?) грузовик с 2 тоннами золота; в пустой пассажирский вагон родственников и благополучно проследуют где то из района Новосибирска до портового города ! И никто им не мешает, а кто мешает – того просто уничтожают ! Лихо – не правда ли ?! Но это цветочки – ягодки впереди ! Прибыв в портовый город как то сгружают Грузовик; выгружаются сами и герой – малую толику золотишка, договаривается с крановщиком, чтобы тот загрузил на советское судно, уплывающее в Америку их грузовик. А капитан, за большее вознаграждение в золоте, разрешил им проехать на его пароходе до самой Америки ! Вот каких идиотов растит подсунутое нам ЕГЭ ! Идиот автор не знает, что просто попасть в порт во время войны уже проблема, а гражданским, да ещё без сопроводительных документов ! Он меряет то время – а эта ошибку наблюдается у многих авторов, по меркам нашего времени ! Это у нас рассыпное золотишко – не очень серьёзная проблема, а в то время – десятка строгого режима, да ещё всё нутро вынут: где взял ?! Так что попасть на советский пароход, да ещё всем табором… А на пароходе ещё и особист имеется во время рейса… Не буду утомлять читателя продолжением ляпов, которых у автора дальше ещё немеряно – закончу, а то желания читать мою книгу не останется… А если серьёзно: пишу вот такие рецензии в надежде что авторы следующих книг не будут допускать подобных ляпов и читатель получит истинное удовольствие от чтения книг. Таких авторов как Круз, Конторович, Рус, Дравин, Михайлов, Васильев, Негатин… и многих других серьёзных авторов ! И, надеюсь, моих тоже…
Знаю, что мои книги не напечатают... Вот если бы рядом с моим героем находился мудрый еврей - военный и мой герой вместе с ним планировал операции, ловя каждое мудрое слово - может быть и напечатали. А если бы у героя была в любовницах еврейка - наверное напечатали... Ну а если еврейка - жена, воюющая рядом с мужем бок о бок - напечатали бы точно ! А так... Но я не унываю: я делаю главное - даю читателю информацию для размышления. Это как круги по воде от брошенного камня: круги разойдутся, а информация в голове останется. Глядишь и пригодится...
Алекс Бочков
Ни кем не победимая !
Глава первая
Мы не звали вас, а вы припёрлися…
Ещё раз прочитал спец сообщение и возродился к жизни, как птица Феникс. ДА ! Я ещё побарахтаюсь; я ещё повоюю назло вам всем ! Основанием для "возрождения" были подписи: нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Шапошников… А кто они для меня ? Авторитеты ? Да ни за что ! Знаю я – как покомандовал Тимошенко в начале войны… А его прием дел от Ворошилова ? Полгода дела принимал ! Наверно очень вдумчиво вникал в каждую мелочь ! То-то после него Красная Армия осталась в таком же "разболтанном" состоянии… А Шапошников ? Увидел его фотографию ещё там – в моём времени: теория основателя судебной физиогномистики Ломброзо во все красе ! А его знаменитая работа "Штаб – мозг армии" вообще что-то… Явный "слив" для работников штабов, чтобы им почувствовать себя очень значимыми ! Хотя – если быть объективным – туда, всё таки брали боевых командиров с реальным опытом, пока всякая шалупонь, не желающая "тянуть" трудную воинскую лямку, поняла – да это же райское место ! И вот эти военчиновники мне приказывают ?! Пусть приказывают другим ! А представитель… ? Да бог с ним… Как прилетел – так и улетит, если успеет. Хотя… - такие всегда успевали… Вот когда товарищ Сталин прикажет – или попросит: вот тогда придётся лететь… Но и в этом случае я ещё побарахтаюсь… На том успокоился и пошёл дела делать, а не ждать. Представителя. Провёл остаток дня и вечер в трудах и заботах, а тревога в сердце, всё так и не давала мне покоя. И так прокручивал разговор и так; обдумывал разные варианты поведения, а потом плюнул на всё: а… - как будет, так и будет ! Тем более новая проблема взяла за горло !
- А вот нам вы таких песен не пели товарищ командир… - приторно-скорбным тоном упрекнула меня Романова, когда я зашёл – в очередной раз, проверить раненых и поработать над лицом танкиста. Грета стояла рядом и просто смотрела – даже не укоризненно…
- А ты кто у нас по гороскопу ? – спросил я у Марии.
- По какому ещё гороскопу ? – удивилась Романова. Всё понятно…
- Месяц рождения какой ? - терпеливо задал новый вопрос.
- 30 июля… - До Марии, наконец то, начало доходить…
- Ну а вы что скажете относительно вашего гороскопа фройлен ?
- 1го августа мой генерал… - скорбно ответила Грета…
- Ну и как, скажите на милость, я смог спеть на ваш день рождения ? Теперь уже только на следующий год… - развёл руками в сожалении… Романова – вот же неугомонная, воскликнула возмущённо:
- Мы не согласны столько ждать ! Грета, благоразумно промолчала.
- Ну а вы что на это скажете моя прелесть ? Капитан вскинула на меня удивлённый взгляд ! А мне что: мне главное вбить клин в эту дружную парочку… Шутка, конечно, но атаку по одиночке я ещё выдержу, а вот дружный натиск с покушением на мою непокобелимость вряд ли: уж если что женщине втемяшится в её прелестную головку…
- Как вам будет угодно мой генерал… - присела в книксене, потупив скромно глазки Грета, предварительно подарив мне такой взгляд !
- Предательница ! – выпалила, обидевшись, Романова…
- Не переживайте так товарищ военфельдшер: какие ваши годы – я вам ещё спою и не один раз…
- Ловим вас на слове товарищ командир ! – воскликнула Романова.
- На нашем командире где сядешь – там и слезешь… - остудила её горячую радость практичная немка, "повидавшая жизнь"…
- А мы не будем с него слезать ! – со смехом возразила Мария, но посмотрела так, что я бочком-бочком выскользнул из госпиталя – от греха подальше… Но успел услышать насмешливое в спину:
- Ну куда же вы товарищ командир ! У нас к вам ещё много вопросов.
И всё таки ночь я спал неспокойно: откинутая в сторону проблема с вызовом не давала спокойно уснуть. Заснул только под утро и встал, естественно не выспавшийся и злой. На себя, конечно. Ну – попадись ты мне под горячую руку представитель ставки ! И попался ! Утром пробежался с бойцами моей роты до полигона; погонял Рощина "со товарищи", да и сам прошёл полосу пару раз, чтобы форму не терять. Завтрак и на механический завод. Ну… заводом его можно назвать с натяжкой… Но всё же – это было место для работы моих мастеров…
Как только моё подразделение вошло в город – я сразу же "оккупировал" этот завод. Всех: и рабочих и служащих "уволил", выдав двадцатидневную зарплату. Деньгами. Выходное пособие… Возмущённому директору объяснил – военная необходимость. Он убежал жаловаться в горком партии. Оттуда приехал какой то инструктор. Был послан. По адресу не поехал – поехал к шефу. Жаловаться… Приехал секретарь горкома. Попытался "качать права", но мгновенно заткнулся, увидев под носом длинный ствол парабеллума ! Я ему тоже объяснил – мера временная: военная необходимость. Через 20 дней – милости прошу на прежнее место… Секретарь уехал, пригрозив пожаловаться в Брянск и самому товарищу Сталину. Я оставил угрозу без ответа… Из всех мастеров завода оставил 42 человека для беседы и выгодного предложения: сказал откровенно, что Красная Армия не располагает достаточными силами для удержания города и город вскоре будет сдан немцам… Им предлагается работа на заводе, пока мы будем находится в городе и в последующем – эвакуация и безопасность для них и их семей… Шестеро обещали подумать – остальные согласились. Шестерым пожал на прощанье руку, а Чёрная сила выжгла в сознании мои слова о том, что город придётся сдать врагу. Они ушли подумать, не подозревая, что для них, с их отказом, возвращение на завод уже невозможно. Остальные сразу же влились в трудовой процесс…
И закипела на заводе работа со страшной силой ! "Утомлённые" бездельем, за время вынужденного "переселения" из Минска в Трубачёвск мастера, накинулись на работу, как изголодавшийся моряк на портовую путану. Вновь принятые начали работать на подхвате, но лиха беда начало: кто как себя покажет, тот такое место и займёт. Или останется в городе – если окажется некудышным мастером… Завод продолжал выпускать самоходки, но начал и дорабатывать автоматы ППШ: крепили под железную ствольную коробку деревянное цевьё, чтобы можно было держать автомат не обжигая пальцы о металл и подгоняли приемную коробку под диск с патронами так, чтобы он не шатался там как пьяный… Но главное собиралось в отгороженном от любопытных взглядов: реактивный миномёт ! Прототип уже был в Красной Армии и успел отметится под Оршей, напугав воем снарядов и огненными полосами по небу и немцев и наших бойцов ! А немцев ещё и побить прилично ! Мои головастики и Кулибины "выдавали на гора" уже шедевр – подобие "Града"… Реактивный миномёт в точности копировал БМ-14-16 образца 1954 года, только реактивные снаряды были калибра 122мм. 16 стволов в два ряда; установка крепится на танковое шасси танка Т- III вместо башни, как в БМ-8-24; в стволах направляющие "канавки" для вращения снаряда и повышения точности. Правда у нас не было станков для нарезки направляющих дорожек в стволе, поэтому пришлось разрезать каждый ствол пополам – вдоль и крепить П-образные направляющие внутри, а потом ствол соединять. Халтура, конечно – но высококачественная халтура ручной сборки – вроде Роллс-Ройсов для богатеньких "Буратин"… В Минске была собрана одна установка; опробована; пристреляна: прошла, так сказать, полевые испытания и была принята мною на вооружение. Осталось только успеть собрать столько – сколько сумеем до ухода их города. Пока собирали сразу четыре машины и процесс завершался. Должны успеть собрать до ухода из города ещё, как минимум, четыре…
Проверил командирским глазом как идут работы; попробовал дать ЦУ – ценные указания, но был послан… - а шёл бы ты товарищ командир заниматься своими делами ! Я и пошёл – я человек простой. Метнулся к стажёрам; проверил как у них идёт подготовка – вроде нормально. И к себе – в автобус. Планы строить – на будущее… Перед самым обедом мой рабочий настрой грубо нарушил Рощин: постучав, вошёл решительно и с порога заинтриговал:
- Товарищ командир. Там вас на КПП какие то пришлые домогаются !
- Кто такие и почему домогаются ? – не понял я…
- Да генерал какой то со свитой… - безмятежно ответил лейтенант. Под ложечкой засосало; сердечко ёкнуло; по телу пробежал холодок…
По твою душу пожаловали ! – ухмыльнулся гадливо циник…
А чего ты ждал ? Думал не приедет – потеряется в пути ? – произнёс реалист и добавил – подождал тебя, подождал – да и сам нагрянул…
- Ну и чего ему надо ? – спросил Рощина, надеюсь спокойным тоном.
- До вас рвётся ! Требовал пропустить ! Грозился ! Ругался нехорошими словами ! А ругаться нехорошо – правда товарищ командир ? – заглядывая в глаза, глумился командир моей личной роты…
- Да, товарищ комроты – ругаться нехорошо. Ругаться – это последнее, перед тем как дать в морду ! Рощин гнусно ухмыльнулся:
- Так ведь в морду давать генералу приказа не было: мы просто объяснили пришлым товарищам, что ругаться у нас нехорошо, а уж нас ругать – тем более ! Впечатлились, особенно бойцы сопровождения в грузовике ! У нас ведь как: граница на замке, нарушитель не пройдёт ! М…да… Бойцы в грузовике - это совсем плохо…
- Раз так сильно рвутся – пропусти… Генерала с пришлыми сопровождающими… А бойцы пусть останутся за КПП…
- Что – так серьёзно товарищ командир ? – насторожился Рощин.
- Ну… - если меня генерал бить начнёт – ты уж выручай тогда…
- Бойцы охраны уже стоят возле автобуса товарищ командир ! Мы вас в обиду не дадим – так и знайте !
- Спасибо – благодетели… Что бы я без вас делал ? – пошутил я.
Через несколько минут, после стука в дверь штабного автобуса, дверь распахнулась и в салон вошёл генерал лейтенант. Настоящий генерал ! По виду. Прошел ко мне; по дороге оглядел хозяйским взглядом салон автобуса. Протянул руку первым; представился…
- Хорошо у тебя служба поставлена… - прогудел он – на въезде нас остановили по всем правилам ! Хвалю ! Значит мне будет меньше хлопот с дисциплиной… И автобус у тебя неплохой… - хорошо устроился майор… - добавил он спокойно, уверенно. Достал из портфеля запечатанный пакет; протянул со словами:
- Верховный главнокомандующий приказал передать тебе лично ! Надорвал пакет, ознакомился с содержанием… Всё ожидаемо: Приказываем… передать группировку… прибыть в… В голове вдруг стало кристально чисто, а в мыслях – абсолютно ясно: или грудь в крестах – или голова в кустах ! По другому – не приемлемо. Для меня ! Прошёл, сел на свое место; генералу обыденно, но с почтением показал рукой на стул за приставным столом для карт и командиров:
- Присаживайтесь товарищ генерал лейтенант… В ногах правды нет, да и устали вы, наверное с дороги то ? Мы как: сначала чаи погоняем, а потом о деле, или наоборот ? Генерал усмехнулся:
- Я тебя понимаю майор: ты создал боевое подразделение; всего добился сам; навёл порядок и дисциплину; добился результатов ! А тут приехал не пойми кто и забирает твоё детище ! Но ты на меня зла не держи: я получил приказ и я его выполняю ! А приказы, как ты знаешь – не обсуждаются ! Прямо сказал, честно, искренне… Ну и я тогда так же… Откинулся на спинку стула, ответил искренне:
- Да какое зло, товарищ генерал. Вы ведь тоже человек служивый – подневольный. Вам приказали – вы выполняете… Это, конечно лучше, чем принять – к примеру, раздолбанный корпус, дивизию или, там… - раздёрганную армию, с корпусами и дивизиями только по названиям, а не по состоянию… - улыбнулся широко, открыто. Генерал кивнул…
- Только я своего подразделения ни вам, ни кому другому передавать не буду: не вижу я среди нашего генералитета командира лучше чем я, а значит – нет другого, достойного на это место…
- Товарищ Сталин предупреждал меня, что ты можешь отказаться…
Посмотрел пристально в глаза генералу и требовательно спросил:
- А что бы вы сделали на моём месте ? Поднял вверх большой палец, привлекая его внимание к важности моего вопроса:
- Только честно ! Здесь никого нет и сказанное не выйдет за стены этого автобуса ! Генерал задумался на несколько секунд:
- Я бы выполнил приказ товарища Сталина ! – твёрдо, без пафоса и рисовки произнёс он. Я задумчиво покивал головой…
- Про Генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, не проигравшего ни одного сражения, кто то из великих поэтов сказал: …Слуга царю – отец солдатам ! Вы, товарищ генерал, ответили как "слуга царю": честный, преданный, готовый выполнить приказ товарища Сталина… Не обижайтесь на слово слуга… - это образное выражение… Генерал криво усмехнулся. Я продолжил – что мне его обиды…
- Я же предпочитаю быть …"отцом солдатам"… А что касается приказа нашего главнокомандующего ?... – выдержал паузу – так товарищ Сталин не сделал ошибки, издав такой приказ, а был введён в заблуждение незнанием реалий обстановки на месте событий и отсутствием полноценной информации отсюда – с театра военных действий. Пройдёт время и результат всё расставит по своим местам…
- Я тебя понимаю майор, но у меня приказ и я его выполню – чего бы это мне не стоило ! – жестко бросил генерал лейтенант…
- Понимаю… - ухмыльнулся я – армейский принцип: не можешь – научим; не хочешь – заставим ! Генерал уставился мне в глаза:
- Вот видишь майор – ты всё понимаешь ! Выполняй приказ – не доводи до греха ! Вот оно даже как ! Ну… - раз пошла такая пьянка ! Встал из-за стола, прошёл мимо генерала к двери, бросив на ходу:
- Идёмте – я вам кое что покажу… И не надо доставать пистолет: я тебя тогда просто убью – мама пискнуть не успеешь ! – закончил зло ! Подошёл, распахнул дверь; обернулся к вставшему генералу и, не замечая руки, державшей уже рукоятку полу вытащенного из кобуры пистолета ТТ, поманил пальцем к двери… Генерал, застигнутый на "недозволенном", сунул пистолет в кобуру и не застёгивая её подошёл к открытой двери… Картина достойная баталиста: трое НКВДешников стоят на коленях; руки сцеплены на затылках; кобуры пусты . В затылки упираются стволы немецких автоматов МП-40. Сильно упираются, пригибая головы книзу… Ещё один лежит изломанной куклой на грязном асфальте, раскинув руки, кобура расстёгнута, пуста… Рядом стоит ухмыляющийся Рощин… Вышел из салона, шагнул влево: не стоять же соблазнительно к генералу спиной – кто знает что у него на уме …
- Что тут у вас ? – спросил буднично. Рощин подтянулся:
- Да вот… - показал рукой на лежащего – беспокойный какой то попался; дёрганный… Другие приказа послушались, а он начал руками, ногами махать… Пришлось успокоить его. Слегка…
- Не сильно ты его ? - спросил я участливо – не убил случаем ?
- Да нет, товарищ командир – живой. Полежит немного – оклемается. А если бы и убил – не велика потеря: как он к нам – так и мы к нему…
- Ну - здесь ты не прав… - я продолжал играть на публику – генерала – всё же он не немец какой, а наш – советский…
- Наши, советские с немцами воюют, а эти – с нами приехали воевать ! – зло выпалил Рощин. И, главное, искренне…
- Ты не прав лейтенант ! – жёстко прекратил театр двух актёров – у них приказ. Ты вот что… - продолжил уже нормальным тоном – вызови сюда врача… Генерал, в двери, еле заметно дёрнулся, а вот аура – полыхнула ! К чему бы такая реакция на слово "врач" ? Определимся…
- Пусть Инга придёт… Только присмотри, чтобы он чего с ней не сделал в горячах ! Рощин вспыхнул, оскалился:
- Да если он её только пальцем коснётся – я его на части разорву !
- Разрывать не надо, а вот проследить – проследи – бросил властно. Повернулся к застывшему изваянием в дверном проёме генералу:
- А мы пока продолжим разговор о делах наших скорбных… Прошёл мимо опешившего генерала; сел на своё место, дождался "посланца"…
- И этим вы меня собирались заставить ?! – ухмыльнулся криво – или пристрелили вы "при сопротивлении приказу"…
- Ты что – майор – ничего не понимаешь ?! – хрипло пробасил генерал – ты же против Системы пошёл – против товарища Сталина ! Чуть подался вперёд, произнёс негромко, глядя в глаза генерала:
- Я вас уважаю – товарищ генерал лейтенант – не то что предыдущих генералов. И поэтому кое что вам скажу. Не для всех ушей… Система и товарищ Сталин – это не одно и тоже ! У генерала глаза на лоб полезли от изумления, а я пояснил то, что озвучил:
- Не всегда товарищ Сталин делает то, что хочет система, но вот система ВСЕГДА добивается от товарища Сталина того, что она хочет. Не мытьём – так катаньем ! Ты меня понял – генерал ?!
Откинулся назад, на спинку и продолжил уже нормальным тоном:
- А что касается приказа… В свете назревающих на днях событий я считаю передачу командования моей группировкой – ошибочным решением ! Генерал ожил, упёрся в меня требовательным взглядом:
- О каких назревающих событиях ты говоришь? Я искренне удивился
- Так вас не поставили в известность ? Хлопнул ладонями по столу:
- Нет – я подозревал, что в ставке сборище идиотов, но не до такой же степени ! Отправить командовать человека моим подразделением, не поставив его в известность – с чем ему придётся столкнуться сразу же по приезду ! Ну члены ставки, ну куски конского дерьма ! Моё мнение о них упало ниже некуда ! – замотал головой в изумлении…
- И товарищ Сталин тоже идиот ? – резко спросил генерал лейтенант
- Да при чём здесь товарищ Сталин ? – отмахнулся я – я же тебе сказал про два "лагеря" – Товарищ Сталин и система ! Вот система и подтолкнула Товарища Сталина принять, как ему кажется, единственно правильное решение ! С И С Т Е М А ! Тебя ведь не поставили в известность, что завтра немцы прорвут оборону на Западном фронте и через несколько дней окружат в новом котле под Вязьмой пять армий: 16ю,19ю, 20ю, 24ю и 32ю… А здесь – на Брянском фронте, послезавтра немцы прорвут фронт и окружат под Брянском 50ю армию, а здесь – под Трубачёвском и хутором Михайловский – сразу две армии: 3ю и 13ю… А ты, генерал, между прочим – в третьей армии ! Вот тут до генерала дошло ! Изменилось личико, поплыло, ошарашенное..
- И что ты будешь делать в подобной ситуации генерал ?! – добивал я "посланца" – тупо выполнять приказы ставки, уничтожая созданное таким трудом подразделение, не потерпевшее в боях ни одного поражения ?! А ? Что ?! Не слышу !!! Да ты просто превратишь его в ещё одно из многих отступающих частей ! Такое же раздёрганное, разбитое, деморализованное ! А вот хрен вам всем по вашим жирным наглым мордам !!! – взорвался я, с трудом удерживая в себе разбушевавшегося ЗВЕРЯ ! Генерал расширившимися от ужаса глазами потрясённо смотрел на меня. Вздохнул, успокоился, загнал ЗВЕРЯ на место…
- Ты со специальными методами стратегии и тактики спецназа знаком ? – спросил я успокоившись. Генерал мотнул отрицательно.
- Я так и думал… - протянул спокойно. – Вот за вашу прямоту и честность я с вами разговариваю, а не вышвырнул вас за ворота КПП. Значит так… - задумался на несколько секунд…
- У вас есть два варианта товарищ генерал… Первый. Пока наступление не началось – вылететь в Москву и доложить о моём отказе. Дальше – ставке будет не до меня… Второй. Остаться в Брянске и помочь командарму 50 вывести армию из окружения, приняв командование над какой-нибудь дивизией или корпусом. В качестве кого: наблюдателя, советника, командира… - не важно… Но в ставку доложить о невыполнении задания, порученного вам…
- А если я останусь в твоём подразделении ? – "забросил удочку" старый "лис войны"… Ухмыльнулся – я тебя понял и раскусил…
- А зачем вы мне здесь нужны: такой мужественный, красивый и представительный ? Авторитет подрывать, да хитрости примечать ? – пошутил я. – И в 3ей армии не стоит оставаться: всё равно я с ней контактов при выходе из окружения поддерживать не буду: мне нужна свобода действий, а не оковы на ногах ! Всё, товарищ генерал – у меня со временем туго ! Я и так на вас истратил лимит своего свободного времени… Вас сейчас проводят в столовую. Пообедаете и свободны как ветер ! Летите – куда хотите ! Даже завидую вам ! – усмехнулся доброжелательно… Генерал подхватил вроде шутливо:
- Так может тогда передадите мне ваше подразделение, а сами будете свободны – как ветер и полетите…
- Ага ! – хмыкнул – полечу… - куда прикажут ! И где здесь свобода ?
Рощин проводил пятерых пришельцев до приземистого здания столовой и без всякого пиита, показав на двери, буркнул:
- Столовая… Там сами разберётесь… Там, кстати – для всех самообслуживание: сами получаете еду; сами убираете за собой… И повернувшись, ушёл недовольный: видимо не понравилось ему, как "успокоенный" им капитан смотрел на "его" Ингу… Капитан вошёл в дверь первым; за ним генерал и остальные… Столовая не поражала интерьером: классический зал с множеством столов на четверых: раздаточные сквозные полки, разделённые на секции, со стоящими за ними раздатчиками… На вошедших никто не среагировал "как положено по уставу": никто не вставал, отдавая честь – только глянули и продолжали неторопливо есть: звёзды в петлицах; кубари и шпала НКВДшников никак не впечатлила сидевших за столами бойцов…
Среди стоящих в недлинной очереди, которая быстро продвигалась, были военные разных званий и специализаций. Капитан – старший сопровождения, повернулся к генералу:
- Посмотрим, товарищ генерал лейтенант чем здесь кормят ? – сказал он весело, заинтересованно и… излишне громко… На его слова кое кто повернулся, но большинство просто не обратило внимания… "Пришельцы" двинулись к "раздатке"… Первое откровение было в самом начале раздачи: плакат над столом с подносами: Подносы возвращать на место. Капитан хмыкнул; взял поднос и пошёл дальше. Остальные последовали за ним… Первый стол раздачи: аккуратно порезанный белый хлеб; булочки, ватрушки… Следующий стол удивил больше: различные овощные салаты числом в пять: помидоры; огурцы; свекла; морковь с сахаром, овощное ассорти… На следующем – тарелки с нарезанными колбасами, сыром, мясом, салом… Лицо капитана-"шутника" стало вытягиваться от изумления… Дальше следовал стол со вторыми блюдами: короткий; с раздатчиком за ним и листом с перечнем вторых блюд и гарниров… Котлеты, отбивные, бифштекс и эскалоп; куриные ножки и макароны по-флотски… И пельмени: с маслом, сметаной, поджаренные… И различные гарниры… Капитан недоверчиво спросил хмурого раздатчика:
- И что боец – у вас есть всё, что здесь написано ?
- Всё есть… - ответил хмуро раздатчик и добавил раздражённо – говорите, что вам дать – не задерживайте очередь !
- Трофим – ты бы повежливей обслуживал клиентов из органов ! – раздался насмешливый молодой голос за спиной гостей… Боец повернулся к сказавшему и буркнул недовольно:
- Ох я дождусь, когда ты сюда попадёшь ! Вот тогда уж я пошучу !
- Это тебе придётся долго ждать товарищ боец ! – засмеялся молодой сержант – и борода вырастет и поседеть успеет…
- Товарищ сержант… - раздался голос из очереди – не отвлекайте раздатчика разговорами… У себя в отделении наговоритесь… Гости выбрали второе; поставили на поднос тарелки с первым блюдом; из напитков выбрали кто чай, кто кофе, кто напиток… Мимо последнего раздаточного стола, на котором ничего не было, кроме листа с перечнем, кто то проходил, а кто то говорил что то раздатчику и тот ставил на раздаточный стол то, что просили. Один из молодых бойцов, за два человека перед ними "сделал заказ" и получил сразу три маленькие тарелки. Глазастый капитан разглядел и негромко присвистнул от изумления: простому сержанту поставили "розочку" с красной икрой; тарелочку с несколькими кусками красной рыбы; тарелочку с половинкой плитки шоколада и стаканом чего то непонятного… Когда он подошёл к столу, то прочитал сверху: Продукты ПЭЦ. И перечень, включающий и то, что взял сержант… На вопрос – что такое ПЭЦ, такой же хмурый раздатчик бросил раздражённо – Это не для вас ! Тут уж капитан НКВД не выдержал, сорвался – повысил голос:
- Я у тебя вежливо спросил боец – что такое ПЭЦ ? Ответь старшему по званию ! Раздатчик слегка смутился, и ответил. Злорадно…
- ПЭЦ – повышенная энергетическая ценность. Но это не для вас: только для диверсов, ударников, штурмовиков и медиков ! И добавил: - Проходите, не задерживайте очередь… "Гости" поставили всё, что выбрали на стол; один из сопровождающих подсел за другой столик…
- Товарищ генерал лейтенант… - начал он, попробовав второе – это у них не показуха для нас ? У нас в управлении так не кормят ! Да ещё и бесплатно ! У них тут что – коммунизм ?!
- Да… - усмехнулся генерал – в отдельно взятой части… Видимо это у них место образцовой службы, а значит и обслуживания…
- Вы не правы, товарищ генерал ! – воскликнул сидящий за соседним столом сержант, набравший продукты ПЭЦ – у нас так везде кормят: разве что на переднем крае выбор поменьше. Но не хуже ! Генерал на отповедь не ответил и хлопнул негромко ладонью, когда капитан хотел поставить наглеца, посмевшего вешаться в их разговор… Дальше ели молча… Генерал, сделав паузу "в приеме пищи", спросил:
- Ты как себя чувствуешь капитан ? Медицинскую помощь тебе оказали ? – прервал, наконец, молчание генерал.
- Нормально себя чувствую товарищ генерал лейтенант и мед помощь оказали вполне профессионально… Хотя она мне и не нужна была: и не так, бывало, получал на тренировках ! – ответил капитан - хотя ласковые женские руки при оказании помощи – самое лучшее лекарство ! – мечтательно прищурился капитан…
- Наверное красивая попалась доктор ? – подзадорил его генерал и начал азартно, но аккуратно расспрашивать о враче: цвет волос; телосложение; рост; цвет глаз… После нескольких ответов генерал явно охладел к дальнейшим расспросам и "закрыл тему", не дав капитану задать появившийся у него вопрос о интересе к врачу… Несколько минут "гости" молча поглощали пищу – только ложки мелькали…
Наконец старший группы не выдержал столь длительной паузы:
- Что будем делать товарищ генерал лейтенант ? – негромко спросил капитан, наклонившись к начальству – так и уедем, не выполнив приказа ? Не знаю как вас, а меня у нас не поймут…
- И что ты предлагаешь капитан ? – раздражённо спросил генерал.
- Вы начальник – вам и решать… - философски ответил капитан. – Силового варианта не получилось – очень уж они здесь агрессивные ! А сам командир, добровольно такое место так просто не отдаст ! Я бы точно не отдал ! Тут только крайний вариант: нет человека – нет проблемы ! Генерал посмотрел на капитана:
- И у вас есть способ решения проблемы таким путём ? Капитан покачал головой, но ответил осторожно, промедлив:
- Можно запросить управление… Сказал и замолк: возле их стола стоял тот самый молодой сержант, взявший продукты ПЭЦ, внимательно осматривавший говоривших. И взгляд его очень не понравился ни генералу, ни капитану: пристальный, изучающий, колючий – словно сквозь прицел глядит на врага…
- Так вы, значит, сидите у нас, пользуетесь нашим гостеприимством, а сами обсуждаете – как убить нашего командира ? – громко рявкнул парень. На его реплику повернулись сразу несколько голов, а ближайшие бойцы и сержанты стали вставать из-за столов…
- Едите нашу еду, а сами решаете – послать запрос в Управление, или самим решить – где и когда уничтожить нашего командира ! – распаляясь, выкрикнул сержант ! Дело стало принимать серьёзный оборот: к столу стали подтягиваться воины с решительными намерениями. Мы даже встать не успеем, как массой задавят… - тоскливо подумал капитан, в очередной раз проклиная себя за свой болтливый язык ! Он попытался сгладить ситуацию - дружелюбно улыбнулся бойцу:
- Да ты не так всё понял ! И вовсе не о вашем командире мы говорили ! – начал капитан сбивать агрессивность подходящих… А генералу вдруг вспомнилась фраза из какой то книги: сейчас нас будут бить и возможно ногами… Ну капитан ! Ну идиот !
- А ну ка все расселись по своим местам ! – раздался властный рык. От входной двери к столику гостей шёл лейтенант Рощин.
- Вязьмин – ты что здесь шумишь ? Сержант отшагнул; вытянулся:
- Да вот, товарищ лейтенант – пришлые обсуждают: как им убить нашего командира ! Командир моей личной роты напрягся:
- Кто обсуждает ? Покажи конкретно ! Вязьмин ткнул пальцем в генерала и капитана. Рощин резко развернулся к сидящим:
- Я думал ты, капитан, хапнул своего и успокоился… А ты вон, значит что замыслил ! Ладно ! Доложу командиру – он решит - что с вами делать ! Лично я бы здесь вас и похоронил. Всех ! Война всё спишет ! – рявкнул со злобой Рощин. Генералу стало страшно: и он и капитан и все остальные могут просто исчезнуть из-за этого безмозглого болтливого идиота… Тем более завтра наступление немцев и полное окружение… А в котлах дивизии бесследно пропадают, не то что люди…
Генерал "со товарищи" уехал из нашего расположения целый и невредимый, но изрядно перепуганный ! Хотя и старался держаться посланцем ставки… Я их выпустил, не смотря на злость Рощина, провожающего "гостей" очень уж многозначительным взглядом. А я был спокоен: рассуждать они могут, но приказ был – отправить меня в Москву, и заменить генералом, а не убивать… Да и с расположения части они бы не вышли живыми – если что. Разве что выполнили бы приказ – любой ценой ! Но такого им не давали… Хотя: поберечься не мешает: помрёт командир, а заместитель тут, как тут ! К тому же – не настолько я разозлил Сталина, чтобы он отдал приказ на устранение. Но чувствую – всё ещё впереди – дайте только срок ! Вот какому выводу я пришёл, прокрутив в уме несколько вариантов…
В дверь штабного салона постучали… После разрешения войти на пороге, закрыв дверь, вытянулся молодой сержант из моей роты:
- Командир первой группы первого отделения второго взвода специальной роты сержант Вязьмин ! – представился он…
- Ну проходи, сержант, присаживайся… - радушно улыбнулся я – с чем пришёл потревожить командира, важные планы обдумывающего…Вязьмин улыбнулся уверенно – мол шутку оценил:
- Товарищ командир – это я услышал о чём говорят гости и поднял шум ! Я хотел задержать их и помять как следует, пока подойдёт товарищ лейтенант, чтобы они не могли ничего вам сделать… Вон оно что… Интересно – чего же хочет этот "юноша" ? Аура парня была чиста и спокойна: не врёт; не притворяется; не обманывает; никаких постыдных целей не преследует… Странно… Чтобы вот так – через голову своего командира отделения, взвода ? И ком. роты Рощина ?!
- Я сказал лейтенанту высказать бдительному бойцу благодарность. Если он тебе её не высказал – выражу лично… Набрал воздуха в грудь, чтобы высказать бдительному бойцу свою благодарность…
- Товарищ лейтенант высказал мне вашу благодарность… - спокойно прервал меня сержант… Какого чёрта ?! Только я так могу себя вести со всеми ! Ещё один попаданец ?! Вот это будет фокус !
- Я к вам пришёл, товарищ командир – по другому вопросу… - прямо по Станиславскому стал выдерживать паузу Вязьмин, но увидел: это не театр и его сейчас просто выгонят ! И хорошо – если из автобуса !
- Я слышал, товарищ командир, как генерал расспрашивал капитана про доктора… И так профессионально расспрашивал: вроде как чисто по мужски, но вопросы задавал точные… Рост; цвет волос; телосложение; цвет глаз; манеру разговора… Но к концу расспроса он уже спрашивал просто так – нехотя… Оп – па ! Засланный казачок ?!
- И какой же твой вывод сержант ? – спросил, а сам внимательно просматривал его ауру. И снова – чистота: никакой гнили.
- Генерал кого то искал из нашего медперсонала – из докторов, но услышав, что эта не та – потерял к ней интерес… Как ладно говорит !
- А почему ты не сообщил об этом своему командиру ?
- Мне кажется, что эта информация выше компетентности моего командира товарищ командир – спокойно ответил Вязьмин. Ну всё – он меня достал своей учёностью и компетентностью ! Если это попаданец, то я его расколю и заставлю признаться !
- А скажи мне – товарищ Вязьмин: не слишком ли ты компетентен, умён и информирован для простого сержанта – а ? Вязмин улыбнулся – чуть напряжённо и вздохнул – как перед прыжком в воду:
- Я думаю вам я могу сказать: вы меня поймёте…Моя фамилия не Вязьмин… И снова театральная пауза… Оценим, но "аплодировать" пока не будем: нужная реплика ещё не произнесена…
- Моя фамилия не Вязьмин… Я сын графа Вяземского… Стоп, стоп… - отмотайте назад и замените фразу – я не её жду ! Мне про попаданца давайте ! Вязьмин, видя что я никак не реагирую, зачастил, "исповедался"… История, в общем то, типичная для времён гражданской войны – и не такие крутые "сюжеты" закручивала жизнь…
Граф Вяземский влюбился в молодую, красивую дочь управителя своего дворца… Сердце девушки не устояло и случилось то, чем всё это и должно было закончится. Граф, как порядочный мужчина собирался жениться, но тут грянула революция… Граф "удалился" за границу, а возлюбленная осталась: заболела так, что ни о какой поездке не было и речи – живой бы остаться ! Выздоровела, а графа уже нет… Правда оставил, как настоящий мужчина, на содержание будущего дитяти, горсть золотых монет и драгоценностей маленькую кучку… Как для кого, а для девушки – приличное состояние. А тут подоспела экспроприация экспроприаторов ! Отец, от греха подальше, отправил дочь к своему младшему брату, имеющему 20 фаэтонов для извоза пассажиров. Но и там она не задержалась – и туда докатилась экспроприация… Дядя "передал" её дальнему родственнику, работающему у него извозчиком – в приложение к трём пролёткам… А у бедного родственника, в это же самое время пропала дочь с младшим сыном: поехали втроём в деревню за продуктами, да и сгинули. Складно вышло…
Вот и появилась в не богатой семье извозчика "вернувшаяся" дочь… Отец и дядя проработали легенду "внедрения" дочери и племянницы, с заменой фамилии. Девушка, к этому времени, уже была на сносях… Для полной достоверности, "папа" сменил район проживания, уехав в другой конец города – подальше от соседских глаз… А там и сроки подошли… Родился мальчик… Мальчишка рос здоровым, бойким, смышлёным: гены - что ещё скажешь… Благодаря умелому "финансовому" маневрированию между отцом и дядей; малой доле спрятанного богатства, маме с сыном удалось легко пережить и голод и разруху Гражданской войны… Сын рос, а мама полностью отдалась его воспитанию… А когда он слегка подрос – пошла работать в Наркомат среднего машиностроения… Благодаря начитанности, грамотности и отзывчивости, быстро приобрела авторитет и у сослуживцев и у начальства. Но наверх не лезла и карьеры не делала, наоборот: уступала более настойчивым ! Благодаря этому безболезненно пережила 37-39 годы… Получила несколько выгодных предложений выйти замуж (граф бы не стал ухаживать за дурнушкой), но осталась верна своей единственной любви – сыну – боялась пустить чужого в свой "круг" – время такое…
Парень вырос рослым, красивым, сильным, но несколько нелюдимым: друзей не имел – так, приятелей разве… В первые дни войны, подхваченный патриотизмом и энтузиазмом приятелей, пошёл в военкомат добровольцем со студенческой скамьи. Добровольцев отправили в Минск, а там – один бой, плен, лагерь и освобождение Спецназом. На призыв командира послужить с Спецназе сразу же согласился - хуже не будет… И не прогадал… За время его рассказа ауры показывала – не врёт и не кривит душой. Когда же коснулись его прихода ко мне, то аура подтвердила, как и его слова – поступок мотивируется заботой о интересах Спецназа; ореоле таинственности вокруг темы о враче, а здоровый карьеризм присутствует, но более:
- Согласитесь, товарищ командир: глупо не использовать шанс показать себя там, где это возможно – никого не подсиживая. Хотя для меня главное: а зачем этот генерал расспрашивал капитана ? Искал какую то женщину врача, или конкретно кого то из нашего Спецназа ? Интересное умозаключение. Не каждый может заметить такое…
- А скажи мне сержант: если я прикажу тебе убить кого-нибудь из наших руководителей партии или правительства - выполнишь приказ ?
- Выполню – товарищ командир ! Кроме товарища Сталина ! – решительно ответил Вязьмин. Вот даже как !
- А почему кроме товарища Сталина ? Сержант задумался.
- Я его уважаю. Наверное потому что он – настоящий правитель ! Вот только окружение у него… - ответил после недолгого молчания. Однако… Годков ему 23-24, а соображает как умудрённый опытом…
Значит так Вязьмин. Пойдёшь к Рощину, скажешь ему, что я тебя забираю – на сегодня. Потом возьмёшь дежурную "Эмку" и поедешь в город – сфотографируешься. За срочность заплатишь, когда поедешь забирать фото. Сегодня заберёшь. Вязьмин кивнул.
- Фото принесёшь мне. Деньги возьмёшь у меня. Всё – иди… Вязьмин встал, отдал честь и повернувшись, пошёл к двери. Он уже взялся за ручку двери, когда в спину "прилетели" мои слова:
- Подумай хорошенько сержант ! Иногда придётся делать грязную работу, как и мне… Если ты передумаешь и не придёшь – я пойму. На твоей службе это не отразится – слово командира ! Вязьмин выслушал, обернулся ко мне и твёрдо ответил - Я не передумаю !
Задумка создать что то вроде особого отдела в самом спецназе у меня появилась ещё в Минске, да вот всё руки не доходили до реализации. А тут "нарисовался", вроде бы подходящий человек. Насколько подходящий – посмотрю… За обдумыванием структуры, функций, полномочий и маскировки меня застал зуммер рации:
- Товарищ Командир ! К вам тут рвётся командир кавалерийского полка… - доложили с КПП. Принесла нелёгкая !
- Пропустите ко мне с сопровождением… - вздохнув, приказал я…
…Командир кавалерийского полка уже полчаса сидел в избе, отведённой им под свой штаб и тупо смотрел в окно. В голове, словно заезженная пластинка, крутилось два вопроса: Как… и Почему… Сегодня утром к нему ворвался возбуждённый вестовой с безумными от ужаса глазами и с порога выкрикнул непонятную фразу:
– Они все умерли ! Позднее командиру удалось – из бессвязных выкриков и невнятного бормотания выяснить: утром не поднялись 25 казаков из его полка ! Врач, осмотревший их, выдал диагноз: умерли во сне. Сердце не выдержало… У 25и здоровых мужиков сразу ?! Капитан отправил посыльного в госпиталь: трое из выздоравливающих так же не проснулись рано утром, в том числе и его племянник – голосистый певец, развлекающий медсестёр и развлекающийся с ними сам… Самое страшное было в том, что все они было командирами разных уровней и его сторонниками. Но особо горько было осознавать что его дядька – самый любимый человек после погибшего в гражданскую отца: если так можно сказать казаку о казаке; его наставник и "духовный лидер" – тоже мёртв ! Кто это сделал – капитану было абсолютно ясно, но вот как он это сделал ?! В расположение его полка и мышь не проскользнёт: казаки службу несли исправно. Но почему именно они ? Почему столько ? И как он узнал о его желании уйти к немцам?!
Впрочем… если хорошенько подумать… - проскочила, наконец в абсолютно "пустой" голове здравая мысль – капитан, с их смертью, лишился разом всех своих сторонников, способных направить настроение и желание казаков в нужное русло ! Поговорить; объяснить; убедить; доказать… И сплотить всех казаков – ну или большинство, под одной идеей – уйти к немцам, чтобы отомстить советам за поруганную честь; за убитых и умерших родных и близких ! За унижения и оскорбления ! И вернуть – с их помощью, исконно казачьи земли, луга, станицы ! А с немцами… А с немцами разобраться после… Главное сейчас – отомстить ! А теперь всё придётся начинать заново. Если только это будет возможно – всё снова начать заново…
Хватит сидеть сиднем ! – раздался в голове голос "дядьки" – действовать надо ! Надо посчитаться с тем, кто такое сотворил ! Если уж не получится выполнить задуманное – так хотя бы умереть с пользой ! Иди и сделай то, что должен сделать ! Правильно ! Капитан вскочил; крикнул вестового потребовал коня. Лихо взлетел в седло и помчался к обидчику. Он знал – где его найти…
…В ставку Вермахта группы "Центр" пожаловал высокий гость… Настолько высокий и страшный, что ставку залихорадило… И хотя он прибыл не по служебной надобности – как он сам выразился, но каждый знал, что в любую минуту всё может измениться с точностью до наоборот… Группенфюрер СС; великий и ужасный Генрих Мюллер – вот кто внёс волнение смуту в хорошо отлаженный механизм штабной работы. И хотя сфера деятельности группенфюрера – внутренняя безопасность Рейха, под это определение мог попасть любой ! Однако скоро интерес Мюллера проявился: Брянский фронт ! Получив необходимые разъяснения и заверения, что командование 2ой армии и 2ой танковой группы окажут высокому гостю всю необходимую помощь, группенфюрер вылетел в Рославль. Там – в штабе второй армии, проведя несколько часов в выяснении и уточнении Генрих Мюллер вылетел в Шостку – штаб 2ой танковой группы… С Гейнцом Гудерианом Мюллеру пришлось немного "повоевать", но – в конце концов, группенфюрер добился своего: и выяснил ближайшие планы 2ой панцергруппы и вытребовал у Гудериана 17ю танковую дивизию… Гудериан отдал её, скрепя сердце, но и с некоторым облегчением: дивизия и так была далека от полной комплектации, а два налёта русской авиации, да ещё и на немецких самолётах, да с ужасающей точностью ополовинили и бронетанковый парк и численный состав дивизии… Конечно – она могла бы помочь в наступлении, но хорошо, что о её истинном состоянии прибывший гость не знал: иначе он бы потребовал полноценную танковую дивизию ! А зачем она ему ? Хитрый Генрих не сказал ничего, кроме как – поддержать запланированное наступление на город Трубачёвск, что на той стороне реки Судость… Но это не его сфера ответственности и вскоре Гейнц, отбросив лишние мысли, сосредоточился на главном: прорыве фронта русских и стремительном наступлении в сторону Севска, Дмитровск-Орловского и Орла. А группенфюрер, не чинясь, покатил по разбитой прошедшими ранее танками и грузовиками грунтовой дороге к расположению 262ой пехотной дивизии вермахта, вставшей, до поры до времени, в оборону у моста через Судость, что возле местечка Погар, где разместился штаб этой дивизии. 130 километров по тому, что в этой дикой, варварской стране называется дорогой, вывернули из уже немолодого шефа гестапо всю душу, но показать свою слабость ? Ни за что ! В штаб вошёл хоть бледноватый и осунувшийся, но уверенный в себе шеф гестапо. Поздоровавшись за руку с командиром дивизии и кивнув начальнику штаба Генрих Мюллер негромко, но властно спросил:
- Мне хотелось бы знать: когда и как вы начнёте наступать на Трубачёвск, учитывая приданную вам 17ю танковую дивизию…
Глава вторая
Я в ответе за тех, кто со мной…
Дверь в салон с треском распахнулась и на пороге возник командир кавалерийского полка ! Глянул на него недовольно и буркнул:
- Ты поосторожнее с дверью – не своё, так что нечего ломать… И добавил брюзгливо, окинув его раздражённым взглядом:
- И дверь закрой – не у себя в хате: выстудишь ! – Капитан обалдело уставился на меня ! А я что – я сбивал агрессивный настрой – только и всего… Однако, быстро придя в себя, комполка захлопнул дверь, рванулся к моему столу и навис надо мной:
- Ты за что их всех убил сволочь ! – полыхнул яростно глазами капитан. Приподнял удивлённо бровь, процедил вальяжно:
- Хамство – на первый раз прощаю. А теперь коротко и без эмоций: кого я там убил ? Кавалерист вновь слегка "завис". Очнулся, скрипнул зубами и белыми от ярости губами прошипел мне в лицо:
- Ты убил сегодня ночью 28 моих бойцов и командиров ! За что ?! Я бы ответил за что, но играть свою партию надо до конца:
- Я не знаю о чём ты, но если это сделал я, то как ? И снова – очередное зависание: теперь уже от растерянности… И снова наезд !
- Вот ты мне сейчас всё и расскажешь ! Ага – щас ! Всё брошу и начну рассказывать, захлёбываясь слюной ! Ты мне так, а я тебе так:
- Я тебя понял капитан, хоть и с трудом… Но ведь это ты убил своих людей – ТЫ ! – выдохнул прямо в красное от гнева лицо !
- Я же тебе сказал: приедешь ко мне – я тебе многое объясню… И ещё я тебе сказал – тебе будет знак… Что ж ты не поспешил – а, капитан ? Вот и подставил своих людей под старуху с косой ! А теперь меня в чём то пытаешься обвинить ! Комполка в ярости рванул из кобуры наган, да так и застыл, с оружием в кобуре. Я повёл головой:
- Не надо, капитан… Сам виноват – сам и неси свой тяжкий груз – за погибших по своей вине станишников… В капитане словно что то надорвалось: комполка рухнул на стол; стукнул по полу выпавший из обмякшей руки наган… Поднял на меня полные боли глаза:
- Ну зачем ты так ? Поговорили бы – я бы всё понял… - прошептал он горько… Ага – понял бы ты… Вот сейчас – поймёшь: сила силу ломит ! Когда не можешь никак ответить – поневоле прислушиваешься. А поймёшь ты или нет – это уже совсем другое дело… Главное – я своё дело сделал: лишил тебя поддержки в "оболванивании" станишников.
- Ты вот что капитан… Сейчас ты просто не в состоянии понять то, что я тебе хотел сказать, поэтому приедешь ко мне через два дня: надеюсь к этому времени ты будешь в состоянии трезво мыслить: тогда я тебе и скажу то, что хотел… Иди капитан – у меня много дел ! Комполка тяжело поднялся, медленно дошёл до двери; полуобернулся – вроде как что то спросить, но махнул, в отчаянии, рукой…
У меня, действительно много дел и главное, хотя и не нужно мне – нужно скататься к командарму 13й армии: всё же мы одна армия и одна страна. И оба мы – СОВЕТСКИЕ ! Путь не близкий – 70 километров, но нужно успеть смотаться туда и обратно до ужина: своих дел по самую макушку и за меня их никто не будет делать ! Перекусил в столовой и выехал в Севск, куда командующий перенёс свой штаб. Добрались без происшествий за два часа: мой солидный кортеж: два танка Т-40; два Бюссинга, два СЗУ Ганомаг и три отделения в трёх грузовиках выглядели для всех более чем убедительно ! При въезде в Севск связался с командующим, обозначил себя… Командарм 13 встретил меня на крыльце; не чинясь поздоровался и поинтересовался – с любопытством глядя на меня, как на диковинку:
- С чем пожаловал к нам сирым столь высокий гость ?
- С инспекцией, конечно ! – не остался в долгу – давайте пройдём к вам: у меня мало времени, так что не до пустых разговоров… Командарм сделал официальное лицо; показал рукой на дверь - Проходи… Зашли в кабинет, я сразу же "взял быка за рога" :
- Капитан Мартынов передал вам пакет. Что вами сделано по моей информации ? Командарм неожиданно зло отреагировал:
- А что можно было сделать ? Доложил в штаб фронта… Оттуда приказ: панике и слухам не поддаваться, но быть готовым нанести упреждающий контр удар с целью срыва наступления, если такое последует ! Я изумлённо посмотрел на него – командарм отчаянно махнул рукой ! Я покачал удивлённо головой, вырвалось невольно:
- Ну надо же какие идиоты… - а ещё фронтом командуют… Хотя… - читал я про командующего Брянским фронтом Ерёменко: тот ещё был "полководец"… И не смотря на это, до конца войны занимал разные командные посты и даже в чинах поднялся до маршала… Чудны дела твои Система ! Хотя и вполне объяснимы…
- Не то слово… - согласился командарм – но что делать прикажешь: приказ есть приказ, а невыполнение сам знаешь чем грозит !
- Тем более что у ком фронта всегда командарм виноват… - добавил я и не удержался – впрочем как у командарма – комдив и так далее…
- Это ты брось ! – нахмурился командарм – я свою вину на комдивов никогда не сваливал ! – жёстко парировал он мой "наезд".
- Ладно – не будем о грустном… - примирительно сказал я – давайте о приятном: что вы намерены и что вы сможете предпринять ?
- А что мы можем ? – вздохнул командарм – драться и умирать… И отступать только по приказу… Вот было бы с чем драться… - вопросительно посмотрел он на меня. Я вздохнул: понятно – раскулачивать будут, под видом гуманитарной помощи. От Спецназа…
- Дело не в том – чем драться, а в том, что делать, когда окажетесь в окружении… - ответил на его невысказанную просьбу о помощи.
- Окружении ? – брови командарма полезли вверх. Да… - такой вариант от не рассматривал – вообще: так же, как и ком фронта, хотя я и дал и командарму и в ставку раскладку и по времени прорыва и по силам, которые немцы бросят в прорыв. Хотя – кое какие дивизии прорыва мы сильно потрепали, а от двух так и ничего не осталось…
Вот сколько раз, читая гневные, обличительные слова в статьях и книгах, обвиняющих Сталина в неумелом руководстве, не изумлялся и не негодовал – устал уже это делать, а просто не понимал этих "диванных и кабинетных" обличителей, пока не понял простую, в общем то вещь: читать нужно всё, что касается вопроса, а не только то, что тебе подходит ! И собирать информацию из разных источников ! Вот, к примеру здесь и сейчас, но с точки зрения моего прошлого…
Немцы второй танковой группы: 47й танковый, или его ещё называют, механизированный корпус: 2 танковые и одна моторизованная дивизия. 24й механизированный или танковый корпус: две танковые и одна моторизованная дивизия. И в резерве 35й армейский корпус из двух пехотных дивизий… Итого: 4 танковые; две моторизованные дивизии в прорыве и две пехотные в арьергарде наступления. Против них в 13й армии: 6 стрелковых дивизий; 2 кавалерийские дивизии и 4 танковые бригады… Каково соотношение сил, да ещё в обороне ! А что в результате ? Немцы прошли сквозь эту оборону – как нож проходитсквозь масло ! А находящиеся в ставке, как и тот же Сталин – видят у себя, на картах не истинные данные, а дивизии и бригады ! И, соответственно этим данным и отдают приказы ! Ну Сталину то простительно – он же не военный и сути вещей не понимает так, как надо, а опирается на цифры и факты: против 6 стрелковых и 2 кавалерийских дивизий и 4х танковых бригад – 4 танковые и две моторизованные. О каком численном превосходстве может быть речь при наступлении немцев ?! Вот и шлют военные умники из ставки – типа Жукова и Шапошникова, да с Василевским и Ватутиным – нанести контрудар с целью если не разгромить, так хотя бы остановить продвижение врага ! А ведь все эти военные умники: они же военные и не просто должны – они обязаны быть в курсе и численности и боеспособности частей !
Но штаб – это же "мозг" армии – он выше разных там мелочей: ему стратегический размах подавай ! А расплачиваться за тупость этих многозвёздных военчиновников приходилось множеству подчинённых – уже там, на местах: рядовым: сержантам, лейтенантам и капитанам с майорами… Ну и кому то из полковников с генералами – кому не повезло… Вот только для шушеры из генштаба и ставки – это простое пушечное мясо и разменные фигуры, а то и просто неудобные… Всё это пролетело у меня в голове не задерживаясь: уже не один раз я прокручивал будущие события здесь – на Брянщине, через призму моих интересов и возможностей… Развернул карту на столе – командарм заинтересованно придвинулся; рассмотрел быстро и внимательно расположения частей; даты у городов; стрелки направлений наступления немцев и выматерился в голос… Смачно – от души !
- Вот именно ! – мотнул я головой, соглашаясь с ним…
- Откуда дровишки ? – процедил сквозь зубы командарм…
- От немцев, вестимо… - не удержался от иронии я – будет так, или почти так… Так что вам надо будет подготовиться к грамотному отступлению и к полноценному выводу армии из окружения. Тогда ваша голова останется на плечах… А выходить вам нужно будет вот так и сюда… - показал я командарму направление отступления.
- И выходить надо будет тогда, когда прокатится первый, основной вал немецких танков, а уж с пехотой, думаю, вы справитесь… Но это не значит, что надо прямо сейчас взять вещи в охапку и драпать по указанному направлению: в аккурат попадёте под немецкие танки !
- Да я не дурак – понимаю что к чему… - ответил командарм и хитро прищурился – а чем нам поможет грозный Спецназ ?
- Кто бы чем помог бедному Спецназу… - отпарировал со вздохом я – могу лишь дать ценный совет… Командарм вздохнул:
- Ну… - я рассчитывал на большее… Понимаю, но я не снабженец…
- Послезавтра утром немцы атакуют ваши войска. Поэтому ещё сегодня – в крайнем случае завтра утром нужно отправить в Орёл пробивную группу, которая сможет получить там всё, что только можно; погрузить это в эшелоны и отправить по "железке" из Орла через Поныри и Курск во Льгов. И чем скорее – тем лучше ! Особенно это касается топлива ! Иначе – придётся бросать бронетехнику и различную мех технику. А так – ещё побарахтаетесь…
- А вы что ? – задал закономерный вопрос командарм.
- А мы, товарищ комдив 13ть пойдём другим путём: у нас – свои задачи… - ответил я туманно – как и полагается в таком случае…
Приехал обратно и сразу же попал "в объятья" сержанта Вязьмина, дожидавшегося меня у дверей штабного автобуса… Повысил его до старшего сержанта; выдал ему удостоверение, с вклеенной туда фотографией и озадачил: отбираешь и создаёшь из бойцов и командиров три отделения по две группы в каждом. Физические кондиции: все должны быть – в первую очередь умные. И… - неприметные… Остальное – подтянем… Отбирать тщательно, вдумчиво – это главное. Задачи буду ставить после формирования хотя бы одного отделения…
Утро принесло ожидаемое: немцы прорвали фронт 3й танковой группой в районе Духовщины и 4й танковой группой в районе Рославля и устремились двумя клиньями к Вязьме, окружая 16ю, 19ю, 20ю, 24ю и 32ю армии в будущий гигантский котёл ! А я ведь предупреждал ! Значит и завтра немцы прорвут оборону 13й армии в районе Шостки и Глухова… выходит и мне нужно озабочиваться завтрашним днём… И снова – не смотря на то, что все механизмы вроде отлажены и работают без моего начальственного присутствия, возникающих проблем, за которыми нужен командирский пригляд – вагон и маленькая тележка… Кстати: о вагонах… В 30 километрах о Почепа, на станции Выгоничи я оставил, для служебного пользования прямо на рельсах – 29 эшелонов с паровозами, а на южной ветке – после Погара, на станции Белая Берёзка – тоже 40 пустых эшелонов. А чтобы местные аборигены не растащили казённое имущество, которое нам, надеюсь, ещё послужит – разместил там по два батальона стажёров. Нужно, перед наступлением 2й танковой группы Гудериана, перегнать с Белой Берёзки, через Хутор Михайловский, 20 эшелонов и батальон стажёров к Навле – немцы туда не скоро дойдут… Отдал приказ – перегоняйте ! А там – только приказ получить ! Батальон загрузился в эшелоны – техника батальонов так и стояла на платформах не разгруженная и длинная цепь эшелонов отправилась в не близкий путь…
К утру, когда немцы прорвали оборону 13й армии, командир батальона стажёров доложил: Прибыли на место. Разместились. Приступили к плановым тренировкам. Ждём дальнейших указаний. Прибыли – вот и славно… Пусть готовятся – скоро у них боевое крещение !
И, хотя немцы, я думаю – уже знают нашу тактику перемещения по железной дороге, но думаю – мы ещё сможем её использовать. Правда в несколько ином варианте и с большими потерями среди бойцов: работа из засад по движущимся колоннам здесь не подходит: здесь двигаться будем мы. А эшелоны… Они для гражданских, оборудования и имущества с продуктами… Дороги развезло: начался сезон дождей и проходимость упадёт не только у немцев, но и у нас… Так что если сумеем использовать "железку" – многие вопросы снабжения у нас, в дальнейшем, снимутся. Иначе всё придётся тащить с собой, а кое где и на себе ! Потому что по выходу из окружения, кто то их "умников", всё правильно аргументировав Сталину, постарается наложить свои загребущие лапы на моё подразделение, чтобы хотя бы некоторое время понежиться в лучах чужой славы. Моей славы ! Да бог с ней, с этой славой – по большому счёту: не ради чинов и наград воюю, в конце то концов ! Как там – у нас пелось, ещё при Союзе:
Стремись к великой цели. А слава тебя найдёт !
Обидно будет, что весь мой труд и моих же бойцов, отобранных и подготовленных по самым современным методикам моего времени какой то "умник" бросит на алтарь своей славы и даже не поморщится ! И ничего удивительного: военначальники, типа Жукова, всегда руководили откуда то издалека, чтобы не дай бог ничего не случилось ! Зато при победе – они тут, как тут: Это мы ! Это благодаря нам ! НЕ ДАМ !
Второй день "ожидания" каких либо неожиданностей не принёс: немцы прорвали оборону 13й армии и устремились на восток – к Орлу ! И к вечеру третьего дня – там, у нас, они возьмут город – почти без единого выстрела ! И море горючего для танков и автомобилей ! А на южной части расположения 50й армии 167я пехотная дивизия начала методично теснить нашу 290 стрелковую дивизию к Брянску… И уж совсем неожиданно 56 пехотная дивизия немцев навалилась на 280 стрелковую дивизию с целью прорвать оборону и выйти к станции Выгоничи, где у нас стояли на путях 29 пустых эшелонов… Лакомая добыча: и когда они успели их заметить ? Глазастые какие ! Молодцов двинул в поддержку 280й четыре батальона, как и было обговорено – на именно такой невероятный случай, по моей команде. Значит и мне туда надо: как-никак первое прямое боестолкновение с противником ! Без меня там ну никак не обойдутся, иначе будут большие потери – в первый раз… Странно только: мы же 56 пехотную немцев сильно потрепали и авиация наша по ним хорошо прошлась ! Видимо подкинули им из резерва силёнок. А я и не в курсе её усиления...
А это – серьёзное упущение с вашей стороны товарищ певец и донжуан – ехидно заметил мне в моей многострадальной головушке циник. Склонил повинно голову: виноват, каюсь, больше не повторится. Циник только хмыкнул как то подозрительно ! А это ещё что ?! Ну конечно – ещё одно моё упущение: 262 пехотная дивизия вермахта, что как мышь под веником затаилась у Погара. Окопались, сидят тихо и не рыпаются ! Попытались несколько раз прощупать нашу оборону на свою голову – и получили по полной программе: и танки и пушки и авиацию ! Немецкие разведчики возжелали получить языка… После бесследной и бесшумной пропажи трёх разведгрупп, разведка к нам ползать зареклась… А чтобы пушки нас не беспокоили: один раз отбомбились рано утром Ю-87, а когда, в замен разбомблённых орудий привезли новые – два взвода диверсов уничтожили ночью всех пушкарей, а потом и пушки, обложив их снарядами и подложив к ним взрывчатку с часовым механизмом от обычного будильника… Вот из-за этого затишья я и упустил "мониторинг" по этой дивизии. И как оказалось – зря: не мышкой под веником оказалась притаившаяся дивизия, а кошкой, изготовившейся к прыжку на ничего не подозревающую жертву. И снова – всё по отработанной заранее схеме. И моё разгильдяйство могло нам дорого обойтись !
Когда я "метнулся" в расположение 262ой, то с огорчением "увидел", что в ней, кроме обычной для пехоты бронетехники, стоят готовые к бою танки, да не мелочь какая то, а "двойки", "тройки", "четвёрки" ! И уж совсем меня добило и вогнало в меланхолию присутствие в штабе высокого чина СС и нездоровая суета. Преднаступательная суета ! Я, понимаешь ли – на лаврах победителя почивал: круче нас только поросячьи хвосты ! А нам готовили удар исподтишка – как это принято у немцев ! Хорошо ещё – "потолкавшись" среди высших чинов, выяснил: наступать они будут, но не завтра и не послезавтра, а через три дня… Во первых – чтобы нас не спугнуть; во вторых – чтобы 2я танковая группа завершила полное окружение 3й и 13ой армий и мы не смогли бы вырваться из этого котла… Как не смогут уже вырваться 4ре армии из Вяземского котла. Немцы там кольцо ещё не замкнули, но уже близки к этому. Брянск, в нашем времени, возьмут 6го, а Вязьму на день позже – 7го… А завтра 56 пехотная дивизия немцев "прорвёт" оборону 280ой стрелковой дивизии 3й армии и двинется к нашим эшелонам, стоящим на станции Выгоничи. Я то это знал – по нашему времени, но не предполагал от немцев такой наглости по отношению к нам – Призракам Леса ! Что ж – встретим достойно и покажем гансам кто мы такие ! Так покажем, что оставшиеся в живых с дрожью и страхом будут вспоминать об этом трагическом дне ! Мы это умеем !
Сильно потрёпанные многочисленными атаками, накатываемыми на них одна за другой, бойцы и командиры 280ой стрелковой атаки отбили, хоть и с трудом… Им ещё повезло, если можно было так сказать: им на головы не сыпались с небес бомбы; не пикировали с леденящим душу воем немецкие "штуки", с поразительной точностью укладывающие бомбы туда, куда целились – авиация нужна была в других местах, на более важных направлениях. Но и здесь был не курорт: регулярные обстрелы из дальнобойных гаубиц перед атакой; плотный пулемётный огонь, прикрывающий атаки немецких солдат; бронированные Бюссинги и Ганомаги, идущие в атаку вместе с пехотой ! И на "сладкое" – лёгкие танки T-II и чешские t-35… И всё таки они выстояли ! И теперь, только темнота опустилась на израненное разрывами снарядов и изрытое солдатскими окопами тело земли-матушки, части стали потихоньку, незаметно отходить, оставляя позиции… Лошадями оттягивали назад немногие уцелевшие орудия, в подводах вывозили раненых, нехитрое имущество и оставшиеся немногочисленные боеприпасы… В лесу: в нескольких километрах от передовой – о чудо ! – садились в ждавшие их и непонятно откуда появившиеся грузовики и неспешно, насколько позволяла дорога, размытая дождями – переваливаясь на ухабах и рытвинах медленно уезжали в тыл. Таков был приказ командарма 3й армии – отступить… Последними уходили с позиций, уже под утро, оставленные отделения, изредка беспокоящие немцев пулемётным огнём и пускающие осветительные ракеты, откуда то у них появившиеся… Утром, после очередного артобстрела русских позиций, немцы привычно атаковали русские окопы и… никого там не обнаружили ! И ни сколько этому не огорчились, так же, как и командование дивизией: русские отступили к станции, чтобы там оборонять оставленные зачем то пустые эшелоны – таков был вывод командира дивизии. И был он абсолютно… - неверным…
Есть такое понятие – комплексность… Кабинетным теоретикам и ведущим; книжным историкам и обвинителям Сталина, советского строя и Советского государства, как лучшего из государственных мировых систем, это понятие либо незнакомо совсем, либо знакомо по-наслышке… Но вот что удивительно: примеров комплексности вокруг – море, а увидеть их эти "горе"… и "псевдо"… не могут – воспитание и образование не то… Немецкие командиры у них, видите ли, инициативны, самостоятельны в принятии решений. Ага – как же ! Командование 56 пехотной дивизии, не обнаружившей противника на рубеже обороны, поступило стандартно – бросилось вдогонку, как писалось у нас, чтобы на плечах противника ворваться в намеченный для захвата объект ! Но сделало это грамотно, стандартно: один полк был направлен по следам отступившей дивизии, а второй готовился выступить следом – если понадобится помощь или полк выйдет на оперативный простор… Вот и двигался пехотный полк, получивший львиную долю транспортных средств, чтобы обрушиться на отступающего врага – как снег на голову: внезапно, с колёс; с марша ! Приём не нов: ещё Жуков применил его на Халхин-Голе. Только разница в том, что немцы всё делали комплексно: разведка; атака с ходу; подтягивание резервов и артиллерии для поддержки и только после этого – полномасштабная атака ! И немцы никогда не контратаковали наступающие войска – по крайней мере в начале войны – в отличие от наших "полководцев" ! Они атаковали расслабившиеся, после успешной атаки части, понесшие огромные потери… А Жуков и ему подобные бросали в атаки – без всякой подготовки и поддержки, войска в атаки по принципу: не умением возьмём, так числом ! А закончится число – будем просить из резерва ! Не зря же у Жукова, в его "Воспоминаниях…" он то и дело просит у Сталина: дайте армии; дайте танки ! А здесь: я всё это "увидел" с воздуха и "услышал" из уст командира наступающей дивизии, все стандартно; неоднократно проверено ! Впереди наступающего полка – отделение разведки: четыре мотоциклиста; Ганомаг с десятком солдат за бронёй и с пулемётом MG-34 над кабиной… За ним – в отдалении, развед взвод - тут всё уже серьёзно: Бюссинг с 20мм скорострельной пушкой; за ним Ганомаг с 10 солдатами; второй Бюссинг; вновь Ганомаг и грузовик с отделением – вполне достаточная сила для того, чтобы завязать бой и сковать силы противника до подхода батальона. А батальон следует за развед взводом… В его рядах – два взвода противотанковых орудий: и хотя у русской дивизии танков нет, да и калибр орудий маловат – 37мм, но огневую поддержку по пулемётным точкам и снайперам они могут оказать весьма существенную ! За батальоном следует дивизион 105 мм орудий: в случае необходимости они быстро развернуться и поддержат наступающих огнём своих орудий. За первым батальоном следует второй, с батареей тяжёлых 150мм орудий – группа поддержки. И замыкает всё это воинство третий батальон и службы поддержки. Вот таков порядок наступления немецких полков и дивизий. И нет ничего удивительного, что немцы сбивают наши наспех собранные заслоны; прорывают наши плохо укреплённые позиции ! И сейчас, здесь, именно так двигался вперёд – наступал первый пехотный, да вернее уж, моторизованный полк. Наступал, не зная что его ждёт впереди… А впереди его ждали Призраки Леса !
Развед дозор выкатился из леса и замер: перед ним простиралась огромная проплешина между лесным массивом… Длинной километра три-четыре; с изрезанными по овалу зигзагами лесных языков из подлеска или кустарника; выползающих из леса редких кустарников и втянутых в лес, словно пустые провалы глазниц, прогалов… Дорога вилась, по чистой от деревьев местности, только по ей одной известной причине, зигзагам. Разведчики внимательно осмотрели как окраины леса, так и местность по обе стороны дороги. Ничего не вызвало их беспокойства и дозор покатил дальше… Проехал через пустошь и остановился возле въезда в очередной лесной массив. Через несколько минут из леса выехал развед взвод. Короткий обмен по радиосвязи и дозор нырнул по дороге в глубь леса, а развед взвод, обшарив настороженными взглядами огромное пустое пространство, покатил через пустошь; пересёк её и скрылся в лесу за развед дозором. Прошло немного времени и из леса показалась колонна танков вперемешку с грузовиками с пехотой. Вся рота – 16 лёгких танков T-II и чешские t(35)… Танки замерли на минуту, а потом лязгая гусеницами и разбрызгивая воду в лужах, вперемешку с грязью, неторопливо двинулись через огромную проплешину… А следом за ними выкатывались крытые грузовики с солдатами; Ганомаги с прицепленными к ним противотанковыми орудиями и тягачи с 105 орудиями и расчётами. Колонна, выписывая зигзаги по дороге, неторопливо подходила к противоположной стороне леса… Ничего не предрекало предстоящего разгрома…
Два батальона Спецназа растянулись вдоль левой стороны дороги и открытой местности между двумя лесными массивами. И у нас тоже привычная, отработанная, проверенная временем и боями схема: засада с левой стороны – со стороны водителей ! Уничтожь водителя и любая техника встанет, создав на дороге сутолоку и хаос ! Два взвода моей роты перекрыли дорогу перед двигающейся колонной, замаскировавшись, по обе стороны, растянувшись дугой и поставив пулемёты по всей длине. Ещё один взвод взял на себя уничтожение развед дозора и развед взвода, причём разведвзвод – первый на очереди ! Бесшумное оружие при их уничтожении не дало возможности полку понять, что он попал в засаду, устроенную им Призраками Леса !
Я залёг на самом дальнем краю правого крыла моего взвода, чтобы видеть и контролировать всю картину боя. Ну а уничтожение второго и третьего батальонов, двигавшихся по лесной дороге – это уже дело Молодцова: ему такие дела уже не в диковинку – привычная мужская работа по очистке нашей земли от всяких жадных до чужого добра захватчиков. Уверен – он справится ! И польские противотанковые ружья ему в помощь ! А так же крупнокалиберные 12,7 мм пулемёты ДШК, пробивающие и 20мм броню – если ударить в упор ! А моя цель, по прежнему – танки и броневики. И сколько не ныли зенитчики на своих СЗУ Ганомаг, замаскированные по опушкам так, что и вблизи то их не сразу увидишь: Дайте нам тоже пострелять товарищ командир ! – ответил им загадочно и непонятно – как и положено умному командиру:
- Экономика должна быть экономной ! И добавил – Впрочем: если увидите, что нашим грозит опасность – мочите без жалости ! Зря я это сказал: теперь у них есть отмазка – угрожала опасность и всё тут ! Пришлось разъяснить политику "нашей партии на данном этапе":
- Поймите – "горячие русские парни" (хотя среди них были и не только русские): никто нам ничего не дал и не даст – что захватим, то и наше ! А что уничтожим, по дурости – останется тут ! Вроде бы поняли, осознали, но в горячке боя могут и забыть…
Широкий мах рукой, словно сеятель разбрасывает зерно в пашню и команда радисту – О Г О Н Ь ! Вся левая сторона дороги – по маршруту следования полка взорвалась ружейным и пулемётным огнём ! Вот только немцы его не услышали: трудно услышать пулемёт с глушителем с расстояния в триста-четыреста метров, да ещё сидя в ревущем от натуги грузовике ! Танки – один за другим стали останавливаться и из распахнувшихся люков, словно тараканы, из щелей, полезли танкисты ! Отбегали, падали на мокрую и грязную землю и накрывали головы ладонями… То же самое происходило и с Бюссингами: я торопился – а вдруг зенитчикам что то там покажется и прощай добротная немецкая техника ! Всё шло как по маслу, но всё хорошее когда то кончается: оставшиеся живыми, в кузовах грузовиков и Ганомагов солдаты, стали выпрыгивать на землю, стараясь найти хоть какое-нибудь укрытие от летящей к ним непонятно откуда неумолимой смерти… Заработала, судя еле заметным вспышкам и моя рота по обеим сторонам дороги: выпрыгивающие и старающиеся укрыться за колёсами грузовиков немецкие солдаты, порой долетали до земли уже мёртвыми… Как обычно – при таком бое, вот он враг был, а теперь его уже нет ! Снайпера добивали оставшихся в живых; пулемёты накрывали свинцом любое шевеление… От леса отделились фигурки в маскировочной форме и грамотно, перекатами – прикрывая друг друга, устремились к разгромленной колонне. Скупые автоматные очереди ставили закономерную точку в жизни наглого, глупого, жадного или обманутого захватчика. А нам по барабану: сидел бы дома – остался бы жив ! А так – даже извиняться, а уж тем более каяться не будем !
За весь бой ни разу не прострекотала очередь из Бюссинга или скупая солидная очередь из зенитной самоходки… Ну и слава выучке бойцов Спецназа – больше трофеев достанется… Доложил командир дальнего батальона, уничтоживший третий, последний батальон: Операция завершилась успешно; бойцы развернули грузовики, Ганомаги и Бюссинги; очистили дорогу, столкнув на обочину неработающую технику и готовы к маршу. Мне осталось только сказать – Вперёд ! Батальон, разгромивший, самый большой по численности и вооружению, тоже развернул работающую технику, да к тому же замаскированные Бюссинги и самоходки Ганомаги выкатились из леса, готовые принять на свою броню бойцов спецназа. Загрузились и направились к расположению оставшегося полка и тыловых служб дивизии. Я, уйдя в невидимость, понёсся по лесу, вдоль дороги – так было намного быстрее, чем в колонне. На бегу: тело само неслось, перепрыгивая через поваленные деревья; оббегая непролазные заросли, я, "взлетев", помчался к месту будущего боя. Нужно было завершить начатое, так успешно, спецназом – полный разгром 56й пехотной дивизии… И для этого у нас всё готово ! Даже испугаться, гансы, не успеете !
Место, где мы встретили передовой полк, располагалось почти посередине между позициями 280й дивизии и станцией Выгоничи… И вот сейчас нас разделяло с оставшимися на позициях дивизии немцами меньше 15 километров. Немецкое командование не утруждает себя мелочной опекой и излишним своих подчинённых: приказ отдан и по выполнении нужно доложить. О выполнении, или… о невыполнении ! И если ходу полку от места разгрома до станции 15 километров, так и ждать начальство будет отчёта через час-полтора – как минимум. А мы за это время уж точно успеем добраться и подкрасться на расстояние броска… Это с фронта… А на флангах, ещё ночью, незаметно и неслышно, в стороны разошлись два батальона: настолько, чтобы разведка немцев не смогла их обнаружить ! Не обнаружила она и наблюдателей, расположившихся в прямой видимости. Каждая группа наблюдения, вокруг дивизии, имела свою радиостанцию и хотя радиус их действия не превышал 10 километров, расставленные ещё и вдоль дороги наблюдатели с рациями - вполне успешно связывали всех, задействованных в операции, снабжая, так необходимыми для понимания реальной обстановки, сведениями. Пока – по их наблюдениям, нездорового ажиотажа по дивизии не наблюдалось. И я, зависший над расположением дивизии, ничего не замечал. Ну и слава богу !
Команда на окружение и уничтожение остатков дивизии была отдана и спецназ медленно стягивал кольцо окружения вокруг ничего не подозревавшей жертвы… Итак не радостная погода: серое, свинцовое небо надвинулось на землю; пошёл мелкий, моросящий дождь, навевающий ещё большее уныние на часовых. Смена часовых прошла совсем недавно, так что пропажи кого либо хватятся не сразу. Наконец окружение – насколько оно было возможно, завершилось и требовалась только одна команда – Атака ! Бюссинги подтянуты вручную на столько, что выскочить на линию огня – дело нескольких секунд ! Самоходкам добираться намного дальше: звук моторов может насторожить расслабившегося противника… Нервы бойцов, укрытых маскировочными накидками и маскхалатами от нежелательных и любопытных взоров, натянуты, как гитарные струны: казалось тронь их и они зазвучат – басовито и яростно ! Нужна команда, которая пошлёт бойцов навстречу врагу; навстречу шквальному огню обороняющихся и навстречу старухе с косой, решавшей: чью нить жизни безжалостно отрезать, а чью сохранить – до следующих атак ! Команда нужна и она прозвучала, но несколько необычная !
На берегу небольшого лесного озерка когда то была построена охотничья избушка, позднее приспособленная лесничим под свои интересы. Бывал он в ней нечасто и поддерживать её нормальное состояние не стремился: так – бывал несколько раз в году… Тропинка, по которой к избушке с трудом можно было проехать на телеге, была еле заметна на фоне готовящегося к зимней спячке леса, сбрасывающего последние листья с раскидистых ветвей. Мне довольно долго пришлось "покружить", чтобы определить как добраться к этому озерку. Вся его ценность была в том, что на поверхности озера не росли деревья и небо над ним было свободно от ветвей…Вот сюда, ещё вчера – до наступления сумерек, с трудом протиснувшись сквозь деревья выкатились шесть Ганомагов со странной конструкцией в кузове. Ночь боевые расчёты провели в избушке: в тесноте, да не на холоде, а утром – начали свои колдовские действия… Командиры получали от радистов сообщения; что то записывали и отмечали на картах; подсчитывали в блокнотах. Наконец отдали приказ расчётам и бойцы начали снимать со странных конструкций тяжёлый, намокший за ночь брезент. Другие, отведя от четырёх углов бортов Ганомага Г-образные конструкции и подставив под них массивные круглые металлические пластины, упёрли в них концы Г- образных конструкций. Несколько оборотов специальными ручками и борта Ганомагов слегка поднялись над землёй и прочно укрепились на Г-образных конструкциях-распорках. Реактивные миномёты образца 1954го года, калибром 122мм были готова к открытию огня по противнику ! Командиры наводили 20 ствольные станины миномётов на цели по многократно просчитанным расчётам. Осталось только получить приказ на открытие огня.
Командир батареи, взяв трубку радиотелефона отдал четкий приказ:
- Первая машина пристрелочный – ОГОНЬ ! из одного из отверстий вырвался сноп огня, мгновенно высушив влажную землю и вытолкнул из ствола вращающийся остроносый цилиндр, устремившийся в небо !
- Вторая машина – пристрелочный – Огонь ! – раздалась через пять секунд новая команда и новая смертоносная 122 миллиметровая стрела со второй машины, устремилась в направлении ничего не подозревавших немцев 56ой пехотной дивизии, а за ней – с интервалом в 5 секунд выстрелили третья и четвёртая машины… Пока они стреляли, наводчик первой сделал поправку по сообщению радио наводчика. Ещё по одной пристрелочной ракете, с рёвом и грохотом отправили все машины, а потом открыли беглый огонь, делая поправки на команды наводчиков. Одни снаряды разрываясь, разбрасывали в стороны на 50-70 метров железные 10мм шарики, разлетающиеся с визгом и поражающие всё, что встретят на своем пути ! Другие снаряды, разорвавшись, разбрасывали на десятки метров куски бело-жёлтого пламени, от которого загоралось то, что, казалось и не должно было гореть. И ад обрушился с небес на растерявшихся фашистов !
С первыми залпами по фашистам открыли огонь снайперы и пулемёты. Немцы, метавшиеся под ударами реактивных снарядов как зайцы, падали на землю не понимая – откуда к ним приходит смерть ?! И не мудрено: сквозь разрывы 122мм снарядов повышенной мощности сложно расслышать лязг затворов и негромкое стрекотание пулемётов с глушителем, как и снайперских винтовок, тоже снабжённых глушителями. Батальоны на флангах тоже добавили немцам "огонька" ! Диверс группы рванулись к заранее намеченным целям: штабному автобусу командира дивизии; арт дивизиону 150мм орудий-гаубиц; к автопарку и складам ГСМ; продовольствия и боеприпасов. По ним ракеты не били – их главной целью была живая сила противника…
Я метался над полем боя, словно метеор, врываясь в головы командиров – подсказывая реальную угрозу, которую мне с воздуха было прекрасно видно ! А моё тело продолжало бежать по лесу к месту схватки: реальный я никак на поле битвы не успевал – больно уж слаженно, сноровисто и безошибочно действовали мои бойцы ! Из леса, по лесной дороге вырвался Бюссинг; рыскнул влево и вперёд и остановившись повёл огонь из пушки короткими очередями. Пулемётчик тоже не отставал… Второй Бюссинг, выскочивший из леса принял вправо и тоже открыл огонь короткими, но точными очередями ! О за их кормами уже проскакивали и разворачивались в изломанную шеренгу всё новые броневики… Сквозь разрывы снарядов прорвалось басовитое рычание моторов: из леса выкатывались самоходные зенитные установки на Ганомагах с зенитками, переведёнными в положение стрельбы по наземным целям. В общую канонаду убийственного огня вплелись пяти снарядные очереди самоходок ! А после окончания разрывов реактивных снарядов из леса, с трёх сторон, на ошеломлённых, потрясённых, обезумевших фашистов рванулись бойцы спецназа. Добить остатки разгромленной дивизии !
Когда я подбежал – всё уже было кончено… Подскочил, выйдя из невидимости, к радисту; переключился на общий канал:
- Говорит командир ! Кому нужна срочная медицинская помощь ? Тут же посыпались выкрики с названием батальона, роты, взвода, отделения… Я рванул к ближайшему тяжело раненому…
Тяжелораненые и средней тяжести – их было многовато – по моим меркам, лежали рядком недалеко от мёртвых: грузить сподручнее. Пробегал взглядом и тех и других; подбегал к тяжёлому; плюхался на колени, а дальше – по обстоятельствам: кому пульс щупал; кому ладонь на лоб ложил, а кому и на рану… Пускал в тело немного Чёрной силы, чтобы улучшить общее состояние до приезда медиков… Внезапно взгляд зацепился за мёртвое тело бойца – лицо накрыто пилоткой, лежавшее неподалеку от раненых. Обернулся к санитару:
- Что с ним ? Боец –санитар ответил негромко:
- Убит – товарищ командир… Две пули в грудь… Присел, положил ладони на раны. Его ещё можно спасти ! ЧЁРНАЯ СИЛА ! От мощного притока силы тело бойца вздрогнуло, глаза раскрылись. Жив ты боец, ЖИВ ! незаметно смахнул ладонями две пули, вылезшие из раны… Санитар рухнул на колени рядом с раненым, выкрикнул растерянно:
- Как же так ?! Я же не мог ошибиться ! Он же был мёртв !!!
- Не ори дурак ! Сильный подзатыльник стоящего рядом командира взвода швырнул санитара на землю ! - Жив он – видишь !
- Отставить сержант… - устало пробормотал я и приобняв санитара за плечи посадил на мокрую землю. Наклонился к уху:
- Не вини себя боец. На этой войне и не такие чудеса встречаются !
Шёл – от раненого с раненому; помогал; поддерживал силы; "воскрешал из мёртвых"… Мёртвому, у которого остановилось сердце от болевого шока, запустил его – с силой саданув кулаком в грудную клетку в районе сердца: синяк будет знатный, но главное – будет жить. Наконец раненые закончились… Без сил опустился прямо на холодную, мокрую землю. Привалился спиной к колесу грузовика: посижу чуток; отдохну немножко и встану… - подумал уплывающим от усталости сознанием. Кто то поднял меня за плечи и опустил:
- Посидите на кителе товарищ командир… - раздался издалека, словно сквозь вату, голос Рощина – может вас в кабину посадить… Я, вроде бы ответил ему, что ничего: немного посижу и встану… И уплыл, потеряв сознание… Очнулся от холодной ладошки, касающейся лба. Открыл, с трудом глаза; помотал головой – зрение пришло в норму: мутный силуэт собрался в озабоченное лицо Греты:
- Что с вами товарищ командир ? Рядом кто то рухнул на колени.
- Что с вами товарищ командир ?! - ударил по ушам заполошный возглас Романовой. Помотал головой, как усталая лошадь:
- Да в порядке всё со мной – выдохнул хрипло – устал сильно… А вы давайте к раненым – нечего здесь посиделки устраивать ! Кто транспортабелен – грузите и на станцию. И санитаров посадите: если что – они остановят машину по дороге и вас дождутся…Мои прекрасные медички вскочили на ноги, подарив мне на прощанье очень многозначительные взгляды и поспешили с санитарами к раненым. Ну и ладно; ну и пусть – переживу, как-нибудь… Как там в песне пелось:
Жила бы страна родная ! И нету других забот ! Так и тут: потом будем обидами считаться, сейчас главное – раненые…
- Товарищ командир… - присел рядом Рощин – тут наши подогнали для вас генеральский автобус. Давайте вы туда пройдёте и приляжете. А что – дельное предложение, только вот как я встану: сил во мне нет совсем, руки и ноги как резиновые, а мышцы - как кисель… Зацепил из хранилища чуток силы – только для того, чтобы подняться; кряхтя, как столетний дед выпрямился и побрёл, поддерживаемый Лейтенантом к автобусу. Рощин распахнул дверь; я, как самонаводящаяся торпеда, на автомате дошёл до дивана. Плюхнулся; достал из нагрудного кармана сложенную вдвое плитку шоколада; развернул обёртку и стал запихивать шоколад в рот… Откусывал большие куски, глотал, почти не пережёвывая… Вдруг меня повело в сторону; тело рухнуло на диван и на пол, с лёгким шелестом, упала из руки обёртка шоколада…
Я сижу в лодке… Серые сумерки незаметно опускаются на землю; река неторопливо несёт свои прозрачные воды; покачивается на волнах лодка в которой я сижу… Где то там – по краям, стоит только повернуть голову или скосить взгляд, проплывают мимо берега. Но я не могу повернуть голову, или скосить взгляд: всё моё внимание забирает себе – без остатка, прекрасная незнакомка, сидящая напротив… Русые волосы падают локонами на плечи; светлое платье с игривыми цветочками обтягивает стройную фигурку, подчёркивая те места, которыми всегда любят наслаждаться мужчины – или поглядывать украдкой, а то и подглядывать… Широкополая кокетливая шляпа скрывает лицо, но ещё больше его скрывает кокетливая черная вуаль. Я гляжу, не отрываясь: стараюсь отгадать – кто ты, прекрасная незнакомка ? А она загадочно молчит и чуть улыбается, дразня… Ну кто же ты ? Нетерпеливо пытаюсь подняться с сиденья и дотянуться до неё, но чьи то сильные руки давят мне на плечи, заставляя опуститься на скамью ! А незнакомка продолжает улыбаться. Что за чертовщина ?!
Резко открыл глаза, приходя в себя… Над головой незнакомый потолок, который покачивается в такт движению. Движению ?!
- Проснулись товарищ командир ? – раздался рядом заботливый голос Рощина. Повернул голову – точно он. Осмотрелся: так это я в генеральском автобусе и куда то еду, покачиваясь на лесной дороге…
- И куда мы едем ? – хрипло выдохнул я.
- На станцию… - лаконично ответил Рощин и решил пояснить – вы заснули и мы решили вас не будить…
- А что с трофеями ? - с трудом протолкнул с хрипом слова в горле.
- Да нормально всё товарищ командир – не первый раз замужем ! Парни знают своё дело ! Лейтенант поднялся, налил в стакан воды из бачка и протянул мне со словами:
- Вы лучше попейте, а то вы даже говорить нормально не можете… Выпил полстакана – полегчало. "Пробежался" по себе: слабость ещё есть, но жить уже можно. Опять я залез в "красный коридор"… Сначала бег 15 километров, да с большой скоростью вместе с "метаниями" над полем боя; ну и лечение раненых… Но не умер же – и ладно…
- А сколько я проспал ? – поинтересовался: неужели так быстро всё обобрали ? Рощин ухмыльнулся:
- Почти четыре часа товарищ командир ! Однако ! Или я спал, или лежал в "отключке"… Ладно: отдохнул, пора и делами заняться. Осторожно сел – вроде бы ничего… Рощин протянул развёрнутую плитку шоколада. Съел. Ну что – жить можно. А раз можно – значит будем жить ! Назло врагам Советской власти !
- Место засады мы уже давно проехали, значит скоро подъедем к станции… - жизнерадостно заметил Рощин и смутившись спросил:
- А этот Вязьмин вам зачем понадобился ? В голосе прозвучали ревнивые нотки. Конкурента опасаешься ? Зря. Меня надо опасаться !
- Помнишь я говорил: каждый солдат должен знать свой манёвр ! Так вот ты знаешь свой, а он будет знать свой. Вопросы есть ?
- Никак нет товарищ командир ! – вскочил лейтенант – вопросов нет ! Вот и славно… Каждый будет делать своё дело и лишь мне придётся делать сразу много дел. Но видно у меня судьба такая… Автобус дёрнулся, как вагон на сцепке и остановился. Я распахнул дверь…
Глава третья
Хочу и надо – за что награда…
На станции меня уже встречали: к автобусу спешил капитан Молодцов, руководивший засадой на пустоши; три комбата, разгромившие остатки дивизии; два комбата стажёров и командир батареи реактивных миномётов. К моим командирам пристроился и комдив 280й дивизии, вернее её остатков… Сначала, как водится, доклады комдивов, участвующих в операции: количество немцев, уничтоженных в ходе операции; количество уничтоженной бронетехники; количество трофеев… Ну и, под конец доклада – о скорбном: количество наших потерь – убитых и раненых… О убитых при разгроме остатков дивизии: больших, чем в лощине, я в курсе – сам там был, а вот потери Молодцова в засаде меня неприятно удивили: когда я убегал на помощь второй группе, разгром полка был уже практически завершён. И три убитых ?! Молодцов правильно понял мой недоумённый взгляд, ответил смущённо:
- Все убитые – при зачистке колонны… Недоглядело прикрытие; не среагировало на броски гранаты и автоматную очередь…
- Мало, значит их дрючили ! – процедил сквозь зубы – и ты, капитан, в ответе за эти смерти ! Молодцов побледнел, вытянулся:
- Готов понести любое наказание товарищ командир !
