Жизнь моя из размеренно текущей превратилась в сплав на байдарках по бурной реке — экстремальные ситуации, адреналина выше крыши, интересные встречи, посиделки, удовлетворение от сделанного дела, ожидание нового, неожиданного и даже опасного. И это не смотря на полученные мною способности. Дело стало за навыками и умениями. И первым навыком было овладение возможностями хирурга экстра класса. Для ноутбука я сшил специальный чехол из крепкой материи с двумя креплениями по краям и ремнем на шею — одеваю ноутбук в чехле, открываю, ввожу необходимого мне человека в неподвижно бессознательное состояние — транс, кладу левую руку ему на голову, большой палец на сенсор и мизинцем — на Enter.Необходимый мне навык — нейро — мышечный и психо — физический отпечатывался в матрице памяти в мышцах. Оставалось только закрепить мышечную память несколькими повторениями необходимых действий.

Рано утром я с ноутбуком в чехле стоял у ворот военной части, накинув невидимость. Проскользнув в ворота за чьей то машиной, или через КПП, за чьей то спиной я направлялся к командиру полка с мысленным вопросом — кто лучший командир танковой роты? Получив ответ, направлялся к нему и улучив момент, снимал с него умение управлять танковой ротой. Заодно, мысленно, задавал ему вопрос — кто лучший командир танка, лучший наводчик, лучший механик — водитель? Получив ответ шел уже к ним и снимал с них умение и навык. Со стороны это выглядело вполне невинно — задумался военный о своем на несколько секунд, или присел отдохнуть, бездумно глядя в никуда. А палец на сенсоре передавал все данные память ноутбука: никуда теперь не денутся; понадобятся — получи — те! Вместе с этой информацией записывал на видео привязки — координаты расположения техники, боксов стоянки, склады хранения техники и боеприпасов. Сначала было даже страшновато: вдруг что то пойдет не так, затем увлекательно — адреналин зашкаливает, затем просто интересно, а сейчас — обычная рутина. В моей памяти и памяти компьютера накопилось уже больше полусотни специализаций, а до полного объема, необходимого мне было еще очень далеко. Но, как говорилось в одном популярном киножурнале: мы не привыкли отступать! Глаза боятся, а руки делают. Только было в мое практике и такое …

