Иногда на меня накатывает, как в этот вечер и я выхожу погулять подышать свежим воздухом, на луну полюбоваться. Адреналина ночью можно хапнуть по самое немогу. Где то визги девчачьи, где то крики дурные, гогот дебильный, огоньки сигарет в темноте тлеют — их хозяева ждут кого то и не всегда с добрыми намерениями. Где то зажимают кого то, с просьбой поделиться добром, а то и лаской одарить в добровольно принудительном порядке; где то вразумляют непонятливых при помощи рук, ног и разных экзотических предметов. Много всякого можно увидеть ночью, а еще больше услышать. И, что характерно, все или почти все пострадавшие виноваты в происшедшем сами. Прочитал я однажды восточную мудрость: во всех своих бедах виноват сам пострадавший. Категорически был не согласен — по молодости: как поумнел, понял — истинная правда! Сколько раз после в этом убеждался. И в фильмах, и в книгах, и в жизни — человек сам находит себе приключения и проблемы. Девушка задержалась у подружки — заболтались. Зная, что район не благополучный, время позднее, до дома идти по темноте она тем не менее задерживается, идет поздно одна и по темноте. Она уверена — все что происходит с другими, с ней не произойдет. Клиническая дура! А когда происходит — сделать уже что то поздно. Парни лишь немного лучше соображают в этом деле. Во множестве случаев мужчины, как женщины — сначала говорят, или делают и только потом думают: правильно ли я поступил…Таких только жизнь научит, а она учит очень доходчиво. Потому что жестоко и сразу. И я все реже жалею таких пострадавших и на помощь не спешу — может она будет только во вред. Но по вечерам, иногда гуляю — только не в своем районе. Раньше гулял без ничего, но после одного случая — решил помочь попавшей в руки злодеев, оказавшейся банальной подставой, гулять стал с 40 — сантиметровой дубовой круглой палкой. Очень удобно и претензий со стороны никаких. Ни у кого. Только сейчас ее со мной нет — я же шел на деловую встречу, а не на вечерний променад. И, тем не менее, я шел спокойно и уверенно по темным проулкам, проходным аркам и тротуарам. И хоть бы кто то зацепился! Только не зря говорят — если чего то очень хочешь обязательно получишь. Это сказано про неприятности, а не про хорошее, как думают многие — в чем их старательно убеждают писатели и всякая шушера разных мастей. Вот и я не миновал подобной участи.

Проходя мимо темного прохода — арки в доме для прохода во двор, я краем глаза увидел группу на выходе из нее. Трое парней прижали к стенке девушку, или молодую женщину.

— Ну вот, очередная жертва своей тупости и сейчас ей жизнь преподаст жестокий, но жизненно необходимый урок. Я хотел пойти дальше, но в руке одного из парней блеснуло лезвие ножа. Только не это заставило меня остановиться — какие же угрозы даме могут ее напугать, как не угроза попортить ее милое личико. Голос — голос наглый, уверенный и презрительно — высокомерный. Я остановился у края прохода в густой темноте и прислушался.

— Ну что сучка, думала отказала и все. Думала, что тебе за это ничего не будет. А я ведь к тебе по хорошему… Ублажала бы меня, я, может быть и бабок тебе подкидывал, если б очень старалась. А ты гордость свою показать решила, со мной тебе западло — тебе интеллигента обходительного подавай… Я осторожно выглянул из за угла. В лунном свете, освещавшим противоположную стенку выхода из арки парень перед девушкой снова поднял руку, раздался щелчок и у шеи девушки тускло блеснуло лезвие. Щелчок в ночи, блеск ножа — как это знакомо и как давно это меня уже не пугает. А парень — презрительный и наглый продолжал:

— Будет тебе интеллигент, даже три. Мы ведь интеллигенты? — спросил он у своих приятелей. Те загоготали.

— Не надо, прошу вас, не надо…умоляюще всхлипывала девушка.

— Надо, сучка, надо. Не хотела по — хорошему для себя, будет по хорошему для нас.