- Что толку с твоей готовности капитан ? Разве этим вернёшь погибших бойцов ? А ведь они верили, что их прикроют, когда шли на зачистку ! Молодцов молчал, только желваки "играли" на скулах…
- Всех прикрывающих на участках потерь – в новички ! ВСЕХ ! – рявкнул я со злостью так, что все, поневоле, втянули головы в плечи. – И перевести их на обычный паёк новичков – заелись, обленились !
- Ну а ты, капитан – Молодцов напрягся, даже дышать перестал - с получением ордена, которым тебя наградили, повременишь ! Парень с трудом удержал на лице равнодушное выражение, задавив рвущуюся наружу радостную улыбку – пронесло ! Что там орден – командир доверяет: оставил на прежней должности ! Посмотрел на командира батареи ракетных миномётов: тот раскрыл рот, намереваясь доложить, но я пресёк его попытку: ни к чему разглагольствовать о нашем секрете
- Каков процент попадания по наблюдениям корректировщиков ?
- 60-65 процентов товарищ командир – "сдулся" комбат ракетчиков…
- Значит почти половина снарядов – бесполезная трата ?!
- Мы изыскали возможность увеличить процент попаданий ! – выпалил комбат, уверенно глядя в глаза.
- Доложишь потом – отдельно… – поддержал командира ракетчиков. Вперёд решительно шагнул командир стажёров:
- Товарищ командир ! Разрешите вопрос ? – отчаянно выпалил он. Кивнул, понимая – что это будет за вопрос. И не ошибся…
- Товарищ командир ! – голос молодого комбата зазвенел от напряжения – мои бойцы готовы громить немецких захватчиков, а вы нас не взяли на операцию ! Вы что нам не доверяете ?! Молодой; горячий, но пока ещё глупый. Ну разве можно к командиру с таким вопросом, да ещё в таком тоне, да ещё после такого разноса ?
- По первых комбат… Ты зря назвал своих подчинённых бойцами: они стажёры и я из не переводил в разряд бойцов. Во вторых… О доверии и недоверии… Только я решаю: когда, кому что делать ! Если я не привлекаю вас – значит не считаю нужным ! Это понятно ?
- Никак нет – товарищ командир ! И я и мои… подчинённые считаем, что мы готовы драться не хуже бойцов, а может быть даже и лучше ! – выпалил комбат отчаянно ! У Молодцова и комбатов-ветеранов удивлённо поднялись брови – вот это заявка молодого, да дерзкого !
- Комбат – ты меня что – плохо слышишь ? Тогда обратись к медикам: может они тебе помогут… Лейтенант "залился краской" – покраснел как спелый помидор; открыл было рот…
- И прекращай эту бесполезную дискуссию – я всё сказал ! - раздражённо закрыл неприятную тему. Повернулся к комдиву… Тот шагнул вперёд и сказал добродушно улыбаясь:
- Спасибо вам товарищ майор, что помогли транспортом и накормили мои бойцов… Если это возможно: мне хотелось бы знать о дальнейших ваших планах – может мы сможем вам чем то помочь ? Да что за день сегодня такой – день удивлялок что ли ?
- У вас, товарищ комдив – своё начальство имеется: что оно вам прикажет – то и будете исполнять ! – не сдержался я. Хотя… - может он искренне хотел нам помочь ?! А чем он нам может помочь ?
- Вы, товарищ полковник… - добродушно продолжил я, стараясь смягчить свою резкость – лучше пришлите ко мне своих комбатов…
- А зачем они вам понадобились ? – подозрительно спросил комдив.
- Мои бойцы поснимали с убитых немцев сапоги разных размеров. Выбирали хорошие… Пусть комбаты озадачат своих завхозов на предмет их получения для ваших бойцов… По лицу комдива проскользнула тень различных гримас: от недоумения до брезгливости. Ах вот ты значит какой – лось сохатый ?! Ну тогда можно с тобой не церемонится ! Глянул на его сапоги: ишь ты – тебе хорошо, а как остальным будет тебе, значит, неважно ? Ну так получи от всей души !
- Значит брезгуем товарищ комдив ? Не желаем иметь отношения к мародёрству ?! – распалялся я. – А сколько там у нас километров от передовой до станции ? Почти тридцать. И вашим бойцам и командирам пришлось бы всё это расстояние пройти по грязи, воде, да сучкам с ветками ! И во что у них превратились бы их ботинки и сапоги, если бы не наши машины ? А во что они превратятся, когда им придётся выходить из окружения ?! Да не тридцать километров, а все триста ! – выдохнул я ему в лицо последнюю фразу ! Хотя – насчёт триста я загнул, но около двухсот прошагать придётся – аккурат до Тулы… Комдив взбледнул с лица:
- Какого окружения ? – произнёс полковник, заикаясь…
- Выше командование доведёт до вашего сведения всё, что посчитает нужным ! – отрезал жёстко – так что отдайте приказ комдивам – пусть направят комбатов ко мне: думаю с ними мы столкуемся ! А вы, вроде бы как не в курсе – закончил презрительно… Ну что за день сегодня – одни расстройства ! Но "подарки" на сегодня ещё не закончились: хотя день и прошёл, вроде бы без происшествий, но вечером – полыхнуло ! В семи, из одиннадцати батальонов стажёров, начались кучкования, перерастающие в стихийные митинги ! И слова говорились правильные и устремления были верные: мы давно готовы драться с немцами, а вместо этого сидим и поедаем всякие вкусности – совершенно не заслужено ! А в это время другие там – гибнут, сражаясь, отстаивая нашу землю от захватчиков ! Пусть командир пошлёт нас в бой и увидит как мы умеем бить врага ! А кое кто из умников – а вот это уже явно лишнее, требовал, чтобы командир послал наше подразделение на выручку окружённым в котле под Вязьмой. Да у нас столько техники ! Да мы этих фашистов в клочья разорвём; как кутят расшвыряем ! Пусть командир приказывает ! Я всё это "видел и слышал" "потолкавшись" среди "митингующих". То ли какие флюиды злостные стали носиться среди стажёров, то ли излишняя самоуверенность командиров…
Оно и понятно: что они из себя представляли до спецназа и кем стали после двухнедельной подготовки. Небо и земля ! Вот только сдержанности и веры в своего командира за эти две недели не приобрели – к сожалению… А без неё – никуда ! И завтра мне придётся – ПРИДЁТСЯ ставить их всех на место ! Но… - это завтра… Закрылся у себя в автобусе; тренькаю бездумно на гитаре: завтра придётся применить в деле пословицу: Бей своих, чтобы чужие боялись ! Вот каким боком оборачивается пословица в реальности ! А эти щелкопёры, да болтуны балаганные там – что они знают о этом времени ? Что попытались понять; прочувствовать ?! Ноу комментц… - как говорят англичане. Ни хрена они не пытались: им это не надо ! А нужны им деньги и чем больше им заплатят за их словоблудие – тем лучше ! На себя, любимого; на ненасытную семью; на любовницу… В дверь негромко постучали… Я же сказал часовому – я занят ! – полыхнуло в черепушке. Робкий стук повторился… Раздражённо кинул на диван гитару: струны её укоризненно звякнули, распахнул дверь !
- Товарищ командир… - виновато произнёс Рощин – там с вами командарм пообщаться хочет ! Собирается приехать…
- Передай ему – завтра. Всё завтра ! И не беспокой меня – Чапай думу будет думать ! – раздражённо бросил ему фразу из кинофильма, известного каждому мальчишке этого времени. Сказал и закрыл дверь.
Утром проснулся в пресквернейшем настроении. А откуда ему взяться – хорошему, или просто нормальному ? Как не крути, а придётся сегодня проводить очередную репрессию ! А оттого, что проводить её придётся против преданных и Советскому Союзу и Спецназу людей, ещё больше удручало и накрывало волной раздражения. Раздражения против себя: опять не доглядел, не предотвратил ! Особые отделы ввести, что ли ? Сам же против них ! Полежал ещё минут десять: и так крутил и эдак – выход только один. И мне его воплощать в жизнь со всей беспощадностью ! Сразу после завтрака сел в Бюссинг; взял два отделения из своей роты и направился с "инспекцией" по "мятежным" батальонам… Речь, перед выстроенным батальонам отрепетировал – слова слетали с языка, как живые ! Речь… Вопрос… И отбор из молчаливой, настороженной глыбы батальона "мятежников"… Повседневное оружие – пистолеты, у них не отбирались; комбаты с замами загружали отобранных в "свои" грузовики; загружались туда же сами. Командирам рот приказывал: дальнейшие занятия – по расписанию. И колонна катила к следующему батальону… В нём всё повторялось – один в один: короткая речь… вопрос… отбор… загрузка в грузовик или грузовики…
Объехал все "мятежные" батальоны в Трубачёвске и вот уже колонна из 14 грузовиков; медицинского автобуса; четырёх самоходных зениток Ганомаг и одного танка T-III – для буксировки из грязи, если застрянет, устремилась к главному очагу "скверны" – батальонам стажёров в станции Выгоничи. При подъезде к станции радировал комбатам – построить батальоны для инспекции личного состава ! При въезде в расположение почувствовал, как дрогнули ауры стажёров выстроившихся батальонов ! И не удивительно: целая колонна грузовиков для перевозки бойцов; четыре СЗУ Ганомаг; Бюссинг и танк "троечка" ! Чуть ли не у каждого ёкнуло сердечко, да неприятно засосало "под ложечкой"… Чёрная эмонация страха понеслась ко мне, стремительно прессуясь во мне в кирпичики силы ! Так вот откуда можно брать силу, если потрачусь – скривились губы в нехорошей усмешке… С подъехавших грузовиков посыпались на землю стажёры; бегом направились к стоящим батальонам и стали выстраиваться побатальонно: комбат с замом и "мятежная гвардия" за ними. Где в одну шеренгу по десять, где по две, а где и по три… Стажёры двух батальонов успокоились – эманация силы от них очень быстро прекратилась; поток Чёрной силы превратился в ручеёк и исчез, а вот от вновь прибывших он, наоборот – потёк ко мне, всё увеличиваясь… Прошёл мимо неподвижно стоящих; встал напротив двух батальонов – как раз посередине, чтобы им было слышно то, что я и скажу…
- Товарищи стажёры ! – начал повторять уже приевшуюся речь – в батальонах стажёров – не всех, но многих, произошло неприятное происшествие. Замер, выдерживая долгую, утомительную паузу…
- Стажёры перестали ВЕРИТЬ МНЕ – СВОЕМУ КОМАНДИРУ ! – выкрикнул резко ! – Перестали верить и решили, что сами могут определять – что и как им делать; как поступать и как действовать дальше. А главное: они решили, что вправе УКАЗЫВАТЬ МНЕ !
- УКАЗЫВАТЬ МНЕ – ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ !
- Те, кто стоят справа от вас – самые активные представители, высказывающие своё недовольство и своё несогласие с моими действиями и моими решениями. Я проверил все батальоны стажёров – остались только ваши два ! Сейчас я требую – те, кто недоволен моими решениями; кто считает мои решения неправильными или неверными; те, кто считает что я ошибаюсь или не понимаю чего то – выйти их строя и встать за своими комбатами, ка это сделали стажёры справа от вас. Комбаты батальонов – сместиться вправо и построить за собой вышедших из строя ! И не вздумайте меня обманывать !
Ошарашенные комбаты и тот самый дерзкий молодой лейтенант, что встретил меня, возвратившегося с операции по разгрому 56 пехотной дивизии вермахта, растеряно переглянулись со своими замами и… начали выполнять приказ: сместились вправо… За ними стали выходить их сторонники – один за другим. Особого страха у них не было: они рвались в бой, а не пытались от него увильнуть ! Много – очень много вышло из строя из двух батальонов – не менее роты самых активных, а если считать всех – то и побольше батальона ! Прошёлся вдоль батальонов; "вытащил" из батальонов ещё около двух десятков. Сместился к "мятежникам" – теперь финальное действие: жестокое, но необходимое в воспитательных действиях ! Как там говорила пара немецких друзей большевиков: Карл Маркс и Фридрих Энгельс – иудеи по национальности, хотя может только Маркс:
БИТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ СОЗНАНИЕ ! А в Советской армии говорили несколько другое: Не доходит через голову – дойдёт через руки и ноги ! Мне же сейчас нужно – довести до сознания через голову !
- Вы все – в той или иной мере, считаете, что я не прав в своих решениях и своей оценку вашей подготовке. Вы считаете, что я неправ в том, что не направляю наше подразделение на помощь нашим бойцам, дерущимся сейчас с врагом; истекающим кровью, но не сдающим захватчикам нашей земли ! Я не направляю наше подразделение на помощь оказавшимся в окружении, хотя в нашем подразделении имеется грозная сила: и танки и пушки и зенитные орудия… И с такой силой мы с лёгкостью разорвём в клочья любого врага, как недавно разорвали в клочья две дивизии у Почепа и Погара и одну дивизию неподалеку от станции Выгоничи ! Да ! Вы правы ! Спецназ разорвал в клочья и уничтожил не одну дивизию ! Но это сделали не вы – ЭТО СДЕЛАЛ СПЕЦНАЗ ! – выкрикнул исступлённо.
- А вы, "мятежники" – усмехнулся криво… Вас я ещё не считаю готовыми к сражению с немцами и не хочу ваших бесполезных и бессмысленных смертей. И я сейчас докажу вам, что вы не готовы к смертельной схватке ! – я уже не кричал, но громко бросал слова в настороженные лица "мятежников"… "Дерзкий" комбат шагнул вперёд:
- Мы не мятежники товарищ командир ! – выкрикнул он – мы верим вам и готовы беспрекословно подчиняться ! Но мы считаем, что вы не правы в оценке нашей подготовки ! И ещё мы считаем, что мы не должны бездействовать, когда наши братья по оружию гибнут под напором немецких захватчиков. Тем более что нам есть чем ударить по фашистским захватчикам ! – яростно выкрикнул он. "Мятежники" глухо заворчали, неподвижные, до его речи, шеренги заколебались… Сильно сказал лейтенант-комбат. Сильно и красиво ! Но бездоказательно…
И что мне с ними делать ? Ведь по сути – они правы ! Они хотят драться с врагом – дай им такую возможность ! Они хотят сражаться и умереть ? Это их выбор ! Они хотят помочь своим товарищам, оказавшимся в трудном положении – это долг каждого гражданина Советского Союза ! Их этому учили ! И правильно учили ! А я им, получается – препятствую ! Так кто же из нас прав: там, за горизонтом открытой видимости; на просторах Советского Союза сражаются, гибнут; умирают; попадают в плен сотни тысяч советских людей разных национальностей ! Сражаются и умирают ! А я – командир, уже легендарного Спецназа, стою на месте и ничего не предпринимаю ! Так кто же из нас прав: я – или они ?! Я прав, потому что Я – КОМАНДИР ! А раз я прав – значит мне принимать суровое, но единственно правильное решение ! Обвёл взглядом галдящих "мятежников":
- Значит готовы подчиняться беспрекословно, а сами ставите мне условия ! Да вы не просто мятежники – вы ещё и анархисты ! – ухмыльнулся весело. Подействовало – стажёры слегка расслабились…
- Да мы не мятежники и анархисты ! – возбуждённо выкрикнул лейтенант – мы стажёры, которые побыстрее хотим стать бойцами ! Мы готовы стать бойцами – проверьте нас в деле и мы докажем вам это делом ! Ряды "мятежников" загудели подтверждающим гулом… Вот ! Слово сказано, а слово – не воробей: вылетело – обратно в глотку не засунешь ! Усмехнулся насмешливо, оглядел поспешное "воинство":
- Готовы, говорите ? Что ж – вот сейчас и проверим – как вы готовы ! В реальной обстановке, а не на стрельбище и не полосе препятствий ! В бою, да будет вам известно – стреляют. В вас ! Так кто из вас готов доказать делом, а не словами, что он уже готов сразиться с врагом ? Выйти из строя – два шага вперёд ! Шагнул вперед лейтенант-комбат; из других "батальонов" шагнули по одному, двое… Эх, ребята, ребята – что же с вами делает ваша юношеская самоуверенность ?!
- Скажи – лейтенант: а есть у тебя среди твоих единомышленников тот, кто тоже считает, что он готов ? За твоей спиной их много, а вышел ты один ? Пару себе можешь подобрать ? Только учти – это должен быть доброволец, а не сагитированный тобой ! Лейтенанту очень не понравилось то, что я сказал, а особенно – каким тоном я это сказал. Парень повернулся строю, стоящему за его спиной и задорно выкрикнул в настороженные лица – до многих уже стало доходить: ох затеял что то такое командир и это не чаепитие с пряниками…
Лейтенант нахмурился – не спешили, почему то выйти из строя, его единомышленники, которые ещё недавно поддерживали его во всём. Но вот вышел из строя такой же молодой стажёр – сержант: значит, как минимум – ком взвода… Лейтенант повеселел. Зря ты это затеял – лейтенант. И парня зря сагитировал… Выдернул из кобуры пистолет:
- Все знают – что это такое ? "Батальоны мятежников" ответили молчанием – у каждого на поясе висело личное оружие…
- Вы сказали, или подумали – вы готовы к настоящей схватке. Вот сейчас и проверим. Начнём проверку с вас стажёры… – ткнул пальцем в лейтенанта с сержантом.
- Условия проверки очень просты… Вы становитесь против меня на расстоянии 30 метров. По моей команде: "Оружие к бою !" -выхватываете пистолеты. По команде "Огонь !" открываете огонь. По МНЕ ! Ваша задача – ранить меня или убить. Ранили или убили – новый командир Спецназа капитан Молодцов переводит всех стажёров в категорию бойцов и не предпринимает никаких мер наказания к вам, или тем – кто будет после вас ! Ты меня слышал капитан ? - повернулся к Молодцову. Тот побледнел, но ответил громко:
- Товарищ командир ! И добавил тише – Слышал… Выполню…
- Товарищ командир ! – выкрикнул лейтенант – это неправильно ! Это не проверка ! Я отказываюсь в вас стрелять !...
- Удивительное качество – перебивать старших по званию… Как я этого не заметил, когда доверил тебе командование батальоном – перебил лейтенанта – а ведь я ещё не закончил… После шестого выстрела по мне с вашей стороны – я открываю огонь ! И стреляю – два раза ! Кто будет убит – будет мёртв, а кто ранен – попадёт в госпиталь ! Но я сомневаюсь, что кто то останется жив – я не промахиваюсь ! У меня в магазине – 8 патронов: хватит на четыре пары… Потом я сменю магазин – у меня их четыре запасных ! Этого хвати на 20 пар. А когда у меня закончатся патроны – я попрошу одолжить мне ещё несколько магазинов ! Кстати, лейтенант и все остальные: отказ от стрельбы по мне я не приму – в случае отказа я просто пристрелю болтуна, который не отвечает за свои слова о готовности драться в боевых условиях ! А домой и в военкомат будет отправлено сообщение, что такой то был расстрелян как провокатор и дезорганизатор… Вот теперь до лейтенанта дошло, что детские игры и юношеские пылкие речи закончились – наступила суровая проза жизни – безжалостная проза войны. Парень побледнел, да и остальные выглядели не лучше…
Завершая свою промывку мозгов, повернулся к застывши стажёрам двух батальонов, окинул их суровым, жёстким взглядом:
- А всем остальным стажёрам будет урок – если я, конечно, останусь живым: слово командира – закон для подчинённого ! Начнём ! Развернулся к лейтенанту и сержанту; подошёл; буркнул – Разойдитесь на пять метров…; развернулся и зашагал вперёд, отсчитывая в слух шаги: Пять… пятнадцать…двадцать пять… Остановился на счёте тридцать; развернулся, опустил руки…
- Повторяю для первой пары: "Оружие к бою !" – оружие из кобуры ! "Огонь !" – открывать огонь на поражение ! Можно перемещаться вправо и влево; вперёд и назад; любыми способами: шагами, прыжками, кувырками, уклоняться… Я тоже не буду стоять на месте… Кто не будет стрелять – просто получит пулю в лоб ! Постарайтесь попасть – доказать, что вы готовы к настоящему бою – без дураков !
Выкрикнул – "Оружие к бою !" Сержант выхватил пистолет; присел и выставил его в мою сторону, а вот лейтенант… Словно во сне – медленно потянул пистолет из кобуры, словно не веря, что это не сон; что всё это явь… Жаль, лейтенант, но ты сам выбрал себе смерть !
- Огонь ! Сержант выстрелил; присел, уходя вправо; снова выстрел; перекат влево – выстрел ! Время замедлило свой бег: стальные пули, словно серебристые рыбки воду, вспенивая вокруг себя воздух, устремились ко мне – на разных уровнях… Три сержанта и одна лейтенанта… Пули плыли вереницей – одна за другой, по разным уровням… "Доплыли" до меня… Одну пропустил мимо – отклонившись; от второй уклонился шагнув в сторону; третью пропустил над головой, присев… Четвёртый выстрел; пятый… Рука рванула "Вальтер" из открытой кобуры. Шестой выстрел сделал так и не пришедший в себя лейтенант. Палец дважды нажал на спусковой крючок и "вальтер" послал две пули точно в цель: лейтенанту пуля попала в лоб и выбросила из затылка обломки костей; ошмётки серого вещества вперемешку с кровавыми брызгами ! Лейтенант а отшвырнуло назад… Сержанту – дравшемуся до последнего, пуля угодила туда, куда и целился – в левую половину груди – как раз возле сердца. Сержанта крутнуло; он упал на бок, но всё же пытался перевернуться в мою сторону с пистолетом в руке. Уважаю. Ты будешь жить и если не уйдёшь из Спецназа – быть ребе комбатом ! Подошёл к лежавшим на мокрой, стылой земле: на лейтенанта даже не взглянул – там всё ясно; присел к пытающемуся что то сказать мне сержанту; положил ладонь на рану; спрятал выскользнувшую из раны пулю между пальцев:
- Доктора ! – крикнул, повернув голову к "своим"… От медицинского автобуса сорвались две ладные фигурки, затянутые в камуфляж. Романова полоснула по мне – на бегу, уничтожающим взглядом…Раненого унесли; мои бойцы, ошалевшие от увиденного, оттащили в сторону труп лейтенанта…
- Следующая пара, считающая что она готова драться с врагами ! Ткнул пальцем в стоящих ближе всех ко мне пару стажёров… Пять пар. Те, кто подчиняясь бездумному порыву лейтенанта, вышли показать свою готовность – встали на огневой рубеж… Кто то был убит, а кто то – как сержант, понравившийся мне жаждой победить – остались живы. Ранение не в счёт – я помогу с их лечением: к началу "великого похода" они уже будут стоять у меня в строю. Или не у меня…
- Ну что… - когда вышедших пар не осталось, воскликнул я обратившись к застывшим как гранитные памятники, "мятежным батальонам", по одной – двум шеренгам в каждой – продолжим… Прошу выйти тех – кто по прежнему не согласен с решениями командира и считает себя готовым к боевым действиям – обратился к стоящим на вытяжку стажёрам и "поедающих" меня преданными глазами парней. Никто не шелохнулся; не шагнул вперёд…
- Что – нет больше желающих что то доказать командиру ?
- Нет товарищ командир ! – во всё горло рявкнули, почти как на смотре и даже кажется дружно "мятежники". Пожал плечами:
- Ну раз нет желающих… Всем приезжим – по машинам ! Комбатам и замам – по приезду сдать полномочия и занять места рядовых бойцов в своем батальоне ! За отсутствие управления в своём батальоне; отсутствие авторитета и неумение вести разъяснительную работу ! Стажёрам на месте – продолжить подготовку согласно штатного расписания ! Прибывшим в свои батальоны разрешается рассказать всё, что увидели и услышали… Да – вот ещё что… Любой из находящихся здесь может обратиться к своему командиру с просьбой перевести его в ряды доблестной Красной Армии. Просьба будет удовлетворена…
Вернулись в Трубачёвск. У моего "штаба" меня перехватила Грета Мюллер. Одна… Прихватила за локоток и требовательно спросила:
- Ну и зачем вам было так рисковать товарищ командир ?!
- Греточка, милая – так было нужно… Капитан только вздохнула. Вот за что она мне нравится, кроме её красоты – относится с пониманием к моим словам. Сказал мужчина – надо и всё – все вопросы побоку…
"Прошёлся" по своему хозяйству при помощи радиосвязи: даже на машине я бы за день всё не объехал – оброс хозяйством Спецназ ! На механическом заводе работа уже несколько дней идёт в три смены, причём в третью смену стараются попасть многие: двойной оклад за сделку в ночную смену – деньгами и продуктами. Расчёт продуктами – сразу после смены. И у ворот народ кучкуется – а вдруг да кто то ещё будет нужен на работу… И мои Кулибины привлекают спецов и подсобников, не считаясь с финансированием, как будто у меня личный печатный станок где то работает ! Имеется, конечно запас, но он же не бездонный ! По прибытии Молодцова в Брянск он, кроме писем всего личного состава, отправил телеграфным переводом семье каждого бойца и командира перевод на 1000 рублей. По меркам мирного времени – сумма приличная, да и на начало войны тоже не маленькая ! С моей подачи, Молодцов лично отвёз огромные деньги переводов в банк города и в беседе с директором банка сказал открыто: Отправьте деньги в Москву в течение двух-трёх дней – потом будет поздно ! В этом был наш интерес: захватят город, а в тылу могут и не выплатить перевод – мол город захвачен немцами, могла получиться путаница ! А так – переводы и деньги уйдут в столицу до захвата города… И семьи получат пусть и небольшую, но всё таки, помощь…
Вчера немцы захватили Орёл, хотя я предупреждал ! Такое впечатление, что генералы и маршалы умышленно саботируют мои предупреждения ! А что же товарищ Сталин ? А я не знаю – чего он не поставит их по стойке смирно и не заставит воевать как надо ! Хотя… - а они умеют воевать как надо ? Ведь Орёл на совести комфронта Ерёменко, а ему за это ничего не было… Может у Сталина генералов не хватает ?! Да ну – глупость: чтоб генералов и не хватало ?! Вот талантливых – это да ! И не подпускают этих талантливых к кормушке, именуемо высший генералитет ! У нас – там, мелькала информация о том, что как только Жуков стал начальником Генштаба – посадили Рокоссовского, который писал в характеристике Жукова – когда тот был в его подчинении: к штабной работе непригоден ! И талантливого Ефремова Жуков загнал в западню и там бросил без поддержки… И Петровского отправили в самоубийственный рейд с "билетом" в один конец… Почистить бы этот гадюшник, да когда я до него доберусь, да и доберусь ли ? "Подстрелят" на взлёте, как утку ! Хотя – я им не утка, а – по кране мере, сокол ! Так что придётся их клевать – доля такая !
Съездил, не чинясь, к командарму 3й армии… Он, по моему предложению, отправил в город Карачев, что на железнодорожной ветке Брянск-Орёл, 287ю пехотную дивизию для его обороны. Вот только надолго её хватит ? Хотя… Я уже изменил ход событий: 56я пехотная дивизия вермахта не будет штурмовать Брянск с юга; 17я танковая дивизия не пойдёт на Брянск с востока; 18я танковая не будет штурмовать Карачев… Хотя… Моторизованный полк "Гроссдочланд", стоявший в резерве южнее основного наступления на Орёл, по моим предположениям, будет наступать на Карачев, а это не намного слабее танковой дивизии – примерно как мотопехотная бригада… И всё же – три дивизии мы уже исключили из общей картины наступления. А то ли ещё будет ! Командарм поделился со мной своими опасениями, а я поделился с ним своими соображениями, показав ему полную карту окружения с датами и местами расположения и направления наступления немецких дивизий. Генерал посмотрел и витиевато выругался. Смягчил его отвратительное настроение: презентовав ему генерала - командира 56й дивизии. Командарм сначала очень удивился, а потом возмутился:
- Ну и на хрен он мне сдался ? Что мне с ним делать, скажи ?
- Берите товарищ командарм – пока даю ! В хозяйстве пригодится ! Поговорили о том – о сём и я уехал к себе – дел не в проворот… Послезавтра утром 262я пехотная дивизия при поддержке 17й танковой дивизии атакует наши позиции, переправившись через реку Судость у Погара. И нам надо их достойно встретить. Или не встретить… Есть у меня на этот счёт одна мыслишка шальная…
Планов у меня громадье, но всё упирается во время, которого, как обычно – не хватает ! И всё же… После обеда собрал комбатов и ком рот своей группы для постановки задач на предстоящую операцию. Перед этим тщательно перетасовал список комбатов; ком рот; ком взводов: кому что поручить. Кто то должен был уйти со своими бойцами "за речку" сегодня, а кто то – завтра… И было бы это не принципиально, если бы не одно НО… С ним, как сапёр с миной – ошибиться нельзя… Но вроде утряс список кому когда. На постановке задач у некоторых командиров возник естественный вопрос – даже не удивились грандиозности намечаемо операции… А вопрос был недоумённый – у тех, кто постарше и с оттенком обиды – у молодых…
- Товарищ командир ! – а почему я должен передать командование батальоном своему заму ? Чем я провинился ?! Вы мне что – больше не доверяете ?! – с обидой отреагировал на указание передать командование батальоном своему заму капитан Соломин – бывший интендант, пострадавший из-за своей любвиобильности.
- Капитан – это не обсуждается ! – бросил я резко.
- Все, значит на операцию, а я что буду делать ? – не успокоился он.
- Будешь возмущаться – отправлю в штаб 3й армии опытом делиться. Или может тебя туда насовсем отправить ?
- Не надо меня никуда отправлять – мне и здесь хорошо… - пробурчал Соломин, но снова открыл рот для возражения.
- Ещё одно слово Соломин – и пойдёшь на кухню котлы чистить ! Обстановка в салоне сразу стала сугубо деловой: вопросы по теме; повышенное внимание… И только потом до них дошло…
- Товарищ командир ! – вскочил Соломин – ну можно я хоть рядовым бойцом пойду ! Ну не могу я такое пропустить ! Тут и остальные оставленные начали осторожно возмущаться… Хлопнул ладонью по столу – сразу же воцарилась тишина:
- Чего разгалделись, как вороны на ветках ? У стажёров научились ?! Тяжёлое обвинение – никому не захотелось под него попадать: пошедшая уже по третьему кругу байка о том – как командир стажёров уму-разуму учил, даже у меня вызвала содрогание: неужели я такой маньяк ?! Судя по разговорам – тот ещё беспредельщик !
- Уходящим, сегодня ночью, подготовить все, для успешной переправы через реку и успешного выполнения задания. Ком роты и комвзводов – не забудьте получить у радистов усилители к рациям: они покажут, как ими пользоваться. Всё: работаем – не сидим: за линией фронта насидитесь ! Командиры дружно рванули на выход. Грета Мюллер вышла последней, послав мне с порога воздушный поцелуй. Поймал рукой и спрятал в карман кителя…
- Так надёжнее сохранится… - пояснил красавице.
- Я, вообще то поцелуй вам послала мой генерал, а не печеньку или конфетку… - укорила она меня, а у самой глаза – хитрые-хитрые…
- Да он для меня слаще всех конфет ! И шоколадов – может быть… Грета покачала головой и с неохотой вышла. Как я её понимаю ! Молодая девушка – или женщина: ей так охота пофлиртовать; искупаться в волнах мужского обожания ! А вместо этого – война: боль, кровь, мучения, смерти… Но что поделать ? Разве что дать ей этого обожания или чего-нибудь подобного – она ведь это заслужила !
И снова – как белка в колесе: одно, другое, третье… Проконтролировать подготовку к выходу; "навестить" стажёров; смотаться на завод… Там меня обрадовали – готова к эксплуатации вторая батарея реактивных миномётов и работа не прекращается ни на минуту – как на поточном конвейере ! Пара дней и будет готова третья батарея… Вот это новость ! Вот это радость !
Зашёл в госпиталь проведать раненых – Мария по прежнему сверкает яростными глазищами… Ну и пусть себе сверкает – раз ей так хочется. Ей же хуже – мне на её возмущение ещё время тратить… Вернулся к себе, "взлетел", "огляделся"… На полигонах водители и шофера совершенствуют вождение, благо погодка подбросила им проблем и трудностей: утром выпал первый снежок: робкий – как я с Гретой… Выпал и растаял под вновь посыпавшейся с неба противной изморосью. Дождичка бы нам к вечеру, хотя и изморось замоет до утра следы переправы… Метнулся к летунам – там "могила"… Только на бреющем можно с трудом разглядеть, под густыми маскировочными сетями, очень смутные очертания чего то не природного. Всё правильно: лётчики отрабатывают ночью ночные полёты; взлёт и посадку, да ориентирование на местности, если погода позволяет… Наснимали в городе обычной сетки-рабицы и скрепив, уложили одну полосу… А нам, пока – больше и не надо… Вернулся и к реке Судость: проверить ещё раз: не появилось ли чего нового в местах переправы – всё таки четыре батальона должны переправиться за ночь… "Огляделся" – вроде бы всё по старому… Но я ещё к ночи раз осмотрюсь… Вернулся к себе в штабной автобус прилёг и задумался… Крепко задумался…
Мне до сих пор не давала покоя информация Вязьмина: "посланец" ставки расспрашивал о женщине-докторе… И не о любой, а о конкретной, с определёнными приметами. Ну, немцы – это понятно: влиятельный отец ищет дочь… А этим то что надо ?! В свои игры захотели поиграть – сволочи ?! "Выпотрошил" я этого посланца – он даже и не заметил: просто подошёл генерал к окну; задумался о просьбе, которую его попросили выполнить, да и воспроизвёл всё в уме – в образах и словах. И кто его попросил о мелочной услуге ?! Начальник Генштаба Шапошников ! Неужели скурвился ? Да нет – слабо верится, хотя и допустимо – как версия… Но – скорее всего его использовали втёмную. Проскользнуло же в воспоминаниях "моего преемника": знакомые попросили узнать: очень беспокоятся – до сих пор не имеют сведений о том, где находится их через чур патриотичная дочь… Хорошая легенда… Вот только фамилий заботливых родителей посланец не знает – это нужно маршала "потрошить". Можно было бы, но надо ли – прямо сейчас ? Это "лететь" в Москву; искать его там, а потом обратно... А я заметил – чем дальше, тем расход силы больше ! Физика – она и в магии физика: законы творца едины для всех ! Ну узнаю я кто "заказал" мою докторшу и что дальше ? Искать заказчиков ? А кто здесь будет контролировать заброс за линию фронта ? Эти поиски ведь не на час или два… А сколько силы этот поиск сожрёт ! Придёт время – найду и узнаю: тем более нам всё равно скоро придётся отступать на восток – опять на соединение с Красной Армией…
Можно было бы и здесь, как и в Минске побарахтаться, но у меня другие планы. Так что отложим, пока, проблему с доктором до лучших времён – моё от меня не убежит, я надеюсь… Сейчас всё внимание – на предстоящую операцию – от её успеха многое зависит ! "Диванные" размышления прервал резкий, требовательный стук в дверь, так что я – поневоле сменил позу: сел, насторожившись и крикнул – Не заперто ! Дверь решительно распахнулась; на пороге встала… Романова ! Если бы можно было – я бы воскликнул – Как ты прекрасна в гневе ! Вижу – нельзя… Мария захлопнула дверь; стремительно подскочила ко мне:
- Зачем ? Зачем ты поступил так там – в батальоне стажёров ?! – прошипела она разъярённо мне в лицо ! Вот это да ! Выяснять – о чём она – скатиться в обычную мелочную склоку, подобия семейной. А мне это надо ? И кто она такая, чтобы устраивать мне сцену ? И кому устраивать – мне ?! Улыбнулся – добродушно так: как смог:
- А мы что уже - с тобой на ты ? И с каких это пор; и на каком таком основании ? Напомни мне – если я что то забыл. Или что – то пропустил… Краска бросилась в лицо Романовой; глаза расширились; рот стал беззвучно раскрываться и закрываться – как у рыбы, вытащенной из воды… Убьет ведь ! Кинется сейчас и убьёт – если я ей это позволю… Разъярённая фурия нависла надо мной:
- Ты !... Вы !... Да как ты смеешь !... Мне !... Со мной !... – вырывалось у неё между вздохами ! Страшна ты в гневе мать – ох страшна!
Нет – не убьёт она тебя товарищ командир – с сожалением произнёс циник в голове – и даже не попытается этого сделать…
А жаль… - вздохнул реалист – за такое можно было бы…
Да ладно вам – уймитесь, обличители хреновы… - осадил я "своих" оппонентов – девочка просто возомнила о себе невесть знает что: бывшая любимая жена, а я – её бывший муж… Да к тому же, видимо, вокруг неё парни табунами вились – вот и привыкла к обожанию и ухаживанию, да исполнению своих желаний и капризов ! А слова из библии – при венчании в церкви: Да убоится жена мужа своего !... ей явно не знакомы. Вот и решила "построить" будущего супруга по законам нового времени, где… Муж – голова, а Жена – шея: куда шея повернёт, куда голова и посмотрит ! Только как то она всё это коряво, топорно проделывает. Может для мужчин этого времени это норма, но я то не из этого времени. Так что даже разбираться не буду – что она хотела сказать своей решительной фразой ? Тут вам не здесь товарищ военфельдшер, а война идёт – понимать надо ! У меня в операции восемь тысяч человек задействовано будет, а я должен сейчас выслушивать одну мадам, возомнившую о себе невесть что !
Отмахнулся от проблемы по принципу: будет время на неё – тогда и буду разбираться ! Хотя – припомнилось мне, что вот такое упущение ситуации майора Громова из серии книг "Лучшие из худших" обернулось серьёзной трагедией для героя. Но у меня красть нечего – всё моё ношу в себе…Так что – первым делом самолёты ! Романова вылетела из салона, как пуля из нагана – даже дверь не закрыла за собой. И чего это её так "припекло" ? Ладно. Разберемся. Позднее…Сел в свой командирский Бюссинг, заскочил на механический завод, посмотреть – как продвигается "госзаказ особого рода" и рванул, в одиночестве, к мосту через Судость: там сегодня начнётся первый этап операции по уничтожению 262й пехотной дивизии и 17й танковой дивизии – да кучи… Покатил один, не смотря на возражения Рощина. А зачем мне охрана – я сам и обнаружение и уничтожение. Получше других !
С наступлением темноты то в одном, то в другом месте реки, тянущейся водоразделом вдоль наших и немецких позиций, от нашего берега стремительно и бесшумно рванулись немецкие десантные надувные лодки с семью бойцами на борту. Лодки пересекали реку прямо под нацеленными на них стволами немецких пулемётов. Вот только и пулемётчики и солдаты стремительных силуэтов лодок, пересекающих реку не видели, так же как и не слышали редких всплесков весел: погрузившись в нирвану воспоминаний о счастливых мгновениях прошлого, или мечтах о не менее счастливых мгновеньях ещё не наступившего будущего, они никогда и никому ни под каким секретом не рассказали бы о том, что пребывали в отключенном от реальности – словно какие-нибудь наркоманы, состоянии. Не было ничего этого: они несли службу как предписано уставом ! Смена часовых и вновь "наркотический дурман" погрузил солдат в восхитительный мир их грёз ! А лодки, словно челноки текстильных станков, сновали туда-суда, перевозя бойцов батальонов на вражеский берег… Лодки врезались в стены камыша и осоки; бойцы соскальзывали в воду и, раздвигая камыш и осоку, выходили на берег. А последние распрямляли за собой согнутые стебли и примятую траву. К утру переправившиеся батальоны, растёкшиеся тоненькими ручейками по лесу - чтобы не оставлять следов, уже выходили к местам их временного расположения до начала операции. Выходили, тщательно маскировались – враг был совсем рядом…
Командиры всех батальонов получили приказ: откомандировать, согласно списков, переданных вместе с приказом, бойцов и командиров в город Трубачёвск с крайним временем прибытия указанных в списке не позднее 17.00. И потянулись от батальонов грузовики; транспортные Ганомаги к городу, а из города в батальоны и в авиационный полк – грузовики и транспортные Ганомаги со связистами; упакованной аппаратурой и солидной охраной из стажёров. Подъехал такой кортеж, в восемь часов вечера и к госпиталю 282й пехотной дивизии, где ещё недавно "отметился" командир Спецназа. И где о нём помнили и ждали. Очень ждали некоторые особы женского пола…
Прибывшие в город направлялись в столовые, а оттуда – в здание Трубачёвского драматического театра, уже трое суток бывшего под плотной – мышь не проскочит, охраной бойцов моей роты. Обстановка секретности – повыше чем при охране государственного объекта ! Утром, после завтрака, к воротам театра подъезжал автобус с задёрнутыми шторками; открывалась дверь; высовывался один и тот же боец; открывались ворота и автобус въезжал внутрь двора. Подъезжал к крыльцу; из него выходило шестеро человек и быстро заходили в вестибюль здания. У двери вставало двое часовых… В обед приезжал грузовик с судками из кухни и двумя бойцами – сменой часовых. Сменщики заносили еду в вестибюль и выходили наружу. К ужину приезжал тот же грузовик – уже с ужином. Дожидался; забирал пустые судки из под первого, второго и третьего и пустую посуду. В десять вечера шестеро мужчин выходили из вестибюля; садились в подогнанный автобус и уезжали. Чтобы снова приехать утром…
…Вестибюль драматического театра, как в довоенные времена во время аншлага, наполнялся мужчинами и редкими вкраплениями девушек и молодых женщин, с недоумением и непониманием переглядывающихся; с интересом рассматривавших стены с портретами и наклеенными, когда то, афишами спектаклей, сыгранных в этом театре. Каждому и каждой, при входе в вестибюль, выдавали картонку с номером: ряд и место… Двери в зал были закрыты; у каждой двери стоял часовой. Наконец Рощин – заведующий всем этим "балаганом", дал команду и часовые распахнули двери: проходите гости дорогие и рассаживайтесь согласно указанным вам на картонках местам…
Посланник ставки, прибывший мне на замену: всё же в мастерстве интриг умельцев подковёрной борьбы и воздействия на подчинённых в высших эшелонах власти хватает, приехал на базу с неубиваемым аргументом воздействия на своих будущих подчинённых, насильственно лишённых своего командира - большой картонной коробкой, которую (всё же нормальным оказался командиром, а не последней сволочью) и передал мне, прощаясь со мной у КПП. А я решил, что пришло время использовать то, что лежало в этой коробке.
Алые, тяжёлые бархатные портьеры занавеса, на мгновение раскрылись, выпуская из своих объятий командира Спецназа, шагнувшего вперёд, к установленному на сцене микрофону. Одет он был привычно – в камуфляж, но на груди ордена и звезда Героя Советского союза. Сотни глаз впились в лицо их командира с немым вопросом: Что будет… и Зачем их здесь собрали… Догадывались, конечно, но…
- Товарищи бойцы и командиры; кулибины и левши Спецназа. По залу прокатился добродушный смешок и беззлобные комментарии. Дождался, пока смешки и подначки утихнут и продолжил:
- Товарищи гражданские, своим самоотверженным трудом повышающие силу и мощь Спецназа ! Товарищи приглашённые – не обошёл я вниманием и приглашённых командармов третьей и тринадцатой армий, с которыми у нас сложились нормальные отношения… Выдержал паузу, нагнетая ажиотаж и нетерпение и продолжил торжественно:
- Я собрал вас здесь – лучших из лучших, для того, чтобы объявить вам: здесь и сейчас вы будете награждены орденами и медалями, согласно представлений, отправленных мной в Москву на утверждение ! По залу прокатился радостный гул; сидящие с жадностью уставились на меня: чем их наградит Родина в лице их командира ?!
- По настоящему, конечно, нужно бы вас пригласить в Москву, да наградить в торжественной обстановке, но где мы – а где Москва ?! Хотя… Если кто то желает – может встать и выйти из зала: его награда будет вручена ему в Москве – когда получится… Есть желающие – выходите. По залу прокатились смешки и раздались бодрые выкрики:
- Да нам здесь сподручнее… Зачем ждать… Нас и здесь устраивает !
- Ну раз вас устраивает – ухмыльнулся я – тогда приступим !
Глава четвёртая
Песни у людей разные. А моя одна…
Окинул взглядом сидевших: в первом ряду – орденоносцы, награждённые орденами, да не по одному, хотя они об этом пока ещё не знают… За ними – орденоносцы в порядке убывания значимости награды. За ними – награждённые медалями " За отвагу" и за "Боевые заслуги"… За ними, так сказать - "передовики производства" Спецназа… И последними – приглашённые из числа работающих на механическом заводе. Да не просто работающих, а лучших из лучших ! Я, как и майор Громов из серии книг "Лучших из худших" – ну вот импонирует он мне своими мыслями и поведением, решил: боевые награды – только отличившимся в боевых действиях ! А то ведь как получилось после войны: и мужчины и, чего уж греха таить, женщины – ни разу не участвующих в боевых столкновениях, с гордостью носили боевые награды, совершенно ими не заслуженные… Быть на войне и участвовать в боевых действиях, да ещё проявить мужество и героизм – это разные вещи !
Штабисты, снабженцы, медики, адъютанты, порученцы разного рода, ни разу не участвовавших в боевых действиях, носили боевые награды. И считали это вполне нормальным ! Особо о медиках: их самоотверженный труд спас от смерти миллионы бойцов и командиров и труд их обязательно должен поощряться наградами – но не боевыми ! Исключение – медсёстры и медфельдшеры на поле боя ! А про штабных я вообще промолчу ! А с ними и о генералах и маршалах, не только без зазрения совести получавших награды, но так же без зазрения совести и раздававших их гражданским – как например Жуков певице Руслановой ! Да один ли только Жуков так отличился, особенно в конце войны ?! Тому же Ерёменко – в настоящем и в нашем прошлом, просравшему наступление на своём участке фронта; отдавшему врагу без боя город Орёл с колоссальными запасами топлива; обещавшему Сталину разгромить "подлеца" Гудериана, присвоили звание маршала и наградили в 1944 году высшей наградой – званием героя Советского Союза… А кого то, за невыполнение приказа – расстреливали…
Начал вызывать на сцену награждённых. Первыми – награждённых медалями. Хотя медаль и поскромнее ордена – их обладатель не меньший герой, чем орденоносец ! Ну, может меньше повезло, или было меньше возможностей… Награждённый выходил, волнуясь, на сцену под пристальными взорами сотен глаз; я вручал ему коробочку с наградой и солдатскую или сержантскую книжку Спецназа - (напечатали в Минской типографии). Офицерам – удостоверение личности командира Спецназа… Получили медали "За боевые заслуги" Инга и Грета: участвовали в боевых операциях с риском для жизни… А вот Романова получила медаль "За отвагу" – за спасение командира РККА. И не важно, что их обеих спас я – она полезла за раненым лейтенантом, не смотря на то, что к нам уже направились трофейщики… Наградил её так же радушно, как и остальных, но взглядами встречаться не стал, хотя она и старалась… Постепенно дошли и до первых рядов – орденоносцев. А некоторые поднимались и дважды… Каждому награждённому вручались и завёрнутые в бумагу воинские знаки отличия: сержант, лейтенант, капитан… Их они, я думаю, прикрепят у себя, а вот ордена и медали – ведь не удержаться и прикрепят здесь. И правильно сделают ! Передовики производства: мои кулибины, левши и прочие мастера получили и медали и ордена – гражданские… Так же и связисты: участвующие в боевых операциях на поле боя – боевые ордена и медали, а в тылу – трудовые, не смотря на службу а Спецназе. Тыл с фронтом сравнивать, при всём напряжении сил и одних и других – просто кощунство ! Так же как сравнивать самоотверженный многочасовой труд у станков и столов сборки с ночными бдениями у телефона – а вдруг Сам позвонит ? Может кому то такое покажется несправедливым, но пока я командир в Спецназе – будет только так ! Командармы 3й и 13й армий, вижу, этого моего "авангардизма" не понимают. Ну и бог с ним – главное я так считаю и точка !
Объявил, что каждый награждённый имеет право на получение определённой суммы, соответствующей ордену или медали… Наконец – почти два часа шло награждение, поток награждаемых иссяк. А после награждения что ? Правильно – праздничный концерт ! Вот только он у меня будет не столько праздничным, сколько психологически воздействующим на умы и сознание и, надеюсь – не только моих бойцов…
…В кабинете Сталина - на вытяжку, не дыша, стоял генерал-лейтенант, посланный на Брянский фронт с определённым заданием и вернувшийся ни с чем. Стоял и ждал. Решения о своей дальнейшей участи… Сталин, не обращая внимания на генерала, что то писал на листе бумаги. Наконец закончил, поднял голову:
- Скажите мне товарищ генерал-лейтенант – почему вы стоите здесь, а не командуете подразделением Спецназа на Брянском фронте ? - задал главнокомандующий негромко вопрос.
- Командир Спецназа майор Марченко отказался передать мне командование подразделением, не смотря на приказ, подписанный лично вами ! – выпалил с трудом генерал. Сталин чуть наклонил набок голову, вроде как получше рассматривая генерала.
- И вы ничего не сделали для того, чтобы убедить майора Марченко выполнить приказ Верховного главнокомандующего ? Генерал не понял: то ли Сталин серьёзно хочет узнать, или просто издевается ? Тем не менее – кашлянув, ответил уже твёрже:
- Я не имел такой возможности – товарищ Сталин ! Грузовик с бойцами комендантской роты на территорию части не пустили, а сотрудников НКВД, приданных мне – разоружили. А старшего группы - нейтрализовали так, что он потерял сознание… Бровь Вождя удивлённо приподнялась… А "посланец" закончил решительно:
- Майор Марченко сказал, что не видит среди генералитета человека, способного его заменить – тем более в такой сложной военной обстановке. И я считаю – он абсолютно прав – я бы не смог так эффективно командовать как он ! – выдохнул генерал… Сталин помолчал…
- Идите… - бросил он негромко и потянулся к папке, лежавшей слева: разговор окончен. Генерал развернулся на негнущихся ногах и осторожно открыв дверь, вышел в приемную. Вышел навстречу неизвестности… Через несколько минут в кабинет неслышно вошёл Поскрёбышев и молча положил перед Хозяином лист бумаги. Сталин вопросительно посмотрел на Поскрёбышева.
- Радиограмма от майора Марченко… - лаконично пояснил Поскрёбышев. Сталин взял лист с радиограммой и углубился в чтение: чем его удивит – в этот раз, мятежный майор ? Снова удивил и не один раз – наглец ! Ещё и требует, хоть и завуалированно: подключите к общей радиосети передачу из Трубачёвска. А что это за передача ?! Ладно – это позже, а сейчас… Отпустил секретаря; достал из папки лист бумаги с "шапкой" сверху – Спецназ СССР и дописал в следующей строке: 56я пехотная дивизия… Поднял трубку и сказал негромко:
- Соедините меня с командующим 3й армии Брянского фронта… После долгого соединения Вождь поздоровался и спросил:
- Командир 56ой пехотной дивизии у вас товарищ командарм ?
- У меня товарищ Иванов ! – бодро ответил командарм З и осторожно поинтересовался – а что мне с ним делать ? Сталин "подзавис": его спрашивают – что делать с пленным генералом ? В Москву отправлять, конечно ! Пауза затянулась; первым "включился" командарм:
- У меня нет средств доставки товарищ Иванов… - растерянно произнёс командарм З – разве что майора Марченко попросить…
- У него что – есть средство доставки ? – искренне удивился Сталин.
- У него всё есть… - завистливо выдохнул командарм – но он не даст… Он мне сказал, когда отдавал его после того, как разгромил его дивизию – не вижу ценности в этом генерале… Вот даже как – возмутился про себя Вождь – не видит он ценности ! Мальчишка ! Совсем он там страх потерял – неприкасаемым себя возомнил !
- Передайте ему – пусть отправит командира дивизии в Москву. Срочно ! Это приказ ! И Сталин раздражённо бросил на рычаг трубку… Посидел, успокоился… Глянул на список уничтоженных – так и написано было в радиограмме: Уничтоженных а не разгромленных… Сталин уже давно начал замечать: по сводкам немецких солдат; танков и самолётов уничтожено столько, что Вермахту просто некем и не на чем наступать… А немец всё прёт и прёт, как отвязанный и конца его наступлению не предвидится – он всё ближе и ближе к Москве ! А у этого майора – уничтожение ! Сталин давал команду проверить – не проявлялись ли в боевых действиях, сразу после "уничтожения", дивизии с названными номерами ? Не проявлялись и Сталин был склонен верить радиограммам этого Марченко. Вот только почему он не желает предстать пред его светлые – вернее коричневые очи ? Усмешка непроизвольно наползла на губы, топорща густые усы – боится ?! А раз боится – значит есть что скрывать ! Ну да ладно: не буду его пока заставлять – пусть повоюет. Пока… А потом… - увидеться мне с ним просто необходимо. Он прямо загадка какая то, а я загадок не люблю. Неразгаданная загадка влечёт за собой серьёзные непредсказуемые последствия ! А что там ещё с его просьбой ? Вождь перечитал донесение и вызвав Поскрёбышева отдал распоряжение...
Бархатный занавес разошёлся в стороны и сидящие в зале герои войны и труда увидели на сцене… настоящий музыкальный оркестр – правда небольшой… Барабанщик; баянист; гитарист; контрабасист; трубач и пианист… По залу прокатился оживлённый шумок: многие такого представительного оркестра в жизни не видели – особенно деревенские… Командир подошёл к микрофону на длинной стойке; шевельнул пальцами и оркестр заиграл негромко…
- С чего начинается Родина ? – спросил командир и запел…
С чего начинается Родина ? С заветной скамьи у ворот…
С той самой берёзки что во поле. Под ветром склоняясь растёт…
А может она начинается с той песни, что пела нам мать ?
С того, что в любых испытаниях. У нас ни кому не отнять…
- С чего начинается Родина ? – снова спросил я у сидящих… Спел второй куплет, третий… Получилось намного лучше чем у Бернеса с его "рэпом" без голоса… Закончил песню; привлёк внимание к теме и вздохнув запел вторую песню…
Эх, дороги – пыль да туман… Холода, тревоги. Да степной бурьян.
Знать не можешь доли своей. Может крылья сложишь.
Посреди степей…
А дорога дальше мчится. Пылится, клубится…
А вокруг земля дымиться. Родная земля… Чувствую в зале нарастает напряжение: слишком многим знакома эта тема. Запел с горечью, болью и отчаянием второй куплет:
Выстрел грянет – ворон кружит…
Твой дружок в бурьяне. Неживой лежит. Пропел припев, запел третий с нежностью и грустью:
Край сосновый, солнце встаёт. У крыльца родного мать сыночка ждёт… И бескрайними путями: степями, лесами…
Всё глядят вослед за нами – родные глаза… - прошептал негромко…
Снег ли, ветер. Запомним друзья…
Нам дороги эти. Позабыть нельзя… В зале тишина – никто не шелохнётся, не переговаривается. Усилим давление, подключим ментальное воздействие на психику – так и задуманы были песни по порядку. Зазвенели струны гитары; заиграли трагично музыканты…
И как же мне не вспоминать… начал я негромко и скорбно новую песню – бойцов своих погибших лица.
Да – это страшно умирать. Когда так хочешь возвратиться !
Но ты шагнул, приказ приняв. Ты верен долгу и присяге…
И навсегда тот страшный бой. Застыл в твоём последнем шаге !
Посмотрите ребята, посмотрите девчата – память лица оставила в нас… - запел припев, окидывая моих бойцов.
Это воины наши – те, которым за двадцать…
ЭТО ТЕ, КТО ПРОСЛАВИЛ СПЕЦНАЗ !
Хоть время – лучший лекарь ран. Тускнеют краски понемногу…
Но не забыть моим бойцам. К своим ведущую дорогу.
И этот бой среди полей. Короткий – как клинок кинжала !
Когда кого то из парней. Слепая смерть к себе забрала…
Посмотрите ребята, посмотрите девчата – память лица оставила в нас… – пел я проникновенно второй куплет, подключая – слегка, ментальное воздействие на сидящих в зале:
Это парни, которым. Будет вечно по двадцать…
ЭТО ТЕ, КТО ПРОСЛАВИЛ СПЕЦНАЗ !
Музыка заиграла совсем негромко…
Взгляните в лица матерей. Печаль свою им не излить… - говорил скорбно, добавляя зрительные образы матерей, ждущих своих детей…
Их сыновей и дочерей. Никем уже не заменить… запел я со скорбью в голосе: чисто, искренне переживая вместе с сидящими в зале…
Посмотрите ребята, посмотрите девчата – память лица оставила в нас… Это девушки наши – с разных подразделений.
ЭТО ТЕ, КТО ПРОСЛАВИЛ СПЕЦНАЗ !
Смолк последний аккорд, я сказал негромко в микрофон:
- Последний куплет посвящается Марине Соловьёвой, погибшей в бою у станции Почеп… Не увидел – почувствовал, как вздрогнул в зале сержант – командир отделения, по чьей вине погибла санинструктор…
…Молодой сержант – командир отделения ударного взвода, не должен был брать девушку в первые ряды наступающих, но любовь и жалостливый взгляд сделали своё чёрное дело: санинструктор шла сразу же за первой группой отделения. Ночь; немцы спят; бойцы уничтожают из арбалетов часовых и спящих в избах и сараях… Всё идёт просто замечательно ! И командир расслабился: не послал проверить старый развалившийся сарай с провалившейся крышей – ну кто будет в таком ночевать, да ещё и осенью ?! Ночевали, оказывается… В спину прошедшим бойцам ударила автоматная очередь – двое упали, как подкошенные ! Девушка рванулась к ним; к сараю молнией метнулись бойцы, но пули из винтовок, выпущенные из сарая проснувшимися немцами почти в упор, ударили её сзади – в шею и в сердце. Бойцам я ещё успел помочь, а вот ей уже не смог: оба ранения были смертельны… Поднялся с колен, посмотрел на бледного как простыня, командира. - Ну как же ты так – а ?… - только и смог сказать…
Парень рухнул на колени, прохрипел страшно:
- Товарищ командир ! Не отчисляйте меня из Спецназа – лучше прямо сейчас застрелите ! Заклинаю вас всеми святыми ! Я ведь там в первом же бою погибну – буду драться, пока меня не убьют, а здесь, в спецназе, я долго смогу мстить фашистам, убившим Марину !
- Это не немцы её убили – это ты её под пули подставил… - процедил негромко сквозь зубы. - После операции сдашь командование своему заместителю. Будешь служить в своём отделении рядовым. Но если по твоей вине погибнет ещё хоть один боец… И встань – не в церкви милость у бога выпрашиваешь, да грехи вымаливаешь… Парень тяжело поднялся, с трудом выдавил из себя трясущимися губами:
- Спасибо товарищ командир ! Я вас не подведу ! Клянусь вам ! Я ничего не ответил: никакая клятва не вернёт санинструктора…
Полыхнуло алой аурой в зале: ещё до этого случая послал на него представление на Красную Звезду. И он получил её из моих рук, как не отнекивался при вручении – Не достоин товарищ командир… Затем спел песню, что пел в госпитале – Любимая моя… - расслабил слушателей… И снова – зазвучала жёсткая ритмичная музыка:
Знаю дома ты грустишь – я ушёл служить…
По другому ты прости – не умею жить.
Пусть препятствий полоса – наша жизнь…
Об одном тебя прошу – ты меня дождись… - запел новую песню…
Вы ждите – ждите нас девчата !
Лучшая награда для нас всех, когда ты…
Письма шлёшь - в ответ он сквозь дожди косые…
Шлёт слова простые – Я СЛУЖУ ОТЧИЗНЕ ! – выдохнул я в микрофон. Немного не в рифму, но музыка заиграла громче и я добавил:
Я СЛУЖУ НАРОДУ ! Музыка зазвучала ещё яростнее; я выкрикнул:
Я СЛУЖУ В СПЕЦНАЗЕ ! Зал непроизвольно всколыхнулся…
Вот бы мне тебя обнять, взять твою ладонь…
Только снова командир мне кричит – Огонь ! – запел дальше…
Знаю мы с тобой одни видим сны…
А до конца войны ещё как до луны… - закончил второй куплет и пропел во втором припеве – Я служу Отчизне ! Бурный, яростный проигрыш и повторение припева: самозабвенное, гордое, яростное окончание: выбросил вперёд сжатый кулак:
Я СЛУЖУ В СПЕЦНАЗЕ ! В зале многие подхватили выкрик ! И снова пригасим слегка эмоции – рановато… Лёгкое, даже легкомысленное начало новой песни в стиле джаза расслабило, сбило эмоции…
А на войне, как на войне. А нам трудней того вдвойне…
Когда зайдет за соснами рассвет.
Мы не прощаемся ни с кем. Чужие слёзы нам зачем…
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег… - запел задорно, залихватски подмигнув залу и запел припев:
Батальонная разведка – мы без дел скучаем редко…
Что ни день, то снова поиск, снова бой…
Ты сестричка в медсанбате – посмотрел на Ингу – не тревожься бога ради. Мы до свадьбы доживём ещё с тобой !
А если так случится вдруг – тебя навек покинет друг – запел Грете
Не осуждай его – война тому виной…
Тебе наш ротный старшина отдаст медали, ордена…
А на разведке заработанные мной. Пропел припев; спел третий куплет, а припев пропел уже Романовой: хотя она со мной и в ссоре, но обижать её невниманием – неправильно: только она знает что у неё на уме ! А вдруг – я, по своей грубой мужиковатости не понял её ?! А после этой песни спел - Как ты встретишь меня моя милая… Снова градус напряжения поднялся немного – добавим ещё ! Спел: Как ты встретишь меня моя милая… Песня со смыслом: как встретят бойца или командира после войны: или с радостью или скажут – место уже занято кем то. И не так обидно будет, если своим братом – фронтовиком, а если крысой тыловой, просидевшей всю войну в тылу на хлебной должности секретаря; мелкого начальника или какого-нибудь чинуши… Сейчас не до этого, а вот позднее… Начну закладывать "противоядие" уже сейчас… Зазвучала бодрая, даже немного легкомысленная мелодия проигрыша – никак не подходящая под тему концерта:
Ранним солнечным утречком. Провожала она…
Своего ненаглядного. Своего паренька…
Ты служи ненаглядный мой. Обо мне не тужи…
Если что то случится вдруг – обо всём напиши. Тадам ! Резко ударил по струнам гитарист ! Я запел второй куплет:
Не проходит и годика. Парень весточку шлёт…
Перебило мне ноженьки. Обожгло всё лицо…
Коли любишь по прежнему. И горит огонёк…
Приезжай, забери меня – пишет ей паренёк. Снова удары по струнам
Но ответила девушка – Что любви больше нет.
Что любовь уж потеряна – вот такой был ответ…
Ковыляй потихонечку. А меня ты забудь… - запел женским голосом, чтобы сидящие полностью ощутили женское коварство и бездушие.
Зарастут твои ноженьки – проживёшь как-нибудь… Тадам ! – удар по струнам и музыка зазвучала тише…
Ранним солнечным утречком. Возвращался домой… Негромко - почти фоном заиграла гитара и еле слышно выбивал дробь барабан…
Скорым курьерским поездом. Паренёк молодой… Музыка зазвучала громче; я мотнул отчаянно головой:
С голубыми петлицами. С папиросой в зубах.
Шёл походкою бодрою. На обеих ногах ! Снова удары по струнам…
И с улыбкой и радостью. Парня встретила мать – пропел улыбаясь.
Прибежала та девушка. И хотела обнять…
Расскажи ненаглядный мой – сколько бед повидал – пропел девичий, заинтересованный голос…
А боец оттолкнул её. И с усмешкой сказал:
Ковыляй потихонечку – а меня ты забудь…
Заросли мои ноженьки – проживу как-нибудь.
Ковыляй потихонечку – а меня ты забудь…
Затянулися шрамы все – проживу как-нибудь… Мотнул отчаянно головой и выкрикнул отчаянно – горько, с болью в сердце:
ПРОЖИВУ КАК НИБУДЬ !
В зале – мёртвая тишина… Подавляющее большинство приглашённых сюда – мужчины. Они прекрасно поняли – кому и для чего я спел эту песню. Но… Концерт ведь ещё не закончен ! Здесь нет конферансье; нет шуток и объявления песен и исполнителей. Есть только песни… Песни по теме направлению воздействия на слушателей, которые выбрал я. И расставил в нужном порядке. Сейчас - черёд следующей в моём списке. Зазвучал негромкий перебор струн… Закрыл глаза, перевоплощаясь; вошёл в образ, который хотел донести до сидящих в зале и запел грустно, голосом певицы группы "Белый день":
Засыпай, засыпай мой сынок дорогой. Я спою тебе песню красивую.
Про меня, про отца, да про нашу любовь. Несчастливую… Скорбно повторил последнюю строчку куплета и запел, чуть громче, припев:
Засыпай. Я тебе покачаю кроватку. Засыпай - я тебя никому не отдам
Как похож ты на нашего папку. Я хочу, чтобы он увидал… - выдохнула "певица" с тоской… Музыка стала громче; громче зазвучал голос:
Как же трудно сынок быть женою бойца. Он уходит и нежно прощается
А ты ждёшь, что беда обойдёт стороной. Испугается…
Засыпай - я тебе покачаю кроватку.
Ты не плачь – я тебя никому не отдам…
Как же сильно похож ты на папку.
Я хочу чтобы он увидал ! – вонзился в зал выкрик "певицы"…
Он ушёл воевать – я тебя родила. Только горе руками не отвести…
И отец, твой отец – извещенье пришло. Пропал без вести… Тут в зале – я почувствовал, вспыхнул ураган эмоций ! Моя тёмная сущность как пылесосом потянула всё это в себя ! Да мне это не надо – я вам это всё верну. Сполна ! Ведь почти все в зале – из бывших пленных, пропавших без вести ! И они знают, чувствуют о чём поётся в песне… Зазвучала музыка куплета – я молчал, опустив голову. Время припева… Поднял голову – чувствую по щекам сами катятся слёзы…
ТЫ ВЕРНИСЬ ! – запел, закричал я отчаянии, бросая слова песни в ошеломлённый, потрясённый зал…
Я ведь сына качаю в кроватке. Ты вернись ! Я тебя никому не отдам !
Как похож он на нашего папку. Я хочу, чтобы ты увидал…
Как похож он на нашего папку…
Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УВИДАЛ ! – выкрикнул в исступлении ! Замолкла музыка; закончилась песня. Я, с трудом, выкарабкивался из образа. Вышел, открыл глаза… В зале, у сидящих – блестят глаза; у кого то слёзы на щеках… Стиснутые зубы; губы как нитки – бескровные, дрожащие. Да я сам, наверное, не лучше выгляжу… Шевельнул пальцами, подавая знак музыкантам. Ноль ! Послал мысленный посыл ! Ударил барабан; тревожно запела труба; подключились гитара и баян.
Пришла война – в рассвете дня. Пустился гнев на землю божий - начал жёстко выговаривать новую песню, пуская в зал, для остроты ощущения, те эмоции, что получил от песни "певицы"…
И встал боец. Взял автомат. И прошептал – Помилуй боже…
Жене сказал – Ты жди и слёз не лей. Прости за всё и жди,
ЖДИ… ЖДИ… ЖДИ… ЖДИ ! – бросал слова в зал, словно камни…
Ты только жди, ты жди меня родная ! – запел, добавляя в голос силу звука и ярость – всё время жди и я к тебе вернусь !
Со злой войны – где все мы умираем. За отчий дом и за святую Русь
За детский смех и за горбушку хлеба. За сыновей родных и дочерей
Проси ЕГО – чтоб нас хранило небо. Чтоб мы домой вернулись поскорей… Нервы сидящих в зале обнажены до предела; каждое слово – словно капли воды на раскалённую поверхность…
Ушёл боец – судьба в набат. Она всё ждёт и просит небо…
Он обещал. Он не умрёт. Хоть не легка его дорога…
Ведь он сказал - Ты слёз не лей, прости за всё и жди ! Ещё яростнее, отчаянее, искренне – вкладывая душу и Силу в каждое слово попел припев. Жёсткий грохот барабанов; рваные аккорды гитары и тяжёлые басы контрабаса хлестали по обнажённым нервам. Музыканты закончили играть, затих последний аккорд и я выдохнул в микрофон:
ПРОСИ СИЛЬНЕЙ… ЧТОБ НАС ХРАНИЛО НЕБО…
Зал, как бочка с порохом: брось спичку – рванёт ! Новый жест и новый посыл музыкантам – они тоже под впечатлением… Грохот барабана и голос певца Боярского – в моём лице, начал бросать слова в зал:
Роты в атаку ! Роты за мной ! Первая влево – вправо второй !
Третья прямо – перекатом вперёд ! Тот кто не струсит – встретит восход ! – оскалившись в яростном гневе рявкал я слова команды в зал.
Нас прикрывает с флангов броня. Призраки Леса – делай как я !
Дрогнул противник – катится вспять. Взяты окопы…
НАСМЕРТЬ СТОЯТЬ !
Ударные группы – Спецназа душа. Мы ходим в атаки – преграды круша ! Где мы – там победа – не выдержит враг ! – запел отчаянно.
За нами Отчизна – а впереди враг ! – закончил сурово припев…
Смерти не раз смотрели в лицо. Фрицы насели – взяли в кольцо.
Справа свечой полыхнул БТ-7. Почеп в развалинах – мрачен и сер…
Раненый батя – наш командир. Текстом открытым вышел в эфир:
Первый – второму ! – глянул я на Молодцова – слушай меня !
Я ВЫЗЫВАЮ ОГОНЬ НА СЕБЯ !
Запел – заревел припев. В зале подхватили меня – не дружно, правда, но так же отчаянно – яростно ! Последний куплет…
Слева на фланге – смолк пулемёт. Первый второму – время не ждёт ! – выкрикнул я в лицо вжавшемуся в кресло Молодцову…
Что же ты медлишь ?! Батя комбат ! Пушки накроют нужный квадрат !
Рвутся снаряды – стонет земля ! Смерть ходит рядом: сталью визжа ! – раскачиваясь хрипел в микрофон, бросая жуткие слова в зал.
Выжить иль сгинуть – уж как суждено ! Третьего просто – нам не дано ! Вскочил с места, с горящими безумием глазами Молодцов; за ним Рощин… Взлетали, словно подброшенные бойцы и командиры…
Ударные группы – Спецназа душа ! – ревел вместе со мной весь зал.
Мы ходим в атаки – преграды круша !
Где мы – там победа – не выдержит враг !
За нами Отчизна… Выдержал паузу и бросил в зал:
ИНАЧЕ НИКАК !
Смотрю в зал: яростные, безумные лица; горящие глаза ! Сжатые до хруста кулаки; грудь ходуном ! Крикни – в атаку на пулемёты: рванут не задумываясь ! То, что мне и нужно… Снова шагнул к микрофону:
- Ну что ж бойцы. Делу время – потехе час… Немец здесь не пуганный – не знает ещё кто такие Призраки Леса ! Не знает ещё, что перед нами всё дрожит, а позади нас рыдает от ужаса… Покажем немцам кто мы такие ! П О К А Ж Е М ! – заревел зал.
- Концерт закончен – займёмся делом – бросил я в зал и сделал посыл сидящему на рубильнике – отключить передачу из зала…
Именно к этому концерту, на самом высоком здании города, была смонтирована металлическая вышка с мощным передатчиком: пусть побольше людей услышат этот концерт. Не знаю – дал ли Сталин указание подключить нашу передачу к общей сети по СССР, но основное – все мои подразделения, даже те – за речкой, слышали этот концерт-накачку ! Не зря же тащили с собой усилители и динамики. Отойдут от немцев подальше и послушают. И остальные армейские – кому повезло наткнуться на нашу волну (хотя передача шла на общей, для всех, частоте) услышат. Услышат её и в госпитале 282й дивизии, куда я специально отправил связистов-звукотехников – понятно почему…
К госпиталю связисты приехали уде затемно – после ужина. Раненые оживились: после странных смертей среди казаков, в госпитале настроение у раненых было не очень… Немцы начали новое наступление на Западном фронте; На Брянском фронте прорвали оборону на севере и юге… Захватили город Орёл, что глубоко в тылу и прорывались к Брянску…Так что оснований для беспокойства был вагон и маленькая тележка… А тут – подьехали специалисты из Спецназа с аппаратурой. Сначала думали – кино будут показывать. Оказалось - просто передача концерта награждённых бойцов и командиров Спецназа из Трубачёвска… Ну и это хлеб: всё ж какое-никакое развлечение… Раненые помнили – ещё по недавнему выступлению командира Спецназа – хороший был концерт. Ждали такого же – не дождались. Получили совсем другое… Когда закончились последние слова и техники стали собирать аппаратуру к Москалёвой подошла Олеся Бортко…
- Товарищ начальник госпиталя ! – официально обратилась она к капитану – разрешите отбыть со связистами в расположение Спецназа !
- Зачем Олеся ? – растерялась Москалёва.
- Ну как же вы не понимаете ! – воскликнула Олеся – они же уходят сражаться с немцами ! Он же прощался со всеми своими песнями ! А раз они уходят сражаться – им нужны будут санинструкторы. А я хороший санинструктор – вы сами говорили ! – запальчиво воскликнула она.
- Олеся… - мягко, как ребёнку начала негромко обьяснять капитан, подойдя вплотную к взволнованной девушке – я всё понимаю… Я бы и сама туда сбежала, но ты же видела – какие там волчицы ! Они тебя к нему и близко не попустят ! Кровь прилила к щекам Олеси:
- Да я туда не за этим хочу уйти ! Им нужна будет медицинская помощь и я им в этом помогу – как сумею ! Тем более у них там медсестра погибла… Отпустите, а то я сбегу ! И дезертирство мне не присудят – ОН всё уладит ! Я там буду нужнее ! – выпалила девушка. Москалёва только махнула рукой – поступай как знаешь… Бортко порывисто обняла начальника госпиталя; чмокнула в щёку в знак благодарности и убежала к связистам; стала им что то втолковывать строго. Те отнекивались, мотали головой, но Олеся, как ураган – налетела, не остановишь ! Закончила препирательства – метнулась к себе в комнату - видимо за одеждой и нехитрыми пожитками… Капитан растерянно застыла, не зная, что делать дальше. Женщина в сложной ситуации…
Со скамейки поднялся пожилой боец, с рукой на перевязи:
- Доктор… Выписывайте меня – я уже вполне здоров… Надо мне в свою часть, а то вокруг такое начинается – лучше быть возле своих…
- И меня тоже выписывайте товарищ капитан… - начали подниматься раненые – а то окажемся непонятно где и непонятно с кем… Вот тут начальник госпиталя быстро пришла в себя:
- Я сама решу кого когда выписывать ! – строго сказала она и добавила уже спокойно – я всё понимаю – не маленькая…
…- Товарищ командир ! – обратился ко мне капитан Соломин – а мне как быть – мои же… - и покосился на стоящих у сцены командармов.
- На выходе тебе скажут что делать. И не тяни, а то транспорт уйдёт без тебя… - бросил я капитану батальона, который ещё вчера переправился через речку. Соломин ухмыльнулся:
- Да у меня всё моё с собой товарищ командир ! – воскликнул он.
- И оружие с экипировкой тоже ? – ухмыльнулся я в ответ. Соломина как ветром сдуло – рванул к выходу: а вдруг и правда ждать не будут… Я поискал взглядом; нашёл "неразлучную" тройку и крикнул Грете:
- Капитан – задержись. Ты мне нужна. Спрыгнул со сцены и подошёл к девушкам. Все трое заинтересованно смотрели на меня.
- Товарищ капитан. Вы едете со мной. Форма одежды – для выхода на боевую операцию. У Греты изумлённо поднялась бровь…
- Личное оружие; автомат; нож… Камуфляж и каску. Медикаменты брать не надо – всё, что надо, будет в медицинском автобусе. В нём же и поедут остальные. А вам… – повернулся к Инге и Марии – к приезду на передовую быть готовыми принять раненых.
- Капитан – бегом выполнять приказ – у тебя есть полчаса ! Рощин – дай ей бойца – пусть проводит к нашему транспорту…
- Я тоже поеду с вами ! – выпалила стоящая рядом Романова, как само собой разумеющееся. Посмотрел ей в глаза:
- Ты поедешь в автобусе… Мария вызывающе вскинула подбородок:
- Я поеду с вами ! – дерзко возразила она. А ведь рядом стоят два командующих армиями. Да и остальные – те, кто не спешат на выход, слышат такое ! Непорядок… Посмотрел девушке в глаза:
- Вы что – военфельдшер – русский язык разучились понимать ? Или у вас со слухом стало плохо ? Ну это мы быстро исправим… - бросил сухо. Романова фыркнула вызывающе; крутнулась на месте и стремительно пошла к выходу. А это уже не непорядок – это вызов !
- Стоять ! - ударила в спину дерзкому военфельдшеру команда с посылом ! Девушка замерла. – Кругом ! – последовала новая команда…
- Ко мне – шагом марш ! – услышала Романова, после поворота кругом. Подошла ко мне – не строевым шагом, конечно – продолжая держать фасон: вот мол я какая независимая !
- Дерзим значит… Неподчинение показываем – без причины… - процедил негромко – что ж – вам же хуже… Мария уже, видимо, поняла, что заигралась в независимость: по глазам видел – трусила; отчаянно трусила, но марку продолжала держать ! А я по глазам читать не умею.
- Значит так – сказал спокойно и протянул руку – сдать личное оружие. Глаза Марии растерянно забегали по сторонам, ища выход из положения, в которое она сама себя загнала…
- Сдать оружие ! – жёстко приказал я и взяв из рук девушки пистолет, который она, испуганно, протянула мне стволом вперёд, чуть повернул голову влево - Рощин…
- Слушаю товарищ командир - возник сбоку мой начальник охраны…
- Поместить военфельдшера Романову под домашний арест в мой автобус. Поставить часового. Утром, до завтрака сопроводить в место проживания для сбора личных вещей. Покормить и отправить на грузовике в штаб 3й армии. Передать с рук в руки лично командующему 3й армии. Вы найдёте у вас место такому специалисту ? - повернулся к растерявшемуся командарму З - она действительно хороший специалист. Просто ей, видимо – у нас не нравится…
- Товарищ командир… - "проблеяла" испуганно Романова…
- Если командарма не окажется на месте – дождаться – продолжил я, повернувшись к Рощину – обязательно ! Если военфельдшер сбежит или не будет передана с рук в руки – ты, капитан, уйдёшь в Красную Армию вместо неё. Приказ понятен Рощин ? – спросил равнодушно…
- Так точно товарищ командир – понятен ! – вытянулся обалдевший Рощин. Вот и славно. Я обошёл Романову и обернулся к командармам:
- Идёмте товарищи командармы – есть несколько моментов, которые нужно обсудить перед моим отъездом. И мы направились к выходу.
- Товарищ командир ! – заметался по залу заполошный девичий крик – Товарищ командир ! Простите ! Пожалуйста !... Но я не остановился. Прочитал у кого то из умных, или великих – не помню уже у кого: Когда у человека есть цель – ему, обычно, не до чувств окружающих… Абсолютно точно сказано, но с одной поправкой – если эта цель серьёзная или колоссальная. А иначе – просто удовлетворение своего Эго…
- Ну ты суров ! – бросил то ли восхищённо, то ли укоризненно командарм 13, а командарм 3 просто был в прострации: то ли радоваться ему такому "подарку", то ли горевать… Вышли в вестибюль; я потянул командармов в уголок, где стоял – на отшибе, небольшой столик.
Подошли, я достал из кармана кителя свёрнутую карту, развернул. Три командирских головы склонилось над картой. Командарм 13 восхищённо цокнул языком, разглядев карту получше:
- И где ты такие берёшь ?! Мне бы такую карту…
- Смотрите… - не обратил я замечания на подначку – 167я пехотная вермахта уже подошла вплотную к Брянску. Думаю завтра они его возьмут, тем более что всё руководство Брянск уже покинуло… 31я пехотная дивизия обошла Брянск с севера. С юга должна была обойти 56я пехотная, но мы её "остановили" – ухмыльнулся я…
- Ваша 297я Карачев ещё держит ? – спросил я у командарма 3. Тот кивнул и добавил с горечью – Больно уж им там тяжко. Просят разрешения отступить… И посмотрел на меня…
- Вы им передайте – пусть продержатся до обеда – успокоил его. – Да. Кстати – часть 29ой моторизованной дивизии вермахта уже дошла до города Локоть, а 18я танковая на подходе к Брянску с юго-востока. Так что поздравляю вас: мы с вами, товарищи командармы – в очередном котле – почти как под Вязьмой ! – ухмыльнулся весело…
- Не вижу повода для веселья… - вздрогнув, нахмурился, услышав такое, командарм 13й армии. Я повернулся к нему:
- Вас на юге сдерживает, пока – 293я пехотная дивизия. Но это пока. Думаю скоро к ней подтянут с Южного фронта ещё одну дивизию… Так что сейчас – самое время пойти на прорыв ! – подначил его.
- Ага… - пробурчал командарм 13 – нужно только получить разрешение комфронта на отступление и дело в шляпе, а о этого… - скривился он как от лимона – приказа не дождёшься – только вперёд ! Кивнул, соглашаясь – от "разгромщика" подлеца Гудериана другого ничего и не дождёшься – только надувание щёк и красивые, громкие словеса…
- Тогда держите оборону, а через пару деньков встретимся и решим – что делать. Оставаться здесь дальше – просто нецелесообразно…
Грета Мюллер ушла с Рощиным к месту нашей с ней переправы, а я пробежался на северный фланг моей группировки, сосредоточенной на левом берегу Судости – шести батальонам и просто пошёл, в невидимости, по берегу – вниз по течению. Ночь – на загляденье: только с девушкой под ручку гулять ! На небе – несколько слоёв облаков – словно ватных одеял друг на друге; темень – глаза выколешь; морозец лезет под куртку; по дороге лужи и ямы с водой; грязь скользкая так и норовит обрушить тело в липкое месиво… Лепота, одним словом ! А я иду; лужи и ямы обхожу; на тот берег морок насылаю: покайфуйте дорогие солдаты вермахта перед смертью ! И они кайфуют – каждый о своём… А через реку скользит тёмная резиновая десантная лодка с группой в семь бойцов – это идёт к немцам избавление от фронтовых мучений. Убрали часовых в секрете; сигнал на наш берег и заскользили, словно челноки ткацких станков десантные лодки туда-сюда. Бойцы собираются в ударные подразделения – у каждого свои задачи и неслышными тенями – не нашуметь… - выдвигаются к месту штурма, попутно уничтожая часовых, любопытных и страдающих бессонницей… Четыре ударных батальона переправились через реку и ещё два остались на нашем берегу ждать время "Ч" – время атаки с нашего берега – в лоб, на немецкие укреплённые позиции через минные поля…
В это же время; точно так же – только без моей помощи, четыре ударных батальона и один батальон стажёров выходят на ударные позиции – то есть в тыл элитному полку Гросс Дойчланд – Великая Германия. И я, почему то, верю – этот рассвет Великая Германия не переживёт. Исчезнет - вместе со своим штандартом ! Если всё сложится… - тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо – пошлём товарищу Сталину самолёт с подарками, а то ради одного генерала самолёт гонять, даже по приказу Верховного – это просто моветон какой то !
- Скромней надо быть – товарищ Сталин, а то вынь вам, да положь генерала ! А горючка для самолёта не казённая: трудом и потом получена… А даже если и зальёте на обратную дорогу – кто нам компенсирует транспортные расходы: запчасти; износ моторов; работы по ремонту… Пушкин ? Нет – такой компот нам не нужен товарищ Сталин… – недовольно бормотал я себе под нос, обходя очередную лужу…
Прошёлся по всему фронту переправы; вернулся к своим и на лодке – за командира на руле, поплыл на тот берег. Плыли не быстро: у нас и Грета не гребёт и Рощин с пулемётом в руках окрестности обозревает – как будто он что то видит в этой кромешной тьме… А я вижу и рулю куда надо. Подплыли на чистую отмель; вылезли, ног не замочив – только налепив на ботинки по паре килограмм грязи… Ну да грязь – можно и очистить, когда в лес войдём. Вошли и пошли-побежали по лесу за мной… Я выбирал такой путь, чтобы бежавшие за мной не натыкались на ветки и сучья не получали по лицу… Двигаться нам вроде и недалеко, но ночной лес – это не городской парк с фонарями и асфальтовыми дорожками ! Но я шибко группу не гнал - успеем. К тому же с нами дама… И хотя медикам у меня поблажки в физ. подготовке маленькие, но всё равно: медик – это не боец… Успели, конечно… Добрались; отдышались… Оставил Грету с радистом и бойцом охраны, а сам – уже привычно взяв одну группу, направился к часовым, охранявшим штаб танковой дивизии. Очень он удобно расположен - рядышком со штабом 262й пехотной дивизии. Время для атаки ещё раннее: командование вчера ударно потрудилось. Сейчас отдыхают…
У штаба не в лесу: работают генераторы; лампочки светят в пол накала; часовые бдят в полглаза. Одна группа прошла; вторая; третья; четвёртая. Всё – можно работать. Защёлкали еле слышно пружинные арбалеты; в лесу совсем неслышно открыли огонь снайперы. По всему фронту операции по уничтожению 262й пехотной и 17й танковой дивизий началось: где чуть раньше – где чуть позже, истребление живой силы противника. Заработали Призраки Леса – Спецназ СССР !
Глава пятая
Что написано на роду…
Начал я со своими группами со штаба танковой дивизии и его командования… Стальные стрелки пружинных арбалетов с негромким стуком пробивали шинели часовых и крепкие кости их арийских черепов. По два стальных стержня – в сердце и в голову, не выдерживал никто: молча валились на промёрзшую, размытую дождями и моросью землю… А мои бойцы уже подбегали – "на цыпочках" к двери, ведущей в помещение штаба. Дверь не закрыта, так же как и у командира дивизии: кого опасаться в самой её середине ? В здании в ход шли пистолеты с длинными глушителями: и смертоносных гостинцев больше и большая длина глушителя на меткость и быстроту выстрела роли не играет. А я, в это время, уже был на пути к штабу пехотной дивизии… Там всё повторялось в точности так же: к чему изобретать велосипед ? Радисты в штабах были одной из приоритетных целей: ни к чему немцам знать о нападении на их дивизии. Командира дивизии брали мои бойцы, а я скользнул в комнату, в которой расположился высокий чин из СС – группенфюрер Генрих Мюллер с двумя офицерами сопровождения и денщиком-адъютантом. Сытно лязгнул затвор пистолета, выплёвывая пустые гильзы, со стуком покатившиеся по полу; вздрогнули несколько раз в агонии офицеры и в моей руке уже удобно расположился "Вальтер" группенфюрера. Эсэсовец проснулся; сунул руку под подушку и… обмяк… - ноздри уловили привычный запах пороха и давно забытый свежей крови. Смутно различимая в темноте фигура произнесла негромко и как то буднично:
- Вставай Генрих… Тут кое кто хочет с тобой поговорить…
… Радиопередача из какого то далёкого Трубачёвска, передающая концерт закончилась… Концерт, в целом Сталину понравился, хотя некоторые моменты и заставили его нахмурится. А в целом… - он не пожалел, что принял решение подключить этот концерт к всесоюзному вещанию. Особенно эта: Роты в атаку, роты за мной ! В конце песни так захотелось, как в молодости: выхватить маузер; вскочить на коня и мчаться на врага, паля из него во все стороны ! И не важно, что он не участвовал в конных атаках и сшибках – вот захотелось и всё ! Нажал на кнопку вызова – вошёл Поскрёбышев…
- Ну как тебе… - спросил Сталин. Секретарь ответил взволнованно, дрогнувшим голосом – что с ним редко случалось:
- Так и захотелось бросить всё и пойти в атаку, особенно после этой: Роты в атаку; роты за мной ! Сталин понимающе ухмыльнулся:
- Ну а что там у нас с генералом от Марченко ?
- Пока нет никаких сведений… - пожал он плечами…
- Значит игнорирует мои приказы – негодяй ! – буркнул Вождь. Поскрёбышев благоразумно промолчал – к чему ему чужие проблемы ?
Дверь в комнату, в которой на стуле сидел одетый по форме группенфюрер открылась и в еле угадываемом, в темноте, дверном проёме возник силуэт и кажется пленник догадался - кто это. Фигура шагнула в комнату; протянула руку вправо и долго шарила по стене. Эсесовец даже заулыбался, хотя его улыбка в темноте была невидна. Ему так и хотелось сказать что-нибудь приличествующее моменту, но он сдержался. Наконец под потолком вспыхнула тусклая лампочка; группенфюрер открыл закрытые глаза, поднялся со стула:
- Ну здравствуй, блудная дочь… - с теплотой в голосе сказал он.
- Я тоже рада тебя видеть живым и здоровым папа – со сдержанной радостью произнесла девушка в камуфляже, похожем на форму горных егерей и парашютистов. Отец окинул придирчивым взглядом дочь:
- Тебе идёт эта форма Гретхен… - добродушно произнёс он – хотя… - тебе пошла бы любая форма – с гордостью закончил он. И действительно: ладно подогнанная под фигуру форма; пистолет в кобуре с открытой рукоятью; нож на поясе… Прямо Валькирия – залюбовался отец. Грета смутилась, на миг, под его откровенно любящим взглядом, но тут же взяла себя в руки, спросила заинтересованно:
- А как там мама ? – отдавая дань уважения приличиям: дочь с матерью были не особенно дружны… Дочь, всю свою жизнь, тянулась к отцу, а мать, видимо, ревновала её… Глупо, конечно, но так было…
- Жива, здорова… - ответил группенфюрер – правда сильно переживает, до сих пор, твой внезапный отъезд на фронт и пропажу…
- Так ведь война идёт отец… - почти равнодушно ответила Грета. – Да… - надеюсь ты не станешь ей рассказывать, когда вернёшься а Германию, о том, что ты меня видел живой и здоровой…
- Когда вернусь ?… - тут же уловил суть Генрих Мюллер.
- Да – когда вернёшься… - ответила Грета – будет странно, если моя мать после твоего возвращения перестанет волноваться и успокоится.
- Ты будешь учить своего отца азам его работы ? – добродушно усмехнулся группенфюрер. Грета улыбнулась и пожала плечами:
- Не учить, а подсказать: я уже вполне взрослая, чтобы это делать…
- И кто ты сейчас у этих русских ? – с ноткой ревности спросил отец.