За столом ресторана города — порта некогда союзной, а теперь незалежной державы сидел военно — морской офицер — капитан первого ранга с одной единственной целью — напиться Последнее время такое желание возникало все чаще и чаще. Еще не так давно будущее казалось прогнозируемым и ясным — служи и тебе воздастся по делам твоим, если конечно не наколбасишь и не накосорезишь. Ну и держать нос по ветру и не влазить в дрязги и интриги, которые, как известно, могут и поднять, но могут и утопить… Только пришел «Меченый» с его перестройкой (будь она трижды неладна) и все покатилось кувырком. Развал Союза, раздел армии и флота… Кто то не захотел присягать незалежной державе и рванул в Россию, а кто то, как он соблазнился внеочередным званием и обещанными льготами. Звание дали, а вот льготы нужны были самим дающим. И покатилось все под уклон, все ниже и глубже. Правда и в России была такая же история, но там все таки Россия. Хотя дела, с приходом нового президента пошли на улучшение сообщали сослуживцы, но на просьбу похлопотать, по старой памяти, отвечали невразумительно. Оно и понятно — кто присягнул однажды, присяге не изменяет. Он же, получается — изменил! А причина никого не волнует. Дела в незалежной становились все хуже и хуже. Ушлые командиры, за успехи в боевой и политической, пачками отправляли матросов и младший комсостав о отпуска домой — проезд за свой счет. Но те только рады — отпуск пятнадцать, двадцать дней — некоторые умудрялись отправлять на месяц, но это был уже перебор. Хотя какая разница, все равно корабль на приколе: для поддержания жизнеспособности достаточно и трети от численного состава. Ну а отпускник вернувшись делал командиру подарок от благодарных родителей — кто деньгами, а кто натуральными продуктами. Продуктам, причем, в последнее время отдавали предпочтение. Ну как не отправлять, когда прод. довольствие получали на половину экипажа, расписываясь за все. И попробуй не расписаться — получишь треть, или совсем ничего не получишь. А будешь жаловаться — попадешь под сокращение… Так и крутились, как могли, но и эту халяву прикрыли — получил с отпускника — поделись! Не делишься — нет разрешения на отпуск. О выходах в море позабыли давно — топливо стоит денег, а деньги нужны начальству. Выход корабля в море считался за великий праздник — счастливчику завидовали. А уж интриг по этому поводу было! Он уже давно не ждал ничего хорошего от такой жизни — в интригах не участвовал, перед начальством за подачки не прогибался, о карьере не думал, хотя считался одним из лучших командиров головного крейсера. А тут еще жена с дочкой учудили — из за них, а не ради новой звездочки остался — не захотели они уезжать. Сейчас дочь в столице вышла замуж за западного украинца: в доме говорили только на украйнской мове, русский язык был под запретом, презрение к «москалям» настолько явно, что приехав в гости к дочери он был поражен до глубины души и возмущен настолько, что в грубой форме, матом на великом и могучем объяснил зятю его неправоту. Зять не принял критики и полез доказывать свое кулаками (здоровый был бугай, на что и понадеялся, а зря) и тут же получил убедительный аргумент в репу. Аргумент не понял, встал и решил продолжить. Продолжил лежа на полу: не поднимаясь заорал, чтобы духа его не было в его квартире, иначе пусть жена выметается вместе со своим папашей — он себе хохлушку найдет. Дочь с женой накинулись на патриота — не ломай судьбу и налаженную жизнь, ради своих дурацких принципов — хватит, натерпелись. Командир назвал их дурами (что вполне соответствовало действительности), обозвал в горячах «нацистскими подстилками» и хлопнув дверью уехал к себе. А жена осталась у дочери. Прислала один раз письмо и позвонила тоже один раз — насчет перевода денег. Он ответил, в горячах, что место жены рядом с мужем и в радости и в горе. Ответа не получил…

— Разрешите? — услышал он негромкое. Поднял голову посмотрел на незнакомца, обвел взглядом пустые столики и раздраженно спросил — А если я не разрешу? — Значит я в вас ошибся.

Несмотря на выпитое, в голове кап — один что то щелкнуло и он разрешающе мотнул в сторону стула. Незнакомец сел, поднял руку и возле него сразу же возник официант. — Ко мне так быстро не подходит, сволочь — лениво подумал офицер. Да и бог с ним, я все равно никуда не тороплюсь.

— Бутылку Русской, настоящей. Скажи бармену — будет туфта вылью ему за шиворот и за его счет. Официант глянул на незнакомца и согласно кивнул. — Грибочков маринованных, не из банки. Официант с одобрительно взглянул на заказчика. — Икры красной, бочковой — вазочку. Котлеты по Киевски, за ними куры жареные, не гриль, салат из огурчиков, помидорчиков — не парниковых. С каждым заказом градус уважения к клиенту все возрастал. — На двоих. И по быстрей, пожалуйста — мягко добавил он, но таким тоном, что официант буквально испарился в одно мгновение.

— Не знал, что такое здесь есть — заметил кап — один, чтобы скрасить возникшую паузу.

— Все, или почти все можно получить, если очень захотеть — задумчиво произнес незнакомец.

— По коммерческой части у нас? — спросил офицер.

— Можно сказать и так. Официант принес запотевшую бутылку, две стопки, расставил закуски и замер. Свинтив головку, незнакомец разлил по стопкам водку, поднял свою и произнес глядя на моряка — Махнем? — дождавшись ответного кивка протянул стопку, чокнулся и одним махом выпил. Офицер выпил следом. Кивнув головой официанту — все в порядке, на что тот обрадованно заулыбался и произнеся — Второе будет через десять минут господа — и ушел. Я протянул руку — Александр, можно Алекс.

