— Стой!

Когда я выскочил в коридор, она уже скрылась за пожарной дверью и бежала вниз, хлопая по ступеням шлепанцами.

— Погоди! — Мой чересчур громкий крик отдавался эхом в лестничных пролетах.

Спускаясь, девочка обретала все больше уверенности. По-моему, получившие травму мозга ведут себя иначе.

Я пытался догнать ее. Она достигла запасного выхода и собралась было толкнуть дверь, но развернулась и открыла другую дверь, ведущую с лестницы на первый этаж.

Секунду спустя я тоже нырнул туда…

Мы были не одни. Человек в форме санитара крепко держал девочку за руку, она сопротивлялась. На груди у санитара висела табличка с именем Деннис. При виде моего шрама глаза у него округлились, и грубым голосом он спросил:

— Что такое?

Я опустил взгляд, пытаясь перевести дыхание и сообразить, как выкрутиться.

— Стив?

До меня дошло: на мне такая же форма, как и на нем. Возможно, удастся найти выход из положения.

Я поднял голову, улыбнулся и постучал пальцем по бейджику на груди:

— Э-э-э, да… Я — Стив.

— А я и не знал, что у нас два Стива. — Деннис снова взглянул на девочку.

— Я новенький.

Он потер подбородок и спросил:

— С какого она этажа?

Я насилу вспомнил:

— С шестого.

Деннис посмотрел на мой рюкзак.

— Я уже собирался уходить, а эта подорвалась с места и побежала… — Стараясь как следует сыграть роль санитара, я тряс головой и пересыпал речь ругательствами.

— Веришь ли, со старикашками тоже такое случается, — ухмыльнулся он, — но ловить их легче.

Он осмотрел девочку с головы до ног, потом остановил взгляд на ее лице:

— А она милашка. — Деннис облизнулся. — Давай я отведу ее наверх.

Да! Вот именно!

Одно мое слово, и я спокойно поехал бы за город, навсегда забыв о том, что я вообще когда-то приходил в «Тихую гавань».

Я уже открыл рот, но внезапно у меня перехватило дыхание. Что я делаю? Я ничем не могу помочь ей. Или все-таки могу? Главный вопрос скорее состоял в том, хочу ли я. Да, я люблю спасать людей. На меня всегда можно положиться. Но сейчас дело касалось моей мамы. Она отвечала за девочку. Как я мог подумать, что мама не сделает для нее все возможное?

Разум твердил мне: «Уходи, чувак! Беги к Джеку, и уезжайте!»

Однако в душе я понимал: что-то тут не так. Девочку действительно нужно спасать. И сделать это должен именно я.

Она не сводила с меня глаз, будто старалась прочитать мои мысли. Санитар все еще пялился на девочку, и от слащавого выражения на его лице меня чуть не стошнило.

Ее карие глаза смотрели на меня с мольбой. Только из-за них я и решился. Протянул руку и крепко взял девочку за локоть:

— Нет, сам отведу.

Деннис нехотя оторвал от нее взгляд и убрал клешню:

— Ладно, здоровяк! Назовем тебя Большой Стив: так и будем вас различать. — Он махнул рукой и пошел по коридору.

Дождавшись, пока санитар скроется из виду, я вывел девочку на улицу и все бубнил себе под нос:

— Вот ведь кретин, кретин, кретин…

Внезапно из-за угла вышли двое санитаров; мы юркнули за живую изгородь и, согнувшись в три погибели, переждали, пока они пройдут. Однако, выпрямившись, я увидел, что они остановились и пробраться мимо них незаметно не выйдет.

— Только этого не хватало!

Девочка нахмурилась и шагнула к кирпичной стене, окружавшей стоянку:

— Перелезем!

Даже при моем росте до верха было не достать.

— Как?

Она наклонилась передо мной и сложила руки кольцом:

— Вставай!

— Ты что, сбрендила? — запротестовал я. — Да во мне весу…

— Вставай!

Чтобы убедить ее в своей правоте, я поставил ногу ей на руки и лишь чуть-чуть перенес вес. Но не успел я и глазом моргнуть, как она подняла меня, словно худосочную гимнастку.

Я чуть не потерял равновесие, схватил ее за плечо, а другую руку приставил к стене:

— Ничего себе!

— Держись за край и подтягивайся!

Особо подтягиваться мне не пришлось — она практически перекинула меня через стену.

Только я приземлился, как девочка оказалась рядом со мной.

— Как ты это сделала?

Она не ответила.

Донесся рокот приближающейся машины — подъезжал Джек.

Пока мы ждали его, начал моросить холодный дождь.

— Я уезжаю, — сказал я.