- Начальник управления медицинской службы корпуса Спецназа СССР, называемого вами Призраками Леса – капитан медицинской службы ! - вытянулась и лихо щёлкнула каблуками Грета Мюллер.
- Выросла, значит в чине… - буркнул отец, чтобы скрыть, как он вздрогнул при словах "Призраки Леса", но увидев – как дрогнули уголки губ у дочери, добавил – это те самые Призраки ?…
- Да, отец – это те самые Призраки Леса, которые так показали себя в Белоруссии ! – с гордостью ответила Грета. Отец поморщился:
- А тот, кто меня пленил – он кто ?
- Это наш командир Спецназа ! – с нежностью ответила девушка.
- Ты его любишь ? – тут же последовал новый быстрый вопрос.
- Люблю – не скрываясь ответила Грета – но безответно. Пока безответно – твёрдо добавила она.
- У него есть другая ? – тут же последовал новый вопрос.
- Есть… - грустно ответила дочь – Служба… Как и у тебя, впрочем… - добавила она невесело, но тут же возмутилась:
- Господин группенфюрер – вы не у себя на работе и не в том положении, чтобы задавать мне вопросы ! И такие вопросы !!! Отец ухмыльнулся, шагнул к дочери; распахнул объятья:
- Ты не меняешься девочка ! Истинная дочь своего отца ! Грета шагнула навстречу; прижалась к отцу; обняла, но не удержалась:
- В пистолете нет патронов отец, так что и не пытайся… - прошептала она ему на ухо. Мюллер отстранился и расхохотался от души:
- Гретхен – ты невыносима ! И как только твой командир тебя терпит. Дочь только улыбнулась загадочно…
- Значит ты ради него предала Великую Германию ? – сурово спросил отец, став одно мгновение группенфюрером СС…
- Нет – я не предавала нашей Германии ! – высокомерно ответила девушка – я её защищаю ! Когда русские победят – я, надеюсь, займу высокий пост в министерстве здравоохранения новой Германии ! Генрих Мюллер удивился – искренне удивился !
- Наши танки и солдаты скоро подойдут к Москве ! – воскликнул он – какая победа русских ?! Дочь ехидно прищурилась - как в детстве:
- Но ты то в плену. У русских. И две немецкие дивизии – их уже нет ! А сколько их не стало, пока мы были в Белоруссии?! Очень скоро - поверь мне, Вермахт будет остановлен, а потом… Так что русские победят – у меня в этом нет ни каких сомнений: я многое здесь увидела ! Вот так, пикируясь, отец и дочь сидели в комнате, а за окнами, плотно закрытыми светомаскировочными шторами, серый хмурый рассвет прокладывал путь среди чёрной ночи такому же хмурому дню…
А я метался по полям брани: отделения, взвода не атаковали живую силу противника на передовой - кроме танкистов, стоящих во втором эшелоне атаки: бойцы уничтожали вспомогательные войска и службы - артиллеристов, водителей, связистов, снабженцев…Подбежав к тяжелораненому пускал в него немного Чёрной силы – чтобы продержался до госпиталя… Пока сидел возле него – взмывал в астрал и смотрел – кому помочь поблизости… Примечал и нёсся к нему… Не всем я, конечно, успевал помочь: не всем, но многим ! Теперь нужно было доставить раненых в полевой госпиталь, а между ним и нами были передовые позиции немцев и река Судость…
Дальний гул перешёл в страшный грохот; серое небо перечеркнула стремительная бело-жёлтая полоска и за передним краем окопов – там, где выстроились в ряд палатки спящих солдат, раздался грохот и к небу взметнулось ослепительное белое пламя ! Новый прочерк; за ним ещё один и ещё ! Заработали реактивные миномёты "Град", как их стали называть – с моей лёгкой руки. А что: назвал – обчеству понравилось ! Вообще: местные кадра страсть как падки на громкие, броские названия и лозунги ! Иудеи приучили за столько то лет незримого правления ! Самый первый и грандиозный по масштабам лозунг-обман: Землю крестьянам, фабрики рабочим ! Броско, ярко, захватывающе ! Вот и потянулись малограмотные жители Российской империи на эту обманку – как бабочка на яркий свет ! А когда поняли, что только крылья обожгли – было уже поздно: подавление крестьянских восстаний; Гулаг, раскулачивание… Но я назвал и название прижилось…
Заколыхались, задвигались стволы невысоких деревьев в подлеске; высунули из леса длинноствольные 37мм орудия СЗУ "Ганомаг" и открыли огонь по дотам и пулемётным точкам противника. Стали выкатываться из-за бугров и Бюссинги, включая в общую какофонию смерти свои очереди 20мм снарядов. Ударили из-за леса дальнобойные 150мм пушки-гаубицы; выкатывались на прямую наводку и тут же открывали огонь 105 мм пушки – бившие прямой наводкой по передовым укреплениям. Солидно засвистели; захлопали в подлеске 120мм возимые миномёты, посылая навесом – на головы немцам свои смертоносные гостинцы ! Прямо как у меня – в песне: Рвутся снаряды, стонет земля. Смерть ходит рядом – сталью визжа ! Только здесь она не ходила рядом – она собирала свою обильную жатву с помощью артиллерийских наводчиков ! Ошалевшие, перепуганные, растерянные солдаты выбегали из палаток – кто успевал и падали, поражённые 10мм железными шариками, разбрасываемыми взрывами 122мм реактивных снарядов ! Железо рвало человеческие тела, пробивало в них огромные дыры. Эти умирали сразу. Не повезло тем, кто попал под разрыв снаряда с напалмом: огненные капли мгновенно прожигали ткань кителей и шинелей и сжигали кожу, мясо – до костей ! Стоны, крики, плачь и вой покатился по расположению пехотной дивизии…
Из-за пригорка выползла нелепая конструкция: немецкий танк "тройка" с широкими прямоугольными платформами, приставленными с боков. Медленно, переваливаясь на буграх четыре танка сползали к серо-стальной воде реки Судость. За каждым бежало три группы по семь бойцов, неся резиновую десантную лодку. Подбежали к берегу: танк вкатился в воду и замер на несколько секунд, а один боец накинул на крюк верёвку; второй с маза вонзил в илистую землю штырь с железной "тарелкой", насаженной на него. Ещё один боец кувалдой стукнул несколько раз по штырю, загоняя его глубоко в землю. Последний выхватил из лодки катушку с верёвкой и насадил её на штырь, до самой "тарелки"… Двое бойцов столкнули лодку в воду и запрыгнув, проползли к носу. Остальные протолкнули всю лодку на воду и заскочив в стылую осеннюю воду по колено, просто завалились в неё, стаскивая с ног резиновые "сапоги" и сручивая их – пригодятся остальным. Танк, удерживаемый на ходу понтонами, прикреплёнными к нему с боков тремя огромными болтами, взревел и… поплыл к другому берегу, сносимый несильным течением реки. А за ним, на привязи, плыли три десантные лодки с группой в каждой – полтора отделения, а с взводом танков – шесть отделений – два взвода десанта…
Танки выползли на берег, на броню запрыгнули шестеро бойцов и завращали огромными ключами гайки… Понтоны – под собственной тяжестью, стали опускаться к земле. Несколько оборотов и понтоны рухнули на землю. Группа вскочила на танк: пулемётчик пристегнувшись ремнём поставил пулемёт сошками на крышу; по бойцу присело справа и слева от башни, пристегнувшись к ней. Остальные, пристегнувшись, уселись за башней, держа каждый свой сектор. Командир стукнул прикладом о металл и танк покатил вперёд. Две группы побежали за танком строго по следам гусениц. Вот что то сверкнуло под гусеницей; негромко ухнуло, утонув в рёве танкового двигателя - взорвалась противопехотная мина. Гусеницу тряхнуло, но что ей противопехотка ?! Стальная махина продолжала неумолимо двигаться дальше, поливая огнём своих пулемётов окопы противника. Свою лепту вносил и десант на броне: пулемётчики и автоматчики: ППШ, которыми были теперь вооружены штурмовики, в атаке были предпочтительнее МП-40: и дальность больше и патронов почти вдвое…
А на нашем берегу из-за пригорка выскакивали трое бойцов и держа перед собой подобие невысокого щита, бежали к вбитым штырям. Падали на землю, с маха вонзая стальные щиты в неподатливую поверхность перед собой и накинув в прорезь щита верёвку, крутили ручкой катушку, подтягивая к себе лодку с той стороны. Как только лодка подплывала – из-за бугров выскакивали группы и неслись со всех ног к лодкам. Грузились; хватали короткие вёсла и гребли со всех сил, но дружно – к противоположному берегу. А за ними раскручивалась катушка. Скорость – это наше всё ! Быстрее ! Быстрее !! Быстрее !!!
Новые взвода танков на понтонах выползали из-за бугров в сопровождении ударных групп; за ними входили в воду плавающие Т-40, прицепившие к себе десантные лодки, а артиллерия во все стволы гвоздила по любым подозрительным местам ! Наблюдатели в бинокли обшаривали оборону противника, мгновенно указывая каждый своим координаты цели. То тут – то там взлетали в воздух султаны земляных комьев, куски человеческих тел, обломки брёвен и досок… По железнодорожному мосту поползли танки с десантом на броне – взвод за взводом, расходясь направо и налево, сползая с железнодорожной насыпи после моста, давя своими гусеницами противопехотные мины… А за ними, по следам танковых траков - не отступая в сторону ни на сантиметр, бежали ударные группы. Как только передовые танки подошли к окопам на 100 метров – прекратился огонь 150 мм пушек, а когда расстояние сократилось до 70 метров – замолкли миномёты… Бойцы, бежавшие за танками, рассыпались веером с боков, держа на прицеле линию окопов: бежали не быстро, так что запыхаться не успели и могли, остановившись, поразить любую цель, что и делали с удивительной точностью. Немцы, позабыв о любом сопротивлении, выскакивали из окопов и бежали в тыл, надеясь спастись. Наивные немецкие парни: отпустив бегущих метров на двадцать – чтобы сидящие в окопе не видели гибель камрада, короткие очереди безжалостно перечёркивали серые шинели. А впереди, оставшихся в живых, уже поджидали, подтянувшиеся после разгрома тыловых подразделений, диверсионные разведгруппы… Приказ командира был прост – пленных не брать… Смельчаков и отчаянных уничтожали влетающими в окопы наступательными гранатами РГД-40. А запрятавшихся в блиндажах и дотах - оборонительными гранатами Ф-1. Впрочем – это уже была работа для стажёров, которых я не торопился бросать в бой: пусть понюхают пороху…
Дверь в комнату, в которой мирно беседовали отец и дочь распахнулась; на пороге возник военный в камуфляже – командир Спецназа…
- Капитан – выйди… - негромко произнёс я. Грета поднялась со стула и вышла в коридор, плотно закрыв дверь.
- После общения с отцом у тебя не появилось желания вернуться в родной Фатерланд ? – спросил спокойно у Греты – отпущу вместе с отцом безо всяких обязательств и вербовки. Грета вскинула подбородок:
- Вас, товарищ командир… - процедила она ледяным тоном - спасает от пощёчины только моё уважение к вам ! Вот даже как !
- А вот это вы зря – товарищ капитан медицинской службы… Или бывший капитан медицинской службы ? – прищурился я.
- Капитан медицинской службы ! – вызывающе, дерзко, высокомерно бросила мне в ответ горделивая немочка. Хороша чертовка ! Румянец разукрасил щёчки; глаза блестят неземным восхитительным блеском ! Валькирия – как есть Валькирия. Невольно залюбовался, но…
- Видимо поведение военфельдшера Романовой вас ничему не научило фройлен капитан… - произнёс негромко, глядя в глаза Грете. Она тут же растеряла свой гонор, спесь и арийское высокомерие.
- Мой генерал… - прошептала она виновато – простите, зарвалась. Но и вы тоже хороши – так меня оскорбить ! Вот она женщина – во всей красе: ну ни в чём она не виновата – виноваты другие ! Повёл подбородком, показав часовому у двери – иди, погуляй…
- Девочка моя… - ласково начал я. Грета вздрогнула: ещё недавно её так же называл отец, которого она уважала. И любила, как только дочь может любить своего отца… Я не подал виду, что заметил:
- Постарайся понять на будущее, если хочешь быть возле меня: мне не нужна любовница; мне не нужна женщина для удовлетворения своих физиологических потребностей. Мне не нужна подруга… Мне нужна спутница жизни, которая меня понимает и разделяет мои мысли и устремления ! И конечно же – включает в себя всё вышеперечисленные качества ! А я постараюсь ей дать то, что смогу. Но дело у меня – на первом месте… Это понятно ? Грета шагнула ко мне, прижалась…
- Простите своего глупого капитана мой генерал… Я постараюсь быть достойной тебя – как бы ты ко мне ни относился… - прошептала она. И тут она оставляет за собой последнее слово, мол: постараюсь, но всё зависит от твоего отношения ко мне… Глупый этого, конечно, не поймёт, но я же не глупый ! Ладно – всё потом…
- Давай – иди к раненым… Капитан вскинула на меня глаза:
- Ты его отпустишь ? Или отправишь в Москву ?
- А это как он сам захочет… - не стал вдаваться в подробности – иди.
Грета ушла, а я зашёл в комнату. Эсэсовец встал:
- Будете меня вербовать или отправите в Москву ? Н… да… - яблоко от яблони… Прошёл; присел на стул; махнул рукой – садись…
- Лично мне вы не нужны. Совсем… Хотя… Могу навести с вами личные контакты; могу сдать в Москву – пусть они работают с вами… Могу просто отпустить: доберётесь до своих – хорошо…
- А что я должен буду делать при моём с вами контакте ? - опытный лис желал расставить все точки над i. Почал плечами:
- Я же сказал: лично мне вы не интересны… Если к вам кто то и обратиться от моего имени с моим словом, так это будет не в ущерб вам.
- Можно вопрос личного характера ? – спросил группенфюрер – у моей дочери к вам серьёзные намерения. А у вас ? Я усмехнулся:
- Странно слышать от вас такой вопрос: что может быть во время войны между дочерью шефа всесильного гестапо и командиром Спецназа ? Внебрачные отношения – это ещё допустимо, а вот официальные отношения… Да меня моё руководство просто не поймёт ! А что касается её дальнейшей судьбы ?... Пока я жив – ей ничего не угрожает. Да думаю даже если меня и не станет – ей, как вашей дочери, ничего не будет угрожать. Если, конечно, вы от неё не откажетесь… Ладно – что воду зря в ступе толочь – давайте определимся: В Москву; Просто отпустить; Отпустить с последующими контактами…
- Давайте уж с последующими контактами… - вздохнув ответил группенфюрер. Я внимательно посмотрел ему в глаза и на его ауру:
- Вас никто не видел и не увидит – часовой не в счёт. Посидите здесь несколько часов… В туалет, уж простите – придётся ходить в ведро: его вам принесут… Еду и воду… - сам понимаете – странно будет выглядеть офицер СС, вышедший из леса: бодрый и полный сил… Через некоторое время – надо его высчитать, мои бойцы, переодетые в немецкую форму, выведут вас лесом, к железнодорожной ветке в 25 километрах от города Стародуб. Там, у моста уже стоит ваша охрана. Вместе с вами выведут ещё троих: вашего адъютанта; начштаба 262й пехотной и фельдфебеля из охраны - для обеспечения вашего алиби: вы успели выскочить из этой "мясорубки" в штабе, вместе начштаба и адъютантом, а фельдфебель, выросший в лесной местности, вывел вас их этого ада… Они обеспечат вам алиби – не сомневайтесь – увидев его недоверчивый взгляд - усмехнулся я – даже при допросе четвёртой степени… Я сейчас всё организую и больше мы не увидимся, так что – прощайте. Хотя – усмехнулся я – скорее всего - до свидания, может и не скорого… Да… - вое ещё что: последний штрих… - выхватил пистолет с глушителем и выстрелил отцу Грет в голову. Пуля крутнула группенфюрера и он рухнул на пол. Под головой стало растекаться пятно крови. Наклонился; положил руку на голову – кровь перестала идти… Рванул сорочку – пуговицы полетели в разные стороны. С треском разорвал её на полосы и обмотал голову: ранение по касательной, но контузия – в обычном случае гарантирована. И рана страшная на вид: вся половина головы залита кровью ! Пустил немного силы, чтобы оживить и привести в чувство. Генрих Мюллер застонал:
- Больно как… Увидел моё ухмыляющееся лицо – а по другому было нельзя ? – простонал он. Я ухмыльнулся ещё шире:
- Нельзя, дорогой тесть… Это вам война, а не игра в песочнице…
- Русский варвар… - проворчал группенфюрер – я тебе это ещё припомню ! И добавил, простонав – Зять, твою мать… - на мою голову !
Так… Ещё одна проблема решена… Раненых начали эвакуировать к железнодорожной ветке: диверсионная группа прорвалась к заминированному полотну и предотвратила взрыв – теперь можно пустить к нам эшелон с прикрытием бортов железнодорожных платформ: борта пули не пробьют, а пушек и миномётов у немцев уже нет. Да и не до эшелона им – самим бы спастись ! А нам – так эшелон для раненых в самый раз ! Погрузили и повезли за мост – в полевой госпиталь. А оттуда – в Трубачёвск, только поддержу их немного силой – на дорожку…
По всему театру военных действий идёт зачистка и сбор трофеев, но мне это не интересно – потом доложат… Урожай настолько богатый – я думаю, что приказал тщательно отобрать лучшие винтовки "маузер-98", а остальные – сбросить с моста в реку: ну не оставлять же немцам и не возить с собой ?! У нас и так много чего имеется ! Зашёл в полевой госпиталь, а там !!! Увидело меня это чудо, но не бросило перевязку, а только стрельнуло таким счастливым взглядом, что непечатные слова сами собой застряли в горле… Закончила – подошла.
- Здравия желаю товарищ майор государственной безопасности ! – вытянулась Олеся Бортко. А глаза сияют неземной радостью !
- Ты как здесь… - только и смог спросить… А тут Грета косится…
- Перевелась вам товарищ майор ! – бодро отрапортовала Олеся, но смутилась и продолжила виновато – ушла из госпиталя к вам: я здесь буду нужнее… И товарищ капитан меня отпустила. Перевод вы сами оформите – ведь правда же ?! Боже мой – ещё одна "хозяйка" на мою голову ! Только Москалёвой, до кучи, не хватает ! И за что мне такое – несчастному ?! А Мюллер то посматривает ехидно так: получите себе ещё одну головную боль мой генерал – прочитал в её глазах… Ладно – справлюсь ! У меня ведь просто: чуть чего – вылетаешь без всяких-яких ! И прошлые заслуги не помогут, а уж постельные – тем более ! Стоп, стоп – что то меня не в ту степь повело: какие, на хрен, постельные заслуги – тут на дела насущные времени не хватает !
На выходе меня перехватил Рощин:
- Ваше приказание выполнено товарищ командир – военфельдшер Романова передана командующему с рук в руки. Я недоверчиво посмотрел на командира моей личной роты. Он напрягся: - Да точно выполнили ! Мне они врать не будут, а тем более вам ! И продолжил, замявшись, сделав печальное лицо:
- Только это… Романова вернулась. Стоит у КПП…
- И что ? – уставился в его хитрые глаза. Он опустил глаза:
- Ну… Вы б её простили, а ? Мы же обратно её возвращаться не будем – что ей так и куковать у ворот ?!
- У неё теперь новое место службы – 3я армия: пусть туда возвращается – бросил я равнодушно…
- Жестокий вы ! – выпалил отчаянно Рощин – это у вас от переизбытка женского внимания !
- А ты, у нас, получается – добрый: от недостатка этого самого внимания ? - бросил раздражённо и увидев, как сжимаются у Рощина зубы и ходят по скулам желваки от обиды, добавил жёстко:
- Говорю один раз капитан ! Никогда не путай личное и дело ! И второе: не лезь в мои дела ! Из Спецназа за такое не выгоню, а переведу в госпиталь – начальником охраны. Вот тогда будет тебе внимания – выше крыши ! Рощин побледнел:
- Виноват товарищ командир – я просто хотел как лучше. Вам.
- Свои личные вопросы я всегда решаю сам. Это ясно ?!
- Так точно, товарищ командир – ясно ! – вытянулся комроты.
- Надеюсь у нас это последний разговор – закончил я, но подумав добавил – пусть поместят Романову – до моего возвращения в мой автобус под арест. Выходить – только в туалет и на приём пищи. Ясно ?
- Всё ясно товарищ командир ! – бодро ответил пришедший в себя Рощин – я прямо сейчас передам ваш приказ на базу ! Эх – дела мои сердешные ! И хорошо, что сейчас осень, а не весна…
Захваченные нами грузовики и транспортные Бюссинги, словно мураши, потащили по грязи просёлочных дорог в Трубачёвск, захваченное честным трудом добро. Танки двойки из 17й танковой шли своим ходом. На переделку в двух ствольные зенитные установки…
Захватили мы в танковой дивизии среди всего прочего диковинку: четырёх ствольные 20мм зенитные установки, вроде будущей "Шилки". Целую батарею – 4 штуки ! Уродина ещё та ! Нам она нафиг не сдалась – снарядов на неё не напасёшься, а вот если разделить стволы попарно, то может выйти очень даже недурственная двух ствольная зенитная установка типа "Метла". Два ствола – это вам не один, но и не четыре ! Накидал на коленке схему двух ствольной установки и отправил с трофеями. Думаю – мои кулибины с левшами разберутся. А что не поймут – так радиосвязь для чего у нас существует ?!
В пустующие эшелоны, стоящие в отдалении - после моста, погрузились пять батальонов с командиром группировки капитаном Мартыновым и покатили себе неспешно на юг – в зону ответственности 13й армии. После прорыва сильно потрёпанные 298я и 121 стрелковые дивизии при остатках 141й танковой бригады закрепились севернее станции Хутор Михайловский – вышибли их оттуда немцы одним мощным ударом и остановились в противостоянии: немцы не наступают – уже бойцам хорошо ! А солдаты 293й пехотной дивизии вермахта вытянули оборону в линию с одной целью – не дать русским выйти из котла до прихода подкрепления… Точно так же раздёрганная пополам 29я моторизованная дивизия закрепилась в обороне: один полк против остатков двух советских дивизий на западе – южнее Почепа, а второй полк, ушедший с 18й танковой, захватил город Локоть и встал там в оборону тоже в линию – отрезая выход 3й армии на восток. Я смотрел на карту перед прибытием сюда и офуевал: в 3й армии – 7 стрелковых и одна кавалерийская дивизии; в 13й – 7 стрелковых дивизии и две танковые бригады. И это всё против 7 пехотных и двух танковых дивизий ! И не смогли устоять – оказались в окружении и с боями прорывались к своим, теряя технику, людей, вооружение ! А когда очутился здесь – понял: дивизии – это лишь жалкое подобие грозных названий… Вот в это подобие дивизий – 121ю и 298ю следовали по железке шесть моих батальонов с очень ответственным заданием. Настолько ответственным, что на платформах, зачехлённые следовали с ними две батареи реактивных миномётов "Град". Цель эта – вернуть обратно станцию, по которой уже пошли на запад первые эшелоны с трофеями их Орла – с горючим и продовольствием. А кроме этого – мне нужна это железнодорожная ветка, потому как именно по ней я собираюсь возвращаться обратно, завершив успешно свою операцию ! Шесть моих батальонов, вместе со мной – или я вместе с ними, оставив всё ненужное – возьмём в трофеях, покатили, разделившись пополам, по просёлочным дорогам. Наша цель проста: три батальона, вместе со мной, атакуют - прямо с хода, стоящий в обороне полк 29й моторизованной дивизии. Из моторизованности в полку осталось четыре Бюссинга и восемь Ганомагов да четыре чешских t(38), что являются неплохими машинами. Остальное – ушло в поход с 18й танковой и, я так думаю – осело в Городе Локоть и его окрестностях… Моя группа, конечно – не будет атаковать полк с криками Ура ! И бей немецких гадов ! Атаковать будем с хода, но по науке. Моей науке…
Вторая группа обойдёт место побоища – а другого я не планирую и внезапным броском захватит город Новгород-Северский. Он стоит в стороне от стратегических трасс и маршрутов и гарнизон в нём – охранная рота да взвод полицаев… А чего больше – городок провинциальный; сопротивления при захвате не оказал; жители настроены мирно, хотя немцам и не рады – за исключением немногих… К вечеру его и должны захватить… А захватят просто – я не сомневаюсь: техника немецкая; форма тоже похожа; говорить "приезжие" будут исключительно на немецком – обычная передислокация. Главное – чтобы о его захвате не узнали в Шостке - городке южнее Новгорода-Северского на 40 километров. Эти сорок группировка пройдёт ночью. А к этому времени и мы – даст бог, подтянемся. С трофеями… Главная задача этой дерзкой – до сумасшествия: а у Спецназа других не бывает – город Конотоп, что в 110 километрах от Шостки – по железной дороге ! И не так сам город, как аэродром возле него. В РККА такой называют САП, или САД – смешанная авиадивизия или авиаполк. На этом аэродроме почти то же самое: по три штаффеля – эскадрильи истребителей FW-190 и Me-109 и три эскадрильи бомбардировщиков и штурмовиков: эскадрилья Ю-87; эскадрилья Ю-88 и эскадрилья Не -111… Истребителей – 24 самолёта; бомбардировщиков – 32. У меня самолётов хватает, но ! Запас карман не трёт, а главное: запчасти; бензин и… авиабомбы ! И вывезти всё это богатство можно только по железной дороге ! А пилоты уже выехали из своего аэродрома и направляются в мою группировку в 13й армии. Надеюсь – армия нам поможет. А не поможет – сами справимся, тем более что Молодцов доложил коротко: Великой Германии больше нет ! Порадовал – что и говорить ! И потери небольшие. Небольшие… Стал уже привыкать к потерям – опасный синдром !
Для нас осталась опасной только 18я танковая дивизия, продвигающаяся с боями к городу Брянску. Но там – на севере у меня есть Молодцов – справится, тем более что следующая его цель – 18я танковая дивизия. Но не сразу и не один – командарм 3 подмогнёт – ему эта помощь потом зачтётся и мы победой поделимся – мы насчёт этого не жадные… У нас же всё получилось просто изумительно: капитан Соломин захватил Новгород почти без выстрелов – так постреляли слегка для острастки, да когда полицаев вылавливали. И у меня тоже всё в ёлочку: идёт себе мимо расположения 29й моторизованной немецкая часть маршем – ну пусть себе идёт: мало ли что взбрело в голову высшему командованию… И вдруг – танки поворачивают; пушки изрыгают снаряды; хлещут по расположению скорострельные пушки и пулемёты… Танкисты 29й молодцы – заскакивают быстро в танки и… начинают давить и уничтожать своих ! Так же, как и Бюссинги - расстреливать своих из пушек и пулемётов. Растерянность, переходящая в панику ! А тут в атаку пошёл приблизившийся на танках и в Ганомагах Спецназ ! Не просто разгром – полное уничтожение ! А танкисты и экипажи Бюссингов, после охватившего их безумия – сдались, повылазив из всех щелей танков и броневиков… Мародёрка и вперёд ! Тут уже я старался с ранеными - вылечивал полностью: на счету здесь каждый боец – подкрепления взять негде !
Соединились в Новгороде-Северском с Соломиным; отдохнули до ночи и "разбежались" в ночи в разные стороны: я ушёл на Шостку, а он – на станцию Ямполь, что в 20 километрах от Хутора Михайловского. Все трое: я, Мартынов и Соломин подгадали время – на рассвете, как обычно и атаковали захватили намеченные объекты. К ночи к Мартынову подтянулись два последних резервных батальона стажёров. Вовремя: комдивы отказались принимать участие в операции, сочтя её слишком авантюрной; не имея приказа своего начальства и, ссылаясь на недостаток бойцов и их сильную усталость… Капитан не обиделся – нам больше достанется ! И атаковал станцию шестью батальонами, оставив стажёров в резерве. И захватил, как бывало уже не раз ! И трофеи – в виде эшелонов, стоящих на путях ! Своими действиями он разрезал оборону 293й дивизии надвое: на восточную и западную… А тут с запада по остаткам дивизии ударил Соломин, выполняя мой приказ – очистить железную дорогу и подготовить её к маршу наших эшелонов через станцию Ямполь к Конотопу. Натиск и быстрота ! На флаге Спецназа, любовно расшитом мастерицами из гражданских семей моих мастеров вышито три девиза – один над другим:
НИ КТО – КРОМЕ НАС ! Ниже: СИЛА В ЕДИНСТВЕ ! И последняя: ХРАБРОСТЬ, НАТИСК, БЫСТРОТА ! Вот им мы и следуем в своих дерзких операциях. И всё у нас отлично получается !
Ночью Мартынов вывел две батареи "Градов" на правый фланг своего наступления, поставив машины за спиной бойцов 121й стрелковой дивизии – напротив левого, самого сильного крыла 293й дивизии вермахта. Здесь трофеи были не нужны: что взять с пехотной дивизии после того, что взяли на станции в эшелонах – слёзы… Поэтому и "Грады" и 150мм орудия заработали по приказу Мартынова на полное уничтожение. Захватив станцию и опасаясь атаки с двух сторон, капитан приказал открыть огонь ! После свиста и грохота над головами бойцов 121й дивизии некоторые слабонервные выскочили из окопов и рванули в тыл ! А уж немцам досталось – мама не балуй ! А после того, как огнём причесали немецкие окопы – на них обрушились, через головы застывших в окопах красноармейцев батальоны стажёров, наконец то дорвавшихся до настоящего дела ! А тут и с запада рвущиеся вперёд, вдоль железки, батальоны Соломина ударили по западной части 293й дивизии, уничтожая её полностью !
После боя и захвата станции комдивы нанесли визит Мартынову и поясняли свою позицию: если бы мы знали, что у вас такая сила – мы бы, конечно – присоединились к вам… На что Мартынов, ещё не отошедший от горячки боя ответил хитрованам:
- Да мы, товарищи комдивы, не в претензии – нам больше достанется ! Когда те услышали такое – стали давить на жалость и солидарность. Ну тут Мартынов расставил всех по своим местам:
- Кто как воевал – тот то и получит ! Мы захватывали – мы и получим, а вы… Вы смотрели – как мы громим немцев – вот и получайте удовольствие от зрелища разгрома немецкой дивизии ! Соломин вообще одёрнул разошедшегося командира группы:
- Слышь – Цицерон: кончай болтовнёй заниматься – командир подкрепление ждёт ! Грузи два батальона и отправляй за моими, философ. И разберись тут с трофеями, пока мы там за тебя воевать будем ! – выпалил он и тут же отскочил – от греха подальше, потому как Мартынов вспыхнул, словно свечка !
- Давай, давай – шевелись Кутузов ! – добавил ехидно. Два батальона Соломина, плюс два батальона Мартынова погрузились в эшелоны и помчались на запад, к небольшой станции Воронеж и дальше – к станции Кролевец – до которой успели дойти мои четыре батальона. А оттуда до Конотопа – рукой подать: всего то 50 километров, которые Спецназ шёл уступами, как и привык: отработавшие на захвате станции, посёлка или укрепления бойцы уходили назад на отдых, а вперёд выходили отдохнувшие. Уставали; сильно уставали бойцы и командиры: бой за боем, но держались. У каждого в подсумке, рядом с медикаментами лежала пластинка с десятью таблетками первитина – сильного стимулятора, я пока не давал приказа на его применение – ещё неизвестно чем нас встретит Конотоп с аэродромом…
К вечеру мы были уже в пределах досягаемости города, но атаковать с хода – глупость ! И пусть о нас уже знали – тактику менять не будем, разве что атакуем аэродром не на рассвете, а раньше, благо что немцы не знают ни нашей численности ни нашего вооружения… Два батальона обошли город с юга по широкой дуге, выходя к намеченной цели и беря её в кольцо. Странно, но самолёты никуда не улетели ! Так и стояли, прикрытые маскировочными сетями… Аэродром ощетинился зенитками в разные стороны; прожектора слепили, до рези, глаза… Вокруг аэродрома – полоса отчуждения в полкилометра: голая поверхность, на которой, я думаю немало сюрпризов, хотя на самом аэродроме деревьев хватает. Из пулемётных гнёзд, по периметру, внимательно следят за обстановкой головы в касках. Готовность номер один ! Ну и пусть ждут – всё равно мы ударим внезапно !
"Взлетел" над аэродромом; огляделся; сунул нос в каждую дырку и каждую огневую точку; "прогулялся" внутри помещений… Есть о чём подумать и над чем поработать. Только недолго: расположение стандартное; особых сюрпризов нет, а на минные поля мы не полезем - дураков нет. Нас ждут снаружи – а мы ударим изнутри ! Как привыкли ! Начал заводить по дороге по группе… Провёл; довёл в намеченное место и оставил – пока. Провел следующую… Те, кому можно – начали убирать дальних часовых и зенитчиков: у них переносных раций нет, как и стационарных – не кому спросить как у них дела, а смена была совсем недавно… Провёл всю роту и они, как болезнь: медленно и неотвратимо уничтожали охрану. И я, естественно – в самых трудных местах… На въезде вся охрана, в том числе и пулемётчики давно уже были на мушке у снайперов, так же как и многие недоступные моим группам огневые точки. Снайпера и ударные группы ждали сигнала. А сигнал – выстрелы на территории аэродрома: все мои бойцы были с бесшумными пружинными арбалетами и с бесшумными пистолетами. А за спиной – МП-40 с глушителем… Тишина не бывает вечной: когда почти половина дела была сделана, раздался выстрел, за ним второй… Надрывно завыла сирена… Из караульного помещения стали выскакивать солдаты и падать на землю с криками, стонами и проклятьями на землю - заработали пулемёты с глушителями…
За рёвом сирены никто не расслышал, ка невдалеке рыкнули моторы и по дороге к аэродрому устремились Бюссинги. Ещё через несколько минут, ломая небольшие деревья – из подлеска стали выползать немецкие "тройки" Пушки били не часто, но очень точно, а вот пулемёты поливали короткими очередями всё, что им казалось подозрительным. Но аккуратно – в сторону самолётов летели, разве что, шальные пули… Особенно трудно было моим бойцам: как только началась стрельба, каждый укрылся там, где было наименее опасно. И не беда, что там могли оказаться немцы; что такое для моего бойца 6-8 солдат, пусть даже и с оружием ! Разве что кому то совсем не повезёт ! Но тут уж ничего не поделаешь – значит судьба у него такая… Я, при начале обстрела, "занырнул", вместе с тремя бойцами в склад хранения авиабомб. Ну как склад: вырытая в земле яма; поверх настил из брёвен; к двери вниз идут ступеньки. Нормальное укрытие от пуль и осколков – разве что какой с неба упадёт, так то на излёте: пробивной силы не имеет… Так и сидели в этой яме со ступеньками до конца атаки. Если мимо пробегал ошалевший немец – пропускали: от Спецназа не убежишь… Если какой то шалый заскакивал к нам – встречали по братски: теснились, складывая труп к самой двери… Атакующие были строго-настрого предупреждены: гранаты в помещения, как привыкли – не бросать, а вежливо поинтересоваться: нет ли кого в помещении и не желает ли он сдаться доблестным советским бойцам ? Впрочем – про доблестных бойцов можно не говорить… Иначе – за уничтожение своих, спрятавшихся от пуль, можно схлопотать очень серьёзно. А за уничтожение обслуживающего персонала – все их работы выполнять самому. И бегом ! Но это не значит – можно расслабиться за вежливостью. Потому то и сидели мы, как мыши под веником, не высовываясь – полоснут очередью на движение и потом доказывай апостолам что ты не верблюд… Дождались и своих вежливых людей в форме. Опознались и вылезли из склада – мы своё дело сделали – нам не зазорно и передохнуть от делов ратных…
Управились с обороной, на удивление быстро: большую часть часовых уничтожили мои бойцы; многих "причесали" пулемётчики… Ну и снайпера были выше всяких похвал – впрочем, как всегда. Обслуживающий персонал аэродрома быстро припахали на работах и подготовке к вылетам. Как ? Да очень просто: хочешь жить – работай; не хочешь – расстреляем… Глядя на наши уставшие и злые лица поверили сразу – без доказательств. И начали пахать. На себя, а не на Великую Германию… Чтобы увести как можно больше горючего, подвешивали дополнительные топливные баки и загружали в бомболюки ёмкости с горючим. Для бомб и запчастей и грузовик подойдёт, а вот для топлива – цистерна нужна, или – на крайний случай, бочки для горючего…
Город тоже захватили без особого труда: из батальона охраны, расположенного в городе, роту забрали на оборону аэродрома. А две роты, даже с полицаями и вспомогательными службами, которые не горели желанием умирать за великого фюрера – не так уж и много для двух батальонов при поддержке бронетехники. Сообщение о захвате города русскими, конечно, успели отправить (ну не озаботился я созданием глушилок – руки или мозги не дошли), но у нас до утра ещё много времени ! И потом: подкрепление или ударная сила, способная нас выбить, дойдёт до города не раньше вечера, а то и завтрашнего утра. А нам задерживаться на столько – смерти подобно ! Потому то я и приказал "откушать" таблеток первитина. Нам бы, как в той сказке: день простоять, да ночь продержаться ! Эту ночь и следующий день. В пути… На аэродроме для мародёрки и батальона хватит, так что второй отправил в город с "наказом" – грузите всё, на что глаз "ляжет" ! Трудились как мураши: отправляли эшелоны с трофеями; отправляли, усиленные мощной охраной, транспортные конвои с той же мародёркой: дойдёт эшелон до наших; разгрузится и к нам – на какой-нибудь из промежуточных станций подхватит и конвой и охрану промежуточной станции. До обеда уложились… Наиболее уставших грузили в вагоны в лёжку: их сейчас и сопливый пацан обидеть может и отправляли по железке, с обязательным присутствием дежурных, присматривающих за печками, чтобы в вагоне было хоть какое то тепло. Перед уходом с аэродрома предложили желающим техникам и оружейникам отправиться с нами, обещая достойную жизнь и поддержку после победы. Нашей победы. Желающие нашлись. Немного… Приказал остальных расстрелять – сразу нашлись ещё желающие. Много… Из числа пленных, освобождённых по дороге, набралось больше пяти батальонов. Тут я уже не стал растекаться мыслью по древу: где хотите служить ? Основной критерий: хочешь – не хочешь… Кто хочет – с нами, а кто не хочет – на небесах объясните свою позицию… Кстати: по приезду пришлось принудительно отсеивать из числа привезённых: пройдясь по фронтовым дорогам войны, бойцы и командиры увидели огромную разницу между РККА и Спецназом. Особенно политработники и штабисты ! Но… - им не повезло… А у меня появилось, наверное, ещё три батальона рекрутов и около 500 человек ушли в танкисты, артиллеристы, шоферы, техники и … повара. А как без них ?!
Вернулись победителями – как всегда… Пообщался – накоротке с разобиженными, дважды, комдивами: первый раз их обидел Мартынов, отказавшийся поделиться – по-братски, трофеями, а второй раз – командарм 13, узнавший, что его "орлы" не поддержали атаку Спецназа на станцию Хутор Михайловский и не приняли участие в разгроме 293й пехотной дивизии…
- Уж не знаю – что им сказал их командующий… - со смехом докладывал мне капитан – но вид они имели очень бледный !
- Грешно, капитан, смеяться над убогими и ущербными… - скорбно заметил я. Рощин, стоящий рядом, заржал как конь, но тут же виновато замолчал и добавил таким же тоном:
– Грешно, Мартынов – грешно… И оба капитана, переглянувшись – заржали в две глотки ! А я же не просто командир, а ещё и дальновидный – выделил обиженным комбатам кое что из трофеев Мартынова по принципу: на вам боже – что нам негоже… Кое что из оружия; вооружения; продуктов и авто транспорта: трофейного, но примитивного – вроде нашей Газ-АА… И они остались довольны и мы не в накладе: мало ли как жизнь повернётся ! А Мартынова я похвалил за его правильное решение: трофеи раздавать может только командир ! Сутки моя группировка стояла на станции – отдыхала от дел боевых и отходила от первитина. За это время получил донесение от Молодцова – он ухитрился, таки, разбить наголову 18ю танковую дивизию ! Правда покурочил их технику изрядно "Градами"; 50мм противотанковыми самоходками и 150мм пушкам-гаубицами. Да и бог с ними с раздолбанными танками, броневиками и автомашинами – главное что уничтожил ! Полководец растёт ! А с покуроченной техники мы всё равно что то нужное себе поснимаем – там найдётся много интересного для нас…
Загостились мы тут, на Брянщине… Хорошо в гостях: ни забот ни хлопот… Особых… Всё налажено; работа на заводе идёт ударными темпами, но без брака и халтуры; стажёры уже получили право - поучаствовав в боевых операциях, стать бойцами… Но ! Пора, пора мне возвращаться в родные пенаты. К заботам и хлопотам; к проблемам и их решениям. К моим бойцам и командирам. К смертоносному оружию, появляющемуся у Спецназа благодаря моим технарям. К Грете, Инге, Олесе. И к сидящей под домашним арестом Романовой...
Глава шестая
И что положено кому – пусть каждый совершит…
Вернувшись в Трубачёвск, под любым предлогом старался оттянуть встречу с дерзкой и своенравной однофамилицей, а может быть и дальней родственницей ушедших в небытие русских царей… Но как верёвочке не виться, а конец всё равно будет, так и у меня: открыл я дверь в автобус и вошёл внутрь. Мария вскочила, раскрыла рот, готовая обрушить на меня гору убедительных доводов и аргументов.
- Говорить мне ничего не надо, так же как и объяснять что то: я прекрасно знаю всё, что ты можешь мне сказать… Не будем терять твоё и моё время. Считай что ты мне всё сказала и я это всё услышал… А теперь можешь отправляться обратно – на своё новое место службы…- сказал я устало и присел на диван, обойдя своенравную гордячку. На глаза Романовой навернулись слёзы – вовсе не так она представляла нашу встречу. Я тоже, но воспитательный процесс должен быть непрерывным, иначе сам не заметишь как окажешься под каблуком, да ещё и радоваться будешь этому. Сначала…
- Товарищ командир… - со слезами начала Романова…
- Мария… - дам девушке надежду – ты зря стараешься: я давно уже не верю ни в женские слёзы; ни в женские слова… Я верю в дела ! А ты делом показала там – в зале, да ещё при командирах, своё отношение ко мне. Что они подумали ? Что я сплю с тобой и поэтому позволяю тебе разговаривать со мной таким тоном… Ладно бы было что – не так было бы обидно, а то нет ничего, а гонора – на десятерых любовниц !
- Товарищ командир – подобралась Мария – позвольте мне сказать !
- А зачем ? – равнодушно возразил я – я ведь уже сказал – ты меня плохо слушала: я не верю слезам и словам. Женским. Хотя… Ладно… - слушай внимательно – говорю один раз – повторения не будет. Романова встрепенулась, подалась ко мне, показывая высшую заинтересованность в том, что я ей скажу. Ах, как это всё знакомо…
- У меня есть дело – Спецназ и я уже не мальчик, поэтому я не поменяю своё дело ни на какую девушку или женщину ! Это раз…
- Под моим командованием только батальонов 21, не считая вспомогательных: танкистов, артиллеристов, лётчиков, гражданских… И я не хочу, чтобы их жизнь зависела от капризов даже самой лучшей девушки мира. Она испортит настроение мне, а я, сгоряча и в расстройстве чувств, что то сделаю не так при проведении операции. Это два…
- Идёт война и всё моё внимание – победам и сохранению жизней моих бойцов и командиров, а не удовлетворению капризов имеющихся у меня женщин. Даже бывших моими жёнами в прошлом. Это три…
- И последнее. Мне нужна спутница жизни, которая меня понимает и принимает таким, какой я есть, а не подруга по жизни. Подруге предложит кто то больше и она уйдёт к другому не задумываясь ! Да – вот ещё что. Сядь со мною рядом. Мария тут же подсела ко мне. Взял со стола листок; сине-красный карандаш и нарисовал цветной рисунок.
- Это… - показал я ей рисунок – по восточной философии символ гармонии в мире. Кроме этого – это символ гармонии в отношениях мужчины и женщины, особенно в семейных. Белое - это Ян: мужское начало, а красное – это Инь: женское…А круг – это гармония отношений. Видишь: там, где мужского больше всего – женского почти нет и наоборот. Это значит, что каждый занимается своим делом и не лезет в дела другого, особенно если он или она в них не разбирается. Он главный в своём, а она – в своём Но в середине этого круга их ширина равна – они это делают вместе: воспитание детей; планирование совместной жизни - это и есть гармония семьи и отношений мужчины и женщины. Но главный в семье – мужчина, по причине огромного житейского опыта – тысячелетий ! А хочешь сама командовать в круге или семье – докажи делом, что ты можешь это делать лучше мужчины ! ДЕЛОМ ! И командуй ! Не можешь – делай то, что ты можешь лучше мужчины. Но делай, а не языком чеши, как привыкли многие женщины ! Вздохнул, отложил рисунок, посмотрел Марии в глаза:
- Я тебе всё сказал. Все твои поступки будут оцениваться не с точки зрения красоты, твоей болтологии, а с точки зрения твоих дел. Подумай - хорошо подумай ! Второго шанса у тебя не будет – мы не в гражданской жизни. Согласна – оставайся. Не согласна – уходи: уговаривать не буду… Романова открыла было рот, чтобы что то сказать, но я властным жестом остановил её поползновение:
- Не надо слов. Иди и подумай. Я не дурак: судить буду: поняла ты или нет - по твоим делам. Всё – иди: я очень устал… Мария вышла, а я прикрыл глаза и без сил повалился на диван, сняв только ботинки: я действительно чертовски устал за этот рейд – как никогда. Уже засыпая, похвалил себя: вроде бы ещё она проблема разрешена…
Вроде только прилёг, а меня уже тормошит за плечо чья то рука… Явно не женская – нежности не хватает. С трудом разлепил глаза – Рощин… Будит командира, гад ! А я только прилёг !
- Рощин – гад ты вредный ! Я же только прилёг ! Вы что здесь - совсем без меня ничего сделать на можете… - простонал я. Капитан только гнусно ухмыльнулся в ответ:
- Ах извините товарищ командир… Только дела наши скорбные вынудили меня побеспокоить ваше командирство Да если бы ни они – я бы ни за что ! Ни в жисть не позволил бы себе такой наглости ! Это ещё что за чертовщина ? Я почти проснулся от такого хамства.
- Товарищ командир… - продолжил Рощин уже нормально – там до вас опять домогаются. Настойчиво ! Товарищи командармы… Первый раз прислали бойца - я отказал в визите… Вот же гадёныш: пообтёрся возле меня; слов разных умных нахватался – на драной козе уже не подъедешь ! Он продолжал, не обращая внимания на мои эмоции:
- А сейчас сами пожаловали: хватит, говорят, вашему командиру спать – не на курорте ! Я, в "справедливом гневе", уставился на моего ком роты: это кто такое – они ? Мне ?! Рощин улыбнулся примиряюще:
- Да я бы, товарищ командир вас бы и не разбудил, да проспали вы уже шесть часов. А может у них и вправду что серьёзное – с чего бы им так к вам рваться то ?! Шесть часов ?! И правда: вроде за окнами уже явно не день – только что заметил, чуток отойдя ото сна…
- Смерти вы моей желаете, кровопийцы, чтобы жить без меня счастливо ! – простонал я в жалости к самому себе…
- Не говорите так товарищ командир ! – вдруг зло возразил Рощин – даже в шутку не говорите ! Не провоцируйте костлявую на поступок…
- Хорошо капитан… - покладисто согласился я – замечание приму к сведению и учту… Давай - приглашай товарищей командармов…
Командармы ввалились в автобус – еле успел сполоснуть лицо тёплой водой из умывальника и сразу озадачили традиционными для русского человека вопросами: Что делать и Как быть ? "Кто виноват" спрашивать не стали, но виновник возникшей ситуации для них был яснее ясного – о чём говорили их откровенные взгляды. Оно и понятно: комфронта Ерёменко, оказавшийся из-за своих "гениальных" действий в дерьме по самую маковку, в настоящий момент воспрял и возродился к действиям – как легендарная птица Феникс ! Ещё бы: в Брянской области на Брянском фронте, как в Бермудском треугольнике, одна за другой, стали исчезать, причём бесследно, немецкие дивизии. И какие дивизии ! Ладно бы пехота – с ней всё понятно, но танковые дивизии - целых две !!! А элитный полк Великая Германия – по величине и значимости не уступающий любой танковой бригаде ?! И это на его фронте ! Было с чего воскреснуть и воспарить ! Победоносные доклады: …На вверенном мне Брянском фронте силами моих дивизий были уничтожены и рассеяны… Главное в этом деле – доложить раньше времени, а там уже: слово какого то там майора против слова комфронта не пляшет ! Можно, конечно, добавить… при участии…, но и только. "Гениальный полководец" не знал, что я напрямую докладываю ставке о каждой своей победе, иначе бы вёл себя поскромнее …
Ну а сейчас - эта "гениальность" развила кипучую деятельность, чтобы закрепить свой неожиданный успех ! Показавший себя неумелым командующим на должности зам командующего Западного фронта под Смоленском он, тем не менее, был назначен командующим Брянским фронтом с присвоением очередного звания – генерал-полковник. И вот этот "велеречивый стратег" увидел прекрасную возможность для взлёта на новую ступеньку в армейской иерархии ! Полетели грозные приказы командарму 3 и командарму 13, от которых они, мягко говоря, обалдели ! Командарму 3 – ударить всеми силами на север и освободить от немецких захватчиков город Брянск, который оставила 50я армия, пока я резвился в немецких тылах на вражеской территории. А командарму 13 – ударить на юг – в сторону группы генерала Ермакова и скоординировав с ним свои действия, перерезать снабжение 2ой танковой группе Гудериана, заключив её в кольцо окружения ! Блестящий ход, гениальный – без дураков ! Он вполне реален: Гудериан далеко – остановлен, временно, под Мценском; тылы растянуты; обернуться назад и помочь разгромленным частям, удерживающим коридор не в силах по времени. Да и коридора, как такового нет в помине: разгромленные дивизии командарма 13 и генерала Ермакова напоминают скорее всего ошмётки, а не полноценные силы, способные на такое действие. Без снабжения; без техники; без танков и артиллерии – не говоря уже о снарядах ! Они, конечно злы на немцев, но не все – упаднические настроения из-за бездарных действий генералов и маршалов; из-за сотен километров тяжелейших отступлений, у кого угодно отобьют позитивное настроение разгромить врага. Разве что злоба, словно тугая пружина сжимается где то там – внутри, готовая в какой то момент вырваться; распрямиться, безжалостно ломая и уничтожая всё на своём пути. И не важно что – лишь бы сломать !
Так что сейчас, такое, просто не возможно – физически ! Но приказ получен и его надо выполнять, иначе… Им и думать не хотелось о том – что последует за этим… иначе… Вот и прибыли – посоветоваться, а точнее – я отчётливо понял, по их завуалированно-агрессивному настроению – подвигнуть меня на выполнение этих приказов. В виде добровольного помощника. Насели на меня сразу оба, даже не спрашивая моего мнения, а главное – моего согласия, считая мою им помощь решённой ! Я смотрел на них; слушал их увлечённое объяснение предстоящей операции по "очередному" разгрому немецко-фашистских захватчиков и с грустью созерцал их старание. Наконец командарм 3 – наиболее вменяемый из них двоих, заметил равнодушное выражение на моём лице и спросил в паузе, повисшей в воздухе:
- Что то не так товарищ майор ? Так вы не стесняйтесь - подключайтесь к обсуждению. Две головы хорошо, а три – лучше ! – хохотнул он. Я не среагировал и на прямое приглашение к обсуждению.
- Да всё так и всё верно товарищи командиры, за исключением одной мелочи: я в ваших действиях участия принимать не буду: через четыре – максимум шесть дней Спецназ уйдет из города. Совсем уйдёт… - пояснил я, чтобы всё им стало абсолютно ясно.
- Как уйдёт ? – растерянно спросил командарм 3…
- Куда уйдёт ? – недоумённо воскликнул командарм 13…
- Как уйдёт ? – любезно начал пояснять я – как обычно: загрузится и отбудет в нужном направлении. Куда уйдёт ? Этого я говорить не буду – сведения не для разглашения… - закончил я.
- Так ты что… - неверяще уставился на меня командарм 13 - отказываешься драться с врагом ? Драпаешь, значит – как только жареным запахло ?! А за тебя пусть другие воюют ! – наливаясь гневом встал со стула командарм 13. Навалившись на кулаки, упертые в стол, он, подавшись вперёд, навис надо мной.
- Сядь на место и следи за тем, что ты говоришь… - равнодушно процедил я – иначе тебя просто выкинут с базы по моему приказу ! Яростно раздувая ноздри; катая желваки за скулами разъярённый генерал всё таки сел на стул, буравя меня испепеляющим взглядом. Да плевать мне на его злость с высокой колокольни Будет он ещё меня упрекать ! Мне то, в отличие от него – кристально ясны его мотивы !
- Только из уважения к твоему боевому прошлому генерал, я тебе отвечу на твой демарш. Я здесь пару недель и за это время моё подразделение полностью разгромило семь дивизий и один отдельный полк Вермахта. Мелочи в виде батальонов я не считаю… А что сделала твоя армия командарм за это время ? Удар-нокаут: кровь раскрасила красным лицо генерала, сделав его похожим на буряк ! Рот раскрылся, как у рыбы, желая что то сказать, но сказать то нечего !
- А я скажу тебе – что сделала твоя армия ! – не стал я щадить самолюбие генерала – нечего бросаться словами ! – Она позволила противнику пройти через свою оборону и выйти на оперативный простор ! А сама отступила к северу, позволив противнику свободно передвигаться куда ему вздумается и как ему вздумается… Я не заостряю внимания на том – как ему это удалось: мне это не интересно – я лишь констатирую факт ! – добил я оппонента, а потом сам устыдился этого: это вроде как десятикласснику наехать на первоклашку…
- А что касается твоего плана – то он хорош, не спорю. Вот и осуществляй его. Своими силами… Тем более я тебе в этом помог, совершенно не требуя себе ничего взамен. Вот только кажется мне, что в своём донесении комфронта ты сильно преувеличил роль своих дивизий в разгроме 293й дивизии, так же, как и своё командование этим разгромом. Генерал непроизвольно вздрогнул и смутился.
– Я прав ? – посмотрел я в глаза командарму 13. Тот буркнул:
- Я всё изложил как есть… Усмехнулся на это иронично:
- И когда же вы, идиоты поймёте – время, когда вы на чужом горбу в рай въезжали, закончилось ! Пора своим умом дело делать. Если он, конечно, у вас имеется ! Генерал вскинулся было, на идиота, но промолчал, а я решил поставить точку в разговоре с ним:
- Помогать я тебе не буду, но совет тебе дам. Дельный совет… Пока немцы не подтянули новую дивизию – а это будет через несколько дней – перебрось всю свою армию по тому маршруту, который ты наметил в своей операции. Не перекрывай 40 километровый проход между тобой и группой Ермакова, а пройдись по немецким тылам, пока немцев там не много – к Рыльску или Льгову. И армию спасёшь и себя героем покажешь ! А иначе получается что ты, командарм, видимо такой же – как и комфронта… Ты же его протеже ?... Вот только вы не в курсе, что я сразу же, как проведу операцию – докладываю товарищу Сталину о её результате. Вы ещё ничего не знаете, а ему уже всё известно. Так что своими победными реляциями вы только усугубляете его отношение к вам… О как загнул – сам не ожидал такого !
- Поэтому с тобой наш разговор закончен. Идите товарищ командарм – вас проводят до КПП. Генерал поднялся, неверяще глядя на меня: чтобы с ним, командармом вот так какой то майор ?! А я уже повернулся к командарму 3. Командарм 13 вышел из автобуса, а генерал вздохнул примирительно, покачав головой:
- Зря ты так с ним майор. Он и мужик не плохой и командарм нормальный… Я равнодушно пожал на это плечами:
- Да мне как то всё равно: какой он мужик – мне с ним детей не крестить… А вот насчёт того: какой он нормальный командарм – это ещё вопрос… Командарм 3 – развёл руками:
- А что он мог сделать с такими дивизиями, которые у него были ? Я уверен – он сделал всё, что мог… – возразил генерал. Я отмахнулся рукой, прекращая бессмысленную полемику по этому вопросу:
- Закрыли эту тему… Не мне и не здесь решать: что он сделал, а что не сделал из того, что мог сделать. Генерал посмотрел удивлённо…
- Ну что здесь не понятного: хватит пережёвывать одно и то же. Займёмся теперь вами. Командарм поёжился от такого начала…
- С Брянском… Тут всё не так просто, как кажется… Нет – отбить его у немцев не такая сложная задача… Брови командарма 3 полезли вверх от изумления, а я продолжал – не обращая внимания:
- Тут сложность в другом… Во первых – бой в городе. Потери при этом будут огромные: немцы, видимо, научились у нас – как надо обороняться в городе. Они – в отличие от наших тугодумов генералов с полковниками – быстро учатся ! Генерал скривился, но промолчал… Значит с таким можно взаимодействовать – какое то время…
- Чтобы вам всё стало понятно – объясню мотивы своих поступков. Командарм 13 – протеже комфронта. А яблоко от яблони недалеко падает: комфронта приближает и продвигает командиров – близких ему по духу и лояльных ему. Заметили вы или нет, но все трудности операции, которую хотел провести командарм, полностью ложатся на плечи моих бойцов и командиров. А вот сливки с успеха – а он непременно был бы – снимет этот генерал ! Ничего, по сути не сделав. Точная копия своего командира – командующего фронтом. Да и тот свою руку к славе приложит. И существенно приложит ! Мол под его чутким руководством… с его одобрения… при его непосредственном участии в разработке… и тому подобная хрень. А я такого выверта позволить этим прилипалам к чужой славе позволить не могу ! Вижу – вы не согласны и даже понимаю – почему не согласны со мной. Командарм посмотрел вопросительно – и что же я такое, интересно, понимаю ?
- Вы, наверняка, думаете: какие счёты; какая слава – Родина в опасности ! Надо врага разбить, а потом славой считаться… Ошибаетесь ! Ерёменко показал себя на должности зам командующего Западным фронтом, мягко говоря, неважно. Но, почему то, был назначен командующим Брянским фронтом с присвоением очередного звания – генерал-полковник. За какие такие заслуги ? Их у него не было и нет ! Тогда за что ? А вот за такие вот операции, в которых безвестные командиры делают дело; громят врага, жизней своих не жалеют – а славу получают прилипалы и бездари ! Но это ещё ладно: эти же бездари губят дело. Порой же, а быть может и часто – губят и настоящих командиров и будущих полководцев, очищая вокруг себя место талантливых командиров, чтобы они – даже случайно, не составили им конкуренцию. А вы, своей терпимостью, позволяете таким оставаться на вершинах воинской власти. Ерёменко дал возможность немцам за три дня марша захватить Орёл с огромными запасами горючего и продовольствия, предназначенных для нужд Красной Армии. И это сошло ему с рук. А танкисты; трактористы, водители и лётчики по всему Брянскому фронту, будут вынуждены бросать и уничтожать так нужную сейчас Красной Армии технику. Из-за отсутствия горючего… Потому что один мудак со множеством звезд, приблизивший к себе мудака со звёздами поменьше и поставивший его на опасное направление, занимает не своё место. Они то останутся живы, а вот бойцы и командиры без поддержки танков, орудий, самолётов ?! А они – по мнению этих говённых "звездюков" – пушечное мясо; кровавые ступеньки, по которым это дерьмо понимается к вершинам власти и благополучия ! – зло выплеснул я своё раздражение и злость в лицо растерянному командарму. Стоп; стоп ! Чего это я так разошёлся ? Чего я так ярюсь ?!
А причина, в общем то на поверхности: я не отошёл от усталости последней операции… Мои бойцы сейчас лежат в лёжку после приёмов первитина и ещё день будут отходить, а я его не принимал - подпитался, немного, Чёрной силой. А после неё тоже отходняк дай боже… Но главное – я израсходовал половину своих запасов. ПОЛОВИНУ ВСЕХ СВОИХ ЗАПАСОВ ЧЁРНОЙ СИЛЫ ! Иначе бы последняя операция так удачно, с малыми потерями, не прошла ! Одни только постоянные метания в астрале между своими, Молодцовскими и Мартыновскими командирами чего стоили: разведать, предупредить… А восполнения силы почти не было: в целях сохранения и личного состава и времени я отдал приказ – пленных не брать ! Разве что сами сдадутся… А от таких – какая Чёрная сила ? А от захваченных полицаев – так, мелочь… И как её восполнять – ума не приложу ?! Разве что устроить геноцид местным жителям перед уходом ?! Шучу, конечно…
Всё это пронеслось в мозгу со скоростью гоночной машины Формула – 1, пока ошеломлённый генерал приходил в себя…
- Вот поэтому я и не собираюсь помогать этому дерьму: пусть получат то, что заработали своим трудом. А простые бойцы и командиры ? А сколько их погибло и попало в плен по вине таких вот сволочей ? А сколько ещё попадёт ? Всем мы помочь не в состоянии, а вот убрать такого гада с командного места – этому я готов поспособствовать всей душой. И постараюсь – со всей своей пролетарской сознательностью ! Опять меня в патетику занесло, хотя… - этим многие здесь грешили…
- А с вами мы поступим таким образом… - продолжил я и разложил командарму по полочкам как ему нужно будет действовать и что отвечать комфронта на его идиотские приказы. А пришлёт "карателей" – пусть сообщит мне. Я приеду и всё улажу… Выпроводил генерала; прилёг на диван. Только прикрыл глаза – стук в дверь… Кряхтя, как столетний дед, поднялся, сел, принял начальственный вид. Романова пришла… Посмотрел вопросительно – с чем пожаловали…
- Товарищ командир… - начала смиренно она – разрешите поменять штатный, на выходе на операцию, для медперсонала, МП-40 на ППШ ?
- И зачем тебе это нужно Мария ? – растерялся на миг – медикам в бою участвовать не приходится… Мария нахмурилась:
- Товарищ командир: разве я много прошу ? – поджала губы…
- Да нет, конечно – не много, но ППШ тяжелее, а с запасными дисками тем более… - попытался я внять разумным доводам – а МП-40 компактнее, удобнее и легче. И магазины – в разгрузке удобнее… - Куда там ! Не про того сказал русский поэт Некрасов: Мужик что бык: втемяшится ему какая блажь – колом её от тудова не вышибешь ! Хотя… - в его время такой оголтелой эмансипации не было, иначе бы он точно написал это не о мужике, а… Но - не будем о грустном…
- Я сильная, товарищ командир – я справлюсь ! – выпалила Романова. Ну раз сильная; раз справишься… Потакать женщине в мелочах – главный принцип взаимоотношений. В незначительных мелочах…
- Хорошо. Скажи на складе – я разрешил. И скажи - пусть тебе подберут автомат получше… (хотя у нас нет получше-похуже).
- А за это не беспокойтесь товарищ командир: и без вашего указания МНЕ подберут "конфетку"… - не удержалась от колкости Мария. Язва. Видимо я ещё, с усталости плохо владею мышцами лица - Романова вновь сменила тон на просительный, даже подалась ко мне:
- И ещё одна маленькая просьбочка товарищ командир… - хрипловатым, я бы даже, развращённый нашим временем, сказал – зазывно-сексуальным тоном прошептала томно соблазнительница – вы сами научите меня из него метко стрелять… Вот с этого и надо было начинать прелестница ! А то… я сильная… я смогу… Ухмылка, поневоле, прорезалась на моем усталом лице и Романова заканючила:
- Ну правда, товарищ командир – у вас это получится лучше и быстрее… - вырвалось у неё непроизвольно. Моя ухмылка стала ещё больше. Мария поняла – глупость сморозила, но не отступать же:
- Научите – товарищ командир ? – просительно произнесла она.
- Побыстрее ? – невинно поинтересовался я.
- Как можно лучше ! – поставила она окончательную точку… Согласился – куда ж я денусь и довольная тем, что выиграла у мужчины маленькую схватку, будущая "ведьма" – ох не хотелось бы: женщины и без "этих" знаний мало чем в жизни им уступают, Романова довольной сытой кошкой выскользнула в дверь, пока страшный и ужасный командир не очухался и не придумал для неё какой-нибудь "гадости"…
Прилёг снова на диван – какое блаженство; полежал немного, переваривая информацию, которой со мной поделился командарм 3 перед уходом, прикидывая чем мне эти сведения могут грозить… В двух словах: приехавшие с "моим сменщиком-генералом" чекисты, развернули бурную разведывательную деятельность по сбору информации о моём подразделении перед своим отъездом обратно в Москву. А то, что доложил ему его порученец – приглядывающий за гостями, заинтересовало и меня: один из "гостей" остался в городе и постарается заслать в моё подразделение своих людей из числа местных чекистов… Прям шпионский роман какой то – усмехнулся я, но оценил сведения обьективно: до настоящего момента моё подразделение было полностью закрытым для проникновения извне и даже привлечение мастеров и из семей ничего не меняло: доступ посторонним на территорию части был запрещён, а вспомогательные подразделения напрямую доступа в боевую часть не имели… Так что – разве только добровольцы…
За период нахождения в Брянской области были отсеяны из стажёров; из бойцов и погибли в боях общим количеством почти батальон. Таким образом вместо 11 батальонов бойцов и 11 батальонов стажёров у меня осталось 21 батальон: шесть полков и три батальона, или две дивизии и неполный полк… А мне бы хотелось – три дивизии: полный корпус… А где взять столько пленных – мы не на оккупированной территории. Прихватили чуть больше четырёх батальонов пленных в последнем "вояже" в Конотоп за самолётами, из них отсеется в Красную Армию не меньше батальона… Вот и пришлось брать добровольцев из городских – тем более у них перед глазами живой пример армии и спецназа: одежда; выправка; поведение; внешний вид. Я их не проверял, но в свете полученной информации не удивлюсь "засланному казачку", а то и нескольким – незнакомым друг с другом… Надо проверить это направление – упустил я его из-за стольких операций, следующих одна за другой. А ещё генералов нужно отправить товарищу Сталину. Да не просто отправить, а с помпой ! Чтобы запомнили – кто такой Спецназ ! И это тоже надо обдумать. Хорошо, что сейчас не весна, а то бы мысли были заняты не тем… А ведь нужно ещё в госпиталь заглянуть: как там Оксана – не заклевали её мои орлицы ? Оксану дамы-медикусы не заклевали, наоборот: в отсутствие серьёзной работы: аврал с ранеными последних операций уже схлынул и я вложил свою посильную лепту в их выздоровление, дамы сидели у главврача в кабинете и "распивали чаи"… Увидели меня; дружно попытались втянуть в свою женскую компанию, но я не поддался – пошёл навещать раненых, оставив женский медперсонал за приятным времяпровождением. Проходя мимо бывшей "курительной комнаты", увидел "гениальное" творение и улыбнулся приятным воспоминаниям…
Ещё в Минске – как только мы "вылезли" из леса, Грета Мюллер - тогда ещё не заглядывающаяся на меня, но уже назначенная глав врачом импровизированного госпиталя, "отколола" хохму, которая после стала ужасом мужского контингента Спецназа…То ли правильно уловив специфику моего подразделения, то ли знакомая с ней ещё до плена, главврач нарисовала – весьма талантливо, картину, которую и вывесила рядом с курительной комнатой, специально созданной для курящих раненых, находящихся в госпитале. На картине, условно разделённой на три части, в первой – левой, нарисован бравый боец, обвешанный оружием с ног до головы; надписью "Спецназ" на спине, держащим между пальцами сигарету на отлёте… Перед ним – косяк с распахнутой дверью, куда этот боец жизнерадостно смотрит. За дверью – вторая часть картины: так же обвешанный оружием боец с надписью на спине, так же держащий сигарету между пальцами, так же смотрящий в открытую перед ним следующую дверь… Но боец какой то… вроде как усохший ; слегка сгорбленный и уже не такой жизнерадостный. А за открытой дверью: жизнерадостный боец с левой стороны машет, почему то платочком, уходящему по дороге вдаль сгорбленному бойцу в башмаках и обмотках; солдатской шинели с тощим рюкзаком на одном плече и с винтовкой на втором… Я, когда увидел это произведение искусства – правда, без дураков: ярко, красочно и реалистично нарисованное красками, долго стоял, любуясь. Но поразило меня не это – надпись под картиной: Курение убивает не так быстро, как пуля, но зато быстро позволяет распроститься со службой в Спецназе ! Однако: умно и доходчиво…
- Кто это нарисовал ? – спросил я у подошедшей ко мне Грете.
- Я – товарищ командир… - сухо ответила главврач.
- А почему такая третья часть картины ? – поинтересовался я…
- Вашим бойцам, как мне кажется, приходится преодолевать большие расстояния. Наверное и бегом… - сухо, с некоторым высокомерием чистокровной арийки плебсу, стала объяснять Мюллер - поэтому курильщики будут и уставать и запыхиваться быстрее, а значит ради них придётся останавливаться… Таким образом они могут подвести остальных в трудную минуту… - закончила она, не глядя на меня. Однако ! Для почти гражданской, да ещё и девушки – это сильно !
- Идёмте к вам в кабинет – отстранённо бросил я не поворачиваясь к Грете и направился туда, уверенный, что главврач идёт за мною следом. Зашёл в кабинет; закрыл за девушкой дверь.
- У злостных курильщиков могут быть шумы в лёгких… - начал я. Грета заинтересованно посмотрела на меня. – Разрешаю, не в ущерб лечению раненых, проводить медосмотр, на предмет выявления шумов в лёгких. Обнаруженных – на лечение. И первое предупреждение… С обнаруженными шумами после повторного лечения – подавать списки на отчисление ! Мне. Я доволен вами товарищ главврач ! А это вам награда – от меня ! Притянул к себе ничего не ожидающую девушку и впился губами в её губы. И пустил в сознание блаженство от поцелуя. Моего поцелуя ! Оторвался; отстранил от себя "поплывшую" от избытка эмоций немку и вышел из комнаты. Вот так: строго, по мужски – наградил за службу и ушёл заниматься войной !
- То ли награда так на Грету подействовала, то ли немецкая пунктуальность и склонность к порядку, но через пару дней выездная комиссия начала выезжать в батальоны… А уже через день ко мне потянулись комбаты с жалобами: приезжают врачи; находят какие то шумы и хрипы и отправляют бойцов и командиров на лечение в госпиталь ! И картину страшную вывешивают на стенку автобуса ! А у них связки боевых троек из-за этих проверок разваливаются, а то и командиры отделений и взводов выбывают из-за какой то ерунды…
- А ты сам то куришь ? – добродушно интересовался я.
- Курю, ну и что ? – не "врубались в тему" непонятливые…
- А тебя медики проверяли ? – участливо спрашивал я комбата… Тут до него кое что начинало доходить… Особо "трудным" объяснял то, что мне говорила главврач, но уже применительно боевым действиям… Потом укоризненно качал головой:
- Да… - а с заботой о здоровье комбатов медики что то упустили… Непорядок. Надо напомнить, что комбаты тоже люди и тоже бойцы… В дальнейшем, когда меня доставали всякие мелочи, накапливалось раздражение, а то и злость – я, уйдя в невидимость, навещал такое специальное медицинское обследование…
Здоровенные мужики заискивающе заглядывали в глаза медикам; лебезили перед ними, стараясь вызвать к себе расположение:
- Доктор – у меня всё в порядке ? – приторно-уважительным тоном спрашивали они – я могу продолжать подготовку ? И вздрагивали от простого вопроса – Вы курите ? Начинали юлить, изворачиваться, как уж на раскалённой сковородке… А дамы с серьёзным, озабоченным видом – а может и вправду озабоченные здоровьем бойцов, на подхалимаж и подлизывание не поддавались. Бойцы и командиры бледнели, когда медички начинали открывать свои тетрадки, а уж когда спрашивали фамилию и задумывались какой значок поставить после неё: галочку или косой крест, так и вовсе стояли не дыша. И никакие мольбы после косого креста – на лечение, не принимались и не трогали суровые, но справедливые сердца моих медиков ! И шли бедолаги, против чьих фамилий ставились крестики, в госпиталь – на лечение. Бодрые, полные сил – на лечение ! А командиры срочно перестраивали боевые тройки – операции никто не отменял. Выйдя из госпиталя после лечения, они в свои тройки уже не попадали – место было занято. Хорошо, если находилось место в отделении, а то курильщики попадали в отдельные группы и отделения. До следующей проверки. А там и до перевода в нестроевые или отчисление было недалеко…
Командира полка истребительной авиации, расположенного восточнее Мценска, задержавшегося, почему то, без всякой причины в штабе полка, срочно вызвал к рации взволнованный радист:
- Товарищ майор ! Там вас вызывают ! И по вашему позывному и по фамилии ! Требуют срочно выйти на связь ! Майор взял у радиста трубку радиосвязи; послушал вызывающего; обозначил себя…
- Товарищ майор ! – услышал он властный голос: такой, что командир полка вытянулся и затаил дыхание – Через пять минут на ваш аэродром приземлится два транспортных самолёта. Немецких. Прикажите своим по ним не стрелять ! По приземлении всё узнаете ! Вы меня поняли – не стрелять, иначе будут крупные неприятности. У вас !
Слова – словами, но приказы неизвестно от кого… И на аэродроме началась привычная, для отражения атаки с воздуха, суета. Все наличные силы противовоздушной обороны в количестве 4х счетверённых станковых пулемётов "Максим" и четырёх 37мм зенитных орудия срочно разбегаясь по своим местам, готовились к отражению возможной атаки… Через четыре минуты "с хвостиком", из-за кромки леса неслышными тенями вынырнули два угловатых самолёта и сразу же, на бреющем, стали заходить на посадку один за другим… Уверенно заходить на посадку. Сели – друг за другом и покатили по замёрзшей за ночь грунтовке… прямо к зданию штаба. Подкатили, да так хитро, что больше половины средств ПВО теперь не могли их поразить - здания надёжно прикрывали самолёты от пуль и снарядов зениток. Взрыкнув, напоследок, двигатели заглохли; двери транспортников Ju 52/3m (4 члена экипажа и 18 бойцов на борту) распахнулись и из них сноровисто запрыгали на землю фигуры в маскировочном летнем камуфляже. Выпрыгивали; ныряли под брюхо самолёта и падали на стылую землю, выставляя вперёд стволы немецких пулемётов и автоматов ППШ. Несколько секунд и прибывшие заняли круговую оборону, грозно ощетинившись стволами во все стороны ! Стрелки, в верхних люках фюзеляжей, навели стволы пулемётов на расчёты зениток, в свою очередь целящихся в самолёты. Последним из раскрытой двери уверенно выпрыгнул военный в коричневой лётной куртке и расправив плечи, закричал в сторону притихшего штаба:
- Эй, пернатые ! Вы что там – спите ещё ? Так уже не утро – день на дворе ! Командир полка и особист ! Попрошу ко мне для знакомства ! Лейтенант – особист полка, вышел на крыльцо и закричал, срывающимся от волнения голосом – такое с ним было впервые:
- Всем прибывшим сдать оружие и выстроиться перед самолётами в шеренгу по одному ! По не подчинившимся будет открыт огонь на уничтожение ! Никто из лежащих на земле и укрывшихся за колёсами транспортников не шелохнулся. Командир этой странной команды рявкнул так, что у особиста "душа ушла в пятки":
- Вы что – не слышали ?! Командир полка, особист – ко мне ! И представителя ставки прихватите ! Или в лагеря захотели ! И военный шагнул вперёд. Майор вышел из-за спины лейтенанта и начал медленно спускаться по ступенькам с крыльца…
- Вы куда – товарищ майор ! – выкрикнул лейтенант…
Неприятное это, скажу я вам, ощущение – стоять под стволами нацеленных в тебя стволов винтовок, пулемётов и пушек… Ну – мне то легче: меня от пулемётов и зениток, хотя бы условно, прикрывают пузатые корпуса транспортников, а вот лежащие на земле бойцы глядят прямо смерти в глаза ! Я, конечно, обезопасил их от пулемётов и зениток: наводчики взяли прицелы выше самолётов и застыли: пришлось пожертвовать частичкой Чёрной силы – а куда деваться: только боя и штурма аэродрома мне здесь не хватало ! Вот и "заставил" выйти командира полка, а за ним и особист следом потянулся…
- Командир подразделения Спецназа СССР майор Марченко - козырнул подошедшему ком полка.
- Командир истребительного авиационного полка майор Зимин.
Протянул руку – майор протянул в ответ свою. Поздоровались…
- А где представитель ставки Верховного ? – спросил я.
- Какой представитель ? – искренне удивился майор.
- Предъявите ваши документы ! – прорезался подошедший особист.
- Не мельтеши лейтенант – не до тебя сейчас ! – отмахнулся я от него и, повернувшись к раскрытой, двери крикнул:
- Свяжи меня ко штабом дивизии ! Через минуту из двери высунулся радист и протянул мне трубку радиотелефона:
- Штаб САДа товарищ командир ! Я мотнул головой майору:
- Подойдём – может и тебе какое-нибудь указание дадут… Взял трубку из рук радиста и бросил в неё властно:
- Товарищ комдив ?! Майор НКГБ Марченко. Дайте трубку представителю ставки. Как нет ? А где его носит ?! Он чем там у вас занимается ?! Обеспечьте присутствие у телефона. У вас пять минут ! Протянув трубку радисту воскликнул возмущённо:
- Посылают хрен знает кого. Крысы штабные ! Повернулся к комполка и особисту, уже по другому смотревшим на меня: майор, да ещё НКГБ – это вам не пехотный Ванька в звании майора.
- Товарищ майор. У меня к тебе две маленьких просьбы. Дай команду – пусть прикроют маскировочными сетями наших птичек, а то мы с собой не взяли. Рассчитывали как: прилетели; сдали под роспись подарок товарищу Сталину и улетели… А тут видишь как получается. Майор повернулся; подозвал начштаба. Тот передал команду дальше – зам по тылу. Тот – ещё кому то… Вот она – бюрократия во всей её красоте. Ну хоть прикроют от жадных глаз – и на том спасибо…
- И ещё одна: не в службу, а в дружбу… Выручи: залей по 150 литров в баки, а я тебе в течение недели 500 верну. И подарок лично для тебя.
- Да у нас самих с горючкой туго… - протянул комполка, но затем решился – расписку дашь ? – спросил негромко. Я кивнул – дам, конечно: горючее, да ещё в боевой части, на строгом учёте, чтобы не могли халтурить с вылетами – мол не на чём вылетать на боевые задания…
- Что же они там тянут ? – недовольно проворчал я, глянув на часы. Хотя… Представитель ставки – это не хрен с бугра, которого можно пинками гнать к телефону. - В ставку позвонить, что ли ? – буркнул зло… Пусть они этого представителя пропесочат как следует…
- Товарищ командир – штаб дивизии ! – высунулся радист, протягивая трубку. Взял её из рук расторопного связиста, приложил к уху:
- Ты – обезьяна с ушами ! Ты где должен быть – хрен моржовый ?! Ты что – не понимаешь, что подвергаешь опасности целый авиаполк ! У тебя 30 минут, чтобы быть здесь, иначе я позвоню в ставку и по прибытии в Москву с тебя на Лубянке кожу с живого сдерут тварь ! – заорал, в остервенении в трубку, услышав вальяжно-начальственный голос представителя ставки.
- Вот же скотина ! – выдохнул со злостью – невместно ему здесь находится среди боевых командиров: в штабе дивизии и уютнее и безопаснее ! И ведь занимают же важные должности подобные уроды ! - рявкнул в горячах. Майор только скупо хмыкнул. Понимаю: кто он, а кто представитель ставки, наверняка в чинах не ниже полковника…
- Рощин ! От лежащих, в готовности к отражению атаки, или к самой атаке, отделилась фигура с пулемётом и подбежала ко мне.
- Подними бойцов, а то они замёрзли уже. И пусть согреются. Да… - и подаркам тоже налей по соточке, а то окочурятся при открытых то дверях… Рощин козырнул; махнул рукой и свистнул: бойцы вскочили, но продолжали внимательно держать периметр…
- Хочешь посмотреть на подарок товарищу Сталину майор ? – небрежно бросил я – такого ты за всю войну не увидишь…
- А мне можно – товарищ майор государственной безопасности ? – по мальчишески, с неуёмным любопытством, попросил особист.
- В штабе у вас стулья найдутся ? А то, действительно – околеют на морозе наши подарки ! – забеспокоился я. – Рощин – выводи… Капитан нырнул в салон транспортника и оттуда, один за другим, стали спускаться немецкие генералы в шинелях с фуражками на головах. Замёрзли, бедолаги… - подумалось отстранённо – и коньяк, в малых дозах, слабо помог… Скорей бы сдать их да обратно – домой… Завели в помещение штаба, в котором сразу стало тесно. Ещё бы: семь генералов и четыре полковника: и пехота и танкисты и лётчики… У летуна с особистом глаза разбегаются: столько высших чинов, да наших, а не немецких, они видели только на больших смотрах, если ещё в них участвовали. А тут столько, да ещё и немцев…
У дверей штаба встали двое моих бойцов и на крыльце тоже, а то я знаю этих любопытных – потянется цепочка любопытных – как в мавзолей к Ленину… Наконец в комнату, где промёрзшие генералы приняли на грудь по 150 для согрева, ну и я, с майором и особистом – за воинское братство – заглянул боец…
- Товарищ командир ! Там наш По-2 приземлился…
- Ну вот – дождались наконец… - пробурчал недовольно, но глянув на часы усмехнулся – уложился в норматив: шкурку свою жалко…
Майор рассмеялся, а особист подхихикнул – разобрало парня с 200 грамм хорошего коньяка…
- Пропустите того, кто прилетел… - разрешил бойцу. Тот кивнул и исчез. Раскрылась дверь и в комнату скользнул… Ну: я так и думал – раскрасневшийся на ледяном ветре полковник. Надо сразу "построить" его, а то начнёт ещё права "качать" ! Не успел…
- Это кто здесь такой грозный ?! – завопил он с порога. А ведь он боится… - заметил я панически-визгливые нотки в голосе. Встал резко.
- Ты где болтаешься – хрен моржовый ! – рявкнул, вкладывая властность в начальственный рык. - Ты почему не здесь, а в дивизии ?! Тебя зачем сюда послали – баб штабных щупать, да водку жрать – крыса тыловая ! – разошёлся не на шутку. Полковник, встретив такой "ласковый приём, вроде как стал даже ниже ростом… А я не унимался:
- Обезьяна с ушами ! Ты же целый авиаполк под удар поставил ! А вдруг немцы налёт на него устроят или десант высадят ?! Тебе что было приказано ? Забрать подарок и улететь в Москву ! А ты на чём этот подарок… - повёл рукой, показывая сидящих генералов – вывозить будешь – хотя бы до штаба дивизии ? На По-2 - идиота кусок ?! - взорвался я, заметив ироничные ухмылки сидящих генералов и полковников. Смотрю – да…: переборщил я "в гневе" - комполка и особист напряглись насчёт десанта, а штабного забила мелкая дрожь… Надо выправлять положение: не век же мне куковать с этим придурком московским, да и про десант… Немцы вряд ли догадаются о том, что сюда доставили пленных генералов, но исключать такую возможность нельзя… Значит опять надо всё делать самому, но так, чтобы этому слизняку – по прилёту, не упала на грудь орден, или хотя бы медаль - за героическое выполнение задания Верховного главнокомандующего…
Глава седьмая
Подарки это хорошо, подарки это здорово…
Крутнувшись на каблуках, вышел из штаба – за мной потянулись и представитель ставки, ком полка и лейтенант-особист. Ещё бы не потянуться – я же их "попросил" об этом. Мысленно… Подошёл к открытой двери самолёта, бросил резко радисту: Свяжись со ставкой !
- Есть связь товарищ командир ! – радист протянул мне трубку.
- Майор Марченко на связи. Свяжите меня с Первым.
- Товарищ Иванов ! – быстро связали: видимо было на этот счёт особое указание – майор Марченко ! Дальше скупо, но объёмно доложил о разгильдяйстве представителя; о возникшей сложности…
- Я отправлю к вам свой самолёт с подарком. Комполка прикроет его по маршруту следования. Только просьба: сразу же после передачи заправить мой самолёт и отправить его обратно. Сразу же ! – подчеркнул я. В трубке несколько секунд тянулась пауза, а потом…
- Не надо нам указывать - что нам делать, товарищ майор ! – раздался недовольный голос Вождя. Понимаю: лётчики – это информация, а бойцы – это много информации. Значит их будут спрашивать - вдумчиво спрашивать ! А мне это надо ? Вижу, как напрягся пилот, выглядывающий из кабины и сам радист… Отдавать своих на "расспросы" ?! Ну уж нет ! Потому и обострил, слегка, ситуацию: получу подтверждение, что их не тронут – отправлю, а не получу…
- Я вас понял товарищ Иванов ! – бодро бросил в трубку – конец связи ! И мотнул радисту подбородком – отключайся. Тот, облегчённо вздохнув, переключил тумблер. Конец связи… Повернулся к совсем никакому полковнику, подошёл, хлопнул по плечу, улыбнулся:
- Везёт тебе сегодня полковник ! Никак ворожит тебе кто то там – на верху – ухмыльнулся я. Представитель ответил вымученной улыбкой…
- Звони в штаб дивизии – пусть твой борт пулей летит сюда ! Он хоть заправлен ? Полковник снова вымученно улыбнулся – Наверное… Тут даже особист скривился, не говоря уже о комполка…
- Пойдёмте ! – махнул рукой и устремился в штаб – время дорого ! Полковник отзвонился: быстро пришёл в себя, прокашлявшись и уже уверенным тоном отдал суровый приказ – срочно оправить в полк Ли-2 ! Повернулся ко мне и, наткнувшись на мой пристальный взгляд, вновь растерял свой начальственный вид. Я протянул ему лист бумаги:
- Пиши приёмо-передаточную ведомость:
Я, ФИО, звание, должность принял от командира Спецназа СССР майора Марченко под свою ответственность:
Командир 56й пехотной дивизии………. – один человек;
Командир 262й пехотной дивизии………. – один человек;
Командир 293й пехотной дивизии………. – один человек;
Начальник штаба 293й пехотной дивизии………. – один человек;
Командир особого полка "Великая Германия"……… - один человек;
Командир 17й танковой дивизии……… - один человек;
Начальник штаба 17й танковой дивизии…….. – один человек;
Командир 18й танковой дивизии……… - один человек;
Командир 29й моторизованный дивизии………. – один человек;
Командир смешанной авиадивизии………. – один человек…
Итого: генералов – 8 человек; полковников – 2 человека.
Принял – представитель ставки полковник……… Личная печать у тебя есть ? Полковник помотал головой – нету…
- Товарищ комполка – поставьте вашу подпись, как присутствующий при передаче и поставьте свою печать… Закончил бюрократию:
Лейтенант ! – повернулся к особисту – выдели людей для охраны при перелёте в штаб дивизии. Майор – повернулся к комполка - обеспечьте прикрытие транспортника ! После соответствующего приказа со стороны представителя ставки. Письменного, естественно… Ну а мы убываем: мы своё дело сделали ! Полковник незаметно вздохнул, с облегчением… Поманил за собой комполка. Вышли на крыльцо:
- Вскорости жди мой должок майор: я добро помню – как и зло… Запомни фразу " командир просил передать – возвращает долг с подарком. Значит – это от меня… Ну бывай ! Пожал руку; моё воинство загрузилось в транспортники и мы отбыли. Домой… Ещё одно дело сделано: пусть и не так, как мне хотелось, но – сделано…
Вернулся, зашёл к танкистам: на собранные по всему маршруту следования моей группы 130 танков – уродцев Т-40 вместо пулемёта Дегтярёва или ДШК танкисты с механиками заканчивали устанавливать авиационные 20мм пушки ШКАС, тоже собранные на аэродромах и у трофейщиков. Слабенький танк, что говорить: одно преимущество – плавающий… Как огневая передвижная точка поддержка пехоты, переправляющейся через реку – нужная вещь. Но защита у него слабая – противопулевая. Хотя есть кое какие намётки: был в Советской Армии плавающий танк ПТ-76. И неплохой, между прочим…
Проинспектировал танкистов-плывунов и к рекрутам. У них уже идут тренировки, не смотря на изнеможённый вид: кормёжка нормальная – от пуза, так что пусть втягиваются в тяготы службы в Спецназе – может кто откажется до нашего ухода… Прошёлся по трём батальонам; каждого внимательно оглядел и задал несколько вопросов добровольцам, сведённым в отдельный взвод. И, конечно, выцепил "засланцев": аж целых пять ! Видимо от разных кураторов. Но мне проводить расследование ? Зачем ? Просто отправил их всех обратно в город…
Вернулся к себе – в автобус, думаю – прилягу, подумаю о вечном… Ага – как же: прямо как в песне советских времён " Ни минуты покоя"… Сообщение от командарма 3: 31я пехотная дивизия вышла из Брянска и направилась к Карачеву, где сгинул полк "Великая Германия", а 167я пехотная обрушилась всей своей мощью на части 280й стрелковой, охраняющие основную дорогу Брянск – Трубачёвск. Ну – это и предсказуемо и ожидаемо… Если звёзды будут благосклонны, то поступим с ней так же, как и с 56й пехотной, которая держала против неё оборону выше Почепа и которую разгромили мы с Молодцовым. Сейчас пусть он сделает это сам: танков у неё кот наплакал – чуть больше роты, а грузовики, Ганомаги и Бюссинги он прекрасно знает как нейтрализовать ! Так что если передовая группа сунется по дороге на Трубачёвск, то "карманов" – пустошей между лесными массивами по дороге, вполне достаточно для засад… А немцы не знают как была уничтожена 56я пехотная дивизия. Думаю и про уничтожение 167й они узнают только по тому, что с ней нет связи… Жаль, что так быстро отправил генералов: мог бы ещё одного прибавить. А так таскай его за собой…
И ведь полезли немцы в капкан – как миленькие полезли ! А у нас говорили: имеют возможность творчески подходить к выполнению заданий; нестандартно; без жёсткой привязки к приказам… Да именно привязка, но не к приказам а к шаблонам ! Отступили ночью остатки 280й в направлении Трубачёвска – надо догнать и на плечах ворваться в город ! Welkome to the Trubachevsk ! Примем со всем нашим русским радушием ! И приняли ! И "Грады" поработали, и 105 и 150 мм пушки-гаубицы внесли свою лепту. И танкисты порезвились – после того, как бойцы уничтожили расчёты противотанковых орудий… Очень многое из трофеев пошло на запчасти, хотя рабочих "троечек" жаль: это во мне жирная жаба, вместе с толстым хомяком поёт душещипательный романс в два голоса. Да мне их девать уже некуда и экипажей на них нет ! Впрочем – из вновь набранных может и наскребём, с грехом пополам… Грузовики тоже подверглись ожесточённой ревизии: только двух марок и ЗиС-5 в дополнение, хотя думаю – но это не скоро, у меня их будет подавляющее большинство – если Студебеккер не заменит…
По утру "взлетел" в небо; нарезал круги по окрестностям… К Шостке идёт поездами моторизованная дивизия, снятая с южного фронта. К Унече, а значит и к Погару, скоро подтянется венгерская пехотная дивизия… С Вяземским котлом немцы почти покончили – от Рославля у Унече – думаю для Почепа, направляется пехотная дивизия… И 31ю пехотную дивизию, отжавшую, совместно с 131й пехотной от Брянска на восток 50ю армию, командование повернуло назад – к Брянску. В связи с непонятной пропажей 167й пехотной дивизии, наступавшей от Брянска на Трубачёвск… В общем – писец подкрадывается; петля затягивается вокруг горла. Пока ещё, правда – только ласкает да щекочет слегка горлышко, но моргнуть не успеешь как перекроет кислород ! Мне то не страшно – мы уже приловчились бить и регулярные части, пока они действуют по шаблонам, но долго это продолжаться не будет. Думаю – уже сейчас в штабе группы "Центр" готовят для нас какую-нибудь пакость.