— Капитан первого ранга Николай Степанович Никаноров.

— Командир ракетного крейсера «Украина», в прошлом «Адмирал Лобов». Правда он сейчас не соответствует своему назначению, но это не важно…

Никаноров явно напрягся: подсаживается в ресторане, делает серьезный заказ, знает место службы и даже старое название корабля. КТО ЖЕ ОН ТАКОЙ? В шпионов он давно уже не верил, особенно у них. Как грустно пошутил один из сослуживцев (после такой шутки его уволили без пенсии — кто ж его заложил то?) — Я бы продал Родину, но у меня ее никто не хочет купить.

Я налил по второй. — За то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями. Николай, усиленно думая о чем то своем (я считал информацию, о чем), махнул вторую. Можно было переходить к главному, но я решил подождать — впереди были котлеты и курица. Я подозвал официанта и показав на графин сказал — Тоже самое повтори, пожалуйста. Он принес водку в графине и котлеты.

— Попробуем — кивнул я моряку. Тот согласно кивнул. Я видел, как его разбирает желание задать вопрос и не один, скорее всего, но гордость морского офицера взяла верх. Закончив с котлетами, жареной курицей под водочку подозвал официанта, попросил счет и спросил — Котлеты и курицу готовил один повар, или разные? Парень умчался на кухню и вернувшись, сообщил — разные. Я положил местные деньги по счету, полтинник баксов подвинул официанту и положил рядом еще два — Это поварам за доставленное удовольствие. Засияв от удовольствия, он склонив голову в поклоне, с достоинством поблагодарил.

— Пройдемся? — предложил я моряку. Мы вышли из ресторана и медленно направились к порту. Я знал, куда мы направляемся, а кап — раз молча шел рядом. Наконец я начал представление:

— С положением на вашем флоте вы знакомы, дальше будет еще хуже. Кому то на верху пришла мысль заработать на вашем судне и еще парочке приличные деньги. Ваш крейсер; эсминцы «Резкий» и «Разительный» или сторожевики «Беззаветный» и «Безукоризнен — ный» — какая пара, еще не решено, будут выведены в море на показательные маневры с боевыми стрельбами и всем сопутствующим — по полной программе. Будут приглашены наблюдатели: амеры, турки, румыны, немцы, англы — все, кто не заинтересован в сильнейшем флоте под боком. После маневров всем им, по отдельности, будет предложено — они выделяют определенную сумму на разделку кораблей на металл и получают металл по бросовой цене, или сам корабль по цене лома. Я уверен — найдется много желающих! Все экипажи расформируют, а капитанов отправят в отставку, или на пенсию, от греха подальше. Вот такая бизнес операция. Вам о ней, естественно, не сообщат, чтобы вы отыграли свою роль качественно и добросовестно — от ваших действий будет зависеть сумма сделки…

— Можно вопрос — кто вы и каков ваш интерес?

— Вы хороший командир и понятие «честь», «долг», «Родина» для вас не пустые слова. У меня к вам предложение — послужить Советскому Союзу. — Советского Союза давно уже нет — глухо промолвил моряк.

— Как знать, как знать… Давайте зайдем сюда. Я указал на довоенной постройки двухэтажное здание. Мы поднялись на второй этаж и подошли к окну с видом на порт. — Смотрите и не делайте лишних движений. Я обхватил его за пояс и прыгнул…

В глазах у кап — раз на мгновенье померк свет, он отшатнулся от меня, заморгал, восстанавливая зрение и увидел…

Разрушенные здания дымились, один из причалов развален пополам прямым попаданием то ли бомбы, то ли снаряда; у другого до половины ушла под воду носовая часть баржи. В уши ворвался далекий грохот разрывов, редкие выстрелы последнего тяжелого орудия, завывания пикирующих «штук», далекий гул танковых моторов и нечастая стрельба… Но главное происходило на ближайшем пирсе, у которого стояла подводная лодка серии «С». У входа на пирс стояли матросы: уставшие, раненые, обмотанные грязными бинтами, давно потерявшими свой белый цвет, злыми, готовыми драться до конца. Стояли и смотрели, как меж ними быстро, не глядя им в глаза почти бегут, как крысы с тонущего корабля, к подводной лодке командиры высокого ранга — их командиры. Спасая себя и бросая их на произвол судьбы. Кто то из моряков что то гневно кричал им в след.

