Как-то разговор зашел о юморе, о смехе – церковен ли он? Отец Александр сказал: «Самый большой юморист – Господь Бог». Сам отец Александр имел удивительное чувство юмора, о чем свидетельствуют воспоминания многих знавших его людей.
Владимир Леви приводит такой разговор. Отец Александр сказал:
– Когда-то хотел я пуститься в такое исследование «Юмор Христа».
– Да?.. Но в церкви…
– Из церкви юмор изгоняет не Он. Абсолют юмора – это Бог. В божественном юморе, в отличие от человеческого, отсутствует пошлость.
– А в сатанинском?
– У сатаны как раз юмора нет. Но и серьезности тоже. Сатана – абсолют пошлости. Дьявол начинается там, где кончается творчество.
– А что помешало исследованию?
– Всерьез – пожалуй, не потянул бы. Это только Соловьеву было по плечу.
Фазиль Искандер также приводит их разговор о юморе.
Отец Александр говорил: Юмор – высший дар человеку, из всех живых существ юмор чувствует только человек… Только человеку дано видеть себя смешным… Это отчасти божественный взгляд на себя…
– А как же собака? – удивился я, – по-моему, она понимает юмор. Иногда даже улыбается.
– Ну, собака, – ответил отец Александр, ничуть не смутившись, – собака почти человек.
Андрей Бессмертный-Анзимиров вспоминает, что, когда его исключали из комсомола за посещение церкви (Ильи Обыденного), в доносе комсомольского патруля было написано: «А когда отцы церкви вышли на крестный ход, с ними вместе шел студент Бессмертный с зонтиком в одной и со свечой в другой руке». Отец Александр смеялся и говорил, что мне единственному из его знакомых удалось пройти, да еще с зонтиком, в одном крестном ходу одновременно с Василием Великим, Иоанном Златоустом и Иоанном Дамаскиным, и что он мне завидует.
Владимир Файнберг рассказывал, как по поводу людей, которые все возлагают на Бога, а сами ничего не делают, отец Александр приводил в пример Суворова. Тот однажды спросил конюха: «Почему лошади не кормлены?» Конюх ответил: «Ваше сиятельство, Господь овса не послал». На что великий полководец сказал: «Бог тебе не конюх. Конюх – это ты».
Как-то батюшку попросили освятить машину. Совершив положенный ритуал, он сказал: «Ну все, теперь у нее м-а-а-ленькая душа, но все-таки есть!»
Отец Александр говорил: «Все – верующие, только одни верят в то, что Бог есть, а другие в то, что Бога нет».
При отце Александре кто-то посетовал, что у нас в стране, мол, народ пьянствует, люди много пьют, на что батюшка ответил: «Знаете, если при такой жизни русский народ не пил бы, я бы его уважать перестал».
Священник Александр Борисов вспоминает, как отреагировал отец Александр, когда его и еще целый ряд людей причислили к разряду «инакомыслящих». Он сказал: «это не мы, это они “инако”, а мы – “такомыслящие”!»
«Советская власть, – говорил батюшка, – верна лишь одной евангельской заповеди: ее правая рука никогда не знает, что делает левая».
Пост, конечно, отец Александр соблюдал, но никогда не демонстрировал. Если он был где-то в гостях во время поста, и там было что-то непостное на столе, он обращал это в шутку: «Ну, нам фигуру надо соблюдать… У нас – диета…»
Как-то отцу Александру задали провокационный вопрос: «Как Вы относитесь к Фанни Каплан?», и он мгновенно ответил: «Знаете, я предпочитаю профессионалов!»
Идя по дороге на станцию, отец Александр сказал своим спутникам: «Загорску еще повезло, что у революционера оказалась такая красивая фамилия – Загорский. А то был бы какой-нибудь Поросенков…»
В день крестин Тани Г. был трескучий мороз. После литургии все участники этого радостного события вместе с отцом Александром направились по адресу. Хозяйка сильно задерживалась, и отец, потирая руки, сказал: «Наконец-то сбудется моя мечта – покрестить снегом!» Но тут, к радости совершенно замерзшей Тани, появилась хозяйка, и мечте отца не удалось сбыться.
Одна девушка посетовала о трудностях в общении с людьми: «Общаться с ангелами и дурак сумеет», – сказал ей отец Александр.
Когда по отношению к кому-то потребовали суровых мер, он сказал: «Это не гуманоидно!»
Отец Александр не любил ложного пафоса. Однажды группа прихожан собралась у его брата, Павла Меня на даче. Пришел и отец Александр. Зашел разговор о чем-то, услышав слово «двенадцать», один юноша-неофит стал рассуждать о символическом числе: «Двенадцать знаков зодиака, двенадцать апостолов, двенадцать пророков» и т. д. Тогда отец Александр, как бы продолжая этот ряд, говорит: «Двенадцатиперстная кишка».