— Прошу вас не трогайте меня, возьмите деньги …

— Возьмем и деньги возьмем и тебя, возьмем и не один раз …

Придется вмешаться, хотя не хочется. Главный продолжал — Мы сейчас вместе, дружно, но тихо пойдем к тебе домой. Там ты отдашь денежки, ублажишь меня и моих друзей, сколько мы захотим и мы уйдем. Сегодня. А потом будем приходить к тебе еще в гости, когда соскучимся… — А у тебя губа не дура. Бесплатная сексрабыня и бабло в придачу… Одет я был черные джинсы и темную куртку, на голове черная вязанная шапочка — на фоне темой стены я буду незаметен. Главное — двигаться с такой скоростью, чтобы человеческий глаз не реагировал на движение — или очень быстро, или очень медленно. Я выбрал очень медленно и скользнул в темноту прохода. Картина прихвата в темной подворотне предстала передо мной во всей красе. Двое парней, ростом пониже своего вожака и похлипче, держали девушку за руки, прижав ее к стене так, что она не могла двинуться, а третий, левой ладонью обхвативший грудь девушки, правой прижимал лезвие ножа к ее щеке.

— А жаловаться на нас в ментовку не советую — у меня там есть свои люди, я узнаю и накажу тебя — порежу твое личико так, что от тебя даже бомжи шарахаться будут…

Белое лицо девушки трясло от ужаса, губы как заведенные шептали — не надо, не надо…

— Надо крошка, надо…Ты у нас будешь послушной и старательной девочкой, иначе… — лезвие ножа скользнуло к глазу и завертелось, пуская лучик холодного лунного света прямо в глаз. Да уж…Если она не обмочится, или не грохнется в обморок, то ее можно и зауважать. Все внимание парней было обращено на бесплатный цирк, старший вообще стоял ко мне спиной, поэтому я двигался немного быстрее, чем нужно. Я уже почти дошел до них — по противоположной стеночке, как один из них что то заметил, насторожился и захотел что то сказать. Время резко ускорило свой бег, я метнулся к насильникам. Первым получил свое левый, державший девушку за руку и заметивший движение. Левой ладонью, с растопыренным согнутыми пальцами я ударил его в лицо, ломая ладонью хрящи носа. Пальцы ударили по глазам и нервным центрам на лице. Голова от удара откинулась назад и впечаталась в стенку. Один готов. Правой прихватил правое плечо главаря и дернул на себя, заставляя его развернуться, чтобы убрать нож от лица девушки. Крутнувшись влево, левым локтем ударил главного в затылок и вскинул правый кулак в вертикальный блок от ножа. Вовремя. Парнишка оказался резкий и рука с ножом в махе назад наткнулась на блок. Обхватив запястье ладонью я с силой ударил левой ладонью по кисти с ножом. Ладонь согнулась, раздался оглушительный, в тишине, хруст и здоровяк рухнул на землю. Нож, звеня, покатился по асфальту. Третий, стоявший ко мне боком тоже оказался шустрым малым. Отпустив девушку он развернулся ко мне, его правая рука его скользнув в карман, выхватила нож. Знакомый щелчок! Я не стал ждать, когда насильник поднимет нож, встанет в стойку, или бросится на меня. Пощекотать нервы сейчас не входило в мои планы. Короткий шаг левой навстречу и правый носок кроссовка врезался ему в живот, пробивая пресс если только он у него есть, швырнув на стену. Пятка того же кроссовка ударила сжимающегося от боли парня снизу вверх в подбородок, распрямляя его и снова ударяя о стену. А затем он медленно сполз вниз, широко разевая рот, пытаясь вдохнуть хоть сколько нибудь воздуха. Я сделал шаг назад, надеюсь изящный, ведь передо мной дама. Окинул взглядом дело рук своих — не требуется ли правки. Правки не требовалось.

— Принц на белом ишаке к вашим услугам леди.

— Чт… т…то …протянула девушка. Ясно, ей сейчас не до того, чтобы оценить мое остроумие.

— Все уже позади, злодеи наказаны, вы в безопасности и под надежной защитой. Девушка посмотрела на меня, на валяющихся насильников и вдруг шагнула к главарю.