Она посмотрела на грузовик, потом на меня:

— Мне тоже нужно уехать.

— Да, но…

Впрочем, какой смысл говорить, что я тут ни при чем? Согласен, с шестого этажа она сбежала сама, однако, приняв решение увести ее от Денниса, я стал соучастником побега. Неужели теперь я мог просто уйти, оставив ее одну на стоянке?

Да, мог.

А разве нет?

— Чтоб тебе пусто было!

Я побежал к пикапу, девчонка за мной. Она юркнула на среднее место, я сел рядом.

У Джека отвисла челюсть.

— У них здесь и красотки трудятся?

— Джек! Поехали!

— Ну, дела! — Джек покачал головой, выехал со стоянки и направился в сторону моего дома. — Сколько работаю, ни разу не встречал никого моложе восьмидесяти, а ты и двадцати минут не пробыл…

— Она не работник, она пациентка с маминого этажа…

Джек резко затормозил: не пристегнись мы ремнями, нас бы впечатало в лобовое стекло.

— Джек! Езжай!

Он нажал на газ, повернул к пустой парковке перед зданием банка и там снова дал по тормозам.

— Пациентка? Ты увел пациентку?!

Девочка смотрела на Джека.

Я попытался объяснить, что произошло на шестом этаже:

— Она рванула оттуда, я за ней, нас увидел санитар. Я не мог позволить забрать ее…

Джек вытаращил глаза:

— И что? Решил похитить? О чем ты только думал?

— Никого я не похищал. Она сама убежала, — спокойно ответил я.

— Отлично, Мейс. — Джек уронил голову на руль. — Просто здорово!

Когда он оторвал лоб от руля, глаза его метали молнии.

Он перегнулся через девчонку и ткнул пальцем мне в грудь:

— Сколько можно геройствовать! Нельзя так! Пойми, не всех нужно спасать.

Я отодвинулся и прислонил голову к прохладному окну.

Впрочем, на мгновение любопытство пересилило его гнев:

— Как тебя зовут?

— Не знаю, — ответила девочка, потирая глаза.

— Круто! Где живешь, тоже не знаешь, я угадал?

— Мне кажется, я не из этого города.

Джек стукнул по краю руля кулаком:

— Черт возьми, Мейс! Мы влипли, понимаешь? — Он покачал головой. — Везем ее назад.

— И что мы скажем?

Я отстегнул ремень, вышел из машины, снял с себя форму санитара, скомкал ее и бросил за сиденье:

— Поехали ко мне. Я позвоню маме, разберемся…

Джек шепотом ругнулся.

— Ну, подумай, как ты будешь объяснять? Ты провел меня в лечебницу, дал форму, а я похитил девчонку…

Он завел машину:

— Болван!

Девочка молчала, пока мы еле плелись в зоне ограничения скорости, а затем вдруг перегнулась через меня, прижала ладони к окну и произнесла:

— Огни…

Смущенный ее близостью, я не сразу сообразил, куда она смотрит.

Над холмом отблески огней «Тро-Дин» озаряли небо.

— Это компания, которая…

— Что-то мне здесь знакомо. Я такая… В голове полная неразбериха. Провалы в памяти.

Обеими руками она хлопнула себя по лбу.

— Что такое? Что с ней? — Джек бросил на нее косой взгляд.

Неожиданно девочка вздрогнула и уставилась перед собой. Затем широко раскрыла глаза и, вцепившись одной рукой в мою рубашку, произнесла:

— Нам нужно выбираться!

— Откуда? — спросил Джек.

Она медленно повернула лицо в сторону «Тро-Дин».

— Оттуда. Нам нужно выбираться оттуда. — И стала раскачиваться вперед-назад, повторяя: — Нужно уходить, нужно уходить…

Я потянулся было, чтобы прикоснуться к ней, сделать хоть что-то, но я не знал, что именно, и снова положил руку себе на колени:

— Джек, я считаю, мы должны взять ее с собой за город.

Он замотал головой:

— У тебя совсем башню снесло?

Я пару раз стукнул лбом об окно:

— Знаю, это безумие, и ты злишься. — Я понизил голос: — Но ты не был там, не видел их. Я не мог оставить ее в больнице…

Нужно убедить его. Или хотя бы найти слова, которые заставят его стать на мою сторону. И я придумал:

— Похоже, это судьба… Много ли было шансов, что я включу диск именно там, где сидела она?

Джек встретился со мной взглядом и отвернулся.

Пока я ждал ответа, часы на городской башне успели пробить несколько первых созвучий.

Бом.

Бом.

Бом.

— Мейс, ты издеваешься надо мной? — В голосе Джека звучало сомнение. Еще бы, ведь мне до судьбы никогда и дела не было.