Ольга Е., прихожанка Новой Деревни, вспоминала: отец Александр именовал наш клирос им. Романа Сладкопевца – «Имя им Ольгион» (у нас было пять Оль на клиросе).
Когда один человек посетовал, что ему нечего говорить на исповеди, батюшка ему на это ответил: «Знаете, Вам нужно убить какую-нибудь старушку, чтобы было о чем говорить».
Женщина долго не приходила в храм: выпал зуб. Когда пришла и сказала об этом отцу Александру, он ответил: «Разве мы Вас за зуб любим?»
Николай готовился в очередной раз к исповеди и написал длинный список своих грехов. Пришел на исповедь к отцу Александру и горестно все это изложил. Отец Александр выслушал его и сказал: «Николай! Как вы все это успеваете?!»
Как-то один прихожанин приехал к отцу Александру и стал жаловаться на жену. Мол, то не делает, это не хочет. А отец ответил: «Знаешь, мы все тащим чемодан без ручки, тащить тяжело, а бросить жалко».
Одна прихожанка рассказала ему, что жестоко поругалась со своей подругой. Отец Александр, выслушал эти гневные тирады и сказал: «Ну, съешьте ее! Правда, сейчас пост, а она, наверное, скоромная».
Как-то один из духовных чад отца Александра очень рассердился на одну прихожанку и пошел жаловаться на нее батюшке, а он и говорит: «Что же ты хочешь, чтобы мы ее сожгли под пение тропаря “Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое?”» Эта картина, которую нарисовал батюшка, так его рассмешила, что он тут же простил эту женщину.
Один прихожанин на исповеди жаловался на свою семейную жизнь, на бесконечные ссоры. Отец Александр на это сказал: «Ты знаешь, когда идет такая ссора без остановки, ты неожиданно хватай авоську и беги из дома, говори, что за хлебом».
Таня Яковлева, постоянная помощница отца Александра, спросила его: «Раньше подвижники влачили на себе вериги, надевали власяницу. А мы ничего этого не делаем. Как же так?» «Ваши хозяйственные сумки – вот ваши вериги», – ответил отец Александр.
Некто пожаловался отцу Александру на депрессию и спросил, как ее победить. Казалось, что батюшка должен ответить что-нибудь вроде: «молитвой и постом». А он неожиданно ответил: «Бег! Становитесь на Старое Ярославское шоссе и бегите в сторону Загорска, пока не упадете. И депрессия пройдет».
Отца Александра спрашивали: «Почему вы хвалите любые стихи, которые вам приносят, даже и вовсе графоманские?» – Лучше уж пусть пишут стихи и верят в свое предназначение, чем пьют горькую, – отвечал отец Александр.
Отец Александр говорил, что его прихожане делятся на три категории: «бегущие по волнам», «пациенты» и «соратники». Была у него и другая классификация: «больные» и «очень больные».
Батюшка пришел в дом своей прихожанки, как всегда, веселый. Узнав, что дела в храме апостола Филиппа на Арбате, где Нина Ф. пела на клиросе, идут хорошо, он пропел:
Не кочегары мы, не плотники, Но сожалений горьких нет, как нет, А мы церковные работники, Вам с колокольни шлем привет, Привет, привет…
После какой-то встречи несколько прихожан вместе с отцом Александром вышли на улицу, идти приходилось друг за другом вдоль забора по узкой тропинке. Отец Александр, который шел впереди, вдруг обернулся, рассмеялся и сказал: «Мне это напоминает иллюстрацию из учебника о происхождении человека, где в ряд идут приматы – от обезьяны до прямоходящего homo sapiens’а. Я всегда называл эту картинку – “Шел отряд по берегу”».
Один юноша очень хотел стать священником. Он приехал в Новую Деревню просить отца Александра, чтобы тот порекомендовал его владыке Хризостому, который рукоположил несколько духовных чад отца Александра. Отцу явно был не по душе этот разговор, но вместо отказа он внезапно пропел своим прекрасным баритоном: «Отцвели уж давно хризостомы в саду!..» И переключился на другую тему.
Однажды была у него минута отчаянья, разочарования в учениках, а значит, в себе: «Вот, разрешат все – а кем мы явим себя миру? Вот если бы были вы как 33 богатыря, а я с вами, как дядька Черномор. А так…» – и он махнул рукой.
На одной лекции отца Александра спросили: «Как можно нам, простым смертным, надеяться попасть в Царствие Небесное, если представить себе громадное число людей, живущих на земле и всех, живших до нас? Там и одним святым едва ли хватит места!» Лицо отца Александра осветила улыбка: «А здесь слышится вопль души советского человека, всю жизнь стесненного жилищными условиями! На краешке Вселенной можно уместить все поколения живущих и живших до нас людей. В доме Отца Моего обителей много».