— Потрахать меня захотелось? Трахай гад, трахай…Носок ее полусапожка с силой вонзился в пах парню, меня невольно передернуло, как представил — каково тому. Он только дернулся, а она продолжала в исступлении бить: на, на, на… Я обхватил ее сзади и оттащил в сторону — хватит, хватит… Она еще немного потрепыхалась вырываясь и замерла в моих объятиях. — Все, отпустите, я в порядке. Я отпустил. Девушка повернулась ко мне. Довольно миловидная, даже можно сказать красивая, по крайней мере в лунном свете.

— Что с ними будет? Давайте вызовем милицию — и она полезла в сумочку за мобильником.

— Не стоит этого делать. Я мягко отвел ее руку от сумочки. — Вы же слышали, у него связи в милиции…Она как то с неприязнью посмотрела на меня. — Какого черта! Спасаешь такую, а вместо слов, а может и не только, получаешь вот такой брезгливый взгляд — испугался. Я тихо выдохнул воздух. Видимо это не осталось незамеченным. Девушка хотела что то сказать, но я ее перебил:

— Милая девушка, прежде чем смотреть на своего спасителя таким презрительным взглядом, не мешало бы сначала подумать, если вы, конечно, умеете это делать. Она хотела что то сказать, но меня уже понесло — Приедет милиция, нас заберут в отделение — их в больницу. Если у него есть там связи, то ножи куда то исчезнут. А дальше будет так — я раздраженно бросал ей в лицо — парни встретили свою знакомую, она пригласила их в гости к себе — развлечься. Они думали — бесплатно, а когда узнали твои расценки, от услуг отказались и ушли. Ты пошла за ними и пригрозила, что если они не отдадут деньги (за то чего не было), то им будет очень плохо. И тут появился я — то ли твой любовник, то ли сутенер и избил их. Так ты превратишься в обвиняемую, а я так точно в виновника нанесения тяжких телесных повреждений и по яйцам тоже. Если тебе этого хочется — звони, а я пошел. В раздражении повернулся и хотел уйти.

— Извините меня, я не хотела вас обидеть. Просто мне показалось — вы испугались, что они вам будут мстить.

— И это тоже. Я с ними еще поговорю, думаю они не захотят никуда жаловаться — себе дороже станет. И искать не будут — тогда им совсем плохо будет. И все будет тихо и спокойно.

— А вы тоже хороши, ничего не объяснили и сразу ругаться — пошла в атаку девушка. Быстро отошла. И, конечно, во всем виноват мужчина. Разве женщина признает себя виновной? А если и признает, то всю жизнь обиду помнить будет. — Проводите меня, мне одной страшно…

Я проводил ее до квартиры. Она долго не могла найти ключи; они падали из рук, когда она пыталась попасть в замочную скважну. Я отобрал ключи, открыл дверь, впустил ее в квартиру и стоя на пороге, протянул ей ключи.

— С порога не отдают — слабым голосом произнесла она. Я перешагнул порог и прикрыв дверь снова протянул ей ключи. Останьтесь — жалобно произнесла она. Подойдя ко мне положила руки на плечи и тихо произнесла — Я не хочу, чтобы вы уходили. Я, в общем то, был не против остаться, но сейчас это было нежелательно. Мягко убрав руки с плеч ласково, как ребенку, стал объяснять — нужно еще поговорить с этими козлами, чтобы до них дошло — связываться с тобой себе дороже. И потом: милиция может начать поиски того, кто их так отделал. Могут прийти к тебе — кто то наверняка видел, как к тебе кто то приставал, но появился кто то, который тебя спас от хулиганов. И даже дело заведут и тебе покажут на насильников — я им нужен буду, как свидетель — одного твоего заявления мало. Когда узнают кто я, адрес, место работы, да кто таков — дело исчезнет, а вместо него появится новое, о котором я тебе говорил. Так что: ничего не было, ничего и никого не знаю, ничего не видела. Скажи мне твой номер телефона — я позвоню через три — четыре дня. Если не захочешь пригласить меня на ночь, или тобой будет интересоваться милиция — скажешь, что не туда попали. Тебя как звать? Ольга? Я назову другое имя — Катя. Если все в порядке — скажешь, что рада меня слышать. Я сам тебя найду… Наклонившись, поцеловал ее в щеку и вышел. Спустившись вниз осторожно выглянул во двор. В проходе наблюдалось вялое шевеление. Правильно, уже должны приходить в себя, пора завершать воспитательный процесс. Подходя неслышно, со стороны тени услышал, как отборным матом ругается здоровяк — Найду, на куски порежу, жопу на английский флаг порву, кровью умоется, живого места не оставлю…Остальные в голос поддакивали.