Однако сейчас очень важно было, чтобы он поверил: судьба мне вовсе не до лампочки. Джек утверждал, что любовь и судьба неразрывно связаны. Это он усвоил от своей мамы. Однажды зимней ночью она поскользнулась и упала в канаву, а будущий отец Джека первый пришел ей на помощь. Причем поблизости он оказался совершенно случайно — просто заблудился. Даже я слышал эту историю раз восемьдесят, а уж Джек, ясное дело, и того больше.

Я покачал головой:

— Нет. Не издеваюсь.

Он на секунду закусил губу.

— Ты знаешь, как я отношусь к судьбе.

— Я серьезно. Это судьба. Точно тебе говорю.

— Что ж. — Джек помолчал, обдумывая мои слова. — Ладно. Поехали за город. — Он посмотрел на девочку, потом снова на меня: — Но ты все равно болван.

И мы помчались по шоссе № 5 на юг, в сторону Портленда.

Девчонка, похоже, изо всех сил старалась не упасть духом и отвлечься от голосов — или что она там слышала? — а когда мы отъехали от Мелби-Фоллз на значительное расстояние, постепенно успокоилась. Примерно через час мы были на шоссе № 84, и тут у меня зазвонил мобильник. Мама — вне себя от волнения — затараторила шепотом:

— Просто скажи мне, что ты уехал. Что сейчас вы с Джеком едете за город. Скажи.

Прошла минута, пока я ответил:

— Да. Мы едем за город.

— Это правда?

— Да, мам. Мы только что свернули на восемьдесят четвертое шоссе. А что?

Она вздохнула:

— Ничего. Просто… я… услышала сирены, и хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Она лгала. Я это понял.

— Что-то случилось, мам?

— Нет! — Ответ вырвался слишком быстро. — Нет, все хорошо. Повеселитесь там с Джеком. Не бедокурьте.

В трубке зашипело.

— Мам?

«Она пропала», — это были последние слова, которые я услышал.

Джек подался вперед:

— Мы в ущелье. Паршивая связь.

Я отключил телефон, чтобы батарейка не разряжалась почем зря.

Через несколько миль Джек ткнул на указатель с символом «Шеврон»:

— Нужно заправиться.

Мы подъехали к бензоколонке, я выбрался и хотел было открыть бак и залить горючее, но Джек остановил меня:

— Мы в Орегоне. Здесь это делают операторы.

Девчонка осталась со мной в пикапе.

Джек ушел и вернулся с пластиковым пакетом, который вручил мне.

В конце концов тревога стала потихоньку отпускать. В голову не лезло ничего, кроме мыслей о девчонке. Ее запах, ее нога, прижатая к моей, звук ее голоса… Подумать только, я таки нахожу красивую девчонку, а она оказывается сумасшедшей.

Джек перегнулся через нее и стал рыться в пакете.

— Следи за дорогой, я сам достану. — Хотелось есть. — Что тут у тебя вкусненького? Шоколадное молоко?

Девчонка взяла у меня бутылку и бережно обхватила ее. Джек протянул руку, и я достал еще одну бутылку — для него.

Потом вынул банку содовой и открыл, громко щелкнув крышкой.

— М-м-м… — Газировка была ледяная. Я сделал большой глоток. — Хорошо!

Джек отхлебнул шоколадное молоко.

— Такое я пил только в детстве. А ты? — обратился он к девчонке.

— Я никогда не пробовала. — Она посмотрела на бутылку. — Мне нравится цвет.

Джек стал насвистывать мелодию из «Сумеречной зоны».

Когда мы свернули на двухполосный мост Богов через реку Колумбия и стали подниматься по горной дороге к Гленвуду, дождь усилился. Мы перекинулись парой слов, однако вести непринужденный разговор в такой чудовищно нелепой ситуации не очень-то получалось. Так что большую часть пути в машине стояла тишина.

Улицы Гленвуда уже опустели. Девчонка, не выпуская из рук бутылку с шоколадным напитком, вглядывалась в темноту ночи, и лишь дворники методично шуршали по лобовому стеклу.

Через несколько минут, дважды повернув направо за гленвудской гостиницей, мы въехали во двор перед коттеджем.

— Поищи пульт от ворот, а? — попросил Джек.

Я дотянулся до козырька:

— Его тут нет.

Джек вздохнул и заглушил двигатель. На террасе он перевернул вверх дном доисторическую банку из-под молока, извлек ключ, вошел в дом и включил свет.

Девочка стояла в нерешительности, и я повел ее внутрь:

— Все в порядке. Здесь, кроме нас, никого.

Она крепко сжимала в руках бутылку с шоколадным молоком.