— Это же… — ахнул в изумлении кап — раз. Один из моряков не выдержал и вскинув автомат дал очередь по бегущим. Бегущий последним, словно почувствовав, рванулся вперед и заслонил собой ныряющего в люк лодки адмирала. Пули ударили его в спину и швырнули вперед, но дверь люка захлопнулась и он сполз на палубу, а лодка медленно двинулась от пирса к выходу из бухты. Моряк повернул ко мне белое лицо с безумными глазами.

— Завтра немцы войдут в город, а через два дня уничтожат последних защитников — деваться им будет некуда. Из оставшихся сейчас спасутся немногие. Вот такому Советскому Союзу я предлагаю послужить… Нас заметили и к нам рванулось несколько моряков. Я снова прихватил офицера и прыгнул…

Бледный кап — раз стоял у окна с видом на современный порт. Потрясенный, он полубезумными глазами уставился на меня и прошептал — Это все было правда, или какой то трюк?

— Если хотите, можете увидеть, как добивают и расстреливают последних защитников города. Хотите?

— Что я должен делать? — офицер быстро пришел в себя.

— Главная ваша задача, да и моя тоже — чтобы ничего этого не случилось, чтобы погибло как можно меньше наших на этой войне. Ну и конечно, сделать так, чтобы не Англия и уж тем более Америка не стали лидерами в мире. — А как же Сталин?

— Вот он то и хочет, чтобы Союз был самым сильным, чтобы СССР развивался так как хочет Сталин, а не Америка.

— А чистки, репрессии, притеснения и угнетения народа…

— Это смотря какого народа. Но об этом потом. Что вам нужно сделать в ближайшее время: при объявлении о учениях с вами в главной роли во первых освободиться от тех, кто по вашему мнению не подойдет для службы там — любящие свои семьи, карьеристы, болтуны, трусы, неблагонадежные… Отбирать тех, с кем вы хотели быть служить. Только осторожно и аккуратно. Начинать лучше сразу, до получения известия о учениях, так все будет выглядеть реалистичнее. В дальнейшем переводить с других кораблей, мотивируя это качеством демонстрации подготовки на учениях. Вам отказывать не будут. Только учтите — сдергивать с тех кораблей, которые не пойдут с вами на учения. Запчасти и необходимое оборудование постараться получить в двойном размере, мотивируя тем же качеством на учениях. Боекомплект двойной: на учениях показать, что боеприпасов не жаль, у нас их завались. Ну а я вам во всем этом буду помогать. Если увидите меня — мы с вами не знакомы… Когда понадобится я сам вас найду и объясню, что делать дальше. Не передумаете? — Не передумаю!

Утренний звонок по телефону застал меня за завтраком. Я взял трубку. — Я благодарен вам за вашу заботу. Сегодня до второй половины дня жду вас у себя — голос с типичным еврейским акцентом уведомил меня, что наше соглашение действует и мне предстоит, по всей вероятности, знакомство с «нужными» хирургами. Лед тронулся, господа присяжные заседатели… Еще одна проблема решена, а впереди еще поле не паханное… Надо решить еще одну проблему. Набрал номер Ольги — Прелесть моя, ты сегодня с утра на дежурство? Услышав в трубке радостный голосок, выслушав порцию женских разностей и страстей — мордастей прервал ее — Ты не уезжай, я за тобой заеду — и отключился. Если выслушать, все, что хотела сказать мне Ольга, то можно и на работу ей опоздать.