Да – в штабе группы "Центр" умудрённые сединами и воинским опытом генералы разных уровней думали – как бы половчее, да с меньшими потерями, выдернуть эту непонятно откуда взявшуюся занозу на их многострадальные шеи или… задницы… Гитлер рвал и метал на совещаниях: сроки и темп наступления срываются; пропадают бесследно целые дивизии, а генералы с фельдмаршалами не чешутся ! А командование группировки остро завидовали командованию групп "Юг" и "Север": ну почему этот Спецназ возник у нас, а не у них ! А эти подлецы делали скорбные лица и сочувственно переживали за их неудачи. Мерзавцы ! Чтоб он к вам перебрался – мы бы тогда тоже посочувствовали… А пока – надо что то делать ?! Авиацией их не возьмёшь: Геринг отказывается посылать своих "птенцов" на убой, говоря генералам в открытую, при Гитлере: Вы там разберитесь с этим Спецназом: почему мои лётчики улетают на бомбёжки и не возвращаются ! И воздушные разведчики тоже ! Вы что – хотите так весь воздушный флот потерять ? Не позволю ! И Гитлер – как это не странно – его поддерживает. Да и командование прекрасно понимает: львиная доля успеха сухопутных дивизий, армий и групп только благодаря поддержке авиации… Но ведь делать что то надо ? А что делать – пока никак не ясно…
Ещё два – три дня и надо уходить из котла – потом будет поздно. Навалятся со всех сторон и там – в собачей свалке задавят. Количеством ! И сноровкой. Тут уже не проведёшь успешную операцию, как сейчас: пока будем громить одну, остальные тупо забросают снарядами, а на всех у меня бойцов не хватит. Две дивизии по три полка – 18 батальонов. Ещё три свободны. И ещё три рекрутов, а значит – никаких… И пока они превратятся в боевую единицу – полк из трёх батальонов, пройдёт минимум ещё две недели. А их у нас нет ! Только два-три дня. И пока они у меня есть – надо выполнить обещание, данное сгоряча Романовой. Хотя: если всё "ляжет в ёлочку" – у меня будет сильная поддержка ! Вот только её характер ? А… Посмотрим…
Утром – после доклада Молодцова о разгроме 167й пехотной дивизии вермахта отдал приказ свободным батальонам – следовать в сторону Брянска: будем освобождать город. Скоро. Командарму 3 предложил присоединиться. Радости в голосе не услышал и сразу же положил трубку: раз ты так, то и мы к тебе тем же местом… А пока сегодня будет идти передислокация: я поставил на эту операцию Мартынова – пусть Молодцов с командой отдохнёт, смотаюсь я с Романовой на деревню к бабушке. Её бабушке… Заодно и на живую здешнюю ведьму посмотрю. Сказано – сделано: пошёл за Романовой…
Сталин в ярости, словно загнанный в клетку дикий зверь, метался по кабинету. Мальчишка, мерзавец, негодяй, сволочь… Русские ругательства перемежались грузинскими, но ! Велик и могуч русский язык и Верховный вновь и вновь продолжал ругаться по русски. Дважды его палец ложился на кнопку звонка; трижды рука срывала телефонную трубку ! Да как он посмел ! Со мной ! Наконец, немного успокоившись, Сталин обрёл способность мыслить здраво. Он понял, что на ряд сложных заседаний; несколько неутешительных новостей с фронта и отчаянно-трусливое поведение военных наложился и этот разговор – вернее его окончание. А ведь он молодец – заботится о своих, даже на конфликт со мной идёт ради них – усмехнулся добродушно Верховный, но тут же взорвался: Но разговор то зачем прерывать – у меня же было к нему ещё несколько вопросов ! Вот, потому то и прервал – чтобы не отвечать на то, на что отвечать не хотелось, а врать он, похоже – не любит… - раздалось у него в голове. Или просто подумалось… Ладно – махнул рукой Вождь – посмотрим на его подарок, а потом решим… Вечером, во время очередного совещания зашёл Поскрёбышев и молча положил перед Сталиным лист бумаги и стопку удостоверений с немецкими гербами на обложке. Верховный главнокомандующий начал читать и довольная улыбка сама по себе раздвинула его губы. Сидящие за столом генералы и маршалы исподволь, украдкой, пытались разглядеть – что это там ? Наконец Ворошилов не выдержал:
- Что это Иосиф Виссарионович ? – вытянув шею, пытаясь разглядеть то, что лежало в стопке на столе.
- Это подарок от Спецназа и его командира майора Марченко товарищу Сталину: 8 генералов и 2 полковника, доставленных только что в Москву – командиров и начальников штабов разгромленных его подразделением 7ми танковых, моторизованных, пехотных, авиационных дивизий и особого полка "Великая Германия" ! – хвастливо, как мальчишка, выпалил Верховный главнокомандующий – а это – их документы. А генералы, которых он прислал - сидят внизу…
- И где это он так отличился ? – ревниво, с нотками ярой злобы, спросил Ворошилов – я о таких успехах не слышал ! Сидящие поддержали его одобрительным гулом. Сталин ухмыльнулся:
- А о Минске ты слышал товарищ Ворошилов ? А о Орше, Бобруйске, Барановичах, Могилёве, Гомеле… Это в Белоруссии - товарищ Ворошилов. Это тот самый – тогда ещё капитан Марченко… А сейчас товарищ старший майор доложил МНЕ – как Верховному главнокомандующему, о своих успехах на Брянском фронте ! И подтверждение прислал. А остальные о этих успехах услышат - когда придёт время !
Я, в это время, поднял трубку радиотелефона, вызвал Грету Мюллер. Данное поручение – чёрт бы побрал эти женские заморочки, нужно будет отдавать, учитывая сложившиеся взаимоотношения…
- Товарищ капитан – начал официально – передайте военфельдшеру Романовой, чтобы она завтра в 5.00 прибыла в столовую в полной боевой выкладке как для военной операции. "Тревожный чемоданчик медика" – полный набор. Вы меня поняли ? Грета промолчала несколько секунд, ответила - Поняла товарищ командир и осторожно спросила:
- Только одна Романова товарищ командир ?
- Грета – девочка моя… - ответил я мягко – только Романова. А ты отдыхай – побудь на хозяйстве… Капитан немного осмелела:
- Я бы тоже могла оказаться полезной: может быть даже больше чем военфельдшер… Ну не говорить же ей, что мы едем к её бабушке…
- Конец связи товарищ капитан медицинско службы…
С пяти до полшестого не торопясь позавтракали; загрузили продуктов из расчёта на день и простых продуктов-подарков для бабушки и отбыли по "холодку" да по темноте. Я – командир-штурман головного транспортного Ганомага, в котором сидит диверс группа в семь бойцов с командиром; Рощин и Романова – больше нам не надо: не на войну или разборку едем. А в качестве поддержки и престижа – СЗУ Ганомаг. И хотя немцы уже обосновались в городе Локоть, где были приняты с распростёртыми объятиями, деревенька, в которой живёт бабушка Марии, лежит к западу о города – в 30 километрах… А тридцать километров на Брянщине, да в распутицу – это всё равно как триста: ни какой немец не полезет в такую глушь и такую даль ради нескольких курочек или даже свинюшки – есть деревеньки намного ближе… А наша дорога: вдоль реки Десна до деревни Ралдугино; затем, переправившись на другую сторону Десны – к станции Кокоревка. Ну и от неё ещё 15 километров на восток. 60 километров… Покатили колонной из двух Ганомагов, не смотря на ночь, довольно быстро: километров 30 в час.
А что: я эту трассу "пролетел" днём; ориентиры и повороты отметил; сейчас сижу ведущим - штурманом… А самоходке нужно только следить за нашими стоп сигналами: где загорелись – значит внимание… А немецкие лётчики над Брянщиной не то что ночью – днём не летают: отучили их накрепко появляться в небе, особенно в районе расположения Спецназа – то есть над центральной частью Брянщины… Проехали по мосту через Десну – никакой охраны. Через станцию Кокоревка – та же картина: ни охраны, ни немцев. По этой железнодорожной ветке: хутор Михайловский – Навля – Брянск у них просто солдат не хватило: мы повыбили у них многих. Хотя: лежащая выше Кокоревки Навля уже занята немцами из той части 293й дивизии, которая заняла Локоть. А чего не занять, если сами отдают: как, к примеру, Орёл. Дают – бери… Вот они и взяли. Хотя – для нас это лучше: они свои и так немногочисленные силы распылили на два города… Правда есть здесь одна непонятка – и для местных, в смысле советских, и для наших горе историков и кабинетных теоретиков вкупе с посконными дерьмократами… Печально известная и малознакомая широким массам Локотская республика, созданная перед самым приходом немцев местными жителями и просуществовавшая до самого отступления немцев в 1943 году… Добровольно созданная и служившая немцам верой и правдой, так же, как и казачьи полки и многие "предатели" "своей" Родины…
В деревню въехали уже засветло. Небольшая деревенька – домов на 12-15 замерла, не зная чего ожидать от приезда не званных гостей: на Руси не званный гость всегда, почему то – хуже татарина. Это, скорее всего из далёкой старины поговорка – о монголо-татарском иге, хотя татарами тогда и не пахло, как названием ! Но вот укоренилось, а татары обижаются: это почему мы – самые худшие гости, если не званные… Так что подкатили к рубленному дому – тут уже "рулила" Романова; остановились, но моторы не глушили. Подождали… Наконец из дома на крыльцо вышла старушка. Романова сунулась в водительское отделение: Можно товарищ командир ? Конечно можно – мы за этим и ехали в такую даль, да такую глушь… Мария выскочила через заднюю дверь Ганомага, предупредительно распахнутую Рощиным и побежала к калитке невзрачного домика...
- Бабуля ! – радостно закричала она. Бабушка - божий одуванчик, шагнула с крыльца, радостно раскинула руки:
- Машутка ! Ты ли это ?! – воскликнула она… Мария распахнула калитку и побежала к хате по каменной дорожке…
- Бабулька ! – радостно воскликнула она; подхватила её на руки и закружила. Довольная женщина захлопала её по плечам:
- Пусти, оглашенная – уронишь ! – заголосила она довольная вниманием. Ну всё: встреча родственников состоялась; стороны признали друг друга; радость и взаимопонимание обозначились – можно и нам выходить… Открыл дверь; вылез; обошёл спереди капот Ганомага и привалился спиной к тёплому борту. Старушка – божий одуванчик, глянула на меня через плечо Марии; полоснула по мне пронзительным взглядом так, что вокруг меня закрутился небольшой чёрный смерч. Тёмная сила ! Берём – хоть какое то пополнение, да ещё на халяву…
- Так вот, значит, кого ты в полюбовники взяла… - громко сказала она. Мария засмеялась смущённо:
- Это не полюбовник бабушка – это мой командир…
- Да мне то хоть не ври – горе луковое… - укорила её бабушка.
- Ну правда ! – обиделась девушка – я же говорю тебе – мой командир ! И наклонившись к уху что то прошептала. И засмеялась… А мне стало даже как то не удобно: словно на смотрины приехал… Старушка отстранилась от внучки и строго спросила:
- Ну и с чем пожаловали – гости не званные… Мария обиделась:
- Ты, как будто, мне и не рада бабушка ! Так мы тогда уедем, раз ты так нас встречаешь ! – выпалила в горячах… Непорядок. Опять Романова со своим гонором ! Надо выправлять ситуацию: зачем мы в такую даль пёрлись: чтобы повернуться и уехать из-за девичьей обиды ?!
- Так – милые дамы ! – оторвался от капота и выпрямился во весь свой командирский рост – вы давайте ка в хату, да там о своём, о девичьем поговорите… А то вся деревня уже сбежалась посмотреть, да послушать ваши разборки ! Старушка изумлённо оглянулась: это где и кто собрался: никто ещё, пока даже носа не высунул, хотя в близлежащих домах занавески на окнах уже отодвинулись…
- Ты смотри… - заворчала божий одуванчик – он ещё и командует ! Пойдём внучка с глаз людских долой в избу – покалякаем о делах наших девичьих… - ехидно закончила она и повела Марию в дом. Какая то негостеприимная бабушка ! Я даже расхотел отдавать ей подарки, с таким трудом отнятые у немцев. Каков привет, таков и ответ !
Ну вот: стали появляться, выползать из своих убежищ местные аборигены… Выходили мужики; выглядывали из калиток бабы; перешёптывалась за кольями невысоких заборов, задорно сверкая глазами, ребятня… Сельская пастораль… Вот только убожество проглядывало почти в каждом доме. Или мне это просто показалось ?
Бойцы, сидящие в транспортном Ганомаге вылезли наружу, только пулемётчик облокотился на приклад пулемёта так, чтобы в любую секунду полоснуть очередью по объекту угрозы. И бойцы, вроде бы стоящие расслабленно, незаметно контролировали периметр вокруг двух Ганомагов. Ко мне неспешно подошёл дедок лет под семьдесят:
- Закурить не найдётся товарищ командир ? – спросил он, вызвав у меня невольную улыбку: именно таким вопросом в городах, вечером, начиналось знакомство с местной "шантрапой"…
- А вы что предпочитаете уважаемый ? – поинтересовался я: папироски наши или сигаретки нерусские ? Табачка, извиняюсь, нет…
- Ну раз табачка нет – тогда, пожалуй – папироску нашу позвольте… - усмехнулся понятливо дедок. Протянул ему раскрытую пачку " Казбека". Абориген взял папироску заскорузлыми пальцами и произнёс:
- Слыхал – сам товарищ Сталин такие курит…
- Ну и ты не побрезгуй, уважаемый… - подколол его я. Он понимающе усмехнулся; прикурил от допотопной зажигалки и выпустил дым:
- Да нам за честь такие покурить… Слабоваты они, однако, но товарищу Сталину надо здоровья побольше, чтобы о нас всех заботиться… То ли сыронизировал, то ли на полном серьёзе сказал. Так цепляясь языками, повели два мужика неспешную беседу. Тут и остальные жители подтянулись… Окружили, стали расспрашивать, вопросы задавать разные, но всё о войне – о проклятой ! Говорил так – как есть: ничего не скрывал, но заверил: победа будет за нами, только с делами внутренними разберёмся и погоним немца обратно на запад…
- Опять врагов, что ли, искать будите ? - хмуро бросил бородатый абориген и добавил устало – не надоело ещё… Я хмыкнул:
- А чего их, врагов то искать: они прямо на виду – не прячутся ! Только глаза всем застили своей ложью, да запугали страхами разными. Да только поговорка есть на это: Волков боятся – в лес не ходить ! А вот ещё одна: Глаза боятся, а руки делают ! Выдюжим, переможем врага внутреннего и одолеем врага внешнего.
- Твои бы слова да богу в уши… - проворчал ещё один селянин…
- Так ведь бог не Яшка – видит кому тяжко… - ответил я ему. Все вокруг заулыбались и к скупому, неспешному мужскому разговору подключились женщины. Градус общения тут же подскочил вверх: вопросы полетели со всех сторон – только успевай крутиться, отвечая…
А тут Мария подтянулась: часть бабских вопросов переключилась на неё… Так: пресс конференцию пора заканчивать, а то мы отсюда до вечера не уедем… У Марии ведь задача номер один была увезти с собой бабушку, вот только подозревал я, что она не поедет. Посмотрел: Мария чуть-чуть повела головой – не хочет… Ушёл в хату, оставив Марию и бойцов продолжать беседу. Зашёл: хозяйка сидит в "красном" углу, только икон не наблюдается. Присел за стол: разговор, судя по хмурому лицу бабульки, будет трудным…
- Значит внучка моя к тебе прислонилась ? – проскрипела она ворчливо. Пожал плечами; посмотрел в пронзительные глаза:
- Я её к себе не звал и не заманивал ничем. Она в любое время может уйти. Да не от меня… - увидев ухмылку, решил пояснить – со службы, на которой она находится. А насчёт полюбовницы… - мне не полюбовница нужна, а спутница по жизни… Пока из Марии спутница никакая… Женщина закивала головой, но спросила неожиданно:
- А ты, ведьмак, почему пустой ? На что силу то свою истратил ?
- На немцев… - буркнул я – да на то, чтобы их побольше уничтожить, а своих бойцов поменьше положить ! Брови старушки взметнулись:
- И ведь не врёшь, вижу… - задумчиво протянула она…
- У тебя какое перерождение, уважаемая… - задал встречный вопрос. Старушка нахмурилась:
- Шестое, последнее… - со вздохом ответила она и продолжила – знаю, о чём хочешь сказать… Вот и мать её – царство небесное, тоже не хотела её ко мне отпускать: знала, откуда то, что зажилась я на этом свете и пришло время знания, да умение своё кому то передавать. Да не просто кому то, а той, кто примет эти знания. Мария бы приняла и хочет она – я вижу, но несдержанная она, взбаламошная ! Сгубит она себя ни за понюх табаку ! Хотя… - если возле тебя, да под твоим приглядом… Хочу тебя спросить ведьмак… - она впилась в меня нечеловеческим взглядом, но я поломал ход разговора:
- А что там про мать её ? Почему – царство небесное ? Бабушка нахмурилась; постарела сразу на десяток лет:
- Не знаю я точно, но повесили её немцы, когда в город вошли… Никого не повесили, кроме неё. Чую только - по навету чьему то это было сделано, а вот по чьему – понять не могу: не вижу… Оп-па ! Уж не влюблённый ли, да отверженный мужчинка тут подсуетился, отмстил ? Он ведь, как раз с немцами в городе власть приобретать стал: сначала помощник бургомистра, а потом и Хозяин всей Локотской республики ! И моя Мария про него рассказывала…
- Ты что то знаешь ведьмак ?! – нетерпеливо выпалила ведьма, глядя мне в глаза. Пора, хоть и на недолго поставить её на место.
- Если хочешь моего расположения – обращайся ко мне товарищ командир… Поняла ? – жёстко спросил я. Старушка покладисто кивнула.
- Тогда слушай… Когда я закончил рассказ о себе, она зло стукнула сухоньким кулачком по столу и выматерилась витиевато:
- Так вот откуда ноги растут ! И тут же пригорюнилась:
- Тогда внучке нельзя мой дар передавать – сожрёт он её ! И ты не поможешь – ты же пустой совсем, а набирать силушки надо ото зла ! А ты зло делаешь только врагам, а с людишек местных горе собирать не хочешь – правильный ты ! Хотя: наоборот – неправильный… Ну… - подумав немного протянула она – с Силой я тебе помогу, а вот как с Машкой быть ? Да – товарищ командир: ты на мой вопрос так и не ответил ? Я вопросительно поднял брови – ты ж вопроса на задавала…
- Вижу я в тебе и силу ведьмака, но её немного и силу ведьмы. Но ведьмина сила только ведьме и передаётся ! А у тебя она есть ?!
- Ты чем слушала старая ?! – пошёл я на обострение, а то женщине только дай почувствовать твою слабину. Старушка подняла руки:
- Ты уж прости старую… – зажилась я на этом свете, совсем никакая стала – заблажила она слёзно, но тут же продолжила серьёзно - прослушала, видимо, товарищ командир. Значит поступим мы так: тут, неподалёку есть одно место… Там ты силушкой подпитаешься, а как вернёшься - тогда я ТЕБЕ передам своё умение, а ты уж моей внучке будешь передавать столько, сколько посчитаешь нужным. А я ей начальное сейчас передам, чтобы она смогла от тебя брать, да дальше расти. Верю я тебе, почему то, ведьмак, хотя вы нас всегда за прислугу в любовных играх держали… - скривилась она.
А оно мне нужно ? – подумал я – мне бы со своим разобраться… А она подсунет мне чего-нибудь такое и ищи потом виноватого !
- Опасаешься – товарищ командир ? – хихикнула ведьма – и правильно опасаешься ! Да только не сделаю я тебе гадости или пакости – ради внучки своей не сделаю… Верю я тебе: отпустить от себя - отпустишь, но не предашь и не бросишь на поругание своим… Нет их у тебя ! – довольно бросила она мне в лицо. Вот такая она – женская вера.
- А Машке ничего про мать не говори… - устало прошептала она – девка она горячая: рванёт в город этому гаду мстить – не удержишь !
- Да мы всё равно через три - четыре дня там будем… - возразил я.
- Вот пусть там и узнает, что немцы её мать повесили ! Ты слышишь – немцы ! – бросила она мне в лицо и добавила тихо – тем более что доказательств участия в организации убийства её матери этим поляком никаких нет. Как и с моим сыном… - прошептала она.
Бабушка Марии помогла: рассказала, что неподалеку от села есть место, которое местные обходят стороной – Чёрная пядь… До неё идёт через лес старая лесная дорога – и не дорога, а скорее колея, которая не исчезает, не смотря на то, что по ней никто давно не ездит. И не ходят – боятся: многие смельчаки, ушедшие туда, не возвращаются… А моим лихим хлопцам, да ещё с таким командиром – прямая дорога туда. Там я и решу свои вопросы по Чёрной силе: есть там землянка – мне надо туда. И Марию нужно будет взять с собой в эту землянку. Она ей сейчас кое что передаст из умений – самую малость. А когда вернёмся – как бабушка и сказала: её умения мне, а Марии от меня – на моё усмотрение… Вот с таким напутствием мы и отправились на Ганомагах к странному, таинственному и пугающему месту…
Чем дальше мы углублялись в лес, тем неуютнее становилось мне. Покосился на водителя – тот спокоен, как обычно… Повернулся назад: бойцы сидят привычно расслабленно, готовые к любой команде и к любому действию. Тут же встретился с вопросительным взглядом Рощина. Показал жестом: внимание - готовность номер ноль. Он кивнул и отдал голосовую команду. В кузове ничего не произошло, только кое кто из бойцов слегка поёрзал, принимая удобную позу… Нет – ну не нравится мне здесь ! Вот только понять бы – что конкретно ?! Чуйка вопит – опасность, а какая – молчит, как партизан на допросе… И чем ближе мы приближаемся к нашей цели, тем невыносимее это чувство. Дошло уже до того, что руки сами тянутся к ручке двери; ноги напряжены для рывка из кабины, а перед глазами вспыхивает багровым цветом надпись: О П А С Н О С Т Ь ! С Т Р А Ш А Н А Я О П А С Н О С Т Ь !!!
- Впереди – засада ! По команде – покинуть машину ! Рощин - Романова на тебе ! Дальше – по обстоятельствам ! – процедил негромко назад, не поворачивая головы.
Послал команду самоходке: впереди засада, действовать по обстановке… Ганомаг выкатился из леса и встал, по моему приказу. Впереди открылась эта самая Чёрная плешь: не широкая, но вытянутая в длину на целый километр… Посередине – как раз напротив нас, невысокий взгорок, скорее бугорок метров 100 в длину. Редкие кустарники; несколько группок деревьев… Дорога, по который мы приехали, сворачивает перед взгорком и уходит влево, огибая вытянутый бугорок не понятно зачем: переехать его можно даже на телеге без особого труда. Природная идиллия и сельская пастораль… Вот только нервы натянуты, как перетянутые струны: дотронься и они лопнут ! Чуйка взревела корабельной сиреной - С М Е Р Т Ь !
- Все из машины ! – рявкнул дурным голосом ! Вовремя: впереди, на взгорке, вспыхнуло пламя орудийного выстрела: кто хоть раз его увидел – ни с чем не спутает ! Ещё грохот выстрела не долетел до ушей, а я выкинул вперёд кубик силы перед своим Ганомагом ! Он развернулся в плоский щит, повёрнутый под 70 градусов к удару летящего к нам снаряда… Снаряд, ударившись в щит, стоящий под крутым углом, с визгом отрикошетил вверх. И в это время пасторальная картинка в одно мгновение поменялась: словно кто то гигантской рукой сдёрнул с взгорка огромное невидимое покрывало, скрывавшее его настоящую суть ! Прямо напротив нас – метрах в 70ти, стояло два немецких танка: "четвёрка" и "тройка" – "четвёрка" и засадила в нас в упор из своего 75мм орудия – огрызка. А тройка, видимо – ждала своей очереди !
Слева от нас взревел дурным басом мотор; скакнула вперёд самоходка, ломая кустарники и молодые деревья – выходя на позицию открытия огня ! Не успеют ! – мелькнула мысль. Новый кубик силы вылетел с ладони, когда я уже выпрыгнул из кабины: метнулся к "четвёрке", разворачиваясь в облако. Я невольно открыл рот: кубик силы на танк – да он разнесёт его на кусочки – как бы осколками не посекло !
- Ложись ! – крикнул я и метнул второй кубик силы щитом перед ЗСУ Ганомаг: ствол "тройки" расцвёл жёлтым цветком выстрела ! Щит сработал как надо: 37мм снаряд "тройки" улетел в небеса, а самоходка – в ответ, выплюнула злую очередь из таких же 37мм снарядов. Но - очередь ! Готовый в любую секунду рухнуть на землю я с изумлением увидел, как облако Чёрной силы вонзилось в "четвёрку" и… только несколько дымков потянулись из моторного отделения, да ленивые лоскутки пламени заполоскались в двух местах. И несколько дымков потянулись из башни. И это всё ? От кубика Силы ?! На удивление не было времени: от пяти снарядов самоходки "тройка", как ей и положено от попадания очереди, рванула знатно: в башне глухо бухнуло; башню своротило на бок и из нутра полетели в разные стороны, как салют в небе, осколки, искры, куски пламени; повалил дым !
- Вперёд ! – рявкнул я и рванул к взгорку, к землянке, прямо напротив меня: кто бы там не был – наше спасение в скорости. В скорости атаки ! Иначе – каюк ! Прорваться к землянке ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ! Потери не важны; важна цель – ПРОРВАТЬСЯ В ЗЕМЛЯНКУ ! А до неё – рукой подать – каких-нибудь двадцать пять – тридцать шагов !
Понёсся вперёд, ругая себя всякими не хорошими словам: как фраер ушастый бегу в атаку, неизвестно на кого, совсем без ничего: в кобуре один пистолет – автомат, видишь ли мне не по чину, придурку ! Пять шагов ! Подсознание, без моего участия, бесстрастно фиксирует картину развернувшегося боя: боевая двойка, ушедшая на левый край, грамотно – перекатом: прикрывая огнём автоматов друг друга, атакует кого то на левом конце взгорка – за слабо горящими танками… Вторая двойка: рядом с нами – рванулась, прикрывая друг друга, к пулемётному гнезду справа от танков. Один боец припал на колено, а второй – на бегу, выхватил гранату Ф-1 и швырнул в пулемётчиков. И тут же – его прорезала по груди пулемётная очередь ! Парень взмахнул руками и рухнув на землю, упал на бок, схватив правой рукой ногу под коленкой, словно помогая себе снова встать и бежать в вперёд – в атаку ! На врага ! Ещё одна пара рванулась на такую же пулемётную точку, что расположилась справа от меня: там – всё в порядке: боец успел бросить гранату и они, с напарником, в два ствола гасили в пулемётном гнезде раненых и ошалевших от разрыва гранаты гансов… Пулемётчик с нашего Ганомага бил куда то скупыми, но точными очередями. Самоходка, за моей спиной разразилась очередной злобной очередью и земля на правом крае взгорка полетела а разные стороны, вместе с ветками кустарников, травой и частями человеческих тел ! А я, за это время, пробежал ещё такие длинные пять шагов…
- Взять живыми ! – перекрывая грохот боя, взвилась над полем боя команда на немецком: от горевших танков ко мне бежал немецкий офицер с автоматом в руках. Знакомое лицо, гордый, надменный польский профиль ! – мелькнуло в сознании… Будущий бургомистр Локотской республики и командир карательного подразделения СС Каминский… - услужливо подсказало мне подсознание… Тот самый – из моего того, ушедшего в невозврат, прошлого ?! Землянка, к который я уже пробежал такие трудные 10 шагов, вдруг подёрнулась рябью и… исчезла, оставив вместо себя промёрзшую землю, покрытую пожухлой травой. Снова М О Р О К НАВЁЛ ! Ну держись гад !
Кинул руку к кобуре за пистолетом, но словно по волшебству – влево от меня: метрах в двадцати возникла, из ниоткуда, землянка выходом ко мне… Из землянки – словно чёртики из табакерки, выскочило трое фрицев и рвануло ко мне. Мне стало как то сразу не до Каминского. Пока… Пистолет, словно живой, прыгнул в руку из открытой кобуры – так мне показалось ! Выстрел, второй, третий… Немцы валятся, как куклы, словно в тире… Последний, не добежав метров пять, словно споткнувшись, валится на землю и кувырком катится по ней. Но скорость стрельбы ? Я же так медленно не стреляю ! Рука с неимоверно тяжёлым пистолетом сама опустилась вниз… А Каминский, в это время, уже почти подбегал к землянке ! Не дать ему туда заскочить !!! Вскинул, потяжелевшую руку с пистолетом; трижды нажал на курок: пули просвистели там, где ещё мгновение был поляк. Промазал ! Надо по другому ! А Каминский, как с вышки "солдатиком", прыгнул вниз - ко входу в землянку… И снова я промахнулся: взятое опережение не помогло – пули ударили, выбивая щепки, в брёвна настила крыши у него над головой. Со злости, выпустил последние две пули в распахнутый, тёмный зев землянки. Пули, чиркнув по земле, ушли в глубь и… кажется, во что то попали ?! Ах если бы так !
Из кустов – напротив меня, ударило сразу несколько автоматных очередей. В упор: восемь метров для автомата – не расстояние ! Я увидел, как ко мне стремительно несутся: не плывут, словно рыбки в воде, а именно несутся, пули, выпущенных из автоматов очередей. Тело, голова с трудом стали уклоняться от пуль, а руки привычно выщелкнули пустой магазин и загнали в рукоятку пистолета полный и открыли ответный огонь по вспышкам выстрелов на дульном срезе автомата. Мне удалось уклониться от смертоносного свинца, летевшего мне навстречу. Почти удалось… одна из последних пуль летела мне почти в середину лба ! С огромным трудом: чувствовал как почти что рвутся мышцы шеи от чудовищной нагрузки, сумел отклонить голову так, что остриё коснулось крайней точки лба. Ещё одно усилие: шея чуть повернула голову влево и пуля, готовая пробить твёрдую лобную кость, только пропахала большую длинную борозду по всей правой стороне головы, сдирая кожу вместе с волосами разрывая капилляры и сосуды. Кровь потекла по виску, щеке, затекла в ухо… От удара меня бросило на землю; шлёпнулся на зад совсем не по-спецназовски…
- Товарищ командир ! – пронзил звуки боя девичий выкрик. Ко мне, с левой стороны – чтобы удобнее было бинтовать, подскочила Романова; рухнула на колени, разрывая зубами упаковку бинта и заголосила привычным речитативом любой санитарки:
- Потерпи миленький, всё будет хорошо… Сейчас я тебя перевяжу !
Её руки начали привычно быстро бинтовать рану, наматывая один слой за другим. Рука с потяжелевшим пистолетом упала на землю, но кисть привычно изогнулась, чтобы в ствол ничего не попало…
- Не уходите товарищ командир ! Потерпите ! – испуганно закричала Мария. А мне что то реально поплохело: в глазах стало темнеть; сознание стало куда то удаляться, звуки боя слышны всё тише и глуше…
Держись командир – не теряй сознание ! – хлестанул по угасающему сознанию чей то голос в голове – бой ещё не закончился; дело ещё не сделано ! Рывком выдернул себя из надвигающейся пустоты. Во время ! Сквозь мутную пелену настраивающегося зрения увидел, как из кустов, где притаилась засада, ко мне метнулся немец с автоматом наперевес…Рука с трудом подняла неподъёмный пистолет от земли. Выстрел, второй… Бегущий немец зацепился ногой о валяющуюся здесь, непонятно с каких времён колючую проволоку и рухнул головой вперёд. Мёртвый… С головы сорвалась каска и покатилась к моим ногам. Романова, не прекращая медицинской речёвки, повернула голову в сторону рухнувшего, лицом в осеннюю траву, ганса.
Вовремя ты очухался командир – хохотнул в голове мой "спаситель". И снова – рука не в силах держать тяжеленный пистолет – падает вниз. Не вовремя ! Снова треск кустов и из них вываливается молодой солдатик с выпученными то ли от страха; то ли от ужаса глазами ! Да мне то какая разница: ствол автомата смотрит мне в лицо; палец – я почти физически чувствую – давит на спусковой крючок ! А я не успеваю – НЕ УСПЕВАЮ ЧТО ТО СДЕЛАТЬ ! Вот она какая бывает – СМЕРТЬ ! – промелькнула в голове паническая мысль…
- Умри сука ! – заорал над головой Рощин и длинная – в полрожка очередь ППШ ударила молодого немчика в грудь ! Мёртвое тело остановилось под ударом двух десятков пуль, а ноги ещё продолжали ещё свой бег, подгибаясь… Левая рука отпустила автомат, развернувшись ладонью кверху, лицо стало изумлённо – непонимающим, словно спрашивая удивлённо у всего окружающего мира:
Как же это так ? Почему ??? Почему со мной ?!! Правая рука немчика, подчиняясь последнему приказу угасающего мозга, нажала на курок задирающегося вверх автомата, а длинная очередь – до последнего патрона, судорожно сжатого пальца, задрала ствол круто в небеса ! Ну и я, когда сумел – внёс свою лепту – влепил ему две пули в лоб !
Рощин припал на колено, не отнимая приклад автомата от плеча и крикнул растерянной Романовой, глядя на меня:
- Что с ним ? Да не молчи ты курица ! Он жив ?! Нашёл кого спрашивать: Мария как повернулась к немчику, так и застыла – даже бинтовать рану перестала ! Это страшно. Это реально страшно заглядывать в лицо своей смерти ! Её саму надо из транса выводить…
- Не ори Рощин – жив твой командир, так что не дождётесь ! Или враги наши не дождутся… - заметив, как нахмурился капитан, поправился я. – И спасибо тебе Сергей – выручил…
- Да я всегда – товарищ командир ! – на закопчённом пороховой гарью лице моего комроты прорезалась радостная улыбка… А бой, тем временем, терял остроту, стихал…
- Дай автомат ! – приказал Романовой. Она было раскрыла рот, но осеклась и молча, ловко сняла автомат с шеи. Отстегнул диск; проверил наполнение; выщелкнул пару патронов, которые закинул в нагрудный карман… Выдернул у неё из под ремня наступательную гранату РГН–40, поднялся и приказав Рощину – За мной ! – потрусил к раскрытому входу землянки. Перед землянкой лежит мой боец. Припал на колено, пощупал пульс – мёртв… Глянул в себя: у меня остался один кирпичик силы ! И он мне может очень понадобиться – там ! Но мой боец умрёт ! Нахрен ! Пустил последний кубик по руке в бойца… Он медленно, нехотя, словно густой мёд по деревянной ложке, стёк по моей руке, прижатой к ранам на груди, в тело бойца. Мышцы зашевелились, "сшиваясь" краями ран; выбрасывали наружу всякую гадость. Боец открыл глаза, взгляд стал осмысленным, уставился на меня:
- Товарищ командир – я же умер ! Я знаю ! А вы меня выдернули с того света ! Да я для Вас… Да я Вам жизнью обязан ! Всю оставшуюся жизнь я ваш должник ! Отмахнулся, придерживая лежавшего:
- Родине ты обязан ! И Спецназу ! Вот им и отдавай долги… И не слушая его, обернулся и махнул Романовой – Займись раненым… Подбежал к землянке; обежал её слева, показав капитану: ты – справа. Присел за срезом крыши и прошептал Рощину: Эфку внутрь… Капитан сорвал с пояса Ф-1 и швырнул её вглубь землянки ! Крышу встряхнуло; несколько осколков с визгом вылетели наружу. И я, тут же швырнул туда РГН-40, а как только свистнули осколки – спрыгнул вниз и ворвался в землянку, охватывая взглядом её всю. Землянка была пуста, а заднюю стенку (как и говорила старая ведьма) закрывал натянутый на стенку старый выцветший кусок брезента. Полоснул по нему, выписывая гигантскую букву Z: строчка вдоль стены на уровне груди – для стоящего; наискосок справа налево – для сидящего на корточках и по над полом – для лежащего. Никто за брезентом не зашевелился; никто не вывалился из под него. Скользнул, вдоль стенки к простреленному брезенту; осторожно отогнул край. Ну точно – по середине стенки сверкал серебряным переливом портал. Куда ? Дальше…
- Что там – товарищ командир ? – дисциплинированно крикнул от входа Рощин. Вот что значит служба…
- Да нет здесь никого ! - буркнул я в ответ, выходя из землянки. Рощин понятливо промолчал: надо – командир скажет сам, а раз не говорит – значит не надо надоедать глупыми вопросами – не женщины…
Глава восьмая
Вас не учили в детстве – чужое брать грешно…
Бой закончился. Бойцы, привычно, занимались сбором трофеев… Гордый поляк всё спланировал правильно, но не учёл одного: возможности применения в бою Чёрной силы. Если бы не она – лежали бы мы сейчас все рядком, ну или кто где – в зависимости от "натюрморта боя"… Но бойцы свято уверены: командир всё сделал правильно и мы победили ! Ну и пусть остаются в этой уверенности, а я постараюсь их в этом не переубеждать. Подошёл к ещё одному раненому из двойки, которая попала под автоматный очереди по нашей группе: одному пулей слегка зацепило по касательной руку – это не рана, а смех один, а второй словил две пули. Одна пробила грудь на вылет, ничего не задев, а вторая разворотила плечевую сумку. В полевых условиях при таком ранении сразу отнимают руку – во избежание гангрены… А мы побарахтаемся… Романова принесла мой возимый "стратегический запас" – коробку с 20ю плитками шоколада. И я начал его есть ! Как хлеб… Смолотил, давясь пять плиток и присел слегка отдохнуть и принять доклад по бою… А что – классно мы повоевали !
В засаде против нас стояло два танка; два пулемётных гнезда с пятью солдатами и три секрета с пятью солдатами в каждом, растянутые по всей длине взгорка. Невысокие деревца были только в середине, поэтому крайние "секреты" были все на виду… А к чему им маскироваться: полог невидимости, который накинул на взгорок Каминский, укрывал их лучше любой маскировки ! Левый секрет уничтожила одна двойка; правый – самоходка, после того, как расстреляла танк T-III. Пулемётные гнёзда справа и слева от нас – ещё две двойки… Всего по нашу душу гордый поляк привёл двадцать солдат, капралов, фельдфебелей и унтеров, а в живых не осталось никого: последних двоих из правого секрета, рванувших назад – к лесу, срезал пулемётчик с Ганомага. Ну и ещё девять танкистов до "кучи"…
Подошёл к раненому в грудь и плечо, уже перевязанному Романовой; присел рядом; встал на колени… Приступим, благословясь… Довольно часто, у меня, здесь стали проскакивать такие вот выражения … благословясь; … ради бога; … с божьей помощью… Нет – я не стал убеждённым верующим, но на войне всегда так: хочется защиты от кого то более сильного, чем командир, генерал, или сам товарищ Сталин. Вот и выскакивают сами собой. Или не сами собой ?
Положил руки на плечо и грудь. Моя сила – на удивление, потекла в бойца нормально – как вода вливается в сосуд. Пошёл процесс восстановления… С раной в груди закончил довольно быстро: мне не вылечить надо бойца, а подлечить, чтобы он до госпиталя доехать смог без проблем. А вот плечо… Прервался: в глазах потемнело; сознание стало снова "уплывать". И снова, давясь, стал жевать и проглатывать шоколад: да не кусками, а разжёвывая, да запивая – больше отдохну… Наконец принялся за второй курс лечения… Подлечил и вновь заправка глюкозой. Сам не заметил, ка закончился шоколад. Зато раненые транспортабельны; у меня силёнки появились выполнить то, за чем мы сюда приехали. Подозвал Рощина и начал официально:
- Товарищ капитан. Я сейчас с Романовой уйду в землянку. Никого туда не подпускать: ни своих н чужих. И самому не соваться ! Чревато - весьма ! Посмотрел на часы и продолжил, вздохнув:
- Если до 17.00 мы не появимся – уезжайте на базу: раненным нужна профессиональная мед помощь. Ясно товарищ капитан ?! Рощин сначала удивлённо похлопал глазами; потом до него дошло…
- Я никуда не поеду товарищ командир и бойцы не поедут – набычился он – будем вас ждать столько – сколько надо ! А раненые – отправлю на базу: доедут как миленькие. Еды нам хватит и у немцев собрали трофеями… - решительно закончил он и добавил – где это видано – бросать командира ! Словно теплом окатило: приятно, всё таки, что так к тебе относятся, но видно придётся огорчить…
- Мы можем совсем от туда не выйти… - мягко возразил я – а поэтому передашь комбатам – Командиром корпуса назначаю Молодцова; его заместителем – Мартынова. Всеми силами отбрыкиваться от начальника со стороны; политработников и особистов – просто не пускать на территорию ! Сам соберёшь себе батальон – диверсионно-ударный: самый лучший из всех ! Вязьмина возьмёшь к себе он объяснит тебе поставленные мною ему задачи. Связь со ставкой только по радио и выполнять только приказы товарища Сталина. И только боевые, а по назначению своего командира – отказываться ! Мягко…
- Не надо нам другого командира ! – упрямо выпалил Рощин мне в лицо – вы там делайте свои дела и возвращайтесь, а мы вас здесь подождём ! И хрен кого туда пустим – хоть целую дивизию ! – выпалил яростно он. Увидев моё удивлённо выражение пояснил:
- Вызову – вашим именем, авиацию и поддержку танками, самоходками и бойцами. Сюда ехать то пару часов ! Уж столько то мы продержимся ! – уверенно закончил Рощин. М… да… Дела, однако…
- Ладно… - смутился я от такого – мы постараемся вернуться…
- Вы не постарайтесь, товарищ командир… - поправил меня мой подчинённый – а сделайте всё, чтобы вернуться ! И добавил уверенно:
- Я знаю – у вас получится ! А мы вас здесь подождём… Хмыкнул…
- Тогда технику замаскируйте и сами на виду не торчите ! – буркнул я: последнее слово всегда должно оставаться за командиром !
- Романова… - позвал Марию, а когда она подбежала с 1000ей вопросов в глазах бросил коротко – пойдём со мной ! Спустились по ступенькам в землянку; подошёл к брезентовому пологу, осторожно отвёл рукой: всё в порядке – портал никуда не исчез; из него не повалила всякая всячина… Махнул рукой Романовой – проходи и добавил:
- Дамы проходят первыми… Если с вами там что то случится: ну там похитят или убьют – мы, мужчины за вас отомстим ! Мария, после таких слов слегка взбледнула и растерянно переводила взгляд с мерцающего в полумраке прямоугольника. Не выдержал, повысил голос:
- И чего стоим ? Кого ждём ?! Давай решайся: или вперёд, или назад… Романова вздохнула; просительно заглянула мне в глаза и не найдя в них нужного ответа шагнула в портал. Я тут же, даже падающий на место полог брезента не успел хлопнуть меня по спине, шагнул в серебристое марево, оказавшись на той стороне раньше Марии, да ещё и с автоматом наизготовку, готовым полоснуть по любой мишени в пределах видимости. А вот Романову, тяжёлый брезентовый полог, по видимому, всё таки подстегнул по какой то части тела: она вылетела из портала, сделав вперёд лишний шаг, чтобы удержать равновесие…
Перед нами уходил вперёд невысокий, в рост человека, не длинный коридор, освещённый тусклым багровым светом. Кирпичные стены и потолок; пол из каменной брусчатки… Метрах в десяти от нас он раздваивался наподобие буквы Y. Нам нужно налево… Дошёл до развилки; показал рукой – налево. Мария скользнула мимо меня в красный полумрак левого коридора, а я, осторожно, двинулся в правый, изгибающийся дугой вправо. Несколько шагов вдоль правой стены и рывок к левой, припав на колено: впереди – метрах в 30ти, в багровом полумраке чётко вырисовывался ещё один прямоугольник портала с силуэтом человеческой фигуры на его фоне… Палец нажал на курок; автомат привычно затрясся в руках и по ушам больно ударил грохот автоматной очереди ! Хорошо рот открыл ! Жадные до добычи пули рванулись к человеческой фигуре, но она – на удивление, быстро шмыгнула в проём портала. Очень быстро ! Я скорее почувствовал, чем увидел: одна или две пули всё таки ужалили гордое польское тело… А может просто показалось то, чего я хотел… Главное: опасности – с этой стороны можно не ждать. Пока не ждать… Вернулся назад; завернул в левое ответвление, а там Романова дурью мается, дверь толкает…
Старая ведьма рассказала мне: На Чёрной пяди издавна – она ещё была сопливой девчонкой-прислужницей у своей бабки, собирался ведьмин шабаш. Ведьмы, колдуны и ведьмаки собирались ото всюду: На взгорке (прямо там, где догорала "четвёрка") из под земли шёл мощный выброс Чёрной силы. Вот вокруг него и устраивались пляски и свальный грех, дающий возможность вобрать в себя столько Чёрной силы, сколько отмерено хранилищем в человеке. Но потом кто то из высших ведьмаков сделал подземный ход к потоку силы; вырыл и сделал вокруг потока подземный храм, установив в нём алтарь для развлечения высших: круглый камень, на котором высшие пользовали молодую ведьму-девственницу… Её кровь, попавшая на жертвенный камень, давала высшим ведьмакам такое наслаждение, которое они не могли получить в обычной случке… Ну и ведьм туда допускали: всё таки одной, хоть и юной ведьмочки, на всех ведьмаков было мало…
Подошёл: массивная дверь из старого, потемневшего от времени дерева; две железных полосы поперёк – для прочности… Массивная деревянная ручка в виде изогнутого мужского члена с двумя причиндалами снизу. Усмехнулся – достойный места антураж… Романова увидела мой взгляд на ручку; мою усмешку; пригляделась; отскочила от двери, как ошпаренная и густо покраснела – хоть спички поджигай. Не стал добивать женское самолюбие комментарием – толкнул дверь внутрь… На удивление, она неспешно, но легко открылась. Шагнул на порог, настороженно водя стволом автомата; окинул одним взглядом всё комнату… Круглая – метров 12-15 в диаметре; посередине белый круг метров двух; из середины вырывается и уходит вверх, теряясь во мраке, столб Чёрной силы диаметром в полметра… Видимо там – у потолка, сила растекается в разные стороны, потому что чёрная дымка, струясь, скатывается вниз – в каменный пол и дальше, в землю… Круговорот воды в природе – мелькнуло определение из географии…
Махнул рукой Романовой, стоящей на пороге и пожирающей взглядом это чудо – Заходи… Та – ноль внимания: глаза горят как фары !
- Романова… Заходи и дверь за собой плотно закрой – не выдержал я. Не отрывая глаз от белеющего в центре круга, Мария шагнула вперёд; потом спохватилась, закрыла дверь и уставилась на меня…
- Раздевайся… - сказал будничным тоном… Уж не знаю – кто и где её тренировал команде " Отбой ! ", но разделась она очень быстро – я даже восхитился этому умению ! Все бы команды так выполняла ! Теперь моя очередь… Мне некуда спешить: обошёл круг так, чтобы стоять напротив двери; не спеша разделся до трусов, автомат положил на жертвенный камень стволом в дверь… Стоя босиком, уже не удивился, что камни пола тёплые – с комфортом проводили досуг высшие…
- Подойди ко мне ! – властно, что вовсе мне не присуще в подобной ситуации, приказал Романовой. Та послушно подошла ко мне. Развернул её; подхватил за талию и усадил попкой на белоснежный круг… Присел, подхватил девушку под коленки и раздвинул, выпрямляясь. Во мне забурлила дикая, безудержная ярость самца перед случкой: сунулся вперёд – преграда… Долой ! Толчок вперёд ! Капли крови упали на жертвенный камень: алое на белом ! Между нашими телами зазмеилась разлапистая серебристая молния; соединяя нас воедино; откинувшаяся назад голова Марии попала в поток Чёрной силы, которая окутала нас непроницаемым чёрным покрывалом и на нас рухнуло Безумие ! Я рычал, как дикий зверь; рвал на себя неподатливое тело, уже молодой женщины… Мария визжала; извивалась, стонала, кричала ! Вытянув руки, хватала меня за руки и предплечья, пытаясь притянуть к себе, и не сумев – сама подавалась ко мне… Ногти, непонятно откуда появившиеся на пальцах, впивались в кожу, прорезая в руках, плечах, спине глубокие канавки, тут же заполнявшиеся кровью. Кровь летела брызгами в стороны; падала на белоснежную поверхность жертвенного камня; ветвистая молния наслаждения пронзала наши тела, выгибая их дугой ! Мы взлетали всё выше и выше в черное беззвёздное небо… Взрыв ! Потрясающее; ни с чем не сравнимое чувство наслаждения разорвало нас на мелкие кусочки и разнесло далеко-далеко ! А потом… Словно осветительная ракета на парашюте, а стал медленно опускаться вниз, собираясь в одно целое… Открыл глаза…
На жертвенном камне, раскинулось в томной неге молодое женское тело. Медленно опустил руки и ноги Марии скользнули, с локтей, вниз. Глянул в себя: тело заполнено Чёрной силой под завязку: в два раза больше, чем в самые лучшие дни наполнения, а кубики силы сжаты ещё в два раза ! Четырёхкратное увеличение !!!
Что то незнакомое, вновь шевельнулось во мне… Отшагнул на зад; натянул трусы. Мария открыла глаза; через несколько секунд пришло узнавание и понимание: что, где, когда, как… Потянулась, как кошка; сверкнула в багровом полумраке глазищами, протянула томно:
- Я столько раз слышала от девчонок как это хорошо, но не думала, что это так прекрасно ! Я в восторге ! И прошептала хрипло:
- Я ещё хочу… Иди ко мне мой любимый… Что то неприятно резануло меня… Нет – это не был фальшивый призыв кокетки, проститутки…
- Вставай, одевайся… - сухо произнёс я. Романова удивлённо захлопала ресницами; на лице появилось выражение непонимания…
- Ну чего лежишь – бросил я уже раздражённо – вставай, одевайся -мы сюда не за этим пришли ! Лицо Марии на секунду перекосила гримаса раздражения и злости, но тут же исчезла. Она села, не глядя на меня; соскользнула с изумительно белого камня и направилась к своей одежде. Надела трусики; подняла бюстгальтер и подошла ко мне. Не глядя на меня развернулась и приложив женскую штучку к груди произнесла ровным, бесцветным голосом:
- Помоги пожалуйста. Застегни… Что же я творю ? – мелькнула в голове запоздалая здравая мысль. Это же не я. Это же не моё ! Застегнул петельки-крючочки и наклонился к уху:
- Не расстраивайся Мария… Будет у нас ещё такое. И не раз будет. Но сейчас нам пора… Дело – в первую очередь… Романова ничего не ответила, но по напряжённой спине я понял: мои слова не приняты. Ну и пусть – теперь подумал уже я. Хочет – пусть обижается ! Ну не объяснять же ей долго и упорно, что это не я так себя по хамски повёл после того, что между нами было ! Знаю я эти объяснялки: чем дольше и упорнее объясняешь – тем виноватее становишься и тем большую цену платишь за примирение ! Объясню позже: поймёт – хорошо, а не поймёт – значит так написано на роду…
Оделась; повернулась ко мне: лицо равнодушное – как у манекена, но меня то не обманешь: аура каким огнём пылает, просто жуть ! Ладно – всё потом… Показал рукой – встань справа от двери: если вдруг при открытии случится какая пакость: ну там кто то резанёт очередью из коридора, или бросит гранату внутрь – откинутая к стене дверь убережёт её и от шальных пуль и от осколков. А я, думаю, сумею уберечься. Подошёл к двери слева; рывком распахнул её и присев на колено направил автомат в проём, обшаривая правую сторону тоннеля, откуда мы пришли. Нет – там всё чисто…
- Останешься здесь… Ждёшь меня, никуда не выходишь… Если зайду не я – стреляй не раздумывая – пистолет у тебя есть. Поняла ? Мария стояла, молча глядя в пол. Ну вот – начались бабские заскоки…
- Поняла – я спрашиваю ?! – не удержавшись, рявкнул я. Романова вздрогнула, закивала не глядя на меня… Нет – нельзя женщинам на войну: они своими закидонами кого угодно до истерики доведут ! Вышел, плотно притворив, дверь. Постоял, прислушиваясь к чувствам и ощущениям – вроде впереди все спокойно… Дошёл до развилки; повернул направо. Подошёл к мерцающему прямоугольнику прохода. Автомат прижал к правому боку – только ствол торчит чуть впереди живота: если кто вдруг атакует, то ствол автомата увести в сторону не сможет, не говоря уже про то, чтобы вырвать из рук. А там посмотрим… Шагнул левой вперёд – носок ботинка наткнулся на что то упруго-неподатливое… Труп поляка, что ли ? Надо посмотреть…
Будь что будет: сунул лицо в серебристое марево портала. Голова свободно прошла и упёрлась лбом во что то упругое и невидимое… Мгновенно окину взглядом всё, на что хватило обзора – 180 градусов… За невидимой преградой – лес… Лето… Передо мной – пара деревьев; между ними два сломанных пенька… Поляна, с травой и папоротниками по колено, а за ней, метрах в пятидесяти – домик с пристройками по бокам... Крыльцо выходит прямо на меня. Дверь и окна закрыты; занавески за окнах – даже на чердаке, плотно занавешены… Попробовал надавить лбом сильнее: преграда чуть прогнулась, но стала давить на меня сильнее, возвращая в прежнее положение. Она что же меня не пускает ? Меня не пускает ?! Собрался ломануть со всей силы, но почувствовал – сзади ко мне кто то подходит ! Отпрянул от преграды, уходя вправо и крутнувшись волчком, направил автомат на подходившего, готовый полоснуть щедрой очередью от бедра. Твою мать ! Романова, с испуганными – на пол лица глазами отпрянула назад !
- Что там, Коленька ? – проблеяла испуганно она. Да чтоб тебя подбросило и шмякнуло об землю ! – взорвался я про себя и тут же засёк новую несуразность – Коленька… Ну конечно – после такой бурной… - даже не знаю как назвать то, что произошло – называть меня товарищ командир как то не комильфо… Но я что ей сказал ! – разъярился я.
- Ты, курица безмозглая ! Я что тебе сказал делать ? Я где тебе сказал быть ?! Ты что – своим скудным умишком не способна понять: если оттуда полоснут очередью – я успею отпрыгнуть в сторону, а тебя прошьёт несколькими пулями ! – зашипел я в лицо отпрянувшей от меня Романовой… Шагнул к ней, наливаясь злобой:
- Я останусь жив, а вот тебя убьют и я всю оставшуюся жизнь буду винить себя в том, что не смог уберечь тебя ?! Или мне надо броситься под пули, спасая тебя и героически умереть?! А кто тебя отсюда выведет ? Или ты, в своем бабском тупом самомнении думаешь что портал тебя отсюда выпустит без меня ? Да ты тут и сдохнешь у моего трупа от голода и жажды – дура бестолковая ! А кто без меня командовать Спецназом будет ? Я для чего столько сил и страданий перенёс, чтобы из какой то клушки всё похерить на хрен ! – не удержавшись сорвался на крик… Романова побледнела, губы затряслись…
- Да я… Я просто… Коленька… Увидев, как моё лицо перекосила злобная гримаса, тут же поправилась:
- Я, товарищ командир… Мне там одной стало страшно ! Ну женщины, ну порожденье крокодилов ! Многотысячелетний опыт выживания научил их в мгновенье ока находить правильное решение проблемы – иначе им просто не выжить в жестоком мире ! Во и здесь: мне страшно… На жалость давит ! да не хрена ей не страшно: решила, что после близости, да ещё такой – я у неё уже ручной, на поводке… Всё можно, всё дозволено ! А чего не дозволено – можно выпросить… Злость вдруг куда то улетучилась: их не переделаешь… Они не могут понять – идёт война, а на ней нет места сантиментам и слюнявости… Любви, обожанию, да и простой физиологии – есть, а вот слюнявости и стремлению подчинить себе мужчину – нет ! Успокоился. Резко.
- Значит так Романова… - голос мой был сух и равнодушен – выйдем из подземелья; вернёмся в деревню – останешься со своей бабушкой… Что с тобой после будет: убьют тебя; изнасилуют; сделают немецкой подстилкой – мне уже будет всё равно. Главное: я буду знать что не я буду виноват в том, что с тобой случится. Пошли… Шагнул мимо неё к выходу, да не тут то было: Романова рухнула на колени, обхватила мои ноги, заголосила "во всю ивановскую":
- Товарищ командир ! Не надо ! Прошу вас ! Простите меня ! Попытался шагнуть, разорвать объятия – куда там: вцепилась как клещ !
- Хватит… - устало произнёс я – ещё и недели не прошло с твоей выходки в доме культуры… Ты тогда тоже клялась что больше не будешь ! Видно сущность у тебя такая – бабская ! Не место тебе ни в Спецназе, ни рядом со мной… Живи, Романова – как можешь… Не хочешь в деревне оставаться – останешься в Трубачёвске. Не хочешь в Трубачёвске – останешься в Локоте… - бросил устало и осёкся: там же мать её расстреляли немцы по наводке Каминского… Ей там оставаться никак нельзя: немцы узнают и не простят разгрома на Чёрной пяди.
- Или за линию фронта выйдешь вместе с нами… - добавил сухо…
- Товарищ командир – поверьте ! В последний раз ! – рыдала Мария так, что и у камня вызовет жалость её страдание. Вот только я – не камень: насмотрелся на женские слёзы, да наслушался – особенно там, у себя – в последнее время… Но и бросить её – а зачем тогда проводил инициацию ? Были у меня на её будущие способности задумки…
- Встань… Романова продолжала сжимать ноги с нечеловеческой силою. Ну да: Чёрная сила влилась в неё из источника…
- Встань не скули ! – вновь не удержался я. Мария вскочила; слёзы и рыдания мгновенно прекратились, только редкие всхлипы нарушали тишину подземелья… Положил руки ей на плечи, заглянул в глаза:
- Запомни… Крепко запомни… - свистящий шёпот проникал девушке глубоко в подсознание… А что делать: без ментального внушения и настроя на боевое отношение к реальности она вскоре опять чего-нибудь отчебучит и опять будет неприятная для нас обоих сцена. Лучше уж так, а потом жизнь всё поставит на свои места. Или не поставит.
- Или ты поймёшь, что идёт война и места сюсюканью и нагибанию мужчины под себя нет, особенно со мной, или я с тобой расстанусь без сожаления… Романова согласно закивала головой…
- И отношение теперь к тебе не как Марии, а как к рядовому бойцу: что заслужишь – то и получишь ! Мария вздрогнула, но снова закивала. И вновь я чуть не ухмыльнулся: отпустило уже и представил себе ход её мыслей: гроза миновала… надо со всем соглашаться… А время пройдёт – том видно будет… Нет, голубушка – время не лечит, и не стирает проступок в моём сознании. И тебе придётся взрослеть, а я уж приложу все силы для того, чтобы ты меня больше не огорчала…Не мытьём, так катанием… Не доходит через сознание – дойдёт через подсознание ! А теперь последний, завершающий штрих:
- Я тебе там… - кивнул на коридор – обещал, что у нас такое ещё будет… И будет – когда ты это заслужишь. А пока будешь заслуживать – я снимаю с себя "обет безбрачия". Ты поняла о чём я ? Вот тут её проняло по настоящему: Мария подняла на меня умоляющий взгляд, но увидела лишь "каменную" физиономию Командира Спецназа. Горько вздохнула; пара слезинок прокатилась по щекам и она обречённо кивнула, принимая мои условия. Бытие определяет сознание…
Вышли из землянки – к нам устремился обрадованный Рощин:
- Ну что там – товарищ командир ? – жадно воскликнул он.
- Ушёл гад ! – бросил зло – не успели догнать, а там – дальше, соваться не стали – мало ли что… Но я его серьёзно подстрелил: видел на полу лужи крови… - сообщил я Рощину. А кровь… Кровь на камнях перед порталом была. Немного, правда – как при ранении средней тяжести или невозможности её долго перевязать…
Вернулись в деревню; я зашёл в избу к старой ведьме, как и обещал. Она посмотрела на меня пронзительно и заявила ворчливо:
- Ты мою внучку не обижай ! Желания пререкаться не было. Совсем.
- А забери ка ты свою внучку… И воспитывай её так, как захочешь ! – процедил раздражённо: будет ещё всякая ведьма меня жизни учить ! Да что это такое ?! Глянул в себя: ба… - да это во мне гордый ведьмак свою головку поднимает и гонор показывает ! Шибанул его, астральным кулаком так, что макушка с плечами сравнялась и рыкнул грозно: - Ещё одна такая выходка без спроса – я с тобой такое сделаю !!! Что именно – говорить не стал (сам не знал), но напугать – напугал: пусть себе сам саму страшную кару придумывает. А я запомню… Бабулька, после моего предложения вмиг превратилась в божий одуванчик:
- Да я просто… - смутилась она – всё таки внучка – родная кровь…
- Вот и я – просто: всё таки в Спецназе служит. Под моим началом. И уходить из него не хочет… - не остался в долгу. Бабулька только укоризненно покачала головой; подошла ко мне; взяла за руки и сверкнув, на миг ставшими нечеловеческими зрачками, прошептала зловеще:
- Отдаю тебе ведьмак свою силу: всю, до донышка. Бери и пользуйся ей по своему усмотрению ! И тут же, отшагнула назад, отпустив мои руки. Разорвала контакт и насмешливо уставилась на меня…
Ох что тут началось ! По мне, словно рябь от помех, прокатилась жуткая волна боли, ломая и корёжа весь мой организм, от макушки до пяток ! Рвало, выкручивало, плющило не только мышцы, кости, но и всё органы разом ! Даже мужские принадлежности попали под эту "мясорубку" ! Ну они то здесь при чём ?! Чужая злая воля громадной седой океанской волной налетела на меня; ударила со страшной силой, словно в одинокую скалу на берегу моря… Ударила, ломая сопротивление, стремясь смять, исковеркать и сделать их моего нечто что то свое – непривычное мне. Ага – щас ! Я тебе не лох педальный ! Меня так просто не возьмёшь ! – выкрикнул я этой грозной силе сквозь лавину боли, обрушившуюся на моё многострадальное сознание, которому и так особь женского пола уже потрепала нервы !
А ну брысь на место – серость болотная ! – рявкнул я на громадную волну, продолжающую давить на моё многострадальное сознание. Или подсознание ? Я кому сказал ! - рыкнул грозно ! И волна сломалась: съёжилась, уменьшилась в размерах и улеглась у моих ног огромной лохматой кавказской овчаркой… Подняла лобастую голову и посмотрела мне в глаза. Присел; положил руку на загривок; слегка сжал:
- В этом доме я хозяин. Я главный. Я вожак. Понятно ?! Овчарка заскулила, признавая моё главенство. Отпустил загривок; потрепал лобастую голову. Овчарка лизнула мою руку шершавым языком. Вот и славно; вот и договорились… "Вернулся" в хату: в глазах проступило изображение старой ведьмы, с жадным интересом наблюдающей – чем же закончится передача мне ведьминой сущности. И ведь не предупредила – кошёлка старая ! Сунула в меня – несмышлёныша, сущность ведьмы шестого перерождения ! Это какая же мощь и знаний и умений ?! И всё это сразу же - мне ! Как только устоять смог – не обабился с таким "подарочком" ! Ладно – проехали: ну не казнить же её за типично женскую выходку: если можешь подчинить мужчину – подчини его обязательно ! Глупо обижаться на дождь, ветер, холод и женщину – просто прими меры к противодействию. Прокашлялся… Ухмыльнулся, увидев явное разочарование во взгляде "божьего одуванчика":
- Вас с собою не зову: пустое это и не нужно мне такое соседство – своих змеюг хватает… Благодарю за подарок, хоть и даренный не от души… - бросил на прощание и подойдя к двери обернулся:
- Да… Внучке расскажите как погибла её мама. Обязательно расскажите. Сами… Вышел на крыльцо; увидел Романову, напряжённо глядящую на бабушкин дом: что том ещё такого затевается против неё, да без её согласия… Подойдя буркнул равнодушно:
- Иди… Бабушка зовёт… Что там было; о чём говорили бабушка с внучкой, только вышла Мария сама не своя: бледная, напряжённая, как струна ! Губы плотно сжаты; в глазах боль, пополам с ненавистью… Подошла ко мне; вытянулась и звенящим от напряжения голосом попросила – нет, скорее потребовала, буравя потемневшими глазами:
- Товарищ командир ! Прошу вас перевести меня из госпиталя в ваше личное подразделение. Научите меня убивать ! Буду уничтожать фашистов своими руками ! И добавила просительно, всхлипнув, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы – Ну пожалуйста, товарищ командир… Показал глазами на кузов Ганомага, из которого выглядывали стволы автоматов, отслеживающие обстановку по периметру:
- Я тебе соболезную в твоём горе Мария… – прошептал негромко. Мария не выдержала, бросилась на грудь, разрыдалась в голос… Я прижал девушку к себе, молча гладил по волосам. Наконец она успокоилась… Аккуратно отстранил её; произнёс командным голосом:
- Займите своё место в Ганомаге Романова. На базе дам ответ…
Мария подошла к задней части Ганомага; открылась бронированная дверца; сильные мужские руки втянули девушку в кузов. Я сел на командирское место рядом с водителем и наша маленькая колонна покатила…в Чёрную пядь. У меня же половина объёма хранилища после ведьминого "подарка" высвободилась ! А где его беспроблемно пополнить ? Выехали на Чёрную пядь – землянки не наблюдается… Пошёл туда, где она должна быть; подумал: где же вход в землянку ? А он вот он – появился прямо передо мною. Спустился; дошёл до комнаты с жертвенным камнем; сунул руки в поток Чёрной силы. По пальцам, по рукам, в моё хранилище заструился поток силы, укладываясь в хранилище аккуратными кирпичиками. Наполнился до отказа; вышел из землянки и домой… По приезду на базу поставил Рощина в известность: военфельдшер Романова включается в моё подразделение стажёром. Готовить её буду я сам и её место в подразделении определю сам.
Пока ехали до Трубачёвска – успел обдумать ситуацию и найти место Романовой в моей личной роте. Нет – не хотел я её отчислять из Спецназа и после первого взбрыка и после второго прокола: были у меня на неё планы, чисто деловые, рабочие… А наезды… Ну так железо тоже так закаливают: горячее – холодное – горячее… Так появляется сталь ! Или железо уходит в брак… Ну а личные отношения ? А это уже как карта ляжет, да куда кривая вывезет ! Но я буду стараться, чтобы вывезла туда – куда надо. Только – первым делом самолёты, ну а девушки ? А девушки потом… Чтобы одно другому не мешало. А уж если удастся совместить – отбрыкиваться не буду. Обратно так же – за два часа добрались – как раз к обеду успели… Все занялись своими делами, а я вызвал к себе Грету. По делу, естественно…
Капитан медицинской службы всего Спецназа вошла в автобус; закрыла дверь; доложилась и вопросительно посмотрела на меня:
- Мой генерал – зачем я вам понадобилась ? Залюбовался: всё таки Мария уступает Грете в красоте – сильно уступает… Правда для неё это не страшно: чёрная сила в её хранилище при соответствующем умении сотворит из неё такую красавицу ! Ах… какую красавицу ! Да плюс ещё эти их ведьмины штучки для обольщения…
Подошёл, закрыл дверь на защёлку. Бровь греты изумлённо поднялась вверх… Подхватил за талию, повёл к дивану. Заглянул в глаза, оценивая: можно ли сделать то, что хочу – или повременить… Прочитал понимание, неверие и… согласие… И закружилось…Нет – здесь не было разрывание в порыве страсти нижнего белья и отрывания с "мясом" непослушных пуговиц; яростного накидывания и сумасшедшего, безумного секса. Наоборот – ласка и нежность. Бесконечная нежность. Когда она улеглась, как тополиный пух с ветвей, Грета, прижавшись ко мне осторожно спросила, на поднимая на меня глаз:
- Мой генерал… Она что: так тебя сильно разозлила ?
- Нет – девочка моя… - я нежно провёл ладонью по белокурым волосам, а потом пальцами по ложбинке позвоночника, заставив мою женщину выгнуться от удовольствия как кошку – просто до того момента, пока я её искал, я считал не в праве быть с другой: это вроде как предательство… А когда нашёл; присмотрелся – увидел, что она несколько не та, которая мне нужна… Правда думаю: эти взбрыки - временные: скоро она поумнеет и станет меняться в лучшую сторону. А пока: для всех, кто возле меня будет общее правило: что ты даёшь мне – то ты получаешь от меня. Ты, сначала осталась у нас под давлением обстоятельств, но потом не захотела уходить, хотя я и разрешал… А недавно у тебя была ещё одна возможность: уйти в Германию вместе с отцом ! Но ты не ушла – ты осталась. И я так думаю: в первую очередь из-за меня… А это – знаешь ли – ПОСТУПОК ! А любой ПОСТУПОК не должен оставаться без поощрения…
- Так это поощрение… - разочарованно протянула Грета Мюллер…
- Это моё отношение к тебе за то, что ты для меня делаешь… - поправил я её – лично ты – для меня ! Ты даришь мне радость своим существованием и своим отношением ко мне – я отвечаю тебе тем же !
- И как часто и как долго такое будет длиться ? Нет – ну что же это такое: нет в женщине совершенства ! Живи, радуйся, так нет: надо всё уточнить; по датам разнести; по чувствам разложить…
- А вот пока ты будешь относиться ко мне так, как относишься – я буду относиться к тебе так, как отношусь. Надеюсь, выяснять отношения между собой не будете ? Иначе ведь пострадаете обе… Грета только прижалась ко мне сильнее… Моё колено настойчиво проникло между её ног и они послушно разошлись в стороны…
Когда Грета уже подошла к двери я сказал ей в спину:
- Да… Зачем же я тебя к себе вызвал ? Совсем с тобой память потерял… Грета повернулась, улыбнулась лукаво:
- А разве не за этим… Я, в ответ хлопнул себя по лбу:
- Вспомнил ! Товарищ капитан медицинской службы ! – перешёл на деловой тон. Грета подобралась; игривость исчезла с лица и позы…
- Прямо сейчас – по приходу в госпиталь начинайте подготовку к срочной эвакуации госпиталя ! Завтра утром, после завтрака, госпиталь и подсобные службы должны выехать в составе охраняемой колонны к станции Выгоничи, где сразу же по приезду загрузиться в эшелон и отбыть через Брянск в сторону Карачева и далее в город Орёл. Мы оставляем Трубачёвск и уходим на восток… Грета ничего не сказала; не выразила удивления или не понимания: приказ командира получен – его надо исполнить ! Вопросы – ни к чему: за время пребывания в Спецназе она поняла простую истину: быть готовой ко всему !
- Романову я забираю к себе в свою роту… - продолжил я – Вебер отправится к Соломину в полевой госпиталь; Бортко – к Мартынову; Борисова – к Молодцову… Ты – на хозяйстве и в центральном госпитале для тяжёлых раненых, которых у нас будет достаточно…
- Принято товарищ командир – козырнула Грета и, открыв дверь, грациозно выскользнула из салона штабного автобуса. Выглянул, подозвал бойца, стоящего в десяти метрах от автобуса:
- Меня не беспокоить. Только в крайнем случае через вызов по рации ! Боец кивнул и отошёл н своё прежнее место…
Интересная вырисовывается картина: интересная и любопытная… В нашем времени Брянский котёл в это время уже давно захлопнулся; раздёрганные дивизии 3й и 13й армий с трудом вырвались из котла, потеряв, как обычно, технику и вооружение, а у нас здесь – тишь да гладь… Котла нет, а вот длинный карман, врезавшийся в немецкую территорию присутствует. С одной стороны под нашим контролем громадная территория, удерживаемая – будем говорить откровенно, с помощью Спецназа, а с другой стороны подвоза 3й и 13й армиям продовольствия, боеприпасов, вооружения и всего остального не наблюдается за отсутствием средств подвоза – железных дорог… Брянск под немцами, значит подвоза с той стороны не предвидится. Орёл под немцами – значит и с востока ждать армейцам нечего ! Станцию Хутор Михайловский мы освободили, но Дмитриев- Льговский под немцами – значит и с юга подвоза не будет ! Вот такая петрушка получается: две армии есть, а боеспособность теряется с каждым днём ! Хорошо они ещё не воюют с немцами – мы взяли на себя эту нелёгкую миссию… А что: если с умом; умением; сноровкой, как мы, подойти к этому делу, так очень даже недурственно получается. Потери, правда безвозвратные слегка возросли, но так – не существенно. А трофеи – так просто рекой текут в наши закрома ! Завод работает на износ; люди пашут в три смены – 24 часа в сутки гудят станки; вспыхивает сварка; стучат молотки и визжат пилы. Кормёжка рабочих и немногочисленного техсостава – как на убой и зарплата соответствующая… Так что призрак голода или нехватки чего либо нам не грозит, а вот армейцам ? Я с ними продовольствием не делюсь, хотя и жалко их, но мои бойцы мне дороже ! За всё время нахождения здесь ни одна сволочь: что местная; что из ставки Верховного; что из ставки штаба фронта не сказала – НА…: только ДАЙ ! Думал выйду, легализую группировку Спецназа; поставлю на довольствие… Размечтался… Ставка Верховного – выше таких мелочей, а штабу фронта головная боль с нашей легализацией, а значит и снабжением – как нож острый. Я их понимаю – самим не хватает… Но ведь и совесть надо иметь: мы же за них их работу делаем ! А может они свою совесть на звёзды в петлицах поменяли ?
Вот так сидел и думал: с одной стороны у нас тишь, значит можно продолжать клепать на заводе бронетехнику, самоходки, ракетные установки… Уже пятую батарею начали собирать ! И рекруты из нового набора уже перешли в новички… И, что для меня удивительно – повалили к нам – в Спецназ, добровольцы не только из города, но и из окрестных деревень ! Мои раненые – которые на выздоровлении, мотаются по окрестным сёлам и предлагают менять продукты на дефицит. И селяне меняют ! Особенно после разъяснения: немцы придут (нам всё равно придётся оставить Брянщину) и заберут у вас продналог продуктами – бесплатно ! А что останется – вам на прокорм… А так: сменяете часть на то, что вам нужно; спрячете подальше в лес то, на что будете жить до весны, а немцам покажете пустые амбары – всё выгребла Советская власть ! Тем более что скоро по сёлам поедут другие военные – армейские. Эти не будут менять: они просто заберут для нужд фронта. Почесали затылки мужики; бабы подключились – и потекли ручейки продуктов к нам в хранилища. А с ними и добровольцы – и не только молодёжь… У нас уже два батальона из местных, причём один – чисто из городских. И командира я им подобрал из этого же города: вырос он здесь; отсюда в армию ушёл… А потом училище; фронт; плен… Старший лейтенант Машков – бывший командир роты, а сейчас – командир батальона " Трубачёвск"… И ещё одно греет душу: закончено формирование танкового полка со всем усилением: полностью состоящего их немецких танков T-III и T-VI.
Жаль только что пушки на "четвёрках" короткие – в 24 калибра, но поставить на них длинные наши ЗиС-2 или какие другие в наших условиях просто невозможно ! Единственное – добавили на все танки полка резерва командира Спецназа дополнительные листы бронирования. Но и этого за глаза хватит для противоборства с немецкими танками… Вот и сижу – думаю: уходить, или ещё побыть немного… Хотя: кажется мне, что здесь мы уже все резервы выбрали. А вот в Орле… Там и заводов пара и население уже хлебнуло лиха под немцами, да и селян вокруг – менять, не переменять ! Надо; надо уходить в Орёл, пока немцы там все запасы, приготовленные для военных не сьели, а топливо не сожгли в бесплодных, пока, атаках на прорыв обороны, перекрывающий доступ к городу Мценску. А они там продержатся максимум ещё пару суток… Так что: цигель, цигель – ай люлю ! Вот на таком окончательном решении моих раздумий ударил по нервам зуммер рации. И кому это я так срочно понадобился ? Командарму 3й армии…
Снял трубку: командарм был официален и сух, что для наших отношений было неестественно… Попросил – срочно приехать к нему в штаб. Ну раз командарм просит – почему бы не уважить ? Приехал – с отделением автоматчиков, на Бюссинге, с ЗСУ Ганомаг и танком " троечкой"… С "помпой" приехал – разве что без скоморохов с дудками и плясками… И сразу – в штаб. На входе стояли какие то "левые" бойцы из охраны, но я прошёл мимо – Рощин побеспокоится о тылах… В приемной тоже отиралась – возле бледного адъютанта, тройка каких то личностей – уже из младших командиров… Подходя к двери кабинета командарма услышал позади стук падавших тел и сдавленные выдохи моих бойцов. Открыл дверь и шагнул за порог… Ну что ж: что то подобное я и ожидал. Командарм стоит возле своего стула осунувшийся, мрачный; кобура расстёгнута и пуста… На стуле, у приставного стола, вальяжно развалясь, лицо еврейской национальности с любопытством смотрит на меня. Дивизионный комиссар… На противоположной стороне приставного стола сидит ещё один занимательный тип – для меня: с таким я ещё не встречался – военный прокурор в немалых чинах. Ну: этот на подхвате – подай, принеси, поставь подпись… Правда за спиной комиссара стоял ещё особист в немалом чине майора НКВД…
- Так вот ты какой – гусь залётный… - насмешливо протянул, усмехаясь, дивизионный комиссар – это в твоем присутствии, значит, покончил с собой товарищ Мехлис ? Очень мне интересно узнать: как это всё происходило и кто тому виной ? Может ты ? Сдай оружие – ты арестован ! Поедешь со мной, вместе с этим… - небрежно кивнул в сторону командарма, с интересом и надеждой наблюдавшего за ходом событий. И только тут заметил вошедшего Рощина с бойцами…
- А вы что здесь делаете ?! – заорал комиссар, подавшись вперёд – командира своего защищаете ? Против партии и народа пошли ?! В лагерях сгною ! В штрафбате сдохнете !! Пошли вон отсюда !!!
- Так в лагерях сгноишь или в штрафбате смерть заставишь принять – крыса тыловая ? Уточни – будь любезен ? – усмехнулся я и не став дожидаться ответа шагнул с правой ноги к возбуждённому "властителю человеческих тел", не обращая внимания на напрягшегося особиста. Левая рука отвесила мощную затрещину, а левая нога, следуя за разворотом туловища, носком десантного ботинка ударила особиста, потянувшегося к кобуре, в предплечье, парализуя на время его руку. Чернявый комиссар отлетел к стенке, только пятки юфтевых сапог сверкнули, засучил ногами, отползая, от страшного меня, пока не упёрся в стенку… Я шагнул к нему, а за моей спиной Рощин метнулся к упавшему на пол особисту. В глазах дивизионного комиссара, с ужасом смотревшего на меня, заплескалось тысячелетиями выработанное понимание: сейчас его будут бить – сильно, больно и, возможно – ногами. А что: такие вот чины привыкли заезжать в морду лица нижестоящим, зная, что им в ответ ничего не будет, а если и осмелятся дать ответку – остальная жизнь будет очень недолгой, или горче горькой редьки… А вот пускай сейчас на своей морде почувствует – как это оно ! Хотя именно про таких говорят: ссы в глаза – что божья роса… Они готовы всё вытерпеть, но случится их верх – всё припомнят, а для этого все силы и ещё чуть-чуть приложат, чтобы подняться наверх…
Сквозь сиплое хрипение особиста, прижатого к полу Рощиным, прозвучал негромкий, леденящий душу приказ:
- Встать ! Комиссара словно невидимая пружина подбросила вверх: ноги задёргались, находя опору; взметнули тело вверх !
- Оружие из кобуры на стол. Бегом ! Человечек метнулся к столу, на ходу вытаскивая наган из кобуры; с громким стуком положил – почти бросил наган на стол; отшагнул на шаг. Думал – попытается выстрелить в меня. Куда там: жизнь для такого приспособленца – дороже чести: а как отомстить безопасно за оскорбление, если тебя убьют ? Это не для таких поговорка: Мёртвые сраму не иймут ! Положил; развернулся и вытянулся, поедая меня преданно-подобострастным взглядом…
- И ты вызвал меня из-за такой мелочи – повернулся я к командарму – сам, что ли не мог справиться ? Тот набычился, сверкнул глазами:
- Меня арестовали… Оружие забрали… - мрачно возразил он…
- А что твой особист ? – поинтересовался невинно.
- Так его ещё раньше арестовали - пояснил командарм.
- Как у вас тут всё запущено… - вздохнул я – опять мне разгребать… Ладно – всё равно хотел к тебе заехать по делу, так что не зря, считай, приехал… Послезавтра утром моя ударная группа атакует и освободит от немцев город Брянск. Брови командарма удивлённо поднялись.
- Твоя 280 дивизия тоже задействована в операции. Позвони сейчас комдиву и прикажи: пусть он беспрекословно выполняет все приказы командира ударной группы ! А этого… - я кивнул головой на стоящего навытяжку комиссара – вместе с его прихлебателями, поставим впереди первой атакующей цепи бойцов: пусть лично покажут бойцам пример мужества и героизма ! А то говорят в окопах: эти сволочи там, в тылу совсем зажрались ! Вот пусть и поведут бойцов в атаку за Родину, за Сталина ! Смуглый политработник посерел, как долго ношенное и много раз стираное бельё; губы заплясали неизвестный танец; руки вдруг стали жить своей, отдельной жизнью…
- Товарищи… Товарищи… - жалобно начал он – но так же нельзя… Меня ждут с докладом о положении дел в штабе фронта… Товарищи ! – голос комиссара налился силой, надеждой, уверенностью – я сейчас же вылечу обратно и доведу до сведения командующего фронтом, что его приказ будет вами выполнен ! А задержка… Задержка выполнения произошла по… Техническим причинам ! – радостно выпалил он.
- Ты ему веришь ? – спросил я у командарма. Тот благоразумно промолчал… - Вот и я ему тоже не верю – сказал я и повернулся к дивизионному комиссару, глядящему на меня с неприкрытой надеждой:
- Улетишь… Доложишь… - если останешься жив после штурма города… Если кто то из вас струсит – пристрелят на месте: по законам военного времени ! Убьют – отправим тела с докладом о выполнении приказа и сопроводительной запиской: сами изъявили желание участвовать в штурме в первых рядах. Глядишь – медаль дадут. Или даже орден – посмертно… - со злорадством закончил я, глядя, как вроде бы восстановившее свой первозданный цвет лицо снова сереет… Повернулся к командарму, с трудом оторвав взгляд от приятного зрелища:
Всех прибывших – за исключением особиста, под арест, до завтрашнего утра… Особист, разоружённый и отпущенный стоящим рядом с ним Рощиным, прохрипел с натугой:
- Я тоже могу встать в первый ряд ! Не обращая на его слова внимания, нетерпеливо приказал командарму:
- Давай, звони комдиву ! Некогда мне здесь с вами разговоры разговаривать… А этих – под замок ! Мои приедут – заберут !
Глава девятая
Она мне даже не жена…
От командарма направился с инспекцией в батальоны уже новичков… Подошёл к каждому; передал половинную часть мнений и навыков стажёров, куда перешло большинство новичков. Причём если три батальона рекрутов перешло в разряд новичков, а теперь уже и стажёров по привычной схеме: после окончания курса каждый переводился в новую группу и отделение согласно показанного результата – лучшие, нормальные, средние, получавшие и новых командиров по такой же схеме, то батальон " Трубачёвск" выделялся… Туда шло пополнение каждый день: и сегодня будет и завтра… Поэтому там уровень у обучающихся разный, хотя при переходе в новую категорию отделения, взвода, роты так же делятся на три категории… И потери от убытия: кто то не хочет дальше такой напряжённой службы-учёбы; у кого то прорезается гнильца, которую он сам от себя скрывал где то глубоко; кто то не может стать по окончании учёбы бойцом высокого уровня, а переводить такого в службы обеспечения – значит обмануть его надежды ! Вот и приходится отчислять командиру, объясняя подробно, почему и за что… Надо, понятное дело, но каково узнать рекруту после тройки напряжённых тренировок, что он Спецназу не подходит ! Это же позор какой: его выбрали, взяли, а он не оправдал надежд ! А как это всё объяснить родным и близким ?! Да и мне от этого несладко: отбор жёсткий; после трёхдневной подготовки часть отсеяли, а у меня на несколько минут испортилось настроение и краски окружающего мира как то потускнели… И ещё: полоснула по телу резкая боль, словно оторвали кусок мяса вживую ! Видимо сроднился я со своим детищем и Спецназ стал мною, а я – Спецназом: все его проблемы, беды я воспринимаю ка свои личные. Хорошо это, или плохо – не знаю… Одно знаю – так правильно; так надо. А хорошо ли это, плохо ли – бой покажет…
Приехал на основную базу затемно, а там меня уже дожидаются командиры моих ударных групп: Молодцов, Мартынов, Соломин. У Молодцова шесть батальонов – два полка и направление удара послезавтра на север – на Брянск. Мартынову наступать двумя полками в направлении на восток – на Севск, Димитров-Льговский. Соломину с двумя полками – на следующий день после взятия Брянска наступать на Орёл от Карачева. И обеим: Соломину и Мартынову по привычной схеме – по железным дорогам. Молодцову, после взятия Брянска, разгромить 131ю пехотную дивизию, которую, обеспокоенное исчезновением 31й пехотной, командование 2ой армии Вермахта решило оттянуть обратно в Брянск, чтобы решить возникшие непонятки с исчезновением дивизий в Брянском регионе, словно в Бермудском треугольнике, хотя не знаю: известен ли такой в это время… А по завершении разгрома и сбора трофеев проследовать на эшелонах в Карачев, где осталась 297я стрелковая дивизия 3й армии и далее – в Орёл, на смену бойцам Мартынова, проделавших трудный путь от Хутора Михайловский до Орла. Ну а мне, со своею ротой, всё больше напоминающей батальон и лучшим из трёх оставшихся в резерве посредственных батальонов бойцов, ещё не вышедших на высокий уровень готовности - навестить Локоть с окопавшимся там полком 29й моторизированной дивизии вермахта и его жителями – с хлебом и солью встретивших "освободителей" и уже создающих, под их покровительством, хоть и мало известную, но оставившую о себе печальную память у знающих людей, Локотскую республику… Навестить и наказать !
Посидели над картами, покумекали как сделать немцам побольше гадостей, при наименьших потерях и командиры отбыли на свои места дислокации: мне их в мелочах контролировать уже не надо, а в крупном я, естественно, проконтролирую и помогу – чем смогу. А смогу я сейчас – очень много ! Лёг спать: ну очень непростой сегодня выдался день – весьма богатый на события, да такие, что и не захочешь таких каждый день ! Хорошего желательно – помаленьку. Прилёг, но уснуть не могу: ворочаюсь с боку на бок, а сон не идёт. Тревожит что то: мелкое вроде что то, как заноза в пальце – пока не пошевелишь, вроде и не чувствуешь, но зудит и тянет где то… Сел – думал пойму. Нет… Встал, походил; водички попил… Ничего на ум не идёт, а мои "помогальщики" молчат – заразы ! Видят же как я мучаюсь – и молчат: то ли сами не знают, то ли цену себе набивают… В конце концов плюнул я на это дело: утро вечера мудренее ! С тем лёг и уснул…
Проснулся от резкого стука в дверь. Что там ещё: вроде не стреляют; отблесков пожара за окном не видно; наводнения в Трубачёвске физически быть не может ! И чего меня беспокоят ? Взял со стола "командирские" часы со светящимися стрелками – время всего начало третьего ! Я же только-только лёг спать !!! Подошёл к двери, резко дёрнул защёлку; толкнул от себя… В салон шагнул возбуждённый Рощин.
- Капитан ! Ты чего – вообще страх потерял ?! Время два часа ночи ! Ты чего командира беспокоишь ?! На кухню отправлю ! Рощин, сверкая глазами шагнул ко мне и возбуждённо выдохнул:
- Я вам шас скажу, а там уж вы сами решайте: на кухню или ещё куда. Я сам только что допёр – во сне, как Менделеев ! Представляете ! – азартно бросил он мне в лицо азартно. Рощин… Во сне… Это что то необычное ! Чего он там увидел такого ?! Прошёл к умывальнику, поплескал водичку на лицо; потёр виски, наливающиеся болью.
- Ну, садись, рассказывай – Менделеев… - устало произнёс я.
- Мы с вами были недавно в батальоне " Трубачёвск"… - начал он азартно – вот там я и увидел: прямо скажу мельком, лицо одного парня… Но так – с боку, а в основном – сзади. Почему обратил внимание ? – посмотрел он на меня и не дождавшись вопроса продолжил:
- Во первых он шёл на выход с сопровождающим, значит, скорее всего желающий вступить в Спецназ, но получивший от ворот-поворот… Во вторых: парень вроде видный, здоровый, светловолосый и не еврей: ну помните – вы предупредили всех комбатов, что евреев к нам в Спецназ не брать ни при каких обстоятельствах ! Тут я кивнул, подтверждая, но выразил удивление на лице: а это то тут причём ? Ободрённый вниманием Рощин возбуждённо продолжил:
- Тогда почему его не взяли ? Я и спросил у Машкова: чего мол, такого парня не принял ? И знаете что он мне ответил ? Подыграю…
- И чего он тебе сказал ? – спросил заинтересованно.
- Не взял – потому что он – еврей ! – выпалил восторженно капитан.
- Это как: светловолосый и еврей ? Ты ещё скажи – и глаза голубые !