— Не меня ли ищешь урод? Стопа кроссовка врезалась в грудь главного, швырнув его в стену так, что он хекнул, выдохнув воздух, а вдохнуть уже не смог, сползая по стенке на асфальт. Судорожно дергалась грудь, пытаясь вдохнуть живительный воздух и не могла. Ударил второго основанием ладони в подбородок, тот рухнул на асфальт. Третий застыл, парализованный ужасом. Я присел рядом с здоровяком и, не обращая внимания на трясущегося от страха подельника, заглянул в глаза главарю, тщетно пытающемуся вздохнуть:

— Через сорок секунд ты потеряешь сознание, еще через сорок — задохнешься, а через четыре минуты умрет твой мозг. Тело здоровяка сотрясали судороги, грудь дергалась в отчаянных попытках вдохнуть хоть глоток воздуха, а глаза с мольбой кричали — Жить, жить! — Если жить хочешь — моргни. Крутой из последних сил отчаянно заморгал. Двумя ладонями я ударил в обе половины груди, как раз в середины легких. Под ударами грудная клетка сплющилась, сжатые ребра распрямили грудную клетку, заставив легкие сделать вдох. Здоровяк тяжело, с кашлем задышал выплевывая капли влаги вперемешку с кровью. Шагнув к стоящему у стены третьему пареньку схватил его за кадык.

— Хочешь, кадык вырву и умрешь задыхаясь, как он? Парень, казалось, всем, чем можно показал, что не хочет. Незаметно сунув правую руку в карман куртки, достал диктофон (всегда ношу с собой) в черном корпусе, включил и уперся рукой ему в плечо. Приблизив лицо, отпустил его горло и зашипел свистящим, парализующим волю змеиным шепотом: твоя фамилия, имя, отчество, где работаешь, учишься, адрес…Затем указал глазами на здоровяка. Паренек выкладывал все что знал, как на духу. Узнав все что мне было нужно, отпустил и шагнул назад. Подождав, пока здоровяк немного придет в себя начал — Вы, уроды, захотели обидеть мою женщину, значит оскорбить меня. Я такого не прощаю никому… Не убил вас потому, что ничего моей женщине не сделали, только попугали… Вот и я вас только попугал… Теперь слушайте внимательно — говорю один раз. Ты чего то там хрюкал про связи в ментовке — у нас они тоже есть. Да и не успеют они вам помочь. Вывезем вас за город, а там будете подыхать долго и мучительно — как ты сейчас, только много, много раз. Если кто из вас хотя бы подойдет к моей женщине, а я это узнаю, с вами будет то, что я сказал. Если кто то по вашей просьбе что то с ней сделает — проклянете этот вечер, пока будете жить. Если кому то расскажете, чтобы вас пожалели и отомстили — готовьтесь умирать. А захотите меня найти — я сам вас найду. По поводу синяков и прочего скажете, что подрались, а с кем — не знаете. И добавил — свободны. Пока. Махнул рукой в сторону выхода и парни охая и матерясь сквозь зубы потащились к выходу из арки. А следом за ними пошел и я. До дома я добрался без происшествий: видимо одного хватило…