Отзвонившись по дороге, забрал мое сокровище и покатил к больнице. Подъехав, поставил машину на служебную стоянку, чем вызвал у Ольги растерянный взгляд — Это место зав отделения. — Поставит на другое, не барин. Мы вместе стали подниматься по ступенькам. — А ты куда? — Решать твою проблему — самостоятельные операции. Ольга направилась к себе, а я — к заведующему больницей. Пройдя мимо вскочившей секретарши решительно вошел в кабинет. Зав больницей недоуменно поднял голову. Заскочившая за мной секретарша (очень даже ничего себе) заголосила с порога — Я ему говорила, что вы заняты, а он нахал, не слушает. Я прошел к столу и сел без разрешения, а зав. недовольно посмотрев на секретаршу, жестом отправил ее из кабинета.

— Хороша девочка, да и в постели чудо как изобретательна, правда? Только ваша жена, боюсь, не разделит вашего восторга. Я достал из внутреннего кармана почтовый пакет и подтолкнул по столу к зав больницей. Тот осторожно открыл его, достал пачку фотографий. Кровь бросилась ему в лицо, он весь покраснел, раскрыл рот, стараясь что то сказать, но замер, не в силах сделать выдох. Лицо стало синеть на глазах, я уже подумал вмешаться, но он справился. Дело в том, что не так давно жена поймала своего благоверного в его кабинете с одной из молодых сотрудниц в весьма пикантной ситуации — стоящего со спущенными штанами и шаловницей на коленях перед ним. Тогда ему удалось отбрехаться — он де не ожидал подобного, сопротивлялся, намеревался, пресечь. В общем тогда, после продолжительной выволочки был прощен, но получил последнее китайское предупреждение: если еще один раз будет замечен в подобном… Он держался на этом месте только благодаря жене. А фотографии выходили за все мыслимые рамки.

— Есть еще видео запись — окончательно добил я его.

— Это шантаж?! — Да — согласился я. — Что вы хотите?

— Как мужчина я вас понимаю — начал я. — Думаю и вы, как мужчина, поймете меня. Есть у вас сотрудница — старшая медсестра хирургического отделения Ольга Фирсова. Мечтает поступить в мед. академию, но вы не даете характеристики — рекомендации на бюджетный факультет. Эту тему я, возможно, подниму в будущем, а может и не подниму… Сейчас ей очень хочется и она к этому готова, проводить самостоятельные операции. Думаю вы сможете решить эту мелочь. Понимаю, что это нарушение, но что значит это нарушение по сравнению с этим… — я кивнул на фотографии. — Тем более, что начать она должна будет с простейшего. У вас ведь есть кому поручить контроль за ходом таких операций. Только не поручайте это Коле — вы наверняка знаете о ком я говорю. «Дон Жуан» машинально кивнул. — Ну вот и договорились — весело закончил я неприятный разговор. Только не затягивайте с решением — я узнаю через Ольгу. Если возникнут по этому поводу какие то проблемы просто скажите Ольге: передай — возникли проблемы. Я все решу. А видео получите после разрешения на самостоятельные операции. Только умоляю вас — не хитрите, боком выйдет!

Вот так была решена еще одна проблема и чем черт не шутит — проблема врача моего будущего подразделения. Через несколько дней Ольга задумчиво глядя на меня сообщила что ей стали разрешать самостоятельные операции. Я искренне порадовался, а она, еще раз посмотрев на меня только покачала головой, ничего не сказав. Ну и ладно, вот и хорошо, что все так хорошо вышло. Ольга получила, что хотела, а я, возможно, тоже получу…