- А вы откуда знаете ? – удивился Рощин. Откуда, откуда: брякнул наугад, а попал в десятку ! – Ты продолжай, говори…
- Комбат же наш из Трубачёвска и всех знает: бабка у этого еврея приняла христианство и вышла замуж за русского. Богатого русского ! Тот потом разорился и их сын взял в жёны такую же… А имена и фамилии у них русские. И фамилия и имя у этого парня русские – Мухин Михаил Семёнович ! Рощин остановился, сглотнул. Я встал, принёс с плитки чайник о остывшим чаем, налил в бокал. Рощин отпил, благодарно кивнул. Идиллия, блин: не командир с подчинённым а друзья – товарищи ! Рощин, видимо тоже почувствовал это:
- Спасибо товарищ командир – облегчённо выдохнул он и продолжил – а вчера мы с вами были в батальоне стажёров и вот там я и увидел снова этого парня… Не узнал, конечно сначала, но мучился весь вечер, ворочался, уснуть не мог, а как уснул – так мне всё это и приснилось ! Подозрительно это: в одном месте его не приняли, так он в другое поперся, а там его приняли: сам видел, как он мускулатуру качал – видимо только второй или третий день у нас… Вот оно что ! Вот она отчего тревога и беспокойство ! И правда – подозрительно. Хотя - может он просто настырный ? Или домой возвращаться не охота - засмеют… А я… Расслабился, нюх потерял ? Насчёт расслабился – может быть, но нюх ? Просто я доверил это дело комбатам и к рекрутам не подходил: вот когда они перейдут в новички – вот тут я им стану помогать и на ауру их буду внимательно смотреть. И увижу – всё, что надо !
Спать уже не хочется – какой после этого сон… Прикинули, прибросили разные варианты, мотивы и побуждения этого еврея. Говорил, в основном капитан – я слушал и крутил в голове свои варианты. Наши посиделки прервала резкая трель вызова радиостанции. Кому ещё не спится в эту ночь ? Ну только не новые напасти ?!
- Товарищ командир ! – раздался в трубке истеричный крик старшей медсестры из хозяйства Греты Мюллер – Грета Мюллер пропала ! Вы слышите товарищ командир – товарищ капитан пропала ! Её нигде не могут найти ! Вышла из автобуса и пропала ! Вот так – фамилию в открытом эфире. Меня словно мешком по голове шандарахнуло: как пропала ? Там же, на станции, целый батальон охраны !
- А ну дай мне сюда комбата ! – рявкнул я в трубку, сбивая женскую истерику – живо ! Дрожащий, даже панический голос комбата доложил – нет, скорее сообщил, что капитана медицинской службы в пределах видимости не обнаружено. Розыски, после заявления старшей санитарки медицинской службы о том, что капитан, вышедшая по естественной надобности, долгое время не возвращается в медицинский автобус, ни к чему не привели… И добавил главное, на десерт:
- Один из секретов в количестве трёх бойцов – при перекличке не вышел на связь. Он весь был обнаружен связанными и привязанным к деревьям так, что у них не имелось никакой возможности отвязаться сами. И добавил чуть слышно:
- И часовой возле автобуса медиков тоже был обездвижен… М… да… Не ожидал я подобной прыти, хотя… это был один из трёх самых слабых батальонов, оставленных в резерве. Самый слабый…
- Капитан – обратился к Рощину – двоих часовых к моему автобусу. И никого не пускать – слышишь – НИКОГО ! Рощин вскочил:
- Я сам встану в охрану товарищ командир !
- Ты иди, отдыхай – возможно ты мне скоро понадобишься ! – процедил я сквозь зубы и добавил – зря они так. Кровью умоются суки ! Рощин не стал расспрашивать что и как – не в том настроении командир ! Выскочил из автобуса, а я начал действовать: дверь на замок и защёлку; сесть на стул; закрыть глаза; сосредоточиться – в астрал !…
Двоих "своих" женщин я "пометил" особой меткой после… ну… этого. И сейчас, "взлетев" в астрале вверх, напрягся изо всех сил, стараясь разглядеть там – вдали, метку Греты. Несколько минут напряжённой настройки своих чувств и я увидел там – вдали, на самом краю горизонта слабую искорку. Это она – Грета ! Жива ! Это главное, а остальное – остальное мы узнаем и тому, кто это сделал – не поздоровится. Очень не поздоровится ! Успокоился и "полетел" на огонёк, как мотылёк на свет – не спеша, но уверенно держа курс на медленно разрастающийся вдали светлячок. Торопиться мне некуда и силу зря тратить ни к чему: Грету похитили и не для того, чтобы выпытать наши секреты. И не немцы, хотя и такую вероятность исключать не стоит… Ничего: "прилечу", а там узнаю кто это сделал и зачем…
Пока приближался – заметил: светлячок, увеличиваясь в размерах, смещался вправо – на восток… А там у нас кто ? Наши… Хотя… и немцы тоже – в Орле… Ничего – немного осталось… Светлячок остановился, а затем… - стал двигаться на восток со скоростью, намного превышающей предыдущую. Настолько, что на машине такую скорость, да ещё по ночному лесу не развить. Самолёт ! Её вывозят на самолёте ! Однако неслабое обеспечение операции. Хотя мне – всё равно на чём… "Подлетел" к тому месту, на котором остановился "светлячок", покружил по лесу… Вот они: шесть фигур, перекусывающих стандартным сухпайком – все в егерьском камуфляже; с автоматами МП-40… Едят молча. Пригляделся: лица европейские: поди разбери кто – немцы, наши… А ждать некогда – самолёт улетает всё дальше… Вогнал старшего, по моему мнению, в "столбняк", когда он опустил ложку в банку с тушёнкой; коснулся лба, оставляя метку, как у девушек и "отпустил" – он ничего не заметил… А теперь – вперёд, за самолётом ! Метнулся на скорости, но вскоре сбросил: цель удалялась неторопливо. Не транспортник – понял я, скорее всего или "Шторх" или "По-2"… Догоню – узнаю что за самолёт, хотя для меня это не существенно… Но жаба с хомяком хотели "Шторх" – зачем им "По-2"…
Оказался "По-2"… Значит наши "отличились… Ничего – разберёмся. Пристроился сбоку: вот она – моя красавица, спеленатая, как куколка по рукам и ногам. На лице очки закрывают глаза; на голове лётный шлем; голова мотается в такт мотаниям лёгкого самолётика над ночным лесом. А лётчик то неплох: ведёт самолёт почти на верхушками деревьев ! Вроде и маскироваться не от кого – ночь, но у него даже приборы не светятся: или отключены ил накрыты чем то… Ну – это мне без разницы ! "Навис" над пилотской кабиной и приказал: прежний приказ отменяется – поворот на 180 градусов ! Самолёт существенно тряхнуло – я даже испугался: новый приказ вступил в противоречие со старым, но мой победил: где старое начальство, а где я… Развернул; продублировал приказ и особые тонкости: сесть в городе Трубачёвск на центральную улицу на подсвеченную посадочную полосу ! И помчался – на всех парах в город – готовиться к приему самолёта…
Технических сложностей никаких: в конце улицы, выходящей на площадь поставил Ганомаг с дополнительной фарой у кабины… Фары высвечивали улицу метров на 100- 150, а мощная дополнительная фара-прожектор добавляла ещё сотню метров. Достаточно для "По-2". Пока самолёт был далеко – вел его как по радионаведению, а когда стал подлетать – включились фары Ганомага… Самолёт пролетел над улицей; пилот, принуждаемый и ведомый мной, сделал круг и точно вышел на начало улицы, теряющейся в темноте. И посадил самолёт. Я, с двумя бойцами, подошёл; махнул пилоту – глуши свою тарантайку… Заглушил. Бойцы вытащили связанную Грету, до сих пор находящуюся в "отключке" – видимо снотворное вкололи… Пилот, увидев меня заволновался, но я его "успокоил" – всё в порядке… Пилота посадили в Эмку и увезли; Грету уложили во вторую и повезли ко мне в автобус, а самолёт Ганомаг отбуксировал к нам на базу. Рота – в окрестностях, обеспечивала секретность проводимой операции. Кое что, конечно утром просочится – в виде слухов, но это будет потом. А сейчас меня интересуют ответы на несколько вопросов. Хотя илот на них ответов может и не знать… Так и вышло: пилот дал описание начальника, который его инструктировал, но ни фамилии, ни звания не знал. Предполагал, что высокий чин то ли из НКВД, то ли из политуправления… И ещё: он был евреем… Опять еврейский след ! Я даже пожалел, что тогда – после визита генерала, не "слетал" в Москву – разобраться с таинственным "заказчиком" маршалу Шапошникову… Ну да ещё не всё потеряно: у меня есть ещё один конец из этого змеиного клубочка…
В автобусе положил руку на лоб Грете; убрал из тела и мозга снотворное… Капитан медленно открыла глаза, постепенно приходя в себя. Проморгалась, сфокусировала взгляд на мне:
- Вы меня освободили, мой генерал ? Вырвали из грязных лап гнусных злодеев ?! – прошептала она вроде как даже кокетливо и томно…
- Ну – гнусных злодеев… - это понятно… - "прикололся" я для её быстрой адаптации: ну не любят женщины, когда над ними "прикалываются", не говоря уже о том – когда "стебаются"… - а вот почему грязных то – я никак в толк не возьму ?
- Так от них вонючим потом пахло ! – возмутилась дама немецких кровей ! Эстетка, едрит её за ногу !
- Так от мужчин на задании и должно пахнуть потом. Ну не духами же ? От меня, кстати – на задании, тоже пахнет потом…
- Вы командир – а они грязные злодеи ! – оскорблённо выпалила Грета. Отошла, значит; пришла в себя… Это уже хорошо…
С утра, ещё затемно, зарядил мелкий, противный моросящий дождь. Если так и пойдёт, то дороги развезёт до невозможности; планы по времени придётся менять: для моего воинства, хоть и небольшого – батальон и рота в полбатальона (и чего Рощин жадничает: всё набирает и набирает бойцов) пройти по бездорожью, да по кривым лесным дорогам 75 - 80 километров, да ещё и успеть по времени дойти, подготовиться к штурму – задача не из простых А технику надо беречь: нам её никто не заменит, да и не починит – по крайней мере пока… Хорошо, что отправил Мюллер с госпиталем: пока размоет дороги, она уже будет на месте… Молодцову до Брянска – рукой подать; Мартынов наступать будет, используя отработанную тактику подъезда: подвёз группу на поезде, высадил и подвози следующую, пока эта "шуршит" по разведке или "расчистке" пути впереди будущего эшелона с бойцами… Одному мне – как всегда, самое трудное ! – пожалел я себя… А что делать: сам себя не пожалеешь – никто не пожалеет. Нет – "жалельщицы" найдутся и много, но лучше уж самому себя пожалеть, чем им отдаться… Последствия, наверняка будут несоизмеримы с той жалостью, что получу. Так что - нафиг-нафиг ! На том и прекратил бесполезное саможаление… Да… Надо ещё не забыть забрать у командарма 3 проверяющих для передачи их в пехоту, зачищающую город… "280я дивизия наступать на город не будет – займётся зачисткой после Спецназа, иначе её потери при штурме будут запредельными ! Но - поставить их в группы повышенного риска: те, которые будут подавлять сопротивляющиеся очаги немцев – вот это вполне можно устроить. А вздумают трусить или саботировать приказы – пристрелить и весь разговор ! По закону военного времени – как они сами делают !
Что то ты стал больно кровожадный и безжалостный… - ухмыльнулся в голове циник – раньше ты таким не был…
Взрослеем понемногу… - "отмазался" я – да и безжалостен я только к чужим, да врагам Советской власти: явным и скрытым ! А ведь ещё придётся "решать" кадровые вопросы высшего командного состава…
Ой высоко ты замахнулся – голубь ты наш сизокрылый… - продолжил "прикалываться" циник – смотри, как бы крылышки не опалить, да штаны не порвать – так широко шагая. Оставишь нас сиротами…
Не боись – квартиранты ! – весело возразил я, успокаивая оппонентов – да, стал жёще, безжалостнее. Видно сущность ведьмачья потихонечку меня к рукам прибирает. Но не переживайте – всё под контролем ! Отступить – можем, а отдать насовсем хоть пядь родной земли – это уже вам фигушки, зловредная ведьмачья сущность !
Только на это и уповаем – хозяин ты наш и господин… - раздалось в голове несколько ироничных голосов – и верим в тебя, беззаветно и безоглядно ! Шутники, блин ! Лучше бы почаще советами помогали…
Шизанулся мужик на своей службе… - подумали бы многие, услышав подобный разговор с самим собой. Только нет здесь ничего "шизанутого" – просто голоса эти у меня в голове: сознание, подсознание, глубинное сознание, надсознание… И каждое норовит высказать своё мнение по любому вопросу. А мне – выслушать и принять окончательное решение, за которое буду нести ответственность я и только я ! Да, как то не кстати это похищение: у меня штурм Брянска утром, а ночью – подготовка к нему. И Романову надо натаскать на реальные убийства немцев и не в виде мишеней, а вживую… Это только кажется, что убить человека легко. В первый раз… Потом то, конечно – будет полегче. А тут ещё это похищение. И непонятно чья группа в лесах, уверенно двигающаяся в сторону Трубачёвска. Забрезжили у меня кое какие догадки, но то догадки, а мне нужно знать точно – кто ?! Проследил "меточку" на командире группы – идут к городу: видно "лёжка" у них будет здесь. И мне их надо взять живыми, да раньше того, как на них выйдет по рации их куратор здесь ! Они же наверняка доложились, что дело сделали и груз отправили… А самолёт то до места назначения – города Мценск, не долетел… А если до местных чекистов: а они в "деле" – я не сомневаюсь, дойдут слухи о ночном самолёте – завернут группу захвата в сторону Мценска ! Далеко, конечно, но "для бешенной собаки 100 вёрст не крюк !"
И накроется медным тазом возможность узнать – кто им отдал приказ на похищение капитана медицинской службы Греты Мюллер ! А мне нужна хотя бы одна фамилия. И командир группы её знает ! И назовёт ! Дело за малым: в огромном лесу взять живыми группу волкодавов-диверсантов НКВД. Да нам такое – что на асфальт сморкнуться ! Шутка, конечно, но с моими возможностями – это вполне реально… А значит – вперёд и прочь сомнения… Полчаса ушло на кое какие подготовительные мероприятия; Час – на тренировку Романовой по уничтожению себе подобных из пистолета с глушителем; пружинного арбалета; убийства ножом… Всё это на манекенах, но с передачей моих личных навыков и ощущений. Но это – не боевые действия: в них, бывало, самый отчаянный храбрец и непревзойдённый умелец может стать полнейшим неумехой и подвести своих товарищей ! Нужна практика и она у Марии будет. Уже завтра, при прокладке "коридора" для бойцов, атакующих Брянск. А уж я постараюсь сделать из неё бойца…
Наконец, отдав необходимые распоряжения, отбыл в транспортном Ганомаге – на другой технике можно просто застрять на лесных дорогах. Группа в шесть бойцов; командир отделения; Рощин, я и… Грета Мюллер… Появилась у меня задумка, а вот получится ли – жизнь покажет. Покатили на север – на перехват группы, двигающейся к городу. По ходу движения, несколько раз "взлетал" и двигался навстречу группе, присматривая место возможной засады. Наконец нашёл, с большей долей вероятности: небольшая полянка между крутым оврагом с одной стороны и серьёзным таким длинным буреломом-завалом из нескольких деревьев с другой. Идеальное место – бурелом обходить долго, а проскочить можно одним броском. Тут и остановились… Ганомаг оставили в полукилометре от засады: ещё не хватало, чтобы диверсанты учуяли в лесу, в котором на многие километры не должно быть присутствия никакой техники запах бензина… Пока диверсанты не подошли – бойцы разошлись по выбранным позициям, но маскироваться не спешили: земля мёрзлая, а здоровье не казённое… Грета подсела ко мне; прижалась и зашептала таинственно-смущённо на ухо:
- Товарищ командир… Я, анализируя случившееся, заметила кое что странное… Может быть это глупости, но вы должны об этом знать… Я никогда не хожу по ночам в туалет: однажды ночью я пошла в туалет и увидела привидение. И очень сильно испугалась ! После этого я ночью – никуда ! Я, конечно, повзрослела и детские страхи исчезли, а привычка осталась. Я и пить на ночь стараюсь поменьше… А в эту ночь мне очень сильно захотелось… Я поднялась, дошла до кабинки в автобусе, но она была занята и я побежала во двор…
- А кем она была занята ? – спросил я. Грета задумалась…
- Я точно не уверена, но постель новой медсестры – между прочим очень способной девушки, была пуста. Там она была или где ещё – я так и не успела проверить… - с сожалением закончила она рассказ.
- А имя у этого таланта имеется. С фамилией и отчеством ?
- Мухина София Семёновна… - недоумённо ответила она и промолчав несколько секунд протянула недоверчиво - вы думаете мой генерал ? – вопросительно уставилась на меня. Хлопнула себя по лбу чисто по-русски (обрусачивается немочка):
- А ведь точно ! – воскликнула, отстранившись и глядя мне в глаза. Приложил палец к губам – Грета понятливо кивнула и зашептала:
- Мочегонное ! Она подсыпала мне в чай мочегонное ! Какая же она гадина ! А ведь какая тихая, послушная, работящая ! В глаза заглядывала, благодарила за учёбу. Тихушница !
- Иудейки, когда это нужно – всегда такие… - пояснил я…
- Что ?! – взмыла с бревна сидящая со мной Мюллер – иудейка ?!! А я её за плечи обнимала, когда объясняла или успокаивала !
- М… да… Нашла ты себе подругу по душе товарищ капитан ! - ухмыльнулся я. Грета ощетинилась, зашипела, как драная кошка перед дракой на помойке. Глаза засверкали – разве что волосы дыбом не встали. На голове… Капитан раскрыла рот, чтобы сказать мне какую-нибудь гадость, но я прервал её властным жестом:
- Сядь ! Чего разоралась: не на пикнике или загородной прогулке ! А меня извини – пошутил неудачно. Не знал я, что у тебя такое особое отношение к иудеям, проживавшим у вас – в Германии… Грета тут же успокоилась, присела рядом со мной и начала уже спокойным тоном:
- Да при чём здесь я ? У нас их всех недолюбливают, или относятся к ним равнодушно… У нас, немцев – память хорошая. Мы хорошо помним и Версальский договор и Веймарскую республику ! И ту роль, которую во всех наших бедах сыграли эти… Наши сёстры, матери, дочери шли на панель, чтобы заработать денег на еду, а эти гады скупали за доллары всё, до чего могли дотянуться ! За что их любить ? Я смотрел на раскрасневшуюся, прекрасную в праведном гневе немку. А ведь так и было ! Мало того, что в эти самые годы премьер министром Веймарской республики на протяжении нескольких лет был иудей, так и курс немецкой марки к одному доллару был один триллион марок за один доллар ! Вот и скупали иудеи за доллары, присланные из Америки родственниками акции заводов, фабрик, аптеки, банки, различные учреждения, приносящие стабильную прибыль ! Да нет, по моему, во всём мире ни одной нации или народности, которая бы посотрудничав тесно с евреями, относилась бы к ним хотя бы с симпатией. Я не говорю про рядовых иудеев и евреев: такие и свою выгоду имели, но и ко всем окружающим относились с уважением. А судят – увы, по плохим ! Хотел было всё это объяснить Грете, но оставил на потом – если такая тема возникнет, потому как к нам уже приближалась диверсионная группа. Сказал только негромко:
- А её брат проявил невероятную настойчивость в том, чтобы его приняли к нам – в Спецназ. И это неспроста… Ладно – потом закончим… - и приказал – внимание – по местам. Группа на подходе…
Разобрались по местам, замаскировались и стали ждать… Ждали не долго. Наконец – дождались: первыми на дальней стороне прохода бесшумно – насколько это возможно, появилась двойка диверсантов в маскировочной форме. Осмотрелись – внимательно осмотрелись и броском пересекли пространство между оврагом и буреломом. Перебежали и рухнули на землю, прячась за небольшими бугорками, выставив вперёд стволы автоматов. Несколько минут полежали; потом один из них взмахнул рукой и ещё пара перебежала прогалину, а за ней – последняя двойка, с радистом – на спине топорщился горб в серо-зелёном вещмешке… Как только вся группа переместилась на нашу сторону, я громко крикнул, высунувшись в невидимости из-за дерева:
- Всем лечь на землю ! Руки на голову ! Вы окружены Спецназом СССР ! Предлагаю сдаться ! В случае сопротивления будет открыт огонь на поражение ! Получите единственное предупреждение ! Длинное предупреждение пришлось прерывать несколько раз: сначала последняя двойка рухнула на землю, "ввинчиваясь" в землю за кочками, причём радист успел до падения сорвать со спины рацию ! В мою сторону ударило разом пара автоматов, а потом справа и слева от меня, спрятавшегося за толстым стволом, с характерным стуком упало две гранаты ! Отлично работают диверсы – не хуже моих ребят ! Чёрное облако силы окутало меня, гася разлетающиеся с визгом осколки от двух гранат. Ещё дымящиеся, они попадали вокруг меня, как осенние листья. А если бы я не имел такой защиты ? Хм… – тогда бы я и не думал бы сейчас, а лежал мёртвый или стонал от множественных ран… Ну так если бы бабушка была дедушкой, то у неё был бы… Если бы у меня не было бы защиты – я бы так не подставлялся ! А теперь наш ход диверсанты ! Крикнул, хотя я должен быть мертв:
- Пулемётчики: предупредительный – огонь ! Рощин дал щедрую очередь над головами лежащих на открытом пространстве диверсантов, а второй пулемётчик сбоку, прочертил пулями полосу сразу же за лежащими последними командиром и радистом, показывая: назад дороги нет ! Диверсанты притихли: они же открыты – как на ладони…
- Это было предупреждение ! – вновь закричал я, осматривая поле "боя". Я в невидимости, но в любой момент могу спрятаться за ствол дерева. После моего крика ничего не произошло. Уже хорошо…
- Что вы хотите ? Если вы спецназ – дайте нам спокойно уйти: у вас своё задание, у нас своё… - крикнул командир группы. Есть контакт !
- Сдайте оружие… Мне надо задать вам один вопрос и кое что вам сказать, а после – идите куда хотите ! – потребовал я.
- Мы ответим на ваш вопрос и послушаем вас, но оружие не отдадим… - возразил командир. Разумно, но не им диктовать условия…
- Вы захватили нашего капитана медицинской службы ! Если бы не это – мы бы вас и не останавливали по пути к вашей смерти, но раз вы так поступили, то условия здесь диктуем мы ! Или вы сдаете оружие – на время, или мы вас уничтожаем прямо здесь. Всех !
- А как же вопрос ? – раздался другой весёлый голос – кому вы тогда его зададите ? Веселишься ? Ну веселись, веселись… Пока…
- А мне ответ на вопрос не так уж и нужен – сам додумаюсь. Или докопаюсь… Минута вам, парни: потом – извините… Время пошло…
- Хорошо… раздался через несколько десятков секунд голос командира – мы согласны на ваши условия, но если обманете…
- Знаю, знаю… - ухмыльнулся я, наблюдая за лежащими за кочками и бугорками диверсантами – на том свете достанете… Встаём на колени; выкладываем перед собой всё оружие: автоматы, гранаты, ножи, ремни с кобурой и хитро спрятанные пистолетики... Отползаем на три метра и садимся на пяточки не отрывая колен от земли. Не сочтите это за унижение – это обычная мера предосторожности с таким как вы… - польстил я диверсантам. Мелочь – а приятно слышать это тем, кто вынужден выполнять наши требования, как бы это не оскорбляло их профессиональную гордость... И моим бойцам спокойнее… Диверсанты нехотя разоружились. Но не все полностью… Когда они отползли на положенные три метра, я снова обозначил себя голосом, не появляясь из-за дерева: я хоть и защищён магией, пофигизмом не страдаю:
- Ай, яй, яй… Как нехорошо… Мы к вам со всею душой, а вы, как малые дети – нас обманываете… Командир диверсов, окинул взглядом своих бойцов и выкрикнул раздражённо:
- Кончай глумиться, выходи… Понимаю – надо "держать лицо"…
- Ты скажи своему чернявенькому – пусть он пистолетик и гранату сложит в общую кучу. И ползком туда-сюда – раз он такой умный !
- "Голем" – мать твою за ногу ! Нашёл время для гонора ! Живо выложил всё, что сказали ! – рявкнул зло командир диверсантов. Чернявенький "весельчак" молча подполз, выложил "Вальтер" ППК из внутреннего кармана бушлата; достал гранату - из необъятных штанов и положив их на кучу оружия, показательно послушно отполз на своё место. Странное погоняло, или позывной. И симтоматичный, на что то намекающий… Ладно, не важно. А вот сейчас можно и поговорить…
Вышел из-за дерева; дёрнул пальцы вверх, подавая команду – выйти "из тени"… Бойцы, похожие на леших в своих маск. Накидках, поднялись со своих мест, разобрали каждый своего диверсанта для контроля. Пулемётчик с боку переместился чуть назад и лежал за пулемётом, готовый любого срезать короткой очередью ! Все диверсанты на мушке; любое движение контролируется, а любой резкий чих может привести к открытию огня. На поражение… И командир и остальные правильно оценили своё положение, даже расслабились, сидя на пятках, хотя выпрыгнуть в стойку или уйти кувырком в сторону тренированному бойцу – раз плюнуть: моими такое отработано на раз !
- Спецназ СССР – произнёс я и уточнил – "Лесные призраки"… В глазах командира мелькнуло уважение – слышали, значит… А вот чернявенький вздрогнул от чего то. Глянул на ауру – а там целый тайфун эмоций ! Любопытно – отчего бы такой ураган ? Командир ответил:
- Осназ СССР. Выполняли особое задание – и добавил – может отойдём, побеседуем, как свои: всё же из одного ведомства… И бойцов моих перестанете держать в таком унизительном положении…
- Погодим немножко с беседой… - туманно ответил я, а пока – во избежание, так сказать… Глянул на снайпера и мотнул головой. Тот закинул, через голову, винтовку на спину и пошёл собирать оружие от кучки к кучке. Набрал; отнёс за кусты; вернулся за новым "сбором"… А мои бойцы продолжали контролировать сидящих. Снайпер отнёс последнюю "порцию" и остался там – за кустами. Думаю – воображение подсказало диверсантам: присел где-нибудь и винтовку направил на сидящих… А я приступил ко второй части моей думки о диверсантах…
- Пока мы вас не взяли – было у меня к вам два вопроса… Сейчас у меня остался один, но я вот думаю: а стоит ли вам его задавать ?
- А вы задайте ! – выкрикнул чернявый – как говорит товарищ Сталин: Попытка не пытка… Командир неодобрительно посмотрел на весельчака, а я "подлил масла в огонь" :
- Хреновенький вы какой то осназ, если подчинённые рот открывают без разрешения командира… Боец хотел что то возразить, но командир рыкнул на него свирепо:
- "Голем" – заткнись ! Дома я с тобой поговорю ! Чернявенький только еле заметно улыбнулся. Весело ему, а аура по прежнему бушует !
- Насчёт дома – это ты командир поторопился с обещанием… - небрежно возразил я. Диверсанты тут же напряглись…
- Это почему же ? – бросил командир и добавил - а как же насчёт вопроса ? Неужто своих убьёте ? Правда ведь всплывёт всё равно…
- Во первых вы нам не свои ! – безжалостно сказал, словно плюнул я – вы похитили нашего военврача и отправили его куда то самолётом… Мимолётная растерянность мелькнула на лице командира, да и остальные бойцы серьёзно озаботились: на подобное любая "контора" реагирует очень болезненно. А я продолжал давить:
- Вы живы и здоровы пока только потому, что не убили часовых, а обездвижили, иначе бы с вас сейчас с живых сдирали шкуру и вы бы ответили не на один вопрос, а на сто один ! Какие вы после этого свои и о чем мне с тобой говорить командир ? О погоде ? О Москве ?
- И потом: мне как то неловко разговаривать с… покойниками… - небрежно продолжил я. – Нет: мы вас убивать не будем – мы вас отпустим… Вас убьют свои… Вы же в город идёте – на явку местных НКВДешников ? Вот там вас и убьют. Отравят, скорее всего… - закончил я равнодушно. Диверсантов пробрало "не по детски"…
- Командир… - обернулся к сидевшему за спинами бойцов командиру один из диверсантов – мне очень не понравился взгляд одного из местных, когда он прочитал пакет, который ты ему передал… Но командир – он и в Брянских лесах командир:
- И за что же нас отравят ? Просвети, если не трудно ? Отвечу: раз спрашивают – мне не трудно… Обернулся к лесу за моей спиной:
- Товарищ капитан медицинской службы… Будь ласка – появись перед страждущими получить ответ на вопрос… Через несколько секунд кусты раздвинулись и ко мне подошла Грета Мюллер… У командира диверсантов глаза полезли на лоб, но он командир – в себя пришёл быстро, чего не скажешь о подчинённых – изумлены были до неприличия и даже не могли этого скрыть…
- Первое – товарищи из осназа. Задание вы не выполнили: самолёт с пленницей не долетел до места назначения. Более того: он сел на улице города Трубачёвска. Правда ночью, но гул мотора ваши коллеги могли и услышать. А вы ведь доложились, что груз отправлен…
- Второе. Самолёт должен был совершить посадку в городе Орёл – во второй танковой группировке Гудериана и пленница должна была быть передана немцам. Вот такая конечная цель вашей операции… Бойцы ошалели ещё сильнее – переглядываясь друг с другом.
- Третье – передохнув, продолжил я – о этой операции товарищ Берия, я полагаю – не знает. Совсем не знает, а значит она проводится незаконно: с ведома одного из его замов. И Лаврентий Палыч будет очень огорчён, когда о ней узнает. Очень огорчён ! – нажал голосом. Вот тут диверсам стало совсем ай яй яй. Представили себе воочию…
- Так что после проведения незаконной операции вы – нежелательные свидетели, которых нужно убрать. А уж при невыполнении задания – тем более… Так что вы – покойники – товарищи из осназа. И единственный вопрос вам задавать даже как то не хочется: зачем на покойников вешать ещё и ответственность за разглашение секретных сведений ? Хотя это всего лишь сведения о том – кто вас приговорил к смерти за его личные интересы… Так что – поживите ещё: немного до Трубачёвска или подольше – до перехода линии фронта… Повернул голову; мотнул головой. Из-за кустов вышел снайпер с охапкой ремней с кобурами. Подошёл к сидящим впереди диверсантам, оставив между им и сидящими три метра и положил всё это хозяйство на землю…
- Оружие своё возьмёте, пройдя по нашим следам метров через сто… Ну а пистолеты – забирайте сейчас: неуютно военному в лесу без пистолета… - ухмыльнулся я – разбирайте – где чьё… И счастливо оставаться… Диверсанты с трудом поднялись на ноги: всё же они не восточные люди, умеющие долго сидеть в таком положении – подходили; разбирали свои ремни с пистолетами; опоясывались…
- А вопрос, на прощание, задать не хочешь ? – криво улыбнулся командир. Я покачал головой и пожал плечами:
- А зачем ? Я примерно знаю ответ на вопрос, да мне и не к спеху. Придёт время – узнаю… Я не любопытный – я любознательный… - ответил командиру, явно напрашивающемуся на решение возникшей у него и его группы проблемы жизни и смерти. Не буду спешить – ещё не все "актёры" сыграли свои роли… И точно ! "Голем" рванул из расстёгнутой кобуры ТТ и мгновенно вскинув руку, выцеливая меня, крикнул:
- Умри сука позорная ! – заорал остервенело, нажимая на курок. Гулко хлопнул выстрел в осенней тишине; секундная задержка; чернявый рвёт на себя затвор и снова жмёт на курок ! Пистолетная обойма прогрохотала из ствола, как автоматная очередь ! А я стоял живой ! И мои бойцы по нему не стреляли ! Посмотрел сочувственно на оторопелого "Голема", переводящего безумный взгляд с пистолета на меня:
- Что – не получается ? – усмехнулся участливо, глядя в ошалевшие глаза диверсанта – а теперь моя очередь… Дикий, нечеловеческий крик взорвал звенящую тишину, накрывшую полянку с бойцами, после грохота пистолетных выстрелов. Ужас и страшная боль отчаянным криком забилась среди ветвей обнажённых деревьев: взметнулась к небу; заметалась нечеловеческим криком, срывая с голых ветвей последние, ещё не опавшие листья, заставляя трястись листья кустарников. Все взгляды обратились на кричащего. "Голем" страшно кричал, широко разверзнув рот, а из под штанов комбинезона высыпались на ботинки серые струйки порошка… Такие же струйки словно бы стекали с пальцев бойца, уменьшая сами пальцы на одну фалангу, вторую… Крик метался по поляне; у ботинок брюки складывались в складки, а сам "Голем" словно уходил в землю: медленно но неотвратимо… Рукава комбинезона повисли тряпками, а из них продолжался сыпаться серый порошок… Наконец боец "погрузился в землю по пояс и сердце не выдержало – истошный крик прервался, но лицо ещё жило; губы двигались, а выпученные глаза, готовые вылезти из глазниц от нечеловеческого напряжения, метались по сторонам, словно пытаясь охватить перед уходом в тот мир всю прелесть этого – пусть и не такого любезного мира… Последние ручейки серого порошка растеклись вокруг комбинезона, лежащего на мёрзлой земле; шлём, с головы, постояв в неустойчивом равновесии, завалился на бок, открывая горку порошка.
Да… - жуткое зрелище ! Мои бойцы хоть и привычные ко многому, но такое, да вблизи – видели впервые ! Грета же вцепилась в мое предплечье нечеловеческой хваткой, да так, что мне пришлось не на шутку напрячь бицепс: порвёт мышцы ошалевшая немка ! А про диверсантов и говорить нечего… В повисшей тишине прозвучало:
- Вот так Спецназ расправляется с предателями ! Обернулся к своим бойцам – Всё – уходим… Бойцы стали пятиться назад – в лес…
- Подождите, товарищ командир ! Раз такое дело… - шагнул ко мне командир диверсантов – я готов рассказать вам всё. И будь – что будет… - прошептал он обречённо. Я шагнул ему на встречу…
Отправил группу диверсантов к дороге Трубачёвск – Брянск с указанием, после того, как они – от безысходности, попросились ко мне в Спецназ, выйти на дорогу; остановить любую колонну и попросить подвести до расположения, сказав: приказ Командира. Со мной свяжутся – я подтвержу. В группировке обратиться к командиру группы – он найдёт им место. Покажут себя – будет разговор за дальше… Сами сели в Ганомаг и рванули в группировку к Молодцову. Мне надо "обкатать" Романову до состояния бойца Спецназа. Практически обкатать… И сделаю я это сегодня перед рассветом: возьму её с собой…
По дороге Трубачёвск – Брянск, по направлению к пропускному посту на въезде в город неторопливо идёт небольшая вереница бойцов: один ведёт за собой шестерых… Бойцы держатся друг за друга одной рукой – вторая лежит на открытой кобуре с пистолетом с очень длинным, толстым дулом. Бойцы видят друг друга, но сидящие в пулемётном гнезде пулемётчик, его помощник и два солдата их не видит, поэтому негромко переговариваются, не прекращая смотреть на пустынную дорогу, еле угадываемую в ночной темноте… Ветер, враг или помощник спецназа, на этот раз был на стороне красных: гнал по небу серые свинцовые тучи, готовые вот-во разразиться или дождём или того хуже – снегом. Лунный свет, прорывающийся в прорехах мрачных туч не позволял увидать на дороге мелкие камни, но вот лужу или мелкую яму было видно и "водитель" вереницы бойцов внимательно следил за маршрутом продвижения, обходя лужи, ямы, крупные камни на дороге. Цепочка дошла до пулемётного гнезда; первые трое прошли его, но остановились и развернувшись к вражеской засаде подняли длинные пистолеты с острыми металлическими штырями в стволах…
Я ещё до выхода распределил – кому кто достанется при уничтожении пулемётного расчёта при въезде в город. Романова первой стреляет в пулемётчика; я её страхую, а бойцы добивают остальных… Подошли, подняли стволы пружинных арбалетов со стальными стрелками в стволах. "Огонь !" – бросил я ментальный приказ в голову моего нового бойца. Романова чётко, как на тренировке спустила курок; негромко хлопнула пружина; за ней захлопали остальные. Немцы повалились на дощатый пол своего укрытия: кто то умер сразу, а кто то ещё несколько секунд сучил ногами. Затихли. Один из бойцов спустился в укрытие; выдернул стрелки; обтёр их о шинели: оставлять стрелки в теле – это сколько их тогда надо с собой таскать ?! А я с Романовой в невидимости устремился к часовому, стоящему у зенитной 37мм пушки, ствол которой смотрел из-за бруствера прямо на дорогу. Метров с десяти Мария прицелилась и выстрелила. Стальная стрелка швырнула солдата на глиняный бруствер вокруг пушки и он умер тихо и без звука. Вышел из невидимости, махнул бойцам: нас ждал небольшой барак с орудийным расчётом и сменой часовых внутри. Над трубой поднимался в небо тонкий столб дыма – барак отапливался, значит спят немцы в относительном комфорте… Здесь я показал Романовой – стой в стороне, а привычным для на с способом зачистил с двумя бойцами всех спящих в бараке: шестерых зенитчиков, четырёх сменных солдат; второго пулемётного расчёта и разводящего… Прислушался, кивнул бойцу у двери. Тот рванул дверь на себя; я ворвался в барак; за мной заскочили двое бойцов по разные стороны от меня и мы открыли огонь из "Вальтеров" с глушителями. Я стрелял по лежащим, а бойцы проводили контроль в голову. Всё – проход расчищен, но мы разошлись по сторонам: тройка ушла влево – к очередному пулемётному расчёту, а мы четверо – к пулемётному расчёту влево. Там повторилось то же самое – только зенитной пушки не было…
После первого выстрела Романова вздрогнула – получила отдачу, Чёрную силу, от умирающего солдата. После второго на губах зазмеилась зловещая ухмылка, а после третьего девочка "поплыла": наслаждение от полученной силы сравнимо, особенно в первый раз, с сексуальным наслаждением. Увидел, хлопнул ладонью по щеке, прошипел:
- Ты зачем сюда вышла ? Кайф ловить, или немцев уничтожать ? Если кайф ловить – иди сядь под ёлочкой и наслаждайся ! Мария испуганно замотала головой:
- Извините, товарищ командир – само как то накатило, аж невмоготу стало ! Ну тут я сам виноват – не сообразил… Выдернул из её "хранилища половину силы, которая у неё была: голодный боец злее воюет ! Романова передёрнулась – так ей стало неуютно с половиной силы…
- Полученную силу складывай в своё хранилище, а не пускай в мозги на удовольствие ! Поняла ? Мария послушно закивала… Прошли ещё раз группой в семь человек, а следующими были уже две группы, следующие друг за другом в невидимости: я вёл шестерых, а Мария – троих – как я не бился, но больше трёх у неё тащить в невидимости не получалось, хотя я приложил все свои силы и умения. Но и это нам большое подспорье ! Прошли нормально; мои отработали; две мои группы по три бойца начали продвигаться в город, а я проконтролировал тройку Романовой. Всё у неё получилось. Новая проводка и снова – всё в ажуре ! Прошлись до новой группы в три бойца. Притянул к себе Романову и прошептал её на ухо:
- Запомни очень хорошо то, что я тебе скажу ! Твоя задача на сегодня – проводка бойцов и их подстраховка в невидимости. Но ! Запомни главное, как бы это цинично не звучало: нового бойца я смогу взять из стажёров, а вот новую ведьму взять неоткуда. И добавил нежно - Береги себя ! Глаза девушки сверкнули во тьме, она прошептала:
- Принято – товарищ командир ! Есть проводить бойцов; страховать их и беречь себя ! Да вы не волнуйтесь – у меня на вас большие планы – не удержалась Мария от женской подколки. Хлопнул её по плечу и задержался на несколько секунд: Романова впервые уводила самостоятельно группу бойцов навстречу врагу. Правда в невидимости…
Глава десятая
Для вас война закончилась Гейнц…
Брянск мы освободили довольно легко – примерно так, как захватывали станции в Белоруссии. Всё по шаблону – впрочем как и немцы… Только у нас, кроме наработанных шаблонов есть и импровизации, а вот у немцев – этого нет: у них – орднунг, порядок, по ихнему. Раз пошла наступать дивизия, значит она или прорвёт оборону, или её проломит – третьего не дано. А чтобы она вот так, просто, исчезла: такого просто не может быть ! Поэтому в городе хоть и был армейский порядок с блокпостами на всех крупных въездах в город и секретах на второстепенных, но были и тропки и даже дорожки, на которых секретов не было… К тому же дивизия ушла из города, а в нём остались только вспомогательные части да батальон охраны и то, только из-за станции, на которой уже начали накапливаться эшелоны со снабжением для 2й танковой группы Гудериана. А 112я пехотная дивизия вермахта, которую вернули с наступления на Болхов, повернула с севера на юг, а не пошла на Брянск, нацелившись на Карачев, занятый 297й стрелковой дивизией 3й армии и отрезающей немецкий Брянск от немецкого Орла… А это не есть гут и это надо исправить ! Не сладко придётся бойцам и командирам, тем более что Соломин из Карачева ушёл, разделив свою группу надвое: один полк ушёл "отвоёвывать" "мятежный" город Локоть, а второй – "подбираться" к Орлу с северо-запада… А может ещё и передумают, узнав, что Брянск снова захвачен этими упёртыми русскими варварами… Пожуём – увидим что получится… Но, по любому: Брянск, перед нами лежал, почти что беззащитный. Для трёх полков Молодцова; неполной 280ой дивизии и моей роты…
В этот раз всё было полегче, чем "работать" "тягачом" одному: всё таки девять бойцов вместо шести – это ощутимо, хотя Романова, помня о моей просьбе – что позначимее чем приказ, осторожничала… Да и практики у неё было маловато. А что делать – времени на "реверансы" у меня не было, да и бой этот был проверочным для Марии: сможет ли она стать и ведьмой и помощницей мне, или просто ведьмой… Бой покажет… И он показал – становится: тяжело, "со скрипом", по получается из неё помощница – пока только в делах Спецназа ! Но – лиха беда начало ! А начала она неплохо: проводки "чистые"; контроль за обстановкой полный; подстраховка – по полной… Правда: женщина есть женщина – уверовала в свою исключительность и чуть не поплатилась.
Группа как раз работала по пулемётному расчёту, когда моей помощнице вздумалось одной – без подстраховки, проверить: а не затерялся ли в избушке для караула какой-нибудь немчура, подстрелив которого Мария получит хоть капельку Тёмной силы. И, размечтавшись, не заметила, как потеряла контроль над невидимостью ! Направилась прогулочным шагом к двери караулки. А дверь возьми, да и откройся ! А на пороге возник заспанный начальник караула – решил подремать, пока подчинённые бдят на посту. Дремал, да вдруг захотел выйти, проверить – как несут службу подчинённые… А перед ним: чудо-юдо в маскировочном прикиде ! Но унтер офицер не зря имел такое звание: быстро сообразил и рванул из расстёгнутой кобуры (опыт и знания у немцев вдалбливают надёжно и надолго) пистолет. А Романова – растерялась ! И не было бы у меня помощницы и подруги, если бы не я !
Что побудило унтер офицера встать и выйти на "свежий воздух" ? Может чувство долга – проверить как несут службу его подчинённые; может естественная надобность, а может кто свыше предупредил об опасности: унтер раскрыл дверь, вышел на порог и увидел в ночном полумраке фигуру в камуфляжной форме парашютиста или егеря, спокойно направляющуюся к нему. В руке, опушенной вниз, незнакомец держал длинный пистолет с толстым дулом. Откуда здесь егеря ? – мелькнула мысль в голове, а рука уже сама рванулась к расстёгнутой кобуре с пистолетом ! За подобное нарушение можно было схлопотать наказание, но что такое взыскание, когда вовремя выхваченный пистолет может сохранить жизнь ?! Даже смешно сравнивать… Тут – кто быстрее ! Рука рванула из кобуры парабеллум, но сердце вдруг сжало холодной ледяной рукою. Сжало грубо, безжалостно ! Унтер всхрапнул от невыносимой ледяной иглы, пронзившей мозг и сминающей его сердце в обычный комок мяса. Сердечные мышцы, бесперебойно и неустанно гоняющие кровь по венам и артериям вот уже третий десяток, лопались как гнилые нитки ! Он попытался крикнуть, но вместо этого в угасающем сознании мелькнула последняя мысль: так вот она какая – моя смерть… По телу прокатилась предсмертная дрожь и мёртвое тело плавно опало на порог. А незнакомец замер столбом…
Романова остолбенела, когда дверь караулки открылась и на порог вышел пожилой немец. Он рванул из кобуры пистолет, а она… Она застыла, не в силах двинуть ни рукой ни ногой: ноги мгновенно стали ватными, а руки неподъёмными… Мамочка моя ! – только и смогла воскликнуть про себя Мария, не в силах что либо предпринять – сейчас меня убьют !!! А немец… Немец вдруг как то вытянулся; вздрогнул; на лице, в ночном полумраке, отчётливо проявилась белая маска мучительной смерти… Глаза полезли из глазниц наружу; по телу прокатилась судорога и унтер офицер беззвучно опустился на порог, превратившись в бесформенную тёмную массу.
Живо внутрь ! – в голове, по застывшему в беспомощности сознанию, ударил злобный рык командира – зачисть всех спящих, пока они не проснулись ! Романова, подстёгнутая приказом – откуда сноровка взялась, метнулась в темноту караулки, вскидывая "Вальтер" с глушителем… В помещении защёлкали глухие выстрелы; залязгал затвор пистолета, выбрасывая на деревянный пол звенящие при падении гильзы, но девушка ничего этого не слышала: глаза находили цель; руки наводили пистолет, а стыд за малодушие и страх; ненависть и злость на немца заставляли палец раз за разом жать на курок ! Восемь пуль нашли свою цель; восемь гильз простучало по полу, а Романова, выщелкнув пустую обойму, вогнала новую и снова открыла огонь по дёргавшимся на кроватях, или уже лежавшим неподвижно телам! Снова в холостую щёлкнул курок и третья обойма заняла место в пистолете… Так она весь боезапас сожжёт и не заметит !
Всё, уймись ! - услышала она в голове недовольный голос командира – так на тебя никаких патронов не напасёшься…
- Второй раз были контрольные… - виновато пробормотала Мария и добавила – сами же говорили: за собой оставлять только трупы… Умные все пошли, грамотные – слово поперёк не скажи…
- Ну а одеяла то зачем попортила ? Дырок в каждом сколько ? Сама штопать будешь… - не нашёлся я что другое сказать…
- Раз вы сказали – заштопаю… с трудом выговаривая слова, согласилась Романова, не отлипая от стенки. Её заколотила крупная дрожь, да такая, что казалось – караулка от дрожи развалится, как от землетрясения… Выдернул из неё четыре кусочка Чёрные силы из шести, которые она получила от шести убитых немцев. Полегчало, но дрожь, нет-нет и прокатывалась по её телу. Ничего – привыкнет, если не подсядет на удовольствие, как наркоман на наркотик…
- Спасибо вам товарищ командир… - прошептала Мария – и за то, что убрали лишку; и за то, что не дали погибнуть бесславно; и за то, что присматриваете за мной… - прошептала она…
- Делать мне больше нечего, как за тобой присматривать… - пробурчал я недовольно. Скупая улыбка осветила бледное лицо Романовой:
- Присматривать – не подсматривать товарищ командир… - пошутила Романова. Ожила, значит - ёрничает… Это хорошо…
- И за каким хреном ты, СТАЖЁР – выделил я слово – полезла одна в караулку, да ещё и невидимость сняла ? – зловеще осведомился я.
- Ой ! – искренне изумилась Мария. – Я её не снимала…
- Ну да ? – подыграл я – она сама – негодница такая, снялась…
- Ну я правда, не виновата… - искренне огорчилась Мария…
- Если невидимость снялась – значит ты не доглядела. Значит виновата ! И в том, что нарушила приказ: проводить, контролировать и страховать – тоже виновата ! Придётся снять тебя с "проводки". Не оправдала ты моих надежд – закончил сурово…
- Товарищ командир ! – чуть не в голос вскрикнула непослушница – больше не повториться – клянусь ! Ладно… - поверим…
В сёлах у больших рек и в казачьих станицах тренеров по плаванию отродясь не было, поэтому учили плавать просто и незамысловато: на берегу показывали, как надо дышать; что делать руками и ногами; отплывали на лодке от берега и… бросали "ученика" в воду. Захочешь жить – выплывешь ! Правда багор, с крюком на конце был всегда на готове: утонуть не давали – вытаскивали уходящего на дно в лодку. Отдышался, пришёл в себя – пожалуйте за борт продолжать обучение… Так и я: пустить в самостоятельное "плавание" пустил, но "присматривать" - "присматривал", тем более мы были почти рядом…
После окончания "проводки" возле Романовой обосновался радист и направлял военфельдшера, получив вызов по рации, туда, где была нужно высококвалифицированная помощь: тут уж я постарался во всю, передав Марии все мои умения по лечению тяжелых раненых. Ну и подкидывал ей, по мере убывания, Чёрной силы для лечения, чтобы она – не дай бог, не выжгла себя изнутри… А когда и для меня целей не стало – подключился и я… Командир отделения шлёт вызов по рации на наш с Марией общий канал, а мы решаем – кому ближе. Крайний случай – я в астрале перекидываю раненому часть силы для начала заживления, а потом уже кто то из нас "является" раненому вживую. Вот так я, по вызову, подбежал к группе "разжалованных" мною "разбиральщиков" из штаба фронта: ранило тяжело майора особиста и… - военного прокурора, что для меня было удивительно: мужик не праздновал труса, а шел с особистом и его людьми в каждую зачистку. Наравне со всеми стрелял, кидал гранаты; в кого то попадал… А ранили их из-за комиссара с его помощником: сбоку, из проулка выскочило трое немцев, а комиссар, увидев их, упал на землю, бросив винтовку, а его помощник – бросился за угол развороченного здания. Ну а немцы открыли первыми огонь по особисту и прокурору, выходящим из зачищенного здания к двум своим подчинённым: ещё трое спускались по лестнице за выходящими из здания. Вот им и досталась автоматная очередь на двоих и пуля из винтовки. Немцев, конечно, сразу же срезали мои бойцы, незаметно сопровождавшие, а скорее "контролирующие" действия своих "поднадзорных"… Ну и командир группы послал сигнал по рации – двое тяжёлых… А я, на удачу, оказался рядом…
Подбежал, помог и, по "горячим следам", провёл дознание. Сфотографировали на цветную плёнку: был у группы и фотоаппарат – на всякий случай, лежащего в прострации от страха на земле комиссара и бледного старшего политрука, бросившего своего начальника и струсившего – не открывшего огонь по врагу… Провели расследование: прокурор привёз с собой дознавателя с помощником для комдива 3, а он, оказывается здесь пригодился ! Прокурору и особисту, пришедшим в себя благодаря мне, подсунули на подпись протокол и том, что комиссар и старший политрук допустили преступную трусость, что повлекло за собой тяжёлые ранения старших командиров и опозорили своим поступком высокое звание политработника ! Приговор – расстрел на месте в условиях боевых действий и за отсутствием возможности вывоза виноватых в штаб фронта. Приговор привести в исполнение на месте ! Старший политрук умолял его простить, обещал искупить вину кровью, а комиссар, узнав приговор и поняв, что пощады не будет, завизжал, заплакал, стал ползать на коленях, рыдая взахлёб и умолял нас его не расстреливать, мешая русские слова с еврейскими. Напрасно… Помощник дознавателя и мои бойцы привели приговор в исполнение и зафиксировали на плёнку всё: и слёзы и ползание на коленях и перекошенную от страха рожу и смерть после залпа… Достанется мне за такое самоуправство, не смотря на то, что все бумажные формальности были соблюдены. Но - это будет потом, а пока: каждый получил то, что заслужил – одни – пулю в бою, а другой – позорную смерть ! И хотелось бы, чтобы об этом узнало как можно больше ! Думаю узнают: сарафанное, а в нашем случае военное "радио" – слухи, работает не хуже женского: одна сказала другой, что слышала от третьей, что… И чем шире разлетится информация – тем лучше…
Соломин доложился: полк 29й моторизованной, с обеспечением, разгромлен; город Локоть освобождён…
- Только вот жители города встретили нас не радостно… - недоумённо сообщил мне Соломин. Ему непонятно, а по мне - так всё кристально ясно: всё таки послезнание и высокая информированность реальными фактами – это великая сила ! Главное богатство – знания…
Навля, Локоть, Комаричи – городки, входящие во владения одного из великих князей дома Романовых… Естественно князю кто то умный подсказал – сам бы он до этого не додумался: создать на своей вотчине что то вроде современного социалистического капитализма. Понизить налоги; сделать льготные послабления; создать сносные условия труда разного рода мастеровым и крестьянам; не давать возможности иудеям захватить монополию на приобретение ряда продуктов и вино-водочного производства… Доходы с одного человека уменьшатся, но общий доход – увеличится, пусть на немного, но всё же ! Эдакая Москва времён развитого социализма: в столице по округам избирались члены Политбюро и, естественно, для своих избирателей, да ещё за государственный счёт эти "члены" и создавали изобилие и продуктов и промтоваров. Не за сделанное москвичами, а по праву проживания ! Вот так и в этом районе: с подачи великого князя была построена даже железная дорога Брянск – Навля – Локоть – Комаричи - Димитров-Орловский… Естественно, когда пришли представители иудеев, совершивших в России переворот, позднее названный Великой Октябрьской революцией с целью всё отнять и поделить, местные возмутились: а за каким это хреном мы, заработавшие это своим горбом, должны отдавать вам ? Чтобы получить не то, что мы имеем, а то – что вы соизволите нам дать ! Несогласные мы ! Не согласны – убедили ! Вот и затаили местные обиду: помнили как жили при царе-батюшке, да при светлом князе и как стали жить при большевиках… Правда одного они не хотели увидеть и понять – так же как и москвичи: соседние с княжескими деревни – только разделительную границу перейти, жили намного хуже и не потому, что ленивые ! Просто на всю Россию светлых князей не наберёшься ! Как и в Москве и области, начинающейся прямо за МКАДом – Московской кольцевой автомобильной дорогой, где кончалась Москва с членами Политбюро и начиналась глубинка с желающими попасть в эти члены и потому выжимающих со своих земляков все соки для выполнения планов. Даже в голодные, перестроечные годы из провинции в Москву свозили со всех районов и областей продукты и промтовары для коренных жителей – москвичей… Объясню всё это Соломину как-нибудь: если будет время и желание…
Молодцов высвободившиеся силы пустил по железной дороге в сторону Карачева, чтобы дальше последовать к нашей главной цели - Орлу ! Мартынов, с юго-запада, стремительным броском захватил Севск и Дмитров-Орловский и готов был двинуть подтянувшиеся части на Орёл – диверсионные группы уже ушли в нашей цели, торя безопасные пути для нашего воинства. Как маленькие ручейки в половодье, используя незаметные впадинки и ложбинки, растекаются по огромной площади, так и диверсионные и ударные группы направлялись к Орлу, обходя его со всех сторон, заключая в кольцо окружения, из которого не будет выхода ! Пока ещё они таились в лесных чащах, но в нужное время каждое подразделение со своей позиции нанесёт молниеносный, неотразимый удар по врагу. Главное – успеть; не дать ему наладить грамотную эшелонированную оборону… Время сейчас работало против нас ! И хотя Гудериан в Своей "ставке" – в Орле, получит сведения о захвате Дмитрова-Орловского только к обеду, но и тогда он – если успеет, сможет создать нам трудности: немцы мастера переброса подкреплений в места возможных прорывов и опасных для них мест – это они уже не раз доказывали с блеском. По моим прикидкам Гудериан не будет снимать с наступления ни 3ю ни 4ю танковые дивизии, да и пехотную дивизии из под Мценска он снимать не будет, но оставить 3ю танковую без поддержки пехотной дивизии, охватывающей Мценск с севера, он вполне может, отозвав её в Орёл для обороны города, ну и себя – любимого… Мой "полёт" в астрале, предпринятый после обеда, подтвердил мои опасения: пехотная дивизия оставила 3ю танковую, остановившую наступление и организованно отправилась к Орлу. Ох уж этот немецкий орднунг ! Как она не к месту для немцев и как важна для нас: дивизия сможет войти в город только через сутки – после обеда, когда, я надеюсь, город будет уже в наших руках ! А засады встретят подходящую к городу дивизию на ближних подступах и на разных дорогах: нет по пути следования железных дорог и множества просёлочных, а те, что есть – утонули в грязи и воде из-за осенней распутицы…
У нас же – с точностью до наоборот: большая часть передвигалась по железной дороге. Гусеничная техника передвигалась по разбитым, размазанным в густую жижу просёлочным и грунтовым дорогам, а колёсная техника – по лесным, неразбитым гусеничными траками незаметным дорогам, скорее напоминающими широкие лесные тропинки. Следующие, вместе с головным сапёрным дозором, бойцы спиливали мешающее движению дерево; обкапывали размякшую от дождей землю вокруг пня; подрезали корни и вытаскивали пень из ямы… яму засыпали мелкими кускам веток вперемешку с землёй, а по верху укладывали крест на крест толстые ветки. Сверху насыпали землю и пускал танк или тягач. Яма утрамбовывалась окончательно и теперь по ней могли свободно проходить грузовики… Даже с учётом потраченного на выкорчёвку времени общее время прохождения по дороге получалось намного меньше, чем поездка по "каше", выматывающая силы и бойцов и водителей. И где то там – от города Локоть, куда направилась после Брянска моя личная рота, по численности превышающая уже две, прокладывалась только для неё – по крайней мере первого прохода такая вот лесная дорога-тропинка. Нам к началу штурма, даже раньше – опаздывать из-за задержек в дороге было никак нельзя !
Городок Локоть… Место рождения и проживания в детстве, отрочестве и юности Марии Романовой – новоиспечённой ведьме первого в СССР подразделения Спецназ. Место работы родителей; трагической гибели отца от рук неизвестных грабителей, а теперь вот и гибели ей матери от рук немецких захватчиков по наущению – теперь у меня лично в этом нет сомнений, ведьмака шестого уровня поляка в далёком прошлом – Каминского; в будущем губернатора Локотской республики и командира карательного подразделения СС. Но не в этой реальности… И меня терзают нехорошие сомнения, что в нашей реальности этот упырь появился благодаря именно мне ! не зря же так тесно переплелись судьбы Каминского, Романовой и мои. А это накладывает на меня вину в содеянном – хоть и невольно содеяно, но факт остаётся фактом. Я напортачил – мне и это всё и исправлять ! Вот только кто бы ещё подсказал – как это сделать ? Хотя – брезжит что то там – в тумане… Но – это вопрос не настоящего времени. Главное сейчас – это победа ! Победа малой кровью на чужой территории… И эта победа начинается здесь: здесь куётся могучий и непобедимый Спецназ, который уже вводит в дрожь немецких солдат и недалёк тот день, когда о нём узнают и союзники. И вздрогнут от предчувствия, что и им, возможно, придётся испытать на себе гнев и могущества Спецназа СССР !
Из Брянска до Локоть рота прокатилась по железной дороге в двух эшелонах: бойцы; бронетехника и зенитная артиллерия; грузовики сопровождения… Прибыли как раз к обеду: пообедали; бойцы прошлись по адресам ярых сторонников немцев, собирая весь этот человеческий мусор в одну кучку. Для меня не важно по каким причинам ты предал свою РОДИНУ : предательству нет объяснения, как нет и, как пишут многие "интеллигенты от пера" полутонов и четвертей. Или да – или нет ! Тех, кто так думает, иудеи и их прихлебатели назвали идеалистами и вбросили в умы обывателей понятие, подхваченное или ущербными на голову "писателями", или проплаченными писаками: иной идеалист столько трупов положит ради достижения своей цели, что и не снилось многим злостным тиранам ! А ведь те, кто устанавливал в Европе законы и беспрекословное им подчинение – мы видим сейчас их результаты - законопослушание и в Америке и в Европе: герцоги, князья, графы, представители банковских и промышленных семей – были самые настоящие идеалисты ! Я сказал – так, значит будет только так, и не иначе ! И репрессии при этом были и не самые кровавые ! А вот самые кровавые были совершены строго по расчёту ставленниками иудеев, которым чужой – "человеческий материал", было нисколько не жаль: гоев на их век хватит с избытком ! Все революции и в Европе и в Америке и в России и даже в Азии – дело рук иудеев, получивших с этих революций огромные барыши ! Конечно нужно перевести стрелки; указать другого виновника, а то очередного погрома не избежать ! И хорошо если одного – местечкового ! А то может получиться как в Испании в 1492 году король Фердинанд II издал декрет о выселении их Испании в трёхмесячный срок всех иудеев. В С Е Х ! Потому то Испания оставалась такой слаборазвитой, по сравнению с той же Францией, у которой перед второй мировой войной иудей был премьер министром, не говоря уже о банковских домах… Вот и в городке Локоть: иудеев не наблюдается; евреи присутствуют, но назвать их рассадником иудейской философии глупо и, тем не менее – она здесь существует и здравствует ещё с царских времён… Как же так ? Да просто: я и моё; человек человеку волк; что твоё – то моё; что моё – то не трожь… и подобное этому – основа иудейской философии, навязываемой остальным нациям с испокон веков, а уж если нация имеет богатства любого рода – то на неё идёт массированная атака до тех пор, пока она не потеряет эти богатства ! Ну а если проще: семена одного куста чертополоха, выброшенные из бутона – разлетаются по сторонам; рождают новые бутоны, которые разбрасывают новые семена… И так до того момента пока вся земля будет усеяна сорняком-чертополохом или пока его не выкорчуют и не уничтожат. Весь ! Точка зрения локотцев на Советскую власть и немецкую – это их личное дело, но вот отвечать им придётся по законам той страны, в которой им придётся дальше жить… Хотят они этого – или не хотят…
После прибытия в Локоть Романова, с группой бойцов, ушла – с моего разрешения, наведаться в свою квартиру. Отпустил… Вот только дров бы не наломала с горяча ! Пока выслушивал доклады – Мария вернулась. Спокойная, с виду, но внутри – как натянутая струна…
- Ну что там – дома ? – спросил нейтрально…
- Уже заселились… - равнодушно ответила девушка, но тут же взорвалась – ну как они могли ?! Ведь всего несколько дней прошло ! Что им – мало было других, пустых квартир ?
- Есть у некоторых сущностей такая черта: хватай, что плохо лежит, а потом разберёшься – прав ты или не прав… - пояснил я.
- Вот именно товарищ командир… - горько согласилась Романова – сущности… А ведь соседями были – в гости друг к другу ходили. Гады ! – прошипела она. – Ненавижу - твари !
- Ну ты их там не поубивала всех, я надеюсь ? – спросил иронично. Мария посмотрела на меня и ответила спокойно:
- А вы знаете – хотела ! Но потом подумала – зачем ? Посмотрела на их испуганные физиономии; послушала их жалкий лепет в оправдание и поняла: если человек сам не захочет измениться – его можно заставить только под страхом чего то… Но не станет страха и он снова вернётся в прежнее состояние ! Таких – только убивать ! Но не за такую мелочь ! Вот – показала она на чемоданчик – забрала свои вещи; мамины – как память и сказала заселившимся в нашу квартиру – живите, как можете… Замолчала… Обнял за плечи – Мария прильнула ко мне, не поднимая рук с чемоданом и узелком с вещами. Усмехнулся:
- Взрослеем, значит… Сложи вещи в Ганомаг – скоро уезжаем…
- Товарищ командир… - отстранилась Романова – а тот, кто приказ отдал повесить маму жив ? Качнул утверждающе головой:
- Жив… Бойцы его случайно прихватили живым… Мария вымучено улыбнулась, посмотрев на меня:
- Знаю я это случайно… Вы такой… А я с вами так… - всхлипнула она… Утёрла набежавшие на глаза слёзы ладошкой и попросила:
- Отдайте мне его товарищ командир !
- Забирай… - согласился я – но если чересчур задержишься – ждать не будем… Сама будешь добираться…
- Спасибо – товарищ командир ! – радостно воскликнула девушка – я постараюсь не задерживаться. Но вы, всё же подождите меня ! - попросила жалобно – а то как я одна без вас товарищ командир ? Пропаду ! И посмотрела таким искренне жалостливым взглядом, что мне осталось только ответить:
– Подождём, но ты не задерживайся… Вон, кстати – их ведут… Мария резко развернулась, уставилась в упор на подходящего коменданта города и начальника городской полиции – один отдал приказ; второй вешал… Лично – пояснил я. Делай с ними всё, что душа пожелает…Комендант аж споткнулся от взгляда Романовой, а начальник полиции уже давно, видимо, был в прострации: вот он голова в городской власти, а вот бац – и он уже никто, с перспективой смертника… Мотнул головой командиру группы, бросив коротко – Сопровождай… Романова залезла в Ганомаг; туда же загрузили убийц её матери. Последними залезли бойцы сопровождения и Ганомаг, взревев мотором, рассекая осенние лужи и грязь, покатил. На городскую площадь. К виселицам, наверное – уже пустым… Видимо – не надолго… Позже – командир группы доложил: Военфельдшер сама накидывала на шею убийцам верёвочную петлю и сама натягивала верёвку, поднимая тело вверх. Зацепляла за крюк и вздёргивала второго. Закрепляла верёвку и опускала первого. Затем опускала второго и вздёргивала первого, как только тот приходил в сознание. Чередовала воздействие, в общем…
- И откуда у неё столько сил взялось ? – удивлялся командир группы – я бы, наверное, столько раз бы не смог поднять, а она – запросто ! А потом оставила их висеть. Обеих… Только смотрела – как они умирали. А потом повернулась ко мне и сказала спокойно – да так, что мне стало страшно, аж мурашки по всему телу пробежали:
- Поехали – не стоит товарища командира задерживать…
Командующего 2ой танковой группой Гейнца Гудериана с обеда не покидало ощущение чего то непонятного, тревожного… Как раз после вкусного обеда адъютант доложил о пропаже связи с Дмитровом-Орловским. Быстроногий Гейнц среагировал мгновенно – отдал приказ пехотной дивизии, сопровождающей 3ю танковую дивизию, немедленно повернуть назад и быстрым маршем прибыть в город Орёл. Переговорив с командиром дивизии узнал: дивизия прибудет в город не ранее 12.00. Он, конечно постарается пораньше, но эти чёртовы русские дороги и эта чёртова непролазная грязь ! Город не был готов к обороне и Гудериан отдал приказ о немедленному сооружению по западной части города дзотов и траншей полного профиля и всему остальному, что соответствует обороне. Что для немцев было вполне осуществимо: подготовленные отступившими русскими позиции нужно было только слегка улучшить. И кое где добавить необходимое… Может он и перестраховывается, но устав – в подобных случаях, однозначен: лучше перестраховаться, чем недооценить противника ! А с недооценкой противника и ему и другим уже случалось столкнуться. И не раз… Проинспектировав вечером подготовленные позиции (для нагуливания аппетита, как он сам с собой пошутил), остался доволен: пулемётные точки закрыты сверху брёвнами; траншеи в полный рост – постарались военнопленные; батареи 37 и 50мм противотанковых орудий размещены по флангам и скрыты от любопытных глаз надёжно; батареи 105 и 150 мм орудий-гаубиц готовы накрыть навесным огнём наступающие цепи русских и их танки… Перед окопами и в танкоопасных направления установлены противотанковые и противопехотные мины. Всё точно, выверено – с немецким педантизмом. Если всё обойдётся… - усмехнулся про себя командующий – это будет очередными учениями и наверняка пойдёт на пользу солдатам, хотя они и не очень довольны этим. А когда солдат вообще был доволен работой, заданной ему командиром ? И всё же, имея авантюристическую жилку, командующий 2й танковой группой, Гейнц Гудериан лёг спать с затаённой надеждой – почти как в русской пословице: Бог не выдаст – свинья не съест, или чисто по-немецки: Мы делаем доброе дело – значит Бог на нашей стороне…
А на участках Брянского фронта дела складывались не ахти: с уходом батальонов Спецназа у мостов через Судость у Почепа и Погара 260я и 282я пехотные дивизии 3й армии остались один на один с выходящими на рубеж атаки немецкими дивизиями, так же, как и 121я, 298я и 143я пехотные дивизии 13ой армии, перекрывшие железную дорогу и дороги на Орёл по обе стороны справа и слева… Таков был очередной суровый приказ командующего Брянским фронтом. Почти успели перекрыть отведённый им участок обороны, словно им ворожил кто то там - наверху: с южного фронта через Конотоп, по восстановленной железной дороге немецкое командование перебросило венгерскую пехотную дивизию, усиленную батальоном лёгких танков T-II T-38(t). Венгры не очень рвались в бой за немецкие интересы, поэтому пока развернули дивизию – прошло целых два дня, так необходимых нашим войскам… А вот 3й армии не повезло: к Почепу подошла пехотная дивизия, высвободившаяся после разгрома наших войск в Вяземском котле; к Брянску спешила 112я пехотная дивизия вермахта, а к Погару была переброшен аж из Франции Французский легион, по численному составу - 14 тысяч, схожий с немецкой пехотной дивизией. В него – во Франции, набирали добровольцев со всей Европы: французов, испанцев, итальянцев, голландцев, бельгийцев…
Русские из белоэмигрантов, изъявившие желание воевать с комиссарами тоже присутствовали… Этот сброд, спешивший успеть к разделу "жирного русского пирога", в виде земель, обещанным отважным и героическим победителям, одурманенный немецкой пропагандой о беспомощной русской армии, командование Легиона прямо с колёс – у Жукова наверное научились, бросило своих солдат после небольшой артиллерийской подготовки (благо русские не отвечали на обстрел) в бой – на преодоление реки и захватывание плацдарма на левом берегу, а может и стремительную атаку в глубь обороняемой территории. И было очень огорчено и расстроено, кода трёхпролётный мост через Судость взлетел в воздух у них на глазах ! Именно взлетел: огромной разрушительной силы взрыв буквально подкинул железнодорожные пролёты вверх, разрывая их на части; перекручивая и куроча; превращая высокие каменные опоры в жалкие обломки, скрывшиеся под водой. А лихой десант на надувных резиновых и алюминиевых шлюпках даже не дошёл до обороняемого русскими берега, так же как и не вернулся обратно: семь десант был уничтожен пулемётным и ружейным огнём, причём уши немецких военных советников услышали знакомые звуки выстрелов винтовок "Маузер" и пулемётов MG-34… То же самое произошло у моста через реку в районе Почепа… Но потом радость бойцов исчезла как дым: и те и другие повели подготовку к новому штурму по всем правилам военной науки: артиллерийский обстрел; миномётный обстрел; осторожный налёт пикирующих бомбардировщиков Ю-87… А когда пикировщики не получили должного отпора, то тогда уж они взялись за обороняющихся всерьёз ! И потекли, пока ещё тонкие, ручейки раненых в дивизионные госпиталя. И в госпиталь 282й дивизии, где начальником госпиталя была капитан Москалёва…Группа бомбардировщиков Хейнкель – 111, позабыв про уничтожение воздушных наглецов, посмевших совершить налёт на Трубачёвск, решила обрушить на город свой смертоносный груз. Просчиталась: их 12 самолётов на аэродром вернулось только четыре, да и то один еле дотянул – таким плотным и убийственным был заградительный огонь зенитной артиллерии, которую я оставил для охраны города. И уж совсем незаметным – на фоне этих драматических событий было отчисление из группы новичков молодого добровольца без объяснения причин и отчисление из центрального госпиталя недавно принятой молодой, исполнительной и очень способной медсестры… Без объяснения причин отчисления: главврач Грета Мюллер даже не пожелала с ней говорить, девушка была посажена в грузовик, следовавший из Брянска в Трубачёвск; довезена до самого дома и, буквально сдана с рук на руки родителям. А через день, её труп был обнаружен недалеко от дома: избитый и изнасилованный… Короткое расследование пришло к выводу – это дело рук дезертиров из частей Красной Армии… Правда её брат - отчисленный из Спецназа, говорил, что он знает кто убил его сестру и он спросит с них за её смерть… Знает, потому что и он сам и его сестра были "направлены" в Спецназ для выполнения специального задания. Как шпионы-диверсанты…Сказал, не подумав, одному, другому в порыве душевной боли, горя, ярости и… исчез – навсегда… НКВД умеет прятать концы (свидетелей): в воду или в землю…
Чтобы как то облегчить надвигающуюся на 3ю и 13ю армии катастрофу, приказал своей бомбардировочной авиации, находящейся в бездействии – кроме ночных учебных вылетов с выходом на условную цель и реальным бомбометанием муляжей по условным целям, нанести рано утром бомбовые удары по расположению вольготно чувствующих себя дивизий на всех четырёх направлениях. Ох и намотался же я; ох и потратил силы на "полёты" в астрале – вместо самолётов-разведчиков ! Тут я "облетел" позиции; наметил выходы самолётов на цель; определил ориентиры для точного бомбометания по штабам, складам с горючим, боеприпасами; компактному расположению солдат… В общем: прилетай и бомби… И рано утром – в предрассветной мгле Хейнкели, Юнкерсы-87 и Юнкерсы-88 поднялись в воздух и направились к венгерской дивизии; Французскому легиону; немецкой дивизии и 112 дивизии, остановившейся на ночь на марше. Ещё солнце не встало из-за горизонта, а бомбардировщики обрушили на спящего врага всю свою бомбовую мощь – все двадцать стокилограммовых бомб. И многие из них нашли свою цель ! А когда через десять минут после поразительно точной бомбёжки сброд Французского легиона и солдаты 112й пехотной дивизии немного пришли в себя – на них обрушились вынырнувшие из-за верхушек деревьев штурмовики Ил-2, добивающие снарядами РС то, что уцелело после бомбёжки… Брянску и 282й дивизии, в госпитале которого командовала моя школьная подруга, в ближайшее время опасность прорыва не грозила. Я так думал…
Поздним вечером, когда начальник госпиталя 282ой стрелковой дивизии капитан медицинской службы Антонина Москалёва вытянула, гудевшие от многочасового стояния у операционного стола, ноги – в дверь её кабинета решительно постучали. Кого ещё там принесло на ночь глядя ? – недовольно подумала она, но крикнула – Войдите… На пороге возник капитан- кавалерист. До появления в госпитале майора Марченко Москалёва ещё терпимо относилась к ухаживаниям командира кавалерийского полка: лихой казак; видный мужчина; командир с перспективой повышения по службе - как он ей говорил… В общем – дело для женщины сплошь житейское и перспективное. Но с появлением её друга детства и отрочества всё вдруг изменилось ! Отбросив меркантильные интересы: майор госбезопасности; командир подразделения Спецназа, да и мужчина хоть куда – за плохого бы его сослуживицы и её коллеги бы так не держались (хотя женщина и отсутствие меркантильности – это нонсенс), интерес к кавалеристу пропал начисто и тон общения сменился с любезного на отстранённый.
- Здравствуй Антонина… - поздоровался с порога капитан…
- С чем пожаловали товарищ комполка ? – устало произнесла Москалёва, мельком глянув на вошедшего. Капитан криво усмехнулся:
- Что то ты меня не ласково встречаешь Антонина ?
- А разве я вас когда то встречала ласково ? Приветливо – было, но и только… Напридумывали себе чёрте чего – буркнула капитан…
- Изменилась ты Тоня после появления этого… - неприязненно возразил кавалерист, но продолжил ровно – я к тебе вот за чем приехал… после того, как спецназ ушёл от моста, который мы вместе обороняли – нада дивизия осталась одна против немецкой дивизии… Мои казачки взяли пленного. Выяснилось – против нас Французский легион, численностью в полноценную дивизию, собранный из добровольцев со всей Европы. Всякое отребье, одним словом. Они попытались с ходу прорвать нашу оборону, но получили по мордам ! И начали прорыв по серьёзному: артиллерийские обстрелы; миномётные; бомбёжки с воздуха… И попытки переправиться на наш берег и прорвать оборону. С каждой такой попыткой, наши силы уменьшались на глазах. Ну ты сама видишь по раненым… Я думаю мы сможем продержаться ещё день – может быть два… Помощи ждать неоткуда – спецназ ушел из города, бросив всех на произвол судьбы ! Так что ты собери свои вещи, чтобы не тратить время, когда мои бойцы приедут за тобой. Будешь вмести с нами прорываться к нашим – на восток… Москалёва растерялась:
- Как прорываться ? Куда ? А как же раненые, мои подчинённые ? Комполка терпеливо, как ребёнку, начал объяснять:
- При выходе из окружения главное – мобильность… Мой полк – на конях; двуколках, грузовиках будет передвигаться быстро. А для твоих подчинённых, а тем более раненых у нас нет места – своё имущество надо вывозить: боеприпасы, продовольствие, горючее… За него с меня будет спрос, как и за моих бойцов. Да и земляки они мои… Хотя – своих раненых мы заберём с собой. А ты за ними в пути присмотришь…
- Я своих не брошу ! – возразила начальник госпиталя…
- Да ты пойми – глупая ! – в тона комполка прорезалось раздражение – от передовой до госпиталя пару часов пешком. Прорвутся эти… легионеры и такое здесь устроят ! Раненых пристрелят, а вас всех изнасилуют, а потом убьют, или будут возить с собой для утех – кто выживет ! Ты этого для себя хочешь ? – раздражение кавалериста выплеснулось наружу. – Пойми ты: твой майор где то там и про тебя уже забыл, а я здесь и о тебе помню и забочусь ! Главврач повернулась к стоящему комполка и медленно, раздельно начала:
- Я… Никуда… С… Тобой… Не… Поеду… И продолжила презрительно глядя на капитана кавалериста, почерневшего лицом:
- Вот значит как ты заговорил сейчас ! Пока Спецназ оборонял позиции, а вы стояли за их спиной – всё было хорошо. А как вам самим нужно обороняться – так сразу трудности увидели ! А это война - товарищ капитан и на ней убивают и ранят, чтоб вы знали ! И потом – не такая я уж и глупая и не осведомлённая: в городе остался батальон Спецназа и три учебных батальона ! И штаб нашей армии… А насчёт "моего" командира Спецназа – криво улыбнулась Москалёва – так он не где то там, а воюет с немцами и успешно воюет – в отличие от вас, товарищ комполка, который собирается драпать, как только станет тяжело ! Ну так драпайте один и один держите ответ за свою трусость ! Я вам в этом не помощник ! Капитан побагровел, открыл рот, для того, чтобы что то возразить, но тут в дверь раздался требовательный стук и в приоткрытую , без разрешения, дверь, просунулась голова молодого военного в форме Спецназа СССР; пробежалась взглядом по разгорячённым неприятным разговором капитанам и осведомилась:
- Я не помешал ? Если это семейная ссора, то я подожду, пока закончите. Мне, в общем то не к спеху, но вы не затягивайте – у меня бойцы в машинах мёрзнут ! Тут и Москалёва побагровела, вскочила:
- Какая семейная ссора ? Какие бойцы ?! Вы кто такой ?!! Дверь раскрылась; за порог шагнул молодой лейтенант в камуфляжной форме: прикрыл дверь, чтобы комната не выстуживалась; козырнул небрежно:
- Командир первой роты 19го батальона Колодяжный. Прислан к вам по приказу Командира Спецназа для охраны от возможного нападения на госпиталь солдат Французского легиона. И ещё – товарищ капитан: Командир приказал перевезти ваш госпиталь на 10 километров восточнее – подальше от передовой. В деревне уже освобождено под размещение здание сельсовета. Прикажите собрать всё, что сейчас не нужно – мои бойцы загрузят и перевезут это всё в новое помещение, а рано утром – эвакуируем раненых и медперсонал…
- Да что же это такое ! – воскликнула в сердцах капитан мед службы – какие то посторонние приезжают, требуют, приказывают, а я должна всё это выполнять ?! Лейтенант стал серьёзным, подтянулся:
- У меня есть приказ Командира и он будет выполнен – хотите вы этого или нет, даже если вас придётся конвоировать. Даже связанной… - улыбнулся он – но лучше, конечно – до этого не доводить… Так вы закончили и мы можем приступить к эвакуации ? А то бойцы в машинах мёрзнут… Начальник госпиталя сверкнула глазами:
- Выйдите – лейтенант ! И пусть ваши бойцы побегают вокруг машин – если они замёрзли ! Согреются ! Лейтенант расцвёл улыбкой, лихо отдал честь и выпалил восхищённо, окинув взглядом Москалёву:
- Вот это темперамент ! И добавил – Но приказ нужно выполнить… Когда за ним закрылась дверь – Москалёва повернулась к комполка:
- Ну что – товарищ капитан ? – ехидно обратилась она к кавалеристу – Забыл… где то там… ушли и бросили… Запомните - я вас после вашего предложения знать не желаю и больше здесь не появляйтесь ! Только по служебной необходимости ! И благодарите бога, что я не из тех, кто по всякому поводу и без повода пишет анонимки и донесения в особый отдел и НКВД. Но учтите ! – ткнула в его сторону пальцем – если что, то я не побрезгую – напишу о вашем предложении… А в это время Спецназ готовился к своей очередной операции…
При освобождении Брянска прошла "проверку боем" группа осназа. И, с добавленными им в группу снайпером и пулемётчиком показала себя очень даже неплохо… До моих бойцов-диверсантов или даже бойцов ударных групп им было, конечно, далеко, но только по тому, что мои бойцы имели специальную подготовку. Потому и были использованы бойцы осназа во втором эшелоне с подстраховкой моих бойцов там, где огневой контакт с противником уже не мог бы нанести вреда, нарушив безмолвие операции. Но они сработали чисто, без шума. Значит им можно будет поручить при штурме Орла особое задание, чтобы реабилитироваться за, пусть и непреднамеренное, но предательство – нападение и похищение капитана мед.службы Спецназа. И не важно, что они выполняли приказ вышестоящего начальства: виноваты и точка, иногда поставленная пулей ! А в этой операции дело, как я выяснил, обстояло таким образом…
Зам Берии Фриновский – еврей по национальности, разработал – без ведома Лаврентия Палыча и запустил в работу операцию по изъятию дочери главы Гестапо Генриха Мюллера его дочери и доставку её командованию 2й танковой группы в город Орёл. Из ведомства Судоплатова, с его разрешения, была взята одна из лучших групп осназа. Для контроля за её действиями в группу был включён чей то родственник из аппарата НКВД – тоже еврей. Инструкции и выпуск на операцию осуществлял зам Судоплатова – капитан Эйтингон – тоже еврей ! В целом – частная операция евреев под прикрытием НКВД. Грету Мюллер диверсанты выкрали благодаря внедрённой в её госпиталь ещё одной еврейке – санитарке Мухиной. Она подсыпала начальнице в чай мочегонного и Грете пришлось ночью выйти в туалет. По выходу из него её схватили, вкололи снотворное и на носилках бегом понесли к самолёту По-2, который ждал их в условленном месте. Группа загрузила спящую Мюллер во второе сиденье; привязала и, отправив самолёт, доложила о выполнении задания. А дальше – я подозреваю, должна была исчезнуть… Армии к окружении; при выходе всякое могло случиться. Жалко, конечно, такой группы, но – война, ничего не поделаешь… Вот только зачем евреям Советского Союза возвращать дочь начальнику Гестапо Германии ? Возможно для обмена на кого то из своих ? Благородно, конечно, но без учёта моего мнения по этому вопросу. Такие вот детали, а частности я позднее выясню ! А пока – реабилитирую и сохраню группу осназа, для дачи показаний против "частников" из НКВД. В качестве реабилитации – захват начальника штаба 2й танковой группы. А Гудериана я сам возьму – с моими бойцами…
Первыми, как всегда, начала работать моя рота и Я с Романовой. Кинул в "хранилище" Марии сразу два кирпичика силы – девушка откинувшись, прислонилась к сосне и закатила глаза… Хлестанул ладонью по щекам: раз, два. Мария открыла глаза, подёрнутые поволокой наслаждения… А что делать: мы расходимся в разные стороны и пересечёмся не скоро. А вдруг она исчерпает свою силу в самый нужный момент ?! И погибнет: сама и те, кто с ней будет !
- Что – кайфуешь боец ?! – зло выдохнул ей в лицо – ладно - продолжай, наслаждайся ! Без тебя обойдёмся ! А как закончишь – сядь где-нибудь под ёлочкой и не отсвечивай. А когда всё закончится - вернёшься в госпиталь: проверку на профпригодность ты не прошла ! Романова вмиг "протрезвела"; помотала головой и прошептала:
- Не надо госпиталя – я уже в порядке… Честное слово – товарищ командир ! Правда я ещё не привыкла к таким "подаркам", но постараюсь привыкнуть как можно быстрее. Я выполню задание !
На том и разошлись – как в песне: Дан приказ – ему на запад. Ей – в другую сторону… Я повел проводки направо от железнодорожной ветки Кричев – Орёл, а она налево: ей меньшая сторона окружения… Соломин повёл два полка в обхват города слева; Мартынов – справа; Молодцов, возглавив один полк, пошёл в засаду на пехотную дивизию, спешащую к городу… За него я не волновался – это не первая его операция по уничтожению вражеских колонн из засады. Бронетехнику, жалко, пожгут… К трём часам окружение города было закончено. Ну а дальше была "азбука", проверенная во многих операциях по захвату дремлющих беспокойным сном городов. Уничтожение спящих бойцов вермахта; уничтожение мною дежурных радистов на своих постах – во избежание ранней утечки информации о том, что город захвачен русскими. Ну и конечно – захват начальника штаба; документов; шифровальной машинки "Энигма" и самого командующего - Гудериана…
Гейнц Гудериан лёг спать с неутихающим беспокойством в груди… Сердце, почему то билось чаще; мысли непривычно путались… Но, всё же, удалось заснуть с позитивной мыслью: завтра прибудет пехотная дивизия, а там мы посмотрим – чья возьмёт верх ! Проснулся Гейнц от лёгкого прикосновения к плечу. Открыл глаза: у его изголовья сидела на корточках человеческая фигура в тёмном и осторожно тормошила его за плечо. Незнакомец увидел, что Гудериан открыл глаза и произнесла ласково, как мутер в детстве будила его рано поутру:
- Вставайте Гудериан. Для вас война уже закончилась Гейнц…
Глава одиннадцатая
Москва. Как много в этом…
Захват командующего 2й танковой группой прошёл буднично: пришли; уничтожили сначала охрану, а потом и адъютанта с денщиком… И как ей не быть будничной, когда рот часового, стоявшего в неудобном для уничтожения из пружинного арбалета, перехватывает невидимая рука, а под лопатку, не смотря на надетую шинель и китель, вонзается с нечеловеческой силой нож ?! А остальных пронзают стальные стрелки – несколько штук сразу. Часовые умирают, ещё не упав на землю… Точно так же был захвачен и начальник штаба, только подводку к часовому сделала Романова, а уничтожил его Рощин. А захват проводила группа осназа: надо же парням проявить себя для последующего торга за их жизни… Потом был захват штаба с его документами и шифровальной машинкой "Энигма" и начальником шифровального отдела в придаче к ней. А с город я с Марией вошли с противоположных сторон города: она – со стороны железной дороги Карачев – Орёл, а я со стороны "железки" со стороны Мценск – Орёл. С группами сопровождения, разумеется… Я вёл шестерых, а Романова – трёх. Из-за того, что я более опытен, я и "прошёл вокруг замкнутого Спецназом кольца вокруг города расстояние почти в два раза больше. Но это так – к слову: сам же приказал Марии – не спешить ! И поставил её заместителем командира группы. Любой, которую она проводит и контролирует. И если она сказала – Замереть ! – все замирают; если сказала - Падать ! – упадут туда – где стояли, даже в лужу с водой – так приучены ! Иначе в реальном бою просто не выжить ! Грузовую станцию бойцы взяли с ходу: железнодорожные пути пусты – откуда взяться эшелонам, в отрезанном русскими от снабжения, городе… И захватили город, на удивление, бесшумно: только когда штурмовые группы начали зачистку – то там, то тут на несколько минут вспыхивала интенсивная стрельба: это уничтожались солдаты и офицеры вермахта, решившие погеройствовать… И вот что удивительно: офицеры СС и Гестапо сдавались, если видели что дело обороны безнадёжно. А потом пытались "качать права", требуя для себя прав военнопленных, согласно какой то там Гаагской конвенции… Я о такой и не слыхал даже !
Город мы захватили, зачистку провели; пленных солдат и офицеров; активных предателей из местных загнали в лагерь, в котором в ужасных условиях содержались советские пленные – пусть на своей шкуре испытают все прелести "гуманного обращения с военнопленными ! Понимаю – не все немцы сволочи и садисты, но тут так: вы пришли к нам сами и не в гости – мы вас не звали ! Всё, что вы творили на нашей земле – это творили солдаты и офицеры Великой Германии, откуда вы родом и которой вы служите… так что – будьте любезны отвечать за свою Германию ! Есть в уголовном кодексе любой страны статья о наказании за не предотвращение преступления: знал о преступлении и не предотвратил, например сообщением о нём – получи срок ! Вот так и для пленных немцев: вроде и не виноваты, но - В И Н О В А Т Ы ! И ответите – ударным трудом по восстановлению разрушенного… А у Спецназа – новая задача: пока боевые части не очухались и не предприняли меры противодействия нам – хорошим – нанести по ним удар со всей мощью нашего пролетарского гнева ! О как я умею !
Шутки-шутками, а задача очень серьёзная. Это не тыловиков, да полицейские части в тылу гонять ! Это псы войны, уверенные в себе и имеющие за плечами и хорошую теоретическую и приличную боевую подготовку ! А нам нужно их уничтожить – малой кровью. И мы это сделаем ! Хотя сила огромная: 3я и 4я танковые дивизии, выведенные на острие атаки и две пехотные… Вернее – уже одна: ту, которая спешит к городу я уже списал со счетов – Молодцов промашки не даст ! Но вместе с 4й танковой к Мценску стремится прорваться и 16я моторизированная дивизия… И, не смотря на что, что у обеих дивизий имеются существенные потери – противники они серьёзные до нельзя и отнестись к ним нужно серьёзно. А раз надо – отнесёмся !