По своим каналам я пробил девушку: Ольга Фирсова, 24 года, не замужем, образование среднее медицинское, живет одна, мать умерла, с отцом отношений не поддерживает — родители развелись, когда Ольга закончила 8 классов. Поступала в мединститут, не добрала баллов. В настоящее время третий год работает в больнице в хирургии, набирает стаж для поступления. Старшая медсестра, не смотря на возраст. Характеристику — направление с работы не дают, только обещают — не хотят терять ценный кадр. Ухажеры есть, но любовника нет — никого в постель не пускает. В тот вечер возвращалась со смены, была сложная операция, задержалась. Зарплата не большая, взяток не берет, только мелкие подарки: как все. Узнал я и о насильниках. Пара мелких ничего из себя не представляли; у главного старший брат служил в милиции старшим следователем. По работе характеристики (неофициальные) — резко отрицательные. Живет отдельно от родителей, с семьей, но отношения поддерживает, несколько раз вытаскивал братишку с серьезных передряг. На следующий день следак развил кипучую, но незаметную деятельность по установке личности защитника девушки, но с ней пока не беседовал. И не нужно, чтобы беседовал…

Вечером неплохая иномарка подъехала к железному гаражу. Немолодой мужчина в хорошем настроении вылез из машины и пошел открывать двери гаража. Дела шли хорошо, очередная птичка в клювике принесла неплохую взятку, часть отдал начальству, но и себе немало осталось. Купил жене и дочке подарки — так любить сильнее будут. Правда братишку — балбеса кто то избил, ну да он зарядил, кого надо, небольшой денежкой — завтра, послезавтра он будет знать кто. А дальше по обстоятельствам. Если серьезный — отступится, если середнячок — будет решать по обстоятельствам, а если лох — разведет на бабки по полной… Это было последнее, о чем он успел подумать. Удар по затылку бросил его в кромешную тьму… Возвращение в грешный мир было не радостным. На глазах туго завязанная повязка, кисти до боли стянуты за спинкой сиденья, на шее удавка, один конец которой привязан к подголовнику. А во рту вонючая тряпка!

— Просыпайся, соня, хватит спать — дело делать надо, время — деньги — слышал наверное. Тряпку грубо выдернули изо рта, мощный подзатыльник встряхнул мужчину, удавка впилась в горло перекрывая дыхание. Он забился в панике, разевая рот, но стало только хуже — воздух с хрипом и свистом вырывался из легких, мучительно прорываясь сквозь пережатое горло. Чья то рука обхватила его голову, прижала с подлокотнику и ослабила удавку. Свежий воздух ворвался в легкие. Дышать, я могу дышать — восторженно забилось в голове. Ухо окатила горячая волна и мужчина услышал негромкий голос:

— Совсем ты распустил своего младшего. Через него и умрешь ни за что. Обидел он женщину серьезного человека, а значит и ему плюнул в лицо — а такое, ты знаешь, чревато… Да и сказано ему было: накосячил — виноват — ответь, не жалуйся — не то хуже будет. А он не понял, тебя подключил. Тупой он у тебя какой то. Теперь сначала ты ответишь — за то, что влез не разобравшись, а потом и он. Если у тебя возникли какие просьбы ты скажи: последняя просьба — святое.

Следователь понял, что крупно влип. — Обещать, все что угодно обещать — лишь бы отпустили, а там мы посмотрим — наколку на бабу сам дал…Сидящий, отстранившись, негромко рассмеялся.

— Ну ты точно бабуин…Кто ж тебя такого ушлого так просто отпустит… Ладно, раз нет предложений, они есть у меня. Первое — домой ты больше не приедешь — никогда. Просто исчезнешь. Вместе с тобой исчезнет твой братик. Остальные, я надеюсь, все поймут — зачем нам грех на душу брать. Искать вас, конечно будут, но не долго — нету тела — нету дела, так у вас говорят… Вариант второй — мы тебя отпустим, дня через три, четыре, чтобы поджило немного. Отрежем тебе язык, чтобы не болтал, отрежем обе кисти, чтобы не писал, вырежем один глаз ну и отрежем тебе хоботок, чтоб жизнь раем не казалась! Да, кстати, заначку твою, честно заработанную за все время твоей беспорочной службы мы забрали. Она у тебя в гараже за третьей бетонной плитой в яме справа, верно?! Зачем она тебе, еще лечиться задумаешь, такую красоту испортишь… Выбирай уважаемый — какой тебе по душе — для такого человека ничего не жалко… Мысль о том, что «лишь бы вырваться» уже не грела сознание. Все было жестоко, страшно и … буднично. Именно будничность сказанного ужасала, парализовала волю…