На ближайшие посиделки с спецназовцами я решил взять Ольгу, вертолетчика Виктора и его штурмана, тем более, что у них был очередной отпуск, а и на базе была для них небольшая халтурка — ремонт не крупный и денежный, но все же. Там сами решат — брать или не брать. Главное — я директору привез людей. Созвонившись, приехали на базу — я с Ольгой, Виктором и Леней — штурманом и Марат с Сергеем и двумя молодыми ребятами: командиром взвода разведки Олегом и командиром отделения снайперов Иваном. Начало было обычным — познакомились, сели за стол, выпили, закусили, пошли разговоры Правда с нами была дама и это накладывало свои особенности разговора — тосты за дам, за любовь, за прекрасную даму и тому подобное. Особенно старался Сергей — завзятый сердцеед и бабник. И, то ли он выпил больше обычного, то ли вожжа под хвост попала, но стал он уделять внимания Ольге все больше и больше. Сначала она купалась в лучах внимания, кокетничала (я специально не стал обращать внимание на все более назойливые ухаживания Сергея, якобы увлеченный разговором), но потом стала все чаще посматривать в мою сторону с немой укоризной. А не надо было кокетничать и флиртовать с пьяным мужиком! Хотя все развивалось, как я и задумал — Ольга прошла очередную проверку на вшивость — не сменила кавалера на более молодого и перспективного, как ее убеждал Сергей. А вот Сергей — нет! Так — дальше пошла вторая часть Марлезонского балета. Заметив, вроде как внезапно, навязчивые приставания, я сделал Сергею замечание — вроде как это моя женщина и вести так не подобает товарищу и офицеру. Только Сергей, видимо, совсем потерял берега:

— Была твоя, а станет моей. И повернувшись к Ольге хвастливо продолжил, махнув рукой в мою сторону — Что в нем хорошего? За столом стало тихо. — Сергей, угомонись — негромко произнес Марат. — Ты у него в гостях.

— И что? — лениво промолвил Сергей. — Какое это имеет отношение ко мне и этой милой девушке? Я красивее, умнее, удачливее, моложе, да и перспективнее хозяина этих мест. И потом — мест для отдыха много, а такая красивая девушка — он попытался приобнять Ольгу за талию — одна. Ольга отодвинулась от него и с мольбой посмотрела на меня.

— Олечка, я скоро стану майором, а там и… — он взмахнул рукой, уронив на столе бутылку с вином — Ольгиным вином, купленным кстати, за мои деньги. — Ты же любитель Высоцкого — негромко и даже равнодушно произнес я — значит должен помнить слова из песни «В ресторане по стенкам…». Напомнить? «…Никогда ты не будешь майором…». Я хорошо помнил фразу Сергея — «… я не убиваю и не калечу мужика — так, немного опущу, чтобы опозорить перед женщиной. Глядишь, что то и обломится…»

Сергей вскочил. — Я не стану?! И кто же мне помешает, уж не ты ли? Ты чего о себе возомнил? Если ты когда то послужил за речкой в спецназе, как ты говорил, так это еще в каком спецназе… Да и что ты можешь против меня, что стоит твой спецназ? Марат — что мне очень не понравилось, не вмешивался — видимо такое уже бывало и не раз, да и побаивался он Сергея — в рукопашке он ему явно проигрывал. Его коллега — Олег попытался что то сказать, но Сергей лишь махнул рукой — замолкни … Поднялся Иван — Сергей, ты не прав!

— Ваня, ты знаешь, я тебя уважаю, но почему ты говоришь за нашего хозяина — он что, сам не в состоянии за себя сказать? Сергей бросил гордый взгляд на Ольгу. — Какой же он мужчина, если не может и слова в ответ произнести? И пьяно рассмеявшись добавил — Боится, что получит по репе. Обернувшись ко мне добавил — Не бойся, бить буду не долго и не сильно. Так только, повоспитываю Советский спецназ! И он рассмеялся: нагло, презрительно. Я посмотрел на Сергея и все понял. Не такой он и пьяный. Просто решил проверить меня на слабо и отжать мою женщину, а если не удастся — опозорить. Обычно после такого женщина уходила от мужчины — зачем быть рядом с таким… Ольга беспомощно смотрела на меня. Ладно, как сказал однажды Маугли — «Я принимаю бой!»