Относительно потерь… Читал я там – у себя о обороне Мценска и Тулы… И удивил один факт, расписанный нашими кабинетными историками и здешними корреспондентами и пропагандистами. Вообще местная четвёртая власть и органы политуправления, занимающиеся пропагандой – это что то ! Подача материала – на уровне каменного века и, вроде бы, как для неадертальцев… Хотя подавляющее количество местных умом и сообразительностью не отличаются, но всё же: так беззастенчиво врать ?! Это как же надо не уважать читателей ?!! Хотя в нашем времени – не лучше, только промывка мозгов идёт с учётом современных технологий и возросшего уровня знаний… Так вот по потерям… При обороне Мценска журналисты и политработники расхвалили лейтенанта танкиста из 4ой танковой бригады полковника Катукова за организацию танковых засад, из которых он уничтожил 19 немецких танков. Правда независимый историк называет только 7 уничтоженных лейтенантом вражеских танков, но не в этом суть. Сдаётся мне – командование разрешило организовывать засады просо потому, что танков в бригадах и дивизиях для лихих, "кавалерийских" атак в лоб – на противотанковые пушки и замаскированные немецкие танки – просто не стало ! Вот и пришлось, вынужденно, истреблять вражеские танки из засад… А как можно думать иначе ? Четыре месяца прошло с начала войны и только сейчас какой то лейтенант додумался до засад. А о чём думали до этого капитаны, майоры, полковники ? Я не говорю уже о генералах ?! Штаны просиживали, да репу чесали ? Нет – я не умаляю достоинства, мужества и героизма простых лейтенантов, сержантов… Честь и м и слава ! А что же тогда старшему командному составу за его безмозглость ? Ч Т О ? Но я, надеюсь, ещё увижусь с этим лейтенантом Лавриненко. И с полковником Катуковым тоже…
В двух временных лагерях для советских военнопленных набралось коло четырёх тысяч человек. Как всегда – бросил кличь: К то хочет послужить Родине в Спецназе – выходите… Вышло немного от общего количества – около полутора тысяч, да ещё мастеровых около двухсот… Из желающих отобрал тысячу триста – на три батальона, а дальше – по накатанной колее: лёгкий перекус; баня; новое обмундирование и начало подготовки с азов – с рекрутов… Когда пленные увидели чем и как кормят "добровольцев" – желающих появилось очень много, но я сказал – как отрезал: Вам предлагалось – вы не захотели… А теперь посидите взаперти ещё пару деньков – пока не приедет командующий 3й армией. Он будет с вами разбираться и пристраивать к делу… Впрочем – можете идти куда хотите, но если вас задержит патруль – посадят в местную тюрьму, а если поймают на мародёрстве или грабеже – расстрел на месте ! Перестали шуметь – призадумались…
А в Трубачёвске, тем временем, завод продолжал работать в три смены, не смотря на уход Спецназа из города. Чуть ли не каждый час на приёмную площадку выкатывались самоходные 105мм орудия; 50мм противотанковые пушки; 37мм зенитные установки; 122 мм реактивные установки "Град"; восстановленные T-III и T-IV… для трёх сформированных батальонов теперь уже новичков из добровольцев Брянской области и города Трубачёвск. А в городе, кроме трёх батальонов новичков осталось два из трёх самых слабых батальонов бойцов – последних по результатам боевой подготовки… Последний – в котором произошёл инцидент с Гретой Мюллер, расформировал. Одну роту отчислил и передал в 282ю стрелковую дивизию, разумеется без приобретённых у нас навыков и умений; вторую роту перевёл в новички с понижением в правах, а третью раскидал по батальонам, проводившим операции и понёсшим потери… Да и два оставшихся батальона перетасовал таким образом, что в первом собрал самых лучших, а во втором – что осталось. И с командирами так же. И первую роту из первого батальона приказал отправить на охрану госпиталя 282ой пехотной дивизии и моста через Судость – как-никак там моя детская любовь начальница… Остальным приказал быть в полной боевой готовности оказать помощь первой роте в кратчайший срок. Непорядок, конечно – использование спецназа в личных целях, но мне, думаю – простят. Есть у меня подозрения, что не зря я это сделал – ох не зря… И я буду за ней внимательно приглядывать…
Город Орёл… По населению, размерам и инфраструктуре – намного больше Трубачёвска. И механический завод здесь больше и ещё парочку заводиков можно будет перепрофилировать под военные нужды. Рабочих рук, не смотря на спешную эвакуацию, хватает. В бега ведь, бросив свои прямые обязанности, подалось большое начальство – с которым мне ещё придётся схлестнуться в жаркой борьбе за главенство в городе – после того, как оно в него вернётся, освобождённый… А пока – вызвал по рации моего начальника производственного объединения по Спецназу вместе с помощниками – транспортным самолётом: поездом или автомобилями очень долго. По прибытии отдал в его распоряжение роту своих головорезов для "экспроприации" нужных мне заводов и мастерских в пользу Спецназа и налаживания на них производства нужной мне продукции. Тот с жаром приступил к работе: была у него такая жилка – организаторская: прямо горел на работе ! Организовал, налаживал, запускал новое. А вот рутины не любил. Вот и ладно – задача как раз по нему… А Спецназ готовился к самой масштабной, за всё время своего существования, операции. Две танковые и одна моторизованная дивизии – это вам не кот чихнул !
Поступило сообщение от Молодцова. Порадовал – дивизия, в результате удачно проведённой операции уничтожена, а незначительная часть – рассеяна по лесу. Командир дивизии ранен при захвате в руку - боевой оказался генерал, а его начальник штаба сдался без боя… В переводе на русский язык – немногим удалось убежать в лес и скрыться от преследования. А их настойчиво и не преследовали: куда они денутся среди бескрайних Брянских лесов ? Начнут мародёрничать – либо местные с ними сами разберутся, либо нам сообщат о творимых ими безобразиях. Тогда мы уже мы с ними разберёмся… А до 3й танковой они и бегом добежать не успеют – мы около неё окажемся раньше. А даже если и добегут и пожалуются ? Части Молодцова, после отдыха двинулись в сторону Болхова: там части 50й армии остановили, на некоторое время, продвижение немецких танков и пехоты. А мы их разгромим и приберём к рукам – вместе со всем имуществом…
Мартынов и Соломин двинули свои части эшелонами и своим - гусеничным ходом к Мценску – туда, где 4я танковая и 16я моторизованная дивизии пытались прорвать оборону 1го гвардейского корпуса, состоящего из 4й и 11й танковых бригад; остатков 5го воздушно-десантного корпуса и 6й гвардейской стрелковой дивизии… Передвижение по основной шоссейной дороге я отмёл сразу – непролазная грязь и разбитая в дрызг колея… По просёлочным, да лесным… И пусть длиннее путь и даже дольше – всё равно получается удобнее и не затратнее… По захвату города подсчитал трофеи и загрустил: от имеющихся до прихода немцев запасов по продовольствию осталась меньше половины - горазды же немцы жрать ! А по топливу – и того меньше… А я то губу раскатал ! Хотя: хватит и сухопутчикам и лётчикам – на какое то время, а там – будем думать… Вон: Молодцов не всю технику пожёг – кое что захватил. И в ремонте кое что восстановят: выехала уже туда бригада трофейщиков-ремонтников – мне же надо будет укомплектовывать три батальона рекрутов из пленных, освобождённых в Орле… Хотя – как обычно – из трёх Брянских батальонов и трёх Орловских хорошо если получится четыре полноценных батальона бойцов. Хотя – думаю и с Орловщины, со временем, придут в Спецназ добровольцы, оценив преимущества службы в нём, а не в доблестной Красной Армии. Ну да чего загадывать – время покажет, а мы поспособствуем. А пока: нас не ждут три немецкие дивизии… Пусть и потрёпанные, но всё таки это сила. Хотя меня они волнуют совсем с другой стороны: это же сколько можно взять трофеев, если подойти к этому вопросу рачительно – по хозяйски ? А раз можно – значит нужно ! Будем подходить – тихо, осторожно, незаметно, чтобы не спугнуть. Наши будущие трофеи…
На 3ю танковую дивизию, лишившуюся пехоты и потому приостановившую атаки на город Болхов, а временно их только имитирующих, отправил Молодцова с его двумя полками с наказом – не спешить: сначала мы разберёмся с 4ой танковой и 16ой моторизованными дивизиями, а потом – если у танкистов 3й танковой не возникнет форс-мажора в виде отступления – подъедем с моей ротой и тогда… Тогда не получилось: Молодцов атаковал танкистов сразу же по подходу – на рассвете: очень уж они показались ему без меры суетящимися. Но - обошлось без нас: тихо подкрались с тыла – откуда не ждали; уничтожили охрану и секреты часть спящих вырезали, а часть перебили из бесшумных пистолетов и арбалетов… То-то утром командование полка, а потом дивизии, входивших в состав 50й армии удивилось: завтрак давно прошёл, а немцы и не атакуют и не стреляют из пушек… Ждали, а дождались приглашения на рандеву со Спецназом СССР. Не поверили, конечно, с начала, но потом отрядили того, кого не жалко – ротных. Те посмотрели; вернулись, доложили. И снова командование не поверило, а самим проверить – кишка оказалось тонка: страшно ! Молодцов тогда плюнул; передал уже комбату, рискнувшему перейти нейтралку, записку с просьбой передать её командующему и напомнить ему: от того, с кем он встречался в Брянске. Собрал все нужные нам трофеи и отбыл в направлении Орла: у Мценска и без него справятся… Разработанная мною операция прошла как по нотам: убитых нет; тяжело раненых нет; средней тяжести – присутствуют… Но у него хорошая мед. служба и прекрасный набор лекарств и хирургических инструментов… Запросил причину начала без моего присутствия. Молодцов ответил: вечером в дивизии началось подозрительное шевеление. Он подумал: а не смыться ли решили фрицы, пользуясь удобным моментом ? Вот и начал без меня, тем более все места расположения засад; пулемётных точек и расположения живой силы противника были известны, а вечерние перемещения незначительны и отслежены разведчиками. Растёт Молодцов – на глазах растёт: уже не боится принимать самостоятельные решения. Как ему кажется… Я, по прежнему контролировал его решения и действия, как и действия Мартынова и Соломина и в любой момент мог остановить неверные приказы… Но знать им об этом не нужно – пусть мужают, растут как командиры – это очень важно !
Наша операция против танковой и моторизованной дивизий прошла так же успешно, правда раненых было немного больше… Во первых – если с танкистами всё прошло гладко, то пехоту пришлось "выкуривать" из землянок и пулемётных дотов. А во вторых – разброс позиций ! Один танковый батальон и батальон пехоты пытался прорваться севернее Мценска, где оборону держала 6я гвардейская стрелковая дивизия; один танковый батальон и полк пехоты пытался прорваться через позиции 11й танковой бригады; танковый батальон и полк немецких солдат безуспешно, пока, атаковал позиции 4й танковой бригады и остатков 5го воздушно-десантного корпуса, защищавших подступы к городу и его южным окраинам, и ещё один батальон танков и полк пехоты стоял в резерве, готовые рвануться в прорыв, который может появиться в любой из трёх точек наступления немецких танковых батальонов при поддержке пехоты… Так что пришлось "разрываться на части", чтобы успеть помочь с проводкой по всем трём расположениям противника. А начали мы, конечно – с резерва, оттянутого назад. Сначала танкисты; потом артиллерия… потом мы с Марией разделились: я ушёл на север, а она – на юг немецких позиций: на севере концентрация танков и пехотинцев была намного больше, чем на юге – местность располагала к более широкому применению танков в атаках…
Справились… Наваливались массой на объекты уничтожения - благо бойцов для этого хватало: мгновенная атака с применением всех орудий бесшумного уничтожения: ножи, арбалеты, пистолеты, автоматы, винтовки… И навыки и умения мгновенного уничтожения, отточенные многоразовыми тренировками в особо сложных условиях: тяжело в учении – легко в бою. Старая аксиома, но действует замечательно ! Вперёд, как всегда, шла моя рота; за ней ударные группы, а за ними штурмовые группы и группы зачистки… Пленных – при тихом продвижении вперёд не брали: возни с ними много, а толку потом – мизер. Так что уничтожались все, кто попадался по дороге при продвижении вперёд, чтобы никто не поднял сзади тревогу и не ударил в спину. Мы, с Романовой, начали проводку групп на флангах; закончили и оба подтянулись в центр: там и основная группа. Атакующая город Мценск и не меньшая по количеству резервная группа. Начали оба с резервной, а как закончили проводку и "пробили" коридор к передовой группе – начали чистить передовые окопы и укрепления. И всё это – в тишине ! Моего умения и переданного мною Романовой хватило для того, чтобы определять неспящих и способных поднять тревогу и устранять эту досадную помеху… А дальше в дело шли ударные группы.
Можно легко и уверенно действовать – даже кураж какой то появился: по крайней мере я видел каким охотничьим блеском сверкают в ночи глаза Марии. Да что глаза – глазищи ! И охотничий и мстительный и возбуждённый – ей ведь от убитого кое что из Чёрной силы перепадало и взбадривала её не хуже лёгкого наркотика, а уж от нескольких – так и вовсе не меньше удовольствия после "жаркой" постели !
А уверенность мне давали пленённые командиры дивизий и начальники их штабов. Неплохая соберётся коллекция в подарок Верховному главнокомандующему ! И возможность для торга и вдумчивого разговора, к тому же. А встретиться с ним придётся: это уже просто невежливо – не отвечать на приглашения вождя, хоть и завуалированные… Но это будет позже, а сейчас – работа. Работа грязная; неблагодарная с точки зрения дерьмократов и обывателей ! Ну зачем убивать – можно же договориться: пусть и с какими то уступками, но договориться к взаимному удовлетворению сторон. И не понять этим тупым существам, что договориться с врагом нельзя – только путём уступок. Ему. С нашей стороны. А дерьмократы… Они лягут под любого – лишь бы им сохранили видимость этой самой дерьмократии для них. И если враг заставит всех есть говно, то им подавай говно от врага, а не от своего соотечественника – лишь бы выделиться на фоне других ! И что самоё ужасное: всегда и во все времена враг уничтожал интеллигентную элиту, а такие вот интеллигенты и жили и здравствовали – как тараканы. И неплохо жили, между прочим ! Богема – мать её перетак !
Комбрига 4й танковой бригады полковника Катукова разбудил на рассвете адъютант-порученец…
- Товарищ комбриг… - тряс он осторожно за плечо не желающего просыпаться от постоянного недосыпа полковника – проснитесь… Наконец Катуков с трудом разлепил налитые свинцовой тяжестью неподъёмные веки и сипло выдохнул:
- Дай воды попить. И умыться… И прокашлявшись бросил возмущённо – И какого лешего ты меня разбудил ? – и добавил поглядев в закрашенное тёмными предрассветными сумерками оконце землянки – так рано ? Немцы атаковали ? Так вроде боя не слышно... Адъютант, привыкший к подобным выкрутасам начальника, терпеливо ответил:
- Комбат два позвонил: что то странное творится на передовой у немцев… Вам надо самому приехать и посмотреть…
- Самому, самому… - проворчал раздражённо комбриг – ну ничего сами без меня не могут сделать !
- Так вы же начальство… - возразил порученец – вам и принимать решение в сложной обстановке…
- Умный, да ? – буркнул полковник. Адъютант счёл нужным не ответить на сказанное: да от него и не требовалось ответа – всё равно любой ответ показывал его на с лучшей стороны. Потому и промолчал…
- Ну что тут у тебя ? – недовольно спросил Катуков у комбата Гусева. Тот, такой же не выспавшийся, как и начальник, буркнул:
- Вы бы ещё попозже приехали товарищ полковник… и добавил ехидно – вы не через соседний батальон ко мне добирались ?
- Ты ещё поговори у меня…- бросил начальственно комбриг и добавил – умник… Одни умники кругом – один я дурак-дураком…
- Какой вы самокритичный сегодня с утра товарищ комбриг ! - продолжил зубоскалить капитан, но наткнувшись на мрачный взгляд полковника сражу же стал серьёзным; вытянулся…
- Докладываю – товарищ комбриг ! На передовой противника было замечено непонятное шевеление… Мною – при тщательном рассмотрении немецких передовых позиций были рассмотрены непонятные лица в странной форме, перемещающиеся по немецким окопам в разные стороны… Катуков скривился, словно лимон съел:
- Хватит ! – резко выдохнул он – давай по существу !
- По существу, товарищ полковник, я сам не пойму: по немецким окопам шастают – как у себя дома, какие то военные и, похоже, занимаются уничтожением этих самых немцев. Но криков и выстрелов мы не слышали… И хотя до вражеских окопов метров четыреста – уж выстрел бы мы услышали в любом случае. А там всё тихо… Я было подумал – там наши, но откуда им там взяться, да и ловко так наши не умеют. Разве что… - комбат задумчиво посмотрел на комбрига. Тот не сразу понял – о чём подумал капитан Гусев, но когда понял – только махнул рукой на такое предположение;
- Да не может этого быть ! Где они, а где мы… И потом – ну не верю я в то, что про них говорят. Байки это и пропаганда… - добавил тихо.
Дверь в землянку комбата распахнулась; внутрь шагнул военный в камуфляже; за ним второй, цепко окинувший находящихся в землянке внимательным, настороженным взглядом; третий, закрывший за собой дверь. В землянке сразу стало тесно. Комбриг и комбат напряглись: комбриг положил руку на кобуру, а комбат потянулся к автомату…
- Командир Спецназа СССР майор Марченко… - кинув руку к виску устало произнёс военный, вошедший первым. Комбриг с комбатом переглянулись и полковник – как старший по званию спросил:
- Это тот самый спецназ ? Я усмехнулся, подтверждая догадку:
- Спецназ СССР – один в Советском Союзе ! Я к вам зачем заглянул на огонёк ? Моё подразделение сегодня утром полностью разгромило 4ю танковую и 16ю моторизованную дивизии. Так что перед вами противника сейчас нет. Никакого…Имейте это в виду…
- И много трофеев взяли ? Влез "вперёд батьки в пекло", то бишь вперёд начальства, комбат. Катуков поморщился: одно дело лёгкое панибратство (они давно знакомы) наедине, а другое – при посторонних: субординация в войсках – великая сила !
- А остальные подразделения немцев ? – задал он немаловажный для себя вопрос. Повернулся к комбригу, игнорируя комбата:
- Немцы полностью разгромлены и против 5й стрелковой дивизии и против 5го воздушно-десантного корпуса, вернее его остатков… А что касается трофеев – товарищ комбат… - так всё, что взяли – всё наше.
- И с собратьями по оружию не поделитесь ? – с затаённой надеждой спросил комбат. Катуков тоже посмотрел заинтересованно…
- По средам бедным, ленивым и беспомощным милостыню не подаю – впрочем как и по остальным дням недели – остудил командир мечты танкистов. Комбат оскорбился, да и полковник тоже нахмурился.
- Да к тому же – помочь то я могу, но толку от этого для вас ? - опередил я законное возмущение моими словами. Ну подарю я вам 10 автомашин… Приедет высокое начальство и, в зависимости от того какое оно, получится так: если нормальное – спросят откуда и заберут половину… Если ненормальное: и спрашивать не будут – заберут шесть штук. Так зачем вам давать десять, когда заберут половину ? Значит надо дать пять. Но то же начальство заберёт у вас половину – две или три… Комбат вскинулся возмущённо:
- Да я их так спрячу – во век не найдут ! Покачал головой:
- А им и не надо будет искать – сам отдашь… Найдутся добрые люди – доложат, или заложат. Комбат посмурнел…
- Значит остаётся две машины… Но и из них злобное начальство может забрать половину… - ухмыльнулся я – так стоит ли вообще что то давать ? – широко улыбнулся. За моей спиной хохотнул удачной шутке Рощин. Но ни комбат ни комбриг шутку юмора не поддержали… Оно и понятно: им доходчиво – с точки зрения командира спецназа отказали в материальной поддержке, подведя под это железный аргумент. И ведь не оспоришь: такое в Красной Армии сплошь и рядом…
- Впрочем… - "смилостивился" я – мои бойцы заберут себе всё, что нас интересует – остальное благородно уступаем вам…
- Ага… - мрачно буркнул комбат, "обломившийся" в своих мечтах о получении части трофеев на халяву – нате вам боже – что нам не гоже… Катуков промолчал, но было видно – согласен с комбатом.
- Ну не скажи комбат… - возразил я – в солдатских ранцах; в солдатских и офицерских землянках можно много всякого полезного добра отыскать. Оставим вам и все винтовки. Патроны, увы – самим нужны…
- Ну конечно ! – возмущённо вскинулся комбат – после твоих разве что то толковое останется ? Я покачал головой:
- Мои бойцы – без приказа, не имеют привычки лазить по чужим ранцам и личному имуществу врага. Не имеют такой привычки – вредно для службы, знаешь ли… - остудил его искреннее возмущение.
- Хотя… - подумав несколько секунд, обратился к Катукову – листок бумаги есть ? Полковник глянул на комбата; тот достал из планшетки помятый листок бумаги и карандаш.
- Пиши… - добродушно бросил я – выдать подателю сего десять трофейных автомашин марки "Рено" и "Форд" со всеми принадлежностями. Написал ? Давай подпишу. И не потеряй бумагу, смотри… - подначил комбата. Комбриг непроизвольно потёр руки. Комбат заметил этот жест и тяжело вздохнул – отнимают, как и предсказал спецназовец. Я, глянув на него, развёл руками – я же говорил…
- А с топливом для танков и грузовиков поможете ? - решил "ковать железо, пока оно горячо" комбриг.
- Не больше одной заправки ! – сразу обозначил рамки "гуманитарной помощи нуждающимся" – мне ещё трофеи гнать в освобождённый нами Орёл ! Комбриг вскинул на меня удивлённые глаза:
- Вы освободили Орёл ? – изумился комбриг.
- Так же, как и Брянск… - дополнил я. Брови Катукова полезли вверх на сосем уже запредельную высоту – Так же как ранее Барановичи; Минск; Бобруйск; Оршу; Могилёв; Гомель… - добил я его и поставил жирную точку – ну и ещё десятка три городков помельче… Комбриг застыл изумлённо, а комбат помотал восхищённо головой:
- И как вам такое удалось ? Сделал скромное лицо:
- Мы рано встаём… А кто рано встаёт – тому бог дает…
- Жаль, что я атеист… - ухмыльнулся комбат, а то бы тоже…
- Так ведь как оно… - не остался я в долгу – колхоз – дело добровольное: каждому своё… Оба командира нахмурились. Да и я тоже построжал – хватил лясы зря точить – делом надо заниматься. Пригласил командиров прогуляться со мной до бывшего расположения немецких частей. Во время расположился: за дверями послышался невнятный людской гомон. Вышли и наткнулись на "картину маслом": порученец комбрига двумя охранниками сидят на земле; один мой боец их фиксирует стволом автомата ППШ; два моих бойца выставили стволы автоматов в разные стороны и орут на выглядывающих из-за бруствера младших командиров и бойцов:
- Не лезте сюда ! Командир разговаривает с вашими ! Кто сунется – получит очередь ! А танкисты кричат в ответ:
- Опустите автоматы и сдавайтесь, а то гранатами закидаем ! Вовремя мы появились. Комбат разогнал возбуждённых танкистов и мы направились к расположению моих бойцов, ведущих планомерную, целенаправленную мародёрку захваченного имущества. Озадачил интенданта на предмет выдачи из трофейного имущества 10 автомашин перечисленных марок и горючего в указанном мною объёме. Вот тут то меня и настигло неприятное известие. Очень неприятное !
Ко мне, неторопливо шествующему (ну ничто человеческое нам не чуждо) с комбатом и комбригом, жадно глазеющим по сторонам не столько с завистью – сколько с любопытством: когда ещё они увидят такое зрелище как захваченная практически безо всяких повреждений целая танковая дивизия, да в придачу ещё и моторизованная до кучи, лихо подлетел мой Бюссинг. Распахнулась дверь со стороны командирского сиденья; из кабины выскочила Романова. Подбежала ко мне, наспех козырнула присутствующим командирам и выпалила:
- Товарищ командир ! Там вам срочное сообщение по рации от командира роты, охраняющей госпиталь 282ой стрелковой дивизии ! Что ещё за напасть ? Чего там может быть срочного ? Подошёл к Бюссингу; взял трубку мощной рации, протянутую мне водителем, стал слушать донесение. Чем дальше слушал, тем становился мрачнее…
- Комбат в курсе ? – бросил хмуро в трубку.
- Сначала его поставил в известность, а потом вас – как приказано. Комбат отправил ко мне подкрепление, но оно пока не подошло. Мои бойцы устраивают засаду на дороге на подступах к госпиталю – далеко в глубь я лезть не рискнул…
- Остановишь французиков с малыми потерями – быть тебе комбатом и капитаном ! – произнёс властно.
- Не ради чинов и наград воюем товарищ командир ! – выпалил, уже привычную фразу, командир роты – сделаем всё возможное ! Поблагодарил комроты и бросил водителю резко:
- С 026 соедини… Дождался соединения и отдал в трубку приказ:
- Майор… У Погара через реку прорвались солдаты Французского легиона и направляются по дороге к Трубачёвску. Поднимай эскадрилью штурмовиков для штурмовки колонны и эскадрилью "лаптёжников" для уничтожения наведённой немцами переправы через реку. Координаты переправы тебе сообщат наблюдатели, а заодно и подкорректируют наведение на цель, а колонну на дороге не пропустите – она там одна такая. Давай, майор – не подведи ! Соединился с комроты:
- Что доложили наблюдатели: почему немцы прорвали оборону ?
- По их мнению кавалерийский полк оставил позиции. По приказу или нет – они не знают: у них приказ себя не обнаруживать…
- Вот же тварь поганая ! – вызверился я – ну сука – я тебе покажу, как своих предавать ! – прошипел зло. Оглянулся: Мария смотрит на меня всего лишь с испугом – привыкла уже к моим злобным выходкам, а вот танкистов проняло серьёзно – побледнели оба. Пояснил ситуацию:
- Французский легион у Почепа переправился через реку и прорвал нашу оборону. Движется в сторону Трубачёвска. Ну да у меня там крепкий заслон – два батальона бойцов. Хватит для уничтожения прорыва – они у меня бойцы что надо ! Уточнять, что это самые слабые батальоны не стал – зачем портить имидж Спецназа. Подумал и приказал по рации комбату Грибову, оставленному в Брянске на должности коменданта, отправить роту с бронетехникой и взводом "Градов" в поддержку батальонам в Трубачёвске. Думаю – после штурмовки колонны и уничтожения переправы сил у прорвавшихся останется немного – имеющихся в городе сил будет вполне достаточно для уничтожения отрезанных от основных сил прорвавшихся "французов". Ну а командир полка кавалеристов… Найду и накажу. Жестоко накажу ! Поговорил ещё немного с командованием танкистов; озадачил тем, чтобы они продвигались к городу Орлу – территория от немцев свободна и отдал для передачи командованию 1го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанту Лелюшенко пакета, в котором указывал о необходимости выдвижения всех наличных сил в район города Орёл – для создания фронта по обороне города и недопустимости немцев за его пределы. Уведомил ставку – в лице товарища Сталина о очередных успехах – пока другие не присвоили себе победу; предупредил танкистов о недопустимости братания и хождения в гости: мои бойцы сначала стреляют, а потом спрашивают кто такие и чего им нужно в расположении Спецназа. Мёртвые, конечно не отвечают, но охрана этим сильно не расстраивается. Предупреждению вняли и я покатил со своей ротой в Орёл: здесь и без меня мои интенданты справятся…
Командир кавалерийского полка, вернее его остатков, сделал привал своему воинству, отступающему от передовой всю ночь… Прошли мимо деревни, в которой был расположен госпиталь до эвакуации, но за своими ранеными, находящимися в новом расположении заходить не стали. С этой дуры, влюблённой, как кошка в командира спецназа, ещё станет позвонить в Трубачёвск и доложить о том, что кавалеристы отступают… И вроде бы все правильно сделал – думалось капитану, но вот грызло его понимание неправильности поступка, даже больше – гнусности сделанного: бросил своих однополчан, в буквальном смысле предав их: оставил позиции, дав возможность немцам беспрепятственно переправиться через реку и навести временную переправу, через которую начали переправляться грузовики, бронемашины и лёгкие танки T-II b T-38(t)… Одно было оправдание у комполка – сохранить жизни станишников и одно одна надежда – окружение всё спишет…
Проснулся, позавтракал, глядя на хмурые лица своих подчинённых: всем было ясно, что оставление позиций без приказа – это воинское преступление. И многие понимали – что будет с оставшимися подразделениями, держащими оборону справа и слева от них… Понимали, но понимали и то, что с уходом Спецназа не война, а курорт для них закончились: и артиллерия и миномёты и бомбардировки медленно но верно уменьшали численный состав и так невеликого воинства, оставшегося от кадрового кавалерийского полка. Кого то увозили в госпиталь, а кого то, кому не повезло – принимала мать сыра земля… И с каждым днём положение становилось всё хуже и хуже… А что их ждёт впереди, когда они выйдут к регулярным частям Красной Армии ? То, что они в Трубачёвск заходить не будут – было ясно даже самому глупому. Утешало одно – они подчинились приказу своего командира… Потому и были из взгляды мрачны, а у кого то и неприязнены… Ах как жалел сейчас комполка, что нет с ним его единомышленников, уничтоженных каким то образом этим майором госбезопасности ! Они уже бы разъяснили подчинённым, что командир прав в своем решении…Настроение, и так испорченное постоянными недосыпами, обстрелами, бомбёжками стало ещё хуже, хотя казалось бы – куда уж ! Поднялся из-за стола и отправился за близлежащие кусты справить естественные надобности. Кое кто проводил его неприязненными взглядами, но большая часть просто не обратила внимание на уход командира, занятая своими нелёгкими, безрадостными мыслями. И не сразу среагировали на крик из-за кустов – куда ушёл капитан: дикий, нечеловеческий крик не человека - животного, полный ужаса и боли: крика, заставляющего сжиматься от ужаса мышцы до спазм; биться,, словно сумасшедшее, сердце; терять над собой контроль !
Повскакивали, повставали, поднялись со своих мест и метнулись, побежали, пошли на крик за кусты – туда, куда ушел командир. Прорвались, продрались, просочились через кусты и встали, ошеломлённые увиденным: дико кричал их командир, стоя на одном месте. Вроде бы не было повода капитану так кричать, но когда сознание охватило то, что увидели глаза – и всем стало жутко до невозможности: командир словно погружался ногами в землю ! Кавалерийские бриджи сморщивались под коленками; наползали на щегольские сапоги; из-за голенищ высыпался серый порошок… Непрерывный дикий крик, полный ужаса и боли, прерывался на секунду хриплым, со свистом вздохом, чтобы снова взлетать к небесам и рвать на куски казаков, неотрывно смотревших на этот кошмар… С каждой секундой тело капитана погружалось всё больше в землю: вот колени смяли голенища сапог; вот они стали исчезать в ворохе смятой одежды, ещё недавно бывшей командирскими бриджами… Вот ноги совсем погрузились в землю, а за ними стали погружаться бёдра несчастного. А крик всё взлетал к небесам; рвался из широко распахнутого рта, всё чаще прерываясь стонами и всхлипами. Руки, раскинутые широко в стороны, яростно скребли мёрзлую землю, словно пытались вытащить тело из под земли… Глаза на перекошенном о боли лице – кроваво красные, вылазили из глазниц от нечеловеческого напряжения ! Тело погрузилось в землю уже по грудь, когда на поляну и остолбеневших от ужаса казаков внезапно обрушилась тишина ! Голова комполка по прежнему разевала рот, но уже не в силах была кричать – лёгкие полностью исчезли под землёй ! Наконец и руки, раскинутые по сторонам бессильно опали и просыпались из рукавов серым порошком… Сначала в ворохе одежды потерялся подбородок; за ним – обвисшие складки губ; за ними нос… Только багрово-красные глаза, навыкате, ещё жили, глядя на мир угасающим взором. Но и они исчезли в ворохе одежды… Кавалерийская папаха, лихо заломленная на бок, постояла несколько секунд и свалилась на бок. Офицерский ремень с тяжёлым пистолетом ТТ в кобуре, примял, в последнем движении лежащую на земле военную форму – всё, что осталось от командира кавалерийского полка. Звенящая, невыносимо жуткая тишина повисла над поляной…
- Собаке – собачья смерть ! прогремел над поляной оглушительный после тишины голос. – Недостоин жизни предавший своих боевых товарищей ! На месте исчезновения капитана завертелся серый смерч; разметал по всей поляне военную форму; закружил серый порошок и бросил его в лица стоявших в оцепенении казаков…
- Так будет с каждым, кто предаст своих боевых товарищей ! - ударил по ушам громкий властный голос. И исчез, оставив на поляне растерянных казаков, в один миг лишившихся и командира и ответчика перед высоким начальством. А что придётся отвечать за покинутые без приказа окопы – понимал каждый. Понимал и содрогался !
А в это время солдаты Французского легиона, переправившиеся на десантных лодках через реку и получивших в своё распоряжение Грузовики, бронемашины и лёгкие танки – катили, длинной колонной, по разбитой лесной дороге по направлению к Трубачёвску… Переправа и занятие вражеского берега прошла без единого выстрела, что очень обрадовало легионеров и вселило в них уверенность: эти проклятые русские, наконец то, испугались и побежали на восток… Тем лучше для них – легионеров: ходили по вагонам – среди солдат и младших чинов, во время следования на фронт, смутные слухи о пропадающих на этом участке фронта целых дивизиях ! А тут такая удача: повоевали немного и без потерь переправились через полноводную реку – даже сапог не замочив ! Конечно – кое кто из легионеров погиб, но это, наверняка, были неудачники, которым просто не повезло на этой войне… А вот им – повезло, хотя бы в этой операции и, возможно – будет везти и дальше… А вскоре и войне конец… Так думали многие, покачиваясь на ухабах и рытвинах, пока на них с небес не обрушилась крылатая смерть ! И тогда живые позавидовали мёртвым ! С неба обрушивались воющие, свистящие огненные полосы, разрывающиеся сотнями разлетающихся осколков и чугунных шариков; расплёскивающие в разные стороны горючую жидкость, прожигающую мясо до костей и наносившую страшные раны ! Рёв штурмовиков Ил-2 – звено за звеном заходящих на новую атаку; грохот разрывов и страшные крики обожжённых: всё это смешалось в чудовищную какофонию – зловещую музыку смерти ! А стоны раненых и крики о помощи просто тонули в ней…
Бомбардировщики Ju-87 нанесли волновой удар по просочившимся на правый берег Судости. Первая группа, вынырнув из-за леса, обрушилась на переправу, разметав её в клочья, а вторая – просыпалась бомбовым подарком от "русских варваров" на головы "просвещённых" легионеров. Проутюжила скопление солдат и техники, переправленной на противоположный берег, не жалея незахваченных трофеев. Развёрнутый в цепь батальон бойцов, прибывший из Трубачёвска, зачистил место разгрома колонны и долго гнал уцелевших и не желающих сдаваться к реке, переплыть которую – из-за отсутствия переправы, хилому европейскому организму было не под силу. И последнюю, жирную точку в этом прорыве поставили реактивные установки "Град", нанёсшие массированный и очень точный удар по позициям Французского легиона, надолго уничтожив желание наступать дальше… А я… А я направился на Орловский аэродром…
При захвате города нам достались в награду за стремительность и профессиональное мастерство выделенный командующему 2й танковой группой пассажирский самолёт Ju-52/3m, вмещающий 18 пассажиров; три разгонных легких одномоторных "Шторха", используемых для штабных нужд и группа – 10 истребителей сопровождения Me-109 F. Подумал: сколько не оттягивай, перед смертью не надышишься. Надо лететь в Москву и предстать пред грозны очи Верховного главнокомандующего: хочу я этого или нет ! А если это надо сделать – то почему не сейчас ? И подарочек для грозного Вождя имеется. Лечу… Заранее связался со ставкой, выделив особо – лично для товарища Сталина: Прошу предоставить на Тушинский аэродром к 10.00 штабной автобус с сопровождающим для проезда через город Москва в Кремль. Вот так вот: лаконично, загадочно и… нагловато. Или смело… А смелость, как известно – города берёт ! Мне же надо всего лишь в Кремль.
Трёхмоторный Ю-52 (4 члена экипажа), стелясь, на бреющем полёте, летел в Москву, обходя участки с противовоздушной обороной. И вообще – обходя, по возможности, места, в которых могли увидеть низколетящий самолёт и суметь быстро сообщить куда следует… Учитывая медлительность прохода информации и такую же медлительность в принятии решений, а так же их реализации – возможность добраться до конечного пункта назначения у нас была 100 процентная. Так и получилось: подлетели к Москве; пролетели на бреющем, распугивая и восхищая местное население; попетляли по над Москвой-рекой; "вынырнули" прямо у аэродрома Тушино с первого захода приземлились на взлётную полосу. Подрулили к зданию диспетчерской и заглушили мотор. Открылась дверь; лётчик опустил трап и я спустился на московскую землю. Потянулся, разминая мышцы, затёкшие после длительного перелёта, быстро окинув внимательным взглядом окрестности. А там наблюдалось нездоровое шевеление и лёгкая паника: на внутренний аэродром сел непонятно откуда взявшийся самолёт. Хорошо закрасили чёрные немецкие кресты и нарисовали красные звёзды. К самолёту бежала, полная служебного рвения охрана; вылет перекрывали грузовиком – пускачём двигателей… Не стал "выёживаться" и устраивать шоу: и так мы прилетели на полчаса позже мною же указанного срока – автобус нас уже должен ждать… "Разрулил" ситуацию – а на что мне Чёрная сила и мои необычные возможности. Подали автобус: в сопровождении целый майор НКВД. Быстро застроил его, чтобы ни вопросов лишних не задавал и не командовал мною и моими людьми. Майор дёрнулся было, но тут же сник – куда ему со мной тягаться ! Обозначил водителю маршрут движения, быстро выехав из ворот аэродрома и потерявшись в узких улочках предместья Москвы. Мелькнула у меня мысль, а майор её подтвердил своими поползновениями на старшинство – сначала нас повезут не в Кремль. А мне это надо ? У меня дома немцев "неокученных" вагон и маленькая тележка ! Да и мои подчинённые волнуются: как тут я; не забижают ли ? А я тут буду прохлаждаться; разговоры с Берией разговаривать… Некогда мне ! Проехали по улице Горького; по Красной площади… При въезде на неё майор показал удостоверение, а я ускорил пропуск автобуса: у майора никаких особых грозных бумаг не было… То же произошло при въезде в Спасские ворота: некогда мне задерживаться – "погоня" следует по пятам: нужно скорее предстать пред ясны очи Верховного ! Вот он, знакомый по снимкам и кинокадрам, подъезд. Пожалте внутрь херы генералы. Пожаловали: неспешно, солидно, но – зыркая по сторонам: вот же она Москва; вот же он Кремль, в который они стремились ! Мои бойцы остались в автобусе, за исключением одного – с шифровальной машинкой "Энигма".В вестибюле "приказал" дежурному вызвать старшего смены; обеспечить присутствующих стульями: десятерых немецких генералов и полковников и на моего бойца. Позвонил – по внутреннему телефону в приёмную к Поскрёбышеву и уведомил пафосно: Командир Спецназа СССР майор госбезопасности Марченко прибыл с личным докладом к Верховному главнокомандующему. Просит срочно принять: дома дети не кормлены; корова не доена – мужской догляд за всем нужен ! И сопровождающий нужен к кабинету товарища Сталина… Невозмутимый Поскрёбышев – видно по ответной реакции, слегка подзавис, но быстро справился с растерянностью и бросил в трубку:
- Я сообщу товарищу Сталину. Сопровождающий сейчас будет… - добавил он, через несколько десятков секунд ожидания… Ну – мы люди не гордые: топать ногами и устраивать истерику по поводу ожидания не будем – подождём… Через несколько минут по лестнице спустился молодой мужчина в полувоенном кителе; окинул заинтересованным взглядом обилие немецких генералов; скользнул равнодушно по лицам моих бойцов и уверено, вальяжно шагнул ко мне. Молодой, да ранний влёт определил кто из присутствующих – майор госбезопасности: мой боец на майора явно не тянул…
- Майор Марченко ? – спросил он с лёгким налётом высокомерия, свойственного "понаехавшим" москвичам, скользнув по мне чуть более заинтересованным взглядом, но тут же изобразив свою значимость…
- Командир Спецназа СССР майор госбезопасности Марченко - резко поставил на место "холуя". – Ты давай – озадачь дежурного на предмет разрешения моего прохода к товарищу Сталину. Ну чего завис – делай то, что тебе поручили ! – подстегнул "большого человека власти". Тот зыркнул на меня, но отдал старшему смены пропуск; я снял и оставил своим бойцам шинель и пистолет. Подвергся визуальному и тактильному осмотру: оглядели и ощупали, но не так как у нас – не совсем профессионально. Ну да – нравы тут, пока ещё патриархальные – кто такие профессиональные террористы пока не знают. Пропустили и мы стали подниматься по лестнице наверх. К товарищу Сталину… Вошёл в приемную; подождал, пока из кабинета выйдет группа военных и повинуясь словам Поскрёбышева – проходите – открыл дверь…
Ну что сказать ? Сталин разочаровал… С первого взгляда Нам, избалованным детям 21го столетия прекрасно знаком и Корел Драв, и Фотошоп и их творения. В реальности он был не таким, как на портретах. Приглядевшись понял: не во внешности дело – в харизме и ауре. Мощнейшей ауре власти выработанной десятилетиями упорной борьбы за власть ! А её у него было даже с избытком. И ум, проглядывающийся в слегка прищуренных от постоянного дыма курительной трубки глазах. Острый ум и жёсткая властность и непоколебимая уверенность в своей правоте. Но это надо было разглядеть. Я разглядел… Сталин поднял голову; не чинясь встал; вышел из-за стола. Я подошёл к ВОЖДЮ. Верховный протянул руку и пожав мою иронично произнёс:
- Ну здравствуйте товарищ Марченко. Долго же вы добирались до своего Верховного главнокомандующего…
Глава двенадцатая
Сколько верёвочке не виться…
Мощная волна подчинения накрыла меня "с головой" ! Если бы не мои способности – наверняка бы тянулся изо всех сил, выражая свое безграничное уважение и почтение к ХОЗЯИНУ, а увидев его поощрительную улыбку – разве что хвостом не завилял, за неимением такового… Только читал я где то, или слышал – не сотвори себе кумира. Потому и принял его как величайшего правителя из всех известных в обозримом прошлом – но и я не пальцем деланный ! Пожал руку; улыбнулся приветственно в ответ, но не более. Если Верховный и удивился этому, то вида не подал: показал рукой с дымящейся трубкой - признаком хорошего настроения, на стул и сел сам:
- Присаживайтесь товарищ Марченко – разговор у нас будет долгий. Ну это ещё как посмотреть – подумал я про себя, но отказываться не стал – невежливо. Сел; повернувшись к вождю и сделал "умное" лицо – я весь внимание… Верховный хмыкнул; усмехнулся своим мыслям:
- Мы получили вашу последнюю телефонограмму о разгроме вашим подразделением спецназа четырёх немецких дивизий… - произнёс от и замолчал. В кабинете повисла гнетущая пауза – но не для меня.
- Но вы сомневаетесь в её достоверности товарищ Сталин ? - произнёс я и тут же продолжил – так там, внизу - в вестибюле сидят четверо полковников – начальников штабов; четверо генералов – командующих дивизиями; один начальник шифровального отдела штаба 2й танковой группы; один начальник штаба и командующий 2ой танковой группы – генерал полковник Гейнц Гудериан – "Быстроногий Гейнц", как его в шутку называют кто с завистью, а кто и с гордостью.
- Нет товарищ Марченко… - повёл головой Сталин – мы не сомневаемся в ваших словах. Нам только непонятно: почему Красная Армия терпит одно поражение за другим, а Спецназ громит одну дивизию за другой ! Почему Красная Армия оставляет города, а Спецназ их освобождает ? Я изобразил скромность и застенчивость – как смог:
- Наверное потому что это Спецназ, а не Красная Армия… - ответил скромно. Вождь погрозил мне черенком трубки – вроде как шутя, но я понял – любая шутка может обернуться серьёзными неприятностями:
- Я сам люблю пошутить товарищ Марченко, но нам сейчас не до шуток… Надо менять тактику: недалёкий службист Вождя не устроит.
- Вы забыли одну тонкость товарищ Верховный главнокомандующий… - ответил я обычным тоном – мой Спецназ…
- И чем же Ваш спецназ... – выделил эти слова Сталин, прищурившись – так отличается от Красной Армии ?
- Подготовкой товарищ Сталин – ответил я – той, которая должна быть в Красной Армии и которой там, к великому сожалению, нет.
- Объясните – что вы имеете в виду товарищ Марченко ? – впился в меня пронзительным взглядом Верховный. Ну что ж: ты этого хотел, к этому шёл – вот и пришёл этот момент: или грудь в крестах, или голова в кустах ! Кресты, в общем то – боевые награды, уже имеются и ещё будут прибавляться а вот как насчёт головы – которая в кустах ?
А голова у меня одна и другой не появится. Это ордена могут отобрать; воинского звания лишить: обидно, страшно – но не критично. И без них можно жить… А вот если лишат головы ?... И всё же - постараюсь и голову сохранить и награды со званиями. Решился…
- Сама система подготовки и Красной Армии и в Красной Армии в корне неправильна и, я бы даже сказал – порочна. Во первых – тупая, абсолютная муштра на полное подчинение приказам начальника. Любого начальника по принципу: Я начальник – ты дурак; ты начальник – я дурак… Она пронизывает всю структуру руководства начиная со средних командиров и до самого наркома обороны… Вот – начал на свою голову – доброжелательность и хорошее настроение Сталина стало стремительно испаряться. То ли ещё будет ! Живым бы ещё выбраться из этого кабинета – считай удачно "сходил за хлебушком" !
- Поясню – товарищ Сталин… Большинство высоких – я уже не говорю высших должностей занимают те, кому я бы не доверил и батальоном командовать – не говоря уже о полке. Многие занимают должности, к которым они органически не пригодны !
- А кто именно ? – резко бросил Сталин. Я усмехнулся:
- Устану перечислять до вечера товарищ Сталин…
- Вы бросили серьёзное обвинение в адрес руководства Красной Армии товарищ Марченко и должны его подтвердить фактами – резко выдохнул Сталин, прервав фразу: а то, мол, иначе…
- Раз нужны факты – пожалуйста… Генерал армии Жуков. Это ведь он вам сказал – находясь на должности начальника Генштаба: если я вас не устраиваю на этой должности – отправьте меня на фронт. Могу командовать корпусом, армией, фронтом… Было такое ?
- Продолжайте товарищ Марченко… - заинтересованно произнёс Верховный. Мы продолжим – мы не гордые…
- А как он вообще попал на эту должность ? Ведь его командир Рокоссовский написал в его характеристике – абсолютно непригоден к штабной деятельности ! А вы его на должность начальника Генштаба… Дальше… Как он может командовать корпусом, армией, фронтом - если он ими никогда не командовал по серьёзному. Те несколько месяцев – в течение которых он занимал должности – явно недостаточно для умелого руководства ! А главное: какие результаты его руководства на непродолжительно занимаемых должностях ? А никаких: пересидел время и на другую должность… Перевёл дыхание – по лезвию иду…
- Что он сделал на должности начальника Генштаба ? Ничего… Что он сделал, поехав в первые дни войны в штаб Юго-западного фронта ? Поспособствовал уничтожению четырёх полноценных армейских корпусов… А сразу же после его отъезда немцы прорвали нашу оборону в нескольких местах… Командировка в Ленинград… Единственное его достижение – не дал местному руководству сдать город немцам, как это сделали многие генералы… А по специальности ? Загубил, напрасно, несколько сот тысяч человек, а задачу – не дать окружить город, так и не выполнил… И яростно оборонял город и остановил немцев через три недели после того, как Гитлер снял с Ленинградского фронта две танковые и две пехотные дивизии для окружения Киевской группировки и приказал прекратить наступление на Ленинград… Его успешное наступление и освобождение Ельни ? А вы знаете во что нам встала эта "успешная" операция ? Сколько было уничтожено танков; сколько погибло и было ранено бойцов и младших командиров ? Сколько было выпущено снарядов и сброшено бомб ? И ради чего ? Ради освобождения 15 километров и одного мелкого города ? Ради личных амбиций это было сделано товарищ Сталин ! – выпалил я в горячах. У Сталина желваки заходили по скулам; глаза потемнели; веки прищурились – явный признак нарождающегося гнева. А… - плевать !
- И как такой человек может командовать крупным подразделением ? Или вот ещё один – Мерецков… Просрал – иначе не скажешь, начало финской военной компании. Сколько людей погибло по его прямой вине; сколько техники загублено ?!! А что в результате ? Золотая звезда Героя Советского Союза. За что ??? А маршальское звание, присвоенное Кулику… Этому то за что ? Павлова вот, с Климовских расстреляли… За дело, конечно. А почему не расстреляли комиссара Фоминых ? Верховный побагровел; глаза "метали молнии"; с тонких – в нитку губ, готовы были сорваться, в лучшем случае – грубые слова.
- А вот комиссары – это уже вторая причина катастрофической неготовности Красной Армии… - может пора остановиться: яд в малых дозах – лекарство, а в больших… Порциями нужно выдавать правду…
- Я ответил на ваш вопрос товарищ Верховный главнокомандующий или нет ? Верховный медленно выдохнул воздух сквозь зубы:
- Вы сказали о второй причине, но не назвали её… - с трудом сдерживая себя, произнёс он. Я выдержал небольшую паузу…
- Их намного больше двух товарищ Сталин, но назову – пока, вторую. Вторая причина – комиссары и политработники… Это очень серьёзная причина и я не уверен, что мне о ней надо говорить...
- Говорите, раз уж начали – чего там… - скривился Вождь. Ладно…
В армии, флоте, авиации, войсках НКВД и разного рода вспомогательных войсках, по моим скромным подсчётам, политработников всех рангов находится больше трёх полноценных стрелковых дивизий в общей численности. Вдумайтесь – больше трёх дивизий ! А если к ним присоединить и вспомогательных сотрудников вроде шоферов, машинисток, типографских работников – то больше четырёх ! А если учесть, что расходы на них идут не как на бойцов, а в несколько раз больше – то получается, что на деньги, уходящие на их содержание, можно содержать от восьми до десяти дивизий. С оружием, боеприпасами, автотранспортом и прочими причиндалами. Вместо четырёх дивизий дармоедов – десять полноценных стрелковых дивизий ! Сталин услышал, осознал услышанное. Карие глаза потемнели; лицо, в мелких крапинках оспин стало наливаться кровью. Уперевшись руками в стол он начал подниматься, со злостью глядя на меня:
- Да как ты… Как ты… - он в ярости выплюнул какое то грузинское ругательство – какое право ты имеешь так говорить о политработниках и комиссарах, доказавших своими славными делами право ими гордиться ! Кто ты вообще такой, чтобы о них так судить ! Думаешь если получил звание майор НКГБ; звезду героя, то тебе всё позволено ?! – сорвался на крик Верховный. Я встал, отдавая дань уважения Сталину.
- Я, товарищ Сталин, уважаю вас, как одного из величайших правителей со времён Александра Македонского ! Думал найти у вас понимание; терпение выслушать моё личное мнение, а получил то, что я наблюдаю уже давно – в разных штабах и у разного рода начальников. Очень жаль, что я ошибся – хоть и редко, но такое бывает. Что касается звезды Героя Советского Союза… Отколол её от гимнастёрки, положил, наклонившись, на стол перед Сталиным:
- Раз недостоин носить – заберите обратно. Что касается звания… Срывать здесь петлицы… Сделаю это у себя в подразделении - простым капитаном повоюю… Жаль, что мы с вами не нашли общий язык – очень жаль… Поеду ка я к себе – с немцами воевать: там мне будет спокойнее, чем здесь… И вот ещё что… Не надо мне посылать командиров на моё подразделение: как они приедут – так и уедут. Это моё подразделение: я его создал; я его вооружил; я его обмундировал; я его кормлю и только я им буду командовать ! Или тот, кому я его передам. Добровольно ! Счастливо оставаться товарищ Верховный главнокомандующий ! Козырнул; резко развернулся и пошёл к двери… Почти дошёл, когда услышал властное:
- Вернитесь обратно товарищ старший майор: успеете ещё повоевать – у меня к вам имеется ещё много вопросов !
Ранним утром – солнце ещё не окрасило верхушки, наполовину потерявших листву, деревьев, багровым цветом - майор Недвигин, командир, когда то стрелковой бригады, насчитывающей больше трёх с половиной тысяч бойцов и командиров, а сейчас около полутора тысяч – сидел в землянке за столом и мрачно смотрел на деревянную дверь. Его взгляд не обещал ничего хорошего кому бы не было, заглянувшему у нему "на огонёк" без дела – просто так. А повод для мрачности и отвратительного настроения был самых прозаичный. Заканчивались боеприпасы; все танки и зенитные орудия были уничтожены; количество бойцов уменьшалось с каждой немецкой атакой; с каждым артобстрелом; с каждой бомбёжкой. О продовольствии он вообще старался не думать… Несколько раз Недвигин обращался в штаб обороны с ходатайством – разрешить отойти остаткам бригады к Минску, но командующий обороной только приказывал – Удерживать город во что бы то не стало ! Держаться до последнего ! Вот только бы знать – когда наступит это – последнее ? Когда умрёт последний боец ?!!
Что майор такой мрачный ? – раздался в голове знакомый голос. Недвигин вскочил; помотал головой по сторонам: может показалось ?
Что мотаешь головой, как усталая лошадь ? Не хочешь отвечать ?
- Товарищ майор ? – громко воскликнул Недвигин. Дверь в землянку распахнулась и на пороге возник порученец:
- Вызывали товарищ майор ? – спросил лейтенант осторожно… Недвигин только махнул в ответ рукой – уходи и рявкнул:
- Свободен ! И дверь за собой плотно прикрой !
Ты бы не кричал, а разговаривал со мной, как бы про себя. Я тебя услышу – не переживай… - раздалось в голове насмешливое… Так что у тебя стряслось товарищ комбриг ? – спросил голос уже серьёзно.
- Да плохо всё товарищ майор… - ответил, вздохнув, Недвигин и добавил про себя – совсем плохо…
Полная жопа ? – поинтересовался командир Спецназа.
Она самая… - ответил снова про себя – уже привычно, комбриг…
Оттянуться к Минску не разрешают; подкреплений и боеприпасов не дают – только обещают… А о продовольствии я уже и не заикаюсь. Чем они там думают ? Чем воевать с фашистами ?! – взорвался он.
Потянулась томительная пауза, которую Недвигин боялся нарушить. Наконец уверенный голос майора НКГБ снова раздался в голове:
Значит так… Бери бумагу, карандаш… Пиши…
Командующему штабом обороны.
Довожу до вашего сведения, что, командир стрелковой бригады майор Недвигин получил от своего непосредственного начальника – Командира Спецназа СССР майора НКГБ Марченко приказ о передислокации вверенного мне подразделения в другое место дислокации. В связи с полученным приказом информирую вас о том, что моя бригада покидает город Барановичи до 25го октября сего года.
Пиши фамилию; звание; должность, дату. Ставь подпись… Когда документ был готов командир Спецназа добавил:
Напиши второй экземпляр; поставь печать на обеих и отправь один в Минск. Пусть отвезут паровозом с одной пустой открытой платформой.
А почему с одной, да ещё пустой и открытой ? – спросил Недвигин.
В тылу у вас есть одна или две группы диверсантов. Подрывать паровоз с пустой платформой они не будут – будут ждать эшелон… А машину или курьера на мотоцикле наверняка перехватят. Так что не жалей паровоза – он тебе больше не понадобится. Завтра день продержитесь ? Недвигин кивнул, но спохватился:
Надо будет – продержимся… - жёстко выдохнул он.
Тогда так – голос командира Спецназа стал сух и требователен:
Прямо сейчас отправляй взвод разведки с радистом в направлении Тимковичей. Там стоит пустой эшелон с паровозом. К нему нужны дрова и вода в тендер… Пустишь вперёд, к Слуцку, эшелон с бойцами. В Слуцке охранная рота и полицейская рота. Подъедете потихоньку, выгрузитесь и атакуете – ну я тебе рассказывал как мы это делаем. Недвигин понятливо закивал, но смутился – его же не видят…
Возьмёшь город – долго не задерживайся: помарадёрничаешь и по железке на Осиповичи – там ещё стоят наши: тоже обороняются из последних сил… Заберёшь их и в Бобруйск по "железке". Доберёшься туда – я скажу что дальше делать… Сразу поставь себя старшим ! Скажи – это приказ командира Спецназа СССР: при соединении с моим подразделением они получат подтверждение моего приказа. Кто не подчинится – с собой не бери и ничего не объясняй: пусть выбираются сами – как хотят ! Голос промолчал немного и неожиданно спросил:
Да – вот ещё вопрос… Ты всё будешь делать, как я скажу, или будешь решать свои вопросы сам ? Недвигин аж вздрогнул:
- Конечно сделаю всё, что вы прикажете ! – воскликнул майор.
Не кричи… - буркнул голос – слушай дальше… Через два часа на твой аэродром сядут два моих транспортника. Будь готов их встретить. Они привезут топливо себе на обратную дорогу и тебе медикаменты, боеприпасы на первое время и немного продовольствия. Нужны будут бойцы быстро их разгрузить и залить в баки топливо с бочек вёдрами: ручными насосами будут долго возиться. Продумай – как это можно сделать как можно быстрее: немцы могут обстрелять аэродром…
Не достанут они до аэродрома товарищ майор – сказал Недвигин.
Как заправят – грузи тяжелораненых: в салон поместится 20-22 тяжёлых… - выслушав майора, закончил Командир Спецназа…
Понял вас товарищ майор ! – зачем то встал комбриг Недвигин…
… - Какой вы, однако, обидчивый, товарищ Марченко… - насмешливо произнёс, совладавший с собой Сталин – сразу уходить… Я вернулся к "своему" стулу; сел на него, не спрашивая разрешения: в трепание нервов собеседнику можно ведь и вдвоём играть…
- При чём здесь обидчивость товарищ Сталин ? – миролюбиво начал я, видя как Вождь снова начинает "закипать": зрачки потемнели; желваки на скулах начали свой замысловатый танец…
- Я прилетел сюда с надеждой, что меня здесь радушно встретят; порадуются вместе со мной успехам моего подразделения; заинтересуются способами и методами успешного противодействия врагу, а что я увидел ? Такое же потребительское; неприкрытое хамство и эгоистическое отношение вместо благодарности ?! Ну точь в точь как у ваших тупых генералов ! И что мне – сидеть и выслушивать всё это не заслуженное оскорбление ? Я лучше к себе полечу – делом заниматься… Мой спич принёс свои результаты: градус сдерживаемой ярости поднялся ещё на несколько единиц. Только не довести до критической !
- Вы сказали у вас есть ко мне вопросы товарищ Сталин ? Я вас внимательно слушаю… Вождь Подался вперёд; впился глазами:
- Кто вы такой ? Ожидаемый вопрос… Надеюсь ответ удовлетворит:
- Да я и сам теперь не знаю товарищ Сталин ? Был капитаном – стал майором НКГБ… Вроде назвали новое звание – старший майор, но не заслужено унизили, попрекнув орденами так, что решил их вернуть – чтобы не было повода для упрёков. Может и звание майора вернуть ? Так это пожалуйста: выйду отсюда; прилечу к себе и надену снова капитанские петлицы… - произнёс, простодушно глядя в глаза Сталину.
- А вы уверены в том, что выйдите отсюда ? – криво усмехнулся Вождь. Равнодушно посмотрел в глаза Сталину:
- Уверен. Вы же не дурак, в отличие от вашего окружения ? И пусть вы говорили, что незаменимых у нас нет: я - тот самый незаменимый. На данное время. Можно, конечно, меня арестовать… Но тогда моё подразделение через неделю-две; ну пусть через месяц превратиться в одно из многих разгромленных и деморализованных дивизий и полков. Вместо мобильного ударного подразделения, способного одним ударом смахивать с шахматной доски военных действий целые дивизии ! В такой критический для Советского Союза момент ? Оно вам нужно ? – вопросительно посмотрел на вождя. Сталин промолчал.
- А относительно меня ? Соберите моих сослуживцев по Белорусскому погрануправлению; по Туркестанскому… Мы много о чём вспомним на этой непредвиденной встрече сослуживцев…
- Скажите мне товарищ старший майор… И наденьте обратно ордена: раскидали мне тут по столу боевые награды, словно игрушки ! – изобразил новое возмущение Вождь. Кивнул согласно и прицепил все ордена и звезду Героя Советского Союза на свои места.
- Скажите – какова численность вашего спецназа ? – спросил Сталин. – Нет – я конечно верю вашим докладам и подтверждениям, но больно уж невероятные результаты показывает ваш Спецназ !
- Особый отбор. Особая методика подготовки. Особое отношение к бойцам и командирам. Отсутствие политработников и особистов. Высокое материальное обеспечение бойцов и сотрудников всем: транспортом; бронетехникой; артиллерией; продовольствием; вооружением; зенитным прикрытием и обмундированием. И поддержкой авиации с воздуха… Брови Верховного взлетели вверх:
- Авиации ? У вас есть авиация ? – не поверил он.
- Полк истребителей Ме-109 и FW-190; полк Пе-2 и Ме-110; полк пикирующих бомбардировщиков Ю-87; полк бомбардировщиков Ю-88 и He-111; две эскадрильи Ил-2 и ещё так кое какая мелочь… У Сталина глаза стали как блюдца; он неверяще повёл головой:
- Откуда они у вас ? – С немецких аэродромов – ответил я.
- Что касается численного состава… Двадцать батальонов сведены в три ударные группы по шесть батальонов – два полка. Каждая группа имеет два танковых батальона из танков Т-34; T-III и T-IV. Кроме этого – бронемашины "Бюссинг" и броневики "Ганомаг" в каждом батальоне по штатному расписанию. Все батальоны имеют необходимый автотранспорт; самоходные артиллерийские установки и самоходные зенитные установки. И ещё… - перегнувшись через стол к Сталину доверительно прошептал – реактивные 16ти ствольные 122мм миномёты ! Опешивший Верховный в изумлении смотрел на меня…
- С таким воинством и боевой техникой грех не побеждать – верно товарищ Сталин ? Сталин заторможено кивнул в ответ и пробормотал:
- Да – такой группой и таким вооружением можно побеждать… А каковы у вас потери ? – пришёл в себя Верховный.
- Большие товарищ Сталин – вздохнул я – при освобождении Брянска у Спецназа погибло четверо бойцов, а при освобождении Орла – восемь… Раненых было намного больше, но практически все они скоро встанут снова в строй – у нах хорошие врачи и оборудование…
- Так мало ? – не поверил мне Сталин…
- Это много товарищ Верховный ! Раньше у нас таких потерь не было: два-три максимум, а то и вовсе ранеными обходились…
- Так что же надо сделать тогда остальным командирам, чтобы и у них потерь было меньше, а побед больше ? – спросил Сталин.
- В первую очередь для побед нужно сделать главное ВАМ ! Вождь насторожился: не с проста у меня такой тон и такой возглас.
- И что же нужно сделать мне ? – иронично спросил Сталин…
- ВАМ НУЖНО ПОБЕДИТЬ СИСТЕМУ !
Недвигин до рези в глазах всматривался в противоположный берег реки Березина, что разделяла русские и немецкие позиции на две непримиримые стороны… Потрёпанная, но не сломленная бригада майора ушла из Барановичей как стемнело. Арьергард, оставленный в окопах и изредка постреливающий в сторону немецких позиций, ушёл за полночь, когда немцы угомонились… Чтобы догнать бригаду, Недвигин не пожалел оставить для них один грузовик недалеко от города. Станцию Тимковичи захватили затемно и оставив малую часть особо уставших, рванули эшелоном в Слуцк. Подъехали – в духе спецназа; разгрузились и яростной атакой захватили город. Хоть и взяли немцев и полицаев сонными, но всё же две роты – это довольно много. Были и убитые и раненые… Пока мародёрничали – прикатил эшелон с грузовиками, оставленными в Тимковичах. И снова: часть на грузовиках; лучшие в эшелон… Добрались до окраины станции Осиповичи ночью, а на рассвете ударили в тыл немцам с запада и юга. Немцев, окруживших станцию было не много: наученные горьким опытом Брестской крепости гансы не спешили идти в атаку и громить русских. Зачем ? У них скоро кончится продовольствие; патроны… Главное – не выпустить их из окружения… Выжидали, выжидали и дождались: стремительная атака озверевших от постоянных атак и длительных переходов недвигинцев смела хилое сопротивление фашистов, как мощный поток воды смывает всякий мусор в русле обмелевшего ручья. Радостная встреча со своими; не менее радостная мародёрка разгромленного батальона противника и короткий отдых. И снова – дорога; стук колёс и ухабы, рытвины и ямы грунтовок. Путь на Бобруйск ! К Недвигину присоединились бойцы молодого майора, оставленного на оборону Могилёва и ушедшего оттуда после того, как немцы снова взяли Оршу и перерезали дорогу Могилёв-Орша, захватив город Быхов В Осиповичах стояла пара эшелонов, готовых к движению, но куда двигаться: немцы "перерезали" железнодорожные ветки и от Бобруйска и от Минска. А тут пришёл майор и предложил выход, из уже казалось бы, безвыходного положения. А что назначил себя старшим, так пускай – лишь бы выполнил то, что обещал. И Недвигин выполнил ! Так же – пустил вперёд своих – они на фоне остальных смотрелись как соколы на фоне воробьёв… Прорыв обороны Бобруйска и вот уже сводное воинство под три тысячи штыков вошло в Бобруйск. Но – радости поначалу не вызвало: в городе голод; нехватка патронов; мрачное настроение… Комбриг сам съездил к командующему обороной города немолодому полковнику и предложил объединить силы под его, Недвигина, командованием для прорыва к нашим – на восток. Полковник, после недолгого раздумья отказался, попросив посодействовать в прорыве и продвижении его бойцов на восток самостоятельно. Майор настаивать не стал: отдал на "откуп" полковнику прорыв через железнодорожный мост, а сам решил прорываться через автомобильный мост на ту сторону Березины – на оперативный простор… Поэтому он сейчас вглядывался в противоположный берег, стараясь уловить момент для атаки и с жадным нетерпением ждал в голове голос. Голос Командира Спецназа: он обещал помочь с прорывом через реку и даже объяснил - что надо делать…
… - Что ещё за систему ? – недоумённо спросил Сталин…
- Больше двух тысяч лет тому назад существовало такое государство – Иудея… После того, как его завоевали римляне, жители Иудеи дважды поднимали мятеж против римского правления. Иосиф Флавий, правда, назвал их Иудейскими войнами… Но это не столь важно - важно другое: для римлян это был один из мятежей, которые регулярно вспыхивали по всей громадной территории Римской империи. И если первый мятеж римляне подавили, можно сказать , без особой жестокости, то второй они подавляли очень жёстко, чтобы надолго отбить у жителей охоту бунтовать ! И богатые жители Иудеи не нашли ничего лучшего, как бежать из страны в разные стороны, бросив свою родину и своих бедных соотечественников на произвол судьбы. Разбежались кто куда: кто в Европу; кто на северное побережье Чёрного моря; кто в Индию; кто в Азию… В тех местах, куда они бежали, очень скоро иудеи приобрели репутацию хитрых, лживых, искусных обманщиков и безжалостных ростовщиков, не ведающих ни жалости к своим жертвам; ни сострадания ! И не удивительно: по их религии они были богоизбранным народом, а остальные – гоями, то есть недочеловеками… А с такими можно было поступать как захочется. Вот так народилась Система ! Шли десятилетия, столетия: Система росла и совершенствовалась: связи между различными родами крепли. Так Система взрослела; набиралась опыта в искусстве бескровного обмана. Тихие, незаметные, всегда готовые услужить, иудеи-банкиры и ростовщики на деле были абсолютно безжалостными… Видя, что Сталин не понимает – к чему это я – перешёл к главному, ради чего и начал разговор…
- Но об истории взросления и превращения хилой, боязливой Системы в международного монстра как-нибудь в другой раз. Сейчас – о главном ! Впервые атаку на Российскую империю иудейская Система предприняла в 1904-1905 годах. К этому времени у иудейских банкиров и промышленников Франции, Англии и Америки появились свободные деньги, а деньги – согласно Карлу Марксу, должны работать – делать деньги, а не лежать мёртвым грузом. Значит их нужно во что то вложить или дать кому то взаймы ! Вложить можно было в Российскую империю, но была серьёзная проблема: иудеев в России только терпели и развернуться бы там им не дали: ни царь; ни дворяне… Значит нужно было сделать так, как они уже делали не раз и успешно – революция ! Иудеи профинансировали и провели революцию в Нидерландах; затем в Англии; затем во Франции. И цель везде была одна: свергнуть власть королей и дворянства и дать дорогу и власть деньгам и банкирам ! Поэтому Японии Англией, Америкой и Францией был дан огромный кредит на закупку самых современных кораблей и вооружения. Для войны с Российской империей ! А чтобы помочь уничтожению царского правительства было решено совершить в стране революцию… Она была оплачена деньгами иудеев; организована иудеями, хотя – как всегда, прикрытием послужила, якобы, денежная помощь Японии…
- Глупости ты говоришь ! – раздражённо выдохнул Сталин – я, можно сказать очевидец того времени и знаю о нём больше чем ты. Не было никаких иудеев ! Чушь это сплошная ! При чём здесь евреи ? Всё было совсем не так ! Я с жалостью посмотрел на Вождя:
- Вы в одном, незначительном, правы – но неправы в главном ! Евреи действительно не при чём. Так я и говорю не о евреях, а о иудеях, хотя - иудей было общепризнанное название этого народа в Европе, так же, впрочем, как и жид… Есть даже книга – Вечный Жид, написанная иудеем. Я же вкладываю в понятие иудей человека еврейской национальности, посвятившего свою жизнь обиранию, обману и тихому вымогательству денег у не иудеев. Это ростовщики, менялы, банкиры, ну и некоторого рода промышленники, которые – по Марксу, пойдут ради прибыли на любое преступление или подтолкнут на него другого, главную прибыль получив сами. Российская империя была огромным сырьевым ресурсом и местом сбыта огромного количества товаров. Потому то и нацелились иудеи на Россию, что все остальные рынки сбыта уже были поделены ! Они же подтолкнули к войне и Германию ! Вспомните ка – кто создал; возглавлял; а главное - финансировал организацию эсеров ? А кто финансировал партию большевиков, после выхода Ленина из партии социал-демократов и создания собственной партии – большевиков ? Только не надо мне говорить, что партия существовала на пожертвования; взносы и поступления от экспроприации ! Вы почему вышли из социал-демократов ? Деньги с эксов вы отдали для покупки материи для флагов и транспарантов, а увидели эту материю на жёнах и подругах руководителей ячейки ! Вспомнили ?
Сталин побагровел; рот судорожно открывался, пытаясь что то сказать, но не мог ! Как бы его инфаркт не схватил – спохватился запоздало. Но нет – справился… Упёрся руками в стол; встал:
- Ты… Да как ты смеешь !... Да кто ты такой, чтобы нас судить ?! – яростно выкрикнул Вождь, глядя мне в глаза. Распалившись, Сталин, бросал мне в лицо ругательства и оскорбления: русские вперемешку с грузинскими . А я продолжал сидеть и безмятежно глядеть ему в глаза, распаляя этим его злость ещё сильнее: сильные животные не выносят прямого взгляда в упор, считая это прямым вызовом ! А человек, говорят – то же животное, только умное. Наконец, поймав паузу между ругательством и оскорблением, сказал негромко:
- Может хватит уже ? Время уходит, а я ещё не сказал главного !
На НП, вместе с Недвигиным всматривались в противоположный берег молодой майор – "защитник" Могилёва и комендант станции Осиповичи – пехотный капитан. Недвигин застыл на несколько секунд; повернулся к радисту; протянул руку; взял протянутую трубку:
- Берег видишь лейтенант ? Как только увидишь и услышишь взрывы – в атаку без приказа ! – приказал властно и добавил негромко – не подведи, лейтенант… Мембрана телефона продребезжала в ответ:
- Не волнуйтесь товарищ майор - сделаем как приказали !
- Передай комбату один… - бросил Недвигин радисту – готовность ноль. Атака через пять минут после диверсионной группы…
- Наконец то появились… - облегчённо выдохнул майор через несколько минут, всматриваясь в даль – я уже и не верил…
- Это не по нашу душу бомбёры? – тревожно спросил майор Кононюк - командир группы бойцов - защитников Могилёва.
- По нашу ! – улыбка впервые прорезала хмурое лицо Недвигина – подарок Спецназа ! Появившиеся на линии горизонта точки, вынырнувшие из-за верхушек деревьев, бесшумно наплывали на спящие немецкие позиции. Невысоко идут… - заметил Недвигин. Головная машина вдруг свалилась на крыло и понеслась вниз. От крыльев отделились тёмные точки и увеличивая скорость устремились к земле. Султаны взрывов взметнулись вверх; грохот разрывов донёсся до наблюдательного пункта. Командиры довольно переглянулись… Все двенадцать бомбардировщиков Ю-87 отбомбились по первому заходу и выйдя из пике зашли на второй. И вот тут то по нервам ударил жуткий вой сирены – "фирменный" отличительный знак "штуки"…
Неподалеку от начала автомобильного моста, словно из под земли, выскочили и побежали к мосту фигурки бойцов. Десять отчаянных парней рванулись к мосту, забежали на него и понеслись на другую сторону… Обжигал горло леденящий воздух; сердце молотило словно сумасшедшее, гоня разгорячённую кровь по венам; в голове бухало, словно в громадный, треснутый колокол, а в сознании билась одна лишь мысль: добежать ! Добежать до врага живым и схлестнуться в яростной схватке; забрать с собой хотя бы парочку; хотя бы одного врага на тот свет ! А глаза видят; а тело чувствует направленные на бегущих раструбы двух немецких пулемётов, готовых вонзить в беззащитное бегущее тело десятки пуль… Добежать навстречу смерти. ДОБЕЖАТЬ !
Диверсионная группа словно ураган пронеслась по мосту и разделилась надвое. Хоти и верили бойцы командиру, но только сейчас убедились в его правоте. Бегите через мост; поворачивайте пулеметы и зенитные пушки в сторону врага – прикрывайте атаку нашего батальона. На робкий вопрос – а как же немцы за пулемётами, комбриг ответил – это не ваша забота… Сейчас бойцы видели эту заботу: мёртвые тела дежурящих пулемётных команд в пулемётных гнёздах. Со стороны двух зенитных 37мм орудий, чьи стволы тоже были направлены на автомобильный мост, ударило несколько заполошных, неприцельных выстрелов: это часовые у зениток, спрятавшиеся от бомбёжки, увидели набегающих русских и выстрелили на бегу – кто в воздух, а кто и в нападающих… А через пять минут, за пробежавшими диверсантами по деревянному настилу моста загрохотали сапоги и ботинки атакующего батальона… А пикирующие бомбардировщики уже искали себе цели дальше от моста, потому атакующим не грозило попасть под "дружественную" бомбёжку самолётов Спецназа…
Цели для каждой роты; взвода; отделения были определены заранее, поэтому людская лавина растекалась по немецким позициям очень целеустремлённо. Затрещали автоматные очереди атакующих; заухали ручные гранаты, закидываемые во все подозрительные места: командир сказал в напутственном слове – патронов и гранат не жалеть: жизнь дороже ! А слово командира – закон ! То тут, то там вспыхивали отчаянный рукопашные схватки, быстро заканчивающиеся победой наступающих: спросонья, да после бомбёжки не так то просто прийти в себя… Следом за атакующим батальоном Недвигина пошёл его второй батальон, а за ним и третий. За ними пришла очередь бойцов Кононюка. Если при обсуждении плана Кононюк было начал возражать против того, что его бойцы пойдут последними, то сейчас он скромно молчал: четко разделённые штурмовые группы Недвигина было не сравнить с бойцами Кононюка, беспорядочной толпой бежавших по мосту на тот берег: им досталась функция зачистки территории: знакомство со спецназом принесло бойцам Недвигина свои плоды…
… - Может хватит уже ? Время уходит, а я ещё не сказал главного ! резко рыкнул я, глядя в глаза Сталину – что вы здесь истерику закатили, словно институтка из Смольного при виде пьяного матроса ! Вождь застыл, ошеломлённо глядя на меня: с ним никто так не разговаривал – давно уже не разговаривал ! А тут… С НИМ ! И кто ?
- Я продолжу – с вашего позволения ? - вежливо обратился я к Верховному, не соизволив, правда, встать после того, как Сталин вскочил, как ужаленный в одно место. Не так это всего лишь эмоции…
- Военный переворот в России осуществили иудеи и на деньги иудеев, а байка про немецкие деньги – это всего лишь ловкое прикрытие ! Немцев обманули так же, как и Японию: втянули в войну; заставили раскошелиться и понести колоссальные убытки, а выиграл при этом кто ? Банкиры Ротшильды и прочие в Англии, Франции и Америке… А революцию ?... Революцию, как всегда, иудеи сделали чужими руками… Вспомните: в первом Совнаркоме большевиков иудеев было всего четверо из пятнадцати: Ленин, Троцкий, Луначарский, Авилов, а когда стало ясно, что Октябрьский переворот, который в последствии было велено именовать Октябрьской революцией, удался – во власть, словно тараканы из щелей, полезли иудеи всех мастей, благо черту оседлости отменили и ценз на присутствие в правительственных местах тоже. Полезли; устроились и потащили за собой кучу родственников и знакомых… Лаврентий Палыч, кстати – тоже привёз с собой из Грузии довольно много своих соотечественников и расставил их на ключевых местах. Я понимаю: эти не предадут, но и служат они не Советскому Союзу и советскому народу, а лично Лаврентии Берия. Даже не вам, а ему и тому будет очень печальный для вас случай…
Сталин рухнул на стул, приводя нервы в порядок и слова о печальном, для него инциденте не прошли мимо его ушей. Тогда продолжим:
Вот так появилась Система в СССР. Появилась, а дальше стала в нём развиваться и быстро – в отсутствие противодействия превратилась в монстра – явного монстра ! О деталях говорить не буду – не о том сейчас речь: будет интересно – расскажу вам за чашкой чая или стаканом вина, а сейчас о другом… В 21-23м годах иудейские банкиры получили громадные суммы из Советской республики в золоте, драгоценностях, произведениях искусств – плата за содействие в получении власти на одной шестой части суши земного шара ! Получили; стали вкладывать в экономику своей страны и в ней начался бурный рост. Но денег было слишком много и их нужно было куда то вложить, чтобы получить прибыль. И решили вложить в советскую Россию. Так в Советской республике появился НЭП – новая экономическая политика, против которой – кстати, вы были против… Сталин, вроде как пришедший в себя – мрачнел всё больше и больше – он ведь был очевидцем.
- Вам, думаю известно, что за период НЭПа из казны было украде- но всякого рода мошенниками преимущественно иудейского происхождения треть имеющегося на то время золотого запаса. Как – могу рассказать – потом… Сейчас лишь напомню фрау из книги Ильфа и Петрова "Золотой телёнок"… исчезали целые эшелоны с продовольствием, дефицитными промтоварами… Вот тут Система развернулась ! И опять таки: подставляя, при необходимости под удар других. Зиц председатель… – их тех же авторов… Но тут – на их беду, к власти тихо и незаметно пришёл "деревенский неуч" – как вас называли эти потерявшие мозги и чувство самосохранения напыщенные ублюдки. А когда они поняли – что попали, было уже поздно: вы стали закручивать гайки ! И полетели иудейские головы. Но вот беда: полетели, в основном головы тех ЕВРЕЕВ, которые поддерживали СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ – власть народную, а не иудейскую ! Ну а кто попадал под каток "перестройки", вроде Ягоды – так ящерица, пойманная за хвост, отбрасывает от тела свой хвост в лапах врага, но зато остаётся в живых ! прозевала вас Система, а ведь Ленин – на четверть иудей, предупреждал соратников по национальности – не доверяйте грузину…
- Когда Система поняла, что этот раунд она проиграла… - продолжил я, выпив воды из графина (воду пришлось наливать самому) – она сменила тактику… Она сделала из вас свою марионетку…
- Что ?! Я – марионетка ?!! – снова вскочил импульсивный Вождь…
Полчаса штурма и бойцы трёх командиров, словно море разлились по левому берегу реки вправо и влево, очищая, одновременно территорию и перед собой. Все трофеи, особенно продовольствие и патроны в каждой группе, складывалось для учёта и дальнейшего распределения на всех на весь период следования на восток – к своим… Авторитет Недвигина, до этого момента подвергаемый сомнению, теперь поднялся достаточно высоко – он получил помощь от спецназа ! А кто такой и что такое спецназ никому из бойцов объяснять не было нужды: именно он освободил их из немецкого плена… И, наверное каждый не один раз пожалел, что не принял предложение продолжить службу в нем. Где он сейчас и где они ?! И какая у этого спецназа сила, если они вот так – просто, выслали на помощь им, бедолагам бомбардировщики, да ещё какие ! После того, как они отбомбились по вражеским позициям - сопротивление немцев было на удивление слабым. Может их поразило то, что их бомбили их собственные самолёты ?
А вот защитникам Бобруйска так не повезло… Вообще то железнодорожный мост имеет перед автомобильным огромное преимущество – он из железа. И перила и пролёты и перемычки… И пули, попадая в них отскакивают, уберегая бегущих по мосту. Не всех, но многих… И лежать между рельсами, вжавшись в деревянное покрытие безопаснее, чем просто на деревянном покрытии автомобильного моста… Поначалу всё развивалось прекрасно: и налетевшие бомбардировщики He-111 отбомбились довольно точно, уничтожив зенитные орудия по сторонам моста и пулемётные точки повредили… И кустарный бронепоезд, созданный в депо на скорую руку проехал по мосту и даже выехал паровозом и одним вагоном на дорожное покрытие, но тут удача отвернулась от бобруйчан. Рельсы после моста были сняты и паровоз встал, заслонив собой весь проход по мосту, оставив только узкое пространство около перил… Оттого и атака на окопы немцев оказалась совсем несерьёзной. А потом и немцы, очухавшись от внезапной бомбёжки смогли остановить и положить огнём винтовок и пулемётов прорвавшихся бойцов и пресечь новую атаку через мост… Если бы пустить раньше бронепоезда пехоту… - с тоской думал полковник. Да что уже теперь… Надо прорываться – а как ? Паровоз немцы остановили намертво, влепив в тендер и кабину очереди из 37мм зенитки, уцелевшей после бомбёжки. И если бы не бойцы Недвигина, обошедшие фрицев с тыла и навалившиеся на них с нечеловеческой яростью – так бы и остались защитники Бобруйска в смертельном кольце осады…
А на аэродром Бобруйска, во время налёта бомбардировщиков, село два транспортных самолёта Спецназа. Бочек с горючим в салонах не было: расстояние позволяло обернуться туда-сюда на одной заправке, разве что залили в баки по одной бочке – на всякий случай… А привезли лётчики персонально Недвигину медикаменты; патроны; продукты немецкого производства. Бойцы, оставленной майором роты выздоравливающих, быстро – как смогли, перегрузили это богатство в оставшиеся у Недвигина грузовики. А тут и тяжелораненых начали подвозить… Загрузили настолько, насколько удалось вместить и транспортники взлетев, взяли курс на Трубачёвск, который, пока еще, оставался под контролем Спецназа и роты охраны штаба 3й армии…
Объединённая группа трёх командиров: из Барановичей, Осиповичей и Могилёва, насчитывающая около трёх с половиной тысяч бойцов, включая раненых, поделив по братски подарок Спецназа – большую часть забрав себе; переправив на левый берег грузовики, двинулась на Рогачёв, лежавший в 50 километрах от Бобруйска – строго на восток: туда, куда было нужно идти Недвигину по указу Командира Спецназа. Он пообещал майору посильную помощь: информацией и снабжением.
…- Что ?! Я – марионетка ?!! – снова вскочил импульсивный Вождь…
- Увы, товарищ Сталин, но это так… - развёл я руками - И вы и ваш противник Гитлер всего лишь марионетки, исполняющие желания Системы. Но если Гитлер управляется прямым воздействием, то вы управляетесь непрямым воздействием. Сталин вновь взорвался:
- Каким ещё, к чертям собачьим, непрямым воздействием ?!!
- Прямое воздействие: Гитлеру просто указывают в той или иной форме что нужно делать и как – в стратегическом плане и он это выполняет: может по своему, но выполняет. А непрямое воздействие в случае с вами – вас подводят; направляют; подталкивают к нужному Системе решению. Пример: вышли вы по тропинке к развилке на три стороны. Одна тропинка начинается, извините, длинным рвом с вонючими нечистотами. Вторая – таким же длинным рвом с острыми кольями на дне. А третья – с грязными лужами, рытвинами, колдобинами и жидкой грязью. По третьей тропинке можно пройти – разве что запачкаться… По второй – тоже можно пройти, но если упадёшь – то мучительный конец… А по первой… Можно, конечно наплевать на плавающее дерьмо и вонь, но вот какова глубина этого рва ? Если с головой – то его не пройти… Вот так система управляет вами, ненавязчиво указывая в какую сторону идти и что делать: лучше пройти по грязи - можешь запачкаться, но зато безопасно…
- Я тебя понял товарищ Марченко… - сказал Вождь уже спокойным тоном – но где действительные примеры, а не про это… - говно…
- Да сколько угодно… - пожал я плечами – они у вас, буквально под носом ! Просто вы их видите, но не замечаете… Начнём с вашего окружения: вы, когда то, подобрали себе ближний круг преданных вам людей, чтобы иметь большинство в Политбюро. Вы победили, утвердились как единоличный Вождь, а вас продолжают окружать те же люди – в большем случае недалёкие. К примеру Ворошилов; Хрущёв; Микоян, Маленков… Нужно их менять, а на кого ? Система заранее; задолго – когда поняла, что проиграла открытую схватку с вами, начала уничтожать или осаживать способных и талантливых, а двигать наверх бездарностей. Вы читали характеристику командира Жукова - Рокоссовского на своего, в свое время, подчинённого ? Там он прямо написал: к штабной работе непригоден ! И что ? Жуков - начальник Генштаба, а Рокоссовский в тюрьме… И я не удивлюсь, если он попал туда с помощью Жукова – вольной и невольной… А афера с платным образованием ? Когда я объяснил Сталину её суть и конечный результат – Верховный только покачал изумлённо головой…
Глава тринадцатая
Какая встреча… Какая встреча !
Вернулся к себе в Спецназ со щитом, вернее с приятным приложением к весьма сложному разговору с Верховным главнокомандующим. Убедить его – не убедил, но серьёзные сомнения в его сознании посеял. Что мне и было нужно: вода камень точит…
Вернулся, после "душевной встряски" в Орёл и, ещё до прибытия на аэродром, меня встретил уже привычный и традиционный для русского человека вопрос: Что делать и Как дальше жить… То, что жить, по возможности счастливо – это понятно, но вот как ? А шаг за шагом ! "Прихватизировал" заводы в Брянске и Орле – пусть работают на Спецназ ! С освобождением этих городов, в них вернулось прежнее руководство. И военные коменданты. И сразу же попытались нагнуть под себя, используя высокие лозунги, а когда не подействовало – прямые угрозы. Хорошо хоть не додумались силу применить, хотя и намекали – правда осторожно: сила то реальная у меня ! Заводы, очищенные от всякого "мусора", которого хватает на любом предприятии и в любой конторе, с небывалым энтузиазмом накинулись на работу. Энтузиазм подогревался двойной зарплатой: деньгами и продуктами и всё это из фондов Спецназа. С деньгами просто: с захватом города были обнаружены мешки с советской наличностью – не успели отправить. И золотые побрякушки из спецхранилища, предназначенные для розничной продажи: кольца, цепочки, колечки с камушками, разнообразные перстни. Их немцы тоже не успели отправить, но складировали уже под надёжную охрану. А вот с продуктами… Пожрала немчура, словно саранча: от запасов, в том числе и военных, осталось не больше половины… На городские запасы я лапу накладывать не стал – это народное, но всякие деликатесы оттуда изъял безжалостно ! И что меня удивило: городское и партийное руководство города, прекрасно осведомлённое об этих вкусностях, пришло требовать вернуть его в зад ! Они, видимо, без икры, сыра, колбас и коньяков продуктивно работать уже не могут ! Перебьются – слуги народа: слуги должны и питаться соответственно… Очень они обиделись на такое к ним отношение и непонимание текущего момента. А я лучше своих бойцов и командиров подкормлю – всё больше пользы… И снова: по деревням и сёлам поехали мои представители с немудрёнными товарами на обмен – такую громадину кормить надо ! И каждый день ! И три раза в день ! Хоть бы Верховный главнокомандующий решил поставить на учет и воинское довольствие подразделение в том численном и структурном виде, который я представил. Три пехотные дивизии(с учётом стажёров); танковая дивизия; авиационная дивизия и два артиллерийских полка: самоходный и обычный. И вспомогательные службы числом тоже в дивизию… Итого: туда-сюда семь дивизий… Сталин только усмехнулся иронично, услышав число и примерную численность: семь дивизий по 12 тысяч человек, но сказал, что утверждение и постановка на учёт будут произведены сегодня же – он даст указание. Основание – успешные операции Спецназа. Подождём, посмотрим. Всё таки это довольно хлопотно – обеспечивать Спецназ ВСЕМ… Пусть и государство, которое он защищает, озаботится: накормит, оденет, обеспечит необходимым. Пусть и в ограниченном количестве, но у нас оно бездарно не пропадёт…
Привёз из Москвы огромную коробку с очередными наградами и наборами знаков отличия на петлицы, головные уборы и рукава… Отдал Верховному образцы солдатских и командирских книжек Спецназа – пусть утвердят, как действующий документ. У меня их после Минска имеется достаточное количество. Бойцы и командиры – все получили удостоверения и солдатские книжки. Обрадовались: значит они не чёрт знает кто, а государственное формирование. С этим и воевать легче. И воевали - любо дорого было получать отчёты, да я сам, благодаря своей способности перемещаться в астрале, всё это видел. Значит придётся организовывать очередной концерт для награждённых. Благо и повод есть… Но это в ближайшей перспективе, а пока – что делать дальше; чем ещё напакостить вражинам ? Собрал у себя всех командиров ударных групп и всех командиров батальонов. А что: транспортников у меня четыре, а ударных групп у меня всего три. А в транспортник вполне поместятся и командир группы и его комбаты. И истребителям какое-никакое развлечение, а то они, несчастные, застоялись без работы: несколько попыток немецких ассов наткнулись на такой жёсткий отпор, что на аэродромы вернулись единицы: и истребителей и бомбардировщиков. И притихли – на время, пока ищут способы реального противодействия. Долго будут искать: все их выдумки и тактические разработки за всю войну, так же, как и наши придумки, моим лётчикам уже известны, проработаны в воздухе и приняты на вооружение… Помниться мне, как немцы оповещали своих лётчиков: В воздухе Покрышкин или… В воздухе Кожедуб… Для моих вполне достаточно предупреждения: В воздухе лётчики Спецназа. А славой – пусть померяются: лишний стимул для боя не помешает, главное чтобы не было во вред. А вот за этим буду следить – внимательно ! За всеми – не только за лётчиками ! Читал, как на крови солдатской делали себе имя и славу, да ордена во всю грудь зарабатывали – такие как Жуков…
Командиры прибыли с аэродрома в автобусах; на базе я сам их встретил; отправил в столовую, предварительно озадачив заданием, чтобы не только челюстями работали, но ещё и головой попробовали. После обеда собрал в специально подобранной комнате: в моём автобусе все не помещались, да ещё с комфортом… Расселись, глядя настороженно на меня: что задумал их хитромудрый командир ? А я не спешил – рассматривал сидящих. Да… - заматерели, повзрослели на несколько лет за эти несколько месяцев… смотрят уверенно, не тушуются под моим взглядом, как раньше, чувствуют в себе новые способности, приобретённые за время успешных операций и… моей помощи, о которой они не знают – не могут знать, но догадываются… В глазах уверенность и готовность выполнить любой приказ командира и пойти за ним туда, куда прикажет – безо всяких колебаний !