Дедушка Джека построил этот дом из перестойного леса. Мы вошли в невероятных размеров помещение, состоящее из большой кухни с обеденным столом и гостиной, в которой до самого потолка возвышался камин, выложенный из речного камня.

Я поставил пакет на стол и налил воды в кофеварку.

Семья моего друга верила не только в судьбу, но и в то, что камин — раз уж он есть — должен всегда быть наготове. Вскоре в нем затрещал огонь, и Джек объявил:

— Пойду загоню машину в гараж.

Девочка стояла у камина, протянув одну руку к горящим поленьям. В другой она все еще держала бутылку.

Спустя некоторое время кофеварка зачавкала, я вынул из буфета чашку и стал искать, чем бы забелить кофе.

Отойдя от камина, девочка остановилась у большого окна. Из-за рассеивающихся туч выглянула луна.

Нужно было что-нибудь сказать, чтобы мы оба почувствовали себя свободнее.

— Отсюда замечательный вид на гору Адамс. А перед ней огромный луг.

Не сработало — она не ответила, и мне стало еще неуютнее.

Найденное в холодильнике молоко прокисло, и я вылил его в раковину. Пришлось довольствоваться сухими сливками, которые наотрез отказывались растворяться в кофе.

Вернулся Джек:

— Она устала.

— Что?

Он кивнул в сторону девчонки: та стояла у окна и зевала. Я подошел к ней:

— Хочешь поспать?

Смешно задавать такой вопрос тому, кто только что вышел из комы.

Но глаза ее слипались, когда она спросила Джека:

— Здесь?

Он махнул рукой в сторону коридора:

— Там комната моей сестры.

Старшая сестра Джека, Ванесса, учится в Гарварде. Она не такая прикольная, как Джек, зато такая же богатая. А тесты на проверку способностей ей давались легче легкого.

Девочка кивнула и посмотрела на меня:

— Хорошо.

— Давай провожу. — Я указал на бутылку в ее руке: — Положить в холодильник?

Помявшись, она протянула бутылку мне, и я поставил ее на стол.

— Там есть пижамы — тебе, наверное, будут в самый раз, — сказал Джек. — В ванной — по коридору напротив — куча девчачьих прибамбасов. Пользуйся!

Я пошел вперед, девочка за мной.

В спальне я включил свет и нашел в ящиках с бельем ночнушку, которая, судя по всему, девчонке была коротковата, но она все равно взяла ее. В изножье кровати лежали стеганое одеяло и несколько подушек.

— Все нормально?

Она присела на самый краешек.

— Вот. — Я разложил одеяло, отогнул верх. Подушки сбросил на пол, оставил только две, взбил их и положил в изголовье. — Готово, можно укладываться.

Она не пошевелилась.

— Ладно. Переодевайся — и в постель.

Ее глаза, не отрываясь, смотрели на лежащую на коленях одежду.

— Я не знаю как.

Как перекинуть меня через стену, она знала, а как переодеться — нет?

Девчонка немного помялась.

— В голове крутится столько всего, что нужно осмыслить! А переодеваться… не понимаю, как это.

— Просто снимаешь эту одежду и надеваешь вон ту. — Я указал на ночнушку.

Растерянное молчание.

Я потер глаза:

— Хорошо… поворачивайся.

Она встала лицом к окну.

Подойдя к ней сзади, я усердно отгонял мысль о том, что — вот она, сбывается сказочная мечта, и сосредоточенно командовал:

— Руки вверх!

Не совсем так я представлял себе, как буду в первый раз раздевать девушку.

Она подняла руки к потолку.

Я опасливо взялся за нижний край ее футболки: одно неосторожное движение — и она, чего доброго, швырнет меня в стену. Глядя в сторону, чтобы ненароком чего не увидеть, я снял с нее футболку и приказал:

— Так, теперь надевай ночнушку.

Я не смог удержаться от искушения и украдкой бросил взгляд на голую мускулистую спину.

Немного помучившись, девчонка все-таки продела голову в ночнушку. Потом руки ее застряли, и я дернул вниз: подол оказался чуть выше колен.

— Я уйду, а ты снимай треники и укладывайся.

Она повернулась ко мне. Нас разделяли всего несколько дюймов.

Я сделал шаг назад.

На ее лице мелькнуло подобие улыбки:

— Теперь поняла. — Не успел я отвернуться, как она стянула штаны, однако ночнушка прикрыла все, что мне не должно было видеть. — Сейчас лягу спать.

Я направился к двери и произнес чересчур бодрым голосом:

— Отлично! Я гашу свет и…

Она стала забираться в постель, и я открыл от изумления рот: по всей длине ноги были обезображены круглыми рубцами.