— Слышь, капитан — равнодушно начал я, глядя прямо в глаза Сергея. Он хотел что то сказать, но застыл наткнувшись на мой взгляд. — Я могу тебя понять: увидел красивую девушку — понесло. Решил расслабиться: не рассчитал дозу — бывает. Я могу не обидится на слова о том, что ты моложе, умнее, красивее; что у тебя длиннее, чем у меня… Иван рассмеялся, Сергей покраснел, вдохнул, желая что то сказать, но я не дал.

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я понимаю, что сейчас в тебе говорила обыкновенная зависть. Я все это могу понять и простить, но… возвысил голос и добавил в него гнева… — Я не могу простить оскорбления СОВЕТСКОГО СПЕЦНАЗА! Поэтому иди умой морду, поплескайся в холодной водичке, приведи себя в порядок, чтобы потом не говорить, что тебя побил какой то дед, потому что ты был в жопу пьяный. Времени тебе полчаса. Потом — спарринг в полный контакт. Правило одно — не убивать. Ну а если кто то кому то что то сломает — значит не повезло. Че стоим? Кого ждем? Время пошло! — рявкнул я. Сергей дернулся на команду, едва не свалился, запнувшись о стул. — ПОШЕЛ, ПОШЕЛ, ПОШЕЛ! Сергей быстро пошел на берег мимо домиков. — Ты это серьезно? — спросил Марат. — Напрасно — он тебя поломает в шесть секунд. НЕ СТОИЛО… Мы бы вмешались, успокоили его (что же не вмешались, подумал я), а теперь я и не знаю, как быть.

— Отвечать за свои слова… Все молча сидели за столом, не глядя на меня, только Ольга прижималось ко мне — вроде как я тебя любого люблю. — Эх, такие посиделки испортил — вздохнул Иван. Не знаю, про кого это, но продолжил он совершенно неожиданно — Все зло от женщин! — Почти — мягко поправил я его — почти… Минут через пятнадцать пришел Сергей.

— Я, кажется, действительно перебрал — извиняющим тоном начал он. — Вел себя неподобающе, наговорил всякого — пробормотал он. Все незаметно вздохнули с облегчением. Только думая, что извинение произнесено и тема закрыта они сильно ошиблись. — Извинения по поведению и словам в мой адрес принимаются, но по спецназу — нет! До спарринга осталось десять минут. Сергей с жалостью посмотрел на меня — Я ведь хотел как лучше… — Да, а получится как надо — жестко закончил я. Ладно, я готов — пробормотал Сергей…

— Уверен? Я вылез из за стола и встал напротив Сергея — метрах в трех. — Тогда начнем.

Сергей развел руки в стороны, глянул на сидевших, как бы говоря: видит бог, я не хотел — он сам напросился. Мысли многих были подобны Серегиным. Я предполагал, что последует дальше из этой позы — или хулганка, или армейская связка. Все было настолько предсказуемо, что я не стал даже вводить себя в боевой транс, не говоря уже о дворфовских возможностях. И ЭТА ДЕШЕВКА, с разведением рук и взглядом в сторону… Я решил применить «кокар» — связку из арсенала испанского спецподразделения.

… Был у меня товарищ — тоже работает на базаре: фанат боевых единоборств. Я приезжал к нему домой, в свободное для него время — за бутылочкой вина или коньяка сидели часов пять, шесть, разговаривали о том, о сем. Главными темами были единоборства, торговля, политика и конечно женщины — куда же без них… Он скачивал с интернета фильмы по разным единоборствам: смотрели, обсуждали, отмечали ошибки и удачные приемы. Иногда я приносил ему свежие фильмы по рукопашке, иногда просил его записать мне на диск, то, что мне понравилось. Вот так у меня появились связки «кокар». Потом моему приятелю показалось, что он дает мне информации намного больше, чем получает от меня и он решил перейти на коммерческую основу в наших отношениях — хочешь запись — плати… Я прервал с ним посиделки, стал платить за записи: он вроде понял, что был не прав, отношения возобновились, но прежние уже не вернулись. А диски с фильмами остались…