- Ну что, товарищи командиры – проведём, так сказать, малое заседание Генштаба… Сидящие улыбнулись. – Предлагаю поделиться своими соображениями по поводу возможных операций Спецназа, даже самых фантастических. Тем более что вам настоящих штабных в фантастике разработке операций никак не превзойти ! Тут уж и смешки с комментариями не заставили себя ждать…
- Только одна просьба… - продолжил я, гася веселье – чтобы ваши предложения подкреплялись хоть какими-нибудь серьёзными доводами… Начнём, как и принято – с самых младших: с комбатов…
- А давайте, товарищ командир, ударим в спину 4й танковой группе и уничтожим её так же, как и 2ю танковую ! – выпалил самый молодой комбат: и по возрасту и по сроку службы на должности. Командиры групп иронично переглянулись между собой; кто то пренебрежительно хмыкнул, а кто и протянул многозначительно – М… да…
- А что ? – задорно бросил комбат – я думаю у нас может получиться, если ещё присоединим к нам 3ю армию…
- Стратег… - иронично протянул Соломин. Я укоризненно посмотрел на него. Он смутился, прикрыл рот ладонью – всё: молчу, молчу… Комбаты вносили свои предложения, аргументировали. Я слушал… Дошла очередь до командиров ударных групп.
Соломин предложил наскоком ударить по южным дивизиям 2й армии: они разрознены; танковой поддержки почти не имеют – по одной мы их легко разгромим !
Мартынов предложил ударить по 4му румынскому стрелковому корпусу, который разгромил 13ю армию и заставили её отступить на юг к Льгову, открыв им прямую дорогу к Орлу – как немцам…
- Я думаю… - протянул задумчиво Молодцов – что можно попытаться ударить от Брянска на север… Сильных частей там немного, так что можно постараться освободить наших пленных, попавших в окружение под Вязьмой. И улыбнулся, увидев мой кивок – угадал !
- Я вот тут подумал… - начал я и командиры сразу стали серьёзными: шутки закончились, командир будет ставить задачу – надо бы, действительно, нашим помочь… А то как то не по товарищески получается: у нас тут всё хорошо, а у них там – плохо совсем… Поэтому…
- Молодцов. Твоя задача – Вязьма и лагеря пленных вокруг неё. Ну и всё, что там у немцев плохо лежит. До неё – 300 километров… Продумай предварительный план и ко мне – обмозгуем что и как… Учти: твоё направление самое сложное ! Молодцов кивнул, сделав запись в записной книжке. Обстоятельно подходит к делу…
- Мартынов. Твоя задача – Смоленск и лагеря пленных вокруг него. Ну и мародёрка – куда мы без неё ! До него – 320 километров. Мартынов задумчиво кивнул головой, уже погружаясь в осмысление задачи.
- Соломин. Парень подобрался, как перед прыжком. – Твоя задача: от Погара, через станцию Унеча, выйти к городу Кричев. Оттуда в занятый Мартыновым Рославль и домой – в Брянск. Физиономия капитана из напряжённо-азартной стала скучно-разочарованной…
- Вижу – огорчён ? Зря. К Кричеву сейчас пробивается сводная группа комбрига Недвигина аж из самих Барановичей и на хвосте у неё будет сидеть приличная свора. Да и в самом Кричеве ему устроят "пышный" приём ! А у него больше трёх тысяч. Бойцов ! И большая часть – я думаю, вольётся в наш Спецназ ! Уяснил сложность задачи ?
- Виноват, товарищ командир ! – вскочил Соломин – не подумал…
- А командир ударной группы, в отличие от "зелёного" комбата, сначала должен думать, а потом говорить… - съехидничал Мартынов…
До Вязьмы – 300 километров; до Смоленска – 320; до Кричева – 280… Не такое уж пугающее расстояние, как кажется: "Быстроногий" Гейнц Гудериан 250 километров от Ямполя до Орла "пробежал" за двое суток – по шоссейным и грунтовым дорогам. А у нас – железнодорожные ! Прямые направления, только Соломину приходится делать крюк… Правда нам будет посложнее: в городах и станциях, по пути, будут стоять гарнизоны. Вот только их численность совсем незначительна для моих бойцов и вряд ли будет препятствием для успешного продвижения. Да к тому же – на станциях наверняка будут трофейные эшелоны. Уж в Смоленске и в Вязьме точно ! А перед началом – прав Мартынов: нужно будет уничтожить румын у Севска и Хутора Михайловский - к едреней Фене ! Трофеев с них взять можно немного – немцы их не балуют, а вот подгадить, ударив в отсутствие основной группы они могут. А нам это нужно ? При лучшем рассмотрении румын оказалось больше пехотной дивизии – аж целый 4ый армейский корпус, вернее то, что от него осталось за четыре месяца боёв… Из двух дивизий и одной танковой бригады осталось чуть меньше полутора дивизий (две половинчатых) и один танковый полк. Сила, конечно, но "покрутившись" среди командного состава услышал и увидел безрадостную картину: румыны боялись. Боялись Спецназа ! Исчезнувшая без следа 2я танковая группа – это не две куцые румынские дивизии ! Ну что ж - такое настроение нам только на руку…
Началась подготовка к первой операции – разгрому двух румынских дивизий и освобождение Севска и Хутора Михайловский – узловой станции, связывающей четыре направления. Нам, пока, интересно одно – на Конотоп… К Дмитрову-Орловскому – нашей передовой, стали выдвигаться два полка Соломина, чтобы обойти румын с юга. Мартынов подтянул свою группу для удара в центр, а Молодцов увез своих на север, через Брянск и вниз до станции Суземка – обойти румынский корпус с севера… Много бойцов на две неполные дивизии ? Может быть, но тут не в будущих орденах и медалях дело – отработка взаимодействия большой группы войск – вот главная причина. Опыт ! Я же, пока, нахожусь в Орле – решаю насущные вопросы: мелкие, но важные… Отмахнуться от них сейчас, значит рвать и метать позже…
Сегодня всю ночь шел снег. Нормальный такой, настоящий – не тот, первоходок, растаявший буквально за день. Снег выпал надолго – наверное уже до весны… В городе – оживление: поднялось настроение у жителей: снег, сначала, всегда поднимает настроение. Немногочисленная детвора стала лепить снежных баб; кидаться снежками; кататься на санках по накатанным горкам. Им весело, а мне не очень: хоть я и ждал её, но как всегда – немного не хватило времени… Причина расстройства – маскировочные халаты и костюмы. Из белого полотна… Заготавливали его, конечно, последнее время, даже белые простыни у жителей выменивали и у немцев собирали где только могли, но всё равно – не хватало… Женщины из обслуги пробовали отбеливать домотканые полотна – получалось не очень: на ослепительно белом снегу они выделялись грязно-серыми пятнами, а это не есть гут… И Трубачёвск я не хотел оставлять по той же самой причине: со всех трофеев в город свозились бочки с белой краской, которой рисовались номера на бортах вражеской техники. Немного здесь; чуть больше там – вот и набралось на целый эшелон, если не больше. А у меня ещё авиация есть… Можно, конечно, передоверить проблему заму по тылу, но если он не справится – что тогда – расстрелять его ? А толку от этого ? Вот и крутился, как белка в колесе ! Да разве эта проблема одна ?
В Орёл приехал вновь назначенный, вместо раненого Ерёменко, командующий. То ли военный попался адекватный, то ли наслушался обо мне всякого, то ли в ставке Верховного что сказали, но командующий – не чинясь, приехал ко мне на базу. Поговорили; обсудили насущные проблемы… Попробовал отжать, пользуясь положением, часть трофейного имущества – не вышло. Не обиделся, или виду не подал – мне всё равно. Обрисовал ему реальную ситуацию на вверенном ему фронте. Предложил совместные операции по разгрому немцев, румын, Французского легиона… Плавали, знаем: побеждаем мы, а успех приписывается дяде… Мы сами – с усами… Так ему и сказал : Вы решайте свои задачи своими силами, а свои мы будем решать сами. Какие ? А вот это вас не касается: это вне вашей компетенции… И снова - никаких претензий и возмущения. Ну… - так можно жить и сосуществовать… Посмотрим что будет дальше…
Есть и радостные новости. "Мои" заводики продолжают исправно выдавать "на гора" требуемую Спецназом продукцию. И тут, конечно, не обошлось без наезда партийного руководства, "пожаловавшего" в город: почему только вам – Родине тоже нужно ! Я и ответил в том же духе: у Родины заводов много – путь она остальных снабжает. А нас мы сами снабжаем – пока… Так что – не облизывайтесь… Тем более – один из заводов сориентировал на выпуск только одного наименования продукции – ЗУ-23-2… Зенитная двухствольная установка. В Союзе она выпускалась калибром в 23мм, но у меня скопилось много 20мм немецких зениток, созданных на базе шведского Эрлиикона. Держал – на всякий случай и вот пригодились… Чертежи ЗУшки у меня в памяти – за вечер нарисовал; отдал чертёжнику. Тот, вместе с "головастиком" из инженеров, начертил, расставил цифры, а затем коллектив в ударные сроки, выполнил остальную разработку и привязку к теперешним станкам и материалам. И начался выпуск двухствольных "мётел" стального ливня. Сначала испытательный модель; затем опытный образец, а вот с сегодняшнего дня – сборка первого образца для боевых действий. Очень нужная в хозяйстве вещь !
Из трёх батальонов стажёров в бойцы перевёл два – сборных, а один оставил доучиваться… Батальон Трубачёвск почти не "чистил" – перевёл, разве что с десяток бойцов в самый слабый батальон, оставшийся стажёрами. Новоявленных бойцов – на охрану объектов и дальнейшие тренировки – на место двух, оставшихся бесхозными, батальонов. Батальон "Трубачёвск" отправил в Орёл, а то близость дома несколько расхолаживала стажёров, а уж молодых бойцов – тем более… "Бесхозникам" нашёл дело по их "плечам": хватит им уже прохлаждаться – пора себя показать, а то закиснут. Благо и опыт боевых действий у одного из них имеется – уничтожение прорвавшегося десанта легионеров на левый берег Судости… Их проверим на Французском легионе: сколько их там осталось – после неудачного прорыва и уничтожения десанта ? Не так уж и много… Должны бойцы справиться… А я, с моей "личной" ротой, насчитывающей уже две роты – серьёзно им помогу…
Очередной сбор командования в ставке Гитлера начался буднично, как, впрочем и у Сталина в кабинете: командующий объединённых сил докладывал фюреру и собравшимся обстановку на театре военных действий, умело выделяя голосом победные действия вермахта и затеняя временные неудачи. Но в кабинете чувствовалась напряжённая, нервозная обстановка: как в комнате, наполненной газом – чиркни спичкой и всё взорвётся ! Но Гитлер был спокоен и собран; слушал внимательно и вопросы задавал по существу. Но вот, наконец, прозвучал вопрос, который все с нетерпением ждали – аж "ждалка" устала…
- Скажите Гальдер – а как у нас обстоят дела с 2ой танковой группой Гудериана ? Вроде их там русские слегка прижали ? – спросил фюрер у Командующего будничным голосом. Гальдер вздохнул:
- Мой фюрер… Боюсь новости о 2ой танковой группе неутешительные: её просто нет… Гитлер вскинул резко голову:
- Что это значит – просто нет ? Вы понимаете о чём говорите ? - негромко спросил Фюрер и от этого тона командующему стало страшно.
- Город Орёл захвачен русскими… - промямлил, сквозь силу, Гальдер – от Гудериана нет никаких известий. Две танковые и три пехотные дивизии не выходят на связь – они словно растворились в воздухе ! Воздушная разведка доложила: место дислокации дивизий найдено там, где они были расположены, но самих дивизий не наблюдается ! Более того: русские начали переброску своих войск из под Мценска в Орёл, а это значит, что линия фронта передвинулась от Мценска на запад – не могли же они пройти через наши дивизии ! Никакой армии в мире такое не по силам ! – почти выкрикнул он. Гитлер спокойно смотрел на вспотевшего и бледного от напряжения командующего Вермахта. Не кричал; не бегал по кабинету, брызжа слюной и выкрикивая что то нечленораздельное – просто стоял и смотрел: даже как то отстранённо. Наконец, перестав созерцать, уже, сереющего командующего спросил негромко, но таким тоном, что у присутствующих "волосы встали дыбом" и "мороз пробежал по коже" – и от тона и от самого вопроса:
- Как же это произошло Гальдер ? И кто в этом виноват ? Командующий вцепился побелевшими пальцами в стол: находящийся на грани обморока, он уже не вполне понимал даже сам вопрос…
- А что нам скажет начальник армейской разведки ? – Гитлер повернулся к адмиралу Канарису. Адмирал стойко выдержал взгляд фюрера, в глазах которого нарождалось очередное безумие…
- Я хотел бы доложить вам о этом приватно – с присутствием рейхс министра Гиммлера – сухо ответил глава военной разведки.
- Говорите адмирал – нечего делать тайну на пустом месте ! – резко возразил фюрер.
Адмирал лишь пожал плечами: мол – как хотите… Открыл папку; достал оттуда машинописный лист бумаги; кашлянул…
- Подразделение, которое доставляет столько неприятностей нашим военным – называется Спецназ СССР. У наших военных получило прозвище – Призраки леса… - начал адмирал сухим, равнодушным тоном уставшего лектора. – Впервые успешно проявило себя в лесах Белоруссии. Благодаря неумелым действиям местных охранных войск по его уничтожению, быстро обросла солдатами и офицерами, освобождёнными из плена. Оружием обеспечивалась с захваченных эшелонов и наших разгромленных подразделений… Набрав сил и не встречая должного сопротивления и противодействия со стороны военной администрации, стали захватывать станции на железной дороге Брест-Минск, откуда пополнялись и пленными и оружием. Этот Спецназ освободил город Барановичи; Минск; Бобруйск; Оршу; Могилёв; Гомель… - скучным голосом монотонно перечислял адмирал заслуги русского спецназа. Гитлер внимательно слушал столь полный доклад о грозном и таинственном противнике его доблестных солдат.
- Из Минска это подразделение по железным дорогам добралось до Брянска, где и находилось до некоторого времени… В состав спецназа входят 20 батальонов, сведённые в три ударные группы по три полка. Общая численность, вместе с вспомогательными частями – по нашим данным – около пяти пехотных дивизий – возможно больше… Штаб подразделения до некоторого времени находился в городе Трубачёвск. После ухода всех батальонов на восток – как я понимаю на захват города Орла и уничтожение наших дивизий, штаб в Трубачёвск не возвращался. Видимо он расположился в городе Орёл… Гитлер со всё возрастающим интересом слушал скупой доклад адмирала…
- Бойцы спецназа вооружены немецкими и русскими автоматами и только немецкими пулемётами. Ездят на немецких грузовиках. Из бронетехники – русские и немецкие танки и немецкие бронеавтомобили. Имеют на вооружении немецкую артиллерию калибра 105 и 150мм. Есть у них и своя авиационная поддержка – немецкие истребители и бомбардировщики и русские бомбардировщики и штурмовики Ил-2…
- Откуда всё это у них ? – ошеломлённо выдохнул Гитлер.
- Щедрые подарки наших военных – трофеи со станций, эшелонов, городов, аэродромов, складов разгромленных армейских дивизий… Кроме этого хотел бы доложить ещё вот о чём… - адмирал, наконец то, посмотрел в глаза фюреру – хотя может быть это и не важно… В это время в кабинет к Гальдеру неслышно скользнул офицер связи.
- Что там у вас Гальдер ? – сварливо спросил Гитлер, видя что командующий вновь бледнеет на глазах. Гальдер оторвал взгляд от листа донесения и убитым тоном проскрипел пересохшим горлом:
- Из только что поступившего сообщения можно сделать вывод – 4го армейского румынского корпуса больше нет. Он не выходит на связь…
- Вы !!! – сорвался на крик Гитлер – вы сборище идиотов и бездарей ! Почему вы без меня не можете решить маленькую проблемку, превращая её в большую ? Вам славу подавай ?! Захват столицы Москвы ?!! А кто воевать будет ? Кто будет решать насущные проблемы, из-за которых захват Москвы может стать невозможным ? Снова я ?!!
- Мой фюрер. Вы не смеете нас оскорблять ! – возмутился фон Бок.
- Что ? Вас кто то оскорбил мой любезный фон Бок ? Или мне показалось ? – ядовито-приторно поинтересовался Гитлер и продолжил:
- Вы считаете себя боевым генералом ? Тогда сдайте дела заместителю; возьмите две… - нет, три резервные дивизии: одну танковую и две пехотные и уничтожьте этот спецназ ! Что… Не слышу вашего ответа фон Бок ? – приставив ладонь к уху, изобразил внимание фюрер.
- Я уничтожу эту досадную помеху мой фюрер – вытянулся фон Бок.
- Вы слышали ?! Вы все слышали ?!! – выкрикнул Гитлер в исступлении – я отдал фон Боку три дивизии, так необходимые нам в наступлении, чтобы он убрал большую проблему, пока она не стала неустранимой. Поэтому подкреплений не просите ! А воюйте лучше. Как фон Бок.
- А теперь давайте обсудим серьёзно создавшуюся на фронтах ситуацию… - совершенно спокойным голосом продолжил Гитлер и недоумённо повернулся к фон Боку – Вы ещё здесь ?
- Мой фюрер… - начал Канарис – я бы хотел закончить свой доклад.
- А вы разве его не закончили ? – искренне удивился Гитлер…
- Ещё один момент мой фюрер… Я должен доложить… В подразделении спецназа СССР на должности начальника медицинской службы находится капитан спецназа: по военному званию – подполковник Грета Мюллер. И, видя недоумение в глазах Гитлера, пояснил:
- Это пропавшая несколько месяцев назад в Белоруссии дочь группенфюрера Генриха Мюллера – шефа Гестапо. Тишина обрушилась на кабинет: генералы застыли каменными истуканами, только у рейхсминистра имперской безопасности Генриха Гиммлера зло блеснули очки.
- Позовите Группенфюрера ! – приказал Гитлер адъютанту.
- Скажите нам Генрих – как ваша дочь оказалась начальником медицинской службы нашего заклятого врага ? – вкрадчиво поинтересовался фюрер. Генрих Мюллер равнодушно почал плечами:
- Как моя дочь стала лейтенантом медицинской службы Германии могу рассказать… А вот как – Спецназа ? Я туда доступа не имею и это не мой профиль. Адмиралу виднее, но он меня, почему то, в известность не поставил. Наверное для вас эти данные берёг. Скажу то, что знаю: моя дочь самостоятельно призвалась на Восточный фронт в полевой госпиталь хирургом. И пропала четыре месяца назад. В Белоруссии. Я, конечно, предпринимал попытки её найти и вызволить из плена, если она туда попала, но вы же знаете, мой фюрер – это не моя сфера деятельности, а адмирал только обещал сообщить, если что то узнает… По своим немногочисленным каналам я узнал, что в спецназе, базирующемся в Трубачёвске в госпитале работают несколько немцев: в том числе и женщины. И я вылетел в фронтовые войска, которые должны были наступать на Трубачёвск. Но русские нас опередили – ударили первыми. Мне, с несколькими офицерами вермахта, удалось ускользнуть от русских в лесу в суматохе, а потом мы вышли к немецким постам у города Стародуб. Я доложил об этом своему начальнику и прошёл надлежащую проверку. Если надо – я готов пройти её снова. А где моя дочь и что с ней точно – я узнал только что от вас. Гитлер задумчиво прошёлся по кабинету; остановился напротив Мюллера:
- К вам, как к гражданину Великой Германии и руководителю Гестапо претензий нет группенфюрер… Так что идите, работайте спокойно. И добавил, в спину уходящему Генриху Мюллеру:
- А когда мы задержим вашу дочь – мы дадим вам возможность с ней обстоятельно поговорить… А теперь господа… - повернулся фюрер к генералам – продолжим наше обсуждение положения на фронтах…
Ударные группы спецназа вышли на намеченные для каждой позиции. Я вылетел из Орла на трёхместном "Шторхе", а Романова давно уже была с одной моей ротой в группе Соломина. Бойцы вытоптали посадочную полосу на недлинной возвышенности, почти не покрытой снегом. Вытоптали и выровняли. Самолётик приземлился; высадил меня и улетел обратно в Орёл: ему здесь делать было нечего… А я поехал в штаб к Мартынову. Проверил разработанный им план утренней атаки на передовые части 4го румынского корпуса; сделал незначительные замечания и направился в свою роту. Мне с ними, в который раз, придётся начинать операцию – "пробивать" дорожки атакующим ударным группам. В очередной раз нужно было сделать всё тихо и незаметно. Но как ? Румыны, обеспокоенные разгромом танковой группы Гудериана, встали у Севска в глухую оборону. А это значит: перед своими позициями они выставили довольно плотные минные поля. Ну как выставили ? Земля промёрзшая и закопать мину – большая сложность, поэтому просто ставили её на землю; крепили и засыпали снегом. А снег сверху разравнивали. Пробежался по поверхности ветерок; выпал редкий снежок – вот и скрыты все следы затаившейся смертельной опасности ! И хотя были у меня перерисованные с румынских карт схемы минных полей, но попробуй сориентируйся точно ночью, да и в торопях, пока не запущена в небо очередная "люстра" – осветительная ракета ! Интервал то меж ними – 10-15 минут. А до румынских окопов – 400 метров. И снег, в некоторых ложбинах по колено ! Вот и думай голова, если хочешь тело целым иметь. И голову тоже…
Но были, были, разнесённые по флангам, прямо против пулемётных дотов, не заминированные полоски земли шириной метров в 8-10… То ли оставили их для своих разведгрупп; то ли понадеялись на огневую мощь сразу двух пулемётных точек – неизвестно, но я сам проверял, "заставив" командира роты, ответственного на этом участке, просмотреть свою карту и обсудить минирование со специалистом-сапёром. Два прохода, разнесённые по флангам… И движение к ним от наших окопов не по прямой, а по извилистой закорючке: несколько глубоких ложбин, в которых ухнуть в снег можно по пояс. А нам нужна скорость !
Проверил всё ещё раз; метнулся в астрале к Романовой. Вместе с ней – её глазами просмотрел её коридоры проводки, которые сам же и наметил; чуток подкорректировал… Тяжело будет девочке: хотя она уже может "тянуть" четырёх бойцов за раз, но перевести нужно будет не менее взвода – 40 бойцов в одном месте и столько же в другом. И всё в невидимости ! Я ей, конечно, подкинул ещё силы; проконтролировал "приход" от неё, да и в астрале я смогу ей немного передать – мелкими порциями, но все же хоть что то ! Мне, в этом отношении легче – я веду уже восемь бойцов… И мне тоже надо провести взвод; за ним пойдут ударные группы…
Румыны из четырёх уцелевших полков двух дивизий, два выставили по длинной передовой; за одним из основных – на главном направлении, которое "обслуживаю" я, расположен танковый полк из двух батальонов: лёгкий и танков T-II и Т-35(t) и средний из T-III и T-38(t)(с более толстой бронёй) и последний полк резерва в городе Севск. Ну и вспомогательные службы: два дивизиона 105мм пушек-гаубиц и один дивизион 150мм гаубиц, охранные части автобатов и охрана складов... Ими займётся Молодцов… Основная нагрузка ляжет на группу Мартынова. Потому то я и нахожусь здесь… Если по передовым частям, "необработанным" бойцами моей роты, ударят перед наступлением и артиллерия и "Грады" – а чего жалеть пехоту; то нам предстоит филигранная работа: и танки нам нужны и бронемашины и Ганомаги. Тут их главное расположение: и на острие атаки и на острие обороны. Ну и пулемёты в дотах тоже нужны: чем вооружать пленных Вязьмы и Смоленска, которые захотят у нас служить ? Запасы в Трубачёвске заканчиваются…
По кодовому слову, переданному по рации первыми начали ударные отделения, разведённые по краям передового румынского полка. По два бойца на блиндаж, в котором спят уставшие румыны. Один с автоматом – напротив двери, а второй – на крыше у печной трубы. С нашей позиции взлетела над лесом белая ракета и все гранатомётчики разом кинули в трубы по оборонительной гранате Ф-1, а за ней – по второй. Взрывами накрыло, практически целую роту с каждого края… Кинули и тут же бойцы с самого дальнего края оттянулись туда, откуда началось "расползание" бойцов по передовой. Через минуту на проснувшиеся окопы остальных рот обрушился шквал прицельного огня (артнаводчики постарались)150мм снарядов, легко, словно соломинки, разбрасывающие в стороны накаты крыш блиндажей. Румыны не немцы – трёхслойное накрытие из брёвен поленились сделать, а сейчас расплачиваются ! В потом – на развороченные взрывами блиндажи, обрушились реактивные снаряды "Градов", начинённые напалмом ! Горело всё: и брёвна и тряпьё, в которое кутались замёрзшие вояки и одежа и кожа, а мясо обугливалось, распространяя вокруг приторный запах… Обезумевшие, ошалевшие от разрывов румыны не видели, как из леса выкатились русские танки и покатились к их позициям. На броне сидели бойцы десанта, а по следам в снегу бежали за танками фигурки в белых маск. халатах…. Триста метров, двести… Обстрел мгновенно прекратился – и тогда, сквозь треск пламени, стоны и крики раненых, уцелевшие услышали рёв танковых моторов. Те, кто нашёл в себе силы подняться над бруствером окопа с оружием в руках –тут же падал сражённый пулей: винтовочной, автоматной, пулемётной… Танки накатили на окопы;, а перед ними в окопы ворвались безжалостные русские, уничтожая всех, кто хотя бы шелохнулся ! В нескольких местах вспыхивали и тут же заканчивались скоротечные схватки: гремели выстрелы; звучал русский мат и отчаянные крики; сверкала сталь ножей… Атаку русского спецназа могли бы сдержать многочисленные пулемётные доты, но они молчали: я, пробежавшись пдоль нашей передовой, бросил в каждый по частичке силы. И пушкари по этим дотам не стреляли. А в тылу, во всю "резвился" полк Молодцова. Второй его полк зачищал станцию Хутор Михайловский…
Ударные группы, наведя шороху в румынских окопах, запрыгнули на танки и рванулись к городу Севск, где с оставшимся там резервным полком, "разбирался" полк Соломина, а в окопы заскочили штурмовые группы тотальной зачистки… Через два часа, после начала операции, 4го румынского стрелкового корпуса не стало. Совсем не стало. А жалкие кучки уцелевших румын – это уже не бойцы… Передам их командарму 13 - пусть у него голова болит. А пока мои бойцы стали собирать трофеи, а румын припахали разгребать завалы и пепелища… Нашлись бойцы, говорящие по-румынски и сказали: работаете - получаете еду. Не работаете – бросим здесь умирать…
Убитых у нас не было. К тяжёлым я, если находился близко, прибегал, а если был далеко – "прилетал" в астрале и "закидывал" в тело частичку силы – лишь бы дожил до моего физического присутствия ! Раненых свозили в полевой госпиталь, развёрнутый прямо внутри расположения румынских войск – бывшего расположения. В дело вступали медики, ну и я помогал, если была необходимость… Между делом и к Молодцову "летал" – тоже помогал, вкладывая силу на выздоровление. Освободился, отдышался – доложил Сталину о разгроме румынского корпуса. Чувствую – не удивил… И не удивительно – после таких то успехов. Спросил – Вам командир корпуса с начштаба нужен ? Вождь ответил коротко – Присылай… И обрадовал – выслали нам в Мценск десять эшелонов со всем тем, что я запросил. Снаряды к танкам Т-34; патроны к автоматам ППШ и авиационным пулемётам и пушкам. Авиабомбы патроны к снайперским винтовкам. Зимнее обмундирование и продовольствие.
– По нормам НКВД… - подчеркнул Сталин. И главное - моё подразделение получило официальный статус: Мобильный корпус Спецназа СССР, находящийся в личном подчинении Верховного главнокомандующего ! Вот за это – огромное спасибо ! На радостях порекомендовал Сталину дать указание командующему фронтом поставить на участок обороны дивизии 13й армии – они здесь прежде стояли и им этот участок знаком…
- Мы рассмотрим ваше предложение… - ответил иронично Верховный, а я так и увидел, как он усмехнулся в свои прокуренные усы..
Связался по радио с командующим фронтом и "обрадовал" своей победой над румынами; разговором с Верховным своим советом насчёт занятия прежнего места обороны 13й армией. По голосу слышу – моё сообщение командующего фронтом не обрадовало: 13я армия дважды ставала свои позиции. Сдаст в третий раз – спросят с него… После моего сообщения поинтересовался: не пришли ли в Мценск мои эшелоны ? И заминка командующего перед ответом – Никакие эшелоны для тебя не приходили – насторожила. Очень насторожила: захапают себе и доказывай потом, что это моё ! А нету, скажут – раздали всё по дивизиям, полкам и батальонам. Надо – иди и забери… Вот так – на взводе и приехал в Трубачёвск на свою базу. Только заехал внутрь, как меня сразу же огорошил старший охраны:
- Вас женщина молодая дожидается в караулке товарищ командир. Давно уже ждёт – два дня ! Сказала – у неё к вам срочное дело. Мы её у себя в караульном помещении оставили – идти ей некуда, а внутрь базы пускать незнакомую личность без вашего разрешения не положено… И кто это может быть ? Вроде мои женщины все при деле… Распахнул дверь и замер на пороге – вот это встреча…
На стуле, в комнате охраны, разморённая теплом раскалённой печки и укутанная двумя бушлатами – ноги и грудь, спала, прислонившись головой к деревянной стенке шкафа ведьма. Да – та самая, из Белоруссии, которой размер груди показался маленьким. Как она здесь оказалась ? Я же запретил ей – под знаком смерти, появляться мне на глаза ? Что же её заставила пойти на такой рискованный шаг ?! Захлопнул дверь, чтобы не выстуживать комнату – ведьма проснулась, подняла голову. Увидела меня – испуганно вскочила:
- Не убивайте меня господин ! Выслушайте ! – выкрикнула с ужасом. Угрюмо окинул её взглядом. М… да… Тот ещё видок: драная шубейка; старый изношенный платок; спутанные космы волос; неестественная бледность и изнеможённый вид… И дикий страх в глазах…
- Пойдём со мной… - буркнул неприязненно – там всё объяснишь… Зашли в автобус; включил печку; снял куртку и шапку; сел за стол. Показал рукой на табурет, бросил холодно, немногословно:
- Рассказывай… Ведьма сверкнула коричневыми зрачками; заспешила, затараторила, опасаясь что ей не дадут высказаться:
- Господин… Я всё сделала, как ты сказал: ушла на прежнее место, но долго там жить не смогла. Меня тянуло к тебе, как я ни сопротивлялась этому чувству, как не боялась, что ты меня убьёшь ! Я не могла сопротивляться этому Зову – это было выше моих сил ! И я пошла обратно – к тому месту, где ты возвратил мне жизнь. Пока шла – пыталась разобраться в себе… Мне кажется меня влекла к тебе твоя сила, которой ты так щедро поделился со мной ! Я пришла, а вас там уже не было. И я пошла по твоим следам: твоя сила во мне, как магнитом тянула меня в нужном направлении. Но ты уходил всё дальше и дальше на восток. И я пошла за тобой… Ты меня пойми и прости господин: я не хотела нарушить твоё приказание, но Зов твоей силы – выше меня ! Оставь меня при себе: рабой твоей бессловесной буду; все твои указания и прихоти выполнять буду с радостью ! Только прошу – не гони !!!
Сознание ещё переваривало полученную информацию, а подсознание уже дало ответ – бери ! У тебя – три ударных группы: будет по одному "проводнику" на группу ! Бери – хуже не будет ! А если что не так – всегда можешь выгнать, как выгоняешь ленивых, хитрых или непригодных спецназу бойцов и командиров… Ведьма с надеждой смотрела на меня. Изобразил глубокую задумчивость и яростное борение самого с собой ! Наконец, обречённо вздохнув, "принял решение":
- Значит так. Прихотей мне не надо… Указания мои и приказы выполняются сразу же и без всяких оговорок. Это понятно ? Ведьма зачастила обрадованно – Конечно ! С радостью ! Продолжим дальше…
- В случае невыполнения – выгоняю безо всяких разговоров ! Придёшь ещё раз – не посмотрю на слёзы и мольбы, уничтожу на месте ! Это понятно ? Ведьма робко улыбнулась, отчаянно закивала…
- У меня для всех правило одно: каждый получает то, что он заслужил и сделал ! Постельные утехи в счёт не идут ! Это понятно ?!
- Понятно господин… - уверенно подтвердила будущий боец…
- Ко мне все обращаются – товарищ командир… И последнее… У меня здесь есть девушки и женщины, которые ко мне очень хорошо относятся. И я к ним тоже… Так вот – чтобы я не видел; не слышал и даже не замечал малейших признаков борьбы за право находиться рядом со мной ! Кому, что, сколько – определяю только я ! Запомнила ?
- Я всё запомнила гос… - ведьма поперхнулась, сбилась – товарищ командир ! – закончила она четко, как настоящий боец. Когда успела обучиться воинским премудростям ?
- Не раз всё запомнила – пойдём знакомиться с коллективом и своим местом жительства… - проворчал я уже добродушно…
- Кстати… А как тебя звать-величать красавица ? Ведьма зарделась, потупилась смущённо. А что – я же сам создавал её с "нуля"…
- Зовите меня Дарьей товарищ командир… - ответила ведьма – а фамилия моя… - пусть будет Устинова…
Дошли до госпиталя: думаю Романова там – делится впечатлениями своих первых боёв. Точно: сидят кумушки: Мария, Грета, Инга, Татьяна и языками чешут… Повернулись на звук открываемой двери, вскочили, уставились заинтересованно на вошедшую…
- Романова… - нашёл глазами настороженный взгляд бойца моей личной роты – пойдёшь с новенькой на склад, пусть ей выдадут весь комплект обмундирования бойца моей личной роты. Скажешь – приказ командира. Потом – вместе с ней в баню… Там введёшь её в курс дела. Оттуда – в столовую, а потом покажешь ей её койку. В общем - возьмёшь над ней плотное шефство. Я думаю вам будет о чём меж собой поговорить… - усмехнулся загадочно, глядя на растерявшуюся Романову: надо моим ведьмам находить общий язык…
- Дария – знакомься по быстрому с девочками и в баню. После обеда мы с тобой прокатимся в одно очень интересное место…
- А можно мне с вами товарищ командир ? – перебила меня Романова, но тут же осеклась под моим взглядом и залепетала – ну если мне, конечно, можно… Показал укоризненно головой – Мария смутилась ещё сильнее, занервничала… А что – пусть едет: мимо её бабушки будем проезжать – погостит у неё, пока я свои вопросы буду решать…
- Ждите обе – после обеда я за вами зайду…
Съезжу на ту полянку – в землянку, на встречу с Чёрной силой… Мне без надобности, а вот моему "будущему бойцу" может быть полезно. Всё равно пока мне делать нечего: группы возвращаются на свои места дислокации; стратегические указания командирам розданы, а на местах они сами справятся – на то они и командиры. Сегодня, до вечера, особых неприятностей – вроде воздушного налёта, ждать не предполагается, а Рощину я дал задание после обеда разработать операцию зачистки Трубачёвска от нежелательных элементов. Приеду – займёмся ! Есть у меня уверенность, что утекают отсюда к немцам сведения разного характера. Вот и перетрясём город. Если не выцепим резидента – выцепим подручного, а дальше уже дело техники…
Въехали в деревню; предложил Марии остаться у бабушки, но она упёрлась: мягко, но настойчиво – поеду с вами… Ну – сама напросилась… Доехали до полянки; вылезли направились на пригорок. Вход в землянку открылся так же неожиданно: вот ничего не было, кроме промёрзшей земли, а вот появилась спуск в землянку… Вошли; прошли через портал; прошли по коридору… У двери остановились… Открыл дверь, заглянул: ничего не изменилось: столб Чёрной силы поднимается вверх и клубясь стекает по стенам в пол…
- Дарья – идёшь со мной… - сказал ведьме, у которой ноздри затрепетали в предвкушении; глаза заблестели; сама, словно заискрилась… - Мария – ждёшь меня здесь. В зал не входить. Будешь нужно – позову… Романова нехорошо прищурилась, но молча кивнула. Зашёл в зал следом за Дарьей, плотно закрыл дверь, стараясь не встречаться взглядом с Романовой: говорил же тебе – оставайся с бабушкой…
Устинова поплыла, словно нанюхавшаяся "кокса": разболтанная походка; глуповатая блаженная улыбка… Подвёл её к кругу; расстегнул пуговицы на штанах; усадил на круг… Подхватил ладонью затылок; наклонился, уложил на спину – голова исчезла в потоке силы. Начал "инициацию"… Скромно как то – без "огонька". Ну и зачем я тогда сюда приехал ? Отпустил в себе зверя – дело пошло активнее, "веселее". Зарычал, "разошёлся"; налился силой ! Дарья застонала; задёргалась, завизжала ! Сколько времени прошло не знаю, но у всего есть свой конец. Закончилась "случка" и у нас. Отстранился, наклонился просунул руку под шею и посадил Устинову. Придержал – иначе она бы завалилась снова на спину. Наконец она пришла в себя:
- Мой господин… Это было так прекрасно… - томным голосом пролепетала она, но заметив моё недовольство поправилась – виновата товарищ командир… И задала извечный второй женский вопрос:
- Вам было хорошо со мной ? Прервал традиционную сцену "нагибания" мужчины под себя такими вот вопросами:
- Давай не будем вдаваться в подробности. И учти – это тебе аванс, а не награда за сделанное… Дарья, на удивление, быстро всё поняла – не обиделась, а приняла случившееся как данность. Встала, оделась, но не удержалась: подошла, приподнялась на цыпочки, прильнула, на несколько секунд, губами к моим губам и прошептала:
- Теперь я точно знаю – для чего нужно жить и выполнять приказы ! Вышли из залы: разъярённая Романова полоснула по мне убийственным взглядом. На меня это как то не подействовало…
Устинова, благоразумно скользнула в сторону, потупив глаза…
Глава четырнадцатая
Здравствуй Вязьма и Смоленск, что – вы нас не ждали …
- Пойдём со мной… - негромко сказал, глядя Марии в глаза.
- Я не пойду ! – дерзко выпалила она. – Не хочу !!! – бросила презрительно. Видимо я не слишком глубоко загнал своего зверя – он рванулся во мне наружу, разъярённый таким ответом "обычной самки"…
- Не хочешь ? – зарычал я. Рванулся к Романовой: та даже отшатнуться не успела, как я ухватил её за воротник и навис над ней:
- Характер показываешь ?! – в бешенстве рыкнул я – я тебе покажу не хочу ! Рванул её на себя, сбил с ног, развернулся и потащил в зал. Мария визжала, извивалась, брыкалась, била – по-бабски, руками меня по ногам, но я тащил её к кругу, не обращая ни на неё внимания…
- Не хочешь… Я тебя научу Родину любить ! – вырвалось у меня непроизвольно ! Рванул её вверх: воротник затрещал, но выдержал. Плюхнул её задом на жертвенный камень и надавил свободной рукой на грудь, укладывая на спину. Романова изогнулась, дёрнулась зубами к моей руке, державшей воротник и придерживающий её голову, чтобы не ударилась затылком. Ах мы это не ценим ?! Еле успел отдёрнуть руку, отпустив воротник - зубы клацнули в нескольких миллиметрах ! Несильная, но хлёсткая пощёчина по одной щеке и по второй и Романова безвольно откинулась на спину. Прежде чем её голова исчезла в чёрном потоке – увидел на губах презрительную улыбку: Ты можешь взять моё тело, но ты не властен над моею душой ! А и хрен с ней, с душой !
Всё когда то кончается – закончился и этот ураганный секс…Наклонился; подхватил под голову "растёкшуюся" по алтарю Романову и посадил. Отшагнул, отвернулся – мало ли что взбредёт...
- Одевайся… - сказал негромко. Прислушался к бормотанию сзади…
- Изверг… - донеслось негромкое… Наверное это не про меня…
- Садист… - спишем это на последствия стресса…
- Скотина… Ну уж это ни в какие рамки не лезет !
- Что ? Что ты сказала ?! – развернулся резко. Романова стояла одетая и полосовала меня жарким взглядом. Усмехнулась иронично:
- Какой ты у меня добрый и ласковый… - словно мёдом напоила…
- Да – я такой ! – выпятил, дурачась, вперёд грудь…
- Сам себя не похвалишь… - начала Романова…
- От вас точно не дождёшься ! – закончил я за неё… Мария вдруг звонко рассмеялась счастливым смехом и подойдя ко мне прижалась:
- А знаешь… - мне вот так понравилось… Может ещё повторим ? О женщины ! Как вы непостоянны в своих желаниях, стремленьях, мыслях ! Кто другой давно бы с вами свихнулся – или попал под каблук !
- Всё зависит от твоего поведения… - пробурчал я, будто бы обиженный на неё. Мария вновь весело рассмеялась, обожгла взглядом:
- Тогда я буду вести себя очень плохо… - кокетливо прошептала она.
- Тогда ты вообще ничего не получишь ! – мстительно ответил я… Вывел умиротворённую деву в коридор и вернулся в залу. Разделся; запрыгнул на жертвенный камень и шагнул в Чёрный поток…
- Дайте мне силу ! Дайте мне способности ! – попросил я – не для себя прошу – для важного дела…
- Дай нам жертвы и души жертв… - прошипел голос в голове…
- Будут вам и души; будут вам и жертвы – война ещё не скоро закончится ! – великодушно пообещал я. И Чёрный поток поглотил меня !
Вышел из залы – дамочки, недалеко от двери, о чём то мирно щебечут… Увидали меня – захихикали. Ну да чем бы ведьмы не тешились – лишь бы делу помогали ! Вышли мы из землянки довольные, весёлые. Повернулся ко входу; закрыл дверь; запечатал её силой с цифровым паролем: год встречи с Марией; день моего рождения; месяц встречи; год ухода Марии; месяц моего рождения… Просто, но и сложно: не зная дат, можно долго подбирать варианты, а компьютеров здесь нет…
Пять дней… Пять дней я отвёл на усиленную подготовку к предстоящей операции. И это будет операция – не чета предыдущим: Это будет ОПЕРАЦИЯ с большой буквы ! Впервые мы будем наступать на позиции, расположенные возле регулярных частей вермахта, а это не кот чихнул ! Наплевал на маскировку: с аэродромов поднимались наши бомбардировщики и атаковали позиции, охраняемые моими зенитчиками. Выпускали на 200метровых верёвках специальные конуса-мишени, а зенитчики палили по ним из всех стволов – не жалея снарядов… То же самое делали и специальные команды на поездах. А командиры, кроме наведения на цель ещё и фиксировали попадания…
Танкисты и броневики изгалялись на полигонах в мастерстве поражения целей с коротких остановок и с хода. Артиллеристы – в быстром развёртывании и нанесении точных ударов с наведением артнаводчиков по рациям. Бойцы – раз за разом штурмовали полосы препятствия, "вражеские" окопы, захватывали здания. И стреляли, стреляли ! Хомяк рыдал, а жаба стонала, подсчитывая потраченные боеприпасы, но я их утешал: так надо – девочки и мальчики ! Боеприпасов мы ещё много натрофеим, а вот подготовленных бойцов хрен где возьмём ! И нужны, очень нужны нам будут кроме удачи, дерзости и нахальства и боевые умения и слаженность. Иначе потери будут - как в Красной Армии…
Вернувшись к вечеру, с "инициации" – раскинул после ужина ловчую сеть вокруг города и стал стягивать колечко к центру. Задумка стала выполняться легче: в облаве участвовало сразу трое "видящих": передал моим ведьмочкам все оттенки аур всех назначений, характеров и уловок. Проверки шли медленно, не спеша и улов не заставил себя ждать: выловили одну "мелкую рыбёшку"; она показала на вторую – крупнее… К утру – почистили город, как смогли: даже в штабе 3й армии выцепили шестерых: двух скрытых врагов и четверых потенциальных, из которых трое уже готовы были пойти на контакт с вражеской разведкой, работавшей, кстати – под прикрытием: якобы партийный контроль. Закончили под утро, а уже через несколько часов метнулись в Орёл: на следующее утро у моей роты новая операция…
Пришли… Пришли мои эшелоны в Мценск. Их отогнали на запасные пути, но разгрузить их "хозяева" Мценска не смогли: вагоны охраняли бойцы НКВД и приказ у них был однозначный – передать всё имущество в вагонах представителю Спецназа ! И они его не отдавали – пока: и командующий фронта и его комиссар развили бурную деятельность по "прихватизации" чужого имущества под девизом – Нам оно нужнее ! А мне командующий говорил – ничего не пришло. Нехорошо… Ну да мы люди простые: как они к нам – так и мы к ним… По излюбленной тактике Спецназа в спящий, после военных ужасов Мценск, осторожно, "на цыпочках", вошли две мои роты и ударный батальон, позаимствованный мною у Молодцова. Вошли в своей излюбленной манере: незаметно, быстро, дерзко ! Отличие было лишь в том, что часовых у вещевых и продовольственных складов не убивали, а нейтрализовали: тупая арбалетная стрела, прилетевшая из темноты в лоб – лишала сознания, а в живот – возможности крикнуть… После бесшумного захвата грузовой станции я подошёл к командирам охраны эшелонов; представился; предъявил документы и принял груз под свою ответственность. НКВДэшники довольны – могут возвращаться назад… А в это время въехавшие в город грузовики загружались моими бойцами в захваченных складах фронтового назначения. А город мирно спал…
Выходка, прямо сказать ребяческая… Ну и пусть ! Бойцы опустошали склады питания командного состава, наполненные деликатесами разного рода. А зачем они этому "командному" составу ? По штату положено ? По разнарядке ? А за что им такое счастье ? А моим бойцам и командирам – положено по делам ! Так же и с командирской формой. Ну зачем штабным и политработникам белые меховые полушубки и тёплое бельё ? Они же в тепле, да комфорте штаны просиживают – большинство, по крайней мере. И командармам с комдивами они тоже не к чему – за какие заслуги ? А нам – за реальные дела… Грузовики загружались и уходили из города потихонечку, через неприметный выезд из города, которых в любом городе найдётся не сколько. Вот и мы такой использовали. Выезжали грузовики и выстроившись в небольшие колонны под охраной бронетехники и самоходных зенитных установок походным маршем шли по замёрзшим дорогам в Орёл… А за мной, по окончании "операции", прилетел лёгкий "Шторх". Разбудил, конечно, улицу, на которую сел, да и окрестные тоже, но это не беда – сел самолётик на окраину, а в центре по прежнему начальство спало. Ну и сладких вам снов – обманщики и эгоисты… А мои эшелоны ушли со станции ещё затемно: мои паровозные бригады, привезённые вместе с батальоном, раскочегарили огонь в топках и по тихому выехали из города. А куда и зачем – начальство умное; начальство знает…
Полчаса лёту и мы в Орле, а там уже бойцы батальона "Трубачёвск" встречают эшелоны и берут их под свою охрану. Малая часть осталась в Орле, а большую перенаправили дальше – в Брянск: поближе к Трубачёвску… А тут и с Мценска начались заполошные звонки – меня разыскивают ! А меня пока нет нигде – я в воздухе: лечу в Трубачёвск – что то у меня неспокойно на душе… Ещё только начался новый день, а я уже в Трубачёвске. Водитель моего личного Бюссинга, открыв изнутри пассажирскую дверцу "обрадовал" с ходу:
- Товарищ командир ! Тут вас постоянно штаб фронта вызывает. Командующий… Я взял трубку узнать что надо – наорал ! Злой, как чёрт !
- И даже не сказал зачем я ему нужен ? – зевнул я – не выспался…
- Пусть срочно позвонит – как появится ! – проорал… Наверное чем то был очень расстроен… - хитро улыбнулся водитель…
- Ну раз нужно… Да ещё срочно… Позвоню… - когда время будет… А сейчас давай в город на южную сторону: что то у меня предчувствия недобрые… Водитель рванул с места и Бюссинг понёсся в город…
Выдернул трубку из зажима; щёлкнул тумблером:
- Всем средствам ПВО города. Внимание ! Воздушное нападение на город с юга или юго-запада ! Всем свободным расчётам СЗУ срочно прибыть в южную часть города и рассредоточиться произвольно. Переключил тумблер на Рощина…
- Капитан – готовь поисковые команды и выдвигай в южную часть города сзади зенитных установок. Сам с радистом – ко мне. Я буду на водонапорной башне… Шевелись – у нас мало времени… Вцепился руками в поручень на приборной доске; тело застыло, а я вылетел в астрал и стал подниматься вверх. Сколько не вглядывался вдаль - ничего не видел. Неужели ошибся ? Тогда почему тянет отчётливым холодком с юго-запада ? Помчался в ту сторону. Километров через пятьдесят увидел вдали точки – много точек ! Не ошибся, значит… Понёсся назад; нырнул в себя – мы уже подъехали к водонапорной башне, сиротливо стоящей на окраине города. Снова сорвал трубку:
- Майор ! – рявкнул в трубку – поднимай в воздух две эскадрильи ! С юго-запада на город идёт не менее трёх штаффелей немецких бомбардировщиков. И ещё прикрытие у них имеется. Они в 100 километрах от города. Точка вашего пересечения – 10-15 километров до южной стороны города. Предупреди всех – под зенитки не попадите ! Ну вот – вроде всё: дежурные зенитки и так на рубежах; за 10-15 минут подтянутся и развернуться остальные. И лётчикам 15ти минут достаточно – аэродром от Трубачёвска недалеко. Решила, значит, немчура нас на прочность проверить ?! Ну что ж – померяемся силами – кто кого ! Поднялся на верхний этаж башни; по лесенке вылез на крышу и сел: ни к чему делать из себя прекрасную мишень для снайпера. Его, конечно, в округе нет, но лучше поберечься сейчас, чем горько сожалеть потом… А минут через пять на крышу выбрался Рощин. Присел рядом:
- Налёт, товарищ командир ? Я молча кивнул и ткнул пальцем вдаль – я уже видел малюсенькие точки на горизонте…
- Ничего не вижу товарищ командир… - выдохнул озадаченно капитан. Ну понятно: моё зрение на порядок выше его. Посидели молча – Рощин внимательно вглядывался вдаль. Наконец встрепенулся:
- Вон они товарищ командир ! – выкрикнул, указывая вдаль и повернулся ко мне – а с востока летит ещё одна группа !
- Это наши им наперерез… Махнул рукой, подзывая радиста:
- Зенитчики внимание ! Наши вылетели на перехват. По истребителям не стрелять ! На всякий случай: у наших на крыльях звёзды… - решил слегка разрядить напряжение. Сбоку хрюкнул Рощин… Глянул раздражённо – капитан вмиг стал серьёзным, но не смог без подколки:
- Правильное предупреждение товарищ командир ! А то ведь они от страха глаза зажмурят и будут палить в белый свет – как в копеечку !
- Если они зажмурят глаза – ты свои широко раскроешь. Навсегда ! – буркнул недовольно. Шутки шутить здесь задумал !
- Работай с радистом и раскидывай группы по направлениям приземления парашютистов. Дашь команду на поиск, когда последний бомбовоз повернёт назад – иначе они могут под бомбами оказаться ! Басовито жужжа, рассерженной стаей шмелей, к городу приближалась армада бомбардировщиков. Над ними, юркими осами, вился рой стремительных силуэтов истребителей прикрытия. А с востока налетал другой рой – истребителей уничтожения. Одинаковые силуэты; одинаковые машины; только у нападавших на крыльях отливали красным звёзды, в отличие от крестов, да коконы винтов, словно нос пьяницы, полыхал красным цветом… Нападающие стремительно приближались, разбитые на боевые двойки Приближались с одной целью – не дать врагу бомбить город, в котором находился Спецназ. И мирные жители. Истребители прикрытия метнулись навстречу нападавшим, стремясь занять господствующее – более высокое положение, для лучшей атаки. Но и нападавшие полезли вверх… Первая эскадрилья русских лётчиков ринулась в атаку на прикрытие, а вторая, идущая следом, словно стая гончих псов на оленя – кинулась тремя парами на плывущую снизу армаду бомбардировщиков И два роя юрких машин, столкнувшись в бескрайнем, но ставшим вдруг, таким тесном, небе, разделились: большая часть закружила в небе смертельный хоровод, в котором неудачникам выпадало одно – полёт к распахнувшей для них свои щедрые, но стылые объятия, земле… Вот один самолётик, полого снижаясь, потянул к земле, выпуская за собой дымный шлейф; вот другой, вспыхнув пламенем, круто устремился вниз…
То один, то другой истребитель нападавших, прорвавшись к краю армады бомбардировщиков, неумолимо приближавшихся к городу, стремительно атаковал бомбёр, стараясь уйти от огненных трассеров, которыми ощетинилась воздушная армада, не подпуская к себе нахальную мелочь. И, не смотря на плотный заградительный огонь, один бомбардировщик задымил мотором и стал снижаться с разворотом над полем грандиозной воздушной битвы... Над верхушками деревьев взметнулись султаны мёрзлой земли: немецкие пилоты сбрасывали бомбы, стремясь облегчить тяжёлую тушу подбитого самолёта… Ещё один, идущий с краю, вспыхнул огненным факелом и понёсся к лесу, разбрасывая по сторонам огненные всплохи пожара… Но немецкая армада, выстроенная треугольником, острый угол которого был направлен на город, неумолимо приближалась к своей цели !
В воздухе заполоскались белые купола парашютов… Рощин, за моей спиной, начал отдавать короткие резкие команды, ориентируя каждую группу на свой квадрат поиска приземлившихся лётчиков. Но команды на поиск не давал – косился на меня. А я молчал: ясно же, что фашисты, поняв, что прорваться к городу не получится – будут бомбить то, что окажется у них под брюхом самолёта. А там будут бойцы МОЕЙ роты… Ещё один Хейнкель-111 мои лётчики "вырвали" из плотного строя воздушной армады, но этого было мало – слишком мало для того, чтобы фашистские стервятники повернули назад ! Да если они и повернут, всё равно не вернуться на свой аэродром – мы им этого не позволим ! Пусть их слишком много: три штаффеля – по три звена в каждом, а в каждом звене по три самолёта: 27 бомбардировщиков – всё равно мы их всех остановим и загоним в нашу землю !!!
До ведущего первой тройки первой эскадрильи – три километра. Мне можно уже начинать… Но не буду жадничать – пусть зенитчики тоже покажут своё мастерство. Два с половиной… Пожалуй уже пора ! Метнул в бомболюк ведущего десятую часть Силы – для детонации бомб этого хватит за глаза… На месте бомбардировщика вспух жёлтый цветок огромных размеров ! Взрыв разметал обломки самолёта вместе с кусками тел пилотов на многие десятки метров вокруг: всё таки больше двух тонн бомб взорвались разом ! Правый самолёт тройки взрывная волна подкинула вверх, как пушинку и перевернула вверх брюхом; левому повезло меньше – осколками посекло крыло; кабину пилотов и левый двигатель… Хейнкель завалился на левый бок и стремительно понёсся к земле… А правый ведомый так и не смог возвратиться в обычное положение – из самолёта посыпались вниз фигурки лётчиков и стрелка…Очередь за следующей тройкой…
Зенитчики самоходных 37мм орудий открыли огонь… Плотность огня – невероятная, убийственная ! Почти вся самоходные зенитки встали на рубеж защиты города ! Огненные росчерки снарядов потянулись к воздушным убийцам ! То один; то другой бомбардировщик загорался; вспыхивал то одним, то двумя моторами; терял управление, а то и взрывался в воздухе: не один я попадал в бомболюк ! А я нацелился на ведущего правого штаффеля… Чёрная сила понеслась к самолёту; вонзилась в бомболюк и… Взрыв; разлетающиеся обломки ! Здесь успех был не полный – к земле понеслось только два Хейнкеля: третий уцелел… Ну да ему недолго радоваться… Немцы никак не ожидали такого отпора и уж совсем не ожидали такого убийственного огня: вниз полетели сбрасываемые в спешке бомбы: бомбардировщики начали противозенитные манёвры, что в плотном строю, да ещё под таким огнём выполнить очень сложно. И два немецких стервятника столкнулись в воздухе, зацепив крыльями друг друга…
К веселью подключились и дальнобойные 88мм зенитки из города – последнего рубежа обороны. В воздухе – то там, то здесь стали вспухать серые шапки разрывов шрапнельных снарядов… И они тоже записывали на свой счёт сбитые фашистские самолёты… В стройных рядах воздушной армады началась паника: пилоты стремились любой ценой вырваться из объятий смертельного огня, несущегося к ним с с земли. Но не тут то было ! Хейнкели падали вниз один за одним, а я внимательно следил за местом уничтожения ассов люфтваффе: ни один бомбардировщик не должен вернуться на базу ! И машину, пилотам которой удалось – как им казалось, вырваться из этого воздушного ада, настигал кусочек Силы – вполне достаточный, чтобы они умерли !
- Посылай группы ! – крикнул я не оборачиваясь. За спиной послышались резкие команды Рощина группам – Вперёд по ориентирам !...
Молодой, но вполне опытный лейтенант истребительной авиации Спецназа – а неопытных у них, как и у бомбардировщиков не было, видно исчерпал сегодня лимит своей удачи… Или что то сделал не так, как было нужно – неважно… Его самолёт уже догорал где то на земле, а он спускался вниз, болтаясь под куполом парашюта. И матерился: отчаянно, зло ! На кого ? да на все: и на себя и на проклятых стрелков бомбардировщиков, хлестанувших по его самолёту длинной очередью, а может быть даже и несколькими сразу… Он уже один раз потерял в бою свой самолёт ещё там – в Белоруссии и хорошо запомнил укоризненный взгляд, тогда ещё командира эскадрильи. И долго – пока у них не появились новые машины, провожал жадным взглядом улетавших на задание друзей… А сейчас он вновь опростоволосился – во второй раз ! Так ведь и в отчислить могут за профнепригодность ! А если оставят – жди, когда появится новая машина ! Это же не И-16; ЛаГГ или Миг – это Ме-109 последней модели ! А они есть только у немцев: что – прикажете у них просить ?! Хотя их командир может попросить и так попросить, что ему не откажут !!! Но настроение было пакостным вот и честил всех… И госпожу Удачу зацепил ненароком… Впрочем про неё вырвалось случайно и тут же молодой пилот извинился, как долго извинялся перед врачихами медкомиссии, приехавшим к ним с проверкой… Тогда он тоже ляпнул что то такое, от чего лицо симпатичной девушки-врача, но немки, стало каменно-неприступным. И последующим отстранением от управления самолётом согласно диагноза: легковозбудимая нервная система, чреватая абсистентным психозом… Что это такое он так и не узнал, но больно мерзко звучало ! Уж как он тогда извинялся… Так и сейчас: искренне извинился и тут же заметил слева от себя - метрах в четырёхстах ещё один купол парашюта: чуть выше него и явно не наш… Парень тут же воскликнул искренне:
- Спасибо тебе – госпожа Удача ! Вернусь живым – выпью за тебя ! Приземлился на снежное поле раньше лётчика-немца и быстро скинув лямки парашюта рванул по снежному полю к месту приземления немца. Тот ещё в воздухе понял кровожадные намерения русского, но увы – госпожа Удача снов улыбнулась русскому – видимо за горячее извинение. Или может за обещание выпить за неё… Сильный удар о мёрзлую землю чуть не вышиб из немца дух, но приложился он о землю сильно, да ещё и ногу подвернул… Пока поднялся, пришёл в себя от сильной боли в лодыжке и в боку – сумасшедший русский был уже в ста метрах от него. Пилот похромал к лесу, в нелепой надежде уйти, или, хотя бы – спрятаться за дерево, а там уже видно будет кому повезёт ! Не удалось: грохнул выстрел и пуля взрыхлила снег впереди пилота. Пришлось оборачиваться и падать в снег ! Пробежка по глубокому снегу вместе с сильной болью сыграла свою гнусную роль: грудь и руки ходили ходуном; в глазах двоилось и троилось, поэтому целях три выстрела улетели непонятно куда… А русский пёр на него, словно был бессмертным ! А потом русский стал стрелять, да так метко, словно и не пробежал по снегу эти полкилометра ! Пули ложились рядом, когда пилот начинал поднимать голову, чтобы взять этого сумасшедшего русского на прицел. В конце концов немец решился – сдаюсь… Сдамся – ещё поживу, а так – пристрелят меня, или сдохну в лесу от голода или холода. А убью русского лётчика – мне точно не жить…
Лейтенант был уже в двадцати метрах от лежащего в снегу врага и двигался медленно, экономя силы и дыхание – готовый в любую секунду уклониться, отпрыгнуть в сторону: этот немец нужен ему живым ! Может тогда зачтётся захват немца за потерю самолёта… И когда немец закричал что то и начал подниматься с вытянутыми вверх руками, лейтенант вздохнул с облегчением. Подошёл; подобрал в снегу пистолет фашиста и махнул рукой в сторону видневшейся в нескольких километрах дороги в город. Хоть и далеко, но они дойдут… И пошёл за медленно хромающим немцем, не спуская с его спины внимательного взгляда: мало ли какую пакость может выкинуть его пленник…А когда вдалеке показался транспортный Ганомаг – вздохнул облегчённо…
Командующий группы армий "Центр" Феодор фон Бок вновь прилетел в Германию и сидел сейчас в кресле, в кабинете фюрера, а тот устроился напротив и заинтересованно смотрел на командующего. Генерал-фельдмаршал, "скрипя сердцем", признал за собой часть вины за сложившее положение на участке Брянского фронта, но основную вину свалил на Гудериана. Тот, мол, опытный генерал и сам должен был решить возникшую проблему, да вот видимо заигрался…
- Вы что то можете предложить конкретное фон Бок, или так и будите винить уже пленного Гудериана ? – резко прервал его Гитлер… Фон Бок слегка поморщился – очень уж ему, потомку знатного рода не по душе была такая фамильярность, но вина за ним была и пришлось наступить на горло своей гордости. Генерал вскинул подбородок:
- У меня есть соображения мой фюрер, но мне понадобится не три, а пять дивизий и две из них танковых ! Судя по сведениям, представленным нам Абвером, у противника – три подготовленных дивизии, полностью укомплектованных и хорошо подготовленных – в отличие от регулярных частей Красной Армии – не удержавшись, презрительно скривился генерал – фельдмаршал. Гитлер слегка подался вперёд…
- Разгромить весь Брянский фронт пятью дивизиями, включая и те, уже три дивизии и Французский легион, вряд ли удастся, как не удалось это сделать Гудериану. Для его разгрома нужно остановить наступление на Москву, но мы же не будем этого делать ? Гитлер возмущённо мотнул головой – о такой глупости даже и говорить не стоит…
- Значит нужно выманить этот спецназ из-за линии фронта; окружить и одновременным ударом со всех сторон уничтожить ! Главное – не давать ему громить наши дивизии по одиночке ! Увы, мой фюрер, это у него очень хорошо получается… Для быстрого и полного уничтожения нужно будет и содействие авиации. Нужно будет много бомбардировщиков ! Думаю у этого спецназа не найдётся столько истребителей, чтобы помешать бомбёжке этих дивизий с воздуха…
- Что конкретно вы предлагаете фон Бок ? – нетерпеливо прервал его Адольф Гитлер. Фон Бок встал и направился к столу с картами; фюрер последовал за ним. Найдя нужную, генерал показал Гитлеру:
- У этого спецназа наверняка закружилась голова от успехов. И ставка Верховного командования наверняка прикажет ему совершить какую-нибудь крупную операцию, чтобы задержать наше наступление ! Фюрер задумчиво кивнул: он именно так бы и поступил… Поднял на генерал-фельдмаршала заинтересованный взгляд…
- У его командира есть только одна достойная цель – Вязьма ! - пафосно воскликнул фон Бок так, что Гитлер невольно вздрогнул.
- Там у нас много пленных, которых он любит освобождать, а так же основная железнодорожная магистраль, по которой снабжается моя группа армий, наступающая на Москву. Так что он убивает одним выстрелом сразу двух зайцев – как говорят русские: освобождает пленных и перерезает нам снабжение – как в Минске… Фюрер поморщился: те действия русских принесли очень много неприятных недель германской военной машине на центральном направлении ! Из-за них и так не выполняющиеся сроки наступления были окончательно задержаны, а тут ещё и эта проклятая русская осень с её разбитыми дорогами ! Хорошо, что совсем недавно наступила зима и дороги стали подмерзать… Хотя… - появилась новая напасть, которую так просто не решить – ужасные русские морозы с не менее ужасным снегом…
- Я уже отдал приказ: осторожно и незаметно перемещать пленных и собранное трофейное оружие в Смоленск… - продолжал генерал.
- В Орше размещается пехотная дивизия; в Смоленске –танковая, под видом переправляющихся на восточный фронт; в Рославле - моторизованная дивизия; в Кричеве – пехотная. В Унече – танковая, а в Новозыбкове – моторизованная дивизии… - закончил фон Бок…
- Объясните мне – зачем они там нужны ? - нетерпеливо спросил фюрер. Генерал-фельдмаршал позволил себе иронично усмехнуться:
- Мост через реку Судость, что расположен возле посёлка Почепа, охраняет обычная стрелковая дивизия, да к тому же неполного состава… В городе Брянске тоже расположена дивизия неполного состава. И части этого спецназа… Как только спецназ двинется в сторону Вязьмы по железной дороге и вдоль неё по шоссейным дорогам – авиация должно будет совершать налёты на колонны и эшелоны. Зимой в лесу не так то просто спрятаться… - усмехнулся Фон Бок.
- Пока этот спецназ дойдёт до Вязьмы – от него должно остаться не больше двух дивизий: птенцам Геринга придётся очень постараться ! А дальше из Смоленска танковая дивизия по железной дороге будет переброшена в Рославль. Пока она будет разгружаться – моторизованная дивизия быстрым маршем отправится на восток, отрезая этот спецназ от возвращения назад в Брянск. К ней присоединится Танковая дивизия. Две полноценные дивизии сразу спецназу разгромить не удастся ! Гитлер нетерпеливо дёрнулся – продолжайте…
- Из Унечи танковая дивизия, подождав моторизованную дивизию из Новозыбкова одним махом уничтожат охраняющую мост стрелковую дивизию и, прихватив с собой пехотную дивизию у моста, форсированным маршем двинется к Брянску. Не вступая в бой – оставит город пехотной дивизии, начнёт подниматься на север по маршруту Спецназа, отрезав ему отступление на юг, к городу. Совместно с моторизованной и танковой дивизией из Рославля эти четыре дивизии окружат спецназ с юго-запада и с юга. А в Смоленск войдёт из Орши пехотная дивизия… Так что ему ничего останется, ка оказаться в очередном котле, или уходить на север или на восток. Ну а пока будут уходить – авиация их ещё потреплет ! А при выходе к своим их встретят наши регулярные части, даже если при этом придётся немного приостановить наступление. Но с этим спецназом будет покончено. Навсегда ! Гитлер чуть поморщился при словах… немного приостановить наступление…, но восхищённо улыбнулся и похлопал фон Бока по плечу:
- Я всегда верил в то, что вы фон Бок – мой самый лучший генерал ! – патетически воскликнул фюрер. Генерал-фельдмаршал польщённо улыбнулся – а кому, скажите будет неприятна похвала ?
- Выделенные вам дивизии уже на пути к вам. Жду от вас победного доклада генерал-фельдмаршал ! – пафосно воскликнул фюрер. Вот так решилась судьба спецназа, а мы, сам того не зная, засовывали в этот капкан не то что руку – залазили в него полностью, с головой ! Правда командующий группы армий "Центр" не предполагал нашего нападения на Смоленск, но силы, собранные для нашего уничтожения были огромны ! Одного не учёл фон Бок – меня и моих ведьм !
Не зная о готовящейся нам грандиозной подлянке я сам, того не зная, "помогал" немцам. Из пяти дней, отведённых моим бойцам на отдых – прошло уже почти два дня, как произошёл этот налёт немецких бомбардировщиков на город. Удачный, надо сказать, налёт. Для нас ! Теперь трофейные команды лазили по местам падений самолётов и снимали все, что могло пригодиться нам в хозяйстве. А снимать пришлось много: 27 бомбардировщиков Хейнкель-111 нашли своё последнее пристанище на Брянской земле; 12 истребителей Ме-109… Были потери и у нас: уничтожено шесть истребителей М-109 и два серьёзно повреждены – с трудом дотянули до аэродрома… И погибло трое лётчиков – троим удалось катапультироваться, да один ещё и пилота-истребителя в плен взял ! Большие потери для нас – очень большие !
После допроса пленных лётчиков, выяснилась одна очень любопытная и даже, я бы сказал, интригующая деталь ! И я стал её думать !
Мобильность… Это свойство быстро снятья с места и так же быстро переместиться в другое без потерь, присущих обычному перемещению. В моём случае: мобильное подразделение всегда; в любую минуту способно сняться с места и переместиться туда, куда его направит приказ командира. Девиз мобильного подразделения – Всё моё ношу с собой ! В таком подразделении каждый на своём месте максимально функционален: нет тупых и безмозглых начальников; нет ненужных согласований и множественных подписей-разрешений. Каждый – винтик; звено; часть огромного механизма, работающего чётко, точно – без сбоев ! Не зря Сталин говорил, что человек – это винтик в системе государственной машины… Но подобное высказывание вызывало острое недовольство гнилой интеллигенции, которое они стремились вбросить в массы ! Ну как же так: они – личности, индивидуальности; единственные и неповторимые и вдруг – винтики ?! Обидно и оскорбительно ! И многие из обывателей, подхватывали эту обиду – мы не винтики, мы свободные люди ! И никто: информация и пропаганда была захвачена иудеями, не объяснял этим обманутым – государства, как и любой механизм силён своим единством ! Никто им не объяснил, что самый страшный враг всего человечества – иудеи, выжил; не ассимилировался; не растворился в огромной массе других народов именно по тому, что любой ценой стремился быть не столько обособленным от остальных, сколько единым, неразрывным по сути, не смотря на разбросанность по расстояниям ! И делающим всё, чтобы у других народов и наций этой неразрывности не было. РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАВСТВУЙ ! Вот именно по такой системе – единство, неразрывность, мобильность я создавал свой Спецназ. И сейчас – пришедшая мне на ум комбинация была бы просто фантастикой, если бы не эта мобильность…
После обеда в воздух поднялись все шесть моих лёгких самолёта Физилер Fi 156 "Шторх" с тремя человеками на борту: лётчика и два бойца с "причиндалами". 200 километров лёта и они у цели… Задание просто и незамысловато: подготовить ВПП – посадочную полосу для наших транспортников. Из допросов лётчиков выяснилось следующее: налёт произведён с аэродрома под Конотопом – тем самым, который мы уже "брали на штык"… На аэродроме остался в наличии один штаффель бомбардировщиков из четырёх; с вернувшимся с прикрытия потрёпанным штаффелем истребителей на аэродроме осталось две эскадрильи истребителей М-109… И траур… Траур по не вернувшимся с боевого вылете камрадам ! Вот тут их и можно взять. Тёпленькими…
В 15ти километрах от аэродрома тогда – в мирное время, в лесо-степной полосе располагались летние лагеря стрелковой дивизии. То ли комдив придерживался принципа: боец всегда должен быть чем то занят; то ли комиссар проявил политическую инициативу, но дорога к соседнему колхозу была ;вылизана и выглажена": ровная; без ям и колдобин – ну прямо широкий и чистый путь к светлому будущему… Лагерей, с переводом дивизии в другое место не стало; колхоз захирел без поддержки военных, а дорога осталась ! Широкая; ровная; и длинная – больше тысячи метров почти идеальной поверхности для посадочной полосы ! Вот туда то и вылетели три группы бойцов с лопатами, кирками, ломами. Веники им нарежут пилоты… Бойцы разделились на три пары и начали "зачистку с двух сторон ВПП и середины. Один долбит выступы и бугорки ломом; второй – "подрезает" острые зубцы лопатой; третий плющит выступы кувалдой. Четвёртый – сметает ледяной мусор с "взлётки" в стороны… Пилоты тоже не бездельничают: охраняют работающих, выдвинувшись вперёд с пулемётами и автоматами по лбе стороны "взлётки", способные начать бой на уничтожение.
У меня четыре транспортника Ли-2… Это 28 десантников и пять членов экипажа: пилот, штурман и три пулемётчика… Один я "махнул не глядя" у командующего обороны Минска; второй забрал у борзого командующего обороны Гомеля; третий позаимствовал в Бобруйске – бывший гражданский самолёт "Аэрофлота", видимо взятый в виде трофея с началом войны в Берлине… Четвёртый – угнал у командующего Брянским фронтом: я ему "Шторх" взамен отдам. А что: бензина жрёт мало; сесть может где угодно; и два места – на командующего и его начштаба. А остальная шалупонь пусть делом занимается ! Кроме Ли-2 у меня имеется ещё и три командирских машины для высшего немецкого генералитета – Ju-52/3m: 18 десантников и пять членов экипажа… Если у всех экипажей убрать пулемётчиков – можно добавить ещё по три бойца… На круг выходит 208 бойцов десанта – одна рота; один взвод и одно отделение… И ещё восемь бойцов, которые останутся на месте "восстановления" посадочной полосы… Хотя… взвод "уйдёт" на лётчиков, которые "отгонят" к нам Хейнкели и Мессершмитты и мою группу: я, Мария, Дарья и Рощин с группой бойцов… Прикинул так; прибросил эдак – всё получится на 100 процентов !
Зашевелились, проснувшись, жаба с хомяком…
Хозяин… - начал первым хомяк – тут вполне можно захапать намного больше ! На что это он намекает ?
Ну что ты такой трудный… - подключилась жаба – совсем жиром заплыл – своей выгоды в упор не видишь ?! М… да… - женщина в своём репертуаре… Хомяк – мужчина интеллигент, сгладил резкую отповедь:
Нет – правда… - можно же захватить город и много с него поиметь !
А вывозить вы всё это как будете ? Самолётами ?! Да нам на это неделя понадобится ! И десятки тонн бензина ! Золотыми будут трофеи !
Нет – ты на него посмотри ! – прямо почувствовал, как возмущённо всплеснула руками жаба – и это командир Спецназа ! Хомяк благоразумно промолчал… А что поделать, если прорезалась у дам такая особенность – говорить не думая о последствиях… Ну им то – на протяжении веков было проще: за несдержанный язык переведут в "утешительницы" рангом пониже и всё. Но и там можно жить… А мужику сразу башку с плеч или кожу в лохмотья ! Вот и брякают что попало…
Хозяин… - вкрадчиво начал хомяк – есть же железная дорога… Ведь один раз уже вывозили добро… Путь разведанный, проверенный…
Легко им говорить, сидя в тепле и безопасности – как штабным, планирующим "гениальные" операции… А то, что на месте возникают всякие, неучтённые им накладки – так на то и командиры нужны, чтобы эти накладки исправлять, или… отвечать за промахи штабных… Мы же шли в Конотоп целой воинской группой, оставляя за собой на захваченных станциях маленькие гарнизоны для охраны железной дороги, тут мне предлагают вывозить добро из Конотопа. И город захватить одним батальоном ! Хотя… батальоном его захватить можно…
Нет – вы на него только посмотрите ?! Совсем не хочет думать – за него другие должны напрягаться ! А он может это делать только в отхожем месте ! – возмутилась жаба. Да так возмутилась, что стало понятно выражение тинэйджеров будущего – Мозг вынесла !
Ты или толком говори, или заткнись ! – вспылил я – критикантка хренова. Заблокирую тебя и будешь сама с собой возмущаться ! – не выдержал я. - Достала ! Не знаю – как я это сделаю, но сделаю точно !
Да я что… Я только помочь хотела… Ну была несколько не сдержана… - виновато произнесла возмутительница спокойствия. Виновато то виновато, а ехидные нотки в голосе остались, я чувствую…
Дело говорите, а не воду лейте ! – рявкнул возмущённо.
Да тут просто всё повелитель… - ну и ехидна же… - Туда 200 км; столько же обратно… На все про всё, вместе с погрузкой и заправкой – два часа… Если начать с десяти вечера – до утра можно сделать три – четыре ходки, причём вторую посадку можно сделать уже на захваченный аэродром… - высказала, наконец то, связную мысль "советчица".
А 15 километров по ночному лесу и штурм аэродрома – это как ? – вкрадчиво поинтересовался я.
"Советчица" "пожала" плечами, отмахнувшись от вопроса:
Пусть пошевеливаются – спецназ они, или кто ? Ах как знакомо: Решай возникшую из-за меня проблему – ты мужик или кто ?
В крайнем случае – сажать на аэродром третий десант… - небрежно бросила жаба – а там уже просто: с четырьмя высадками будет два батальона. С таким силами и ты справишься… Вот ведь ехидна !
А дальше… - поспешил загладить колкость "дамы" хомяк – и вовсе просто… Ограбить и пустить эшелоны на восток как немецкие… И приказ из Конотопа - пропускать дальше, отправить по станциям… А что… начал осмысливать в голове идею – может и выгореть…
Ну наконец то… - вздохнула "советчица" – как с тобой трудно…
Начал крутить информацию: прикидывать, считать… Выходило: при некоторой доле везения и огромном нахальстве вместе с наглостью – должно получиться ! Вызвал к себе двух комбатов и позвонил командиру вспомогательной эскадрильи – готовь к вылету транспортники…
Первая группа десанта была полностью из бойцов и меня с моими ведьмами… Группа бойцов, подготовившая посадочную полосу, ушла в лес, протоптав для нас самый короткий и безопасный для продвижения путь: срезала ветки; убрала сучья, раскидала в сторону снег… И Вышла на позиции первого броска… Нам осталось только "ручейком" пробежаться по подготовленному пути марш-броском в 15 километров. Пробежались; отдышались, отдохнули и принялись за работу – время поджимало… Вперёд пошли "проводники": я; Мария; Дарья…
К моменту высадки на подготовленную ВПП второй группы десанта первая группа только приступила к началу атаки на аэродром… Трое "проводников" успешно провели по одной группе на территорию Аэродрома и вернулись за второй. После "инициации" в храме Чёрной силы у моих ведьм произошли приятные подвижки: Романова стала проводить шестерых бойцов за раз; Устинова – совершенно неожиданно для меня, сразу начала проводить шестерых ! Ну и я улучшился – двенадцать бойцов… Ни туда – ни сюда: группы за раз, без командиров, но лиха беда начало… Девушки продолжали проводку групп, а я перешёл к проводке бойцов в деревню - на территорию проживания лётчиков и обслуживающего персонала. Лётчики нам были не нужны, поэтому избы, в которых они ночевали пронзили облака Чёрной силы, так же, как и караульное помещение со спящими солдатами охраны… Ведьмам достались помещения отдыха зенитчиков… Ну и караульные помещения постов при въезде тоже были уничтожены Чёрной силой.
На аэродроме, под огромной маскировочной сетью раскинул крылья командный самолёт Ju-52/3m… Я как увидел его – радостно потёр руки – какой трофей ! Хомяк тоже радостно попискивал. Одна лишь жаба высокомерно хранила горделивое молчание. Ну и пусть её ! А мы возьмём в плен какого-нибудь высокого чина и люфтваффе, который имел неосторожность задержаться: вот странность – на этом аэродроме ! Позднее выяснилось: генерал, один из заместителей командующего группы прилетел с проверкой причин таких страшных потерь за один день: 27 бомбардировщиков и 14 истребителей ! Прилетел; выслушал рапорт своего бывшего однополчанина и друга по училищу и решил остаться в полку на символических похоронах погибших – поддержать, так сказать остальных лётчиков. И не поехал в город, оставшись поговорить с командиром полка в военных, так сказать, условиях…
Аэродром взяли чисто… Стреляли, конечно: из пружинных арбалетов; пистолетов и винтовок с глушителем… И опробовали новинку вооружения – плечевой арбалет ! По результатам применения признан пригодным для проведения бесшумных операций. От пружинного, это чудо технической мысли отличался существенно: 150 метров, по сравнению с 50ю метрами пружинного арбалета. Чуть дольше взводилась тетива и менее удобен при стрельбе из укрытия, но дальность ! В этот раз не церемонились: любое опасное скопление противника ликвидировалось Чёрной силой ! В живых оставляли лишь техников и обслуживающий персонал из русских пленных – с ними позже разберёмся…
Вторая группа, после высадки, ушла своим ходом к городу… До Конотопа от посадки – 25 километров. Далековато, конечно, но что делать ? Ближе и места подходящего нет и гул моторов ночью далеко разносится… От аэродрома до Конотопа 12 километров, но и то я приказал, по возможности, садиться на малой мощности тяги, чтобы не ревели моторы… Не хватало ещё нам побеспокоить охрану в городе. Дождались третьей группы: транспортники садились прямо на аэродромную полосу и сразу две группы ушли в ночь… А на немногочисленных грузовиках уехал я; Мария; Дарья и первые группы проводки. Пока мы будем готовить "дороги" – ударные группы как раз подтянутся. И вторая группа тоже. Благо каждая группа имеет рацию для связи…
Дальше всё прошло как по писанному: почти бескровный захват города и станции; нейтрализация средств связи; захват четырёх полных эшелонов на станции и формирование ещё двух и собранных пустых вагонов… За полдня, в течение которого со станции в направлении станции Ямполь эшелоны отправлялись один за другим, на станцию прибыло ещё четыре эшелона… Один – с батальоном солдат, впустили на станцию и уничтожили Чёрной силой. Вычистили "пыль"; сгребли одёжку и барахло в два вагона, а в остальные 18ть загрузили трофеи… А Мартынов – стремительным броском через ночь, по территории, захваченной ранее румынским корпусом, а сейчас – бесхозной, выдвинулся к станции Ямполь встречать приобретённое непосильным трудом ! Встретил и перепроводил на территорию контролируемую Спецназом СССР. Для дальнейшего потрошения и распределения…
Спецназ, воодушевлённый почти бескровной успешной операцией – меньше десятка раненых средней и лёгкой тяжести не в счёт, был готов к новым свершениям и победам. Ждал только команды – ВПЕРЁД ! И я такую команду отдал: как и было запланировано – три группы двинулись по намеченным для них маршрутам. Соломин ударил двумя группами от Почепа и Погара по железным дорогам, форсируя реку Судость в направлении к Унече; Мартынов, сметя стоящую перед ним дивизию прикрытия, рванул по железке к Рославлю, а Молодцов из того же Брянска, вместе с Мартыновым разметавший поставленную заслоном пехотную дивизию, устремился к узловой станции Бахмутово… Спецназ пошёл в атаку, не зная того, что сам лезет в ловушку, подготовленную ему командующим группы "Центр" Феодором фон Бок…
Глава пятнадцатая
Кто то теряет –кто то находит…
Сходили мы за трофеями удачно… Лётчики перегнали 12 бомбардировщиков Хейнкель-111; 18 истребителей М-109 и кучу запчастей к ним; командный самолёт Ju-52/3m; штабной Fi-156 "Шторх"… Авиабомбы и продовольствие для лётчиков; зимнее обмундирование и боеприпасы; горючее в бочках и обслуживающую технику… Десять эшелонов со всяким нужным добром… Пленных выдернули больше двухсот человек… Эшелоны дошли до станции Ямполь без проблем: пустили по железке информацию, что эшелоны следуют в Шостку, находящуюся в 12 километрах от центральной ветки. Прошло. И покатились эшелоны на северо-восток… Но вот беда: налетели с рассветом на Шостку русские пикирующие бомбардировщики Пе-2 и разгромили в драбадан всю станцию ! Особенно досталось подъездным путям, о чём немецкое начальство станции тут же сообщило начальству Конотопа. Из Конотопа ответили: информацию приняли; меры принимаются… И всё – никто не чухнулся: почему это эшелоны проходят мимо Шостки ? А значит так надо… И всё бы хорошо, но радостное настроение у меня испорчено. Кем ? Не трудно догадаться – Романовой, конечно… И почему она такая безмозглая и бездумная – одни понты и гонор ? Вроде учу её, учу; объясняю, объясняю… Бесполезно, видимо. Как об стенку горох…
Зачистили город от ярых сторонников немецкого порядка – согнали их в один из освободившихся складов-пакгаузов, вытянувшихся на станции вдоль железной дороги. Списки в управе есть с адресами - ходи и собирай: прям как в 37 году и в песнях – пришли под утро… Там же нашлись и списки и адреса паровозных бригад. Выдернули всех, как морковку из грядки и поставили пред светлы очи командира. А я разговоры разводить не стал – спросил в лоб:
- Красная Армия и советский народ борется с фашистскими захватчиками, а вы им помогаете – горючее, боеприпасы, технику, продовольствие подвозите… В общем ставлю вас перед выбором: или вы работаете на благо советского народа или вы работаете на благо немцев… Кто захочет нам помочь – перегнать эшелоны на восток, пусть соберёт необходимые вещи; заберёт семью и едет с нами. Ни голодным; ни бесхозным не останется – моё слово ! Ну а кто захочет дальше немцам служить… - замолчал многозначительно… Вперёд шагнул пожилой машинист с колючим взглядом из-под лохматых бровей. Окинул меня тяжёлым взглядом:
- И куда нам отседа уезжать ? У нас здесь дома, хозяйство… Да и порядка у немцев поболее, чем у вас… К тому же – уважение: никто в морду кулаком не тычет; матами не кроет и глупые приказы не отдаёт… Вижу по глазам стоящих – согласны они, но высказаться воздерживаются. Пока… А машинист то не прост: и не отказывается и не соглашается – цену набивает. Понятное дело – кто составы поведёт ? Хотя с другой стороны – под расстрельную статью себя подводит… А ведь есть у него причина так себя вести – есть ! Но мне без разницы…
- А сын твой что на это скажет ? – равнодушно спросил у машиниста. Рядом с отцом встал сын – кочегар:
- Я с батей согласный… – пробасил он. Кивнул понимающе и бросил негромко стоящим рядом со мной бойцам из моей роты:
- Увести обоих. В пакгауз… Бойцы шагнули к отцу с сыном. Бугай поднял кулаки, пробасил грозно:
- Не подходи – зашибу ! Наивный… Тычок стволом в живот; удар прикладом в подбородок, распрямляя согнувшегося богатыря; тычок в горло и удар прикладом по печени. Бедолага упал на колени… Остальные глухо загудели. Спокойно окинул всех равнодушным взглядом:
- Ему было сказано – идти в пакгауз… А он – зашибу ! Вот и получил. Повернулся к машинисту, пытающемуся поднять сына:
- Если ты решил поторговаться, то зря – мы Родиной не торгуем ! Здесь и сейчас всё просто: либо ты с нами; либо ты против нас ! Третьего не будет… Ты выбрал – против нас, так что не взыщи…
- Тогда сами составы ведите ! – выдохнул зло пожилой машинист.
- А вот за это – не радуйся: есть у нас паровозные бригады. Просто я хочу поглядеть: кто здесь за кого ? Уведите этих… - бросил устало… Машинист пошёл сам, а его сына вздёрнули на ноги и заломив руки потащили к машине. Из толпы ко мне метнулась женщина:
- Да что ж вы делаете – сволочи ! Мало вы над нами при советской власти измывались, так и сейчас продолжаете ! – выкрикнула она. – Люди – да что же это делается ?! – истерично взвизгнула она.
- А ничего такого… - ответил негромко, вглядываясь в её лицо – и вот кажется мне - вы при советской власти не бедствовали и не очень уж вас эта самая власть обижала – а ? Сказал, а перед глазами, как в компьютере, пробежали лица увиденных сегодня за день.
- А не у вас ли любезная, ещё один сын в полиции служит ? - спросил у замершей женщины – теперь понятна ваша любовь к немцам… Повернулся к бойцам и приказал зло:
– Эту тоже в пакгауз: вся семейка будет в сборе… Ещё одна бригада отказалась и была отправлена в барак. Из раскрытых ворот выскочил дородный мужчина и рванулся ко мне. Бойцы перехватили…
- Товарищ ! Товарищ командир ! Я не виноват – меня немцы заставили ! – заверещал он высоким голосом. Его впихнули обратно, но оттуда уже рвались две симпатичные девахи:
- Товарищ командир ! А нас за что ? мы же у немцев не служили ! – закричали они в голос, перемешивая выкрики с рыданиями. Душераздирающая сцена ! Очень сильно действует на неподготовленных.
- А ублажать немецких офицеров, да ещё по собственному желанию – это по вашему что ? – рявкнул я зло. – Убрать !
Остальные четыре паровозные бригады, увидев такое, согласились с моим предложением. Одну из бригад отпустил насовсем - мне в Спецназе служащие из под палки не нужны… Остальных отправил домой собирать пожитки. Если кто захочет сбежать – искать не будем…
Повернулся назад – спину словно обжигающим воздухом обдаёт. Ну конечно – Романова так и сверкает своими глазищами – дыру во мне прожжёт своим испепеляющим взглядом !
- Романова… - позвал негромко. Та в два шага приблизилась ко мне. Вижу – еле сдерживает себя, чтобы не сказать очередную гадость…
- Я тебе дам немного силы – пустишь её в пакгауз, чтобы уничтожить предателей Родины… - начал, глядя ей в глаза. Она сначала опешила, а потом взорвалась возмущённо – хорошо ещё, что не заорала:
- Уничтожить тех, кто в бараке ?! Всех ?! Вы что – господь бог, чтобы решать: кому жить, а кому умереть?!! – выпалила гневно. Из глубин подсознания начала подниматься слепая, чёрная ярость !
- Господь бог, говоришь ? - зашипел зло – предателей жалеешь ?
- А эти две девушки – они тоже, по вашему предатели ? – не осталась в долгу она – они то как предали Родину ?
- Они спали с немецкими офицерами. Добровольно… - еле сдерживая себя ответил я – да к тому же они обе беременны… У Марии глаза стали как блюдца; она аж задохнулась от возмущения:
- И вы … их… в таком положении… - негодующе выпалила она !
- Вот ещё и за это они и будут уничтожены !
- Да вы… Да вы !... Да вы не человек ! – яростно выдохнула она. Вот значит как ! Ярость толкнула меня к Романовой; я навис над девушкой:
- Хорошо, товарищ боец… Я тебе сейчас кое что объясню… – напоследок… - зашипел я, в мгновенно помертвевшее от страха лицо.
