Если у человека есть чувство юмора, значит, душа его не заснула, не застыла; она живет и находится в движении. Юмор возникает тогда, когда мы с особой отчетливостью чувствуем двойственность нашей природы: как дети Божьи мы принадлежим вечности; как люди мы живем и действуем во времени. Юмор выносит за скобки всю серьезность настоящего; юмор появляется в борьбе с серьезностью настоящего. Но в этой борьбе мы – дети Божьи – не можем всегда оставаться серьезными. Будущее, уготованное нам Богом, проявляется улыбкой – улыбкой грустной, улыбкой сквозь слезы; веселостью, с которой мы должны принимать серьезное и грустное настоящее – то, что находится в скобках. Эта улыбка, эта веселость – они несут в себе будущее. Поэтому настоящий юмор отличается от ненастоящего именно тем, что в начале его находятся знание и страдание. Мы внезапно видим скобки, в которых сами и находимся, – так начинается юмор; поэтому вполне естественно прежде всего обращать юмор на самих себя и только потом – на других. Тогда и только тогда в нашем юморе не будет яда и желчи, но будет утешение и освобождение, даже если мы обратим его на других. Только тот, кто от души посмеялся над самим собой, имеет право смеяться над другими; а тот, кто искренне смеялся, когда смеялись над ним, выдержал последний, самый трудный экзамен. На этом экзамене с позором проваливаются многие из тех, кто с гордостью называли себя юмористами.