У отца Александра было особе отношение к животным, которых он любил и хорошо знал, как биолог. Как-то одна из прихожанок пришла просить у отца Александра благословения.
– Отец Александр, благословите кастрировать кота…
– Не благословлю.
– Ну как же, он может погибнуть!
– Ну, так пускай погибнет мужчиной.
Как-то отец Александр приехал домой к одним своим прихожанам. А у них все неубрано, на столе масло стоит, а по столу бежит таракан. Хозяин начал занудно выговаривать своей жене: «Ну что же ты не убрала в холодильник, таракан бежит по маслу!» Батюшка тихо одной рукой трогает его за плечо, а другой показывает, сложив пальцы в щепотку: «Ну, Володя! Ну, таракан – ну, сколько он съест?..»
Однажды отец Александр собрал несколько человек и стал обсуждать тему «Любовь в свете Евангелия». Беседа происходила на природе, на опушке леса, где слушатели сели, расположившись кружком на траве. Людей стали заедать комары. Кто-то спросил отца: «Можно ли убивать комаров?» Он ответил: «Ну, тут так: или одна популяция, или другая.»
Однажды, после лекции о. Александра о бессмертии, кто-то спросил о перевоплощении: «Может быть, что-то в этом есть?» Он мгновенно ответил: «Ну, если Бог захочет меня перевоплотить, я возражать не буду».
Гриша К. спросил отца Александра: «Можно ли исповедовать сразу несколько религий?», на это он со вздохом ответил: «Да тут на одну бы сил хватило…»
«Мы все братья и сестры только потому, что у нас единый Отец, а не потому, что обезьяны, наши предки, сидели рядом на одной ветке», – сказал батюшка.
Когда отец Александр стал настоятелем храма и задумал его подновить немного, то сказал со вздохом: «К сожалению, ничего кардинального сделать не сможем, но хотя бы немного исправить. А то убранство храма – смерть эстетам». В это время на клиросе репетировал хор. Прислушавшись, батюшка добавил: «А пение – ну просто антирелигиозная пропаганда».
В августе 1990 года группа прихожан Новой Деревни собралась в Тэзе, и молодые люди пришли к батюшке попросить благословения на поездку во Францию. Это была первая группа христиан из России (тогда еще из Советского Союза), которая ехала в экуменический монастырь во Франции. Благословляя молодежь на поездку, батюшка с улыбкой произносит: «Призрак бродит по Европе, призрак экуменизма». А потом уже серьезно: «Но вы возвращайтесь скорей, нечего по Европам долго бродить, тут дел невпроворот».
Духовные чада отца Александра жили не только в Москве и окрестностях, к нему приезжали люди из разных мест тогдашнего Советского Союза и даже из-за границы. В шутку он называл их «моя паства в диаспоре».
В воскресенье вечером группа прихожан собралась в одном доме. Вскоре пришел и отец Александр. Стол уже был накрыт, но люди все что-то обсуждали и не садились, тогда батюшка улыбнулся и сказал: «Давайте сначала поедим, а то еще умрете с голоду и мне вас придется отпевать».
Наталия Федоровна, жена отца Александра, вспоминает: помню, сын приехал из армии рано утром и пошел в форме сразу к отцу в кабинет на втором этаже. Потом рассказывал: «Бужу отца. Он открыл глаза, посмотрел: “Миша, это ты? А я подумал – за мной уже пришли”».
Несколько старых прихожан подарили отцу Александру приемник на день рождения. Приемник назывался: «Невский». Когда дарили, пошутили: «Это Вам для связи с вашим небесным покровителем». Отец Александр тут же нажал кнопку и произнес: «Хэлло, шеф! У нас все в порядке. Мы тут собрались…»
Как-то на даче встречалась молитвенная группа. Пришел отец Александр и начал говорить о том, что Бог ждет от нас, чтобы мы принесли плод. «Ну хотя бы вот такой маленький апельсинчик». И пальцами показал, какой это может быть крошечный плод.
Отца Алексндра как-то вызывают в отделение КГБ г. Пушкино и серьезно так спрашивают: «А знаете ли Вы, что Вами интересуется иностранная разведка?» Отец Александр отвечает: «Разве я военный завод?»
Как-то на конференции в Западном Берлине отец Александр сказал: «Теперь у меня почти все спрашивают: как вы работаете с молодежью? А вот в прежние годы меня об этом спрашивали только в одном месте».
На вопрос, как ему удается сделать так много, отец Александр отвечал так: «У меня соглашение с Богом: я Ему – себя, а Он мне – все остальное!»