- Когда наши придут в этот город – этих шалав заберёт НКВД, как пособниц врага: живших с врагом; ублажавшим его и родившим от него дитя… И отправят в лагеря – лет на десять. А там эти прошмандовки будут на самой низшей ступени – самые презираемые. А поедут они туда вместе с малым дитя – фашистским выблядком ! И жизнь там для обоих, где и так трудно и не сахар, будет очень тяжела. ОЧЕНЬ ! И, если этому дитя – я уже не говорю о матери, удастся выжить, то его ещё лет десять буду дразнить, называть фашистом; презирать и унижать ! И нормальной жизни у такого не будет: ни на нормальную работу не возьмут; ни в техникум поступить не удастся – в личном деле будет соответствующая отметка… И вот такой парень или девушка в будущем будет люто ненавидеть советскую власть и предаст и продаст её при первом же возможном случае, как это делают сейчас дети врагов народа, кулаков, репрессированных… И никто им не объяснит, а даже если и объяснит – их не будут слушать, что не советская власть виновата в их лишениях, а их матери и отцы ! ВОТ КТО ВИНОВАТ ! И хотя Сталин сказал, что сын за отца не в ответе, но тем, кто пострадал от фашистов – это пустой звук в отношении тех, кто сотрудничал с врагом - фашистами ! И вот ещё что… У вот такой же как ты девушки – подруги командира такого же подразделения… - с трудом контролируемая ярость высветила мне, как на экране фрагмент из книги серии "Лучшие из худших" – пьяные полицаи прибили её бабушку гвоздями к забору. Живую ! А ведь этих сволочей тоже ублажали такие вот твари !
- А если твою бабушку так же приколотят живую к забору ? Ты тоже будешь жалеть такую мразь ? – бросал в лицо бледной, как снег, Романовой слова, словно плевал в лицо !
- Я… Товарищ командир… Простите… Не подумала… - слова с трудом выдавливались из трясущихся губ. Я наклонился ниже:
- Но это не главное ! Главное… - вспомнил наше будущее – что там, в будущем, из десяти молодых женщин и девушек славянок - из-за одной такой шалавы, остальных выходцы из Кавказа, Средней Азии и ещё с разных мест, остальных девять будут считать блядями и шалавами ! Романову колотила крупная дрожь; рот раскрывался и закрывался, стараясь что то произнести, но ничего не поучалось – кроме нечленораздельной речи и бессвязных всхлипов… Но я уже не мог сдержаться: злоба поперла из меня наружу:
- Но и это не главное ! Главное то, что из девяти оставшихся кое кто задумается: зачем выходить замуж за нормального парня; зачем иметь семью и рожать детей ? Зачем, когда можно вот так – наплевав на гордость, достоинство и честь лечь под кого угодно и жить за это припеваючи ! И кто то – да не одна, начнут дальше жить так же !!!
Успокойся… - настойчиво зазвучал в моей голове жёсткий голос разума – она просто не понимает всего: молодая, дура… Поймёт…
- Зато, после вот таких казней в каждом городе, где был Спецназ… - продолжил я успокаиваясь и отстраняя от неё своё лицо – каждая шалава и прошмандовка десять раз подумает, прежде чем пожелает удовлетворить свои потребности с врагом ! Мёртвой секс не нужен ! А кто привык думать только своим передком – потом пожалеет о своей безмозглости. Сильно и много раз пожалеет, но будет уже поздно ! Скривился, посмотрел на Романову с брезгливостью и жалостью:
- Разочаровала ты меня Романова – сильно разочаровала…
- Я… Товарищ командир… - что попыталась сказать сквозь всхлипывания девушка, но я её безжалостно прервал:
- Ты же медик и знаешь, что при заражении – гангрене, лучше отрезать часть тела, сохранив остальное, чем дать умереть всему телу – через некоторое время. Так и сейчас – во время войны: кто не с нами – тот против нас ! Да и в мирное время – то же самое: идёт такая же война – только невидимая… - закончил я уже негромко, спокойно. Повернул голову влево; бросил резко:
- Устинова… - рядом у плеча, возникла Дарья.
- Ты тоже страдаешь жалостью и всепрощением к врагам ?
- Никак нет товарищ командир ! – чётко, по военному, ответила Устинова – я прекрасно понимаю причины поступков этих любительниц хорошей жизни и степень их вины. Наверно потому что я сама такая… - добавила она негромко…
- Предателей, собранных в пакгаузе уничтожишь Чёрной силой ?
- Уничтожу – товарищ командир ! – прищурясь, ответила ведьма.
- Тогда приступай, только без театральных эффектов – бросил я. Из груди Устиновой вылетел комок Чёрной силы и метнулся пакгаузу, разворачиваясь в облако. Оно пронзило стены и… вылетело из здания обратно – уже намного больше… Вернулось обратно к ведьме и втянулось в неё всё, без остатка. Устинова закрыла глаза; дёрнулась… По губам – не миг скользнула довольная, злая улыбка. И исчезла… Я пустил в пакгауз свою силу: она разметала по сторонам серую пыль и перемешала одежду. Теперь трудно будет понять – куда девались люди.
Отправил Рощина с оставшимися бойцами на аэродром: нам в этом городе больше делать нечего… Четверть из захваченного продовольствия бойцы развезли по семьям, у которых отцы воевали на фронте: мешок муки; по паре кило сахара и нескольких пачек соли; паре десяток коробок спичек; по паре вёдер картошки… Хоть какая то помощь от Спецназа: не всё же нам свирепствовать… Верно говорится: хороших людей больше, но плохие лучше организованы. А мы хорошим помогли немножко, а плохих проредили – как сорняки на грядке…
Улетели с аэродрома под завязку загруженные транспортники; остался один трофейный "Шторх" командира полка, возле которого лежал на куске брезента боец, охранявший самолёт. Залез в кабину на пилотское место; за мной залез боец, а за ним мой личный водитель, всегда и везде находившийся у меня за спиной: и водитель и радист и телохранитель – в общем, доверенное лицо. Самолёт взревел мотором и с короткого разбега взмыл в воздух. Стелясь над верхушками деревьев машина направилась к Трубачёвску… Из-за маленькой скорости мы прилетели на аэродром, когда транспортники уже все разгрузились. Меня встретил Рощин с группой охраны. Загрузились в машины и покатили в город, в главную базу Спецназа.
Дело сделано; первые эшелоны уже начали приходить на станцию Ямполь и переправляться в Хутор Михайловский. А завтра – всё полученное будет распределено по местам… Рейд прошёл удачно, без невозвратных потерь, а остальных я подниму на ноги уже завтра. А послезавтра – начало новой, уже грандиозной операции. Вот только нет той радости и куража от успеха – наоборот: паскудное настроение… Рощин было сунулся с утешением:
- Да не расстраивайтесь вы так товарищ командир. Все бабы дуры, так что с них взять ? И чего на них злиться… - но я так зыркнул на него, что он сразу же заткнулся и больше с утешениями не лез… Зашёл в автобус; устроил "планёрку" с командирами по рации: у кого что и как ? Ответ ожидаемый: всё в порядке; Спецназ функционирует в штатном режиме… Отдал приказ – докладывать, если что… Достал бутылку коньяка: как говорил герой одного фильма – после такого или по бабам или водка. Или всё вместе и много ! К бабам нельзя – там Романова, наверняка страдает, а добрые души её утешают, да меня поругивают – в пропорцию… Водка… Как то уж приземлённо. Только коньяк.
На столе нехитрый натюрморт: Бутылка коньяка; рюмка; развёрнутая плитка шоколада… И в придачу – мрачный тип… Махнул сотку – лучше не стало. Махнул вторую… Вроде стало не так гадко, но всё равно: понимал – "наехал" на девчонку, не знающую, что всем нам принесёт подобная терпимость и всепрощение в будущем. А с другой стороны: она что – в первый таз сталкивается с подобным предательством ? Или пропускала мимо ушей всё, что я говорил и ей и бойцам… А она ведь при этих беседах присутствовала ! Или материнские инстинкты взыграли ?! Тогда пусть идёт в гражданскую жизнь и рожает детей; живёт с мужем счастливо или несчастливо. А в Спецназе такой делать нечего ! Вот так: успокаивая и заводя себя, "приговорил" третью стопочку, а за ней и четвёртую… Достал из чехла гитару и заиграл, перебором что то грустное, печальное. И даже – что то запел такое негромко. Самоистязание с самокопанием прервал громкий стук в дверь. Поднял, "слегка" затуманенные глаза: на пороге стоит Грета Мюллер…
- Это кто же вас обидел до такого состояния ? – участливо спросила она – неужели эта соплюшка ? А я то думала: наш командир – из стали высших сплавов ! А он то оказывается у нас – человек и ничего человеческое ему не чуждо. А это у нас что такое ? – вроде как только заметила у меня на столе "натюрморт"…
- Выпьешь со мной Греточка ? – спросил я. Она помотала отрицательно головой. Я посмотрел на неё и кивнул согласно:
- Тогда и я тоже не буду… Мюллер подошла ко мне; прижалась к плечу упругой грудью и зашептала томно, с придыханием, от которого у меня возникло некоторое томление и "стойкость духа":
- Товарищ командир… Ну разве вы эгоист какой то – сами себе поёте и сами себя слушаете, а там ваши подчинённые истомились уже по вашим песням ! Берите гитару, пойдёмте к нам – там у вас будут очень благодарные слушатели ! Я помотал головой:
- Не пойду ! Там… - добавил раздражённо – Романова…
- Да далась вам эта Романова ! – воскликнула Грета – там и без неё есть кому вас послушать и кто ждёт вашего прихода с нетерпением ! Да к тому же у нас гостья… - закончила она. Я снова мотнул головой:
- Без баяна петь не буду ! – капризно заявил, сдавая позиции…
- Будет вам баян. С баянистом… - заверила меня Грета – я прямо сейчас пошлю за ним бойца охраны…
- А он тебя послушает ? – удивился я – у него же командир есть…
- Вы для всех командир ! – торжественно произнесла она – вы подтвердите мою просьбу ! – снова прижалась она ко мне. Разводят… Ох – разводят меня, как последнего лоха на примитивные женские уловки. Я поддаюсь – а чего не поддаться ? Сидеть и страдать в одиночестве ?
Зашли в небольшой вестибюльчик перед женскими спальнями: женщинам у нас, не смотря что Спецназ – привилегированные условия.
- Товарищ командир – давайте здесь посиделки устроим, а то народу набежит, а мы в свои спальни кого попало не пускаем ! – предложила Грета. А я что – я уже на всё согласный: уболтала меня красавица…
- А кого пускаете ? – набычился я. Капитан мягко улыбнулась:
- Только вас и… кое кого из женского коллектива… Грета метнулась к стулу, принесла его и поставила передо мной:
- Вы пока гитару настройте, а я девчонок предупрежу, что у нас гость желанный ! Сказали и побежала в спальни – предупреждать…
- Да что её настаивать… - пробурчал недовольно, скрывая удовлетворение таким подходом ко мне – гостю желанному…
- Разводят тебя, как лоха последнего… - ехидно заметил циник.
- Ну и пусть потешатся… - великодушно согласился я.
Из спальни старшего командного женского состава стали быстро выходить мои подчинённые, прихорашиваясь на ходу – завершая последний штрих своей неотразимости. И каждая несла с собой стул… Поздоровались со мной – каждая в присущей ей манере. Чинно расселись напротив меня; ладошки положили на колени; все внимание… Ну прям образцовые девочки, даже Романова, с припухшими глазами. От слёз, наверное. Оп – па… А вот и гостья - начальник госпиталя 282ой стрелковой дивизии Антонина Москалёва собственной персоной. Все молча, в ожидании, уставились на меня…
- А где баян ? – капризно протянул я, обращаясь к Грете: хмель не успел выветрится из головы за то небольшое время, пока шли от меня к их апартаментам. Грета улыбнулась примиряюще:
- Сейчас будет… И правда: открылась вторая дверь тамбура-входа и в вестибюль просочился баянист из нашего музыкального коллектива вместе с женой – певицей и молоденькой дочерью.
- Вы разрешите нам поприсутствовать товарищ командир ? Я только махнул рукой и показал на баян и стул рядом со мной – ставь сюда…Настроение у меня слегка улучшилось, но только слегка – вот и решил поделится со слушателями тем, что у меня на душе…
Пока раздумывал – с чего бы начать импровизированный концерт – в вестибюль зашёл Рощин; жестами попросил разрешения присутствовать. Махнул рукой – проходи, садись… А садиться то некуда. Сергей подошел к Инге, склонился, что то прошептал на ухо. Инга поднялась с недовольным видом; принесла из своей комнаты табурет и поставила его неподалёку от сидевших девушек, а не рядом с собой. Так… - а вот и первая жертва эмоционального воздействия… Струны зазвенели под гитарный перебор и я запел, задушевно, глядя на моего командира:
Над рекой у леса рос кудрявый клён. В белую берёзу бы тот клён влюблён…
И когда над речкой ветер затихал. Он своей берёзе песню напевал… перевёл взгляд на Ингу:
Белая берёза – я тебя люблю. Протяни мне ветку свою тонкую…
Без любви без ласки пропадаю я. Белая берёза – ты любовь моя…
А она игриво шелестит листвой… - запел я второй куплет.
У меня есть милый – ветер полевой… И от слов от этих бедный клён смолкал… - посмотрел на Рощина
Ну и что ж что ветер и опять шептал… Запел припев с тоской в голосе, жалобно глядя в глаза Инге, словно молил её не внимании к своему командиру, а к себе… Гитара зазвучала громче, тревожнее:
Но однажды это ветер услыхал. Страшной чёрной тучей он на клён напал…
И в борьбе неравной пал кудрявый клён. Только было слышно через слабый стон… Мучительно застонал-запел припев, вонзив в замершую Ингу молящий взгляд:
Белая берёза – я тебя люблю ! Ну протяни мне ветку свою тонкую !
Без любви без ласки пропадаю я ! Белая берёза… - ты любовь моя… выдохнул горестно… У Инги слёзы текут из глаз, да и у остальных глаза поблёскивают подозрительно. Инга совсем по детски вытерла слёзы кулачками, посмотрела на меня укоризненно и поджав губы покачала головой, опустив глаза.
Ну не получилось первое воздействие. Ладно – тоска у меня никуда не делась, значит продолжим в том же духе. Отложил гитару и взял в руки баян. Накинул ремни на плечи и запел девичьим голосом:
Что стоишь качаясь тонкая рябина. Головой склонилась до самого тына… - запел грустно…
А через дорогу, за рекой широко. Так же одиноко дуб стоит высокий… - повёл дальше свой рассказ
Как бы мне рябине к дубу перебраться. Я б тогда не стала гнуться и качаться… - подключился ко мне звонкий, чистый сочный голос, пробирающий до самой глубины души. Это Устинова подключилась, включив на полную ведьмины возможности… Третий куплет дал ей возможность петь одной…
Тонкими ветвями я б к нему прижалась. И с его листвою день и ночь шепталась… пела она мне, включив всё своё колдовское обаяние. Но я то не прост – меня ведьмиными ухватками не возьмёшь !
Но нельзя рябине к дубу перебраться… - запел я с ней дуэтом
Знать судьба такая – век одной качаться… - глянул мельком на Москалёву: умная и это поймёт, а дуре разъясняй – не разъясняй… Закончилась песня; затихли последние звуки – в комнате тишина… Да – неплохо у нас Устиновой получилось – все в расстроенных чувствах… Только Дарья сидит расслаблена, а в уголках губ затаилась загадочная улыбка: прямо как у Моны Лизы – Джоконды… Пожалуй можно теперь и эту песню спеть… Пальцы начали неторопливо перебирать клавиши:
Бежит река – в тумане тает. Бежит она меня дразня… - по комнате разлился чистый, слегка грустный женский голос…
Ах кавалеров мне – вполне хватает. Но нет любви хорошей у меня… - пропел я глядя на Москалёву. Щёки её покрылись красными пятнами.
Танцую я фокстроты, вальсы. Пою в кругу я у плетня…- перевёл взгляд на притихшую Ингу…
Я не хочу чтоб кто то догадался. Что нет любви хорошей у меня… Девушка растерянно хлопала ресницами – видимо что то не поняла…
Стоит берёза у опушки. Грустит одна – на склона дня… Я расскажу берёзе – как подружке. Что нет любви хорошей у меня… - пропел я следующий куплет Олесе… И, наконец, последний – главный, куплет:
Все парни спят и спят девчата. Уже в селе нет ни огня – запел я, повернувшись к бледной Романовой.
Ах я сама, наверно – виновата. Что нет любви хорошей у меня… - пропел я, глядя ей в глаза и пропел, прошептал последнюю строчку… Вот так – всем сестрам раздал по серьгам. И, как у нас говорилось: сделал гадость – сердцу радость – тоска стала отпускать…
Внезапно в голове возник мягкий, обволакивающий, томный голос:
Товарищ командир – спойте, для меня – что-нибудь такое, восточное, но чтобы не совсем заунывное… Дарья меня просит – значит она может говорить со мной мысленно ! Вот это нежданчик ! У меня с Романовой такого контакта нет, а тут такие открываются возможности…
Да кто такая Романова и кто такая я… - вновь "возникла" Устинова.
Ты не больно то зазнавайся Устинова ! – осадил её я – а то вот не буду петь для тебя восточную песню с танцевальными мотивами !
Виновата, товарищ командир ! Осознала ! Больше такое не повторится ! – прозвучал в голове насмешливый голос Устиновой. Ведьмы… Отложил баян – взял в руки гитару. Чуть не вырвалось: По заявке ведьмы Устиновой исполняется эта песня… Гитара повела ритм танго с восточным уклоном. И запела, естественно, женщина…
Я с тоской смотрю на бархан. Вглубь песков ушёл караван…
Злой самум заносит следы. Но всегда и везде помни ты !
Я буду ждать тебя. Возле пальм, у трёх дорог… - запела, с надрывом, "женщина" в моём не самом плохом исполнении…
Знаю я – вернёшься ты, как бы не был путь далёк…
Не стану верить я. Ни в судьбу, ни в грозный рок…
Всё равно дождусь тебя. Возле пальм, у трёх дорог…
Если вдруг собьёшься с пути. На звезду Инан погляди… волнующе запела "певица" второй куплет…
Это наш с тобой талисман. Он спасёт от песков караван !
Я буду ждать тебя. Возле пальм, у трёх дорог… - подхватила припев Устинова, с волнующей восточной страстностью, так что меня снова пробрало до самого...- того самого… И не только меня…
Снова белый лотос зацвел. Что ж твой караван не пришёл?! - гитара выдавала резкий, короткий, ударный ритм.
И хотя надежд больше нет. Всё равно – даже тысячу лет ! - отчаянно выкрикнул я и Дарья подхватила припев, пристально глядя мне в глаза ! Спели, пошёл проигрыш… Дарья легко, словно птица, взметнулась и поплыла по свободной площади вестибюля под ритмичную музыку, совмещающую в себе восточные напевы и аргентинское танго… Фантастическая картина, от которой у любого мужчины захватывало дух: перед нами, в военной форме танцевала молодая, потрясающе красивая женщина ! В резкие движения танго вплетались гибкие, плавные движения восточных танцовщиц-одалисок ! Дарья то резко двигалась, то плавно, завлекающе извивалась всем телом. Руки, словно гибкие виноградные лозы извивались, плетя странные, фантастические узоры: манили к себе; отталкивали; взмывали к небу, вытягивая оттуда невидимые нити. Нити любви, страсти, похоти…Устинова, видимо, вложила в этот танец всё своё умение и колдовские возможности. Если бы я не был ведьмаком, я бы и не заметил, что несмотря на движения по вестибюлю, Дарья танцевала только для меня. Повторил проигрыш длч ушедшей в танец Устиновой. Надо заканчивать, а то и я не выдержу – брошу играть, поддавшись колдовству ведьминого танца. Заключительные аккорды; финальный удар по струнам и… Дарья неуловимо мягким движением – даже я позавидовал немного, упала передо мной и распростёрлась ниц… Тёмно каштановые волосы разметались по плечам и полу; в позе женщины была рабская покорность и вызывающее согласие выполнить любой каприз хозяина - владыки !
В зале абсолютная, завораживающая тишина. Вот шумно сглотнул Рощин; заскрипел под кем то стул… Надо исправлять ситуацию ! Поднялся; нагнулся, поднял одной рукой с пола не очень то и сопротивляющуюся Устинову; спросил участливо:
- Подскользнулась ?… Дарья понимающе подыграла:
- Сомлела товарищ командир… Ноги не выдержали…
Именно в этом месте и именно так ? – иронично, мысленно, спросил я глядевшую мне в глаза Дарью.
Так уж получилось товарищ командир… - ответила мне Устинова – вы уж не гневайтесь на меня неуклюжую… А на губах – та же улыбка…
Сел на стул; отложил гитару, взял баян. Надо как то сгладить эту, уж больно вызывающую выходку Дарьи. Полилась задушевная мелодия…
Часто сижу я и думаю – как мне тебя называть ?
Скромную тихую милую – как мне тебя величать ? – запел я, обращаясь к Тоне Москалёвой и повторил ей последнюю строчку:
Скромную, тихую, милую… Как мне тебя величать… По залу поплыла задушевная мелодия проигрыша, вызывающая внутреннюю теплоту
Я назову тебя реченькой – только ты дальше теки
Я назову тебя звёздочкой - только ты дольше свети… - запел второй куплет уже Инге, вызвав её смущение и румянец на щёчках
Я… Назову тебя звёздочкой. Только ты дольше свети… И снова плывёт по залу задушевная мелодия проигрыша…
Я назову тебя зоренькой. Только ты раньше вставай.
Я назову тебя солнышком, только везде успевай – запел теперь уже Грете Мюллер…
Я… Назову тебя солнышком… Только везде успевай… - нежно пропел, глядя девушке в глаза. Грета ответила пленительной улыбкой
Я назову тебя радугой только ты ярче гори
Я назову тебя радостью – только ты дальше иди – повернулся я к Устиновой. На губах у неё заиграла таинственная, загадочная улыбка
Я… Назову тебя радостью… Только ты дальше иди… Последний проигрыш и закончилась песня… Я с трудом удерживал себя не встретится с молящим, тоскливым взглядом Романовой…
Снова поменял инструмент – взял гитару, соответственно песне. Думаю это будет последняя… Зазвучали струны под негромкий перебор.
Оглянуться я не в праве – вспомнить прошлые года… - начал спокойно, негромко – задумчиво перебирая струны…
Что нашёл и что оставил. Что запомнил я…
Время мчится, будто всадник – на горячем коне…
Но сегодня мой избранник. Отшумевший в прошлом праздник…
Вспоминается… Мне… - выдохнул последнее слово, опустив голову… Небольшая пауза и…
Это ярмарки краски. Разноцветные маски… - яростно запел я, подняв голову и моё пение подхватили звуки рвущиеся со струн:
Деревянные качели. Расписные карусели…
Звуки шарманки. Гаданье цыганки. Медовый пряник…
Да воздушный шарик… - весело пропел я припев и повторил его снова. Девушки нестройно подхватили его хлопками в ладоши… Снова запел медленно, негромко, с лёгкой грустью:
Мчится всадник прямо в осень. Не замедлит свой бег…
Кто то скажет, кто то спросит – как прожил ты свой век ?
Я стараюсь, поспеваю. Но нахлынет печаль – пел-говорил я грустно.
Где то шарик мой летает. И медовый пряник тает… Ах как жаль.
Ах… Как… Жаль… - печально закончил я второй куплет. Пауза… Вскинул голову и отчаянно запел припев ! Мне подхватили звонкие голоса, среди которых, безусловно, выделялся голос Устиновой:
Это ярмарки краски. Разноцветные маски. Деревянные качели. Расписные карусели. Звуки шарманки. Гаданье цыганки.
Медовый пряник. Да воздушный шарик… И снова – зазвучал третий медленный куплет под перебор струн:
Оглянуться мы не вправе, вспомнить прошлое свое.
Что нашли и что оставили. Что запомнили – ВСЁ !
Бьют копыта звонко в землю. Отбивая счёт годам…
Но сегодня наш избранник - отгремевший в прошлом праздник.
Вспоминается… Всем… Н…а…м… - протянул последнее слово. Топнул ногой; вскинул голову и залихватски запел первую строчку, а вторую подхватили и гитара и звонкие голоса девушек.
Вскочила со стула Инга; метнулась на середину вестибюля и продолжая петь, начала плясать что то немецкое, задорное. Руки в бока; топнула в пол пятка, стукнул носок… Руки в стороны: каблучки выбивают дробь… На половине припева запыхалась петь и плясать; замолчала и полностью отдалась танцу. Закрыла глаза и плясала самозабвенно: вращения вправо-влево; прыжки и перескоки вправо-влево… А я повторил ещё раз припев, только уже без слов – одна музыка… Вижу – девочка устала. Закончил припев эффектным ударом по струнам. Музыка замолкла, оборвалась; Инга замерла. Отрыла непонимающе глаза – в награду ей послышались аплодисменты… Она смутилась; автоматически сделала книксен; смутилась ещё больше и убежала, плюхнулась на стул. А вот Дарье никто не хлопал… - шевельнулась во мне недобрая мысль. Ну и ладно; ну и пусть – она, как я вижу – совсем не в обиде…Закончим ? Все веселы: и у меня раздражение из-за выходки Романовой исчезло, но что то не даёт мне радоваться: что то гложет, держит в напряжении - не отпускает радоваться, как остальные… Спою ка я ещё одну – под настроение. Снова негромко зазвенели гитарные струны: зазвучал мой голос:
Я каждый день хожу одной дорогой. И каждый день – в глазах её печаль…
Стоит она с протянутой рукою. Стоит она, укутанная в шаль.
Стоит она – без родины без флага. В платочке сером – с песней на устах..
Как проклинал судьбу свою бродяга. И как с сумой тащился на плечах – негромко пел я, глядя куда то в даль, словно вспоминая…
Так пой же, пой мне песню эту… Вот так и я, судьбу свою браня…
Брожу один по белу свету. Без друга, без жены, да без коня… - закончил я припев и начал второй куплет:
Навис туман над высохшей рекою. Белеет церковь – где то, на краю…
И нищенке, с протянутой рукою. Монетки я с гербами подаю…
Возьмёт она – глаза её слепые. Рука дрожит, крестя меня во след…
И в этом есть, наверно вся Россия. И ещё будет сотню тысяч лет !
Так пой же пой мне песню эту… - пел я со печалью и тоской.
Вот так и я – судьбу свою кляня… Брожу один по белу свету…
Без друга… Без любви… Да без коня - закончил скорбно, невесело. Тряхнул головой, улыбнулся – Инга аж дёрнулась от моей улыбки…
- Не обращайте внимание: это так – личное, да и всё уже в прошлом… - улыбнулся уже по настоящему добро, совладав с собой.
- Ну всё – концерт окончен. Мне ещё поработать надо да и вам нелишне подумать – не упустили ли вы чего ? Встал; надел чехол на гитару и вышел из женской обители…
- Товарищ майор… - разрешите обратиться ? – окликнули меня со спины. Антонина Москалёва… Будет проситься к нам ? Угадал…
- Слушаю… - ответил нейтрально. По скользнувшей по лицу недовольной гримасе капитан ждала не такого ответа. И всё же, справившись с собой: не она мне нужна, а я ей, спросила негромко:
- Ты не рад меня видеть ? И что мне ей ответить: правду, как есть или солгать – как ей хочется услышать ?
- Извини, но у меня сейчас нет желания вести светские разговоры… - ответил ей так, как посчитал нужным. Может быть это отобьёт у неё желание, с которым она приехала сюда… Да… - видимо школа жизни у неё была ещё та – справилась и с этим закамуфлированным показом к ней равнодушного отношения. Теперь уже ровным тоном попросила:
- Товарищ майор – возьмите меня к себе в ваше подразделение… Вот как завернула: возьмите к себе, но в ваше подразделение…
- Тоня… Зачем тебе это нужно ? Ты у себя – начальник госпиталя, а здесь ты будешь в лучшем случае рядовым врачом…
- Ты знаешь… голос её дрогнул – во первых я поняла, как я хочу быть рядом с тобой ! А во вторых… Мне стало ужасно страшно, когда эти… из французского легиона прорвали нашу оборону ! И если бы не твои бойцы… А у тебя такого не будет – я уверена ! Согласен…
- Относительно – быть со мною рядом… Во первых – это надо заслужить. Во вторых – у тебя не та специализация, чтобы находиться со мной рядом в боевых операциях…
- Ах Миша… Ты прекрасно понимаешь о чём я говорю… А вот уже и фамильярность пошла в ход; намёки на детские отношения…
- Так насчёт этого тебе ещё сложнее ! Чтобы быть возле меня рядом – это нужно заслужить делом, а не прошлыми воспоминаниями. А я сейчас – человек войны и полезность любого человека оцениваю с точки зрения пользы в военных операциях. А что можешь дать мне ты для успеха и победы в бою ? Потянулась неловкая пауза…
- И всё равно ! – упрямо тряхнула головой Москалёва – возьми меня к себе. А дальше… - она немного помолчала – жизнь покажет…
- Хорошо… - согласился я – завтра после завтрака выедешь с моим конвоем к себе в дивизию, а потом в госпиталь. Заберёшь свои вещи и сюда. Грета найдёт тебе место. Командиру дивизии отвезёшь приказ командарма о переводе тебя в Спецназ – я утром его возьму у командующего и передам тебе... А что – мне хороший врач не помешает…
- Только зашёл к себе в автобус, как раздался стук в дверь. Романова… Встала на пороге в позе бедной родственницы – просительницы.
- Товарищ командир… - затянула привычную песню…
- Романова – я тебя разве вызывал ? – прервал готовую начаться тягомотине с выяснением отношений, плачем и стенаниями.
- Ты плохо поняла то, что я тебе сказал ? Или думаешь: пришла. поплакалась и всё – всё стало как прежде ?! Я тебе ясно сказал – ты меня разочаровала ! Слова – я всё поняла были ? Больше такого не повториться – были ? И что ?! Вместо того, чтобы выполнить то, то я сказал, а потом выяснить и поговорить – ты устроила истерику перед моими бойцами и перед гражданскими ! И только после моего объяснения до тебя дошло… И дошло ли ? Так что иди и делом доказывай то, что ты всё поняла… - понятно ? Свободна !
- Товарищ командир… - всхлипнула Романова…
- Пошла вон отсюда ! – рявкнул я свирепо ! Романова выскочила из автобуса, даже дверь на закрыла за собой. Встал, закрыл… Злости, как таковой не было – был воспитательный процесс… Поживём, увидим: или она сломается и угаснет как боец или будет из кожи вон лезть, чтобы доказать свою нужность и право быть со мною рядом в спутницах жизни… Сколько мужчин вот так ошибались в жизни, выбрав и поставив рядом с собой спутницу жизни не по тому, что она достойна там быть, а потому что она похожа на достойную…Хотя… В нашем времени уже говорят: не мужчина выбирает женщину, а женщина выбирает и ставит рядом с собой мужчину ! Бред эмансипированной женщины ! Сколько раз в таких разговорах я там доказывал, что это – чушь… Если женщина не хочет мужчина, а он её хочет – он получит своё. А если он не хочет женщину, а она его хочет – что она получит с его вялым отростком ? После такого аргумента у женщин только рты возмущённо раскрывались. Беззвучно, или с оскорблением в адрес "импотента"…
Позавтракал и скатался к командарму 3 – Якову Крейцеру. Коротко изложил свою просьбу – подпиши приказ о переводе. В силу своих национальных особенностей он начал торговаться, впрочем вяло: знал с кем ведёт торговлю. Огорошил, но не перешёл на факты:
- Могу дать два полушубка. Новых. Командирских. Белых…
- Это тех, что ты забрал на фронтовых складах ? – хохотнул командарм – так это наши полушубки…
- Дам ещё немного медикаментов в тот госпиталь, из которого забираю врача. ЗАБИРАЮ… - ПОДЧЕРКНУЛ СКУПО… Крейцер вздохнул; ещё раз окинул меня взглядом и молча протянул подписанный приказ. Вышел из штаба; тоже молча отдал приказ Москалёвой…
- Довезти в штаб 282й дивизии; оттуда в госпиталь и обратно. И постарайся привести мне врача живой и здоровой – напутствовал командира конвоя в одну самоходную зенитку; бронеавтомобиль Бюссинг, грузовик с медикаментами и транспортный Ганомаг с семью бойцами…
Одну проблему разрулил, но почему же так муторно на душе ? Из-за Романовой ? Так это не проблема, а воспитательный процесс. Тогда что же ? Говорили – флюиды носятся в воздухе… Может они и навеяли мне эту дискомфортность и даже некоторую тревожность ? Вернулся к себе, приказал бойцу около моего автобуса – никого ко мне не пускать, даже Рощина, пока сам не выйду – командир думать будет ! Зашёл в салон, закрыл на запор дверь; сел на стул и… - вылетел в астрал…
Метнулся к мосту через Свидость у Погара… Там всё как прежде: Французский легион зарылся в землю по самую макушку и о наступлении не думает – только оборона… У моста через реку около Почепа – та же картина… Может что у Брянска – так мне бы доложили – мой батальон стоит в городе и ведёт активную разведку… Проблемы в Орле ? Тоже бы доложили. Тогда что ?
Понёсся вдоль железки к узловой станции Унеча. Чуйка недовольно заворчала… Подлетел, огляделся… Оп… па ! Вот те нате – гости в хате ! А вот это сюрприз и сюрприз весьма неприятный !
Глава шестнадцатая
А помирать нам – рановато…
На улицах станции какое то нездоровое шевеление. Ну как шевеление: слишком много военного народу шастает туда-сюда, не смотря на раннее утро. "Опустился" на землю; прошёлся быстренько по улицам и вышел к вагоноремонтному депо. А там… Стройными рядами стоят немецкие танки ! Да не какие то там чешки да двоечки – солидные тройки и четвёрки. И зачем они здесь ? "Подошёл" к часовому, попросил "поделиться" информацией. …. Танковая дивизия невнятно пробурчал он, но мне хватило… А ведь Соломин должен был взять эту станцию налегке. А тут такая засада ! Поднялся в воздух и увидел то, на что не обратил сразу внимание: на подъездных путях и в тупиках стояли составы с вагонами и платформами. Пустые…Значит сюда переброшена танковая дивизия и замаскирована… Зачем ? Надо проверить Кричев, что севернее по железке… А если "слетать" на станцию Новозыбков, что по железке западнее Уничи ? Понёсся туда…
Станция меня сразу "обрадовала"… Знал, на что обращать внимание и… Стоящие на запасных путях пустые эшелоны… На станции разместилась моторизованная дивизия. Тоже замаскированная… Однако утро полно неожиданных сюрпризов… Поднялся повыше; взял пеленг на Кричев. Вскоре вдалеке показался город с узловой станцией. И там меня ждал неприятный нежданчик – скрытая танковая дивизия… Настроение с каждой станцией падало вниз. И куда теперь ? Или направо на Рославль или налево на Оршу ? Перетянула, естественно, левая сторона. Орша… И почему я не удивлён: в городе размещена пехотная дивизия… И что характерно: все, увиденные мною дивизии находились – или мне так показалось, в готовности очень быстро сорваться с места ! Ну что – теперь на Смоленск ? Город встретил меня уже привычным видом – находящейся в готовой к обороне пехотной дивизией. Такой же серьёзной, как и в Унече. Уже не удивляюсь и ни о чём не думаю – направляюсь в Рославль.
В Рославле – я бы удивился, если бы там ничего не было, расположилась моторизованная дивизия… А недалеко от города появился полевой аэродром с полком штурмовиков Ju-87 "штука". Три эскадрильи – 36 самолётов… И это всё стоит и чего то ждёт в то время, когда там, в наступлении так нужны эти части ! Так: на юг в наш Брянск, а оттуда к себе в Трубачёвск. На месте буду думать что и как …
Вернулся, пришёл в себя. Неплохая прогулочка получилась… И расход силы ощутимый. Но и дело сделано большое: фотографическая память, даже без моего участия, нанесла на "карту" позиции охраны станций и городов… А главное – информация о скрытых дивизиях. А если бы полезли туда не зная истинного положения ? Или я бы засёк что-нибудь уже после начала движения ? Мне даже нехорошо стало от мысли что могло произойти ! Ладно – долой панику: будем думать. Связался с аэродромом и приказал отправить за командирами групп "Шторхи" с сопровождением пары истребителей – на всякий случай. И сел думать. Нанес на бумагу расположение дивизий. Прикинул и так; и эдак и вот что у меня вышло. Это засада. Засада на моё подразделение ! Немцы, видимо решили – и правильно, в общем: только не учли моей наглости, что мы атакуем Вязьму. Пехотную дивизию, стоящую в обороне у Брянска, видимо списали. Спецназ прорывает её оборону и идёт на север – на Вязьму. Вернее едет. По железной дороге… Так вот зачем нужен полк пикирующих бомбардировщиков ! Они проредят составы, насколько смогут… А из Унечи танковая дивизия при поддержке моторизованной, форсирует реку и броском займёт Брянск, отрезая нас от своей основной базы – Трубачевска. Моторизованная и танковая дивизии маршем из Кричева и Рославля отрежут нас от Брянска. Думаю к ней после Брянска подтянется какая-нибудь дивизия, пока вторая будет захватывать Трубачёвск. И нам останется только один путь – на восток, а там – кадровые дивизии. А захотим на запад, на Смоленск – милости просим в пасть двум пехотным дивизиям ! Сильно ! И кто это такой умный стратег ? Ну да возьмём их всех за жабры – узнаем !
Хотел сегодня, перед завтрашним наступлением, снова провести вечер с награждением и концертом, да видимо не судьба – не до концерта сейчас – появились новые вводные, которые нужно вписать в ранее разработанный план. И мне надо будет метнуться в храм силы, чтобы пополнить запас Чёрной силы под самую завязку: где ещё можно будет разжиться такой халявой ?! А расходы, с этой засадой – будут огромные ! Начал писать на листке – кому сколько дать батарей "Градов". Их пока изготовили 20 машин – пять батарей. К каждой – по пять боекомплектов – 90 снарядов на транспортную машину – больше не поместится: нужно соблюдать технику безопасности – это не мешки с картошкой. Так же пробежался, с учётом изменения обстановки по танкам, противотанковым самоходкам и самоходным гаубицам 105мм: стоит ли брать много бронетехники, когда немцы сами нам предлагают аж две танковые дивизии – 280 танков, не считая командирских…
Колонна сопровождения "особо важной персоны" – капитана мед службы без особых проблем добралась до штаба дивизии. Комдив, узнав, что капитан переводится в Спецназ – разбушевался ! Кричал, ругался, грозил пристрелить, чтобы не досталась никому. Но увидев письменный приказ командарма – притих и скрипя зубами выдал необходимые документы. Москалёва, выйдя из штаба облегчённо вздохнула: основное позади… Теперь в госпиталь; забрать свои вещи; попрощаться и назад. Отъехали от штаба километров десять и вдруг в кабине раздался выкрик из динамика рации – "Воздух !" Наученная горьким опытом капитан схватилась за ручку двери, чтобы выпрыгнуть из кабины и броситься подальше от машин, но водитель продолжал невозмутимо наблюдать за идущей впереди бронемашиной. Она встала; остановился и водитель; приподнялся на ногах, заглядывая вперёд через верх стекла. Поднялась и Москалёва: прямо на них, навстречу неслись два истребителя, быстро увеличиваясь в объёме. Впереди стоящая бронемашина Бюссинг загрохотала длинной очередью, а за ней сзади грузовика бабахнула короткая громкая очередь. От летящего впереди мессершмитта полетели в разные стороны обломки; он резко вильнул в сторону и пронёсся мимо колонны. Второй – ведущий истребитель, испуганно рванул влево, круто заложив вираж ! И всё ?! - удивилась Москалёва, даже не успев испугаться. Села, развернувшись и глядя в боковое окно – что там с подбитым истребителем: взрыва она не слышала… Лежит, голубчик; задрав хвост и дымя мотором… Выскочила из кабины: может надо будет поехать, оказать медицинскую помощь ? Какую помощь ! – завопил рассудок – он нас хотел расстрелять и расстрелял бы, как многие машины, а ты ему помощь оказать?!!
В головном Бюссинге, первым открывшим огонь по самолёту, откинулась крышка люка; появился командир колонны и махнул Москалёвой назад. Рядом рыкнул транспортный Ганомаг; открылась задняя дверца. Сильные руки втянули её в накрытую брезентом кабину и Ганомаг устремился к сбитому истребителю… Осторожно продвигаясь к перевёрнутому истребителю по заснеженной равнине: Ганомаг мог легко клюнуть носом в занесённую снегом яму или овражек, машина подъехала к дымящемуся истребителю. Из кузова выскочил боец и подбежал к кабине пилота. Осмотрел её и крикнул что то командиру. К бойцу побежал ещё один с коротким ломиком в руках. Взломали фонарь самолёта, но лётчик оттуда не выпал: перекорёженные борта истребителя плотно обхватили тело, словно жаркие объятья девушки, не желающей отпускать своего любимого… Боец с трудом дотянулся, сквозь копоть, масло и кровь, к раздавленной груди пилота и вытянул из кармана документы. Оба бойца подбежали к Ганомагу.
- Товарищ командир… - произнёс боец с мокрыми, от замерзающей на морозе крови, документами в руках – извлечь мёртвого лётчика не имеется возможности… Заклинило его. Если извлекать – провозимся чёрт знает сколько ! Командир взял протянутые ему документы и на несколько секунд задумался…
- Лётчик точно мёртв ? - спросил он у бойца.
- Конечно, товарищ командир ! – убеждённо выпалил боец – после такой мясорубки никто не выживет ! И крови в кабине с ведро ! Из кузова высунулась капитан медслужбы Москалёва:
- Давайте я посмотрю – предложила она. Командир группы посмотрел на неё и принял решение.
- Поехали к своим ! – приказал он – и так задерживаем движение ! Это не наш лётчик – немец, так что мучиться с его извлечением и терять время, стоя на морозе… Надо выполнять приказ – доставить военврача в госпиталь и вернуться обратно, а не заниматься тем, что должны делать трофейщики. Документы у нас – это главное. Ганомаг лихо развернулся и быстро покатил назад по проложенной колее. Командир группы отдал документы командиру колонны и с чувством выполненного долга залез в кабину, где было немного теплее, чем на "улице". Лейтенант хотел тоже нырнуть в тёплое нутро Бюссинга, но что то не давало ему сделать то – удерживало от отдачи команды - Колонне – движение ! Прошла минута, вторая, третья… Мороз стал замораживать намокшие от крови кончики пальцев, но командир колонны чего то ждал, сняв с головы шлём… Из кузова Ганомага выглянул командир группы сопровождения и крикнул лейтенанту в спину:
- Чего стоим товарищ лейтенант ? Лейтенант только отмахнулся, продолжая всматриваться и вслушиваться в зимнюю тишину… Наконец, когда он уже был готов махнуть рукой на чуйку и нырнуть, в уже выстуженное нутро Бюссинга, до ушей донёсся еле слышное комариное зудение. Комары зимой ?! Командир прижал ларинги – микрофоны в шлёме для отдачи приказов, рукой и крикнул:
- Воздух слева на десять часов ! Башенка Бюссинга заскользила влево, а за не дёрнулась и начала поворачиваться башня ЗСУ.Из-за верхушек деревьев, впереди стоящей колонны вынырнул стремительный силуэт мессершмитта. Идеальный профиль для наводчика !
Пилот ведомого истребителя всё рассчитал верно. Увидев падение ведущего и уйдя от огня противника за кромку леса, он решил отомстить за падение или смерть своего напарника. Вообще то такое не типично у немецких лётчиков, в отличие от русских, но ведомого связывала с ведущим искренняя дружба ! И он просчитал: пусть русские провозятся со сбитым самолётом, но потом они всё равно двинуться дальше. А дальше дорога идёт среди леса, в котором укрыться от атаки с воздуха зимой невозможно. И пусть русские разбегутся по лесу – он настигнет их сзади и пройдётся по их машинам из всех пушек и пулемётов; вернётся и добавит ещё ! Русские дорого заплатят ему за его погибшего друга ! И всё было бы так, если бы ети чёртовы русские сделали всё так, как положено ! Боковым зрением лётчик увидел неподвижно стоящую на прежнем месте колонну и огненные трассеры, тянущиеся к его самолёту. Это было последнее, что он успел увидеть: он уже рванул на себя ручку управления и надавил на педали, но истребитель среагировать не успел: 20мм снаряды Бюссинга прошили самолёт от носа до кормы, а 37мм очередь самоходной зенитки поставила жирную точку в жизни мессера и его хозяина: самолёт вспух оранжевым клубом огня и полетел вперёд и вниз, оставляя дымный след, словно какая то комета ! Несколько секунд; удар огненного комка об землю; летящие в разные стороны обломки ! Командир колонны радостно ухмыльнулся и скомандовал: Колонне – движение…
Но боец, доставший документы у немецкого асса люфтваффе ошибся: пилот, искорёженный, изломанный, потерявший много крови из рваных ран не умер – он был ещё жив… Мозг пилота, уберегая сознание от дикой боли во многих ранах, просто ввёл тело в кому, чтобы оно не сигнализировало мозгу: Мне очень больно; мне нестерпимо больно ! И сейчас тело, зажатое среди искорёженных бортов самолёта медленно остывало на морозе, теряя остатки чувствительности. Веки, с которых стекли кровавые ручейки, медленно раскрылись и в замерзающем сознании отпечаталось последнее видение русского леса, почему то перевёрнутое вверх ногами. Почему перевёрнутое ? – удивилось замерзающее сознание. Удивилось и умерло. Замёрзло…
В моём штабном автобусе было тесно, о набившихся в него командиров и двух дам. Дамы, естественно, сидели, так же как и командиры групп, а вот командиры взводов мой роты стояли – всем не хватало и стульев и места. Ну… - стоять им предстояло недолго… Ознакомил присутствующих с возникшими трудностями. Реакция ожидаемая: Молодцова это не коснулось совсем; Мартынов несколько выпал из реальности, "уйдя в себя", решая как он будет разбираться с возникшими трудностями. Соломин слегка нахмурился, обдумывая сложившуюся ситуацию. Рощин безмятежно глядел на реакцию командиров групп: ему командир поставит задачу и он сделает всё, чтобы её решить !
- Значит так… - прервал я затянувшееся молчание – возникшие сложности нисколько не касаются группировки Молодцова, наступающей на Вязьму, так что у тебя капитан – всё остаётся по плану, только выступление у вас будет на день позже и двумя полками вместо трёх – группа Соломина должна сначала занять Унечу. А вы обратите на себя внимание тех, кто решил нам устроить засаду. Пусть он думает, что Спецназ сам лезет в ловушку ! Двум полкам будет быстрее добраться до Вязьмы. Один полк, вместе с полком Соломина, будет прорывать оборону у Почепа. Оказав помощь соломинским, он вернётся в Брянск и будет догонять твои два полка по расчищенной тобой железной дороге… Молодцов кивнул, соглашаясь. Я добавил:
- Тебе придаётся проводник Романова и взвод поддержки. Возьми карты местности и отправляйся работать по ним с проводником и командиром взвода сопровождения. Да ! – заметив, как Молодцов встаёт, повысил голос – проводникам особое напоминание: ваша главная задача – не дать послать в эфир сообщение о нападении Спецназа. В любой операции !!! Это – приоритетная задача !!! Связистов и всех, кто будет находиться в момент нападения в штабе – уничтожать дистанционно ! Романова – это понятно ? Мария вскочила:
- Так точно товарищ командир – понятно ! – выпалила она.
- Устинова – тебе ясно ? Дарья встала и ответила лаконично:
- Ясно товарищ командир. Я кивнул – хорошо, что вам ясно…
- Молодцов с проводником и группой поддержки – идите в свободную комнату, займитесь делом. Тройка встала и вышла.
- Мартынов… Ты работаешь по своему направлению, но включаешь в расклад сил моторизованную дивизию в Рославле. Тебе тоже нужно будет начать атаку на день позже. В проводники тебе придаётся Устинова и два взвода сопровождения…
- Товарищ командир… - замялся Мартынов – а можно мне тогда Романову вместо Устиновой ? Я удивлённо посмотрел на капитана:
- И чем же тебя не устраивает Устинова ? - спросил удивлённо. Мартынов замялся, но набравшись смелости – выдохнул:
- Я её боюсь. Она ведьма ! Оп-па ! А вот это новость ! И откуда дровишки, любопытно ?! Глянул на Дарью – она сидела потупив глазки.
- И с чего это ты взял, что она ведьма ? – спросил я, надеюсь небрежно – вроде я за ней ничего такого не замечал. Но даже если и ведьма – а кто из женщин не ведьмы, только в разных возрастах - у нас есть дело и она будет его выполнять в первую очередь ! Это потом она может превратить тебя в лягушку или в кролика – если твои действия ей не понравятся. Но это будет уже после операции… - пошутил я, но заметил, как резко побледнел после моих слов Мартынов.
- Впрочем - (сейчас не время копаться в его шкафу) я прикажу ей, чтобы она, без моего разрешения, ничего не предпринимала ! Устинова – ты слышала, что я сказал ? – повернулся я к Дарье.
- Слышала – товарищ командир… - загадочно улыбнулась она…
Отправил новую тройку, выдав им карты местности с расположением мест охраны и первоочерёдных целей, уточнять детали операции, а сам повернулся к Соломину. Парень сидел спокойно, ожидая моих слов. Абсолютная уверенность в своём командире, читалась в его взгляде. Мне бы такую уверенность…
- У нас с тобой, капитан – самая трудная часть операции. А ты ещё ныл – обделили тебя в направлении удара…
- Виноват товарищ командир ! – вскочил Соломин – но я же тогда признал свою неправоту ! И выпалил, глядя на меня жадным взглядом:
- Ну и как мы будем громить этих гадов ? Святая простота…
- У нас тоже всё по плану, но нам придётся очень сильно напрячься !
- Раз надо – напряжёмся товарищ командир ! – выдохнул Соломин…
- Рощин… - обратился я к капитану – ну а нам придётся потрудиться намного больше, чем остальным ! Сергей ухмыльнулся:
- Нам не привыкать товарищ командир ! Раз надо – сделаем !
Следом за командирами групп пришла очередь постановки задач командиру моей сводной авиационной группы, прилетевшему в Трубачёвск на "Шторхе, как и командиры групп. С ним я посидел подольше: в связи с появившимися трудностями пришлось кардинально менять участие авиации в предстоящей многоходовой операции.
Операция должна была начаться в ночь с 16го на 17е октября. 20го, ночью, в Смоленске немцы расстреляют больше пяти тысяч военнопленных – наиболее активных бойцов и командиров. Я не могу допустить этого: наверняка из тех, кто останется, жив благодаря нам, многие пойдут служить к нам в Спецназ… Да, к тому же, каждый день в Смоленске и в Вязьме умирает от ран, голода, холода и зверств фашистов по 1000 – 1200 человек в каждом лагере военнопленных: в 184 дулаге возле Дорогобужа и Вязьмы и 126 лагере военнопленных в Смоленске, Печорске и станции Красный бор… Минус две – две с половиной тысяче военнопленных каждый день промедления !
Основную опасность для нас представляла авиация противника. Хотя ПВО у нас была на высоком уровне что в войсках, что в эшелонах – всё равно: даже не попала бомба в эшелон – попала на рельсы и всё ! Пока восстановят "железку" – время и темп наступления будет потерян. А темп наступления – это наше главное оружие !!! А наш главный "задумщик" разместил полк пикирующих бомбардировщиков Ju-87 "штука" в Рославле, а полк бомбардировщиков Ju-88 – в Быхово: недалеко от Могилёва. Они и должны были создать угрозу нашему перемещению по железной дороге, срывая темп передвижения и уничтожая личный состав и бронетехнику на марше к Вязьме… И если аэродром "штук" возьмёт на себя Мартынов, то аэродром в Быхово слишком далеко, чтобы бойцы Спецназа до него дотянулись. А значит – это угроза всей операции. Серьёзная угроза ! И её надо устранять ! Вот только как это сделать ? Подумал, подумал, да и позвонил на аэродром – приказал готовить к вылету все семь "Шторхов"…
Да – именно так ! Я решил захватить аэродром в Быхово. Силами четырнадцати бойцов; Рощина и моими ! Бред ? Чушь ? Глупость ? Именно так бы я и сказал, услышав подобное ! Ну… или просто покрутил у виска – если бы относился к говорившему с уважением. Да. Если бы ! Если бы не было в этой операции меня с моими новыми способностями ! А вот их то я и проверю при уничтожении Французского легиона и пехотной дивизии, вставшей в глухую оборону у Почепа…
Глухая оборона у немцев – это глухая оборона ! Врытые в землю деревянные укрытия – ДОТы, с перекрытиями крыш, которые и прямым попаданием 105мм снаряда не развалишь; фланговый разнос отсекающих пулемётов; капитальной постройки блиндажи… А ещё противопехотные мины перед окопами и противотанковые на танкоопасных направлениях… Простреливаемое дальнобойной артиллерией предполье перед немецкими окопами и отличная связь… Сиди себе в блиндажах; пережидай артналёт или бомбёжку. Закончился – милости просим на свежий воздух – немного пострелять в этих диких унтерменьшенов-русских… С удобных позиций: и пол ногами, и стенки окопа застланы и перекрыты деревянными досками… Непростая задачка…
В это время темнеет рано: в семь часов уже настоящая темнота… Полк Спецназа изготовился к атаке на позиции "французов" у Погара и на позиции немцев у Почепа. Ждут только команды – В атаку ! И они рванутся в атаку на врага, сметая с пути всё живое – превращая его в мёртвое ! Но не так, как в Красной Армии – с криками – Ура ! и … За Родину !... За Сталина ! Тихо. Грамотно. Умно… Это в привычном нам стиле. Но не сегодня. Сегодня мне даже бойцы моей роты не нужны… Ушёл в невидимость и направился ко входу на железнодорожный мост. Мост заминирован с двух сторон: и нашими и "французами". И у каждого возле взрывателя дежурит боец или солдат с младшим командиром, который и должен отдать приказ на подрыв моста ! При входе на мост даже противопехотные мины не установлены – зачем ?
Поднял обе руки: в сторону противника понеслись облака Чёрной силы. Словно ракеты самонаведения они нащупывали тёплые человеческие тела и впивались в них с жадностью алкаша в кружку пива ! Несколько секунд и… - дорога вперёд свободна. Не спеша пошёл вперёд. Дошёл до выхода с моста и, оставаясь на рельсах, повернулся влево. Вновь поднялись руки и в сторону окопов, блиндажей, дотов и других укреплений понеслось облако Чёрной силы, расширяясь по фронту обороны. Пронзало укрытия, оставляя после себя груды одежды; оружие; личные вещи и серый порошок… С каждым таким уничтоженным блиндажом облако Черной силы росло, впитывая в себя ту тёмную силу, которая высвободилась после смерти солдат и офицеров… Километр. Пока я могу контролировать уничтожение врага только на километр – дальше Чёрная сила начинает рассеиваться… Всё – предел ! Чёрная сила огромным облаком понеслась назад, ко мне – в хранилище. Вонзилась в меня; сложилась в кирпичики… Набрал воздуха в грудь и медленно выдохнул, справляясь с притоком такого количества Чёрной силы за раз. И как она только во мне поместилась ?! Медленно развернулся направо и… - в другую сторону устремилось облако…
Ни к чему мне устраивать войнушку с применением бойцов: Силы в избытке; времени нехватка; мёртвые и раненые бойцы мне сейчас не нужны ! А заодно – проверить: сможет ли 15 бойцов вместе со мной, захватить аэродром ? Убедился – сможет ! Не теряя темпа… По тёмному мосту побежали белые фигурки: их цель сейчас – тыловые службы. Вот теперь, когда им не мешают противопехотные мины в снегу – пусть оттачивают своё мастерство: каждый знает что ему делать !
Начал зачистку радистов и дежурных по штабу: мне удалось до них дотянуться – в эфир не полетит тревожное сообщение о вероломном нападении Спецназа на отдыхающих после "трудного" дня обороны, наёмников Французского легиона. Значит мы можем спокойно катить в вагонах к главной нашей цели – узловой станции Унеча. Бойцы покатили, а я, в это время, провёл точно такую же операцию уничтожения у моста через Судость – что возле посёлка Почеп: штабной самолётик "Шторх" быстро перебросил меня от моста возле Погара к мосту возле Почепа. А там меня уже ждали с нетерпением бойцы полка Молодцова и Дарья Устинова. Идеальная машина смерти: молчаливая, не рассуждающая, выполняющая приказ командира без всяких истерик и возмущения… Впрочем – не удивительно: ведьма третьего перерождения за свою долгую, тройную жизнь повидала и испытала многое, чтобы не как Романова, бездумно возмущаться в начале и потом лить слёзы в конце. И опять же умения у неё больше: она легко приняла мою установку на умение сжимать, поступающую к ней силу, в кирпичики, увеличив свой объём Черной силы в два раза. А её загадочная улыбка бросала в дрожь бойцов и младших командиров, а старших в оторопь, заставляя мгновенно выполнять её приказы ! Те же самые действия на мосту, но уже с помощью Дарьи и уже полк Молодцова захватывает и уничтожает немецкую дивизию. Возвращаюсь назад, к Погару вместе с Устиновой; оставляю самолёт лётчику, пусть ждёт моей команды на вылет в Унечу, а сам с Дарьей еду в вагоне с командирами и бойцами второго полка Соломина. К Унече, где, уехавший ранее полк, окружает спящую станцию с западной стороны. Полк Молодцова подъедет к Унече, когда она уже будет захвачена и проследует через неё к Новозыбкову… А мы захлопнем ловушку с восточной. Без меня не начнут… Прилёг на деревянные нары, укрылся одеялом и задремал. Устинова легла на соседнюю полку. В вагоне вощарилась мёртвая тишина…
Ну здравствуй Унеча ! Полюбилась ты нам и мы опять пришли к тебе с приветом ! А танковая дивизия ? Так она не главное в нашей встрече. Но раз она тут оказалась – грех отказываться от такого подарка. Вообще то охотник на нас допустил ошибку: нужно было в Унече разместить моторизованную дивизию, а в Новозыбкове – танковую. Я так считаю и за такой подарок наше вам данке шон, герр охотник. Танкисты – они элита сухопутных сил и поэтому спать в одной хате с недочеловеками считают ниже своего достоинства. Значит по любой хате можно бить Чёрной силой, не опасаясь задеть своих. Так мы и делали с Устиновой: караулы на входах в станцию уничтожали издалека и в невидимости. Затем проводка бойцов и рывок на станцию в "гости" к командиру дивизии, штабным и радистам - остальные мне не интересны… Ещё на станции шла зачистка полным ходом, а через неё уже проследовали эшелоны к Новозыбкову с третьим полком и полком Молодцова… И мы с Устиновой с ними направились туда же: вместе быстрее…
Моторизованная дивизия – это сложнее: они не такие снобы – могут и с местными переночевать в одной хате. Потому пришлось работать аккуратнее – по площадям, так сказать: ауры "победителей" сильно отличались от местных. Та же схема, только я не захотел вводить на станцию своих бойцов: так – проредил, вместе с Дарьей, как смог, спящую немчуру, пока ходил за комдивом, штабными и радистами. Эти комдивы, штабные, радисты сыграют свою роль в том, чтобы штаб группы "Центр" как можно дольше был в неведении о том, что их дивизий в засаде уже нет. А бойцы остались вокруг станции ждать сигнала. Думаю его даже тугоухий услышит ! Захватили кого надо; пошли резвиться на станцию. Поглядываю на часы: не пора ли покинуть её, от греха подальше ? По моему – пора. Вышли к бойцам в аккурат за четыре минуты до того, как к Новозыбкову, в серых сумерках рассвета, еле слышные, пожаловали "штуки" – 24 пикирующих бомбардировщика… А комдив, с остальными спящими пленными, "складирован" в пустой сторожке мастера-обходчика пути: что ему осматривать ночью ?...
Атака переворотом на крыло и на станцию обрушился душераздирающий рёв сирен пикирующих бомбардировщиков Ju-87 ! Вскочили, заметались по улицам и переулкам те, кому повезло не столкнуться с Чёрной тихой смертью во время нашего рейда по спящему городу ! Снайперы – с окраины, начали отстрел мечущихся под разрывами бомб, фрицев по всему периметру окраины станции. А бойцы – ждать команды на штурм. Ju-87 отбомбились знатно – от души: зенитки не стреляют: серый порошок ни рук, ни ног не имеет, не говоря уже о глазах. Я "взлетел" вверх, корректируя, через командира группы штурмовиков, атаки на наземные обьекты. Вроде всё – славно поработали ! "Шепнул" командиру – Закончили, спасибо ! Командир дал голосовую команду своим. А я – своим и ударные группы рванулись с окраины к центру ! Ещё в дыму и пламени метались очумевшие от бомбёжки немцы, а мои бойцы, в белых маскхалатах, уже расстреливали – грамотно передвигаясь, всех, кого увидели в прицеле винтовки, пистолета, автомата… Жаль, конечно, что бомбёжка слегка уменьшила наши трофеи, но не слишком: пилоты получили точные карты целей. Так что разве что какая дурная бомба что то натворила…
В Унече закончилась зачистка; эшелоны с трофеями покатили на восток, а оттуда на станцию поехали "безлошадные" танкисты и экипажи Бюссингов: зачем перегонять то, что мы забрали у немцев ? Пусть стоит у нас – целее будет. Экипажи высаживались из вагонов; шли к замаскированной технике и знакомились с тем, на чём им придётся воевать. Дождался конца зачистки на станции; помог раненым встать на ноги и, на вызванном "Шторхе", вылетел, вместе с Устиновой в Унечу. Там приземлились; осмотрели раненых; помогли и вылетели в очень значимую для меня деревеньку, возле которой находился подземный храм Чёрной силы. Я, в операциях, её не жалел – щедро делясь с Устиновой: теперь надо восполнить израсходованное ! Прилетели; сели на подготовленную моими бойцами, несущими в деревне службу, площадку и на Ганомаге рванули в лес – к той самой полянке, с невидимой простому смертному, землянке. Спустились, набрались силы "под самое горлышко". Дарья получила от меня дополнительную награду… Получили что надо и обратно – в Брянск – возвратить Устинову в ударную группу Мартынова. Дальше – я вылетел в Унечу…
Командующий группы "Центр" генерал-фельдмаршал фон Бок смотрел в окно, на серое, низко опустившееся небо и хмурился. Поводов для недовольства хватало: метеорологи обрадовали – ожидается потепление; проливные дожди, а значит таяние уже приличного покрова снега. А это – распутица; непролазная грязь на этих чёртовых русских дорогах и, как следствие: снижение темпа продвижения вперёд – к Москве… И этот русский спецназ… Сидит у себя в Брянске, словно мышь под веником и не спешит в расставленную ему ловушку ! А дивизии, так необходимые на фронте – простаивают ! Хотя – немного отдыха им не помешает: после операции заменят уставшие от постоянных боёв обескровленные наступлением дивизии Вермахта… И была ещё одна причина, терзавшая его с утра, но что это за причина - командующему было непонятно. И это раздражало ещё сильнее. Радиоперекличка затаившихся дивизий ничего не дала – у них всё тихо…
Я тоже знал, что морозные дни во второй половине октября сменятся затяжными дождями… И это было ещё одной причиной начать операцию именно в эти сроки. И ещё одна, немаловажная: сводная группа Недвигина, удачно отбиваясь от "севших на хвост" преследователей (я помогал Недвигину информацией о засадах и дорогах, по которым можно было эти засады обойти), Обойдя с севера Пропойск и войдя с рассветом в село Чериков, приблизилась к конечной точке своего пути – городку-станции Кричев. 25 километров отделяло группу Недвигина от города и 17 километров – от пехотного батальона, устроившего засаду на постоянно ускользающую от немцев приличную группу русских солдат… Уставшие и измученные, они должны были попасть в хитроумно поставленную засаду: Должно же когда то закончится везение у этих русских варваров – думал командир батальона – и тем, кто уничтожит эту группу, буду я ! И все шло именно к этому…
Распутица – это ещё как посмотреть… Для нас это тоже большая беда – снижается мобильность и скорость ! А, кроме этого – авиация не летает в дождь и снег… Нелётная погода – это для нас хорошо: не будут бомбить эшелоны. Но и наша авиация зависнет на аэродромах ! А пока она не замерла под дождём и снегом: рискнём – проведём рискованную; безумную по своей дерзости, акцию ! Как только стемнело – из Унечи поднялись в воздух все наши разведчики "Шторхи" – все семь машин. В головной машине – я, Устинова, Рощин. В остальных – по два бойца… 12 самых лучших моих бойцов. Вооружение – на один короткий бой не хватит. Да мы и не воевать летим – захватывать аэродром ! Приземлились на грунтовую дорогу в пяти километрах от аэродрома. Лётчики остались охранять самолёты, а мы порысили волчьим шагом к нашей цели. За час добрались и огляделись а потом…
Немцы стали исчезать. Очень быстро: вот он стоит часовой, а вот его уже нет ! Работать в две руки намного быстрее: я иду с одной стороны, а Дарья с другой… Бойцы ждут в подлеске у пропускного пункта в аэродром: некогда устраивать войнушку с аккуратным проникновением, чтобы не заметили и не подняли тревогу – время поджимает ! "Позвал" Рощина и показал глазами на домик дежурной смены техников. Тот взял пятерых бойцов и скользнул в тёплое нутро здания, любезно открытое нам техником, вышедшим по нужде… Пока мы с Устиновой "переводили дух", всю смену надёжно спеленали и уложив на пол рядом, ещё и связали всех вместе – для надёжности… Я снял ауру техников" поделился с Дарьей: в городе она нам понадобится… И группа побежала к городу – за техниками… При вьезде в город так же уничтожили, превратив в пыль дежурную группу охраны и пошли, в невидимости, двумя группами по городу, щедро сея по сторонам Чёрную смерть. По ауре определяли спящих лётчиков и… - облачко силы пронзало дом или хату… Простите нас хозяева, если вы оказались в доме: некогда бить точечными ударами – пошёл лёгкий снежок, который может перейти в настоящий снегопад и тогда… - вся операция коту под хвост ! Заскочили в штаб лётного полка; в комендатуру; в управление имперской безопасности, пока бойцы, вместе с Рощиным гнали техников, выдернутых из тёплых постелей. Рации разбиты; передатчики уничтожены; телефонная связь тоже. А город продолжал спать…
Прибежали на аэродром, а там уже во всю идёт мародёрка: складывается в тюки всё, что нам нужно: одежда; продукты; запчасти, топливо в 200 литровых бочках – очень уж капризные ети немецкие машины на топливо… Снежок пошёл сильнее, вызывая у меня серьёзные опасения. Но в воздухе уже загудели негромко моторы и на взлётную полосу стали приземляться транспортники: все восемь самолётов Ли-2 и Ju-52/3m. А за ними на аэродром перелетели и "Шторхи"… Началась быстрая погрузка экспроприированного в самолёты: уж очень мне не нравился этот снег ! Мой нос, как у хорошей собаки, чуял – дело к оттепели, дождям… Прилетевшие с транспортниках лётчики в погрузке не участвовали: их дело увести с аэродрома знакомые им Хейнкели -111 с полной бомбовой загрузкой и заливкой топлива по максимуму…
С задачей минимум мы справились, а вот выполнению задачи максимум помешал всё усиливающийся снег… Я ведь как раскатывал губу: утречком бомбовозы поднимутся с аэродрома и отбомбятся по Орше – по пехотной дивизии. Увы – не всё коту масленица… Ну и ладно – и так сойдёт ! Ушли с аэродрома в ночь транспортники; за ними – Хейнкели, а за ними поднялись в воздух и мы. Операция прошла тихо и бескровно – для нас. Настроение – прекрасное: богатые трофеи и немецкие техники – те, которые согласились. А другим – не повезло… С трудом сели в Унече: с небес падал уже не лёгкий, пушистый снехок, а тяжёлые мокрые хлопья. Оставили самолётики в Унече, вместе с пилотами, кроме одного – он повёз Устинову в группу Мартынова. Пилот надёжный – доставит мою ведьму в целости и сохранности. А моя группа – села в отправляющийся на север – к Кричеву, эшелон и покатила по уже безопасной и зачищенной от немцев железной дороге…
До деревни Чериков, в корой Недвигин наметил остановиться на ночь, чтобы дать передохнуть бойцам, подходили уже заполночь, да ещё, на марше, пошёл сначала легкий снежок, перешедший в тяжёлые мокрые хлопья. Вернувшиеся разведчики доложили, что видели в дали, темноте, силуэты хат на околице и Недвигин приказал развернуть авангард колонны в атакующую цепь. Уставшие, голодные, промёрзшие, бойцы, словно лунатики молча выполнили команду комбрига. Один из пожилых бойцов, носящий красноармейскую будёновку, остановился и между его рук вспыхнул тусклый огонёк – боец закурил самокрутку… Идущий сзади него Недвигин хотел сделать ему замечание, но сдержался: не зачем понапрасну дёргать уставших бойцов, тем более командир Спецназа сказал – немцев в деревне нет. И всё же Недвигин осторожничал: лучше перебдеть, чем недобдеть ! Сзади послышался негромкий рокот танковых моторов: два танка Т-34-76, которые удалось сменять у командира обороны Бобруйска на четыре грузовика, тянули на последних каплях соляры. Придётся их бросить в деревне… - с горечью подумал комбриг. А что желать ? Это грузовики с ранеными можно толкать и тащить, а как тащить танк ?!
В деревню вошли тихо, хотя собаки, оставшиеся в живых после нескольких визитов немцев, всё равно переполошились. Мокрые, грязные, смертельно уставшие бойцы заходили в хаты, просили разрешения погреться и поспать и не дослушав валились на деревянные полы; на прелую солому в сараях – лишь бы упасть и забыться... Падали и тут же засыпали, чтобы проснуться через четыре часа – на рассвете. До Кричева оставался последний бросок – 25 километров… Едва только забрежжил рассвет, командиров, больше похожие на зомби – живых мертвецов, начали будить бойцов. Кого то не добудились – бедолаги тихо отошли во сне… Остальные с трудом, матеря на чём свет стоит и Гитлера и Сталина и своих командиров, всё же с трудом поднимались. Недвигин, постаревший на десяток лет от усталости и постоянного напряжения; лихорадочно блестя глазами и постоянно облизывая воспалённые, кровоточащие губы, ходил по домам и просил накормить бойцов, клятвенно обещая – до вечера он лично привезёт втрое продуктов ! Кто то доставал из тайника нехитрую снедь, а кто то отмалчивался, или виновато разводил руками – мол самим есть нечего…
- Ну хоть кипятком напоите… – просил селян Недвигин… Через час сводный отряд комбрига Недвигина вышел из села Чериков, оставив в селе свою ударную мощь - два танка: кончилась солярка, чтобы через 17 километров угодить в засаду, устроенную командиром немецкого пехотного батальона. Точно угодить, если бы не Командир Спецназа…
За 8 километров до Кричева, между двумя лесными массивами, раскинулась огромная пустошь. Один её край отстоял от дороги, проходящей через неё, метрах в двухстах, а второй – уходил далеко на север. Вот на её восточной стороне и решил устроить командир пехотного батальона засаду на выходящих из окружения русских. Ну и что, что их много: количество не есть качество – в этом он уже не раз убеждался. Вот только он не знал, что это правило – в этот раз, сыграет против него… С западной, противоположной стороны пустоши, на обочине дороги, выходящей из леса, появилось несколько русских солдат. Комбат, в очередной раз стряхнув с бинокля капли от противного моросящего дождя, пришедшего на смену мокрому снегу, закончившемуся под утро, презрительно скривился: в бинокль было отчётливо видно, в каком ужасном состоянии были эти русские. Бойцы огляделись по сторонам и скрылись из вида, направившись по подлеску, вдоль правой стороны пустоши к противоположной стороне, где дорога, проходящая по открытому пространству пустоши, снова ныряет в спасительный лес… Гауптман приказал: Всем, шести пулемётным расчётам с прикрытием, укрывшимся в засаде, на левой стороне пустоши, отойти в лес двести метров и пропустить разведку русских. Солдат, расположившихся по обе стороны дороги, он тоже приказал отвести на двести метров назад – пусть русские убедятся, что здесь нет никакой опасности. Ну а дальше: или они подадут сигнал и будут уничтожены, а за время прохода колонны засадники успеют подтянуться, или разведчики вернутся назад, а засады займут своё прежнее место. Одно только было приказано солдатам – не наступать на снежные "языки", то там, то тут лежавшие в распадках и низинках… Получилось так, как и задумал командир батальона: разведчики обошли проплешину по кромке леса; покрутились по входу дороги в лес и пошли обратно: связи у них с основной группой не было. Гауптман, лежавший в укрытии, недалеко от дороги, презрительно усмехнулся: да… - это не доблестный вермахт… Это была его последняя мысль: еле слышно тренькнуло что то за его спиной и арбалетный болт, пронзив затылочную кость, отправил немца к праотцам…
Для того, чтобы понять – надо испытать. На себе… Теперь я понимаю ощущение могущества, когда по твоему приказу с мест срываются батальоны, полки и дивизии и следуют туда, куда ты прикажешь и делают то, что ты прикажешь ! Совсем недавно получивший статус бойцов, батальон "Трубачёвск" выехал эшелоном из Орла в Хутор Михайловский, а на его место из этого Хутора прибыл такой же новоиспечённый батальон из добровольцев Брянщины. А "Трубачёвску" пришло время показать себя в боевых действиях. Разгрузившись неподалеку от Кричева, он был отправлен мною на помощь группе Недвигина – уничтожить пехотный батальон, устроивший засаду. И батальон отлично справился с полученным заданием, тем более что ему "противостоял" – стоя к нему спиной, обычный пехотный батальон…
- Эй, славяне… - закричал вышедший из леса, со стороны засады, боец – давайте сюда кого нибудь из командиров ! И не бойтесь немцев ! – весело продолжил кричать он – мы их всех уничтожили ! Разведчики, пережившие несколько страшных минут, пока шли в пасть врагу и возвращались обратно, ожидая в каждую секунду выстрелов, предупреждённые Недвигиным, уже по дороге, направились к противоположной стороне леса. Дошли – навстречу им вышли спецназовцы…
- Э… - как вам досталось… - сочувственно произнёс один из спецназовцев – нате ка вам – подкрепитесь… - и протянул разведчикам плитку шоколада и фляжку с чем то. То же сделали и другие спецназовцы. Недвигинцы не стали ждать особого приглашения – жадно захрустели шоколадом и сделали по паре крупных глотков их фляжек. По телу стало разливаться приятное тепло… Осмотрелись – дело есть дело и замахали руками – путь чист… Из леса выехали грузовики с ранеными и поехали через пустошь: и тут Недвигин – командир до мозга костей, пустил вперёд раненых. Если там враг – бойцы могут попробовать их отбить и атаковать врага, а если в засаду попадут бойцы ?! Комбат "Трубачёвска" встретил Недвигина; представился и доложился по рации о успешной операции. Из Кричева, уже занятого Спецназом, к месту встречи, по уже начинающей раскисать дороге, покатили грузовики на помощь изнеможённым длительным переходом и постоянными стычками с немцами бойцам и командирам, наконец то вышедшим к своим ! А дальше: баня; чистая, хоть немецкая форма на первое время; еда и тёплые вагоны, увозящие вышедших в тыл – в Брянск, где им придётся определиться где продолжить службу: в Спецназе или в Красной Армии… А один из полков, захвативший Кричев, побатальонно, уже мчался, сквозь пелену дождя, по направлению к Орше: пришлось изменить слегка план операции: раз самолёты не могут разбомбить в Орше пехотную дивизию – это должны сделать мы ! Нельзя оставлять у себя за спиной такую силу ! И полк, а за ним и второй, мчались – именно мчались, выжимая из паровозов всю мощь, к не ожидавшей о Спецназа такой подлянки, пехотной дивизии…
Кричев, с расположившейся в нём танковой дивизией, как и Унечу, взяли без проблем… Я провёл, уничтожив посты по окраине, группы моей роты в город; носился по городу, уничтожая спящих немецких солдат, так же, как и стоящих в карауле, а проникающие в город бойцы спецназ продолжали начатое мной… Погодка – как на заказ: моросит мелкий дождь; холодно и сыро. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит ! А нам – самое то: внимание часовых ослаблено до нуля. А бойцы ? Выполнят задание – согреются ! А пока – во фляжках коньяк с хитрыми добавками – отваром из разных трав…Моя основная цель – радиостанции; телефонная связь и командир дивизии…
До Орши – 150 километров; несколько мелких станций и станция Горки – за 50 километров до Орши. И надо сделать так, чтобы в городе не прочухали, что к ним подкрадывается северный пушистый зверь ПИСЕЦ, в виде Спецназа. И плохая погода нам в помощь ! Ночью, как и мы, группа Мартынова захватила Рославль, а группа Молодцова – узловую станцию Бахмутово, расположенную почти на полпути к Вязьме. Молодцов идёт на север, не особо скрываясь – отвлекая внимание на себя… Нам нужно добраться к Орше и окружить её "подковой" с юга уже к вечеру: от Орши до Смоленска 160 километров по железке, да три крупные станции по дороге, на захват которых нужно время ! А группа Мартынова, так же, как и мы направляется сейчас к Смоленску. Натиск и Быстрота ! И ещё немного Нахальства ! Вот наши козыри ! Оршу я, с бойцами моей роты атаковали часов в девять – когда в городе затихло всякое движение и так не большое по причине дождя. Начали, как обычно: вывел, в невидимости к охранным точкам при въезде в город десять бойцов, предварительно уничтожив всех; вернулся и провел ещё одну группу, пока первая уничтожала посты поблизости… А дальше – в брешь хлынули, осторожно, бойцы спецназа. Мои группы пошли налево по окраине, а я – направо, уничтожая секреты и выводя моих бойцов на окраину для продвижения внутрь города. А за ними шли бойцы ударных групп… Дальше – как обычно: связь, засыпающие солдаты и офицеры; командующий дивизией… Мы торопились, но не спешили: спешка тут может быть весьма чревата нехорошими последствиями… Штурмовые группы ещё зачищали город, а эшелоны с ударными группами уже направлялись по железной дороге к Смоленску, уничтожая по дороге мелкие гарнизоны станций… Пока ещё рано, но при штурме Смоленска бойцам нужно будет принять первитин: всё же они не железные – захват идёт за захватом и силы бойцов и командиров и выносливость не безграничны !
Смоленск… Почти два месяца Красная Армия сдерживала здесь вермахт, но отступила, оставив многочисленные трофеи и армии в окружении. А сейчас в Смоленске и окрестностях: в Дорогобуже, в дулаге 184 – около 40 тысяч наших пленных; на ж/д станции "Красный бор" больше 10 тысяч; в самом Смоленске в помещениях военных складов и в Нарвских казармах – до 30 тысяч… А ещё в Смоленске размещён штаб группы армий "Центр", во главе с генерал фельдмаршалом Феодором фон Бок; штаб 2го воздушного флота под командованием генерал-майора Кессельринга… Лакомый кусочек…
Наша погода нам ворожит: эшелоны прошли к подступам Смоленска незаметно, укрытые серой пеленой дождя… Из вагонов молча, выпрыгивали бойцы и командиры и исчезали, за пеленою мелкого, но изматывающего своей монотонностью дождя, в хмуром и мрачном лесу, направляясь к намеченным для взводов и рот целям. "Вылетел" к направлению, которое охватила группа Мартынова: там всё в порядке: эшелоны подвозят батальон за батальоном; Устинова уже начала проводку групп, действуя так же жёстко, как и я: лучший немец – мёртвый ! Пленные нам ни к чему – их же кормить придётся… А в городе и окрестностях – до 80 тысяч пленных. А ещё гражданское население – их же тоже нужно будет кормить ! Так что мне придётся поделиться продовольствием… На несколько секунд замер, восхитившись грандиозностью содеянного Спецназом: из Унечи, Кричева, Рославля катят на юг, в Брянск, эшелоны с трофеями, а навстречу им – пустые: за новыми трофеями. Всё: восхищаться будем после, а сейчас – работа !
В Смоленск Спецназ "входил" с двух направлений: с запада - со стороны Орши и с юга - со стороны Рославля. Периодически "связывался" с Устиновой – как идут дела и где она находится ? Её основной задачей после проводки был захват в собственной постели командующего 2м воздушным флотом Кессельринга, моей же задачей – захват командующего группой армий "Центр" фон Бока. Захватили – с нашими то возможностями… Смоленск, потревоженный, под утро, скупыми выстрелами и очередями, особо не забеспокоился – война… стреляют… И только под утро, с изумлением понял – в городе советские войска !
Утром, как положено, на товарную станцию Смоленск, начали прибывать эшелоны с Минского направления: гигантскую военную машину вермахта, ведущую наступление на Москву по плану "Тайфун", нужно и топливом было кормить, снабжать боеприпасами – очень уж прожорливым военным молохом оказалась армия, ведущая наступление ! А на аэродром Смоленска, преодолевая дождь и страх разбиться при полёте или посадке, приземлялись штабные самолёты. "Шторхи" доставили командующих 3й и 4й танковых групп генерал полковника фон Гота и генерал полковника Геппнера и командующих 4й и 9й армий – генерал фельдмаршала фон Клюге и генерал полковника Штрауса, вызванных грозным приказом командующего группой армий "Центр". Приземлились с трудом; вздохнули облегчённо и… попали в руки русского Спецназа ! Изумление сменилось растерянностью, но немецкие вояки приняли случившееся с достоинством и истинно арийской гордостью !
"Отзвонился" в ставку товарищу Сталину по новой частоте радиосвязи. Доложил коротко – теперь уже можно: Смоленск освобождён – направьте туда командующего обороной… Значение сообщения было оценено Сталиным мгновенно: Встречайте командующего обороной ! Ага – всё брошу и с трепетом побегу встречать, как любимую бабушку ! Только цветов нарву… И без этого дел по горло: сбор трофеев для себя и складирование для будущего командующего; фильтрация пленных на предмет определения места дальнейшей службы; поддержка порядка в очищенном от немцев городе и наказание предателей…
Командующего, конечно встретили… Рощин, буркнув что то недовольно, уехал на аэродром, где мои бойцы наводили порядок среди техников и аэродромной обслуги – в том числе и наших пленных… Командующего доставили с аэродрома с шиком – на личном авто фон Бока. Увидел командующего и замер – старый знакомец по Минску… Генерал лейтенант подошёл; поздоровался; усмехнулся:
- Ну что – командующий корпусом Спецназа ? Продолжим наше тесное сотрудничество, так удачно начатое в Минске ?
- А чего не продолжить с хорошим человеком… – ответил я…
Началась рутинная работа: отобранные с Спецназ военнопленные отмывались в поставленных походных банях; перекусывали; одевались в чистое немецкое бельё и форму без знаков отличия… Отдыхали до следующего дня и разбитые на отделения и группы приступали к тренировкам – кто как может… Раненых и тяжёлых их пленных мы с Дарьей подлечили и отправили в Брянск – в наш головной госпиталь. Наладили работу; дождались перерыва в льющейся с небес влаге и вылетели в Москву на Ли – 2. Я, Устинова и куча генералов с фельдмаршалами. Устинову взял с собой не зря: она лично захватила командующего 2го воздушного флота генерал фельдмаршала Кессельринга. А по делам и награда. Приземлились в Тушино и поехали на выделенном нам автобусе в Кремль. На доклад к товарищу Сталину…
Эпилог
Мы возвращались с Устиновой - новоиспечённоым лейтенантом НКГБ за Кессельринга, от товарища Сталина, после доклада о очередной, успешно проведённой Спецназом операции – одних только командующих армиями четыре, не считая девяти командиров разгромленных одна за другой дивизий. И командующего группой армий "Центр"… Негромко переговаривались, посмеивались – отпускало после встречи с Верховным. Но больше, наверное меня – Дарья же, видимо и не ощутила той вязкой атмосферы разговора в кабинете, а может и ощутила, но рядом же командир – он знает что делает… Коридоры Кремля так же пустынны, разве что шмыгнёт, или прошествует мимо кто из чиновничьей или военной братии. Внезапно нас окликнул холёный мужчина в полувоенной форме, весьма нелюбимой всеми национальности, вышедший из кабинета впереди нас:
- Товарищи ! Товарищ Сталин попросил меня передать вам необходимые вам для ваших дальнейших действий, нужные вам документы. И открыв дверь, показал приглашающе рукой:
- Прошу вас сюда… Мы зашли; партийный чиновник за нами. Обычный кабинет. Сзади захлопнулась дверь и раздалось насмешливое:
- Так вот ты какой – ведьмак Марченко… Я то думал ты – ого го, а ты оказывается так – мелочь, босота подзаборная… Я резко развернулся: у закрытой двери стоял преобразившийся партиец, презрительно смотревший на нас, как солдат на вошь…
- Ну что ведьмак – пришла пора умирать... – ухмыльнулся он. Это он мне ? Да я его сейчас ! Умом, сознанием я знал, что надо сделать; команды пошли, но… И мышцы и центр складирования Чёрной силы бездействовали ! Чиновник скривился презрительно:
- Что – мелкий поц ? Не получается ? Думал ты самый сильный ? Да ты мизинца моего не стоишь ! И посмотрел на Устинову:
- Ну а ты – кукла ? Умрёшь вместе со своим хозяином, или… Дарья вышла из-за моего плеча; состроила виноватую физиономию:
- Простите, товарищ командир… Я всегда выбирала сторону сильного ! Ведьмак – а это наверняка был он, невольно приосанился. Да… чего то такого я и ожидал от Устиновой – даже не обиделся: ещё там – под минском я не хотел её брать из-за вероятности предательства… Эх – мне бы пистолет, а лучше два: тогда бы я ему показал !
Да чего бы ты ему показал ? – раздался в голове голос циника – если ты рукой пошевелить не можешь !
Устинова подошла к чуть напрягшемуся ведьмаку, упала на колени:
- Великий ! – воскликнула она трепетно – возьми меня к себе ! Рабой твоей вечной буду ! Ведьмак подобрел, расслабился.
- Я могу тебе доставить такое удовольствие, которое тебе не доставлял никто ! Дарья поднялась с колен и продолжила томно:
- Я могу слиться с твоей аурой и ты ощутишь не только своё, но и моё наслаждение ! Тем более этот… - махнула пренебрежительно в мою сторону – моими способностями не пользовался. Дурак… Шагнула в сторону, к правому его плечу и слегка прижалась к ведьмаку:
- Смотри… Видишь как моя аура входит в твою… - зашептала она, обхватывая ведьмака левой рукой. Тот чуть скосил глаза на ведьму… Молниеносный рывок тела и зубы Устиновой впились в шею ведьмака ! Тот громко, испуганно – по человечьи закричал и отшвырнул своей силой Дарью в сторону. Ведьма взлетела в воздух и ударилась поясницей о верхнюю кромку огромного железного сейфа ! Сквозь крик ведьмака прорвался хруст сломавшихся костей: тело Устиновой обмякло на крышке сейфа; голова со сломанными позвонками свесилась набок; ягодицы и ноги безвольно повисли вниз, постепенно стаскивая, раздавленное чудовищной силы ударом, тело на пол. Сука ! Колдовские оковы ослабли и я вскинул руки ! Два кирпичика силы метнулись к телу потерявшему на мгновенья контроль надо мной ведьмака и вонзились в живот – в место сосредоточения Чёрной силы. Вонзились и разлетелись ярким фейерверком – сработала поставленная ведьмаком защита. На ! Получи ещё ! Я бил и бил кирпичиками в одно и то же место, уменьшая защиту и не давая ведьмаку предпринять что то против меня. Защита уменьшалась, утоньшалась, но я вдруг понял – моего запаса силы не хватит, чтобы пробить защиту ! Она кончится и тогда…
Пальцы левой руки метнули кирпичик в лоб ведьмака – туда, где у человека расположен третий глаз… Защита там была совсем мизерной – всё было стянуто к центру сосредоточения силы. И у меня получилось ! Кирпичик пробил защиту, а второй, следом за ним – вонзился в мозг ! Ведьмак закричал: яростно, страшно и… испуганно ! А я продолжал бить в две цели: живот и голову, шагая отяжелевшими, словно свинцовыми, ногами к кричащему и корчащемуся ведьмаку. Ш А Г ! В Т О Р О Й !! Т Р Е Т И Й !!! Правая рука, перестав бить силой в живот, вонзилась рукой – копьём в грудь, разрывая межрёберные мышцы и ломая ребра ! Пальцы разжались; вновь сомкнулись и я рванул руку назад ! Между пальцами билось, словно живое – сердце ведьмака ! Какое то мгновение и моя рука с сердцем у моего рта !
- Нет !!! – закричал ведьмак – не делай этого !!! Мои зубы впились в трепещущее, бьющееся в руке сердце; вырвали кусок и он скользнул по горлу в желудок ! Взрыв в желудке; в тело и хранилище хлынула сила ведьмака; в мозг – знания и умения ! На какое то время в глазах потемнело; потерял сознание ! Как долго я был без сознания ? В глазах начало проясняться; в теле – необычайная мощь ! Огляделся. У моих ног – бесформенной грудой лежала одежда ведьмака. Нагнулся; вытащил из кармана удостоверение; не раскрывая сунул себе в карман – после разберёмся ! А Дарья ? Такой же бесформенной грудой, у железного шкафа, лежало тело Устиновой. Дарьи… Дарьюшки… Шагнул к нему, присел, положил руку на голову. Тело уже мертво. А мозг ? Откинул с лица волосы – неужели умерла ? Веки ведьмы дрогнули; с трудом приоткрылись. Раздалось невнятное хрипение. Наклонился…
- Простите меня товарищ командир… - заскрежетало в горле у Устиновой – за то, что я так говорила… Вы меня поймёте… Нужно было его отвлечь… - затихал в комнате скрежет… Нет ! Ты не умрёшь !!!
- Ничего Дарьюшка… - зашептал горячечно я – потерпи… Сейчас я тебя вылечу – будешь как прежняя. Будешь лучше прежней ! наложил руки на голову и на грудь – там где сердце. Силу в тело ! Мало ? на ещё ! Кидал и кидал кирпичики силы в тело спасшей меня ведьмы – всё отдам, лишь бы она осталась жить ! Наконец сердце Устиновой забилось: сначала один удар; за ним другой, третий… Тело её зашевелилось под моими руками, возвращая его в прежнее состояние…
- Я выживу, товарищ командир, не сомневайтесь – не доставлю я моим соперницам такой радости… - прошептала Дарья – вы же мне не дадите пропасть – верно ?… И добавила негромко слышно:
- Уж очень мне интересно: кто же хозяин у этого мелкого поца ?
Конец третьей книги
Продолжение следует…