… Сергей начал с армейской связки. Правая нога ударила прямым проникающим (носком ботинка) в живот, дальше, поставив ногу на землю, ударил локтем в голову. Был бы трезвый и не такой самоуверенный, придумал бы что то похитрее. Для длины удара нога вытягивается с тазом вперед, но нужно хорошее равновесие. А откуда оно у пьяного? Так что я слегка поджал живот и носок только мягко ткнулся мне в живот. Резкий присед с шагом левой вперед и чуть в лево, правая рука вытянутыми, сжатыми пальцами (рука — копье) ударила в солнечное сплетение(под дых) в пол силы, больше не нужно иначе можно и убить. Над головой просвистел, задевая волосы локоть, а я уже распрямился у Сергея за спиной. Правой стопой с силой ударил под коленку, надавливая на нее и бросая Сергея на колени, ставя правой рукой блок в районе правого плеча Сергея. К его чести, даже получив удар под дых и упав на колени он ударил правой в развороте назад, но натолкнулся на блок. Не убирая правой ноги, я крутнув тело влево; влепил ему мощный подзатыльник левой ладонью. Хлесткий удар, как пистолетный выстрел разлетелся по сторонам, и Сергей рухнул лицом в землю и сжался в позу эмбриона. Я наклонился, схватил его голову двумя руками (волосы на голове короткие) потянул ее вверх на себя, подняв туловище в воздух и загнув тело буквой С. В такой позе удар коленом в спину ломает позвоночник, но я выгнув его, растянул легкие и травмированные мышцы живота, заставляя Сергея сделать вдох. А затем отпустил. Он рухнул на землю, с хрипом вздохнув и выдохнув несколько раз дернулся и затих. — Ты его убил? — c ужасом воскликнул Марат.

— Нет, он просто заснул, пьяница. Минут через десять очнется.

— Лихо у тебя получилось — с одобрением заметил Иван.

Я подошел к столу, разлил всем водки, а Ольге остатки вина и подняв рюмку произнес: за Советский спецназ!

Все встали и выпили стоя. Сели за стол и посматривая на лежащего Сергея вяло продолжили беседу, не предпринимая попытки поднять его с земли. Вскоре Сергей зашевелился и с трудом сначала сел, а потом и встал.

— Давно меня так не роняли — глядя на меня с уважением произнес он. — Нет проблем — обращайтесь если что… — равнодушно бросил я.

— Да нет, я лучше пешком постою… Все рассмеялись. Но Сергей не был бы Сергеем…

— Понял и осознал всю глубину своего проступка — вытянулся в струнку он. Готов понести любое наказание, в пределах разумного, конечно.

— Понесешь, куда ж ты денешься. И очень скоро. Когда у вас выезд на полигон на стрельбы. — Во вторник. — Вот во вторник и возьмешь меня с собой, посмотрю, как у вас бойцы стреляют, может чему нибудь и научусь. — И я тоже хочу на полигон, посмотреть как стреляют и пострелять — можно? — влезла в разговор Ольга.

— Мадмуазель, при всем моем уважении к вам и даже, где то глубоко внутри — любви — да не обидится ваш мужчина, место женщины на показательных выступлениях, а не на полигоне, иначе боевая подготовка превратится в цирк для одного зрителя — для вас. А срывать обучение, даже ради вас, я не могу. Ольга надула губки, обидевшись, но на ее обиду никто не обратил внимания.

— Во вторник в восемь тридцать мы выдвигаемся из расположения на полигон. Жди нас в километре от части. Загрузку в БТР на ходу, надеюсь не забыл? — хохотнул Сергей.

— Только притормозите — я ведь старый, больной дедушка — куда мне до вас молодых.… Посиделки, по моему, удались на все 100.