— Не надо ничего делать, я все понял, всё отменю, клянусь, вы никогда о нас не услышите. За оскорбительные действия брата я готов заплатить… — голос дрожал и срывался на хрип. — Лишь бы поверил, лишь бы поверил…

— А ты знаешь, я тебе верю. Марать руки кровью лишний раз не хочется. Мы тебя отпустим, целым и невредимым. Компенсации не надо — мы ее уже взяли … Вернешься домой — отмени свои задания. На будущее забудь, обо всем — ничего не было. А братика твоего мы накажем — не держит слова…

— Не надо брата — внезапно для самого себя произнес мужчина. — Я с ним сам поговорю, серьезно поговорю…

— Хорошо, поговори, сегодня же — согласился голос. Если ты сдержишь слово, мы сдержим свое — живите…Веревка отпустила горло и скользнув, освободила запястья.

Водительская дверца открылась, скрипнуло сиденье, открылась пассажирская дверь, рука надавила на голову — выходи… — Куда??! — запаниковал мужчина. — Здесь рядом. Рука подхватила его под мышку и повела. Через несколько шагов остановились. Рука сдернула повязку и неяркий вечерний свет слегка полоснул по глазам. Проморгавшись, он увидел перед собой дерево. — Садись и обхвати ногами ствол. Мужчина с трудом сел и шипя от боли в мышцах сделал то о чем просили. Присевший рядом с ним быстро и ловко, как то хитро обмотал кисти — снова шагнув в приседе к дереву, связал лодыжки и обмотав оба конца веревки вокруг ствола завязал их на два узла, но не туго. Обернувшись, посмотрел прямо в лицо следователю.

— Удивлен? Если не дурак, а дураки до майоров редко поднимаются, сделаешь так как сказал и завтра увидишь, что поступил правильно. Ну а если не сделаешь — завтра увидишь, что поступил неправильно. Развяжешься сам — протянешь руки, развяжешь узел и размотаешь веревку. На машине я отъеду, телефон и ключи получишь завтра. Не ошибись…

Придя утром в контору следователь направился к шефу. Было несколько вопросов, которые требовали его одобрения и… он еще не решил — рассказать о вчерашнем, или нет. Интуиция, редко его подводившая, в этот раз молчала. Постучав и получив разрешение вошел и превратился в соляной столб… В кресле (для особо уважаемых гостей и посетителей) напротив шефа сидел и непринужденно, по приятельски, но как старший, вчерашний мучитель. Скользнув по следователю равнодушным взглядом он продолжил разговор:

— Я говорю генералу ………… что он не попадет — много выпил, а он нет, я лучше тебя стреляю! — И что он?

Мужчина рассмеялся: — Он и трезвый то у меня не выиграет никогда, ну а пьяный…

— А ты ему не поддался? — Еще чего…

— Он же очень обидчивый. — Только не со мной…

Шеф покрутил головой в восхищении — он бы так не смог и раздраженно спросил у майора: — Чего тебе?

— Извините, я позже зайду.

— Хороший работник, исполнительный — с легким подобострастием произнес шеф. — Если вдруг что то понадобится…

Мужчина легко поднялся, протянул руку шефу:

— Не буду мешать. Привет жене и дочкам — если надумаешь приехать позвони, может сведу накоротке с генералом…

Выйдя через пару минут следователь увидел в коридоре мужчину. Тот еле заметно кивнул в сторону выхода. Выйдя, следователь увидел стоящего мужчину и подошел.

— Ты выбрал правильное решение. Только вот посоветоваться — плохая мысль. — Да я… Мужчина протянул ключи от машины.

— Она стоит слева, за углом — и легко сбежав по ступенькам уверенно двинулся по улице…